Неравный брак

1

Душа моя при имени твоем трепещет…
Печаль по-прежнему
Сжимает грудь мою,
Я за тебя Создателя молю…

Середина февраля 1840 года. Петербургский тракт.

Владимир Корф из Петербурга спешил в поместье. Предчувствие непоправимой личной беды заставляло торопиться молодого барона в родные пенаты. Он не знал, отчего его именно сегодня с утра внезапно потянуло в отчий дом? Воспоминания ли детства, доброта и ласка бывшей няньки Варвары, строгий, но полный любви, взгляд отца, тоска по родным местам — это ли влекло его теперь? Или… Анна?

Мысли, что ему не терпится её увидеть, о том, как волнует его красота девушки, воспоминания о её нежном и кротком взгляде, о чудесной улыбке, раздражали его, и он в такие минуты гнал лишь коня быстрее, или, напротив, придерживал его, и некоторое время раздумывал, не повернуть ли ему обратно, в Петербург, к жизни, полной блеска и увеселений, к балам, беззастенчивым легкомысленным красоткам и кутежам?

Барон спешился. Вот и родной его дом с белыми колоннами, и он с замиранием сердца поднимается по ступенькам крыльца, тянет руку к колокольчику. Он приехал неожиданно, рады ли ему будут? Отец, конечно, но Анна…

Крепостная девка Полина, всегда отличавшаяся бесцеремонностью, распахнула двери перед молодым барином и всплеснула руками.

— Ах, барин! С возвращением! У нас тут такое…

Владимир перебил сплетницу вопросом:

— Где отец?

Полька, приседая в реверансе, призывно улыбаясь и церемонно пропуская Корфа вперед, елейно ответила:

— Иван Иванович у себя в кабинете. У него серьёзный разговор с Анной. Она…

Владимир поспешил к кабинету отца и у самых его дверей столкнулся с Анной. Ее трогательная прелесть, светлое домашнее платье, запах лавандовой воды и русая коса, уложенная в замысловатую прическу, из-под которой выбивались два локона, словно нарочно дразня его, — все это привело молодого человека в трепет и привычное волнение. Он, заложив руки за спину, и нацепив на себя маску холодного презрительного равнодушия, остановился перед нею.

— Отец у себя? — сурово спросил Корф, лишь бы не молчать.

Крепостная несколько раз судорожно кивнула, и взглянув на него глазами, полными слёз, всхлипнула и убежала, не проронив ни слова.

Иван Иванович выглядел несколько растерянным и расстроенным. Увидев вошедшего сына, он рассеянно улыбнулся и приобнял Владимира, но видно было, что papa чем-то сильно озабочен. После приветствия сын, стараясь выглядеть беспечным, спросил:

— Отец, я столкнулся в дверях с Анной. Она чем-то расстроена, я впервые вижу ее такой… Что произошло?

Старый барон откашлялся, вытер вспотевший лоб платком и выдал:

— Анна выходит замуж за господина Забалуева. Я так решил, и, хотя она сама пока этого не понимает, но другого выхода нет. Я люблю Анну, она для меня словно дочь. И лучшей партии для нее не найти. Андрей Платонович попросил её руки, и я ответил согласием.

— Но, отец! Она же не любит его, она не сможет быть с ним! Это… это — премерзкий старый тип! Как же ты мог решить её судьбу так жестоко?! — на последнем слове Владимир повысил голос.

— Жестоко? Нет, сын. Такой брак даст ей статус, она станет женой уважаемого человека, предводителя уездного дворянства! Забалуев обещает, что сделает всё, чтобы Анна была счастлива. Он не на шутку влюбился в неё и умолял меня… Он желает стать её мужем. Ты же знаешь, Анна — крепостная и потому лучшей партии для нее не найти. Она выйдет замуж за Андрея Платоновича, я так решил ради её счастья! Перед венчанием я выпишу ей вольную.

Спор Владимира с отцом продолжался еще долго. Молодой барон был на взводе, но толком не мог, да и не хотел объяснить Ивану Ивановичу, отчего его так волнует судьба Анны.

— Отец, Анна молода, красива, умна, прекрасно образована, — пытался вразумить отца Владимир, нервно расхаживая по кабинету. — Неужели вы думаете, что она не сможет выйти замуж за молодого, достойного ее человека? Да и одиночество для нее лучше, чем всю жизнь, лучшие годы находиться рядом с этим… ужасным господином!

— Не смей так говорить об Андрее Платоновиче! Он — уважаемый дворянин, предводитель уездного дворянства! Анечка будет счастлива с ним! И точка!

Владимир, в отчаянии взъерошив рукою темные волосы, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Переубедить отца казалось делом невозможным, а думать о том, что Анна станет женой Забалуева — невыносимо. А может, она согласна и сама желает этого брака? Нет, ее полные слёз глаза не могут лгать!

Молодой барон, пройдя на кухню, застал там кухарку Варвару. Увидев на пороге своего любимчика, она бросила на стол нож, которым шинковала капусту и тяжело поднялась с лавки.

— Ох, барин… Владимир Иванович, у нас давеча… Как вы уехали, энтот самый…господин Забалуев зачастил, каждый вечер в дом захаживал, требовал Анечку подозвать, слушал ее пение, говорил с нею. Рассматривал ее, как… Простите, даже вымолвить стыдно… И вот, захотел на ней жениться, старый-то, и ваш батюшка согласился… Ох, горе, что ж с Аннушкой-то теперь будет, ох, сердешная…

— Да, я знаю, Варвара, знаю, — резко остановил причитания бывшей няньки Корф, бесцеремонно усевшись прямо на стол. Взял из корзинки румяное яблоко, покатал в руках и откусил от него большой кусок. — Отец рассказал мне. А как Анна? Согласна?

— Что вы, барин! Рыдает, бедняжка, в своей комнате, но разве она посмеет ослушаться? — Варя с надеждой посмотрела на красавца барона. — Батюшка вы наш, Владимир Иванович… сделайте же что-нибудь…

Корфа бросило в пот. Сюртук, ладно сидевший на нем, стал раздражать и мешать дыханию. Какое ему, собственно, дело до того, за кого выходит замуж Анна? Чем скорее замучившая его душу крепостная покинет поместье, тем лучше. С глаз долой, из сердца вон!

Вскочив со стола, молодой барон быстро снял сюртук, перекинул его на руку и под всхлипывания Варвары молча покинул кухню. Как бы там ни было, нужно постараться не допустить сей нелепый брак!

2

Однако осуществить задуманное оказалось непросто, постоянно возникали непредвиденные препятствия, порою хотелось все бросить, забыть и расслабиться, но Владимир, взяв себя в руки, прекратил принимать спиртное. Верный друг Репнин существенно помог барону: Мише удалось узнать, что жилье Забалуева представляет собой заброшенный полуразвалившийся дом, где, кроме крыс и тараканов, никто не живет. Так же друзья нашли свидетелей, готовых подтвердить причастность Забалуева к афере, связанной с фальшивыми деньгами.

За два дня до предполагаемого венчания Анны и Андрея Платоновича, Корф и Репнин верхом поехали в Двугорское, чтобы поговорить с Иваном Ивановичем, рассказать ему новости о Забалуеве и отговорить старого барона от его нелепого плана. Но дома их встретила лишь прислуга, сообщившая, что господа уехали в церковь, и свадьба уже сегодня.

Заметив, как побледнело лицо Владимира, Михаил предложил тут же держать путь в храм.

***

— Венчается Раб Божий Андрей… Рабе Божией Анне, — врываясь в церковь, услышали Владимир и Михаил звучный голос священника.

Они опоздали? Владимир, не отрываясь, смотрел на бледную трогательно-красивую невесту в белом подвенечном платье… А ведь он мог бы стоять сейчас с нею… Нет… не мог… Но сейчас не это главное!

— Остановить венчание! — в отчаянии крикнул Корф.

Присутствующие с изумлением и осуждением смотрели на бледного взъерошенного барона, столь внезапно появившегося в храме. Все голоса стихли, был слышен лишь треск от горящих свечей.

— Владимир… — свистящим шепотом пронесся по церкви голос старого барона Корфа.

— Владимир Иванович, вы опоздали… Я — жена Андрея Платоновича, — безжизненным голосом прошептала Анна, низко опустив голову. Слезы градом катились из ее прекрасных очей.

Далее все было как в тумане. Молодой барон обреченно наблюдал за окончанием таинства венчания, глядел на обмен жениха и невесты кольцами, на священника, говорящего напутствия новобрачным… Все кончено… Владимир с трудом сдерживался, ощущая и ярость, и опустошение одновременно. Не дожидаясь, когда гости начнут поздравлять «молодых», бросил прощальный взгляд на еле живую Анну, развернулся и вышел из храма, минуя нарядно разодетую толпу… Михаил последовал за другом.

***

В Петербурге барон все также исправно ездил на дворцовую службу, а вечера коротал с Михаилом или в одиночестве, стараясь отвлечься чтением. Репнин тщетно предлагал Корфу развлечься в обществе молодых актрис. Владимиру было совершенно не до этого…

3

…Пролетел месяц, и барон не заметил, как зима сменилась неожиданно тёплою весною. Однажды, вернувшись со службы, он застал в прихожей крепостного Григория, прибывшего в Петербург с дурными вестями.

— Ваш батюшка сильно болен, ваше благородие, и просил вас приехать как можно скорее.

Владимир в тот же день отправился верхом в Двугорский уезд. После нескольких часов пути, взъерошенный, утомленный и обеспокоенный, он вбежал в родной дом и первой, кого он встретил, была Анна. Молодой Корф застыл на месте, совсем не ожидая встретить её в поместье. Едва придя в себя, он мрачно спросил:

— Как вы здесь оказались? Разве ваше место не подле супруга?

— Муж разрешил мне побыть возле вашего батюшки, барон, — Анна поглядела Владимиру в глаза.

— Ах, вот как! Это весьма любезно со стороны господина Забалуева! И что же, давно ли вы тут? — Корф сохранял свой обычный язвительный тон: так ему было проще скрывать боль, вновь охватившую его при виде Ани, и душераздирающее чувство безнадежности.

— Почти месяц. Батюшка просил вас не тревожить. Господин Забалуев уехал по своим делам в Самарскую губернию. А я была здесь, возле Ивана Ивановича.

— Но почему сразу не послали за мной? — злился Владимир. — Несмотря на слова отца, нужно было немедленно сообщить мне! Неужели сие не очевидно?!

— Иван Иванович только накануне серьезно разболелся, и я сразу направила к вам Гришу. Не гневайтесь, Владимир Иванович, если бы от меня зависело, я бы… Простите!

Анна осеклась, опустила глаза и удалилась к себе, а молодой Корф зашёл в комнату к отцу. Больной спал. Сын взирал на него с жалостью, отмечая, как осунулся и постарел Иван Иванович за один лишь месяц. Или papa уже был болен, когда он приезжал домой в прошлый раз, а ничего подозрительного не заметил? Ведь неспроста отец стремился так срочно выдать замуж Анну — он наверняка знал, что неизлечимо болен?

Старый барон внезапно открыл глаза:

— Володя, сын, как же хорошо, что ты рядом… Теперь я могу умереть со спокойной душою…

— О чём ты говоришь, отец? Ты должен, ты обязан жить! — нарочито бодро воскликнул молодой барон.

— Хорошо, сынок, я попробую, — слабо улыбнулся Иван Иванович и снова прикрыл очи.

Владимир посидел несколько минут возле отца и, поняв, что тот спит, тихо вышел из комнаты, совершенно опустошенный. После бессонной ночи и нелегкой дороги его разморило, и он сам не заметил, как, заснул сидя за столом, в кабинете. Проснулся Корф оттого, что кто-то очень нежно прикасался к его волосам, словно жалея и успокаивая:

— Бедный мой, хороший, любимый…

Он узнал этот нежный голос. И узнал бы его из тысячи голосов, но неужели это говорит она? Нет, он спит и ему это снится, потому что так не бывает. Корф резко повернулся и понял, что это все же был сон… Анна стояла далеко от него, почти у самой двери:

— Я пришла позвать вас к ужину, Владимир Иванович. И мне пора скоро уезжать. Мой муж нынче возвращается, — тон молодой женщины был сух, но вежлив.

Корф встал, опираясь о стол, пытаясь прогнать остатки сна. Счастливого сна, в котором Анна его любила…

«Нет, вы не можете уехать! Я люблю вас и, ежели я вам хоть немного небезразличен, вы останетесь… У меня в этой жизни всего два дорогих человека, — это отец, и вы, Анна! Я не могу лишиться вас, я не хочу!» — об этом кричала его душа, но сказать все это он ей просто не мог. Да и какой смысл? Ну почему, почему он понял и признал, что любит Анну лишь тогда, когда потерял ее навсегда?

Аня покинула кабинет, а Владимир в отчаянии закрыл лицо руками. Он не отпустит её. Он засадит в темницу этого Забалуева с его темными делишками. Они с Мишей узнают всё о деятельности предводителя уездного дворянства! И тогда…

Вдруг послышался крик Варвары:

— Владимир Иванович! Анна! Скорее! Ивану Ивановичу плохо!

…Они стояли у постели умирающего барона и не скрывали своих слёз. Любимый отец покидал их, и ничего нельзя было изменить. Иван Иванович ненадолго пришёл в сознание и чуть слышно прошептал:

— Дети мои, будьте счастливы… Володя, сынок, женись на Лизе… А Анну не оставляй совсем, помоги ей…

— Отец, я…

Но было уже поздно что-либо говорить.

Анна разрыдалась. Владимир хотел приласкать ее, как маленькую, но не смел. Пустота и мрак царили нынче в его душе. Отец мертв, его любимая замужем. Меж тем эта девушка — всё, что у него осталось; всё, что ему дорого в жизни — чужая жена и его единственная любовь… Сердце Корфа дрогнуло от рыданий Ани, и он всё же обнял ее, осторожно привлекая к себе и успокаивающе гладя по спине.

***

Начались печальные хлопоты. Владимир велел Григорию созвать соседей на похороны отца, Варваре приказал готовить поминальный стол. Анна вызвалась ей помогать.

— Разумеется, я не поеду теперь с мужем, Владимир Иванович, — тихо сказала девушка, скорбно глядя на Корфа. — Вы можете рассчитывать на мою поддержку.

Корф кивнул.

— Благодарю вас… Коли так… Прошу, напишите скорее письма Михаилу Репнину и князю Оболенскому, а также графу Голицыну и княгине Завадской, пусть приедут, проводят отца в последний путь…

Барон хотел было тоже приступить к срочным делам, но вместо этого стал напиваться. Анна вошла к Владимиру, чтобы отдать ему уже готовые письма, а он сидел за столом без жилета, в одной рубашке, застегнутой не на все пуговицы, и собирался опустошить третью рюмку бренди.

— Не стоит, Владимир, — Аня положила конверты возле канделябра, осторожно забрала из рук Корфа бокал, наполненный бренди и отставила его в сторону. Она встала рядом с Владимиром, рукою опираясь о поверхность стола. — Все будет хорошо… Вы женитесь, у вас будет семья, дети… вы никогда не будете одиноким… А ваш отец… дядюшка (при этих словах девушка всхлипнула) будет с небес смотреть на вас, радоваться и гордиться вами…

— Нет, Анна, нет, — прошептал Владимир. — Я никогда… никогда не женюсь…

***

На другой день Забалуев не замедлил объявиться в имении Корфов. Он приехал за женою, и, встретившись в гостиной с бароном, произнес заискивающе-любезно:

4

К вам часто мчит привычное желанье —
И слез любви нет сил остановить…
Несчастие — об вас воспоминанье,
Но более несчастье — вас забыть!(В.А. Жуковский)

***

Осторожно и несмело раскрыв дверь Аниной спальни, Владимир тихонько вошел внутрь и замер: девушка не спала, а стояла у окна в одной длинной ночной рубашке и вглядывалась в темноту ночи.

Заметив Корфа, она ахнула.

— Владимир? Что-то случилось? — спросила Анна, отходя от окна.

«Надень на себя что-нибудь!» — безмолвно умолял он ее, между тем был не в силах оторвать взгляда от ее красоты.

Но девушка все поняла: то ли догадалась по его молящему взгляду, то ли сама вспомнила о приличиях. Она стремительно подошла к шкафу и, раскрыв створку, облачилась в теплый длинный халат.

— Анна, я… просто зашел… пожелать вам доброй ночи… — Корф попытался перевести дыхание, сцепляя руки за спиной. Он продолжал стоять посреди ее комнаты, мучительно размышляя, как ему поступить дальше.

Девушке стало щемяще жалко его.

— Вы желаете поговорить? — она села на софу. — Прошу вас, присаживайтесь.

Владимир покачал головой, смутившись тем, что Аня, похоже, читает все эмоции на его лице… Чуткая девушка!.. Он оглядел комнату и заметил, что в помещении довольно прохладно, и огонь уже давно потух.

— Как у вас холодно! А вы стояли в одной… сорочке у окна…

Молодой человек подошел к камину, подложил в него дров, бересты и поджег. Анна, придерживая у горла ворот халата, с изумлением и недоверием размышляла о бывшем хозяине. Кажется, наконец-то они стали братом и сестрой. Смерть дядюшки объединила их?

— Ну вот и все, теперь вы согреетесь. — Корф поднялся с колен и стряхнул сажу с рук. Обернувшись в сторону софы, заметил, что красавица продолжает молча глядеть на него своими грустными и невероятно выразительными глазами.

— Благодарю вас, Владимир.

Она пересела в кресло возле камина и долго молчала, глядя на огонь. Он, чуть помешкав, присел рядом на краешек соседнего сиденья.

— Анна, это я виноват в том, что с вами произошло, — тихо начал он.

— О чем вы? — удивилась она.

— О вашей свадьбе с Забалуевым, — с болью прошептал Корф.

— Ну что вы? Вы совершенно не виноваты, а дядюшка… Он хотел как лучше…

— Я виноват, — угрюмо повторил Владимир, — если бы в тот день я сдержался, если бы мы тогда с вами не поссорились, мы бы вместе, сообща, смогли уговорить отца, непременно что-то придумали!

Он спросил отчаянно:

— Анна, я… на самом деле вам противен …был тогда? — он заметил недоумение на ее лице, поэтому быстро добавил: — когда целовал вас…

Девушка сильно покраснела, опустила голову, и светлые длинные волосы почти скрыли ее лицо.

— Нет, нет, вовсе нет, я просто рассердилась на вас, — с усилием произнесла Аня. Она выпрямилась и отметила, как тепло и ласково глядели на нее его серые глаза.

— Но это не имеет значения, Владимир, я… теперь замужем, и… И к чему этот разговор? Ивана Ивановича не стало, и мы должны достойно проводить его в последний путь. Давайте хотя бы сейчас не будем ссориться…

— Я и не думал ссориться, Анна… Простите меня, я и сам не знаю, что на меня нашло тогда, в тот день… Я был зол на отца, я хотел… Ну как же вам это объяснить? — барон посмотрел в сторону, словно где-то в полумраке комнаты пытался прочесть подсказку для своих дальнейших слов.

— Не нужно ничего говорить, Владимир, все в прошлом, а непоправима лишь смерть, — голос бывшей крепостной дрогнул.

— Анна, я… благодарен вам за то, что вы остались здесь, в этом доме, что поддержали меня, — Корф поднялся. Взял ее небольшую и нежную ладонь в свою и быстро прикоснулся к ней губами. — До завтра, Аня.

Слегка поклонился и вышел.

Девушка еще долго не могла уснуть, вспоминая покойного дядюшку, а также думая о неожиданном визите Владимира в ее спальню, размышляя об их разговоре, и том, как он впервые за долгое время назвал ее детским именем… Он назвал ее Аней.

***

Забалуев не явился на похороны Ивана Ивановича. Он лишь прислал в поместье записку о том, что снова срочно уезжает по делам службы на две недели в другой город. Анна вздохнула с облегчением. Хорошо, что она сможет еще некоторое время побыть в доме у Корфа, и что ей пока не придется терпеть домогательства нелюбимого мужа.

— Лучше в монастырь, — мрачно размышляла девушка, — нет, лучше сбежать, затеряться где-нибудь, нет, лучше стать любовницей Владимира, — Она испугалась последней мысли, и пришла к выводу, что лучше все же сбежать. Но куда?

… Через два дня после похорон отца барон с самого утра отбыл по делам, и Аня свободно расхаживала по некогда родному дому. Сама не зная, для чего, она решила сделать для Владимира что-нибудь приятное…

5

Владимир в это же самое время находился в Петербурге и беседовал с представителями Священного Синода, пытаясь выяснить всё о возможности расторжения брака между Платоновой и Забалуевым.

(Анне же Корф не сообщил ни о своей поездке, ни о ее цели. Лишь через Варвару передал, что будет отсутствовать до вечера).

В Синоде ему священник доходчиво разъяснил, что развод возможен лишь в случае доказанной измены одного из супругов, установленного факта двоеженства или осуждения за особо тяжкие преступления.

***

… Барон возвратился в поместье с тяжелым сердцем, вошел опустошенный, мрачный и страшно уставший в гостиную, сбросив с плеч пальто на диванчик, и в бессилии опустился на него, прикрыв глаза. Было около полуночи, спали даже слуги, как вдруг Корф услышал шелест платья и чьи-то шаги… Анна? Он открыл глаза, поднялся.

— Добрый вечер, Владимир, а я еще не ужинала, ждала вас.

— Анна… Доброй ночи! — Корф постарался придать своему лицу хладнокровное выражение.

— Было довольно скучно, — словно оправдываясь, продолжала она, — и я решила сама приготовить ужин. То, что вы любите… Мне Варя помогала, — вернее, я ей…

Он, благодарно кивнув без намека на улыбку, прошел в столовую. Анна поспешила за ним. Осмотрев стол, Владимир понял, как его тут ждали: ужин состоял из самых любимых его блюд. Он растрогался, тепло поблагодарил, но тут же снова помрачнел. Придержал стул для Анны и уселся за стол сам. Несколько минут комкал в руках салфетку, исподлобья поглядывая на девушку.

— Вам налить? — наконец нарушил он молчание и открыл бутылку вина.

Анна отрицательно покачала головой.

— У вас что-то случилось? — озабочено спросила девушка, перекладывая вилки и ножи с места на место.

Корф, тяжело вздохнув, рассказал Анне о своей поездке. Хотя девушка ни на что уже не надеялась, но само напоминание о Забалуеве привело ее в уныние. Она крепилась из последних сил, но слезы помимо ее воли лились из глаз. Владимир стремительно обошел стол, приблизился к Ане и, положив руки ей на плечи, силился что-то сказать…

— Анна, вы сами мне недавно говорили… — прерывающимся шепотом начал он, — говорили, что непоправима лишь смерть…

Она мягко отвела его руки и поднялась со стула:

— Я ошиблась, Владимир! Такой брак — тоже непоправимо, невозможно! Он хуже смерти…

Он обнял ее за талию и осторожно, очень нежно привлек к себе. Долго гладил по волосам, как маленькую, шептал ласковые, ничего не значащие слова. Она почувствовала себя как никогда защищенной в этот момент. Внезапно он стал покрывать легкими поцелуями ее лицо, шею…

«Соблазняет, — ощущая себя словно в тумане, думала она, — ну и пусть! Лучше с ним, таким ласковым, нежным, таким… родным, чем с тем…» — Анна на мгновенье зажмурилась, пытаясь окончательно прогнать от себя образ ненавистного мужа. Она крепче обняла Владимира, ища в нем поддержки, утешения, забвения.

— Пойдем, Анечка, спать, — тихо сказал он, подхватывая ее на руки. Она спрятала лицо в ткани его сюртука и ничего не ответила.

Корф принес Анну в ее спальню, отправив сразу за ширму и велел готовиться ко сну. Девушка послушно переоделась, умылась, и вышла к нему в одной сорочке, замерев посреди комнаты. Она ждала от Владимира каких-либо действий: пусть делает с ней, что желает… Но он по-прежнему стоял к ней спиною, глядя в темное окно и не думал оборачиваться.

— Владимир, я… — взволнованно прошептала Анна, сделав шаг ему навстречу.

— Анна, ложитесь в кровать, накройтесь… в комнате прохладно, — он продолжал стоять у окна. — Я сейчас затоплю…

По звукам поняв, что она его послушалась, Корф, сняв сюртук, направился к камину. Анна, накрывшись одеялом, наблюдала за его действиями, а когда огонь заполыхал, вновь напряглась. Барон затушил все свечи, и теперь лишь горящие дрова тускло освещали комнату.

Мужчина опустился в кресло, и пожелав Анне доброй ночи, вполголоса заговорил о прошлом, вспоминая мать, отца, их совместное с Аней счастливое детство. Она очень внимательно, с наслаждением, его слушала… Корф внезапно замолчал. Аня подняла голову и обнаружила, что Владимир спит. Уснул прямо в кресле: голова его чуть откинулась назад, а руки лежали на подлокотниках.

Девушка встала, достала плед, укрыла им спящего Корфа, и долго еще, сидя на постели, смотрела на умиротворенное лицо вновь обретенного «брата». А в голове ее прозвучали некогда брошенные им жесткие слова:

— Я никогда не был, и никогда не буду твоим братом…

…Спустя час Владимир проснулся из-за болезненности в мышцах от неудобной позы, раскрыл глаза и сначала в почти полной темноте не мог понять, где он находится. Разглядев, наконец, при свете затухающего огня спящую Анну, вспомнил все, встал и подошел к ее кровати. Она спала на животе, обнимая подушку. Он поправил на ней одеяло, невольно залюбовавшись стройной ножкой, выглядывающей из-под него.

«Какое будущее ждет тебя, Аня? Неужели ты все же будешь принадлежать этому чужому старому неприятному человеку, по прихоти отца ставшего твоим супругом?»

Со слов Анны, Владимир догадался, что между нею и Андреем Платоновичем не было близких отношений. Поведение девушки нынешней ночью, совершенно ей несвойственное, вскружило ему голову, и он едва не поддался искушению. Остановило его лишь понимание, что она в отчаянии, и в поисках забвения способна на необдуманные поступки.

Корф, склонившись над ложем, ласково коснулся волос девушки. «Быть может, напрасно я лишил ее забвения? Разве не это ей нынче так необходимо?»

Но какое-то смутное предчувствие удерживало Владимира от соблазна разбудить красавицу трепетным нежным поцелуем и подарить ей ночь любви…

… Дней через пять Анна покинет этот дом, за ней приедет муж и увезет жену в петербургскую квартиру. А он, ее бывший хозяин и несостоявшийся любовник, вернётся в город и приступит вновь к своим дворцовым обязанностям, — отпуск он взял ровно на две недели, чтобы похоронить отца, проследить за деятельностью управляющего и уладить все формальности…