Нити судьбы в шелковом городе

Глава 1 - Красная нить

Глава 1 - Красная нить

Ткань шелестела, как дыхание ветра.

Линь Хао стоял над станком в полумраке ткацкой мастерской, осторожно перекладывая нити шёлка, будто боялся разбудить нечто спящее. Комната была наполнена тонким ароматом коконов и древесной смолы, от которой слегка кружилась голова. На улицах Байлиня едва начал рассеиваться туман, и сквозь решётчатые окна в полувосточном стиле внутрь просачивался бледный, мутно-золотой свет. Он ложился на гладкие поверхности шёлка, заставляя его переливаться, словно жидкость.

Внутри было тихо. Даже слишком. Только скрип деревянного станка и собственное дыхание нарушали утреннюю пустоту. Линь привык работать в эти часы — до того, как проснётся мастер Юй, до шума торговцев за окном, до того, как город начнёт дышать в полную силу.

Он работал с алой тканью, по заказу жены губернатора — высокомерной женщины с тонким голосом, которая однажды заявила, что хочет «узор, как у ткачей при дворе — только лучше». Заказ был срочный, и Линь, хоть и ученик, получил разрешение закончить его самостоятельно. Он знал, что справится. Руки у него были точные, движения — почти медитативные.

Но вот что тревожило: ткань начала меняться.

Когда его пальцы коснулись центрального отрезка — словно лёгкий ток пробежал по коже. Он замер. Знакомое чувство. И тогда оно снова произошло: узор начал проявляться сам. Не вышитый. Не нанесённый краской. Он всплыл, как будто шёлк вспомнил нечто древнее.

На алой поверхности проявились тонкие символы, похожие на старинные иероглифы, но искажённые — вытянутые, переплетённые между собой. В центре — символ, что он уже видел ранее: разорванная нить, из которой выходили тонкие чёрные линии, похожие на трещины или корни.

Это был третий раз. Третий за последний месяц.

Он вглядывался, задержав дыхание. Узоры пульсировали, будто живые, будто реагировали на его взгляд. А потом — исчезли. В одно мгновение.

— Линь Хао! — прокричал голос из соседней комнаты. — Где ткань для госпожи Лу?! Её посланник уже во дворе!

Мастер Юй. Как всегда — не входя, не проверяя, а просто окриком, как будто Линь был ещё один инструмент в мастерской.

Линь быстро свернул ткань, бережно, будто с ней всё ещё что-то не так, и направился к выходу. Воздух казался густым, как настойка, и он чувствовал, как по спине пробегает мурашки — не от холода, а от ощущения взгляда. Будто ткань запомнила его.

___

Во дворе уже ждали.

Курьер стоял рядом с паланкином, держась прямо, но явно зевая. Он был молод, в сером халате с символом губернаторского дома. Увидев Линя, он чуть раздражённо махнул рукой.

— Госпожа просила не задерживать. — Голос без благодарности.

Линь ничего не ответил. Он был не тем, кто спорит. Просто передал свёрток. Курьер даже не взглянул, просто скрылся в повозке, и вскоре повозка укатила по брусчатке.

Мастер Юй появился в дверях, лениво растягивая плечи.
— Ты быстро. Надеюсь, без ошибок.

Линь снова молча кивнул. Он уже знал: даже если ткань будет идеальна, похвалы не будет. Мастер считал, что похвала «портит руки». Он говорил это с такой серьёзностью, будто речь шла о лезвиях меча, а не о ремесле.

— Сегодня после полудня зайдёт чиновник с фабрики. Новая партия коконов. Проследи, чтобы сортировка была без брака. — Юй кивнул и ушёл обратно в дом.

Линь остался один. Он вернулся в мастерскую и прикрыл дверь, чтобы заглушить утренний шум улицы. Там всё ещё лежала одна-единственная нить — тонкая, почти невидимая, но блестящая, как натянутая под солнцем паутина. Она осталась, когда исчез остальной узор.

Он дотронулся до неё — и почувствовал холод. Не физический, нет — что-то внутри него на мгновение сжалось. И тогда он услышал голос. Не громкий, но отчётливый.

«Ты видишь. Значит, уже поздно.»

Он отдёрнул руку. Комната была пуста. Никого. Даже скрипов дерева не было.

___

Оставшуюся часть утра Линь провёл как в тумане. Он принимал коконы, проверял их плотность, сортировал — всё на автомате. И только ближе к обеду, когда от улицы донёсся звон гонга, а чай стал слишком горьким, в мастерскую вошёл другой человек.

Это был стражник. Один из городских дозорных — в лёгком панцире, с печатью на перевязи.

— Мастер Юй здесь? — спросил он хрипло, и, увидев Линя, добавил: — Ты его ученик?

Линь кивнул.

— Девушка пропала. Из торговой гильдии. По слухам, вчера была здесь, заказывала ткань. Ты её видел?

Линь нахмурился. Да, он помнил. Молодая женщина, красивая, с родинкой под глазом. Приходила вчера ближе к вечеру, просила что-то "особенное, но без вычурности". Улыбалась, говорила вежливо. И — странно — коснулась шелка, словно пыталась его услышать. Это показалось ему тогда знакомым.

— Да, — наконец произнёс он. — Она ушла... сама.

Стражник склонил голову.
— Она не вернулась домой. Ни следов, ни свидетелей. Только одна вещь осталась.

Он достал из-за пояса отрез ткани. Алый. Очень знакомый.

Линь узнал узор сразу. Это был тот, что появился сам на его ткацком станке два дня назад.

В центре — разорванная нить.

В тот же вечер, когда Байлинь погрузился в сон, Линь Хао покинул мастерскую, захватив с собой маленький свёрток ткани и фонарь. Он шёл к окраине — туда, где, по слухам, остались руины старого храма Ткачей. Его давно не использовали. Даже упоминали с опаской — говорили, что храм "смотрит в узоры", а не в небо.

Дорога туда была заросшей, по ней никто не ходил. И всё же ноги несли его, будто он шёл по нитям, невидимым глазу, но прочным, как судьба.

Храм был небольшим — деревянная пагода, обросшая мхом. Крыша провалилась в одном углу, но ворота стояли. На дверях — почти стёртые символы: связь, узор, истина.

Он вошёл.

Внутри пахло влажной землёй и пеплом. На стенах — фрески, потускневшие, но с изображением людей, ткущих не ткань, а звёзды. Один из них был ослеплён. Другой — плакал, ткя собственные руки.

Глава 2 - Ловец узоров

Глава 2 - Ловец узоров

Линь не спал почти всю ночь.

Каждый раз, когда он закрывал глаза, ему снилась ткань. Не обычная, не та, которую ткали его руки, — а бесконечная, живая. Она шевелилась, как кожа под дыханием, и в её узоре вспыхивали лица: девушка с родинкой под глазом, стражник с пустыми глазами, сам Линь — чужой, дряхлый, с изломанными пальцами. Иногда ткань обвивалась вокруг его тела, туго, как змея, и тогда он просыпался в поту.

___

Утро принесло запах риса и горячего чая. Мастер Юй выговаривал младшим за неотсортованные коконы. Линь молча ел, не чувствуя вкуса. Перед глазами стояли два образа: глаз с тянущейся нитью и алый отрез ткани, на который вчерашний стражник смотрел с тревогой. Он знал — это не совпадение.

Когда в мастерскую вошёл человек в тёмно-синем халате, с прямой спиной и внимательным взглядом, воздух изменился. Тишина словно сгустилась.

— Инспектор Чжао, — представился он. — Мне нужно поговорить с Линем Хао. Наедине.

Мастер Юй нахмурился, но только кивнул и исчез за занавесью. Линь не удивился — старик знал, когда лучше не задавать лишних вопросов.

Инспектор жестом предложил сесть. Его голос был не громким, но в нём слышалась привычка к власти.

— Ты видел Су Ин, — начал он. — Молодую женщину. Её больше никто не видел.

— Она приходила за тканью, — кивнул Линь. — Просила тонкую лозу, будто вьющуюся вокруг сердца. Очень… точно сказала.

— Ты обладаешь хорошей памятью.

— У меня просто… образ остаётся. Как будто он вплетается в саму ткань.

Инспектор приподнял бровь.

— Именно поэтому я здесь.

Он развернул серо-зелёный отрез ткани. Узор был будто трещины на пересохшей глине, но Линь увидел больше: линии сжимались в форму паутины, в центре которой — пустота, чёрная как зрачок. Ткань будто дышала.

— Ты видишь?

Линь кивнул. Сердце колотилось.

— Она… зовёт.

Инспектор молча убрал ткань.

— Это не первая такая ткань. Несколько лет назад я изучал исчезновения в Хэнъине. Люди пропадали без следа. Их судьбы — словно вырваны из общего полотна. Тогда никто не знал, где искать ключ. Но теперь — возможно, это ты.

Линь хотел отмахнуться. Он был всего лишь ученик ткача, не маг и не гадатель. Но всё, что он видел в последние дни, — узоры, шёпот, движущаяся ткань — не оставляло места сомнениям. Что-то в нём пробудилось.

— Я не знаю, как это остановить, — признался он.

— И не нужно. Сначала — понять, с чем ты имеешь дело.

По дороге к старому кварталу они почти не говорили. Линь чувствовал, как тишина города давит. Вокруг кипела жизнь — торговцы кричали, дети играли, чайные лавки шумели — но всё это было будто в другой плоскости. Он шёл сквозь мир, где невидимые нити трепетали у него под кожей.

— Здесь, — сказал Чжао.

Они свернули в узкий переулок. Влага висела в воздухе. Дом, куда они вошли, пах сыростью, ладаном и чем-то ещё… горьким.

— Здесь Су Ин провела последние часы.

Дом был пуст. На стенах висели выцветшие свитки. В углу стоял станок. Линь подошёл. На нём была натянута нить — тонкая, как волос, но она дрожала, словно от дыхания.

И тогда он услышал шёпот.

«Ты уже прикасаешься. Ты уже часть.»

Он отшатнулся, но Чжао только кивнул.

— Ты слышал?

— Да, — выдохнул Линь. — Но это… не человек.

— Нет. Но, возможно, было.

Инспектор вынул маленький ларец. Внутри лежала крошечная катушка чёрной нити.

— Это осталось в доме после другого исчезновения. Я думал, это просто материал. Пока не увидел, как она шевелится. Как будто хочет влиться в ткань.

Линь взял её. Его пальцы дрожали. В голове вспыхнули образы: заброшенная улица, ткань, обвивающая женщину, глаз, распадающийся на тысячи нитей.

Он почувствовал боль, как иглу в сердце. Но не свою.

— Кто-то… запечатал себя в этой нити, — прошептал он. — Или их… туда втянули.

Чжао смотрел внимательно.

— Возможно, ты способен тянуть за нить обратно. Расплетать то, что было вплетено с умыслом.

— И если я потяну?

— Тогда мы узнаем, кто ткач.

___

Когда они вернулись к мастерской, солнце клонилось к западу. Линь остановился у входа. Его руки были холодны, но внутри разгорался огонь. Он не был уверен, чего боится больше — внутренней силы, которая проснулась, или тех, кто наблюдает из-за узора.

— Ты должен решить, — сказал Чжао. — Уйти — и забыть. Или остаться — и вплестись в нечто большее, чем ты сам.

Линь посмотрел на свои пальцы.

— Я уже вплетён.