Невыносимый Дар

Глава 1

Сложно быть принцессой, если в твоем прошлом маньяк, а будущее туманно. Об этом я думаю, стоя на улице в захолустном городке и изучая окно, разрушившее все надежды и отбросившее меня на несколько лет назад. Туда, где нет одаренной спортсменки и менталистки, умеющей взрывать головы, как арбузы, а есть только маленькая, очень напуганная девочка, жизнь которой не будет прежней. Девочка, увидевшая в окне красивую куклу и совершившая ошибку, доверившись человеку, которого знала. Не очень верила, побаивалась, но не ожидала зла.

Дождь начинает крапать неожиданно, но очень кстати. Он смешивается со слезами на моих щеках, скрывая слабость. Я не могу отвести взгляд или сойти с этого места.

— Подожди здесь, — бросает Дар и срывается к дому.

— Ты куда? — спрашиваю я безразлично.

— Мы должны выяснить, кто в этой квартире. Ясно, Каро? — уверенно говорит он, и с меня, словно слетает ледяная скорлупа. Мне было необходимо, чтобы кто-то в этой ситуации действовал увереннее, чем я.

— Ясно. — Я киваю и отправляюсь следом.

— Ты куда?

— Не думаешь же ты, что я останусь стоять здесь? Нет, Дар. Я должна видеть сама. Возможно, тогда прошлое меня отпустит.

Парень осторожно соглашается, и мы вдвоем направляемся в сторону дома. Меня трясет. Руки дрожат, и к горлу подкатывает тошнота. Тот же темный и обшарпанный подъезд. Кажется, ремонт не делали со дня постройки дома еще в прошлом веке. Три скрипучие деревянные ступени, коричневая дверь с облупившейся краской и запах… старости и нищеты.

— Если хочешь, можешь подождать снаружи, — предлагает Дар, но я отрицательно мотаю головой.

— Не хочу. Мне нужно видеть самой.

Мне все нужно делать самой. Такова уж моя натура. Поэтому обхожу парня. Замираю перед дверью и, сосчитав мысленно до трех, стучу. Где-то в глубине души, ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы дверь открывалась. Но с той стороны предательски щелкает замок.

Дыхание перехватывает. Я реально забываю набрать в легкие воздуха, и голова начинает кружиться от недостатка кислорода. Я даже представить не могла, насколько страшно мне будет. Сначала в полумраке подъезда показывается светлая полоска из осторожно приоткрытой двери. Она скользит по пыльному полу и падает на носки моих ботинок. Я заворожено смотрю на нее, а она становится все шире. Поднять глаза вверх, чтобы взглянуть в лицо своему кошмару я не могу, пока не слышу нейтральный голос Дара.

— Здравствуйте…

Сердце пропускает удар. Вряд ли бы парень поздоровался с маньяком таким тоном.

— Здравствуйте.

Ему отвечает неуверенный девичий голос. Вскидываю глаза и вижу перед собой девушку или, вернее, молодую женщину. Старше меня где-то лет на пять. Очень худенькую, большеглазую с рыжими волосами, забранными в пучок на макушке. На ней растянутый светло-серый свитер и штаны, немного вытянутые на коленях. В руках ботинок. Другой все еще на ноге. Видимо, она только вернулась домой, возможно, с работы. Она совсем не похожа на мой кошмар. Абсолютно обычная жительница провинциального небогатого городка, которой приходится долго и тяжело трудиться, чтобы выживать. Жизнью такое существование назвать сложно, я прекрасно знаю, что такое жизнь здесь. Всего пять часов пути от Горскейра, а совсем другие реалии.

Мы смотрим друг на друга с одинаковым недоумением, и молчание затягивается, пока девушка не решает заговорить первой.

— А вы… — начинает она, но ее перебивают.

— Мамочка, а кто это? — Из комнаты выбегает девочка, лет пять, не больше. Такая же рыжая и голубоглазая и прижимается к ноге девушки.

— Милая, иди поиграй. Я сейчас…

Девчушка смотрит на нас во все глаза, как на диковинку, но кивает и снова скрывается в недрах квартиры.

— Простите… — Я сглатываю и пячусь. — Раньше эта квартира принадлежала…

— Да, у нее был другой хозяин. — Девушка кивает. — Он умер, а его вдова продала квартиру за такие смешные деньги, что у меня получилось ее купить. Это несказанная удача для нас с Молли. Сама вдова живет в доме напротив. Если у вас вопросы по поводу старого хозяина, наверное, лучше спросить у нее, я ничего не знаю. Знаю, он был не очень хорошим человеком… — Она замолкает. — Но я его совсем не знала, извините.

— Еще раз простите, — хрипло говорю я и начинаю отступать, но натыкаюсь спиной на Дара, который стоит на месте, как вкопанный.

— Мы хотели узнать по поводу куклы на окне… — уточняет он, и у меня сжимается желудок.

— А это… — Девушка передергивает плечами и тихо говорит: — Признаться, у меня от нее мурашки по коже, но она закреплена на подоконнике. И уже была закреплена, когда мы въехали в квартиру. Я хотела выкинуть, но кукла очень понравилась дочке, поэтому пришлось оставить… У Молли не так много игрушек. А что вы хотели?

— У меня в детстве была похожая… — выдавливаю из себя я, пытаясь понять, что это все значит. Рыжеволосая хозяйка квартиры выглядит искренней. Не могу понять, кто закрепил куклу на подоконнике. — И я жила тут неподалеку. Поэтому кукла в окне… на миг мне показалась, что эта та самая кукла, которую я потеряла в детстве. Простите еще раз, — говорю я и утягиваю Дара за собой. Мне не хватает воздуха.

— Не понял, этот урод еще был женат? — восклицает парень возмущенно, но это точно не та тема, которую я хочу поддерживать. Точнее, даже не хочу. Это определенно не та тема, которую я могу поддерживать.

— Прошу тебя, не сейчас, — отвечаю я. — Поехали отсюда, быстрее. Мне плохо. Значит, он все же умер.

— Значит…

Дар не спорит со мной, подводит к магмобилю и открывает дверь. Я не привыкла, чтобы за мной ухаживали, но сейчас, кажется, не в состоянии сделать даже такую элементарную вещь, как самостоятельно попасть внутрь магмобиля. Сажусь в салон, прикрываю глаза и чувствую, что бьющая меня дрожь не отступает. Я даже не сразу замечаю, что Дар сам не садится. Поворачиваюсь и вижу, что парень отходит от магмобиля в сторону дома, где на окне все еще стоит кукла, выделяющаяся черным силуэтом на свету.

Глава 2

Не сопротивляюсь, когда Дар ведет меня в строну расположенных между деревьями домиков. О чем-то говорит с охранником, заходит на пять минут внутрь административного здания и возвращается с ключами.
— Пошли. Хочешь сначала поесть или заселиться? Вещей у нас нет, поэтому без разницы.
— Заселиться, — немного подумав, отвечаю я. – Мне надо умыться.
Дар кивает и, приобняв за плечи, увлекает меня по вымощенной дорожке куда-то вглубь комплекса. Тут очень тихо. Кажется, совсем нет постояльцев. Возможно, потому, что будний день. Пахнет сосновым лесом и осенью.
Я слышу журчание реки и не ошибаюсь. Мы выходим на берег с симпатичной набережной, на которой стоят три небольших домика с панорамными окнами и видом на воду. Правый — наш. Он небольшой, по сути, обычный гостиничный номер. Широкая кровать, диван и журнальный столик. Панорамное окно и дверь. Вид на воду, открывающийся из самого домика и небольшой веранды, на ней два плетеных кресла, клетчатый плед, жаровня, на которой можно при желании приготовить мясо или просто погреться промозглым вечером у огня.
— Ну как тебе? — спрашивает Дар, который кидает куртку на спинку дивана и обводит взглядом наш номер.
— Пожалуй, это то, что мне сейчас надо, – вполне искренне отвечаю я и подхожу к окну. Мирно текущая вода, в которой отражается низкое осеннее небо. Капли начинающегося дождя на стекле – все это заставляет выдохнуть и не думать о плохом. – А можно, мы никуда не пойдем отсюда?
— Ты не голодная?
— Не знаю, когда дурацкий день, я могу не есть… мне все равно.
— Я не могу не есть, — признается парень. – Не против, если я закажу сюда?
— Да, это будет лучшее решение. Прости, что приходится со мной возиться. И… — Я закусываю губу. – Спасибо тебе.
— Все нормально, Каро. У всех бывают дерьмовые периоды. Это не повод, чувствовать себя виноватой.
Дар уходит, видимо, добывать нам еду, а я остаюсь одна. Выдыхаю, и понимаю, не могу справиться. Переварить этот день. Мне действительно нужно еще что-то, что заставит переключиться. Кукла, мать, гнетущая атмосфера лечебницы. Возможно, Дар и прав, мне определенно нужно напиться, только вот я совершенно не уверена, что алкоголь поможет.
Скидываю одежду прямо в комнате и отправляюсь в душ. Отличное средство. Любое дерьмо можно с себя смыть.
Кроме ванной, которая кажется просто огромной, нахожу сауну, из нее тоже открывается панорамный вид на реку. Да и сама ванная расположена так, что можно лежать и смотреть на воду и падающие желтые листья редких лип, которые смотрятся среди вечнозеленых сосен яркими мазками.
Включаю воду, щедро выливаю пены и отправляюсь в сауну. Закрываю глаза, и на какое-то время отрешаюсь от мира. Мне нужны эти минуты одиночества в месте, которое, кажется, находится в другом мире.

Завтра мы вернемся в Горскейр, и там все будет иначе. Снова проблемы и страхи, даже если Лестрат докажет вину Викса, все равно я вряд ли смогу быстро выкинуть из головы случившееся, а страх, как известно, отравляет жизнь. И на кону соревнования. Важные и прибыльные в случае победы, а я и так пропустила слишком много тренировок. Больше, чем за весь прошлый год. Но это неважно. Сегодня неважно. Сегодня важно привести свои нервы хотя бы в относительную норму.
Выползаю из сауны, как вареная муха. Голова немного кружится, а сердце стучит, но все равно с наслаждением опускаюсь в пену, откидываю голову на подлокотник и прикрываю глаза, когда слышу, как открывается дверь.
— Ты охренел? – спрашиваю я, впрочем, даже не меняю позу и не открываю глаза. По шагам слышу, как Дар подходит ближе.
— Подумал, что тебе нужно выпить, — ровно отвечает он.
Лениво открываю глаза и действительно вижу в руках парня бокал. Дар пристально смотрит на меня, а я, несмотря на то, что пена закрывает меня до подбородка, испытываю неловкость. Пена не отменяет того факта, что под ней я голая.
— А если бы я была в ванне без пены? — интересуюсь у парня с вызовом.
— Ты считаешь, я не смог бы справиться с увиденным, или что? – с усмешкой парирует он. — Если бы ты так боялась, что я войду, закрыла бы дверь на сотню замков. Но ты этого не сделала.
— Я просто забыла, какой ты мудак.
— Твое вино, Каро!
Дар передает мне бокал и выходит. А я смотрю ему вслед и иррационально хочу, чтобы парень остался. Кажется, сегодня он мне нужен больше, чем вино.

Выхожу из ванной в более или менее адекватном состоянии. После ухода Дара мне становится скучно, я допиваю вино и почти сразу же вылезаю из остывающей воды. У меня почти получилось перезагрузиться. Утопаю в мягком безразмерном халате, и меня практически не трясет. Это уже достижение. Еще бы избавиться от поганых мыслей.
Дар сидит в кресле. На столике перед парнем какие-то закуски, металлическое блюдо под крышкой, открытая бутылка игристого в ведерке со льдом, словно у нас свидание. Только свидания не для таких, как я или Дар. Для нас алкоголь — способ сбежать от проблем. Иногда не самый лучший.
— Как ты? – Парень, услышав мои шаги, отлипает от магфона, в котором зависал и внимательно смотрит на меня. От этого взгляда становится не по себе. Меня напрягает, что от любого взгляда Дара мне не по себе. Кажется, парню достаточно просто быть поблизости, чтобы меня начинало вести. Как он не замечает этого? Или просто делает вид?
— Лучше, — сухо отвечаю я. Кресло перед столиком одно. До дивана далековато, поэтому я устраиваюсь на мягком подлокотнике рядом с Даром. Парень дергается, порываясь встать.
— Садись, я возьму себе стул.
— Забей. — Я останавливаю его и тянусь за тонким слайсом сырокопченого мяса. — Боги, оказывается, я хочу есть! Удивительное открытие! Обычно на нервах от еды меня тошнит! И напиться. Сегодня моя очередь, — безапелляционно сообщаю я Дару.
— Как скажешь, – Отвечает парень с усмешкой и наполняет бокал, невзначай задев мою руку своей. Мимолетное прикосновение действует, как удар тока. Залипаю на его губы и ловлю удивленный взгляд.
— Что? – Дар слегка хмурится, а мне становится неловко.
— Ничего. Ты составишь мне компанию? – Киваю в сторону игристого и второго пустого бокала.
Дар задумчиво пожимает плечами, смотрит на бутылку и отвечает:
— Как скажешь.
— Переживаешь, что одной бутылки не хватит, чтобы меня напоить? – усмехаюсь я.
— Не переживаю. – Он хмыкает. – Я взял две.
— Предусмотрительный. Но я почти не пью. Мне и одной, разделенной с тобой достаточно.
— Наверное, ты не поверишь, но я тоже почти не пью…
— А так и не скажешь… на вечеринке…
— Это был единичный случай, за который мне, пожалуй, даже немного стыдно. Не перед тобой, если что… — тихо уточняет он, останавливая взгляд на моих губах. И я вспыхиваю, вспоминая тот жадный, полный разрушительной страсти поцелуй. – Перед собой. Не люблю терять контроль.
— То есть то, что ты наговорил мне… — Я с горечью качаю головой и выпиваю бокал практически залпом.
— Каро, дело не совсем в тебе, — признается Дар и откидывается на спинку кресла, прикрывает глаза. Поворачиваюсь и изучаю росчерки теней от ресниц на его щеках, а парень продолжает, не подозревая, что я на него пялюсь. — У нас сложные отношения с Китом. Раньше многие девушки вообще не видели разницы. Не пытались запомнить. Я, он… какая, в сущности, разница? Одинаковые же! Сейчас… он более предпочтительный вариант просто потому, что у него комплектация более полная…но… это ничего не меняет. – Дар открывает глаза и теперь смотрит на меня в упор, заставляя теряться. — Мне все равно не нравится, когда девушке без разницы, я или брат… я не могу за это извиняться.
— Вы совсем разные, — глухо отвечаю я. – И дело совершенно не в экзоскелете. Просто разные, но я тоже не буду просить прощения за тот вечер…
— Извинения — не наш конек? Да? – усмехается парень, подливая пенящуюся жидкость в мой бокал.
— Видимо, да, – соглашаюсь я, и бокалы с легким звоном встречаются. – За упрямство.
— За упрямство, — поддерживает Дар, и мы одновременно делаем глоток. Почему-то мне кажется, что и для меня, и для Дара это единственный способ сказать «прости». Есть еще один… но после него, боюсь, просто выпить вместе не поможет.

Глава 3

Задумчиво смотрю в пустой бокал, собираясь с мыслями, а Дар подливает еще. Кажется, мне уже лишку. Пора переходить на чай, но сначала надо дорассказать. Так получилось, что об этом я никогда и никому не говорила. Шэх знает, но он просто присутствовал в тот период моей жизни. Он видел, что происходит, видел, на кого я похожа после двух лет заточения. Ему не нужны были слова.

— Когда я попала к тому человеку… он держал меня в доме напротив того, где мы жили с мамой. Нужно было просто перейти через дорогу! И заглянуть в подвал.

— В той квартире, где на окне стояла кукла?

— Не совсем, у него под квартирой было еще несколько помещений, хорошо укрепленный, звукоизолированный бункер. Его никто так и не нашел. И я считаю, в этом есть вина моей собственной матери.

— Почему? Она что-то знала?

— Нет, не знала. Не хотела знать. Он продолжал ходить к ней, потом переехал. Я каждый день ждала своей смерти, а моя мать спала с маньяком и вышла за него замуж. Она знала, как я его боюсь. Она знала, я не раз делилась своими переживаниями. Я пропала, но она ни слова не сказала магследователям об этом. Даже потеряв меня, она защищала его и верила. До последнего. Ей нужно было просто немного усомниться в нем и предположить, что мои слова были не детской глупостью, и меня бы могли найти. Даже когда я сбежала, сильно поломалась, потому что он почти меня догнал, и пришлось прыгать с крыши. Она и тогда сказала, что я придумываю.

Если бы можно было просто продолжить жить дальше, сделав вид, будто ничего страшного не произошло, она бы это сделала. Но ее муж пускал слюни в камере, а я вернулась после двухлетнего отсутствия. Не могла ходить, плохо соображала, не верила в то, что все закончилось — это нельзя было скрыть от магследователей. И когда она поняла, что именно я сделала, чтобы спастись, она испугалась не его, а меня. Я не могу простить ей этого. Не могу простить, что тогда она проводила больше времени не у моей постели, а у его.

— Она не навещала тебя?

— Навещала. Возможно, я эгоистка. Но я не могу простить, что она навещала и его. Дар, она продолжала любить его до самой смерти. И рассчитывала, что я пойму и приму ее выбор. Не знаю, как можно? Я не поняла, не приняла и не хотела играть в немного несчастную семью, глава которой из-за трагической случайности оказался в психушке. Мне кажется, она реально ждала, что я буду на выходных возить с ней кексы тому, кто превратил два года моей жизни в ад. Когда она сказала мне, «ты-то жива и почти здорова (я тогда была в экзоскелете), а он уже заплатил и теперь нуждается в любви», я не стала спорить. Просто собрала вещи и уехала к шэху. Он оформил опекунство.

— Мать не была против?

— Была, но суд счел весомыми наши аргументы. Жить в семье, где отчим - маньяк, от которого ребенок чудом спасся, неправильно. Мама и Урод не были в разводе. Думаю, мне сочувствовали все. Вот такая грустная история. Мне нельзя пить, трезвая я бы никогда тебе ее не рассказала.

— Почему? — в голосе Дара просквозила легкая обида.

— Потому что не люблю жалость. Мне кажется, ты, как никто, должен меня понимать.

— Я тебя понимаю, — кивает парень, и убирает прядь от моего лица. Легкое касание пальцев, и теплая ладонь, к которой я прижимаюсь щекой. И все же мне необходимо было выговориться.

Время замерло, и это к лучшему. Я не хочу даже мыслями возвращаться в прошлое, и не хочу перешагивать в следующий день — уверена, и он не принесет ничего хорошего. А здесь и сейчас я чувствую умиротворение и покой. Ладонь Дара теплая. В моих ушах легкий шум от пузырьков шампанского, и тишину нарушает только наше дыхание в унисон. Мы словно синхронизировались, и это удивительное ощущение. Я чувствую себя особенно одинокой и несчастной, и только этот парень рядом заставляет осознавать, что я еще жива и даже относительно нормальна. Точнее, мы настолько ненормальны оба, что эта ненормальность нас роднит.

Теплые пальцы у меня на щеке. Повинуясь легкому давлению, поворачиваю голову и устраиваю ее на плече Дара. Щекой чувствую жесткие спицы экзоскелета, но игнорирую. Прикрываю глаза и вдыхаю едва уловимый аромат бергамота, цитруса и теплой мужской кожи. Этот запах кружит голову и делает меня слабой.

Или слабой меня делает алкоголь. Он обнажает мою душу, страхи и слабости, чувство одиночества и беззащитность. Мне кажется, что я снова в том шкафу, и моя связь с реальностью — это Дар. Моя рука все еще на его плече. Касаюсь пальцами теплой кожи в воротнике рубашки, очерчиваю контур спиц и снова скольжу по мышцам. Это движение неосознанное, но меня успокаивает. Мне нравится на ощупь его тело, и сейчас, когда границы дозволенного размыты, сложно не прикасаться к нему.

Стук сердца парня раздается фоном. Ускорение ритма даже не замечаю. Мое собственное сердце, синхронизируясь, стучит быстрее. Дар позу меняет неожиданно, и я выныриваю из состояния невесомости и некого внутреннего баланса в мир, в котором слишком много сложностей.

— У тебя бокал пуст… — тихо говорит парень, словно оправдываясь. Я послушно протягиваю бокал и наблюдаю, как его с шипением наполняет игристое.

Невольно смотрю на Дара поверх пенящейся жидкости с ярким виноградным ароматом. Сейчас глаза парня, как грозовое небо, не голубые, как обычно, а насыщенно-синие. Длинные ресницы — такие трогательные, что, кажется, совсем не подходят Дару, хоть и очень мне нравятся. Темные брови правильной формы и губы… его губы — мой фетиш. Я не могу не изучать их, и не могу не целовать. Сейчас это единственное правильное решение… или все-таки неправильное?

Пока я еще способна думать о том, что нас ждет с утра. Разочарование, отчуждение, неловкость и долгая дорога домой, которая и так пройдет с похмельной головой. Так, может быть, стоит обойтись хотя бы без угрызений совести?

Делаю глоток игристого, вкуса которого практически не чувствую. Пью исключительно для того, чтобы заглушить иррациональное желание стать ближе к Дару. А парень просто внимательно изучает меня из-под опущенных ресниц. Так и сидим неподвижно. Мое бедро касается его ребер, и я сейчас смотрю на Дара сверху вниз. Между нами лишь бокал, которым я пытаюсь защититься от глупых желаний.

Глава 4

Каро

Никогда в жизни! Никогда и ни за что. Ненавижу игристое и утро, а еще чувство стыда. Как же мне плохо. И морально, и физически. Интересно, можно глаза не открывать вообще? И не говорить и делать вид, что я сплю дальше. Боги! Что я вчера творила? И как смотреть Дару в глаза? А нас еще ждет долгая дорога домой в одном магмобиле. Как ее вообще вынести?

Я собираюсь с духом достаточно долго, и даже уговоры не помогают. Я сильная и смелая, но выйти на татами проще, чем открыть глаза и вернуться в реальный мир и увидеть Дара. Что в его глазах? Презрение? Насмешка? Желание продолжения? Я не готова ни к одной из этих эмоций. Я просто хочу забыть вчерашний вечер. Знаю, это слабость, но вокруг меня и так все очень сложно. Но, увы, сделать вид, будто я труп нельзя. Рано или поздно придется встретиться со своими страхами, а Дар — это все же не маньяк. Так какого демона, мне страшно почти так же?

Я не решаюсь пошевелиться, пока не понимаю, что рядом со мной никого нет, а по комнате плывет запах кофе. Он-то и выманивает меня из своей раковины. Осторожно открываю один глаз, потом другой. Дар на кресле перед панорамным окном, в полоборота ко мне. В руках стаканчик кофе, другой стоит на краешке стола возле кровати и одуряюще пахнет утром и бодростью, которой у меня нет.

— Утро доброе?

По тому, как звучит эта фраза, понимаю, Дар тоже помнит, сколько я вчера выпила. «И чего творила», — напоминаю сама себе. Парень явно боится моей реакции.

— Не уверена… — отвечаю тихо, поражаясь, как хрипло звучит голос и каким гулом отзывается в голове каждое движение. Надо запомнить это состояние, когда я вздумаю взять в руки бокал с игристым. Мне совершенно не нравится это состояние тупого, испытывающего стыд овоща.

— Зелье от похмелья? — участливо предлагает парень с совершенно нейтральным выражением лица. Видимо, я выгляжу настолько жалко, что даже Дар не хочет меня троллить.

— А у тебя есть?

Дар встает и протягивает мне небольшой пузыречек. Беру его, стараясь не смотреть на парня и не касаться его руки. Кажется, если дотронусь, сразу же вернусь во вчерашний вечер, когда тело плавилось от страсти. Как хорошо, что Дар меня остановил. Хорошо и немного жалко.

Печально, что я не могу понять, что хочу. Точнее, я хочу Дара, только вот до сих пор считаю это желание опасным и неправильным. Желанием, с которым необходимо бороться. После зелья и душа становится чуть лучше, но алкоголь все же самое коварное изобретение человечества. Я обещаю себе не пить никогда в жизни.

Потихоньку возвращаюсь в реальный мир. Например, вспоминаю, что у меня есть магфон. Он валяется на дне рюкзака с выключенным звуком. Наверное, стоит достать и проверить входящие. Все же я вчера уехала, никому не сообщив. Да мне и некого предупреждать, если честно.

Но именно вчера меня искали, кажется, все, кто мог. Сообщение от Энси, Волка, шэха и… Лестрата. Я смотрю на экран и понимаю, что пора возвращаться в реальный мир с его проблемами и сложностями. На этот раз окончательно. Надо отправляться обратно в Горскейр.

Дар понимает мое состояние, видимо, по взгляду.

— Что-то важное?

— Не знаю. Лестрат пытался связаться еще вчера, совсем вечером. С утра меня искали Энси и шэх. Но эти, возможно, просто беспокоились. Поехали, вызову их по дороге, узнаю, что еще случилось.

— Поехали.

Парень кивает и поднимается, берет с вешалки куртку и направляется к выходу. Я подхватываю стаканчик с кофе и направляюсь следом за Даром. Трогаю его за рукав и говорю.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что привез меня сюда. И за то, что не вспоминаешь вчерашний вечер.

Дар долго на меня смотрит и кивает, а меня не оставляет ощущение, что он хочет мне что-то сказать, но почему-то не говорит. Пока идем к магмобилю, Лестрат находит меня сам. Экран магфона вспыхивает голубым, и я получаю сообщение о том, что Викс повесился в камере. Это странно и страшно. Неважно, виновен парень или нет, это еще одна смерть рядом со мной. От этого на душе муторно и больно. Я хочу просто нормально жить. Да, как все обычные люди не получится, обычные люди не боятся замкнутых пространств и им не снятся кошмары о том, как они играют с мертвыми девочками. Но можно хотя бы без смертей, которые, так или иначе касаются меня?
Какое-то время пытаюсь переварить информацию, от Лестрата. Является ли самоубийство признанием? И если да, то получается, все закончилось? Но это не вяжется с куклой на окне… или вяжется? Может быть, я просто вспомнила ужас, который случился со мной в прошлом и в настоящем, и многие вещи додумываю сама? Изобретаю сложности там, где все просто? Ничего не понимаю. Викс мертв, страшный человек тоже. Маньяк не давал о себе знать два дня. Это, правда, все? Даже не верится.
Дар слышит наш разговор с Лестратом и вопросов не задает. Но, подозреваю, думает о том же, о чем и я.
— Похоже, я зря тебя заставила сюда ехать, — говорю я. — Все началось и закончилось в Горскейре. Страшный человек никак не связан с тем, что мою жизнь решили превратить в ад сейчас.
— Не зря, Каро, — отвечает Дар и открывает мне дверь в магмобиль. — Тебе это было нужно. И мне кажется, нужно было уже давно. Стоило убедиться в его смерти сразу же. Тогда бы ты не думала о том, что за запугиванием может стоять он. Ты не боишься гребня, куклы… ты боишься его.
— Но замкнутых пространств и мертвецов в своей комнате я все равно боюсь, Дар. Этого не изменить.
— Ну… так-то мертвец в комнате никого не может порадовать. Если честно, до сих пор не могу представить, как и зачем Викс убил ту девушку. Просто, чтобы напомнить тебе о прошлом?
— Вот и я не могу...
В дороге мы молчим. Перевариваем. Я смерть — Викса, вчерашнюю ночь, встречу с матерью и куклу, а Дар — не знаю. Он замкнулся и тоже не горит желанием что-то со мной обсуждать. На подъезде к городу прошу отвезти меня на тренировку. Мне особенно неловко в компании Дара сегодня, лучше бы я не помнила, какими бывают его смелые губы, насколько сводили с ума меня его прикосновения и как сильно мне хотелось большего. И я прекрасно осознаю, он тоже это прекрасно помнит. Что он обо мне подумал?
Прошу Дара высадить меня перед клубом. Пора возвращаться на тренировки. За пять часов пути зелье окончательно позволяет прийти в себя, и когда мы останавливаемся на парковке, я чувствую себя сносно, хотя бы физически. Морально мне все же ужасно. Но я знаю, сейчас Дар уедет и станет лучше.
— Еще раз спасибо, — говорю я парню, и он кивает в ответ. — И… — следующие слова даются непросто, но я обязана их сказать. — И прости меня.
— За что? — ровно спрашивает Дар, но я замечаю в его глазах лед. Словно, Дар не хочет слышать продолжение, но я все равно говорю.
— За мое вчерашнее поведение, я не должна была. Это все алкоголь… не буду больше пить.
— Не должна была, что? — холодно уточняет он, не сводя с меня глаз. И мне становится как-то особенно неуютно.
— Ты прекрасно понимаешь, что… — Я вздыхаю. Почему же так сложно?
— Нет. Не понимаю, Каро. Что ты сделала такого, за что просишь сейчас прощения?…
— С тобой невозможно, — срываюсь я и выскакиваю из магмобиля. Вот что за человек? Я действительно хотела извиниться за свою настойчивость, за неуместное желание близости, почему он просто не мог принять мои извинения. Это что, так сложно? Почему Дар такой сложный! Или, может быть, сложная я?

Глава 5

Каро

Выдыхаю, когда понимаю, что шэх за мной не идет. Отлично. Неужели я, наконец, останусь одна? Хотя бы на несколько часов. Я устала и эмоционально, и физически. Скидываю обувь и прохожу в зал, где падаю на диван, притянув подушку к животу. Закрываю глаза и откидываюсь на спинку. Хорошо. Иногда нужно очень мало для того, чтобы почувствовать себя счастливой.

Состояние такое, что даже моргать тяжело. Кажется, уснешь в тот же миг, как перестанешь шевелиться. Но я не умею спать сидя, а лечь нет сил. Поэтому просто сижу какое-то время и слушаю тишину. Знаю, что вокруг меня сгущается темнота, но встать, включить свет, поискать в холодильнике еду, сходить в душ и идти спать — все это очень напряжно, поэтому я просто не шевелюсь. В голове приятная пустота, вокруг меня никого и уютная безопасность дома шэха. Это ощущение родом откуда-то из детства.

Заставляет меня подняться осознание, что если я этого не сделаю, то усну прямо тут, и меня обнаружит шэх, когда вернется. Разбудит и продолжит неприятный разговор. А еще если спать сидя, то разболится шея, спина и прочие части тела, которым неудобно. Но неприятный разговор страшит сильнее. Говорить с кем бы то ни было сегодня в мои планы не входит. В мои планы входит спать. Ну и душ. Без душа после тренировки совсем уж грустно.

Со стоном откидываю подушку и поднимаюсь. Не зажигая свет, захожу по лестнице на второй этаж и, прежде чем идти в душ, заглядываю в «свою» комнату за полотенцем и домашней одеждой. Щелкнув пальцами, включаю освещение и замираю. На заправленной кровати, которую я совершенно точно за собой не убирала, и шэх этим не стал бы заморачиваться, сидит кукла. Та самая, которую выкинул Дар. «Если выкинул», — проносится у меня в голове. Но парня подозревать не получается. Дар не тот человек, который мог мне вредить. Не в его стиле. Слишком прямой, резкий. Месть за спиной… нет, это на него не похоже. А кто тогда? Кто мог вытащить куклу из мусорки? Мать?

Наверное, думать так неправильно. Но эта версия в моей голове имеет право на существование. Мать была помешана на маньяке. Она выбрала его, а не меня. Она оставалась с ним, даже зная, что он сделал, поэтому — да. Она могла вытащить куклу. Но вытащить, привезти сюда, пробраться в дом шэха и оставить ее у меня на кровати? Слишком сложная схема. Мама всегда была ведома и инфантильна. Даже если она это и провернула, должен был быть тот, кто ее направил.

Пячусь к выходу и, оказавшись в коридоре, захлопываю дверь. С удивлением замечаю, что меня больше не трясет. То ли я слишком устала, то ли адаптируюсь к фокусам маньяка. Но трогать куклу руками, спать в комнате, где она сидит, и даже трогать что-то из этой комнаты — для меня слишком, поэтому без зазрения совести толкаю соседнюю дверь. Нахожу чистое полотенце, беру майку, которая еще сохранила запах Дара и на автомате иду в душ. Предчувствие меня не обмануло. Викс ни в чем не виноват, и получается… ему кто-то помог уйти из жизни, ведь если парень ничего не делал, почему покончил собой? К счастью, усталость не дает думать и пытаться понять мотивы Викса, который тоже, выходит, пострадал из-за меня. Об этом размышлять мучительно.

Выхожу из душа и падаю лицом в подушку, на которой позапрошлой ночью спал Дар. Я понимаю, про куклу нужно рассказать. Шэху, Лестрату, Дару, но я не могу ни с кем сегодня общаться и решаю, что все подождет до утра. Я просто физически неспособна сегодня функционировать. Мне нужен сон.

Ужасное! Ужасное утро. Я просыпаюсь, едва только рассветает, и все события минувших нескольких дней сваливаются на меня лавиной. Самоубийство Викса, который, оказывается, ни в чем не был виноват — оно на моей совести. Встреча с матерью, которую я подозреваю в том, что она поехала крышей и стала последовательницей маньяка. Кукла, которая раньше мне являлась только во снах, а за последние пару суток я видела два раза. Волнительная и стыдная ночь с Даром, когда я напилась и просила слишком много. Неприятный разговор с шэхом. Есть ли у меня хоть какая-то сфера жизни, в которой все нормально?
Я вообще не хочу выходить из комнаты. Но надо. Пора возвращаться в колледж, но перед этим я должна поговорить с Лестартом.
Спускаюсь на первый этаж, вижу шэха, который в домашних широких штанах и растянутой майке колдует у плиты. Он достаточно высокий. Хотя чуть ниже Дара, но шире в кости. Сильный, уверенный, и я не понимаю, почему до сих пор один. Мне кажется, он выглядит гораздо моложе своих тридцати трех лет. У нас многие девчонки тайно в него влюблены. Такие, правда, в клубе не задерживаются. Мы все для него дети. И для меня он «папа», «старший брат», «наставник», тот, кто однозначно может напороть задницу. Но объективно, со стороны я вижу — он привлекательный мужчина. К тому же порядочный и ответственный. Наверное, беда в том, что шальные мудаки всегда пользуются большим спросом.
— Я думал, ты снова сбежала творить глупости, — не поворачиваясь, говорит он. — В комнате тебя не было…
Вопрос не звучит, но я его слышу у себя в голове. «Не помешалась ли ты, часом, спать в комнате парня, когда его там даже нет?»
— Кукла, — говорю я. — Вы видели куклу?
— Какая кукла? — Шэх хмурится, а я с ужасом замираю. Поворачиваюсь и подрываюсь к себе в комнату. Кровать по-прежнему заправлена, но куклы, действительно, на ней нет. Что за демонщина?
— Каро, все нормально?
Шэх с лопаточкой, который он помешивал яичницу на сковороде, догоняет меня у распахнутой двери.
— Нет.— Я качаю головой. — Не нормально.
Сбиваясь, рассказываю про куклу. Шэх внимательно слушает и потом осторожно уточняет:
— Каро, у тебя был сложный период. Ты устала и на взводе. Скажи, ты могла ошибиться?
Прикрываю глаза, понимая, что выгляжу идиоткой, у которой едет крыша. Но это не так. Я точно знаю, что я видела.
— Вы заправляли мою постель? — спрашиваю я тихо.
— Что? — Удивленно уточняет шэх. Не знаю, чего в его голосе больше — недоумения или возмущения.
— Я тоже не заправляла. Вчера кровать уже была заправлена, и в центре сидела кукла. Моя кукла. Я не поехала крышей и не страдаю галлюцинациями.
— Так подробнее, давай, о твоей кукле. — Он вздыхает и прислоняется к стене, задумчиво покручивая деревянную лопаточку, с прилипшим к ней кусочком яйца. Интересно, он выключил наш завтрак? — некстати думаю я, но мысль не озвучиваю, послушно отвечая на вопрос.
— Каждой девочке, которую забирал страшный человек, он дарил куклу. Красивую…
— И?…
— Это был образ, именно такой он хотел видеть девочку. Платье, прическа, макияж, аксессуары. Такая маленькая модель, на основе которой он планировал создать настоящую куклу из некогда живого человека.
— После смерти?
— Да. Куклы сидели у него на камине, многих девочек так и не нашли. Кроме тех, которые были назначены мне в подруги.
— У тебя тоже была кукла?
— Да.
— Ты не могла перепутать?
— Совершенно точно — нет. Я ее увидела в окне его квартиры позавчера, когда мы с Даром проезжали мимо. Девушка, купившая квартиру у моей матери, не знала, что это за кукла. Мы забрали ее, и Дар выкинул. А когда я приехала домой, она была тут.
— Кто еще знал о кукле? — нахмурившись, спрашивает шэх.
— Мать.
— Думаешь, это она?
— Представления не имею. — Я пожимаю плечами и тру лоб. Начинает болеть голова.
— Собирайся.
— Куда? — устало спрашиваю я.
— Мы должны успеть к Лестрату до колледжа, — жестко говорит шэх. — Каро, я понимаю, как тебе сложно. Но ты должна взять себя в руки. Тебе нельзя сейчас плевать на свою жизнь.
В его голосе звучит сочувствие, но я и не планировала спорить. Совершенно очевидно, маньяк хочет разрушить мою жизнь, заставить прятаться, забив на учебу и тренировки. Моя задача — не позволить ему это сделать.

Глава 6

Не знаю, что случилось с Фростом, возможно, он воспринимает мою угрозу всерьез, но его оса передвигается по городу, почти как оса Волка — аккуратно и небыстро. По крайней мере, я не седею. Мы никого не обгоняем и не подрезаем.
И на просьбу остановиться в стороне от главных ворот академии, Фрост фыркает, но послушно притормаживает, где я прошу.
— Теперь учишься с богатенькими мажорчиками, стесняешься старых друзей, Каро, — заявляет он с вызовом, когда я слезаю с осы.
— Тебе напомнить, что и ты богатенький мажорчик? — уточняю я, мгновенно раздражаясь. Конечно, Фрост не самый популярный и знатный, и в элитном колледже Горскейра попросту бы затерялся среди местных аристократов, но его семья достаточно влиятельна и богата, чтобы не прибедняться.
— Не настолько, насколько они, — отвечает парень со злостью, от которой мурашки по коже. Фрост жалок, но вряд ли когда поймет, почему.
— Думаешь, в этом причина?
— А в чем?
Действительно, в чем? В том, что меня подвозил Волк, и это видел Дар. Сегодня Фрост, и да, я не хочу, чтобы это увидел Дар. Но это совершенно не имеет никакого отношения к статусам и прочему. Но это не та информация, которую я буду сообщать Фросту.
— Мне так удобнее, — отвечаю я и поворачиваюсь спиной.
— Просто ты решила найти себе более выгодный вариант.
— Более выгодный, чем кто? — с вызовом спрашиваю я. Фрост молчит. Это закономерно, а я разворачиваюсь и иду через парковку к главному входу. Только претензий Фроста мне не хватает для полного счастья. Что все, как с цепи сорвались? Я всегда умела сохранять с парнями нейтральные отношения. И никогда не возникало вопросов или проблем. Сейчас-то что изменилось?
Ленты уже начались, и полторы я прогуляла. Идти на середину не хочется, и я вспоминаю, что не завтракала. Но сначала заглядываю к себе в комнату. Признаться, идти боязно. Я боюсь кошмаров, боюсь, что начнется паническая атака. Не знаю, как отреагирует мой организм.
Поэтому и иду в комнату первым делом. Если выяснится, что я не смогу тут жить, у меня будет целый день, чтобы решить эту проблему. Открываю дверь и понимаю, что вся половина, принадлежащая Энси, пуста. Заправленная кровать, пустые полки, нет плакатов, чаев и милых сердцу мелочей. Становится грустно и немного обидно. Она даже ничего не сказала.
Уехала совсем? Просто переселилась? Она злится на меня или просто не может здесь находиться. Мне бы не хотелось, чтобы Энси на меня злилась.
На моей половине не изменилось ничего. Стол, за которым сидела убитая девушка, поменяли и переставили к стене. Вряд ли это избавит меня от кошмаров, если они будут меня преследовать. Так что, отчасти Энси я понимаю. Может быть, на ее месте я бы тоже попросила меня переселить, но я на своем. А на моем, я прекрасно знаю, можно поменять место, но кошмары все равно буду приходить. И в другой комнате. Сейчас я иначе воспринимаю поездку в другой город. Она выдалась слишком эмоциональной, тяжелой морально и приглушила травмирующие воспоминания того утра, когда мы проснулись в одной комнате с трупом.
Залезаю в шкаф, переодеваюсь в свежий комплект формы. Беру укороченную курточку, взамен бесформенной толстовки Волка и направляюсь в столовую. От голода кружится голова. Вот стоило с утра съесть омлет, который приготовил шэх. От мыслей про шэха, голод снова отступает. Дурацкий организм! У меня такое бывает, могу не вспоминать про еду. Но это опасное состояние. Страшно, что позорно рухну в обморок, поэтому заставляю себя в столовой взять красную рыбу, овощной салат и сладкий чай. Сахар — отступление от рациона, но он мне необходим. Я слишком вымотана.
Уже, когда подхожу к столику, на меня выдвигаются трое, что интересно, не девчонок, а парней. Один задевает рукой поднос, и еда летит на пол. Я отступаю, чтобы чай не оказался на мне.
Настолько шокирована, что даже не бью в ответ. В столовой воцаряется тишина. Все затаили дыхание и ждут, что будет дальше.

— Думаешь, тебе все можно?— спрашивает темноволосый с вызовом. Я не помню этого парня. Старшекурсник. Кто их запоминает и рассматривает. Я отучилась тут всего ничего. — Ты обвинила Викса, и он повесился. Это вообще нормально? А ты в курсе, что он не был виноват! У него мать его растила одна! Она в лечебнице, пытается пережить трагедию! А ты приходишь сюда, как ни в чем не бывало!
— Я-я-я… — С трудом загнанные глубоко внутрь переживания, вновь врываются наружу, заставляя быть слабой. Такой, какой я не была уже давно. Просто не нахожу, что им возразить.
— Что ты блеешь? — накидывается на меня второй. Красные глаза навыкате, кулаки сжаты. Парни злы и чувствуют мою неуверенность. Начинает тошнить. То ли от голода, то ли из-за сложившейся ситуации. Я готова позорно разрыдаться. И уже бы давно разрыдалась, но не дает спортивная выдержка. «Дыши,— повторяю себе мысленно. — Просто вдох-выдох».
А собравшиеся в столовой студенты не вмешиваются. Стая шакалов, которые ожидают завершения конфликта, который складывается не в мою сторону.
— А ты знала, тварь, что убитая девушка была моей? — снова начинает второй, особенно агрессивный. — Да, ты даже имени ее не знала!
«Да, не знала! И что?» — хочется крикнуть, но я молчу. Просто хочу, чтобы все закончилось. Отслеживаю движения, четко понимаю — если хоть один замахнется, ударю в ответ. Мне не страшно от их угроз, страшно от того, что я верю — парни правы. Все их упреки справедливы, и именно эти мысли не дают мне дышать.
— Тебе лучше уйти из колледжа самой… — напирают на меня, и я готова согласиться в душе. Действительно, лучше уйти. Этот шанс вырваться в лучшую жизнь, очевидно, не дал мне никаких преимуществ. Он сделал только хуже. И совершенно очевидно, я не смогу этим шансом воспользоваться, пока в моей жизни творится такой кошмар.
Меня трясет. От агрессии, от того, что я не могу защититься привычным способом, потому что чувство вины долбит в виски, заставляя поверить — я виновата. Я во всем виновата. От меня одни проблемы.
— Иначе что? — раздается справа от меня холодный голос с вызовом. — Крес — ты дебил? Впрочем, это не новость. Ты всегда не отличался сообразительностью. Единственное, что ты можешь делать — это орать. Причем, даже не на того, кто виноват в твоих бедах.
Немного расслабляюсь. Дар. Я чувствую исходящую от него поддержку. Она мне очень нужна. Хоть кто-то в данный момент меня не ненавидит. С Даром нас тоже связывают странные отношения, но то, что между нами… это не ненависть. И Дар, точно, на моей стороне. По крайней мере, в этой ситуации.
— Шел бы ты, болезный… — выплевывает Крес с бравадой, но договорить не успевает. Дар бьет четко и резко, а удар, направленный в его сторону, уже на автомате перехватываю я. Может, я не способна сейчас защитить себя от жалящих слов, которые попадают в слишком больные места, но прикрыть ближнего от неумелого удара, я точно смогу.
Падает стул, кто-то подрывается с места, но с другой стороны от меня раздается жесткое:
— Кто побежит жаловаться, пожалеет.
Кит. Может, близнецы и поругались, но сейчас действуют общим фронтом. И я им за это благодарна. Если они готовы защищать меня, то я сама смогу собраться с силами.
— А сейчас слушаем все сюда, — продолжает Дар. Креса, удерживают его друзья, понимая, что безобразная драка точно привлечет внимание администрации, а это не нужно никому. К тому же ситуация не в их пользу — инвалид и девчонка против троих амбалов. Попробуй, докажи, что мы представляем собой не меньшую опасность. — Вы, правда, так тупы, что обвиняете в случившемся Каро? Или просто ищете способ выпустить пар? Так я подскажу парочку годных вариантов.
— Пока ее не было, не было проблем, — не очень уверенно отзывается последний из их тройки. Тощий и рыжий. Он изначально держался чуть в стороне. Будто его заставили участвовать в разборках.
— Серьезно? — Дар зло усмехается. — Это так работает? Каро убила девушку? Каро заставила повеситься Викса…
— Но он повесился после того…
— Если он не виноват, он бы не повесился. А если виноват… то причем здесь Каро? — возмущается Дар. — Вы что тут устроили? Самосуд?— Маньяк до сих пор где-то тут.
— Так логично убрать ее отсюда, — с возмущением тянет блондинка, которую я видела с Даром на вечеринке. — Исчезнет она, свалит и маньяк за ней следом.
— Давай, тебя уберем? — предлагает Кит. — Тебе образование точно не нужно. Колледж не потеряет ничего ровным счетом.
— Да кто ты такой… — начинает она.
— Помолчи, пожалуйста, а? — просит Дар. — Серьезно хочешь обсудить свои достоинства и необходимость образования? Мне кажется, ты выбрала для себя иной путь.
— Ну, вы и мудаки, — фыркает она обиженно, но, к моему удивлению, затыкается. Ну и что это было?
Как ни странно, конфликт стихает. С близнецами связываться никто не хочет. И Кит с Даром выводят меня из столовой, а я печально смотрю вслед так и не съеденному завтрако-обеду. На полу аппетита он не вызывает, но есть все равно хочется.
Уходим мы вовремя, так как нам навстречу идут несколько преподавателей. Они чудом не стали свидетелями стычки в столовой.