Неверность. Новая жизнь

ГЛАВА 1

Это история – продолжение романа «Неверность»

Когда в моей жизни начался этот пипец проследить сложно. Муж уже вторую неделю без созания, его машина взорвалась на трассе, он чудом успел из нее выпрыгнуть. Перед тем, как уехать из дома, ему позвонила любовница и сообщила о том, что она беременна. Но об этом я узнала только спустя какое-то время, когда провела свое маленькое расследование. За мной ухаживает криминальный авторитет, который эту аварию подстроил. Что может быть хуже, да?

Вообще ситуация с изменой сильно по мне ударила, я потеряла уверенность в себе, перестала доверять людям. Но когда Марина (мы с подругой ее теперь зовем «шлюшка») сообщила о ребенке, меня почти отпустило. Стало гадко, противно. Как он все это время жил со мной? Неужели его совсем не мучала совесть?

От этих мыслей меня пару раз вырвало. И я представила, что из меня вместе с рвотой вышел весь негатив. Оля предлагала мне начать работать с психотерапевтом, но мой лучший психолог – это она, моя верная подруга.

Больше всего меня волнует сейчас состояние Паши. Мне кажется, что он много переживает внутри и не делится со мной тем, что у него в душе. Я успокаиваю его как могу, рассказываю, что папу перевели в лучшую частную клинику, за ним присматривают лучшие доктора из столицы. Вижу, как начинают светиться его глаза. И мне самой становится гораздо легче.

Аслан не послушал меня и все сделал сам. Сначала я противилась, но когда один из моих знакомых врачей сказал мне, что так действительно будет лучше, шансов, что Денис выкарабкается больше, и в целом, процесс ускорится в разы, я успокоилась.

– Ты тут вообще не при чем, мудак сам будет со мной расплачиваться за все. – Это все, что мне сказал Аслан на мои отнекивания. И мне стало так легко. Действительно, мы больше не семья, сын – это единственное, что нас связывает. А для него лучше, если папа скорее восстановится.

Я привыкаю к жизни без мужчины в доме. Сначала меня это немного напрягало, но я взглянула на ситуацию с другой стороны: теперь я свободная женщина, почти. Развод неизбежен. Как только Денис придет в себя, мы начнем обсуждать, как лучше выйти из ситуации, чтобы минимально травмировать нашего единственного сына.

По вечерам я думаю про новую жизнь. Стараюсь не забывать о себе. Не разрешаю себе думать про Аслана, но пока не получается. Я не уверена в том, что это он подстроил аварию. Он не мог так поступить. Все внутри меня почему–то противится тому, что это был он. Ну это же нелогично: сначала попытаться угробить человека, а потом платить за его лечение!

Сердце идет в отказ, а мозг бьет тревогу – надо бежать от этого страшного человека! Уберечь сына. Если он способен на убийство человека, значит, способен вообще на все, что угодно. Да и жизнь научила не доверять больше никому.

– Доброе утро, мам. – Наблюдаю внимательно за настроением Паши. – Поедем сегодня к папе?

– Да, конечно. Заберу тебя и сгоняем.

– Еще, мам, Дема зовет нас с Мишей к себе в субботу. Можно мне съездить?

Черт, я сейчас стараюсь идти на поводу, делать все, чтобы угодить сыну. Все, чтобы он отвлекся, жил нормальной жизнью, но это, блин, перебор.

«Аслан, привет. Не пытайся, пожалуйста, действовать через детей. Мы не сможем приехать в выходные». – Отправляю сообщение, после того, как обещаю Паше подумать.

«Впервые слышу про совместный уикенд».

Черт побери, почему я всегда делаю такие поспешные выводы и действую на эмоциях? Краснею, стыжусь своих же мыслей.

«Прости, я поторопилась и написала лишнее».

«Ничего страшного, поговорю с Демьяном. Наверно, сначала хотел узнать мнение друзей, потом спрашивать меня».

Так стыдно перед бедным мальчиком, он ведь всего лишь хотел пригласить к себе парней. И сейчас из–за того, что я нажаловалась, ему влетит от отца на ровном месте! Ни за что! Какая же я бываю дурочка. Быстро набираю Аслана, чтобы успеть перехватить его разговор с сыном. Наверняка, они еще дома завтракают.

– Да.

– Аслан, я решила позвонить, чтобы ты не успел отчитать Демьяна за приглашение. В общем, не говори ему ничего, пожалуйста. Он ведь хотел, как лучше. У Мишани с Пашкой уже играли, теперь ему хочется пригласить друзей к себе. Я не хочу его обижать, он очень хороший мальчик. Не говори ничего, ладно? – Тараторю на одном дыхании.

– Хорошо, я собирался поговорить после школы. У меня собрание.

– Господи, а почему ты тогда ответил? Клади скорее трубку!

Смеется.

– Для тебя я всегда доступен. В таком случае, если Демьяна обижать не хочется, будем ждать вас в субботу.

– Хорошо. – Выдавливаю неуверенно и тихо. Затем кладу трубку. Ладно, что–нибудь придумаем.

ГЛАВА 2

Все эти две недели я держала Аслана на расстоянии. И причины у меня были весомые. Я просила дать мне возможность самой пережить то, что случилось. Я имею на это право. И он не возражал, послушно выполнял все, о чем я просила.

Он вызвал у меня такое уважение, когда не стал целовать в тот вечер. Я действительно была не в том состоянии, искала защиту, поддержку и действовала вопреки своим убеждениям. Не понимала, что происходит, и что я вообще творю.

Знаю, как ему бы хотелось сблизиться со мной, я все чувствую, но он проявил выдержку, силу воли и вовремя меня остановил.

Когда мысли о Дене стали потихоньку отпускать, я как будто вдохнула свежий воздух. Удивительно, конечно, как легко я стала забывать о нем. Стоило человеку показать себя с другой стороны, ударить так больно, что чуть грудную клетку не разорвало, как все чувства как будто испарились.

Так я узнала себя с новой стороны. Предательство – это то, что я не в силах простить. И если Оля за Артема стояла горой, готова была любого уничтожить, чтобы сохранить семью, я так не могу. Но, собственно говоря, мне и выбирать не приходится. У Дена будет еще один ребенок. И, конечно, он его будет воспитывать.

Сначала мой план был таков: Денис приходит в себя, восстанавливается, Паша видит, что с ним все в порядке, и мы со временем переезжаем в другой город. Но психолог, с которым я обсуждала эту ситуацию, объяснила, что это не лучшее решение, в первую очередь для ребенка. У него и так колоссальный стресс, ему захочется видеться и общаться с папой. Так было принято решение остаться.

Пустота, которая появилась внутри после того, как все раскрылось, очень хотела заполниться, но я тормозила все процессы, как только могла.

Мне снятся до неприличия откровенные сны про Аслана, я чувствую такое возбуждение, о котором уже давно забыла. Просыпаюсь часто посреди ночи, задыхаясь, вся влажная. И не могу заснуть, пока сама себя не удовлетворю.

Сны такие яркие, что иногда я кончаю прямо в них, просыпаюсь удовлетворенная и в приподнятом настроении. Я пребываю в шоке от своего состояния, но сказать, что мне это не нравится, не могу.

Таким откровением я не делюсь даже с Олей и психологом. Переживаю в себе. Слишком личное, чтобы кому-то такое рассказывать.

- Ты такая странная, Лер. – С подозрением смотрит Олька. Я теперь очень редко бываю в кофейне, и она приезжает сразу ко мне домой. – Такая цветущая! Ты точно одна сегодня ночевала в своей спальне? Колись! – Щурится, улыбаясь.

- Мне просто стало как-то легко. Мне не приходится думать, что я делаю не так, почему меня игнорируют, не хотят. Вот и все. Я просто живу. Впервые за десять лет.

- Если честно, я немного переживаю за тебя. Думала, вдруг на фоне стресса у тебя начала ехать крыша. Ты знаешь, что я всегда на связи, Лер, и готова помочь, чем смогу.

- Спасибо, Оль. Кстати, вот тебе первое задание – надо разрулить ситуацию с походом в гости к Демьяну. Мишка тебе уже наверняка рассказал, что их с Пашей пригласили.

- Да, вчера. Ну, слушай, это же дети. Конечно, Деме тоже хочется к себе ребят позвать. Я вообще без задней мысли дала добро. Ой! – Выдает, прикрывая рот. – Лер, я про тебя и не подумала. Ну давай я свожу обоих. Тема в отказ идет, не хочет с Асланом контачить вообще больше. В прошлый раз он их тут знатно прессанул. Может даже, поэтому Тема так быстро раскололся. Ну а то, что жена у него к незнакомому мужику в дом поедет, это не страшно, конечно.

- Я не знаю, как быть. Это, конечно супер странно, что две мамаши поедут тусить в дом к одинокому мужчине.

- Согласна. Но мы ведь можем просто приехать, убедиться в том, что все безопасно, и уехать. Оставаться на связи с мальчиками, когда наиграются, забрать.

Звучит неплохо. Решаем, что так и сделаем.

***

Суббота. Непривычно просыпаться от будильника в выходной, но я решила немного привести себя в порядок перед встречей с Асланом. Долго себе в этом не признавалась, но в итоге приняла. Договорились на время обеда.

Пока я была в душе, звонил Аслан. Сразу перезваниваю, сердце бешено колотится, потому что скоро услышу его голос.

- Лера, привет.

- Привет, Аслан.

- Слушай, понимаю ваш дискомфорт с Ольгой. Мой водитель может заехать за пацанами и привезти обратно, когда наиграются.

- Спасибо, Аслан, мы привезем без проблем. – Молчит. – Аслан?

- Да, я здесь. Думаю, чем бы еще заслужить твое доверие.

- Ну, брось. Это же ребенок и соответственно моя личная зона ответственности. Мы только привезем и сразу уедем.

- Понимаю. Я только рад. Жду.

Как-то все слишком просто. С Асланом так не бывает, он как бомба замедленного действия, ощущение, что что-то придумал опять.

Следом звонит Оля.

- Лер, ты меня прости, но я совсем слегла.

- Оль, как же ты так? Совсем плохо?

- Да. Тема расстроен, что все обламалось.

- Блин, и Паша так хотел поехать. – Думаю о том, как сейчас разочарую сына, он уйдет в свою комнату, и весь день будет считать меня худшей матерью всех времен.

ГЛАВА 3

Боже мой, в таких домах я еще ни разу не бывала. Меня сразу же захватывает его современный дизайн и стильный интерьер. Просторная прихожая с высокими потолками и панорамными окнами заполнена светом.

На стенах – нейтральные пастельные оттенки, которые прекрасно гармонируют с конкретными акцентами. Например, вдоль одной из стен разбросаны картины, каждая из которых – настоящий шедевр современного искусства. По типу тех, что забирают с аукционов, уверена, что тут целое состояние.

Выходим в основную комнату c открытой планировкой, где кухня, столовая и гостиная плавно переходят друг в друга. Современная кухня из нержавеющей стали с гладкими поверхностями и встроенной техникой выглядит впечатляюще, будто она создана для кулинарных шедевров. В центре кухни большой остров с барными стульями.

Столовая с массивным дубовым столом, который может вмещать компанию друзей и семьи, находится в центре помещения, окруженная удобными стульями и люстрой с оригинальным дизайном.

Все здесь очень крутое, но не хватает той теплоты, которую привносит в дом женщина.

– Это не дом, Аслан, а настоящее произведение искусства. Все так хорошо продумано, видно, что все детали внимательно выбирались.

– Спасибо. Я действительно старался сам. Как ни странно. Хотел, чтобы Демьяну тут было хорошо. Не все, конечно, идеально. Не хватает женского взгляда, женской руки.

Будто читает мои мысли.

– Присаживайся.

– Боже мой, ты решил меня сразить наповал?

На столе множество десертов: круассаны, тарталетки, пирожные и огромный торт в центре, украшенный ягодами.

– Я просил нас не беспокоить. Буду сам за тобой ухаживать. Чай, кофе?

Знал ведь, что зайду!

В центре рядом с тортом красивый, стеклянный чайник. Вижу, что в нем заварен чай с цитрусовыми, мятой, какой–то еще травой. Выглядит обалденно!

– Чай, конечно. Даже он будто художником заваривался.

Наливает мне чай в красивую, тоненькую, фарфоровую кружку на тоненьком блюдце. Ароматы божественные. Я чувствую себя неожиданно расслаблено. Если бы руки тряслись, не смогла бы держать эту чайную пару.

– А где мальчики?

– В комнате Демьяна, она справа по коридору. Хочешь проверить?

– Нет. – Хотя очень хочется.

– Моя слева по коридору.

– Ты о чем?

– О комнате.

Краснею, а все было так хорошо.

– Мы так хорошо беседовали, давай продолжим, не переходя границы?

– Тебе не кажется, что это похоже на свидание?

– На первое свидание в дом молодого человека не ходят.

– А на какое ходят?

– На пятое или шестое. – Выдаю первое, что приходит в голову. – Или не ходят вообще.

– Я тебя понял и начал отсчет.

Заставляет меня краснеть и нереально от этого кайфует.

– Как успехи Демьяна в школе?

– Прекрасно. Удивляет меня своим поведением. Связался с хорошими парнями.

Улыбаюсь, приятно слышать такое про своего сына.

– Я очень рада.

Телефон Аслана вибрирует, он его показательно игнорирует. Но на том проводе униматься не собираются. Берет трубку в руки.

– Прости, две минуты. – Встает из–за стола и отвечает. – Да, Крис, говори быстрее.

Крис? В голове что–то дребезжит и зубы стискиваются.

– Да, подпиши и отправь. Еще что–то? – Секретарша или юрист. Облегченно выдыхаю. Хотя казалось бы мне то что.

Встаю из–за стола, как–то не очень удобно пить чай в одиночестве в гостях, приближаюсь к картинам и разглядываю их. Взгляд останавливается на одной.

На картине запечатлён закат в горах – на ней какая–то атмосфера абсолютно магического мгновения. Горы величественны и могущественны, их вершины покрыты снежной шапкой, сверкающей на фоне яркого неба. Вдалеке виднеется небольшое озеро, отражающее закат.

Во мне впервые просыпается желание порисовать, купить мольберт, краски, уехать в горы.

– Нравится? – Шепчет почти в ухо Аслан и мурашки пронзают все тело с головы до ног. Когда успел подойти так близко? Я слишком увлеклась картиной. Стою, боюсь пошевелиться. Спокойно берет меня за плечи сзади и разворачивает.

Так близко друг к другу мы еще не были.

– Ты дрожишь вся. – Смотрит в глаза, потом на губы, потом снова в глаза.

– Мне холодно.

– Плюс двадцать пять в доме. Ты боишься меня?

От этого похотливого мужского голоса грудь вздымается вверх и вниз с невероятной скоростью.

– Нет.

Дышит часто, взгляд туманится. Правой рукой упирается в стену. Приближается, я перестаю контролировать тело, уровень возбуждения на максимуме, отключаются мозги, кровь приливает к голове, приятно тянет низ живота.

ГЛАВА 4

Аслан:

Планирую разъебать полгорода. Мог бы целый день сегодня трахать женщину, от которой уже два месяца крышу сносит. Только все сложилось, она дала зеленый свет, как все пошло по пизде.

Местные менты еще не приучены к порядку, создают проблемы на ровном месте. Взяли парней, которых я на разборки отправил. Припугнуть надо было одного депутата, который как прыщ на жопе мешается. Вовремя сориентировался, ментов набрал. Пацаны, походу, тоже сноровку теряют, надо будет самому тренировками заняться.

Подъезжаю к изолятору временного содержания, на пороге уже топчется толстожопый майоришка. Я с их министром еще в первый день приезда перетер, все границы дозволенного обозначил. Я его жопу прикрываю, он мою. Этот там тоже терся, слушал че к чему, но нихуя не понял, видимо.

- Ну, ты че, майор, совсем за своими не следишь? Жесткий косяк. – Сука, какой же мерзкий, потный.

- Виноват, товарищ Муцураев. Часть состава недавно из отпусков повозвращались, еще не проинструктированы. По заявке выехали, не разобрались что к чему. – Лысина на лбу потеет сильнее.

- Парни мои где?

- В кабинете уже ждут.

- В каком?

- В моем, конечно, проходите.

Открывает мне дверь, жополиз сраный.

- Вставайте, поехали. Слушай сюда, майор, еще раз дорогу мне перейдешь, тебя в этом городе больше не увидят. Такие косяки не прощаются. Тебе через министра это растолковать или сам усечешь?

- Аслан Демидович, я все понял. Видит бог, не повторится больше. – Пыхтит.

- Свободен.

Выбираемся из этого клоповника, садимся в тачку. Пацаны молчат.

- Как так вышло, что этот пиздюк ментов набрать успел?

- Да хуй его знает, Аслан. Мы к нему в офис заехали, секретутку отвлекли, сами к нему.

- Как отвлекли?

- Серый с ней базарил.

- И че? А вас то она не видела?

- Видела. Не должна была просечь.

- Три амбала заглянули на чай к депутату. Как ты думаешь, блять, есть в этом какой-то подвох?

Опускают свои бошки. Сам виноват. Пацаны зеленые еще совсем, каждому чуть больше двадцати пяти. Надо учить всех заново. На первое время решаю все таки своих сюда привезти, навести порядок надо, город без присмотра. Сам везде, понятное дело, дергаться не смогу.

Заезжаем к депутату. Мелкая сошка, только, только начинает власть чувствовать, участок свой держит, условия свои диктовать начинает. Такое не прокатит. В городе новая власть, и в первую очередь с ней надо все согласовывать. С первого раза по-хорошему не понял, со второго ментов подключил. С третьего – я сам объясню, как следует.

Заезжаем, разрывает от злости пиздец, два месяца не трахался, тут такая подстава, разнесу все нахуй. Заходим на ресепшн, сразу иду к секретутке, пацаны за мной плетутся.

- Слушай сюда, - хватаю ее через стойку за ворот, женщин не трогаю никогда, тут тоже только припугнуть хочу, выбесила нахуй. Из-за нее пришлось все бросить и лететь. – Еще раз посмеешь ментов набрать, эти трое тебя из города вывезут и по рукам пустят, мало не покажется. – Бледнеет, еще не хватало, чтобы сознание потеряла. – Серый останься с дамой, побеседуй.

- Что ж ты так, нормально же побазарили. – Слышу его треп.

Сам врываюсь к сосунку. На вид лет тридцать, не больше. Видимся впервые.

- Че ж тебе, Стасик, по выходным не отдыхается?

Отрывается от своих важных дел, в шкафах че то ищет. Прохожу, сажусь на его ссаное кресло, откидываюсь. Смотрит, ссыкуя, на парней, потом на меня.

- Что вы себе позволяете? – Бля, примерно таким я его и представлял. Угораю.

- То, что ты себе никогда позволить не сможешь. Тебе недоходчиво объяснили твое место? Важных людей от дел отвлекаешь, Жлобов. Фамилия твоя, кстати, тебе полностью соответствует.

- Я снова в полицию обращусь.

- Обращайся. Прямо щас. Набирай. – Стоит, с ноги на ногу переминается. – Не думайте, что вам все дозволено, моя секретарша, наверняка, уже сделала все, что нужно.

- Это та, что щас Серому отсасывает? – Смотрю на парней, те кивают. Жлоб краснеет, потом бледнеет. Да, народ тут, конечно, вообще дела вести не умеет.

- С этого дня, жлоб, ты все свои проверки в жопу засовываешь, в предприятия мои нос свой не суешь. На все жалобы, доносы не реагируешь. Профсоюзные дела свои в то же место запихиваешь.

Каждое твое действие должно быть согласовано со мной лично. Я не спрашиваю, понял ли ты, потому что ты понял. В противном случае, город о тебе легко забудет, а у тебя еще дети не подросли, о них, долбоеб, подумай.

Семья – это святое, у меня ее в детстве не было. Я никогда не трогаю детей и женщин. Какими бы козлами не были отцы, мешать работу с личным, я никогда не буду. Но тут для профилактики упомянул. Чтобы сразу понял.

- Сообщишь ментам, я первым об этом узнаю, и говорить по-другому буду. На сегодня профилактические беседы закончены. Бывай, дорогой. И ради бога, не беси меня больше.

ГЛАВА 5

- Я буду через десять минут.

- Давай.

Оля мчит ко мне в кофейню. Я решила возвращаться в прежнее русло, сидеть дома становится невыносимо, мне хочется видеть людей, общаться с ними, поэтому после того, как я оставила Пашку в школе, направилась в кафе.

- Лерочка, мы так тебе рады! – Бежит администратор, меня тут любят. – Я соболезную тебе, дорогая.

- Подожди соболезновать, Ян, никто же не умер. – Улыбаюсь, а Яна прикрывает рот.

- Господи, извини, я не это, конечно, имела ввиду. Хотела сказать, что мне очень жаль. Так это все страшно. Как ты справляешься? Может быть, помощь нужна?

- Спасибо, дорогая. Все хорошо. Я пойду, поработаю, ладно?

Сажусь на свое местечко. Я благодарна всем, кто откликнулся в этой ситуации, всем, кто предложил помощь. Даже если это было просто из приличия. Но спустя какое-то время хочется, чтобы люди перестали мусолить одно и то же, потому что своими словами они возвращают меня в тот день, в то состояние.

Они, конечно, не виноваты, хотят как лучше, но делают только хуже. Поэтому я заканчиваю разговор и иду работать, пока снова не утонула в воспоминаниях.

Прошлое не стереть из памяти, к сожалению, но за все нужно быть благодарным. Пока у меня не очень получается. Хоть я и стараюсь убедить себя, что мне все равно на ситуацию, которая произошла с нашей семьей, в душе я все равно ненавижу Дена. Я зла на него.

Все мне сочувствуют, а его жалеют, люди верят, что идеальная семья справится с этим испытанием, преодолеет последствия этого взрыва. Вот только они не знают, следствием чего стал этот взрыв, и то, что идеальная семья – это лишь картинка.

Черт, и зачем она завела этот разговор? Долбанные правила приличия! Как теперь сосредоточиться? Хоть кофейню меняй, и не ходи сюда больше. Ладно, я слишком драматизирую, сейчас с Олькой поговорю и отпустит. Яна тоже сразу поняла, что на больное надавила, но и промолчать с ее стороны было бы не очень хорошо. Думаю, больше эту тему поднимать не будет.

- Приветик. – Кричит с порога Оля, машет рукой, приближается.

- Не так уж и голова болит да, Оль? – Упрекаю ее за вчерашнее.

- Блин, Лер, ты же знаешь, что у меня мигрень после родов ужасная случается. Не издевайся. Рассказывай лучше, я чуть не умерла от интереса, когда меня отпустило. До этого, если честно, голова так разрывалась, что вообще пофиг было.

- Мишане как?

- Он в восторге, говорит, там целый дворец, комната Демьяна размером с нашу прежнюю квартиру. И наелся до отвала, вернулся, помылся, сразу завалился спать.

- Мне так тебе хотелось все пофоткать, но я подумала, что там камеры наблюдения могут быть. Там столько дорогих картин, что по-любому наблюдает охрана. И я такая первобытная хожу, фоткаю дом и еду. Короче, я максимально сдержала свой порыв, просто наслаждалась тем, как красиво и вкусно.

- Только этим? – Олины глаза смотрят прямо в душу. Не так, как обычно, с какой-то серьезностью чтоли. – Выкладывай.

- Парни сразу в комнату убежали, я просто решила убедиться в безопасности, поэтому зашла в дом. Хотя, если бы там было что-то плохое, ничего бы я не смогла сделать, конечно. Но ведь сыновей наших привезла сюда, двойная ответственность.

- Пока звучит как оправдание.

- Да мы просто пили чай, болтали. – Краснею, не умею я врать. Да и для Оли я как открытая книга, считывает все моментально.

- Боже мой, Лер. – Закрывает рукой рот. – У вас что-то было, да? – Не пищит от восторга так, будто подловила нас, узнала о чем-то сокровенном, важном. А выдает с какой-то горечью, и я понимаю в чем дело.

- Мы целовались, потом он ушел по делам, а я ждала, когда мальчики наиграются. Все на этом. – Решаю выдать без подробностей. Мне так хотелось поделиться с подругой, я еле дотерпела до этого момента, но сейчас вижу, что что-то не так. – Что-то не так, Оль?

- Лер… - Мнется. – Прости, я всегда за тебя, ты же знаешь. Просто, мне кажется, это слишком далеко зашло. Я воспринимала это как флирт, было прикольно, что влиятельный самец положил на тебя глаз. Но… Я не думала, что это вообще как-то будет развиваться.

Смотрю на подругу и не понимаю.

- Прости меня, это вообще не мое дело, но… А что будет, когда Денис очнется? Он на коленях к тебе приползет. Я уверена. Будет обратно проситься и что тогда, Лер? Как ты поступишь?

- О чем ты, Оль? У него теперь новая семья, ребенок родится рано или поздно. Мы теперь ему ни к чему. Пашку только жалко, на остальное мне вообще уже срать.

- Я бы так не смогла. Не отпустила бы Тему.

- Если ты хочешь сказать, что я недостаточно сильно любила Дениса, пусть будет так. Я его прощать не намерена. – Смотрю на подругу с разочарованием и осуждением.

- Просто, Лер. Просто так все сложно, а Паша? А что с ним будет?

- Оль, ты за кого меня принимаешь?

Теряется, вижу, как жалеет о сказанном, но обратно слова уже не заберешь. Внутри понимаю, что она права, но прощать я никого не собираюсь.

ГЛАВА 6

Мне становится горько на душе от того, что я не могу больше ничем делиться со своей подругой. Конечно, ей удобнее, чтобы все оставалось как прежде. Мы дружили семьями, общались, как раньше. Артем и Денис ведь хорошие друзья. Наверно, лучшие даже.

Оля бы на моем месте поступила по–другому, я это знаю. Но я другая. Кто бы мог подумать, что жизнь столкнет нас со всем этим и раскроет каждую с абсолютно новой стороны.

Я хочу, чтобы мой сын был счастлив и постараюсь сделать все возможное, но простить Дена не смогу. Никогда.

Выхожу из кафе следом за Олей. Звонок, тело начинает пробивать током от злости. Марина.

– Слушаю.

– Валерия, я могу с вами поговорить? – Говорит тихо, боится.

Я знаю, что она тоже таскается в больницу. Аслан спрашивал разрешать персоналу ее впускать или нет. Я разрешила. Женская солидарность? Не знаю. Я сложно переживала свою беременность, потом еле выбиралась из послеродовой депрессии.

Я переполнена сочувствием к женщинам в положении, потому что знаю, через что они проходят. А впереди роды – это самое страшное. Иногда даже заплакать могу на ровном месте, просто увидев, как наглаживают живот беременные.

Наверно, поэтому я не стала возражать, хотя все внутри меня протестовало.

– Смотря по какому поводу?

– Я ушла из школы, устроилась в шоурум продавцом – консультантом. Хочу, чтобы вы знали, что я не хочу больше попадаться вам на глаза. Если Денис выберет вас, я вообще из города уеду и начну новую жизнь. Я не такая, как вы успели подумать.

– Серьезно? Откуда тебе знать, как я успела подумать?

– Я чувствую.

– Сколько вы мутили за моей спиной?

Молчит.

– Около года.

Истерический смешок вылетает из меня.

– Он тебе что–то обещал? Уйти от нас, например? – Молчит. – Говори.

– Да. Говорил, что разлюбил вас давно, только из–за сына держится.

По сердцу будто снова походили грязными ботинками.

– Ясно.

– Я говорю, как есть. Не буду ничего скрывать, просто… Разрешите мне и дальше приходить в больницу. Я люблю его. И… Думаю, что и он меня тоже.

Кладу трубку, не в силах держать себя в руках. Боже мой, какое же это унижение. Закрываю глаза руками. Плачу от обиды. Разве так можно? Даже если не любишь больше человека, соберись и скажи ему это лично. Зачем за спиной? Хочется прямо сейчас сесть в тачку, махнуть к Аслану и доделать то, на чем нас прервали.

Стоп. Останавливаю себя на мысли, откидываясь на спинку кресла. А что если весь мой интерес к Аслану на этом только и держится? На желании отомстить? Внутри что–то подсказывает, что нет. Но мозги я все–таки не отключаю.

Снова вспоминаю о той паршивой ночи. На утро меня позвали к следователю. Я приехала, дала кое–какие показания, рассказала все, что знаю. Кроме измены. Я бы с удовольствием сдала с потрахами эту шлюшку, но я прекрасно знаю, как расползаются слухи в нашем маленьком городе. Не хватало еще того взгляда от окружающих мамочек в школе, которыми одаривают брошенок.

А Паша как это переживет? Тем более, если услышит от кого–то постороннего? Я промолчала. Следователь попался очень активный, везде ездил, все изучал. Но за две недели все подозрительно стихло.

Конечно, меня не покидали мысли о том, что это мог сделать Аслан. Что ни делай, эту мысль из башки не выкинуть. Но я подозрительно спокойна ко всему этому. Особенно сейчас, после нашего разговора с шлюшкой. Желание отомстить не знает предела.

Если она забеременела, значит они не предохранялись. Каким надо быть чмом, чтобы потом возвращаться к жене и делать все то же самое? Хотя в последние разы со мной он всегда был при презиках. Ну, супер! Влюбился, значит, ладно.

Мне не терпится приехать, когда он придет в себя. Я не буду жалеть, буду орать так, что полгорода оглохнет. Добью нахрен, чтобы еще столько же пролежал! Еле дышу. Я все–таки нуждаюсь в помощи специалиста, переоценила возможности и настрой Оли.

Звонок, неизвестный номер.

– Слушаю.

– Валерия, здравствуйте. Это Лена Жлобова.

На минуту теряюсь, потом вспоминаю девушку, с которой мы познакомились на конкурсе семей. Их семью мы запомнили сразу, там папа – местный депутат. И мы, если честно, предполагали, что они выиграют. Такие люди все–таки!

Помню, как ее глаза сверкали в ожидании результатов, и как сильно она расстроилась. Мы даже обсуждали потом с Олей, как она сделала дочери замечание, потому что та переволновалась и плохо представила проект. Хотя нам казалось, что девочка неплохо выступила.

– Да, да, Лен, привет. Что–то случилось?

– Нет, я просто только сейчас узнала о несчастном случае, хотела поддержать. Я сейчас в центре, может, если у тебя есть возможность встретиться, поболтаем?

Предложение мне кажется максимально странным, но в моменте я решаю, что, возможно, это неплохая идея. Мне надо развеяться.

Подъезжаю к кафе, где она меня ждет. Встречает, обнимает, сдержанно улыбается.

ГЛАВА 7

«Добрых снов, Лера. Хотел по–другому назвать, но тебя это почему–то бесит». – Каждый вечер Аслан пишет или звонит. У него сейчас непростые времена, он относительно недавно приехал в город и налаживает работу в своих предприятиях, устанавливает связь с местной властью. Без конца с кем–то знакомится.

Если честно, я смотрю на него с восхищением. Он так быстро решает любые вопросы. Да, мне не близки его методы, например, когда он начинает буквально орать на кого–то, абсолютно не стесняясь людей вокруг. Хотя, и это тоже, в какой–то степени, плюс. Ему вообще все равно, что подумают другие. А я вот так не могу. Меня в первую очередь волнует, что подумают другие. Уже после я думаю о себе.

Поэтому мне есть чему у него поучиться. Единственный минус, который никак невозможно принять, это то, как он говорит. Этот мужчина безбожно матерится и говорит на отборнейшем сленге, который я не всегда понимаю. При детях он держится, при всех остальных – нет.

Я как–то слышала в школьном коридоре от мамочек, как Аслан весь такой красивый и брутальный шел с директором и просто крыл его всеми возможными нецензурными выражениями. Шли уроки и детей в коридоре не было. Это важное уточнение.

«Мне очень нравится мое имя. Доброй ночи, Аслан».

Чувствую, как на том конце кое-кто улыбается, потому что наличие обращения в сообщении, делает его более интимным чтоли, хотя я этот контекст не закладывала.

«Буду тебе сниться сегодня, ни в чем себе не отказывай». – Вот же хам! Почему я улыбаюсь? Дурочка!

Убираю телефон и ложусь в прохладную кровать. Определенно отсюда нужно съезжать. Этот дом был мне родным, когда мы были семьей. Я даже не думала о том, что когда–то буду отсюда переезжать. Каждый уголочек тут продуман мной.

Закрываю глаза, Аслан, как будто, знал, что будет мне сниться.

Я погружаюсь в странный и запутанный сон, в котором мы с Асланом за руку гуляем по бесконечной галерее, наполненной картинами, каждая из которых рассказывает свою собственную историю. На стене слева я вижу первую – мрачный город, изображённый в серых и хмурых тонах. В углу полотна, возникает светлая точка, когда в кадр заезжает человек с чемоданом. Как будто его присутствие приносит надежду, и мрак начинает рассеиваться.

Мы с Асланом обсуждаем эту картину, и я чувствую, как его понимание искусства перекликается с моими мыслями. Мы продолжаем свой путь, и на второй картине сталкиваемся с изображением дремучего леса, где маленькая девочка теряется среди высоких, темных деревьев. Она выглядит испуганной, её большие глаза полны слёз, и мне становится тревожно при мысли о том, что она одинока в этом безжалостном мире.

Следующей картиной является трогательный момент: мужчина, который целует свою женщину, их лица наполнены счастьем и любовью. Эта сцена контрастирует с предыдущими картинами и вызывает тёплые чувства в сердце. Мы обсуждаем, как различные эмоции на этих полотнах отражают жизнь – радость, страх, надежду. А в душе у меня при этом темная тревога.

Внезапно раздаётся громкий звук, будто что–то разбилось в зале. Я оборачиваюсь и вижу Пашу, стоящего сзади, его лицо обречённое и полное печали. Он ничего не говорит, просто смотрит, и в этот момент моё сердце сжимается от боли. Внутри меня нарастает ощущение безысходности.

Я слышу голос Оли, она подходит и берёт Пашу за плечи: «Я же говорила тебе, Лер...» – её слова звучат, как жалобное предупреждение. Моя голова кружится от волнения, и я не могу не думать о том, что происходит. – «Я же тебя предупреждала».

В этот момент потолок галереи начинает рушиться, и я вижу, как куски штукатурки падают на нас, как будто весь мой мир разрушается. Я пытаюсь крикнуть, но вместо этого из горла вырывается лишь сухой кашель, который эхом разносится по этому странному месту.

В ужасе я соскакиваю, почувствовав, как паника охватывает меня. Держусь за грудь, чтобы сердце не выпрыгнуло, а оно сейчас может! Успокаиваюсь, ищу на тумбочке стакан с водой, выпиваю залпом.

Я понимаю, что значит этот сон. Понимаю, что творится в моем бессознательном. Знаю, что Оля права. Паша не простит меня, если узнает, что между мной и Асланом что–то есть или будет. И Дена не простит, если узнает про его измену. Мы взрослые, и наша задача – защитить своего ребенка от всего этого ужаса. Даже если придется жертвовать собой.

Как бы не хотелось мне никогда больше не видеть своего бывшего, нам придется сесть и спокойно поговорить в интересах нашего сына. Так будет правильно.

Друзья, сегодня сразу две главы) Это вы меня мотивируете своей обратной связью)) Буду рада вашим звездочкам книге, сохраненкам и комментариям. Движемся дальше!

ГЛАВА 8

В чайном доме Лены действительно царит атмосфера уюта и спокойствия. Я подхожу к панорамному окну и понимаю, почему она выбрала для меня это место для работы. Окно от пола до потолка открывает великолепный вид, и солнечные лучи мягко проникают внутрь, заполняя пространство теплым светом.

Уютный столик на двоих стоит прямо у окна, его поверхность выполнена из светлого дерева, а угловатые ножки создают ощущение изящества. На столике стоит чайная пара из тонкого фарфора с аккуратными цветочными узорами, а рядом – небольшой чайник, из которого поднимается лёгкий пар, наполняя воздух ароматом травяного чая.

Боже! Мне точно нужно рисовать! Я так зажглась этой идеей в доме Аслана, когда увидела эти картины. Внутри что–то загорелось. Я стала подмечать эстетичные детали, красивые места. Надо будет попробовать! Любуюсь видом за окном, а в голове все складывается в пейзаж.

Деревья колышутся на ветру, словно здороваясь с прохожими, а вдали виднеется серый горизонт. На подоконнике стоит небольшой цветочный горшок с живыми растениями.

– Лерочка, я не хочу, чтобы тебя что–то смущало, у меня отдельный кабинет, если что–то будет нужно или захочется в перерыв поболтать, пиши.

– Хорошо, спасибо тебе, Лен.

– Да не за что.

Как же тут хорошо. Наливаю себе ароматный чаек и приступаю к работе. Примерно к обеду большая часть дел сделана. Ощущаю нереальный прилив энергии и сил. Хочется горы сворачивать. Всего то лишь нужно было сменить рабочее место!

Настроение такое, что хочется слушать музыку. Оглядываюсь, в кафе никого, есть еще сладкая парочка, но им не до меня. Беру наушники, вставляю в уши, пересаживаюсь на стул, что напротив, чтобы полюбоваться видом с другой стороны. Подливаю в кружку еще чай, вдыхаю аромат, закрываю глаза и тихонько пританцовываю прямо сидя за столом.

Когда открываю через минуту, вздрагиваю и чуть не проливаю на себя чай, потому что напротив сидит и улыбается Аслан.

– Ты с ума сошел?! – Хватаюсь за сердце. Смеется.

– Я поздоровался, но ты не слышала.

– Ну, нельзя же так пугать!

– Я любовался тобой.

– Прекрати! Как ты вообще пробрался так незаметно, ты же тут как слон в посудной лавке. Ну, в смысле, огромный. – Улыбается по–хищному. – Что так смотришь?

– Нравится, как смущаешься. – Прикусывает губу и, черт меня побери, я чувствую возбуждение.

Странное дело. Я почти всю свою жизнь считала себя фригидной, сильное возбуждение в жизни я испытывала, может, от силы раза три. Но несмотря на это, всегда пыталась удовлетворить своего мужа. А оказалось, что рядом просто на просто был не тот.

– Почему решила сменить рабочее место?

– Тут нравится. Тихо и спокойно. За окном красиво, хочется взять и нарисовать красками, запечатлеть этот момент, который ускользнет через две минуты и никогда в жизни больше не вернется. Потом в рамку и на стену повесить, чтобы время от времени возвращаться в это состояние. – Облокачиваюсь и томно вздыхаю. – Так! – Меня вдруг осеняет! – Аслан, откуда ты узнал, что я здесь!? Ты следишь за мной? Только честно.

– Нет. – Выдыхаю с облегчением. – За тобой мои люди следят.

– И ты так спокойно это сообщаешь? Как мне после этого нормально жить?

– Это для вашей с Пашей безопасности. Почему то ты совсем не задаешься вопросами, что стряслось с этим твоим бывшим.

– Он еще не бывший.

– Уже бывший.

– Еше нет.

– Не спорь. – Рычит. – Мои парни следят за тобой почти с первого дня нашего знакомства. Говорю же, запала ты мне прямо в душу. Заколдовала чтоли? Я хер знает. Не могу жить спокойно, если не знаю, где ты и как ты.

Мои глаза вот вот вылетят из орбит.

– Я не понимаю. Ты хочешь сказать, что за каждым моим шагом следят? – Сейчас меня волнуют интимные моменты, как я хожу в душ или… как мы занимались сексом с Деном в загородном доме. Еще немного и пар из ушей пойдет.

– Нет. Успокойся, я же не маньяк. Мне важно знать, где ты, чтобы обеспечить тебе безопасность.

– Все равно это не норма, Аслан.

– Как скажешь. Принесите таежный чай и мяты побольше. – Говорит басом официантке, та убегает.

– В моем доме нет камер? Я могу хотя бы там расслабиться?

– Да, там можешь.

– И на том спасибо. Аслан, я хочу поговорить. Это касается нас с тобой. – Тататорю без запинки, чтобы успеть, пока меня не прервали. – Я знаю, что ты увлечен мной. И ты видишь, что тоже мне интересен. Но… Аслан, из этого ничего не выйдет, ты ведь понимаешь?

– Нет. Вижу цель, не вижу препятствий.

– А они есть. Если Паша узнает, он мне этого никогда не простит. И неизвестно, как эту информацию воспримет Демьян.

– Демьян будет счастлив за отца.

– У меня ситуация сложнее.

– Во–первых, куколка, – делается серьезным и облокачивается своей огромной тушей на стол. – Это не ты решила уходить из семьи. Этот мудак проебал самое ценное, что у него было. И сначала, хочешь ты этого или нет, твой сын узнает об этом. Мы с тобой это прекрасно понимаем.

ГЛАВА 9

– Поехали ко мне.

– За кого ты меня принимаешь? – Чувствую, как мой взгляд становится суровым.

Накрывает мою ладонь своей. Меня как будто пронзает тысячами иголок насквозь. Тут же одергиваю свою, боюсь, что кто–нибудь увидит. Тело напряжено настолько, что кажется натянутой струной. Еще пару минут его уговоров, и я забуду про все принципы, мозг отключится, а ноги пойдут туда, куда меня позовут.

– Я даю тебе время подумать, как решить нашу теперь уже общую проблему. Мои варианты тебе не нравятся. Если до выходных ничего не придумаешь, Демьян пригласит Пашу в гости. – Улыбается, почти смеется. Не могу сдержать свою улыбку в ответ.

– Шантажер. Ты все свои проблемы так решаешь?

– Да.

Приносят чай в новеньком чайничке. Наблюдаю за мужчиной. Такой красивый. Отпускает официантку, сам наливает нам чай. Огромными руками так аккуратно разливает в хрупкие чашки. Я зависаю на этом моменте, наблюдаю за его руками – сильные, крепкие с выпирающими венами.

– Значит, любишь рисовать? – Прихожу в себя.

– А, нет, это просто… Я просто так впечатлилась картинами в твоем доме, что мне захотелось тоже попробовать. Но это так, просто мысли. Ничего серьезного. – Почему то стесняюсь своих признаний.

Приходит уведомление на оба наших телефона одновременно. Родительский чат. «Уважаемые родители, на связи Мария Валерьевна. В эти выходные ежегодный выезд в лагерь. Напоминаю, что необходимо выбрать четырех желающих из родителей для сопровождения детей. Родительский комитет, напишите мне, как определитесь с выбором».

– Это что еще за поебень?

– Тимбилдинг. Каждый год класс выезжает в веревочный лагерь с ночевкой, там для них проводятся разные испытания, которые они проходят вместе. Крутая штука. Раньше мы с Олей ездили всегда, потому что желающих, как правило, не бывает. У всех дела. А нам нравилось.

– С мужьями?

– Не всегда. Иногда другие мамки отправляли своих мужей.

– Че с лицом? – Вижу, как напрягается.

– Ничего. Думаю о том, что, наверно не поеду в этом году. С Олей как–то не ладится в последнее время. – Отвожу взгляд в чашку. – А она в любом случае захочет поехать.

– А ты хочешь?

– Я люблю всю эту школьную суету, или раньше любила до того, как… В общем, не разобралась еще.

«Предлагаю выдвинуть кандидатуру нашего новенького папы Аслана Демидовича, я думаю, что это будет отличная возможность ему познакомиться с нашими традициями и понаблюдать за адаптацией сына». – Сообщение в чате родительского комитета от Риты. Смеюсь, потому что она каждый год так делает: быстро предлагает чью–нибудь кандидатуру, лишь бы Кариму не пришлось ехать.

– Что там? – Выдает без особого энтузиазма, но с неприкрытым любопытством.

– Сюрприз для тебя.

– Не нравится мне твоя ухмылка.

– Родительский комитет предлагает выдвинуть твою кандидатуру от отцов, для поездки в лагерь.

– Бля, так и знал, что надо было в гос отдавать. Ебучая хренотень.

– Следи, пожалуйста, за выражениями.

Так мило наблюдать за его реакцией, он на раз, два отшивает кого угодно, не боится высказываться при директоре, а тут наверняка понимает, что надо сделать это ради сына.

– Поедешь?

– Дел пиздец как много, но раз надо, выберусь. – Вижу его недовольное лицо. – Все равно охрана поедет присматривать за детьми. Тебе тоже надо ехать, получается. – Даже не смотрит на меня, просто констатирует и пьет свой чай. – Иначе мне там не хуй делать.

Кривлюсь, сразу замечает.

– Что?

– Твои высказывания режут мне уши. Это невозможно.

– Поедешь.

– Не знаю.

– Это был не вопрос. Пиши в свой чат, что я согласен.

– Не буду я ничего писать, они же поймут, что мы рядом с тобой тут. Ни за что не напишу. Инфу просто передадут учителю, а она сообщит тебе.

– Лады, напиши тогда, что ты поедешь. Иначе я тоже сольюсь и скажу, что из–за тебя.

– Я езжу по умолчанию. Это если бы я отказалась, пришлось бы писать.

– Заебись. – Снова хитро улыбается.

– Что ты задумал?

– Радуйся, куколка, что тебе придумывать ничего не пришлось. – Голос становится тихим, вибрации такие, что по телу разбегаются мурашки. Наклоняется ко мне через стол. Сама, не осознавая того, тянусь к нему. Ничего не могу с собой поделать. Боже мой, как я этого боюсь и хочу одновременно.

Закрываю глаза и бросаюсь в омут с головой. Его губы такие теплые, нежные, будто не из них постоянно вырывается сплошной мат. Поцелуй такой же нежный, тихий. Дурманит, пьянит, по телу разбегаются миллионы разрядов тока. Хочется продолжения, очень хочется.

Аслан медленно отрывается, я тянусь губами, не хочу отпускать. Но он гладит большим пальцем мои губы, давая понять, что на этом все.

– Хочешь продолжения? Поехали ко мне.

ГЛАВА 10

– Как тебе тут работается?

– Замечательно! Ты предложила мне идеальное рабочее пространство. Спасибо, я это так ценю.

– Это мелочи. – Вчера мне показалось, что Лена немного дерганая, но я быстро отогнала от себя лишние мысли. Сегодня я тоже замечаю, вроде бы все спокойно, но чувствуется какая–то нервозность в ее жестах и мимике.

– Лен, как твои дела? Мне показалось, что ты чем–то обеспокоена.

– Я? Нет, что ты все нормально. – Теперь вижу, что права на все сто процентов. Но давить не собираюсь. Мы же не подружки, чтобы я докапывалась до сути. Нет желания говорить, ничего страшного.

– Значит показалось. – Натягиваю улыбку.

– Вообще–то… Прости, это я так. В семье сложности.

– Расскажи, если хочешь.

Мечется в сомнениях, места себе не находит.

– Я просто так устала, Лер. Всем кажется, что я живу на готовеньком. Все у меня есть. Муж всем обеспечил. Так то оно так. Но взамен я должна столько всего терпеть. – Говорит, а глаза заливаются слезами.

– Он поднимает на тебя руку? – Спрашиваю, боясь получить ответ.

– Нет. – Фух, выдыхаю.

– Просто я люблю его, а он меня нет. – Кривит улыбку. – Прости, что вот так на тебя выливаю свои проблемы, тебе сейчас вообще сложнее всех нас вместе взятых.

– Все в порядке. Иногда бывает так, что хочется высказаться.

– У меня просто нет подруг, ни одной, представляешь? Как–то так вот вышло. Я его так люблю сильно, мне вообще кроме него никто в жизни не нужен был. У нас брак был почти фиктивным. Я от него голову потеряла, а ему статус нужен был соответствующий. Все понимали, что он лютый бабник, а к таким у народа доверия нет. Вот и поженились. – Какие ужасы, никогда бы не подумала! Знала бы об этом Оля! Мы ведь эту семью считали чуть ли не эталоном. Не перебиваю, слушаю.

– И он даже выглядел счастливым, мы без конца куда–то ездили, он задаривал меня подарками, и я почувствовала себя особенной. Той, которая смогла приструнить Казанову. Но как только я забеременела Миланкой, все пошло наперекосяк. Я не могла полностью восполнить все его потребности, и он ушел во все тяжкие.

Я знаю, что весь город обсуждает его похождения и удивляется моему терпению, а что мне еще остается? Смеются надо мной да?

– Если честно, я даже не знаю, Лен. Я не так близко была с вами знакома, и ничего такого не слышала. – Вру, не краснея. Но думаю, что так лучше. От того, что она в очередной раз услышит подтверждение тому, в чем и так уверена, никому легче не станет.

– Прости меня, так накипело внутри. Не сдержалась.

Обнимаю ее, чувствую, как она сейчас в этом нуждается.

– А ты никогда не думала уйти от него? Начать жизнь заново?

– Куда мне? это сильно попортит репутацию Стаса. У него большие амбиции, цели.

– А у тебя?

– А что я? Я вообще из себя ничего не представляю. Это я не кокетничаю, все объективно говорю. Даже кафе он для меня открыл. Наверно, чтобы я не выносила ему мозг, сидя дома.

– Но ведь таким уютным ты его сделала?

– Да, и организовала тут тоже все я, но это мелочи.

– Ты себя недооцениваешь.

– Ладно, прости в сотый раз за сопли. Спасибо, что выслушала. Как–то очень легко стало на душе. Если и тебе захочется чем–то поделиться, я с радостью тебя выслушаю, поддержу. Да и вообще, зови на помощь, у меня столько свободного времени, что я примчу раньше, чем кто–либо.

Улыбаюсь. Здорово, что удалось кому–то помочь. Когда слушаешь истории про то, как изменяли другим женщинам, становится легче. Как бы отвратительно это не звучало. Понимаешь, что ты не одна такая, не только тебя обманывали и держали за дуру.

Подход Лены мне не близок, она будет терпеть и дальше. У Оли примерно такой же. Жаль только, что Оля начала втирать мне свои умозаключения на этот счет и попыталась навязать свое мнение. С Леной проще, она не дает непрошенных советов. Но делиться слишком личным, я пока не готова.

– Я тобой восхищаюсь, Лер. Ты такая стойкая, такая жизнерадостная, не смотря на то, что происходит вокруг тебя. Кроме смены локации для работы, у тебя есть какие–то новшества в жизни?

– Я решила съехать из дома, хочу ближе к центру. Мне тут нравится.

– Ого! Вот это глобальные перемены! Что–то случилось? Может, финансами надо помочь?

– Нет, спасибо, у меня есть отложения. Это моя внутренняя трансформация, хочу начать новую жизнь.

– Как здорово, Лер! Давай помогу с поиском квартиры? Ты хочешь сразу купить или пока в аренду?

– Пока просто снимать. Надо приглядеться к району, я никуда не тороплюсь.

– Я с радостью помогу! У меня есть знакомый риелтор, он подберет самые лучшие варианты!

– Спасибо. – Вижу, как она вдохновилась этим делом. Как будто до этого ей просто было скучно, а сейчас нашлось чем заняться. Интересная она, конечно, девушка. Но ее рвение помочь очень во мне откликается.

– Лер, извини, что лезу не в свое дело, а как тебе удалось одной разобраться со всеми последствиями катастрофы? Это ведь нужно было решить вопрос с машиной, с личными вещами, телефоном там, не знаю… С документами…

ГЛАВА 11

Вроде поддержать хотела, а получилось как–то не очень. Натягиваю улыбку.

Звонок. Оля. И хочется и не хочется говорить одновременно.

– Подруга. – Говорю Лене и вижу, как меняется ее лицо.

– Ну, я тогда пойду, мне надо еще по делам. И там куча всего… Хорошего тебя дня. – Мнется пару секунд, встает из–за стола и быстро уходит.

– Слушаю. – Выдаю без особых стараний.

– Привет, Лер. Ты сегодня из дома работаешь? В кофейне тебя не нашла.

– Да. Что–то случилось?

– Да нет, думала обсудить с тобой поездку в лагерь. Ты поедешь?

– Поеду.

Чувствую, как она рада где–то на том конце. Хотя, возможно, я просто продолжаю идеализировать наши отношения.

– Ты не против, если я тоже? – Спрашивает с ноткой сомнений в голосе.

– Конечно, не против. Кто я такая, чтобы тебе запрещать? – Говорю сдержанно, но, не переходя грань.

– Я рада, просто знай это. А что скажешь насчет… Аслана?

– Его нужно спрашивать, причем тут я.

– Лер, я чувствую, как твоя злость вот вот испепелит мой телефон. Давай я приеду, и мы поговорим.

– Не сегодня.

– Хорошо. Не против, если Артем поедет с нами? Не хочу оставлять его в городе одного, а желающих все равно из мужиков не будет. – Закатываю глаза.

– Нет, это ваше дело, Оль. Обговори с Марией. Если ее все устроит, не вопрос.

– Отлично, значит, поедем таким составом. Если Аслан, конечно, согласится. У него ведь столько дел. Вряд ли он сможет выбраться в какой–то лагерь.

– Мне пора, Оль. До связи. – Кладу телефон, еле сдержав себя. Не могу слушать ее больше. Каждое слово бесит до чертиков.

Какой–то день сегодня выдался насыщенный на разговоры. Меня с такой скорость качало на эмоциональных качелях, что я чуть не тронулась в конец.

Забираю Пашу, едем в больницу. В частной находиться, естественно, приятнее в сто раз, чем в обычной.

Атмосфера заботы и комфорта ощущается с порога. Широкие, светлые холлы украшены зелеными растениями и мягким освещением, которое создаёт уютную обстановку. Лёгкие деревянные панели и пастельные тона стен добавляют спокойствия, сразу вызывая чувство доверия и защищенности.

Мы проходим мимо рецепции, где приветливые медсёстры с улыбками встречают нас, предлагая помощь и информацию. Просторные коридоры из стеклянных перегородок и яркого пола создают какой–то вау эффект.

Мы здесь бываем часто, нас уже все привыкли видеть. Палата, в которой находится Ден, в конце коридора, нас пускают только в тамбур, там установлено большое стекло, через которое мы можем спокойно наблюдать за состоянием Дениса. Он лежит на кровати, окружённый медицинским оборудованием. Выглядит бледным.

Каждый раз мое сердце сжимается, когда Паша стоит рядом, его плечи чуть опускаются, и он сжимает кулаки, пытаясь справиться с волнением. Мы оба, как правило, молчим, наблюдая за тем, как медсёстры проверяют аппараты и заботятся о его отце. Через стекло невидимая преграда делает его более хрупким и далеким, но в то же время это окно становится мостиком, связывающим нас в этот непростой момент.

Я чувствую, как Паша борется с нескончаемыми мыслями и эмоциями, и нахожу нужные слова для поддержания – просто держу его за руку, стараясь передать ему силу. Это место, эта больница – не просто место опасности, но и надежды. Мы здесь, чтобы поддержать его отца и это главное.

– Он справится. Ты видишь, как я уверена в себе? Разве такое было бы возможно, если бы все было плохо? – Знаю, что это придает ему капец какие большие надежды.

– Я рад, что он не в том месте. – Паша не в первый раз говорит мне об этом, тем местом он зовет гос больницу. – Там было страшно.

– Согласна с тобой, но мы так стойко справились. Особенно ты. Твой отец будет тобой гордиться. Давай представим, что он спит? Ему надо набраться сил, потому что потом придется безбожно работать, чтобы оплатить этот курорт!

Улыбается.

– Пойдем?

– Да.

Выходим в коридор, направляемся к выходу.

– Здравствуйте. – Слышится где–то со стороны ресепшена.

– Здравствуйте, Марина Дмитриевна. – Отвечает сын, а у меня ступор. Не могу и не хочу поворачиваться. – А куда вы пропали? Нам сказали, что вам пришлось уйти. Вы заболели?

– Можно и так сказать, Паш. Рада была встрече.

– И я. – Переводит свой взгляд на меня. – Мам, ты чего? Там Марина Дмитриевна! – Говорит с огоньком в глазах.

– Здравствуйте. – Произношу обернувшись, но, не поднимая глаз.

ГЛАВА 12

Выходим из больницы. Я ощущаю, как холодный воздух бежит по моей спине. Каждый вздох приносит с собой мерзкое ощущение, внутренности сжимаются от тревоги. Я стараюсь собраться, но дрожь не стихает. Паша смотрит на меня с испугом, его глаза полны страха и непонимания.

– Мам, что с тобой? – его голос звучит тревожно. – Тебе стало плохо после того, как ты папу увидела?

Я заставляю себя улыбнуться, но внутри мне не хватает сил, чтобы скрыть то, что беспокоит.

– Похоже, давление, малыш, – стараясь успокоить его. – Ничего страшного.

В голове крутятся мысли о том, что только что произошло. Она первая поздоровалась, окликнула нас. Хотя мы могли бы просто уйти, не заметив ее. Специально громко поздоровалась, была уверена, что всё под ее контролем.

Я не хотела смотреть на нее, но глаза все равно зацепились и я почувствовала нездоровый шок: её глаза светились, а на лице была улыбка. Мерзкая улыбка, от которой я околела, потому что вдруг поняла, с кем имею дело.

Мы едем в машине, и по дороге я пытаюсь собраться с мыслями. Я больше не уверена, как мне действовать в этой ситуации. Если бы только Паша знал, что только что он мило беседовал с любовницей своего отца, конечно, он бы тоже стал другим – сгорбившись от горечи или напротив, воспринял это как вызов. Но никому это не нужно.

– Мам, ты мне расскажешь потом, что с тобой? – он кидает на меня быстрый взгляд, полон неподдельного беспокойства.

Я сосредотачиваюсь на дороге, но мысли, как бы я ни пыталась их отогнать, снова возвращаются к той сцене. Я чувствую, как меня переполняет возмущение и неприязнь к самой себе за то, что оказалась в этом месте и в этом разговоре.

– Конечно, расскажу, – наконец отвечаю, хотя не знаю, как объяснить ему всю сложность ситуации, не распыляя его детские иллюзии. – Просто сейчас мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

Слёзы подступают к глазам, и я сдерживаю их, чтобы не показать слабость Паше. Я знаю, что он смотрит на меня, ожидая объяснения. Мы продолжаем ехать в тишине, и я чувствую, как моя душа постепенно уплывает в океан мрачных мыслей, и неясные карты моего будущего расплываются перед мысленным взором.

Мысль о том, что прежние представления сына о нашей семье может начать рушиться, гнетёт. Я чувствую, как реальность, которую я так старательно строила для Паши, начинает рассыпаться, и главное, что мне нужно сделать сейчас, – это защитить его от ненужных мыслей о любви и предательстве.

Мы приезжаем домой, я сажусь на стул и держусь за голову. Что с тобой, Лера? Соберись, уложи сына, потом будешь утопать в своих мыслях. Не могу.

– Мам, я тебе сейчас чай сделаю, ладно?

– Спасибо, Паш.

Суетится, моет руки, ставит чайник, заваривает чай, нарезает имбирь, лимон.

– Пей, мам.

– Ты так вырос, сынок.

– Мам, если и тебя в больницу положат, что мне делать?

Эти слова наконец–то отрезвляют.

– Паш, ты чего? Все хорошо. Никто меня никуда не положит. Я здоровее всех. Это все давление, погода плохая сегодня, магнитные бури. Такое бывает очень приочень редко. Ты должен быть во мне уверен, я всегда буду с тобой, понял? – Кивает. Господи, как же я напугала сына. – И папа скоро придет в себя, и все будет хорошо. Понял?

– Понял, мам. Ты береги себя, ладно? Не работай много.

– Договорились, дорогой. – Обнимаю его крепко, – Я люблю тебя. Ты самый замечательный парень, самый лучший на этой земле.

Даю себе слово, что постараюсь больше никогда не терять бдительность при сыне. Я не знаю, как все организовать так, чтобы сохранить его психику при всем этом раскладе, но очень постараюсь это сделать.

– Паш, слушай, я тут подумала. – Думаю, сейчас самое время. – Как ты смотришь на то, чтобы переехать ближе к центру, снять квартиру? Так было бы ближе и к школе и к папе.

– Я за, мам. Как скажешь. Мне так в сто раз лучше. Если прям центр, то к Михе будет близко. И к Деме не так далеко.

– Тогда я буду искать варианты. – Облегченно выдыхаю.

– А еще, Паш! Вам рассказали, что вы едете в лагерь в субботу?

– Нет. Серьезно? – Глаза зажигаются. Отлично! Как вовремя я придумала ему сообщить. – Блин, это супер круто, мам. Я позвоню Михе и Деме. А ты в этом году с нами?

– Да и тетя Оля тоже.

– Было бы супер, если бы папа Демы поехал тоже. Он там офигеет, как круто все. И Дема будет рад, они очень дружат, прям сильно. Как будто не папа с сыном, а друзья.

– Классно. – Улыбаюсь. – Давай звони друзьям, а я приготовлю что–нибудь на ужин.

Убегает счастливый. Наверно, надо его часто чем–то увлекать. Он же еще ребенок, так быстро забывает какие–то мимолетные переживания.

«Сообщила своим подружкам, что едешь?» – Сообщение от Аслана. Секунду думаю, потом понимаю, что он про родительский комитет.

«Да».

«Умничка, хорошая девочка». – Черт, три слова в сообщении, а мне уже не помешало бы сходить в душ. Это что–то ненормальное.

Тишина. Больше не пишу.