Нейден: Немой Крик

Часть 1. Глава 1

Глава 1

Тьма в нашей будке осязаема, подобно шламу из тех труб, за которыми мы следим каждую ночь. Жжение в запястье оповестило – подъем на смену, но я уже не сплю. Снова письмо. Снова предупреждение. Запах пыли сменился на протухшую кислоту. Держа в руках шершавый пергамент, я снял холодную печать Архивариата и прочел про себя:

"Крессу Нейдену и Игнис Нейден. Каста Нейден (Смотрители Труб, Сектор G5-G7) имеет критический дефицит репродуктивных единиц. В соответствии с Кодексом Поддержания Функциональных Каст (Статья "Выживание Линии", Раздел 7), вам предписывается в течение 12 циклов (год) инициировать процедуру воспроизводства. Добровольный выбор партнера разрешен из утвержденного списка (Приложение 1). По истечении срока, Архивариат назначит совместимых партнеров принудительно. Неисполнение влечет пересмотр пайкового статуса и применение Статьи "Саботаж Производства Человеческого Ресурса". Подпись: Архивариус Векс, Циркл III.

Приложение 1: список совместимых кандидаток. №1: Лора "Гнилой Зуб", 22 года, мутация: челюсть требует ручной кормежки. №2: Дарси "Слепая", 17 лет, генетический дефект: отсутствие глазных яблок..."

Дарси «Слепая». Семнадцать лет. Как Нисе три года назад... Я сжал письмо, не дочитав. Перед глазами белесо вспыхнуло, злость забурлила в венах. Рядом, на вдавленном матрасе и груде тряпья, шевельнулась Игнис.

— Опять? — ее голос был хриплым ото сна, только глаза уже внимательно изучали мое лицо.

— Спи, еще есть время, — отвернувшись, буркнул я, не желая расстраивать. Ниса взметнулась ко мне с растрепанными волосами, вырывая из рук рваный пергамент.

— Уже двенадцать циклов, — прошипела она и стала зеркалом тех чувств, что горели во мне. Ненависть. — При отказе принудительное размещение в Репродуктивном Блоке 4-ого Циркла...

Подобно мне она комкает письмо и тут же швыряет в стену. Опирается на шатающийся стол в середине будки. Сердце забилось быстрее, легкие стянуло. Я перестаю наблюдать и слушать, в голове стучит – «двенадцать циклов». Если не прогнут меня, то доберутся до нее. Хотят размножать как скот. Система. А мы – винтики в механизме. Не люди. Мысли отражались в действиях, ярость просачивалась сквозь пальцы. Быстро, с хлопком надев робу, я взял отцовский скребок. Сегодня его вес – вес греха. А почему – не знаю. Закрывая за собой дверь, я торопился на смену.

Ночь в Пятом Циркле пахла ржавчиной и гнилью, в прочем, не только ночь. Я шел к своим трубам G7 сквозь яркий жилой сектор, скребок вяло болтался на поясе. Впереди, у старой вагонетки, толпились силуэты людей.

Сваты.

Надзиратель в потрепанном мундире тыкал палкой в спину горбатой девушке. Лицо у нее перекошено не только шрамами – результатом выброса шлама, но и отвращением. И грустью. Отец уже подписывал свиток пергамента дрожащей рукой.

— Нейден! — оскалился надзиратель, увидев меня. От скрипучего голоса позвонки под затылком вспыхнули, от прищуренных, черных глаз язык прилип к небу. — Пора мне навестить твою сестричку?

Я стиснул зубы. «Сожри шлам, ублюдок.»

Но вслух не сказал ничего, проглатывая злость и горькую слюну. Я отвернулся, а взгляд остался в мыслях, только пятки вдавливались в лужи с громким хлюпом – отвращение без слов. Через несколько шагов и луж послышался гул. Поворот и он не исчез, панели не стали преградой. Чем ближе подходил к разветвлению труб, тем громче гудело. По ушам и костям прокатывался звук, которого быть не должно. Это неправильно. В ночные часы труба должна быть тихой.

Желая сделать шаг, чтобы пройти мимо, я вдруг замер. Невидимая нить протянулась ко мне в разум. Теплая, пульсирующая. Цепкая. Резко выдохнув, я подошел ближе. Вдруг чрезвычайное происшествие? Вытерев о ткань потную ладонь, я прижимаю ее к ржавому боку G7. Металл вибрирует так... будто внутри что-то скребется, пытаясь выбраться.

Правило первое: не вмешивайся.

Правило второе: не задавай вопросов.

Правило третье: если что-то не так – отмечай в отчете и забывай.

Сегодня я нарушаю все три. Неведомое в трубе манит. Зовет? Я не в силах пройти мимо. Под кожей – новая программа: узнать, что внутри. Она растеклась огнем по шее и позвоночнику, от любой мысли об отступлении в ребра вдавливаются мерзкие иглы. Вдох, и я пристраиваю фонарь сверху к смотровому люку. Зеленый свет дрожит на стенках, повторяет мелкую дрожь в моих запястьях. Страх всегда сильнее других эмоций, но сегодня во мне есть ярость. Мощнее и больше. И что-то еще... Предательское и любопытное.

Опустив взгляд под ноги, я задохнулся. Черная, смоляная жидкость стекает по металлу. Вверх по стенке. Не шлам, раз движется против силы тяжести. Труба стонет прерывисто, звонко, бьет по затылку. Резкий лязг – и я отпрянул.

«Это не просто течь», — пронеслась мысль, предательская, как любопытство.

Вложив в руку скребок, я намеревался приблизиться, но стенка вздулась, как гнойная рана. Заскрипела, зашуршала, живая. По щекам хлестнул спертый, дымный воздух, колени подогнулись и в грудь ударило что-то тяжелое. Моргнул и оказался на земле. Ощутил странность, а после увидел: стык труб лопнул. Мышцы стянуло жгутом, в венах разлилась боль и я не стремился подняться. Я не мог подняться, тело теперь принадлежало холодному страху. Глаза неотрывно впились в разрыв.