Неон: Паразитный раут

Пролог

Густой сумрак сгущался на улицах города, и так и покрыл бы его сплошной пеленой, если бы яркие неоновые вывески не резали темную ткань, как острые ножницы. Барабанил дождь — падая грузными каплями на асфальт, он собирался в разноцветные лужи, сливаясь с грязью, бензином и яркостью реклам.

Именно ночью город начинал жить. Это было известно даже детям.

Темноволосая девушка склонилась над барной стойкой, подперев тяжелую голову рукой. Обтягивающая водолазка с высоким воротником закрывала кожу и татуировку на шее, а пальцы с аккуратными, короткими черными ногтями в ожидании постукивали по резной барной стойке. В местах подшитое, но чистое и выглаженное пальто совершенно не сочеталось с открытым видом других посетителей бара. Даже барменша выглядела куда более открыто — укороченный топик нагло показывал всю величину ее груди, которая еще неделю назад была на размер меньше, а обтягивающая юбка неприлично подчеркивала ягодицы и выглядывающее из-под них нижнее белье. Девушка не смотрела на такие непристойности дамы, но мужчины, подходящие сделать заказ, обязательно оставляли комментарии, на что барменша тихо хихикала и кокетливо отмахивалась от ухажеров.

— Трейси, тебе как обычно, да-а?

Трейси недоуменно подняла голову — улетев в свои мысли, она не поняла, что барменша обращается к ней, держа в руке резную стеклянную бутылку с красным наполнением и логотипом черепа на этикетке.

— Да, все как обычно, объем такой же… — тихо протянула Трейси, испуская из обкусанных губ тяжелый выдох. Барменша же, завиляв бедрами и взмахнув радужными волосами, завязанными в высокий хвост, отвернулась в поисках стакана.

— Дорогуша, тебе бы стресс снять! Никого разнообразия в жизни не испытываешь! — она тихонько хихикнула, обернувшись к серьезной девушке, подмигивая ей блестящими глазками. — Сними себе мужчину, ну или еще кого-нибудь, на свой вкус! Или, может, закажешь что-нибудь из нашего нового меню! Ты ведь зна-аешь, у нас много «этого самого» в напитках… сечешь? — и тихо огорченно вздохнула. — А ты все время заказываешь скучный алкого-оль…

— Я на работе, Лилит, спасибо за предложение, но меня не интересует ваше особое меню… — тихо выдала Трейси, чтобы не оставлять старую знакомую без ответа.

Лилит ничего не ответила, лишь высокомерно фыркнула. Красный абсент наливался в стакан, и Лилит, обмакнув кусочек сахара в напитке, положила его на маленькую ложечку.

Традиция подачи абсента была неизменной — так вспыльчивая барменша утоляла в себе жажду к творчеству, не мешая обыденной строгости и традиционности гостьи. Кусочек сахара вспыхнул огнем, и вскоре принялся покрываться маленькими пузыриками, медленно превращаясь в сладкую карамель. Как же жаль, что Трейси даже взгляда на это не подняла.

В ее руках чиркнула зажигалка — и вскоре Трейси выдохнула крепкий сигаретный дым куда-то в сторону, туда, где не было людей.

— Не дамские у тебя сигаретки! — фыркнула Лилит, опуская карамель в абсент. Туда же добавилась вода и пара кусочков льда. — Терпеть не могу эту вонючесть… курила бы что-нибудь сладенькое, давно же придумали всякие вишневые сигаретки, клубничные! А ты! Эх ты… — и Лилит пододвинула к Трейси стакан с алкоголем. — В следующий раз приноси свою грустность не на мою смену! — и девушка юркнула в другой конец стойки, к симпатичным подвыпившим парням, желающим продолжения банкета.

Трейси оглянулась в окно — дождь так и не думал прекращаться. По стеклу сползали разноцветные капли, рисуя занимательные узоры, а недалеко от бара стояла какая-то парочка за мотоциклом. Они стояли так близко друг к другу, будто бы залезая друг на друга, поэтому Трейси даже не хотелось догадываться, чем они занимаются на пустой улице.

В баре было много людей, да и нелюдей тоже — выдыхая последнюю затяжку, сминая сигарету в руках так, что бровь слегка дернулась от неприятной боли, Трейси всмотрелась в небольшую компанию, сидящую на мягких алых диванчиках подальше от барной стойки. Две официантки, невероятной красоты девушки в маленьких юбочках, обнимали грузного мужчину с большим пузом, попутно накручивая локоны себе на пальцы.

— Ми-илый, мне очень, очень понравился напиточек! — мурлыкала дама в костюме зайчика, виляя накладным хвостиком, на который уже давно опустилась мужская рука. — Давай закажешь еще-е? Пожалуйста-пожалуйста!

— А как же я? — грустно добавила девушка-кошечка, трущаяся о мужскую щетину щечкой. — Мя-яу, оставишь меня без десертика сегодня? Это так грустно, мяу-милый, почему ты хочешь, чтобы я грустила?..

Почувствовав, как все тело передергивается от неприятных позывов, Трейси отвернулась и сделала первый глоток крепкого напитка. И дураку стало бы понятно, насколько огромная сумма находится в чеке у этого мужчины — и, смотря на его довольный вид, становилось понятно, что сумма только увеличится. Каждый день мужчины менялись, а эти кокетки оставались прежними, лишь хорошели на глазах — и, часто заставая их перешептывания, Трейси не сомневалась, что они более чем наслаждаются своей работой.

Обворовывать людей — простое и приятное занятие в таких местах.

— Тетенька, можете пожалуйста позвать мою маму? — внезапно раздался детский голос, и Трейси с удивлением опустила глаза на невысокого мальчика лет пяти, одергивающего ее пальто. Виновато смотря куда-то в пол, он продолжил. — Мама сказала, что скоро придет, а ее до сих пор нет!.. Нам пора домой, наверное, папа беспокоится…

— Оу, да, конечно, зайчик, — проворковала Трейси уставшим, но совершенно не тяжелым голосом. Поймав взгляд Лилит на себе, она кивнула на стакан с напитком. — Лилит, я отойду, хорошо? Посмотри за стаканом, сама знаешь.

— Тц, ну ты и параноичка, Трейси! — фыркнула было Лилит, однако, когда она заметила маленького мальчика около девушки, взгляд ее быстро сменился на странную растерянность и печаль. — Эй, ты действительно хочешь пойти вытаскивать его мамашу? — добавила она чуть тише, чтобы мальчик не услышал ее слов в громкости музыки.

Гость в дождевике

Яркий неон бил со всех сторон — казалось, что свет огней трибун, парящей сцены и горящих розовых лайт-стиков способен ослепить, забрать все негативные эмоции из головы, позволить утонуть в райском наслаждении как можно дольше, словно в самом безобидном наркотике.

Рыжеволосый молодой человек, высокий и подтянутый, с хитрой улыбкой протянул громадному гоблину два билета — стоящая за ним девушка окинула осуждающим взглядом уродливого лицом, но красивого одетого охранника, и закатила глаза, раздражаясь от того, насколько медленно тот сверял информацию. Сверяясь с данными на голограммах, не обращая внимания на восторженный визг взбудораженной очереди, мужчина переносил данные сразу в несколько приложений, а затем проверил идентификацию пользователей с помощью браслета, облучив их пиксельной голограммой.

— Аммарилис Линнэй и Илекс Венеум… — сквозь зубы прорычал грузный мужчина, и билеты мигом смялись меж его когтистых пальцев. Момент — и на браслетах двух друзей сверкнул зеленый свет. — …пятидесятая трибуна, проходите. Добро пожаловать. Славься, розовая Богиня!

Аммарилис благодарно улыбнулся, схватил скучающую подругу за руку и потащил ее прочь от пункта проверки билетов, вытаскивая на заполненные трибуны. Его стиль сливался со стилем всех присутствующих гостей — почти все были одеты во что-то неформальное, ведь виртуальная реальность позволяла экспериментировать со стилями куда смелее, чем настоящая жизнь. К сожалению, на концерте запрещалось сменять аватары лиц, поэтому существа были вынуждены показывать свое настоящее «я», но даже так многие умудрялись создавать такие запоминающиеся образы, что Аммарилис невольно останавливался на них взглядом, восхищаясь ими где-то в глубине своей души. В создании аватаров для виртуальной вселенной его фантазия ограничивалась мемами и шутками рядом сидящих друзей.

Молодой человек не изменял своему привычному рокерскому уличному стилю, как думал внутри себя. По факту же он выглядел как обычный бродяжный подросток — разорванные на коленях черные джинсы и ало-черная кофта, сползающая по плечам. Эта одежда намекала на то, что юноша заботится больше о своей творческой карьере, чем об опрятности одежды, хотя и первое, и второе, должно было быть неизменно связано между собой. Под глазами застыла потекшая тушь, а яркий зеленый взгляд то и дело оглядывался на девушку, смотрящую что-то на вылезших голограммных иконках браслета. Одета она была не так вычурно, как ее друг — короткие шорты, топик и спортивная кофта, застегнутая до груди, а длинные черные волосы то и дело норовили прикрыть лицо.

Одним словом, готка и клоун.

— Значит денег на еду у нас нет, а на билеты — пожалуйста… Чем она тебе нравится? — деловито вякнула Илекс, проходя мимо людей вслед за Аммарилисом, выискивая путь к пятидесятой трибуне. Выключив иконки, она спрятала руки в карманы, чуть сгорбившись, и юркнула мимо какого-то отчаянного фаната, одетого в розовую одежду и кошачьи уши. — Амми, ну правда. Она же та еще скандальница, все ее концерты — сплошь и поперек провокация для новостных сайтов, лишь бы на слуху держаться…

— Ну а кто в наше время получает внимание не скандалами? — расслабленно пожал плечами Аммарилис, щуря глаза и пытаясь высмотреть заветную цифру. — Мне кажется-я, не так важно, как она получила такую популярность — она ведь реально круто в музыке разбирается, и песни пишет клево. Хороший источник вдохновения!

— Розовые сопли это все, не более, — раздраженно фыркнула дама, однако Аммарилис лишь неопределенно покачал головой — на всякое творчество найдется свой фанат.

А на каждого невыносимого рокера — терпеливая подруга.

До пятидесятой трибуны было недалеко — организаторы хорошо позаботились об оформлении локации, поэтому двум незадачливым «фанатам» не пришлось долго шляться между толпы. На удивление, контингент тут собрался неоднозначный — от милых девушек, ждущих выступления кумира всей своей жизни, до больших мужчин, которым не мешало бы заняться собой, личной жизнью и здоровьем. Что примечательно — вторых было в разы больше. Не хотелось даже думать о том, в каком именно смысле они видят певицу своим кумиром.

Виляя между людей, устраиваясь поудобнее, подбираясь ближе к защитным поручням, чтобы взирать на сцену было проще, Аммарилис наконец остановился и потянулся, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу. Его браслет замигал розовым, обозначая прибытие на корректную трибуну. Илекс остановилась рядом с ним, скептично косясь на левитирующую вдалеке сцену.

— Ты мне должен будешь за такую жертву, — цокнула она.

— Ой да ладно тебе, не такой уж это и противный концерт будет, не сочиняй! — улыбнулся Аммарилис. — Другим нашим ребятам нравятся песни Тииф, мы же даже некоторые мотивы под себя использовали! Ты не помнишь разве? Нам еще за эти песни особенно много денег кидают.

И Аммарилис уставился на большие мониторы, левитирующие вокруг сцены, чтобы фанатам было легче наблюдать за происходящим через них. Сейчас там крутили рекламу с розовой девушкой-кошкой Тииф — это и была та самая певица, которую так любил Аммарилис. Причин, почему Илекс она так отталкивала, было множество, и Аммарилис это прекрасно понимал — у девы был строгий характер, поэтому открытость певицы и ее раскрепощенность злили и бесили ее, но даже так он надеялся где-то в глубине своей души, что Илекс не так сильно ненавидит певицу. Не хотелось, чтобы она получила от этого концерта лишь дискомфорт.

Тииф была нежной девушкой — аккуратной, лишь слегка недотягивающей до «идеальных» параметров. И этот идеал был выстроен не Аммарилисом — для рыжеволосого разгильдяя розовая богиня была самым настоящим идеалом творчества и музыки, но общепринятые рамки считали, что и в росте, и в весе, и в отличительных характеристиках есть определенные «идеальные» параметры — всему городу приходилось жить с этим. И пока городские красотки стремились достичь невидимого идеала, лепя из себя ту самую куклу, которая точно понравится всем, Тииф заставляла обращать на себя внимание совсем по другой причине.

Ночной пульс

Аккуратно разрезая ножницами стебельки зеленого лука, Илекс внимательно смотрела на Амариллиса, не спускавшего взгляда с окна фургончика. Он все смотрел на виднеющуюся вдалеке заправку, утопающую в утренних лучах и нескончаемом дожде. По утрам на ней никого не было — вся жизнь с приходом солнца будто застывала, и люди отсыпались, чтобы ночью вновь продолжить прожигать ценные часы жизни на алкоголь и развлечения. Илекс вздохнула и пододвинула Амариллису небольшую миску с омлетом, луком и посыпанной сверху приправой для усиления вкуса.

— Амариллис, — окликнула приятеля Илекс, пододвигая к себе вторую тарелку и усаживаясь на столешницу, ведь за столом было место только для одного человека. — Я ценю твое желание мне помогать и буду рада, если так дальше и продолжится, но если в этом маленьком доме будет целых два человека, желающих повеситься, делить с тобой место под потолком я не буду. Серьезно, если тебе сложно, отрабатывай только свою работу. Со своей я справлялась сама и дальше так и продолжу.

— Да нет, все окей… — пробормотал Амариллис, отвлекшись от окна и сонно подтянув к себе миску. Вилка в его руке работала лениво, будто переняла сонное настроение хозяина и была готова попасть в царство Морфея в любой момент. — Я просто много думаю о том, что было вчера… и ну-у…

— Ты отработал практически двадцатичетырехчасовую смену, не меньше, — закатила глаза Илекс. — Обычно ты еле час высиживаешь, а тут героически выстоял больше дня. Дай голове остыть, у тебя мозг опух от работы, вот и несешь фигню какую-то.

— Да не фигня это была-а, ну Иле-екс…

Он так и не смог объяснить Илекс, что произошло. Когда он обнаружил ту сумку, Каин изъял ее, положив в какой-то мешок. Он пропал так быстро, как и появился — лишь еще раз попросил прощения за содеянное и наказал Амариллису ни при каких обстоятельствах не трогать данное оранжевое вещество и не рассказывать никому о их встрече, с чем юноша сразу же не справился. Амариллис и не хотел касаться вещества — однако даже внешнего осмотра стало достаточно, чтобы понять, что именно это «существо» он видел в своем сне, в своем кошмаре. Было страшно даже представить, на что оно на самом деле способно. Почему тот гость оставил эту сумку здесь? И как вообще сопоставить все увиденное?

За окном пели птицы. Их осталось немного, как и в принципе живности, живущей самостоятельной жизнью, без чужого присмотра, но иногда по утрам Амариллис слушал их трели и насыщался желанием жить. Сейчас же это желание просто кануло где-то в лету, и всем, что держало его здесь, был сладковатый аромат омлета.

Илекс молча доедала свою порцию — иногда жмурясь от солнечного света, она чуть отвернулась от окна, чтобы лучики не жгли уставшие глаза, под которыми уже собрались нехилые мешки. За последние сутки она спала два часа, как и Амариллис, но выглядела куда более живее, чем он. Поймав на себе чужой взгляд, девушка озадаченно склонила голову, молча вопрошая Амариллиса о причине заинтересованности.

— Аа-а. Да нет, ничего, все окей… — тут же пробурчал Амариллис. — Я просто думаю, вот и все… Это же все правда не фигня.

— Мм-м? И почему же?

Амариллис вздохнул и нацепил на вилку кусочек омлета.

— Окей, даже если мой сон — фигня… Но человека-то я видел. И шрам его на лице я видел. Он будто из неона, яркий, броский, будто вывеска наша на заправке… — он тяжело вздохнул, медленно моргая. — Говорю тебе, это… какой-то важный человек… Не подойдет же просто какой-то заинтересованный в поисках младшего брата бро, не начнет меня заламывать и лапать, искать у меня что-то! Неужели я похож на закладчика или на того, кто принимает наркоту?

— Сейчас? — Илекс сощурила глаза, присматриваясь. — Весьма.

— Да брось! — Амариллис откинулся на спинку стула, издав тяжелый стон и накрывая лицо руками. — Илекс, я был вежливым… Я не выгляжу как человек, который что-то прячет, я тупой! По крайней мере ты так говоришь, мгм-м… — он в бессилии опустил руки и покосился на Илекс. — Просто понимаешь, то, что он забрал, было очень важным и стра-ашным, а я даже не узнал, что это было, и мне сейчас так беспокойно, за тебя, за себя…

Илекс ничего не ответила. Вздохнув, она подтянула к себе стакан с водой и сделала пару глотков, запивая пусть и сухой, но долгожданный завтрак. Посмотрев на раскисшего Амариллиса, она задумчиво оценила взглядом висевший за ним календарь, полностью исписанный разными надписями, кружочками и иными обозначениями.

— Амми, если тебя реально это все выводит на такие эмоции, то ей богу, сходи прогуляйся сегодня после сна. Сегодня днем и ночью — не твоя смена, так что восстанови голову и возвращайся к работе с настроением, — она накрутила на вилку кусочек омлета, быстро спрятав его во рту. — Мм-м… ты меня ужасно бесишь своим инфантилизмом, но я совру, если скажу, что без него ты выглядишь круче. Ты типа-а… как волчок. Игрушка заводная такая. Пока крутишься и вертишься — выглядишь мило и забавно, а когда валяешься без дела, то никакие яркие цвета тебя не спасут… — она замялась и отставила пустую миску в сторону. — Рр-р, короче, доедай давай. Буду я еще размусоливать, почему я тебя ценю, ага, щас!

На лице Амариллиса появилась легкая улыбка — пусть Илекс и не восприняла его переживания всерьез, но зато ей было не все равно на него. Со вздохом опустившись обратно, он принялся доедать завтрак, ведь прекрасно знал, как дорого им обходится покупка ингредиентов.

Илекс, шумя водой и тарелкой, прокашлялась.

— Это-о… Если эта твоя штука тебя так сильно беспокоит, то выпей успокоительного. У меня в сумке лежит блистер, — она сдула волосы, навязчиво лезшие перед лицом, и принялась мыть чашку. — Чем меньше мы знаем, тем лучше нам спиться… спится, имею ввиду. Ну ты понимаешь, ага…

— Но не каждый же день-…

— Амариллис. Ну серьезно. Просто не думай о всякой ерунде и проходимцах, будь осторожнее с незнакомцами и не суй пальцы в розетку. Три золотых правила — и жить станет в разы проще, — и Илекс, отходя от раковины, потрепала Амариллиса по макушке. Рыжие волосы, скомканные в небольшие колтуны, легко поддавались ласкам. — И расчешись… волосы у тебя как на жопе у барана.