Некромант и я. Нюансы магического шпионажа

Глава 1

С неба хлынул ливень, и под ним мой зонт раскрылся с новой стороны. Оказалось, что он протекает. Как и чердак у одного наглого некроманта, решившего, что Ирэн Ирсен можно использовать втемную. Стоит только улыбнуться, прильнуть, и я растаю, точно сахар под дождем. Но нет. Я была кремень! Я скала! Я… додумать не успела.

Мысли перескочили на камушки. Точнее, на один. Пресловутый «Черный монолит» и того, кто решил из-за него меня подставить, да так, что не просто подмочить репутацию, а замочить по полной. С контрольным выстрелом пульсара в голову. И хлеставшим по щекам каплям было в этом мокром деле далеко до моих врагов.

Об этом я думала, пока топала по лужам. Эти осколки плачущего неба все ширились, пузырились, обещая, что до следующего утра лучше на улицу не выходить. С волос текло, ткань брюк липла к ногам, холодя. Но я этого почти не чувствовала. Внутри кипела злость.

Я, наплевав на подлость зонта, сложила его, подхватив под мышку. Так и вошла в калитку, прошествовала по дорожке, толкнула дверь плечом и поставила предателя в угол. Увы, не Вирсента, а так и не сработавший «амулет от дождя». Обычно, когда я брала эту пакость в виде трости с собой, небо оставалось чистым до вечера. Но стоило забыть — обязательно какая-нибудь брюхатая туча да проливалась над головой.

— Ирэн, деточка? — из гостиной донесся голос деда. — Ты наверняка намокла... Иди переодевайся и садись ужинать, я как раз разогрел рагу.

— Спасибо, я не голодна, — отозвалась я, стараясь, чтобы голос не дрожал. От холода, ярости, усталости… какая разница? — Я лучше приму ванну и сразу лягу спать.

И с этими словами, споро развязав шнуровку сапог, затопала пятками по холлу, а потом и шустро взбежала по лестнице, пока Ирпур не увидел, в каком непотребно-штанном виде его внучка разгуливала сегодня по городу.

Разделась я быстро, с остервенением стаскивая льнувшую к телу ткань. И тут же, завернувшись в махровый халат, отправилась в ванную комнату, что была в конце коридора на втором этаже.

Повернула вентиль старого медного крана, и в эмалированную лохань хлынул кипяток. А с ним к потолку поднялись и клубы пара.

Добавила соли, ароматических масел, пены и погрузилась в тепло, слыша, как дождь продолжает стучать по крыше. Все же правы те, кто говорит, что ливень вовсе не мокрый, если ты сам греешься у камина. Ну или в ванне…

В последней-то я и терла с остервенением кожу мочалкой, будто хотела смыть с себя не только грязь, но и весь этот день. Только удалось убрать остатки тьмы, в ловушку которой вляпалась, да пот с дорожной пылью, но не ту тяжесть, что засела где-то под ребрами.

Так что, плюнув на это дело, я ополоснулась и, завернувшись в халат и накрутив тюрбан из полотенца, пошла обратно к себе в спальню.

Мысли о предательстве напарника никак не шли из головы. Они крутились в голове, а я сама — в постели. На ужин так и не спустилась. Сил симулировать нормальность перед дедушкой уже не было.

Я ненавидела их всех. Ненавидела Вирсента за его холодный расчет, ненавидела того, кого считала коллегой и кто меня подставил, ненавидела даже себя — за то, что попала в эту ловушку.

Вытерлась наспех, натянула ночную рубашку и плюхнулась на кровать. Глаза закрылись сами собой.

«Завтра. Разберусь со всем завтра», — решила для себя и, ухватившись за эту мысль как за спасение, наконец-то забылась тревожным сном.

А вот очнулась от сигнала.

Он шел от охранного артефакта, в который я превратила наш дверной звонок. Кто-то переступил порог дома, не удосужившись ни постучать, ни нажать кнопку.

Я замерла, вслушиваясь в тишину ночного дома. Но больше сигналка не отзывалась. Неужели почудилось? Или виной всему расшалившиеся нервы?

Но что-то мешало лечь обратно на подушки, и я, откинув одеяло, босиком на цыпочках направилась к двери. Миновала коридор и только собралась свернуть на лестницу, как услышала скрип. Тот самый, что не единожды напоминал мне: нужно починить третью ступеньку снизу...

Сердце пропустило удар. А вот это мне почудиться уже не могло… Кто-то явно был внизу. И это бы полбеды. Главное, что этот кто-то явился без приглашения. На секунду закралась мысль, что это Вирсент. Может, решил еще какой «подарочек» подкинуть, но я быстро отмела ее. Напарничек, случись у него подобная нужда, просочился бы так, что я и не узнала бы. Потому как что-что, а все нюансы взлома и проникновения этот некрогад знал на отлично. А тут вон «гость» не смог даже со скрипящей доской договориться.

Это внушало робкую надежду, что у меня есть шансы. А ускользнуть или напасть — это по ходу разберемся.

Но даже несмотря на это страх сжимал горло ледяными пальцами. И он бы мог вполне задушить меня, если бы не злость. Та, навещавшая меня вечером, не ушла восвояси, а лишь затаилась. И сейчас вновь подняла свою змеиную голову, пробуя языком ночной воздух, пропитанный надвигавшейся — тихо так, неспешно — угрозой.

Меня бесило то, что сволочь, охотившаяся на меня, пытавшаяся подставить, решила не ограничиваться мастерской или городскими улицами, а заявилась ко мне в дом.

Так что сейчас во мне плескались страх, поверх него ярость, и довершала этот многослойный коктейль паника-паника-паника.

Именно она и подгоняла меня, стучала набатом в ушах вместе с пульсом и хватала за руки, заставляя те трястись, пока я лихорадочно рисовала в воздухе атакующее плетение, наплевав на то, что оно может кого-то не только ранить, но и убить.

А шаги меж тем приближались, и, когда пришедший по мою душу и тело был уже совсем близко, я резко шагнула из-за поворота и ударила в черную тень.

Аркан полоснул по гибкому силуэту. Кто бы это ни был, но он скатился по лестнице кубарем и врезался в комод, стоявший у противоположной стены.

Послышался глухой удар, а потом магиография бабули, висевшая на стене, закачалась и со звоном упала на пол.

Я же, не обращая на это внимания, занесла руку для еще одного удара.

Глава 2

В этот раз досталось то ли лодыжке, то ли колену — понять я не смогла. Но по тому, как побледнел Ирпур и, охнув, вцепился в плечо некроманта, стало ясно: боль у дедули дикая. Так что его, стонущего, Вирсент дотащил до кресла, куда и усадил.

А потом брюнет без церемоний закатал у пижамы штанину, благо та была широкой, и глянул на начавшую раздуваться от стремительного отека лодыжку — ту самую.

Ирпур пытался храбриться, но по выступившей на висках испарине было понятно: он держится лишь на упрямстве и ни на чем больше.

Вирсент же перешел на магическое зрение. Я увидела, как по темным радужкам глаз некроманта пробежали всполохи магии. Сама я в лекарском деле была не сильна и, хоть тоже посмотрела на ногу дедули, используя дар, мало что поняла. Потому утверждать, вывих это или закрытый перелом, не рискнула бы.

Вирсент оказался куда более подкован в данном вопросе: что целители, что некроманты разбирались в анатомии. Только у одних пациенты дрыгались и жаловались, у вторых вели себя образцово тихо.

— Перелома нет. Вывих. Возможно, еще есть небольшая трещина в малой берцовой кости, но по ее поводу точно скажет лекарь. Я же сейчас вправлю лодыжку, чтобы отек не усилился и боль стала меньше.

— А ты уверен, что справишься? — с сомнением протянула я, переживая за деда.

Тут же удостоилась мрачного взгляда напарничка. Тот будто без слов говорил: «Значит, собственную жизнь ты мне доверила спасти из чернокнижной ловушки, а ногу старика — нет?!» Я поджала губы, всем своим видом давая понять, как некромант неправ, даже если его логика верна. В общем, не нашла что возразить и попыталась быть гордой, независимой, сильной... Какие там еще есть приличные синонимы к «сглупила»?

Дедуля же, услышав мой вопрос, не удержался от смешка, несмотря на боль.

— Внучка, господин Вирсент будет лечить меня на бис. В прошлый раз тоже оказывал мне первую помощь до того, как пришел целитель, — пояснил Ирпур.

Не сказать, чтобы мое недоверие после этих слов совсем улеглось. Так что я бдела за тем, как некромант четко, больше не размениваясь на слова, одной рукой взялся за дедулину пятку, другой — за пальцы ноги, повернул стопу чуть внутрь, а затем резко, но плавно потянул на себя.

Раздался глухой щелчок.

Дед аж приподнялся на локтях, глаза расширились, но тут же закатились. Вирсент не дал ему потерять сознание — шлепнул по щеке легко, но звонко.

— Дышите. Глубоко дышите.

Ирпур с шумом втянул воздух и открыл глаза. Зрачки, расширившиеся от боли, медленно начали сужаться.

Вирсент же, снова опустившись на колени, вновь чутко ощупал лодыжку, видимо проверяя, встал ли сустав на место. Убедившись, что связки целы, некромант, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Дай что-нибудь для повязки…

Я метнулась к дедушке в спальню. Благо бинты, которые он недавно снял, были там, уже постиранные и высушенные.

А когда пришла, увидела, что некромант уже раздобыл кухонное полотенце и свернул его в жгут — наподобие валика, или это была импровизированная шина? Так или иначе, ее он закрепил бинтом, а после еще и обезболивающие чары с заморозкой накинул сверху.

Дедушка снова закрыл глаза, на этот раз, кажется, не от боли, а от облегчения. Его пальцы, стиснувшие до белых костяшек подлокотник кресла, медленно разжались.

Вирсент же не иначе как решил: где два заклинания, там и три — и наложил на дедулю еще и сонное.

— Спасибо, — выдохнула я, ощущая одновременно и злость (все же некрогад использовал меня втемную в своей шпионской игре), и благодарность за повторное свое спасение, и главное — за дедулю.

Только пока не определилась, какого чувства во мне больше. И, пытаясь найти ответ на этот вопрос, посмотрела сначала на стену, где был пришпилен мой отбитый на голову убийца. Та, к слову, закатилась в угол и сейчас таращилась на нас алыми полупотухшими углями глазниц.

Тело мертвяка, что примечательно, дрыгалось. Но не отчаянно, с остервенением, как поначалу, а уже слабо. Но пальцы в черных перчатках сжимались. Ботинок постукивал… Словно неупокойник пытался отодрать себя от каменной кладки под обоями.

«А их придется менять», — подумалось некстати. Одни убытки с этим шпионажем и никакой прибыли, если не считать, что прибыло проблем, травм и скоропостижно скончавшихся нервов.

Словно соглашаясь с такими выводами, трупак дернулся в последний раз и стих.

Вирсент лишь мазнул по поникшему, точно лютик без воды, неупокойнику взглядом и уделил все свое внимание его голове. Ту он поднял небрежно и, щелкнув пальцами, создавая стабилизирующие (они же и защитные заодно) чары, начал медленно разматывать тряпицу. Не удержавшись, я взглянула в лицо своей несостоявшейся смерти. Та оказалась не костлявой, а вполне себе еще с мягкими, даже чуть раздувшимися тканями. Кожу покрывали трупные пятна, через которые наискосок, от скулы до угла губ, шла вмятина от моей кочерги.

— Знакомая рожа… Кажется, я уже убивал его пару недель назад… Как же тебя, приятель, выкрали из трупницкой-то… — протянул Вирсент и, держа за шею голову, покрутил ту, а потом резко наклонил ее, так что сальные патлы промелькнули в воздухе, и я увидела в основании шеи полускрытую волосами татуировку.

— Хр-р-р… — раздалось в ночи, и я, напуганная звуком, вздрогнула, лишь секундой позже поняв, что это не скрежет зубов неупокойника, а всего лишь дедулин заливистый храп.

Некромант же и бровью не повел.

— Метка гильдии наемных убийц, — как ни в чем не бывало пояснил он и задумчиво добавил: — Не иначе тебя, приятель, выкрали свои же из морга.

Его размеренный голос подействовал на меня успокаивающе, и, пытаясь отвлечься от запоздало нахлынувшего страха, я, не думая, выпалила:

— Чтобы с честью похоронить?

— Чтобы с выгодой продать, — усмехнулся Вирсент и пояснил: — Видишь ли, Ирен, несмотря на такое досадное недоразумение, как смерть, некоторые навыки все же остаются при теле и могут быть использованы в деле тем, кто владеет черной магией. А преимущество неупокойников перед обычными убийцами в том, что они малоразговорчивы. Так что в случае осечки, в отличие от живого наемника, не сдадут своего нанимателя.