Нельзя тебя любить

Пролог Глеб

Накидываю капюшон на голову и прикуриваю сигарету. Горький дым сразу попадает в легкие и дарит болезненное удовлетворение. Вечерние сумерки скрывают меня от посторонних глаз, позволяя долго оставаться незамеченным. Смотрю на часы, еще пара минут и она появится. Никогда не опаздывает. Весь день расписан по минутам и я, блядь, знаю его наизусть.

Жду около подъезда, как верный пес и самому от себя тошно. От того, в кого я превратился из-за нее. Она свела меня с ума, всю душу вывернула наизнанку. Пленила тело и мысли. Думаю только ней, про других баб забыл напрочь. Стал одержимым и озабоченным.

Глубоко затягиваюсь и прикрываю глаза, с трепетом вспоминая ее лицо. Ничего такого в ней нет. С виду обычная. Даже невзрачная. Но чем-то зацепила так, что я, как червяк болтаюсь на крючке без надежды на спасения. Когда смотрю в ее глаза, тону в их сладком омуте, падаю на самое дно.

От того, что сейчас увижу ее мурашки пробирают до костей. В груди жжет, а внутренности крутятся в мясорубке. Моя неприступная, не дающая шанса, но, блядь, я не собираюсь отступать.

Цокот каблуков эхом раздается в вечерней тишине. Смотрю на часы и усмехаюсь. Как всегда, филигранная точность. Выкидываю сигарету и выхожу из своего укрытия, преграждая путь. Видит меня и вздрагивает от неожиданности.

— Алена Сергеевна… — голос срывается от волнения. — Алена…

Делаю шаг к ней, но она выставляет руки вперед, защищаясь от меня. Но меня уже не остановить. Я слишком долго ждал.

— Не надо.

— Я так больше не могу, — не обращая внимания, сжимаю ее в объятиях и утыкаюсь носом в шею. Дышу ей и никак не могу надышаться. Топит от этого яркого ощущения наполненности.

— Ты мой ученик, Глеб. И между нами ничего не может быть! — Алена Сергеевна истерично бьется в моих руках и только распаляет еще больше. Ее тело реагирует на меня едва ощутимой вибрацией. Я чувствую ее. Мне не может казаться.

— Почему? Тебе же нравится, — впиваюсь в этот мятежный рот, пресекая любые возражения. Жадный, украденный поцелуй. Как кипятком обдает. Ни с кем такого не испытывал.

Она не отвечает. Кусается. Чувствую кровь и резко отстраняюсь. Ее глаза распахнуты и пылают праведным гневом.

— Аронов, хватит! Прекрати! — колотит меня кулачками, но мне не больно. Я не чувствую ничего, кроме опасного пламени, что сжигает меня изнутри.

Перехватываю ее запястья и завожу себе за спину. Алена оказывается слишком близко. От ее запаха срывает башню. Контролировать себя становится гораздо сложнее. Инстинкты требуют свободы, подчинять и властвовать.

— А то что? — склоняюсь и останавливаюсь в миллиметре от ее губ. — Двойку поставишь или родителей вызовешь?

— Сопляк, — шипит она, опаляя горячим дыханием и пытается вновь меня ударить. — Найди себе девушку по возрасту.

— А я тебя хочу, — хрипло шепчу, глядя в глаза и провожу носом по ее лицу от щеки к уху. Блядь, так остро, что кончить можно.

— Хватит! — всхлипывает Алена и отталкивает меня. — Перестань меня преследовать.

Вырывается из захвата и стремительно сбегает в подъезд. Провожаю взглядом и усмехаюсь. Никуда не денется. Все равно будет моей рано или поздно. Или я сдохну. Без нее.

Глава 1 Глеб

— Глебыч, с днюхой! — раздается то тут, то там. — За тебя, брат!

Вяло киваю и приподнимаю бокал. Сбился со счета, сколько раз. Пацаны отдыхают. Отмечают мое восемнадцатилетие, которое наступило вчера, а мне не весело. Мне никак, не чувствую причастности к этому празднику. Была бы мама рядом, все было бы по-другому…

Ритмичная музыка долбит по ушам и заставляет телок двигаться в такт. Сколько их здесь? А хрен знает, я не считал. Лениво слежу за ними и не чувствую ничего, кроме отвращения. Надоело. Пресытился. Одно и то же по сотому кругу. Одинаковые тюнингованные лица, вереница силиконовых тел, все, как на подбор. И каждая хочет заполучить своего «принца». Идиотки.

Глоток коллекционного вискаря, и жидкий огонь скользит по пищеводу, приятно обжигая и срывая дыхание. Откидываю голову и расплываюсь в довольной усмешке. Праздник по случаю моего совершеннолетия удался на славу. С нескрываемым наслаждением наблюдаю за тем, во что превратился дом из-за вечеринки. Маленькая, но такая приятная месть. Надеюсь, отец оценит ее по достоинству.

Бессильная ярость просыпается в душе, и дышать становится тяжелее. Стискиваю зубы, отшвыриваю бокал в сторону и поднимаюсь на ноги. Подхожу к первой попавшейся девке, хватаю за плечо и резко разворачиваю к себе.

— Как зовут? — впиваюсь в ее лицо взглядом. Не худший вариант, хоть и потрепанный.

— Настя. — Она растерянно хлопает ресницами. Угу, еще целкой прикинься.

— Пойдем, Настя, прокатимся, — не особо церемонясь, тащу ее к выходу.

— Куда? — В голосе слышны панические нотки.

— Не бойся, не обижу, — бросаю на ходу, вытаскиваю ее на улицу и нажимаю кнопку на брелоке. «Вольвец» приветственно моргает фарами. Подарок отца. Что ж, опробуем, собственно почему нет?

— Нам туда, — киваю в сторону машины и тяну девушку за собой.

— Но ты же пил…

— Ты блядь или полиция нравов? — огрызаюсь на нее. — В машину садись.

Послушно исполняет, опускается на сидение и пристегивается. Завожу двигатель, негромко урчит. Усмешка помимо воли искажает мои губы. Как же все просто: подарил тачку — откупился от сына.

С пульта открываю ворота и выжимаю педаль газа в пол. Машина резво трогается с места и беспрекословно исполняет все мои команды. За рулем сидеть одно удовольствие. Откидываюсь на спинку и немного расслабляюсь. Далеко ехать не собираюсь, так, по округе прокатиться…

Права у меня есть давно, правда, датированы сегодняшним числом, но никто меня и так не тормозит. В нашем городе все знают отца и боятся. И со мной не хотят связываться. Один я убогий нихрена не боюсь.

«У тебя скоро появится сестра», — взрывается в сознании голос отца. Очередная волна злости проходит по телу, заставляя крепче сжать руль. Так и хочется расколотить этот гребаный подарок, аж скулы сводит. Но я все еще в своем уме. Не так много выпил, точнее, не добрался до стадии «похер». Да и жить хочется.

Торможу на обочине, мышцы напряжены до предела, а дыхание тяжелое. Надо успокоиться и слить негативные эмоции, чтобы расслабиться.

— Настюх, ты же хочешь поздравить меня с совершеннолетием? — хрипло говорю ей, а смотрю прямо перед собой, продолжая крепко сжимать руль.

— Конечно, а как? — Ее голос вибрирует от волнения или страха, но мне плевать. Меня интересуют только мои потребности. Впрочем, как и всегда.

— Это удовольствие я буду помнить вечно, — хмыкаю и отъезжаю на сидении.

Расстегиваю джинсы, приспускаю боксеры и высвобождаю эрегированный член. Настя все понимает без слов, нервно сглатывает и наклоняется к моему паху. Откидываю голову и прикрываю глаза, предоставляя ей полную свободу действий.

Горячий язык очерчивает головку и скользит ниже. Рефлекторно дергаюсь навстречу и врезаюсь в горло. Настя давится и пытается отстраниться, но я не позволяю. Беру за волосы и настойчиво врываюсь в глубины ее рта, касаясь головкой гланд. Мне нужна разрядка. Как можно быстрее. Иначе я взорвусь от переизбытка отрицательных эмоций.

Но никак не могу кончить. Мысли сбивают с настроя. Воспоминания так некстати лезут в сознание. Ненавижу его, всеми фибрами души.

Да твою мать! Цепляюсь взглядом за возбуждающую картинку снизу и вколачиваюсь в глотку Насти по самые яйца. Наконец накрывает оргазм, волной проходясь по телу. Замираю, изливаясь в горло своей спутнице, и шумно выдыхаю.

В окно негромко стучат. Вздрагиваю от неожиданности и распахиваю глаза. Это еще что за нахер? Девка резко вырывается, и несколько капель спермы попадает на мои джинсы. Вот еще не хватало.

— Твою мать, — рычу недовольно и нажимаю на кнопку.

Окно ползет вниз, впуская в салон морозный воздух. Прищуриваюсь, пытаясь понять, что происходит. Машина ГИБДД стоит неподалеку. Гайцы? Меня? Это даже интересно.

— Добрый вечер. Старший лейтенант Климов. Ваши документы, пожалуйста, — представляется инспектор. Ну точно. Новенький, что ли?

— Я что-то нарушил? — хмуро уточняю и быстро заправляюсь, приводя себя в более-менее приличный вид. Настя отворачивается к окну и никак не участвует в нашем разговоре. Оно и к лучшему.

— Документы, — с нажимом повторяет Климов.

— С хера ли? Я даже не еду. — Меня вспенивает от его тона. Документы в полном порядке, но адреналин в крови толкает на подвиги.

— Машина заведена и стоит в неположенном месте.

— Мы просто грелись, — многозначительно поясняю, но инспектор не обращает на мои слова внимания. Какой-то непонятливый.

— Это ваши проблемы. Нарушения налицо.

Отдаю права и документы на машину. Пусть прочитает фамилию и отвалит уже.

— Только сегодня права получили и уже нарушаете?

Да чтоб тебя. Закрываю окно и выхожу из машины. Достал, честное слово.

— Слыш, тебе тошно, что ли? — подхожу к нему. — Давай разойдемся миром?

— Каким еще миром? — хмурится Климов, словно не понимает, о чем я. — Чем это пахнет? Ты пьяный, что ли?

— Сколько тебе надо? Десятки хватит? — смотрю на него и достаю портмоне. С наличкой сейчас туго, но всегда же можно снять.

Глава 2 Глеб

Единственный человек, которого я взял с собой в новую жизнь — Олеся. Не то чтобы испытывал к ней какие-то сильные чувства. Скорее уж хотелось расставить точки над «i». Одно дело встречаться с мажором и совсем другое — с бывшим мажором.

Крепко сжимаю ладонь Олеси и осторожно веду наверх по лестнице. Она в плотной повязке и не видит убитых стен в подъезде пятиэтажки. Нам нужен четвертый. Именно здесь находится квартира моей матери. А теперь моя. Единственное жилье, что у меня осталось. Гораздо лучше, чем ничего. Не был здесь лет десять, наверное, но все еще ориентируюсь.

Останавливаюсь напротив двери и достаю из кармана ключи. Два оборота, и замок, скрипнув, поддается.

— Куда ты меня привел? — Олеся нетерпеливо переминается с ноги на ногу и озирается по сторонам, но повязка не дает увидеть подробностей.

— Сейчас узнаешь, — шепчу ей на ухо и тяну дверь на себя. Пропускаю девушку в квартиру и сам вхожу следом.

Спертый запах сразу бьет в нос, надо открыть окна и проветрить. А еще убраться не мешало бы. Но сначала… снимаю повязку с глаз Олеси и отхожу на пару шагов.

— Фу, что это за место? — Она морщит свой высокомерный нос.

— Мой дом, — сухо поясняю и равнодушно пожимаю плечами.

Не хоромы, конечно, а крошечная двушка в жопе мира. Такой вот неждан от мажора. Хавай, детка, или вали нахрен с глаз моих.

— Но Глеб… — Олеся оборачивается ко мне и недовольно кусает губы. Думает, что я шучу, но сорян. Все именно так, как есть.

— Ты же сама хотела, помнишь? — притягиваю ее за слова. — В горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности…

— Но не так же, — возмущается она и с демонстративным неудовольствием обхватывает себя руками, словно боится испачкаться.

Какая цаца, прости господи. А понтов-то было. И любовь до гроба.

— А как, Лесь? — хмыкаю я. Обхожу ее, иду на кухню и включаю свет. Открываю окно, впуская морозный воздух.

Олеся приходит за мной, но старательно избегает касаться чего-нибудь.

— Решил жить отдельно, хоть денег у отца возьми.

— Нет.

— Почему?

Реально не понимает или издевается? Я что, похож на того, кто просто так кидается словами?

— Потому что у меня есть гордость и принципы. Я лучше с голоду сдохну, чем о чем-то его попрошу.

— Но это не мои принципы! Я не намерена бросать свою жизнь в угоду твоей!

Примерно этого я и ожидал. Все они одинаковые, продажные шлюхи.

— Я так и думал, — язвительно усмехаюсь и киваю на дверь. — Поэтому такси уже ждет тебя у подъезда.

— Вот так просто?

— Не вижу смысла друг друга насиловать, — равнодушно пожимаю плечами. Я все сказал, и добавить мне в принципе нечего.

— А школа? А выпускной? — В ее голосе явно слышится истерика. — Мы же хотели вместе пойти.

— Придется тебе идти одной, — развожу руки в стороны. — Я забрал документы.

— Зачем? — Глаза Олеси недоуменно округляются. — Она же оплачена до конца года.

— По той же самой причине. Доучусь в обычной среднеобразовательной. Вот здесь во дворе есть одна как раз, — указываю на здание, которое видно из окна. Это, конечно, не то, к чему я привык. Но учатся же там как-то люди, и я смогу.

— Ты с ума сошел? Это не твой уровень.

— Да плевать мне на уровень! Главное, ЕГЭ сдать и поступить в институт, чтобы в армию не забрали. А дальше уже… — замолкаю, осознавая, что объяснять бесполезно. Олеся меня не понимает и никогда не поймет. Мы просто разные. И наши отношения изначально были ошибкой. Хорошо, что я вовремя это понял.

— Далеко идущие планы, — хмыкает она. — Только где в них я?

— А тут все просто, — кривая усмешка искажает мои губы. — Либо ты остаешься со мной и мы вместе придумываем будущее, либо оно у нас разное.

— Здесь? В этом клоповнике? — Олеся качает головой. — Нет, Глеб. Это исключено.

— Тогда выход там, — указываю направление и ухожу в другую комнату. Открываю окно и глубоко вдыхаю свежий воздух.

— Ты еще пожалеешь об этом, — летит мне в спину жалкая угроза, но вызывает лишь улыбку. Нашла кого пугать.

— Ага, уже жалею.

Даже не оборачиваюсь, теряя всяческий интерес к разговору.

— Гад! Сволочь! — со злостью выплевывает Олеся и цокает к выходу.

Хлопает дверь, и наступает тишина. Наконец. Лучше уж дрочить, чем вот с такой связываться. Продажная шкура, и только.

Хрен с ней, своих дел хватает. Квартира и правда в убитом состоянии. Здесь столько лет никто не жил. Первая мысль вызвать клининговую службу, но отметаю ее безжалостно. У меня жесткий режим экономии, поэтому придется все делать своими руками. Ну ничего, справлюсь.

Утро начинается как-то внезапно и неотвратимо вместе со звонком будильника. Для прикола вчера завел практически раритетный экспонат, а сейчас едва не обделался, когда тот начал звенеть. Раздраженно шлепаю по кнопке, заставляя заглохнуть этого монстра, и лениво тянусь. Мышцы приятно ноют, местами даже чересчур. Никакого спортзала не надо.

Впахивал вчера полдня, наводя порядок. Устал, как псина, так, что даже шевелиться лень. Хочется крикнуть по привычке: «Галчонок, жрать хочу!» — и ждать, когда она сварганит завтрак. Но «Галчонок» осталась у отца в доме. Точнее, Галина Ивановна. Домработница и повар в одном лице. Знаю ее с рождения. Она еще при матери была, а потом осталась со мной. Жаль, не пересеклись вчера. Так вышло…

Шумно выдыхаю и скатываюсь с видавшего виды дивана на пол. Встаю в стойку и принимаюсь отжиматься до тех пор, пока мышцы не начинает покалывать. Ладно, хватит. Пора вставать и идти в школу с документами. Надеюсь, проблем не возникнет. Все же хотят такого перспективного ученика?

Пока принимаю душ, обдумываю, сколько всего надо купить, а денег в обрез. Можно, конечно, продать что-то, но вроде как нечего. Надо поработать, точнее, монетизировать. Сайты, проги, графика. Ноут нужен, а где его взять? Надо подумать в эту сторону, должен нарисоваться какой-то выход.

Глава 3 Алена

Едва успеваю снять пальто и поздороваться с коллегами, как директор вызывает к себе в кабинет. Придется изменить нашему утреннему ритуалу и обойтись без кофе. Под сочувствующие взгляды подруг выхожу из учительской и спускаюсь на первый этаж. Серафима Васильевна просто так дергать не станет. Что ей, интересно, понадобилось, да еще так срочно?

Негромко стучу в дверь и, получив разрешение, вхожу в кабинет. Серафима Васильевна сидит за своим столом, окидывает меня небрежным взглядом поверх очков и кивает на свободный стул напротив. Послушно исполняю.

— Алена Сергеевна, — она наконец отрывается от монитора и убирает очки наверх, — вот, ознакомьтесь с личным делом. Это ваш новый ученик, — протягивает мне папку с документами.

— Серафима Васильевна, пожалейте, — обреченно стону я. — Куда мне новых, я со старыми-то едва справляюсь.

Я почти не лукавлю. Двадцать восемь детей, считающих себя взрослыми. Каждый со своим характером, принципами и прочими заморочками. Год мы с ними притирались и только-только установили шаткое перемирие. От одной мысли о дополнительном ученике становится дурно.

— Не преувеличивайте. — Директор снисходительно усмехается. — У вас образцово-показательный класс, и дисциплина на высшем уровне.

Конечно, а чего мне это стоит, никто не знает. Один учебный день отнимает просто колоссальную дозу сил и энергии. Но, справедливости ради, и удовлетворение я получаю неслабое, и отдача от детей тоже есть. Не от всех, да. Но большинство все-таки адекватные и все понимают.

— Отказаться я, конечно, не могу? — уточняю на всякий случай, хотя и так знаю ответ. Одиннадцатых классов у нас всего два. В физмате у Нонны Витальевны тридцать человек, а это значит, что еще одного она не возьмет. Упрется рогом. Стрелки сошлись на мне. Я же молодая, вывезу…

— Не можете. — Серафима Васильевна по-доброму улыбается. — Но посмотрите на ситуацию с другой стороны. Мальчик из элитной школы, уровень знаний высок, будет вам медалист.

— Как же его к нам занесло?

Заинтересовали. Открываю папку с личным делом и мельком пролистываю документы. Видимо, какой-то мажор. По спине ползут колючие мурашки. Зябко веду плечами, избавляясь от неприятных ощущений. С некоторых пор у меня аллергия на мажоров. Личное и тотальное неприятие как класса.

— Нас с вами это не касается, — осаживает меня директор, и она права.

Личные причины и обстоятельства меня как учителя должны интересовать в последнюю очередь. Но я не могу оставаться безучастной. Профдеформация еще не прошлась по мне в полной мере. А «личное» неожиданно выпячивается наружу.

— Ясно, — хмыкаю. — Значит, какого-то мажора родители решили наказать и сослать к нам, грехи замаливать.

— Даже если так, это ничего не меняет. — Серафима Васильевна ставит жирную точку в наших прениях. — Надеюсь, вы понимаете, что отношение к ученикам должно быть одинаковым?

Многозначительный взгляд буквально придавливает меня к месту.

— Конечно, — отвечаю то, что должна, и выдавливаю из себя улыбку.

— Ну и славно. В понедельник он придет, и я представлю его классу.

— Хорошо, — поднимаюсь на ноги. — Я могу идти?

— Идите.

Вот мало мне было проблем, но деваться некуда. Поднимаюсь в учительскую. Девочки уже пьют кофе, а моя чашка сиротливо грустит около чайника.

— А вот и Аленка, ты где пропала? — спрашивает Елизавета.

— Да-а-а, — отмахиваюсь я и закатываю глаза к потолку. — Серафима осчастливила.

Наливаю себе растворимый кофе, беру парочку конфет и присаживаюсь за стол к другим учителям.

— Чем?

— Новым учеником. Вот надо оно мне под конец года?

— Да ладно, перестань, — подхватывает Елена. — Где двадцать восемь, еще один погоды вообще не сделает.

— Надеюсь, что так, — обреченно вздыхаю я. — Класс выпускной, ЕГЭ еще впереди.

— А что за ученик-то? — Екатерина нервно ерзает на стуле от любопытства.

— Мажор какой-то, — отмахиваюсь я и силюсь вспомнить его ФИО. — Аронов Глеб Владимирович вроде.

— Фотка есть?

— Нет.

— Жаль. Интересно посмотреть на современного мажора.

Девочки хихикают наперебой, а мне невесело. Прямо чувствую, как веет новыми проблемами. Интуиция редко меня подводит.

— Мне совсем не интересно, — хмурюсь я. — Надо готовиться к началу четверти.

— Да ладно тебе, — не унимается Елизавета. — Стойте, а это не сын Молотова Владимира?

— Девочки, ну хватит, правда, — жалобно прошу их. — Я не знаю, кто такой Молотов, и знать совершенно не хочу.

— Ладно-ладно, чего ты такая агрессивная сегодня? — Елена подсаживается ближе, пока девочки переключаются на более насущные дела.

— Да своих проблем хватает, этот еще тут.

— Влад опять объявился? — шепотом спрашивает она, а у меня мурашки бегут при упоминании имени бывшего мужа. До сих пор не могу привыкнуть, что нас больше ничего не связывает.

— Да, — киваю на свой мобильный. — Все нервы вытрепал уже.

— Мда. Заявить не пробовала?

— Пробовала, — горько усмехаюсь. — Только вот его отец никогда не даст ход делу против своего сына.

— Ситуация…

— Ладно, не бери в голову, — улыбаюсь я. — Давай работать.

— Давай.

***

Поджав под себя ноги, сижу на кресле в полной темноте и не спеша пью из горла красное сухое. Настроение настолько паршивое, что хочется напиться до беспамятства, но я не могу себе этого позволить. Я же учитель и завтра должна быть в полной боевой готовности встречать ребят после каникул. Но сил нет. Я морально истощена и измучена бывшим мужем, который никак не желает забыть о моем существовании.

Смартфон призывно вибрирует в кармане. Даже смотреть не надо, я и так знаю, что это Влад. Откуда он достал мой номер телефона? Очередной. Небрежно сдвигаю вниз панельку пальцем и осторожно читаю сообщение. Так, чтобы Влад не понял, что я в сети.

«Алена, где ты? Я не успокоюсь, пока ты мне не ответишь».

Глава 4 Алена

Смотрю на часы и ускоряю шаг, попутно поправляя длинную юбку. Звонок звенит как раз в тот момент, когда я вхожу в класс. Первый урок после каникул. Мой одиннадцатый «Б» почти в полном составе. Можно было бы выдохнуть, но с ними — как на пороховой бочке, нельзя расслабляться. Только чуть ослабишь поводья, как обязательно выкинут что-то такое, от чего волосы встанут дыбом.

— Доброе утро, дети, — с улыбкой произношу и окидываю их всех взглядом, мысленно отмечая, кто отсутствует. — Рада вас видеть.

Заметив меня, они молча поднимаются со своих мест. На лицах бегущей строкой вселенская скорбь и тотальная скука. Желания грызть гранит науки ни у кого не возникает. А жаль, мне бы хотелось больше отдачи.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — вздыхаю и опускаюсь за свой стол.

Быстро переобуваюсь в удобные балетки, пробегаюсь глазами по теме урока и поднимаюсь на ноги.

— Я понимаю, что каникулы расслабляют, но у нас с вами нет времени на раскачку, — в очередной раз пытаюсь достучаться, хотя и понимаю, насколько это бесполезное занятие. — Не успеете оглянуться, как наступит время ЕГЭ, а я очень хочу, чтобы вы все справились с ним, — делаю паузу и смотрю на учеников. Ни одного заинтересованного взгляда. Далеко мы с таким подходом не уедем. — Поэтому давайте приниматься за работу. Открывайте ваши сборники на странице…

Стук в дверь не дает мне закончить. Серафима Васильевна появляется на пороге и сразу вызывает бурный интерес к своей персоне. Дети встают со своих мест. Ну хоть проснулись, и на том спасибо.

— Аленочка Сергеевна, можно? — интересуется для приличия. Как будто я могу ответить «нет».

— Конечно, — натянуто улыбаюсь и замечаю, что она пришла не одна.

Нет, я не забыла о новом ученике. Просто в глубине души надеялась, что к этому злосчастному понедельнику все как-то переиграется и он не придет. Мои молитвы не были услышаны, и чудом меня не удостоили. Жаль.

— Здравствуйте, ребята, присаживайтесь. Хочу представить вам нового ученика. Аронов Глеб, — выводит парня вперед на всеобщее обозрение. — Он будет учиться в вашем классе.

Смотрю на него и чувствую, как внутри зреет протест. Все в этом парне отталкивает меня с первой секунды. Типичный мажор. Это видно даже не по дорогой брендовой одежде, а по взгляду. Дерзкому и наглому, словно все ему должны. Словно он король, а остальные челядь. Бр-р, мерзко. Зябко веду плечами, чтобы стряхнуть неприятное ощущение, и поджимаю губы. Я не должна быть предвзятой, каким бы он ни был мажором, в первую очередь он ученик, и моя обязанность его учить.

— Глеб, а это твой классный руководитель — Ильинская Алена Сергеевна, — радушно распинается Серафима Васильевна, словно не видит, что ему все равно. Чихать он хотел и на меня, и на своих одноклассников.

— Я могу сесть? — Его ровный, с легкой хрипотцой голос неожиданно врезается в меня и сбивает с ритма сердце.

Я теряюсь на мгновение. А он словно улавливает мое состояние, выжидательно вздергивает бровь и смотрит на меня взглядом, полным презрения.

— Конечно, располагайся на свободном месте, — получается как-то скомканно и совершенно нелепо.

Глеб многозначительно хмыкает и проходит мимо на последнюю парту, а мои щеки предательски вспыхивают. Осознаю, как это прозвучало из уст преподавателя русского языка, и хочу провалиться сквозь землю. Надо так опозориться перед этим мажором. С первой же фразы.

— Алена Сергеевна, продолжайте, пожалуйста. — Серафима Васильевна снисходительно передает мне взбудораженных новостью ребят и технично скрывается за дверью.

В классе сразу начинается гул и смешки. Все внимание приковано к новенькому, а он словно только этого и ждет. Смотрит на них свысока, как на обезьянок в зоопарке, и усмехается.

— Заканчивайте. На перемене познакомитесь, — строго осекаю их. — А сейчас открывайте страницу пятьдесят три.

Возмущенное роптание проходит по классу, но через несколько секунд сменяется шелестом страниц. Все листают книгу. Все, кроме новенького. Конечно, разве царь и бог снизойдет до простых смертных? Отвешиваю себе мысленный подзатыльник и смиряю гордыню.

— Глеб, у тебя есть сборник по ЕГЭ? — наступая себе на горло, спрашиваю.

Взгляд, блуждающий по классу, опять останавливается на мне. Становится не по себе, но стараюсь не показывать своего отношения.

— Он мне не нужен, — хмыкает Глеб и едва заметно ухмыляется.

Начинаю закипать, точнее, вспыхиваю, как спичка, но быстро тушу себя, не давая пламени разгореться.

— Почему?

Ах, ну да. «Медалист» же. Сволочь самоуверенная! Что он и доказывает в следующий момент. Глеб закатывает глаза к потолку, закидывает ноги на парту и демонстративно втыкает в уши наушники. Наглец и хам. Ненавижу таких борзых! Думают, что им все можно. Злюсь так, что аж внутри все переворачивается. Но устраивать прилюдную порку не собираюсь. Ну уж нет. Хочет внимания? Хрен ему. Я не опущусь до скандала.

Провожу урок в строгом соответствии с планом. Ловлю на себе его взгляды, и становится как-то неуютно, но не даю себе слабину.

Звенит долгожданный звонок. Не урок, а каторга из-за этого мажора. Но наша дуэль не закончена. Он выиграл бой, но не целую войну.

— Все, ребят, свободны. До завтра, — отпускаю учеников.

Неторопливо собираются и расходятся, освобождая места малышам. Пятиклашки еще жадные до знаний, поэтому торопятся быстрее устроиться за партой.

— До свидания, — летит со всех сторон, я лишь рассеянно киваю.

Аронов проходит мимо меня к выходу.

— Глеб, задержись, пожалуйста, — окрикиваю его. Замирает буквально на секунду. Оборачивается и прищуривается, рассматривая меня. Мурашки от его взгляда бесятся на моей коже, а я всеми силами стараюсь успокоиться и четко сформулировать то, что собираюсь сказать.

Глава 5 Глеб

Присаживаюсь на первую парту среднего ряда и в ожидании складываю руки на груди. Даже интересно, что мне хочет сказать классуха. Скольжу по ней равнодушным взглядом и мысленно хмыкаю. Вроде не старая, а выглядит, как пенсионерка. Длинная серая юбка и блузка, застегнутая до самого горла. На строгом лице ни грамма косметики, а волосы собраны в убогий пучок. Великовозрастная целка, не меньше.

Последний одиннадцатиклассник покидает кабинет, и Алена Сергеевна подходит ко мне. Злится, но, конечно же, профессиональная этика не позволит высказать свои претензии. Или в этой дыре нет никакой этики и мне прилетит указкой? Прям порнофильм какой-то вырисовывается.

— Глеб. — Алена Сергеевна нервно сглатывает и отводит взгляд в сторону, сразу опускаясь в моих глазах еще ниже. — Я понимаю, ты пришел к нам из другого мира…

Вот дура. Куда полезла? Нашла кого уму-разуму учить. Придется указать, где ее место. Жестко. Чтобы больше не возникало желания.

— Мы что, на «ты»? — сухо интересуюсь. Ее лицо вытягивается, а я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Это даже неинтересно. Я надеялся, хоть несколько раундов продержится.

— Извините. — Алена Сергеевна сжимает кулаки так, что белеют костяшки пальцев, и поднимает на меня глаза, полные праведного гнева. Уже лучше, может, и клыки покажет. Хотя откуда они у травоядной.

— В нашей школе есть правила, которые необходимо соблюдать, — цедит она сквозь зубы. Щеки пылают, а грудь мерно вздымается.

— Это какие?

С интересом смотрю на нее и пытаюсь отгадать второй или третий. Ну хоть чуть-чуть бы блузка облегала.

— У нас не принято класть ноги на парту и сидеть в наушниках на уроке.

— Все? — насмешливо вскидываю бровь. Неужели она сейчас серьезно мне вот это вот все втирает?

— Нет. — Алена Сергеевна недовольно поджимает губы. — Еще нужно слушать учителя и работать на уроке.

— Иначе что? — откровенно забавляюсь я. Даже не предполагал, что нарвусь на такую развлекуху.

— Иначе я на педсовете поставлю вопрос о вашем отчислении, — произносит так, словно я полное ничтожество, особенно выплевывая слово «вашем». Неожиданно и приятно бодрит. Рано я списал ее в утиль.

— Удачи, — хмыкаю я, отталкиваюсь от парты и делаю шаг к ней. — Не надорви-ТЕСЬ.

Смотрю в глаза и давлю своим превосходством. Она ниже на целую голову, но не уступает и не отводит взгляд.

— Не хочешь по-хорошему, да? — Искры так и разлетаются в разные стороны. И «выканье» сносит волной ослепляющей ярости.

— Послушай меня, — тихо рычу я. — Я сам решаю, где и как мне себя вести. Еще не заслужила, чтобы я тебя слушал.

— Самый умный, что ли?

— Поумнее некоторых…

Звонок прерывает наши гневные гляделки. Даже жаль не узнать, какой был бы финал.

— Покиньте кабинет. — Алена Сергеевна гордо вскидывает подбородок. Думает, умыла. Ну-ну. Позже поговорим.

Выхожу за дверь и осматриваюсь. Первый этаж. В коридоре тихо. Все уже разбежались по кабинетам. А я даже не знаю, какой у меня урок. Точнее, не помню. Хрень вроде какая-то. Сходить расписание посмотреть или покурить? Естественно, второе.

Застегиваю куртку и выхожу на улицу. Сворачиваю за угол и достаю сигареты.

— О, а вот и наш новенький, — оборачиваюсь и вижу двух парней. — Угостишь?

Протягиваю им пачку.

— Травитесь на здоровье.

Достают по сигарете и тоже прикуривают. Несколько секунд стоим молча.

— Миха.

— Дэм.

— Глеб, — поочередно пожимаю их ладони. Кто это — понятия не имею. Но нормальные пацаны вроде, не быкуют. Время покажет.

— На общество решил не ходить?

Пожимаю плечами. Точно. Обществознание. Нахер его, переживу.

— Да и нечего там делать, — хмыкает Дэм. — Ладно, нам пора. Бывай.

Докуривают и уходят в сторону главного входа. Провожаю их взглядом. За ними идти или домой? Хватит уже, поучился сегодня. Изжогу только заработал от этой училки.

Поднимаю воротник и иду в сторону дома. Прохожу мимо окон и инстинктивно оборачиваюсь, натыкаясь на кабинет «русички». Сука. Именно в тот момент, когда она смотрит на меня. Попадос. Скриплю зубами от раздражения и ускоряю шаг. Надо как-то ее осадить, иначе всю кровь выжрет.

Мобильный звонит в кармане. Смотрю на дисплей — отец. Да пошел ты! Скидываю вызов и добавляю его номер в черный список. Все, нахрен, нет у меня больше отца. Смотрю на часы, в принципе еще успею по делам сгонять.

Глава 6 Алена

Смотрю в окно, как наш новенький мажор уходит из школы, и едва сдерживаюсь, чтобы не высказать вслух все, что думаю по этому поводу. Вот же гаденыш! Так и знала, что учиться не будет, стоило только приходить. До чего наглый и самоуверенный. Откуда только берутся такие уроды? В глаза бы родителям его посмотреть. Хотя что я там могу увидеть? У Влада родители очень адекватные и понимающие, а вырастили монстра.

В груди свербит от раздражения и несправедливости. Никак не получается сосредоточиться на уроке. Благо пятый класс умнички, и сами неплохо справляются с заданиями. Но дальше так продолжаться не может. Хватит с меня. Я не намерена терпеть издевательства этого хама. Едва дожидаюсь конца урока и иду к директору.

В приемной тишина, секретаря нет на своем месте. Не уходить же теперь. Негромко стучу в дверь и, не дождавшись ответа, приоткрываю ее.

— Серафима Васильевна, можно?

Заглядываю внутрь и вижу, как директор беседует с каким-то мужчиной. Его лицо мне кажется смутно знакомым, но с лету вспомнить откуда не получается.

— Алена Сергеевна, проходите. — Она натянуто улыбается и кивает мне на свободный стул. — Вы как раз вовремя.

Неловко как-то прерывать их беседу, ну раз уж пришла, куда теперь деваться. Присаживаюсь за стол и напряженно жду продолжения.

— Знакомьтесь, это Владимир Борисович Молотов, отец Глеба — вашего нового ученика.

Наконец до меня доходит, почему этот мужчина кажется мне знакомым. Конечно же, он похож на Глеба. Точнее, Глеб на него. Яблоко от яблоньки, вероятно, тоже очень близко.

— А это учитель русского языка и литературы и по совместительству классный руководитель вашего сына.

Глаза Владимира вспыхивают интересом. Сканирует меня взглядом, словно проверяя, насколько я подхожу на эту должность. У них это получается на автомате.

— Очень приятно. — Он протягивает мне ладонь. Не хочется касаться, но отказывать как-то неправильно.

— Взаимно, — выдавливаю из себя улыбку и пожимаю руку.

— У вас что-то важное? — интересуется Серафима Васильевна, явно намекая на то, что мне пора.

— Нет-нет, ничего… — поднимаюсь на ноги и пячусь к двери. — Я попозже зайду.

— Алена Сергеевна, подождите, — окрикивает Владимир.

Черт. Сбежать не удалось.

— Что?

— Я хотел бы с вами поговорить о моем сыне.

Догоняет меня у двери и, слегка прищурившись, смотрит в глаза. Неуверенно киваю и поджимаю губы.

— Глеб — очень ранимый ребенок, — произносит Владимир и многозначительно молчит. Ждет моей реакции? Но какой?

— Я заметила, — язвительно усмехаюсь. Его «ранимость» я сегодня очень хорошо прочувствовала на себе. Хам и сволочь!

— Это всего лишь маска. Он очень тяжело переживает отсутствие матери и свое взросление, поэтому сильно диссонирует.

Надо же, как благородно прикрывать косяки в воспитании модными тенденциями. Взросление, переходный возраст и еще десяток возможных вариаций. Только все это туфта. И не надо мне ее втирать.

— А я думаю, что он просто избалованный капризный мальчишка, который считает, что ему все дозволено, — раздраженно выпаливаю. — И, скорее всего, именно вы его так воспитали.

Рыба гниет с головы. Это прописная истина.

— В этом вы правы. — Губы Владимира искривляются в опасном оскале. — Я всегда стремился сделать так, чтобы у моего сына было все самое лучшее. И не намерен отступать в этом вопросе.

— Я вас не понимаю, — складываю руки на груди, но внутри все трясется от страха.

— Если уж Глеб решил учиться в этой школе, — он делает паузу, — значит, вам придется соответствовать. Серафима Васильевна с готовностью идет мне навстречу.

— То есть мы недостойны обучать наследного принца? — хмыкаю я и ощущаю, как по позвоночнику струятся колючие мурашки. Начинает опять накрывать от страха и беспомощности, но я всеми силами пытаясь сохранить остатки достоинства и гордо вскидываю подбородок.

— Рот свой прикрой, — зло рявкает Владимир. — А то вылетишь отсюда и пикнуть не успеешь.

— Что? — Мои глаза шокированно распахиваются, а сердце замирает в груди.

— Алена Сергеевна, мы с вами позже поговорим. — Директор открывает дверь и буквально выпихивает меня из кабинета. Вот что сын, что отец. Одинаковые моральные уроды!

— Владимир Борисович, — слышу через дверь, как Серафима лебезит, — ну что вы так кипятитесь? Конечно, мы пойдем вам навстречу и сделаем все, что от нас зависит, чтобы поднять уровень школы.

— Что-то ваши педагоги не очень-то с этим согласны, — хмыкает этот гад.

— Молодые, горячие… Я поговорю с ними и все решу.

— Надеюсь на вас. А сейчас мне пора.

Мне тоже пора. Осторожно выхожу из приемной и ускоряю шаг. С минуты на минуту должен прозвенеть звонок, а я еще даже не подготовилась к следующему уроку.

***

В тишине слышу, как приближается цокот каблуков. Отрываюсь от проверки тетради и смотрю на дверь. Та как по команде открывается, и в кабинет входит моя ближайшая подруга Елена, учитель географии в нашей школе.

— Так и знала, что ты еще здесь. — Она расплывается в улыбке и подходит ко мне. — Домой идем или ты во вторую смену решила поработать?

— Нет уж, спасибо, — хмыкаю и захлопываю тетрадь. — Мне и первой за глаза.

— Какая-то ты разбитая… — участливо замечает подруга, а я лишь вздыхаю. «Разбитая» — это мягко сказано. По мне словно каток проехал.

— День выдался так себе. Еще этот новенький…

— Не понравился? — Елена как-то странно усмехается. Как будто были варианты. Я изначально знала, что этот типаж понравиться мне не сможет.

— Сволочь редкая, впрочем, неудивительного.

Раздраженно пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги.

— Да ладно, не нагнетай.

— Не могу, — цежу сквозь зубы, начиная снова заводиться. — Бесит он меня.

Убираю в сумку тетради, которые собиралась проверить, и выключаю компьютер. Настроение решительно стремится к нулю, а это был только первый день.

Глава 7 Глеб

Титаническим усилием воли заставляю себя открыть глаза. Дерет, как будто в них песка насыпали. Полночи пытался собрать годную машину из тех деталей, что смог мне найти Кирюха. Что-то получилось, а вот что — станет понятно позже. Опробовать сразу сил не хватило. Рухнул на диван и моментально отрубился.

Смотрю на часы, и холодный пот прошибает. Десять. Твою мать! Проспал. Как так-то? Всего ж на секунду глаза прикрыл. А будильник? Перевожу взгляд на рядом лежащий телефон. Сдох, зараза. Резко просыпаюсь и подрываюсь. Опаздывать в школу в планах не было, но, видимо, придется.

Третий урок начинается через пятнадцать минут. В принципе успеваю еще и за кофе зайти, иначе вырублюсь на ходу. Быстро одеваюсь, закидываю на плечо сумку и выхожу из квартиры. В кофейне покупаю кофе на вынос и иду в школу, по дороге проверяя расписание.

Ну конечно, третьим уроком у меня литература. Хуже и быть не может. Опять эта мисс Синий чулок. Как-то не заладилось у нас с ней общение. От слова совсем. Раздражает одним своим видом, а особенно презрительным взглядом. Смотрит так свысока, как будто я ничтожество, а она королева. Не нравлюсь ей, чувствую кожей. Но это взаимно.

Подхожу к школе, до звонка две минуты. Блять, впритык. Ускоряюсь и в несколько шагов оказываюсь на крыльце. Тяну дверь, но та не поддается. Что за херня? Закрыто? Но свет же горит и дети ходят по коридору. Замечаю небольшой звонок и давлю на него.

— Чего тебе? — выглядывает мужчина в форме охранника. Пологов В.И. — написано на шевроне.

— Пройти.

— Зачем?

— Я вообще-то здесь учусь, — пытаюсь сильнее распахнуть дверь, но он не дает.

Что за херня? Охранник смеривает меня недоверчивым взглядом и качает головой.

— А я Карл третий.

— Да хоть пятый, — вновь тяну на себя дверь. — У меня уроки вообще-то.

— Иди давай отсюда, не положено.

— Да кем не положено? Вчера ж нормально все было, — начинаю заводиться, ибо все происходящее больше похоже на какой-то идиотский розыгрыш.

— Распоряжение директора не пускать всяких подозрительных личностей, — гордо заявляет охранник. Да зашибись просто. Сдурели они, что ли, все?

— Да ты охренел, что ль? — рычу на него. — Говорю же, учусь здесь со вчерашнего дня. Одиннадцатый «Б». Вон там кабинет и классуха, как ее там, блядь. — Память подводит в самый неподходящий момент. Хоть убей, не помню имя училки. За ненадобностью не отложилось в мозгу. Да фак!

— Алена Сергеевна?

— Да, она самая.

Охранник ехидно усмехается, словно только что вывел на свет опасного преступника. Да кому в здравом уме понадобится эта дыра? Нахрена ее вдруг закрывать приспичило?

— Хорошая попытка, но не пущу. Я тебя впервые вижу.

— Ушел вчера раньше, — закатываю глаза к небу. — Не успели познакомиться.

— Если учишься, значит, номер есть, позвони учителю, пусть встретит.

Да это пиздец! Может, ну ее нахер школу? Я готов биться голов об стену от всего происходящего. Конечно, позвонить самое простое, только вот мой телефон дома на зарядке. Да даже если бы и был, номера этой Алены у меня все равно нет.

— Нет у меня телефона, — выдыхаю я и сжимаю кулаки в бессильной злобе. Могу ушатать этого охранника с одного удара, но не стану.

— Тогда ничем помочь не могу. — Он пытается закрыть дверь, я вовремя реагирую и подставляю ногу. Полотно стискивает ботинок и отпружинивает.

— Да хорош, дед. Пропусти, — прошу его чисто по-человечески. — А я тебе кофе свой отдам. Ни глотка еще не сделал.

— Не могу, — поджимает он губы, но глаза загораются интересом. — Но схожу спрошу у учителя. Если даст добро…

Везде нужны взятки. Что за люди? Сдаюсь и отпускаю дверь. Охранник уходит, а мне остается только ждать милости Алены Сергеевны. Шумно выдыхаю и спускаюсь с лестницы, достаю сигарету и прикуриваю. Несколько глубоких затяжек — и голова кружится, но нервяк понемногу отпускает. Дверь за спиной открывается, едва успеваю выбросить окурок.

— Почему я не удивлена, что это ты? — Голос Алены Сергеевны буквально сочится ядом.

Не захлебнулась бы. Стреляю в нее испепеляющим взглядом и поднимаюсь по лестнице.

— Что, правда ученик? — Дед взволнованно переминается с ноги на ногу.

— К сожалению, — хмыкает она и усмехается.

Вот же сучка. Ну ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Прохожу мимо нее, отдаю охраннику кофе и сворачиваю к кабинету. Цокот каблуков слышу за спиной и сбавляю шаг. А потом и вовсе разворачиваюсь.

— Что все это значит? — киваю на закрытую дверь и охранника, которого вчера утром еще не было. Точнее, был, но где-то в школе, а не около закрытой двери. Это что, режимный объект?

— Если бы ты соизволил вчера быть на уроках, то знал бы о нововведениях. — С каким наслаждением Алена втрамбовывает меня в грязь. Ну просто охренеть можно.

— Настучала уже, да? — хмыкаю я.

Ее лицо резко меняется и вновь становится подчеркнуто равнодушным.

— Больно надо, — гордо вздергивает подбородок, сдавая себя с потрохами. — Ты сам на себя стучишь.

— Стукачка, — выплевываю я, едва касаюсь ее плеча своим и прохожу в кабинет. Выбесила, сука. Ну ничего, жизнь длинная, земля круглая, сочтемся.

Пока иду к последней парте, встречаю вчерашних знакомых, пожимаем руки. Плюхаюсь на стул и кладу голову на парту. Спать хочется пипец как. Просто огонь денек у меня вырисовывается. Еще и телефона нет. Остается сдохнуть тут от скуки.

Через пару минут Алена Сергеевна как ни в чем не бывало входит в кабинет и подходит к своему столу. Глаза мечут молнии, но держится хорошо. На меня даже не смотрит. Так даже к лучшему. Чему она может меня научить?

— На прошлом уроке мы с вами разбирали биографию и творческую судьбу Булгакова. — звучит ровный женский голос. — И за каникулы я просила вас прочитать его произведение «Мастер и Маргарита». Надеюсь, все справились?

Тишина гробовая, никто не желает ответить. Либо боятся, либо правда не читали. Скорее, второе. «Так себе у тебя ученики», — усмехаюсь я и с вызовом смотрю на учителя.

Глава 8 Алена

— Серафима Васильевна, я больше не могу, — сетую, меряя шагами ее кабинет. — И не хочу с ним работать!

Эмоции плещут через край, и сдерживать их все сложнее. Эта неделя слишком сложная для меня. Выматывающая. И все из-за одного-единственного ученика. Точнее хама и наглеца!

— С кем «с ним»? — Директор смотрит на меня поверх очков и хмурится.

— С Ароновым.

От одной фамилии передергивает. Злюсь на него и на себя заодно за то, что опять вступила в полемику. Вот зачем? На место хотела поставить? Поставила? Только идиоткой себя выставила! Такие, как он, не понимают нормальных слов. Но в добавок к этому еще и умничает постоянно. Вышколили его в этой элитной школе превосходно. Не придраться. Даже не умоешь. Приходится ставить в журнал «отлично».

— Издеваешься? — возмущается Серафима Васильевна. — Что опять случилось?

— Ничего, — бессильно всплескиваю руками и сжимаю кулаки, прекрасно понимая, что не смогу рассказать всего, что произошло. — Просто я не могу, и все.

— Ну раз ничего, то и голову мне не морочь.

Директор утыкается в монитор, а я поджимаю губы и отворачиваюсь к окну. Обнимаю себя ладонями, чтобы хоть немного скрыть раздражение. Слова Глеба яркими вспышками мелькают в мозгу. Горько и обидно. За что он так со мной? Постоянно оскорбляет и унижает. От воспоминаний сердце колотится, как заведенное, а по коже курсируют колючие мурашки. Сволочь.

— Не стой над душой. Иди и работай.

Да не могу я работать. Все валится из рук, а мысли путаются. Точнее, клубятся вокруг этого негодяя, раз за разом прокручивая варианты, как надо было ответить в том или ином случае. Бесполезное занятие, но остановиться не могу. Всю себя уже сгрызла, а толку-то? Постоянное напряжение сильно изматывает, сил уже практически не осталось. Я на грани нервного срыва.

— Отдайте этот класс кому-нибудь другому, — выдавливаю из себя и зажмуриваюсь. Прикипела к ним за те два года, что мы вместе, но больше не могу. Лучше уж никак, чем терпеть все эти издевательства. Поворачиваюсь к директору лицом и мужественно выдерживаю ее свирепый взгляд.

— Чего? — Даже голос вибрирует недоумением. — Ален, ты в своем уме? Нет. — Серафима Васильева решительно качает головой. — Это даже не обсуждается!

— Ну пожалуйста, — умоляюще складываю руки на груди. — Я даже готова во вторую смену перевестись.

— Не могу, и не проси, — фыркает она, зло кидает ручку на стол и поворачивается ко мне вместе со стулом. — Что произошло?

Сканирует взглядом и пытается понять на сколько все серьезно.

— Да не сходимся мы с ним, — выбираю самую лайтовую формулировку. — Дерзит, огрызается. Я не знаю, как найти подход. Да и не хочу. Не нравится он мне, и все.

— Он твой ученик и нравиться не должен, — строго отчитывает Серафима Васильевна. — Выполняй свою работу, а на него внимания не обращай. Ну хочешь, я поговорю с ним?

— Нет, только не это! — в ужасе выставляю руки вперед. Этого еще не хватало. Глеб и так считает меня не пойми кем.

— В общем, как еще тебе помочь, я не знаю. — Директор разводит руки в стороны. — Решай этот вопрос максимально деликатно. Найди с ним общий язык, я знаю, ты можешь.

— Это невозможно, — качаю головой, не желая даже слышать об этом. Аронов — неуправляемый, избалованный и оборзевший тип. С такими разговаривать — только опускаться до их уровня, а я себя не на помойке нашла.

— Проблемы нам не нужны, — недовольно напоминает директор, мгновенно сбивая спесь. — Слышишь?

— Легко сказать, — хмыкаю я и закатываю глаза к потолку, чтобы не расплакаться. Конечно, проблемы никому не нужны. А я их коллекционирую. Мало мне было одного нервотрепа-мажора, так вот второй нарисовался. Получите и распишитесь. А я не заказывала! Я не хочу!

— Вообще нелегко. Думаешь, мне все это нравится? — Серафима Васильевна вспыхивает мгновенно и поднимается на ноги, чтобы устроить мне выволочку. — Совсем нет. Но нашим детям очень нужен компьютерный класс и новый спортивный зал тоже. Поэтому можно и потерпеть немного, правда? — давит меня взглядом, вынуждая согласно кивнуть. — А потом отправим этот выпуск дальше по жизни и вздохнем спокойно.

— Я столько не выдержу, — хнычу страдальчески и качаю головой.

— Попей новопассит, подлечи нервы. — Серафима Васильевна достает из сумки упаковку таблеток и ставит на стол. Решение найдено. Разговор окончен.

— Спасибо, обойдусь.

Возвращаюсь в свой кабинет еще более заведенной, чем была. В принципе понимаю Серафиму и не осуждаю, она действует на благо всех, ставя интересы учеников превыше всего. Я даже согласна с ней в какой-то мере. Надо как-то потерпеть. Сначала до весенних каникул, а потом и последнюю четверть.

Сама не замечаю, как начинаю ходить из стороны в сторону и все думаю, как же угомонить Аронова. Останавливаюсь около окна и шумно выдыхаю. Если просто перестану его замечать, станет еще хуже. Он, как капризный ребенок, начнет требовать внимания с удвоенной силой. Можно попробовать не отвечать на провокации, тогда Глеб поймет, что моя реакция несъедобна, и найдет себе новую жертву.

Смотрю сквозь стекло на заснеженную улицу и занимаюсь аутотренингом. Я справлюсь. Это не вечно. Немного успокаиваюсь, даже дыхание постепенно выравнивается, а пульс приходит в норму.

Звук входящего сообщения, как спусковой крючок. Вздрагиваю от неожиданности и достаю гаджет. Открываю не глядя и небрежно швыряю телефон на стол, увидев на дисплее большими буквами сообщение от Влада. «Моя малышка, наконец-то я нашел тебя. Скоро встретимся».

Судорожный всхлип сковывает горло, мешая нормально дышать, а истеричные рыдания рвутся наружу. Припечатываю ладонь ко рту, чтобы не издавать ни звука, и без сил опускаюсь на стул. Устала, не могу больше. Сколько можно меня мучить? Соленые капли одна за другой катятся по щекам, я вытираю их, но справиться с таким потоком не получается.

Как не вовремя… Сообщение от бывшего мужа как последняя капля. Нервная система не выдержала, и тугая пружина, что все то время сжималась во мне, рванула. Реву навзрыд и никак не могу успокоиться. Понимаю, что выбрала самое неподходящее место и время, но сдержаться не получилось. Слишком острый коктейль из эмоций. Меня захлестнуло очередной волной и понесло по течению.

Глава 9 Глеб

Пронзительный звонок врезается в сознание. Как же громко. Нехотя открываю глаза и осматриваюсь. Суета и шум, урок закончился. Черт. Я все-таки уснул. Да простит меня преподша по географии, имени, к сожалению, не помню.

Не спешу вставать, жду, когда все уйдут. Мне надо поговорить с охранником и прийти к взаимопониманию, чтобы иметь возможность свободного доступа в школу. Сегодняшнее представление не должно повториться.

— Глеб, идешь? — окликает один из пацанов, с которыми я договорился попить пива.

Надо же узнать, что у них тут и как. А то тыкаюсь, как слепой котенок.

— Идите, я догоню, — махаю рукой и начинаю собираться.

— Хорошо спалось? — раздается над головой насмешливый женский голос.

Глупо было надеяться, что училка не заметит мой косяк.

— Спасибо, не жалуюсь, — прячу зевок за ладонью и поднимаю глаза, нисколько не раскаиваясь в содеянном. В конце концов, я не виноват, просто кофе мой утренний отняли, да и вообще тема была неинтересной.

Вопреки ожиданиям, географичка улыбается.

— Что? — подозрительно прищуриваюсь я.

— Да ничего, — пожимает она плечами. — Хоть на настоящего мажора посмотреть.

Звучит-то как. Закатываю глаза к потолку.

— Как в зоопарке прям.

— Примерно так и есть, — продолжает стебать меня. Да так тонко, что не могу сдержать улыбки.

— Только не мажор я больше.

— А так бывает? — хмурится географичка. А черт его знает, как бывает.

— Поживем — увидим, — встаю и закидываю сумку на плечо. — Ладно, мне пора.

— Не забудь порадовать меня на следующем уроке, — летит мне в спину. Замираю и оборачиваюсь.

— Чем же? — вопросительно приподнимаю бровь. Это даже интересно, неужели взятку попросит? Чего хочет среднестатистическая учительница от обычного мажора.

— Расскажешь, например, о глобальных проблемах человечества? — словно между делом интересуется она.

— Доклад, — выдыхаю я. Что ж, справедливо.

— Как вариант.

— Будет сделано.

— Интернетом я пользоваться тоже умею.

— Понял, — хмыкаю я и иду к двери. — До свидания.

Спускаюсь. Доклад, блин. Еще и тема такая идиотская. Невысокого она мнения о моих умственных способностях. Ну да ладно, нашим легче. Вот есть же нормальные учителя, не то что эта. Инстинктивно оборачиваюсь на дверь кабинета русского и литературы и замечаю, что та приоткрыта.

Надо бы пройти мимо, но не получается. Ноги сами несут к кабинету. Нахрена? Понятия не имею. Осторожно заглядываю в щель и вижу Алену Сергеевну. Сидит за столом, спрятав лицо в ладонях, а плечи беззвучно содрогаются. Плачет, что ли? Не надрывно и истерично, как обычно это делают бабы. А тихо всхлипывает и поскуливает.

Из-за меня, что ли? Фак! Я не хотел так. Но, походу, пережестил. Идиот.

Застываю в растерянности и не могу пошевелиться. Что делать-то теперь? Смотрю на нее, а внутри все переворачивается вверх дном. Меня сносит волной чего-то горячего и в то же время болезненно-щемящего. Я не готов к такому повороту. Сердце быстро-быстро колотится, словно готовится рвануть из груди, а дыхание срывается. Надо бежать отсюда как можно дальше, но ноги словно приросли к полу. Да и не могу я уйти, бросив ее здесь одну. Не двигаюсь, но и не обозначаю свое присутствие.

Алена замечает меня. Быстро вытирает слезы и идет к двери. Ни слова не говоря, пытается захлопнуть ее перед моим носом, но я успеваю просунуть ногу.

— Чего тебе?

— Поговорим.

Решительно вхожу в кабинет и закрываю дверь изнутри на ключ.

Алена смотрит на меня ненавидящим взглядом и складывает руки на груди, словно пытается защититься от меня. Но я вообще-то не нападать пришел.

— Г-говори и уби-ирайся. — Голос предательски срывается, и она закусывает губу.

— Хватит, — выдыхаю я и несильно встряхиваю ее за плечи, чтобы привести в чувство.

Воительница, твою мать, а у самой глаза на мокром месте. Я думал, ты другая, железобетонная и непробиваемая, а ты хрупкая и ранимая. Неожиданное открытие пробирает меня до костей. Прям серпом по причинному месту. Давно я так не обманывался.

— Да что ж тебе от меня надо? Оставь меня в покое!

Алена судорожно втягивает воздух и отталкивает меня. Вижу ее красные от слез глаза и дрожащие губы, а у самого в душе свербит. Полыхает в груди жгучим пламенем, но как потушить этот пожар, я не знаю.

— Я это… — говорю тихо и опускаю глаза. — Извиниться хотел…

Мне не стремно. Накосячил — надо исправлять. От меня не убудет. Мама так всегда говорила. Я давно забыл, а сейчас почему-то вспомнилось.

— Что? — Глаза Алены удивленно распахиваются. — За что?

Ну конечно, без линчевания не обойдется. Но раз уж решился, чего теперь посыпать голову пеплом. Пусть насладится моментом, только перестанет реветь. Вздыхаю и продолжаю свою капитуляцию.

— Вел себя, как скотина…

— Когда? — хлопает она ресницами. Издевается, не иначе.

— А ты не помнишь?

— Нет.

Ладно, это бесполезно. Мое дело сказать, а за себя она уж пусть сама решает.

— В любом случае я не хотел, чтобы ты плакала.

Губы Алены искривляются в саркастичной усмешке, а взгляд становится холодным и тяжелым.

— Ну и самомнение. Мои слезы не имеют к тебе никакого отношения.

Вот как, значит, я тут напрасно распинаюсь?

— А к кому имеют?

— Тебя это не касается. Покинь кабинет, будь добр.

Она поворачивает ключ и демонстративно открывает дверь.

Это меня сейчас так послали? Охренеть извинился. Злость вскипает мгновенно. Да пошла ты, буду я еще распинаться. Выхожу и громко хлопаю дверью.

Глава 10 Глеб

Судорога наслаждения проходит по телу, а напряжение концентрируется в паху. Стискиваю зубы и инстинктивно переворачиваюсь на живот. Шумно втягиваю носом воздух, бурно кончаю и распахиваю глаза. Твою мать, что это за херня?

Резко выдыхаю, постепенно просыпаясь и приходя в себя. Надо же так облажаться. Ладно хоть в койке один. Как дите малое, обделал постель. Неприятно мощусь, ощущая, как липкая сперма касается кожи. Срочно в душ. Широко зеваю и шлепаю босыми ногами в ванную.

А все училка эта дурная виновата. Совсем меня с ума свела еще и в сны пробралась, зараза. Только глаза закрываю и лицо ее вижу. Глаза зеленые, строгие и холодные. Как смотрит свысока, чуть надменно и сдержанно. Губы чувственные, слегка полноватые и четко очерченные. Невольно представляю, как они обнимают мой член и скользят вверх-вниз. Как он исчезает в глубинах рта, ее язык скользит по головке, а она в глаза мне доверчиво смотрит.

А-а-а, блядь! Будто кипятком ошпаривает. Член опять стоит колом и рвется в бой. Что ж за херня такая? Почему именно она? Проклял меня, что ли, кто? Еще не хватало передергивать на училку. Ладно на порнуху или телку какую зачетную. Нет, я отказываюсь это признавать. Нахрен, врубаю прохладную воду и шагаю под упругие струи.

Идет урок, мать его, первый. Времени прийти в себя у меня было крайне мало. После таких горячих снов как-то не по себе. Словно все это происходило на самом деле. Вот это я загнался не по-детски. Даже вкус ее губ помню. Бред! Но пипец какой реалистичный. Надо как-то прийти в себя.

Пью крепкий кофе и лениво наблюдаю за Аленой, отмечая каждую деталь.

На ней простенькое темно-синее платье длиной чуть выше колен, а сверху бесформенная вязаная кофта, тщательно скрывающая женственные изгибы. Волосы собраны в тугой пучок. Представляю, как распущу их, и они каскадом упадут на плечи. Шея открыта, такая тонкая и изящная… Так и хочется провести по ней носом и… Фак! Опять встает. Нервно ерзаю на месте, пытаясь найти удобное положение. Стул еще галимый, неудобный. Все, я в ауте. Крыша медленно стекает. Никогда бы не подумал, что буду фантазировать, как присуну училке.

— Глеб? — Взволнованный голос Алены мягко ласкает слух. — С тобой все нормально?

Хуяльно! Знала бы ты, что в моей голове творится, бежала бы без оглядки. Но ты не узнаешь, а я тебе не расскажу.

— Да. А что? — сухо интересуюсь и демонстративно делаю несколько глотков кофе.

Но Алена не реагирует. Точнее, не придает значения моему произволу. Сдалась или сменила тактику?

— Смотришь на меня как-то странно…

— Как же?

Странно? Да я сейчас нагну тебя прямо на столе. Не понимая, что творит, она облизывает губы, а я сейчас опять кончу. Твою мать, как остро и жарко, аж пот выступает на спине. Что ж за напасть такая? Надо снять кого-то, а то из ушей скоро полезет.

— Ладно… Не важно.

Алена словно читает мои мысли, краснеет и отводит глаза в сторону. А я продолжаю пялиться, как идиот.

Звонок прерывает мои мучения. Одноклассники идут к выходу, другие дети, наоборот, заходят в класс, а я не спешу. Пора заканчивать с этим цирком. Лучший способ перестать чего-то хотеть — это получить желаемое.

Дожидаюсь, пока все наши выйдут, и иду к Алене. Она вытирает доску. Не могу пройти мимо. Тянет магнитом, сердце неистово долбит где-то в ушах. Оглушает и перебивает голос разума.

Останавливаюсь за ее спиной и втягиваю едва уловимый аромат парфюма. Нежный и солнечный, с нотками цитруса. По телу проходит дрожь, а дыхание учащается.

Алена напрягается, чувствуя мое присутствие, и разворачивается. На лице большими буквами написаны все ее эмоции. От смятения, до презрения.

— Ты что-то хотел? — Голос надменно полосует по мне.

Что я хотел? Тебя я хотел. Много и жадно. Но надо же соблюсти протокол и поухаживать. Бабы же любят всю эту прелюдию.

— Давай сходим с тобой куда-нибудь? — говорю первое, что приходит в голову. А точнее, то, что всегда прокатывает с любыми телками. Стоит только поманить, бабки засветить, и все. Дело сделано.

— Чего? Куда сходим? — Алена хмурится, делая вид, что не понимает. Но я же не идиот. Все она понимает, только цену набивает.

— Черт его знает, — пожимаю плечами, предоставляя право выбора ей. — Куда тебе хочется?

— Аронов, ты обалдел? — шипит на меня, а глаза мечут молнии. — Ты что себе позволяешь?

Праведный гнев обрушивается на меня. Опять. Что я такого сделал-то? Честно озвучил свое желание.

— Что такого-то?

— Я твой учитель, а не девка какая-то. — Алена недовольно всплескивает руками.

— И что? Учителя не ходят никуда, что ль?

— С учениками — нет! — отрезает она и качает головой для убедительности.

Вот же. В лоб, видимо, не получилось. Чего ж тебе надо?

— Значит, не пойдешь?

— Нет, конечно! Даже не смей мне больше такое предлагать!

— Ну и зря, — пожимаю плечами. Нет и ладно. Предложу кому-нибудь еще. Благо от желающих отбоя нет.

Разворачиваюсь и ухожу. Может, и правда не стоит тратить на нее время. Клин клином выбивают.

Глава 11 Алена

— Ну просто ни стыда ни совести! — возмущенно заканчиваю свой рассказ про Глеба и наши непростые взаимоотношения.

— Что, прямо так и сказал? — уточняет Евгения, учитель истории.

— Да! Практически в койку пригласил!

Девочки смеются взахлеб, а я закатываю глаза к потолку. Вот лишь бы зубоскалить.

— Ну и чего вы ржете, дурочки?

Глядя на них тоже не сдерживаю улыбку. Все-таки люблю наши посиделки. Как глоток свежего воздуха, жаль, редко получается собраться.

— А что, плакать? Ты-то чего?

— Послала, конечно! Еще чего не хватало!

Праведный гнев еще не утих в душе. Коробит от поведения Глеба. В голове не укладывается, какой надо быть беспринципной сволочью, чтобы вот так нагло приставать к своему учителю. Я старше его почти на семь лет. На семь! Невольно вспоминаю его откровенные взгляды и волоски на коже встают дыбом, а по коже ползут мурашки. Как Глеб это делает, не понимаю?

— Мда-а. Наглец, — хмыкает Елена.

— Да не то слово!

— Но обаятельный, — тянет она и как-то загадочно улыбается.

— Ничего подобного! Гад и сволочь!

— Ты к нему несправедлива. Между прочим, очень умный и старательный парень.

Конечно, умный. В элитной школе учился, еще бы ему быть не умным.

— Что это ты его защищаешь? — подозрительно прищуриваюсь и складываю руки на груди. Еще не хватало, чтобы ближайшая подруга переметнулась на сторону этого наглеца.

— А потому что сужу о нем не по твоим словам, а имею свое мнение, — с готовностью отвечает Елена и продолжает улыбаться. А меня возмущают ее слова. Как она может так говорить?

— Девочки, перестаньте, — примирительно вклинивается Татьяна, наш психолог.

— Да, а чего она? — обиженно надуваю губы и отворачиваюсь. Как-то неприятно все это.

— Дразнит тебя, не видишь, что ли, — вздыхает Таня и качает головой.

— Да ну правда, Ален. — Елена сдается и примирительно поднимает руки. — Я шучу. Но все-таки ты к нему слишком предвзята.

— Возможна, но и он не святой.

— Это факт. Не поспоришь.

Может, она и права. Глеб на самом деле хорошо образован. По крайней мере, на моих уроках он всегда отвечает правильно. И пишет грамотно. Придраться к нему не получается. Да что уж говорить, у других учителей тоже с ним проблем не возникает, в журнале одни пятерки. Только я никак не найду с ним общий язык, или он со мной. Да какая уже разница.

— Тань, вот ты как психолог можешь мне сказать. Чего ему от меня надо? Почему он меня донимает? — оборачиваюсь к Татьяне, надеясь получить дельный совет. Она у нас самая продвинутая в общении с подростками.

— Боюсь, мое мнение как психолога не придется тебе по душе, — натянуто улыбается она. — А как подруга скажу — ты делаешь все правильно. Держи дистанцию, ибо до добра это не доведет.

Как будто я сама этого не понимаю.

***

Вхожу в кабинет и включаю свет. До начала урока еще полчаса, как раз успею подготовиться. Снимаю пальто и сажусь на стул, чтобы переобуться в удобные балетки. На столе замечаю бумажный стакан с кофе и замираю от неожиданности. Этого не может быть! Вчера здесь точно ничего не было, а уборщица вряд ли оставила бы.

Мурашки бегут по коже, а сердце от волнения сбивается с ритма. Дотрагиваюсь до стакана — горячий. Значит, принесен недавно. Дышать становится сложнее. Растягиваю тугой ворот и жадно втягиваю воздух. Кто мог все это устроить гадать не приходится, но как? У Аронова что, есть ключи от моего кабинета? Но откуда?

Несколько дней было затишье. Глеб никак не проявлял своего внимания, вроде вообще не появлялся в школе, и я позволила себе расслабиться. Выдохнула, решив, что он взялся за ум и отстал от меня. Кажется, ошиблась… Что теперь делать?

Нервно кусаю губы и смотрю на этот злосчастный стакан, силясь принять какое-то решение. Хоть как-нибудь отреагировать. Но внутри пустота. Точнее, оцепенение. Я просто не знаю, что делать.

Звук входящего сообщения заставляет подпрыгнуть. Шумно втягиваю воздух, успокаивая расшатавшиеся нервы, и смотрю на дисплей. Вопреки ожиданиям, смс не от Влада, а с неизвестного номера.

«Доброе утро» — без подписи, но я и так без труда догадываюсь, кто адресат.

По-хорошему надо занести этот номер в черный список, а кофе выкинуть в ведро, но пальцы уже набирают ответ.

«Что все это значит?»

«Просто кофе и пожелание хорошего дня».

В груди неожиданно становится тревожно. Словно что-то неясно вибрирует где-то там, глубоко.

«Заканчивай» — пишу и добавляю сердитый смайлик.

«Слишком поздно…»

Становится не по себе. Что он имеет в виду? Впрочем, какая разница. Мне неинтересно и ничего от него не нужно. Пора заканчивать этот спектакль.

«Глеб, я тебя прошу, прекрати. Не надо меня компрометировать».

«И в мыслях не было. Кофе не цветы. Между прочим, по уникальному рецепту».

В голове звучит его хрипловатый тембр, правильно расставляя акценты в сообщении. Все. Это клиника! Злость вспыхивает мгновенно, и контролировать ее не получается. В борьбе с этим паршивцем помогут только решительные меры. Вношу номер Глеба в черный список, а кофе… рука не поднимается выкинуть «уникальный рецепт». Никто же не узнает.

Щелкаю крышкой и делаю глоток. Горячий кофе обжигает горло, оставляя после себя приятное послевкусие. Хоть здесь не обманул, вкус и правда волшебный. И бодрит, так и чувствую, как наполняюсь энергией. Может, стоит поблагодарить? Кошусь на одиноко лежащий телефон. Нет. Полный игнор, хоть кофе и вкусный.

Глава 12 Глеб

Весь класс усердно пишет сочинение на тему любви в романе «Мастер и Маргарита». Благодаря нехитрым манипуляциям мое сочинение написано заранее и уже готово к сдаче. Надеюсь, Алена оценит, я старался передать годные мысли.

А сейчас залипаю на нее. Красивая — сил нет. Но зараза. Объявила мне полный игнор по всем фронтам. На уроках не спрашивает, на вопросы отвечает односложно, телефон в черном списке. Пытается всячески от меня отгородиться, чем только сильнее распаляет. Нескольких дней мне хватило, чтобы понять – моя блажь намного глубже, чем я предполагал изначально. Алена не отпускает ни на секунду. Дышать не дает свободно.

Не могу думать ни о чем кроме нее. Загнался лихо и теперь не успокоюсь, пока не получу свое. Завела не по-детски. Чувствую себя хищником, вышедшим на охоту. А точнее, почувствовавшим след добычи.

Ради нее пришлось пойти на преступление и взломать компьютер директора и секретаря. Все данные, что хранились там, оказались у меня, но ничего особо полезного не нашлось. Разве что адрес и телефон, а также дата рождения.

Алене, оказывается, двадцать четыре. Но скоро день рождения. Маленький юбилей, надо придумать, как поздравить.

Откинувшись на спинку стула, наблюдаю за ней. Явно нервничает, но старается не подавать вида. Встречается со мной глазами, смущается и отводит в сторону. Нервно поправляет волосы и складывает руки на груди. Интуитивно ловлю ее эмоции. Волнение и растерянность. Она напряжена и зажата. Не безразличен я ей, к гадалке не ходи. Скольжу по ее фигурке взглядом и часто дышу. В этом брючном костюме она охрененная…

Звонок так не вовремя, разочарованно цокаю языком и начинаю медленно собираться.

— Глеб, ты идешь? — Лиля капризно надувает губки. — Обещал же проводить…

Как-то обещал трахнуть по-быстрому, пока ее родаки на работе, но что-то мне совсем не интересно. Я весь в Алене. Ее хочу, а не прогрессивных девок, мечтающих оказаться в постели мажора.

— Не сегодня, — небрежно отмахиваюсь я.

Лиля недовольно фыркает и идет к выходу, провожаю ее равнодушным взглядом.

— Ребят, не забывайте сдавать листочки. — Голос Алены едва заметно вздрагивает от волнения. Слышала наш разговор и все поняла. На меня по-прежнему не смотрит. Нет, ну так не пойдет.

Дожидаюсь, пока класс опустеет. Беру свой листок с сочинением и иду к учительскому столу. Алена делает вид, что не замечает, и ждет, когда я оставлю сочинение и уйду, но у меня совсем другие планы.

— Алена Сергеевна, — говорю с вызовом.

Не хотя поднимает на меня глаза и подозрительно прищуривается.

— Сочинение, — протягиваю листок.

— На край стола положи.

И опять полный игнор. В классе никого. Точнее, мы вдвоем. Самое время поговорить.

— Морозиться не надоело? — небрежно кидаю сумку и сажусь на парту.

Алена сжимает и разжимает кулаки, видимо решая, куда меня послать. Но я ведь не пойду.

— Глеб, оставь меня в покое. — Голос звучит ровно, но щеки предательски пылают. — Ты переходишь всякие границы.

Поднимается на ноги и решительно смотрит мне в глаза. Вау, прям амазонка. Я сражен наповал.

— А кто их рисовал, эти границы? — хмыкаю я. Пургу какую-то несет, самой не смешно?

— Я. — Алена гордо вздергивает подбородок.

— Да брось, — расплываюсь в лукавой улыбке. — Ты мне нравишься…

— А ты мне нет, — хмыкает надменно, но я не верю ни единому слову. Интуиция кричит об обратном, чувствую ее волнение и трепет.

— Врешь, — решительно беру ее за руку и чувствую, как на запястье лупит пульс. — Тебя тянет ко мне. Признайся, — говорю вкрадчиво и смотрю в глаза.

Ее зрачки расширяются и почти полностью поглощают радужку. Доли секунды длится наш немой диалог. Доли секунды она принадлежит лишь мне. Горячая волна мурашек проходит по телу и едва не сбивает с ног.

— Не говори глупости. — Алена приходит в себя и резко выдергивает руку. Но слишком поздно. Я уже понял все, что хотел, и теперь пощады точно не будет.

— Докажи, — усмехаюсь и приближаюсь к ней.

— Как? — выдыхает она и застывает.

— Один поцелуй, — шепчу я, пожирая ее губы глазами. Пиздец как хочу попробовать из на вкус. Завожусь от одной только мысли об этом.

— Ты с ума сошел?

— Да пиздец как, — рычу я и делаю рывок к ней.

— Пошел вон, — истерично вскрикивает она и указывает на дверь.

Соглашусь, пожалуй. Нам обоим нужно выдохнуть и немного успокоиться. Усмехаюсь и иду к двери, совершенно точно зная, что делать дальше.

***

Как-то все смазанно вышло. Не продвинулся ни на сантиметр. Бесит, сука! Выхожу из школы и с силой пинаю ближайший сугроб. Не рассчитал и попадаю в забор. Твою ж мать! Ногу прошибает резкой болью, а из глаз сыплются искры. Морщусь и поджимаю конечность. Вот придурок!

— Эй, Глеб, ты как? — Откуда-то рядом оказываются пацаны из класса.

— Терпимо, — цежу сквозь зубы и опираюсь на предложенное плечо. По ощущениям ушиб такой нехилый, главное, не сломать ничего.

— Может, к медичке? — предлагает Миха.

— Толку от нее, — отмахивается Дэм.

— Ну все же…

— Не, помогите дойти на спортивную площадку, — указываю направление. — Там посижу, покурю, и отпустит.

— Уверен? — с сомнением переглядываются они.

— Да, нормально все.

Помогают дойти до нужного места, пожимают руки и уходят. Кидаю сумку на вкопанную покрышку и сажусь сверху. Окон здесь нет, поэтому мозг никто не вынесет. Закуриваю сигарету и достаю телефон.

Мельком пролистываю десяток сообщений от разных баб. Лиля возмущается моим динамо, Олеся вдруг поняла, что была неправа и хочет вернуться. Но нахуй. Мне это уже неинтересно. Несколько левых номеров даже не читаю и листаю дальше.

Один из заказчиков готов встретиться и обсудить детали. Пробегаюсь по исходным вводным. Хочет сайт замороченный, за скорость исполнения платит с премией. Это интересно, можно пообщаться.

Пацаны из прошлой жизни зовут встретиться. Я не против, только на мели, значит, как-нибудь позже. Глубоко затягиваюсь и выпускаю сизую струю дыма в небо. Нога ноет, но уже не так сильно. Хотел в магазин зайти, но, видимо, придется домой ковылять.