Неправедные

Глава 1

мы неправедны, мы неправильны.

мы грешили с тобой по-взрослому.
нас таких бросить в воду бы, в пламя бы,
в крайнем случае — под колеса и
растоптать, разорвать, повыломать.
не жалеть нас, не делать доброго.потерпи, моя милая. милая,
я тебя сберегу под ребрами.
я тебя нарисую красками:
синий, белый, немного рыжего.
оставайся со мною ласковой,
и тогда мы, конечно, выживем.и мы вырастем, станем сильными,
наши корни вплетутся в вечное.нас хотели порвать и выломать,
а я, видишь, сумел сберечь тебя.

(с) krisberry

Стихотворение найдено в сети в открытом доступе. авторство сохранено. орфография и пунктуация автора сохранены в неизменном виде. Если автор будет против его использования, стихотворение будет удалено.

Глава 1

Марина

– Можно же ребёнка постричь? – крикнула в проход всклокоченная, явно спешащая куда-то женщина с неудачными бровями и перебором гиалуронки в губах.

– Жеребёнка можно, – протараторила я. – Падай! – кивнула на кресло вспыхнувшему румянцем мальчишке.

Парень сел. Мать дала ему ряд цу и поспешила по своим делам. А я стала выяснять у клиента предпочтения, силясь подавить улыбку.

Бедный малый. Я понимала, почему он покраснел. Тут уже целый жеребец, а не жеребёнок: парню на вид лет семнадцать-восемнадцать, как моему Ваньке…

Он взглянул на меня. Внимательно. Едко.

– Под б-бокс, значит, – подытожила я, аж запнувшись от его взгляда.

Чёрт, красивый какой. Широкие плечи, пропорциональные черты лица... И шея уже не цыплячья.

А как он смотрит!

Как же он смотрел… Я отлично знала подобные взгляды, но этот мне запомнился особенно. Я не первый день работала парикмахером, и давно привыкла к тому, что некоторые клиенты пытаются заигрывать. Кто-то сразу идёт ва-банк: спрашивают, замужем ли, приглашают куда-то. Другие поначалу стесняются. Смотрят вот так, смотрят. А потом начинают руки распускать.

Всё время стрижки я старалась о нём не думать, но мысли то и дело сводились к его шее, к его изящному профилю, к огненному взгляду, до самого нутра опалившему меня. Чёрт, совсем я ополоумела, заглядываюсь на мальчишек...

Я себя уговаривала, что дело не во мне, что любая другая, вне зависимости от возраста, признала бы, что парнишка хорош. Я же не рассматривала его, как мужчину. Просто, если можно так сказать, восхитилась работой творца. Как восхищаются красотой природы, например, или какой-то картины.

Серёжа (выяснилось, что парня зовут Сергеем) вёл себя прилично. Сидел тихо, скромно, почти не разговаривал. Вот только смотрел на меня в зеркало своими светло-серыми, очень выразительными глазами практически неотрывно, так, что в какой-то момент я даже покраснела.

Когда он ушёл, я почувствовала, будто только что из-под воды вынырнула. Глубоко вдохнула, набрала кислороду в лёгкие под завязку, до боли, выдохнула… а перед глазами всё стоял этот взгляд.

Сергей

Парни ждали меня на остановке. С ними были девчонки, Леська тоже. Едва сошёл с автобуса, она кинулась на меня, засосала, вызвав волну всеобщего галдежа и улюлюканья.

Потом мы упали с ней на лавку.

– Сега-красавчик! – вякнула Тимонина, потрепав меня по оболваненной башке, за что Леська тут же треснула ей по граблям.

– Ну чё, – хлопнул себя по коленям Трунин. – Погнали в ЧК затаримся?

Назавтра было последнее наше первое сентября в «золотом» составе, и мы решили это дело отметить.

Запёрлись в ЧК (обоснование этому сокращению будет дано как-нибудь потом), набрали кто чего, кто чем привык травиться, вышли. Двинулись вдоль набережной. Я, на мне Леська, в смысле, под руку, дальше Лебедь, Трунин, Тимонина, Ялта и кто-то ещё.

Мне было пофигу, главное, чтобы весело. И нам было весело.

Трунин травил какие-то байки «из склепа», через слово вставляя коронное «сск». У Ялты то и дело развязывались шнурки, и мы с Труниным попеременно отвешивали ему пендалей. Девки ржали, как кони, орали во всю глотку «Я русский» и целовались. Кто с кем. Леська со мной, естественно.

Мы были мокрые от моросящего дождя и фонтанов, рыжие от фонарного света и адски счастливые.

Когда остановились на очередной привал, Леська замоталась в мою рубашку, встала и прижалась спиной ко мне.

– Я замёрзла, – объявила она хихикающим подругам.

– О, я бы тоже так погрелась! – поддержала Тимонина.

То ли поддержала, то ли нарывалась опять.

Тимонина ко мне с седьмого класса клеится, но это всегда несерьёзно, и Леська это знает.

– А вы в курсах, что к нам новенький завтра приходит? – завела она тему.

– Тебе-то что, у тебя Сега есть!

Снова Тимонина. Всё-таки они друг друга бесят.

– Так а может, мне новенький ещё больше понравится!

Ляпнула не подумав.

– Ха! Вали! – Я тут же оттолкнул её.

Не сильно, конечно, но точно неприятно.

– Да ладно, я ж пошутила! – Леська попыталась меня достать, но я снова увернулся и заскочил на бортик фонтана.

– А я – нет!

– Эй, кончайте! – протянул кто-то из парней.

Я не понял кто, смотрел на Леську.

Кажется, она всерьёз напугалась. Только мне тоже палец в рот не клади. Будет за языком следить – прощу. Наверное.

– Ну и пошёл ты! – вдруг отвернулась она.

Тряхнула волосами, принялась подпевать девчонкам.

– Я рррускиииий!!! – в три глотки завопили они.

В конце недели в ДК открытие сезона…

– Слышь, Сег! – докричался до меня Лебедь. Я как раз спустился с бортика и закинув в себя порцию «Прингалса». – Ты куда стричься ходил?

– М, кстати! – с набитым ртом воскликнул я и заговорил во всеуслышание. – На Рижской в парикмахерской новая мастерша, такая зачётная, я влюбился!

– Ты чё, Сег, она же старая небось! – завопили со всех сторон.

Глава 2

Глава 2

Сергей

Первого сентября я чуть не опоздал на линейку. Мамка заблокировала ванную на два часа. Поорались с ней, в школу выдвинулся в отвратном настроении.

На улице жара стояла небывалая. Солнце уже вовсю раскочегарило, и лица на фотках получались сплошь китайские и потные.

– Серёнечка, привет! – напали на меня девчонки.

Только Леська делала вид, что не замечает. Специально окружила себя придворной свитой в составе Лебедя и Коляныча Буторина, которые на неё ещё с прошлого года слюни пускают. А я тоже нос задрал, стал с Тимониной любезничать. Она вообще-то толстая и не в моём вкусе, но с чипсами, как говорится, потянет.

А потом линейка началась. Нас расставили, как дебилов, на самые видные места.

– Одиннадцатый класс, наша гордость!.. – залилась соловьём директриса.

И понеслось:

– Аверьянов Сергей…

Я ненавидел свою фамилию за то, что всегда должен идти первым. К доске отвечать, дежурить. А сегодня вот взбежать «на пьедестал», то есть на крыльцо, с которого нас всем было бы видно.

Но так как прогон этого дефиле я тупо проигнорировал, как именно мне действовать я понятия не имел. В суматохе кто-то сунул мне в руки воздушный шарик, Бекетова пнула меня в спину, и мы пошли.

Как первоклассники сопливые, все в ослепительно-белых рубашках и фартуках, в руках по ярко-красному шару.

– Бекетова Полина…. Буторин Николай… Завьялов Антон… Ковалёва Олеся…

Только в этот момент мы с Леськой встретились глазами. Проверяя, на какой ступеньке ей застыть, она зыркнула на меня. Я криво улыбнулся, она тут же отвернулась.

Потом отпускали шары, Тимонина и Руднева толкали речи, я, как самый «красивый» (так объяснила классуха), прокатил первоклашку с колокольчиком на плече. В общем, кое-как эта пытка закончилась, и мы оказались в классе.

И тут я заметил, что в нашей дружной братии прибыло. За первой партой сидел какой-то мутный лохматый тип, а вокруг него кудахтали девчонки. Леська в их числе.

Я прошёл мимо. Хотел плечом её задеть – не получилось. Плюхнул рюкзак на парту.

– Чё за тело? – спросил у Трунина.

– Новенький. Учиться с нами собрался, говорят. Приехал то ли из Москвы, то ли…

– Как приехал, так уедет! – оборвал я. – Нехрен. Пусть в своей Москве доучивается.

Встал и прямой наводкой к ним. Рухнул с Новеньким рядом.

– Дарова, ты кто? – Хлопнул его по спине. – Меня Серёга зовут.

Протянул ему краба, глядя прямо в глаза. Потеряется-нет? Он потерялся.

– Ваня, – проблеял, так и не сжав мою ладонь толком.

– Аверьянов, ты вообще-то место моё занял, – послышался противный Леськин тон.

Я перевёл взгляд на неё. Она стояла с улыбкой победительницы. Стерва.

– Да пжалста! – Я съехал со стула.

Дождался, пока она, гордо задрав подбородок, сядет, не отходя от их парты и не сводя с неё глаз.

Тут как раз подоспела Веронина Пална, или ВерОника Кастро, как её почему-то называли.

Началась тягомотина.

Марина.

Пусть Ванька и не просил, чтобы я присутствовала на торжественной части, даже против был, но я всё равно решила посмотреть. Всё-таки интересно. Новая школа, новые одноклассники. Как Ванька туда вольётся? Вообще-то, он у меня добрый, но в подростковой среде это сейчас не ценится. Как и двадцать лет назад не ценилось, в принципе. Помню, когда сама училась в старших классах, важно было не то, что у тебя в душе, а насколько ты крутой. Это поначалу. Потом жизнь всё равно всех по местам расставляла. Но вливаться в новый коллектив даже мне было трудно, а у меня хоть характер с детства боевой.

Вот я за Ваньку и переживаю. Он у меня не боец, хоть и тюфяком назвать его сложно. Он из тех, кто с трудом с людьми сходится. Одиночка по натуре. Предпочитает наушники и какой-то жёсткий металл любой тусовке и любому общению, даже с девушками. Насколько я знаю, у него до сих пор не было ещё никого.

Наконец-то день знаний порадовал погодкой! Солнце светило ярко, добавляя праздничного настроения. Я шла не к началу линейки, специально. Знала, что в толпе за забором Ванька меня точно не заметит, и будет спокоен. Пусть. А я просто постою в сторонке, порадуюсь и мысленно поддержу его, вдруг ему будет легче. Ну, или по крайней мере, мне станет легче оттого, что я хоть увижу, в какую среду его отпускаю.

Мы переехали из столицы в маленький подмосковный посёлочек не от хорошей жизни. Так уж получилось, что я оставила совместно нажитую квартиру бывшему мужу, можно сказать, откупилась от него, забрала Ваньку и сбежала сюда. Здесь от бабушки мне достался небольшой старенький домик, деревянный, но с центральными коммуникациями. Я без труда нашла работу в получасе езды от него, вспомнив, что по первому образованию я парикмахер. В общем, для меня переезд прошёл почти безболезненно, а вот для Ваньки…

Я протиснулась к металлическому ограждению и, приготовив телефон, начала искать его глазами. Пышные банты, букеты, шарики… В какой-то момент обнаружив в толпе самых рослых ребят, я застопорилась: среди них оказался мой вчерашний красивый мальчишка. С минуту я не могла отвести от него глаз. Какой же он классный… В белой, подчёркивающей фигуру рубашке… Вчера он тоже был хорош. На нём тоже была рубашка, только клетчатая и оверсайз, поверх футболки, и голубые джинсы (боже, я всё это запомнила!). Но сейчас… Я не видела, как он улыбается вчера, а улыбка у него просто фантастическая…

С трудом оторвав наконец взгляд, я повела им дальше и нашла своего Ваньку в стороне. Он стоял один, невесёлый. Моё сердце тут же сжалось. Я даже подумала набрать ему, сказать что-нибудь ободряющее, но тут его взяла в оборот какая-то женщина, наверное, учительница.

Во время линейки моё внимание так и металось. То я проверяла взглядом Ваньку, мысленно посылая ему сигналы поддержки и умоляя улыбнуться хоть раз. То переключалась и зависала, разглядывая красивого мальчика. Да, это дурь, ругала себя я, не мне, тридцатишестилетней взрослой тётке заглядываться на пацанов. И тут же оправдывала: я же просто смотрю, ничего такого не делаю. И никто об этом не узнает. Никогда.

Глава 3

Глава 3

Сергей

Война с Леськой продолжалась. Весь день она строила из себя гордячку, даже не смотрела в мою сторону, а вечером, на репе в ДК, начала снова заигрывать с Лебедем. У меня на глазах.

– Ой, Дим, ты такой высокий! Ты что, с линейки подрос?

– По-моему, это ты каблуки сняла.

– Слушайте, ща блевану прям на вас, хотите? – со сцены, возле которой они стояли, влез я.

Я хотел изобразить процесс, но они шуганулись. Расступились по разным сторонам.

– Фу, Сега, какой ты мерзкий! – воскликнула Леська. – И как я могла с тобой встречаться?!

– А что, вы всё уже? – с надеждой полушепнул Лебедь, покрутив на нас пальцем.

– Ну, естественно! – вдруг подоспела Тимонина. – Сега теперь со мной мутит, да, Серёж?

– Ща точно блевану, – ляпнул я и стал со смехом уворачиваться от Тимониной, пытающейся меня отлупасить.

Это переросло в догонялки. Деревянный помост загрохотал под нашими копытами. Я услышал раздражённый голос Леськи:

– Мы расстались ещё вчера, если кто-то не заметил!

Говорилось это явно для меня, но делать глубокомысленное лицо было некогда. Я сиганул от Тимониной со сцены и начал сшибать стулья в зрительных рядах.

– Не жри меня, Тимонина, ты подавишься, я не вкусный!

– Вкусный, Серёнечка, вкусный! Иди сюда!..

Пока мы носились, подгребли остальные: Трунин, Ялта, ещё какая-то девочка из мелюзги, с которой у Леськи был совместный номер. Я прикрылся ребёнком.

– Всё, хорош! – выкрикнул Тимониной из-за живого щита, задыхаясь.

Девочка оказалась хоть и мелкой, но не той первоклашкой, которую я утром таскал, поэтому, приподняв её над полом всего, наверное, на пару сантиметров, я понял, что не потяну.

– Остынь, Тимонина, живым я тебе не дамся!

– Значит, придётся тебя убить!

– Хватит орать, репетировать мешаете!

Я отвлёкся посмотреть, кто дерзнул командовать, как тут Тимонина всё-таки добралась до меня. Обхватила сзади, воткнулась подбородком мне в плечо. Таким вот двухголовым мутантом мы двинулись обратно.

– Отлепись от меня.

– Ни за что! От тебя так вкусно пахнет…

– Чем, пОтом? – заржал оказавшийся рядом Трунин.

Я поддержал тему, обращаясь к Тимониной:

– Я тебе носки свои пришлю. Неделю поношу, хочешь?..

В это время появилась Татьяна Валерьевна.

– Всё, девочки, мальчики, по местам. Лишние – за сцену. Первыми кто у нас выходит…

Тимонина наконец отлепилась, мы сгрудились за кулисы. Трунин начал что-то вещать, а я выхватил взглядом Леську. Она бесилась. Это было видно и для меня достаточно.

– Ты мне рубашку обвафлила! – наехал я снова на Тимонину, обнаружив на своём плече пятно.

Пятно было от помады, а Тимонина убегала на зов Татьяны Валерьевны и поэтому просто послала мне сердечко пальцами. Тут Трунин хлопнул по плечу:

– Чё, пошёл я сёдня на Ригу, парикмахершу твою глянуть. Ну и чё… Там какой-то жирдяй. Тебя давно на мужеподобных тёток потянуло? Это ж диагноз, Сег…

– Погоди, какой жирдяй? – перебил я, не втыкая. – Там вообще стройняшка была. Тёмненькая, маленькая такая, глазищи голубые, огромные.

– Красивая?

– Отвечаю!

– Значит, не её смена, – вздохнул Трунин. – Жаль. Ну ладно…

Марина

Ваньку я ждала с нетерпением. Накрыла на стол. Герда, правда, засранка, пока я отвлеклась, утащила котлеты. Но зато я купили тортик, сделала оливье…

Ванька пришёл хмурый. Хотел от обеда отказаться, но я уговорила. Сели за стол, я начала расспрашивать.

– Ну что, Вань, как всё прошло? Как ребята, понравились?

– Нормально.

– Ну, что значит «нормально»? Как встретили?

– Нормально.

Я поняла, что от Ваньки, как всегда, ничего не добьёшься, и решила зайти с другого конца.

– А знаешь, мне сегодня делать было нечего, и я пока гуляла, надумала к школе подойти, посмотреть одним глазом, как там у вас.

– Мм… – кисло отозвался Ванька, ковыряя вилкой в салате.

– Видела класс твой, – продолжила я. – Все такие красивые. Особенно девочки. Кстати, с кем тебя посадили?

– Я откуда знаю.

– Ну, неужели ты даже не запомнил, как кого зовут…

– Мам! – Ванька с укоризной взглянул на меня. Потом вздохнул, снова опустил глаза в тарелку и заговорил всё-таки: – Олеся, кажется.

– Это такая, рыженькая? – ткнула я пальцем в небо.

– Нет, блондинка.

– Симпатичная?

Ванька плечами пожал.

Я почему-то сразу вспомнила одну блондинку, которую тоже видела утром на линейке. Красотка, честно говоря. Длинные светлые волосы, свои, и яркие карие глаза. Она выделялась из толпы. Как Ванька мог такую не заметить?

– А ещё с кем-нибудь успел познакомиться? С мальчиками?

– Пацаны нормальные, вроде, – к моей тихой радости, разоткровенничался Ванька. – Только один какой-то борзый… Не понравился мне, короче… Дебил…

Я оторопела, почему-то внутренне уже предчувствуя неладное.

– Почему дебил? Тебя что, кто-то чем-то обидел?

– Да не… Просто… – снова стал закрываться Ванька. – Короче, мам, не вникай. Может, нормальный он, я пока не знаю.

Я положила ладонь на его руку и встала.

– Ладно, Вань, я надеюсь, всё будет хорошо…

Вечером родительский чат запестрил фотками и видеороликами с линейки. Я обрадовалась, хоть у кого-то получилось сделать нормальные кадры. Легла на диван и сама не заметила, что потеряла счёт времени, снова любуясь идеальным, в моём представлении, мальчишкой. Вспомнила себя через час, попыталась отогнать ненормальные мысли и отвлечься с помощью телевизора. Не вышло. Тогда я снова встала, оделась и пошла гулять с собакой.

Обычно её Ванька выводит, это его обязанность, но сейчас мне очень захотелось пройтись на ночь глядя.

Было уже темно. Местами белый, местами оранжевый фонарный свет тускло освещал длинную пешеходную дорожку. Тени ещё пышных деревьев перекрывали его, периодически то проглатывая, то выплёвывая нас с Гердой.

Глава 4

Глава 4

Сергей

– Серёжа, где ты шляешься, я же просила тебя с Нюськой погулять! – с порога атаковала матушка.

– Чё я? Пусть Лилька гуляет! – скидывая в прихожей кеды, огрызнулся я.

– Лиле некогда, ты же знаешь! Она с учёбы приезжает только в восемь вечера! А ты где шляешься с самого утра, я тебя спрашиваю? – Мамка выглянула из кухни с баночкой детской пюрехи в руках. – У тебя ж сегодня короткий день, праздничный!

– На вокале я был, сами меня туда затащили!

– На вокал тебе к шести, а сейчас почти девять! Я могу хоть вечером отдохнуть немного, хоть два часа, а, Серёж? У меня запись на шеллак была, пришлось отменить. У тебя совесть есть?!

– Ладно, в следующий раз забью на вокал, пойду с Анькой гулять весь вечер.

– Не надо забивать на вокал, надо приходить с него вовремя!

– Да я виноват, что репетиция затянулась?! Татьяне Валерьевне, подруге своей, напиши все претензии! Она сама опаздывает на полтора часа. Тоже, наверное, была на шеллаке!

Я хлопнул дверью. К счастью, у меня есть своя комната, где всегда можно спрятаться от вечного дурдома, творящегося у нас в квартире. Через минуту в мою цитадель завалился отчим.

– Серёг, я эт… поговорить, в общем, хочу…

Это не он хотел поговорить, это мамка хотела продолжать орать на меня, только уже его ртом.

Я заткнул уши наушниками и уставился в экран смартфона. Принялся искать в сети номер парикмахерской на Риге.

– Серёга! – Отчим выхватил у меня аппарат.

Пришлось вытащить один наушник и удивлённо посмотреть на него.

– Чё мать не слушаешь?

– Я не могу одновременно слушать и мать, и Кипелова.

– Кого, Кипелова?! – отчим рассвирепел.

Он попытался выдрать у меня ещё и второй наушник, но я увернулся, и он просто заорал:

– Бессовестный! Здоровый лоб уже, а матери совершенно не помогает! Она целыми днями разрывается, а он!.. – Дальше он не придумал, что сказать.

Покряхтел, посопел и ушёл в итоге.

Я был спокоен, потому что знал, что вся эта постановка чисто для мамки. Что отчиму вообще до лампы, чем я занимаюсь. И чем она занимается тоже. Главное, чтобы ему плешь не проедала, чтоб он мог и дальше спокойно пялиться в телек всё теми же «целыми днями». Выполнил «родительский долг» – свободен.

Я откинулся на кровать, лёг поудобней. В ушах снова зазвучал затёртый до дыр сборник. На экране наконец-то высветился нужный номер. Я попытался его набрать, но оказалось уже поздно. Десятый час.

Я вспомнил удивлённые глаза мастерши, невольно улыбнулся.

***

Утром орали все: мамка, Лилька, отчим. И все на меня одного. Только Малая орала просто так, у неё на всё это смотреть, наверное, нервы не выдерживали.

В общем, в школу я рванул раньше времени.

Припёрся задолго до начала уроков. В холле тишина, мелюзга одна, наших нет. Поднялся. Прохожу мимо туалетов, слышу голос:

– Вы с Аверьяновым-то будете мириться?

Я притормозил. Дальше, конечно, говорила Леська.

– Да пошёл он! Задолбал! Строит из себя много! Думает, я за ним бегать должна? Вот ещё. Не угадал. Я себя тоже не на помойке нашла.

– Так чё, типа совсем всё?

– Ой, я тя умоляю! Куда он денется! Сперматоксикоз настигнет – сам прибежит.

– А если не настигнет? – захихикала Бекетова (одна из наших, я узнал её по голосу). – Смотри, там уже Маша – два рубля и наша – на подхвате…

– Кто?! Тимонина?! Не смеши меня, Поль! Он сам говорил, что она жирная, к тому же ростом едва ли не выше. Не, Сега на такое даже с голодухи не позарится.

– Ну не знаю… Я б на твоём месте так уверена не была. Видела, как они в клубе зажимались?.. Она, кстати, похудела на пять килограммов. Вчера, пока домой шли, хвасталась, что почти не ест ничего, одну гречку только и йогурты…

– Это ради Сеги, что ли? Ну и дура. Нашла ради кого страдать. Да и всё равно она лошадь для него. Ему, насколько я знаю, всегда миниатюрные девушки нравились. Как я. Так что… думаю, помариную его ещё немного и…

– Кстати, как тебе новенький?!

– Новенький? Ну… не знаю… симпатичный, конечно, но что-то какой-то он тормоз…

Тут они вышли из тубзика и, наткнувшись взглядом на мою улыбку, Леська резко замолчала.

Видеть её лицо при этом было крайне забавно, но я сдержался.

Все уроки она бесилась. Потому что так облажаться – это надо быть асом. И теперь не только она знала, что она ас. В отместку продолжала осаждать Лохматого. Хохотала во всю глотку на переменах. Я не реагировал. Общался с Труниным. У нас с ним было одно дельце, и мы его весь день обсуждали. А потом ко мне Бекетова подошла.

Это было после физ-ры, которую большинство из наших прогуляли. Полинка заловила меня в подсобке, пока маты укладывал.

Глава 5

Марина

День был снова солнечным, а вечером сгустились облака, и часам к шести заморосил мелкий, противный дождик. Он царапал единственное в нашем небольшом уютном зальчике окно, струился по стеклу мутными кляксами.

Несмотря на погоду, клиентов у меня было предостаточно. В основном мужчины, хотя и женщин я тоже стригла. Так как это была единственная эконом парикмахерская в микрорайоне, чаще других сюда заглядывали пенсионеры и школьники.

Парикмахерская располагалась на цокольной этаже шестнадцатиэтажного многоквартирного дома. Рядом ютились мелкие ип-шные точки, ПВЗ онлайн гипермаркета и продуктовый магазин. Вот оттуда к нам и повадился ходить один охранник.

Игорь (так его звали) работал вахтовым методом, снимал комнату в общежитии неподалёку и, судя по всему, очень любил поговорить. Каким-то хитрым образом он умудрялся отлучаться с рабочего места по четыре-пять раз за день и развлекать меня, мою сменщицу и наших клиентов бородатыми анекдотами и приколами из Тик-Тока. Я же была совсем не против такого частого его присутствия, тем более, что сам Игорь ко мне клиньев не подбивал, а скорее наоборот, выполнял функцию живого оберега: при нём записавшиеся на стрижку дядечки сидели смирно, а тётечки практически не капризничали.

Это было удобно. Игорь был большой, весёлый и удобный.

– Слышь, Маришк, а может, мне жениться? – привалившись плечом к дверному косяку и щёлкая семечки в кулак, задорно бросил он.

– Конечно женись, Игорёк, тебе же двух попыток было мало, – подколола я.

Игорь, по его же словам, был дважды женат и оба раза развёлся со скандалами и оставил бывшим спутницам жизни всё, что на тот момент имел.

– Нет. Ну, ты не понимаешь… – принялся вслух рассуждать он. – Мне не везло… – На мою усмешку он прибавил громкости и продолжил возмущённо. – Да-да, не везло! Но когда-то это должно ведь закончиться?.. Гм... Какая там луна нынче в козероге?.. Или кто там… Ретроградный меркурий?.. Короче, бог любит троицу, на этот раз мне точно подфартит! Вот давай я на тебе женюсь, Маришк, а там видно будет … Ты как думаешь, ханурик, повезёт нам с Маришкой? – переключился он вдруг, адресовав вопрос клиенту.

Прыснув поначалу со смеху, я тут же приложила к губам палец, сигнализируя Игорю, чтоб не перегибал.

Слава богу, клиент (молоденький парень) даже не понял, что Игорь к нему обращается.

– А чё? Тебе сколько, Мариш? – бесцеремонно продолжил он. – Тридцать… Ээ… тридцать. Ну вот, а мне… двадцать три!.. – закончил он так, что я всё-таки не смогла не рассмеяться.

Игорю шёл сорок четвёртый год, и ни внешне, ни внутренне, то есть, по общению, взглядам и отношению к жизни, на юнца он, увы, не тянул. Огромный и немного оплывший, если бы я не знала, сколько ему на самом деле, дала бы, как минимум, пятьдесят.

Поразвлекав меня ещё немного, Игорь снова вспомнил, что он на работе, а место «ханурика» занял мужчина по записи. Я уже занималась тушёвкой, когда вошёл очередной клиент. Кинув мимолётный взгляд в зеркало, я чуть было ножницы из рук не выронила: на пороге стоял мой красивый мальчик.

– Драсти, – опасливо кивнул он.

– Здрасти, – настороженно поприветствовала я. Мысли заметались. Зачем он опять здесь?.. Для чего?.. Однако рабочая обстановка придавала мне уверенности. – Что вы хотели?

Тут я вспомнила, что в прошлый раз обращалась к нему на «ты», но сейчас, при другом клиенте, я себе этого позволить не могла.

– Постричься.

Тут даже у сидящего в кресле мужчины приоткрылся рот. Серёжа и так был стрижен максимально коротко.

– Под ноль? – спросила я, больше для того, чтобы что-то ответить.

Он кивнул повторно.

Его потерянный вид, испуганный взгляд невозможно красивых серых глаз, тон слегка охрипшего голоса – всё вызывало во мне непонятную бурю эмоций. Смешение чувств. Желание помочь ему и оттолкнуть одновременно.

Ну, вот зачем он пришёл? Для чего?.. Что мне теперь делать?!.

Окончательно разволновавшись, я в итоге выпалила то, что первым пришло мне в голову.

– Извините, на сегодня у нас всё уже занято. Можете записаться на...

– А когда вы будете? Завтра? – перебил меня он.

У меня чуть ноги не подкосились. В этом его порыве уместилось столько надежды…

– Нет, кхм… завтра буду не я… – Мне пришлось прочистить горло и отвлечься от клиента, чтобы не накосячить. – Но под ноль вас одинаково хорошо пострижёт любой мастер.

Я отошла к столу, взяла в руки журнал. Мои пальцы дрожали, и я очень переживала, что Серёжа это заметит. Он стоял совсем рядом, я чувствовала, как от него пахнет улицей, сыростью.

– Так что, записать вас на завтра? – наконец-то собралась я.

– Нет, на завтра не надо. Я завтра не приду. Запишите меня на день, когда вы будете.

Уловив то, как он давит на «вы», я совсем запаниковала… Буквы и цифры поплыли перед глазами. Кое-как совладав с собой, жутким угловатым почерком я начеркала в поле контактов Серёжин номер телефона.

– Хорошо, записала вас на воскресенье, на четырнадцать тридцать, – протараторила я, не слыша себя и не видя ничего вокруг.

А также не веря во всё происходящее. Ужасаясь тому, что творится со мной в присутствии этого мальчишки. Боясь даже предположить, каковы его истинные намерения. Сходя с ума…

После того, как он ушёл, я ещё долго не могла успокоиться. Всё думала, думала, думала, думала, думала… Вопросы изводили. Как и нервы. Но больше всего вопросов у меня было к самой себе: что со мной? Я что, совсем дура?! У меня кризис среднего возраста, или как? Как я могу так бурно реагировать на мальчишку, ребёнка ещё по сути? Это ненормально! Это извращение. Я ненормальная!.. Боже мой…

До конца смены оставалось ещё два часа. На моё спасение, снова появился Игорь. Он отвлёк меня, я немного расслабилась и кое-как доработав, начала собираться домой. Но, когда уже закрывала двери зала…

Глава 6

Глава 6

Сергей

Изначально я не собирался сталкерить за парикмахершей. Просто Трунин подловил меня на понтах, в горячке кинутых перед Леськой. А потом мы с ним поспорили, что девушку постарше в принципе невозможно развести на свидание. Трунин доказывал, что только наивные школьницы ведутся на бесплатную романтику. И что «моя красотка» даже телефончика мне своего не оставит, если только я не осыплю её дарами. А я этого не сделаю, естественно.

Потому что я лох. То есть, потому что мне неполных восемнадцать, и всё, что я в этой жизни заработал, я просадил ещё до того. С ним же, с Труниным.

В общем, забились мы на косарь. До понедельника я должен выпытать из парикмахерши её номер телефона. Без приставленного к горлу лезвия. Без денег. А для меня это вызов, поэтому...

Поэтому я и торчал под дождём, как дебил. Если честно, дождь мне был до лампы.

Наконец появилась она. Сразу же двинулась в мою сторону.

– Спаси меня, – прошептала внезапно.

Я офигел, конечно, но быстро сориентировался. Без лишних вопросов присоединился к её побегу от какого-то обрюзгшего чёрта, за секунду до того выскочившего из высотки...

Мы шли в сторону станции, по аллее. Уже не под зонтом, который она хоть с третьего раза, но сложила. Деревья куполом прикрывали нас от дождя и периодически отрезвляли хлёсткими ударами по лицам. По крайней мере, меня.

Пару раз чуть не насадился на ветку глазом. Было как-то нервно, и меня это напрягало.

– Я не смог дозвониться по номеру в интернете, – родил я наконец что-то дельное, придерживая очередную подлянку над девушкой.

– Да, он не работает, кажется…

Я подобрал челюсть. Она продолжала меня динамить.

– Ну, и как к вам тогда записаться? – тут же наехал я.

– Ты же уже записался? – Она посмотрела на меня.

– Я не приду, – сразу сознался я. И сам зачем-то стал оправдываться: – Я забыл вообще-то, у нас концерт в воскресенье. В ДК нашем, знаете? Были там хоть раз?

Она всё смотрела на меня, как-то странно, потом задёргала головой отрицательно.

– Ну… в общем, там у нас чуть ли не каждый месяц концерты. Приходите, зацЕните. В это воскресенье, в три. Придёте?

– А ты правда хочешь побриться налысо? – резко соскочила она.

– Нет, – усмехнулся я.

– Тогда зачем ты записался? – Тут она тормознула.

Оказавшись напротив, я едва выдерживал её внимательный, прокурорский взгляд.

– Вас хотел увидеть, – решившись, выдал абсолютно серьёзно.

И в тот момент уже реально приготовился, что сейчас огребу. То есть, буду послан. Далеко и надолго. Но она всего лишь опустила глаза, её губы едва, мимолётно растянулись, и мы зашагали дальше.

– Классная у вас собака, – продолжил я, придя в себя спустя минуту, наверное. – Я давно такую хотел. Ну, в смысле, не прям такую, просто большую. Мне нравятся большие собаки.

– А у тебя какая есть? – наконец-то поддержала она тему.

Я почти перестал себя чувствовать по-дурацки и ответил честно.

– Никакой. У меня семья большая, мы в квартиру сами не помещаемся, как мамка говорит. Хотя я бы выселил всех, оставил только собаку.

Она заулыбалась, мне стало ещё легче.

– Ты с родителями живёшь? – спросила она.

Я подумал, что тупанул, но сочинять что-то было уже поздно.

– Ну да, с мамкой, с отчимом, с сестрой, с племяшкой. И ещё у нас периодически муж её живёт.

– Чей муж, племяшки?

– Нет, сеструхи.

– А почему периодически?

– Да потому что они не женаты, на самом деле. До сих пор не расписались, хотя у них ребёнок уже. Придурки, короче, не вникайте.

Я ещё больше взбесился из-за этой темы. Сам на себя, что коснулся её. И ещё на то, что не могу никак сказать попутчице «ты». Дебильно идти и вы-кать девушке, которая тебе нравится. Ну, или хотя бы той, которой типа должен сам прийтись по вкусу.

– М… – только и ответила она.

Разговор снова не клеился. Я уже готов был психануть, как вдруг почувствовал, как у меня отняли наушник. Я оставил один, просто звук почти до нуля убавил.

– Что ты слушаешь? – внезапно с улыбкой спросила Марина (я даже имя её резко вспомнил от неожиданности). – Это что такое, Architects?

– Не ожидал, что вы их знаете, – офигев ещё больше, улыбнулся в ответ я. – Ну, вообще это сборник. Там чего только нет, даже Земфира.

– Странно, я думала, ребята сейчас совсем другую музыку слушают. Рэп там всякий, нет разве?

– Без понятия, – дёрнул я башкой. – Вообще, у меня песни там… Короче, я больше по року, они под гитару хорошо идут…

Я хотел объяснить, что начал слушать то, что слушаю, скорее из-за вокала и гитары, но решил, что раз девушка проигнорила предложение наведаться на концерт, то ей эта тема вообще не упёрлась.

Но она опять удивила:

– А ты на гитаре играешь?

Я обрадовался, всё-таки стала проявлять интерес.

– Играю. Меня дома за это ненавидят. Поэтому я почти поселился в ДК. Так может, всё-таки придёте в воскресенье?

Мы уже подходили к остановке, и я подспудно чувствовал, что это мой последний шанс с ней вообще увидеться когда-либо в этой жизни.

– Я подумаю, Серёж, – как-то странно опять сказала она. В это время как раз подъехала маршрутка. – Ты едешь?

Не знаю, зачем она это спросила. Потому что в итоге села вперёд. Я влезть с ней рядом не рискнул, естественно. Хотя потом все полчаса пути изводил себя мыслями, что, может быть, стоило. Может быть, надо было обнаглеть и выдернуть за рукав ту огромную тётку, что меня подвинула и захлопнула дверь перед самым носом.

Всю дорогу, долбясь защищённым капюшоном виском о трясущееся запотевшее стекло маршрутки, я думал о том, что значили её эти слова. И взгляд. И серьёзный тон. И исчезнувшая улыбка.

И пришёл к выводу, что одно то, что она меня всё-таки не послала, уже само по себе неплохо. И, когда мы приехали, не стал больше маньячить. Догонять её, приставать, как дебил. Тем более, что ждать меня она тоже явно не планировала. Пока я заковырялся в толпе, чуть ли не вприпрыжку полетела в сторону зелёного магазина, даже, кажется, ни разу так и не взглянув в мою сторону.

Глава 7

Глава 7

Сергей

Выходные я ненавидел. В выходные некуда было спрятаться, только весь день шататься по улице. А если погода не к чёрту, то это было сложно.

Обычно в такие дни мы тусили по подъездам. Собирались всей гоп-компанией и оккупировали на выбор любой незадомофоненный. На этот раз это был Тимонинский дом.

– Сега, давай «Русского»! – пищали девчонки через каждую нормальную песню.

– Да вы забодали! – продолжал брыкаться я. – Меня воротит уже с вашего «Русского», на вокале целый месяц глотку драли!

– Так завтра же выступление, надо порепетировать нам!

В обмен на банку с какой-то дрянью я протянул Трунину гитару. Тот от балды треснул по струнам, девчонки заорали. Я освободил Трунину место и спустился к почтовым ящикам.

Тут ко мне подвалил Лебедь, глаза в кучу.

– Слышь, Сег, братан… – Повис на мне, как на вешалке. – А ты знаешь, чё…

– Чё? – сквозь зубы чёкнул я.

Меня всё бесило. Дома тоже бухали. Там Лилькин Ден объявился. Здесь все бухали… Короче, не знаю, но Ялтина сеструха сказала, что у меня ПМС.

– А чё, где твоя Леська?

Видимо, Лебедь решил меня добить окончательно. Я ответил коротко, но матом, что понятия не имею. Лебедь докопался.

– А чё, теперь типа вы и это… всё?..

– Отвали, Лебедь, – я оттолкнул его грубо, вокруг все загалдели.

Я знал, что Лебедь может в бычку попереть, но мне, походу, именно этого и не хватало.

Но тут опять малолетки налетели, сунули мне гитару, стали опять уговаривать.

– Ну Серёженька, пожалста, пожалста… Сыграй нам…

Я с минуту вообще не мог ничего понять. Трунин зацепились с Лебедем, я их не слышал из-за щебетания девчонок. Откуда-то снова возникла Тимонина.

– Ну Сега, ну сыграй нам что-нибудь… Давай Кипелова или «Торбу»!

И тут я понял, что все заткнутся только, когда я снова начну играть. Схватил гитару за гриф, тут же приземлился обратно на протёртую до блеска ступеньку, и, с первых же аккордов «Я здесь», все наконец затихли.

Так бесконечна морская гладь,

Как одиночество моё…

Минуты три в гулкой тишине подъезда раздавался лишь мой хрипатый голос и звон гитарных струн, потом постепенно, несмело, но все подхватили.

Я снова здесь.

Я слышу имя твоё…

Так мы орали все вместе, душевно. Между собой поражаясь, какие у Тимонинских соседей натренированные нервы. А потом она снова на мне повисла, Тимонина, в смысле. Плюхнулась рядом, прильнула, голову на плечо мне опрокинула.

Я сразу по голосу понял, что сейчас будут сопли. Она когда до кондиции доходила, так всегда было.

– Серёнечка, я тебя так люблю… Ты такой красивый…

– Ууу, – протянул где-то сверху Трунин. – Всё, клиент готов, выносите.

– У тебя голос такой красивый… – продолжала бормотать, размазывая слёзы, Тимонина.

Все стали прикалываться, развивать эту тему. Перечислять, что у меня ещё «красивого». Вплоть до пупка и заусенцев. Но тут подъездная дверь громыхнула и скрипнула, и нарастающее веселье оборвалось басом Лебедя.

– Ооо… Кто к нам пожаловал!..

Оказалось, по лестнице уже поднимались трое. Леська, Бекетова и Лохматый. Я офигел, конечно, но виду не подал.

Присоединились к нам, начали, как обычно обниматься. Только Лохматый стоял в сторонке. Ну, и Леська, понятное дело, меня проигнорила.

– Здарова, чё, гуляем? – подсуетился сразу Трунин.

Я следил за ними с Лохматым, пока Леська трындела с девчонками. Но меня отвлекала Тимонина, начала, вроде под шумок, пытаться в шею целовать.

– Тимонина, отвали, – не особо обращая на это внимание, уворачивался я.

Но она становилась всё настырнее. Уже руки распускала.

– Серёнь, пойдём ко мне, у меня родители на дачу уехали…

Когда я понял, что она несёт, было поздно. Её синий бред донесся до мега-чутких ушей оказавшейся в шаге Леськи.

– Оххохо! – громко заржала она. – Вы слышали, как наша Маша себя предлагает?! А чё ты, Сега, теряешься! Давай, не упускай свой шанс!

Ещё до последних её слов я встал, откупившись от Тимониной гитарой. Встретившись с Леськой взглядом, понял, что она тоже датая. Хотел что-то ляпнуть в ответ, но по глазам было видно, что и так зацепило. Забил, обратился ко всем присутствующим:

– Эй, народ, слышали, у Тимониной хата свободна!

– Так чё мы ещё здесь?!. – загалдели все…

Марина

Весь вечер и даже весь следующий день я не могла ни о чём больше думать. Всё проматывала в голове наш разговор с Серёжей, пересчитывала и корила себя за ошибки, которые совершила. Начиная с главной. Зачем я вообще к нему подошла? Лучше бы ещё немного потерпела Игоря…

Глава 8

Глава 8

Сергей

Тимонину мы сплавили спать в самую дальнюю комнату. Сами забурились в зал. Кто-то притаранил столик, небольшой, но на нём всё уместилось. И Тимонинский ноут, и банки, и пакеты с сухариками…

Потом все начали меня спроваживать пытать Тимонину на предмет пароля. Мы хотели поиграть в «Джекбокс», а пароля, естественно, никто не знал. Парни ржали, что Тимонина даст мне не только его. Малявки продолжали требовать гитару. В общем, в кипише я упустил момент, когда Леська и Лохматый куда-то скрылись. И, когда всё-таки отправился к Тимониной, по ошибке завалился в другую комнату.

Они сосались. Леська и Лохматый. Стояли прям по центру, под низкой люстрой, она его лапала, у него руки висели.

Не знаю почему, но у меня возникло чувство, будто меня помоями обдали. Наверное, уязвлённое самолюбие.

Пошёл на Тимониной отыгрываться. То есть, я это не планировал, просто получилось так.

Прихожу, она лежит на диване в непонятной позе. Видно, плохо ей.

– Тимонина, ты живая? – Я шевельнул её за плечо. Она повернулась:

– Ой, Сега…

Лицо зарёванное, вся опухшая и в туши.

– Пароль от ноута?

– Что?

– Пароль, – повторил я.

Она меня за рубашку дёрнула. Сама подсуетилась, и уже через мгновение восседала на мне сверху.

– Да Тимонина, хватит, – запрокидывая голову, устало уворачивался я. – Отвали от меня уже. Говори пароль просто…

– Скажу, Серёнечка, всё скажу… Я для тебя что хочешь сделаю, только поцелуй меня… – лезла лобызаться она. – Ну пожалуйста, солнышко, не сопротивляйся…

И, короче, мы поцеловались. Это было не так противно, как я предполагал, просто никак. Если честно, я в эти минуты был вообще не с ней. Почему-то вспомнил парикмахершу. Осознал наконец, что меня грузит.

А потом, поняв, что этот треш затянулся, оттолкнул Тимонину, спихнул с себя. Встал, вытер губы, перед выходом потребовал пароль, она сказала.

Настроение было поганое, хотелось кому-нибудь всечь. Но я вернулся к пацанам, и мы принялись рубиться в «Смехлыст».

***

– Чё вы так ржёте? – прервала наше дикое веселье Леська.

Она выползла помятая, взлохмаченная и вся какая-то недовольная, как будто тухлятины съела.

– Ооо! – завопил Трунин. – А где Новенький, ты чё, его ушатала?

В этот момент я заметил фигуру, проскользнувшую мимо двери:

– Эй, Лохматый!.. как тебя там… Ваня, иди сюда!

Лохматый сунулся к нам. Такой же хмурый.

– Чё надо?

– Чё надо?! – передразнил я. – Сюда иди! Чё ходишь там, с нами общаться будешь?!

Похоже, поняв, что я не менее страшный, Лохматый сбавил обороты.

Постоял, повтыкал, убрал телефон в карман и поплёлся тоже на диван. Я заметил, как они с Леськой переглянулись. Между ними явно что-то было, и, судя по лицам, не получилось.

Лохматый подвинул нас с Труниным, Леська согнала Ялту с кресла. Лебедь хотел уступить ей своё место, но она его отбрила. Малолетки и Бекетова уже рассосались, и мы оставались вшестером.

– Ну что, в «Смертельную вечеринку»? – спросил я у всех присутствующих.

– Я не умею, – отозвался Лохматый.

– А тебе ничего и не надо уметь. Тебя просто убьют и всё.

– А может, это тебя убьют первым! – подпряглась вдруг Леська.

– А может, и меня, – встретившись с ней взглядом, огрызнулся я.

– Первым сдохнет самый тупой! – громко возвестил Трунин. – Давайте так, кто сдохнет первым, тот выполнит желание победителя! Так интересней.

– Окей, – по очереди закивали все.

И мы стали играть. Играли долго. В финальный раунд вошли все. Все призраками, кроме Лохматого – он оказался самым везучим. Но у меня было достаточно очков, чтобы дышать ему в спину. В итоге я обошёл его на последних вопросах, а тень, кстати, сожрала Леську. То есть, получилось, что она проиграла, выиграл я.

– Ну что, – пафосно, как с трибуны, заголосил Трунин. – Давай, Сега, расправься с ней! Отмсти ей за все обиды!

Я смотрел на Леську. Она была злющая, но гордая. Сидела, задрав нос, покачивая ногой в широких джинсах.

– Ну? – поторопила она.

– Хочу, чтобы ты загадала желание Ваньку, – подумав, выдал я.

Все стали возмущаться:

– Эт чё такое? Нет, Сег, так не пойдёт… это твоё желание… что за хрень, так не честно!..

– Моё желание, чтобы она загадала желание, в чём проблема?! – настаивал я.

– А я же не проиграл, – проблеял Лохматый, но его в общем оре никто не услышал.

Наконец Леська прервала галдёж, достав смартфон из кармана и наставив на нас камеру: