Нежданный

1 глава.

Говорят, только японцы умеют по-настоящему ценить красоту природы и часами смотреть на веточку распускающейся сакуры или на падающие с неба снежинки, сидя на жесткой циновке перед раскрытым окном.

Не понимаю, почему я думаю именно об этом, глядя из окна игровой комнаты моей второй младшей группы детского сада №4. Что я вижу? Краем сознания (или краем глаза) замечаю, как колышет весенний ветерок еловые ветви высоченного дерева, растущего прямо под окном. Но вижу я совсем другое: тропинка, ведущая через луг и вдалеке высокий двухэтажный деревянный дом, стоящий на холме. Дом моей бабушки. Дом, где прошло мое детство.

Бабушка жила в небольшой деревушке, состоящей из одной улицы, которая крайними своими домами притулилась, пристроилась к нашему маленькому провинциальному городку. От дома моих родителей, живущих в городе, до деревенского дома бабушки можно было вполне дойти пешком за час. Я ездила на велосипеде. Сначала путь пролегал по асфальту, потом — грунтовка, которая в какой-то момент обрывалась. И еще полчаса — по тропинке, бегущей прямо по центру луга, омываемого с одной своей стороны водами реки, а с другой — упирающегося всей своей длиной в большую меловую гору. Я слышала когда-то, что якобы холм этот, «горка», как говорили в деревне, это — терраса нашей речки, в бытность ее более крупной водной артерией.

- Татьяна Дмитриевна! Татьяна Дмитриевна! А Данька дерется! - детский голосок вырвал меня из воспоминаний. Передо мной стояла разозленная Маша Иванова с выбившейся из русого хвостика, стянутого красной резинкой, длинной прядью волос.

Из-за шкафчика с парикмахерскими принадлежностями высунулась кудрявая русая голова.

- Она пе-ервая начала!

Другой реакции от Даньки я и не ожидала. Первой начать драться Маша Иванова могла вполне. Девчонка боевая. Впрочем, Данька ей ни в чем не уступал.

- Та-а-к — протянула я, поправляя прическу Марусе. - Иди, Данечка, сюда! Будем разбираться.

Но устроить разборки этой парочке я так и не успела. Только-только усадила их на стульчики по разные стороны от моего рабочего стола, как дверь в группу распахнулась и в нее впорхнула моя сменщица — Ниночка, то есть Нина Александровна Мезенцева. Странно, что явилась она на час раньше срока, ведь мой рабочий день будет длиться до часа, пока дети не улягутся спать. Нину прямо-таки распирало от какой-то новости, что было видно с первого взгляда. Дети, нестройным хором поздоровались с ней, две сестрички-двойняшки даже, подбежав, обхватили ее плотно обтянутые серыми брючками ноги.

-Здравствуйте, дети! Ой, Татьяночка Дмитриевна! - при наших воспитанниках мы называли друг друга только по имени-отчеству. - Что сейчас расскажу! А что Елена Ивановна уже за обедом ушла?

Нянечка, или по правилам, помощник воспитателя, действительно ушла на кухню за обедом для детей. «Нине меня одной мало, аудитория для новости невелика», - подумала я.

- Давай уже, рассказывай свою новость.

- Ты слышала, что речка наша разливаться начала?

- Нашла чем удивить, каждый год подобное происходит.

- Нет, я сегодня новости местные слушала, так область о нашем городке говорила. Вроде как, в этом году целый потоп будет. А ты дом не передумала продавать?

Да, явно не зря я о бабушкиной усадьбе сегодня задумалась. Прямо ясновидящая какая-то! Бабушкин дом был самым крайним в деревне и, хоть и стоял на холме, находился в пяти минутах ходьбы от реки. Правда, только однажды на моей памяти во время весеннего половодья вода добиралась до дома. Да, и то, был слегка подтоплен подвал, да намок фундамент, который по высоте со стороны реки достигал метра.

-Нет, не передумала.

Бабушкин дом я продаю уже давно. Не то чтобы не было покупателей. Спрашивали, узнавали, даже смотрели, но договориться у нас все же не получалось. Я понимала, что в большей степени, в этом была виновата я сама. Не хотелось мне расставаться с домом, что-то большее, чем просто детские воспоминания, связывали меня с ним. Не стала бы продавать вообще, да только деньги нужны. Отцу нужно делать операцию, ее будут делать по квоте, но послеоперационное лечение, восстановление потом, будет стоить немалых средств, которых в нашей семье нет.

- Так, я чего раньше времени приперлась! У меня для тебя есть покупатель.

Я уж думала, наводнение было основной новостью, но нет Нина решила меня добить.

- И кто этот счастливчик, желающий заполучить мой дворец?

- Да друг детства моего Ванечки возвращается в родные края. Жилья у него здесь нет. А денежки водятся — он бывший военный. Хочет поселиться поближе к природе.

- Ближе к природе, чем у меня, явно некуда. Я его знаю?

Мы с мужем Нины — Иваном учились в разных школах, но городок у нас небольшой, и я вполне могла знать друга Ваниного детства.

- Это — Андрей, Андрей Николаев!!

Вот оно — главная фраза в Ниночкиной сегодняшней роли была сказана. Конечно же, я знаю кто это. Да и как не знать? Когда-то Андрей был первым красавцем нашей школы. И несмотря на то, что был сиротой – его воспитывали бабушка и тетка, хорошо учился и даже занимался спортом. Андрей был лет на пять старше меня, после школы поступил в военное училище куда-то далеко от наших мест. Больше я его никогда не видела.

2 глава.

Андрей

Отложив трубку, я задумался. Все складывалось просто замечательно. Место, где находится дом, я уже два дня назад и без хозяйки осмотрел. Правда, во двор и дом зайти, конечно же, не получилось — всё было заперто. Вот завтра вечером и посмотрим, что там внутри. При хорошем раскладе, уже на следующей неделе туда и перееду, а то от тетушкиных внуков просто нет покоя. А хочется тишины. А там, по Ванькиным рассказам, даже банька небольшая имеется. И место какое замечательное: речка рядом — на рыбалку можно будет ходить. Неподалеку - лес. Красота! Дорога, правда, не очень — грунтовая, разбитая, с горы, да вдоль обрыва… Но для моего внедорожника все это — ерунда. Да и соседи — просто супер! В трех домах — по бабке, в четвертом, что на горе, — семья. Многие домишки были заброшены — стояли покосившись, хмуро глядя на мир заколоченными окнами. А мой будущий дом — просто загляденье! Высокий, двухэтажный, деревянный, постройки, конечно, - старьё. Менять придется. Но дом-то, дом — то, что надо.

В Тамбове, где я учился, а потом и служил 22 года, я часто думал о том, как смогу вернуться на Родину. И если лет десять назад такие мысли приходили в мою голову лишь изредка, то после прошлогодних событий они завладели моим мозгом целиком. Моя устроенная, благополучная жизнь рассыпалась прахом: единственная дочь умерла от онкологии, жена, раздавленная потерей, целый год рыдала сутки напролет. Чтобы отвлечь ее, мы с тестем отправили Марину на курорт. Оттуда она вернулась другим человеком: глаза отводила, часами задумчиво смотрела в окно, телефон всегда держала под рукой. Я сразу понял — Маринка влюбилась. И взгляд этот виноватый!

Что я почувствовал? Рад был за неё. Прислушивался к себе, но ни ревности, ни боли в душе не было совершенно. Мы уже давно были чужими друг для друга. Наша семья рухнула после моей последней командировки, еще до дочкиной болезни, после того ужаса, что пришлось увидеть и пережить в местах, где шла война, именно тогда, когда я решил закончить свою военную карьеру, и ожидал понимания со стороны своей семьи. Именно тогда я узнал, что жена моя и замуж-то за меня вышла лишь потому, что хотела быть не только генеральской дочкой, но и женой генерала авиации. Тесть, уважаемый мной человек, тоже был разочарован. И не скрывал этого. Я твердо решил уйти. Но потом Алёнка заболела. Думать о себе, о своих желаниях, не было никаких сил, никакой возможности. Потом смерть моей девочки…

...Жена, не выдержала и неделю. Видимо, все обдумав, попросила развод. Сказала, что встретила мужчину, что любит и даже, возможно, беременна от него. Нас быстро развели, я оставил ей квартиру. И уйдя со службы, приехал на Родину. Благо, по выслуге я уже считался пенсионером.

Денег на счету было достаточно, чтобы купить пару таких квартир, какая была у нас в Тамбове. Но я хотел дом. Чтобы где-нибудь подальше от городской суеты, в деревне. И чтобы людей вокруг поменьше. Это моя цель номер один. А там видно будет.

Следующий день тянулся очень медленно. Я еле дождался вечера. Надев джинсы и легкую куртку, запрыгнул в машину и уже через несколько минут стоял возле детского сада №4.

Татьяна.

Проводив до дверей последнего своего малыша, которого забрали уже к моменту закрытия сада — его мама задержалась на работе, я стала одеваться. Не сумев перебороть своё любопытство, аккуратно выглянула в окно. На небольшой площадке рядом с моей маленькой машинкой стоял огромный черный зверь. Из окошка, которое находилось буквально над площадкой был очень хорошо виден и хозяин этого зверя, который в распахнутой куртке стоял рядом с автомобилем. Да-а, права была Ниночка, хорош, что и говорить! Высокий, широкоплечий, подтянутый — сразу видно, офицер! Лица, правда, не разглядеть — спиной к моему окошку стоит. Что ж он один-то в наше захолустье явился? Чего это свою любовницу не привез? В том, что любовница имеется, я была уверена на все сто. У такого-то мужика? А-то и две.

Елки-палки, я ж опаздываю. Уже 10 минут восьмого.

На улице стремительно темнело, когда я выскочила, попрощавшись со сторожем - все остальные девочки уже давно ушли.

-Здравствуйте, Андрей! Простите за опоздание! - Я собиралась сказать что-то еще, когда он резко обернулся и буквально вышиб все мысли из моей головы. Да при такой внешности и три любовницы одновременно можно иметь, каждая будет готова на все, лишь бы он просто смотрел на нее. Вот зачем, скажите мне на милость, мужику такие глаза? Большие, карие, нет шоколадные, с черными ресницами. С расстояния в два шага, даже не смотря на сумерки, это было хорошо видно. Я смутно помнила его по школе, все-таки разница в пять лет — это немало. Да, высокий, спортом занимался, жил где-то неподалеку от школы. Но ведь двадцать лет-то, не шутки, и я его себе как-то не так представляла. Хотя я ведь его особо-то и не представляла, не задумывалась о том, каким он должен быть спустя столько лет. О, нет, только не это — он еще и улыбается! Как-то подозрительно, между прочим. Да я ж пялюсь на него уже минут 15, наверное! Точно подумает, что я дурочка.

-Татьяна? - я утвердительно кивнула. - Добрый вечер! Приятно познакомиться!

Я выдохнула, (оказывается, я еще и не дышала все это время). Так, соберись, что ты мужика не видела, что ли? Он кивнул в сторону своей машины и отступил на шаг.

- Готовы ехать? Садитесь вперед!

- Я, вообще-то, на машине, - кивнула в сторону своей. - Может быть на моей? Я же дорогу лучше знаю.

Он засмеялся.

3 глава.

Да, что и говорить, хозяйка дома произвела на меня впечатление. Еще Нина, когда мы с Иваном отмечали нашу встречу, услыхав, что я развелся и приехал сюда один, советовала мне обратить на Татьяну внимание, приглядеться к ней. От Нины я узнал, что она тоже в разводе, что у нее есть сын. Сидя на кухне у Мезенцевых, я думал о том, что не хочу ни к кому приглядываться, что мечтаю только о том, чтобы в тишине и покое пожить одному. Нет, конечно, я не собирался становиться отшельником, только... все это – когда-нибудь потом, не сейчас, не сегодня…

Но не обратить на нее внимание было попросту невозможно: достаточно высокая, не худая – округлые ягодицы обтянуты джинсами, но и не толстая. Волосы красивые густые, светлые, ниже плеч и не стянуты, не завязаны как-нибудь, а распущенные, разметавшиеся по плечам. Глаза – зеленые. Косметики на лице – минимум, кажется, ресницы накрашены, да на губах блеск. На нее приятно смотреть, особенно когда улыбается – на щеках появляются ямочки!

Я, как дурак, минут 10 разглядывал ее возле детского сада. Пока не увидел, что она как-то странно на меня смотрит. Точно подумает, что я – ненормальный. Сделав над собой усилие, отвел от нее глаза.

Был удивлен, когда она предложила поехать на ее машине – она явно не подумала, как я со своими габаритами помещусь в это недоразумение.

Почти всю дорогу до дома мы молчали, перебросившись лишь парой фраз. Мне казалось, что она не хочет смотреть на меня – даже отвечая на мои вопросы, Татьяна смотрела в окно. А я то и дело посматривал на ее профиль, ловя себя на мысли, что мне нравится то, что я вижу.

Приехав на место, был неприятно удивлен тому, как сильно разлилась река. Когда я был здесь несколько дней назад – воды в ней было совсем немного. Странно. Снег уже неделю как растаял, неужели с полей ручьи так ее подпитали?

Только открыв дверцу машины, я услышал далекий равномерный гул.

Я не сразу понял, что это может быть. А поняв, принял единственное возможное решение — нужно оставаться в доме, пока не прояснится, насколько велики наши проблемы.

Девушка явно была в шоке, правда, как только оказалась в доме — успокоилась. Она показала, где разместиться нашим подругам по несчастью. Старушки взяв стулья, уселись возле окна, которое выходило на их дома и старались что-то разглядеть в беспросветной тьме, что легла на деревню. Татьяна стояла рядом с ними, пытаясь дозвониться до своей семьи. Наверное, с десятой попытки, это ей всё-таки удалось — трубку взял сын. Она, не вдаваясь в подробности, объяснила, где она. Сказала, что дорогу размыло и ей придется заночевать в бабушкином доме. Мне было понятно ее желание не волновать близких, ведь в тот момент все мы не понимали, насколько серьезно наше положение. Татьяна успела сказать мальчику, чтобы тот вызвал к себе на ночь бабушку, ведь ему одному может быть страшно ночевать в квартире. Хотела сказать что-то еще, но связь оборвалась. Я тоже попытался набрать номера родственников, Ивана, нескольких старых знакомых, но у меня ничего не вышло. Одна из бабулек пыталась звонить, достав откуда-то из-за пазухи нечто, похожее на рацию — древнюю и большую. Но даже с помощью этого довоенного агрегата ничего не вышло.

Я подумал о том, что моя машина находится на пути потока воды. Может быть получится загнать ее во двор?

-Таня, ворота во двор открываются?

Она утвердительно кивнула.

- Помоги мне загнать машину, не хотелось бы, чтобы ее снесло в реку.

Когда мы вышли во двор, с неба моросил дождь. Судя по звукам, вода была уже совсем близко, нужно было торопиться. Девушка открыла ворота, я завел машину. В свете загоревшихся фар я увидел широкий поток грязной бурлящей воды, который лился с холма вдоль по деревенской улице уже буквально в 100 метрах от нас. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что воды очень много.

- Твою мать…

Других слов просто не было. Ну и вляпался. Внедорожник взревел и въехал во двор. Я поставил его вглубь возле беседки где, как мне казалось, было немного выше. Выскочил из машины и только тогда заметил, что Татьяна никак не может закрыть ворота. Подбежал, чтобы ей помочь. Одна створка никак не поддавалась. Общими усилиями мы все-таки притянули ее ко второй створке ворот, опустив железную щеколду в паз.

- Быстрее, давай в дом!

Татьяна побежала вперед, я окинул взглядом двор: вода уже потоком лилась прямо за воротами, просачивалась через щели между досок, под двери, текла откуда-то из-за дома. Чтобы добраться до крыльца нужно было перепрыгнуть через небольшой ручей. Мы забрались на верхнюю ступеньку. Стояли рядом и смотрели, как двор быстро превращается в бассейн. Я с тоской посматривал в сторону машины, если так будет продолжаться, ей — конец.

- Андрей, смотри! - она махнула рукой в сторону реки. - Река подошла почти к дому! Сейчас она соединится с водой из плотины и мы будем в центре моря! Интересно, нас кто-нибудь будет спасать?

-Ну, кроме сына этой старушки никто ведь и не знает, что мы с тобой здесь. Если только родственники этих божьих одуванчиков.

- Прости меня, пожалуйста, я бы никогда и никого не привезла сюда, если бы знала, что подобное может произойти. Это я виновата…

- Нет, ну в чем твоя вина? Это я настоял ехать именно сегодня. Так что это ты меня прости.

Где-то вдали, за рекой и полем светились огоньки нашего города. В коридоре дома тоже горел свет — одно окно выходило на крыльцо. Взглянув на Татьяну, которая не спешила идти в дом, я увидел ее испуганные глаза. На светлых волосах блестели капельки дождя. Мне казалось, что девушка дрожит. Конечно, она расстроена, напугана. Поддавшись неожиданному порыву, я обнял ее за плечи. Она уткнулась лицом в мое плечо. Я глубоко вдохнул запах ее волос — свежесть, чистота, что-то нежное цветочное, и подумал, что еще несколько часов назад был с ней совсем не знаком. Ее горячее дыхание сквозь тонкую футболку словно опалило кожу, волной неудержимо скользнуло вниз по телу. Я хотел только успокоить девушку, никаких пошлых мыслей не было и в помине, но было ясно, еще несколько секунд и доказательство моей симпатии к ней Таня почувствует своим бедром. Нужно отступить, отстраниться, но как же приятно прижимать к себе эту незнакомую женщину!

4 глава.

И почему мне всегда так не везет? Вся моя жизнь — сплошная неприятность. Тридцать три несчастья — вот кто я. Нет, тридцать пять — по количеству прожитых лет. Стоя на крыльце и глядя на то, как грязная вода заполняет двор (скоро ведь и в подвал, и в сараи просочится, а может — уже там), я вспомнила о многих своих неудачах, и в первую очередь о

непутевом муже. Мне было так жаль себя, такую невезучую, что в тот момент, когда сильные мужские руки неожиданно прижали меня к широкой груди, я ни на секунду не задумалась о том, что знаю этого мужчину всего пару часов (детские годы не в счет). В первые секунды я испытала такую радость и облегчение, как будто все беды с моих усталых плеч какой-то волшебник вдруг перенес на чьи-то чужие сильные плечи.

Моя ладонь оказалась прижата к его груди, я слышала, чувствовала под футболкой, под горячей кожей удары его сердца. Я ощущала горячий рельеф его тренированного, спортивного тела. Господи, я уже и забыла, как должен пахнуть мужчина, когда ты прижата к нему не очередью в магазине, а вот так — тело к телу, кожа к коже… И тут в мою затуманенную голову пришла мысль о том, что он обнимает меня совсем не потому, что я интересна ему, как женщина, а только лишь из жалости. Конечно, ведь это мой теперь никому ненужный и, возможно, теперь совсем непригодный в качестве жилья дом, мы с ним приехали смотреть. Да и что во мне может быть привлекательным для такого мужчины — обычная ничем не примечательная уже немолодая тетка, от которой даже муж сбежал. А мне эта жалость не нужна. Волной накрыла обида.

Я буквально отпрыгнула от него, ровно за секунду до того, как в окно из дома постучали. В коридоре стояла Валентина Степановна, одна из соседок-старушек.

-Танюша, идите скорее в дом! Посмотрите, что это там! А то мы, с Ивановной со слепа не разберем.

Мне хотелось взглянуть в лицо Андрею, но было стыдно и страшно, что увижу в его глазах жалость к себе и точно разревусь. Молча открыла дверь и пошла следом за старушкой. Спиной, да всем телом, наверное, чувствовала, что он последовал за мной.

Тамара Ивановна буквально прилипла к окну. Смотрела вдаль и что-то приговаривала. Я тоже всмотрелась в другую половину окна. Сверху с холма, вдоль деревенской улицы текла бурлящая река. Стоящие вдоль домов редкие фонари, успевшие загореться пока мы были во дворе, хорошо освещали этот страшный черный поток, который был совершенно не похож на нашу спокойную тихую речку. Огибая преграды — столбы, деревья, колонку, колодец чуть сбоку от дороги, стихийная река создавала целые водовороты.

Бабульки показывали вверх. В самом верху улицы, возле дома Тамары Ивановны росло большое ветвистое дерево, на одной из веток, совсем близко к воде кто-то сидел. И это явно был не взрослый. Андрей тоже это понял.

- Это ребенок. Он из того дома на горе?

Старушки переглянулись.

- Это Сашка — больше некому. - Сказала Тамара Ивановна. - Кузнецовых сын. Пьянчуги — спят они что ли? Может мальчонку на улицу выгнали. Они ж, как приспичит им, значит, его за порог выставляют. Девчонка та, мала еще — не понимает, ее чего боятся?

- Я ж их, бесстыжих, стыдила. И в опеку грозилась позвонить. Да жалко, не всегда ж воны пьють. Тверезые — так на людей похожи...- Баба Валя опять заплакала, полезла в карман за платком. - Санька-то потонет!

- Тут метров 200-250. Татьяна, у тебя же здесь печка в доме?

Я кивнула.

-Затопить можешь? Дрова есть?

Я оглянулась на бабу Валю. Зимой я всегда оставляю ей ключ, а она раз в несколько дней протапливает дом, чтобы в трубах не замерзла вода. Газовая труба подходила в плотную к дому, даже план для замены печного отопления на газовое у меня был, но чтобы выбросить печку, чтобы сварить новую систему труб, купить котел, подключить газ, нужны были немалые деньги — вот их-то у меня и не было!

-Немного осталось! - Баба Валя, получив задание, как молодая, будто не она полчаса назад еле ковыляла к моему дому, кинулась к печке. -Щас затопим.

Андрей пошел к выходу.

-Андрей, ты куда? - Я уже понимала, уже чувствовала по его решительным движениям, куда именно он идет.

-Попробую его снять.

-Но там же глубоко, наверное.

-Судя по всему — по пояс не больше. Таня, нужно спешить, вдруг он упадет, ему там явно глубже, чем мне будет. Оставайся здесь. Я скоро.

-У меня есть дедовы сапоги.

-Болотники?

-Нет, простые, по колено.

-Они будут только мешать. Вода зальется внутрь.

Я вышла за Андреем на крыльцо. Он, спустившись по ступенькам, без раздумий шагнул в воду. Во дворе ему было ниже колен. Я быстро вернулась в коридор, там сразу за дверью стоял старый бабушкин сундук. В нем раньше она хранила свои самые главные сокровища — платья, отрезы тканей. А сейчас я складывала старую ненужную, но все еще целую обувь. Порывшись, я нашла те самые сапоги. Сняв ботинки, засунула в них ноги. Они, конечно, были велики, но это — ерунда. Бросилась вслед за Андреем. Он уже был за воротами. Идти по воде, в этих сапожищах было трудно, каждый раз поднимая ногу, чтобы сделать шаг, мне казалось, что я тащу вверх пудовую гирю. Я еще и до ворот не дошла, а уже взмокла, словно пробежала километр.

Ворота были приоткрыты. Мужская спина была видна впереди на уровне соседского заброшенного дома. Видимо, поймав проплывавшую мимо ветку, Андрей шел, помогая себе ею. Течение было сильное. Я судила об этом по его чуть нагнутой вперед фигуре, напряженной, сжатой, как пружина. Чем дальше от ворот я шагала, тем выше поднималась вода. Я не чувствовала холода до тех пор, пока словно пригоршней, грязный поток влил в мой левый сапог холодную воду. Я остановилась. Вот зачем я увязалась следом за ним? Он же мужчина — сходит, возьмет мальчишку, принесет домой. Может не надо мне мокнуть? Андрей подходил к дому Тамары Ивановны. Было слышно, что он что-то сказал, по-видимому, окликая ребенка. Вода бурлила, гудела, слов было не разобрать. Мальчик ему отвечал, быстро-быстро что-то рассказывая. Мне казалось, он о чем-то просит Андрея. В тусклом свете фонаря, стоявшего достаточно далеко от дома и дерева, на котором сидел малыш, было видно, как Андрей изменил направление. Он пошел дальше во двор к Тамаре Ивановне.

5 глава.

Оставлять мальчика на дереве, чтобы отнести его сестру, было нельзя и, вообще, я понимал, что нужно торопиться. Когда я только вышел из Таниного двора, воды было намного меньше. Я могу просто не успеть вернуться назад. Но мальчишка заупрямился. Я пытался уговорить, когда услышал ее голос. Она, что, шла за мной следом? Не побоялась намокнуть, испачкаться, утонуть, в конце концов. Отдать ей ребенка? А сможет она нести? В принципе, я смогу поддерживать, если что.

-Давай мне ее!

Я аккуратно протянул ей девочку. Голенькая ножка выскользнула из одеяла в холодную воду, но малышка даже не пискнула, только вздрогнула всем своим тельцем, прижимаясь к Тане. Я понимал, что девушка не сможет нести ребенка не намочив ее, но выбора не было. Сам взял на руки мальчика. Он, как обезьянка, обхватил меня руками - за шею, ногами — за туловище. Мы потихоньку пошли. Ветку, которой помогал себе идти, я бросил в воду. Одной рукой придерживал мальчика, второй обхватил Татьяну под свободную руку. Я чувствовал, как ей тяжело. Она медленно переставляла ноги, тяжело дышала. Я посмотрел сбоку ей в лицо. Губа закушена, мокрые прядки волос облепили лицо. На меня даже не взглянула — обиделась что ли? Пару раз она спотыкалась обо что-то. Тут до меня дошло!

-Ты, что, в сапогах что ли?

-Конечно, не босиком же мне идти!

-Как же ты идешь? Они ж полные воды?

-Вот так и иду.

-Сними, легче будет!

- Носками что ли по земле?

- Ты все равно уже вся мокрая! Снимай.

Мы остановились. Похоже, решила послушаться. Я обхватил ее рукой за талию. Она носком одного сапога поддела другой и с трудом стащила его. Когда обувь уплыла, Татьяна повеселела — ей явно стало легче. Правда, мне теперь приходилось еще крепче держать ее, потому что в одних носках ее ноги скользили по размытой грязи, в которую превратилась идущая вниз со склона грунтовая дорога.

Удивительно, но дети на наших руках молчали. Не плакали, ни о чем не просили, настолько были напуганы.

Мы приближались к Таниному дому. В окне, выходящем на улицу была отчетливо видна одна из старушек. Она смотрела на нас и все время что-то говорила, видимо, докладывала своей подруге обстановку. Второй видно не было.

-Андрей, мне нужно поменять руку!

-Давай, я буду тебя держать.

Я вновь обхватил ее за талию. Она пересадила девочку на другую руку. Мне пришлось обойти Татьяну, чтобы удобнее было ей помогать.

Дождь усиливался, я чувствовал, что на моем теле не осталось сухого места — сверху вода, и снизу тоже вода. Холодная вода. Правда, видимо, от движения, а, может, из-за адреналина, выбросившегося в кровь, холодно мне не было.

-Таня, ты замерзла?

-Нет, только ноги.

-Пацан, как тебя зовут?

Я посмотрел в чумазое маленькое личико.

-Саша. А ее — Даша.

-Сейчас мы будем в доме, там тепло, потерпите немножко. А где ваши родители?

-Они в городе, к дяде Толе пошли на день рождения.

-А вас одних оставили? Почему не взяли с собой?

-Мама сказала, чтобы я Дашку спать уложил. А они скоро придут и принесут нам конфет или торт. Я уложил ее, стал телевизор смотреть. Слышу, наш Тузик лает, прямо рычит. В окно посмотрел — нету никого. Выходить страшно. А он еще сильнее. Вдруг это волк Тузика съесть хочет? Я палку взял, на крылечко вышел, а во дворе — вода! Страшно стало, что нас затопит. Я Тузика отвязал — а он убежал! С крылечка видно, что в Ивановском доме свет горит, Дашку разбудил, в одеяло завернул. Сначала нес ее. До бабы Томиного дома донес, а тут сверху ка-а-к вода потечет. Я ее на крыльцо занес, посадил, а сам решил на помощь позвать. Она, зараза, тяжелая, да еще и реветь начала, чтоб я не уходил. А тут воды столько! Еле успел на дерево залезть…

Вот встретить бы сейчас этих горе-родителей, дать бы в морду папаше. Я так разозлился, что, наверное, мамаше, встреть я ее сейчас, тоже по шее бы дал.

-Как же…

-Андрей, не надо! Им и так плохо. Не надо при них.

Мы были уже у ворот. Оставленная открытой дверь, видимо потоком воды была захлопнута. Я отпустив Татьяну, с огромным трудом одной рукой ее открыл. Во дворе воды было меньше, чем за воротами. На крыльце нас встречали обе старушки. Когда мы до него добрались, я поставил мальчика на ступеньку, и взял из Таниных рук девочку.

-Санька, как же вы на улице-то оказались! - одна из старушек, обняв мальчуга за плечи повела его в дом.

В комнате уже была растоплена печь, кажется даже было тепло. Я занес девочку, посадил ее на диванчик, что стоял недалеко от печи. Старушки засуетились рядом. Когда они развернули мокрое одеяльце, я увидел ребенка в одной маечке и трусиках. Светлые волосики были растрепаны, карие глазки испуганно осматривались вокруг. Вот, что за родители такие — бросили детей одних и ушли пить! Как так?

- Тамара Ивановна, возьмите здесь, в спальне сухие одеяла — укройте детей.

- Сейчас я найду, во что нам можно переодеться.

Татьяна в коридоре снимала носки. Так босая, оставляя мокрый след и прошла в спальню. Та бабка, которую она позвала, пошла за ней. Вторая, схватив какую-то тряпку, стала вытирать пол. Я позвал мальчика, который в нерешительности стоял у печки.

6 глава.

Татьяна

Когда я вернулась в кухню, переодетые дети сидели на печной лежанке, укутанные каждый в свое одеяло — одни головки торчали. Одна моя соседка отжимала в тазик мокрые вещи и развешивала их на веревки, натянутые над печкой. Вторая суетилась за кухонным столом, наливала в чашки чай.

-Теть Валь, там в столе по-моему сухари были и варенье точно стоит. Я Никиту и отца на новогодних праздниках привозила на зимнюю рыбалку. - Доставайте, что там еще.

Сама я залезла на лежанку к детям, обняла два кокона из одеял, прижалась спиной к горячей печке. Дети, хоть и видели меня всего несколько раз, да и то, издалека, доверчиво жались ко мне.

-Теть Тань, а ваш дом не затопит вода?

Сашка спросил, а маленькая, вскинув головенку, завязанную кем-то из старушек платком, тоже со страхом вглядывалась в мои глаза.

- Нет, Сашенька, не затопит. У моего дома видел какой фундамент? Да и сам дом какой? Двухэтажный. Если что мы всегда на второй этаж можем подняться, а это, знаешь, как высоко!

-А, правда, что у вас на чердаке летучие мыши живут? Папка рассказывал — он сам видел.

-Нет, ты что, нет там мышей никаких. Зато там коробки с игрушками стоят. От моего Никиты остались. Помнишь Никиту?

-Ага, он мне на роликах давал покататься прошлым летом. А можно эти игрушки посмотреть?

-Завтра поднимемся на чердак, и вы сможете взять себе, что захотите. Там, кстати, и ролики те самые, кажется, лежат.

-И куклу?

Впервые за все это время заговорила девочка. Тоненький голосок спрашивал с такой надеждой, что сказать ей, что кукол там нет и в помине, (сын мой в них не играл, а нескольких моих я давным давно отнесла к себе на работу) я не могла.

-Поищем и куклу. Там и кубики, и лего есть. Вы кушать хотите?

-Ага. Она суп есть не захотела. Конфет ждала. Так и заснула голодная.

Тамара Ивановна принесла из зала стулья. А Валентина Степановна скомандовала:

-Слезайте, сейчас покушаем и тетя Таня выделит нам спальные места.

К нам подошел Андрей. С лежанки входа в комнату видно не было, когда он зашел я не знала.

-Согрелись хоть немного?

Саша попытался вылезти из одеяла.

-Дядя Андрей, мне уже жарко.

-Ишь ты, жарко ему. - Валентина Степановна всплеснула руками. - Снимайте его в одеяле. Пусть пропотеют ребята, мы их потом переоденем.

Андрей взял его вместе с одеялом на руки. А я, расслабившись, согревшись на печке, смотрела на мужчину и не могла насмотреться. Он казался мне самым красивым на земле. Влажные темные волосы были взъерошены. Вот бы потрогать их, пригладить, пропустить сквозь пальцы…Он усадил Сашу на стул возле стола. Старушки стали поить мальчишку чаем, совали ему наперебой что-то. А Андрей вернулся ко мне.

-Давай я возьму ее, а ты иди к столу.

Я приподняла девочку. Он, точно так же, в одеяле взял ее на руки. Но не ушел. Я не хотела идти, мне хотелось остаться в этом блаженном тепле, вот так сидеть и смотреть на него издалека. И вообще, мне казалось, что мои ноги настолько устали, что когда я буду слезать отсюда, просто откажутся двигаться. Но он стоял и смотрел на меня, как будто ждал чего-то. Я неловко оттолкнулась от стенки, попыталась нащупать одной ногой небольшую скамеечку, которая была приставлена к лежанке, чтобы легче было туда залезать. Стала на самый край, поняла это, но было уже поздно, скамейка подо мной начала опрокидываться. Но я не успела даже испугаться, как Андрей подхватил меня одной рукой за талию, придержал и осторожно поставил на пол. Господи, что ж я такая неловкая? Посмотрела на него — он улыбался.

- Испугалась? Как чувствовал, что ты сейчас падать будешь.

-Я так расслабилась на печке, что идти не могу.

-Тогда стой здесь, я Дашу посажу и возьму тебя на ручки.

- Не надо на ручки. Я сама дойду.

Тамара Ивановна наливала в две рюмки водку. Валентина Степановна взяла у Андрея Дашу, стала поить ее чаем. Тамара Ивановна сказала:

-Выпейте, чтоб не заболеть — поди позамерзали!

Андрей взял обе рюмки, одну протянул мне. Я сделала глоток. Жидкость обожгла горло. Мне протянули чашку, обхватила ее руками, обжигаясь, отхлебнула чай. Он был очень сладкий и даже, кажется, с вареньем.

В столе были найдены конфеты — карамельки. Старушки поделили их между детьми. Я старалась не смотреть, с какой радостью малыши шуршали обертками этого угощения, стоившего копейки, но, видимо, нечасто им перепадавшего. Подняла глаза на Андрея. Он рассматривал Дашу и, кажется, ему тоже кусок не лез в горло от этого зрелища. Он даже чай отставил, встал из-за стола и вышел из комнаты.

Андрей.

Моя Алёнка тоже была такая — худенькая, кареглазая, со светлыми — в маму, волосами. И леденцы тоже любила. Я всегда из командировок ей привозил конфеты. Так вот шоколадные, дорогие отберет, а эти в пакетик сложит и ходит с ним по квартире, то и дело доставая, придирчиво разглядывая каждую конфетку, разворачивая, и отправляя в ротик.

7 глава

Татьяна.

Дура, дура, дура…. Несколько раз ударила себя по губам. Что ж я говорю? Что он обо мне подумает? Внутренний голос мне отвечал: «Что, что… что ты его к себе в постель приглашаешь». Я ведь имела в виду, просто, что если диванчик ему будет мал, я готова лечь на него вместо Андрея. Хотела вернуться, чтобы объяснить ему, что именно хотела сказать. Но было так стыдно, что передумала. Прямо в одежде залезла под одеяло. Думала, что засну в ту же секунду, но не спалось. Сегодня произошло столько всего, что мозг отказывался отключаться, продолжая перебирать события прожитого дня. Потом мысли сами собой перетекли в совершенно другое русло. Я подумала, что если бы Андрей расценил мои слова, как приглашение, и пришел сюда… Меня даже в жар бросило. Я совсем не была бы против.Когда муж ушел из семьи, мне было больно и обидно, ведь я до последнего не верила, что у него есть другая. А ведь были доброжелатели, которые намекали, что видели его с кем-то. Но он всегда находил объяснение: то подвозил знакомую, то коллеге по работе нужно было помочь. Еще и посмеивался надо мной, что я становлюсь ревнивой. А я верила, как последняя идиотка.

А потом, он влюбился. Так и сказал однажды. Просил прощения. Только что мне от всех этих слов? Обидно было, что столько лет моей жизни, молодость моя были потрачены на него.

Подруги говорили, какие мои годы – найду себе другого. Да, только в нашем городке хорошие мужики, как говорится, еще щенками разобраны, а плохой мне зачем? Подруги все были замужем, у всех дети. Ходить куда-то, чтобы познакомиться было не с кем, да и стыдно как-то в 35 лет! А на работе моей встретить кого-то было, понятное дело, невозможно.

А тут, в кои-то веки, судьба послала мужика, да какого! А может, пойти к нему? Получить свою порцию счастья! А завтра нас спасут, и он пойдет своей дорогой, а я – своей. Почему-то от этой мысли защемило сердце. Дом-то он покупать теперь не будет. А других причин продолжать знакомство просто нет.

Я села на кровати. Нет, я не дура. Все правильно сказала ему. И, вообще, если мой дом затопит? Если мы все утонем? Если жить мне осталось несколько часов? Потратить свои последние часы на глупые мечтания и мысли о предателе-муженьке? Или все-таки пойти к Андрею? А вдруг не прогонит? Просто узнать, какие на вкус его губы? Просто почувствовать себя женщиной… Я встала с кровати, пружины предательски скрипнули. Сделала шаг к двери, потянула на себя. И увидела его…

Я не знаю, в какой момент закончился дождь на улице. Лежа у себя в комнате, я была настолько занята собственными мыслями, что совсем не смотрела в окно. Зато сейчас лунный свет, заливающий гостиную, выделил, высветил, обрисовал совершенно голое мужское тело с узкими бедрами и широкой спиной. Он стоял у окна. Ему, что совсем не холодно? Почему он совсем-совсем раздет? Боже, что я ему скажу? Может, потихонечку вернуть назад. Может, он меня не заметил, он же в окно смотрит? Иди, иди, Танюша к себе. Но прислушаться к этому мысленному приказу я не могла. Стояла и смотрела на него. Мне казалось, что от его кожи, посеребренной лунным светом, исходит сияние. Что он светится, как какое-то божество. Я завороженно наблюдала, не смея шелохнуться, как он медленно повернулся. Я не закрывала глаз, не моргала совсем, только не увидела, не запомнила, как он шел ко мне. Мое сердце стучало так сильно, что, я не слышала, ни скрипа половиц, ни его слов, хотя была уверена, что Андрей что-то прошептал в ту секунду, когда обнаженные сильные руки сомкнулись кольцом вокруг меня…

Андрей

Увидел её в дверном проёме – в длинном растянутом свитере, с растрепанными волосами, испуганную, казалось, стоит мне только пошевелиться – бросится наутек. Лицо, освещенное луной, бледное, губа закушена… Сам не понял, как оказался рядом, как обнял ее, прижал к себе – так и есть, дрожит, как осиновый лист. В сердце поднялась такая острая волна нежности, что слова: «Девочка моя…» вырвались сами собой. И тут почувствовал, как ее влажное дыхание опалило кожу на шее, и окончательно потерял голову. Подхватил под ягодицы, прижал спиной к стене. Танины ноги обхватили меня за талию, всей своей твердостью уперся в нее, если бы не ее штаны, уже был бы внутри. Она запустила руки в мои волосы, притянула губы к своим губам…

До сознания откуда-то издалека донесся далекий шум со стороны кухни, испуганный вскрик, грохот. Осторожно поставил девушку на ноги, она покачнулась, пришлось вновь прижать к себе. Таня так доверчиво льнула ко мне, все так же продолжая обвивать мою шею обеими руками, что хотелось не обращать внимание на посторонний шум. Но ведь обстоятельства складывались непростые, что-то явно случилось. Приказал Татьяне стоять на месте, быстро натянул спортивные штаны и пошёл на звук. Сейчас бы очень пригодился мой фонарик, да только он похоже утонул, когда мы спасали детей. Не оглядывался, но был уверен, что Таня идёт следом - эту женщину точно ничем не испугать.

Перенёс ногу через порог из коридора в кухню и... наступил в воду. От неожиданности резко остановился. Тут же в спину впечаталась Таня.

-Что случилось? Включай свет! - видимо, поняла, что я не знаю, где, и попыталась пройти мимо.

- Таня, здесь полно воды! Стой на месте. Где выключатель?

- Справа возле входа.

Когда я щёлкнул выключателем и свет, наконец, загорелся, нашим глазам предстала картина достойная апокалипсиса: пол покрывал небольшой слой воды, а в центре лужи барахталась одна из старушек. Она, видимо, не в первый раз пыталась подняться, но сделать этого не могла.

Не обращая внимания на воду, подбежал к ней, подхватил под руки.

- Ой, сынок, тише, похоже ногу зашибла!