Недобитые

Глоссарий

МКЦ

Межгалактическая Конфедерация Цивилизаций (МКЦ) — объединение цивилизаций с различных планет, созданное для улучшения жизни общества в целом. МКЦ борется против пиратства, рабства, экономического кризиса, ограниченного количества ресурсов и т.д. О тех цивилизациях, которые не входят в состав МКЦ, известно крайне мало.

Совет — часть МКЦ, являющаяся доминирующей ветвью власти. Совет состоит из официальных представителей цивилизаций, входящих в состав МКЦ.

Палладиум — центр МКЦ, расположенный в той или иной заселённой системе Вселенной. Находятся под управлением назначенных Советом полковников.

Четвёртый Палладиум — центр, представляющий МКЦ в Солнечной системе. Под управлением Палладиума также находятся все космические станции, находящиеся в пределах Солнечной системы.

Оплот — центр, находящийся в одном из двенадцати городов-столиц Земли. Каждый Оплот отвечает за свою территорию, но все они подчиняются Палладиуму и работают на его благо и благо МКЦ.

«Керикио́н» — научный и военный центр, находящийся на Земле, в седьмом городе-столице Эсто. Является Оплотом Эсто и частью Четвёртого Палладиума.

«Аммо́н Ра» — частный исследовательский центр доктора Иды Джориус, находящийся в Эсто.

«Но́ва А́стра» — особый корпус, сотрудничающий с МКЦ, но официально не попадающий под её юрисдикцию. Согласно общепринятому мнению, корпус сосредоточен на поиске и сохранении реликвий древности. О внутреннем устройстве и истинных целях «Нова Астры» неизвестно никому, кроме верхушки МКЦ.

Планеты и цивилизации

Пларо́зия — непригодная для жизни планета в галактике Макела́та, официальная версия гибели которой так и не была названа. Коренной народ: пларозианцы, отличительными чертами которых являлись длинные острые уши, а также вера в Вересковую богиню.

Люманири́ — планета в галактике Млечный путь, столица — Люма́ж. Коренной народ: люманирийцы, отличительные черты которых кошачьи уши, хвосты, клыки и когти.

Томакхэ́н — планета в галактике Макелата. Коренной народ: томакхэнцы, внешний вид которых схож с ящерицами: покрытое чешуёй тело, длинные, мощные хвосты, клыки и когти.

Кратва́р — планета в галактике Хоа́г, также является главной планетой Кратварской империи. Коренной народ: кратварцы, отличительные черты которых короткие острые зубы и розовые/фиолетовые волосы.

Корбл — планета, находящаяся рядом с Кратваром. На Корбле есть знаменитая Бездна, а также множество научных исследовательских баз и космодромов Кратварской империи.

Ламме́рт — планета в галактике Млечный путь. Коренной народ: ламмертцы, отличительной чертой которых является способность к гипнозу. Также среди ламмертцев есть хамелеоны, способные перенимать чужую внешность и мимикрировать под окружающую обстановку.

Нгуен — планета в галактике Хоаг, известная своей фиолетовой флорой и фауной. Коренной народ: нгуенцы, отличительными чертами которых являются четыре пальца на руках и ногах, жёлтые склеры, фиолетовые/розовые глаза, фиолетовые волосы и наросты на руках.

Земля — планета в галактике Млечный путь. Коренной народ: люди, однако ещё с Первой эры на Земле живёт множество представителей других цивилизаций. Земля имеет двенадцать городов-столиц:

1. О́ро, также называемый Золотым городом
2. Медуза
3. Кита́ру
4. Кароли́на
5. Ме́нес
6. Гаспа́р
7. Э́сто
8. Ве́нус
9. Лаба́ст
10. Донко́р
11. А́ке
12. Содо́м

Нелегальные организации

«Элизиум» — находится под командованием некоего Зеро. Точные цели организации никому не известны до сих пор.

«Гомо́рра» — находится под командованием Рептилий, лидер — Кайман (Геккондарейзан Лайз). База расположена в Содоме, двенадцатом городе-столице Земли. Организация занимается производством и продажей оружия, наркотических веществ, а также работорговлей и заказными похищениями/убийствами.

«Минхи́р» — организация, подчиняющаяся «Элизиуму».

Рептилии — мафиозная семья из Содома, основатели и лидеры «Гоморры». Нынешний лидер — Кайман Лайз. Наиболее известные члены Рептилий носят прозвища разных представителей рода рептилий: Ящер, Змей, Кобра, Гадюка, Кайсака и т.д., исключением является Амальгама.

Горгоны — мафиозная семья с Ламмерта, находящаяся в союзе с Рептилиями. Лидер — Эбба. На данный момент базируются в Эсто.

Ястребы — мафиозная семья из Содома, основатели организации «Пустынники», подчиняющейся «Гоморре». Лидер — Коршун.

Прочее

Гри́йды — единая валюта МКЦ.

Эфи́р — особый вид энергии, из которого состоит всё живое и неживое во Вселенной, а также сама Вселенная.

Кантро́кс — самый прочный и дорогой материл во Вселенной. При правильном использовании способен сымитировать любой материал и любую текстуру.

Книга I. На зов эфира. Пролог

395 год Второй космической эры.

Галактика Млечный Путь, Солнечная система, Земля, город Эсто.

«Керикион», база Оплота.

— Номер Семь, мне нужен отчёт за последнюю неделю, — на мгновение оторвавшись от экрана, произнёс Донован.

— И данные обо всех заражённых, попавших в зону карантина, — добавил Вальфбард.

— Хочу себе имя, — недовольный голос Номера Семь эхом разнёсся по лаборатории. — Мистер Донован, дайте мне имя!

— Номер Семь, дать кому-то имя — это дело крайне важное, — пожав плечами и откинувшись на спинку кресла, ответил Донован. — Обещаю, что ты получишь его, как только мы оба будем готовы к такому серьёзному шагу.

— По какому принципу вы будете его выбирать? — мгновенно оживился Номер Семь. Многочисленные диаграммы и таблицы, любезно предоставленные им для изучения, в ту же секунду облепили Донована со всех сторон, скрыв его коллегу за полупрозрачной материей. — Знаете, я недавно загрузил себе «В Туманности Ориона»...

— Видеоигру?! — возмутился Вальфбард, едва не подпрыгнув на месте.

— А моей дочери она нравится, — с улыбкой отозвался Донован. — Итак, Номер Семь?..

— Да, точно, босс! Так вот — я прошёл её где-то за три часа, но это, буду честен, не самое рекордное время. Я решил, что обязан попробовать все пути и все решения, что могут привести к разным концовкам, и поэтому я...

— Ради Бога, в которого я не верю, — вздохнул Вальфбард. — Номер Семь, ближе к делу.

— Та-дам!

С одного экрана, расположенного над столами, на другой перескочило изображение: невысокий худощавый юноша с тёмными кудрями и смуглой кожей, чрезмерно напоминающий Мартино — Донован сразу же узнал одного из главных героев игры, которую так любила его дочь.

— Мистер Донован, вам нравится? — создав рядом с собой миниатюрные фейерверки из разноцветных пикселей, с улыбкой от уха до уха спросил Номер Семь. — Потому что я в восторге! Считаю, что эта внешность подходит мне лучше всего! Я хочу себе именно такое тело!

— Ты уверен? — оторвавшись от работы, уточнил Донован. — Конечно, любую часть андроида можно в любое время заменить, если изначально не поставить мимикрирующий или видоизменяющий модуль, но... Это очень серьёзный шаг для тебя, Номер Семь. А ведь мы даже не определились с именем для тебя.

— Я знаю, что у Ники есть своё тело, а Нейт с разрешения полковника может воспользоваться любым андроидом, что есть на базе, и что они, вообще-то, старше и умнее меня, но...

— Ты хочешь себе тело? — подсказал Донован.

— Я хочу себе тело, — качнув тёмными кудрями, согласился Номер Семь. — Быть ИИ, конечно, круто, не спорю, но мне кажется, что если бы у меня было тело, я был бы более полезным.

— Искусственный интеллект на то и создан, чтобы участвовать в процессе, не имея при этом тела, — сухо отозвался Вальфбард.

— Он шутит, — произнёс Донован, надеясь успокоить Номера Семь, мгновенно сменившего образ с жизнерадостного на запуганного и расстроенного всеми и вся мальчишку.

— Не шучу.

— Шутит, — с нажимом повторил Донован, наградив коллегу выразительным взглядом. Затем, посмотрев на Номер Семь, подмигнул ему и вернулся к работе, не забыв при этом подметить: — Когда Ргаран начнёт производство новой серии андроидов — я тебе сообщу. Если не получится договориться и создать то тело, что ты хочешь, я позволю тебе выбрать среди уже имеющихся. Это тебя устроит?

— Босс, вы лучше всех! Я самый счастливый ИИ во всей Вселенной!

— А ещё самый полезный, поэтому, чтобы оправдать своё гордое звание, найди отчёт триста девяносто второго года о вспышке чёрного энферма́да в Содоме.

— Триста девяносто второй год, — пробормотал Номер Семь, преобразовав фейерверки в бесформенное кресло и, плюхнувшись в него, придвинул к себе строку поиска. — Триста девяносто второй год... Хорошо, нашёл.

— Мне нужна информация о последнем заражённом, что был замечен на территории города.

— Бернат Ганикс, — озвучил находку Номер Семь, мгновенно разворачивая окно перед Донованом. Расположив информацию в правой части экрана, Номер Семь, словно спиной прислонившись к левому краю, начал рукой указывать на наиболее интересные детали отчёта. — Прошу заметить, что господин Ганикс — чистокровный стриолец. Эмигрировал на Землю в результате экономического кризиса на Стрио́ле, надеясь найти здесь какую-либо работу. Ничего криминального или сверхъестественного я о нём не нашёл.

— Пираты, работорговцы, мафия? — со смешком предположил Донован, но Номер Семь, сокрушённо качнув головой, ответил:

— Он чист, босс. Этакий ангелочек и работяга. У него была жена, землянка, которая заразилась за несколько дней до него. Полиция забрала её в зону карантина раньше, чем он вступил с ней в непосредственный контакт. В зоне карантина он её не навещал. Бернат Ганикс был проверен на наличие клеток чёрного энфермада внутри организма, и результат теста был отрицательным. Когда его жена умерла в зоне карантина, он попал туда, но на этот раз — с заражением. С момента отрицательного результата теста и попадания в зону карантина прошло три дня.

Глава 1. Фокс и Бланш

406 год Второй космической эры.

Галактика Млечный Путь, Солнечная система, Земля, город Эсто.

Перед глазами Хейна вновь были выжженные солнцем поля и дома с покосившимися крышами, которые, если верить главе администрации Гастаи, уже должны были быть восстановлены. Но Хейн до сих пор помнил, как скрипели ступеньки лестницы, как крошилась крыша при сильном ветре и как громыхали хлипкие двери. Впрочем, его не так сильно волновало состояние дома — куда важнее было понять, почему вокруг так много людей. Рядом с домом стоял большой белый фургон и несколько джипов, на которых был герб «Криоса», расположившегося в самом центре города. У дороги — вооружённые солдаты, отгонявшие всех, кто пытался подойти ближе. Хейн видел соседей, в нерешительности топчущихся у дверей собственных домов, и детей, застывших на дороге — шоу, разворачивающееся перед ними, было в тысячу раз интереснее игры в обычный мяч. Один из мальчиков, до этого пытавшийся подобраться ближе, был схвачен солдатом — тот развернул любопытного и едва не швырнул в сторону.

— Никому не подходить! — рявкнул другой, поднимая винтовку. — Назад!

Бегавшие вокруг дома люди были либо в военной форме, либо в белых халатах, будто их выдернули из лаборатории и заставили явиться сюда. На спинах некоторых мелькал символ «Криоса», мимо которого Хейн проходил не меньше сотни раз. Ему не нравилось, что люди из «Криоса» толпились у его дома — ещё больше ему не нравилось, что почти все они были в защитных масках и высоких перчатках. По мере приближения Хейн видел всё больше деталей — буквально выбитые двери, мелькавшие в окнах дома тени. Спустя несколько жалких мгновений, в течение которых Хейн, стараясь не привлекать внимание, пересекал улицу, люди пришли в движение. Двое военных несли носилки с кем-то, укрытым чёрной тканью. Полицейские, толпившиеся вокруг, давали какие-то указания. Охранявшие периметр солдаты продвинулись на несколько метров вперёд, отгоняя собравшихся и давая возможность носильщикам придвинуться к белому фургону.

Ветра на Земле были беспощадными. Они будто пытались содрать с людей кожу, но эта боль, которую чувствовал Хейн, казалось ему микроскопической в сравнении с той, что он испытал, когда его сознание прорезала единственно верная мысль. Он не обращал внимания на жаркий воздух и оседавший на коже песок, поднятый ветрами, и шёл вперёд. Порыв ветра едва не сбил его с ног, — или же, его подкосил страх, — и вместе с тем поднял чёрную ткань на носилках. Женщина из «Криоса» завизжала, приказывая немедленно укрыть тело. Соседи пришли в волнение, а Хейн бросился вперёд, надеясь прорваться между двумя солдатами.

— Стоять! — один из них ухватил его за руку и потащил назад. — Тебе нельзя туда!

— Там моя мама! — прокричал в ответ Хейн, отчаянно молотя руками по солдату.

— Уведите мальчишку! — вновь взвизгнула та же женщина.

— Тебе нельзя приближаться, — солдат заломил ему руки за спину, пытаясь удержать, — иначе ты заразишься.

— Мне плевать! Мама!

Когда из дома вынесли второе тело, Хейн практически обезумел. Он укусил руку солдата и затылком ударил его по подбородку, но смог выиграть лишь несколько мгновений. Ещё один солдат был рядом через секунду, и Хейн не смог избежать его хватки.

— Пора уходить, пацан, — более спокойным голосом сказал второй солдат. — Тебя нужно проверить.

— Нет, погодите! — он смотрел за тем, как тела погружают в фургон, и отсчитывал секунды, которые потребовались, чтобы машина была заведена. — Верните их, пожалуйста! Они здоровы, они совершенно здоровы! Утром они были ещё здоровы! Мама! Папа!

— Звёзды, — заскрежетала зубами незнакомая женщина в халате, подходя ближе. — Он что, тоже здесь живёт?

— Его следует проверить, — рядом появился ещё один учёный, с тёмно-синей кожей и короткими, тупыми клыками, блестевшими в свете дня. — Возьмите у него кровь.

Его, вырывавшегося изо всех сил, тащили к джипу. Он слышал шёпот соседей, почему-то казавшийся слишком громким, и видел, как они стремительно прячутся в своих домах. Он уже чувствовал отвратительный запах, заполнивший их дом — а ведь его не было всего несколько часов!

— Думаю, его придётся отправить в «Криос», — продолжала женщина, обращаясь к клыкастому коллеге. — Мы должны как следует его изучить.

Ему вкололи что-то, что мгновенно подавило его желание бороться за свою свободу. Он всё ещё был окружён солдатами, двое из которых держали его под руки, тем самым заставляя думать, что он — опаснейший из всех преступников. Однако мышцы Хейна стремительно слабели, а перед глазами начали прыгать цветные пятна.

— Он ребёнок, Морган, — несмотря на рычащие звуки, вырывавшиеся из рта мужчины вместе со словами, голос его казался крайне мягким и притягательным. — И он только что видел, как тела его родителей увозят. Не думаю, что...

— Результат отрицательный, — вмешался другой учёный. Хейн потерял всякую ориентацию и не заметил, что у него уже взяли кровь и провели соответствующий анализ, занимавший считанные мгновения. — Мальчик здоров.

— Вы уверены? — с подозрением спросила Морган.

— Абсолютно. Он не контактировал с заражёнными после того, как их атаковал вирус.

Глава 2. Джуд

Джуд медленно шла по начищенной до блеска белой дорожке сада и с замершим сердцем оглядывалась на высокие деревья и пышные кусты.

Она знала, что всё вокруг неё — имитация, созданная с помощью современнейших технологий и улучшенная огромным количеством видоизменяющего модуля. О том, откуда у владельца этого дома есть деньги на всё это, Джуд не спрашивала. Она отлично прятала своё любопытство от доктора, но Анубис понял всё в первый же день, когда девушка бросилась изучать их временный дом. Во время второй прогулки по территории Анубис представил ей подробный отчёт о том, откуда на территории этого дома есть такой удивительный сад. Как оказалось, дом принадлежит владелице крупной компании, занимающейся производством видоизменяющих модулей. Дом, как и несколько других объектов недвижимости, сдавался в аренду. На вопрос о том, почему владелица сдаёт дом с таким дорогим садом, Анубис представил новый отчёт: дом был подарком бывшего мужа владелицы, который сбежал от неё полтора года назад. Почему дом не продали, Анубис объяснил в крайне простом и содержательном описании, взятым с официального сайта — аренда выгоднее продажи.

Дом находился не так далеко от городских стен и, несмотря на практически полное отсутствие в Эсто настоящей зелени, изобиловал прекрасными видами. «Район для богатых», как его мысленно окрестила Джуд, включал в себя искусственный парк, множество ресторанов и огромный торговый центр. И, конечно же, множество домов, лишь малая часть которых сдавалась в аренду. Почему доктор выбрал именно этот, она не знала — и хотя вопросов у Джуд было много, задавать их она не решалась. Выйти за территорию дома она не могла, но знала, что это случится совсем скоро, когда доктор завершит свою работу, вынудившую его приехать в Эсто. А пока доктор работал, Джуд довольствовалась садом: проезжая по чистой, хорошо обустроенной улице, она заметила, что не за всеми заборами виднеется колыхающаяся на ветру зелень.

Территория занимала триста квадратных метров, сто двадцать из которых были выделены двухэтажному дому с белыми кирпичными стенами и такой же белой крышей. Подъездная дорожка вела от высоких каменно-металлических ворот к дому и преобразовывалась в широкую площадку, где в первый день Джуд как ненормальная носилась вместе с Анубисом, ведущим себя ничуть не лучше. Сад окружал дом с трёх сторон, и от подъездной дорожки в него вело сразу несколько тропинок. За три дня, что они были здесь, Джуд прошлась по каждой, добралась до небольшого искусственного фонтана в задней части сада и даже построила несколько маршрутов. Из окон её комнаты сад был прекрасно виден, — некоторые деревья были такими высокими, что Джуд могла дотянуться до них, — но девушка не планировала безвылазно сидеть в комнате.

Три дня она потратила на изучение дома и сада, и все эти три дня Анубис подвергался бесконечным атакам со стороны девушки. Он без перерыва искал для неё информацию в Потоке, представлял выдержки из научных статей или источников, претендующих на достоверность, было даже несколько учебников истории. Джуд прерывалась только на сон и еду, за что доктор её ругал. Он почти каждый день напоминал, что у Джуд будет время изучить город, когда он закончит с работой, и потому ей стоит набраться терпения и поберечь силы, но Джуд понятия не имела, что это такое. Ей хотелось изучить всё, начиная от совершенно новой еды и заканчивая прожилками на листьях в саду, идеально воссоздающем сады прошлого.

На изучение дома ушло меньше времени и сил. Джуд запомнила, где что находилось, оглядела свою комнату вдоль и поперёк, изучила гостиную, столовую и кухню, не забыв даже про ванную комнату, и едва не сунулась туда, где ей нельзя было находиться. Комната в конце коридора на первом этаже была для неё под запретом. Ещё одна, находившаяся рядом, — нет, но Джуд всё равно не горела желанием её изучать. Она знала, как работает доктор, но не понимала, почему он разрешил ей наблюдатель за ним только тогда, когда он находился в первой комнате. Другая комната казалась куда интереснее, но панель рядом с дверью будто насмехалась над Джуд, не знавшей пароля и не имевшей ключ-карты. Что было за дверью — она не знала, но безумно хотела узнать. Доктор говорил, что там находились детали для его заказа, который он выполнял, но Джуд всё равно хотела на них взглянуть. Просто потому, что была до безобразия любопытной и не знала, когда с любопытством нужно завязывать. У них дома она была в каждом из пяти кабинетов доктора, но не заходила в них без его сопровождения. Доктор элементарно не переносил, когда кто-то изучал его рабочее пространство без его чуткого надзора, но разрешал Джуд делать это, если сам он был рядом. Почему сейчас правила изменились, она не понимала.

Впрочем, через два дня после приезда Джуд немного остыла. В конце концов, они проведут здесь всего шесть дней. Какое количество оборудования и для каких целей доктор мог притащить с собой? Для изготовления одного протеза у него уходило не меньше пяти дней. Доктор предпочитал работать медленно, с особым вниманием подходя к каждой детали, словно это было его хобби, а не основным источником заработка. И хотя он явно показывал, что этот заказ важен для него, он поклялся Джуд, что два дня они потратят на экскурсии по городу.

Свои протезы доктор испытывал с помощью эфира Джуд, и все испытания проходили в первом кабинете. Джуд нравились эти редкие моменты, когда доктор, не занятый ни срочным заказом, ни общением с привередливым клиентом, во всех красках описывал ей устройство протеза и то, что он теперь может. Даже несмотря на тот факт, что Джуд ничего не понимала в протезах или кибернетических услугах, что оказывал доктор, она слушала его, широко раскрыв рот и едва не подпрыгивая от любопытства. Эфир отзывался в ней радостью, сыпался из рук и заставлял её глаза гореть, но доктор почти не обращал на это внимания. Утро шестого дня их пребывания в Эсто в мысленном календаре было отмечено очередным испытанием, и доктор, стоит признаться, почти не волновался по этому поводу. Обычно до испытания протеза он нервничал, потому что боялся, что эфир Джуд может навредить в процессе, но успокаивался после первых же искр.

Глава 3. Имон

Жизнь пошла под откос после пожара в «Аммон Ра». Впрочем, была ли какая-то жизнь до этого, Имон не помнил.

Для человека, который потерял память, начиналось всё довольно хорошо. Это «довольно хорошо» длилось аж пять часов и закончилось полицейским участком, где Имон провёл две ночи. Причина крайне проста — участие в нелегальных боях андроидов. Доказать, что Имон не использовал андроида (потому что ничего подобного у него не было) он не смог, но, так как был пойман на месте преступления и по показаниям некоторых свидетелей всё же участвовал в боях, он был вынужден сидеть в участке. К концу второго дня его оправдали и отпустили, перед этим вручив аж пятьдесят грийдов — сумма недостаточная, чтобы оплатить ночь в каком-нибудь хостеле, но её вполне хватит на скудный дешёвый ужин. Имон сам не понимал, как мог почти три дня не есть, но после выхода из участка пришёл к выводу, что дальше так не может продолжаться.

Опыт общения с полицией ему не понравился, но на четвёртый день своего существования без каких-либо воспоминаний он всё же обратился к стражам правопорядка. Его личность пробили по всем базам, которые были доступны полиции, но ничего не обнаружилось. Полиция дала объявление и на время отправила Имона в приют для бездомных. Там он провёл всего день — после он вляпался в какую-то историю, выпутаться из которой не может до сих пор.

Всё началось с элементарного поиска денег. Ситуация осложнялась отсутствием типичных для этого дела рекомендаций или хотя бы паспорта, какой есть у всех жителей столиц. У Имона не было никаких документов, которые могли бы подтвердить его личность, расу, место жительства или работы. В голове было только имя, которое он считал своим, и тысячи программ, которыми он не мог управлять.

Программы говорили ему, что он на сорок три процента состоит из кибернетических и искусственно синтезированных клеток. Но программы не могли сообщить ему, откуда он, при каких обстоятельствах потерял память и что ему делать дальше. Даже его имя они нашли с трудом, и потому Имон сомневался, что оно и впрямь принадлежит ему. Но уж лучше называться Имоном, чем каким-нибудь киборгом, к которому прилепят нелепое прозвище.

Те же самые программы помогали ему прятаться от всех, кто пытался заполучить его голову. Один день в приюте для бездомных прошёл отлично, Имону даже удалось избежать общества пьяных граждан, потерявших свои документы, и спокойно выспаться. А утром у него был чудесный завтрак, состоящий из напряжённых взглядов работников приюта, их обитателей и новостей, крутящихся по государственному каналу. Вишенкой на торте стала фотография Имона, мелькнувшая под очень интересным комментарием: «Подозревается в поджоге исследовательского центра «Аммон Ра». Имон мог бы оправдаться, сказав, что не так уж и мало по миру ходит парней с белыми волосами и кибернетической правой рукой, если бы не татуировка у него на шее, попавшая в кадр. С таким знаком отличия явно ходил он один.

Имон понятия не имел, откуда эти фотографии, но в их достоверности не сомневался. Он слишком хорошо помнил свой побег из «Аммон Ра». Помнил, как дым заполнял коридоры, пока Имон пытался найти выход. Помнил далёкие крики, вгрызавшиеся ему в мозг и мешающиеся сосредоточиться. И помнил, как ноги несли его вперёд, к выходу из здания, за пределы охраняемой территории, через ворота, которые программы Имона взломали без его согласия. И помнил, как, вырвавшись за пределы исследовательского центра, едва не потерял сознание. Он с трудом дышал, едва переставлял ноги и не понимал, где находится. Он не видел ни дороги, ни фонарей, ни даже камеры, которая могла его поймать. Но его всё же поймали, и это выяснилось лишь спустя четыре дня, показавшихся Имону вечностью.

Он не стал дожидаться подробностей, освещаемых на государственном канале. Только услышал, что всех, кто видел подозреваемых, просят обратиться в полицию, — а после сорвался с места, лишь чудом не сбив никого с ног, и выскочил из приюта. Имон понятия не имел, сколько полиции понадобится времени, чтобы явиться к приюту и повязать его, и не был намерен проверять. Подключенный к Потоку мозг уже подбрасывал ему различные варианты, наиболее правдивым из которых мог оказаться самый худший. Имон — человек без паспорта, без воспоминаний и каких-либо связей. Никто его в этом городе не знает, а если и знает, то пока не откликнулся. И вряд ли полиция будет ждать этого отклика. Его поймают, привезут в участок и будут допрашивать, применяя все мыслимые и немыслимые методы. Возможно, даже используют ламмертцев или люманирийцев, способных почувствовать запах лжи. Его вполне могут вскрыть, точно обыкновенного андроида, чтобы узнать, какие тайны он скрывает.

Страшно, страшно, страшно.

Звёзды, Имону было так страшно.

Он сам не понимал, куда бежал, но знал одно — попадаться полиции нельзя. Его программы работали сами, строили ему маршрут и помогали избегать встречи с ежедневными патрулями. Они же помогли ему украсть другую одежду и немного еды, чтобы продержаться ещё пару дней. Они же вывели его к нескольким личностям, что могли предоставить работу и без документов.

И так — два месяца.

Два месяца пряток, опасной работы, участия в нелегальных боях, приносящих неплохие деньги, и поисков в собственном мозгу, ещё ни разу не давших результатов. И два месяца странных сообщений, которые отправлял его мозг неизвестно кому. Лишь одно из них пришло специально для Имона, но он не смог разобраться в нём.

«Сообщение отправлено».

«Сообщение не отправлено».

«Координаты адресата невозможно установить».

Глава 4. Человеческая кровь

— Ты выглядишь очень грустным, мой друг.

Регнер удивлённо фыркнул, словно Джед сказал что-то невероятно умное и поразительно точное. Хейн с трудом отодрал лицо от стола, болезненно поморщился, когда взгляд выхватил яркие лампы, освещавшие всю столовую и не оставлявшие тёмным уголкам ни шанса, и хмуро посмотрел на Джеда.

— К двадцати пяти годам ты наконец стал более наблюдательным? — с трудом пробормотал Хейн.

Регнер фыркнул ещё раз. Нынешний перерыв грозился стать самым интересным в его жизни.

— Идите к чёрту, — добавил Хейн, кладя руки на стол и пряча в них лицо. — Вы оба, — совсем тихо уточнил он.

— А я-то в чём виноват? — непонимающе спросил Регнер.

— В том, что си́дмонец.

Джед прыснул от смеха, начав бесцеремонно тыкать в сторону Регнера. Негромкое рычание со стороны второго подсказало Хейну, что от раздражения Регнер показал клыки.

«Придурки», — мысленно подчеркнул Хейн, меняя положение. Он спрятал лицо в сгибе локтя, отодвинув поднос подальше, и зажмурился. Оставшиеся двадцать минут были последней возможностью выспаться, но никак не унимавшийся Джед явно считал иначе.

Не будь Хейн настолько уставшим, он бы даже врезал Джеду ложкой или нацелился на клыки, которыми он так дорожил. Или, может, поджог его хвост. Хвосты томакхэ́нцев не были такими чувствительными, как хвосты люманирийцев, но нужного эффекта, который удовлетворит измученную душу Хейна, он точно добьётся.

Чёртовы иноземцы с какими-то сверхъестественными способностями, данными им от природы. Хейн считал вселенской несправедливостью тот факт, что он, обычный человек, работал вместе с иноземцами, чья выносливость порой была как бельмо на глазу. Одна ночь дежурства и следующий за ней день, богатый на события, на фоне недавних событий мог подтолкнуть Хейна к сумасшествию. А вот томакхэнцу и сидмонцу, которые, словно не замечая измотанного Хейна, продолжали спорить, было не понять человеческой усталости.

Не то чтобы Хейн сильно жаловался... В подчинении у майора Фокса было много людей, но порой Хейну казалось, что от общества трёх чересчур энергичных иноземцев он страдает сильнее всех. Он ни в коем случае не входил в число любимчиков Фокса или в отряд специального назначения. Хейн признавал, что он один из лучших, кто есть у Фокса, но до другого отряда ему было ещё далеко. Но вот почему это не заботит Фокса — загадка.

Он всё чаще отдавал своих подчинённых в чужие руки или заваливал делами, за которые никто больше в «Керикионе» не брался. Если и нужно было вымуштровать рядовых, то Фокс уже знал, кого из своего отряда отправит в качестве мучителя. Из-за этого порой казалось, что майор пренебрегает своими обязанностями или, наоборот, использует их в своих интересах. Но Хейн, ещё в школе из-за научного проекта подробно изучив систему, которую использовал Оплот, пришёл к выводу, что решения Фокса — детские игры на фоне того, что происходило до Первой эры.

До Первой эры ни армий, ни Оплотов, ни уж тем более Палладиумов не существовало. Не существовало капралов, майоров или полковников с генералами. Слово «капитан» не использовалось как воинское звание, а присуждалось человеку, заслуживающему место лидера. Несмотря на кропотливую работу, Хейну с его командой по проекту так и не удалось найти более достоверные источники или хотя бы распутать те тайны, что брали своё начало в период до Первой эры.

Большинство званий, должностей и прочего уже не существовало. Были записи о чём-то из этого, но на языке, который никто уже не мог расшифровать. Нынешние Оплоты строились на раскрошенных в пыль костях далёких предков Оплотов, когда люди выживали небольшими группировками, воевали за территории и припасы и молили давно забытых богов о том, чтобы завтрашний день не принёс бед. В школе интерес Хейна был велик, а сейчас — нет. Он был частью «Керикиона», носил звание рядового и не был так увлечён тем, что оно означало в далёком прошлом. Ныне живущие прекратили задавать столь глупые вопросы.

Хейн как-то спрашивал у Фокса об этом устройстве, но ничего нового не узнал. О том, что за десять лет Фокс от рядового дослужился до майора, Хейну было известно. Все остальные вопросы Фокс отметал простым, но ёмким: «Земля вообще искажённая».

Да, Земля была искажённой. С Двенадцатью городами-столицами, Оплотами и устройством, не напоминающим ни одно из тех, что было раньше. Искажённость Земли уже ничем нельзя было исправить.

Однако это не означало, что Хейн совсем опустил руки. Пусть он так и не разобрался с тем, что было до Первой эры и что стало поворотным моментом в истории Земли, и не мог заглянуть в далёкое будущее, чтобы узнать, к чему приведёт путь, выбранный возрождённой Землёй. Пусть у Хейна не было ни родных, ни близких друзей, ради которых он мог так стараться. У Хейна был он сам, и этого было достаточно.

Но если Джед и Регнер не дадут ему потратить законные двадцать минут на сон, Хейн точно сдастся и напьётся с горя.

Хейн поднял голову, изображая на лице страдания вселенских масштабов, и посмотрел на сокомандников. Они, ничего не подозревающие, продолжали спорить, изредка переходя на свои родные языки или шипения, что у томакхэнцев и сидмонцев были довольно схожи. Хейн уже поднял ложку, чтобы швырнуть её в ни на мгновение не понижающего голос Джеда, когда на плечо томакхэнца легла сильная мужская рука. Блеснувшие в свете ламп когти едва не впились в плечо Джеду, и тот замер, точно его мгновенно лишили дара речи.

Глава 5. Послания неизвестного

— Уж не знаю, из-за чего ты так на меня обозлилась... — Мужчина устало потёр переносицу и откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, как сильно он недоволен поведением неназванной собеседницы. — Ты продолжаешь присылать мне отчёты, но игнорируешь мои сообщения. Я ничего не слышал от тебя почти месяц. В чём дело? Ты совсем не появляешься на публике. Ты заперлась у себя в лаборатории и, готов поспорить, питаешься дешёвой лапшой из какой-нибудь забегаловку на углу? На тебя это совсем не похоже.

Имон бросил на доктора раздражённый взгляд. Это было совсем не то, что он обещал ему показать. Совсем не то.

Сколько он тут торчал уже — два дня, кажется? Для Имона время текло слишком медленно и почти незаметно, зато внутренние часы работали идеально. Из-за этого почему-то казалось, что доктор каким-то необъяснимым образом терроризирует его, позволяя ему следить за ходом времени, но при этом не видеть значимых результатов. Ни на мгновение не пропадающий с экранов Номер Семь был тому подтверждением — как и первое видеосообщение, до которого они смогли добраться лишь спустя два дня и примерно тысяча и одну защитную программу. Имон даже не знал, что эти программы были в нём, пока Номер Семь не «вытащил» их.

— Смотри дальше, — только и произнёс доктор, словно совсем не ощущал пронзительный взгляд киборга, полный яда.

— Хотя бы объясни, док, кто это, — потребовал Имон. Он сидел на кушетке, к которой был прикован два дня назад и которая вот уже две ночи с помощью откуда-то принесённого одеяла и жёсткой подушки становилась его постелью, — к его правой руке был подсоединен один-единственный провод, выглядевший до того просто и неприметно, что киборг даже засомневался в его истинном назначении.

Доктор посмотрел на него так, словно Имон предложил оторвать его правую руку и отпустить восвояси.

— Смотри дальше, — повторил он, бедром прислонившись к столу, заваленному какими-то бумагами.

Имон фыркнул, но всё же поднял глаза к экрану. Как только Номер Семь почувствовал, что обстановка накаляется, он остановил просмотр видеосообщения, но сейчас был готов услужливо вновь запустить его — что, собственно, он и сделал, едва только доктор кивнул.

— Ты должна понимать, что я волнуюсь. — Мужчина приблизился к камере, сложил руки на столе перед собой и сплёл пальцы. С того сообщения, что по какой-то причине всплыло перед Имоном во время побега от патруля, мужчина немного изменился. Его чёрные волосы слегка отрасли и стали завиваться на концах, на подбородке и щеках появилась многодневная щетина. Тёмно-карие глаза, казавшиеся Имону совсем чёрными из-за освещения, уже не выглядели такими глубокими и холодными. Мужчину явно что-то волновало, и он никак не мог скрыть своих эмоций. Это проскальзывало даже в его речи, ставшей более натянутой и звонкой: — Есть в этом что-то странное, чего я никак не могу понять. Наводку, что нам дали, было легко проверить. Наш информатор сообщил, что это как-то связано с девушкой. Той самой, о которой я говорил раньше.

Мужчина принялся торопливо водить руками по столу, пока не отыскал полупрозрачный планшет и не выставил его перед собой. Имон видел всё в отзеркаленном варианте, но его глаза уже начали сканировать развернувшиеся на планшете сообщения и диаграммы, в то время как мужчина продолжал:

— Той, что связана с каким-то «ядром». Мы всё ещё ищем, что это за «ядро» такое, но Аспид говорит, что где-то слышал о подобном. Но ведь ты знаешь Аспида. С ним трудно работать, так что вытащить из него информацию... тоже трудно, — он неопределённо махнул рукой, так и не подобрав подходящей ассоциации, и вернулся к планшету. — Наводка оказалась неверной. Мы нашли только старую заброшенную станцию, не отмеченную ни на одном радаре. Мы уже изучаем её, но я не уверен, что сможем найти что-то, связанное с «ядром»... Господи, — выдохнул мужчина, усиленно потерев переносицу. — С каждым разом всё сложнее и сложнее. Мы нашли пока только одну технологию...

Видеосообщение резко оборвалось. Но не так, словно оно было бесцеремонно прервано прямо во время записи или повреждено в результате программного сбоя, о котором упоминал доктор. Оно оборвалось так, словно его просто выключили.

— Эй! — Имон резко соскочил с кушетки, но замер, даже не поняв, чего он пытался добиться этим действием.

— Это всё, — невинно отозвался Номер Семь, прилипая к экрану — выглядело это так, словно он смотрел на них через окно, слишком близко придвинувшись к нему. — Клянусь своими программами, это всё.

— Ты смог подобраться к другому посланию? — как ни в чём не бывало спросил доктор, стряхнув несуществующую пыль с рукава своего белоснежного халата.

— Мне нужно ещё немного времени, босс. — Номер Семь перескочил на экран рядом и скрылся за окном с программным кодом, но только для того, чтобы появиться с другой стороны и критически оглядеть его.

— Это издевательство какое-то, — вспыхнул от возмущения Имон, резко развернувшись к доктору. — Прошло уже два дня, а вы до сих пор ничего не нашли. Вы даже не разрешаете мне покидать лабораторию!

Номер Семь хохотнул:

— Не разрешаем? То есть ты такой послушный, что просто так слушаешься босса? Брось. Я засёк шесть твоих попыток взломать двери.

Имон открыл рот, готовый возразить, но тут же захлопнул его. По собственной воле он предпринял лишь три попытки. Выходит, ещё три его программы предприняли без него, каким-то образом обойдя протокол, вынуждающий их целиком и полностью ему подчиняться.

Глава 6. Химеры

Хейн терпеливо ждал. Левое предплечье до сих пор кололо, словно в него всадили лабораторные иглы. Ощущение не из приятных — особенно в момент ожидания, затянувшегося, должно быть, на целую вечность. Механический голос, сообщивший о том, что ворота открываются, был подобен спасительному сигналу. Хейн едва не влетел на территорию, боясь, что открытие ворот могут посчитать ошибкой, и быстрым шагом направился к дому.

Странный нечитаемый взгляд майора всё никак не хотел исчезать из памяти Хейна. Прокручивая в голове вчерашний и сегодняшний день и пытаясь отыскать в них хоть какие-нибудь подсказки, Хейн думал о том, где он мог напортачить. Он сильно сомневался, что его отстранят от дела насовсем, но подозрения всё же были. Предположения, высказанные им исключительно из желания выразить свои мысли и отбросить самые глупые теории, почему-то встречались непонятным взглядом Фокса, его оскаленными клыками и дёргающимся от напряжения хвостом. Словно всё, что говорил его подчинённый, — бред, который, однако, имел полное право на существование.

И всё же, каким образом на тех полицейских напали? Действительно ли с этим связано то изображение, на котором был улыбающийся томакхэнец? Он был просто подставной фигурой или же имел какое-то отношение к надписи на стене, сделанной красной краской? И мог ли этот томакхэнец быть тем самым Ящером из «Гоморры»? У «Керикиона» была своя база данных, почти не связанная с базой данных полиции, но они имели одну общую деталь — портреты некоторых преступников. Ящер относился к категории тех, чей потрет был не самым чётким, но при этом достаточно узнаваемым. Однако он, как и любой другой член «Гоморры», хорошо маскировался, да и изображение, втиснутое в систему видеонаблюдения, было не слишком ясным — определить, действительно это был Ящер, не представлялось возможным.

Но даже если это Ящер, то почему он был там? Какое ему дело до того, что творится в Эсто? Насколько Хейн знал, несмотря на то, что двенадцатая столица, Содом, находилась под руководством семьи Рептилий, добрая половина её членов никогда не сидела на месте. Ходили слухи о корветах, бороздящих космос и нападающих на различные станции. Среди них был один наиболее известный — «Сигор», считающийся главным кораблём этого небольшого флота. Но ни у «Керикиона», ни у полиции Эсто не было точной информации, которая могла бы подтвердить, что некоторые члены семьи Рептилий и впрямь были на том корабле.

Несмотря на грызущее Хейна желание разобраться с этим, он понял, что это невозможно. Космическое пространство находилось под надзором четвёртой столицы, постоянно рассылающей дополнительные инструкции и ориентировки в другие базы Оплота. Возможно, если майор Фокс посчитает это важным, он отправит запрос на базу Каролины с целью установить местоположение Ящера и, если всё сложится достаточно удачно, отследить его. Серия убийств в Эсто не может остаться без внимания, и виновник должен быть наказан — полковник, изредка выступающий по видеосвязи, постоянно твердил об этом.

Однако сейчас у Хейна была другая задача. Он ещё успеет вернуться на базу и прошерстить все необходимые майору архивы и отыскать в них что-нибудь, что может помочь им в расследовании. Но в эту самую минуту он должен был встретиться с доктором и забрать то, что так нужно Фоксу. Что именно это было, Хейн не знал, но надеялся, что майор успел предупредить своего давнего друга о том, кто именно его навестит. Будет не слишком приятно, если его посчитают нарушителем. Хотя какой он нарушитель, если его уже пустили за ворота?..

В окнах второго этажа горел свет, но Хейну всё равно казалось, будто дом пустой. Он не видел мелькающих в окнах фигур, не слышал каких-либо звуков, так что смело предположил, что дело в специальных системах, скрывающих дом от обзора с улицы. Окна вполне могли быть настроены на отображение света, в то время как в комнате была темнота, а все звуки могли подавляться одной из систем. Ничего удивительного в этом не было, но почему-то вчера дом казался куда более живым.

Хейн приблизился к дверям, и панель возле них вспыхнула голубоватым светом. Несколько мгновений ничего не происходило, но после механический голос попросил приложить ладонь к панели для подтверждения личности. Хейну пришлось стянуть перчатку и ощутить холод панели. Система выискивала его среди огромной базы данных, и спустя секунду нашла. Сказанное ею «Добро пожаловать, Хейн Бланш» было чрезвычайно холодным и неприветливым, но Хейн не был удивлён. Двери начали разъезжаться в стороны, открывая за собой белоснежный коридор с постепенно включающимся светом, но вдруг резко остановились, заскрежетав. Подобное было редкостью, иногда вызывавшей удивление, но Хейн всё же решил подождать. Происходящие порой сбои быстро устранялись.

Но когда в коридоре резко погас свет, Хейн понял, что сбой куда масштабнее. Панель возле двери потухла и отказывалась включаться, так что Бланшу пришлось протиснуть плечо и руку в образовавшуюся щель и с силой навалиться на одну часть двери. Та поддавалась, но слишком медленно, и Хейну даже показалась, что дверь пытается ему помешать и захлопнутся, вытолкнув его обратно на улицу. Спустя мучительные секунды напряжения, Хейн смог раздвинуть двери достаточно, чтобы протиснуться внутрь. Передышка длинною в мгновение закончилась, едва начавшись — раздался громкий крик, заставивший Хейна резко вскинуть голову.

— Твою мать, — прошипел он, проскальзывая внутрь дома и вынимая пистолет из кобуры. Какова бы ни была причина этого крика, пусть даже неожиданно появившийся на экране телевизора монстр из кино, Хейн был обязан действовать осторожно и внимательно.

Ни одна из комнат, мимо которой Хейн прошёл быстрыми ровными шагами, не была освещена. Лампы то вспыхивали, то гасли, делая это то слишком быстро, то слишком медленно. Распахнутые двери, ведущие на кухню, пришли в движение сразу же, как только Хейн прошёл рядом. Он обернулся, подняв пистолет, но ничего не обнаружил: только дверцу холодильника, врезавшуюся в стену рядом, и мигающую над столом лампу. Экран, встроенный в стену, пестрил помехами.

Глава 7. Притворство длиною в жизнь

У Вальфбарда было достаточно времени, чтобы подготовиться к этому дню, и он успешно с этим справлялся. Но он всё равно не ожидал, что он наступит так скоро, что он будет не готов, и, что, самое главное, не будет готова Джуд.

Играть в немощного старика, когда ты стариком-то и не был, трудно. Ещё труднее сдерживать свою силу, бурлящую внутри многие годы, когда её безумно хочется выпустить, но делать этого нельзя. Незнакомец, кем бы он ни был, не должен раньше времени узнать, что у Вальфбарда есть преимущество. Он, может быть, и узнает об этом, но не раньше, чем Джуд окажется в каком-нибудь безопасном месте. Вальфбард хорошо прятался и знал, что её эфир не почувствует его, поэтому был уверен, что сможет начать действовать, как только Джуд найдёт себе укрытие. С того самого момента, как рядовой Бланш увёл её и сбежавшего из лаборатории киборга (чёрт бы побрал этого Имона), всё шло точно по плану.

Анубис не смог одолеть химеру, с которой сцепился, полностью — он вгрызся ей в шею и наверняка разорвал бы её, если бы незнакомец не решил вмешаться. Какое-то время его интересовал только доктор и химера, держащая его, но после он всё же обратил внимание на пса-андроида. Он приказал химере избавиться от Анубиса, и та послушно отшвырнула его к стене, где Анубис и затих. Незнакомец вновь повернулся к доктору, а тот краем глаза следил за псом — он тихо приподнялся и уже приготовился к прыжку, но был остановлен. Глаза пса сверкнули, когда он уловил команду Вальфбарда, и спустя мгновение Анубис уже начал красться к лестнице. Вторая химера, заметив его, зашипела и последовала за ним, но Анубис был быстрее. Вальфбард сдерживал обе химеры так долго, как мог, но всё же был вынужден слегка ослабить хватку — почти вся сила, ещё удерживаемая внутри, уходила на то, чтобы не оказаться съеденным чудовищем, нависшим над ним.

Вальфбард успел прощупать незнакомца, но не нашёл ничего сверхъестественного. У него не было той силы, что могла лишить химер воли полностью. Он был самым обычным сопровождающим, который путём команд, внедрённых в мозг химер, управлял ими. Он всего лишь использовал определённый порядок слов, и Вальфбард был удивлён тому, как мало их было.

— Вернёмся к главному, — спокойно произнёс незнакомец, подойдя к доктору с левой стороны. Химера крепко держала его за плечи, но когтей не выпускала, нетерпеливо дожидаясь очередной команды. — Мне нужна информация о проекте «Сосуд». Мы знаем, что она у тебя. Где мне её найти?

— Я ничего не знаю.

Ложь. Такая же, как и вся жизнь Вальфбарда, но разве его противник должен об этом знать?

— У тебя есть девчонка, — напомнил незнакомец. — Если у тебя есть она, значит, есть и информация о «Сосуде».

— Ты в этом так уверен? — доктор скривил губы, когда химера чуть надавила на его плечи. Вальфбард не был по-настоящему старым, ему даже не было пятьдесят восемь лет, как это указывалось во всех базах данных, но сказывалось добровольное заточение в этом простом теле. Сила ещё помогала бороться с болью и неудобством, но не могла заглушить их полностью.

Незнакомец присел на корточки и посмотрел на него — по крайней мере, так думал Вальфбард, ведь из-за этой чёртовой маски, изображающей сплошные помехи, он не мог понять, куда именно смотрит его противник.

— Ты обязан знать это, — жёстко произнёс незнакомец. — Ты ведь знал Хезер, да? Тогда ты обязан знать и о проекте «Сосуд».

Должно быть, незнакомец совсем недавно работает с теми, кто его послал. Или работает давно, но так слепо, что совсем не замечает очевидного. Между Хезер и проектом «Сосуд» нет никакой связи, и об этом знает каждый, кто был лично знаком с Хезер.

Однако одно упоминание её имени заставило сердце Вальфбарда сжаться — он списал это на тяжёлую тушу химеры, давившую на него. Ему казалось, что он уже давно расстался с прошлым, что никто больше не будет напоминать о Хезер и других людях, которых он потерял, а если это и произойдёт, то он выдержит, не поведёт и бровью. Он не был готов поверить, что сдастся после первых же слов.

— Ты идиот, — процедил Вальфбард, прожигая взглядом незнакомца. — И ты ничего не знаешь о целях, которые пытаешься достичь. Ты лишь марионетка, каких много. Скажи, кто именно тебя направляет? Или ты всё делаешь без разрешения хозяев, надеясь, что те потом тебя только похвалят?

Его слова возымели соответствующий эффект: незнакомец дёрнул головой, словно ему дали пощёчину, и слегка отодвинулся. Этого хватило, чтобы химера учуяла его замешательство и немного ослабила хватку. И этого хватило, чтобы Вальфбард, уцепившись за свою силу, вытянул её на поверхность.

Химера завизжала от боли и отскочила в сторону. Вальфбард точно знал, что его сила, всё ещё невидимая для остальных, делает с химерой: проникает под её толстую кожу, ускоряет движение крови и сжимает сердце. Фокус был достаточно простым, но требовал хоть какого-то опыта и полной сосредоточенности, однако даже Джуд, если постарается, сможет его провернуть. Доктор тряхнул головой, отгоняя мысли о Джуд, и вскинул руку в сторону незнакомца. Тот успел только выдохнуть, когда вспышка жёлтого отшвырнула его к стене. Вальфбарду никогда не нравился этот цвет, но что он мог сделать?

Тело ещё помнило о лапах химеры, но Вальфбард всё же смог подняться на ноги и ещё раз атаковать своих противников. Химера продолжала визжать, но уже намного тише, а вот незнакомец справлялся лучше неё — он определённо уже имел дело с подобной силой и знал, как ей противостоять, но не слишком хорошо справлялся с этим сейчас. Вальфбард, кряхтя от натуги и резкой боли в правом предплечье, подошёл к незнакомцу, схватил его за горло и приподнял, прислонил к стене и второй рукой начал снимать с него маску. Та легко поддалась, словно вообще не имела никакого крепления, но Вальфбард-то знал, что это вызвано его силой, атаковавшей сложное устройство.

Глава 8. Путь домой

Из всего, что Джуд увидела во сне, лучше всего она запомнила старую заброшенную космическую станцию и разваливающуюся на части планету.

На станции она была совершенно одна — вокруг только открытые покорёженные двери, сломанная техника, много мусора и космос за иллюминаторами. Ни одно из устройств, к которому Джуд прикоснулась, не заработало, хотя её эфира должно было хватит как минимум на несколько минут. Грязный пол скрипел под её ногами, а в ушах нарастал гул, что было невозможно в этой безвоздушной среде. Но если учесть тот факт, что Джуд ещё жива, да и вообще видит сон, в котором возможно абсолютно всё, это перестает быть удивительным и нереальным. Гул был похож на монотонный показатель работы компьютеров, откуда-то со стороны раздавался скрежет, словно какую-то дверь заклинило. Больше Джуд никаких деталей не помнила: ей показалось, что её тряхнуло, и картинка сменилась.

На этот раз она была не одна. Рядом был человек, выше неё на целую голову, одетый в очень странное подобие скафандра. Такие Джуд видела только в видеоиграх, и они сильно отличались от тех, что показывали в документальных фильмах: минимум лишних деталей, облегающий плотный материал, щитки и пластины, покрывающие грудь, плечи, бедра и колени, шлем с прозрачным стеклом, прикрывающим всё лицо, на которым то вспыхивали, то гасли какие-то цифры. Лицо за стеклом казалось очень знакомым, как и глаза цвета лазури, но тут Джуд повернулась и заметила возле них ещё двоих людей. Один, отвернувшись, внимательно изучал горизонт, вторая — смотрела прямо на нее, поджимая губы. За стеклом шлема у девушки виднелись завитки фиолетовых волос, а сами глаза были с жёлтыми склерами и фиолетовыми зрачками. Девушка что-то сказала, но Джуд ничего не разобрала. Во снах такое встречалось постоянно, однако её всё же укололо беспокойство, и она принялась оглядываться. Тогда-то она и поняла, где они находятся.

Разрушения словно не поддавались законам гравитации: Джуд видела целые острова земли, комплексы зданий и огромные корабли, парящие в небе. Некоторые были совсем недалеко от них и имели размеры поменьше — один из таких островков человек, до этого вглядывавшийся в горизонт, использовал, чтобы забраться повыше. На его спине, на уровне лопаток, и в районе голеней что-то вспыхнуло, после чего человек оттолкнулся от земли, запрыгнул на выступ скалы совсем рядом с ними и всего через секунду оказался на выбранном островке. Незнакомая девушка стала что-то говорить, смотря на этого человека, и Джуд быстро оглядела ее костюм — на спине обнаружился крохотный ранец, а на ногах — устройства поменьше, помогающие скорректировать движение. Девушка ещё никогда не видела нечто подобное вблизи и хотела рассмотреть поближе, но её тело, как это и бывает во снах, не подчинялось мозгу.

Джуд развернулась и окинула взглядом долину — безжизненная выжженная земля, серый песок и старые скрученные деревья. Все они сгибались в одну сторону, словно преклонялись перед огромным зданием, недалеко от которого находились Джуд и её спутники. Здание было похоже на настоящий замок, какой бывает в сказках, с гранитными стенами и высокими башнями, но в сооружении проглядывались и более современные черты. Камень наверняка был чем-то иным, замаскированным мимикрирующим модулем или же созданный с помощью видоизменяющего, но Джуд даже не могла предположить, во сколько мог обойтись последний модуль.

Здание находилось на небольшом возвышении, со всех сторон окружённое полуразвалившимися стенами, часть из которых сейчас парила над землёй. К сооружению вела лестница, каким-то чудом сохранившаяся, и с двух сторон она была окружена подобием информационных табло — те, естественно, не работали. Джуд было хотела проверить, так ли это, сможет ли её эфир запустить эти табло, но тут незнакомка с фиолетовыми глазами вновь заговорила. Третий спутник, лица которого Джуд всё ещё не видела, отреагировал, спрыгнул с островка и приземлился возле них.

Девушка совсем ничего не понимала, и эфир никак не мог ей помочь. Она гордилась своей предрасположенностью к изучению различных языков, но не думала, что когда-нибудь столкнётся с чем-то подобным. Каким бы ни был язык, на котором говорили её спутники, Джуд его не знала.

Вдруг один из них, — тот, что недавно изучал местность с летающего островка, — замер, быстро огляделся и поднял левую руку. Располагавшаяся на предплечье пластина ярко вспыхнула, и спустя мгновение в воздухе замерцал светлый экран. Джуд ощутила, как панель на её левом предплечье отозвалась лёгкой вибрацией, и поняла, что все они были соединены какой-то специальной сетью, с помощью которой с ними кто-то пытался связаться. Девушка была готова активировать свой экран, но её что-то остановило.

Голоса спутников были приглушёнными и неразборчивыми, а вот гул и треск — нет. Казалось, гул преследует Джуд с самого первого сна, с космической станции, на которой никого не было, но девушка быстро отогнала эту мысль. Нынешний гул был вызван чем-то более масштабным и опасным. Причём настолько, что вскоре к нему присоединилась дрожь, отдающаяся в ногах.

Эфир забился, точно зверь в клетке. Джуд не успела даже прислушаться к нему, когда одна нога резко ушла вниз, а следом за ней — вторая.

Разлом. Планета буквально раскалывалась, и из-за этого эфир внутри Джуд рвался наружу.

Ей удалось схватиться за чью-то протянутую руку, но этого оказалось недостаточно — земля ушла из-под ног, расколовшись словно нарочно посередине, и Джуд и её спаситель повалились вниз. Крик девушки с фиолетовыми глазами застрял в ушах, равно как и ощущение её силы, попытавшейся вытащить их наружу. Девушка оказалось такой же, как и Джуд.

Глава 9. Татуировки

Имон слабо вздрагивал каждый раз, когда картинка менялась. Вряд ли он когда-нибудь привыкнет к тому, что у него есть возможность просмотреть любое видео и загрузить абсолютно любую информацию из Потока так, что они всплывут прямо у него перед глазами буквально через секунду.

В самом углу был краткий отчёт, обновляющийся едва не каждую минуту: где находятся Хейн, Джуд и Анубис, кто чем занимается и каковы их жизненные показатели. Имон не знал, как отключить последнюю функцию, потому что ему определённо не было интересно, из-за чего так сильно повышен уровень адреналина у девушки. Его также не волновало её учащённое дыхание, становившееся таковым всякий раз, когда сканеры фиксировали, что она смотрит на него. Имон привык, что на него смотрят. Он — киборг, имеющий некоторые ценные программы, которыми он не может управлять. Нездоровый интерес к его персоне вполне понятен.

Вместо того, чтобы разбираться с тем, почему девчонка так волнуется и постоянно переводит взгляд с одного присутствующего на другого, изредка задерживаясь на Анубисе, или почему Хейн то включает трехмерную модель, то выключает, заменяя её заполненный строчками кода экраном, Имон копался в спрятанных внутри себя сообщениях. Добрая половина была отмечена как расшифрованные, но ещё не просмотренные — значит, Номер Семь добрался до них, но почему-то не сообщил об этом доктору. Или же сообщил в обход сканеров Имона, а доктор решил, что киборгу необязательно знать о том, что в него запихнули. До ужаса заботливо и неразумно.

Он быстро пролистал сообщения, что они смотрели ещё в лаборатории, и остановился на тех, что не видел. Два послания мало чем отличались от всех остальных: тот же мужчина, обстановка за его спиной и тяжёлый взгляд, направленный в камеру, но информация — другая. Мужчина говорил о каком-то «общем сборе», который должен произойти очень скоро, об «Орте́горах, которые вновь подняли всех на уши» и «каком-то новичке, что совсем недавно вступил в их ряды, но уже успел отличиться». Что за новичок, Имон так и не понял, и последующие сообщения ему не помогли. Было много отчётов, ни о чём ему не говоривших, и вопросов, поставившие его в тупик. На секунду он осознал, почему доктор и Номер Семь не пустили эти видео на экраны лаборатории. А потом ему на глаза попалось сообщение, которое он получил за те два месяца, что прятался от всех и вся.

Как оказалось, за набором цифр, складывающихся в координаты, было ещё что-то. Какой-то код, который Имон не разглядел сразу, хотя с его программами это должно было быть крайне просто. Номер Семь добрался до этого кода, вытащил его на поверхность и разобрал на составляющие, а после собрал в то, что оказалось ещё одним видеообщением. На этот раз перед камерой сидела девушка.

Имон с первого взгляда понял, что девушка не была настоящей. Её выдавали неестественно идеальные черты лица, сияющие платиновые волосы до плеч, слишком густые ресницы и блестящие розовым губы. Модель внешности, возможно, и была подогнана под реальную, но всё же выдавала виртуальность. Имон не впервые встречался с таким методом передачи информации, но его насторожило, что нечто подобное оказалось спрятано в его руке. Неужели это сообщение и впрямь как-то связано с тем, что так важно для Вальфбарда и Джориус?

Девушка с секунду смотрела в камеру, стуча длинным красным ногтем по подбородку, а потом, подобравшись, с улыбкой начала:

— Уж не знаю, кто получит это сообщение, но нужно быть достаточно умным, чтобы обойти все протоколы, что я активировала. А для этого нужно быть знакомым с алгоритмами «Семёрки», «Четвёрки» или хотя бы «Двойки». Это отличный способ отсеять тех, кому нельзя доверять, — улыбнувшись шире, добавила девушка после секундой паузы. — Итак, вернёмся к сути. Мне нужна информация о Мэттью Доноване.

Имон уже отправил запрос в Поток, но с запозданием понял, что им говорила Помощница: манта блокирует любые попытки установить связь с кем-либо или чем-либо. В системах корабля должна быть база данных, которая заменит Поток в том случае, если к нему нельзя будет подключиться, но Имон сомневался, что сейчас тот самый случай и что для него сделают исключение.

Он устало выдохнул и сосредоточился на видеосообщении.

— Я знаю, что он поддерживал связь с кем-то из вас, — голос девушки изменился, стал более жёстким; Имон ясно понимал, что и это было особенностью виртуальной модели, но всё равно почувствовал, как по спине пробежали мурашки. — И мне нужно, чтобы кто-то из вас помог мне найти его. Он не мог просто исчезнуть. Он должен где-то быть. Я готова заплатить любую сумму или сделать то, о чём меня попросят. У меня достаточно денег и связей, чтобы осуществить любое условие, которое мне поставят. Просто помогите мне его найти. Пожалуйста.

Всего на долю секунды, но Имон заметил, как изображение дрогнуло: за виртуальной моделью пряталась настоящая девушка. Но в следующее же мгновение всё вернулось обратно, платиновые волосы вновь были сияющими, глаза — большими и яркими, а кожа слишком ровной и идеальной. Розовые губы блеснули, словно поймали косой луч света, и девушка добавила:

— Пожалуйста, помогите мне найти Мэттью Донована.

Она отвела глаза в сторону, и видеосообщение закончилось.

Имон резко выдохнул. Это когда-нибудь закончится?..

— Ой, — послышалось совсем рядом очень тихо.

— Ой? — Имон открыл глаза и обнаружил неподалёку от себя Джуд, спиной упиравшейся в стену манты и поджавшую ноги к груди.

— Я думала, что ты спишь.

Глава 10. Пепел и зола

Хейну было всего двадцать три, но он и впрямь чувствовал себя стариком. Разумеется, признаваться в том, что Имон был абсолютно прав, назвав его именно так, он не собирался. Хейн и без того ощущал что-то крайне странное, будто на него без предупреждения свалили заботу о двух незнакомых подростках, а в качестве немого предостережения было чувство, что, если с ними что-то случится, Хейна как минимум прибьют.

Не то чтобы Хейн никогда раньше не работал с подростками. В Эсто происходило всякое, да и обучение в военной академии в Менесе предполагало столкновение с самыми разными ситуациями и изучение самых разных дел. Разумеется, Хейн и его сокурсники были обучены тому, как вести себя с людьми более младшего или старшего возраста, а также со сверстниками. Однако при работе в «Керикионе» он всё равно сталкивался с этим не так часто.

По приказу майора ему как-то пришлось приглядывать за двумя девятилетними девочками, чей отец в своей жестокости дошёл до крайней точки и убил свою жену. Полиция взяла на себя это дело, однако, как выяснилось, у отца девочек были какие-то связи с Коршуном из «Пустынников», и потому было решено привлечь «Керикион». Опыта у Хейна тогда было не так много, и потому он был вынужден следить за девочками, успокаивать их, если они начинали плакать, и обещать им, что всё будет хорошо. Вызвавший полицию сосед не был готов взять на себя подобные обязанности, а вот Хейн, как решил майор, идеально подходил для этой роли. К счастью, его роль ограничилась одним днём, и уже дальше девочки перешли на попечение полиции и каких-то дальних родственников, с которыми связались в ближайшие дни.

Но Джуд и Имон — не девятилетние дети, и Хейн понятия не имел, что с ними делать. Имон казался каким-то неуправляемым и будто выживающим исключительно благодаря саркастичности и язвительных комментариев, а Джуд постоянно витала в облаках, а от её проницательного взгляда по телу Хейна бегали мурашки. Он чувствовал, что с ней что-то не так, но не мог понять, что именно.

К счастью, он умел прятать свои чувства. Академия в Менесе заложила основу его собранности и готовности подстроиться под любую ситуацию, а «Керикион» это лишь укрепил. Казалось бы, что сложного: всего лишь найти способ защитить двух до жути странных и непохожих подростков от опасности, которую Хейн даже не мог определить? Он бы не удивился, если бы в обязательном экзамене, проверявшем компетентность служащих «Керикиона», встретился подобный вопрос. Но не в реальной же, чёрт возьми, жизни.

И ладно, если бы Хейн, наконец, смог вычислить, куда летит манта. Или хотя бы примерно определить, что их может ожидать. В таком случае он бы стерпел и странный разговор Имона и Джуд, который, как они наверняка думали, он не слышал, и слова девушки о том, что «они не могут просто попросить его раздеться». Это уже поставило его в тупик, но пришлось срочно выбираться — речь зашла о татуировках.

Вернее, только Имон определял то, что было у него на шее, как татуировку. Джуд считала это родимым пятном, а Хейну объясняли, что это шрам. Его странная форма, цвет и абсолютная непохожесть на те шрамы, что он видел, объяснялась применением лекарственных препаратов, производимых за пределами Земли.

После смерти родителей от чумы Хейну пришлось пройти проверку в «Криосе», где у него не выявили даже мельчайшего признака чёрного энфермада. Однако применение препаратов с инопланетными веществами вылилось в довольно странную особенность на его вполне человеческом теле — на левом плече стали проявляться символы, которых Хейн не знал. Врачи объяснили ему, что это вполне нормально: человеческое тело довольно часто реагирует именно так, а не иначе, у многих людей остались какие-либо следы после употребления различных лекарств. Со временем шрам становился темнее, что тоже было вполне нормальной реакцией организма на лекарство, и Хейн перестал задавать слишком много вопросов. Во всех его документах отныне числилось прохождение лечения в «Криосе» с «последствиями, распространенными среди людей после употребления нестандартных для них лекарств», и Хейна даже не спрашивали, как именно выражались эти последствия. Ещё позже он стал называть свой шрам татуировкой, потому что татуировки всегда вызвали меньше любопытства, а Хейну не нужно было, чтобы на него обращали внимание.

Когда он увидел нечто похожее у Джуд, он сначала решил, что их ситуации схожи. Но чем больше он прислушивался к её разговору с Имоном, тем лучше понимал, что ошибся. Доказательства, предоставленные Анубисом, полностью опровергали теорию Хейна. Спрашивать Имона о том, откуда и у него была татуировка, было бессмысленно. Даже если бы они решили сделать анализ его крови, след лекарства на основе инопланетного вещества не удалось бы обнаружить, и они бы зашли в тупик. Предположение Хейна о том, что они напились и просто сделали парные татуировки, показалось ему самым нормальным и вполне возможным, но он был вынужден отказаться от него буквально через несколько секунд.

Творилось что-то действительно странное, и в этом хаосе Хейну была отведена роль далеко не дальнего плана. Джуд смотрела на него так, будто «керикионовская» форма автоматически делала его членом верхушки МКЦ, а Имон уже словно смирился с тем, что лидерство их небольшой группы именно за Бланшем. Хейну это не нравилось, но выбора у него не было.

Он не смог ни с кем связаться, не мог даже по экстренному каналу связи, установленному между всеми членами отряда Фокса, отправить свои координаты. Его словно вышвырнули из внутренней базы «Керикиона» и сменили коды, чтобы он не смог вновь подключиться. Вшитые в форму системы не отвечали его командам, Помощница не давала точных ответов, если вообще замечала его вопросы, а у Имона не было ни шанса прорваться к Потоку. Хейн чувствовал себя загнанным в угол, и хотя его знания не были такими уж великолепными, он всё равно пытался разобраться в устройстве систем манты. Ему казалось, будто он что-то упустил и, если хорошенько приглядеться, он это найдёт. А ещё он был готов сделать что угодно, лишь бы на мгновение забыть о том, что у него есть татуировка, похожая на татуировки Имона и Джуд.

Глава 11. Осколки в ранах

— Ты промахнулся, — сказал Ящер с издёвкой.

— Я не промахнулся, — спокойно возразил Амальгама.

— Я абсолютно уверен, что ты промахнулся, — не отставал Ящер. Он лежал, припав к земле, совсем рядом, и с безумным блеском в глазах следил за пришедшими в движение точками, отображающимися на экране планшета. — Эй, они уходят!

— Они и должны уйти, — всё в том же тоне ответил Амальгама.

— Ты что, шутишь? Это же отличный шанс забрать девчонку! Просто подстрели тех двоих и...

— Нет, — на этот раз жёстко возразил Амальгама. Он всё ещё следил за «керикионовцем» через прицел винтовки, но кожей ощущал, как Ящер гневно смотрит на него. — Я должен их отпустить. Пока что. Таков приказ.

— Грёбанный дворовый кот с чешуёй, — облизав клыки, проговорил Ящер. — Когда это папа стал тебе так доверять?

— Заказчику нужно, чтобы девчонка попала к нам живой, — переведя прицел на другого парня, того, что был с белыми волосами, Амальгама проследил за тем, как он первым взбежал по трапу манты. — Ты слишком неосторожен, и потому можешь навредить ей.

— Навредить — не значит убить, — напомнил Ящер со смешком.

— Девчонка нужна нам целой и невредимой, — делая акцент на двух последних словах, сказал Амальгама. — И я приведу её к нам целой и невредимой. Твоя задача — не мешать мне.

— Я должен следить за тобой, глупый братец, — Амальгама вздрогнул, когда Ящер, вновь показав клыки, нарочито небрежно протянул неуместное обращение. — Ты — ошибка, но так уж вышло, что ты и впрямь можешь справиться. Не разочаруй папу, ладно, ошибка с хвостиком?

Он не обратил внимания на оскорбления. Если честно, Амальгама уже давно к ним привык. Когда тебя с самого рождения называют «ошибкой», «дворовым котом с чешуёй», «мутантом» или «грёбанным выродком», становится как-то всё равно на пренебрежительные интонации. К тому же, он слишком часто видел в зеркале своё тело, отличающееся от тел его братьев и сестёр, и успел привыкнуть к тому, что отличается от остальных.

Они все — томакхэнцы, и если не чистокровные, то хотя бы с доминирующим геном томакхэнцев. Кому-то от матерей достались некоторые уникальные качества других народов, которые братья и сёстры Амальгамы успешно развивали. Ему повезло меньше — он был в прямом смысле мутантом, смешавшим в себе кровь люманирийки и томакхэнца.

Он знал, что у врачей нет объяснения тому, почему он вообще жив. Он был идеальным экземпляром, получившимся в результате связи его отца и девушки, которую он собирался продать на чёрном рынке. Девушке не повезло, потому что она забеременела, и спустя несколько месяцев родился Амальгама — который, вообще-то, должен был умереть ещё в утробе матери. Но он жив, он работает на отца вместе с братьями и сёстрами, и ни один из них не считает его уникальным. Для них он был самым настоящим «дворовым котом в чешуе».

Он отличался от них во многом. Первое различие, всегда бросавшееся в глаза, — это волосы. Чёрные и непростительно мягкие, у Амальгамы они были такими же, как у люманирийцев и людей. Такими, каких у томакхэнцев просто не может быть. У них всех голова была обтянута блестящей чешуйками кожей, и чёрные короткие волосы Амальгамы сильно выделяли его.

У него также были люманирийские чёрные уши, отличавшиеся от томакхэнских тем, что они располагались на макушке, а не там же, где и у людей, и на самых кончиках они были покрыты мелкими чешуйками. Чешуя покрывала не всё его тело, лишь отдельные участки, за исключением его хвоста — более длинного и подвижного, чем у братьев и сестёр, но не такого крупного. Чешуя рассыпалась у него на руках, полностью скрыв внешнюю часть и оставив нетронутой ладонь, разбегалась по предплечьям, локтям и плечам, почти полностью прятала под собой спину, но открывала бледные, почти белые грудь и живот. У его родственников чешуя покрывала всё лицо, из-за чего черты казались более жёсткими, а у Амальгамы всё было по-другому. Чешуя синего, как и его глаза, цвета была насыщенной возле ушей и бровей и задевала скулы, спускаясь к подбородку и шее. Но чем ближе к глазам и носу, тем всё бледнее и реже она становилась, пока вовсе не исчезала, оставляя почти белую кожу.

К счастью, почти никто не видел Амальгаму без одежды. Но некоторые всё же знали, как сильно природа над ним поиздевалась. Словно кто-то, встав ему за спину, бросил в него синие чешуйки, а те прилипли, почти полностью скрыв его спину и заднюю часть ног, и лишь часть из этих чешуек попала вперёд.

У Амальгамы была невыгодная внешность. Его тело отторгало любой модуль, но ему всё же удавалось врать о том, что пару штук у него установлено. Те, с кем он имел дело, охотно верили, что необычная внешность — результат подключённых модулей, а не того факта, что его матерью была люманирийка. Конечно, у него было несколько братьев и сестёр, чьи матери тоже были люманирийками, но в них томакхэнского было намного больше, чем у Амальгамы.

Ещё это второе имя — Амальгама... Очередное напоминание о том, что он — выродок в семье. И ничто, даже идеально выполненные задания и верность семье Рептилий не могли изменить этого.

— Если бы папа ждал разочарования, — наконец произнёс Амальгама, — он бы отправил тебя или Хеби.

Интересно, старший брат наплюёт на скрытность и врежет ему прямо сейчас? Или всё же дождётся подходящего момента? Раньше его никто, даже отец, не останавливал.

— Коты, вроде бы, умные, а ты пиздецки тупой, — заметил Ящер, демонстративно проведя длинным языком по клыкам. Амальгама знал, что так он лишь подчёркивает различия между ними, — у самого Амальгамы клыки и язык были покороче, совсем как у люманирийцев, — но он всё равно почувствовал, как внутри что-то сжалось.

Глава 12. Сделка

Вопреки собственным словам, Хейну не удалось даже начать следить за Имоном и Джуд. Кажется, он что-то говорил о том, что уже давно не спал, но Имон не мог знать этого наверняка — в голове был сумбур из мыслей, которые никак не желали выстраиваться во что-то более приличное.

Ещё в манте Имон с огромным трудом настроил канал связи с Анубисом, и в нужный момент тот сообщил ему, когда он наконец может пробраться в мотель. Множество мант на одной парковке и не меньше машин на другой, стоящей параллельно первой, помогли ему скрыться от глаз андроида, дежурившего неподалёку, но всё равно потребовалось вмешательство Хейна, Джуд и Анубиса. Имон не останавливался, крался к их номеру, расположенному едва не в самом конце здания, почти на углу, и не оглядывался, но отчётливо услышал какой-то звон. Он быстро скользнул в номер, не позволив себе даже убедиться, что всё в порядке, и прождал ещё пять минут, после чего дверь всё же со скрипом открылась и на пороге показались остальные.

— Никто не пострадал, — заходя в номер, сообщил Хейн.

— Кроме деревца, — пробормотала следующая за ним Джуд.

— Кроме деревца, — смиренно согласился Хейн и, сделав ещё один шаг, стал падать. Джуд вскрикнула, а Имон едва успел подхватить его.

— Какого чёрта? — прошипел Имон, тут же потащив Хейна к ближайшей кровати. — Джуд, запри дверь!

Джуд пискнула и метнулась к двери. Когда та захлопнулась и на панели рядом с ней замелькал красный огонёк, Имон едва слышно выдохнул с облегчением.

— Что там вообще произошло? — стараясь как можно аккуратнее затащить Хейна на кровать, спросил киборг. — Я слышал какой-то шум.

— Анубису пришлось разбить один вазон, в котором было милое деревце, чтобы переключить внимание сканеров того андроида. Но Хейн упал не из-за этого, — быстро добавила она, испуганно покосившись на него. — Его тело истощено, он просто устал. Регенео окончательно добило его. Я удивлена, что он так долго держался.

— То есть ему нужно просто выспаться? — на всякий случай уточнил Имон.

— Да, думаю, одной ночи хватит. За ночь регенео залечит рану и нормализует его состояние, а эфир...

Она захлопнула рот, широко раскрыв глаза, и уставилась на Имона так, словно впервые увидела его. Имон кое-как расположил Хейна на животе и решил, что не будет слишком заморачиваться и искать для него удобную позу, но не был уверен, что ужас Джуд был вызван именно этим.

— Что? — всё же спросил он, когда она так и не отвела взгляда.

— Ничего.

Ему начинала надоедать вся эта чертовщина. Казалось бы, из всех он потерял меньше всего. Хейна буквально впихнули в манту, он не смог связаться с «Керикионом» и был вынужден полагаться только на себя, свои знания и пистолет, а Джуд всего несколько часов назад узнала о смерти человека, который, если Имон правильно понял, воспитывал её. Они потеряли больше, чем Имон, и их потрясение куда сильнее, но киборг всё равно не мог отделаться от ощущения, будто ему ничуть не лучше.

Он ведь вообще ничего не помнит. Ни себя, ни своей семьи, ни даже места, где на нём вроде как ставили какие-то опыты. И единственный шанс узнать всё, что с ним произошло, остался в том подземном ангаре.

Сравнивать свою боль с чужой было неправильно, но Имону всё равно хотелось выть от отчаяния. Врезавшиеся в память неоновые вывески Эсто, голоса и шум, льющиеся со всех сторон, и лица тех, с кем он был вынужден общаться, чтобы не попасться полиции, заполняли собой всю пустоту внутри него. Ни единого проблеска узнавания, ни даже намёка на то, что кто-то когда-то видел Имона. Словно он вообще никогда не покидал «Аммон Ра» и всю свою жизнь провёл там. Словно его вообще не существовало. Наличие у Хейна и Джуд татуировок дало ему слабую надежду, — они ведь не могли не знать, откуда у них эти странные метки, — но всё полетело к чертям, едва успев начать налаживаться. Док мёртв, место, куда он их отправил, разрушено, а Джуд постоянно о чём-то недоговаривает, будто боится, что за это на неё накинутся и жестоко растерзают.

Имон опустился в старое заскрипевшее кресло и закрыл лицо руками. Без Хейна у них нет ни шанса провести эту ночь максимально продуктивно — у них не выйдет ни еды заказать, ни плана составить, но и выдёргивать Бланша из сна и заставлять работать после ранения, даже не дав оправиться, нельзя. Для начала нужно было дать ему отдохнуть по-нормальному, потому что у него ещё был шанс связаться с кем-то из своих через базу «Керикиона».

Вот только Имона, скорее всего, арестуют.

— Джуд, — позвал он, когда девушка, начав мерить небольшую комнату крохотными шагами, опасливо косилась на запертую дверь, — как ты вытащила осколок из его раны?

— Я же сказала, что это не так уж и важно, — пробормотала она очень тихо, но Имон всё равно уловил её слова. Он едва не чертыхнулся, когда перед глазами всплыло сообщение о том, что слуховые модули усилились. А он ведь даже не знал, что так можно.

— Напомню, что ты голыми руками вытащила осколок пули, застрявший в плече, — так же тихо ответил Имон. Он не боялся, что Хейн неожиданно подскочит и наорёт на них за то, что они мешают ему спать, — скорее наоборот, он будет ругаться, что они позволили ему расслабиться, — но всё равно не хотел, чтобы их кто-то слышал. Стены в этом мотеле, кажется, были хлипкими, и Имон был абсолютно уверен, что, если сосед из номера справа чуть убавит громкость телевизора, то обязательно услышит их разговор.

Глава 13. Дилемма

Имон сидел на полу, прижав ноги к груди и расположив лицо на коленях. Джуд, сидевшая совсем рядом, растерянно косилась на него последние десять минут, но так и не придумала, что ей делать.

Иззи, как и обещала, связалась с Имоном спустя полчаса и предоставила интересующую его информацию. Джуд совсем ничего не поняла, но если судить по его пустому взгляду, направленному в никуда, новости были далеко не радостными.

Когда Иззи свернула окно с информацией, которую ей удалось раздобыть, она начала активно предлагать варианты места встречи. Имон как-то бездумно кивал и соглашался, почти не слушая, и Джуд пришлось вмешаться. Иззи это не понравилось, и тогда она предложила альтернативу: связаться ещё раз за час до рассвета в том месте, где они находятся, и сообщить о степени готовности к встрече. Кажется, её даже не волновал тот факт, что Имон не мог принять подобное решение в одиночку, да и вообще он мало на что был способен после того, что узнал. Тогда Джуд, набравшись храбрости, ответила их собеседнице первое, что ей пришло на ум:

— Мы обсудим это со своим капитаном.

— О, у вас есть капитан? — удивилась Иззи, вскинув брови. — Чудно. Что ж тогда он со мной не разговаривал? А-а-а, — почти сразу же протянула она, — я поняла. Это тот живчик на кровати, да?

Джуд неуверенно кивнула. Иззи закатила глаза, и Джуд в очередной раз удивилась тому, насколько потрясающей была проекция.

— Ладно, — Иззи передёрнула плечами, и даже это движение вышло донельзя изящным, — за час до рассвета вы должны сообщить мне о своём решении. Если не согласитесь — я сдам вас полиции.

— Но тогда мы можем сказать, что ты взломала сервера секретной лаборатории, — озадаченно отреагировала Джуд. Спорить так активно, особенно с человеком, которого она почти не знала, и на тему, в которой совсем не разбиралась, было очень трудно, но поднявшаяся внутри волна возмущения из-за того, что предоставленная Иззи информация выбила Имона из колеи, заставляла Джуд стараться сильнее обычного.

Иззи надула губы и склонила голову набок.

— Разве? — снисходительным тоном, не подходящим под её вид, спросила она. — Ну, тогда я могу просто скрыть всё, что ещё не скрыла, и никто меня не найдёт.

Джуд почувствовала, что её возмущение стало чуть сильнее. Казалось бы, они уже поняли, что Иззи — хороший шанс найти информацию о том, что с ними произошло. И им вовсе не нужно превращать её в своего врага, потому что она, судя по всему, может найти что угодно и где угодно и умело использовать это.

— Не переживай, — произнесла Иззи, вынуждая Джуд вновь сосредоточиться на ней. — Я не хочу никому вредить. Мне просто нужны те сообщения, понимаешь? Мы всего лишь встретимся, я скопирую сообщения, может, взломаю для вас что-нибудь, если так будет нужно, и всё. Разойдёмся, как корветы в космосе. Нам вовсе не обязательно враждовать.

Джуд и не хотела враждовать. Совсем не хотела, но в свете недавних событий приходилось быть чуть аккуратнее и внимательнее. Доктор не ждал её и не мог подстраховать в случае чего, а стены дома не могли защитить её от любой опасности. Остался только Анубис, но его последняя выходка сильно озадачила Джуд, и она даже не знала, что ей думать.

— Ну, на этом, пожалуй, можно и закончить, — сказала Иззи, когда едва наступившее молчание стало постепенно перетекать в неловкое. — Было приятно с вами познакомиться и всё такое. Кстати, у тебя потрясающие волосы. Каким шампунем ты пользуешься?

Джуд глупо хлопала глазами в течение нескольких очень долгих секунд. Улыбка Иззи не казалось ей ни ядовитой, ни ненастоящей. Джуд вообще видела мало улыбок живых людей, — или тех, кто связывался с другими с помощью проекции, — но ей казалось, что количество просмотренных сериалов и различных документальных фильмов создали в её голове определённую базу, благодаря которой она могла определить намерения людей. Эфир очень хорошо помогал в этом, но проекция плохо поддавалась эфиру. Проекция была лишь трёхмерным изображением, и Джуд, не зная, откуда она транслируется, не могла оказать на неё влияние или тщательно изучить её.

— Нет, я серьёзно, — хмыкнула Иззи, закатив глаза. — Дорогая, что у тебя за шампунь? Мои волосы в последнее время такие ломкие, что просто жутко становится.

— Э-э-э... — Джуд покосилась на Имона, но он всё ещё смотрел перед собой, никого не замечая — но слабый блеск в его лазурных глазах подсказывал, что он копается в своих программах или ищет что-то в Потоке. Помощи от него можно было не ждать, и потому Джуд бездумно ляпнула: — Это генетика.

— Чёрт возьми, — проскрипела Иззи. — Так, ладно. Иззи, дорогая, ты отвлеклась. Связываемся за час до рассвета, да?

Джуд согласно качнула головой. Ей пришлось сделать мысленную заметку: привести Хейна в чувство, рассказать ему обо всём и узнать, что он думает и какое решение предложит. Но сделать это, не лишая законных сна и покоя, можно было только с помощью эфира.

Эфир мог лишить Хейна всех следов боли и усталости, что не затрагивал регенео. Эфир мог вернуть его к состоянию, когда ему было лучше всего, и удержать в нём столько, сколько позволит его тело.

Однако Джуд не решалась делать это, потому что рядом был Имон. Если она выпустит эфир, Имон его точно заметит. Заметит и не поймёт, потому что эфир — строжайшая тайна, которую Джуд была обязана оберегать.

— Пока, мои хорошие, — Иззи помахала им рукой, и края её фигуры начали сильно дрожать. На долю секунды проекция стала чуть ярче, а после растворилась, оставив комнату в полумраке.

Глава 14. Ри

Хейн чувствовал себя довольно-таки неплохо. Сон — великолепная вещь, и даже как-то непонятно, почему Хейн иногда пренебрегал им. Разумеется, ответ был крайне прост, — ради работы, — но сейчас, когда он чувствовал себя просто отлично, подобное решение казалось ему глупым.

Впрочем, счастье не длилось долго. Никаких кошмаров или воспоминаний не было, но Хейн всё равно отчётливо уловил момент, когда всё полетело к чертям. Кто-то стал трясти его за плечо, но не слишком настойчиво, чтобы Хейн и впрямь обратил на это внимание и подумал, что случилось что-то серьёзное. Однако потом он почувствовал нечто, похожее на электрический ток, прошивший его с ног до головы — и резко поднялся, врезавшись в чей-то подбородок.

— Ай!

Глаза ещё не привыкли к полутьме, но Хейн смог различил силуэт нависшей над ним Джуд. Она потирала подбородок и жалостливо поджимала губы, будто была готова расплакаться. За её спиной комнату мерил шагами Имон, глаза которого горели чуть ярче обычного. Киборг ещё походил туда-сюда несколько мгновений, потом резко остановился, развернулся и выпалил:

— Мы в п...

— Манту окружили, — перебила Джуд взволнованным голосом, хотя Хейну показалось, что она просто не хотела слышать, как Имон ругается. — Имон говорит, что это полиция.

— Что? — с трудом пробормотал Хейн. В горле было так сухо, словно туда песка насыпали, а спасительной бутылочки с водой нигде не наблюдалось. Хейн едва не выругался сам, но всё же прохрипел: — Что происходит?

— Манту оцепили, — проскрежетал в ответ Имон, старательно запихивая контейнер с протезом в рюкзак и будто не замечая, что из-за безумной спешки ничего не получится, — и, кажется, там человек восемь ждут нас. Нам нужно убираться отсюда.

— Но манта... — попыталась возразить Джуд, когда Имон прервал её:

— Забудь про манту. Мы не сможем забрать её, пока там полиция. Найдём какую-нибудь другую или даже машину.

— Они на дороге не валяются! — обиженно произнесла Джуд и даже ногой топнула для убедительности.

— Тогда угоним. Звёзды, дорогая, ты что, думала, что нам за твои красивые глазки дадут забрать манту?

Джуд надула щёки и нахмурилась. Хейн не представлял, сколько спал, но он определённо успел забыть, что эти двое — та ещё проблема.

— Так, — проговорил Хейн, садясь на кровати и растирая заспанные глаза. — Ещё раз. Полиция Даттона окружила манту, да? И, скорее всего, буквально через минуту они вломятся в номер.

— Ну, может, через две, — лаконично поправил его Имон. — Но нам всё равно нужно сматываться.

— Если это полиция, я смогу договориться, — настойчиво произнёс Хейн.

— Но я-то не смогу!

Хейн прищурился и постарался внимательно оглядеть киборга. Белые мокрые волосы торчали, глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону, а пальцы сжимали края серой толстовки. Он нервничал слишком сильно, хотя до этого Хейну казалось, что киборг в состоянии спрятать свои чувства за колкими ответами. Так что изменилась за те пару часов, что Хейн спал?

— Несмотря на то, что тебя разыскивает полиция Эсто, — начал объяснять Хейн, пытаясь звучать максимально спокойно и уверенно, — Даттон не арестует тебя, если я скажу, что уже сделал это. Пока ты находишься под моим присмотром, тебя даже пальцем не тронут, ясно?

— Это ничуть не лучше, — огрызнулся Имон, запустив левую руку в волосы. — Меня всё равно арестуют и посадят в тюрьму, даже не разберутся, действительно ли я участвовал в поджоге «Аммон Ра»!

— Это лучший вариант, который у нас есть, — более грозно повторил Хейн. — Даттон не может знать, что происходит в Эсто, так хорошо, как я думаю, так что сыграем на их неведении. Придумаем что-нибудь, а пока...

Он отчётливо расслышал звук выстрела. Крика не последовало, словно пуля мгновенно прошила сердце, но волнение на улице нарастало. Джуд жалась к стене, будто боялась, что её могут рассмотреть сквозь закрытое тяжёлыми шторами окно возле двери. Она вздрогнула, когда раздался ещё один выстрел, но крика не было и на этот раз. Хейн был в замешательстве.

В номер никто не вламывался, но и на звуки выстрелов никто не реагировал. Либо андроида, следящего за порядком на площадке, отключили, либо ни один постоялец просто не решался высунуть нос и подставить себя под удар. Хейн понимал, что не имеет права рисковать жизнями гражданских и отсиживаться в номере, но тело будто оцепенело и отказывалось ему подчиняться. Что-то давило на грудную клетку изнутри, не давало сделать нормальный вдох и взять контроль над телом. И так продолжалось ровно до тех пор, пока Хейн не отсчитал ещё шесть выстрелов. Вместе с теми, что были до этого, — все восемь, как раз на количество людей, которых засекли сканеры Имона.

— Кажется, — зашептал Имон спустя несколько секунд оглушительной тишины, — там уже никого нет.

— Эти люди мертвы? — тут же спросил Хейн. Тяжесть с тела спала, будто её и вовсе не было, и он смог спокойно подняться на ноги и достать пистолет. Разобраться в причудах собственного организма он мог и позже, хотя мысли о неожиданно навалившейся тяжести вгрызлись ему в голову и никак не хотели отступать.

— Нет, они вроде бы живы. — Имон остекленевшими глазами водил из стороны в сторону, раз в несколько секунд косясь на окно. — Мои сканеры что-то глушит.

Глава 15. Лжец

У Ри всё складывалось как нельзя хорошо, и это была целиком и полностью его заслуга. Взрыв манты в его планы не входил, но так было даже лучше, ведь теперь хоть какой-то транспорт был только у него и это, разумеется, играло ему на руку. Севший за руль «керикионовец» первые несколько секунд заставлял Ри напряжённо думать, выискивая подходящее решение, но после всё словно встало на свои места.

У этих троих ведь и впрямь не было выбора: либо Ри, готовый помочь им, либо полиция, которая непременно свяжется с базой Гаспара и найдёт управу на Бланша. Что в нём такого особенного, Ри так и не понял, сколько бы ему ни объясняли. Бланш ведь был самым обычным военным, с повадками, которые Ри хорошо изучил, и рефлексами чуть медленнее, чем необходимо для того, чтобы Ри начал беспокоиться. Бланш, возможно, проблемой и не станет, но прямо сейчас он выглядел напряжённым и задумчивым, словно прикидывал, когда можно будет открыть дверь и вышвырнуть Ри из его же машины.

Заранее построенный маршрут был идеален. Он провёл их мимо всех опасных точек Даттона, где, как высчитал Ри, их могла ожидать засада, и позволил без проблем забрать джип из переулка, где его и оставили. Почему-то всю дорогу ворчавший себе под нос киборг не выглядел довольным, когда его сканеры подтвердили, что выбранная Ри дорога и впрямь была безопасной. Если Бланша приучили держать маску спокойствия и равнодушия, то у киборга с этим были явные проблемы. Он словно выражал недовольство только потому, что мог делать это. Не замечал ни настороженного Бланша, работавшего за троих, ни светящимися глазами следящего за Ри пса-андроида, который всегда бежал впереди девчонки и будто защищал её.

Но Ри почти не волновался. Он никогда не был душой компании и не умел располагать к себе людей. Если он и мог как-то удивить их, то только своей меткостью, но доставать пистолет и стрелять прямо сейчас будет просто ужасно. Если, конечно, Ри не решит, что намного проще продырявить головы киборга и «керикионовца». Вряд ли они успеют среагировать. Но это было совсем не в духе Ри, и потому оставалось напряжённо думать, как завоевать доверие.

Первый шаг, вроде бы, сделан. Девчонка действительно выглядела самой слабой и наверняка не предполагала, что ударная волна от взрыва вообще дойдёт до их номера, и из-за этого действие Ри казалось ещё более благородным. Лезть защищать незнакомку он не стремился, потому что после этого он определённо попал под прицел сразу трёх пар глаз, но Ри умел игнорировать взгляды неприятелей и представлять, будто бы всё не так уж и плохо.

Разумеется, всё было плохо. Не конкретно в эту минуту, потому что они отдалились от Даттона уже на тридцать километров и вот уже двадцать минуты ехали в давящей тишине. Прямо сейчас всё было как раз-таки прекрасно, даже несмотря на ощущение загнанности в угол. Расположившийся на водительском месте Бланш то и дело косил глаза на Ри, сидевшего по правую от него руку и скучающе вперившегося в тёмную дорогу впереди. Киборг сидел прямо за ним и рукой выбивал какой-то очень надоедливый ритм по ноге, с другой стороны была Джуд, едва не прилипшая лицом к стеклу и смотрящая на проносящиеся мимо фонари. Анубис сидел между ними с гордо поднятой головой и с самой первой минуты, как они все оказались в машине, ещё ни разу не отвёл глаз от Ри. Этот пёс совершенно точно хотел, чтобы Ри чувствовал себя загнанным в угол.

Он, возможно, и чувствовал себя таковым пару секунд, когда глаза опускались на запястье, но потом это странное наваждение проходило. Ри вновь смотрел на дорогу, мысленно ругаясь на то, что сейчас нельзя по-нормальному вытянуть ноги, и старался думать о чём угодно, кроме татуировки на запястье. Ему так и не рассказали, что значат эти символы.

Был ли у отца для этого какой-то особый план? Наверняка, потому что доверять всё Хезу было очень опасно. Он был ненамного умнее Хеби, но уровень его ответственности оставлял желать лучшего. Впрочем, вряд ли среди них найдётся хоть кто-то, кому отец доверял больше, чем Хеби и Хезу.

«Они наблюдают за мной? — подумал Ри, переводя напряжённый взгляд на окно справа от себя. — Конечно, они наблюдают. Идиоты».

Ри не такой уж и глупый, чтобы испортить всё, едва начав. Он достаточно умный, сообразительный и ответственный, чтобы довести дело до конца. И за ним вовсе не обязательно следить, хотя Хезу наверняка считал иначе и немой тенью следовал за ними, следя за каждым действием Ри.

— Послушай, Ри, — подал голос Хейн, и Ри тут же изобразил спокойствие и допустимую дозу интереса, — расскажи о себе.

На заднем сидении кто-то зашевелился. Ри не обернулся проверить, кто именно, боясь выдать своё чрезмерное любопытство, едва прятавшееся внутри, и осторожно уточнил, подбирая правильную интонацию:

— Что именно я должен рассказать?

— Что-нибудь, — бросил в ответ Хейн. Правую руку он держал на руле, левой подпирал подбородок, но Ри отметил, как при этом были напряжены его мышцы. Он ждал подвоха и был готов среагировать в любую секунду.

— Что-нибудь — это слишком размыто, — продолжил Ри. У него была вполне себе хорошая легенда, но ведь не мог выдать её, даже не подумав? Это было бы слишком подозрительно.

— А ты попробуй, — не отставал Хейн. — Я просто хочу знать, кто ты такой.

— Я ваш спаситель, — отчеканил Ри, хотя совесть, неожиданно заговорившая голосом Нут, пробормотала: «Лжец».

— Спасибо за то, что вломился в номер и до смерти напугал Джуд, — подключился Имон, наклонившись вперёд и вперившись в Ри нечитаемым взглядом. Джуд пробормотала что-то о том, что она вовсе не испугалась, но Имон тут же продолжил: — И какие сладости нам тебе купить, чтобы отблагодарить?

Глава 16. Разношёрстная компания

— Ты выпила лишнего.

— Ох, я знаю, Момо, — протянула девушка, пряча голову под подушкой. — Но ведь это не помешало мне восстановить данные, верно?

— Верно, но ты должна была выйти на связь с киборгом полчаса назад.

— Ага, да... Погоди, что?! Почему ты меня не разбудила?!

— Потому что ты очень любишь спать и запрограммировала меня так, что я отключаю все звуковые сигналы, используемые для пробуждения, после команды, которую ты можешь озвучить даже вдрызг пьяной.

— Я гениальна! — самодовольно изрекла девушка, поднимая вверх руку и вытягивая указательный палец. — И не стоит недооценивать силу докозагексаеновой кислоты!

— Иззи, ты должна сейчас же войти в виртуальную реальность.

Иззи ведь не сверхчеловек, чтобы после такой вечеринки держаться на ногах ещё и весь следующий день. Чудо, что она смогла привести себя в порядок и выйти на связь с киборгом в первый раз, но тут также была заслуга Момо, которая вовремя подтасовывала нужные данные и умело маскировала затуманенный взгляд Иззи множеством программ по проецированию деталей внешности. После, когда они уже вытаскивали остаточную информацию с серверов старой лаборатории, Иззи уже начала оправляться от выпитого, но решение прилечь буквально на часик вдребезги разбило все её труды. Голова оказалась слишком тяжёлой, а «докозагексаеновая кислота» — слишком лёгкой для произношения, чтобы заставить пьяную Иззи проснуться вовремя и вновь связаться с киборгом.

— Для чего ты всё же пошла на ту вечеринку? — стала допытываться Момо, когда Иззи сползла с кровати и наткнулась на своё великолепное платье, брошенное прямо на полу.

— Потому что Мари пригласила.

— Должна ли я сделать вывод о том, что твоё решение никак не связано с сегодняшним днём?

У Иззи вдруг на секунду остановилось сердце. Алкоголь уже давно не оказывал на неё то воздействие, перед которым сдавалась Мари, но хотелось верить, что это всё же из-за него. Она ведь уже не маленькая девочка, чтобы жаловаться на просьбу матери провести этот день в компании неё и Декстера.

— Разумеется, нет, — Иззи махнула рукой, абсолютно уверенная, что Момо уловила это незначительное движение. — Я большая девочка и умею принимать решения, но спасибо, что беспокоишься обо мне.

— Ты запрограммировала меня такой, — отчеканила Момо. Ни холода, ни издёвки, только идеально подобранный голос, который не раздражал Иззи.

— И это только подтверждает, какая я гениальная и большая девочка!

Ночью было слишком жарко, и потому Иззи скинула свою пижаму — оказалось, та улетела аж до стола и скрыла за собой клавиатуру. Девушка надеялась, что Момо не записала это действие или хотя бы не посчитала важным задокументировать его, хотя стоило документировать всё, что делала пьяная Иззи — хотя бы для того, чтобы посмеяться с этого после.

— Ла-адно, — недовольно протянула она, натянув пижамные штаны и футболку и уже выискивая на столе заветный контейнер с линзами. — Распорядись, чтобы мне принесли что-нибудь на завтрак.

— Обезболивающее отыскать?

— Мне не настолько плохо, Момо. А после погружения так вообще буду как новенькая. Всё, что мне нужно — это завтрак.

— Что мне передать, если спросят, почему ты не спустилась вниз?

— Что я пила всю ночь с людьми, которые мне даже не друзья, и целовалось со всеми парнями, которых только могла найти.

Момо тактично промолчала. Иззи знала, что она наблюдает за ней ровно так, как её и запрограммировали. Браслет с панелью, который лежал на тумбочке возле кровати, уже успел синхронизироваться с системой дома, и потому Момо могла следить за Иззи с любых углов, при этом блокируя любые попытки посторонних программ пробраться в эту комнату. Какое-то время мама Иззи возмущалась, говоря, будто бы девушка не должна закрываться так сильно, но после переезда сдалась. Иззи редко ночевала в доме матери, а если такое случалось, Момо всегда была активирована. Иззи ни при каких обстоятельствах не позволяла программам бывшего дома отвечать на её запросы и полагалась только на помощницу, которую сама же и создала.

— Скажи, что у меня работа, — со вздохом пробормотала Иззи, всё же решив уточнить свои указания.

— Прекрасный ответ, — поддакнула Момо.

— Киборг не присылал никаких сообщений? — она надевала линзы, используя небольшое зеркало рядом, и одновременно пыталась просчитать, сколько ещё причин для отлынивая ей предстоит придумать сегодня.

— Нет, но твой алгоритм отследил, что он отправлял несколько незначительных запросов в Поток. Мне устанавливать связь?

— Да, я готова. Запускай.

Иззи не привыкла переживать из-за встреч со своими потенциальными клиентами, и хотя киборг таковым вовсе не был, волнение начало возрастать. Девушке совсем не хотелось в очередной раз влезать в какую-нибудь сомнительную историю или вливаться в не самую дружелюбную компанию, но если предоставленный киборгом видеофрагмент настоящий, у неё может просто не остаться выбора. У Декстера сердце остановится, если он узнает, что Иззи вновь занимается поисками.

— Какие-то проблемы, — сообщила Момо, выдёргивая Иззи из далеко не самых приятных фантазий. — Мне удалось вычислить место, где находится киборг, но тебе будет трудно создать проекцию.