Ноты сердца

Глава 1. Фальшивая нота

Лиза

В кафе оказалось душно, хотя окна и двери были нараспашку, и мы с Дашкой заняли столик на летней веранде.

Здесь, по-крайней мере, ветерок налетал иногда, еще только конец мая, а жара уже накатывала волнами.

— Как в фильмах-катастрофах, да? — Подруга плюхнулась на изящно изогнутый стул с тонкими ножками и потянула ближе большой запотевший стакан сока со льдом, который уже принес официант.

— Небо такое чистое, ясно, и солнышко, но все жарче и жарче, и листья такие — раз, и уже коричневые, и трава вся желтая, а потом…

— Даш! Ну что ты опять?

Я фыркнула и тоже придвинула к себе безалкогольный коктейль, ледяной мохито.

Стекло было мутным, сплошь покрытым холодными капельками, тут же скатывающимися шустрыми ручейками под пальцами.

Дашка обожала всякие страшилки про апокалипсис и в любом погодном явлении умудряясь усмотреть сюжет для очередного блокбастера.

— Тебе жалко, что ли? — Она сморщила нос и вздохнула: — Такая идея!

— Да сто раз уже снимали твою идею. — Дашина кинострасть меня не раздражала, но настроение было странным.

— Ладно. — Она легкомысленно дернула головой, потом пальцами поймала и заправила за ухо выбившуюся прядь волос. — Рассказывай, что там у вас. Интересно же!

— Да мне самой интересно, — я хмыкнула и сделала большой глоток.

* * *

Еще бы! Когда Антон сказал, куда мы поедем, у меня глаза стали в пол-лица.

— Куда? Мы же во Францию собирались.

— Да что мы там не видели в твоей Франции, вы с отцом туда сколько ездили?

— Ну, мы в музеи всякие ездили и на Лазурный, при чем тут… Я же тебе говорила: хочу романтики!

— В очереди в Лувр потолкаться — это, по-твоему, романтика?

Если честно, я разозлилась. Эта поездка была не экскурсионной.

Мы с Антоном встречались уже год, и мне хотелось отметить годовщину по-настоящему, как бы по-взрослому — Париж, Монмартр, цветы, Сена.

Красиво попозировать на мосту и на фоне Собора Парижской богоматери, посидеть в кафе, зайти в бутик «Caron».

Ух, какие там красивые интерьеры, я видела на фотках.

Огромные стеклянные конусы с духами, представляете?

Фонтанные духи «Caron» — это ж легенда! Прямо при тебе наливают в красивый флакончик, ленточка, коробочка, эксклюзив!

Я уже представляла, как выберу себе самые вкусные, а Антон с улыбкой мне их преподнесет — и на тебе.

Не думайте, что я такая уж эстетка. Про Париж мне мама рассказывала и бабушка. Они все время стараются привить мне чувство вкуса.

На самом деле, меня и свое вполне устраивает. Но нормальный человек должен быть открыт новому, вот я и стараюсь учиться.

Дед говорил, что мне надо на художника или музыканта учиться, на дизайн пойти, творческую жилку развивать, но куда там: оба родителя на дыбы встали.

«Музыкой заниматься должны Моцарты и Рахманиновы, не вижу в тебе подобных талантов», — сказал папа. И я учусь на менеджера.

Антон продолжал рассматривать меня с усмешкой, и я зашипела:

— А там бешеные мартышки и комары!

— Бешеные комары? — он рассмеялся ехидно. — Лиза, ты сама как бешеный комар, это им бояться надо.

Я скорчила ему гримасу. Умник, вечно со своими комментариями. Иногда кажется, что моему парню больше удовольствия доставляет не нежности говорить, а гадости.

Я не из тех девушек, которые в обморок от матерного слова падают, но ведь пряники в отношениях тоже должны быть, а не только перепалки, да?

— Там вода плохая и еда странная!

— Еду в отелях подают вполне европейскую, а воду можно пить из бутылок. И вообще, — Антон скривился, став сразу взрослее и жестче лицом, — ты чужую заботу и труд не ценишь. Я нашел уже хороший тур, билеты подобрал, отель забронировал. Пляж, отдых, цветы, экскурсии в центр, где все это древнее и историческое. А тебе наплевать, что столько сил вложили. Никакой благодарности.

Я замолкла. С одной стороны, я ведь не просила Антона всем этим заниматься.

Вообще-то четко сказала, чего хочу, договорилась с родителями и с ним самим, мечтала последние месяца три о поездке, в конце концов.

Но с другой стороны, и правда… Он обзвонил, нашел, согласовал, за бронь заплатил. Наверное, тоже мечтал и представлял, как мы долетим туда и будем отдыхать, настроился, а получил скандал в ответ.

Ему обидно.

Запал у меня тут же сдулся. Не умею спорить и свою точку зрения отстаивать в таких ситуациях. Дашка говорит, что маман во мне взрастила здоровенный, откормленный комплекс вины.

Думать об этом неприятно, я и стараюсь этого не делать. Неправда. Это нормальное, здоровое чувство благодарности!

На кухне мы были вдвоем, и когда повисла тишина, а Антон отошел ткнуть чайник, мне стало неуютно.

Глава 2. Горький шлейф

Гера

Вечно она следит за мной взглядом, как будто сейчас получит оплеуху. Господи, как это раздражает, кто бы знал!

Когда Томка приехала из своих ебеней, похожая на тощую и облезлую дворовую кошку, ластилась, как котенок.

Мурчала, нежилась, улыбалась, во всем угодить старалась, каждое слово ловила. Понятно, в провинции ни работы, ни перспектив, наша случайная встреча давала шанс выдраться оттуда нахрен.

В рот заглядывала, слушала — нет, внимала! — и главное, вникала. С ней можно было поговорить, вопросы задать, ответы услышать.

Я подумал, что нашел, наконец, девчонку, которая сумеет меня понять.

У меня никогда не было проблем с женским полом. Как-то легко получалось и знакомиться, и разговором увлечь, в старших классах — на поцелуй раскрутить, а потом и на кое-что другое.

Приятели завидовали, по пьяни трясли: ну, на чем ловишь, расскажи! А я не ловил, честное слово. Обаяние было какое-то врожденное, ни лайфхаков, ни тренировок.

Наверное, надо просто самому себе нравиться и заниматься чем-то, что нравится тебе, вот и весь секрет.

Тогда и тема для разговора есть, и азарт, и вкус к жизни. И я занимался, собой и делами, хобби находил, как-то так получалось, всегда яркие и опасные.

Скейт, паркур, байк, горные лыжи, потом картинг и стрит-рейсинг — от прыжков под солнечным сплетением ухало пустотой, визг и запах подгорающих шин прокатывались по телу электрическим разрядом, на байке казалось так просто вылететь вообще к хренам за горизонт, за пределы этого мира.

Было в кайф переживать и рассказывать тоже, так странно ли, что девки висли на плечах?

Но я искал ту, которой можно заглянуть в глаза, с которой можно поговорить, которая меня поймет. И Томка показалась мне такой. Но только показалась.

— Не надо мне спину сверлить взглядом, — говорю спокойно, да, в общем, и не злюсь, раздражаюсь только. — Я тебя в расходах, кажется, не особо ограничиваю.

— Ты который раз за год один уматываешь? — Жена поджала губы, нервно прокручивая на пальцах пару колец.

— Тамара, я вообще много езжу и предупреждал об этом с самого начала, помнишь?

— Разговор был о работе, и я не возражала. Помнишь?

Она зеркалит мои слова и интонацию, и вот это злит. Я медленно втягиваю воздух и выдыхаю так же медленно, считая про себя, чтобы на выдох ушло вдвое больше времени, чем на вдох.

И поправляю плотно завязанный галстук.

— А помнишь, я объяснял, что моя работа — это не только офис, что я работаю и дома, и на выходных, и в праздники, как и мои партнеры.

Это правда. Даже когда биржа закрыта у нас, она работает на другом конце света. Даже праздники мимо, если хочешь уследить за колебаниями курсов, ничего не упустить.

Я не со своими деньгами работаю, — ну, не только со своими, — и ответственность будь здоров, не кашляй.

Будешь хлебалом щелкать, ни черта не поймаешь. А я поймал, и не только на обаяние. Деньгам на обаяние болт положить.

— И то, что я куда-то там лечу, не значит, что буду тюленить неделю. Все, Тома, разговор окончен.

Она кривит губы и поджимает куриной жопкой.

— Не забудь карту мою проверить, я хотела гардероб к лету обновить.

Смотрю ей в прямую спину, домашний шелковый халат сидит, как на модели. Томочка моя быстро отъелась на хороших бабках, лоск навела, вкус прокачала.

Приятно взглянуть, не стыдно на мероприятие с собой вывести. Но я уже знаю, как только найду время, отдам Семенычу распоряжение, чтобы развод готовил.

Я не против содержать красавицу-жену и такую же красавицу-любовницу, не жалею денег и внимания, но взамен хочу всего лишь понимания и внимания в ответ.

Почему его никогда нет?

***

Николай Семенович Трунин смотрел на меня с искренним удивлением:

— Ты, правда, на неделю рвануть решил?

Кому другому я бы пасть заткнул с такими вопросами. Кому захочу сказать — все узнает от меня лично.

Но Семеныч еще с отцом моим работал, он и мой адвокат уже порядком лет, ему и не такое можно.

— Когда-нибудь надо и отдыхать. У меня есть запас финансовой прочности, акции проверил, на зама перевел пару дел, он справится.

— Отдыхать, значит. — Он с сомнением посопел и бровями повел, забирая у официанта чашку кофе и кивая ему. — Я тебя с подгузников знаю, Георгий, ты отдыхал разве что до последних курсов универа, раз в год. Чего темнишь?

Улыбаюсь ему в ответ, щуря глаза. Старый лис, все чует. Но рассказывать о поездке почему-то не хотелось.

Никаких секретов, собственно, не было. Я дико устал от скандалов, что устраивала жена, как с цепи сорвавшаяся в последнее время.

От работы устал тоже, хоть и любил ее безмерно, цифры со мной говорили, как ангелы с шизофреником — охотно и откровенно.

Глава 3. Резкий аккорд

Лиза

— О чем ты вообще думала, Лизавета?

Мы ехали в аэропорт. Антон сидел на переднем пассажирском сидении и говорил со мной, даже не оборачиваясь через плечо.

Я свернулась на заднем, за спиной у шофера. Тот с любопытством косился в зеркало заднего вида, но молчал.

— Я просто тебе поражаюсь иногда. — Слова мой парень выговаривал ровным тоном, неспешно, как будто объяснял что-то малолетнему ребенку. — Что за дикие, придурошные выходки! Соображаешь, что с тобой было бы, если бы не я?

Мне, в общем, и возразить-то нечего: выходка была еще та.

***

Окончание университета должно запомниться чем-то особенным и радостным, как же, такое событие!

Только я думала, что ничего вообще не запомню, кроме гонок взмыленной лошадью то за одной бумажкой, то за другой по кабинетам, консультаций с преподами, бессонных ночей за зубрежкой билетов и трясучки перед выпускным и защитой.

Но ошибалась.

Выдачу дипломов просто святое дело отметить.

Пять лет позади, чертова прорва экзаменов и зачетов, нудных лекций, заумных семинаров, дружбы, ссор, интриг и всего прочего, что прилагается к студенческой жизни.

Мне нравилось быть студенткой. Потому что люблю узнавать новое, овладевать навыками, которые по жизни пригодятся потом, но и потому же, почему и большинство нормальной молодежи.

Яркие шмотки, бурные отношения, свобода самовыражения и всяких других выражений тоже — кто скажет, что этого в его жизни не было, — соврет!

В нашей дружной группе такая я была не одна.

Мало кто удивился, когда староста-заводила Лесенька после банкета, устроенного для комиссии, замахала руками, как ветряная мельница лопастями, и завопила на весь коридор:

— Пятая группа, эй! Не расходимся, сюда гребем! Есть идея!

Народ, растрепанный, счастливый, веселый, подгреб на раз, окружив нашу шуструю рыжую старосту кольцом.

— Есть места на завтра на турбазу, глэмпинг, всей группой. Кто едет? Зайчики мои, последнее пати вместе, ну?!

Парни загалдели тут же, посыпались вопросы про ночевку, выпивку, девчонки дергали Леську за рукава, требуя подробностей.

— Скидываемся, как обычно, пожрать и выпить будет, только заказать надо. Там компания одна собиралась, но сорвалось, вот мне и звякнул знакомый из обслуги тамошний.

— Это там, куда мы на прошлый Новый год гоняли? — кто-то вякнул из-за спины моего долговязого одногруппника Славика.

— Точно! Пати в стиле Алисы в Стране Чудес! Оторвемся в последний раз! — Леся коротко закивала. — Да?!

Ну и кто откажется?

— Чур, я Алиса! — Мой язык успел раньше мозгов, и в дальнейшей дележке ролей я не участвовала.

Идея вообще-то была богатая. Почти все в нашей группе любили косплеи, деньги на костюмы имелись, фантазией бог не обидел, да и вообще это выходило всегда очень забавно.

Главное, чтобы градуса хватило. А в том, что об этом позаботятся, я даже не сомневалась.

Родне за ужином я сообщила, что мы укатим на выходные. Мама приподняла брови.

— Лиза, у вас с Антоном билеты, ты помнишь?

Я отмахнулась, дотягиваясь через стол за мисочкой с любимыми оливками:

— Да времени еще дофига, мам!

— Лизавета! — Бабушка тихонько постучала по столешнице черенком ножа. — Следи за языком.

— Ба-а-а, сейчас все так говорят, я же не матом ругаюсь!

— Еще чего не хватало!

— Ладно, поезжай, — мама вздохнула и пожала плечами, — только вещи собери заранее. Приедешь уставшая, забудешь ведь что-нибудь важное…

***

До симпатичных футуристических домиков у кромки леса добираться было недолго, часа полтора на машине.

Деревянные каркасы, обтянутые плотными парусиновыми стенами с панорамными окнами — прямо по классике.

Спаленки на двоих-четверых и один большой шатер для общей тусовки. Мы ввалились туда всей компанией к обеду и тут же разбежались переодеваться.

Я не пожалела пары часов, чтобы пролететь по магазинам и купить себе длинные полосатые чулки к пышной девочковой юбочке и гладкий широкий воротник к строгой блузке.

Приличной английской девочке полагалась прическа с аккуратно расчесанными волосами, но тут вышел облом: собственные темные, чуть вьющиеся локоны я заплела в ярко-бирюзовые брейды.

С другой стороны, у нас не викторианская Англия, да?

Так что к брейдам я добавила почти неоновые сиреневые линзы и радостно выскочила на улицу.

До вечера мы носились на великах, играли в дурацкие салки и ругались с поварами, что сами хотим жарить шашлыки.

Когда запалили мангалы, все уже были растрепанные и чутка навеселе. Димон в огромной шляпе ловко насаживал на шампуры куски шашлыка и помидоры с луком.