Нормандская лазурь

Глава 1

С огромной благодарностью и любовью – Анне,

которая помогла мне полюбить Нормандию.

Не покоряйтесь никому, за исключением короля и кардинала.

Лишь мужеством – вы слышите, только лишь мужеством! –

дворянин в наши дни может пробить себе путь.

Кто дрогнет хоть на мгновение, возможно, упустит случай,

что именно в этот миг предоставляла ему фортуна.

А. Дюма

(Здесь и далее цитаты из романа А. Дюма «Три мушкетера» в переводе Анны Анкетиль)

Посреди дороги стояла корова.

- Ну, и что теперь делать? – спросил с заднего сиденья Женька. – Посигналь ей.

Никита посигналил. Корова даже не повернула головы. Это была прекрасная нормандская корова, со светлой шкурой в желтоватых подпалинах, покрытой большими темно-шоколадными пятнами. На мохнатом ухе имелась желтая бирка с непонятными мелкими буковками и крупно написанным номером: «5023». Корова лениво помахивала хвостом и иногда делала движение челюстью, что символизировало глубокий дзен и пофигизм по отношению ко всему окружающему миру.

- Давай ее объедем, - предложила Ольга.

- С какой стороны? По двойной сплошной? И потом ходить, умолять выдать мне шенгенскую визу – простите, пожалуйста, я нарушил правила из-за коровы?

Все синхронно посмотрели сначала на двойную сплошную, затем на обочину, за которой начиналась поросшая беззаботными ромашками канава. Отличное место, чтобы нарвать полевых цветов, но для объезда – не вариант. Джип, конечно, ее преодолел бы, а вот «фольксваген пассат»...

- Ну и что ты предлагаешь? – буркнул Женька.

- Покурить. – Никита опустил боковое стекло, вытащил из нагрудного кармана рубашки пачку «Данхилла» и зажигалку и задымил. Корова стояла.

- А может, выйти и ее прогнать? – немного неуверенно предложила Ольга. Никита пожал плечами.

- Иди.

- Ага, сейчас. – Ольга поглубже закопалась в ворох карт. – Кто тут мужчина?

- Вопрос неправильно поставлен. Кто тут настолько сумасшедший, чтобы пытаться вручную сдвинуть с места эту Зорьку?

- Слушай, Ник, ну хватит уже, - поморщился Женя, разгоняя рукой табачный дым, который, несмотря на открытое окно, все же лез в салон. Женька не курил и не любил находиться рядом с теми, кто это делает. – Понятно, что на дорогу к ней никто не попрется. А если ее подруги нами заинтересуются?

На поле, откуда, несомненно, и прибыла корова 5023, паслись ее товарки – пятнистые, палевые, светло-бежевые, словом, очень красивые буренки, если не подходить к ним близко. Вообще-то поле было огорожено столбами с натянутой между ними колючей проволокой, но в одном месте она оказалась порвана. Корова это сделала или нет – неизвестно, на самом жвачном животном следов форсирования забора не наблюдалось. Остальное стадо интереса к выходу за пределы поля не выказывало.

- Трусов родила наша планета! – пафосно провозгласила Ольга, из чего можно было заключить, что это цитата.

- Слушай, я коров только на картинках обычно вижу, - беззаботно откликнулся Никита.

- Или на прилавке, - поддержал его Женька. – А тут, понимаешь... рога и копыта.

- Она такая ми-иленькая, - протянула Ольга. – Смотрите, какие глазки.

- Ага, - сказал Женька, - подозрительные.

Никита щелчком отправил окурок в полет и снова просигналил. Корова не реагировала.

- Ну и что, мы так и будем тут стоять?

- Оль, я ее давить не буду. За это наверняка полагается штраф. Не считая того, что мы не в той весовой категории, и тушу переехать не сможем.

- Во, смотри, еще одна идет, - сказал Женя. – Эта безрогая.

Корова номер 8945, еще более пятнистая, чем 5023, подошла поближе к забору и уставилась на машину. Колорита сцене добавлял прилепленный тут же на проволоку рекламный плакат с изображенным на нем бесшабашным мотоциклистом и надписью «Moto Cross: Millieres, CHPT. De Normandie». Мотоциклист изгибался в немыслимом прыжке, корова 8945 потряхивала ушами.

- Ник, ну, может, черт с ней, с двойной сплошной?

- Оль, шенген. Три злостных нарушения – и гуляйте, товарищ Малиновский.

- А ты уже набрал?

- Одно. В прошлом году, в Испании. Превысил.

- Местный едет, - сообщил Женька, который все замечал.

По встречной рулил раздолбанный французский аналог «уазика», перемещавшийся с достойной скоростью где-то около сорока километров в час. Проехав мимо коровы и застрявшего перед ней «пассата», облезлая машинка отрулила еще метров пятьдесят, а потом притормозила и сдала назад. Женька опустил стекло со своей стороны и, когда «уазик», оказавшийся на самом деле «ситроеном», поравнялся с ними, поздоровался.

- Проблемы? – спросил водитель, мужик лет сорока пяти в лихой кепке набекрень.

Глава 2

- О нет, нет, и я надеюсь доказать вам,

что могу быть благодарной!

Но что было нужно от меня этим людям,

которых я приняла сначала за воров, и

почему здесь нет господина Буонасье?

- Эти люди, сударыня, были во много раз

опаснее воров. Это люди господина кардинала.

А. Дюма

Руан оказался безлюден и тих, что можно было списать только на редкую удачливость путешественников. Вообще-то в эти первые дни июня народу тут должна быть прорва, объяснил Никита, заруливая на стоянку у открытого уличного кафе. Наверное, все понаехавшие пока еще спят.

- Завтра налюбуемся, - оптимистично сказал Женька, вылезая из машины и расчехляя фотоаппарат. – Так, ребят, вы ешьте, а я пройдусь тут немного...

- Эй! Куда! А заказать? – возмутилась Ольга. У нее был прекрасный английский и немецкий, а по-французски она понимала всего пару слов.

- А в меню ткнуть? – откликнулся Женя.

- Ильясов! Не бросай нас на произвол судьбы!

Женя нетерпеливо вздохнул, дождался, пока подойдет официантка, перевел немногочисленные пункты в меню и заказал Никите завтрак, а Ольге – кофе и круассан, после чего ушел, пообещав вернуться минут через пятнадцать.

- На что спорим – собор побежал фотографировать, - с завистью сказала Ольга, провожая его взглядом. Длинная соборная колокольня торчала кончиком из-за ближайших крыш.

- Ну, хочешь, иди с ним, - предложил Никита.

- Не-а. – Ольга поудобнее устроилась на пластиковом стуле и вытянула ноги. – Я не люблю вот так, бегом. Особенно соборы. В них своя атмосфера, и ее не почувствуешь, если нестись галопом. А если не почувствуешь – то зачем?

- А! То есть ты не из тех сумасшедших туристов, которым лишь бы сфотографироваться рядом с достопримечательностью, и неважно, видели они ее толком или нет?

- Сударь, вы имеете намерение меня оскорбить? – высокомерно осведомилась Ольга.

- Я пошутил. – Никита сдвинул очки на лоб. – А ты почти не изменилась.

- А ты изменился, - сказала Ольга и ничуть не соврала.

Она помнила Ника другим – более худым, более злым, более резким. Сейчас он – нет, не растолстел, просто в плечах раздался (в тренажерном зале, наверное, занимается), и выражение лица сделалось немного другим. Теперь он напоминал помесь растиражированного адвоката Павла Астахова и писателя Ричарда Касла из популярного полицейского сериала: широкая улыбка, вечно взъерошенные темные волосы, взгляд с прищуром и море обаяния. Это обаяние чувствовалось физически, даже когда Никита молчал и не смотрел на Ольгу – а ей все равно казалось, что он с ней говорит и смотрит.

- Я теперь деловой человек, - усмехнулся Малиновский. – Наверное, изменился.

- Дресс-код, длинноногая секретарша?..

- И это тоже. – Ник скривился. – Но ты же знаешь, я люблю непринужденность.

- Ты начальник. Можешь хоть в костюме Бэтмена приходить на работу, никто тебе слова не скажет.

- Надо мной еще начальники, Оль. И чтобы они мне платили, я должен выглядеть... и впахивать.

- Полюбил деньги?

- Полюбил свободу, которую они дают, - серьезно ответил Никита. – Это раньше было просто – автостопом в Тулу, по грибы в Подмосковье, все выходные дергаем сорняки на даче... Теперь хочется уже другого. Квартиру в Москве, например.

- Квартирный вопрос только испортил их, - процитировала Ольга. Она любила читать, помнила множество цитат из различных книжек и фильмов и применяла их от случая к случаю. – Купил?

- Хочу купить. Еще годик-другой – и куплю. В новостройке.

- Большую?

- Чтобы на семью хватило.

Ольга помолчала, потом непринужденным тоном поинтересовалась:

- Собираешься жениться?

- Родители намекают, что пора. – Никита подождал, пока официантка поставит перед ним здоровенную тарелку, на которой исходил паром омлет с овощами, а перед Ольгой – кофейник и круассан на кружевной тарелочке. – Да и я задумываюсь.

- Встречаешься с кем-нибудь?

- Хороший омлет, - сказал Никита, намеренно проигнорировав вопрос, и переспрашивать Ольга не стала.

Она отвернулась, разглядывая противоположную сторону улицы – магазинчик с чашками и чайниками на витрине; крохотный рынок, где продавец как раз выставляя ящики с фруктами и овощами, двигая их туда-сюда, видимо, добиваясь соответствия по фэн-шую; кафе-конкурента с надписью над входом «Le restaurant des patisseries». В кафе сидели две девушки-японки в белых маечках, коротких юбочках и кроссовках и непринужденно щебетали. Ольга смотрела на написанный мелом ценник над помидорами за два с половиной евро, в пятый раз перечитывая, что сорт называется «Prince de Bretagne», и думала, что Никита прав.

Не ее это дело.

Когда перед поездкой они встречались – Ольга, Женька и Ник – и расчерчивали план, сильно напоминавший план достопамятного десантирования, и договаривались о том, где селиться и как ехать, - о личных делах речи не шло. Конечно, Ольга спросила, как поживают Никитины родители, а он спросил, как поживает ее мама. Светский раут, блин, да еще с шампанским.