Ненормальность

Глава 1.

Дорогой читатель, данная книга находится на сайте Литнет (https://litnet.com/). Если вы читаете ее с пиратского сайта, знайте, что ее скачали без моего ведома и согласия, и я не отвечу на ваш комментарий, даже самый строгий)))

А теперь для хейтеров: писательство - это мое хобби, отдушина и способ рефлексии и психотерапии. Основная любимая работа (далекая от писательства) у меня есть, поэтому мои книги - бесплатны))) Я ищу своих читателей, пусть их будет немного, но они зато мои любимые.
И помните - писательство это труд для мозгов. Одну главу в 8 тыс знаков писатель может создавать в течении дня. И поэтому совет и пожелание - прежде чем писать гадости о книге, создайте сначала свою, выставите ее на сайт (выйдите из зоны комфорта) и почитайте мнение о вашей книге. Могу предсказать, что вам будет неприятно, когда Некто напишет вам гадости (чтобы самоутвердиться).

Но я рада, что на Литнет я встретила много добрых и чутких читателей.

Всех обняла.

Ваша НИНА МОРЕ.
Предупреждение - автор страдает дислексией и дисграфией, поэтому не стоит хейтить за опечатки в словах, лучше напишите, где ошибка, и автор исправит, а вас отблагодарит.

***

НЕНОРМАЛЬНОСТЬ

«Ну пожалуйста!» - думаю я, когда иду через железную дорогу к посадкам, ругая свою одежду и себя.

В Кречетском намного холоднее, чем в городе, а я к тому же в тонком платье, с неудобной сумкой с вещами, в которой нет ничего теплого. Да и это платье теперь кажется каким-то коротким. Для города – оно было нормальным, но для лесной окраины – оно просто карикатурно.

«Вот, у тебя каникулы, а бабушка в поселке одна. Старикам нужна помощь. Катя, поехала бы ты к бабушке на недельку, другую, помогла. Старушке было бы приятно…» - вспоминаю также слова мамы.

Конечно же я согласилась, и пусть лето после первого курса я планировала провести совсем не так. Хотела найти подработку, пообщаться с подружкой. Слабохарактерная мямля…

А теперь иду сквозь заросли посадок к бабушке, проклиная дорогу. Потому что она очень… пугающая. Никогда не думала об этом, потому что всегда приезжала сюда с мамой. К тому же, не удивлюсь, если заблужусь. С моим топографическим кретинизмом это вероятнее всего.

Кеды шаркают по дорожке. Я отодвигаю ветви. Сердце колотится. И мне хочется хныкать от досады. Постоянно оглядываюсь по сторонам. Я, по закону подлости, иду совершенно одна, потому что сегодня в автобусе ехало мало народа. Бабульки, что составляли мне компанию, пошли на противоположную сторону поселка. Увы, но дом, который приобрела моя бабушка, был на отшибе. Зато продавался очень дешево. И я понимаю, почему.

Плутая по еле заметной тропе, не видя края этих посадок, в полу болотистой почве, словно лес, честное слово, я задумываюсь, что мама не особо печется о моей безопасности, а может, и вовсе не заинтересована в том, чтобы я дожила хотя бы до зрелого возраста. Отправить дочь, пусть и восемнадцати лет, одну, во всеми забытый поселок, в дом, который за километр от автобусной станции, путь в который лежит через посадки. Завидую родительскому поффигизму.

«Неужели, я заблудилась?» - паникую, потому что, по ощущениям, я уже должна была выйти на дорогу возле трансформаторной будки.

Но конца леса все еще не видно.

Неожиданно, какая-то тень мелькнула сбоку. Я обернулась, вздрогнув. К голове притекла вся кровь, и подкралась тошнота. А еще мне так обидно от всей этой ситуации, наверное, даже больше, чем страшно.

Вроде никого… Мне от страха всюду мерещится преследователь. А теперь уже вспоминаю, как видела недалеко от остановки парня в капюшоне, не придала значения, но и не видела, куда он пошел. Что за мысли…
Позади меня хрустит ветка, снова оборачиваюсь, и снова никого. Так и до нервного срыва недолго.

Резко разворачиваюсь, ускоряясь, но… врезаюсь в кого-то твердого. Вскрикиваю, падаю на землю, больно ударяясь ладонью о острую ветку и поднимаю взгляд.

Ой, мамочки.

Ко мне приближается высокий парень. Это тот самый, что был возле остановки. Неужели…

Затравленно смотрю на него, немного отползая назад. Взгляд цепляется за его черные массивные берцы. Один удар в таких, и я умру на месте. Черные джинсы и черная плотная куртка. Лицо скрыто капюшоном такой же черной толстовки и банданой, видны только темно-серые глаза.

Замираю на месте. От страха не могу пошевелиться теперь. Гул в голове и никакой здравой мысли, что предпринять…

Парень подходит ближе, осматривая меня. Его темные брови с опавшей на них челкой удивленно приподнимаются. А взгляд скользит по моим ногам к краю платья, который задрался почти до белья. Он присаживается рядом со мной на корточки, одергивая бандану, что закрывала его нос и подбородок.

Я теперь вижу его лицо. Плохой знак.

Он не скрывает внешность, значит живой мне уже не выбраться. И мой дурацкий мозг вместо того, чтобы сотворить план отступления, анализирует его внешность: красивый, даже очень…

Господи, о чем я думаю… Я, наверное, уже сегодня умру, а последнее, о чем думаю, это о эстетике внешности своего убийцы.

Но я совершенно теряюсь и не знаю, как реагировать, когда парень произносит:

- Ты долго добиралась ко мне, - парень ухмыльнулся, награждая немного осуждающим взглядом.

Что? Что это значит: «к нему»?

- Идем, - говорит и, одновременно, тянет меня за руку вверх, вздергивая на ноги.

***

Глава 2.

- Идем, - говорит и, одновременно, тянет меня за руку вверх, вздергивая на ноги.

Шиплю от боли, потому что его рука тянула за расцарапанную ладонь, но парень не обращает на это внимания. Он подходит к моей сумке, поднимает и вешает ее себе на плечо.

Так… Стоп… Что делать? Он, вообще, нормальный? Нужно что-то сказать в этой ситуации.

- Куда… нам идти? – тихо спрашиваю, ноги все еще онемевшие, а в голове шибает пульс и мысли: «Бежать, бежать, бежать!»

- Ко мне! – парень произносит, сдвинув брови, словно я спрашиваю что-то абсурдное, а ему приходится сомневаться в моей адекватности. Будто то, что он предложил – нормально.

Он осматривает меня, наклонив голову. И я вижу его глаза. Они словно неживые… Он смотрит словно сквозь меня, немигающим взглядом. Да он… он псих!

Дыхание сбивается, нужно срочно соображать. С психами нельзя кричать, делать резких движений и убегать. Как? Как с ними себя вести? Я учусь на математика, а не на психиатра. Досадное упущение…

Вспоминаю всю информацию по самообороне и психологической защите… Кажется, с психами нужно говорить, как с нормальными людьми, и самой косить под дурочку… А если он считывает эмоции? Если распознает ложь?

- Я… Э-э-э… Прости… Меня ждет бабушка… Ты проводишь? Она на Луговой, - показываю в нужном направлении, унимая дрожь.

Но парень все также смотрит на меня, словно сканирует, затем переводит взгляд в направлении дома бабушки и снова на меня.

- Там никто не живет! – говорит жестко. - Идем уже, - парень разворачивается, неся мою сумку, и отправляется совсем в ином направлении, чем предполагаемо дом моей бабушки.

А что делать мне? Идти за ним?

А если он приведет меня в глубь леса и там убьет, а перед этим изнасилует? Или запрет где-то в подвале? Или… О, нет! Вспоминаются все криминальные сводки и передачи про маньяков и печальный исход их жертв…

- Ты решила сбежать? – неожиданно его голос раздается слишком близко.

Вздрагиваю, встречаясь со взглядом серых глаз. Парень возвышается надо мной, стоит почти вплотную, он не намерен меня отпускать, я это чувствую.

- Н-нет, что т-ты! – говорю, заикаясь, не отводя от него взгляда. – Мне нужно идти с тобой прямо с-сейчас? Просто… моя бабушка будет волноваться, она…

- Она не будет волноваться! Ты же со мной! – говорит, как само собой разумеющееся, делая такое выражения лица, словно я сморозила глупость.

Он серьезно?

Да, он серьезно… Дело плохо, Катя… Потому что парень самый настоящий псих…

- Идем, - берет меня за руку в жесткой хватке и уводит.

Нужно как-то переиграть его, сбежать, или сделать так, чтобы он отпустил меня. А еще вспоминаю, что говорят психологи в таких ситуациях… Нужно себя очеловечить! Пока насильник ведет меня на убой, нужно сделать так, чтобы он перехотел меня и увидел во мне не тело для издевательств и физиологии, а душу, которую должен захотеть оставить в живых.

- Меня зовут Катя, - стараюсь придать голосу непринужденности. - Я приехала из города, учусь на математическом. Сдала экзамены недавно… Тут у меня бабушка недалеко, она бы тебе понравилась. Мама попросила приехать, помочь ей…

- Очень неразумно, - говорит безэмоционально, шагая вперед, и я опять теряюсь в прострации.

- П-почему?

- Потому что здесь опасно! Нельзя отпускать девушку одну в такие места! – ступает такими широкими шагами, что мне приходится быстро семенить за ним.

«Опасно!»

Да неужели! Хочется нервно смеяться. Себя он считает неопасным. Главное не сказать это вслух… Нужно говорить с ним, как ни в чем не бывало.

- Ну… Теперь же все х-хорошо… Ведь ты рядом! – говорю неожиданно нежно и спокойно.

Замираю, когда он резко останавливается, оборачивается, смотря на меня все теме же стеклянными глазами.

- Именно…

Стараюсь выдавить из себя подобие улыбки. Парень подвисает немного, осматривая мое лицо, но потом промаргивается и идет дальше, все также держа меня за руку.

Она у него очень теплая, а хватка крепкая. Ох, о чем я думаю вообще.

А вот это психология жертвы. Чтобы было не страшно умирать, я уже пытаюсь находить в моменте приятные вещи.

«А-а-а-а-а-а!» - кричу про себя.

«Пожалуйста, отстань от меня!»

- Ты тут… живешь… недалеко? Да? – кручу головой по сторонам, пытаясь запомнить дорогу обратно. Но все тщетно. Я совершенно не понимаю, где мы. Сплошной сырой лес. Я не узнаю этих мест.

- Да. И ты скоро увидишь мой дом. Тебе понравится там, – опять так запросто говорит.

Его совершенно не смущает, что он просто так забрал девушку с дороги и повел в свой дом? Он даже не знает мой возраст, мне только неделю назад исполнилось восемнадцать. А со своей хрупкой и тощей комплекцией я не тяну на взрослую. Может сказать ему, что я не хочу, что он ведет себя плохо, что это похищение?

Но нет! Нельзя! Вдруг этого психа, что тащит меня все дальше от моей тропы, резко переклинит и он просто задушит меня! Нужно сохранять самообладание и не выплескивать эмоции.

- Уверенна, что понравится… - говорю, сдерживая нервный смешок. – Я люблю зеленый чай и протеиновые брауни, у тебя есть? Я взяла с собой парочку в дорогу…

Парень резко останавливается, смотрит на меня, хмурясь.

- Нет, таких сладостей нет…

Я немного ликую, потому что парень теряется, совершая какую-то мысленную работу. Интересно, вопросом про брауни я отвлекла его от рассуждений о том, что меня лучше придушить или утопить?

- Я умею готовить яблочный пирог… - сникаю, потому что парень смотрит на меня очень странно.

Может, я переборщила с болтовней, и он меня все-таки вернет на тропу? Или… скорее прикончит…

Но вместо этого, парень смотрит на мой наряд, который в виде тонкого платья из шифона. Затем опускает мою сумку со своего плеча и расстёгивает молнию. Хочу сказать по инерции, чтобы не лез, но прикусываю язык.

- У тебя совсем нет теплых вещей, - констатирует, перебирая мое белье, пижаму и сменные вещи.

Надо же, заботливый маньяк. Невиданное зрелище.

Глава 3.

- Нам нужно на другую сторону, - парень оборачивается, осматривая мои тряпичные кеды.

Мне определенно в них не пройти. В этом ручье воды по щиколотку или выше и нет выступающих камней. Я промочу ноги, если пройду через него.

- А это твой дом? – спрашиваю, указывая на заброшенное здание.

- Я похож на идиота? – ухмыляясь, спрашивает.

«Ну как сказать…»

Парень подходит ближе, опять возвышаясь надо мной.

- Ты совершенно не знала, куда отправляешься? Такая неподготовленная! – бурчит, сокрушается, становится еще ближе. Да он отчитывает меня просто, и я почему-то тушуюсь… Словно чувствую, что он прав. – Нужно готовиться к своему пути заранее, у тебя было много времени. Так на что ты его тратила?

Молчу, опустив глаза. Он говорит как-то двояко, словно ангел смерти, что ругает душу, покинувшую тело, за плохо прожитую жизнь… Что тратила время на всякую ерунду, а о главном не подумала, откладывая на потом… Понимаю, что глаза наполняются слезами.

Он убьет меня? Раз говорит так… Получается, что так?

Но, вдруг, чувствую ладонь, что стирает мне слезную дорожку, и немного поглаживает скулу большим пальцем.

Поднимаю ошеломленные глаза, всхлипывая. Вижу, что парень слегка улыбнулся. Он так может?

- В первый раз вижу, чтобы плакали, из-за перспективы промочить ноги! – и говорит так мягко, словно пятилетней девочке… - Не подготовилась, обулась в не лучшую обувь… Зачем плакать? – ухмыляется.

Ну да… Давай сделаем вид, что ты имел в виду это: кеды и глубокий ручей, а не мою грешную душу, что скоро покинет тело…

Но в следующий миг, парень подхватывает меня на руки. Направляется на другой берег, рассекая воду своими берцами.

- Ты вообще ешь? – опять недовольно констатирует, а я прицепляюсь к нему сильнее, воровато наблюдая его профиль. – Кожа да кости… - бурчит, сокрушенно крутя головой, а мне обидно.

- Если… я такая неправильная, может, ты меня вернешь обратно? – говорю, прикусывая губы…

- Нет конечно! Ты же пропадешь там! – слишком самоуверенно.

А вот с ним я прям выживу.

- Я серьезно! – он оборачивается, и его лицо оказывается очень близко к моему.

Секунды такие долгие, когда вижу эти серые темнеющие глаза, которые смотрят уверенно и строго.

«Кто же ты такой?»

Парень отворачивается и преодолевает последние метры ручья. Ставит меня на траву.

- Нам нужно пройти через заброшенные душевые, - смотрит прямо, и, не глядя, берет меня за руку. – Держись рядом, делай, что говорю, и останешься цела.

Ну вот… Похоже, я нарвалась на психа, у которого в голове компьютерная игра, где он главный герой. И пока у него квест – спасти девушку, потому что она в опасности.

«Пройти опасное здание».

И хотя, меня пробрали до костей его слова… Но, получается, он не будет меня убивать? Ведь это его: «Держись рядом, делай, что говорю, и останешься цела» - означает, что он псих, но проявляющий заботу…

Но ведь ничто не мешает ему манипулировать мной… Чтобы я эмоционально привязалась к нему…

А пока, я поднимаюсь за этим ненормальным в заброшенное здание… И мысли о том, что мой конец будет именно там, горят красной лампочкой… Особенно, когда мой новый знакомый, с повадками психопата, обернулся на меня, оглядев… И, кажется, задумчиво и детально строит в своей голове новые планы на счет меня…

И я не знаю, чего ожидать…

***

Дорогой читатель, поставь звездочку роману) Иначе потом дочитаешь и забудешь))) Вам не сложно, а автору - приятно) И хочется бесплатно творить для благодарного читателя)

Глава 4.

Поднимаюсь за парнем по крутому склону, периодически оглядываясь назад. Странно, но вид леса, из которого мы вышли, с этого ракурса напоминает мрачное болото, над которым сгустились тяжелые тучи. Я даже интуитивно хочу подняться как можно выше и дальше из этого омута.

Интересно, в Кречетском всегда было столько деревьев?

По мере продвижения наверх, к заброшенному зданию, становится как-то светлее на небе. Я вижу золотистость Солнца, пробивающегося сквозь неплотные облака. Освещение теперь очень атмосферное, как бы странно это ни звучало. Даже моя кожа теперь не такая бледная, она словно окрасилась от рассеянных карамельных лучей.

Но все мое любование пейзажем заканчивается, и накрывает мандраж, когда мы подходим к заброшке, где вместо двери – отломанная часть стены.

Нужно что-то говорить. С ним нужно говорить… Я все больше удаляюсь от своей прежней жизни и шагаю в неизвестность… Я не спросила его имя…

- Как… Как тебя зовут? – спрашиваю, сильнее пряча руки в его толстовку.

Парень замирает, не двигается, хмурится, а потом часто-часто моргает…

О, нет! Неужели я его триггернула? И его имя – это пусковой сигнал к программе уничтожения?

Парень с минуту молчит, сжимая ручку моей сумки на своем плече.

- Матвей, - говорит тихо, когда я уже стала труситься от долгого ожидания его реакции.

Он оборачивается, но смотрит сквозь меня стеклянными глазами.

- Я давно его не произносил.

- Матвей… - произношу с осторожностью и ловлю его внимание.

Он смотрит на меня взглядом, в котором на миг мелькает осознанность. Нужно достучаться до него.

- Матвей, мне страшно туда идти… Мне нужно вернуться… К бабушке… - не договариваю, потому что он подходит ко мне в плотную, парализуя прямым взглядом.

- Ты теперь со мной, Катя. Тебе нечего… бояться… - Матвей говорит так ровно, без единой эмоции. Так говорят психопаты. – Нужно идти, Катя… Пора…

Что «пора»? Уже? Мой конец скоро наступит? Это было очень говорящее «пора». Я прочла в его взгляде...

Он берет меня за руку, уже не смотрит мне в глаза. Он не понимает моего страха, потому что сам не испытывает! Он не понимает моих чувств, потому что сам не чувствует. Все бесполезно. Не убежать.

- Я доверяю тебе, Матвей… Ты же не обидишь меня? – говорю ему вслед, и он останавливается.

Матвей не оборачивается, но опять замирает, опустив голову, и потом резко разворачивается, смотря так печально на меня. Ничего не говорит и сильнее утягивает в темноту здания.

Если он собрался убить меня, то желаю ему, чтобы мучался из-за этого всю свою оставшуюся психованную жизнь.

Внутри заброшенное здание выглядит весьма странно. Много старых каменных ванн, покрытых необычной резной плиткой, в которые налетело много сухой листвы, полу разрушенных душевых, винтовых лестниц, уходящих на второй этаж, которого нет, только дыры в потолке. Для чего предназначалось это помещение?

Шаркаю за Матвеем, иду, как на заклание.

- Катя… Ты… Теперь будет нестрашно… В лесу было бы хуже и тяжелее для тебя… - Матвей говорит что-то непонятное, путаясь и попеременно жмурясь. – Здесь будет не страшно… все произойдет быстро…

- Что? – выдавливаю вместе со слезами, вырывая свою ладонь из его.

- Не плачь, Катя! – просит так искренне, подходит ближе, глядя с беспокойством. – Почему ты плачешь?

- Я доверилась тебе, Матвей! - говорю надрывно, сквозь слезы, которые стираю рукавом его толстовки. – А ты обманул меня! Солгал! - уже шепчу, меня сотрясают рыдания.

- Ты бы не пошла тогда… - шепчет, сквозь эмоцию сожаления. - А в лесу было бы страшнее, - на его лице печаль, неужели он понимает мое состояние.

- Что ты собрался делать со мной, Матвей? – спрашиваю, гордо, как могу, вздернув подбородок. – Убьешь?

- Нет! – рычит с горечью. – Я не убиваю… Я… буду рядом… - на его лице неудовлетворенность от собственного ответа до сильно сомкнутых челюстей.

Отлично, прекрасно. Меня убьют, а Матвей поддержит меня во время этого. По-дружески!

- Я не хочу, Матвей! – шепчу снова, обращаясь к нему, как к хорошему другу. – Пожалуйста…

- Катя, не плачь! Иначе они услышат! – шепчет и хмурится, словно от боли, но в голосе строгость.

Кто такие «они»? Его галлюцинации? Мне становится очень страшно. Это какая-то жуткая смерть нарисовывается.

- Хорошо… - вытираю слезы, беру себя в руки, опуская глаза.

Я собралась держать лицо перед смертью? Неожиданно…

- Это будет больно? – смотрю на Матвея, видя его печальный взгляд…

Он слегка отрицательно качает головой, поджав губы. Выдыхаю... И решаюсь...

- Матвей, поцелуй меня… - говорю тихо, смотря ему в глаза. Я совсем не хотела сказать это... Как-то само вышло...

Но... Вижу его новую эмоцию на лице, которая быстро исчезает, возвращая его хмурый и тяжелый взгляд.

Матвей ставит мою сумку на пол, сокращая расстояние между нами. А я продолжаю смиренно смотреть на него, ощущая жгучую безысходность.

Я не знаю, зачем мне нужен его поцелуй. Наверное, это просто последнее желание. Мне нужно это, словно станет легче. Словно мне правда нужна его поддержка.

Матвей обхватывает мое лицо ладонями, осматривает своими серыми глазами, склоняется ближе. Я не закрываю глаза, как и он. Матвей переводит взгляд на мои губы…

И он целует. Осторожно касаясь своими сухими и теплыми губами моих, которые вовсе не двигаются, лишь слегка приоткрыты. Матвей прикрывает глаза, и я тоже. И теперь чувствую, как поцелуй немного усиливается, как мою нижнюю губу немного засасывают, а его ладони поглаживают мое лицо. Слишком осторожно и впервые…

Разрываю поцелуй сама, отстраняясь, удерживая зрительный контакт.

Вздрагиваю, когда слышу эхо шаркающих шагов в другой части здания, оборачиваюсь на этот звук, но потом снова перевожу взгляд на Матвея. Может, мне показалось? Наверное, это ветер… Ведь так…

Матвей смотрит в ту часть здания, глубоко дышит. Он сжимает кулаки до хруста. Но потом быстро хватает меня за руку, утаскивая к стене, прислоняя к ней спиной.

Глава 5.

Ощущение страшного сна давит к земле бетонной плитой, но в этом сне мне удалось спрятаться от монстра. Спрятаться в объятьях иного монстра.

Замираю. Я тиха на столько, что слышу движение молекул воздуха. Прижимаюсь ближе к груди Матвея, касаясь ее ладонями, немного сжимая ткань его майки. Лбом касаюсь метала его кулона.

Я слишком боюсь. И открываю для себя невиданную вещь: в этот миг весь мой мир – это Матвей. Я сейчас полностью доверяю ему свою жизнь и свое спасение. Я цепляюсь за него, мысленно прошу держать крепче и не отдавать… Не отдавать меня страху…

Неужели Матвею удалось так меня запугать, что я верю… верю, что с нами рядом есть кто-то еще. Кто-то намного опаснее… Что кто-то страшный, как совокупность всех ужасов, уже стоит за спиной Матвея.

От страха и от того, что задерживаю дыхание, голову словно сжимает, я вся стремлюсь превратиться в материальную точку, погружаясь в транс. Адреналин отравляет кровь, подбрасывая слуховые и тактильные галлюцинации.

Неужели безумие Матвея передалось и мне. Я слишком впечатлительна. Я всегда всего боюсь. Даже сплю при свете. А теперь и вовсе… на грани…

Леденящий душу страх…

Он пропитывает мое тело… Он пропитывает воздух. Я чувствую присутствие. Мне страшно.

Теперь мне кажется, что кто-то остановился прямо за спиной Матвея. Думаю, что мне так кажется только от сильных впечатлений и собственной внушаемости. Но мышцы Матвея напрягаются, он крепче прижимает меня к своему телу, его сердце бьется очень медленно. А я задыхаюсь… Я на грани обморока…

И в этом полуобморочном состоянии, со звенящим шумов в ушах и гулом сердца, мне кажется, что слышу рычание прямо за спиной Матвея…

Затем – звук удара кнута.

И Матвей тихо стонет, выдыхая, немного подавшись вперед. Опуская одну свою руку, он облокачивается на стену, сильнее наваливаясь на меня, но и крепче обнимая другой рукой. Он вот-вот упадет на меня, но я придерживаю его на столько на сколько могу.

И делаю вдох…

Но кары за поспешность действия не следует. Матвей снимает капюшон с моей головы, и я вижу, как он слегка улыбнулся, облегченно выдохнул и, прикрыв глаза, облокотился головой о стену рядом со мной. Все еще удерживая меня.

- Повезло… Солнце вышло вовремя… - Матвей отталкивается от стены.

И мы переводим с ним взгляд наверх. Теперь, я вижу, как из дыры в потолке проникают солнечные лучи, они светят прямо на нас с Матвеем…

- Но ты должна была меня слушаться, - строгий голос раздается неожиданно, и хватка на моем запястье заставляют посмотреть на Матвея. Я вижу опять его стеклянный взгляд с расширенными зрачками. – Я просил не дышать, пока не разрешу!

- Но я больше не могла…

- Могла…

Смотрю на него, пытаясь принять то, что происходит, и то, что говорит этот сумасшедший. Вижу его гнев. Он злится на меня.

- Кто это был, Матвей? Он ударил тебя? – спрашиваю, глядя в его безэмоциональное лицо.

- Нужно спешить до темна, - Матвей не отвечает на мои вопросы, словно их и не было.

Поднимает мою сумку с пола, вешая себе на плечо. Подходит ко мне, протягивая раскрытую ладонь. Он предлагает взять его за руку? Не хватает? И мне идти за ним?

- Что теперь, Матвей? – кладу свою руку в его. Смотрю на него с волнением и опаской. – Ты снова обманешь?

- Нет! Ты теперь со мной, Катя, - сжимает мою ладонь, подходит ближе, бегая взглядом по моему лицу. - Но ты должна меня слушаться, безоговорочно, - смотрит исподлобья, слегка прищурясь. – Делать так, как говорю!

Я просто утвердительно киваю, сглатывая горечь. Но, кажется, у меня нет выбора. Будто чувствую, что меня могут ждать вещи пострашнее моего психа. У него хорошо получилось напугать.

Матвей несколько долгих секунд считывает мою реакцию, ведя стеклянным взглядом, и утягивает вглубь здания. Оборачиваюсь назад, и на миг, на том месте, где меня минуту назад скрывал Матвей, вижу пепел, которого точно не было…

Мы спешим. Я бегу за Матвеем, который легко ориентируется по внутреннему лабиринту здания. Ловко сворачивая то в одно, то в другое ответвление. А это действительно лабиринт. И причем, изнутри здание оказалось будто больше, чем снаружи. По мере движения, потолки становятся выше, местами нет крыши.

Я совершенно запуталась. Мелькают комнаты, лестницы. Кое-где стены поросли кустарником или оплетены диким виноградом. Некоторые стены рассыпаны, а кирпичи расколоты.

- Ай! – вскрикиваю, когда спотыкаюсь об один из них, и уже падаю, но Матвей успевает поймать меня, за ткань толстовки. Но ноге больно от удара о кирпич до выступающих слез.

- Нужно спешить, Катя, уже смеркается! – Матвей ругает опять, и я все-таки всхлипываю от его грубости и бесчувственности. – Я же просил тебя не плакать! – раздосадовано сокрушается. – Они могут услышать! – опять этот бред.

- Да кто такие они? – стираю свои слезы, о которых так беспокоится Матвей.

- Волки… - отвечает серьезно…

- Кто? – какие в Кречетском волки? Ах да! Я ведь забыла, что Матвей живет в собственном мире ненормальности.

Но Матвей замирает, глядя мне за спину через плечо, хмурится сильнее. Оборачиваюсь, но ничего не вижу в темноте длинного коридора… Но… опять липкий страх подкрадывается. Матвей сведет меня с ума…

Он хватает меня за руку и начинает бежать, но я шиплю от боли, мне больно наступать на ногу. Матвей останавливается, осматривая меня опять своим хмурым взглядом.

- Нельзя быть такой слабой, Катя! – опять ругает.

Да что же это такое.

Сам же говорил, что плакать нельзя, но он делает все для этого. Только хочу разрыдаться, но он неожиданно резко подхватывает меня и закидывает к себе на плечо. И теперь он бежит так быстро. Это вообще возможно с человеком на плече, или я для него ничего не вешу?

Перед глазами мелькает плитка пола заброшенного здания, мои волосы свалились мне на лицо, но я все же немного приподнимаюсь, чтобы посмотреть вперед… и увидеть… как вдалеке, из темноты коридора показывается волчья морда…