Ночь Теней, магия и (не)желанный жених

Пролог

Двадцать лет меня учили, как правильно сидеть, стоять и улыбаться незнакомым, но очень важным людям. Главной задачей моей жизни считалось умение достойно носить корону, ну и не подавиться рыбной косточкой на официальном ужине. Казалось бы, что может быть проще?

Оказалось, есть задачи и похуже.

Вот, например, сидеть сейчас на невероятно неудобном стуле, спина затекает, а сделать хоть какое-нибудь движение — нельзя. Слушать, как чужие дядьки с важным видом решают, с каким именно незнакомцем мне предстоит делить постель, еду и всё остальное до конца своих дней. И даже возмутиться нельзя!

Просто сиди и смотри в одну точку, изображая дорогую фарфоровую куклу. Всё моё обучение оказалось полной ерундой, потому что ни один учитель не сказал, что делать, когда сжимаются кулаки и подступает к горлу комок от злости и бессилия.

Воздух в зале был спёртым. Пахло дорогим ладаном, что курили в храмах, но сладковатый привкус во рту был от чего-то другого. От лицемерия, наверное. Я смотрела на бородатых советников отца и примерно таких же бородачей, только в чуть более ряженых мантиях — советники короля Орифона. Они что-то бубнили склонившись над огромным столом, где лежал один-единственный листок. Брачный договор. Просто кусок пергамента, который должен был пригвоздить к какому-то принцу Варэну, о котором я знала только то, что он вообще существует.

— Союз, несомненно, укрепит наши восточные границы, — произнёс лорд Удрин, наш главный по переговорам. — Объединённые армии двух королевств станут непреодолимой силой.

«Опять эти армии», — подумала я с тоской. От одних этих слов меня начинало слегка подташнивать. Я украдкой скосила глаза на отца. Он развалился на своём троне, и довольно кивал. Его пальцы отбивали какую-то победную дробь по подлокотнику. Смотрел он так, будто только что приобрёл очень выгодный участок земли под виноградник, а не договорился о будущем родной дочери.

— Естественно, естественно, — закивал в ответ король Орифон, мужчина с выпирающим брюшком и блестящими глазами. — Мир и процветание — вот что действительно важно. А молодёжь… как-нибудь привыкнут друг к другу. Стерпится — слюбится, как говорится.

Вот так просто. «Стерпится — слюбится». От этой дурацкой поговорки у меня закипела кровь. Я так сжала кулаки, что позже обнаружила на ладонях красные полумесяцы от ногтей. Мне дико хотелось вскочить, закричать, что я живой человек, а разменная монета! Что у меня в голове есть собственные мысли, а не только инструкции по этикету. Но вместо этого я лишь выпрямила спину ещё сильнее, и впилась взглядом в узор на противоположной стене. Хорошая принцесса — тихая и удобная. Как мебель.

Тут поднялся один из орифонских советников, какой-то тощий, с длинным носом и юркими глазками-бусинками.

— Не могу не отметить, ваше величество, — он кашлянул и обратился к моему отцу, — принц Варэн… ммм… известен своим своенравным характером. Надеюсь, юная принцесса обладает достаточным смирением, чтобы это самое… его нрав смягчить.

У меня в груди что-то неприятно зашевелилось. «Своенравный характер». Прозвучало как диагноз. Ну всё, ясно. Мой жених — козёл, точнее своенравный козёл. Я тут же нарисовала в воображении здоровенную детину с вечно недовольной рожей, который орёт на слуг и, наверное, пьёт эль залпом из кувшина.

— О, не беспокойтесь, — тут же вставила своё слово моя мать, сидевшая рядом. Голос у неё был сладким-сладким. — Наша Риэль — девочка очень спокойная. Правда, вечно летает в облаках, много фантазирует. Но я уверена, ваш суровый климат и твёрдая рука принца Варэна быстро вправят ей мозги на место.

«Летает в облаках»! Вот так вот, одной фразой, она очернила все мои мечты. Все разговоры о том, что я хочу увидеть океан или чтобы меня полюбили не за титул, а просто так — всё это было списано со счетов как блажь недоросля.

Я не выдержала и прошипела ей сквозь зубы, почти не шевеля губами:

— Мам, я не хочу замуж за какого-то Варэна. Я его в глаза не видела никогда!

Она повернула ко мне голову с безупречной укладкой. Улыбка на её лице не дрогнула ни на миллиметр, но глаза стали пустыми, как два осколка стекла.

— Хочешь, милая, чтобы на наших границах ещё десятки лет гибли люди? — тихо, но очень чётко спросила она. — Ты — принцесса. Твой долг — обеспечить мир. А насчёт любви… — она махнула рукой, будто отгоняла надоедливую муху, — любовь это для горничных и пастухов. Ты можешь и без этого прекрасно обойтись.

Меня будто окатили ледяной водой. Всё внутри замерло. Мир. Долг. Я смотрела на её гладкое, бесстрастное лицо и понимала: для неё я — просто полезный актив.

В этот момент король Орифон тяжело вздохнул и кивнул своему писарю, тщедушному человечку в очках, съёжившемуся в углу.

— Что ж, пора скреплять договор печатью. Пусть этот союз принесёт нашим народам счастье.

Писарь подскочил к столу, зажав в трясущихся пальцах тяжёлую печать. Две капли густого красного воска упали на пергамент. Раздался оглушительный, финальный удар — сначала одна печать, потом другая. Гулкий стук отдался у меня в висках, будто захлопнулась дверь, ведущая к чему-то настоящему.

Всё.

Теперь я официально была обручена с принцем Варэном, незнакомцем со скверным характером. Меня накрыла такая волна тоски и беспомощности, что я едва не расплакалась. Но я сглотнула комок в горле. Я — принцесса. Надо держаться. Даже когда твой собственный отец с довольным видом подписывает бумагу, которая похоронила все твои надежды.

Король Орифон обвёл зал уставшим взглядом и, потирая ладони, объявил:

— Ну вот и договорились. Отныне наши королевства — союзники, а наши дети — жених и невеста. Распоряжусь начать приготовления к свадьбе. Тянуть не будем.

— Всё хорошо, дочка? — отец наклонился ко мне, и в его взгляде я увидела не родительскую теплоту, а деловую удовлетворённость. — Теперь ты невеста принца Варэна. Это большая честь.

Я открыла рот. Хотелось крикнуть, что это не честь, а кошмар, что я не хочу, не могу, не буду. Но из моей пересохшей глотки вырвался лишь сдавленный, свистящий шёпот, который никто не услышал…