Незабудка

1

Янина

- Я тебе завидую, - Соня развалилась на моей постели. Покрывало под ней сморщилось складками. Мне такое не нравится. Если уж я заправила кровать, она должна оставаться идеальной, гладкой, как зеркало, до самого вечера. Но, Соне на это плевать. Мы, с сестрой очень похожи внешне, можно сказать одно лицо, но совершенно разные, внутри. Соня – шабутная. Девочка-праздник. Вокруг нее вечно что-то происходит. – Роберт - настоящий красавчик, - Соня перекатывается на живот, подпирает лицо ладонями, я же закрываю глаза, чтобы не видеть беспорядка, который сестра устроила. Выговаривать ей бесполезно. Соня обзовёт меня скучной. И будет, в общем-то, права. Я скучная, правильная, педантичная. Я с рождения такая, полный антипод сестре. И меня это не обижает. Ведь будь это не так, Роберт, а точнее его образцовая семья, никогда не обратили бы на меня внимание. Я соответствую семье Луц, от кончиков пальцев, до корней волос. И горжусь этим. А еще, я влюблена. В своего жениха. Роберт и правда очень красивый. Галантный. Всегда одет с иголочки. От одного взгляда на него, мои колени превращаются в желе!

- Да, красавчик, - соглашаюсь, не в состоянии скрыть улыбки.

- Когда он возвращается?

- Через две недели, - Роберт учится в Англии. Там же проходит стажировку, в одном из филиалов своего отца.

Мы познакомились год назад, на конференции посвящённой медицине и робототехнике, в сфере протезирования. Я планировала взять интервью для своего университетского проекта. В новеньком брючном костюме, я чувствовала себя взрослой, деловой и профессиональной. Ровно до того момента, пока не встретилась с медовыми глазами Роберта. Все вопросы интервью разом вылетели из моей головы. Я стояла посреди большого зала, смотрела на Роберта, не в силах закрыть рот. Молодой парень улыбнулся мне. Быстро скользнул теплым взглядом по моему телу и… сделал шаг навстречу. Сперва один, будто неуверенный. А следом еще шаг и еще. Его улыбка расцветала по мере приближения, становясь сногсшибательной. А мое сердце билось, словно тропическая птичка в клетке. Я даже пошевелится не могла. Просто плавно поднимала лицо, не в силах разорвать зрительного контакта.

- Здравствуйте, - голос словно патока окутал меня с ног до головы. – Янина? – его взгляд упирается в бэйдж, а после снова «глаза в глаза». – Красивое и очень необычное имя.

- Спасибо, - с трудом ворочаю языком. – Здравствуйте.

- Роберт, - говорит молодой человек. Тянет руку, для рукопожатия. Я наблюдаю за тем, как вкладываю свою маленькую ладошку в его большую, будто со стороны. Его кожа смуглая, загорелая, очень теплая, моя же наоборот – молоко, и ледяная. Роберт задерживает рукопожатие дольше положенного, едва уловимым движением поглаживая кончики моих пальцев. Я будто выпала из жизни, а когда очнулась мы уже сидели в кафе и болтали обо всем на свете. Я столько не смеялась никогда. Роберт оказался очень интересным, образованным, с искрометным чувством юмора. Рядом с ним я сама себе казалась такой же.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

- Начинается! – Сонин недовольный возглас возвращает меня из приятных воспоминаний в реальность. – Ты когда думаешь о своем Бобби у тебя лицо такое, будто ты Богу молишься! – сестра хватает подушки и швыряет ее в мою сторону. Подушка падает ровно наполовину пути. Морщусь.

- Соня, блин, я же на ней лицом лежу! А ты ее на пол кидаешь! – поднимаюсь сама, поднимаю подушку.

- У тебя полы стерильные, как в операционной, - отмахивает Соня, резко кувыркается, оказываясь на спине. Сложив руки на животе, смотрит в потолок. Не сестра – а наказание! Теперь не только покрывало поправлять, но и перестилать постель целиком! – Знаешь, я пытаюсь представить твою семейную жизнь, - говорит.

- И как? – откладываю подушку в сторону. Будет чем заняться, когда Соне станет со мной скучно и она уйдет к себе.

- Скучно. Будет очень скучно. Ты не умеешь развлекаться. А Роберт? Роберт умеет?

- Разумеется! – если Соня обзовет Роберта скучным – мы с ней поругаемся.

- Да? – оживляется она. – Клубы? Танцы? Выпивка? – накидывает варианты. Я морщусь.

— Это развлечения? Клубы? Танцы? Выпивка? – она снова переворачивается на живот. – Ну, Роберт ходит в клуб. Гольф-клуб, - Соня выгибает бровь и демонстративно зевает. – Перестань, - не выдерживаю. – Что может быть веселого в том, чтобы пить сомнительные коктейли из плохо вымытых стаканов, в помещении, где грохочет музыка и воняет потом? Когда Роберт приезжает, мы неизменно идем в ресторан! Вкусный ужин и полбокала белого вина.

- Вкусный семейный ужин, - снова подсказывает Соня.

- А что здесь такого? Мне нравятся родители Роберта. И самое главное, я им нравлюсь, тоже. Они считают меня идеальной парой для Роберта, и…

- Все-все-все! – Соня, наконец, встает с постели. Поднимает вверх руки. – Я не сомневаюсь, что вы идеальная пара. Не заводись.

Я сдуваюсь быстро. Не умею долго злится.

Соня подходит близко, кладет ладони мне на плечи, смотрит четко в глаза. В ее, как и в моих, на голубой радужке карее пятнышко. Наша, с сестрой, особенность.

2

- Привет, Кнопка, - голос Роберта неизменно действует на мой сердечный ритм, он учащается. Улыбаюсь.

- Привет, - мы созваниваемся каждый день. В последнее время, все чаще, по видеосвязи. Роб просит показать в чем я одета, например. Направить камеру на коленки. Или, вот еще, поднять край футболки и показать живот. Я уже не смущаюсь, как делала это сначала. Сейчас все по-другому. Я сама этого хочу. Я хочу своего жениха! Когда я вижу на экране его обнаженную грудь, внизу живота скатывается тепло. Кажется, все тепло из моего тела оседает там. Тянет, ноет. Я двадцатидвухлетняя девственница. Роберту это известно. Его родителям – тоже. Более того, они неизменно делают акцент на моей чистоте и невинности. В их семье так принято. Жанна – мама Роба, выходила замуж девственницей. Иногда мне кажется, что, если бы я таковой не была, моя идеальность была бы под большим вопросом.

- Что на тебе? – стандартный вопрос. Разворачиваю телефон таким образом, чтобы Робу было видно, что на мне короткий пеньюар, на тонких бретельках. – Вау, - его голос становится ниже. – Яна, кнопка. Ты такая красивая, - мы снова смотрим друг на друга. – Покажи еще раз, - просит, в голосе проскальзывает хрипотца. Я знаю, что Роб хочет меня так же сильно, как и я его. У нас были поцелуи. Море поцелуев. Но границ мы никогда не переходили. Петтинга, даже самого легкого, у нас не было. Хотя, нам обоим этого хотелось. Роб честно признался, что боится не остановится, если начнет меня трогать. – Черт, еще неделя, - его грудь часто поднимается и опускается. – Самая долгая неделя, в моей жизни, Кнопка, - Роберт смеется.

- Я люблю тебя, - говорю шепотом. Пока Роберт не видит, скольжу рукой по внутренней стороне бедра. Мое дыхание сбивается. – Скучаю по тебе.

- Я люблю тебя, Яна! – вторит мне Роберт. – Скучаю. И хочу! Просто адово сильно хочу! – прикусываю губу, чтобы сдержать стон. Сжимаю крепко бедра. – Дрочу, минимум трижды в день, - смеется, стараясь, видимо разрядить обстановку. Я себя трогаю тоже, но исключительно через белье. Будто мое удовольствие, на деле, принадлежит не мне, а Роберту. – Давай, детка, отвлеки меня, - смотрит в глаза. Черный зрачок поглотил янтарную радужку. Вижу, как бьется венка на его шее. Облизываю губы, а Роберт тихо стонет. - Блин, Янка. Я самый счастливый мэн на свете!

- Хочу тебя, - произношу одними губами, но Роб видит. Читает. Я его совсем не отвлекаю. Не способна, просто! Я сама горю. Под его жадным взглядом воспламеняюсь!

Роберт меняет положение тела. Ложится на бок, отодвигает телефон чуть дальше. Теперь я вижу его грудь полностью, с порослью темных полос. Сглатываю, скользя взглядом по прессу, по дорожке волос, уходящей ниже. Мышцы Роба напрягаются под мои взглядом, будто я веду по ним кончиками пальцев.

- Давай попробуем, кое-что, Кнопка?

- Давай, - я не спрашиваю, что именно, тут же соглашаюсь. Я доверяю Роберту, безоговорочно. Он никогда не сделает ничего, что может меня обидеть, смутить, причинить дискомфорт.

- Ты же трогаешь себя? Через трусики, да? – Роб опускает руку вниз. Что происходит за кадром мне не видно, но я догадываюсь. Возбуждение буквально ослепляет. Да, мои гормоны уже не робкие парни, а настоящие вышибалы. – Отодвинь трусики в сторону, Ян, - Роб делает паузу перед каждым словом. – Да, детка?

- Да, - делаю именно так. Отодвигаю ткань в сторону. Белье мокрое, насквозь. Мы сошли с ума. Но это была последняя здравая мысль, в моей голове. Голос Роберта вел меня, направлял. Я плыла по течению невероятного возбуждения. Было остро, приятно. Кожа покрылась испариной.

- Роб…

- Детка. Я. Сейчас. Кончу.

Я выныриваю, будто из омута. От частого дыхание во рту пересохло. Широко открываю глаза и смотрю в потолок. Чувствую запах собственного возбуждения и с силой зажмуриваюсь.

- Яна! Ян? Детка?

- Все хорошо, - лоб Роба блестит от пота. – Давай, Роберт! Пусть тебе будет хорошо!

С громким стоном он кончает, а меня накрывает волной стыда. Боже, что я только что делала? Нестерпимо захотелось в душ. Смыть с себя это липкое чувство.

Мы простились скомкано. Роберт выглядел виноватым. На его щеках горел румянец, взгляд затуманенный.

В душе я терла себя мочалкой, что было сил. До алых разводов.

Постельное белье пришлось сменить.

Чувство гадкости, неправильности осело на дне желудка, и не давало покоя.

Соня права – я скучная рыбина! Не способная развлекаться, радоваться жизни и заниматься сексом по телефону! Ведь, кажется, и Роберт не видел в этом ничего неправильного. От чего же мне так мерзко от самой себя?

3

- Предупреждаю сразу, - Соня тащит меня по торговому центру, как на буксире. Мы минуем отделы, в которых я привыкла одеваться. – Я не хочу слышать «нет».

- Соня, если ты собираешься нарядить меня как дешевую проститутку, то ты это слово услышишь! – предупреждаю.

- Ну почему, как дешевую? – оборачивается, показывая мне язык. – Как очень дорогую! – смеется.

- Сонь! – вырываю руку и останавливаюсь. – Так не пойдет! – говорю строго. – Если Роберт узнает, что я…

- Ой, да я шучу! – всплескивает руками. – Романовы не одеваются, как проститутки! – копирует мой чопорный тон, отчего я прыскаю. – Платье будет красивым, я обещаю. И чуть-чуть, - показывает пальцами разрыв в пару сантиметров. – Вот столечко сексуальным! Ну же! – топает ножкой, обутой в туфлю на высоком каблуке.

- Ладно, - соглашаюсь. И мы идем дальше. В витринах ловлю наши отражения. На Соне белый сарафан по фигуре, на тонких бретелях, туфли, небольшая сумочка, от модного дизайнера. На мне темные джинсы, топ, кроссовки. Если бы не одно лицо на двоих, никому бы и в голову не пришло, что мы сестры.

Мои ноги гудели.

Мы сидели в фудкорте, поедали пиццу. Пакетов вокруг нас было целое море. Моих, из двух десятков – три. Платье, туфли и белье. Последнее, на мой взгляд было лишним, но противостоять Соне, вошедшей в раж, оказалось мне не под силу.

- Я до сих пор не верю, что ты согласилась, - Соня горела как Олимпийский огонь.

- Я сама в это не верю.

- Эта ночь будет нашей! – восклицает громко, привлекая к нашему столику излишнее внимание.

- Тсс, - оглядываюсь по сторонам. Виновато улыбаюсь, дескать, прошу прощения, мы не хотели мешать.

- Ладно, - Соня понижает голос до шепота. Откусывает большой кусок пиццы, и некоторое время жует в тишине. Я же откусываю небольшой кусочек. Почему-то идея сходить в клуб мне уже не кажется хорошей. Вчера, общаясь с Робом, я так и не сказала ему о своих намерениях.

- Не ночь, - наконец произношу. – Вечер. Всего лишь вечер. В одиннадцать я должна быть дома.

- Янин?

- Мы договаривались.

- Блин, два часа? Всего два часа?

- Для первого раза будет достаточно.

- Для первого? – сестра играет бровями. – Значит ли это, что будет второй?

- Зависит от того, как пройдет первый, - отодвигаю от себя картонную тарелку. – Возможно, если мне понравится, мы повторим. Только я уже буду замужней женщиной, - Соня хохочет.

- Ок, - просмеявшись, отвечает. – Договорились.

***

- Как она тебя уговорила? – мама заправляет мои волосы мне за уши.

- Мам! – Соня возвращает пряди на место. – Испортишь ей прическу! Легко уговорила, - продолжает, критично осматривая мое лицо. – Давай губы подкрасим, Янин?

- Красавицы, - говорит мама. Осматривает нас с сестрой с головы до ног. – Ты точно хочешь пойти? – лично мне. – Роберт не против?

- Мам, он ей еще не муж, чтобы запрещать веселится! – Соня накладывает на мои губы блеск.

- Не против, - вру. Потому что Робу я так и не сказал, как планирую провести вечер. – И потом, мы ненадолго.

- О, мы пойдем в новый клуб. Сегодня, как раз открытие.

- Папа что-то такое говорил. «Сфера», да?

- А что папа говорил? – настораживаюсь. Моему отцу принадлежит газетное издательство в нашем городе. Собственно, по его стопам, по стопам потомственного журналиста, я и пошла.

- Открытие клуба будут освещать журналисты отца. Кажется, Камилла, точно будет. Было заявлено, что все средства, вырученные сегодня, пойдут на благотворительность.

- Щедро, - резюмирую. Я внутренне немного расслабляюсь. Кажется, «Сфера» не плохое место и не сможет мне навредить. А завтра я расскажу Роберту. И врать не обязательно. Сегодня я, как и коллеги отца, соберу материал про этот клуб. И если папа позволит, дам небольшой очерк в его газете на пять тысяч слов.

- Таак, давай еще раз на тебя посмотрим! Красотка. Да, мам?

- Непривычно, - улыбается мама. И это, блин, мягко сказано! На мне розовое платье из мягкой кожи, настолько облегающее, что я вижу очертание собственных ребер! Но мне, как не странно, оно идет. Я сама себе напоминаю свою первую куклу, Синди. Красивая и, будто, ненастоящая.

- Красоточка! – Соня скачет рядом. На ней похожее платье, только сильно короче, и вырез, на груди, чуть глубже.

- Красиво, - соглашаюсь, улыбаясь своему отражению. – И, вроде, совсем не пошло. Да, мам?

- Януш, ты очень элегантная, - она подходит сзади, обнимает. – И красивая, очень.

- А я? – в зеркале отражаются трое. Мама нас обнимает.

- Звездочки мои!

4

«Сфера» поражает меня с первого взгляда. Яркие огни, и большие прожекторы, круглой формы, которые светят в небо. О, мой Бог! Их должны видеть космонавты с орбитальной станции!

Музыку слышно даже на парковке.

Вереница людей, в очереди к фэйс-контролю, пританцовывает прямо на асфальте.

- Нравится? – Соня оправляет платье, скользя ладонями по талии и бедрам.

- Нравится, - атмосфера меня заряжает. Сложно скрыть счастливую улыбку.

- Пошли!

Сестра берет меня за руку, огибает очередь, поднимается по ступенькам клуба, под недовольные крики: «Эй, куда?»

- Спокойно, - говорит. – У нас спецпропуск, - Соня здоровается с громилой на входе. Его беглый взгляд сначала проходит по Соне, а следом, по мне.

- Проходите, - отходит в сторону, пропуская.

- Ничего сложного, да? – Соня, не выпуская моей ладони, продолжает тащить вперед. – Сейчас найдем Миру и Свету, - встает на носочки, осматривает зал. Не представляю, что можно разглядеть в этом людском море. – Блин, подожди, - достает из сумочки мобильный. – Куклы, привет! – кричит в трубку. – Да, мы здесь, на входе! Со мной, конечно, - Соня стреляет в меня глазами, улыбается. Немного тушуюсь. С одногруппницами Сони я знакома заочно. – Сейчас Мира подойдет, - говорит, убирая телефон в сумочку. – Ян, расслабляйся, - трясет меня за руку. – Никто тебя не съест! А вон и Мира! – Соня поднимается на носочки и машет рукой. – Мы здесь!

- Вау, надо же! – высокая блондинка смотрит на нас с Соней по очереди. – Вы, блин, одно лицо! – заливисто смеется. – Это так круто!

- Да, и зеркала не надо, - улыбаюсь. – Яна, - тяну руку.

- Мирослава, но мне нравится Мира, - пожимаем руки. – Приятно познакомится! Идем, Светик уже коктейли заказала!

Мне все нравилось.

И музыка. И коктейли. И компания. Девушки обсуждали преподавателей, предстоящую сессию. Я же не могла перестать разглядывать зал, едва прислушиваясь к их болтовне. Потягивала, кажется, третий коктейль и ерзала на стуле под музыку.

- Хочешь на танцпол?

- Что? А, нет, - свою программу максимум я уже выполнила. И потом, глядя на танцующих, я точно понимала, что так двигаться не смогу.

- А давайте сфоткаемся? – Соня достает мобильный, присаживается поближе, направляя камеру.

- Нет, нет, нет, - резко поднимаюсь, от чего меня слегка покачивает. Пожалуй, алкоголя мне хватит.

- Ян, ну что такое? – возмущается Света. – Мы же красотки! Надо запечатлеть, для истории!

- Сонь, - умоляюще смотрю на сестру. – Давайте я вас сфотографирую? Я сама останусь за кадром?

- Да, давай, - Соня отдает мобильный. Беру девушек в кадр, пара снимков и короткое видео. – Янкин жених не в курсе, как его невеста проводит время, - поясняет подругам Соня.

- Жених? – обе застывают с открытыми ртами. – Ян, ты же… ну, не беременная? – Света тыкает пальцем на разноцветный коктейль.

- Только если зачатие было непорочным, - Соня смеется. – Ой, прости, - обращается ко мне, только раскаяния в ней нуль. Настроение стремительно ползет вниз. Я допиваю цветную жидкость из высокого стакана. – Ян, прости. Я не смогла удержаться, - Соня говорит так, чтобы другие девочки не слышали. Кажется, что они не обратили внимание на Сонину реплику и это меня немного расслабляет.

- Не шути на эту тему, - прошу строго, но обиду скрыть все равно не получается. Соня виновато улыбается и тянет ко мне оттопыренный мизинец. – Не буду больше! Давай мирится? – и мы миримся, как в детстве. – О, девочки, смотрите как мы получились, - показывает остальным телефон.

- Скинь мне, пожалуйста!

- И мне!

Краем глаза наблюдая, как Соня делает рассылку фотографий.

- А это, - она выделяет короткое видео. - Мы отправим вот сюда. Та-дам! – поворачивает ко мне экран телефона.

- Кто такой Сокол? – спрашиваю, как раз в этот момент две галочки под сообщением Сони становятся ярко голубыми.

***

Егор

Писк входящего сообщения пришёлся как раз на момент прощания.

- О, Тема, его уже вызывают, - Вера мягко улыбается, прижимаясь спиной к груди Артема. Красивая она у него. Даже в домашнем, спортивном костюме красивая. Смолин – везунчик! Такой любви, как у этих двоих, я не встречал. И, признаться честно, не особо в нее верил. У меня перед глазами всегда была другая картина мира.

- Гор на расхват, - Артем обнимает Веру, целует в макушку. Я чувствую себя лишним, от того прощание выходит быстрым.

Выезжаю с территории Смолиных, и только после этого достаю мобильный. Проверяю.

- Да ладно! – входящее от Романовой. Видео. На нем девица в ультрамаленьком розовом платье плавно двигается под музыку. Не одна, в компании. Кажется Соня пьяна. Сначала хмурюсь, а после улыбаюсь. Вера права, меня, кажется, вызывают. Иначе как объяснить геолокацию под сообщением?

5

Соня мне нравилась.

Красивая девчонка. Манкая, ладная. В меру образованная. Веселая и без заморочек. Юная и свежая. Секса у нас не было, хотя все к этому шло. Назревало, если можно так сказать. Видимо, назрело.

Забиваю в навигатор геолокацию.

Клуб «Сфера». Помнится сегодня открытие. Макар и компания там, меня тоже звали, но я предпочел вечер со Смолиными. Музыка и пьяные телки не так интересны, как ужин в кругу друзей. Или…

Еще раз просматриваю присланное видео. Может пьяные телки, а конкретно одна, именно то, что мне сейчас нужно.

Давлю на газ.

«Сфера» - олицетворение пафоса. Я не любитель клубов из-за слишком бурной молодости. В прошлом, мы каждый вечер зависали в подобных заведениях. Алкоголь, легкие наркотики, женщины – готовые продавать себя за шуршащие бумажки. И как бы нарядно и пиздато не выглядел клуб, в его випах, все стандартно: алкоголь, наркотики и шлюхи. От последних меня знатно корежит. Одна из подобных, живет в доме отца, изображая из себя хозяйку. В то время, как настоящая хозяйка загибается в элитной психушке!

Настроение падает.

Возможно, мне и не стоит встречаться с Соней. Я могу, случайно, ее обидеть. Моя семейная драма, накрывая, делает меня тем еще мудаком.

Но раз уж я здесь, то нахожу Марата.

Компания большая и все уже изрядно пьяны.

- Гор! – орет Марат, с трудом поднимаясь дивана. – Нихуя себе! Какие люди! – пожимаем друг другу руки. – Я думал, ты забил!

- Как видишь, я здесь.

- Давай, присоединяйся, - Марат возвращается на диван, на его колени тут же запрыгивает девица. Набиулин улыбается как мартовский кот, поглаживая девчонку по заднице.

Я закуриваю, опираясь на перила второго этажа.

Розовое пятно на танцполе почти сразу бросается в глаза. Соня.

Она двигается плавно, гладит тело руками. Глаза закрыты. Космическая девчонка, будто сама светится. Пиздец, какая красивая! Выделяется из толпы. На нее просто смотреть – уже чистый кайф! В паху тяжелеет. Я снова начинаю строить планы на ночь, на ночь вместе с Соней. Представлять, как она будет танцевать, вот так же, но только для меня одного.

Киваю Марату, дескать я ухожу вниз. Тушу сигарету и спускаюсь.

С трудом пробираюсь на танцпол. В мои планы танцы не входят. Только одна девчонка в розовом.

Едва вижу ее, дыхание спирает.

Соня не видит никого, ее глаза по-прежнему закрыты. Улыбается, проходя ладонями по груди, бедрам. Чистый секс!

Блядь, надеюсь, она не девственница! Возни с целкой мне только и не хватало. Точнее нет, не так. Выдержки во мне, на целку, точно нет. Сегодня нет.

Обнимаю Соню со спины. Девчонка вздрагивает, выкручивается в моих руках. Обернувшись, запрокидывает голову, смотрит в глаза и улыбается. Пьяная.

- Привет, - говорит.

- Привет, - отвечаю. Медленно склоняюсь и целую Соню. Сразу с языком. Она замирает, а после впивается пальцами мне в плечи, будто поощряя. Мне большего и не надо. Прижимаю хрупкое тело, впечатываю в себя. Соня стонет мне в рот. Девочка созрела. И похеру, что пьяна! Пока доедем, протрезвеет. – Пошли отсюда, - выходит хрипло. Она завела меня сразу на двести двадцать.

Соня кивает. На щеках выступил румянец. Ее такую вот, сфоткать, и себе на заставку.

- Моя сумочка, - Соня спотыкается, машет рукой куда-то влево. Замечаю ее подруг, что были с ней на видео.

- Вот тут постой, - оставляю ее у бара. – Присмотри, - киваю бармену на Соню.

- Привет, - снова здороваюсь. – Где ее сумка? – чуть склоняюсь, чтобы они смогли увидеть Соню у бара. Одна из ее подруг протягивает клатч. Киваю, оставляя на столе несколько купюр. – Хорошего вечера!

Девушки выглядят растерянными.

- Дождалась, - улыбается Соня. Едва я оказываюсь рядом сама обнимает. – А еще поцелуй меня. Пожалуйста! – поднимается на носочках. Ее ладони скользят по плечам. Сама касается губами подбородка. – Колючий, - хихикает. У меня кровь в ушах шумит, заглушая музыку. Склоняю голову, не закрывая глаз. Нахожу ее губы, обвожу языком. Глаза Сони тоже открыты. В них удивление плещется с удовольствием. Адская, гремучая смесь.

«Девственница» - мелькает на задворках сознания, но это уже не напрягает. Скорее наоборот.

- Так вкусно, - Соня прижимается всем телом. Мой стояк ее не пугает, не отталкивает. Все ее внимание на моих губах. Она целует сама. Скользит влажным языком мне в рот, гладит им, ласкает. Крыша просто отлетает. Прижимаю Соню, трогаю ее, трогаю. Своим языком ее рот исследую. Вкусно, Сонечка, очень вкусно! Обоим жарко. Оба горим. До белых вспышек в глазах. Соня отстраняется и тут же щурится. Вспышки от фотокамер, оказывается.

Прикрываю лицо от яркого света, Соня вздрагивает. Прячется на моей груди. Закрываю девчонку и веду на выход. Соня всю дорогу спотыкается. Надо же было так напиться!

***

От «Сферы» до моего дома десять минут, на машине. Понятно, что Сонька протрезветь не успевает. Наоборот, кажется еще более пьяной.

- Как тебя зовут? – спрашивает. Лифт поднимает нас на верхний этаж.

- Егор, неужто забыла? – она смеется, покачиваясь на своих высоченных шпильках.

- Хочу поцелуй, - прижимаю ее к себе. В лифте камеры, но мне наплевать. Я перешагнул грань нужного восприятия реальности, едва ее язык коснулся моего. Целую Соню в шею. Она тут же отзывается тихим стоном и легкой дрожью. Вулкан чувств просто! И меня накрывает его лавой. Скольжу по коже губами, следом языком. Телом чувствую, как Соня сжимает свои бедра.

- Ты нереальная, - ласкаю языком полушария ее грудей, спуская ткань платья все ниже, до самых ореол. У самого аж сердце замирает, когда беру в рот ярко розовый сосок. Втягиваю в рот, прикусываю. Соня всхлипывает. – Малышка? Больно?

- Нет. Я хочу еще! – перекатываю сосок между пальцев.

- Малышка, ты девственница? – ее взгляд рассеянный. Зрачки огромные. – Блядь, Сонь. Ты под кайфом?

6

Соня смеется, забираясь ладоням мне под футболку.

- Горячий, - шепчет. Мне бы тормознуть себя. Очевидно же, что девчонка в неадеквате. Но проще сказать, чем сделать. Запускаю ладонь под подол ее платья. Соня расставляет ноги шире, дышит часто.

Ее белье мокрое. Пальцы скользят по ткани.

- Пожалуйста, пожалуйста! – она сама двигается по моим пальцам. В лифте жарко, как в парилке. – Я еще ни разу, - прикусывает губу, выгибается в мои руках.

- Ты трогала себя?

- Трогала, - глаза в глаза. Медленно двигается. Меня топят ее эмоции, я, будто про свой стояк и желания забываю. Принципы тоже идут нахрен. Луплю по кнопке остановки лифта.

Подсаживаю Соню на перила лифта. Без моей помощи ей, на них не удержаться, но я и не собираюсь ее оставлять. Я между ее ног. Отодвигаю ткань трусиков. Касаюсь горячей нежной кожи. Соня дергается, будто от разряда тока, тихонечко стонет следом.

- Нравится? – слежу за ее взглядом неотрывно. Я сам под кайфом, будто. – Так? – обвожу подушечкой большого клитор.

- Да, - выдыхает Соня. В лифте зеркала, вижу в отражении свой безумный взгляд. Ласкаю девчонку. Она в агонии бьется. Шепчет что-то. Целую Соню, вжимая в себя и зеркальную стену. Пальцем ласкаю вход в ее дырочку, не решаясь проникнуть. – Малыш, ты девственница? – спрашиваю снова. Мне нужно это услышать.

- Да. Это проблема?

- Нет, - снимаю Соню с перил. Она обхватывает торс ногами. Утыкается в шею, а я запускаю движение лифта.

- Трахнешь меня? – глухо спрашивает.

- Вылижу, - скольжу ладонями по ее телу.

- Ох, - она начинает ерзать на мне. – А ты? – отстраняется, смотрит в глаза. Створки лифта разъезжаются.

- Пососешь мне? Умеешь?

- Нет, - несу ее к двери своей квартиры.

- А хочешь?

- Да, - облизывает губы.

Оказавшись в квартире, включаю свет, запираю дверь, снимаю с себя Соню. Помогаю ей снять туфли, придерживая, чтобы не упала.

- Покажи член, - говорит она, разувшись. Считаю, что мне послышалось и переспрашиваю. – Покажи член, - нет, не послышалось. – Пожалуйста, - добавляет.

- Иди сюда, - веду Соню в гостиную, попутно включая свет и там. Замираем посередине. Расстёгиваю ремень, Соня смотрит на мой бугор, будто собирается там прожечь дыру. Пуговица, ширинка. Соня шумно сглатывает, я следом.

Спускаю брюки, боксеры.

Член выпрыгивает как черт из табакерки.

- Ох! Большой, да? – она смотрит мне в глаза. В ее смятение можно прочесть, если присмотреться. Я всматриваюсь.

- Впервые видишь член? – слова даются с трудом. Соня кивает. – Потрогай, - прошу. А сам уже тяну ее руку и кладу на свой хер. Она тут же одергивает. – Что? Что не так?

- Руки грязные, - хихикает. Прикрывает губы пальцами, которые только что были на моем члене. Это заводит.

- Хочешь в душ? Раздевайся! – пытаюсь сбавить градус для себя.

- Помоги, - она оборачивается спиной. Тяну язычок молнии вниз, снимаю с Сони платье. Мы быстро, оба, оказываемся без одежды. Подсаживаю Соню, за попку, на себя. Она смеется и стонет, одновременно, касаясь своей промежностью моего живота. Чем ее, блядь, накачали?

- Соня, - целую ее, пока пытаюсь отрегулировать температуру воды.

- Яна, - говорит она, отвечая на поцелуй. После касается губами моего лица, подбородка.

- Что? – отстраняюсь.

- Яна, - повторяет. Смотрит пошло и доверительно. Прижимаю ее к стене, включая душ. Едва горячие струи попадают на нас, она охает и тут же смеется. Запрокидывает голову, открывая доступ к своей тонкой шее. Принимаю приглашение и целую, каждый миллиметр зацеловываю. – Скажи, - просит, она тазом на моем прессе будто знаки шаманские вырисовывает.

- Яна, - выдыхаю между ласками. А после оба под струи. Целуемся в губы, глубоко, влажно. У меня мыслей нет. Они разбились вдребезги.

- Хочу, - выдыхает мне в рот. – Руки чистые, - показывает мне свои ладони, улыбается, пьяно прищуриваясь.

Опускаю ее ноги на пол душевой, но Соня-Яна тут же падает на колени. Смотрит на мой стояк снизу вверх, слегка скосив глаза.

- Мне потрогать? – спрашивает. Хочется ржать, но ровно до того момента, как ее пальцы касаются ствола. Она ведет ими вверх, вниз, мягко и неуверенно. Но так чувственно, что в районе поясницы скапливается напряжение. – Так? – кончиком языка касается головки.

- Так, - усилием воли заставляю себя замереть. – Яна, да?

- Ммм, - она кивает, обводя головку языком.

- А Соня твое Альтер эго? – она смеется, отдавая вибрацию на член. Пиздец, как приятно.

- Точно, - берет головку в рот, посасывает. Не глубоко. Запускаю пятерню в ее мокрые волосы.

- Тебе показать, как надо? – кивает. – Пошире рот открой, - проникаю в ее влажный рот, скольжу по шершавому язычку. – Вот так, - медленно и мягко толкаюсь. – Горло расслабь, я не буду глубоко, - слушается. В ее глазах можно утонуть. – Ммм, блядь, - чуть глубже. – Убери руки, - Яна опускает их вдоль тела. Податлива, как воск. – Вооот тааак, - проникаю глубже, удерживая ее за волосы чуть крепче. - Нравится, малыш? Потрогай себя. Ну же, давай, - она как заворожённая опускает руку по телу вниз, пальцы скрываются между разведённых бедер. – Ян, чистые же, - вынимаю член, поднимаю ее на ноги. – Пошли в постель?

Я впервые так нежен и обходителен с любовницей. Конкретно с этой, хочется пылинки сдувать.

Я в кровать несу ее на руках. Укладываю сразу на спину. Широко развожу острые коленки и сразу языком, по лобку.

- Аххх, - она выгибается, комкает в ладонях простынь.

- Сейчас, малыш, все будет, - обещаю обоим, касаясь языком ее сладкой, нежной плоти.

7

Янина

Первое что я почувствовала – сухость во рту. Прилипший к небу язык с трудом отлепила и все для того, чтобы тихо застонать. Ведь второе было – адская головная боль. Клянусь, что не уверена, цел ли мой череп. Руки слушались плохо, но, превозмогая боль, я все же, смогла дотронуться им до своей головы. Ощупать. Вроде цела. Сил шевелиться не было. Даже дышать не было сил. Хотелось воды и большую порцию аспирина. И снова провалиться в сон.

Делаю над собой усилие и перекатываюсь на бок. Тут же накатывает тошнота.

- Эй, эй, - слышу мужской голос и распахиваю глаза. – Ты как? – быть того не может. Осматриваюсь по сторонам, полностью игнорируя парня в одних трениках. Темные стены, огромная, смятая постель и я в ней… абсолютно голая. Взвизгиваю. Пытаюсь подняться, но головная боль снова припечатывает меня к матрасу.

- Ааааййй, - выходит пискляво и жалостливо.

- Вот вода и таблетки, выпей. Через час полегчает.

- Не подходи, - хриплю, зажмуриваясь до алых точек перед глазами.

- Окей, - говорит. По звуку понимаю, что он ставит стакан на тумбочку. Нахожу на ощупь и выпиваю залпом. Струи холодной воды стекают по шее и впитываются в простыни, что крепко держу на груди. На это ушли почти все силы. – Хреново? – спрашивает. Уходить явно не собирается. Более того, чувствую, как пружинит матрас. Он садится? Или укладывается.

- Ты кто? Где я?

- В моей квартире, - первый вопрос он игнорирует. Мне приходится повторить.

- Я? – слышу, что он смеется. – Твой лучший любовник. Забыла, как выкрикивала мое имя? Егор! Егор! Трахни меня! – забавляется, пытаясь спародировать женский голос. Сперва я внутренне возмущаюсь, следом злюсь, а после… холодею. Распахиваю глаза и смотрю в его довольное лицо. В его глазах искры смеха и едва заметная поволока.

- Врешь! – хриплю. Сжимаю бедра. Боли нет. – Я девственница? – от неуверенности выходит вопросительно.

- Тебя это волнует? – он заваливается рядом, опирается на локоть. Скользит взглядом по моему телу. Останавливается на сжатых бедрах и ухмыляется. Гадко ухмыляется.

- Ты меня изнасиловал! – во рту снова пересыхает. Матрас под телом становится зыбким, будто песок. Сердце замирает, чтобы в следующую секунду забиться в сумасшедшем ритме. Боль в висках усиливается.

- Да? Серьезно? – продолжает веселиться этот упырь. – Хочешь ментов вызовем? – тошнота усиливается. – И покажем им вооот это, - извлекает из кармана спортивных штанов телефон. Тыкает в экран и подносит к моему лицу. – Пришьем к вещь докам, да, Янина? – в его голосе яд. Смотрю на него во все глаза, а после быстрый взгляд на экран, да так и замираю. Это запись с камер, кажется, в лифте. Впиваюсь взглядом в движущуюся картинку.

— Это не я, - произношу одними губами. – Это … это…

— Это ты, - сухо подтверждает парень. Тот самый парень, который самозабвенно целует меня на записи. Лезет рукой под платье. Жмурюсь. – А я, как видишь, не твой жених. Как его там? Роберт? Звоним ментам? – продолжает терзать. – Роберту тоже отправим.

- Господи, - всхлипываю. Закрываю лицо ладонями. Роберт! Что я наделала?! Поджимаю колени к груди. Истерика накатывает. В голове боль разливается с новой силой.

- Да расслабься, - равнодушно продолжает он. – Видео себе оставлю. Если у тебя нет планов обвинить меня в износе.

- Я ничего не помню, - выдаю между всхлипами.

- Не помнишь минет? Мне понравилось, - сообщает. – Сосешь классно, - добивает.

- Меня тошнит, - подскакиваю.

- Дверь налево, - орет упырь. Едва влетев в уборную, склоняюсь над унитазом. Спазмы кажутся бесконечными. Головокружение качает подо мной пол. Все мерзко и унизительно. Тело липкое от пота. – Соседняя дверь – ванная, - кричит. С трудом, опираясь о стену поднимаюсь на ноги. Качает, будто я оказалась на корабле в шторм. – Эй! – мучитель стоит напротив. Я цепляюсь за плоскую стену. – Тише, - он оказывается рядом. Придерживает за плечи. – Совсем паршиво? – хочу сказать ему, чтобы отошел, отвернулся. Но вместо этого цепляюсь за его плечи. – Давай в душ, - подсаживает меня. И я снова, как на том видео обхватываю его обнаженный торс ногами. Висну на нем, без сил. – Голова болит, Ян? – мычу, уткнувшись лбом в его плечо. Егор, кажется, заносит меня в кабину. Не отпуская, включает воду, настраивает температуру, а после, мы оба становимся под струи. Впиваюсь ногтями в его плечи. – Горячая? Холодная?

- Нормальная, - струи бьют в темечко, на спину. Егор не снял штанов. Просто оба стоим под водой. – Я правда это делала? – шепчу. Его тело напрягается.

- Хочешь, чтобы соврал? – молчу. – Ты мне отсосала. В этой самой кабине, - слезы текут по щекам, смешиваясь с водой. – Я тебя вылизал всю, на той самой постели, где ты проснулась. Мне понравилось, тебе тоже.

- Отпусти, - Егор опускает меня на пол душевой. – Ты можешь выйти?

- Зачем? – он расставляет руки по обе стороны моего лица. Смотрит прямо и настырно. – Я все уже видел, - добивает. Прижимаюсь к кафелю спиной сильно-сильно. Обхватываю грудь руками и зажмуриваюсь, лишь бы не встречаться с ним взглядом. – Сколько ты уже со своим Робертом? И что это, блядь, за имя такое? – на кончике языка образуется горечь. Как рассказать Луцу о своем предательстве?

- Откуда ты о нем знаешь?

- Сестра твоя позвонила. Вовремя, между прочим. Хотя до меня стало доходить, что я притащил в свою постель не ее.

- Вы… вы с ней встречаетесь? – ситуация становится хуже некуда. Глаза открываются сами собой. Я готова к чему угодно, но только не к ненависти, что явно сквозит в его взгляде. Ненависти и презрению.

- Стало быть нет, раз я умудрился затащить в свою постель… тебя, - последнее слово он будто выплюнул. Опустил меня в чашу. Прошелся по мне взглядом и вышел из душевой.

8

Хуже не придумаешь.

Я добиралась до дома под осуждающий взгляд водителя такси, в зеркале заднего вида. Могу поклясться, он принял меня за шлюху! Я сама себя так чувствовала. Грязной, доступной, без принципов и морали. В голове алый туман. Чувства тоски и безысходности слишком острые, чтобы дышать полной грудью и вздергивать подбородок.

Телефон полностью разряжен. Роберт, конечно же, мне звонил вчера. В то время, как я…

- Боже, - произношу вслух. Прикладываю ладони к пылающим щекам. Я целовала другого мужчину! Делала ужасные вещи! Если верить Егору. Какова вероятность, что он соврал? Память будто стерли ластиком. Один сплошной провал.

Соня встречает у ворот.

- Янка! – вытаскивает меня за локоть из машины. – Ты… ты с Соколовым развлекалась, что ли? – шипит, но так громко, что в голове снова бьют колокола.

- Забрал с Профсоюзной, - водитель склоняется к окну.

- Ты оплатила поездку? – Соня бросает на водителя брезгливый взгляд.

- Оплачено уже, - улыбается.

- Ну так рулите отсюда! – взрывается сестра. Тащит меня к воротам. – Соколов, блин, бабник! – рычит, не оборачиваясь. – Не говори мне, что он тебя трахнул?

Отчаянно качаю головой, до рези, боли и тошноты.

- Нет, - несколько глубоких глотков кислорода. – Он думал, что я, это ты, - полуправда. – А когда понял, что я не ты, остановился, - откровенная ложь. – Родители в ужасе, да?

- Как сказать. Камилла, эта сучка, сделала фото, - Соня краснеет. – Где ты и Гор целуетесь, - а я, наверное, бледнею. – Отец пытается исправить ситуацию. Но блин!

- Они появятся в газете?

- Нет, точно нет. Мама вмешалась. Отец, понял, что лучше, просто не пускать в полосу, - выдыхаю.

- Я поговорю с Робертом. Пока не знаю, что сказать, но…

- Яна! – кричит мама.

- Пошли, - Соня берет за руки и тащит в дом.

***

Роберту я написала.

Все, от первого, до последнего слова было ложью.

Самое поганое, это то, что он мне поверил.

Я не выходила из дома. Наказывала себя ежедневно, как могла.

Соня убеждала меня, что ничего, по сути, непоправимого не произошло. Я плохо поддавалась, ожидая, что с минуты на минуту на меня рухнет потолок.

И он рухнул.

- Яна? – в комнату бочком заходит мама. Следом за ней Соня, со стопкой глянцевых журналов. Давлю из себя улыбку. Сегодня Роберт мне не ответил, на пожелание доброго утра, хотя был в сети и мое сообщение прочитал. – Привет, - мама старается улыбнуться. А Соня мрачнее тучи.

- Еще скажи ей доброе утро, - говорит. Садится рядом, тянет журнал. – На, 41 страница.

Не совсем понимая, открываю журнал на указанной странице. Он тут же выпадает из ослабевших рук.

На развороте моя фотография. Не только моя, если быть точнее.

Подпись под фотографией гласит: «Янина Романова и Егор Соколов обмениваются мнением о новом клубе «Сфера». Кажется, что ребята в восторге».

- Нет, - стону.

- Отец пытался все замять, - мама садится рядом.

- Я позвоню Роберту. Объясню, что…

- Подожди, - Соня протягивает очередной журнал, открытый уже на нужной странице. Снова фотография. На ней Соколов сажает меня в такси. На фото прекрасно виден мой разнузданный вид. И дураку понятно, что на улице утро!

- Черт! – Хватаю с тумбочки телефон и набираю Роберта. Череда длинных гудков и автоответчик.

- Если он тебя принудил…

- Нет, - перебиваю маму. – Я была сильно пьяна. Я не помню происходящего. Но, думаю, он меня не принуждал, - о видео, подтверждающую позицию Соколова умалчиваю. – И… ничего не было, - добавляю. Снова набираю Роберта.

- Привет, - наконец отвечает он. Голос Роба глух, будто он спросонья.

- Привет, - мой хриплый. Машу сестре и маме, прося выйти и оставить меня наедине. – Роб, я должна тебе кое-что рассказать…

- Что? Ты уже не девственница? – холод ползет по позвоночнику. Роберт отрешен будто. Это ранит, царапая душу.

- Девственница, - всхлипываю. – Роберт, я могу объяснить, я…

- Мама видела фото в журнале, - говорит, не меняя интонации. – Знаешь, что она мне сказала, показывая твои фото и статью под ними?

- Роберт, - голос дрожит.

- Что ты, твою мать, очередная шалава! – кричит в трубку. – Моя невеста! Шалава! – внутренности просто лопаются и кровоточат.

- Я не шалава! – повышаю голос. – Ничего не было!

- Этот мудак своим языком проверил кислотность твоего желудка! И это ничего? Ничего?! – Роберт пышет злостью, обидой, разочарованием. – А если бы на твоем месте оказался я? Чтобы ты чувствовала?! Скажи!

- Я люблю тебя! Дай мне шанс все объяснить! – молчание. Слезы стекают горячими ручьями по щекам.

- Хорошо, - отвечает Роберт. – Выходи. Если ты, конечно, дома.

Выбегаю из дома. Мама едва успевает меня поймать, чтобы надеть тапки.

Машина Роберта стоит чуть поодаль. Сребристый «Мерседес» бизнес-класса. Я несусь к ней не сбавляя скорости. Открываю водительскую дверь, и убедившись, что за рулем Роб, запрыгиваю к нему на колени.

- Янина, - он пытается отстранится, но не тут-то было. Вжимаюсь в него всем телом. Пальцами впиваюсь в плечи.

- Роберт! – жадно вдыхаю его запах. Родной. До боли знакомый. – Роберт! – еще отчаяннее. Целую его шею. Скулу. Тянусь к губам. Теперь я точно знаю как надо.

- Перестань, - говорит Роб, но не отпихивает меня, не отстраняется. Просто закрывает глаза и откидывает голову на подголовник.

Я часто дышу.

- Есть всего лишь два способа доказать тебе, что ничего не было…

- Поцелуй был? – спрашивает, не открывая глаз.

- Был. Он спутал меня с Соней. Я была пьяна, и видимо позволила считать себя сестрой, - говорю быстро, будто тикает таймер. - Я виновата! Я прошу поверить мне!

- Два способа? – Роберт смотрит на меня прищурившись. Его глаза цвета гречишного меда, чуть темнее обычного.

- Первый, - голос дрожит. – Мы сейчас едем к врачу, которого ты выберешь. Проходим осмотр, - Роберт морщится. Крепко сжимает челюсти, их очертания проступают.

9.1

- Ян, - Роберт отстраняется первым. Наше дыхание синхронно-частое, жаркое. Мое лицо пылает, я чувствую этот жар. Кожу жжет еще и стыд. Кусает щеки. Мне бы зажмурится, чтобы не видеть открытый взгляд Роберта. В нем много оттенков, но ни одного мрачного, осуждающего. Роб ласкает меня взглядом, скользит теплом по лицу. Его большие ладони блуждают по спине, путаются в волосах. Роберт смотрит на мои губы, облизывает свои. Сам тянется. Снова целует. На этот раз мягко. Как прежде. Как привыкла. Возбуждая во мне новый приступ вины.

Я жмусь к Луцу всем телом. Как исправить все? Стереть? Смыть?

- Ян, - Роберт делает вторую попытку. На этот раз на его лице грустная улыбка и я все же жмурюсь. Чтобы ее не видеть. Боже, какая же я все-таки дрянь!

- Прости меня, - шепчу. В мыслях невероятных хаос. Язык не слушается. Снова жмусь к Робу. Пожалуйста! Почувствуй! Я виновата перед тобой!

- Янина! – Роберт за плечи меня отстраняет. – Я хочу закрыть эту тему, - отчаянно киваю. Я тоже этого хочу. Роберт на мгновение прикрывает глаза. – То, что ты предлагаешь, оригинально, - улыбается. – Особенно второй вариант, - Роб сжимает талию, толкается бедрами. Его возбуждение действительно огромное. В душе, робко загорается и мое возбуждение, с легкой примесью облегчения. Роберт хочет меня! Несмотря на то, что я натворила он по-прежнему меня хочет! Все это бьет в голову, как алкоголь. До головокружения, легкости.

- Поедем? – ёрзаю тазом. Робер стонет, и следом смеётся, пытаясь обездвижить меня, сильнее сжимаю талию.

- Ты убиваешь мое благородство, - его улыбка широкая, открытая. Глаза темные. Желание в них явное, вязкое, тягучее и сладкое, как мед.

По телу проходит дрожь. Вздыхаю. Втягиваю в рот нижнюю губу. Робер наблюдает безотрывно.

- Почти убила, Ян, - и он не шутит. – Мы обязательно займемся любовь, Янина. Но не в машине. На большой постели. Я сниму с тебя белое платье. Но перед этим, надену на безымянный палец обручальное кольцо.

- Роберт, - стыд снова опалил щеки.

- Подожди, дай мне закончить, - киваю. – Все ошибаются. Я, в отличии от тебя, давно не девственник, - Роберт криво улыбается. А я ловлю ударные волны, от взрывов клеток крови. Роберта я ревную. Это глупо и неправильно. Тем более теперь. – Когда я увидел тебя на том форуме, я сразу понял, что хочу с тобой связать свою жизнь. Пафосно звучит, да? – отрицательно качаю головой. – Зато это правда. Я на других не смотрел. Я других даже не видел, - Роб на мгновение прикрывает веки. А открыв, поражает меня глубиной своих глаз. – Но у меня есть опыт. У тебя его нет. Я увидел эти фото в журнале, - Роберт шумно сглатывает. – Первую мою реакцию сложно назвать адекватной, - слезы защипали глаза. – А когда я дал себе время обдумать, смог посмотреть на произошедшее иначе. Приехал, вот, - кивает в сторону моего дома. Я прикусываю щеку изнутри. – Ехал, точно зная, что для меня не имеет значение девственница ты или нет. Единственное, что важно, так это то, что ты готова выбрать меня. Как я выбрал тебя, - не могу удержаться и всхлипываю. В душе рвутся снаряды. – Тихо, тихо, Кнопка, - но тихо не получается. Платина рвется. Отчасти потому, что Роберт дал мне шанс сказать правду. Очистить душу и совесть. Но, есть очень много «но». Когда люди настаивают на правде, на самом деле они ее не хотят. К правде никогда не будешь готов. Ведь, чаще всего, она хуже лжи. Ранит. А порой, убивает. Выжигает дотла доверие и любовь. Тушит яркие жгучие искры в глазах, подменяя их на колючие льдинки.

Я почти уверена, что выражение: «горькая правда лучше сладкой лжи», придумали именно обманщики. Говоря правду, они облегчают себе жизнь. Вычищают плесневелые проплешины своей души. Собирают все дерьмо в большие пластиковые мешки и несут в душу тому, кого обманывали. С раскаянием на лице раскладывают там весь собственный мусор. Со словами «прости», вновь обретают спокойствие и крепкий сон.

А каково тому, кто услышал, столь желанную правду? Больно ли ему? Крепко ли он спит по ночам? О чем думает? Как часто спрашивает «за что»?

Роберт сжимает меня крепче, скользит по спине ладонями, тихо шепчет на ушко успокаивающие слова. Роберт этой правды никогда не забудет. Будет смотреть на меня, представлять, что могло произойти между мной и Соколовым. Я обрекаю его на муки. Я не могу так с ним поступить.

Это моя ошибка. И если кому-то и мучатся, то только мне.

- Роберт, я выбираю тебя, - шепчу ему в шею. Прижимаюсь настолько крепко, насколько это вообще возможно.

***

- Вы поговорили? – Соня сидит на полу, скрестив ноги. – Его родители в ужасе?

- Не то слово, - Роберт обещал поговорить с матерью. Однако, я не удивлюсь, если их больше не будет на традиционном семейном ужине. Хотя, Роберт пытался убедить меня в том, что его мать отходчивая. Тут только время покажет и расставит все на свои места. За обрывками собственных мыслей я не сразу замечаю, что Соня мнется. – Что? – сестра жмет плечами и отворачивается. – Что, Сонь? – она манит пальцем, оглядываясь на закрытую дверь. Сажусь рядом.

- Слушай, это может быть не важно, - Соня понижает голос. – Сегодня отцу звонил Соколов-старший.

- Боже, - прикрываю рот ладонью. – Надеюсь не скандалили? Отец не может отвечать за публикацию в других журналах, он ведь старался все замять…

- Тихо, - перебивает Соня. – Они не скандалили. Общались вполне мирно. Папа пригласил Соколовых на ужин, в конце этой недели.

- Чтоооо? – мои глаза полезли на лоб. Снова видеть Егора? Нет уж, увольте.

— Это еще не все. Папа пригласил и Луц.

9.2

Егор

Это будет интересно. Давно меня так не забавляла перспектива провести вечер в компании посторонних людей. Хотя, я не совсем уверен, можно ли считать девчонку, что делала минет, а после спала в моей кровати, посторонней. Наверное можно, если, в целом не зашло. Но мне-то зашло. Очень даже. И неизвестно еще чем бы все закончилось, если бы до моего опьяненного похотью мозга, не прорвался звонок мобильного.

Я даже не догадывался, что у Сони есть сестра-близнец. Но мне сообщили. Соня. При это верещала в трубку так, словно война началась. Из всего потока громких слов, я понял не многое. Но, увы, главное. В моей постели сейчас лежит ее сестра, которую действительно зовут Яна. И которая, со дня на день, выйдет замуж за какого-то Роберта. Быстро, почти мгновенно, все теплые чувства, что всколыхнула Романова померкли под слоем сажи. Я привык к тому, что женские коленки разъезжаются под воздействием очевидных факторов. Но прежде я не чувствовал на языке горечь разочарования. Она усиливалась по мере того, как я пролистывал ленту Янины Романовой. В то время, как девчонка, писавшая под постами про любовь к своему жениху, спала голой на моих простынях. А перед этим кончив от моих ласк, так и не вспомнив про своего Роберта. Такая вот любовь!

- Ты будешь один?

- Еще не решил, пойду ли вообще, - за столом повисает тишина. Даже новая отцова пассия замирает, не донеся ложку до рта.

- Я решил за тебя, - довольно спокойно произносит отец. Его терпению есть очевидное объяснение. Я – его единственный ребенок. Хотя отец не оставляет попыток эту истину поправить. Ему это почти удалось несколько лет назад. Девка, решившая, что ухватила жар-птицу за хвост, оказалась глупа и недальновидна. В противном случае сделала бы аборт, а не пыталась выдать нагулянного ребенка за отпрыска Соколова. Отец, сделал тест. А после попер девку вместе с новорожденным ребенком не только из дома, но и из города. Открыто рассматриваю новую «Алину», прикидывая, когда и ее постигнет та же участь. Если мне не изменяет наблюдательность, что месяцев через пять-шесть. Хотя о том, что новая Алина беременна озвучено не было. Так, мои личные догадки. Видимо чувствуя мой взгляд, девчонка поднимает свои глаза от тарелки, смотрит на меня робко, уголки ее губ дергаются. Конкретно эта девка нравится мне меньше, чем предыдущие.

- Я с Алиной пойду, - улыбаюсь девчонке, быстро подмигиваю. Отец смотрит на нее, следом на меня.

- С Ольгой пойду я, - отрезает. Щурит глаза, от его взгляда робкая улыбка на лице Ольги меркнет. Моя, впрочем, тоже.

- Не боишься? – волна неприязни накатывает быстро и мощно. – Водить по гостям шлюх, пока твоя законная жена лежит в психушке?

- Сядь, - рявкает отец, едва задница той самой шлюхи поднимается над стулом. – Не боюсь, - улыбается. – Романов теперь мой партнер. Общий бизнес и большие деньги меняют взгляды людей. Расширяют границы морали, стирают некоторые запреты.

- Аминь, - поднимаю бокал и делаю глоток. Сила денег, мать ее! Отец удовлетворенно кивает. - Я Маринку возьму.

10

Сама не замечаю, как начинаю жевать собственные губы. Я все сделала, чтобы не стоять в тени балкона, в ожидании единственного человека, с которым больше никогда не планировала встречаться. Но я стою. А ворота, тем временем, плавно разъезжаются, пропуская во двор темный автомобиль. Надежда, что в машине не Егор быстро тает. Едва, в тусклом освещении, я вижу обладателя широких плеч, сердце делает толчок, один, второй, а следом уносится в галоп. Приехал! И не один! Егор помогает выбраться из машины девушке. Медленно склоняется к ее лицу. Я слышу его тихий голос, смех. Смеются оба. Что такого смешного он ей сказал? Да какое, в сущности, мне дело? Но видимо есть дело, раз я смещаюсь ближе, чтобы расслышать его тихие слова:

- Марин, час и поедем в другое место, - жмурюсь. Стыд накрывает с головой. Видео из лифта, с самыми откровенными кадрами, мелькает перед глазами. Разумеется, другое место – это его квартира! И делать он с ней будет тоже самое, что вытворял со мной! С чуть более расширенной программой, разумеется. Чувствую, что лицо презрительно кривится, едва до моих ушей доносится продолжение: - Сам с трудом смогу вытерпеть это сборище, - слов девушки не разобрать, но Егор начинает говорить громче. – Не только отец, Марин. Дочка Романовых та еще вертихвостка, - Егор закуривает. Его слова больно резонируют. – Стремно будет жать руку парню, чья невеста не так давно выпрыгнула из моей койки. Холодно? Иди. Я докурю, - Соколов растирает плечи девушки, а после легонько подталкивает ко входу в дом. Божечки, почему так больно-то? Хватаю ртом воздух. Пошевелится не в силах. Жестокие слова жалят мозг.

Я пыталась отговорить отца от этой затеи. Приводила массу аргументов «против». Но кто меня послушал? Никто! И сейчас, Роберт, будет вынужден жать руку этому подонку! Ненавижу!

- Янина! Вот ты где! – мама распахивает дверь балкона и включает в моей комнате свет. – Отец тебя потерял. Идем.

- Иду, мам, - выходит хрипло. Быстрый взгляд вниз. Соколов оказывается в кругу света. Стоит, запрокинув голову. Поднимает руку, с зажатой между пальцами сигаретой и приветливо машет, при этом гадко улыбаясь.

- Много успела услышать? – повышает голос.

- Достаточно, - смотрю на Егора сверху вниз. Так и подмывает плюнуть ему в лицо. – Через час тебя здесь быть не должно!

***

Если дать себе возможность остановится и подумать, то есть вероятность, что вам повезет, и вы сможете найти выход из сложившейся ситуации. Даже самой запутанной. Моя как раз из таких.

Пока я готовилась к этому вечеру абсурда я много сценариев собственного поведения перебрала. И сказать по правде, ни один меня не удовлетворил. И вот вдруг, я решила… ничего не делать. Иногда и бездействие не плохой выход, не правда ли?

Я хочу видеть Роберта. За те несколько дней, что мы не виделись, я успела по нему соскучится. И то, что я, наконец увижу Роба, гораздо важнее, чем все остальное. Я хорошо проведу время со своим женихом. А Соколов пускай катится ко всем чертям! Он мне точно не испортит этот вечер.

Едва наметилось хоть какое-то подобие плана, дышать стало легче. Мысли приобрели весьма оптимистичный характер.

Ничего он мне не сделает! Буду держаться от него подальше, и все! Не станет же он размахивать перед всеми тем злополучным видео? Пусть только попробует!

Спускалась я, настолько высоко вздернув подбородок, что едва могла видеть пол перед собой. Спина – прямая, взгляд колючий.

Едва оказавшись в холле, первым делом нахожу Роберта. Хотя, наверное, сначала я полоснула взглядом Соколова. Невероятно острым, полным неприязни. Этому хоть бы хны! Ожидаемо. Лишь темная бровь выгнулась дугой, над глазами, полными молчаливой издевки. Я теперь даже не уверена, что есть что-то на свете способное выбить его из колеи. Он ведь понял, что я все слышала, и даже ухом не повел. Свинья!

Мать Роба, Жанна, даже силится улыбнуться, пожимая мне руку. Наверное, Роберту удалось сдвинуть ориентир ее восприятия в лучшую для меня сторону. В противном случае ее бы здесь не было, так?

Я мелю приветственную чушь, остро ощущая жжение между лопаток. Мне даже оборачиваться не надо, я знаю, что это Соколов высверливает во мне дыру. Ну что тебе надо? Что?

Сжимаю руку Роберта по побелевших пальцев.

- Мам, мы же пришли к общему мнению, что случившееся – недоразумение, - Роберт трактует мой жест по-своему. Но я благодарно ему за любую поддержку, настолько сильно, что от переизбытка чувств в уголках глаз скапливаются слезы. Быстро моргаю, стараясь их смахнуть. Жанна замечает. Секунда и ее лицо смягчается.

- Да, - говорит, глядя четко на меня. – Недоразумение. Не будем больше к этому возвращаться, - ее улыбка становится привычно широкой. Я часто киваю, не испытывая от ее слов ни капли облегчения.

Вечер, а точнее, большая его часть проходит в относительном спокойствии. Я молчу. Если не считать редких фраз, типа: «очень вкусно», «спасибо», «подайте соль». По моим прикидкам час, уже должен был истечь, но Егор продолжал сидеть, и как ни в чем не бывало, уплетать мамин ужин. Неужели настолько голоден?

Любой мой мимолетный взгляд натыкается на его. Он будто ни разу свой от меня не отвел. Зачем он смотрит? Это ненормально! Контакта между нами больше не будет, зрительного в том числе.

Мысленно подгоняю время, понимая, что моей выдержки на десерт может не хватить. Может увести Роберта в сад? Тем более, что его ладонь стала крепче сжимать мою. Заметил, что Соколов на меня смотрит?

Поворачиваюсь к Роберту, с тем самым намерением. Секундное касанием взглядами с Егором, и мы оба открывает рот. Только Егор оказывается первым.

- Скоро открытие нового клуба, - говорит. Смотрит при этом четко на меня. Серьезен, без тени улыбки. Будто не понимает, что сейчас, за этим самым столом рвется настоящая бомба. Будто не он нажал ту самую красную кнопку.

На мгновение повисает тишина. И я сдаюсь. Резко поднимаюсь на ноги.

- Роберт, давай прогуляемся, - мой голос предательски дрожит. Единственно о чем молюсь – не разревется в присутствии этого напыщенного индюка.

11

Веранда частично застеклена. Мама любит сидеть здесь подолгу, в любое время года. Отец, приклоняясь перед этой ее привычкой, установил по периметру веранды калориферы. Сегодня их включить никто не догадался.

Обхватываю себя за плечи и растираю. Дрожь унять не получается. И дело не совсем в свежести вечера, нервное перенапряжение ищет выход. А я держу его внутри, как умею, как могу. Мимолетную мысль включить калориферы быстро отметаю. Во-первых, придется вернуться в дом, а во-вторых, заботится о курящем Егоре в мои планы не входит. Скорее наоборот, я бы предпочла, чтобы он замерз здесь насмерть.

- Сволочь! Мерзавец! Подонок!

- Я тоже от твоего жениха не в восторге, но, чтобы настолько, - резко оборачиваюсь.

- Ты!

- Я, - Соколов чиркает зажигалкой, приближает лицо к желтому огоньку и закуривает. Все эпитеты снова проносятся в голове, но застревают в горле. Я способна лишь хватать ртом холодный воздух, да пялится в темноту.

- Что ты здесь делаешь? – резко становится жарко.

- Какие будут варианты? – Соколов разворачивает руку таким образом, чтобы мне был четко виден яркий кружочек его сигареты. Лицо оставляя в темноте. Что, наверное, к лучшему. Так будто дышать легче.

- Например: отравляешь мне жизнь! – инстинктивно делаю шаг назад, а после оборачиваюсь на стеклянные двери.

- Мимо, - огонек становится ярче. Егор затягивается и в свете сигареты я вижу его глаза. Всего лишь на мгновение. Он надо мной насмехается.

- Пошел ты, - шиплю. Не успеваю сделать больше ни одного шага. Соколов оказывается рядом слишком близко, а после, утаскивает меня на самый край веранды, где сам стоял секунду назад. – Отпусти! – стараюсь не повышать голоса, еще не хватало чтобы нас услышали.

- Замри! – так же тихо говорит Егор, склоняясь к самому моему уху. Его голос, касаясь кожи снова вызывает дрожь. Запах туалетной воды с примесью табака окутывает с ног до головы, и оседает на языке, едва мне удается сделать вздох.

- Отпусти, - повторяю, выходит тихо и жалостливо. Меня саму, до боли, царапают просящие нотки. Снова оглядываюсь на стеклянные двери. Если сейчас, вот в эту самую секунду они раздвинуться на веранду вернется Роберт, не сложно представить, чем все это закончится. – Егор, пожалуйста, отпусти, - еще одна попытка выкрутится, заканчивается провалом. Соколов сжимает ладони на моей талии еще крепче.

- Всенепременно. Дай мне минуту и постой смирно, - из голоса Егора пропадает насмешка. Замираю, стараясь даже не дышать. – Я слегка перегнул, - продолжает он после паузы. – Про открытие нового клуба было лишним, - его руки расслабляются и, о, боже, начинают меня поглаживать! – Я хотел бы извинится, Янина.

- Извиниться? – не верю собственным ушам. А следом меня накрывает такой неприязнью, что я почти не отдаю себе отчета в том, что делаю. А именно размахиваюсь и бью Соколова по лицу. Ладонь тут же ошпаривает кипятком. Увеличиваю, между нами, расстояние, но Соколов попыток приблизится не делает. Стоит в темноте. Огонек мелькает снова. На этот раз Егор долго втягивает в себя никотин, делая глубокую затяжку. Молчит. А вот меня, наоборот прорывает. – За свой язык без костей? А за то, что воспользовался моим состоянием извинится не хочешь?

- Воспользовался? – Соколов слегка склоняется. На его лицо падает тусклый свет. Отшатываюсь, вмиг теряя весь свой боевой настрой. – Ну-ка, стоять, - он резким движением выбрасывает ладонь и берет мое запястье в захват. Снова утягивает в темноту. – Объяснись, - его лицо слишком близко к моему. Он легонько меня встряхивает, почти не причиняя боли. – Я жду, Янина, - его голос вибрирует нетерпением и еще, пожалуй, раздражением. Сглатываю.

- Я была пьяна, - отвечаю, чувствуя на губах его дыхание. Облизываю, чтобы стереть привкус.

- Я тебя ни к чему не принуждал, - говорит тихо, слегка хрипло. Опровергнуть у меня язык не поворачивается. – Я дал тебе то, что ты, достаточно настойчиво, просила, - напоминает то, о чем я мечтала забыть. – И взял лишь то, что ты предлагала.

- Я. Была. Пьяна.

- Поэтому я тебя не трахнул, - Егор разжимает ладонь. Я свободна, но продолжаю стоять. Глаза щиплют солью. Сама не знаю, почему не отступаю. Почему мне так хочется, чтобы он раскаялся в том, что произошло. Взяв на себя, тем самым всю вину. – Ян, - прикусываю щеку изнутри, до металлического привкуса на языке. – Давай еще раз? За свою дебильную реплику за столом, я прошу прощения. Яна, - Егор поднимает мое лицо за подбородок. На сопротивление просто не осталось сил. Я будто нуждалась в его прикосновениях, в утешении, что они дарили. Глупо было чувствовать спокойствие наедине с Соколовым, но я его чувствовала. И даже не пыталась найти всему объяснения. Просто, впервые за несколько дней, расслабилась настолько, что смогла сделать вздох полной грудью. – За то, что произошло, между нами, той ночью, я извиняться не буду, - Егор понизил голос до едва слышного. – Мне было хорошо. И я, точно знаю, что и тебе тоже. Прими как данность и иди дальше. Тебе нечего стыдится. Замри, - губы Егора коснулись ушной раковины. И я послушно застываю. И только потом понимаю, что двери на веранду открылись.

***

- Роберт!

- Я тебя потерял. Ты где была?

- Здесь, - указываю куда-то за спину. – А тебя что так задержало?

- Одевай, - Роб накидывает мне на плечи плащ. – Я провожал родителей. У мамы разболелась голова.

- Да? – в мыслях полный штиль. – Почему не позвал? Я хотела бы пожелать им доброй ночи.

- Забей, Кнопка.

- А как же ты доберешься? На такси?

- Твои родители предложили мне остаться. Я согласился.