Нежный удар или стоп, снято!

Глава 1

Клара

– Не смотри ей в глаза, она вообще отбитая, – наставляет тренер, пока я пытаюсь подковырнуть капу языком и уменьшить давление. Зуб болит и, как назло, капа давит на воспалённую десну. Говорила мне Печенька, что зубы надо лечить вовремя, а мне всё не до этого. Теперь расплачиваюсь.

Сука, болит адски.

– Жень Женевна, не дрейфь, – бросаю слова тренеру. Она, между прочим, мастер спорта по боксу. Тётка суровая и дисциплинированная. За дисциплину и спорт – стреляет в упор. Точнее, бьёт. Морально. На тренировках не щадит никого. Ей не важно, что я девушка. В первую очередь – я спортсменка. У меня не может быть месячных и болей в животе, не может быть капризов, и, не дай бог, жалости к себе. Если выбрала суровый мужской спорт – будь добра соответствовать. На ринге и после никто не жалеет, никто не станет дуть на ранку и приговаривать: «У кошки боли...» Только руку пожмут. Выиграла – пожмут с поздравлением. Проиграла – с поддержкой.

«Ной не ныл, и ты не ной» – любимая фраза Жень Женевны. А ещё: «Голова не жопа, завяжи и лежи». Так она отвечает на любую жалобу о боли, будь то мигрень или диарея. Ответ всегда один, меняется только область завязывания.

С годами, вместе с выносливостью, выработался рефлекс скрывать любую боль. Как и сейчас. Обязательно схожу к стоматологу после боя. Зуб так болит, что в голове трещит, словно стая сверчков пилят прямо по мозгам. Бензопилой. Откуда у сверчков бензопила? Хм… В моей голове и не такое можно найти.

Соперница на два года старше. Надя – Кувалда. Отбитая на голову. Бьёт не глядя. После одной драки в баре отправила задиру на тот свет одним ударом. На суде удалось доказать, что он пытался её изнасиловать. Не берусь судить, меня там не было. Стараюсь не появляться в том районе. Весь город поделен на группы, отвечающие за свой район. Простым смертным можно передвигаться где хочется, а вот нам, состоящим в банде Ворона, – нельзя. Неосторожность может повлечь за собой серьёзные разборки с местными. Наши тоже чуваков из других банд на районе не приветствуют.

Нет, я не боюсь разборок. Мир ещё не создал человека, который может заставить меня трепещать и бояться.

Так как росла я в самом неблагополучном районе, куда даже авторитеты боятся заглядывать, то с детства пришлось принять правила игры. С ранних лет приходилось завоёвывать уважение в глазах парней с района, чтобы быть не просто местной, а частью этой банды. Мне казалось, что только так я могу обеспечить свою безопасность.

Всегда дралась наравне. Никогда не боялась.

Печенька – моя бабуля, от которой всегда пахнет свежеиспечённым печеньем с изюмом, отвела меня за руку в спортивный клуб для детей, где и преподавала Жень Женевна. Тренер взялась за меня, как удав за добычу. Душит все мои желания выделиться, метнуться на стрелку, постоять за своих. Она привила понятие спорта в общем, что спорт – это в первую очередь дисциплина, а не умение махать кулаками и забивать врагов на стрелках.

Драться на улицах я перестала. Теперь стою за район на соревнованиях. И довольно успешно. Даже Ворон не раз выражал мне респект. Называет меня Малой, чудила! Всего на четыре года старше, а ведёт себя, как будто уже всю жизнь прохавал. Ещё в детстве выделил меня из толпы местных девчонок. Сказал всем, что я его будущая жена… Поэтому, в свои 18, я ещё девственница. Да даже не целовалась ни разу! Ни один пацан в своём уме ко мне не приблизится. Ворон терпеливо ждёт, когда я созрею. А я уважаю его, как старшего. Люблю, как брата. Но от одной мысли о том, что у нас с ним может что-то быть, – мысленно наизнанку выворачивает.

Но когда-нибудь придётся сдаться. Выбор у меня небольшой: или с Вороном, или ни с кем. Такова реальность. Девичьи мечты о сказочном принце непременно на белом коне (а то если конь не белый, то и принц не достаточно авторитетный; я думаю, это как с кедами у реальных пацанов), с замком с высокими башнями и миллионами за спиной – не моя тема. Моя реальность гораздо приземлённее. Бабуля воспитывала меня одна, так как отец сидит в тюрьме за убийство, а мать… одно название. За свою жизнь я видела её всего один раз, когда эта алкашка приезжала к Печеньке требовать деньги, угрожала, что заберёт меня и будет сама осуществлять свои обязанности. Она не знала, что Печенька за свою жизнь чего только не повидала. Мою бабулю даже на районе уважают: пацаны всегда здороваются, сумки до дома носят. Бабуля до пенсии работала смотрителем в женской колонии. Её на понт не возьмёшь. Сказала маме, чтобы та за слова отвечала. Собрала мои вещи и нагрузила свою дочь сумками.

Помню, как я испугалась. Как бешено сердце билось, как дыхание останавливалось. Я мысленно прощалась с жизнью, стоя в прихожей в одной майке и трусах.

А мать, осознав, что Печенька не шутит, кинула мои вещи и исчезла. Навсегда.

Только повзрослев, я поняла, что бабуля никогда бы меня не отдала. Она просто переиграла мамкины закидоны. Из этой ситуации я извлекла важный урок: иногда, чтобы не оказаться в числе проигравших, нужно дать противнику то, чего он хочет.

Ринг. Перчатки. Острый взгляд Кувалды. Дёргается, показушничает. Демонстративно ударила меня в челюсть, когда сходились. Играет на толпу зрителей. Показывает, что она победитель. Слишком много сил тратит на выёбывания. Отвечаю спокойствием. Даю ей то, что она хочет: видимую слабость. При этом сама на фоксе, все рецепторы сосредоточены на её движениях. Знаю, куда она будет бить ещё до того, как её кулак разрежет воздух. Сосредоточенность. Внутреннее спокойствие. Ноль эмоций. Никакого страха. Чётко продуманные движения, холодный расчёт, профессионализм. И я побеждаю.

Противница выдохлась на втором раунде, внимание рассеялось, удары потеряли мощь. Расслабляюсь… Чего делать никак нельзя!

Пропускаю хук справа – с хрустом вылетает капа. Пропускаю слева – аккурат по больному зубу…

Сплёвываю зуб с кровью на пол, с огорчением подмечаю, что к стоматологу уже можно не идти.

Разозлила! К чёрту боль, ебашим!

Глава 2

Роберт

Завораживающий вид из панорамных окон Москва–Сити всё так же будоражит нервы, приносит ощущение гордости, смешанной с восторгом. Лёгкий шёпот системы кондиционирования приятным монотонным звуком успокаивает, дарит ощущение спокойствия и умиротворения. Находясь на вершине самой престижной высотки самого крутого города России, чувствую себя на вершине всего мира. Победитель по жизни. Неотразим, красив, талантлив. Да, это всё обо мне. Главный герой всех новостей шоубиза, звезда новой эры кинематографа. Сотни контрактов, десятки фильмов. Шесть главных ролей только за последний год. Дааа, это всё я. Алмаз среди других ископаемых. Меня все хотят, мною восхищаются, меня везде ждут. Не жизнь, а сказка. Всё – лучи славы и восхваления поклонников, заслуженные. Я знаю свою работу и отлично её выполняю. Могу сыграть кого угодно, когда угодно, где угодно. Единственная цель, так и оставшаяся недостигнутой – покорить Голливуд. О да! Весь мир должен узнать обо мне и влюбиться. Ни один американский или турецкий красавчик не сравнится с той картинкой, которую могу дать я. Ходячий секс, как меня называют.

Закончив медитировать, любуясь видом, беру с полочки банку с берушами, выхватываю пару поролоновых пуль, вставляю в уши и запрыгиваю на беговую дорожку. Это мой утренний ритуал – пробежка в полной тишине, наедине со собой и своими мыслями. Будни наполнены шумом, суетой, работой, общением. Каждый день – марафон. Дистанция – до Голливуда. Чтобы совсем не запутаться и не сойти с ума, я нашёл для себя такой способ приводить в норму эмоциональное состояние.

Завершив пробежку, одолевает животный голод. Закидываю свежие овощи в блендер, делаю себе полезный смузи. Кидаю в него витамины, пару ложек протеина, семена чиа. После завтрака – контрастный душ и уход за лицом, моей визитной карточкой. Техступенчатый этап очистки: сыворотка с витаминами и гиалуроновой кислотой, массаж специальным валиком, разглаживающим морщины и устраняющим отёчность после сна. Маска и патчи. После всего наношу на кожу немного увлажняющего крема.

Вынимаю из коробки пару винных пробок, запихиваю за щеки и, глядя в зеркало, повторяю скороговорки с разной скоростью и интонацией.

– Милый, тебе звонят, – открыв дверь в ванную, сообщает девушка с длинными светлыми волосами. Забыл, как её зовут.

– Кто разрешил входить? – повысив голос и выплюнув пробки, окатываю ночную нимфу яростью.

– Но… я думала, это важный звонок… – протягивает мой телефон дрожащей рукой.

Беру его, смотрю на номер. Звонок и правда важный. Марат, режиссёр от бога, по всякой ерунде звонить не будет.

– Кыш отсюда! – шикаю на девушку.

Принимаю вызов. Марат не просто режиссёр. Этот человек сыграл главную роль в моей карьере, предложив роль несколько лет назад и поверив в мой талант. Своим успехом я обязан именно ему, поэтому его проекты всегда на первом месте, даже если они малоприбыльны. Чувство долга и уважение заставляют проявлять дружескую поддержку Марату.

– Роберт, ты мне нужен! – заявил режиссёр, едва я успел принять звонок.

– Главная роль! Проект – ебейший!

– Что за проект? – интересуюсь, в миг проникнув всеми фибрами души к его энтузиазму. Если Марат говорит, что проект стоящий, значит, так и есть.

– Сериал про серийного убийцу и работу следователя. Ты же знаешь, сейчас в моде трукрайм! Нетфликс будет выпрашивать разрешение на копию!

– Марат… – огорченно вздыхаю. Подбираю слова, как отказаться, чтобы не испортить дружеские отношения. Никогда ему не отказывал, но сериал… это для новичков, для тех, кто только закончил институт. Я достоин только полнометражной картины, которая выйдет в прокат в кинотеатрах и сорвёт кассу. Я профессионал, а не самоучка без образования.

– Сериалы – это не моё…

– Твоё! Роберт, ты только почитай сценарий!

– Да что мне этот сценарий?! Сериалов про ментов, как мусора на свалках.

– Ты не прав, Роб. Наш сериал основан на реальных событиях! Убийца – жутчайший персонаж в мире криминалистики.

– Я не хочу играть маньяка. Сам понимаешь, от этого амплуа потом не отмоешься.

– Не, Роб, на роль маньяка утвердили Степанова. А у тебя будет главная роль следователя. Да ты почитай сценарий!

Вот ещё! Солидола в сериале играть, да он издевается! Где я, и где ментовской второсортник. Не думаю, что громкое имя маньяка из прошлого взыграет должным образом и даст бурную ответку. Сильно узкий круг зрителей.

– Нет, Марат, при всём уважении…

– Вот значит как? Корона на мозги не давит? Зазвездился!

– Не давит. Прости, но сериалы – это не для меня.

– Хорошо! Возьму на твою роль Савченко! Вот где талант! Любую роль сыграет!

– Я тоже, любую… – чувствую, как мозги закипают. Савченко Игнат, учился со мной на одном курсе театрального института. Все пары прогуливал! Безответственный, пресной тип. Не понимаю, почему его до сих пор приглашают сниматься. Марат прекрасно знает о моей неприязни к Игнату и на этом играет.

– Ладно, позвони Наташе, она скажет, когда я могу.

Наталья – мой агент.

– Наташка уже всё одобрила, успеешь сниматься между текущими проектами. Уже всё обсудили за моей спиной.

– Эээй, ладно! Кидай сценарий, почитаю.

– Я знал, что ты согласишься, сценарий уже у тебя на почте. Актёрский состав уже утверждён, начало съёмок через пару недель, когда я закончу съёмки в Приморске.

Название города резануло слух, как бритвой по нервам.

– Ого, куда его занесло. Я надеюсь, съёмки сериала будут в пределах Московской области?

– Конечно! Осталось только найти актрису на главную роль.

– Возьми любую студентку театрального. Чтоб красивая, если предусмотрены постельные сцены.

– В том-то и проблема. По сценарию девчонка – помощник следователя. Должна уметь неплохо драться и выглядеть как с обложки. Где я такую найду? У нас драк – половина сюжета. Может, у тебя есть кто на примете?

– У меня? – громко удивляюсь.

– Марат, ищи сам! Может, мне ещё за тебя фильмы снимать?

Глава 3

Клара.

– Ларка, а ну бегом сюда! – стон Печеньки летит из зала.

В нашей однушке не хватает места для личного пространства, которое так сильно психологи советуют отстаивать. Поэтому бабуля отделила угол гипсокартоном, создала для меня отдельный уголок с кроватью, а сама ютится на раскладном диване напротив телевизора. Этот угол 2×2 метра – для меня невероятно уютный и совсем не маленький. Нет, не жмёт. Учитывая мой невеликий рост 160 см, комната мне как раз. И, зная характер своей бабули, я чрезмерно благодарна ей за личное пространство. Ведь она могла ничего не делать, а приказать спать на раскладушке у шкафа.

Печенька не имеет лёгкости и нежности в характере, даже при общении с детьми. Для неё все, кто похож на человека, даже служебные собаки, должны быть дисциплинированы, обучены и приносить пользу обществу. На пенсии моя старушка устроилась на работу в школу уборщицей. Мемы на тему злых школьных уборщиц для детей, где работает Печенька, – суровая реальность. Она и правда может дать грязной тряпкой по хребту, если кто-то пройдёт в грязной обуви по помытому. Ну что поделать, такой у неё характер.

За годы работы в женской колонии у неё выработалась профессиональная деформация. Считает, что все должны ходить по струнке и беспрекословно выполнять приказы. Она суровая, жёсткая, но справедливая. Даже несмотря на скверность и жестокость, помогала многим женщинам в колонии. У неё глаз намётанный, людей насквозь видит. Особенно женщин. С первого взгляда может понять, виновата девушка в совершённом преступлении или нет; хороший перед ней человек стоит или отъявленный психопат. У Печеньки чуйка на скрытые грешки получше, чем у служебных собак на наркоту.

– Чё случилось? – выбегаю из своей «комнаты». Впиваюсь взглядом в морщинистое лицо своей старушки, пытаюсь уловить подсказку. Она у меня гипертоник со стажем, и в последнее время давление часто скачет.

– Расчехляй пиздяльник! – командует, плюхнувшись на диван.

Ну точно, давление. По телеку новости идут.

– Я антенну откручу, честное слово! – ругаюсь, распаковывая электронный тонометр. Не выдерживает стальной характер бабули современных новостей.

– Что хоть показали?

– Авария под мостом. Представляешь? Мать скончалась, а ребёнок выжил… – взгляд побледневших от старости глаз моментально потух, порылся тёмной пеленой воспоминаний. Печенька притихла.

Оборачиваю вокруг её руки аппарат, а она резко его срывает, в сторону швыряет, с дивана подскакивает.

– Чё ты мне суёшь?! – наезжает.

– Говорю же, авария там! Ребёнок в реанимации! Отвези меня в больницу!

– Ладно, ладно! Только не волнуйся так.

Пока спускаемся в лифте, пытаюсь узнать хоть немного об этом ребёнке. Не спроста бабуля торопится его навестить.

– Ба, ты знала его маму?

– Тфф, – фыркает, на свою трость опирается двумя руками.

– Я у его матери роды в тюрьме принимала! Хорошая девушка, только в жизни не повезло. Людка как откинулась, так сразу мальчонку забрала. Сирота она, никого нет. Теперь и пацаненок один…

– Ба, ты сама говорила, что всех не спасти.

– Всех не спасти. А Славику помочь нужно. Мать его много добра людям делала. Никогда не смотрела, кому помогать, а кому нет. Всем в колонии помощь оказывала, со всеми всем делилась, слабых и немощных защищала.

– Сколько сидела?

– Семь лет.

М-да, достаточный срок, чтобы Печенька полюбила человека всей душой. Для неё они все были как дети для воспитателя. Кого-то всё время наказывала, кого-то жалела, кого-то искренне любила.

– По какой статье залетела? – спрашиваю.

Выходим из лифта, из подъезда. Направляемся к покосившемуся дереву у гаражей, там мой верный конь припаркован.

– Мужа убила, а потом прикопала в огороде. Дура! Если бы сразу об убийстве сообщила, меньше бы дали, за самооборону. А так как она скрыла преступление, то впаяли почти по полной. От максимального срока спасла беременность и следы насилия на теле от муженька.

Да уж, каких только историй от Печеньки не услышишь. Завожу байк, передаю бабуле её шлем, жду, когда она позади меня усядется. Печенька кряхтит, взбираясь на железного коня, трость подмышкой зажимает, ноги на подножке пристраивает.

– Полетели, как из пизды тефтели! – поторапливает.

Газу поддаю, выезжаю со двора. Мчусь между машинами, собираю защитным стеклом мелкие капли промозглой мороси. В такую погоду ездить опасно для жизни. Но если бабуля что-то решила, её ничто не остановит.

– Ларка! Чё ты телешься, как говно в проруби?! Живее давай! – орёт Печенька.

Выжимаю газ, рев мотора сердцем слушаю. Иду на опережение большого крутого гелика, как вдруг водитель резко подрезает. Хотел перестроиться и в зеркало не посмотрел. Врезаюсь передним колесом в пассажирскую дверь, благо не сильно. Успела оттормозиться. Даже с байка не слетели. Сила в руках имеется, удалось удержать коня, чтобы не завалился. Пока пытаюсь отдышаться, мысленно благодарю Бога за то, что всё обошлось.

– Куда прешь, курица!? – вопит лысый водила, высунувшись из окна. Внушительный подбородок и бритая башка напоминают бандитов из ментовских сериалов, которые бабуля обожает.

Не успеваю открыть рот, чтобы извиниться, как бабуля орёт позади меня, длинной тростью в окно гелика тычет:

– От паразит! В глазки долбишься? Не видишь, старушка в больницу едет?!

Разглядев на пассажирском пожилую женщину, мужчина впал в лёгкое состояние ахера.

– Сами виноваты! Носитесь на своих гробах как сумасшедшие! – приходит в себя мужик.

– В зеркало надо смотреть, урод! – заявляет бабуля. Одним махом сбивает тростью боковое зеркало гелика.

– Ларка, давай быстрее, поехали! – поторапливает.

Мужик со взглядом разъяренного зверя из машины выходит, прет прямо на нас. Откатываюсь назад, газ выкручиваю, объезжаю его на полном ходу. Удалось свинтить до того, как кара настигнет. Печеньке бы поучиться эмоции сдерживать. Может, её тоже к Жень Женевне записать?