Непокорная для наследного принца. Академия Дэмфилд

Глава 1

Тьерра

— Папа, чем старше ты становишься, тем медленнее твои реакции! — ехидно хохотнула я, в очередной раз так ловко замахнувшись мечом, что отец едва успел уклониться. — Того и гляди уснешь прямо во время боя!

Лезвие просвистело в миллиметре от его уха.

— Знаешь что, юная леди! — возмутился генерал Харташ, мой дорогой, но местами жутко раздражающий папа, который с пеленок муштровал меня и всех остальных отпрысков нашей большой и неугомонной семьи, обучая всем видам боевых искусств и аргументируя это тем, что наша необычная сила несет в себе огромную мощь и такую же ответственность, а значит, мы должны уметь себя защитить. — Я бы попросил без оскорблений! У тебя вообще-то выпускные экзамены на носу! И, между прочим, это не я изъявил желание закончить академию экстерном, чтобы, видите ли, поскорее выбраться из этого "унылого болота"!

— Пап, ну я не виновата, что там скучно-о-о! — протянула я с притворным нытьем, изящно увернувшись от его выпада.

Меч отца сверкнул в утреннем солнце, как змея, но я была быстрее.

— Матери даже не заикайся об этом, — пригрозил он, покачивая мечом. — А то она в мгновение ока организует тебе такую "развлекательную программу", что мало не покажется. И мне заодно, чтоб я не расслаблялся!

Я заливисто расхохоталась и перешла в яростную атаку. Наши мечи сплелись в огненном танце, лязгая и искрясь. Отец был достойным противником, это да! Совсем не то что эти зелёные сопляки в академии, которых и на половину первого раунда не хватало, чтобы устоять против меня. Я двигалась легко и стремительно, словно ветер, нанося удар за ударом, заставляя отца отступать. Он парировал умело, но я чувствовала, что он специально поддается мне.

Я, Агутьерра Фредерика Харташ, — дочь ведьмы и дракона. И всем этим девчачьим штучкам, вроде вышивания крестиком и плетения косичек, я всегда предпочитала боевые искусства.

С самого раннего детства мама — единственная, на весь Дрэдфилд, ведьма, пыталась внушить мне, что девочка, в первую очередь, должна быть легкой и воздушной, а уже потом, в случае крайней необходимости, доставать из-под платья меч или арбалет.

“Но как, скажите на милость, я должна быть воздушной и эфемерной, если, несмотря на то, что я дочь дракона, драконица во мне к двадцати годам так и не проснулась?!” — возмущалась я про себя.

Всё, что мне оставалось — это оттачивать мастерство владения мечом. Ну и потом, если бы один очень вредный мужчина — мой любимый отец — не сослал любовь всей моей жизни в дальние дали, по каким-то надуманным идиотским причинам, возможно, шансов на то, чтобы стать нежной и воздушной у меня было бы гораздо больше. А так… я считаю, что сами виноваты!

После тренировки, я, вся мокрая и разгоряченная, побежала в свою комнату, проверить почту. Много лет назад, прежде, чем уехать по очень важному и секретному заданию отца, Кристиан подарил мне зачарованную шкатулку.

— Я буду присылать тебе через нее письма по возможности, — пообещал тогда уже взрослый мужчина и скрылся за дверью, оставив маленькую меня со шкатулкой в руках и надеждой в сердце, что когда он вернется, я уже вырасту и мы обязательно будем вместе.

“Последнее я сама себе придумала, он мне такого, конечно же, не обещал!”

В последнее время письма от него приходили все реже и реже и я лезла проверять шкатулку при каждой свободной минутке.

Закрывшись в комнате, я наскоро приняла душ и переоделась. Чуть отодвинула кровать, там, под старым дубовым полом, в тайнике, меня ждала (я очень надеялась, что она меня там ждала) самая ценная вещь на свете — письмо от Кристиана. Моего Кристиана.

Кстати, он единственный верил в то, что я обязательно обрету свою драконицу.

Я вытащила заветную шкатулку. Дерево пахло пылью и воспоминаниями — запахом нашего с Кристианом тайного мира. Пальцы дрожали, когда я открывала замок. Сердце забилось сумасшедшим ритмом, готовое вырваться из груди. Его письма… Они были как глоток свежего воздуха в этой проклятой академии, как лучик солнца, пробивающийся сквозь серые тучи правил и ограничений.

Развернув пергамент, я замерла. Строки плясали перед глазами, но смысл проникал в сознание с чудовищной ясностью, словно ледяная игла вонзилась прямо в сердце.

"Дорогая Тьерра… Это письмо я пишу по просьбе Кристиана. Прошу простить, что приходится сообщать об этом так… Кристиан погиб. Пал, защищая своих солдат от вражеской засады. Прими мои искренние соболезнования. Сержант Элиас."

Мир вокруг перевернулся. Воздух перестал поступать в легкие. Все звуки исчезли, осталась лишь звенящая тишина, обрушившаяся на меня со всей своей тяжестью. Кристиан… Мой Кристиан… Мертв? Это не может быть правдой! Это какой-то кошмарный сон! Нелепая, жестокая ошибка!

— Он… Он обещал мне вернуться живым! — прорычала я сквозь зубы, сжимая письмо до хруста костей. — Он обещал… Мне!

Я сорвалась с места, как раненый зверь, вылетела из комнаты, прочь из этого дома, прочь от этих стен, которые вдруг стали давить на меня со всей своей тяжестью. Я бежала, не разбирая дороги, слезы застилали глаза, а в голове пульсировало лишь одно:

"Не может быть… Не может быть…"

И вот я в Лесу Отчаяния, в самой его глуши, где, казалось, даже деревья скорбно склонили свои ветви в молчаливой поддержке. Упав на колени, я закричала. Это был крик боли, крик отчаяния, крик, вырвавшийся из самой глубины моей души.

Глава 2

Кристиан

Я шел не разбирая дороги. Долго. В походной фляжке оставалась пара капель воды и я понимал, что когда они закончатся — закончусь и я.

“Не хотелось бы, конечно!”

Глаза горели песком. Горло пересохло так, словно в нем поселилась пустыня. Боль… Боль пульсировала в каждом мускуле, в каждой косточке, напоминая о взрыве, о портале, который проглотил меня, а после выплюнул в это проклятое место.

"Эмоциональная Пустошь" — территория, свободная от магии. Первое о чем рассказывают при поступление на службу в Отряд Теней. Место, где чувства умирают, а выживание становится единственной целью.

Я с трудом поднялся. Нога ныла, но нужно было двигаться. Вокруг простиралась бескрайняя, выжженная солнцем равнина. Ни деревца, ни травинки, только камни и песок. И тишина. Звенящая, мертвая тишина, которая давила на мозг сильнее любой пытки.

Несколько дней, а может и недель, я брел по этой пустыне, борясь с жаждой, голодом и отчаянием. Рана на боку начала гноиться, но я не мог ничего с этим сделать. Последняя капля воды давно испарилась. Силы покидали меня с каждой минутой.

Вдруг, впереди мелькнул темный провал.

“Предсмертный утешительный мираж?” — подумал я про себя, но все-таки заставил себя подобраться поближе.

Пещера! Укрытие от палящего солнца, возможно, даже источник воды.

Дохромав до входа, я замер. В пещере пахло сыростью и… чем-то еще. Прислушавшись, я услышал слабое, хриплое дыхание.

С трудом волоча ноги, я вошел внутрь. Чем дальше я продвигался, тем отчетливее становился запах и хрипы. И вот, в глубине пещеры, я увидел его.

Огромный, лазурный дракон лежал на земле, скованный толстыми цепями. Его чешуя, некогда блестящая и яркая, теперь была тусклой и покрытой пылью.

Глаза дракона были закрыты, но, услышав мои шаги, он приоткрыл их. Во взгляде не было злобы или агрессии, только удивление.

— Кто ты? — прохрипел дракон.

Голос был слаб, но в нем ощущалась былая мощь.

— Кристиан, — ответил я, с трудом выдавливая из себя слова.

Дракон слабо кивнул, и его веки снова опустились.

— Благоро-о-одный, — прохрипел дракон. — Проваливай! Здесь нет ничего для тебя, кроме смерти.

— Может, и так, — горько ответил я, — но идти мне некуда. Да, и не уйду я далеко.

Дракон приоткрыл один глаз, а я снял изодранный камзол и показал на вновь открывшуюся рану в боку. Кровь сочилась медленно, но верно, окрашивая дно пещеры багровым.

— Мне все равно, здесь я умру, или в паре шагов отсюда, — обессиленно прислонившись к стенке пещеры, сказал я. — Так что придется тебе меня потерпеть.

— Ты умрешь, а мне потом с твоим разлагающимся трупом тут куковать? — возмущенно спросил дракон. — Ну уж нет, я на такое не подписывался!

— А сидеть в пещере на цепях подписывался? — уточнил я.

— Хамишь, парниша! — дракон поднялся со своего насиженного места и медленно двинулся в мою сторону. — Я ведь тебя и сожрать могу!

Подойдя ко мне почти вплотную, животное обдало меня горячим дыханием, а потом жадно втянуло воздух огромными ноздрями. Его глаза широко раскрылись, а зрачки вытянулись в тонкую вертикальную линию.

— У тебя. Есть. Сладкое, — делая паузу после каждого слова, сказал дракон, активно принюхиваясь.

— У меня ничего нет, — отрицательно покачав головой, грустно ответил я. — Если бы было, я бы сейчас не умирал с голода.

— А я тебе говорю, что есть! — тыкая мордой мне в ногу, настаивал ящер.

Я с трудом наклонился и опустил руку в боковой карман брюк. Их специально делали объемными, чтобы внутрь влезало большое количество боеприпасов. Пошарив там почти онемевшими пальцами, я нашел … конфетку.

Достал ее и глаза дракона вспыхнули ярко-голубым светом. Логичнее было бы съесть ее самому, но она вряд бы мне помогла сейчас, поэтому развернув из обертки, я протянул ее дракону.

— Что хочешь взамен? — подозрительно прищурившись, спросил ящер.

— Ничего, — пожал плечами я. — Мне она не поможет, а тебе может радость принесет.

— Еще ка-ак! — скаля зубастую пасть, протянул дракон, а после аккуратно забрал конфету с моей ладошки шершавым языком и с наслаждением причмокивая, съел ее.

Я опустился на пол, прислонившись спиной к холодной неровной стене, потому что сил стоять уже не было и закрыл глаза.

— Эй, благородный, — окликнул меня дракон. — Мы же договорились, что помирать в пещере ты не будешь.

Но я его почти не слышал. Я чувствовал, что силы оставляют меня, но ничего с этим поделать уже не мог. Сознание покидало меня.

И уже почти попрощавшись с жизнью, я почувствовал, словно тонкий ручеек тепла коснулся моей раны, обжигая и одновременно исцеляя. Боль немного отступила, и я ощутил, как сознание возвращается, кости срастаются, а плоть стягивается. Слабый, едва осязаемый прилив сил прошел по телу.