Незабытые чувства. Давай начнем сначала

Глава 1

СЛОМЛЕННЫЕ. ВЕРНУТЬ СЕМЬЮ СПУСТЯ ГОДЫ

❤️ЛЕНА ГОЛД ❤️

— Зачем ты вернулся, Марат?
— За вами. Шесть лет назад ты была беременна от меня. Родила дочь... Где она?
— У меня нет ребенка, — шепчу не своим голосом. Слезы тяжёлым грузом застревают в груди, а слова комом в горле.
— Лена, не играй со мной. Я вас заберу. И плевать, что ты чужая жена.

Глава 1

Сажусь на диван и понимаю, что приехала раньше назначенного времени на целых пятнадцать минут. Я постоянно тороплюсь, если предстоит запланированная встреча. Но моя подруга не такая.

Слежу за прохожими через окно. Кто-то после рабочего дня торопится домой. Кто-то идёт гулять с семьёй или друзьями. А у кого-то уйма проблем, например, как у меня.

Мысли постоянно занимает моя дочь. Одно за другим вспыхивают воспоминания. Вот она родилась, и я услышала детский плач. Вот врач кладет теплый сверток на мой живот и сообщает, что с малышкой все в порядке. Вот я, вдохнув исходящий от нее аромат, прикрываю глаза и чувствую, что отключаюсь. А когда просыпаюсь... мне говорят, что мой ребенок мертв.

Нет, я в это не верила. Ни тогда, ни сейчас. Чувствую, что она жива. Что она где-то рядом. Протяни руку и достанешь, но... Не вижу ее. Нигде. Не могу найти.

На глазах наворачиваются слезы от мысли о потерянном малыше. Шмыгнув носом, я достаю из сумочки пачку салфеток. Взяв одну, вытираю влагу с лица. Дочь... У меня родилась дочь, которую я видела всего один раз. И до сих пор, долгие четыре года, я ищу её, пусть все и твердят, что она умерла. Но материнское сердце не может ошибаться.

До меня доносится звон колокольчиков, что привлекает мое внимание. Машинально поворачиваюсь к распахнутой двери и в шоке хлопаю ресницами, увидев человека из своего прошлого. Он оглядывается и, едва наши взгляды сталкиваются, кивает, словно в ответ на свои мысли. А потом… идёт к моему столику.

Кислорода в просторном помещении становится катастрофически мало. Я давно не видела этого мужчину, но не забыла, как он выглядит. Выбросить его из головы не удалось до сих пор.

Взгляд у него точно такой же темный, как и рубашка, обтягивающая широкие плечи. Он смотрит на меня в упор. Так, будто пытается заглянуть в душу и поковыряться, чтобы узнать, что там творится.

Сглотнув, нервным жестом поправляю идеально уложенные волосы. Давно так не волновалась.

— Здравствуй, Лена. — Бархатистый голос впивается в сознание, заставляет мое сердце биться чаще обычного. — Позволишь сесть?

— А ты уйдешь, если я скажу «нет»?

Абрамов не отвечает. Лишь усмехается уголками губ. Отодвинув стул, присаживается напротив. Смотрит в глаза с некой... тоской, что ли.

Не поверю. Не в этой жизни.

— Когда ты вернулся? — нарушаю я звенящую тишину.

— Пару недель назад.

— Как вышел на меня?

— Я всегда знал, где ты и с кем, — отвечает ровно, хотя мне кажется, что в его голосе звучат нотки раздражения.

— Поэтому не появлялся? — теперь усмехаюсь я. — Молодец.

Абрамов подзывает официанта. Просит два кофе. Горький для него, с одной ложкой сахара — для меня.

Надо же. Не забыл.

— Что тебе нужно?

— Поговорить.

— Разве есть такая тема, которую я могу обсудить с тобой?

— Есть, — отвечает он. Ждёт, когда официант поставит кофе на стол, и, едва парень уходит, продолжает: — Соколовский тебе изменяет.

— Чушь! — вырывается из горла с нервным смешком. — Ты для этого пришел?

Пальцы, которыми я сжимаю кружку, подрагивают. Я не удивлюсь, если Абрамов докажет, что Гриша мне действительно изменяет. Марат всегда говорил, лишь имея на руках факты. Никогда не врал, если забыть про его единственную ложь, из-за которой моя жизнь давно потеряла смысл.

— Для этого, — кивает он. — Ты должна с ним развестись.

Пусть мой муж не из самых лучших, но спокойно жить он мне никогда не мешал. У меня есть все: и дорогие наряды, и украшения. И на всяких встречах я была неоднократно. Он никогда не стеснялся быть со мной где бы то ни было. Только вот Гриша иногда может быть грубоват в словах и действиях. Наорет, нахамит или оскорбит вскользь, а потом продолжит разговор как ни в чем не бывало. Но я привыкла к нему... Привыкла ко всему. Смирилась. Со всем, кроме одного: моя дочь не умерла!

— Я не понимаю. — Наклонив голову набок, смотрю в темные глаза Марата, желая понять, чего он хочет и для чего вновь появился в моей жизни. — Какая тебе разница? Что тебе до моей личной жизни? Что за наглость? Кто дал тебе право лезть ко мне с приказами? Да кто ты вообще такой?

— Тот, кто хочет помочь тебе избавиться от ненужного брака, — цедит он, наклонившись вперёд. — Ты же сама этого хочешь, — добавляет вкрадчиво.

— Ничего подобного. Не хочу.

А точнее... просто не могу. Мне иногда кажется, что муж прекрасно знает, где находится наша дочь. И в один прекрасный день он обязательно расскажет мне обо всем. Возможно, даже приведет ее ко мне.

— Лена, — раздается тихий голосок подруги. — Марат? Ты, что ли? Я тебя... не узнала. Зачем объявился?

Абрамов даже не поднимает голову, не смотрит на Настю. Его оценивающий и изучающий взгляд устремлен на меня.

Он достает из кармана мобильный и ведёт пальцем по экрану, потом передает телефон мне. Я всматриваюсь в экран. Настя садится рядом и что-то невнятно бормочет, но, увидев фотографию Гриши с другой женщиной в обнимку на кровати, ахает и моментально закрывает рот ладонью.

Скорее всего, это гостиница. Несколько мгновений я рассматриваю фото. Пытаюсь подобрать подходящие слова. Такие, чтобы не выдать эмоции.

— Ты опять за свое, Марат, — тихо говорю я. — Тогда ты разрушил мою жизнь своим исчезновением, а теперь хочешь разрушить появлением.

Глава 2

Муж отпускает мое горло и силой сжимает мне подбородок, вынуждая сомкнуть губы. Когда он так наотмашь бьёт словами, хочется выплюнуть ему в лицо всё, что несколько лет лежит на моей душе тяжёлым грузом. Но я опять молчу, потому что надежда, что в один прекрасный день он одумается и подскажет, где можно найти дочь, ещё не умерла.

— Что такое, Ленок? Опять скажешь, что не будешь спать со мной в одной постели?

— Не буду, — выдавливаю из себя, борясь с глухими рыданиями, из-за которых становится трудно дышать.

Больно не только физически, но и морально. Меня не покидает ощущение, что муж специально причиняет мне боль. Только за что? Ни разу за пять лет я не шла против него. Ни разу не перечила.

— А ты попробуй. — Отпустив подбородок, он обвивает мою талию рукой и слишком резко притягивает меня к себе, впечатывает в свою каменную грудь. — Ещё как будешь... стонать подо мной.

Гриша накрывает мои губы своими.

Я никогда не показывала ему, как мне противно. Не от того, что он со мной делал. А от того, что он получал удовольствие, причиняя мне невыносимую боль. Ему всегда было в кайф брать меня. Брать с уверенностью, что я не стану его отталкивать. Ведь он прекрасно знает мое слабое место...

Где-то звонит телефон. Потеряв ко мне интерес, муж отпускает меня и, поправив брюки, идёт к столу.

— Да. Привет, Галина. — Короткая пауза. — К нам едете? Вот это сюрприз. Хорошо, мы ждём.

Отключившись, бросает телефон на стол и принимается изучающе, пристально разглядывать меня. А потом хмурится.

— Ты где была?

— Я тебе утром говорила, что...

— Понятно... Это Настя настроила тебя против меня?

— Что? — возмущаюсь я. От удивления распахиваю глаза. — При чем здесь Настя, Гриша? Так нельзя... Я больше не могу. Нам нужно развестись! — выпаливаю на одном дыхании, заранее зная и ответ мужа, и его реакцию.

— Чушь не неси. Если после каждой встречи с подругой будешь вести себя как неблагодарная тварь, Лена, я выкину тебя из дома ни с чем.

«Да ради бога!» — хочется крикнуть ему в лицо.

Но муж понимает, что это меня не остановит. Я уйду, даже если он меня голой за дверь выставит. Поэтому он с усмешкой добавляет:

— И Настю твою уничтожу по щелчку пальцев. Ты поняла меня? Ах да... Ещё сестричка у тебя есть. Которая только-только поступила в университет...

Он знает, куда нужно бить и на что давить. Знает каждое мое больное место. Знает, будь он неладен!

— Рано или поздно мы разведемся! И ты это прекрасно понимаешь, Гриша.

Откуда во мне такая смелость? То ли от Марата, который спустя годы вновь появился в моей жизни, то ли оттого, что я просто устала от угроз и жестокости мужа.

— Приготовь все любимые блюда Галины и Алисы. Малявка любит, как ты готовишь.

Он снова игнорирует мои слова, снова приказывает. Я лишь горько усмехаюсь и, развернувшись, выхожу из кабинета.

— Чтобы через час стол был накрыт, — прилетает мне в спину.

Однако сегодня я не буду играть по его правилам. Иду в кухню и даю указания домработнице. Она обещает справиться с готовкой за час и сама накроет на стол.

— И ещё, Марина Дмитриевна. — Тру виски, в которых стучит от напряжения. — Принесите мне, пожалуйста, кофе в комнату.

— Конечно.

Поднимаюсь в спальню. Принимаю ванну, потом привожу себя в порядок.

Права Настя: я убиваю себя в ожидании правды. Всё жду, когда муж расскажет мне хоть что-то о дочери, однако он молчит. Лишь его поведение даёт мне понять, что он что-то скрывает.

Сушу волосы, наношу легкий макияж. Прижав ладони к горящим щекам, смотрю в зеркало. Не сразу слышу стук в дверь.

— Лена, можно зайти? — спрашивает домработница.

— Заходите, — отзываюсь я, отложив фен в сторону. — Прошу прощения... Я не слышала, как вы пришли.

— Все в порядке, — улыбается мне женщина, поставив кофе на письменный стол напротив дивана. — Вы снова поссорились?

Марина Дмитриевна — единственный человек кроме Насти, который знает, почему я до сих пор здесь. Не скажу, что я ей рассказываю все подряд, но она живёт в этом доме и часто становится свидетелем наших с Гришей разговоров и наших разногласий, после которых муж наказывает меня жестокими словами и поступками.

— Да нет. Разве это можно назвать ссорой?

Сажусь на диван и беру кружку.

— Леночка, ты устала... И морально, и физически, — констатирует она. — Он тебе никогда ничего не расскажет.

— Откуда вы знаете?

Женщина прикрывает глаза. Сглатывает тяжело и шумно. Качает головой.

— Пять лет... Он молчит долгих пять лет. А ты ждёшь... Терпишь каждую его выходку. Для чего, Леночка?

Больше не сказав ни слова, Марина Дмитриевна выходит из комнаты. Я же сижу до тех пор, пока не начинаю задыхаться в просторном помещении. Стены давят. Умом понимаю, что я напряжена не из-за ситуации с мужем. И не из-за его слов. Ведь угрозы с его стороны я слышу чуть ли не каждый божий день.

Я растеряна из-за Марата. Где он был все эти годы? Где его носило? Зачем он вернулся снова? Для чего, черт возьми?! Почему именно сейчас, а не тогда, когда я в нём нуждалась, как в воздухе?!

Телефон на тумбочке оживает. Нехотя беру его и долго изучаю незнакомый мне номер. Вызов прерывается, а потом поступает очередной.

— Да.

— Лена... — слышу я до боли знакомый голос, от которого сердце учащает ритм. — Рад, что приняла звонок.

— Прошлое осталось в прошлом, Марат, — произношу я тихо. — Что тебе нужно? Я замужняя женщина, если ты забыл... Какого черта ты мне звонишь?

— Хотел услышать твой голос, Лена, — говорит он ровно. — И если бы ты не взяла трубку, я бы приехал к вам.

— К нам? — Я усмехаюсь. — Соколовский прикончит тебя в тот же день.

— Нет, не прикончит. — Слышу насмешливые нотки в его голосе. — Он теперь не единственный владелец компании. Знает, что от меня многое зависит.

Под кожу пробивается табун ледяных мурашек. Становится холодно, хотя погода теплая. Иду к окну, не понимая, что я ощущаю. Откуда такое чувство, что Марат вернулся не просто так? Так ради чего? Мести? Нет, это невозможно. Гриша слишком силен, чтобы бросать ему вызов.

Глава 3

Чуть меньше пяти лет назад...

— Дочка, ты должна выйти за него замуж и вытащить нас из проблем. Иначе папу посадят надолго, нам жить будет не на что. А эта квартира… она и так валится нам на голову! — попыталась разжалобить меня мать, но получалось у нее плохо.

Как она не понимает? У меня есть любимый мужчина! Ведь он обещал. Обещал, что приедет, обещал, что женится. И несколько лет ничего не значат!

— Мама, папа совершил ошибку и должен ответить за нее! Никто не попадает в тюрьму просто так! — не выдержала я, вытирая с лица слезы. — Хватит на меня давить. Я не выйду замуж за другого. Я… не люблю его!

— Любовь начинается с постели, милая. — Мать подошла ближе, и, положив руки на мои плечи, сжала их. — И не говори об отце плохо. Каждый может ошибиться, и каждый заслуживает второго шанса. Он столько всего для тебя сделал, хотя бы разочек пойди на уступку. Если отец попадет в тюрьму, что будет с твоей сестрой? Она же так мечтает поступить в институт. Днём и ночью учится, так старается...

Я перевела взгляд на Сашку — она сидела за столом и занималась уроками, не обращая внимания на наш спор. Кажется, даже не подозревала, что речь идёт о ней.

— Нет, мам. — Я покачала головой. — Я не хочу. Не выйду за нелюбимого, даже не настаивай. А папа... Если он попадет в тюрьму... значит, сделал что-то ужасное. Не хочу расплачиваться своим счастьем за его грехи. Ты прекрасно знаешь, кого я люблю и жду.

Я отвернулась и очередной раз вытерла с лица слезы. Взяла со стола телефон и, несмотря на то, что мама что-то говорила в спину, выбежала из квартиры. Но далеко уйти не удалось — уже у подъезда меня поймала за локоть тетя Самира.

— Ты куда торопишься, милая? — спросила она, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Плачешь, что ли?

И она вытерла мне щеки шершавыми ладонями.

— Мама меня не понимает, — не выдержала я, обнимая соседку. — Никто не понимает. А мне так нужно, чтобы хоть кто-то меня поддержал!

Тетя Самира отстранилась и, взяв в ладони мое лицо, снова заглянула в глаза.

— Пойдем к нам. Чаю попьем. Расскажешь, что произошло.

Мне бы обрадоваться, но, посмотрев на тетю Самиру, я поняла, что она меня тоже не поддержит. Откуда такое ощущение — непонятно, но деваться было некуда, пришлось молча пойти следом.

Сона — дочка тети Самиры — сидела в инвалидной коляске возле окна и смотрела на играющих на детской площадке детей. Подойдя, я положила руки на плечи девушки и слегка сжала их, а затем, наклонившись, поцеловала ее в щеку.

— Привет! — обрадовалась Сона. — Это же те самые духи, которые тебе брат подарил? Такой приятный запах...

— Те самые, — улыбнулась я, посмотрев на дверь. В проеме стояла тетя Самира и наблюдала за нами, сжав губы в тонкую линию.

— Леночка, подойди ко мне, — вдруг сказала она.

Голос звучал вежливо, однако по коже почему-то рассыпались колючие мурашки. Что-то в поведении соседки казалось мне подозрительным, хотя я и старалась не подавать виду.

— Я вас слушаю. — Я вопросительно посмотрела на соседку. — Что случилось?

— Леночка, ты девочка красивая. Умная. Тебя любят, уважают. У тебя есть хорошие друзья... А вот у Соны... — Тетя Самира выдохнула, опустив глаза на свои руки.

— Продолжайте. — Стало понятно, что ничего хорошего ожидать не следует, но было интересно, чем так озабочена мама любимого и что она хочет сказать.

— Я видела того мужчину... который тебя замуж зовёт, — вдруг сказала соседка, снова заглянув мне в глаза.

Я выдержала ее взгляд, но только бог знает, насколько тяжело это далось.

— Красивый ведь, обеспеченный. Да, немного старше тебя. Но мой сын тоже старше... Зато у тебя будет все. Тот человек и отцу твоему поможет, и сестре. А если твой папа попадет в тюрьму? Ты задумайся... Что станет с твоей мамой? Где она найдет работу? Она же без опыта совсем! Как они с Сашей жить будут? На что?

— К чему вы клоните, тетя Самира? — подстегнула я. — Ближе к сути, пожалуйста.

Грубить не хотелось, но держать себя в руках было трудно. Хотелось закричать от бессилия и разочарования в самых родных людях.

«Будто сговорились», — мелькнуло в голове.

— Вчера мы с твоей мамой возвращались домой из магазина. Встретили того мужчину. Он обещал, что Саша получит высшее образование, а твой отец выйдет на свободу в течение недели.

— А вам он что обещал? — не сдержалась я.

Моя интуиция подводила редко. И сейчас я всем телом чувствовала, что тетя Самира тоже пытается меня уговорить. Достучаться, заставить принять мысль, что это удачный брак. Что мое замужество будет всем на руку.

Всем, кроме меня самой.

Поджав губы, тетя Самира смотрела куда-то мне за спину и молчала, а я ее не торопила. Сердце билось настолько часто, что казалось: вот-вот — и оно выпрыгнет из груди. Было невыносимо больно. С кем посоветоваться? У кого попросить помощи? Все вокруг ищут выгоду, почему же я не могу думать только о себе и любимом, который на днях должен вернуться из-за границы?

— Сона уже несколько лет в инвалидной коляске. Смотрит из окна, мечтая в один прекрасный день подняться на ноги. Она хочет стать такой же, как и все, Лена. А мой сын... Пашет, да, но не понимает, что однажды может стать поздно, и никакая операция уже не поможет. То есть...

— Он вам тоже предложил деньги? Тот мужчина... — прервала ее я, наконец сложив два плюс два. — И сейчас вы хотите пожертвовать счастьем одного своего ребенка ради другого. Вы действительно считаете, что поступаете верно?

Да, мне всего девятнадцать. Однако этого достаточно, чтобы не быть дурой и понять, чего от меня хотят. Хотелось выть волком и биться головой о стену, лишь бы забыть слова матери и тети Самиры, которая когда-то казалась мне самой понимающей женщиной на свете. Ведь она прекрасно знала, что ее сын меня любит! Что пообещал жениться, едва вернётся из-за границы! Но деньги... Из-за них люди нередко теряют здравый смысл…

— Он предложил мне сделать операцию Соне прямо сейчас, — сказала тетя Самира охрипшим голосом. — И я не жертвую счастьем одного ребенка ради другого. Нет, Лена. Ты и сама со временем поймёшь, что поступила правильно, приняв предложение того человека. Посмотри, где мы живём, — развела она руками. — Зачем жить в двухкомнатной квартире, когда можешь стать хозяйкой огромного особняка с прислугой? Открой наконец глаза! Мой сын не даст тебе того, что ты заслуживаешь!

Глава 4

Я вернулась домой ближе к девяти, когда на улице стемнело. Заходить в квартиру не хотелось. Наверняка мама снова начнет учить уму-разуму, и выдержать это будет почти невозможно. На душе было настолько погано, что хотелось забиться в какую-нибудь нору и неделю не попадаться никому на глаза. А ещё хотелось, чтобы любимый приехал как можно скорее. Лучше прямо завтра!

Однако... Все было очень сложно. Телефонный разговор с ним окончательно выбил меня из колеи. И принимать самое важное решение в своей жизни мне придется в одиночестве.

Толкнув чуть приоткрытую дверь квартиры, я замерла, уловив женский шепот. Затаив дыхание, прислушалась к голосам.

— Она обязана принять предложение того человека, Самира. С ним она будет счастлива. В достатке! — донесся до меня расстроенный голос мамы.

— У тебя умная дочь. Не волнуйся, думаю, Лена одумается и даст согласие, — ответила женщина, которую я считала самой близкой на этом свете. Ближе своей матери. Сейчас же у меня появилось стойкое ощущение, что весь мир настроен против меня.

— Саша точно поступит в университет. Григорий обещал нанять ей репетиторов. А у мужа завтра судебное заседание... Боже, я не верю, что в самый последний момент, когда я уже думала, что спасения нет, в нашей жизни появился такой влиятельный человек. И даже пообещал вытащить нас из ситуации, которая уже вымотала всех.

— Он просто влюблен в Лену. Она же у тебя красивая, нежная…

Обычно мне нравилось, когда тетя Самира называла меня нежной и красивой, но сегодня ее слова вызвали лишь глухое раздражение. Когда тетя Самира стала такой двуличной? Ушам своим не верю.

— Ты, главное, своему сыну пока ничего не говори. А то приедет раньше времени, и весь наш план пойдет коту под хвост, — попросила мама.

Не скажет. Мой любимый ничего не узнает. Тем более то, что наши мамы сговорились против нас… А ведь тетя Самира лучше всех знает, как сильно ее сын меня любит. Однако здоровье Соны кажется ей более важным, чем наше счастье…

В носу защипало. Слезы снова потекли по щекам. Глаза ужасно болели. Я вытерла их рукавом кофточки и вошла на кухню.

— Я согласна. Согласна выйти замуж за того человека.

Оставив их ошарашенными, но, кажется, довольными, я закрылась в спальне. Смотрела в белый поток и думала, правильно ли поступила, по сути, пожертвовав своим счастьем ради других.

Да, сестра получит образование и, возможно, станет хорошим адвокатом. Достигнет своей цели. Ее мечта сбудется, а как же наша мечта? Мне так хотелось выйти за любимого замуж… Родить ему детей… жить долго и счастливо, как в сказках…

— Почему обо мне никто не думает? — шептала я, вытирая слезы, которые не прекращали течь весь этот день, тянущийся целую вечность. — Ну почему? Что я такого сделала этим людям?! Каждый думает о чем угодно, но только не обо мне. Не о моих чувствах!

Никогда за девятнадцать лет я не чувствовала себя такой бессильной. Словно весь мир настроился против меня. Никто не хотел меня услышать. Бессмысленно о чем-то разговаривать. Отказаться от навязанного брака? От мужчины, который по непонятным причинам хочет завладеть мной? Я думала об этом, но что-то подсказывало: это бесполезно. Меня все равно выдадут за него замуж. Возможно, даже против воли. Что-что, а шантажировать он умеет.

— Да, — не посмотрев на экран, я приняла входящий звонок и прижала телефон к уху.

— Привет, родная, — вдруг раздался безумно любимый голос. — Как ты?

Я резко села на край кровати, страшно нуждаясь словах поддержки. На какое-то мгновение мне показалось, что оно обо всем знает. Но… он бы прилетел, узнай о происходящем здесь. И раз он все еще там… Значит, помощи ждать неоткуда.

— Привет, — пробормотала я, до боли кусая губы и стараясь не расплакаться в трубку. — Как ты?

— Только освободился. А ты как там? Почему голос такой? Разбудил?

— Да нет… — начала я и прикусила нижнюю губу, посмотрев на экран телефона. Оказывается, уже полночь. — То есть да... Я спала.

— Прости, — хрипло сказал любимый. — Безумно соскучился. Могу набрать тебя по видеосвязи? Хочу увидеть.

Я включила ночник. Сглотнула внезапно появившийся в горле ком, промолчала, не зная, что ответить. Глаза наверняка опухли — он сразу догадается, что я плакала. Но вдруг сегодня я вижу его в последний раз? Неужели я не могу позволить себе хотя бы это?

— Конечно… Звони.

Увидев на экране лицо любимого, я улыбнулась, машинально положив руку на грудь. Сердце стучало так, что за ним ничего не было слышно.

— Ты плакала? — Он прищурился, будто пытался внимательнее разглядеть мое лицо. Пришлось будто ненароком повернуть светильник в сторону.

— Немного, — соврала я. — О папе думаю... Выпустят ли его...

— Статья серьезная, — задумчиво сказал любимый. — Скорее всего, срок все же дадут. Будь финансовая возможность, наверное, можно было бы его вытащить. Но увы, сейчас денег у нас нет.

Я сглотнула. Как всегда. Насколько бы горькой ни была правда, он говорил как есть. И я любила его за эту черту характера. Уж лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

— Я хочу задать тебе один вопрос, — прошептала я.

— Конечно. Я тебя внимательно слушаю, — улыбнулся он. Наклонил голову набок и задумчиво посмотрел на меня.

— Будь у тебя два варианта... Поставить сестру на ноги или сделать меня своей женой... Какой из них ты выбрал бы?

Он открыл рот, чтобы ответить, но промолчал. Нахмурился сильнее — между бровями образовалась складка.

— Ты странно выглядишь. И говоришь тоже странно, — заметил он.

— Ответь, пожалуйста. Мне же интересно.

— Лен… Ты тоже выбрала бы первое, будь твоя сестра больна. Разве я ошибаюсь?

«Не ошибаешься», — мысленно ответила я, улыбнувшись ему.

Я улыбалась так старательно, что разболелись щеки. Именно сегодня разговор с любимым не принес ни радости, ни облегчения. Да и что ему можно сказать? “Знаешь, я решила пожертвовать нашей любовью ради других”? Нет. Мне просто не оставили выбора.

Глава 5

Я проснулась с больной головой. Не хотелось открывать глаза, вылезать из-под одеяла. Потому что знала: сегодня будет тяжёлый день. Встреча с будущим мужем и разговор, который не принесет ничего хорошего.

Я посмотрела на настенные часы — девять утра. Уснуть я смогла ближе к семи. Всю ночь плакала — до икоты. До тех пор, пока окончательно не отключилась, сама того не желая.

«Любимый», — мелькнуло в голове, когда я, посмотрев на окно, увидела на подоконнике разбитый телефон.

Сдерживая слезы, я быстро встала с кровати и побежала в душ. Открыла воду и, всхлипывая, полезла под прохладные струи. Зажала рот ладонью и все же расплакалась, зная, что это не поможет.

Я хотела увидеть его. Такого любимого. Заглянуть в его глаза и сказать, что я вынуждена так поступить. Но его нет... И неизвестно, что ему скажут, когда он прилетит на родину.

Вернулась в комнату, укутавшись в старый махровый халат. В доме стояла полнейшая тишина. Мамы, кажется, нет, а Сашка, скорее всего, пошла в школу.

— Хоть ее мечта сбудется, — прошептала я. — Если Григорий сдержит слово.

Мысль о предстоящей свадьбе убивала. Я не хотела об этом думать, но не знала, как перестать это делать. Больно было настолько, что хотелось выть. Но я сдерживала эмоции. Пролитые со вчерашнего дня слезы ничем не помогли, да и сейчас не помогут. Надо смириться с реальностью. Надо просто жить и быть готовой ко всему. Ведь в один совсем неожиданный день жизнь снова может перевернуться с ног на голову.

Ближе к обеду в комнату зашла Сашка. Я сидела на подоконнике, стараясь хоть как-то привести в чувство свой сломанный телефон.

— Привет. Мне сегодня звонили. Хотели поговорить с тобой.

— Кто?

Сестра лишь пожала плечами, загадочно улыбнувшись. Передала мне свой старый телефон и вышла из комнаты.

— Алло, — прошептала я в трубку.

— Лена, — раздался голос любимого. — Лен, почему я не могу до тебя дозвониться? Зачем ты отключила телефон?

Голос звучал грубовато. Любимый был зол, а я — напряжена до предела. Я снова всхлипнула, но совсем тихо. Закрыла рот ладонью и, зажмурившись, соврала:

— Я его уронила. Он сломался.

Никогда не любила ложь, но сейчас пришлось солгать.

На той стороне трубки стало тихо, а потом я услышала выдох и мягкое:

— Прости. Я свободен на пару часов. Решил поговорить с тобой, а ты... вне доступа сети. Расстроился, что не услышу тебя до завтрашнего дня.

— Все нормально, — как можно спокойнее отозвалась я, почувствовав укол совести. — Не волнуйся за меня, хорошо? Работай спокойно. Я искренне верю, что Сона однажды поднимется на ноги. И что это случится совсем скоро.

— При чем тут Сона, Лен? — тихо спросил он. — Ты что, обиделась на меня вчера? Лен, ведь любой нормальный брат работал бы без отдыха, лишь бы вылечить родную сестру. Разве это не так? Разве ты не пошла бы на все ради своих близких?

«Пошла бы, — мелькнуло в голове. — Уже иду».

— Что ты наделала? — уловила я мамин голос и прислушалась: она кричала на Сашу.

— Сейчас не могу говорить, — быстро сказала я, с силой сжав телефон. — И... Поверь, я тебя понимаю и ни в чем не обвиняю. Ты поступил правильно. И я тоже... Я тоже поступила правильно. Люблю тебя, слышишь? Люблю... И всю жизнь буду любить только тебя.

Я отключила звонок и кинула телефон на диван. Легла на кровать, свернулась клубком. Услышав, как открывается дверь, прикрыла глаза и затаила дыхание. Не хотела злить маму. Не хотела, чтобы она снова начала кричать и задевать меня жестокими словами.

— Где он? — громко спросила она, оглядывая комнату.

— Что? — Я вздрогнула от ее голоса, хоть и ожидала крика.

— Сашин телефон! Где он?

Я села на край кровати и кивнула на мобильный. Взглянула в глаза матери — там не было ничего кроме злости. Ни раскаяния, ни сожаления.

Она забрала телефон и спрятала в карман платья.

— Вставай. Через час Григорий будет здесь.

Я снова ужаснулась. Не хочу его видеть, не желаю разговаривать. Да, я приняла решение выйти за него замуж, но все равно не готова так быстро отдаться. Мне нужно время, чтобы смириться с тем, что я стану женой нелюбимого мужчины.

— Ты действительно считаешь, что поступаешь правильно? — спросила я едва слышно.

Но мама только поджала губы.

— Мам, ответь мне... Ты ведь жертвуешь мной. Тебе плевать на мою судьбу, да?

Мама хотела ответить, но в дверь постучали. Я обернулась и увидела тетю Самиру. На меня она не смотрела, но я заметила, какая она бледная.

— Дай нам поговорить, — сказала она моей матери.

— Самира, ты...

— Леночка согласится на этот брак, — с нажимом произнесла соседка. — Оставь нас.

Мама кивнула и вышла из спальни. А тетя Самира села рядом со мной на край кровати и, обернувшись ко мне, заглянула в мои глаза.

Глава 6

Я стояла у зеркала и разглядывала свой пока еще плоский живот. Тошнило ужасно, но Григорий не в курсе, что я беременна. Прошло уже три недели после нашей свадьбы, а забеременела я, кажется, ещё до нее. Если муж узнает... скорее всего, заставит сделать аборт.

— Привет! — Я приняла входящий звонок и прижала телефон к уху.

— Привет, сестричка. Как ты?

— Нормально. — Я так привыкла произносить это слово, что говорила его каждому, кто интересовался моим самочувствием. — А вы там как?

— Отлично. Папу сегодня выпустят! — радостно заявила Саша. — А ещё... Сын тети Самиры вернулся!

Мое сердце на мгновение замерло. Я затаила дыхание, надеясь, что сестра продолжит, но она молчала.

— Когда вернулся? — наконец спросила я дрожащим голосом, гладя свободной рукой живот. — Саш, скажи, ты знаешь, когда он вернулся?

— Около недели назад, — задумчиво произнесла сестра. — И Соне скоро операцию делать будут.

Я обрадовалась за отца и за Сону. Но на душе было тяжело. Любимый узнал, что я вышла замуж... Как он отреагировал? Что ему сказала моя мама? А тетя Самира?

Вопросов было много, а ответов на них я не знала. Хотелось спросить у сестры, однако она может все рассказать матери.

— Сашуль, а… сын соседки к нам приходил?

Сестра замялась, и я поняла: что-то там не так.

— Он вчера на маму кричал, — вдруг сказала Саша, выбив весь воздух из моих лёгких.

Стало нечем дышать. Я подошла к окну и открыла его.

— Почему кричал? — уточнила я.

— Не знаю, Лен. Мама сказала ничего тебе не передавать. А я не выдержала. Теперь она разозлится.

— Я тебя не сдам, — ни капли не соврала я. — Не говори ей о нашем разговоре. Я тоже не скажу. Хорошо?

— Конечно. Лен, мама идёт, — сказала сестра и сбросила звонок.

Я продолжала стоять у окна. Ветер бил в лицо, и мне стало холодно. Погода была хорошей, и тряслась я скорее из-за страха. Под кожу прокрались ледяные мурашки. Даже за тот короткий срок, что я жила с Григорием, я поняла, какой он опасный человек. Если любимый решит появиться на его пути и заявить на меня права... Муж его уничтожит, а я не могу этого допустить.

— Лена, — раздался за спиной голос Григория. — Выйди лучше во двор, погуляй.

— Спасибо. Воздержусь, — ответила я.

Почувствовала руки на талии. Муж развернул меня к себе лицом и впился в губы. Настолько резко, что я вскрикнула от неожиданности. От запаха табака, который исходил от него, мне стало тошно. Приложив руки на твердую грудь, я попыталась оттолкнуть его.

— Что происходит? Что ты делаешь, Лена? — рявкнул он недовольно.

Я зажала рот ладонью и почти побежала в ванную.

Муж не пошел следом. Я включила воду и подставила под нее лицо. Тошнота постепенно отступила, но боль в груди никуда не исчезла.

Любимый… Как же мне хотелось его увидеть!

— Все нормально, — сказала я, вернувшись в спальню и поймав вопросительный взгляд Григория.

— Ты что, беременна? — спросил он, приблизившись. — Поэтому тебя стошнило?

— Не знаю, — легко соврала я, что было непривычно для меня. — Не думаю, что смогла бы так быстро. Наверное, что-то другое.

— Ты меня недооцениваешь, — зло усмехнулся Григорий. — Завтра же поедем в больницу. Я хочу знать, что с тобой творится. Это первый раз, когда тебя тошнит?

Нет, конечно. Меня тошнит несколько раз в сутки. Вчера я купила тест, когда ездила с водителем в торговый центр. Сделала и увидела две яркие полоски. И если верить интернету, то только после четырех недель беременности обе полоски бывают такими яркими. В статье писалось именно так. А это означает одно: беременна я не от своего мужа.

— Хорошо, — согласилась я, хотя мне совсем не хотелось никуда ехать. Потому что Григорий сразу узнает, какой у меня срок. Вот тогда начнется самое ужасное... То, чего я боюсь больше всего.

— А сейчас приведи себя в порядок и спускайся. У нас гости будут...

— Кто?

— Моя сестра со своим мужчиной. Говорит, замуж за него собирается.

Я кивнула. Гриша, наклонившись, влажно поцеловал меня и вышел из спальни. Переодевшись, я тоже спустилась вниз.

— Чем могу помочь? — спросила я домработницу. Не могла весь день сидеть к комнате. Нужно себя чем-то занять. Однако слова сестры не выходили из головы.

Интересно, это Гриша сдержал свое слово и вытащил отца из СИЗО? Со мной он эту тему не обсуждал. Вчера я попыталась что-то разузнать, но муж жестко сказал, что не мое это дело.

«Когда выйдет, тогда и увидишь своего отца. Всего один раз. Потом вы встречаться не будете. Мне не нужен родственник-уголовник!» — рявкнул он, когда я попыталась возмутиться. И мужу было совершенно плевать на мои чувства.

Я мечтала увидеть мать. Если она спросит, почему я их не навещала, вот тогда я выскажу все, что накопилось в сердце.

А ведь она знала, за кого меня выдает. Знала, что перечить ему будет невозможно. Но все равно отдала меня какому-то тирану ради сестры и отца.

Глава 7

Я не могла найти себе места.

Мы сидели за одним столом. Муж с любимым что-то бурно обсуждали, но я никак не могла вникнуть, потому что в ушах звенело от напряжения.

Я посмотрела на Галину — она наблюдала за своим будущим мужем завороженным взглядом. Улыбалась, глядя на него. А я... чувствовала себя настолько плохо, что хотелось встать и подняться к себе, лишь бы не видеть происходящего. Уму непостижимо! Мой бывший — в нашем доме! В роли будущего мужа моей золовки.
Господи... Помоги мне не потерять здравый рассудок. Я тебя умоляю.

Гриша бросил на меня задумчивый и нахмуренный взгляд. Будто спрашивал: с тобой все в порядке?

Я кивнула. Мол, все хорошо. Хотя на самом деле не было хорошо. Было погано на душе. Стало нечем дышать. Мне катастрофически не хватало воздуха.

Я не смотрела на будущего мужа Галины, хоть и чувствовала, что он пялится на меня. Один его взгляд — и я, казалось, упаду в обморок. Поэтому я даже не поворачивалась в его сторону.

К горлу подкатила тошнота. Перед глазами начало темнеть. Не могла видеть еду, не могла терпеть запах... Встав из-за стола, я побежала в ванную и закрылась там.

Господи... Нет, меня тошнит не из-за беременности. А из-за того, что мне просто плохо. Он здесь. Мой любимый здесь, но он уже чужой... Скоро станет мужем другой женщины.

Я мечтала о нем больше двух лет. Строила планы... Даже представляла нашу свадьбу... А сейчас буду всего лишь одной из приглашенных на его торжество. Буду наблюдать, как он надевает кольцо на безымянный палец другой женщины.

Я сойду с ума, Господи, умоляю... Сделай так, чтобы я не потеряла разум. Мне плохо. Настолько, что хочется умереть.

Прямо сейчас в гостиной сидит мужчина, который является отцом моего будущего малыша. Он не знает о моей беременности. Он считает меня легкомысленной девкой, которая предала его.

Однако у каждого своя правда.

Мне надо сохранить своего ребенка. Всеми силами сделать так, чтобы он родился. А потом... Сбежать отсюда. Начать новую жизнь.

— Лена… — Я услышала нетерпеливый стук в дверь, а следом — голос золовки. — С тобой все в порядке?

— Да, я сейчас...

Я включила воду и подставила руки под холодные струи. Посмотрела на свое отражение в зеркале и не смогла узнать себя. Бледная, губы синие, а глаза красные. И в них столько боли и тоски...

С трудом заставила себя выйти к гостям. Не поняла, как прошел день. Казалось, он тянулся вечность. Любимый ушел в кабинет моего мужа — они обсуждали бизнес. А я не могла забыть его полный ненависти взгляд. За короткое время он стал мне совсем чужим. А через несколько дней должен был стать мужем другой женщины...

Эта мысль убивала. Я не могла... Нет, не хотела смириться с тем, что он уже не мой. Что между нами все кончено. Что у нас никогда не будет будущего.

Я зашла в комнату и закрыла дверь. Подошла к окну и тихо всхлипнула. Закрыла рот ладонями, чувствуя, как подкативший к горлу колючий ком начал меня душить.

— Уходи, — прошептала тихо. — Я тебя умоляю... Уходи...

— Все только начинается, — услышала я за спиной до боли знакомый голос и вздрогнула.

Обернулась и сразу же наткнулась на насмешливый и злой взгляд любимого. Он стоял посреди нашей с мужем спальни и, скрестив на груди руки, исподлобья смотрел на меня. В глазах было столько ярости, что, казалось, он готов придушить меня собственными руками.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, посмотрев на закрытую дверь. Я не услышала, как он зашёл.

— Решил поговорить с тобой, Ленок, — процедил он сквозь зубы, за шаг оказавшись совсем рядом и до боли сжав мой локоть. — Замуж вышла... И уже забеременела... Почему же меня не дождалась, Лен? Потому что мой кошелек не такой жирный, как кошелек твоего мужа?

Я снова бросила взгляд на дверь — она была заперта, а из замка висели ключи. Мне стало страшно. Гриша может появиться в любой момент, и только бог знает, как он отреагирует, увидев едва знакомого мужчину наедине со мной да еще и в нашей спальне.

— Не волнуйся, он не придет, — злобно выплюнул любимый, не сводя с меня прожигающего насквозь взгляда. — Сильно занят. И твой муж, и его сестра.

Чем они заняты — я не имела ни малейшего представления. Заглянув в карие глаза любимого, в которых плескалась ярость, поняла, что это конец. Если после свадьбы они с Галиной решат жить здесь — точно конец. Я такого удара не выдержу.

Хотелось спросить про Сону, но это было бы слишком подозрительно. Если любимый узнает, по какой причине я вышла замуж за Григория... Он перевернет этот дом вверх дном. Вычеркнет из своей жизни мать. И пусть тетя Самира предала меня, но чего ожидать от чужой женщины, если даже родная мать на меня наплевала?

Я промолчала. Хотелось тишины и спокойствия. Время назад не открутишь. Не вернёшь все прожитое... Я принадлежала другому мужчине. Это факт. Однако не могла перестать думать о будущем Соны, Саши, своего отца и самого любимого. Он слабее Григория. Мой муж с лёгкостью может стереть его в порошок, если узнает о нашем прошлом или о том, что я ношу под сердцем чужого малыша....

Григорий уничтожил бы всю его семью, но и этого ему было бы мало. Отправил бы отца обратно за решетку. Сона так и осталась бы инвалидом, а Саша... Он просто перекрыл бы кислород обеим семьям и однозначно заставил бы меня сделать аборт.

Глава 8

Сегодняшний день

Обняв девочку, я крепче прижимаю ее к себе. Утыкаюсь носом в макушку и втягиваю исходящий от ее волос сладковатый аромат. Алиса что-то шепчет, но я не могу разобрать, потому что в висках долбит от напряжения.

Они приезжают к нам раз в несколько месяцев. И каждый раз эта девочка общается со мной так, будто у нее нет никого роднее меня. Мы безумно любим друг друга, ладим, но мне всегда кажется, что она мне роднее, чем просто дочь золовки.

Бред, конечно.

Мы с золовкой забеременели почти одновременно. Точнее, Галина — спустя несколько недель после меня. Когда мне сообщили плохую новость на следующий день после родов, она улетела из страны. Якобы тоже побоялась потерять своего малыша. «Здешние врачи ничего не умеют!» — сказала она перед отлетом. Очередной бред, но дело было действительно так...

— Добрый день, — раздается за моей спиной голос Галины.

Поднявшись, я поворачиваюсь к ней. Алиса тем временем сжимает мои пальцы, будто боится, что я отпущу ее.

— Привет, Лена.

— Здравствуй, — отвечаю, не скрывая раздражения.

Однажды Гриша сказал, что я завидую его сестре. И только потому, что она родила здорового, а я — мертвого ребенка. Однако это не так. Потому что причина моего раздражения совсем в другом. Ее сестра просто не умеет ухаживать за дочкой. И это меня ужасно бесит, причиняет адскую боль.

Я бы глаз со своей дочери не сводила. Играла бы с ней, проводила бы вместе каждый день. Но у меня, увы, нет такой возможности...

— Лен, присмотри за Алисой. Она в машине засыпала... Можешь её уложить? — обращается Галина вроде бы ко мне, а смотрит на своего брата. — Гриш, нам срочно нужно кое-что обсудить.

— Садись, — командует ей мой муж.

А я, крепче сжав маленькую ладошку Алисы, выхожу из кабинета и закрываю за собой дверь.

— Ты в курсе, что Абрамов вернулся? Если он потребует права на дочь... — слышу перед тем, как отойти от двери. — Чш-ш-ш… — Подношу указательный палец к губам, впиваясь в лицо девочки пристальным взглядом. Делаю шаг назад, чтобы дослушать разговор, но именно в этот момент слышу глухой удар и отхожу. — Пойдем.

— Я кушать хочу, — тихо говорит Алиса, когда я веду ее в сторону кухни.

— Знаю, малыш. Ты бледная. Я догадалась, что мама тебя не накормила.

— Она никогда меня не кормит. Только тетя Гуля...

Тетя Гуля — это их домработница. И слова Алисы вызывают ещё бо́льшее раздражение в адрес ее матери.

— Я тебя накормлю, родная. А потом пойдем в ванную, хорошо?

— Хорошо, — широко улыбается малышка и как-то совсем неожиданно подносит мою руку к своим губам и целует тыльную сторону, вызывая мурашки во всем теле. Боже... Ну какая же она прелесть!

От этого жеста на глаза набегают слезы.

На кухне мы проводим около получаса. И за все это время я не слышу ни голоса своего мужа, ни его сестры. Домработница все крутится у плиты — Гриша дал ей какие-то указания. Кажется, помимо Галины у нас будут ещё какие-то гости.

— Все! — Алиса мотает головой, закрывая рот ладонью, когда я подношу очередную ложку каши к ее губам. — Я больше не хочу.

Улыбаюсь, мысленно подмечая, что с малышкой мне совсем не скучно. Не хочется бежать отсюда, дабы отвлечься. Наоборот, время будто летит.

— Пойдем в комнату. Искупаем тебя, и спать.

В этом доме у Алисы есть своя комната, куда мы и поднимаемся. Взяв из шкафа белый махровый халатик, мы идём в ванную. Наполнив ванну теплой водой, принимаюсь раздевать девочку.

— Я соскучилась по тебе, — тихо говорит Алиса, когда я опускаюсь перед ней на корточки. — Мама кричит на меня, когда я хочу сюда приехать.

— Может, у нее дела были? Поэтому она не могла найти время? — отвечаю, снимая с нее платье.

Едва она оказывается передо мной без одежды, как мой взгляд застывает на ее руке чуть выше локтя. Там синее пятно размером в клубнику. И ещё одно на запястье — чуть поменьше.

— Алис... Откуда это?

Девочка сглатывает, но не отвечает.

— Это... — Я не знаю, как подобрать правильные слова, в итоге говорю то, что думаю: — Это мама сделала?

Алиса бросает быстрый взгляд на дверь, а потом смотрит на меня. И снова сглатывает.

— Да, — неуверенно кивает. — Но ты ей не говори, хорошо? А то она опять начнет ругаться.

Я выдыхаю, не зная, что ей ответить. Лишь снова прижимаю девочку к себе и целую в висок, чувствуя подкативший к горлу ком.

Через пятнадцать минут мы выходим из ванной. Я сушу волосы малышки, ежеминутно представляя, как Галина бьёт эту девочку. Такую послушную и умную. Несмотря на жестокое обращение к себе, Алиса плохо о своей матери не отзывается. Но я отчётливо ощущаю обиду в голосе малышки, когда она говорит о Галине.

Боже... Ну как можно бить собственного ребенка? И за что ее можно ругать?

— Я проснулась рано. Поэтому спать хочу, — говорит малышка, когда я укрываю ее одеялом. — Можем погулять во дворе, когда я проснусь? И рисовать! Хочу ваш сад нарисовать!

Глава 9

Посмотрев на свое отражение в зеркале и убедившись, что выгляжу хорошо, я отхожу в сторону. Сегодня на мне синее платье на тонких бретелях. Идеально уложенные волосы и минимум макияжа. Ненавижу все эти сборища с партнерами мужа и их женами. Ибо они говорят о чем попало и о ком попало, а мне приходится слушать эти сплетни. Все это совсем не для меня, но приходится терпеть.

— Прекрасно выглядишь, — говорит муж, обняв меня сзади.

На его лице нет и намека на улыбку. Наоборот, он впервые выглядит таким... Растерянным, что ли... Явно потому что понятия не имеет, кому его друг продал свою долю в компании. Эта неизвестность уничтожает Григория.

— Спасибо, — отзываюсь, пытаясь высвободиться из его хватки. Но муж держит крепко и, кажется, даже не думает отпустить. Смотрит на меня в зеркале. Прямо в глаза. Я выдерживаю его взгляд.

— Ты была бы рада сбежать от меня, будь у тебя шанс, верно?

Я усмехаюсь, но глаз с мужа не свожу.

— Ты же рад сразу бежать налево... К другим женщинам, например. Так что тебя не должны задевать мои поступки.

Я вижу, что мой ответ его не устраивает. Муж поджимает губы, на его лице ходят желваки. Хватка на талии становится сильнее, даже причиняет боль.

— То есть... будь у тебя шанс, ты бы тоже побежала налево? К другому мужику? — выплёвывает он сквозь стиснутые зубы.

— Нет, конечно. — Я снова усмехаюсь, потому что... А потому что страха больше нет. Что он сделает? Максимум — скажет несколько лишних слов, влепит пару пощечин, что будет для меня поводом не выходить из комнаты, не спускаться есть и не разговаривать с ним. Это мне даже на руку. — Я так низко не опущусь, Гриша. Это ты привык.

— Я вижу, в последнее время твой язык стал слишком длинным, — говорит он с усмешкой, все так же глядя мне в глаза. — Не боишься, что вырву?

— Не боюсь, — говорю, вздернув подбородок. — До тебя ещё не дошло, почему я так резко изменилась?

— Понятия не имею. — Он наконец он отпускает меня, отходит в сторону. — Но имей в виду, что ничем хорошим для тебя твоя дерзость не обернется, Лена.

— Я привыкла к твоей жестокости, — говорю как есть. — Поэтому прекрати меня пугать, Гриша. Я тебя не боюсь. И да, мне не жаль, что твой друг ударил тебя в спину. Ты заслужил.

Выражение лица мужа резко меняется. Посмотрев на меня исподлобья, он сжимает мой локоть и резко дёргает на себя, впечатывая меня в свою стальную грудь.

— Калинский ещё расплатится за свой косяк. Ты поняла меня? Не смей бросаться громкими словами, Лена. Тебе есть что терять.

— Гриш, я же сказала, что не боюсь. Я все же надеялась... до последнего ждала, что ты решишься сделать человеческий шаг. Но ты далек от человечности, — усмехаюсь, чувствуя адскую боль. Гриша ещё крепче сжимает мою руку. — Ты ведь мне не скажешь, где моя дочь? — не спрашиваю, утверждаю. — Зачем тогда пообещал в прошлый раз?

— Я был пьян и понятия не имею, что тебе там обещал, — режет словами больнее ножа.

— Хватит! — Выдернув руку, делаю шаг назад. — Ты прекрасно все помнишь! Хватит врать! Вот ты задал мне вопрос минуту назад... Сбежала бы я, будь у меня шанс. Знаешь, когда-нибудь я точно это сделаю! Потому что нет ничего, что могло бы удержать меня рядом с тобой.

— Ты забываешь про свою сестру.

— Да плевать на твои угрозы, понял? — повышаю я голос.

Муж надвигается на меня, а я отступаю. До тех пор, пока не прижимаясь спиной к стене.

— Плевать, говоришь? — наклоняется он, рычит мне в лицо. — Ты уверена, Лена? А если твой папаша снова загремит в тюрьму?

Хватит. Действительно надо перестать бояться этого человека. Я и так из-за отца и сестры многого натерпелась за все годы, которые живу с этим монстром. Достаточно. Он видит, что я волнуюсь за них. Что меня волнует будущее родных и я не хочу для них ничего плохого. Видит, поэтому и наезжает. Он держит меня на поводке, потому что знает, чего я боюсь. Но зачем переживать за людей, которые давно на меня наплевали?

Злобно усмехнувшись, вытираю с лица слезы.

— Я тебя не боюсь. И да, плевать я на всё хотела. Делай что хочешь... Но такими шагами ты добьешься лишь того, что я подам на развод. Устала жить с тобой. Устала каждый день слышать угрозы.

— Осмелела, — зло цедит муж. — Я узнаю, откуда такая дерзость. Тебе кто-то придал сил, Лен? Может, кто-то что-то пообещал? Например... что найдет твою дочь? Нет, Лен. Никто! Слышишь, никто! Кроме меня никто о ней не знает!

И опять эти угрозы, от которых подгибаются колени. В этой жизни я больше всего хочу знать, где сейчас моя дочь. Надо избавиться от паранойи... Или, может, интуиция меня не подводит, и моя девочка действительно совсем рядом?

— Собирайся, уезжаем. — Зарывшись пальцами в свои волосы, муж отходит от меня. — Не заставляй меня ждать, Лена.

А мне не хочется никуда ехать. Хочется где-нибудь спрятаться и реветь до икоты. Черт возьми! Он знает, куда надо бить!

Не сказав ни слова, я снова вздергиваю подбородок. Не хочется язвить. Вообще говорить с ним тошно. Стоять рядом, спать, быть его женой... Сбежать бы туда, где он не сможет меня найти! Но... Я свою дочку видеть хочу! Больше ничего!

Глава 10

Страх буквально парализует тело. Я не знаю, что делать и как быть. На нас со всех сторон смотрят несколько десятков глаз. Я чувствую прожигающие насквозь взгляды, но не подаю вида. Держусь. Ведь передо мной стоит мужчина, который когда-то бросил мою золовку. Накануне свадьбы! И с малышом под сердцем, о котором он, кажется, до сих пор не знает.

Света что-то шепчет, но я не могу разобрать — что. Хочу как-то ответить Марату, однако у меня не получается. Такой красивый, до сих пор любимый. Смотрит на меня точно так же, как несколько лет назад. С лёгкой улыбкой, с азартом в глазах. Он точно что-то задумал...

— Здравствуй, Марат, — удается выдавить из себя. Я специально не ищу глазами мужа, потому что знаю: он сейчас точно смахивает на Сатану. — Извини. Мне пора к супругу.

Ладонь Марата висит в воздухе. Совсем не подумав о последствиях, я сжимаю его руку. Прикосновение проходится по телу разрядом электричества. Абрамов гладит кожу большим пальцем, вызывая мурашки. Господи, что он творит?

— Мы ещё встретимся, — обещает мне Марат, на что я лишь киваю.

Уверена, муж накажет меня за это рукопожатие, но мне плевать. Пора ставить точку в наших отношениях, которые не привели ни к чему хорошему за столько лет совместной жизни. Одно Гриша очевидно дал понять: никакой информации о дочери не будет. Я потеряла много времени, поверив его обещаниям. Теперь пора действовать так, как подсказывает сердце. Не нужно ни за кого бояться. Отец на свободе — он позаботится о Саше. А о Соне — его брат, который сейчас при деньгах и связях.

— Это он? Новый партнёр моего мужа... — спрашиваю чуть дрожащим голосом.

— Он самый, — перебивает Света, зная, что я хочу спросить. — Мне кажется, тебе нужно довериться ему, Лена.

Довериться ему... Легко сказать. Я же не глупая, понимаю, что Марат появился не просто так. Он пришел отомстить за предательство, в том числе и мне. Как говорится, хотела как лучше, получилось ещё хуже. Я давно стала его врагом.

В любом случае мой поступок в прошлом не дал мне ничего хорошего. Меня вычеркнули из жизни. Выкинули, как ненужную вещь. Пожертвовали мной во благо других. И даже после всего этого будто ненавидят. И родители, и мать Марата, которую я видела всего лишь раз после замужества с Григорием, но наслышана о ней от матери.

— Где мой муж? — Я оглядываюсь, но не замечаю его.

— В дальнем углу у окна. Да не тряслись ты так, — говорит Света негромко. — Не видел он вас...

— Ага, не видел, — усмехаюсь я. Он может не смотреть на человека, но при этом знать все, что происходит вокруг него. — Я пойду.

— Лен, хорошенько подумай. Ведь так очевидно, что ты с ним несчастлива. Надеюсь, ты когда-нибудь решишься поговорить со мной. Открыть душу. Я поддержу тебя при любом раскладе. Поверь мне, пожалуйста. Я на твоей стороне. И мой муж — тоже.

— Он несколько лет играл роль хорошего друга? — Я останавливаюсь напротив и в упор смотрю на Свету. Ее глаза начинают разбегаться. Но она не мямлит, отвечает, гордо вздернув подбородок:

— Он уважал Григория. До тех пор, пока не узнал причину, по которой ты согласилась выйти за него замуж.

— О какой причине ты говоришь, Света?

— Чтобы вытащить отца из тюрьмы ты пожертвовала собой. Зачем, Лен? Он того стоил? Я, конечно, тоже пошла бы на все ради родителей. Но не таких, как у тебя... А ради тех, которые для меня тоже все на свете сделают. Григорий помогает им деньгами. Они кайфуют, живут себе спокойно и счастливо несколько лет, а ты... страдаешь. Он же явно и руку на тебя поднимает. Зная его характер... Это так ожидаемо!

Света говорит тихо, но при этом так уверенно, что не остаётся сомнений: им кто-то доносит. Рассказывает все, что происходит в нашей жизни. В нашем доме. Но кто?

— Твой муж... теперь заодно с Маратом, верно?

— Конечно. — Она улыбается. — Ты, главное, не отталкивай его. Пожалуйста. Леночка, ты заслуживаешь счастья. Дай ему шанс...

— Да что ты несёшь? — вырывается из горла слишком резко. Нервным движением поправляю выпавшую прядь за ухо, оглядываюсь и сразу ловлю на себе взгляд Марата. Он проходит мимо нас, что-то обсуждая с Калинским. — Прекрати нести чушь, Свет. Я замужем. А он... Он когда-то на моей золовке жениться хотел. У них ребенок родился!

Света округляет глаза. Этого она явно не знала. А я понимаю, что ляпнула лишнее.

— У них родился ребенок? — переспрашивает она. — То есть... Дочь Галины... Она родила от Абрамова?

Я качаю головой. Кусаю губы, не зная, как быть и что ответить. Она уже сделала выводы. Теперь назад дороги нет.

Но я считаю, что... Знай Галя место Марата раньше, она непременно сообщила бы ему о беременности, а потом и о дочери. Попыталась бы вернуть его. Она же без ума от Абрамова была. Ревела ночами. Как и я...

Причиной наших слез был один и тот же мужчина.

— Я хочу воды. В горле пересохло, — ничуть не вру, делая шаг вперёд.

— Конечно. Только Лен... — Она снова выразительно смотрит мне в глаза. — Ты подумай над моими словами, хорошо? Что бы ни было... Наша семья и Марат… мы будем на твоей стороне. Честное слово.

Мысленно усмехаюсь, глядя туда, где сидит мой муж и что-то бурно обсуждает с толпой мужчин. Я ловлю на себе его обманчиво весёлый взгляд. Улыбаюсь, уверенная, что ни черта ему невесело. Просто подыгрываю.