Непорочный союз

Глава I. Возвращение

Осенний ветер гулял по каменным переходам Вестминстерского дворца, принося с собой запах Темзы и предчувствие перемен. В тронном зале королевы Элеоноры Ланкастерской собирались вельможи, готовясь к торжественному приёму посольств и возвращающихся из дальних краёв служителей короны.

Элеонора восседала на троне с той безупречной осанкой, которая была плодом долгих лет воспитания. Золотистые волосы, убранные в строгую причёску, обрамляли лицо, чьи тонкие черты могли бы принадлежать мраморной статуе, если бы не живой блеск серо-голубых глаз. Пурпурное платье ниспадало складками, подчёркивая величие её положения, но не скрывая хрупкости женской фигуры.

«Ваше Величество», — произнёс сэр Джон Хастингс, камергер двора, приближаясь с низким поклоном. «Среди прибывших сегодня — клирик Томас Кавендиш, вернувшийся из Рима по поручению Святейшего Отца для службы при английском дворе».

При этих словах сердце королевы на мгновение забилось быстрее, но лицо её не дрогнуло. Томас Кавендиш. Имя, которое она старалась забыть все эти годы. Тот самый мальчик, который когда-то был её единственным другом, а затем оставил её ради учёбы в далёком Риме.

В дальнем конце зала послышались размеренные шаги. Элеонора подняла взгляд и увидела его.

Десять лет превратили худощавого юношу в мужчину с благородной осанкой. Тёмные волосы обрамляли лицо, на котором время начертало линии мудрости и сдержанности. Карие глаза, некогда полные детского задора, теперь светились глубокой задумчивостью. Простое чёрное облачение клирика подчёркивало строгость его облика, но не могло скрыть внутреннего достоинства.

Томас приблизился к трону и склонился в почтительном поклоне. Когда он поднял голову, их взгляды встретились, и на секунду показалось, что время остановилось.

«Ваше Величество», — произнёс он тихо, и в его голосе звучала та же мягкая сила, что покоряла сердца в детстве. «Позвольте мне выразить радость от возвращения на родину и готовность служить короне Англии».

Элеонора смотрела на него с ледяной вежливостью. «Мы принимаем ваше служение, мастер Кавендиш. Надеемся, что годы, проведённые в Риме, обогатили вас знаниями, полезными для нашего королевства».

В её словах не было и тени прежней теплоты. Томас почувствовал, как больно сжалось сердце, но лицо его не выдало волнения.

«Осмелюсь надеяться, что так оно и есть, Ваше Величество», — ответил он с достоинством.

Сэр Ричард де Морлейн, лорд-канцлер, наблюдавший за этой сценой с холодным любопытством, счёл момент подходящим для вмешательства.

«Ваше Величество, если позволите, было бы благоразумно ознакомить мастера Кавендиша с текущими делами государства. Особенно с теми вопросами, которые требуют скорейшего решения».

Элеонора едва заметно нахмурилась. Она знала, к чему клонит канцлер. Вопрос о её браке становился всё более настойчивым с каждым днём.

«Разумеется, сэр Ричард. Прошу всех советников собраться в малом зале для обсуждения государственных дел».

Через час в зале совета собрались ключевые фигуры королевского двора. Помимо Элеоноры и Томаса, присутствовали сэр Ричард де Морлейн, епископ Уильям Стэнли, барон Гилберт Мортимер и граф Роберт де Монтфорт. Каждый из них представлял определённую силу в королевстве, и каждый имел свои планы относительно будущего королевы.

«Господа», — начала Элеонора, — «ознакомьте мастера Кавендиша с положением дел».

Сэр Ричард откашлялся и принял торжественный вид. «Мастер Кавендиш, вы возвращаетесь в королевство, которое процветает, но стоит перед важными решениями. Наша государыня правит мудро и справедливо, однако долг монарха требует укрепления династических связей».

Томас внимательно слушал, понимая, куда ведёт речь канцлера.

«Многие европейские дворы выражают заинтересованность в союзе с Англией», — продолжил Мортимер, поглаживая свои золотые кольца. «Брак её Величества мог бы значительно укрепить наше политическое и экономическое положение».

«И обеспечить наследование престола», — добавил де Монтфорт своим грубоватым голосом. «Королевство нуждается в стабильности, а стабильность приходит с продолжением династии».

Элеонора слушала эти речи с каменным лицом, но внутри неё росло раздражение. Неужели все её достоинства как правителя сводятся лишь к способности родить наследника?

Епископ Стэнли, до сих пор молчавший, наконец заговорил мягким голосом: «Священное писание учит нас, что брак есть союз, благословлённый Богом. Для монарха он становится не только личным выбором, но и служением своему народу».

Томас, внимательно выслушав всех, медленно поднялся. Все взгляды обратились к нему.

«Позвольте, господа, высказать мнение человека, недавно вернувшегося из сердца христианского мира». Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась скрытая сила. «В Риме я имел честь наблюдать, как принимаются решения, затрагивающие судьбы народов. И заметил одну истину: поспешность в столь важных вопросах редко приносит желаемые плоды».

Сэр Ричард нахмурился. «Что вы хотите сказать, мастер Кавендиш?»

«Я хочу сказать, что мудрость правителя заключается не в скорости принятия решений, а в их взвешенности. Её Величество ещё молода, королевство процветает. Разве не благоразумнее тщательно изучить всех потенциальных союзников, прежде чем делать выбор, который определит судьбу Англии на поколения вперёд?»

Слова Томаса прозвучали как глоток свежего воздуха для Элеоноры. Наконец-то кто-то говорил о её праве на размышление, а не о необходимости немедленного подчинения.

«Время — драгоценный ресурс», — возразил Мортимер, — «но и враги не дремлют. Каждый день промедления может обернуться потерянными возможностями».

«Истинно», — согласился Томас, — «но ещё более драгоценен правильный выбор. Скажите, господин барон, разве союз, заключённый в спешке, не может оказаться слабее того, что выстроен на прочном основании взаимопонимания и общих целей?»