Нежность мажора

Глава 1

Рома

«Когда она вернулась?»

«Вчера, кажется».

«Надолго?»

«А я откуда знаю?»

«Ну, блин, узнай».

Сбавляю громкость музыки в автосалоне. В ответ Олька присылает короткое голосовое спустя несколько секунд:

«Может и задержится здесь на длительный срок, не знаю, — вздыхает в динамик. — Мы в караоке-баре на Виленской, если что».

«Уже еду», — отвечаю вслед текстовым сообщением.

Зараза. Грудь наполняется знакомым теплом при упоминании об Алене.

Сколько времени прошло с момента нашего разрыва? Какой-то вшивый год, а чувства к ней все те же.

Блин! Я реально больной на голову, когда дело касается ее. Не сплю. Мчусь на огромной скорости ночью, чтобы... Что?

Сам не разберу.

Как только узнал, что моя бывшая вернулась в наши края, теперь она мерещится повсюду. Не в силах забыть ее взгляд, парфюм, движения, формы и язык тела. Я перепробовал кучу баб после нее, но ни одна так не торкает, как Алена.

Признаю, я просто помешан на Зиминой. А ей на меня наплевать. Это факт. И так было всегда, не считая трех летних месяцев, которые мы провели вместе. А потом она просто исчезла.

«Я вообще не понимаю, чё ты тупишь? — слушаю голосовой упрек от своей двоюродной сестры. — Позвонил бы ей, пригласил на свидание. Расставили бы все точки над «i». Нет, сидишь и пыхтишь. Командуешь, что мне делать».

У-у. Злюка какая.

Туплю, значит?

Как бы не так.

Я не надеюсь на то, что Алена прибежит ко мне и будет ползать на коленях, умоляя ее простить. Она вообще не считает, что должна искать со мной встречи, что виновата в чем-то. Желание распирает лично убедиться в ее реакции, когда она не ожидает меня увидеть.

Зачем мне это нужно?

Потому что она до сих пор под кожей, и я не знаю, что мне с этим делать. Может быть, я увижу ее, почувствую рядом, и все само пройдет. Или воспалится еще сильнее.

Тогда я ей писал, звонил. Она какого-то хрена не отвечала. И только позже мне было сказано: любовь прошла, завяли помидоры и прочая чушь в подобном стиле.

А теперь я, идиот, готов простить ее неосмысленный поступок и послать свою гордость в жопу, о чем она, конечно, не догадывается.

Ладно, хорош уже киснуть.

Сначала нужно прощупать почву, уловить ее настроение, увидеть, в конце концов, и понять, испытывает ли Алена ко мне что-то или нет. Может, я ей действительно на фиг не сдался.

— Я буду через три минуты. Жду вас у входа, — говорю Ольке, когда решаю позвонить ей напрямую.

— Чего? Мы вообще-то песни поем. Тут еще парни к нам клеятся.

Наклевывается мордобой.

— Шучу! — хохочет кузина. — Мы их отшили. Какие-то нищеброды. Алена пока не собирается уходить, сам знаешь...

— Значит, надо, чтоб собралась, — рычу в трубку, сжимая крепче руль.

— Ага, щас, только все брошу! Каким образом?!

— Спроси... Выключила ли она плиту, когда уходила, закрыла ли дверь? Что-нибудь в этом роде, не знаю... Придумай что-нибудь.

— Ты нормальный?

— Вполне.

— Рома, прости, но ты дебил.

— Ты мне должна, понятно? — не обращаю внимания на ее старательное увиливание от темы. За дебила еще ответит.

— Знаю! — слышу звонкое цоканье языком.

Помнит, как я отмазывал ее за то, что попала в ДТП, катаясь на отцовской тачке без его ведома.

— Сделай так, чтобы Алена села в мою машину, — цежу сквозь зубы.

— Сам сделай! — орет она и бросает трубку.

Вот же... Сучка!

Торможу со свистом прямо у входа.

Идти в караоке-бар или не идти? Алена сразу поймет: за ней приехал. Таким образом, опять позволю взять себя за яйца и делать все, что ей вздумается. А там сдерживаться уже не буду.

На фиг.

Откидываюсь на сиденье и прикрываю глаза.

Посижу пока тут, подожду, когда девицы наорутся в микрофон. Выйдут, чтобы вызвать такси, и я тут как тут.

Увезу туда, где нам никто не помешает. Для начала с Аленой нужно поговорить, дальше можно позволить себе большее. Девушка темнит, и это чувствуется на расстоянии. Потому хочу знать настоящую причину, по которой меня кинули год назад.

И это еще мягко сказано, твою мать.

Проходит пять минут. Десять. Ничего не меняется. Я сижу в машине, пока девчонки внутри здания развлекаются. На улице мороз под минус двадцать. А может и больше.

К черту!

Даже нос высовывать на улицу нет охоты. Тачка греет задницу, и меланхоличные мелодии, доносящиеся из динамиков, укачивают на сон.

Глава 2

Настя

— Можно я немного посижу здесь? Я недолго, обещаю, — обращаюсь к водителю, чьи темные брови ползут вверх от моей наглости.

Не выдерживаю его проникновенного взгляда. Отворачиваюсь к окну автомобиля, принимаясь выискивать глазами подозрительного незнакомца, что желает отобрать у меня большим трудом заработанные чаевые.

— Если ты села в мою машину погреться, то не по адресу, — хрипловатый голос парня посылает по телу дрожь.

Он хоть сердитый и колкий, но привлекательный шатен. Одет в спортивный костюм, очевидно, брендовый. Наши взгляды сталкиваются, когда он вновь оборачивается.

Его хмурый наполняет мою грудь приятным теплом, а мой — трусливо плавится под ним. Обычно я всегда волнуюсь, находясь рядом со сверстниками мужского пола, но сейчас мой пульс просто зашкаливает.

Садясь в его машину, я тоже рисковала. Убегая от одного незнакомца, я могла попасть к другому, более опасному. Но он не такой.

Я не чувствую от него исходящей угрозы, только выраженное недовольство моим вторжением в его пространство. А если бы он здесь был не один? Похоже, что ждет кого-то... Какая же я!..

Признаюсь, мне стыдно.

Да, я села в его машину, прячась от преследователя. Да, я не имела на это права. Но его автомобиль, на мою удачу, оказался открытым. Я просто нырнула в него и всё. Надеюсь, парень остынет, ведь мне ничего не оставалось делать, потому что действовала я инстинктивно, как только почувствовала угрозу жизни.

— Пожалуйста, — умоляю его, и он, сомкнув вместе губы, впервые ничего не отвечает. Только слышно, как периодически работают стеклоочистители в его авто. Здесь так тепло и уютно, что нет никакого желания покидать это место.

Терпкие нотки мужского парфюма витают в его дорогом салоне. Аромат приятный и очень идет нахмуренному водителю элитной тачки. Конечно, такой, как он, не нуждается в деньгах. Возможно, у него ими набиты все карманы в отличие от меня.

Вспоминаю, что нужно оплатить коммунальные услуги, иначе в доме, в котором я живу, грозились в этом месяце отключить электричество. Сильнее сжимаю деньги в руке. Я не могу сейчас покинуть его огромный шикарный автомобиль и позволить ограбить себя какому-то придурку из подворотни.

А может, этот придурок преследует совершенно другую цель? Меня начинает всю колотить от предположений. Я не придумываю. Я ощутила неприятную дрожь по телу и надвигающуюся угрозу, как только вышла из заведения, где работаю официанткой всего лишь третий день.

— Кого ты там высматриваешь? — нарушая тишину, вдруг интересуется парень.

— Тот человек, — тычу пальцем в стекло со своей стороны, — он хочет меня ограбить.

— Какой человек? — он вытягивает шею и смотрит в указанном направлении. Вновь хмурится и принимается крутить головой по сторонам. — Нет никого.

Черт, и вправду никого нет.

— Но он был, — звучу отчаянно. — Мне не показалось.

— Был да сплыл, — вздыхает тяжело.

Вид у парня уже не такой раздраженный, как несколько минут назад, но все еще выражающий желание, чтобы я исчезла.

— Вон стоит такси, — пальцем указывает в лобовое стекло. — Дойдешь сама?

Ничего не остается делать, как молча кивнуть головой.

— Все. Давай, пока!

Мои пальцы все еще мерзлые, но кое-как нащупываю ручку двери и нажимаю на нее, чтобы покинуть приятный автосалон.

Как только оказываюсь снаружи, мороз принимается щипать лицо и кусать за ноги чуть выше колена. Про стопы молчу. Я их просто не чувствую.

У меня нет зимней обуви, только эти кроссовки, которые ношу третий год.

Раньше зима не была такой суровой, зато в этом году бьет все рекорды, и я, за неимением денежных средств, рискую отморозить ноги.

Слышу, как в машине что-то щелкает. Наверное, парень закрылся изнутри, ничего не видно из-за тонированных стекол. Приходится следовать его совету, чтоб не замерзнуть окончательно. Денег у меня немного, но на такси вынуждена буду отжалеть, иначе я до дома не доберусь. Все же решаю отойти от его машины подальше, а не приклеиваться к ней. Бреду вдоль стоянки, ничего перед собой не видя из-за снегопада, и даже такси уже поблизости нет.

Внезапно знакомая мерзкая дрожь гадко вибрирует по всему телу. И это не от холода. И неспроста. Резко обернувшись, вижу, как тот самый незнакомец в спешке надвигается на меня.

— А-а-а! — кричу, но крик выходит беззвучным от испуга.

И нет чтобы бежать со всех ног, которых не чувствую, приседаю и накрываю голову руками. Когда, приблизившись за пару шагов, он хватает меня за локоть в попытке поднять и утащить за собой, я воплю:

— Отпусти!

Бью его второй рукой, куда приходится. Тщетно. Ему не больно, а у меня рука неприятно ноет от прикосновения к этому ублюдку. Рожу его толком не могу рассмотреть, метет снег огромными хлопьями, падая на лицо. И вроде бы у него нет оружия, иначе давно бы приставил дуло к виску или лезвие к горлу. Но уже ни в чем не уверена.

— Гони все, что заработала, сучка, — противный его голос подкашивает мои и без того онемевшие ноги.

Глава 3

Рома

Я этому ублюдку не только выбить зубы готов, но и свернуть шею.

Мгновенно зверею по причине того, что вижу настоящее нападение на беззащитную девушку и потому что мои планы окончательно пошли коту под хвост, вызывая одно большое дикое желание — кому-нибудь врезать в табло.

Разозленный всеми ситуациями, надвигаюсь на него, надеясь, что он не вооружен. Прихватил припасенную для таких случаев биту. Мало ли, когда отбиваться придется. Вот, кажется, этот случай настал.

У девчонки глаза квадратные от испуга, вся бледная, только кончик носа красный. Практически не дышит, наблюдая за мной.

А я уже за себя не ручаюсь. Подскакиваю к ним, замахнувшись на преследователя, только мразь пихает вперед девушку так, что она летит прямо на меня, а сам дает деру, как трусливый гад.

Бита с характерным звуком падает на обледенелый асфальт. Успеваю принять на себя девчонку, которая, не будь я рядом, клюнула бы носом.

— Цела? — спрашиваю ее, бегло осматривая бледное лицо в веснушках.

— М-м-м, — мычит и дрожит.

Мне тоже не по себе.

Этот урод сматывается так быстро, только пятки сверкают, я тоже срываюсь с места. За ним.

Почти поскальзываюсь, грубо матерясь, но удерживаю равновесие, когда обидчик оказывается шустрее. Неожиданно резко заворачивает за угол здания и... Исчезает из поля зрения.

Чертовщина какая-то.

Словно никакого мужика не было. Но я ведь не дурак, и вряд ли мне вся эта канитель привиделась.

Черт.

Сжимаю кулаки, так охота врезать.

А еще дышать тяжело. Легкие колет. И меня все еще трясет, уже даже сам не знаю: от мороза или от ярости.

Согнувшись в теле пополам, принимаю ртом морозный воздух. Не слышу никаких шорохов. Приподняв голову, не в состоянии разглядеть в темноте какого-либо движения.

С досадой сплевываю в снег.

Все же решаю оставить попытки преследования психа и вернуться к девчонке, а то и глазом не успею моргнуть, опять во что-нибудь вляпается.

Она находится там же, где ее оставил — рядом с моей тачкой. Стоит, не шелохнется, как парализованная. И смотрит на меня, выдыхая в воздух пар.

Не удивлюсь, если вся промерзла, еще и без шапки.

Поднимаю ее с земли и протягиваю вязаную бесформенную вещь этой Насте.

— Чё у тя с волосами? — в который раз обращаю на них внимание. — Взрыв на макаронной фабрике?

Нервно усмехаясь, касаюсь своими пальцами этих светлых пушистых завитков, пока девушка натягивает шапку на голову.

Вовремя прихожу в себя и отдергиваю руку, она также — шарахается от меня в сторону.

Подобрав свою биту, грубовато бросаю через плечо:

— Идем.

Краем глаза наблюдаю, как плетется рядом, опасливо осматриваясь по сторонам.

— Не беспокойся, трус наложил в штаны и сбежал, — открываю переднюю дверцу автомобиля. — Садись.

Потупив взор, она продолжает стоять и не реагировать на мое предложение. Даже не предложение, а приказ.

Как же все поменялось. Теперь я должен умолять ее сесть в свою тачку?!

Стискиваю зубы.

— Чё стоим? — мое терпение почти на исходе. — Садись, говорю. Я не кусаюсь.

— Спасибо, — мямлит что-то подобное, но не бунтует, садится, и я закрываю за ней дверь как галантный кавалер, твою мать.

— Куда ехать? — пока интересуюсь адресом, проверяю телефон на наличие сообщений от Ольки.

Нет ни хрена.

Ну и пошли они... Обе.

— Ты слышала? Куда ехать, спрашиваю?

Из этой тихони теперь и слова не вытянешь. Перепугалась так, что язык проглотила?

— Здесь недалеко...

— Я не ясновидящий, адрес говори.

— Краснопартизанская, девять.

Так бы сразу, а то из нее все тянуть приходится. Будто мне это нужно.

— Почему так поздно одна гуляешь?

Злюсь еще больше, потому что понятия не имею, какого лешего меня это колышет.

Молчит. По-видимому, отвечать не собирается.

Нет, так нет, — выдыхаю с особым раздражением.

Ну и ночка. Со злости охота крепко выругаться.

— Родителям набери. Скажи, что с тобой все в порядке, домой едешь, — взглядом мажу по ее образу, отмечая красивый женский профиль.

На ней неброская одежда, на ногах — кроссовки, древние на вид. Заприметил их еще, пока невольно наблюдал за ее походкой сквозь лобовое стекло, после того как покинула мою машину.

Кроссовки! В такой лютый мороз! Она же себе болячек насобирает целый букет, носясь по морозу в таких-то рваных кроссах.

Глава 4

Рома

— Сколько тебе лет? — интересуюсь у нее, сам того не ожидая.

Дом ее совсем не близко, а установившееся между нами молчание и сверлящий любопытством женский взгляд начинают постепенно бесить.

— Двадцать, — отвечает тихо, и мои брови непринужденно ползут вверх.

— Двадцать?

— Да.

— Я думал, тебе нет восемнадцати, — кошусь на нее, в который раз пробегаясь взглядом. Она тут же съеживается под ним.

Шуганная, ей-богу.

На лице ни грамма косметики, которой девчонки ее возраста обычно себя штукатурят. Только нос веснушчатый и глаза большие. Какого оттенка, не успел рассмотреть. Да и на фиг надо.

— Учишься?

Ну и зачем мне это знать?

— Да.

— Где?

— В университете.

Понятно, что не в школе, раз ей двадцать лет.

— Чё за факультет? — уже самому интересно, где носит таких тихонь.

— Художественных искусств.

— Художница? Ну, в смысле, рисуешь или что ты там делаешь?

В этот момент навигатор громко подсказывает: повернуть налево через триста метров.

— Да, — вновь простой ответ. — А ты?

Краем глаза ощущаю на себе внимание, пока на сниженной скорости кручу руль, смотря в лобовуху.

— А мне можно не учиться, — пытаюсь пошутить, но она никак не реагирует.

Просто внимательно смотрит на меня, держа крепко в руках новенький телефон, как самую драгоценную вещь на свете. Для нее, скорее всего, так оно и есть.

— Разберешься, как пользоваться? — указываю подбородком на гаджет.

Не считает нужным мне ответить, но я отсюда ощущаю, как в этой кучерявой голове варится что-то.

— Как тебя зовут? — удивляет очередным любопытством немногословная знакомая.

Может, и мне промолчать в ее духе?

— Рома, — все же сдаюсь.

— Извини, Рома, но я не могу от тебя принять эту вещь, — тянется за коробкой, чтобы вернуть туда подарок.

— Почему? — хмурю брови непроизвольно.

— Потому что у меня уже есть телефон. Верни его, пожалуйста, — протягивая руку в мою сторону, ждет, что я последую ее просьбе.

Ага, как же.

Вытаскиваю из кармана толстовки ненужный кусок металла, и, приоткрыв со своей стороны окошко, для начала запускаю морозную свежесть, а затем швыряю вещицу «за борт».

— Ты что сделал?! — поворачивается ко мне, и я впервые различаю гневные искорки в ее светлых глазах.

— Твой телефон уже устарел и сдох. Теперь у тебя есть новый, — стреляю взглядом на предмет в ее руке.

— Он же не достался мне бесплатно!

— Зато этот достался. Бери и пользуйся...

— Ты... Да как ты...?! — восклицает, запинаясь и подбирая слова.

Но так и не найдя их, замолкает, отворачиваясь к окну.

— Посмел. Не переживай, я не обеднею, если отдам этот телефон тебе.

Надулась. Прямо бурлит вся изнутри, пока я улыбаюсь так широко, что морда треснет.

Дурочка, другая бы на ее месте радовалась. Прыгала бы от счастья, а она…

— Настя? — какого-то черта язык испытывает блаженство от ее имени.

Обычно функция запоминания женских имен у меня отсутствует, но, похоже, не в этот раз.

— Я не могу взять, — настаивает на своем, пока возвращаю взгляд в лобовое стекло, сжимая челюсть.

— Можешь.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да! — блин.

— Ты не понимаешь! — почти задыхается от переполняющих эмоций, и меня рикошетом трясет. — Я не могу взять, потому что не смогу расплатиться за него.

— Я же сказал, я не нуждаюсь в деньгах. Сколько раз тебе нужно повторить об этом?

Черт, откуда это? Не пойму. Завела меня с полуоборота и не отпускает.

Бешусь от упрямой Насти и торможу у небольшого ветхого двухэтажного здания, цепляя бампером заледенелую кучу снега.

Твою мать! Не хватало мне еще тут машину покалечить.

Кое-как паркуюсь, матерясь про себя, но деваться с подводной лодки некуда. Повез домой, значит, выруливаю до самого подъезда.

Перед нами предстает обычный тускло освещенный двор. Очередной район с привычными панельками, каких в этих краях полно. А вот на его фоне полуразваленный частный сектор из нескольких домишек выглядит мрачно. И похоже, что Настя живет в одном из таких.

Снести бы эти развалины к чертовой матери и дать ее семье нормальную квартиру, а на месте частных домов построить высотку. Вот было бы дело.

Глава 5

Настя

Черный джип все еще стоит у моего дома, как будто не собирается уезжать.

Меня потрясывает, и даже уже не от холода. Не знаю, что со мной, какое-то дурацкое волнение, которого никогда не ощущала до сегодняшней ночи.

Поразительно просто, я забыла о том преследователе. Теперь все мои мысли занимает Рома.

Он вроде безобидный, но слишком хмурый, холодный и вместе с тем теплый. И его жест с телефоном...

В руках, покрытых варежками, держу его.

Мне никто и никогда не дарил таких подарков. Я даже не знаю, как вести себя в этой ситуации. Вернуться и настоять на том, чтобы он забрал свой подарок обратно?

Я не знаю. Не знаю.

Ясно только то, что телефон мне необходим для связи, и с этой функцией отлично справлялся мой старый аппарат, от которого с легкостью избавился Рома.

Хорошо, что все контакты сохранены в памяти сим-карты, и я не беспокоюсь о том, что могла навсегда лишиться нужной мне информации.

Вернуться в автомобиль на теплое уютное сиденье мне не хватает той решительности, с какой села впервые к незнакомцу. Тогда я была в безвыходном положении, а сейчас прячусь здесь, как последняя трусиха.

Не горю желанием вызвать у него жалость. Меньше всего хочется, чтобы он видел, где я живу. Обычно я не стыжусь этого, но не рядом с ним, когда от меня отчетливо исходит отвратный запах. Запах нищеты.

Зайдя за угол своего дома, жду, когда элитный автомобиль тронется с места.

Прячу ледяной кончик носа в шарф, завязанный на шее поверх куртки, и прикрываю глаза, будто мысленно посылаю ему просьбу уезжать отсюда скорее.

Как только думаю об этом, раздается хруст снега под шинами колес, позволяя мне спокойно выдохнуть.

Уехал.

Я промерзла до костей, отчего могу в любой момент заболеть, и это будет совершенно некстати. У меня конкурс изобразительного искусства на носу. Серьезное мероприятие, к участию в котором допускаются лишь те, кто прошел предварительный отбор. Я долго шла к этому, и ни в коем случае не хочу упустить шанс продемонстрировать свой талант. Поэтому первым делом решаю попарить ноги и выпить горячий чай.

В доме, в котором последнее время стараюсь не задерживаться дольше ночи, не горит свет. Мысль о возможном отключении электричества не дает покоя, но все же надеюсь, что завтра успею оплатить все счета деньгами, которые заработала в течении этой непростой недели.

Слава богу, входная дверь не заперта, и сегодня мне есть, где переночевать, а не как в прошлый раз — просидеть во дворе на лавочке.

Стараюсь неслышно проникнуть внутрь жилища, которое пропахло сигаретами и выпивкой. Преобладающий запах чего-то кислого и протухшего способен вызвать у любого человека позыв рвоты, но я настолько привыкла, что не обращаю никакого внимания на зловоние и атмосферу в целом.

В доме все еще тепло — вот что важно. Вот что радует по-настоящему мои конечности-ледышки. И совсем огорчает тот факт, что родной дядя вновь распивал алкоголь со своими дружками из соседних домов. И похоже, что вся эта компания теперь расположилась у нас. Храпит, лежа прямо на полу.

Переступить через распластанные тела в кромешной темноте и не зацепить кого-нибудь не так-то просто.

Кое-как все же удается пройти в свою комнату на деревянных ногах и остаться при этом незамеченной. А еще по-настоящему радуюсь тому, что не обнаруживаю в ней ни одного постороннего человека. Особенно того, кто был бы рад застать меня в ней в одиночестве. Как когда-то...

После того случая я самостоятельно соорудила на двери несколько замков в комнату, и теперь никто не смеет заходить в мою обитель, и не имеет больше права беспокоить меня. Даже единственный родственник — брат отца — знает: я не открою, если не постучать особым способом.

И все равно я не ощущаю себя в полной безопасности, запираясь в маленькой комнате на втором этаже. Пребывая в этом доме, я не чувствую себя полноправной хозяйкой, хотя по привычке стараюсь держать в порядке этот полуразваленный дом.

Почему тогда здесь живу? Просто больше негде.

Дядя уже давно ничего не делает в этой жизни, спускает свою мизерную пенсию на выпивку и веселье. Поэтому, чтобы не остаться совсем на улице, квартплату приходится тянуть мне. Я также покупаю продукты питания за свою небольшую стипендию, а в последнее время за ту материальную возможность, что достается мне от работы в ночном баре, где тружусь не так давно.

Оказывается, совсем непросто с утра до вечера учиться и работать до глубокой ночи. А сон — это вообще непозволительная роскошь в жизни. Однако другого выхода у меня нет.

Стопы ног постепенно согреваются в шерстяных носках, потому что не рискую направиться в ванную комнату, чтобы лишний раз создавать шум вокруг себя. Также решаю обойтись без чая по той же причине. И есть я не хочу. Что-то перехватила на кухне заведения, пока работала.

Сейчас главное - не думать ни о чем, закрыть глаза и сразу же уснуть, а проснувшись через четыре часа, незаметно сбежать на учебу.

Второе мне исполнить будет проще, поскольку пьяницы спят беспробудным сном — не разбудить, а вот первое...

Глава 6

Рома

— Только посмотрите, кто явился, — ехидничает Андрей, встречая меня в холле дома, в котором в последнее время редко появляюсь. — С возвращением, блудный сын.

— И тебе не болеть, — бросаю грубо в ответ своему раздражителю и, кинув куртку на первый попавшийся диван, спешу на кухню.

В данный момент меня лучше не злить. Потому что я голодный. Настолько голодный, что съел бы сейчас слона.

Сегодня не ел ничего практически. С утра до вечера были фотосъемки, которые выматывают похлеще спортзала, а от предложенного кофе с горьким шоколадом я вообще поморщился.

— Каким ветром тебя сюда занесло? — брат по отцовской линии не отстает, следует за мной по пятам.

Че ему нужно?

— Я не к тебе, — отвешиваю на ходу, лишь бы отвалил от меня.

— Денежки закончились? — прилетает в спину еще один смешок.

Ясно.

Давно не ерничал, теперь отводит душу. Я уже привык к такому отношению и не обращаю внимания на клоуна, который всего-то старше меня на два года. Мы родные братья только по отцу, матери у нас разные, но это не дает ему повода всячески относиться ко мне, как к куску дерьма. Поэтому активно сопротивляюсь, стараясь ставить на место «идеального» сына в этой семье. Иногда удачно. Иногда не очень.

Достаю из холодильника все, что попадается под руки. Игнорируя его вопросы, как и его присутствие, налегаю на еду.

— Я ненадолго, так что возрадуйся, — отвечаю ему, одновременно прожевывая пищу.

— Неужели в ресторане еда отвратная, что ты сюда притащился и метешь все подряд? — указывает подбородком на мою трапезу, разложенную на столе, и наблюдает за тем, как активно поглощаю ее.

Мне дадут спокойно поесть?

Блин, только аппетит портит своим присутствием.

Посылаю ему кричащий об этом взгляд.

— Кое-кто хочет поговорить с тобой, — плевал он на мое желание поесть спокойно.

— Что на этот раз? — все-таки рискую спросить, хотя уверен, ничего нового не услышу.

— Александр Николаевич Игнатов, наш с тобой отец, если ты не забыл, — ну и зануда этот брат, — недоволен твоим отношением ко всему.

Опять двадцать пять.

— А тебе-то что? — хмурю брови, но избегаю его прямого взгляда. — Все ждешь, когда лишний раз по голове погладят?

— Спасибо, перебьюсь, — скалится, пока стоит неподалеку, подпирая боком дверной проем. — На самом деле мне все равно. Жизнь твоя, тебе решать. Эту просьбу отец попросил передать при встрече.

— Как-нибудь заскочу к нему в офис, — отвечаю ему, но мы оба знаем, что это полная брехня.

Я в этот офис еду уже пятый год, ровно столько, сколько учусь в универе.

Подчищаю тарелку, поливаю в желудке соком и, отдавая честь застывшему в дверях брату-акробату, спешу наверх.

— Ты куда? — вновь слышу его вопрос, скачущий за мной по ступенькам лестницы.

— Заберу кое-что, — цежу сквозь зубы.

— Разве здесь есть что-то твое? — привычно посмеивается этот говнюк.

Очередной вопрос наполнен ядом, который заставляет мои ноги замедлиться.

Делаю глубокий вдох, проглатывая очередной противный ком, который вызывает этот человек.

Моя комната полупустая в этом огромном отцовском доме. Я практически здесь не живу. Ведь я его ошибка молодости, а моя настоящая мать — разлучница, которая собиралась увести его из семьи, когда забеременела мной. Этот номер не прошел, и она подкинула им своего отпрыска, потому что была слишком молода, наивна и глупа, и воспитывать меня вообще не собиралась.

Прошло много лет с тех пор, а чувство ненужности по сей день царапает душу, когда пребываю в этом доме. Здесь все постоянно напоминают о том, кто я такой. А еще я просто обязан в ножки всем кланяться, ведь они приняли меня, такого трудного ребенка, в свою семью, а я — свинья неблагодарная. Об этом постоянно напоминает Андрей, а его мать — Валерия, вообще не церемонится, открыто ненавидит меня всем своим черствым сердцем.

Вот так и живу, привык уже.

— Ура! Рома пришел! — девчачий визг стоит на весь дом, когда спускаюсь в холл, спеша покинуть это место. Пятилетняя сестренка Ева летит мне прямо в руки.

Она такая мокрая от снега, с румяными щечками от мороза, и всегда счастливая. Вернулась только что с прогулки, судя по всему.

Гляжу на нее, и в моем мозгу оживает картинка с девушкой, которой пришлось оказать помощь. В принципе, я ничего такого не сделал, всего лишь побеспокоился о ее безопасности и доставил домой. Однако теперь она мелькает перед глазами нарочно, будто не хочет, чтобы о ней забывали.

И я догадываюсь, почему.

Избавился от ее телефона и не подумал о том, что в нем могла храниться ценная информация. Сейчас совесть пожирает меня изнутри.

— Где ты был? — спрашивает девочка со смешными косичками, возвращая меня в действительность.

Глава 7

Настя

ЧТО Я НАДЕЛАЛА?!

— И как это теперь удалить? — пыхчу, отчаянно скользя пальцем по сенсорному экрану нового телефона.

Дурацкое сердечко не должно было отправиться. Ему.

Не должно!

Вообще не пойму, как?! Каким образом доставлен любовный эмодзи вместо сообщения, которое собиралась написать с улыбающимся смайликом в конце?

Картинок в наборе столько, что глаза разбегаются. Пока листала и выбирала подходящий символ, «любовь» ненароком улетела в созданную переписку. Без текста.

Просто чудеса какие-то!

Все потому, что у кого-то пальцы кривые и движения дерганые, а еще я несовременная и просто не умею пользоваться этой вещью.

Или потому, что кто-то слишком много думает о нем. Потому что мечтает еще раз увидеть его. Хотя бы издалека.

Другого символа, конечно же, не нашлось. Надо было именно сердечко, большое и красное, откровенно кричащее о флирте или признании в любви.

И кому?

Сто процентов Роме!

Этот номер был вбит изначально в память его телефона под именем «Ромер», поэтому долго не пришлось думать, чей он.

Не скрою, спустя несколько дней после того, как он заступился за меня, я хотела позвонить и поблагодарить его. Может быть, завязать диалог и вернуться к теме его подарка. Мне правда неловко и непривычно получать такое ни за что. А может, мы могли бы еще раз встретиться, и я бы угостила его чашкой кофе?

Глупо, конечно, с моей стороны на такое надеяться. Сама я не из его круга общения, и кофе мой ему вовсе не сдался.

Но сейчас совершенно случайно я привлекла его внимание. И теперь уже никуда не денусь от ответа.

Анька показала этот мессенджер, и я тут же сунула свой нос в него.

Как же неловко-то вышло. У меня от стресса уже все уши красные, и, кажется, сердце выскочит, пробив грудную клетку. Так сильно оно бьется внутри.

— Что у тебя там? — не отрываясь от своего гаджета, интересуется Аня.

Сейчас последняя пара, до конца которой остаются считанные минуты, и преподаватель позволяет нам заниматься своими делами, соблюдая тишину в аудитории.

Мое сильное волнение вибрирует в воздухе, отдаваясь шумом в ушах. Поэтому тишина мне пока не светит.

— Да ничего... — прикусываю губу, вся вспыхиваю от стыда, когда представляю хмурое лицо Ромы, читающего это короткое, но говорящее о многом, сообщение.

Замечательно! Кажется, я удалила этот эмодзи, но только у себя.

Какая же невнимательная...

— М? — все же отвлекается на меня подруга, заглядывая в мой айфон.

В этот момент телефон издает едва заметную вибрацию, и мы обе пялимся на три вопросительных знака.

— Кто это? — спрашивает Аня.

— Судя по всему, тот парень, который подарил этот телефон.

— Ничего себе, — повышает от неожиданности голос. Сидящие впереди нас сокурсники даже головы повернули в нашу сторону. — Ты все-таки решилась с ним заговорить? — уже шепотом.

— Нечаянно...

Ане я все рассказала в мельчайших подробностях: от нападения с целью ограбления вплоть до Ромы и все, что с ним теперь связано.

Она та самая единственная подруга, которой могу доверять. И я знаю, это взаимно.

— Да не робей, переписывайся с ним, познакомься ближе, — советует она, — он же тебя не просто домой подвез, он тебя спас. Сейчас таких доблестных рыцарей днем с огнем не сыскать.

— Я не знаю...

— Нечего тут знать. Дай-ка, — без разрешения выхватывает мой телефон и принимается в нем хозяйничать.

Вижу только, как отправляет эмодзи «персик».

— Вот, — хихикает она, пока задаюсь вопросом, к чему этот фрукт, — сразу приступим к делу, чего тянуть?

Я смотрю в экран, сама не знаю, что именно хочу в нем увидеть. Вероятно, реакцию Ромы.

— Смотри, он что-то печатает в ответ, — говорит она, и мы обе задерживаем дыхание.

Рома шлет «баклажан».

А спустя пару секунд — улыбающегося чертика.

Я вопросительно таращусь на подругу, которая, прикрыв рот ладошкой, хихикает.

— А он огонь, — делает она вывод, ссылаясь на два последних сообщения. — И с чувством юмора у него все отлично. Так-с...

Проказливо прикусив нижнюю губу, подруга нажимает на «высунутый язык» и жмет отправить.

Вновь обе ждем его реакции, уткнувшись в телефон, которым она завладела, не прилагая никаких усилий.

Незамедлительно от него приходит загадка: «девочка плюс мальчик равно — банан».

Недолго думая, Аня отправляет «мороженое».

Рома — «леденец».

Анька — «фигу».

Ромка — «надменно ухмыляющегося человечка».

Глава 8

Настя

— Я подвезу тебя, — ставит в известность подруга после звонка с пары и предлагает следовать за ней к машине. — Хоть посмотрю, где ты работаешь.

— Ань, может, я сама доберусь?

— С чего бы это?

— Твоим правам всего пару недель. Может, не стоит пока ездить на далекие расстояния? К тому же, такой гололед, — едва поспеваю за ней. Несется на каблуках, словно угорелая.

— Ерунда! Я знаешь, сколько раз до этого ездила? — крутит на пальце связку ключей, когда направляемся на автостоянку. — А все началось с того, что дядя Вова, мамин брат, еще в детстве на мотоцикле по деревне учил кататься. Какой-никакой все же опыт имеется.

Это, конечно же, шутка. Но Анька бесстрашная, честное слово.

— Прорвемся, Насть, — успокаивает широкой улыбкой и указывает подбородком на свою «ласточку». Мол, запрыгивай, не бойся.

Перед тем, как сесть в машину, привычно оглядываюсь по сторонам.

Никого.

— Тебе же вроде на встречу с парнем нужно? — спрашиваю подругу, которая делает громче музыку в салоне своего авто.

— Он заедет ко мне через пару часов. Думаю, успею вернуться домой, — смотрит во все зеркала, покидая парковку.

Больше не сопротивляюсь. Стараюсь расслабиться и не думать о плохом и внезапном, но какое-то гадкое чувство определенно мешает разгрузить мозг.

Пока Аня довольно умело крутит руль, болтаем о том, о сем.

В основном она рассказывает про своего парня, с которым они встречаются всего месяц.

Его зовут Сергей. Он из обеспеченной семьи, тоже студент, ездит на крутой машине и от Аньки без ума. Она кажется влюбленной в него в ответ. А я почему-то вновь вспоминаю хмурый кареглазый взгляд и волевой подбородок.

Все это меня волнует, не иначе. Я думаю о Роме круглые сутки, но телефон молчит. Больше ни одного эмодзи от него не получаю.

Наверное, потому что он ждет от меня ответа на свое пикантное предложение?

Я без понятия, как поддерживать с ним тот характер переписки, который задала моя озорная подруга.

Поэтому тоже молчу.

Спасибо Ане, — кошусь на нее, и в этот момент она улыбается, будто знает, о чем я думаю.

— У меня есть возможность взять с собой подругу на вечеринку, которую устраивает двоюродный брат Сергея, — рассеивает Аня мои мысли о Роме. — Я приглашаю тебя.

— В смысле?

Я, видимо, что-то упустила из ее болтовни, и мне за это теперь неловко.

— В прямом. Мы с тобой идем на вечеринку, посвященную дню рождения кузена моего парня, — радостно объявляет подруга, а мне совсем невесело от этой новости.

— Прости, но я не смогу.

— Никаких «не смогу». Там будет шикарное пати, которое нельзя пропустить.

— Нет, Ань...

— Настя, — недовольно цокает языком, — я могла бы позвать кого-то другого, но я выбираю тебя.

— Пригласи кого-нибудь другого... — звучу жалобно.

— Нет.

— Ты же знаешь, все это не для меня.

— Да брось! — резко жмет на тормоз у светофора. — Ты такая же, как все.

Ага, конечно...

— Мне нечего надеть, давай уже с этого начнем.

— Этот вопрос можно решить, — газует вновь, — не волнуйся.

— Я буду выглядеть там белой вороной.

— Не будешь.

— Я буду чувствовать себя некомфортно.

— Ты идешь со мной, я не дам тебя в обиду. Да, там будут люди не из нашего с тобой круга, но мы будем держаться вместе. Вообще, кто должен волноваться, так это я, — нервно хихикает. — Я ведь без понятия, как примут меня друзья и родственники Сергея.

— А как тебе его брат?

— Не знаю. Не видела.

Я тяжело вздыхаю, пытаясь представить себя в шумной тусовке незнакомых людей. Все это однозначно не для меня.

— Ань, это не очень хорошая идея...

— Это офигенная идея, Настя, — подруга не намерена отступать.

— Смотри на дорогу, пожалуйста, — тычу пальцем в лобовое стекло, пока она отвлекается на меня со своими уговорами.

— Когда еще появится такая возможность? — спрашивает она. — Правильно: никогда. Поэтому тебе необходимо немного развлечься и отдохнуть. Вдруг познакомишься с кем-то. А?

По мне, хуже идеи нет.

Я не люблю вечеринки. Я не была ни на одной из них. И я не знаю, как себя вести, тем более в незнакомом обществе.

Молчу и ничего не отвечаю подруге.

Две недели — большой срок, чтобы она забыла о своем предложении, а я напоминать точно не стану. Я никогда не загадываю наперед, и за это время может произойти много всего. Мы можем с ней поссориться, например. Есть вероятность, что она растворится в своем парне и забудет обо мне.

Глава 9

Рома

Я договорился встретиться с другом в заведении, о существовании которого не догадывался до недавнего времени. До недавних событий, связанных с девчонкой, чей мираж теперь везде мерещится.

Стоит увидеть девушку с пушистыми волнистыми волосами, я тут же вспоминаю о Насте.

Смешно.

Даже имя ее запомнил.

Казалось бы, на фиг оно мне надо? А оказывается, это совсем несложно. Просто оно ей подходит, что ли? Не знаю.

Девчонка даже мне приснилась сегодня. Со своими светлыми кудряшками и выразительными голубыми глазами. Ни о чем не просила, просто молча глядела на меня, проникая прямо в душу.

Я это молчание принял за очередной крик о помощи. После того, что я видел... Где она живет и какие вещи носит. Этого достаточно, чтобы понимать — Настя из простой семьи, скорее из той, что нуждается в улучшении жизненных условий.

Хрен его знает, почему меня это волнует. Просто ее проблема сидит у меня в башке и скребет там мозги.

Таких людей, нуждающихся в чем-либо, море, а меня клинит от мысли, что ей может быть холодно или поесть нечего, например. Совсем нищенкой она не выглядит, но все же.

Прихожу к мысли, что нужно как можно скорее проветрить мозги, пока они полностью не поражены чужой проблемой, оттого отзываюсь на предложение друга где-нибудь зависнуть.

Не знаю, почему, но я тот, кто предлагает этот клуб, в котором, между прочим, нет никакого караоке-бара.

Занимаю столик в вип-зоне и жду Саню, удобно располагаясь в мягком кресле.

Телефон мой молчит уже второй час, вообще без каких-либо признаков жизни.

Жаль. Переписка хоть короткая вышла, но отвлекла и развеселила.

Интересно, кто бы это мог быть?

Как только думаю о таинственной собеседнице, загорается экран телефона, оповещая о прибытии почтового голубя.

Это мой менеджер Гордей. Пишет, что через день у меня фотосъемка для какого-то журнала, особо не вдаюсь в подробности. Для меня все в этой сфере одинаково привлекательно. И фейс мой тоже работает, пока привлекательный. Поэтому сегодня можно позволить себе крепкий коктейль, а завтра уже нельзя.

От скуки верчу в руках картонное меню, содержание которого так себе, на троечку. Шлепаю им по столу в разочаровании и тру ладонями лицо.

Что заказать, даже не знаю. Может, рвануть в проверенное место, пока Саня не подрулил?

— Добрый вечер, — знакомый тихий голос заставляет убрать руки от лица и поднять глаза на возникшую рядом официантку. — Вы уже решили, что будете заказывать?

Опять. Девушка. Со светлыми пушистыми волосами.

На этот раз та самая, кроткая и стеснительная, с нежным выразительным взглядом и добрыми намерениями.

Моргаю несколько раз, чтобы убедиться, не поехала ли у меня крыша.

Нет, вроде на месте.

Она застенчиво заправляет за ухо кучерявый локон волос, и мне хочется повторить этот жест с ее волосами. Но разве позволит? Она же боится меня как огня. Стоит, дрожит, старательно прячет смущение под очаровательной улыбкой. А я продолжаю сидеть без движений и бестолково глазеть на нее.

— Рома? — Настя решает, что я не узнал ее. Или наоборот, не ожидала меня увидеть.

Не проронив ни слова, скольжу оторопелым взглядом по ее лицу.

Под тусклым освещением мне удается выделить каждую привлекательную в ней черту: глаза у девушки голубые, чуть подкрашены реснички, и губы пухлые в форме сердечка. Щеки покрыты легким румянцем и каким-то блеском, под слоем которого, я знаю, скрыта мелкая россыпь веснушек. Волосы собраны в хвост, только непослушные кучеряшки обрамляют ее миловидное лицо.

Настя привычно робеет, при этом открыто улыбается, будто рада меня видеть.

Вот смотрю я на нее и понимаю: встречал девушку всего один раз, а ощущение такое, будто всю жизнь знаю.

— Кхм, — нарочно откашливается, замечая мое подвисшее состояние.

— Да, это я, — отвечаю ей с кривой ухмылкой.

Откидываюсь на спинку кресла и скрещиваю руки на груди. Она тут же топчется взглядом по моим бицепсам, которые четко просматриваются под тонкой тканью серой водолазки.

— Что будешь заказывать... Рома? — жует губы, опуская глаза в пол.

Я бы тоже пожевал...

Блин!

— Графин с водой, — отвечаю ей, заставляя себя не смотреть ниже ее вспыхнувшего от волнения лица.

Не смотреть, я сказал! — сам себе отдаю приказ.

Но мои глаза уже несколько минут живут своей жизнью.

Кстати, темная облегающая футболка с эмблемой клуба наряду с короткой юбкой неплохо сидят на ней, лучше, чем штаны-шаровары и дутая бесформенная куртка.

Что это? Туфли на каблуках?

Мне определенно нравится ее униформа.

— Графин с водой? — возвращает мои глаза на себя.

Глава 10

Рома

— Сколько лет, сколько зим! — после рукопожатия и взаимных хлопков ладонями по плечам, Шурик с удовольствием плюхается задницей на мягкий диван. — Сорян, Ромер, за опоздание, пришлось задержаться.

— Че такое? — тоже сажусь на свое место.

— Да какие-то две курочки чуть не поцеловали задний бампер, — ржет он. — Пришлось тормознуть, потрещать.

Друг никогда не отзывается о дамах плохо. И на этот раз «курочки» носит не столько оскорбительный характер, сколько толерантный. Он придерживается роли Казановы, причем со всеми без разбора. Брюнетка или блондинка. Главное, чтоб телом были стройные, фейсом симпатичные, и, как выражается Саня, с отверстием посередине.

— Хочешь сказать, что ты даже из тачки высунулся?

Да он задницу свою лишний раз не поднимет, не говоря уже о том, чтобы чинить разборки с кем-то ему неизвестным.

Помяли бампер — это вообще не предлог, чтоб обращать на кого-то внимание.

Шурик меняет свои огромные внедорожники слишком часто, как в том анекдоте про чувака, у которого пепельница в машине полная. Так и этот.

Если надо поменять резину, не заморачивается, берет новый мерс в автосалоне. Наверное, двадцатый по счету.

Он вообще с рождения катается как сыр в масле. Его батя — городская шишка, потому Шурику позволяется делать многое. Бабок в семье столько, что парень может не работать. Но он старается держаться особняком, только пока не получается. Каждый раз открывает новое дело, и каждый раз оно прогорает. Видимо, бизнес — не его, но Саня не сдается.

— Заставила одна выйти, — говорит он. — Глазищи красивые, повелся на них. Губы ее, — показывает на себе, мол, пухлые, — отлично бы смотрелись такие... сам знаешь где.

Где Настя? Вот что меня интересует, а не чьи-то губы, на которые запал Саня.

Уже прошло больше, чем пятнадцать минут.

Вздыхаю и кидаю косого на свой телефон.

Молчит.

Значит, занята. Готовит горяченькое блюдо. Мысленно потираю руки.

Хотя это ж дело повара?

Блин.

Тогда кого-то обслуживает.

Кого? Тут молодежи немерено. А вдруг кто обидит? Или клеиться начнет.

Мои пальцы работают быстрее, чем мозг. Они печатают вопрос:

«У тебя все хорошо?»

Стирают.

Рома, твою мать, не тупи. Она и до этого дня здесь работала официанткой и справлялась на отлично.

Ага.

Только какой-то больной придурок поджидал ее у выхода из заведения.

«Ты где?» — зависает палец над кнопкой «отправить».

Тупой вопрос.

Удаляю к едрене фене, мысленно давая себе оплеуху.

— Что-то серьезное с тачкой? — пытаюсь вновь переключиться на Саню, у которого рот не замолкает.

— Вообще-то нет, царапина. Я бы отпустил ситуевину, но вывела из себя эта губастая. Чертовка зеленоглазая, — широко ухмыляется и закидывает руки за голову, сцепляя пальцы в замок на затылке.

— А вторая?

— Молчала как рыба об лед. Только огромными глазами хлопала, обделавшись на месте, — зевает, лениво потягиваясь.

— Ты проверял? — посмеиваюсь, представляя грозного Шурика и бедную девушку.

Все, о чем тут чешет мой друг, можно смело делить на два. Но я не перебиваю его, слушаю одним ухом, а глазами сканирую поблизости столики в поисках светлых кучеряшек.

— После фразы «встретимся в суде» они обе шары выкатили.

— И смылись?

— Да где там! Преследовали меня до самого клуба.

— Соболезную.

— Ну, я с той зеленоглазой разок перетер, — подмигивает, давая понять, что под этим словом имеет в виду совсем другое. — Наказал ее дерзкие губки...

— Долго ты перетирал, я уже целый час тебя тут жду, — просматриваю телефон на наличие эмодзи.

Пусто.

— Да там такая кошка ненасытная оказалась, пришлось по второму кругу...

— Давай опустим интимные подробности, — прошу его, зная заранее: эту брехню не остановить.

— Ну ты и душнила. Давно секса не было? — хохочет он.

Морщусь от его фразы, но слово «секс» вызывает у меня ассоциацию с веселыми кудряшками.

И здесь меня бьет током.

Настя девственница. Зуб даю.

Да тут и без зуба понятно.

Она хоть целовалась вообще?

Маловероятно.

Хотя, судя по смелой переписке…

Хрен поймешь. С виду не скажешь, что кокетка.

Но ее «снежинки» меня уделали, конечно.

Да, симпатичная тихоня, забавная, пробралась внутрь, не выгонишь. И самое интересное, мне хочется и колется попробовать ее.

Глава 11

Настя

— Лен, ну ты скоро? Посетитель волнуется, — интересуюсь у повара, чуть ли не плачу.

Уже полчаса она ковыряется с заказом Ромы, который можно было выполнить за минут десять.

— Не ной, Настя, осталось посыпать сверху и будет готово, — уверяет Ленка.

У меня уже чесотка пошла по всему телу от нервного перенапряжения.

Я так сильно еще никогда не волновалась. Этот вечер какой-то резиновый. Начался с адреналина, видимо, адреналином и закончится.

Сначала нечаянно отправила сердечко парню, от вида которого у меня тахикардия. Затем вся перетряслась, ожидая его реакцию. Хорошо, что она оказалась адекватной, неважно, что с намеком на откровенность. Далее черт дернул Аньку выскочить из машины и устроить разборки с нахальным типом, а чуть позже, когда увидела машину Ромы и его самого, я думала, умру на месте.

Выпросила у администратора Алины обслужить столик, за которым он расположился, и она была не против. С тех пор мое сердце заходится бешеным ритмом в груди.

Боже, не дай мне упасть в обморок.

Мне неизвестно, какое любимое блюдо у Ромы, но решила, пусть это будет простое и обыденное, но оформленное с душой.

— Забирай, — дает Лена команду, и я принимаю ее шедевр, в котором есть нотка моего непосредственного участия.

Не захотел холодных снежинок? Будут ему горячие птички.

Я аккуратно ставлю на поднос графин, наполненный водой, о котором он просил, и тарелку с произведением искусства. По-другому не назовешь.

Это обыкновенные макароны с тефтелями в виде птичек, которым Лена прилепила глазки из оливок, клювик из морковки и крылышки из петрушки, а спагетти на тарелке вообще смотрятся как настоящее гнездышко.

Ничего лишнего, со вкусом и... Очень надеюсь, что Роме понравится. И вдвойне будет приятно, если вкус приготовленного блюда придется по душе.

Бросаю мимолетный взгляд в зеркало, отмечая себя взъерошенной.

Конечно, как только я увидела Рому, сразу тронулась умом.

Боже, губы искусаны, от волнения дергается глаз, и предательский алый румянец выступает на щеках.

Я выгляжу, мягко говоря, не очень. На фоне стильного шикарного парня, я очень невыразительна, серая и невзрачная, и все еще надеюсь на что-то в ответ с его стороны. Хотя бы на улыбку.

Пусть я не ожидала так скоро увидеть Рому, но все-таки наша встреча неслучайна.

Иду, и ноги дрожат. Улыбаюсь всем.

Когда поднимаюсь на второй этаж, который отведен под вип-зону, мысленно внушаю себе донести все в целости и сохранности. Я ведь такая неуклюжая порой, что сейчас должна быть максимально собранной. Ведь за одним из этих столиков сидит причина, по которой веду себя хуже, чем глупо.

Как я докатилась до того, что не способна контролировать собственные эмоции рядом с обыкновенным парнем?

Но дело-то в том, что он необыкновенный...

И он не один...

Чем дальше движусь, тем усиленнее шаги мои замедляются. Ноги становятся ватными и непослушными. Глаза продолжают воспринимать картинку за действительность. А жаль... Сейчас бы я хотела проснуться.

Рядом с Ромой сидит девушка, очень привлекательная, утонченная и яркая. Наверное, такая ему под стать. Но не я.

Он шлет ей едва заметные ухмылки. Она — ему.

Они знакомы. Оба знают друг друга давно, и воркуют, словно влюбленные.

Это правда.

И я не могу его винить за эту... влюбленность. За то, что сейчас он не один.

За то, как она смотрит на него в ответ.

Я бы тоже так смотрела.

Или уже смотрю?

Мысленно заставляю себя передвигаться.

Конечно, я такая глупая, сразу не сообразила, что он ждал кого-то. А ждал Рома ее, жгучую брюнетку, которая льнет к нему, собираясь... поцеловать?

Я это чувствую, потому что я рядом. Возле их стола. Вновь вторгаюсь в личную жизнь Ромы, на этот раз нагло и беспардонно.

Кажется, весь поднос трясется в моих руках.

— Так и будешь стоять? Раз принесла еду, давай обслуживай, — доносится до меня дерзкий и недовольный тон этой девушки, которая еще секунду назад казалась милой, пока не открыла свой ярко-красный рот.

— Ваш заказ, — игнорируя ее выпады, обращаюсь к парню, который сидит, не шевелится.

Рома молчит, опустив уголки рта. Он смотрит прямо перед собой. А брюнетка изучает меня, протыкая насквозь своим колким взглядом.

— Что это? — спрашивает она, указывая подбородком на поднос в моих руках.

— Это... — даже не знаю с чего начать, но говорю, как есть. — Спагетти в сметанном и томатном соусе, и тефтели.

— Тефтели? — откровенно усмехается она. — Ты издеваешься?

— Алена... — раздраженно следует от Ромы.

Глава 12

Рома

— Ну, и почему ты такая сука?

Я не собираюсь подбирать выражения, чтобы не обидеть Алену, которая сейчас ревет белугой, сидя рядом со мной в машине.

Слишком зол и возмущен ее поведением. Раньше она такой не была.

Алена всегда казалась мне милой девушкой. Ну, не без прибабахов, конечно же, но более вежливой, что ли. А на деле повела себя с Настей, как баба базарная.

— Я, — всхлипывает, — н-не знаю, что на меня нашло. Прости, Рома.

Угу.

Свои извинения она должна была адресовать Насте, а не мне.

— Это все нервы, Ром.

Психую.

Какие на фиг нервы? Разве у нее могут быть какие-то проблемы, не пойму?

Резко торможу, не доезжая до высокого забора, за которым расположен огромный дом. В нем живут ее родители.

— Приехали, — ставлю в известность и заодно намекаю, что не намерен сидеть тут и успокаивать ее до утра.

— Зачем мы сюда приехали? — тихо задает вопрос, шмыгая носом.

А куда она хотела, чтобы я ее доставил?

— Я привез тебя домой, — нервно стучу пальцами по кожаной рулевой оплетке.

— Я давно здесь не живу.

Вот как?

— Откуда мне знать, живешь ты здесь или нет? — зудит во мне внутренний раздражитель.

Аленины загадки порядком осточертели.

Но больше всего меня бесит, что я не могу дозвониться до Насти, которой, возможно, сейчас требуется моя помощь и поддержка.

— Теперь знай, — нервно бросает мне девушка с зареванными глазами.

— И?

— Увези меня отсюда. Я не хочу здесь находиться, — лезет в бардачок в поисках салфеток.

Мне это кое-что напоминает. Только обстоятельства другие и девушка не та.

— Куда тебя везти? — шумно выдыхаю, при этом не двигаюсь с места.

Не скрываю, ситуация полна херни, и я на взводе. Сейчас еще полночи буду разбираться, в какое место пристроить Алену.

— Да хоть к себе, — говорит она просто.

— Вот так сразу? — немного офигеваю от ее непосредственности.

Не собираюсь плясать под дудку этой девушки. Не думаю, что ко мне у нее сохранились какие-то чувства. Знала бы она, что я практически бездомный, не водилась бы со мной вовсе.

— Ты вроде хотел меня видеть, — подносит салфетку к глазам, стирая образовавшиеся черные круги под ними.

— Вроде, — повторяю за ней, смотря на гору снега впереди себя.

— А сейчас уже не хочешь?

Умеет же все переиграть.

Тут я награждаю ее таким взглядом, пристальность которого она не выдерживает и отворачивается к окну. На кислой и зареванной физиономии сложно разгадать подлинные эмоции девушки. На самом деле Алена всегда умела манипулировать людьми, и мной тоже не забывала.

Я, может, и хотел все разъяснить несколько дней назад, теперь не вижу в этом большой надобности.

Перегорел.

— Все понятно, — произносит она холодным тоном на мое молчание.

— Что тебе понятно?

— Что тебе наплевать, — принимается икать. — Я сама, дура, виновата.

Все-таки у Алены хватает мозгов не винить меня в своих грехах, как она обычно любила делать.

Потому что в нашем с ней разрыве я не был заинтересован. Мало того, несколько дней я пребывал в неведении, где она, и в порядке ли. А позже оказалось, что она просто уехала, плюнув мне в душу своим побегом.

— Прости, — вновь пачкает слезами свой полушубок и мой автосалон.

Все же сдаюсь.

— Ладно, не реви, — обращаюсь к ней.

Блин.

Не люблю, когда девчонки ревут. А эта вообще заходится плачем, хлюпая носом.

— Иди домой, Ален, уже поздно.

— Не хочу, Ром.

— Но хотела, чтобы между нами все закончилось, — говорю как есть, вытягивая из себя эту обиду.

— П-прости, — сдается, вытирая салфеткой глаза. — Я сделала это не собственной воле, — принимается сморкаться в нее.

В смысле?

Напрягаюсь всем телом.

— Хочешь сказать, тебя заставили?

— Да, — прячет лицо в ладонях.

— Кто? — уже требую объяснений, хотя минуту назад мне было на все наплевать.

— Отец. Он выдал меня замуж за сына своего компаньона.

— Че на свадьбу тогда не пригласила? — прикрываюсь шуткой, переваривая долбаную информацию.

Я мог услышать от нее все, что угодно, но не это.

О таком обычно предупреждают заранее. Выходит, она ни о чем не догадывалась?

Глава 13

Рома

Обнимая за плечи ледышку, в которую превратилась Настя, подгоняю ее идти к машине. Не задаю никаких вопросов. Хотя их в моей башке до хрена.

От «какого черта она тут сидит почти обмороженная» до «почему у нее нет ключей от этой долбаной избушки на курьих ножках».

Именно так выглядит этот сарай. Ее жилье.

Жесть просто. У меня в мозгах не укладывается, как вообще в этой хибаре можно жить, только кипит желание забрать девушку с собой, подальше отсюда, и не возвращать в это гиблое место никогда. Двор плохо освещен, но моему зрению темнота не мешает, чтобы понять: это место — притон для алкашей.

Когда без лишних разговоров я ринулся к двери и дернул ручку, и, на удивление, та не отвалилась, Настя умоляла оставить дверь в покое. Ее испуганный вид заставил меня бросить затею ворваться в дом и навалять всем. Я ведь ничего не знаю о том, что там творится, и не стал тратить время на каких-то моральных уродов, которые, по ее словам, заперлись изнутри на защелку, что делали очень часто.

Нужно было срочно отогревать свою «Снежинку».

Тащу ее на заднее сиденье в машину и прошу расстегнуть куртку.

Писец, она не в состоянии пошевелить пальцами, которые превратились в крючки и не разжимаются.

Хочется заорать, где перчатки, твою мать! Почему не носит?!

Но сдерживаю себя всеми силами, потому что она трясется от холода и от испуга. Я это чувствую. Я ее пугаю, блин. А должен наоборот внушать доверие.

При слове «раздевайся» она замирает, а потом едва заметно крутит головой.

Черт.

Срываю с ее кучерявой головы шапку с дурацким помпоном, и только пальцами хватаюсь за куртку, как она дергается телом, отползая к двери.

— Настя, ты должна снять верхнюю одежду и позволить мне себя обнять, так скорее согреешься, — уже молчу про то, что изначально хотел раздеть ее до белья, но, похоже, такая идея ей не понравится.

В машине становится жарко. От нашей близости или от нагрева печки, которую включил на максималку. Без разницы уже. Главное, чтобы кучеряшка скорее оттаяла.

— Настя, — вновь обращаюсь к ней, располагаясь рядом на заднем сиденье. — Давай, снимай эти несчастные кроссовки.

Уже не жду от нее каких-либо действий. Беру за ледяные щиколотки, вытягиваю ее ноги и кладу себе на колени.

Настя молча и пристально наблюдает за мной. Доверяет, раз потихоньку принимается расстегивать свою куртку, прислоняясь спиной к дверце автомобиля.

Ура.

Я помогаю со шнурками на ее видавшей виды обуви. Один за другим снимаю кроссовки, и касаюсь своими ладонями ее мерзлых пальцев ног.

— Чувствуешь мои руки? — спрашиваю, хмуро глядя по привычке.

— Да, — отвечает она, дрожа телом и согревая дыханием свои пальчики.

— Уже лучше.

Одной рукой держу ее стопы, второй — помогаю стянуть с нее куртку.

Хорошо, что на ней вязаный свитер, а не тоненькая кофтенка. И на ногах оказываются шерстяные носки, а не синтетические.

Все это хорошо, но от мороза на дворе не спасет.

Сколько она проторчала тут? Часа два?

Твою мать! Знал бы, что ей нужна помощь, плюнул бы на пустые разборки с Зиминой.

— Иди ко мне, — тяну к себе за руки, — не бойся, я тебя не съем.

А хотел бы. По крайней мере, попробовать тот трюк с языком, о котором она делилась несколько часов назад.

Вдруг моя Снежинка действительно растает?

Помогаю Насте двигаться к себе ближе и устраиваю ее на своих коленях, заставляя обнять шею руками. Голова с мелкими кудрями прячется у меня на груди, ноги поджаты. Сопит себе носом тихонько.

Стаскиваю свой пуховик с подголовника водительского сиденья и накрываю ее им. Она сильнее жмется ко мне, ерзая своей попой на моих бедрах.

Перед глазами звезды кружат, а в районе ширинки становится теснее.

Писец. Приплыли.

— Пух натуральный, быстро согреешься, — говорю ей, чувствуя, как потихоньку унимается ее дрожь. А вот мое возбуждение никуда исчезать не собирается.

Вдох-выдох.

— Спасибо, — выходит вибрацией в груди.

Не за что, — отвечаю про себя.

Наверное, многие бы так поступили, окажись на моем месте.

Или нет?

— У тебя там что-то твердое, — произносит моя тихоня, вызывая своей простотой внутреннее изумление, а на губах — ухмылку.

— Что-то? — замечаю хрипловато.

— Угу, — отвечает, прикрыв глаза.

— Хочешь взглянуть? — бормочу себе под нос, зарываясь им в ее пушистые волосы.

Делаю вдох, словно затягиваюсь.

— М? — уточняет она вяло.

— Ничего.

Глава 14

Настя

К нему домой. К Роме.

Но я не могу жить у него.

Я не хочу... обременять его своим присутствием, пусть даже оно будет длиться всего несколько часов. Не хочу, чтобы он брался за решение моих проблем. А я с проблемами.

Но поздно. Я уже позволила, когда ответила на его сообщение, и Рома сейчас активно решает несколько из них.

Из жалости ко мне.

— Что будешь есть? — спрашивает он, не заглядывая даже в меню.

Сейчас мы в ресторане, где он ощущается завсегдатаем. Это видно невооруженным глазом.

Рома ведет себя раскованно, его знает почти весь обслуживающий персонал. Я теряюсь на его фоне просто как призрак, который следует за ним по пятам.

— Я не голодна, — листаю меню. Откровенно говоря, название некоторых блюд вижу впервые.

Это шикарное место не идет в сравнение с той забегаловкой, где я работаю. Такой роскошный ресторан принято посещать в вечерних платьях, а не в обычных джинсах и вязаной кофте. Хотя, если бы все было именно так, нас бы не пропустили. В данном случае, не пропустили бы меня.

— В нашем распоряжении чуть меньше часа, заведение скоро закроется. Поэтому не тяни с заказом, но бери все, что хочешь, — говорит Рома, видя мое смятение.

Легким жестом руки подзывает к себе официанта. Не ждет от меня ответа и делает заказ за нас двоих. Я просто не в состоянии сейчас что-то съесть. Становится стыдно, что он заботится обо мне и тратит на меня деньги.

— Ну так что? — спрашивает Рома.

Я вообще ничего не слышу, что он там говорит. У меня уши заложило.

От близости с ним. От звука его голоса, сердцебиения в груди, прикосновения рук, которые старательно согревали и незаметно ласкали. Там. В его машине.

Я никогда не находилась так близко к парню, меня никто и никогда не обнимал, как это делал Рома. И ощущение такое, что я до сих пор пребываю в том тесном, но самом уютном и комфортном пространстве — его объятиях.

— Настя?

Видимо, Рома о чем-то интересовался...

— Я буду только черный чай, — проговариваю ему, пряча руки под столом и кусая губу.

— Об этом я уже побеспокоился. Если тебе нужна дамская комната, то она на выходе из зала налево.

— Хорошо.

Я вроде бы не хочу, и в то же время...

Уж лучше посижу тут. Потерплю. Лишний раз не стану приковывать к себе взгляды других посетителей.

Рома сидит напротив, откинувшись на спинку стула. Весь такой серьезный и красивый. Смотрит на меня пристально, гладит пальцами свой подбородок, думая о чем-то.

Я примерно представляю, что за вопросы крутятся в его голове. Он хочет получить на них ответы, но на меня не давит. Просто ждет, когда сделаю это сама.

— Рома, спасибо, что не дал мне замерзнуть.

Вижу, как темные брови парня сходятся на переносице. Не перебивает, ждет, когда продолжу.

— Но я не хочу ставить тебя в неловкое положение...

— Ты не ставишь, — он наклоняется вперед, кладет руки перед собой на стол и сцепляет пальцы в замок.

— Спасибо...

— И часто это бывает? — теперь подгоняет меня к основной теме разговора.

— Что?

— То, что ты сидишь по ночам на скамейке и ждешь, когда откроют дверь.

— Нечасто. Но бывает, — опускаю подбородок на грудь. В этот момент его лицо покрывается гневом, и я боюсь смотреть ему в глаза.

— У тебя нет ключей от этой долбаной двери, не пойму?

— Е..есть. Дверь просто закрывают изнутри на защелку.

— Зачем?

Поднимаю на него свои глаза. Не знаю, как лучше ему ответить.

— Нарочно?

Пока думаю над вторым ответом, уже бросает следующий вопрос:

— Кто?

Неуверенно пожимаю плечами. Рома говорит таким тоном, будто винит во всем меня, заставляя съеживаться на месте.

— Считаешь, что это нормально?

— Нет, — отвечаю ему, едва заметно мотая головой.

— Что обычно ты делала в таких случаях? — выдыхает он тяжело.

— Караулила у подъездов других домов, — тоже вздыхаю.

— Ждала, что кто-то откроет дверь на выходе из подъезда?

Киваю головой.

— А в полицию заявлять не пробовала?

«Нет», — очередное мотание головой.

— Настя, — его голос становится мягче, но от этого не легче. Он выпрямляет ноги под столом, задевая мои, и я дергаюсь, как ошпаренная. — Кто проживает с тобой в этом доме?

Хочется плакать, как маленькой девочке, которая абсолютно беспомощна в данной ситуации. Совершенно не знает, как ей противостоять одному хаму и мужлану, которого лучше обходить стороной.

Глава 15

Рома

«Когда тебя ждать, бро?» — этот текстовый вопрос, адресованный Максу в мессенджере, интересует меня как никогда.

«Точно не знаю».

«Ну хоть примерно?»

«Минимум через неделю. Максимум — через месяц, а че такое?»

Блин, ничего.

«Баб не води))», — просит он тут же.

Чуйка у Макса, конечно, развита прямо-таки на расстоянии.

Но Настя не баба.

В том смысле, что она не из тех, кого имеет в виду Макс.

«Думаю, когда свое шмотье собирать и отчаливать», — в конце сообщения ставлю смайлик, не раскрывая всех карт.

«Не парься. Съедешь, когда сможешь. Надеюсь, моя хата еще стоит?» — шлет идентичный эмодзи.

«И блестит тоже)»

«Тогда супер».

Угу.

Вообще класс.

«Да ладно! Я про баб пошутил))», — ржет он. — «Води и трахайся, сколько твоему члену угодно. Только бутылки и гондоны за собой убирайте».

Оставляю его сообщение без ответа.

Раньше, после того как внезапно исчезла Алена, я трахался напропалую, потому у Макса моя жизнь ассоциируется с загулом.

В один момент надоело все. Взял себя в руки, занялся продвижением своей личности, избавился от одноразовых знакомств и держался в стороне от всяких сборищ.

К подобному уже не стремлюсь и контролирую свои желания. Сейчас бы он меня не узнал.

Вот только мой контроль дал глубокую трещину с недавних времен.

Грызу ноготь большого пальца, прикидывая, смогу ли позволить разместиться Насте в квартире Макса.

Смогу. Неделя — это до хрена. За это время я успею сгонять в Милан на показ мод и вернуться обратно. Главное, чтобы Снежинка никуда не испарилась, но и не стала возвращаться в ту хибару, где ей вообще не место.

Квартира Макса пока что для нее самое безопасное пространство. Сюда, кроме меня, никто не ходит. Девушки у него нет постоянной, сам он далеко, а родителям его вообще пофиг на эти «квадраты». Лично убедился, проживая тут уже седьмой месяц.

Я Макса знаю практически с пеленок. Одно время наши отцы мутили бизнес на двоих. Его родители всегда рады мне и воспринимают меня как еще одного своего сына. Жаль, они не мои настоящие родственники, каких всегда хотел иметь.

Вот и здесь, я уверен, они бы меня поддержали.

Настя, Настя...

И что потом?

Суп с котом.

Совсем не понимаю, для чего я это делаю. Ношусь со Снежинкой, крохотной и беззащитной, склонной затеряться в этом большом и жестоком мире.

В общем, по какой-то причине я рвусь защищать ее, по какой точно — непонятно. Может быть, просто хочется сделать что-то хорошее человеку, у которого ничего нет. Именно материального. А вот духовного в ней с избытком. Нужно немножко помочь ей поднять все это на один уровень. Чтобы хватало и того, и другого.

Время семь утра и ни хрена не сплю, потому что... Всю ночь ворочался на гребаном диване в гостиной, вежливо предоставив Насте спальную комнату, которую занимал раньше. Третья комната принадлежит Максу, туда вход посторонним запрещен. Поэтому довольствуемся малым, но уютным.

Когда говорил ей о куче планов, не соврал.

Во-первых, мне нужно затариться едой на несколько дней вперед.

Во-вторых, все-таки хочу посмотреть на ее мудака-дядю, просто задать ему один гребаный вопрос, а потом... Если сдержусь и не вмажу придурку, достану ее листы и акварель из дома. Привезу. Пусть рисует, если ей это нужно.

В то время, как буду рассекать по подиуму, я буду спокоен — девчонка занята делом.

И в-третьих...

Бреду на кухню по привычке в одних трусах, откуда раздаются звуки и шорохи.

Настя не спит.

Завтрак варганит?

М-м-м... Аромат не ощущается, но ноздри в предвкушении щекочет.

Черт.

В прихожей возле двери в глаза бросаются ее стоптанные кроссы, вид которых заставляет меня перекроить все свои планы.

Сначала ее одежда и обувь, а все вышеперечисленное потом...

Прохожу дальше и вижу, как Настя, задумавшись, изучает варочную панель, стоя в одной вязаной кофте, которая чуть прикрывает ее маленькую задницу.

Идеальную. Ненамеренно мои руки это запомнили.

Прислоняюсь плечом к дверному косяку, борзо разглядываю ее ножки, скользя глазами вниз-вверх. Взгляд опускается на стопы в уже знакомых шерстяных носках.

Прикольно, кстати, смотрится.

По-домашнему уютно и сексуально, я бы сказал. Все потому, что ее ноги...

— Доброе утро, — оборачивается на меня с легкой улыбкой на губах, но быстро прячет свои глаза.

Да, я в черных боксерах, и че? Не без них же.

Глава 16

Настя

Находясь в примерочной магазина брендовой одежды, которая мне совершенно не по карману, стою и любуюсь своим отражением в зеркале. Я перемерила кучу одежды, но выбрать что-то одно из всей горы вещей не получается.

Как говорит Рома, мне, что ни надень, все к лицу, потому настаивает на том, чтобы я не стеснялась.

Я категорически настроена против, чтобы покупать все. Беру из предложенного только самое необходимое.

Теперь вместо старых кроссовок на моих ногах красуются замшевые полусапожки с натуральным мехом на невысоком каблучке. О том, что у меня когда-нибудь появится такая обувь, я и мечтать не могла.

Место серой куртки на синтепоне занимает длинный пуховик белого цвета, в котором точно мерзнуть не придется.

Останавливаюсь на джинсах с высокой талией и свитере крупной вязки.

Но Рома считает мой выбор скудным. Добавляет ко всему головной убор и кожаные перчатки. А также несколько пар теплых колготок, носков и прочее, пока я застреваю в примерочной.

Понятия не имею, как теперь рассчитаюсь с ним за все это.

Деньгами?

У меня сейчас их нет. И если появляются, то в небольшом количестве, едва на жизнь хватает.

Своим телом?

Остается этот вариант. Но тогда бы он воспользовался мной при первом удобном случае. В той же машине, когда я не чувствовала конечностей от холода, когда Рома касался меня, согревал.

Гоню эти дурацкие мысли прочь.

Нет, он не такой человек. Он просто хочет помочь мне без всякой выгоды. По-дружески. Ведь по-дружески?

Или кем мы являемся друг для друга?

— Настя, — стучится в кабинку Рома.

Приоткрываю дверь, и он просовывает сквозь образовавшуюся щель руку, в которой держит вешалку с маленьким черным платьем. — Примерь еще вот это.

— Ро-о-ма, — стону в ответ.

— Давай, у нас мало времени.

— Ты же сказал, что у нас целый час в запасе, — принимаю одежду из его рук и прикрываю дверь.

— Вам, женщинам, сколько ни дай, все мало, — бухтит он, от чего я улыбаюсь.

Парень отказался от помощи консультанта, уверяя, что сможет подобрать для меня одежду по своему вкусу.

Что ж, вкус действительно у него неплохой.

Он мог бы, конечно, забить на мою примерку, успеть смотаться по делам или просто посидеть в мягком кресле в отдельном зале ожидания, как это делает большинство мужчин, когда их женщины проводят длительное время за шопингом. Но Рома решает остаться со мной и помогать с выбором одежды.

В моде и стиле я совершенно ни бум-бум, поэтому полностью доверяю ему.

Хотя меня постоянно волнует один и тот же вопрос: почему Рома это делает? Чтобы найти ответ, нужно спросить его об этом, а не мучиться догадками.

Черное приталенное платье длиной чуть ниже колена и на тоненьких бретельках словно создано для меня. Провожу руками по очертаниям своей фигуры, отмечая приятную на ощупь ткань.

Скручиваю свои волосы на затылке, нарочно оставив несколько вьющихся прядей у лица.

Неплохо. Думаю, Роме понравится. Но сейчас я не дам ему оценить себя в этом наряде.

В голове зреет план сделать для него сюрприз: приготовлю ужин в знак благодарности, тогда и предстану перед ним в его же подарке.

Табун мурашек покрывает мою кожу, когда воображаю, каким взглядом он будет смотреть на меня. Тем хмурым, который уже успел полюбиться, или ласковым, которым награждал в машине наряду с прикосновением своих теплых и сильных рук.

Боже, как же хочу их ощутить на себе снова.

— Насть, ты там живая, — возвращает его голос на землю.

— Да.

— Подошло?

— Очень.

— Покажись, — просит Рома, нетерпеливо стучась в дверь.

— Эм, да ладно, Ром. По фигуре село, все отлично.

— Ясно, — сдается он. — Берем?

— Берем, — выдыхаю я, смотря на себя розовощекую в зеркале.

Спустя пять минут, когда вновь пакуюсь в свои привычные джинсы и свитер, покидаю примерочную.

— А че не в новом? — интересуется парень, смотря на меня вопросительно.

— Я... — язык не поворачивается сказать ему, что все эти шикарные вещи не мои.

Я все еще не могу принять такие дорогие подарки. Не то чтобы не привыкла получать, просто я считаю, что их нужно заслужить, а я вроде как ничего такого не сделала.

— Ладно, пошли, — говорит этот совершенный парень и берет меня за руку.

Его ладонь такая теплая и нежная, греет мою холодную и от волнения влажную кисть руки.

Когда Рома расплачивается за покупки картой, я отворачиваюсь. Стараюсь не смотреть, как он это делает, а главное, для кого он это делает. Но сам он выглядит воодушевленным своей идеей приодеть меня, и его уже не остановить.

Глава 17

Настя

— Я в туалет, — быстро проговариваю Роме, и, в прямом смысле слова убегаю от него, куда глаза глядят.

Ищу спасения в первом попавшемся крупном растении, что стоит в огромном горшке недалеко от кассы. Прячусь за ним, делаю вид, что зависаю в телефоне, но глазами и ушами я полностью рядом с Ромой.

Он едва успевает отреагировать на мои брошенные слова, как тот ненормальный принимается орать на весь отдел:

— Какие люди, Ромер!

Рома говорит чуть тише, приветствуя дружеским похлопыванием по плечу. Примерно догадываюсь, о чем он спрашивает своего друга.

— ...пошла выбирать тряпки для быка. Вижу, ты стоишь. Дай, думаю, подойду.

Рома опять говорит о чем-то невнятно, поглядывая по сторонам.

Очевидно, меня ищет.

Жмусь ближе к ветвистой зелени.

Из короткого диалога выясняется, что сегодня их общий знакомый по имени Роберт открывает ночной клуб под названием «Неон», и Рома просто обязан там присутствовать. Парень пожимает плечами, объясняя, что у него совсем другие планы.

На что чубастый настаивает, периодически громко акцентируя на словах «ты должен».

— Там будут все наши, — долетают до меня его слова. — Хоть полчаса посвети перед ним своим фейсом. Твой Милан подождет...

Интересно, что же Рома должен? И почему он начинает нервничать, когда разговор заходит о некоем Роберте?

В его руках куча огромных пакетов с одеждой, наверняка нужна моя помощь, но я продолжаю прятаться, как последняя трусиха.

— Прибарахлился? — не отстает от него грубиян, указывая подбородком на вещи.

— Немного, — отвечает ему Рома.

— Ни фига себе немного, на целую роту. О,

там че, лифчик? — нагло заглядывает в один из

пакетов и принимается ржать. Но Роме нет

никакого дела до его глупых шуток.

Не пойму, что может связывать его с этим чурбаном? Они ведь абсолютно разные.

Недоумение по поводу их дружбы приходится отложить на потом, поскольку дальнейший диалог заставляет напрячь весь мой слух и зрение.

Стараясь быть незамеченной, как вор, подглядываю за двумя парнями.

— Мое «желание» исполняется? — слышу вопрос, исходящий от улыбчивого водителя «танка». — Шпёхнул девку уже?

Рома ничего не отвечает. Трет пальцем свой подбородок, а после будто приходит в себя, крутит головой, выискивая меня взглядом.

Я замираю на месте, кажется, не дышу — так хочу услышать продолжение их разговора.

Какую девку?

Но не судьба узнать.

— Смотри, ты мне должен, — опять звучит от его друга загадочное напоминание.

На этом парни сухо прощаются.

Как только неприятный тип исчезает из поля зрения, я выдыхаю весь воздух, который набрала в легкие за время их разговора.

Правда, легче мне не становится. В груди отчего-то неприятно жжет.

У меня не такой исключительный слух, чтобы отчетливо воспринимать произнесенные этим придурком фразы. Стараюсь не накручивать себя и не возвращаться к теме их непонятной беседы.

Весь путь домой мы молча проводим в машине.

Рома закрывается в себе, размышляя над чем-то, возможно, над предложением его друга. Не бросает на меня свой хмурый взгляд, в котором я нуждаюсь. К которому привыкла.

Вообще не смотрит в мою сторону. Как будто меня нет.

Грудь неприятно царапает знакомое чувство ненужности.

Поиграл с маленьким котенком, приласкал, накормил, а затем выбросил на улицу.

Кусаю щеку изнутри, чтобы не заплакать.

— Отвези меня домой, пожалуйста, — прошу тихо, поворачивая голову к Роме.

— Еще чего, — фыркает он недовольно. — Твоей ноги там больше не будет.

Сердито сверлит взглядом пешеходов, когда стоим на светофоре.

— Почему? — простой вопрос.

— Потому, — прямой ответ.

— Нет. Почему ты мне помогаешь? — мой голос предательски дрожит, когда набираюсь смелости спросить его о главном.

Наконец-то Рома глядит на меня по привычке угрюмо, и я перестаю дышать.

— Потому что я так хочу, — отвечает он, возвращая кислород в мои легкие.

Мы смотрим друг на друга пристально, практически не моргая. Затем он постепенно опускает свой взор, мажет им по мне, возвращает к лицу с приподнятой бровью, и едва заметно улыбается.

— Еще вопросы?

У меня их целая куча на самом деле, но озвучивать не решаюсь.

— Отвезу тебя к себе. Вечером мне нужно отлучиться ненадолго, — ставит меня в известность, но я уже в курсе, где именно Рома «должен» быть. — Завтра ночью вылетаю в другую страну, и пока меня не будет несколько дней, поживешь в этой квартире.