Ненужные дети. Прошлое между нами

Глава 1

Глава 1

Взглянув в окно, понимаю, что скоро начнется дождь. Пасмурную погоду я совсем не люблю, потому что всегда происходит что-то неладное. Или я просто в последнее время на иголках и накручиваю себя. Моя жизнь стала уж очень веселой из-за того, что постоянно приходится вспоминать все, что произошло в прошлом. Раньше такого не наблюдалось, а вот сейчас... В один миг как-то все поменялось.

Сажусь в кресло и пытаюсь сконцентрироваться на бумагах. Получается с трудом, но потом я как-то вникаю в суть дела и забываюсь в документах. Прихожу в себя, когда Леся буквально врывается в кабинет и смотрит на меня с такими глазами, что я невольно начинаю волноваться.

— Что такое?

— Чего трубку не берешь? Тебе Света дозвониться не может!

— Так, — выдохнув, я ищу среди бумаг свой телефон, который каким-то чудом стоит на беззвучном и да, подруга звонила аж пять раз. — Что-то случилось? С детьми?

Мое сердце начинает забиваться с тревогой. Резко встав с места, я забираю мобильный и набираю Свету.

— Слушай, ничего такого, — Леся вскидывает руки и жестом пытается дать понять, что все в порядке. Но почему-то пульс ещё сильнее учащается.

— Машуль, — говорит в трубку подруга. — Извини, пожалуйста, что подвожу. Я просто в больницу еду. Вот только что вышла из спортивного комплекса. За детьми сама сможешь приехать?

Выдохнув, падаю обратно в кресло, чувствуя, как трясусь. Рука как у наркомана дрожит. Боже, я испугалась до чёртиков.

— Ненормальные, — бормочу еле внятно. — Я испугалась!

— Ой, прости.

— Я же сказала, что ничего серьезного, — сразу оправдывается подруга.

— За детьми я поеду, — наконец отмерев, говорю я. — А у тебя что? Зачем в больницу едешь?

— У сестры роды начались. Позвонила, кричит, чтобы я приехала срочно. Плачет, боится. Я сейчас в машине, за рулём.

— Ладно, давай, Свет, — начинаю успокаиваться. — Чуть позже выеду за детьми. Не переживай, все будет хорошо. Дай мне потом знать.

— Обязательно так и будет! Просто не хотелось бы тебя подводить. Раз в жизни что-то попросила, а я... Конечно, я сразу тебе позвоню, как она родит.

— Прекрати. Форс-мажоры никто не отменял. Давай, удачи вам там.

Попрощавшись, отключаюсь и снова возвращаюсь к звонкам. Стас тоже звонил, но, черт возьми, я ничего не слышала.

Олеся смотрит виновато, а потом, взглянув на меня исподлобья, щурится.

— Может мне поехать за твоими шпионами?

— Спасибо, дорогая, — улыбаюсь злорадно. — Я сама справлюсь. А ты иди давай, заканчивай с делами. Ты в последнее время сильно ленивой стала. Готова сбежать из компании под каждым предлогом, лишь бы не работать.

— Ну, простите, шеф, — фыркает Леся. — Я вообще-то пришла, потому что меня попросили. Кстати, Стас тоже звонил мне.

— Ага, сейчас и его наберу. А если серьезно... Спасибо, родная. Вечером бабушка обещала детям вкусные блюда приготовить. Не хочешь присоединиться?

— Ой, нет, я толстею, — отмахивается. — Давай, всего вам хорошего.

Олеся уходит, я же набираю Стаса. Знаю, он терпеть не может, когда я его игнорирую, но я нечаянно. Сама не поняла, как увлеклась работой. Настолько, что все на свете забыла.

Левицкий отвечает после третьего гудка. И пусть я жду, что он начнет ругаться, однако я слышу его мягкое:

— Как ты, Маш?

— Привет, — говорю улыбаясь. — Прости, пожалуйста. Я не услышала, как ты звонил.

— Да я уже понял, — тихо смеётся он, а потом что-то говорит, но явно не мне. Скорее всего раздает команды на объекте. — Ты в офисе? Мы можем встретиться?

— Конечно. Давай вечером? А лучше... Приезжай к нам на ужин. Я сейчас за детьми в спортивный комплекс еду. Детей забирать.

— Когда их забираешь?

— Через сорок минут должна быть там, — говорю, поднимаясь с кресла. — Созвонимся?

— Конечно. Я соскучился, Маш.

— Я тоже.

Выхожу из компании, улыбаясь своим мыслям. Никто и ничто не испортит наши со Стасом отношения. Прошлое осталось в прошлом, а настоящее в моих руках. Поэтому я обязательно подумаю над словами Левицкого и дам нам шанс, о котором он просит уже несколько месяцев. Пора попробовать... Пора мне тоже начать новую жизнь. Тем более, Саша с Дашей любят его. И примут без вопросов.

Мы вместе, да. Но как бы на серьезный уровень не выходили ещё. А надо бы... Не хочу я всю жизнь одной остаться. Нуждаюсь в мужчине, который за спиной будет, поддержит в сложные времена. Надёжный он человек. Я в этом несколько раз убедилась.

Подхожу к своей машине и уже хочу сесть за руль, как чувствую на себе чей-то взгляд. Замерев у двери, совсем медленно оборачиваюсь. Оглянувшись, никого не замечаю. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет. Я в последнее время странной стала. У меня, кажется, паранойя, честное слово.

— Маш, — слышу мужской голос. И, конечно же, узнаю. В метрах пяти от меня замечаю Ника, который быстрыми шагами ко мне направляется. — Торопишься, кажется?

Возможно, его взгляд я и почувствовала, но... Что-то мне подсказывает, что я сейчас саму себя успокаиваю.

Энергетика не та исходит от Ника. А я ощущаю что-то до боли знакомое и... Неприятное. Царапающее внутренности.

— Да, за Сашей и Дашей еду. У тебя что-то срочное?

— Да, — кивает. — Завтра рано утром приезжай, Окей? Есть важное дело.

— Что-то плохое случилось? Ник, не пугай меня.

— Да, слушай... Проблемы с компанией. Короче, поговорим ещё. Ты езжай, не заставляй ребят ждать.

Нет, сегодня однозначно неудачный день. И подтверждение моим мыслям — грохот. Как настоящий знак чего-то неожиданного... Гром гремит, а я вздрагиваю. Кажется, вот-вот дождь начнется. Поэтому нужно спешить.

Ещё когда Сашке было три года, я поняла, что его обязательно надо сделать боксером. Любил он долбить все, что ему не нравилось. И вот, уже второй год, а сыночек успел заработать несколько медалей во всяких соревнованиях.

А Дашка... Она в танцы захотела. Часто мы вместе приезжали за Сашей и пару раз малышка увидела танцующих детишек, так к ним рвалась и пыталась повторять их движения... Что я не выдержала.

Глава 2

2 недели назад

Виктор

Откинувшись на спинку дивана, расслабляюсь, чувствуя теплые руки на своих плечах. Наташа мягко проводит ладонями по шее, массирует голову, а потом снова опускается к плечам.

Прикрываю глаза и пытаюсь ни о чем не думать. Хоть и знаю, что за такими жестами прилетит что-то не очень хорошее. Ната мне жену мою бывшую напоминает. На что угодно готова пойти ради денег, хорошего шоппинга и удовольствия. Ради путешествия. А вот внешность наоборот — блондинка, с длинными волосами.

Напоминает? Опять же да, но совсем другого человека. Только та была естественной, без косметических процедур. Светлая, но чересчур наивная девчонка, воспоминания о которой болью отдаются в грудной клетке. И едва я думаю о ней, как теряю контроль над своими эмоциями. Потому что крушить все вокруг хочется. Чувствую себя последним кретином, из-за которого она потеряла доверие, скорее всего, ко всем людям. Идиотом, который не видел ничего дальше своего носа. Который лишил ее не только будущего, но и того, о чем она мечтала много лет. Нашего малыша. Я и собственных мечт лишился, не стану скрывать. Хотел вернуть, но, сука, не смог. Она будто сквозь землю провалилась.

— Ви-и-ить, — слышу тихий голосок прямо над ухом, усмехаюсь, но глаза не открываю. — Я хочу с девчонками поехать на Мальдивы. Ты же не против?

— Нет, конечно, — выговариваю хрипло, не желая спорить с ней. — Только никогда не забывай, из-за чего разбился мой брак.

— Ну Витя! — возмущается Наташа. Ведь знает, к чему я клоню. — Я же всего лишь на пару дней.

Обходит кресло и мне на колени садится. Я, выпрямившись, касаюсь ее волос пальцами, зарываюсь в них. Наклоняюсь, чтобы ощутить их аромат, но почему-то не решаюсь. Отстраняюсь резко. Не хочу. Все равно не то. Столько лет, сука, прошло, а я все ещё те ощущения ищу. Так и не нашел за такой длительный срок.

— Нат, давай так. Ты, конечно, можешь ездить куда угодно. Я же совершенно не против. Но потом забываешь мой номер телефона, Окей?

— Ну Вить, — чуть ли не ноет, трётся щекой о мою шею. — Пожалуйста.

Именно в этот момент дверь ВИП-комнаты открывается и в помещение заходит Антон. Ничуть не смутившись, садится на диван напротив и закидывает ногу на ногу. Ната встаёт, обходит, снова встаёт за моей спиной.

С Тохой отношения так себе. Мы отдалились друг от друга. Через несколько месяцев, когда мои поиски ничем мне не помогли, я свалил в Штаты. Больше полугода там остался, а потом всё-таки вернулся, хоть и память себе стереть так и не смог. И вот, только последние пару месяцев мы более-менее разговариваем. Сюда он приехал чисто по делам, как сказал сам.

— Поговорить надо.

— Валяй.

— Нет, Виктор, без лишних ушей, — кивает он на Наташу.

— Мне нечего от нее скрывать, — бросаю холодно.

Антон, подавшись вперёд, щурится. А потом усмехается уголками губ. Злорадно так. Не отводит взгляда от Наты, которая что-то мурлычет, явно считая, что она имеет для меня какое-то значение.

— А я так не считаю. Важно, Виктор. Новости есть. И такие... Что ты просто свихнешься.

Склонив голову набок, изучаю лицо Антона. Выглядит паршиво. Устало и, кажется, немного растерянно.

Миха говорил, что он ад устроил той бабе, которая инфу сливала и вокруг пальца нас обводила. И до сих пор она в его плену. Пять лет он ее в каком-то замкнутом помещении держит. Прислугой ее сделал, не отпускает.

С трудом, конечно, верится. Но судя по тому, что несколько месяцев он как проклятый работает и домой отправляется только по ночам, все действительно так. Нет, меня ни капли это не трогает. Пусть творят, что хотят. Не мое дело.

Больше ни к кому не лезу, ничем не интересуюсь. На собственную жизнь болт забил. Ибо я тот, кто ценить не умеет то, что действительно дорого. Тот, кто людей узнать не может и верит совсем не тем... Поэтому... Хорош ломать какую-то девчонку. Не заслуживаю я ничего хорошего.

— Выйди, — командую Нате. Она теряется и явно хочет что-то сказать, но я поднимаю руку вверх, жестом указываю, чтобы замолчала и немедленно свалила. Забрав сумку, она медленной походкой выходит из помещения. — Валяй. Я сюда отдыхать пришел, а не тебя слушать.

— Были времена, когда...

— Были времена, когда мы уважали выбор друг друга, — рявкаю, подавшись вперёд. Оперевшись локтями о бедра, смотрю в упор. — И я тебя не трогал, Тоха, напоминаю. Но ты решил надавить на меня. В самое больное место соль сыпал. В итоге кто оказался прав?

— Ты, Виктор. Я и не отрицаю тот факт, насколько сильно я облажался. И да, виноват. Знаю... Но, дьявол, сколько это длиться будет?

— Я ее не нашел, сука! — рычу от ярости. — До сих пор понятия не имею, где она и как! Ты хоть понимаешь, что я испытываю? Везде, сука, ее вижу. Больше пяти лет прошло, а мне все кажется, что она где-то рядом. Перед глазами. Протяни руку и достанешь. Но я ее не замечаю, хоть и везде мерещится!

Антон устало трёт лицо, взгляд в пол опускает и молчит некоторое время. Забрав бутылку, наливаю в стакан жидкость и выпиваю залпом. Снова это ощущение безысходности. Чувствую себя ублюдком, который ни на что не способен. Так и топчусь на месте уже столько лет.

Возможно, она нашла себе кого-то по-надёжнее. Возможно, даже семья у нее есть, дети...

Как же хреново от этой мысли, но умом понимаю, что это неизбежно. Машка красивой девушкой была, стройной, бесхитростной. А ещё светлой и слишком доверчивой. Вот и прилетело ей от меня. Мало было всего, что я сделал, так ещё и напился и наговорил таких слов, что она на аборт пошла, лишь бы обо мне не думать, не вспоминать. Лишь бы ничего нас не связывало.

Снова внутри что-то ныть начинает. Незабытое, причиняющие адскую боль. Не хочу я больше ни на кого подсаживаться, как когда-то на нее. Она как запретное вещество манила меня, притягивала к себе. Не отпускала. Да только найти ее я не смог. До сих пор не могу, черт бы меня побрал.

Антон мне не отвечает. Лишь смотрит, крутит что-то у себя в голове и явно хочет что-то сказать, но не решается. Сглатывает тяжело.

Глава 3

На минуту теряю дар речи. И если несколько минут назад считал, что я настоящий слабак, то сейчас думаю, что я просто идиот. Ну честное слово. Идиот, которого собственные друзья, с которыми жрали из одной тарелки, обводят вокруг пальца. Иначе не назовешь.

И конечно, это моя вина. Сам виноват, что так сильно им доверяю. До сих пор. И что я там думал пару минут назад? Что Маша была слишком наивной? Походу, я ничуть от нее не отличаюсь.

— Не понял. Как ты это узнал? — щурюсь, глядя на Антона, а потом поворачиваюсь к Мише, который трёт подбородок, что-то цедя сквозь зубы. — Где она?

Будто кто-то по голове чем-то тяжёлым треснул. До такой степени перед глазами темнеет. А от переизбытка кослорода вот-вот свихнусь. Я давно ждал эти новости, но, черт побери, никак не от Антона. Даже не знаю, что волнует больше. То, что я увижу Машу, или же то, что Миша все знал и просто молчал?

Посмотрев то на одного, то на другого, сжимаю руки в кулаки. Меня трясет. Под кожей колючие мурашки ползут, а между лопаток холодок пробегает.

Хреново.

В последний раз так себя чувствовал в тот день, когда Маша исчезла и я ни черта о ней узнать не смог. Не успел. Просто испарилась.

— В Питере. Я так понимаю, мы оба ее там и увидели, — кивает на Миху. — Когда на переговорах были. Правда я сделал вид, что не узнал, не заметил, а Миша пошел за ней. Даже поговорил... О чем именно — я не в курсе.

— Адрес ее знаешь?

— Нет. Только место работы.

— Скинь, — требую.

— Скину. Но перед отъездом надо поговорить. Есть важная информация насчёт компании, где она работает. По сути, можем выкупить. Владелец в плохом положении и, кажется, хочет продать.

— Через полтора часа буду в офисе, — заверяю.

Миша сидит на диване и наблюдает за нами, глядя на нас исподлобья. Молчит, никак не вклинивается. И судя по тому, что не комментарует слова Тохи, тот попал в точку.

Антон кивает и молча выходит из помещения, а я устремялю убивающий взгляд на Михаила, которого, по сути, считал самим близким себе человеком. Но он, оказывается, многое знал, да только упорно молчал. Значит, я был ложного мнения о нем...

— Вот давай только без наездов, Вик, — вскидывает руку вперёд. Но глазом не моргает, когда я подхожу к нему.

Миша встаёт, в упор на меня смотрит.

— Как давно ты знаешь?

— Так Антон сказал ведь, — рявкает. — Да, я с ней поговорил. Маша сказала, что видеть тебя не хочет. Что все давно забыла и... прошло столько лет. Каждый построил свою жизнь. Что у нее скоро свадьба...

— Ппц, — цежу сквозь зубы. — И ты не считаешь себя виноватым, да? По-твоему друзья так поступают, Миха? Молчат о самом важном?! Ты же знаешь, как я хочу ее найти! Что она до сих пор мне везде мерещится! Что я непроизвольно ее со всеми сравниваю, во всех ищу её. И плевать, что у нее там свадьба, понял? Найду...

— Друзья поступают так, как считают нужным, — чеканит он, перебивая. — Ты опять пьян. Как в тот день, когда окончательно Машу потерял. Не говори громких слов, Виктор! Да, я считаю, что поступил правильно! Раз у нее свадьба... Какого хрена ты должен вновь появляться в ее жизни и все разрушать, как несколько лет назад? А насчёт детей... Я не знаю. Не следил я за Машей, лишь поговорил и на этом всё. О близнецах она мне ни слова не сказала.

Хватаю Мишу за воротник, встряхнув, толкаю. Он падает на диван, ухмыляется злобно.

Сажусь и запиваю ещё одну порцию напитка, чувствуя, как по телу разливается тепло. Перед глазами чертова пелена встаёт. Как баба ныть хочется, но, сука, знаю, что это ничем мне не поможет.

— Думаешь, родила? Она же очень серьезна, когда сказала, что избавилась от того, что могло бы вас связать, — произносит вслух Миша. Видимо то, что думает. — Да и вроде никаких влиятельных родственников у нее не было. Мы же где только не копались, Вик.

— Раз она исчезла бесследно, — витерев рот ребром ладони, тяжело сглатываю. — Значит, кто-то уж точно за ее спиной был. И нехило нас запутал... Ещё и справку липовую нам подсунули. Сука... Злости не хватает, — на секунду прикрываю глаза. Буквально рычу каждое слово: — Ответь мне, будь добр, Миша, с каких пор ты скрываешь от меня инфу насчёт Маши? Знаешь ли... Я не верю, что ты с ней только недавно встретился. Может, у тебя с тех пор с ней связь была, но ты издевался надо мной, якобы вместе со мной искал ее? А на деле нихрена не искал.

Щурюсь. Не хочется верить собственным словам. И, судя по тому, как друг вскидывает брови от удивления, а потом закатывает глаза, он действительно ничего о Маше не знал.

— Знаешь, Вик, возможно, я бы скрывал ее до последнего, прими она тогда мое предложение. Ведь она не заслуживала такого отношения к себе и...

— Какое предложение? — перебиваю.

— Я ей пообещал, что никому в обиду не дам. Спрячу, помогу, поддержу. Но она отказалась. Сразу, с первого раза. Даже не стала задумываться.

— Сука, — горько усмехнувшись, встаю и не веря своим ушам, пялюсь на Михаила, который сейчас конкретно ввергает меня в шок.— То есть ты мало того, что дышал неровно к моей женщине, так ещё и пытался ее рядом удержать? Рядом с собой? И это мой друг... Мой брат, которому я доверяю даже больше, чем самому себе?

— Она была твоей женщиной? Как по мне, то за «своей» всегда ухаживают, верят и стоят за спиной, как каменная стена. Но ты ни черта подобного не сделал.

— Тогда у тебя не получилось удержать ее рядом с собой, а сейчас... — проигнорировав его слова, снова рычу от злости. Не только голову сводит от боли, но и зубы оттого, как я их сильно сжимаю. — Думаешь, может сейчас, да? Самое время встать на ее сторону и...

— Чушь не неси. Ты пьян, Виктор. Не начинай. У меня жена есть, — усмехается. — Жена. Я женился несколько лет назад, если ты забыл. И нет, в Маше я не нуждаюсь. У нее своя жизнь. А тогда... Да, был бы рядом с ней. При любом раскладе. Потому что таких, как она, искренних и доверчивых, сейчас найти сложно. Но, конечно, она не подпустила бы меня к себе. Потому что видела во мне лишь друга. Жаль, что ты так облажался... Ведь я предупреждал тебя! Неоднократно.

Глава 4-

Вырубаю звонок, но телефон начинает разрываться снова и снова. Вчера я был не в том состоянии, чтобы что-либо соображать. Поэтому вернулся домой, а разговор с ребятами состоится сегодня. Ни черта не выспался. Потому что все думал о Маше и... О моих детях.

Всю ночь проклинал себя. Если бы не мое поведение несколько лет назад... Я бы мог быть рядом с Машей всю беременность. Мог бы поддержать, увидеть рождение детей, их первые зубы, слова, шаги. Столько всего упустил и кроме меня в этом никто не виноват. Только я, только моя тупость. Мой идиотизм. Я должен был верить Маше, а не другим, даже если одна из тех самых «других» — моя родная мать, которая, по сути, играла против меня, поверив словам отца. В итоге, когда поняла, что Полянский чуть ли не уничтожил меня, пришла с извинениями. Я чуть ли не сдох, когда тормоза машины не сработали. Вычислить, чье этого рук дело, было не так сложно.

Мать умоляла, чтобы я простил. Но я просто послал ее к чертям собачьим. Да, родную мать. Не знаю, где она и чем занимается. Она считает, что я до сих пор в Штатах. Или... Возможно знает, что я вернулся, но на моем пути не встречалась ни разу. И оно к лучшему. С годами моя злость и разочарование в ней никуда не делись. И, наверное, случись с ней что-нибудь, мне будет совершенно все равно.

Потому что она в прямом смысле этого слова меня уничтожила. То сказала, что Маша не беременна и что она собственными глазами видела тест с отрицательным результатом, то насчёт нее с Полянским наговорила... Наврала с таким актерским мастерством, что я повелся. Ну какой сын станет сомневаться в словах матери? Какой сын может догадаться, что родная мать захочет жизнь своему ребенку испоганить?

И нет, меня несколько лет бесило, скорее, не то, что мама вот так вот поступила. По сути, сильно подставила. А то, что я повел себя как настоящий идиот. Сделал вид, что я глухонемой, а ещё слепой и не увидел очевидного. Слышал и видел все, кроме Машиных слов и ее настоящих чувств. Если уж я прощу всех на свете, кто стал причиной разрыва наших отношений с Машей, то себя — никогда.

Увидев на экране номер Наташи, цежу сквозь зубы крепкие слова и, бросив телефон на кровать, иду в душ. Нужно прийти в себя и обсудить дальнейшие действия. Я при любом раскладе сегодня же поеду в Питер. Мне как воздух необходимо увидеть Машу. Если даже не осмелюсь подойти, заговорить с ней, то хотя бы издалека понаблюдаю и детей своих увижу.

Да, именно моих детей. Ни капли не сомневаюсь, что родила она их после того, как окончательно плюнула на Москву и... На меня. Поэтому и покинула родной город. Ведь останься она в столице, я бы её из-под земли достал. И она это прекрасно знала. Поэтому и решила скрыться.

Струи воды не приводят меня в чувства. В голове абсолютная каша. Я затрудняюсь адекватно реагировать на информацию, которую узнал вчера вечером. Даже не верится...

Мальчик и девочка. У меня есть дети почти пятилетнего возраста. Жаль, что Антон не заснял их. Уж очень хочется их увидеть.

Выхожу из ванной и, натянув на себя первую попавшуюся одежду, ищу телефон, портмоне и ключи от авто. Мобильный в руке вибрирует и в этот раз матерюсь вслух.

Черт! Ну неужели сложно понять, что если человек не берет трубку, то он либо не хочет разговаривать, либо занят? Неужели сложно включить мозги и не бесить своими тупыми поступками?

— Да, — рявкаю, садясь за руль. Завожу двигатель и жму на газ до пола. Как бешеный выезжаю из парковки.

— Ви-и-ить... — тянет она, чем ужасно раздражает. — Я же тебя всю ночь ждала!

— Я просил ждать меня? — огрызаюсь. — Мне сейчас не до тебя, поняла меня? Не звонишь, не появляешься на моем пути. На этом все.

Кажется, она там дар речи теряет. Молчит некоторое время, а я, включив громкую связь, ставлю телефон на подставку и жду, что она выкинет в следующий момент. Нужно действительно покончить с этим спектаклем. Не нужна она мне. Больше не нужна.

Ловлю себя на мысли, что до вчерашнего дня меня вроде бы все устраивало. Работа, а потом я отправлялся к Нате, дабы расслабиться. И да, справлялась она со своей задачей на ура. Все делала на высшем уровне. Но она нужна была мне лишь для сексуальных потребностей. А теперь, когда я узнал о Маше хоть что-то, ничего и никого в своей жизни не хочу. Никаких лишних людей. Никаких лишних мыслей. Только она и дети.

— Все же это правда... У тебя есть другая, да? Ты... Вернёшься к ней? К Маше?

Скриплю зубами. Не припомню, чтобы я с Наташей откровенничал. Уж тем более на тему Маши.

— Ты вчера подслушивала наш разговор с ребятами? — чеканю, окончательно теряя контроль над эмоциями, которые бушуют внутри меня и вырываются наружу. — Ты же знаешь, что за этим последует?

— Не угрожай мне, Витя! Столько времени мы вместе! Неужели ты ничего ко мне не испытываешь? Я же... Я же... — чувствую, как дрожит ее голос. Она уже начинает истерить, а меня этот расклад конкретно выводит из себя. Небо в алмазах я никому не обещал. Между нами был лишь секс, ничего другого.

— Что ты, Ната? Что? — торможу, увидев, как загорается красный свет светофора. — Позже отправлю на твой счёт денег. Хотела на Мальдивы? Пожалуйста. Скатертью дорога. Но будь добра, больше не появляйся на моем пути. Договорились?

— Я люблю тебя, Вить, — чуть тише говорит она. — Не могу без тебя... Не нужны мне Мальдивы. Не нужны твои деньги... С тобой быть хочу...

Ну да. Будь со мной — деньги у нее будут всегда. А без меня — только на Мальдивы отправиться сможет.

— Бред. Наталья, я все сказал. Надеюсь, до тебя все дошло? Ты же поняля меня?

Поняв, что я готов отключиться, Наталья буквально ноет:

— Пожалуйста... Пожалуйста, Вить, хотя бы давай последний раз встретимся? Лицом к лицу все обсудим. Ты мне скажешь, что тебя во мне не устраивает и я исправлюсь, клянусь. Пожалуйста, умоляю...

Выдыхаю, потирая глаза. Снова жму на газ, не замечая ничего перед собой. Лишь Машины глаза, лишь ее светлые волосы и ее лёгкая улыбка... Лишь ее взгляд, которым она одаряла меня по утрам. Влюбленный и восхищённый. Лишь то, как она стонала подо мной.

Глава 5

Утром следующего дня я уже был в Питере. Около недели нахожусь тут. Решил вопрос с компанией, где работает Маша. Да, Антон был прав, когда сказал, что мы можем выкупить и стать владельцами бизнеса ещё и в Питере. Один я с этой задачей вряд ли справился бы. Поэтому пришлось принять помощь парней. Теперь у нас есть офис в этом огромном городе, который, как говорят, вдохновляет.

Маша, конечно, понятия не имеет, что я за ней наблюдаю. Несколько раз видел, как она выходила из компании. Буквально бежала. Пару раз, конечно, я поехал за ней и чуть ли сердце не схватило, когда увидел детей. Просто смотрел затаив дыхание.

На Сашу и Дашу.

Мама забирала их из спортивного комплекса. Судя по тому, что я узнал, Дашка танцами занимается, а Сашка боксом. Получается у них замечательно. Хвалят их постоянно. Красивые они у меня. Умные и воспитанные. Целеустремлённые.

И Машка все такая же... Красивая, стройная, ухоженная. У нее глаза буквально загорались, когда она обнимала детей и прижимала к себе, целовала. На миг хотелось быть на ее месте, вдохнуть исходящий от них аромат.

У меня в горле от волнение пересыхало. В грудь будто ржавый гвоздь вонзали, поворачивали туда-сюда, причиняли адскую боль.

Все сделал я. Собственноручно. Во всем виноват именно я и, зная характер Маши, она меня вряд ли простит. Я заслужил эту боль. Винить никого кроме себя бессмысленно.

Да, внутри все закипает от злости. Ярость по венам течет оттого, что она осмелилась скрыть от меня рождение моих детей. Им, черт возьми, почти пяти лет! Они родились раньше, на седьмом месяце беременности, и я, сука, хернёй тогда страдал, не позаботился о Машке, не был рядом, когда ей было больно и когда она наших детей рожала.

И после этого я буду просить у нее прощения? А простит ли? Однозначно нет.

— Документы подписал? — Антон, довольный раскладом, садится прямо на стол и берет папку. Изучает внимательно. — Отлично. Единственное, что мне не нравится, так это кабинет, в котором я буду сидеть. Ремонт там нужен.

— Ощущение, будто ты в Питере остаться решил, — вклинивается Миха, откинувшись на спинку дивана. — Появимся тут раз в месяц или даже дольше... Нафига кабинет ремонтировать?

Он крутит в руке телефон, будто звонка от кого-то ждёт, но все никак не дождется. С утра он ведёт себя странно. И в голову сразу приходят не очень приятные мысли. Но я их откидываю в сторону. Он же по-человечески сказал, что не общается с Машей. Лишь один раз и то, лицом к лицу. На этом все.

Посмотрев на Мишу прищуренным взглядом, пытаюсь понять, что его так волнует. Но на его лице ни одной эмоции нет. От него веет холодом и равнодушием. Давно я его таким не видел.

Включив комп, захожу в систему, откуда могу посмотреть, чем занята сейчас Маша в своем кабинете. Пульс моментально учащается, когда я вижу ее. Она говорит с кем-то по телефону и смотрит прямо на камеру. А ощущение, что на меня. Улыбается. Явно своему собеседнику. От этой улыбки такое тепло в груди разливается. Со свистом втягиваю воздух, слыша лишь стуки бешено колотящего сердца.

Я как школьник, которого волнует какая-то девчонка, но не нахожу в себе смелости подойти к ней и озвучить свои мысли вслух. Признаться в любви. Как бы хотелось сейчас вернуться в пятилетнюю давность и... Не совершать тех ошибок. Открыть глаза и внимательно оглянуться. Понять, кто враг, а кто друг. Жаль, что я тогда действительно был слеп.

Маша поднимается с кресла и, завершив разговор, прячет телефон в карман, забрав сумку, выходит из помещения. Не теряя ни минуты, я тоже выхожу, слыша за спиной голос Антона.

Моя девочка оглядывается часто. Я уверен, что она чувствует... Меня, мой взгляд. Что-то ее явно тревожит. А потом вижу, как к ней мужик какой-то подходит. Его я узнаю сразу. Буквально вчера разговаривали. Он несколько лет работает с Машей и, кажется, близко дружат.

Как бы не хотелось рядом с ней мужиков, кем бы они ни были.

Их диалог долго не тянется. Маша садится за руль, я же буквально бегу к своей машине. Занимаю место за рулём, и неожиданно открывается пассажирская дверь. Миша опускается на соседнее сиденье.

— Надеюсь, не выгонишь, — говорит он с усмешкой.

Жму на газ. Некогда спорить. Ибо не хочется Машу терять из поля зрения. Хотя я более чем уверен, что она едет за детьми.

— Когда с ней собираешься встретиться?

Вопрос действует на меня как удар под дых. Не знаю ответа. Конечно же, я бы прямо сейчас к ней подошёл и сказал бы, как сильно ее люблю. До сих пор. И никогда не переставал...

Сказал бы, как жалею. Что испытываю адскую боль от того, как я с ней поступил. В горле моментально ком появляется, когда вспоминаю глаза Маши, которыми она смотрела тогда на меня. Если бы я не был пьян... Если бы мог тогда адекватно контролировать не только свои эмоции, но и всю ситуации, то, возможно, так сильно не облажался бы.

Но какой толк от этих мыслей? Факт остаётся фактом: я Машу сломал. Унизил, растоптал ее чувства. Предал. Локти кусать поздно... Все равно прошлое не изменить, а вот настоящее. В наших руках. Точнее, в Машиных.

Мерседес Маши останавливается неподалеку от спортивного комплекса. Стараясь не попадать на ее глаза, торможу и, подождав пару минут, выхожу из машины. Она заходит внутрь.

— Думаешь, получится? — доносится со стороны голос Миши. — Она была категорична, когда сказала, что никаких связей с тобой иметь не хочет. Что давно забыла...

— Я сильно сомневаюсь, что все так... Я-то увлекался чем попало, лишь бы хоть на минуту о ней не думать. И никак не получалось, как ты знаешь. А тут два ангелочка перед ее глазами. Каждый день меня напоминают. И те дни, ту ситуацию... Именно поэтому и не хочет связей.

— Короче, — Миша качает головой, глядя куда-то вдаль. — Искренне желаю, чтобы у тебя все получилось, — хлопает меня по плечу. — Нет ничего сложнее того, как вернуть доверие. Но... Маша про новую жизнь намекала. Про отношения... Свадьбу.

Глава 6

Мария

Сегодняшний день

​​​​​
Сердце в груди колотится. Во рту настолько сухо, что очень хочется пить воды. И немного успокоиться. Оборачиваюсь назад, смотрю на Сашу. Он, сидя на сиденье, смотрит перед собой, сложив руки на груди. Губы поджаты, брови сведены к переносице.

Он ЕГО узнал.

Он узнал своего отца.

Но откуда? Я ему ничего не показывала. Лишь говорила, что отец отправился на командировку и... Да, пока не вернулся. Некоторое время малышей устраивал такой ответ. Но после детского сада и спортивного комплекса, откуда детей забирали не только матери, но и отцы, вопросов о Викторе стало больше. И я каждый раз то ли меняла тему, то ли отвечала уклончиво, лишь бы не тянуть разговор.

Неужели Олеся что-то ляпнула? Или... Бабушка? Нет, это невозможно. Я просила всех! Чтобы они ничего не рассказывали! И они однозначно не пошли бы против меня. Тогда откуда? Откуда, черт возьми, Сашка знает Виктора? Сын узнал его на расстоянии!

Наламываю себе пальцы. И Стас, поняв, что меня что-то волнует, кладет свою руку поверх моей и сжимает ее. Смотрит вопросительно, даже взволнованно.

— Что-то не так?

Я кошусь на детей. Саша сидит все так же, а Даша смотрит в окно с таким интересом, будто вовсе не она проезжает эти дороги почти каждый день.

— Дома расскажу, — тихо говорю я, на что Стас кивает.

Он не задаёт лишних вопросов. Всегда понятливый и терпеливый. Мы давно знакомы. Сначала дружили, а потом я поняла, что он испытывает ко мне совсем другие чувства. И не скрывает этого. А когда я стала держать дистанцию между нами, Стас отчётливо дал понять о своих намерениях. Это было три месяца назад. Я попросила время, чтобы подумать. И он ждёт, не торопит. Потому что прекрасно знает мой характер — ничего не изменится, если он будет давить на меня. Наоборот, он только ухудшит ситуацию.

— Дядь Стас! А когда за велосипедами поедем? — интересуется Даша спустя несколько минут.

— Я вот планирую в выходные. Саш, ты готов? — посмотрев на сына в зеркале заднего вида, Стас хмурится. Потому что Саша будто не слышит его, не видит ничего. Так и смотрит на спинку водительского сиденья, нахмурив брови. И меня его это состояние пугает.

— Саш, — тихо зову я.

Ноль реакции.

— Брат, — толкает его в плечо Даша и, кажется, только после этого Саша понимает, что несколько пар глаз устремлены на него и ждут от него ответа.

— Да что? — уж слишком резко отвечает он, глядя на меня.

— За великами говорю когда поедем? — Стас, как всегда, терпелив, и не обращает внимания на резкость Саши.

— Когда хотите, — отворачивается к окну.

И снова ловлю на себе вопросительный взгляд Стаса. Он, поджав губы, устремляет взгляд на дорогу. Я же глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, поняв, что нас ждёт длинный разговор. Нас — это не только меня с Сашей, но и со Стасом, который явно в недоумении.

— Мам, ты же позволишь мне поехать на соревнования?

— Какие соревнования, малыш? — поворачиваю голову к Даше, которая подаётся вперёд, стоя между передними сиденьями, улыбается.

— Я слышала разговор педагогов. В Столице будут... Сказали, отвезут туда самых успешных девочек. И я одна из них.

От слова «Столица» меня буквально выворачивает. Туда я ни в коем случае вернуться не хотела бы... Но если Дашка будет настаивать, а так же преподаватели, то, наверное, придется.

— Посмотрим, родная. Мне ещё никто ничего не говорил.

Легонько поцеловав меня в щеку, Дашка садится обратно на свое место. Потому что она выводы сделала: мама однозначно позволит, если категорично не отказалась. Дети мой характер прекрасно знают и все ловят налёту.

Я очень часто поворачиваюсь к Саше. Он, выпрямив спину, сидит напряжённо и смотрит в окно. Явно думает о Викторе. А меня любопытство убивает...

Может, он просто родную кровь почувствовал на расстоянии? Или...

Черт! В голове не укладывается. Какого черта Амиров появился? Неужели Миша все рассказал? О том, что увидел меня... Ведь я ему отчётливо дала понять, что у меня новая жизнь и Виктору там однозначно нет места. Я ведь сказала, что у меня свадьба на носу. Да, это была ложь, но... Я просто попыталась сделать все, лишь бы Михаил промолчал о том, что случайным образом встретился со мной...

Господи... Я свихнусь. Просто сойду с ума! Потому что Амиров снова вторгается в мою жизнь. И, походу, решил разгромить все на своем пути, что я построила с таким трудом. Ведь он хотел подойти! Он сделал шаг вперёд, а это значит, что хотел поговорить. В прилюдном месте! Он что, действительно думает, что я спокойно пошла бы с ним на контакт! Начала бы разговаривать как ни в чем не бывало? Неужели думал, что рядом с ребенком я не стала бы отвечать колко? Просто пошла бы на диалог и спокойно с ним разговаривала бы?

Бред. Настоящий бред. Я ни то что видеть, я его слышать не хочу!

Миша... Хорошо хоть, что пять лет назад я ему не доверилась. Не приняла его предложение! Иначе через неделю он уже все раскрыл бы Виктору, сказал бы, где я нахожусь. Нет доверия людям. Никому!

Сжав мою ладонь, Стас подносит ее к губам и легонько целует тыльную сторону. А потом отпускает, посмотрев в зеркало заднего вида. Специально делает так, чтобы дети не увидели.

Замечательный мужчина. Умный, понятливый, рассудительный. Жаль, что я не встретила его несколько лет назад... А связалась с ненадежным Виктором, который при первой же возможности вышвырнул меня из своей жизни, обвинив во всех грехах.

В голове абсолютная каша. Мысли скачут туда-сюда. То я говорю, что ненавижу Виктора. То наоборот... Благодарю бога за то, что он всё-таки появился в моей жизни. Потому что не будь той встречи... Не будь тех нескольких месяцев, которые мы провели вместе... Не было бы у меня детишек, ради которых я глотку всем перегрызу, в обиду не дам!

Ошибки совершать может каждый человек. Это неизбежно. Но не раз за разом. Взрослый человек должен уметь думать головой, логическую цепочку складывать.

Глава 7

Стас явно напряжён, как и я. Смотрю на его красивое лицо, мощную фигуру, широкие плечи и... поджатые в тонкую полоску губы. Красивый мужчина, самодостаточный, уверенный в себе. Надежный. Снова думаю, как было бы хорошо, если мы познакомились раньше. При других обстоятельствах. Когда мое сердце еще не было сломано другим человеком.

Пока дети купались в ванной и пока я их переодевала и, высушив волосы Даши, сплетала их в косички, Левицкий то ждал в гостиной, то с кем-то разговаривал по телефону на балконе. А бабушка до сих пор колдует на кухне у плиты.

Мне самой плохо. Волнение никуда не ушло, несмотря на успокаивающие слова Стаса. Столько вопросов в голове, что мозги уже не соображают. Ладно, предположим, это Миша все рассказал Виктору. И что? Амиров сразу примчался сюда? Узнал о моих детях и даже номер телефона откуда-то достал? Сообщение... Одна предложение, но столько обещаний в нем, что на секунду мне кажется, чьи-то невидимые руки обвивают мое горло и сжимают. Я задыхаюсь.

Нет, не хочу Амирова в своей жизни. Не хочу, чтобы он сломал мой мир, который я построила с таким трудом. Ведь я едва забыла те времена... Точнее, не забыла, но вспоминать стала реже. Его слова, которыми он беспощадно бил меня. Его взгляд — ненавидящий и убивающий. Уверенный, что я предатель.

Мне так хорошо жилось. Я не дергалась, не чувствовала, что за мной кто-то следит и не переживала. Но буквально недавно, несколько дней назад я ощутила что-то до боли знакомое... И тот запах. ЕГО запах будто где-то рядом витал...

Значит, никакой паранойи у меня не было. Значит, я его просто не забыла. Значит, есть внутри меня чувства — незабытые, которые причиняют адскую боль. Страшно представить, что будет, если мы встанем друг напротив друга. Даже не знаю, как начну разговор с ним...

— Стас, — дотронувшись до его плеча, вдыхаю. Левицкий сразу оборачивается и попрощавшись со своим собеседником, прячет телефон в карман.

— Да, Маш, — боже, и смотрит так... Что мне расплакаться хочется. — Ты чего? Я же просил тебя ни о чем не думать.

— А я не могу так, — буквально всхлипываю. Не помню, когда слезы меня так душили в последний раз, но сейчас так сильно хочется уткнуться в подушку головой и реветь до икоты... Еле себя сдерживаю. — Расслабиться никак не получается, Стас.

— Маш, — положив ладонь на мой затылок, Левицкий притягивает и прижимает меня к себе. Я сразу прячу лицо в его груди, желая рассказать ему все то, что меня тревожит. Мне кажется, он поймет меня гораздо лучше, чем та же Олеся, с которой я дружу много лет. — Максимум, что он сможет сделать, так это доказать отцовство и иногда встречаться с детьми. И...

— Стас, ты понимаешь, какой тогда раздрай начнется? Боже... Саша уже ведёт себя странно и я не знаю, откуда он узнал о своем отце. Ты представь что будет, если они познакомятся.

— Понимаю, будет сложно. Они же совсем маленькие. Но, Маш, скажи мне, — обвив мое лицо руками, Стас смотрит на меня сверху вниз. — На глубине души ты ведь знала, что он рано или поздно появится, верно? И должна была быть готова к такому раскладу. Он их отец. Да, подлый. Да, ненадежный. Но уже ничего не поделаешь. Просто успокойся. Надо плыть по течению. Ну появится он, так сядем и поговорим...

— Нет, ты что, — качаю головой, нервно усмехнувшись. — Он с тобой даже разговаривать не станет. Он просто начнет приказывать. Мне, конечно же...

Стас ничего не говорит. Лишь качает головой, будто я несу какой-то бред, а потом гладит мою щеку большим пальцем, глядя в глаза. Наклонив голову, мягко касается моих губ своими. Не знаю, что я ощущаю в этот момент, но точно не отвращение. И отстраняться нет желания. Впервые так хочется просто поддаться, почувствовать себя желанной. От Левицкого приятно пахнет. И он не давит своей энергетикой. Наоборот, рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

— Ты же у меня сильная девочка. Умная, рассудительная. Просто расслабься и не думай о нем, хорошо? — хрипло выговаривает он мне в рот. — Я тебя не отпущу, если ты сама этого не захочешь.

Наверное, впервые за все то время, которое мы знакомы, я сама обвиваю шею Левицкого и впиваюсь в его рот. Сама целую, сама углубляю поцелуй. Но Левицкий почему-то резко отстраняется и откашливается, отвернувшись. Я теряюсь, не понимая, почему он так поступает. Но услышав за спиной голос дочери, я сглатываю, который раз за сутки мысленно благодарю Стаса.

— Мам, бабушка зовёт кушать, а брат говорит, что не хочет.

— Я сейчас, родная.

Дашка улыбается и уходит, а Стас, повернувшись, резко целует меня, так же резко отпустив, кивает.

— Иди, поговори с пацаном. И... Не доводи меня. Я не железный, Маша.

Молча иду в детскую комнату, думая о словах Стаса. Что он имел в виду? Не сразу доходит. Черт!

— Саш, — зову я сына. Он сидит на кровати, подтянув ноги к груди. — Родной, что с тобой?

Не отвечает. Опускаюсь на корточки и, затаив дыхание, смотрю на Сашку.

— Я видел папу! Ты его тоже увидела! — говорит тихо, но настолько уверенно, что у меня сердце колотиться начинает. — Почему ты не сказала?

Сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком, сажусь на край кровати и глажу волосы сына.

— Откуда ты папу знаешь, Саш? Как ты его узнал? — спорить, что тот, кого он увидел — не его отец, нет смысла.

— Я видела его фотографию в твоём ноутбуке! Вы были там вдвоем. В обнимку лежали! Ты так только с папой могла бы обниматься!

Боже... Мысленно постанываю. Снимки действительно есть, но последние полгода я туда точно не заглядываю. И не припомню, чтобы дети лазили в моем ноуте, что-то там искали.

— Когда увидел, Саш?

— Недавно! — надув губы, складывает руки на груди. — Почему не сказала, что он приехал! Зачем он пришел?

— Саш, для начала, давай не будем ругаться и повышать голос, — предлагаю я тихо. — Я не знала, что он приехал. И не увидела бы его, если бы ты не смотрел в его сторону таким шокированным взглядом. Скажи мне... Ты сестре что-нибудь рассказывал?

Глава 8

Я впервые так расстеряна. Не знаю, как успокоить детей. Бабушка бледная как полотно. А это значит, она ничего не знает. Да, Сашка у меня умный не по годам. С планшетом всегда хорошо справлялся, все что угодно находил за считанные минуты. Но ноутбук... Неужели это просто случайность? Среди стольких папок он открыл именно ту, где я хранила несколько наших с Виктором фотографий?

Обязательно удалю их! Сегодня же!

— Ребят, а мы кушать будем? — раздается голос Стаса, стоящего у двери комнаты. — А потом в Луна-парк. Как думаете?

Даша сразу переключает внимание на Левицкого, а вот Саша упрямый. Характером он точно в отца пошел и этот факт причиняет мне боль. Нет, не то, что не хотела бы, чтобы он в папу своего был похожим, просто Виктора вынужденно вспоминаю. Впервые сын так упрямится, идёт по головам и, как я понимаю, даже слушать меня не хочет.

Я киваю бабушке, чтобы она увела дочку, что бабуля и делает. Берет Дашу за руку и уводит. А я, посмотрев на Стаса, вдыхаю.

— Саш, решать тебе... — аккуратно говорю я. — Если не хочешь видеть отца, окей, пусть будет по-твоему. Но прекрати ломать мне сердце своим поведением. Ты меня обижаешь, причиняешь боль. Родной... Пойдем ужинать.

Посмотрев на меня исподлобья секунд двадцать, сын наконец опускает сложенные на груди руки и, прыгнув с кровати, обнимает меня и целует в щеку.

— Прости, — тихо говорит он. Отстраняется, выходит из спальни.

Стас, хлопнув его по плечу, идёт за ним. Я же не могу сдержать себя. Иду на балкон и некоторое время смотрю вниз. Во двор, где играют дети. На лавочки, в которых сидят старушки и о чем-то увлеченно разговаривают. Чувствую, как слезы текут по щекам. Вытерев их, иду в гостиную. Ибо здесь я не смогу держать эмоции под контролем, а рядом с детьми я постоянно собранная и сильная, хоть и совсем себя такой не считаю...

Саша часто поглядывает на меня. И несколько раз поймав на себе мой изучающий взгляд, молча ест все, что бабушка кладет ему на тарелку. А Стас в свою очередь говорит, чем дети могут заняться в парке, куда мы собираемся ехать. Да, таких планов у нас не было, но сейчас я безмерно благодарна Левицкому за то, что он пытается унести мысли детей в совсем другую сторону.

— Поздно вернетесь? — интересуется бабушка уже в прихожей.

— Да, к полуночи, наверное, — с улыбкой говорит Стас, подхватывая на руки смеющуюся Дашу. — На машине наша принцесса кататься хочет. Водить будет сама... Так что... Не смею перечить. Ее слово — закон для меня.

У дочки улыбка до ушей. Саша вроде тоже немного успокоился и иногда улыбается, глядя на меня. То ли расстраивать меня больше не хочет, то ли понимает, что меня действительно задевает его поведение.

Он не отходит от меня ни на минуту. В парке вроде ещё больше расслабляется, но все же его внимание больше сконцентрировано на мне.

Левицкий ведёт себя так, будто всю жизнь с детьми работал и прекрасно знает, как их можно отвлечь, что им больше всего нравится. Сын тычет пальцем в автодром с электрическими машинами. А Стас, конечно же, сразу же соглашается. Ведь Даша тоже именно из-за этого согласилась приехать.

Мы садимся в машины: я с Сашей, а Левицкий с Дашей. Минут пятнадцать развлекаемся тут по просьбе дочки. А потом оставляем их одних, сами же наблюдаем со стороны.

— Пацан гонщиком станет. Смотри, как он ловко всех обходит, — говорит Стас, обняв меня за талию. — А принцесса ведёт себя спокойно, но характер у нее будет о-го-го... Как у красавицы мамы.

— Прекрати, Стас, — шутливо бью его локтем в бок, на что Левицкий улыбается.

— Ты же знаешь, как я люблю честность, — издает хриплый смешок. — И говорю все как есть. Рассказывай, Маш, откуда пацан узнал? Я верно понял, что у тебя в ноутбуке фотографии есть? — последнее произносит недовольным тоном.

— Есть, — выдохнув, честно признаюсь. Ибо никогда не любила врать.

— Дети идут, — предупреждает Левицкий. — Обсудим ещё эту тему.

Идём в сторону других каруселей. Сашка, как всегда, тянется ко всему опасному. Колеса обозрения нам только не хватало... Я сама не смогу там просидеть даже пару минут, ибо боюсь высоты. Ладно бы, если только мы со Стасом... С детьми куда страшнее.

— А там лошадки есть! Туда можно? — спрашивает Даша у Стаса. А тот смотрит на меня, чем даёт дочке понять: мол, разрешения проси у мамы. — Мам?

— Можно, — киваю с улыбкой.

— И на батут можно?

— И на батут можно.

Дети снова развлекаются, а я ловлю себя на мысли, что на душе спокойно рядом со Стасом. На какое-то время я даже забываю о появлении Виктора. Весело проводим время вчетвером, а потом дети хотят мороженое и Левицкий, конечно же, им не отказывает.

Оказывается, совсем рядом и зоопарк есть. Левицкий предлагает зайти туда, на что сначала я возмущаюсь.

— Поздно же... Он наверняка закрыт.

— Все под контролем, — загадочно улыбается Стас. Ещё и подмигивает, на что я хмурюсь.

В зоопарке никого кроме нас нет. Судя по тому, как Левицкий общается с администратором, они знакомы. И знакомы довольно давно. Нервно сглатываю, очередной раз убеждаясь, что этот мужчина просто невероятен.

Пока дети разглядывают рыб в аквариуме, я снимаю их на камеру. Боковым зрением замечаю, что Стас отходит, приняв звонок. С кем-то разговаривает, держась от нас метрах в семи.

— У тебя дела? — спрашиваю, когда он подходит ко мне.

— Да нет, — отмахивается, пряча телефон в карман брюк. — Какие дела на ночь глядя, Маш? Я сегодня полностью ваш.

— Спасибо тебе, — говорю, подняв голову. Смотрю на него снизу вверх. — За все, Стас. За сегодняшний день особенно.

— С вами приятно проводить время, Маш, — заявляет он. И я снова чувствую хватку на своей талии. — Но да, работу никто не отменял. На днях мне нужно принять участие в важном мероприятии. И я должен быть там не один... — делает многозначительную паузу. — Буду тебе благодарен, если ты составишь мне компанию. Это просто просьба, Маша, не обязательно соглашаться. Я не обижусь, если что, — после последней фразы издает хриплый смешок.

Глава 9

Утро начинается с приятностей. Чувствую, как дети окружают меня с двух сторон. Дашка сразу кладет ладонь на мой живот, а Саша на шею. Прильнув ко мне, мягко целует в щеку.

Мне не нужен будильник. Потому что малыши просыпаются очень рано и своими ласками будят и меня. Приоткрыв глаза, я улыбаюсь, прижимаясь губами к их макушке по очереди.

— Чего не спим? — полусонно интересуюсь я.

Голос хриплый, а вчерашняя усталость никуда не ушла. Будь моя воля, я бы поспала сегодня, желая стереть из памяти все, что случилось за последние дни. Но работу никто не отменял.

— В садик пора, — совсем тихо говорит Саша. — Мы умылись, зубы почистили. Правда майка промокла, пришлось переодеться.

— Ничего страшного, — уже полностью очнувшись, пытаюсь подняться.

— Мам, — Даша хмурится. — Ты сегодня за нами пораньше приедешь?

— Есть какие-то планы? — интересуюсь аккуратно.

— Нет, просто во дворе поиграть хочется с девочками.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Топайте на кухню. И тихо, чтобы бабушку не разбудить, хорошо? Руки помою, покушать вам приготовлю, а сама в душ.

Пока малыши на носочках выходят из спальни, я иду в ванную. А когда возвращаюсь, нахожу бабушку за плитой. Она, судя по запаху, готовит омлет. Улыбаюсь, который раз понимая, что бабушка действительно на протяжении многих лет заменяла мне родителей, а сейчас так сильно помогает, что я жизнь свою без нее не представляю. Не будь ее, мне бы пришлось нанимать няньку. Я помню, как ей было сложно, когда дети были ещё годовалыми. Плакали бесконечно. Бабушка уставала, хоть и не придавала вида. Я-то все видела...

Поэтому всегда молилась и сейчас молюсь... Господи, дай ей здоровья.

— Не пытайтесь бесшумно продвигаться по дому, — почувствовав, что я за ней наблюдаю, говорит бабушка. — Я все равно после пяти спать не могу.

— Что бы я без тебя делала, — произношу вслух то, что думаю. — Люблю тебя, ба.

Бабушка бросает на меня немного грустный взгляд. Я, сглотнув, выхожу из кухни, понимая, что она хочет поговорить. Ведь вчера приехали поздно. Сама настолько устала, что сил хватило лишь на то, чтобы искупать детей и уложить их. И вырубилась рядом с ними.

Вытащив синий брючный костюм из шкафа, кладу на кровать. Волнуюсь очень. Новое утро, а это значит, что Виктор может появиться в любое время. А я этого боюсь больше всего на свете, хоть и у меня есть что сказать, если вдруг он начнет наезжать и качать права.

— Расскажешь? — говорит бабушка, присаживаясь на край кровати. — Ты бледная со вчерашнего дня, Маша. Неужто он нашел вас?

— Нашел, бабуль, — расположившись рядом, кладу голову на ее плечо. — И Сашка узнал. Если бы не он, я бы даже не заметила. Оказывается, Вик за нами наблюдал, когда мы из спорткомплекса выходили.

— Значит, наш мальчик действительно в твоём компьютере что-то нашел? Маша, ты же знала... Нет, ты была уверена, что рано или поздно этот день настанет. Что бы ты ни делала... Судьба — она такая... — гладит меня по волосам бабушка.

— Знала, ба, но... Страшно. Впервые за последние пять лет так страшно. Ты бы видела его...

— А Стас что говорит?

Я вдыхаю, вспомнив наш вчерашний разговор. Да, он очень хороший. Он такой, о каком может мечтать любая девушка. Нет, не прессует, не давит. Не разбрасывается приказами. Но вчера на эмоциях таким тоном попросил ФИО Виктора, что я почувствовал себя ужасно. Не хочу... Не хочу, чтобы кто-то знал, что это именно он — тот, кто сломал мне сердце и жизнь... Тот, кто отказался от детей, а сейчас явно вернулся за ними, узнав об их существовании.

Мы не поссорились с Левицким, но я ему попыталась аккуратно объяснить свою позицию. И он вроде бы понял, причем с первого раза, но... Я же не дура. Сразу поняла, что его не устроил мой ответ и, более того, разочаровал и задел.

Он хочет, чтобы я полностью впустила его в свою жизнь. Однако я, увы, к этому пока не готова, хоть и очень хотела попробовать с ним отношения. Но в то же время... Я не знаю, что будет теперь. После того, как Амиров появился... Он же все с ног на голову начал переворачивать. Уже! И ему хватило одного взгляда!

Смогу ли я отвечать взаимностью на чувства Стаса?.. Вот в чем вопрос. Слишком сложный для меня вопрос...

— Не знаю, бабуль. Я ему лишь боль причиняю...

— Он хороший мужик.

— Хороший, — подтверждаю.

— Но Виктор тоже был нормальным.

Мое сердце чуть ли не вырывается из груди. А из горла вылетает стон. Бабушка, поймав мой вопросительный взгляд, лишь выдыхает. А потом, встав, целует меня в макушку.

Она не до конца одобряла мой выбор. Тем более после того, как узнала, что Амиров был пьян, когда говорил мне гадости. Я постепенно рассказала ей все... Во время беременности. Да, неоднократно приходила к выводу, что, возможно, будь на его месте, я бы тоже поверила своей матери, но в то же время... Я не могла его простить за те слова. За те поступки... За то, что не увидел во мне ту, которой я была на самом деле.

Бабушке была знакома данная ситуация. То, как дети растут вдалеке от отца. Ее саму мама в одиночку вырастила. Меня тоже... А потом я стала жить с бабушкой...

Она выходит из спальни, оставив меня одну с мыслями, которые буквально уничтожают меня. Никогда не наезжала, не обвиняла меня в чем-либо, но сразу давала понять, если я в чём-то была неправа.

Быстро приняв душ, одеваюсь. Привожу волосы в порядок, наношу макияж на скорую руку и мы выходим из квартиры.

Дети без умолку разговаривают. Задают вопросы, смеются, а я не всегда понимаю, о чем они вообще беседуют.

Тревожно и... Опять это плохое предчувствие просыпается.

Преподавательница, пожелав всего хорошего, забирает Сашу с Дашей. Я же еду в офис, по пути вспомнив, что телефон я так и не включила. Вырубила его вчера, после того, как снова начала думать, что у меня паранойя.

Нахожу несколько пропущенных от Ника. Странно, он мне столько раз подряд никогда не звонил, а это значит, что что-то случилось...

Глава 10

Меня трясет. От злости и его близости одновременно. Я ощущаю тот самый запах, который чувствовала в лифте. Нет, я не ошиблась! И интуиция меня не подвела! Виктор однозначно был в той же кабинке, но раньше меня!

Сейчас, глядя в его голубые глаза, смахивающие на море, в котором я когда-то плыла и чувствовала себя в раю, теперь кажутся мне совсем чужими. Как и он сам.

Зубы сводит от того, как я плотно сжимаю челюсти. И смотрю на него в упор, хоть и внутри есть ощущение, что дотронься Амиров до меня сейчас, я просто свалюсь на пол и разобьюсь вдребезги.

Однако сейчас главное держать лицо невозмутимым. Я его не боюсь. И не чувствую никакой вины. Я ничего плохого не делала. Наоборот, сбежала, чтобы моим детям не угрожала опасность и я ни капли не жалею.

— Зачем сюда притащился, я спрашиваю? Что тебе от меня надо? Мало было того, что ты сделал много лет назад? И не ври, что это все случайность. Или же судьба. Хотя... В судьбу же ты не веришь. Помнишь ведь?

Виктор не моргает. Смотрит, прожигает во мне дыру. И этот взгляд становится каким-то тоскливым, дыхание же тяжёлым. Поднимает руку, кажется, хочет моего лица дотронуться, но я машинально делаю шаг назад. Нет, не допущу. Не попаду снова в ловушку, из которой еле выкарабкалась.

— Ты потерял детей ещё тогда, когда сказал, что они тебе не нужны. Когда отчётливо дал понять, что я недостойна стать матерью твоих детей. Когда ты, Амиров, плюнул на меня и мои чувства. Когда воспользовался мной как презерватив, а потом вышвырнул, посчитав грязью. Из своей жизни как что-то поганое выкинул! Ты, мать твою, заставил меня почувствовать себя самой любимой и желанной. Поднял до небес, сделав счастливой, а потом просто толкнул в пропасть. Сломал. Разбил вдребезги мое сердце, душу. Мои чувства! Все хорошее, что я к тебе испытывала! — выплевываю ему в лицо, чувствуя, как задыхаюсь. — Я не скрывала от тебя детей, нет! Я просто забрала их! Забрала, чтобы им не навредили! Они, кроме меня, никому и не были нужны, Виктор. Никому! Даже родному отцу! А сейчас ты появляешься, как ни в чем не бывало. Ещё и здесь, — развожу руками. — Хозяйничаешь. Нет, Амиров, не прокатит! Не в этот раз! В этот раз, будь ты проклят, ты меня не сломаешь! Да ты одним своим присутствием снова все вверх дном перевернул! Уходи! Исчезни! Вернись туда, откуда припёрся! Ненавижу тебя! Слышишь?! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Я задыхаюсь. Отхожу ещё на несколько шагов, потому что от исходящего от него запаха меня мутит. Да, голова кружится не только от его парфюма, но и от того, как я кричала на эмоциях и по сути хоть чуть высказалась. Задыхаюсь от злости и обиды одновременно. Но это не все. Внутри меня все ещё бушует ураган. Если Виктор хоть как-то начнет обвинять меня в чем-либо, я просто не выдержу и вышвырну на него все, что под руку попадет.

Но он молчит, все так же пристально глядя на меня. Да так, будто в душу заглянуть хочет. Или в мозгах покопаться и понять, что творится в моей голове. Но нет. В этот раз своим обаянием и красивыми словами не запудрит мне те самые мозги. Я сняла розовые очки. Давно, много лет назад. Я теперь не та наивная девушка, которая верила всем подряд и даже представить не могла, что человека могут предать самые близкие. И причинить боль тоже самые близкие. Родные. Как он когда-то... Ведь ближе него в тот момент у меня, можно сказать, никого не было.

— Права, — единственное, что слышу, подняв голову и вновь встретившись с его глазами. Опять этот взгляд полный сожаления. Виктор делает шаг ко мне, ещё один и ещё. — Во всем права, Маша.

Голос хриплый, проникновенный и опять же боль... Да, пусть он тогда поступил как настоящий зверь, но даже у зверей бывают больные места. Всё-таки узнал о собственных детях, которым уже пять лет и почему бы не почувствовать себя хреново? Ведь столько времени потерял...

— Не подходи, — предупреждающе рычу, но Амиров меня не слушает. Точнее, будто не слышит. Останавливается напротив, рукой к стене рядом с моей головой упирается, наклоняется, в глаза смотрит.

— Знаю, виноват, — хриплый шепот вибрацией по телу проходится. — Знаю, что я... Тогда сильно лоханулся, Маша. Не отрицаю. И сказал те слова тоже я, но... Был пьян.

— Какое хорошее оправдание! — цежу сквозь зубы, чувствуя, как грудь сжимает в тиски от нехватки кислорода. Я дышу часто, через нос. — Был пьян, да, но если бы я тебе в тот день отказала, когда ты накинулся на меня и... — замолкаю, представляя перед глазами ту картину. Будто в тот вечер возвращаюсь. — Ты бы изнасиловал меня, если бы я тебе противостояла, Виктор?

До него не сразу доходит смысл моих слов, а потом он хмурится, морщится и, резко отстранившись, зарывается пальцами в волосы. Тянет их, будто вырвать хочет. Вспоминает тот день.

— Нет, — качает головой. — Нет, Маша, что за бред? Никогда.

— Забыл, значит, — усмехаюсь. — А я нет. Будто вчера все произошло. И никогда не забуду, слышишь? Никогда не прощу! Как же легко вернуться, когда никаких забот нет. Когда я прожила самые трудные времена. Спать не могла, всю ночь детей успокаивала, вместе с бабушкой. Кормила, памперсы им меняла. Они год как стали слушаться, а до того всю квартиру вверх дном переворачивали. Не успевала ничего! Работу домой тащила. На ногах, черт возьми, стоять не могла от усталости! От того, что выспаться не могла! Постоянно усталая, вымотанная! Где ты тогда был, а? Где ты был, когда я в тебе так нуждалась?!

— Маша, ты зачем фамилию поменяла? Я тебя искал! Искал! И если бы не Антон...

Замолкает, отстраняется окончательно. Больше в глаза не смотрит. Значит, это не Миша. Он всё-таки сдержал свое слово.

— Антон — незабываемая часть нашей жизни, — вырывается из горла нервный смешок. — Ему-то что? Он же больше тебя был уверен, что я...

— Он тоже ошибся, Маша, — перебивает. — Мы все ошиблись. Нет мне оправдания, но... Право есть. Право на детей!

— Тебе они не нужны. Сам же так сказал! Поэтому исчезни из нашей жизни и забудь. Точно так же, как пять лет назад, — повторяю свои слова, хоть и уверена, что в этот раз он действительно не оставит.

Глава 11

Сижу в конференц-зале и иногда поглядываю на Виктора, который уверенно сидит во главе огромного стола и рассказывает о себе. Я чувствую на себе взгляды со всех сторон. Не только Миши, который буквально сканирует меня, временами качая головой, но и Антона и Ника. А больше всего Виктор смотрит, при этом таким говорящим взглядом, что мне кажется многие сотрудники уже поняли, что мы знакомы.

Да, я все ещё зла. Прошло несколько часов и Леся попыталась меня успокоить, но не вышло. Много времени я прожила без Виктора. Я думала, что остыла. Что моя злость хоть немного прошла и не осталось ничего, кроме разочарования. Что обиду и боль и передвинула на задний план. Но слова Виктора о том, что он пришел «Забрать свое» буквально вывели из равновесия.

Олеся сидит рядом, что-то шепчет, но я лишь слышу, как в висках долбит от речи Амирова. Он будто готовился, выучил все, чтобы быть на высоте. И у него это выходит замечательно, судя по тому, как его аплодируют наши сотрудники. Меня это бесит. Почему все так смотрят на него? С неким восхищением...

Хотя... Не буду никого судить строго, потому что я и сама когда-то была восхищена им. И зачарована. Но... Потом все сложилось так, что я вынужденно исчезла, дабы дети и бабушка больше не пострадали. Жалею ли я? Нет, ни капли. Потому что на тот момент я думала о том, как выжить. И хорошо мне жилось до тех пор, пока Амиров снова не появился на горизонте.

Собрание длится больше трёх часов, что выматывает меня не на шутку. Мне неприятно сидеть тут, в одном помещении вместе с Виктором и слышать, как он разбрасывается обещаниями направо и налево. Когда-то и мне он много чего обещал, но по сути ни одно свое обещание не сдержал. Выкинул меня из своей жизни, при этом сломав мне сердце.

— Не сбегай, — говорит Ник, подавшись вперёд. — Есть разговор.

Я лишь киваю и, поднявшись, выхожу из конференц-зала под пристальным взглядом Виктора. Мне кажется, будь его воля, он бы запер меня в каком-нибудь кабинете и не выпустил бы, пока я не дам ему согласие видеться с детьми.

Да, он их отец. Да, возможно, он действительно имеет право присутствовать в их жизни. Но не после всего того, что он наговорил и вытворил в прошлом. Не после того, как он сказал, что дети ему от меня не нужны.

Не нужны, черт бы его побрал! А теперь, спустя много лет, оказывается ещё как нужны!

— Что-то серьезное? — спрашиваю, зайдя в помещение следом за Ником.

— Да не, просто спросить хотел... Что делать будешь? Уволиться не получится. Кто же знал, что ты в такую ситуацию попадешь?

— Ник, я даже думать о нем не хочу. Ничего он мне сделать не может. Уволиться не могу, да, тогда сделаю так, чтобы он меня уволил сам.

— Это может плохо кончиться, Маша. Вдруг в трудовую что-нибудь напишет...

— Думаешь, он решит нагадить? — усмехаюсь нервно. — Нет, в этот раз не посмеет. Пять лет назад сделал все возможное. Не решится, ибо он зависит от меня. Ладно, не будем об этом. Есть какие-то дела, которые требуют моего внимания?

— Нет, Маш. Я капец как хочу, чтобы ты наконец счастлива была, — хмурится, садясь в кресло. А я так и стою напротив его стола. — Уже пятый час... Думаю, тебе пора за детьми.

— Пора, — подтверждаю. — До завтра, Ник. А о моем счастье ты не думай, — издаю нервный смешок. — Главное, чтобы с Сашей и Дашей все было ок. Тогда и я прекрасно себя чувствую.

Знаю я, о чем Ник говорит, на что намекает. Он со Стасом в хороших отношениях и всегда твердил, что хочет нашего соединения. Посмотрим, как сложится все... Судьба, как говорится. После того, как Виктор снова как штурм ворвался в мою жизнь, я ни о чем думать не могу, ибо как ни крути, всегда мои мысли заключаются именно на нем.

— Так, куда? — заходит Леся, когда я хочу выйти.

— В сад, а потом домой. Я Даше обещала на прогулку сходить.

— А в выходные? — выходим из кабинета Николая вместе, направляемся в сторону лифтов.

Я, достав телефон, проверяю, не звонил ли Левицкий. Мы расстались не очень хорошо в прошлый раз и я уверена, что он звонил. И да, я не ошибаюсь. Два пропущенных и одно сообщение.

«Здравствуй, Маша. Надеюсь, у тебя все хорошо. Выйди со мной на связь, когда освободишься.»

Сжав в руке телефон, улыбаюсь. Всё-таки Стас прекрасный человек, раз не стал усложнять ситуацию и решил первым связаться со мной. Ведь понимает, что в прошлый раз немного перегнул палку.

— В выходные со Стасом проведем, — говорю и, подняв голову, замолкаю, потому что из-за угла коридора выходит Амиров с Мишей и, судя по тому, как он поджимает губы, услышал мои слова. А мне все равно. — Дети его любят. Он их тоже. Вместе время провести хотим.

— Прямо как семья, — подыгрывает Леся с усмешкой и нажимает на кнопку вызова лифта.

Ответить подруге я не успеваю, потому что чувствую хватку на локте, а потом тихий шепот прямо в ухо:

— Я сегодня приеду к вам. Имей в виду.

Выдернув руку из его хватки, бросаю ненавидящий взгляд. Створки расходятся и я, не потеряв ни секунды, захожу в кабину и мысленно благодарю Юрия Сергеевича из финотдела, что он позвал Виктора, а тот отвлекся. А Миша смотрит до тех пор, пока двери не закрываются.

— У тебя реакция на него все та же, что несколько лет назад, — слышу Леськин голос. Не сразу понимаю о чем она. Потом, опустив глаза, чувствую, как трясусь. Сглатываю, качая головой. Бесит! Просто бесит своей высокомерностью! И уверенностью!

Появится, даже не сомневаюсь. Вот чувствую, что он едва закончит с делами в офисе, как сразу же примчится к нам. В личном деле каждого сотрудника есть все, начиная с номера телефона, заканчивая адресом. Оттуда он и узнал про меня все, вот и написал сообщение именно в тот день, когда я в шоке разглядывала его.

— Ты домой? — на парковке спрашиваю у подруги.

— Да, — отвечает она. Указательным пальцем лоб чешет, смотрит на меня исподлобья. — Маш, что делать будешь? Познакомишь детей с ним?

— Обойдется, — сглатываю. — Олесь, я не знаю почему, но у меня ощущение, что Саша что-то знает. То ли когда-то услышал недавно наш разговор о Викторе, то ли ещё что... Но я не припомню, чтобы я в ближайшие время о нем дома говорила...

Глава 12

Никакого сочувствия в глазах Маши не вижу. Лишь ненависть и раздражение. А ещё волнение. Она ежеминутно трёт запястье — знаю, что от нервов. Смотрит то на детей, которые нас из-за качелей и горки, наверное, не видят. То на меня.

Скажи я что-нибудь лишнее, просто пошлет к чертям собачьим. Но нужно исправляться и попытаться ее убедить в своей искренности, потому что она мне не верит.

Дочь, сидя на качелях, разговаривает с мальчиком чуть выше себя. Тот тычет пальцем в сторону, о чем-то рассказывает. Хочется подойти и взять своих детей в охапку, прижать к себе. Уткнуться в их макушки и выдохнуть исходящий от них аромат. Но я, сука, сижу тут и не знаю, как сделать так, чтобы Машу убедить. Чтобы она позволила нам познакомиться. Только она может сделать так, чтобы они меня приняли.

Умом понимаю: не заслужил. Действительно не заслужил. Сильно облажался. Впервые в жизни лоханулся. Мне будто глаза закрыли и уши наткнули до такой степени, что я слепым стал и глухим. Но пора восстанавливаться. Давно пора, конечно, но Машу найти не иог. Пять лет потерял, вдали от любимой и родных детей жил. Это было моим наказанием. Но ещё бОльшее наказание — смотреть на них, любимых, но не иметь ни единой возможности прикоснуться к ним.

— Кто старше? — спрашиваю, все так же глядя на близнецов.

— Саша, — после длительной паузы отвечает, будто задумываясь, стоит ли вообще со мной откровенничать. — На пятнадцать минут.

— А имена кто выбрал?

Все хочу знать. Абсолютно все. Начиная с того, как прошли роды, заканчивая на том, что любят мои сын и дочь.

— Бабушка. Мне было все равно. Они родились на восьмом месяце беременности. Единственное, о чем я мечтала, чтобы они здоровенькими были. Два месяца в больнице пролежали... Сама была в плохом состоянии. Но о себе думать было некогда...

Повернув голову, впиваюсь на лицо Маши. Она смотрит на детей, не оборачивается ко мне. Вижу, как дрожат ее губы, как тяжело вздымается грудь. Самого ломит на части. Будто в горло кто-то цепляется и душит. Сглатываю, желая дотронуться до ее лица. Но понимаю: хоть одно не то движение, Маша пошлет меня нахер раз и навсегда. Держу себя в руках. Она и так видеть меня не хочет, а это будет поводом оттолкнуть прямо сейчас.

— Прости, — только и получается выдавить из себя.

— За что именно? — наконец смотрит на меня. Аж в упор. Дыру прожигает. Полные губы поджимаются, превращаясь в тонкую полоску. — Сядь и посчитай, сколько раз ты так лоханулся, как выразился сам. Виктор, будь ты на моем месте... Соверши все то я, что сделал ты, ты бы смог меня простить? Я сильно сомневаюсь. Потому что ты даже выслушать меня отказался, когда наехали на меня с обвинениями. Ты поверил всем, кому угодно, но не мне. Ударил меня под дых, свалил на пол, а потом начал топтаться по мне, не позволяя вставить ни одного слова в свое оправдание. Хоть и оправдываться было не за что.

И снова сглатываю. Отвожу глаза, не выдержав ее яростный и разочарованный взгляд. Взгляда полной боли. Никогда ещё никто так не ломал меня, как ломает Маша словами. А ломает потому, что права. Во всем.

— Ты сказала, что сын меня видеть не хочет. Почему? Что ты обо мне им говорила, когда они об отце спрашивали?

— Думаешь, тебя это как-то касается? — бьёт словами хуже пощёчины.

— Касается, Маша. Я хочу знать всё... Сын узнал меня. Как? Ты фотографии показывала?

Усмехается. Горько так. И взгляд отводит, ладонью переносицу трёт.

— Когда-то сказала, что ты по работе уехал. И ещё непонятно, когда вернёшься. Надо было сказку про моряка рассказать, но я что-то испугалась. Хоть и почти то же самое выдумала... — морщится. — Саша недавно твои фотографии в моем ноутбуке нашел.

Невольно усмехаюсь. По телу тепло растекается. Хранила мои снимки, значит.

— Да, я их не удалила, — будто прочитав мысли по моей кривой улыбке, продолжает. — Некогда было. И да, Саша тебя узнал. Да только разговор Леси услышал про тебя и... Возненавидел. Знает, что ты нас бросил. Выкинул.

Неприятно и больно становится. Будто под ребра острый нож втыкают и ковыряются. Дышу через нос, внимательно глядя на Машу. Она сейчас меня задеть пытается или же правду говорит? Не пойму. Она больше не та девушка, на лице которой было написано всё. Все ее чувства, желания.

— Маш... — выдыхаю. — А Даша что?

— А Даша ничего, — руками разводит. — Она наивная. Прямо как я. А Сашка... Он прямой и... Упрямый. Если что-то для себя решил, то переубедить его почти невозможно. Догадайся, я кого он такой...

— Ты жалеешь? О том, что была со мной?

Задумывается. Улыбается, глядя на детей.

— Нет, — качает головой. — Жалею лишь об одном... Что быстро тебе доверилась и посчитала, что никто нас не разлучит. Что ты постоянно будешь за спиной. Что ты тот, кто меня в обиду не даст. Но оказался как раз тем, кому в первую очередь стало на меня плевать. Взлетела до небес, доверившись тебе. Вот и так больно удврилась в итоге...

— Мне не стало на тебя плевать, Маша, — говорю слишком резко. Поймав хмурый взгляд Маши, сбавляю обороты. — Так получилось. Обстоятельства...

— Не надо, пожалуйста... Не нужно оправдываться. Твои слова ничего не изменят, поверь мне.

— Хорошо, Маш. Скажи... Когда я смогу познакомиться с детьми?

— Не знаю. Для начала мне нужно с ними поговорить, к чему я совсем не готова. Ведь я совершенно не предполагала, что когда-то мы станем тебе нужны.

— Думаешь, мы не заслуживаем второго шанса? — спрашиваю, совсем не надеясь на положительный ответ.

— Я его тебе дала, помнишь? Но ты и его благополучно профукал. А сам... Ни единого шанса нам не дал. Срубил с корнями. Так что нет, Виктор. В своей жизни я тебя больше не хочу. Нас связывают только дети. Между нами только наше прошлое. Иначе думать будет глупостью. Не лезь к нам. Не ломай все то, что я построила с таким трудом.

Глава 13

Вытащив из кармана брюк мятую пачку сигарет, вынимаю одну и, зажав между губами, чиркаю зажигалкой, затягиваюсь. Маша молчит, откинувшись на спинку лавки, смотрит на детей. Не знаю, что сказать, потому что она во всем права. А оправдываться нет смысла. Каждое ее слово попадает в цель, бьёт так, что даже рот открывать не хочется.

Выкинув окурок в сторону, вынимаю ещё одну сигару. А потом ещё... Маша, повернув ко мне голову, вопросительно выгибает бровь. А я залипаю на ее губах.

Когда-то думал, что отпустит. Что время идёт, она живёт своей жизнью, а я своей, где нет полный бардак. Думал, забудем друг друга. Маша, кажется, действительно забыла. Построила себе новую жизнь, где мне нет места. А меня уносит в пропасть от ее безразличного и равнодушного взгляда. Как подумаю, что она станет чужой женой, так рычать хочется, крушить все вокруг.

— И как давно ты куришь?

— Начал после того, как ты ушла.

— Вон оно как... — усмехается. — Какая любовь, черт возьми! Забыть меня никак не мог... И что, в твоей жизни не было женщин? Монахом жил? С женой, что ли, помирился бы... Она же беременной от тебя была. И родители твои ее так любили...

— Нет у меня ни родителей, ни женщины, с которой я мог бы связать свою жизнь, Маша. И она не была беременной, ты это прекрасно знакшь. Я понимаю, что ты постоянно будешь бить по больному, чтобы ещё хуже сделать. Пожалуйста, делай что хочешь. Заслужил. Но единственное, что от тебя прошу... Это позволь мне сблизиться с детьми.

— На это нужно время, Виктор. Я не могу встать перед малышами и сказать: «Познакомьтесь, это ваш папа. Он был в путешествии, не знал о вашем существовании, потому что некогда было об этом думать. Другими делами занят был! И теперь появился, чтобы с вами познакомиться!» — и говорит таким тоном, что я не перестаю себя ненавидеть.

Головой об стену биться хочется, волком выть. Лишь бы хоть чуточку Маша смягчилась. Дышу тяжело. Ребра от напряжения ломит, выкручивает.

— Почему фамилию поменяла, Маш? Ты же понимаешь, что мы не потеряли бы эти годы, если бы...

— Поменяла, чтобы ты не нашел, — перебивает жёстко. — И нет, я ничего не потеряла. Потерял ты. Из-за своих слов, ошибок, которые решили твою дальнейшую судьбу. Меньше пить, больше головой думать надо. И не верить всем подряд.

Я, взрослый мужик, чувствую себя мальчишкой, который накосячил и родителей вызвали в школу, чтобы показать, какой я негодяй и цблюдок. А после, приехав домой, меня берут за шкурку и встряхивают, как это делает Маша своей речью, дабы я пришел в себя и знал свое место. Виноват, поэтому приходится молчать. Ибо ни одно мое слово не сможет обелить меня.

Выкинув очередной окурок, вижу, как Маша достает из сумки звонящий телефон. На экране мужское имя. Наизнанку выворачивает. Потряхивает. Зубы сводит от того, как плотно я поджимаю челюсти. Ревность простреливает, отключает здравый рассудок.

Дышу тяжело, через нос, пытаясь взять себя в руки. Лишние эмоции мне ничем не помогут. И этот мужик по имени Стас никуда не исчезнет. Я лишь усложню и без того хреновую ситуацию.

— Привет, — отвечает Маша с улыбкой. То ли специально мне насолить хочет, то ли действительно рада его звонку. — С детьми во дворе. Приезжаешь?

Млядь!

Снова сквозь стиснутые зубы дышу. Руки машинально в кулаки сжимаются. А Маша так и смотрит вдаль, не переставая улыбаться.

— Конечно, жду тебя на нашем месте.

На нашем месте? Нет, она точно меня довести хочет. Мое терпение и выдержку испытывает. Однозначно.

Отключается, прячет телефон обратно и снова серьезнеет.

— Тебе пора уходить, Виктор, — говорит ледяным тоном. — Если Саша снова увидит тебя... В этот раз я его успокоить не смогу.

— Сколько нужно времени? Маша, я не могу ждать...

— Времени нужно столько, сколько понадобится для того, чтобы убедить детей, что ты на самом деле белый и пушистый. И вовсе от них не отказывался пять лет назад. Что это мое воображение... Моя фантазия так решила и я приняла решение, что нужно валить, дабы родить здоровых детей.

На меня она не смотрит. Каждое слово — яд, которое просаживается глубоко в сердце, причиняет дикую боль. Но эта боль пустое место по сравнению с тем, что Маша испытала тогда...

Я же наоборот смотрю на нее в упор. Похудела очень. Глаза будто увеличились, а волосы... Она больше не та блондинка. Покрасила их, чуть темнее сделала. Но все такая же красивая, притягательная.

На что-то вздрагивает, а потом, втянув носом воздух, успокаивается. Слежу за ее взглядом. Саша упал, поднимается, хлопает по коллегам, пыль вытирает.

Маша прядь за ухо заправляет. Медленно повернув голову в мою сторону, в глаза заглядывает.

— Они никогда не ныли по пустякам. Даже когда падали, разбивали колено, вставали, потому что верили... После маминого поцелуя в раненое место боль якобы исчезает, — качает головой. — Были времена, когда я представляла тебя рядом. Думала, как же было бы здорово, если бы ты тогда увидел мои чувства... Поверил... Но ты ни черта не понял. А потом... Однажды я поймала себя на мысли, что больше не мечтаю о тебе. О твоём присутствии рядом с нами...

— Но все ещё не отпустило ведь... Маш, чувства никуда не делись, не отрицай.

— Отпустило, Виктор. Я люблю другого мужчину. И да, скоро замуж за него выйду. Это для понимания... Не стоит строить планы. Мы больше никогда не будем вместе. А с детьми... Не стану препятствовать встречаться с ними. Но нужно время, чтобы найти к ним подход. Ты вынужден ждать. И пожалуйста... Больше не появляйся вот так вот... — руками разводит. — Я не хочу портить отношения со Стасом из-за тебя. Ты — мое прошлое.

Встав, Маша оглядывается. На что-то улыбается.

— Уходи, Виктор, пока тебя не заметили.

— Я буду ждать столько, сколько следует Маша, — говорю поднявшись. Замечаю черный внедорожник, из которого выходит Левицкий. Я вчера все, что надо, откопал про него. Жаль, не нашел ничего, что могло бы играть против него. — Но не будь так уверена насчёт будущего.

Глава 14

Чувствую взгляд Виктора на себе, знаю, он глаз не сводит с меня. Позволяю Стасу обнять и даже поцеловать меня, хоть и чувствую себя последней дрянью. Потому что я специально так поступаю, чтобы Виктор вывод сделал и ушел. Просто отошёл с дороги и понял, что никакой надежды нет. Не может быть ничего между нами. Нас связывают дети, с которыми я обязана поговорить и каким-то образом убедить их познакомится с отцом. Да, Дашка сразу согласится, а вот с Сашей явно будут проблемы.

Пытаюсь не смотреть назад, концентрирую внимание на Левицком. Отвечаю на его вопросы, улыбаюсь. Нет, я не обижена на него, злость рассосалась сама по себе. И в любом случае я вела бы себя именно так, как веду сейчас, но почему-то нервничаю. Ладони потеют, а внутри что-то вибрирует.

— Предлагаю куда-нибудь поехать, — говорит Стас, посмотрев на детей, а потом поднимает на меня глаза.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — выдыхаю. — Дети устали, я тоже. Сегодня был тяжёлый день. Давай оставим на потом?

— Конечно, — Стас берет на руки Дашку. — Тебя никто не обижал, принцесса?

— Нет, — мотает головой дочка, улыбаясь так, что сама невольно улыбаюсь.

— Если что, обязательно говори, хорошо? Поставим на место хулигана, — подмигивает.

Затылком чувствую энергетику Виктора. Знаю, он наблюдает. И прекрасно понимаю, какие он сейчас чувства испытывает. Боль, ненависть, раздражение к Стасу и мне.

Плевать.

— Пойдёмте домой. Бабушка скорее всего ужин приготовила.

— Нет, Маш, я лучше домой, — Левицкий выпускает Дашку из рук, поцеловав ее в щеку. — С тобой пару минут поговорить хотел. Уделишь мне время?

— Конечно.

— Мам, мы поднимемся тогда?

— Нет, Саш, я сама. Провожу вас.

Стас кивает. Я, взяв за руки детей, идём к подъезду. Поднимаемся на свой этаж и, открыв дверь своим ключом, позволяю детям зайти.

— А ты куда? — спрашивает бабушка, заметив, что я собираюсь выйти.

— Со Стасом поговорю. Тут, во дворе. Сейчас вернусь.

— Так позвала бы сюда! Я ужин приготовила!

— У него дела, ба, — бросив через плечо, выхожу из квартиры.

Пока спускаюсь, мысленно молюсь, чтобы Виктор ушел. Но, выйдя из подъезда, невольно кошусь в сторону, где мы сидели пять минут назад и замечаю там Амирова. Не знаю, чего он добивается, но смотрит на меня так, будто в душу заглядывает.

— Что случилось? — подхожу к Стасу. Спрятав телефон в карман, он выпрямляется и кладет руки на мои плечи. В глаза заглядывает.

— Соскучился, — говорит хрипло и, подняв ладонь, большим пальцем моей щеки касается. Скулу гладит.

И снова я, неожиданно для самой себя, кошусь в сторону и вижу, как Виктор поднимается с места.

Черт! Только дурацких разборок мне тут не хватало.

— Завтра вечером состоится мероприятие, Маша. Я тебе говорил. Хотел предупредить. Ты ещё не передумала? Составишь мне компанию?

— Я обещала, Стас. Поэтому нет, не передумала. Завтра во сколько там должны быть?

— В шесть. Давай сделаем так... — теперь моих волос касается, — я поеду за детьми, из сада заберу и прямиком сюда, а ты пораньше из работы выйти и домой приезжай. Можно или...

— Не переживай, я сама, — перебиваю, зная, к чему он клонит. — Детей Леська заберёт. Каждую пятницу она за ними отправляется. Я буду готова к пяти, не заставлю тебя долго ждать, — выдавливаю из себя улыбку.

Левицкий кивает и снова кладет ладони на мои плечи, я же невольно сжимаю его запястье. Стас наклоняется и легонько целует меня в уголок рта. Я, прикрыв глаза, хочу хоть на секунду поддаться ощущениям, но вздрагиваю, потому что слышу хлопок. А потом черный внедорожник проезжает мимо нас. Это Амиров. Разозлился? Плевать.

Стас хмурится.

— Скажи... Там, на мероприятии много народу будет?

— Без понятия. Но судя по тому, что оно состоится в известном ресторане и вполне большом зале, то да, — забавно почесав подбородок, добавляет с улыбкой. — Маш, если что, не принципиально соглашаться. Поверь, это никак не повлияет на наши отношения. Если думаешь, что я обижусь или что...

— Нет, Стас, не в этом дело, — снова обрываю. — Я просто давно никуда не выходила. А сейчас... Как раз отвлекусь. Это будет неким отдыхом для меня. Спасибо за приглашение. Я обязательно буду готова к твоему приезду. Может всё-таки поднимешься?

— Нет, лучше поеду. Всю ночь не спал, думал, задел тебя своей резкостью и немного грубостью. Прости, если это так... Маш, я впервые так сильно ревную женщину. Немного перегнул, не отрицаю, — выдыхает устало. — Нет каких-либо новостей? — уточняет аккуратно. — Ты поняла, о ком я.

— Есть, Стас. Он теперь владелец компании, где я работаю.

— Что? — удивляется Левицкий.

— Да... Он выкупил...

— А уволиться?

— Не вариант. У нас контракт был подписан...

— Черт, я и забыл, — в волосы пальцами зарывается, тянет их. Что-то сквозь зубы цедит, но я не могу разобрать, что именно. — А если компенсацию оплатить? Там же какую-то сумму надо...

— Большую сумму, Стас. А я на это не пойду. Между нами стена непрошибаемая стоит. И я не позволю, чтобы он снова ворвался в мою жизнь и перевернул ее с ног на голову. Теперь все будет совсем иначе.

— Я на это очень надеюсь.

Ещё минут двадцать мы разговариваем с Левицким. Я вижу, что он хочет, но особо не вдается в детали нашего диалога с Амировым, а я отвечаю уклончиво, односложно.

Попрощавшись с ним, я поднимаюсь в квартиру. Бабушка накормила детей, даже искупала Сашу, а теперь с Дашей в ванной на что-то смеются. Остановившись у двери, я наблюдаю за нами некоторое время. Бабуля задаёт вопросы, а дочка отвечает.

Боже, как хорошо, что она у меня есть. Ей больше шестидесяти и я очень переживаю, что однажды ей может стать плохо. Не дай бог я ее потеряю. Просто не переживу.

До самого вечера Дашка что-то рисует на своем графическом планшете, а Саша смотрит в интернете бои без правил. Дочка у меня точно станет творческой личностью, а сын бойцом. Надо с ними поговорить, обязательно обсудить тему их отца, понять, что будем делать дальше. Хотят ли они вообще познакомиться...

Глава 15

Думает. Перевешивает, стоит ли мне доверять, стоит ли впускать в свой дом. Стоит ли показывать детей. Молчит, а это уже хороший знак. Если бы у нее не было желания, она бы послала к херам собачьим сразу, едва услышав мои слова. Значит, шанс есть.

Больше часа торчу тут, внизу, глядя на окна их квартиры. Места себе найти не могу. Не представляю, как я жил пять лет без Маши и сейчас, глядя на нее, понимаю, что наконец внутри тепло, а не холодно и сыро, как было до появления Машы в моей жизни спустя долгое время.

Зарывшись пальцами в волосы, глухо рычу. Потому что перед глазами проносятся картины, как тот кретин ее целовал. Прямо здесь, где сейчас стоит моя машина.

Взглянув в окно, снова вижу Машу. Точнее, ее тень.

— Нет, Виктор, уезжай. Я тебя предупреждала... Просила держаться как можно дальше от меня и детей. Я с ними не поговорила! — тихо, но эмоционально восклицает она. И я почему-то уверен, что она губы себе кусает.

Не соображаю. Не знаю, что сказать, чтобы ее убедить. Сдохну. Реально сдохну, если не увижу. С таким настроем припёрся сюда, с такой уверенностью, что Маша сжалится надо мной и позволит.

Хочу дотронуться до них, хочу вблизи постоять, посмотреть, погладить шелковистые волосы. Хочу просто рядом быть и их аромат вдыхать, впитать в себя. Запечатлеть, навсегда запомнить.

Мозги в кашу. Ни черта в голову не лезет. Так и хочется умолять, да даже на колени встать, лишь бы не отказала!

Из глаз искры сыплются. В висках долбит от напряжения. Рука, которой сжимаю телефон, влажной становится. А сердце просто колотится от осознания того, что нихрена внутри Маши ко мне не осталось, хоть и в ее взгляде все ещё читаются чувства.

Незабытые чувства.

И ее понимаю. Я же отказался. Дичь всякую произносил, говорил, что от нее мне дети тем более не нужны. Идиот. Ублюдок настоящий. Иначе меня не назовешь.

Но все было на эмоциях. Тогда я на части разрывался. Не хотел такое говорить, но одна мысль была: задеть. Причинить такую же боль, какую я сам испытываю.

Не отпущу. Не отдам Левицкому. Объявлю войну, по головам пойду, но не отдам.

— Маш, — выхожу из машины. Дверь захлопываю и блокирую. — Я поднимаюсь. Наизнанку скручивает, клянусь. Позволь.

Свой голос не слышу. Теперь ее тоже. Она молчит, а потом я слышу шуршание. Явно куда-то идёт. Я же поднимаюсь. Не пользуюсь лифтом, по лестнице, будто время тяну, каждую ступеньку считаю и жду, когда она ответит.

Пусть выгоняет. Открывает дверь и посылает к чертовой матери. Может пару пощёчин даст. Да что угодно, но вот так вот просто я не уйду. В офисе даже два часа просидеть не смог. Так тянуло в охапку сгрести. И Машу и детей. Так хотелось просто... Просто обнять, сказать, что жалею как собака. Рядом побыть.

— Я у двери, — говорю и сразу же слышу короткие гудки. Отключилась. Прислоняюсь к стене и жду хрен пойми чего, полностью потеряв надежду на понимание со стороны Маши.

Но она удивляет меня. Дверь распахивается и Маша сразу цепляется за меня взглядом, скользит с ног до головы. В глаза смотрит, а потом жестом руки просит зайти.

На ней спортивный костюм. Волосы собраны в хвост. Без макияжа. Впрочем, она им редко пользовалась. Выглядит уставшей. Как и я, наверное.

Не верю. Оттолкнувшись, шагаю вперёд и максимально тихо, стараясь не шуметь, захожу в квартиру. Тут пахнет парфюмом Маши.

Сняв обувь, следую за ней. Захожу в комнату вместе с Машей, посреди которой расположены две кроватки в виде машин. Улыбаюсь, заметив длинные пряди дочери, рассыпанных по подушке.

Ппц. Не верю. В волосы зарываюсь и тяну их. Усмехаюсь, а на глаза слезы наступают. Как в тот день, когда понял, что окончательно потерял Машу. Сглатываю ком в горле, подхожу к кровати Даши, опускаюсь на колени. Руку поднимаю, дабы дотронуться до ее нежной кожи, до волос, но... Не могу. Стою, глядя на нее, но не решаюсь прикоснуться. Страшно. Боюсь, что проснется и испугается, увидев меня.

Маша стоит у двери. Сложив руки на груди, к стене спиной упирается. Во мне дыру прожигает. Молчит. Но я прекрасно знаю, что творится внутри нее. Мысленно бросается в меня проклятиями. Потому что подвёл. На полу пути оставил. Выкинул, не разобравшись в ситуации, а сейчас... Не только она и я страдаем, но и дети...

Утыкаюсь в шею дочери носом. Не прикасаюсь, просто дышу. Сладковатый аромат сносит крышу, в мозгах снова каша образовывается. Ппц... Я ведь мог бы сам их воспитать. Вместе с Машей. Но лишился такого удовольствия по собственной инициативе.

Легонько поцеловав в щеку дочери, отхожу. А потом опускаюсь рядом с Сашей. Чую, с ним мне будет гораздо сложнее. Мальчишка с характером. Всплывчивый, судя по рассказам Маши. И да, едва беру его ладонь в руки и целую внутреннюю сторону, как он дёргается. Застываю, наблюдая, как сын отворачивается. Благо, не просыпается.

Сглатываю, кошусь на Машу. Она кивком даёт понять, чтобы я вышел.

Не хочу. Ппц, как не хочу, но вынужденно поднимаюсь и покидаю комнату. В прихожей останавливаюсь, мечтаю, чтобы она позволила остаться ещё чуть-чуть. Но Маша молчит.

— Спасибо, — шепчу, глядя ей в глаза. На что опять получаю кивок.

Выхожу из квартиры, снова на Машу смотрю.

— Так и будешь молчать?

Выходит, прикрывает за собой, дабы ее не услышали, гордо подбородок вздергивает.

— Что я должна тебе сказать, Виктор? Ты опять взялся за свое. Надо было послать тебя, но совесть не позволила. Она у меня есть, то ли к сожалению, то ли к счастью. Этим я, наверное, отличаюсь от тебя.

Бьёт словами хлеще пощечины.

— Маш, мне не терпится...

— Терпи, будь добр, — перебивает ледяным тоном. Говорит тихо, но твердо. — Ты хоть понимаешь, что это непросто?! Взять и сказать детям, что появился ваш папа! Как снег на голову свалился спустя столько лет! И запомни, Виктор! Если я сейчас позволила тебе зайти, это не значит, что так будет всегда! Ты понял меня?!

Дышу. Стараюсь держать эмоции под контролем. Нет, я не злюсь на нее, я в бешенстве из-за самого себя. Потому что очевидного тогда не заметил, будь я проклят!

Глава 16

— Я забрала детей, сейчас едем в спортивный комплекс, а оттуда домой, — отчитывается Леся. Слышу шум дороги и голоса Саши с Дашей.

— Хорошо. Спасибо, Лесь. И... Очень прошу... Без лишних разговоров.

— Я же всего лишь разочек так облажалась, — шепчет она обиженно. — Прости, пожалуйста. Обещаю, больше не повторится.

Останавливаюсь у двери и открываю ее своим ключом.

— До встречи, Лесь, — отключаюсь.

«Все, что надо, ты сделала, дорогая», — шепчу мысленно. Но и обижаться особо не могу. Что случилось, то случилось. Ничего не изменишь.

Захожу в квартиру и сразу чувствую запах еды. Бабушка снова колдует у плиты. Надеюсь, она не станет устраивать мне допрос, потому что сейчас я просто хочу принять душ и привести себя в порядок. Стас может приехать в любой момент.

Но с другой стороны я понимаю, что бабушку заденет мой поступок. Слишком часто я закрываться от нее начала. Надо все ей рассказать, но мне страшно. Боюсь увидеть не ту реакцию.

Положив сумку на тумбочку в прихожей, иду на кухню. Бабушка странно смотрит на меня. А потом головой качает.

— Что-то не так? — спрашиваю недоуменно.

— Маша, почему я до сих пор чувствую в комнате детей чужой запах? Мужской, между прочим. Утром ты мне ни одного шанса не дала задать тебе этот вопрос.

Черт! Я даже не почувствовала. Невольно нюхать начинаю, носом воздух втягивать, дабы понять, не пахнет ли тут до сих пор Виктором, от нет, я ничего не ощущаю.

Сажусь на стул, руки на столе складываю и смотрю на бабушку, поджав губы в тонкую полоску. Умом понимаю, что не стоит от нее ничего скрывать, но если она начнет задавать вопросы... Я просто снова провалюсь в прошлое, где были лишь я и Амиров.

— Виктор выкупил компанию, где я работаю, бабушка, — говорю прямо, чтобы не передумать.

Сколько ещё избегать буду? Этот разговор необходим.

Она удивляется. Ахает, напротив садится, выключив плиту. Тяжело сглатывает, глядя на меня в упор. Ждёт, чтобы я продолжила.

— Уволиться не могу — контракт подписан. Да и не хочу. Куда бы я не поехала, он все равно узнает. Больше я скрываться не намерена.

— Он вчера сюда приезжал? Ночью? — и снова сглатывает.

— Да, очень попросил... А я отказать не смогла, — отвожу взгляд, потому что знаю, что бабушка скажет. Опять начнет об очевидном, которое я постоянно отрицаю: чувства все еще никуда не делись, я его до сих пор люблю.

Разве такое возможно? Вот не знаю... Никогда не хотела, чтобы с Виктором что-то плохое произошло, несмотря на боль, которую он мне причинил. Нет, не была бы рада, женись он на другой, но... Я же всегда твердила, что никогда мы вместе не будем. А теперь он смотрит на меня и детей так, будто давно свой выбор сделал. Будто поставил себе цель, что любым образом вернёт нас.

Но это не так легко. Пусть мое глупое сердце реагирует на него так же, как и раньше, но разум твердит, что как можно дальше от него держаться надо. Однажды не поверил, бросил гореть в аду. Не факт, что не наступит на те же грабли снова.

— Когда познакомишь детей с отцом? — бьёт в самое больное место.

— На днях, бабуль. Но я не знаю, как начать разговор.

— А вот я считаю, что ты все прекрасно знаешь. И уверена, что с первого раза убедишь их в том, что отец у них хороший. Просто в прошлом все случилось так спонтанно, так совсем неожиданно...

— Бабуль, хватит...

— Маша, — перебивает. — Я не устану тебе повторять. Вы знали друг друга всего ничего. Да, насчёт того, что он поверил чужим людям, я согласна — неправильно поступил. Но как он мог не поверить собственной матери?

Жую нижнюю губу, не хочу ничего отвечать. Эгоист внутри меня твердит, что он был обязан мне поверить. Как я вчера ему в лицо сказала: надо было УЗИ сделать, тест ДНК. Да что угодно, раз не верил, что беременна.

— Он был тогда зол... На эмоциях. Маша, я не защищаю его, просто констатирую факт. Каждый человек может ошибиться, а тут он, я считаю, больше повелся на ложь родной матери. Ну представь... Если я тебе всякую ересь буду про Виктора говорить, ты разве мне не поверишь?

Боже... Бабушка будто с Виктором сговорилась. Повторяет его вчерашние слова...

— Бабуль, ты забыла, что я пережила?

— Не забыла. Но где факт, что ему было легко все те пять лет, — бабушка трёт лицо ладонью. — У вас есть общие дети, Маша. Ты, конечно, поступишь по-своему, несмотря на мои слова, но я считаю, что ему нужно дать шанс. Не только ему, — вам! Детям!.. Может, у тебя перестали спрашивать про отца, но вот ко мне часто прибегают с вопросом, где же папа.

Бабушка встаёт на ноги и подходит к окну. Стоит спиной ко мне.

— А ты что отвечаешь им?

— То же самое, что и ты. Чаще всего меняю тему, — разворачивается. — Познакомь детей с Виктором, Маша. Он имеет право...

— Потерял тогда...

Бабушка больше не комментирует мои слова, а я, встав, иду в душ. Под струями воды долго думаю, да, вспоминаю прошлое. Тот день так и стоит перед глазами, когда он усадил меня на стол и взял. В последний раз. Долбил до упора. А потом просто выкинул.

Да, бабушка права. Невозможно не поверить родной душе, однако можно было бы откинуть в сторону эмоции и разобраться. Но он этого не захотел.

А теперь... Хочу ли я познакомить его с детьми?

Да, хочу, но... Страшно. Плюс, наша жизнь на сто восемьдесят градусов изменится. Вот этого я точно не хочу.

Сушу волосы, укладываю их, одеваюсь. Зелёное длинное платье лежит на мне идеально. Покупала давно, но носила всего один раз и то, когда ехала на такое же важное мероприятие, но тогда с Ником.

Наношу совсем лёгкий макияж. Кручусь перед зеркалом. Выгляжу прекрасно, но на душе погано. Мысли не тут совсем...

Что я скажу детям? Как я буду их убеждать?

Не знаю.

— Маша, твой телефон, — говорит бабушка, коротко постучав в дверь. Медленно тянет ручку вниз, а потом заходит. Улыбается одобрительно.

— Спасибо, — забираю смартфон, на экране имя Стаса вижу.

Глава 17

— Через десять минут уходим. Отойду ненадолго, окей?

— Хорошо.

Мы стоим около огромного окна в том самом ресторане, откуда виден весь ночной город. Вокруг столько людей, но я не хочу поднимать голову и смотреть. Потому что куда бы я не устремила взгляд, везде вижу Виктора. Будто он заранее знает, куда я буду смотреть в первую очередь, поэтому располагается именно там.

Краем зрения замечаю подходящую к нам фигуру. Это точно не Стас, он же только отошёл. Ладони моментально потеют, ощущение, будто бокал вот-вот выскользнет из рук. Сжав его ножку, сглатываю наступивший к горлу ком. Сегодня я чувствую себя отвратительно. Сама не понимаю, почему так реагирую на Амирова. Ведь будь мы наедине в каком-нибудь пустом помещении, клянусь, я просто дикой кошкой накинуть на него и расцарапаю его самодовольное лицо.

Обидно, больно. И безумно страшно подпускать его к себе. Разум кричит, чтобы я послала его как можно дальше. Нельзя! Нельзя ему возвращаться в мою жизнь, потому что он ее однажды сломал. Не факт, что сделает это снова. Только теперь на кону не только я, но и дети!.

А сердце... Оно лишь стучит гораздо чаще рядом с ним. Ничего не подсказывает.

Вздергиваю подбородок, потому что Виктор останавливается напротив. Позади меня несколько мужчин, а впереди компания из женщин. У меня ощущение, будто все на меня смотрят. Давлю в себе желание повернуться и увериться, что я ошибаюсь.

— Гораздо приятнее видеть тебя одну, нежели с тем...

— А мне было приятно вообще тебя не видеть, — перебиваю, произношу тихо, но твердо. — Уходи, Виктор, не надо мне на нервы действовать.

— Прости, — виновато заглядывает в глаза. — Но сегодня я никого слушать не стану, Маша.

Между нами всего пол метра. Я начинаю ощущать его запах. Отворачиваюсь к окну, крепко сжимая бокал в руке.

— Завтра поговоришь с детьми? — спрашивает вкрадчиво. На самом деле тут шумно, но я так отчётливо слышу каждое его слово...

— Не знаю, — честно признаюсь. — Виктор, — поворачиваюсь к нему, снизу вверх смотрю, несмотря на туфли на высоком каблуке. — Пожалуйста, уходи. Не нужно портить нам настроение.

— Встретимся завтра в офисе, Маша, — сказав после недолгой заминки, он, к моему удивлению, уходит. Но не забывает вновь мне салютовать перед уходом. Я даже представлять не хочу, как бы отреагировал Стас, увидев нас вместе.

Левицкий возвращается спустя несколько минут. Больше не обнимает меня за талию, не держит за руку. И даже не смотрит! Будто избегает зрительного контакта.

— Пойдем?

— Да, — соглашаюсь моментально, ибо безумно домой хочется.

В такой напряжённой обстановке оставаться нет сил. Куда не посмотрю — везде он. Змей-искуситель, будь он неледен.

Ненавижу!

Мы садимся в машину. Стас будто вовсе забыл, что я рядом. Не заговаривает со мной, я тоже не пытаюсь строить диалог. Клонит в сон. Отворачиваюсь к окну и, кажется, сразу отключаюсь. Прихожу в себя, когда чувствую теплую ладонь на плече. Стас слегка сжимает его.

— Приехали?

— Да, минут пятнадцать как, — отвечает ровно.

— Боже... Почему не разбудил?

— Тобой любовался.

Поднимаю глаза на Стаса. Пусть в салоне темно, но сюда падает свет фонарей, которымие освещают двор. Он смотрит с некой грустью, разглядывает меня, сидя в пол оборота.

— Маша, — хрипло говорит.

Наклоняется, поцеловать, кажется, хочет. Я лишь прикрываю глаза, потому что хочу почувствовать реакцию своего тела на Левицкого. Да только оно никак не реагирует. Ни когда тот обхватывает мой затылок и тянет на себя. Ни когда он целует жадно, голодно и с напором.

Упираюсь ладонями в мощную грудь, чуть отталкиваю, чем даю понять, чтобы он прекратил. Стас понимает, садится ровно и качает головой, глядя перед собой.

— Что и следовало доказать, — неожиданно бросает он. — Ты так на него смотрела... Неужели после всего, через что ты прошла по его вине, внутри тебя все ещё есть какие-то чувства к нему?

Видел, значит. Возможно, понял, что я веду себя странно и догадался, кто стал причиной, по которой я постоянно дергалась. Следил за моим взглядом. Он же не реьенокч а взрослый, умный мужчина. Специально отошёл, чтобы со стороны понаблюдать и увидеть, как я буду реагировать.

— Не знаю, Стас. В голове полный раздрай, клянусь.

— Я вижу, — усмехается невесело. — Маша, я тебе неоднократно дал понять, что я серьезно хочу построить с тобой семью. Стать отцом для твоих детей. Да, пусть я буду неродным, но все же отличать я их не стал бы. Думаю, сама это прекрасно понимаешь. Но объявился тот самый... И ты перестала разумно соображать. Я видел, как ты на него смотрела. Видел, как ты тряслась, когда он к тебе подошёл. Я не хочу быть третьим лишним в ваших отношениях , которые рано или поздно улучшатся. Не хочу препятствовать твоему счастью. Если считаешь, что тебе будет с ним хорошо... — замолкает. Отворачивается, я слышу, как он шумно сглатывает. А потом выдыхает. — Я просто уйду с дороги.

— Ты не третий лишний, Стас. Я тебя ценю. И... Люблю.

— Но как друга, никак не иначе, — перебивает, в глаза смотрит.

А я лишь киваю. Он прав. Действительно, я люблю его как хорошего друга, которому безусловно можно доверять. Как бы мне хотелось влюбиться в него по уши, но... Сердцу не прикажешь.

— Прости, — шепчу, не слыша своего голоса. — Все верно говоришь. Насчёт Виктора... Не знаю, как у нас сложатся отношения, Стас. Он отец моих детей. И сейчас хочет с ними познакомиться. Да, когда-то он их не хотел, об их существовании не знал, но все изменилось, когда правда всплыла наружу. Я не могу препятствовать... Не могу отказать ему, потому что они и так или иначе встретятся. Виктор не станет молча сидеть в сторонке и наблюдать за детьми, сложив руки на груди.

— Познакомишь их? — голос у Левицкого настолько холодный, что невольно себя за плечи обнимаю.

— Да, но не знаю, как начать разговор, — выдыхаю вымученно. — Надеюсь, Саша не станет крушить все вокруг. Ты видел его реакцию.

Глава 18

Выхожу из лифта и сразу же сталкиваюсь лицом к лицу с Анатолием Михалычом, который смотрит мне в глаза и губы поджимает. Настроение с утра так себе, поэтому, если он подойдёт и начнет к чему-то придираться, я просто пошлю его в далёкое пешее.

С утра начала вести диалог с детьми. Когда осталась наедине с Дашей, она напрямую спросила, когда появится папа. Не знаю, что ее подтолкнуло на этот вопрос, но я ответила честно, сказав, что он хочет с вами познакомиться. Дочка, конечно, обрадовалась, но Саша, который опять же случайно услышал наш разговор, не очень. Он снова перестал меня слушать, лишь дал понять, что обсуждать эту тему не собирается. А я наезжать на сына не стану, убеждать его — тоже. Да, вечером снова поговорю с ним, но не факт, что он согласится увидеться с отцом.

— Ты опоздала, Мария! — брызжет слюной Анатолий Михалыч, которого я на дух не переношу.

— Не помню, когда мы переходили на «ты», — огрызаюсь в ответ, глядя на пузатого мужчину в упор. — Что вам от меня надо? Кто вы такой, чтобы меня отчитывать? И... — поднимаю руку, смотрю на наручные часы. Нет, я не опоздала. — У меня есть ещё три минуты, чтобы добраться до кабинета. И эти минуты я не собираюсь терять, отвечая на ваши идиотские вопросы и непонятные обвинения, Анатолий Михайлович.

— Мне нужны документы, а они у тебя в кабинете!

— Вот и ждите, когда Мария приступит к работе и отдаст вам те самые документы, — раздается за спиной голос Виктора.

Поворачиваюсь, встаю в пол оборота к нему и сглатываю, когда вижу его. В белоснежной рубашке, обтягивающей широкие плечи и черных брюках. Прав был Стас вчера, когда говорил, что мои чувства к нему никуда не делись. Я сейчас нервничаю точно так же, как тогда... Несколько лет назад, когда мы едва были знакомы и я с таким нетерпением ждала, когда он появится или выйдет со мной на связь.

— Доброе утро, — говорю я, поняв, что на нас смотрят сотрудники компании.

— Доброе, Мария, — кивает Виктор, не сводя глаз с Анатолия Михайловича. — Если у вас есть какие-то претензии, приходите ко мне. Орать посреди офиса — непрофессионально и очень... — морщится, будто подходящее слово выбирает. — Некорректно. Вроде бы взрослый мужик, но вынуждаете меня говорить в таком тоне.

Анатолий Михалыч пыхтит. Его грудь тяжело вздымается — он злится, дышит глубоко. Стреляет в меня убивающим взглядом, при этом ни слова вставить не может, потому что неправ. То краснеет, то бледнеет.

Я разворачиваюсь и ухожу в сторону своего кабинета, стуча каблуками. Плевать, что будут говорить сотрудники. По сути, нормальные люди должны понять, что новый босс защитил меня потому, что я была права. Но найдутся умники, которые будут фантазировать и нести всякую ересь. Сплетни разносить.

Сажусь в кресло, первым делом нахожу папку с документами, о которой говорил Анатолий Михалыч, звоню его секретарю и прошу забрать бумаги. Включаю ноутбук, снимаю с себя пиджак, потому что становится жарко. От мыслей, которые пробираются в голову.

— Заходи, — говорю, услышав стук в дверь, уверенная, что это Татьяна Павловна за папкой пришла, но на пороге своего кабинета вижу Антона. Усталый, волосы взъерошенные. Растрёпанный, будто только что проснулся и даже не посмотрел на себя в зеркало.

— Можно?

— Ну ты уже пришел, — равнодушно пожимаю плечами, не ощущая ничего. Ни ненависти, ни неприязни, ни желания послать его к черту. Ничего нету. Внутри меня воцаряет тишина.

Антон закрывает за собой дверь и неуверенными шагами подходит к моему столу, садится на кресло напротив. Молчит минут пять, а я, уткнувшись в свой ноутбук, делаю вид, что слишком занята. Хотя не терпится услышать, для чего он пришел.

— Маш, я хотел извиниться. Знаю, это ничего не изменит... По сути я был одним из тех, кто сыпал соль на рану... Пять лет прошло и конечно... Я чувствую вину... Извини, если сможешь.

— А как ты думаешь, смогу?

— Уверен, что нет, — усмехается невесело. — Все же я чувствовал себя обязанным попросить прощения, хоть и это ничего уже не изменит, — выдыхает виновато, а потом замолкает на какое-то время.

— Что с Настей? Продолжает свою жизнь? Совесть позволяет ей нормально жить? Ты же наверняка в курсе.

Антон снова молчит. Но при этом смотрит мне в глаза. А я в его. Не отводим взгляда друг с друга.

— Насчёт совести ничего не скажу, — отвечает хрипло. — Но нормально жить не смогла ни она, ни я.

— Охотно верю, — улыбаюсь. — Ты до сих пор ее защищаешь. Значит, чувства есть даже спустя пять лет. Даже после того, как ты уверился, что она сливала информацию. А ты уверился сразу после моего исчезновения, знаю...

— Маш, не хотел бы затрагивать эту тему. Я пришел извиниться. Но раз открылся разговор насчёт Насти... У нее тогда особого выбора не было. Она была вынуждена так поступать. И сейчас нет у нее второго варианта, кроме как... — губы поджимает, не продолжает дальше. А я понятия не имею, что он хотел сказать. — Не живёт она, а выживает.

Теперь молчу я. Потому что вижу в глазах Антона пробежавшую тень. Это что? Грусть? Горечь? Боль? Ему самому плохо от того, в каком состоянии сейчас находится та девица... Вот что я вижу на его лице!

— Простить можно все, но предательство не всегда получается, Антон. Мне, честно говоря, совершенно плевать, какие у вас отношения. Что творится с ней, а что с тобой. Но любовь... Такая зараза, — издаю тихий смешок. Разговариваю так, будто передо мной стоит не тот человек, который называл меня крысой, а давний друг. А все потому, что я вижу в его глазах раскаяние. — Если любишь, — подаюсь чуть вперёд. — Либо отпусти, чтобы она была счастлива. Либо наоборот... Забери себе, если она не против. А если не можешь без нее, — теперь моя улыбка становится злорадной. — Все равно забери ее себе, сделай своей.

Антон мне не отвечает. Встаёт с места, будто что-то для себя решив, натягивает на лицо улыбку.

— Прости ещё раз, Маш. Был не прав. Бумерангом все прилетело, но... Мне жаль, что вы с Виктором потеряли столько лет... Виноват. Прости.

Глава 19

Маша улыбается. Хотя я вижу, что просто натянула на лицо маску, изображает безразличие. Ей не легко, как и мне. И говорить о левых бабах я не намерен. Бог знает, что ни о ком, кроме Маши думать не мог. Легкодоступных всегда было много вокруг, пользовался я их услугами крайне редко. А потом появилась Наташа, которая удовлетворяла меня в плане интима. Других намерений у меня не было и она прекрасно это знала.

Сейчас, сидя перед любимой женщиной и матерью моих детей, говорить о каких-то шл*хах совсем не хочется. Но Маша давит взглядом, шантажирует, ставит ультиматум. А мне улыбнуться хочется от ее дерзости и от того, как она смотрит на меня, прожигает рыру на моем лице.

— Никаких серьезных отношений за пять лет, — говорю ровно, без капли лжи.

Маша откидывается на спинку кресла. Прикладывает указательный палец к виску, делает вид, что задумывается. На губах лёгкая улыбка, а в глазах сомнение.

— А несерьезных отношений, Виктор?

Бьёт. Бьёт наотмашь, ни капли жалости ко мне.

— Тебе серьезно это интересно? — подаюсь вперёд, хмурюсь.

— Угу, — крутит тем самым пальцем у виска. — У меня, наверное, крыша поехала. Мазохизм, иначе не назовешь.

Издевается, честное слово.

— После тебя никаких женщин. Ни в моем доме, ни в сердце не было, Маша.

— А на тебе?

П*#дец. Материться хочет. А лучше кулаком куда-нибудь влепить, потому что ещё чуть-чуть и я все зубы себе переломаю от того, как сильно сжимаю челюсти.

Телефон звонит. И я мысленно благодарю того человека. Под пристальным взглядом Маши принимаю звонок Антона.

— Я уезжаю, — говорит он.

Слышу шум дороги.

— Куда?

— В Москву.

— Что-то случилось?

— Нет, вы тут с Михой и без меня справитесь. А я делами там займусь.

Врёт. Что-то явно произошло.

— Зайди ко мне. Сначала поговорим.

— Нет, брат, я в дороге. В аэропорт еду. С Машей твоей разговаривал.

Смотрю на нее. Расслабленную, щелкает клавиатурой, будто ужасно занята. Не смотрит, конечно, но я уверен, что прислушивается к каждому моему слову.

— О чем?

— Прощения попросил. Брат, если что... И ты прости. Знаю, много раз это говорил, но я не хотел, чтобы вы расстались. Просто... Я тогда той поверил.

Я вот не поверил любимой. А Антон — на слово. Даже не стал сомневаться в Насте. Я посчитал, что мать не станет уничтожать меня, но облажался. Разочаровался в собственной матери. Вычеркнул ее, а так же отца. Родителей у меня нет уже несколько лет. Которые за моей спиной столько всего натворили. В итоге добились не только того, что Маша от меня ушла. Они собственноручно потеряли родного сына точно так же, как я продолбал свою любовь.

— О чем, Антон? — повторяю я свой вопрос с нажимом. — Поясни.

— Выслушала. Не выгнала, хотя я думал пошлет в далёкое эротическое. И кое-что посоветовала. Короче, Вик, на своем настоять надо и она обязательно простит тебя. Уверен. Давай, удачи.

Ни черта не понял. Да и спросить не успеваю, потому что Антон отключается. Слышу короткие гудки, прячу телефон в карман.

— Докладывал наш разговор? — усмехается Маша.

— Вечером, когда выйдешь, сообщи мне, — отвечаю совершенно другое, потому что Машка задаёт слишком резонные вопросы.

— Как прикажите, босс, — бросает с раздражением. — Есть ещё какие-нибудь указания?

Встаю с места, подхожу и сажусь на стол прямо перед ней. Маша даже бровью не ведёт. Гордо вздернув подбородок, смотрит на меня снизу вверх.

Губы... Залипаю на них на несколько секунд. Сглатываю шумно и сразу же ловлю очередной насмешливый взгляд Маши. Понимает она... То, как на меня действует, то, какую власть надо мной имеет. Она мое слабое место. Она та, ради которой я отдам все на свете. Во второй раз в то же дерьмо не наступлю и не поверю никому, кроме нее.

— Зачем ты покрасила волосы? — интересуюсь тихо. Свой голос не узнаю. Подводит, сука.

— Какая тебе разница? Я у тебя спрашиваю, почему ты не бреешься?

Не выгоняет, не посылает в далёкое эротическое, как высказался Антон. А это уже хорошо. Смягчилась немного.

— Так спроси.

— А мне фиолетово, Виктор, — пожимает плечами. — Слезьте с моего стола, будьте добры. Уберите свою задницу отсюда, босс...

И говорит настолько грубо и с серьезным выражением лица, что чувствую себя мальчишкой, которого даже такой расклад устраивает. Пусть говорит, что хочет. Пусть делает, что хочет, но не смотрит на меня как на врага. Не молчит.

— Ты натуральная блондинка, Маша. Тебе шел тот цвет волос.

Наклоняюсь. Нет, не для того, чтобы поцеловать, хотя очень хочется. Просто к прядям ее притронуться охота. Знаю, ещё чуть-чуть и получу по заслугам. Прилетит в лучшем случае пощёчина, но ничего с собой поделать не могу. Ее запах... Чувствую...

Но Маша фыркает, кресло скатывается назад, а за спиной слышится женский голос:

— Ой...

П*#дец! Не хочу я в своем офисе людей, которые без стука врываются в кабинет!

Плавно оборачиваюсь, натыкаюсь взглядом на Лесю. Цежу сквозь зубы ругательство, краем зрения замечая, как Маша жестом руки что-то подруге указывает.

— Простите, что помешала, — говорит она растерянно. — Я позже зайду.

— Не надо позже, — тут же отвечает Маша. — Босс перепутал кресло со столом. Да и вроде наш разговор окончен. Он сейчас же уходит.

— Зайду ещё, — пообещав, иду к выходу.

Олеся странно косится на меня. Конечно она не в восторге от того, что у нас потихоньку всё налаживается. Маша не берет все в штыки, идти с ней на контакт, находить общий язык стало гораздо легче.

Хорошо хоть, я не вспомнил о Левицком. Скажи Маша что-нибудь в его защиту, пришлось бы раскрыть все карты и сказать, что у него в доме малолетняя девчонка живёт, с которой он не в плохих отношениях. Надеюсь, больше не увижу их вместе. Придется использовать любой ход, чтобы Маша его оттолкнула.

Закрываю за собой дверь, устало потираю лицо.

Глава 20

Я не только фыркаю, но и закатываю глаза. Но при этом возвращаю взгляд на зеркало, где вижу отражение смеющегося Виктора.

Я помню этот смех, помню блеск в его глазах. А так же те ямочки на щеках, к которым так любила притронуться. Опуская голову, смотрю на свои ноги. Ибо мне уже душно стоять здесь, в одном помещении с ним и дышать одним воздухом.

Выходим из кабинки и я сразу иду на выход. Слышу, что Амирова кто-то зовёт, мужской голос окликает, и Виктор задерживается. Воспользовавшись возможностью, бегу к своей машине и, расположившись за рулём, жму на газ.

Не хочу лишних разговоров. Если хочет увидеть детей, то пожалуйста, я не запрещаю. Возможно так будет даже лучше — спонтанно, но быстро. Не придется тянуть ещё несколько дней, чтобы убедить малышей. А возможно, он не успеет. Пока приедет, я заберу Сашу с Дашей и уеду.

По дороге ежеминутно смотрю в зеркало заднего вида. Ловлю себя на мысли, что я всё-таки жду, что он приедет за мной. Да, каким бы он ни был, какую бы боль он мне не причинил, я все же считаю, что пора детям познакомиться со своим папой.

Телефон начинает вибрировать. Звонок от Виктора я сбрасываю, как и от Стаса. А через десять минут, когда я уже доезжаю до сада, о себе напоминает Олеся.

— Блин, что-то случилось? — спрашиваю, впихнув в ухо наушник.

— Нет, что-то должно случиться? — возмущается подруга. — Вечером занята будешь? Может, съездим куда-нибудь, посидим вместе? Что-то моя жизнь стала слишком скучной, Машуля.

— А у меня наоборот, — издаю нервный смешок. — Сначала Виктор звонит, потом Стас, а сейчас ты... А, стоп, на второй линии кто-то есть.

Теперь и бабушка звонит и ее вызов я принимаю, конечно же, сразу.

— Подожди на второй линии, Лесь, — говорю в трубку. — Да, бабуль.

— Маша, детей сама забираешь?

— Да, а что?

— Одна? — отвечает вопросом на вопрос.

— Да, ба, с кем ещё?

Пауза. Кажется, бабушка ждала от меня другой ответ. До меня не сразу доходит, зачем она вообще позвонила, ведь выходит на связь крайне редко, когда мы опаздываем домой или же если ей нужно куда-то пойти и она хочет предупредить.

— То есть Виктора с детьми не познакомишь?

Выдыхаю. Боже, в голове такая каша... Я перестаю понимать окружающих. Ну неужели все думают, что Маша способна решить все вопросы по щелчку пальцев? Это же не разговор взрослого со взрослым! Это же дети и с ними нужно все решать аккуратно! Бабушка должна знать это лучше всех, но она почему-то давит.

— Познакомлю я их, не волнуйся. Рано или поздно познакомлю. Другого варианта нет и быть не может. Тем более, когда Виктор предъявляет права на детей. Он их хочет, бабуль. Сейчас хочет.

— Тогда он был на эмоциях... — снова встаёт бабуля на его сторону, что начинает меня раздражать. Понимаю, что смягчить меня хочет, но это так не работает. — Маша, я просто хочу, чтобы вы с детьми счастливы были. Я же вижу... Ты все пытаешься наладить отношения с Левицким, но ты его не любишь. Это даже невооружённым глазом видно! Хватит мучить себя, а Стаса уж тем более. Он хороший мужчина, достоин счастья, но с тобой ему не быть. Ты же это лучше меня знаешь!

— Ты меня отчитываешь как школьницу, бабуль, — говорю, но в этот раз с улыбкой. — Я тебя услышала. Поняла! Чесслово. В ближайшее время позову Виктора к нам в гости. Вижу, ты соскучилась по нему.

Бабушка снова молчит, но я кожей чувствую, что она сейчас довольна.

— Хорошо, Маш, я жду вас с хорошими новостями.

Отключаюсь и, услышав в трубке голос Леси, понимаю, что о ней совсем забыла. Она выдыхает, чем даёт понять, что задолбалась меня ждать.

— Вы будто не в одном доме живёте, — фыркает.

— Я с тобой больше времени в офисе провожу, чем с ней. Не ворчи.

— Так что насчёт посидеть где-нибудь?

— Не сегодня, Лесь, но я обещаю, что в ближайшее время постараюсь. Сегодня, возможно, дети с Виктором познакомятся. Для меня это как самое важное совещание, от которого может зависеть мое будущее. Он вроде как хотел увидеть их сегодня, но... Не знаю, приедет ли.

— Приедет, — уверенно заявляет. — Я слышала их разговор с Михаилом.

— Вот оно как... И что ты услышала?

— Ой, — говорит подруга. — Маш, я тебе перезвоню, Окей?

Я слышу мужской голос, а потом короткие гудки. К ней кто-то пришел? Что вообще происходит? Не было такого, чтобы Леся отключалась, когда в ее кабинет кто-то заходил. Наоборот, заставляла того человека ждать.

Остановив машину неподалеку от сада, и вижу детей, которые вместе с преподавательницей шагают ко мне.

— Здравствуйте, — приветствую я с широкой улыбкой, когда Дашка обнимает за колени, а Саша за руку берет. — Я надеюсь, мои малыши ведут себя хорошо.

— Здравствуйте. Да, Мария, ведут они себя хорошо. Единственное, у нас некоторые дети иногда спорят из-за игрушек. Не дай бог кто Дашу обидит, так Саша угрозами бросается, — смеётся женщина, гладя сына по голове. — Защитник наш.

— Рада слышать, — расплываясь в улыбке. — Нам пора. Всего хорошего.

— Мам, а пиццу можно? — Даша смотрит на меня с мольбой. Будто она когда-то пиццу просила, а я ей отказывала.

— Бабушку попросим. Она обязательно приготовит. Гораздо вкуснее тех, что дают в ресторанах.

— А я где-нибудь посидеть хочу, а не дома! — надувает она губы.

— Я тоже, — тут же подключается Саша. — Может поедем в парк, в который с дядей Стасом ехали?

— О, дядя Стас, — эхом повторяет Даша. И смотрит при этом вперёд.

Черт! Стас приехал... А если и Виктор где-то тут, неподалеку, то не избежать мне неприятностей. Мы же с Левицким всё обсудили вчера...

Дашка бежит в его сторону, держа за руку Сашу. И до меня наконец доходит, что он обещал в выходные за велосипедами поехать.

Не успеваю что-либо сообразить, как дети резко останавливаются. Я иду за ними и совершенно не понимаю, что происходит. Но вдруг вижу Виктора. Он за спиной Стаса, отходит чуть в сторону, чтобы дети его ещё лучше увидели. А у меня сердце в пятки.