Новая жизнь Миледи. Приют (злодейки) попаданки

Пролог

Аннотация

‒ Я купил твою жизнь, и ты будешь делать всё, что я прикажу! ‒ ответил он, очертив большим пальцем мои губы. ‒ Иначе прошлое настигнет тебя. А твои девочки‒сиротки, что будет с ними?
Моя рука взметнулась, пощёчина вышла хлёсткой. Но мужчина промолчал. Его взгляд обжигал, как и его прикосновения. С первой встречи он подавлял не только мою волю, но и мой страх.
Но именно этот страх заставлял думать и действовать.
Мне не повезло, я попала в тело Миледи Винтер. Палач из Лилля продал меня. Граф уверен, что купил моё тело и душу, что знает все мои секреты, и я буду послушной куклой в его руках.
Теперь он мой враг номер один.
Бытовая магия, опыт злодейки-шпионки кардинала и диплом учителя Истории ‒ вот моё оружие.
Прошлое Миледи и мои собственные страхи не настигнут меня.
Я вычеркну графа из своей жизни и перепишу её с чистого листа!


# параллельный мир, в котором ещё сохранилась магия
# Франция и Англия XVII век
# властный герой и злодейка‒попаданка, которой придётся научиться быть злой
# бытовое фэнтези вперемешку с политическими интригами
# сиротский приют
# ХЭ

ПРОЛОГ

Удар лицом о плоскую поверхность не прошёл бесследно. Уши заложило, а перед глазами реально засверкали звёздочки. Странно было. Ведь я приложилась именно лицом о кафельный пол. Так почему нос не болит, а заложило уши?

‒ Ты кем себя возомнила!? ‒ заорал кто-то сверху.

И я поняла, что с ушами всё в порядке. Сейчас я рисковала оглохнуть от ора мужчины, нависшего надо мной. Сознание путалось. Я пыталась понять, где я и что вообще происходит?

На заднем плане слышались какие-то знакомые голоса.

Звуки какого-то танцевального бита и ор мужика у меня над головой, не давали возможности сосредоточиться, и я лишь фоном слышала обрывки знаконных фраз:

« Шарлота Бак…графиня де… ваши злодеяние…меру… и бога на небе… молитву, произнесите… осуждены и »

Этот мужской голос тянул из памяти картинку, но вытянуть не мог.

Голова реально трещала по швам. Я попыталась встать, но мне не дали, кто-то придавил ногой меня к полу. Тяжелая ступня не позволила сдвинуться с места. А мой мозг цеплялся за знакомый, но уже женский голос, звучавший где-то на заднем плане.

« О добродетель… имейте в виду, что … волосок на моей голове, … будет убийцей!»

Стоило осмыслить слова до жути знакомой незнакомки, как меня саму схватили за волосы и ещё раз приложили лицом к кафельному полу.

‒ Я заплатил за тебя, а ты собралась сбежать по-тихому?! ‒ продолжил орать незнакомец, которого мой мозг напрочь отказывался идентифицировать с кем-то из знакомых мне мужчин.

Но он точно имел ко мне веские претензии и не собирался отпускать с миром, даже после того что уже сделал. Меня снова подняли за волосы и, сжав кулак, потащили волоком, не давая возможности подняться на ноги и пойти самой. Хватка у мужика была такая, что я думала, он оставит меня без скальпа. Путь был не долгим, он с ноги пнул какую-то дверь, и стало немного светлей.

И тут же женский голос произнёс:

« Потому что я не хочу умирать! Потому что я слишком молода, чтобы умереть!»

Эти слова я расслышала очень даже хорошо.

‒ Пошла вон! ‒ крикнул мужик на кого-то и швырнул меня на что-то не слишком мягкое, но точно мебель.

Откинув с лица волосы, я провела рукой по лицу, думая, что утираю слёзы.

‒ Ты ещё запачкай тут всё! На, утрись! ‒ чуть сбавив громкость, крикнул незнакомец и швырнул мне в лицо полотенце.

Звуки музыки немного стихли, так как тот, кого выгнал незнакомец, плотно закрыл дверь. В этом помещении хоть и было светлее, чем в том коридоре, в котором меня настиг этот псих. Но единственным источником света был небольшой экран старого телевизора, так что я не могла толком осмотреться и понять где мы? Картинку на экране я не видела, но по голосам уже поняла, что за фильм шёл сейчас.

Впрочем, меня сейчас волновал уже не фильм и его герои.

Я смотрела на то, как мужик закрыл дверь на замок и на максималку включил звук телевизора. Подсознательно я понимала, для чего он это делает и мне становилось дурно, меня поразил животный страх и я оцепенела.

Память начала понемногу возвращаться, и осознание происходящего добило меня. Реальность меня ужасала.

Разве такое возможно?

Я сбежала от одного тирана и насильника мужа, чтобы начать новую жизнь в другом городе. Я сменила имя, перестала общаться с родными и знакомыми, я осталась одна лишь бы получить шанс, на нормальную жизнь.

И что, год страха, год одиночества, и я расслабилась. Согласилась пойти с коллегами в клуб, чтобы отпраздновать первый год своей новой жизни. И в этот же вечер я нарвалась на такого же мудака, как и мой бывший муж. А когда поняла это и решилась на побег, то было уже поздно.

Он догнал меня и вот мы здесь.

‒ Ну чего, застыла? Хочешь чтобы я сам раздел тебя? ‒ заржал полуголый мужик и направился ко мне. ‒ Хочешь по жёсткому? Тебе мало что ли?!

Моё бездействие и молчание начало его злить.

Я снова боялась сделать хоть что-то, а когда решилась, то меня хватило лишь на то, чтобы отползти назад. От резкого движения у меня закружилась голова или же я всё же ударилась головой о стенку, что оказалась у меня за спиной. Мужик заржал в голос и двинулся на меня, повторив свой вопрос.

‒ ? Тебе мало что ли?!

А в моей голове будто щёлкнул выключатель!

Я вспомнила, что у меня в сумочку был перцовый баллончик и начала судорожно щупать рукой по поверхности рядом с собой. Знакомые голоса пели знакомую с детства песню. И мой мозг зацепился за одну строчку:

Глава 1

В моей голове всё ещё звучал холодный голос незнакомца и его последние слова: «Миледи Винтер».

И это точно был не голос того, кто напал на меня в ночном клубе.

И тут же возникало множество вопросов:

Граф?

Палач?

Это что за ролевые игры?

Куда?

Положите меня на место! Куда‒а‒а‒а?

Последний вопрос оказался более насущным, так как тюк, в который скрутили ранее моё тело в бессознательном состоянии, сейчас кто-то поднял, забросил на плечо, как мешок картошки, и понёс.

Попытка закричать провалилась. У меня во рту был кляп, и выплюнуть его у меня не получалось. А тем временем меня донесли куда-то и не очень аккуратно сгрузили с плеча. Уложив, на какую-то более или менее ровную поверхность. Ориентироваться в пространстве было сложно. Я не могла двигаться и хоть что-то сказать. А такой ситуации я могла лишь слушать.

Где-то рядом раздался тихий, шуршащий женский голос.

‒ Это точно она? ‒ спросила незнакомка.

А я поразилась, поняв, что раньше никогда не придавала значения, кто как говорит. Не обращала внимания, что когда ты не видишь человека, то восприятие меняется. И уже совсем по-другому звучит голос того, кого ты не видишь. По тембру голоса, интонации и произношению можно многое сказать о человеке. Не факт, конечно, что по голосу можно составить точный портрет личности. Но нельзя не признать, что по голосу можно легко определить вызывает этот человек доверие или нет.

И если голос графа с первого мгновения пробуждал во мне тревогу и страх, то голос незнакомки наоборот успокаивал. Даже не смотря на то, что в её вопросе я услышала тревогу. И что-то подсказывало, что беспокоиться она не обо мне.

‒ Да, это точно она! ‒ ответил ей граф и крикнул в сторону. ‒ Трогай, нам не стоит тут задерживаться! Если её нашли мы, то и люди кардинала могут пожаловать сюда.

‒ Стой! ‒ крикнула девушка, но намного тише, и хотела что-то ещё добавить, ‒ Погоди. Может её

Голос незнакомки приблизился почти в плотную. Но граф перебил её, не дав договорить.

‒ Нет! Люси, её доставят в порт и на французском торговом судне переправят через Ла-Манш. А уже там мы её встретим, ‒ сказал граф и, хотя он был непреклонен, всё же позволил девушке подойти ко мне вплотную.

‒ Позволь мне хотя бы убедиться, что она жива? ‒ попросила девушка и попыталась развязать верёвку.

‒ Поверь мне, она жива, ‒ сказал граф и после короткой паузы добавил, видимо, чтобы успокоить девушку. ‒ Я слышу, как бьётся её сердце. Так что ты можешь быть спокойна за неё. А вот развязывать не стоит. Так надежнее.

После этих слов мужчина перепроверил и даже затянул узлы покрепче.

‒ Джеймс?

‒ Люси с твоей сестрой ничего не случиться! ‒ резко ответил мужчина.

Он хотел сказать что-то ещё, но раздался громкий хлопок, очень похожий на выстрел. Вероятнее всего надо было уже начать паниковать. Всё происходящее окончательно вышло из-под контроля. И вообще казалось уже даже не бредом, а массовым помешательством.

Какой кардинал?

И у меня нет сестры Люси!

Раздался второй выстрел. Звук был такой отчётливый, будто пуля пролетела совсем близко!

‒ Люси, в карету! ‒ приказал граф девушке.

Если она и хотела возразить, то всё же передумала.

А я залипла на очередном слове не из того века «карета».

Граф же начал давать указание кому-то ещё.

‒ Винсент со своими ребятами, сейчас отвлечет гвардейцев. А ты сделаешь крюк, два дня переждёшь в деревушке Шавони, а потом к морю. В порту найди трактир «Красный бык», там по вечерам ужинает капитан корабля «Мария‒Тереза», Генри Нортум. Отдашь ему вот это письмо. Он не будет задавать никаких вопросов, заберёт тебя с грузом на свой корабль. Всё понял?

Следующий выстрел и гогот лошадей заглушили ответ того, кому граф давал указания.

Мне даже было страшно предположить, что будет дальше.

Но случилось то, чего я точно не ждала.

Сильная мужская рука легла на мою шею и сжала её, не давая возможности дышать и перекрывая доступ кислорода. А затем я этого не увидала, лишь почувствовала, как граф наклонился ко мне и тихо сказал, четко проговаривая каждое слово.

‒ Вот мы и встретились, Анна.

Он произнёс это совершенно с другой интонацией. Сквозь ткань я почувствовала его дыхание. Страх начал смешиваться с каким-то другим чувством. На задворках памяти начали всплывать какие-то картины, по телу пробежала легкая судорога. Мне стало как-то не по себе, будто я подглядываю за кем-то. Потому что это точно были не мои воспоминания.

Граф ухмыльнулся и, как мне показалось, втянул носом воздух.

‒ Пришло время платить по счетам, Анна, ‒ он снова произнёс это имя чуть растянув буквы «нн».

А я желая избавиться от картинок в голове и оцепенения, охватившего меня, попыталась если уже не вырваться, то хотя бы сдвинуться в сторону. Но двигаться было некуда. С двух сторон были стенки.

Мужчина же не убрал руку, а наоборот.

‒ Я мог бы свернуть тебе шею прямо сейчас, ‒ сказал он и сжал рукой мою шею сильнее.

Я начала реально задыхаться, и не было даже шанса сейчас сделать хоть что-то, как-то защитить себя. Я как червяк дергалась, но избавиться от смертельного захвата не могла. Из глаз катились слезы, но никто их не видел. Моё лицо было скрыто плотной тканью.

Это был финиш!

Такой беспомощной я ещё не была никогда. И если раньше у меня оставался хотя бы один шанс из ста сбежать, то сейчас и его не было.

Видимо к этому всё и шло. Всё же я не роза и нет у меня шипов.

*-*-*-*-*

Дорогие читатели,

история моей попаданки в злодейку началась не очень жизнерадостно.

Увы такова участь злодеек.

Миледи должна была умереть. Но наша героиня сможет обыграть судьбу!

Глава 2

Смирившись со своей беспомощностью, я же приготовилась умереть. Но хватка на шее неожиданно ослабла, и я смогла сделать вдох. Получилось это с трудом. Рот был закрыт кляпом, а быстро восстановить дыхание через нос оказалось проблематично. Уши почему-то снова начало закладывать, и всё же я услышала.

‒ Люси верит в тебя, ‒ тихо сказал граф и убрал руку совсем. ‒ Поэтому ты ещё жива. Но запомни, сегодня я купил тебя. Так что с этого дня ты будешь делать то, что я прикажу, Анна.

Голос этого мужчины снова парализовал меня. Я не понимала, что за власть он имел надо мной. Но когда он говорил, разум мой не то чтобы отключался, но начинал существовать, будто параллельно мне. Казалось, что моё сознание запихнули в чужую голову, и я понимала, что это не я, а та самая Анна подчиняется этому голосу. Меня это пугало.

Но ещё больше меня испугало случившееся дальше. Послышалось не шуршание, а звук похожий на скрип, когда передергают мебель на деревянных ножках по деревянному полу. И затем тихий хлопок, будто дверца закрылась. Только это была не дверца, а крышка гроба.

Эта догадка подтвердилась, когда голос графа стал намного приглушённей.

‒ Трогай! ‒ приказал он и добавил. ‒ Запомни, трактир «Красный бык», корабль «Мария‒Тереза», капитан Генри Нортум. Через два дня. Ей давай только воду и не вздумай развязывать.

‒ Но господин граф? ‒ отозвался слуга графа. ‒ Она же женщина, а два дня ‒ это много.

‒ Это точно не женщина! ‒ резко ответил ему граф. ‒ Лилльский палач прав, это демон, вырвавшийся из ада! Но теперь этот девон с личиком ангела будет служить мне и во благо Англии! Трогай!

Более слуга не спорил со своим господином, повозка тронулась и меня начало трясти и кидать из стороны в сторону. Поначалу трясло не так сильно, хотя повозка и вправду неслась с бешеной скоростью. Но стоило возничему сбросить скорость и свернуть с дороги вправо, поехать короткий участок со скоростью черепахи, а затем снова повернуть налево, как гонка возобновилась. Но эта дорога точно была другой, а точнее дороги как таковой не было вообще. Были сплошные ухабы, кочки и ямы. Стенки гроба, в котором меня заперли, полностью ограничивали пространство. Но это не спасло, а наоборот. Мои плечи и бёдра в скором времени должны были покрыться сплошными синяками. А голова…

Если бы не копна волос и в несколько слоёв намотанная плотная ткань, я бы точно получила сотрясение мозга. Стоило об этом подумать, как я вспомнила, что со мной случилось в ночном клубе.

Я переехала в новый город год назад и устроилась учителем истории.

Мой диплом учителя Истории не был липовым, я и вправду когда-то получила его сама, честно отучившись на дистанционке. Для работы в большой корпорации на должности первого помощника начальника отдела теле‒маркетинга мне нужен был диплом о высшем образовании. Увы, диплома экономического колледжа, указанного в моей анкете, было мало для этой должности. Тогда-то моя начальница и отправила меня учиться. Самым бюджетным оказался экстернат по Истории. И через полтора года, я получила диплом, который мне так и не пригодился тогда. Муж настоял чтобы я уволилась. Ему не понравилось, что моя начальница начала продвигать меня по карьерной лестнице. Я сменила работы и снова стала просто девочкой на побегушках в офисе продаж пластиковых окон. Муж там как раз работал в то время. Про диплом я ему так ничего и не рассказала.

По специальности учителя до побега я не работал ни дня.

Но всё случается когда-то в первый раз.

Вот и я, начав новую жизнь, решила вспомнить старое, давно забытое.

И вроде бы всё у меня начало налаживаться. Прошёл целый год.

Я хоть и не забыла, от чего сбежала, но хотя бы перестала оглядываться по сторонам и вздрагивать при каждом громком звуке.

И вот поход в ночной клуб. Тот мужчина купил мне коктейль и подруги уговорили меня не отказываться от оказанного мне знака внимания.

Только вот я не думала, что цена одного коктейля ‒ это разбитое лицо сломанный нос, изнасилование и вот это.

Но видимо у меня такая судьба притягивать к себе мудаков.

Хотя это ну никак не объясняет, что сейчас происходит.

Последнее что помнила это, как на фоне песни мушкетеров про розы я брызнула баллончиком в лицо мужику, который избил меня и хотел изнасиловать в какой‒то подсобке.

Когда повозку, гроб и меня в нём подбросило вверх на очередной кочке, я так сильно ударилась затылком что даже с закрытыми глазами увидела звёздочки, а в голове снова прозвучал знакомый голос.

« Я не хочу умирать! Я слишком молода, чтобы умереть!»

И прежде чем я отключилась, меня поразила мысль:

« Точно, Миледи! Миледи Винтер! Я что умерла и попала в книгу? Если это так то, что мне делать? Я ведь и вправду не хочу умирать!»

Пребывая в бессознательном состоянии, я не видела сны. Но я будто перечитывала когда-то давно прочитанную книгу Французского классика. В нормальном состоянии, я бы не могла дословно вспомнить текст, который читала, ещё будучи подростком. Но сейчас, моя память работала сама по себе.

Я сижу на подоконнике, за окном зима, самый разгар новогодних праздников, все ходят по гостям, елкам и прочим развлечениям. А я со сломанной ногой заперта дома и читаю книги из дедушкиной библиотеки.

Книга оказалась интереснее любимого фильма, и я читаю целый день, не могу оторваться. Вот уже глава тридцать шестая глава, она так и назевается:

XXXVI. «Казнь».

…

Во время переправы миледи удалось распутать веревку, которой были связаны ее ноги; когда лодка достигла берега, миледи легким движением прыгнула на землю и пустилась бежать.

Но земля была влажная; поднявшись на откос, миледи поскользнулась и упала на колени.

Суеверная мысль поразила ее: она решила, что небо отказывает ей в помощи, и застыла в том положении, в каком была, склонив голову и сложив руки.

Тогда с другого берега увидели, как палач медленно поднял обе руки; в лунном свете блеснуло лезвие его широкого меча, и руки опустились; послышался свист меча и крик жертвы, затем обезглавленное тело повалилось под ударом.

Глава 3

Помещение, в котором мы находились, было похоже на амбар или конюшню. Солнечные лучи пробивались сквозь щели к деревянных стенах, другого источника света не было. Но и солнечного света вполне хватило чтобы увидеть жуткую картину убийства. На крюке, со связанными руками, висел седой бородатый мужчина. Он неотрывно смотрела на меня, даже в тот момент, когда стоявший рядом с ним другой мужчина вспорол ему живот.

И это точно был не плод моего воображения, такое в книжках не прочитаешь и в кино не увидишь. Всё происходило в реале. Таких реалистичных слов быть не может. Я видела, как старик умирал прямо у меня на глазах, а я ничего не могла поделать. При этом в его взгляде я прочла обвинение. Он считал меня виновной в своей смерите. Его предсмертные слова подтвердили это.

‒ Проклятая! Порождение ада! ‒ прохрипел старик.

Его глаза остекленели, когда он хотел сказать что-то ещё, но его заставили умолкнуть на веки вечные. Ещё одно движение ножа, и ему перерезали глотку. Кровь брызнула во все стороны, старик дёрнулся и поник. Тело болталось на крюке как тряпичная кукла, внутренности из вспоротого живота медленно вываливались, а кровь струилась вниз, заливая земляной пол и рассыпанную солому.

Мне стало дурно и будь в моём желудке хоть что-то, это бы точно покинуло его. Но желудок был пуст, болезненные рвотные спазмы заставили меня выплюнуть лишь остатки воды и желудочного сока.

Как загипнотизированная я не могла отвести взгляда от трупа старика и даже боялась думать, что будет дальше. Я боялась даже перевести взгляд на мужчину, который только что на моих глазах убил старика. Поэтому мой взгляд всё ещё цеплялся за седую голову незнакомого старика. Ниже я старалась не смотреть.

‒ И зачем ты его?

Мужской голос заставил меня дёрнуться в сторону. Но высокие стенки того самого гроба не дали возможности отодвинуться на приличное расстояние. Впрочем, я должна была вызаить благодарность второму незнакомцу, который сидел рядом со мной и держал в руке пустое деревянное ведро. Заговорив с убийцей, он отвлёк моё внимание от трупа и помог выйти из оцепенение. Мой мозг начал работать и уже более спокойно обрабатывать информацию, пытаясь определить, где я и что происходит. Взгляд цеплялся, за одежду незнакомцев, пошитую явно не в двадцать первом веке, за деревянное строение и даже за речь мужчин. Они явно говорили с каким-то акцентом, но я не могла понять с каким. Да какое-то шестое чувство подсказывало, что они говорят не на родном мне языке. Но при этом я очень хорошо знаю этот язык, настолько хорошо, что по паре слов легко могла определить не только акцент, но и другие нюансы речи.

‒ А нечего ересь нести всякую! ‒ ответил убийца и вытер свой нож об рукав убитого им старика, а затем ещё и плюнул на труп со словами. ‒ Я слуга кардинала, а он меня адовым отродьем назвал!

Сидевший рядом со мной мужчина разразился громкий смехом.

‒ Гисон, да ты, видать, не силён в языках! ‒ сказал он, когда смог выговорить хоть слово.

Убийцу явно задели слова его напарника, это отразилось на его лице.

‒ Уж слово дьявол я и на английском смогу понять! ‒ зло ответил он и указал в мою сторону рукой, в которой всё ещё держал нож. ‒ Хорош, языками чесать, Сант. Лучше скажи, её мы здесь убьём или?

‒ Зачем спешить? ‒ заговорил тот, кого убийца только что назвал Сантом, в руке его откуда-то появился нож. ‒ Если уж ей всё равно умирать, то я желаю насладиться тем, что не досталось самому кардиналу.

Неспешно говоря, мужчина смотрел сначала мне в лицо, а затем перевёл взгляд на грудь и двусмысленно ухмыльнулся. При этом он умело орудовал ножом, разрезая верёвки и плотную ткань, которая ещё опутывала моё тело от талии вниз. Избавляя меня от пут, он, не стесняясь, лапал меня. Так что не требовалось пояснений, чем именно он желал насладиться.

Меня же шокировала мысль, что за последние сутки меня уже второй раз хотят изнасиловать. И не важно, что второй насильник был одет как-то странно, да и говорил странно. Главное что он даже не скрывал своих намерений.

Да, что же это такое? У меня что клеймо на лбу «жертва»?!

‒ Уверен, тот, кто устроил её побег от кардинала оставил соглядатая. ‒ заявил Гисон и направился в нашу сторону. ‒ Не мог он доверить такой ценный груз старику без оружия. Точно сейчас кто-то заявится по наши души. Так что предпочитаю перерезать ей глотку и вспороть живот. А потом спалить тут всё и свалить.

‒ Приказ был доставить живой! ‒ сказал Сант и развернувшись лицом к своему подельнику повторил. ‒ Гисон, ты кому служишь? Кардиналу или кому-то ещё?

Эти слова заставили убийцу остановиться и сделать два шага назад.

‒ Приказ был доставить живой или мертвой, но… ‒ тут Гисон запнулся на полуслове и засунул руку за пазуху достал кожаный кошелёк. ‒ Но вот плата за то, чтобы она исчезла навсегда. Мушкетёры казнили её. Так пусть все так и считают! Они убили её без суда, их казнят за это и все довольны!

Сант спрыгнул с повозки и достал… шпагу.

‒ Кто заплатил тебе?! ‒ спросил он направляясь к Гисону.

‒ Неважно! ‒ выкрикнул он, тоже достал какоё-то оружие. ‒ Главное, что после казни мушкетёров, мне пообещали ещё два таких же кошелька с золотом. И поверь мне, я их получу!

‒ Ах ты, продажная шкура! ‒ закричал Сант и ринулся на противника.

Мне с моего места было сложно следить за боем. Но одно я точно успела уловить. В руках у Гисона была шпага и нож, а вот Санд нападал и защищался лишь шпагой. Это навело на мысль, и я тут же решила проверить свою догадку. И не ошиблась. Нож Санта лежал у моих ног.

Теперь мне уже было всё равно кто из них победить в этом сражении, я стараясь не думать, кто и когда успел переодеть меня в старомодное платье, прежде чем замотал в тук и связал. Сейчас я спешила разрезать верёвки и освободиться от пут.

В голове была лишь одна мысль: « Бежать! Как можно быстрее и дальше!» Ведь я понимала, что кто бы не выиграл бой, то меня либо сразу убью и сожгут мой труп, то ли сначала изнасилуют, а потом…

Глава 4

За спиной у меня была деревянная дверь, но только в книжках да в кино, всё кажется так просто, толкни ногой и она откроется. На самом деле всё было намного сложнее.

‒ Я изуродую твое тело так, что даже демоны в аду будут шарахаться от тебя! ‒ кричал Гисон и взмахнул рукой, собираясь не просто проткнуть меня шпагой, а рубить с плеча.

Расставив ноги на ширину плеч, я ухватила металлический прут двумя руками и собралась защищаться. Пусть я не представляла себе, как потому смогу жить с этим бременем, но в этот момент, я решила, что я всё же роза с шипами. И гори всё остальное синим пламенем!

‒ Ты умрёшь! ‒ взревел мужчина и сделал последний шаг, разделяющий нас.

Теперь он легко мог орудовать шпагой, зная, что лезвие оружия достанет до меня. Я подняла руки и хотела зажмуриться, когда услышала резкий звук‒свист. Это шпага разрезала воздух.

И я бы зажмурилась и опустила бы руки, но Миледи во мне желала жить. И поэтому когда следом за свистом раздался звук удара металла об металл, я смотрела прямо в лицо обезумевшего убийцы и, не смотря на страх, не отвела взгляда и не опустила руки. Наоборот я смогла отбить удар и оттолкнуть лезвие шпаги в сторону от себя, когда поняла, что ещё пару сантиметром и скользящее лезвие пройдётся по моим пальцам.

Возможно, что у меня это получилось лишь благодаря тому, что убийца не ожидал такого отпора. Поэтому он просто не успел среагировать. ГИсон был ранен, его одежда была испачкана кровью и в некоторых местах были видны разрывы ткани. И всё же он уверенно стоял на ногах.

Моя попытка противостоять ему лишь ещё сильнее разозлило его.

‒ Я вырежу твоё сердце! Ты умрёшь! Ведьма! ‒ ещё громче взревел он и, отступив на шаг назад, снова размахнулся и теперь уже выставил шпагу вперёд, намериваясь проткнуть меня.

Я попыталась уйти в сторону от прямого удара, продолжая обороняться металлическим прутом. Но Гисон был опытным убийцей. Он умело орудовал не только шпагой, но смог использовать и нож с длинным лезвием. Второй удар шпаги прошёлся по касательной, снова встретившись с металлическим прутом. А вот нож я не заметила, и убийца Гисон полоснул им по моему плечу, разрезая ткань рукава и кожу.

Боль пронзившая меня была нестерпимой, я не сдержала крик.

‒ Что ведьма, больно?! ‒ заржал в голос Гисон и отошёл на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. ‒ Я исполосую тебя всю!

Кровь не хлестала, но ткань рукава уже пропиталась, и мне показалась, что рука начала неметь. Держать своё оружие двумя руками я уже не могла.

Мой враг это понимал и решил поиграть в «кошки мышки». Он сделал ещё один выпад шпагой, желая полоснуть меня по второму плечу. Но во мне бушевала такая злость, что я смогла парировать это удар даже одной рабочей рукой. Такой поворот не понравился Гисону, и он передумал играть.

‒ Ты сдохнешь! ‒ выкрикнул он и снова пошёл в яростную атаку.

Я было дело ринулась в сторону, но тут же застыла, оглушённая выстрелом. В закрытом помещении выстрел был таким громким, что забыв про самооборону и пораненное плечо, я уронила прут и двумя ладонями зажала уши. От испуга я вся сжалась и начала потихоньку сползать вниз по двери. Глаза закрылись сами, и я боялась их открыть. Пыталась понять, что случилось, но воображение рисовало такие жуткие картины, что я недолго просидела с закрытыми глазами. А открыв их, я увидела Гисона, который как подкошенный рухнул на колени. И вот тут я вовремя успела увернуться от его оружия. Так как, заваливаясь вперёд с перекошенным лицом, он всё ещё целился своей шпагой в меня.

Убийца упал лицом вниз. Отпрыгивая в сторону, я приподнялась и теперь могла увидеть, как его кожаный жилет покрывался кровью. Тот, кто в него выстрелил, был отменным стрелком. Пуля попала точно в сердце.

В душе я ликовала. Но радость эта была недолгой.

Ища глазами того, кто спас меня от неминуемой смерти, я быстро нашла своего спасителя.

Опираясь на повозку, истекая кровью, стоял подельник Гисона. Он был ранен, и видимо смертельно. В одной руке он держал старинный пистолет с двумя дулами, а второй рукой сжимал ткань своего камзола. Я старалсь не смотреть ниже грудной клетки раненного, так как помнила, что сделал Гисон со стариком. Видимо и меня ждала эта же участь.

Но вот полуживой Сант, махнул пистолем, указывая мне чтобы я подошла к нему. На полусогнутых ногах я двинулась к повозке, обходя труп Гисона. Но что-то заставило меня остановиться и прихватить с собой его оружие. В этот момент Санд что-то прохрипел. Но я не расслышала.

А когда подошла к нему ближе, то он уже сполз на пол и лежал с закрытыми глазами. Грудная клетка его ещё вздымалась. Он был жив.

Пистоль валялся рядом. Сант, потеряв сознание, уронил своё оружие.

Действуя на автомате я подняла и его.

Теперь я стояла над телом полумёртвого человека, в моих руках была шпага, нож и тяжёлый пистоль.

Я должна была решиться, но…

Глава 4.2

Рукоять пистолета была непривычной, да и само оружие было жутко тяжёлым, я едва могла удерживать его навесу. Или же это я так ослабла, что еле перебирала ногами и вот, застыв в нерешительности над телом почти незнакомца, я готова была упасть рядом. Головой я понимала, что это тоже враг, но не спешила что-то предпринять.

Да, я всё ещё не решалась убить. С чего друг я решила приглядеться к этому мужчине, не знаю. Но взгляд скользнул по лицу, затем перешёл на порванную и залитую кровью одежду. Одной рукой, мужчина всё ещё придерживал камзол, и я старательно проигнорировала то, что он там скрывал. Взгляд скользнул ниже до чистых сапог. Машинально я повернула голову и взглянула на его мёртвого подельника. И поняла, что они явно не из одного социального слоя. Гисон был из категории нищего, постоянно пьяного сброда, а вот Сант?

Этот был если и не дворянином, но точно не из простонародья.

Я должна была это понять ещё тогда, когда он освобождал меня из пут. Но дальше всё случилось так быстро. А ещё их перепалка про языки. Видимо, сама того не подозревая, я хорошо понимала и английский язык, на котором произнёс свои последние слова старик, и французский, на котором говорили Гисон и Сант. Это испугало и в то же время успокоило. Испугало потому, что я сама знала английский на четыре, но с большой натяжкой и словарём. А французский я вообще никогда не учила, а, стало быть, эти знания были не мои. Но это и успокаивало. Потому как вместе со знаниями французского я получила и ещё кое-какие навыки прежней владелицы тела.

А именно. Взглянув на свой пистоль и другое оружие, не задумываясь, я уронила шпагу, понимая, что она сейчас лишняя. А вот нож я оставила при себе. Даже как-то умудрилась запихнуть его за пояс и при этом не пораниться самой. Далее я подцепила кусок порезанной ткани из повозки, той самой ткани, в которую замотал моё тело палач, перед тем как продать кому-то. Ткань была плотной. Я, как могла, перетянула ею раненое плечо, чтобы остановить кровь. Делала всё это, попеременно перекладывая пистолет из одной руки в другую и, держа, Санта в поле зрения. Он всё так же лежал и не подавал признаков жизни, кроме как почти незаметного дыхания.

А затем я сделал то, чего сама бы я, Лилия Яковлевна Светлова, тридцатилетняя, разведёнка, сбежавшая от бывшего мужа, учительница Истории средней школы города Н, и не додумалась бы сделать.

Руки работали на автомате. Я взвела то, что по виду было похоже на курок, и прицелилась, наведя дуло пистолета не просто на Санта, а туда, где должно было биться сердце. И оно всё ещё билось, пусть и медленно, но оно ещё работало. Мой указательный палец застыл на

Рука предательски задрожала, когда, почуяв что-то неладное или же просто придя в себя, Сант открыл глаза. Первое, что он увидел, это дуло его же пистолета, направленное на него же. Но почему-то он не выказал страха, а перевёл взгляд на меня.

Наши взгляды встретились.

Чтобы не выронить пистолет и не дай бог не промахнутся с такого близкого расстояния, я взялась за рукоять двумя руками и не отвела дуло в сторону. Но увидев, что рядом с телом лежит шпага, я сделал один шаг назад. Было поздно корить себя за то, что не отшвырнула её в сторону сразу.

И всё равно у меня сохранялось преимущество.

Только вот мой ныне пленный не проявил интереса к шпаге. Он уже и на пистолет не смотрел. Его взгляд был прикован к моему лицу. Он будто пытался там что-то увидеть или же найти то, чего там не было.

Нервно отмахнув прядь волос в сторону от лица, я продолжала молча целиться в него. Я должна была выстрелить! Это был мой враг, он собирался позабавиться со мной, а потом доставить кардиналу. Зачем? Я не знала, но что-то подсказывало мне, что кардинал не просто так прислал за мной этих двоих.

А двоих ли?!

Эта мысль будто молнией меня поразила. Я нервно начала оглядываться по сторонам.

‒ Сколько? ‒ спросила я хриплым голосом. ‒ Сколько вас пришло за мной?

‒ Ты убьёшь меня? ‒ задал мне встречный вопрос Сант.

Я перевела взгляд с его лица на пистолет в моих руках и поняла, что всё равно не смогу этого сделать. Одно дело защищаться, а совсем другое добивать и так почти мертвеца. Качнув головой, я опустила руку и в этот же момент рухнула сама. Мои ноги подкосились, колени согнулись, и лишь ворох юбок смягчил удар пятой точкой об землю.

Меня начало душить рыдание, но я сдержалась. Откупала пистоль и, смахнув слёзы, уже бегущие по щекам, снова посмотрела на умирающего.

‒ Тебе больно? ‒ почему-то спросила я. ‒ Может что-то сделать?

Ответ его был странным.

‒ Она не ошиблась! Чудо свершилось.

Глава 5

Скорее всего, у него началась предсмертная горячка, потому как далее он понес какой-то бред. Говорил сбивчиво, переходя с французского на английский прямо посередине фраз, а то порой и просто чередовал слова. Но, как ни странно, я его понимала. Точнее я понимала сами слова их значения, но вникнуть в суть не получалось.

Одно я поняла точно, говоря «Она» Сант имел в виду какую-то леди Хэйвор, она же была графиней. Околесицу про знамение, весть божью и спасение кого-то там, и в том числе короля, я пропустила мимо ушей.

Мне сейчас себя нужно было спасти в первую очередь.

Но оставить умирающего я не смогла.

Головой понимала, что ему я точно ничем не могу помочь. Даже не требовалась быть доктором, чтобы констатировать факт: его травмы несовместимы с жизнью. Вспоротый живот и большая потеря крови из-за других многочисленный колото‒резаных травм, был самой явной причиной скорой смерти. И мы оба это понимали.

Вообще было не понятно, откуда у него взялись силы, чтобы подняться, зарядить пистолет и доковылять до повозки, чтобы выстрелить в спину Гисона. По сути, Сант спас мне жизнь. Пусть истинные мотивы его действий, мне и не известны, но всё же я решила, что не брошу его тут одного.

Несвязная речь вдруг оборвалась. Перед этим мужчина попытался приподняться, и силы покинули его. В этот момент он как раз говорил о послании от графини и потянулся рукой к своей груди. На это движение и ушли последние силы.

Он потерял сознание, но ещё дышал.

Решив, что он хотел достать то самое послание и передать его мне, я попыталась сама взять его. Но стоило мне отогнуть полы его камзола, как мне стало дурно, и я отпрянула от тела.

Хорошо, что я уже сидела на полу, а то точно бы упала головой назад.

Открывшийся мне вид был ужасен, меня согнуло пополам, так как желудок пытался выплюнуть сам себя из моего тела.

Всё же я не ошиблась, Гисон точно был любителем вспарывать животы. Понятно почему он решил, что его подручный умер. С такими травмами не живут, и тем более не передвигаются.

И всё же Сант смог. Он мог чуток подождать и убить Гисона, уже после того, как тот вспорет живот мне. А значит, у него была другая задача.

Преодолев свой страх и справившись с дыханием, я снова подползла к телу Санта. Стираясь не смотреть на внутренности, я снова прикрыла их полой камзола. Практически на ощупь я начала обыскивать карманы камзола и жилета. Ничего не найдя, я решилась проверить карманы штанов и нашла кожаный кошелёк.

Разочарование было недолгим, и я быстро убедила себя, что последние слова Санта ‒ это всё же бред. Никакого знамения, никакой графини и послания от неё не было.

Сидеть и ждать, сама не знаю чего, было бы проще.

Но тяжёлый кошелёк в моей руке и пустой желудок напоминали, что чтобы не случилось, как бы я здесь не очутилась, но мне пора задуматься о том, что делать дальше. Рано или поздно сюда приедёт кто-то ещё. В лучшем случае какой-нибудь сельчанин или владелец амбара, а в худшем ‒ явятся те, кого пошлют вслед за Сантом и Гисоном.

Раненое плёчо ныло и по-хорошему мне стоило обработать рану чем-то, а не то заражение крови и столбняк мне точно будут обеспечены. Но пока рана была туго перетянута и кровь уже остановилась, я решила, что займусь этим вопросом уже в другом месте.

Пока же я решила осмотреться и собрать в дорогу с собой все, что смогу унести. Хотя я и понятия не имела, куда мне идти, но кошель Санта я убрала в карман юбки.

Деньги лишними не бывают. Всё или почти всё можно купить, вопрос лишь в цене. Это правило действует в любом мире и в любое время. Конечно, как учитель истории, я могла привести примеры, когда это правило не всегда срабатывало. Но если я не ошиблась, и каким-то образом оказалась во Франции первой половины семнадцатого века, то всё не так уж и плохо. Могла попасть в более жестокие времена. Мировая История богата такими периодами, что аж страшно представить, что бы со мной случилось, попади я куда-то ещё.

Пока я методично осматривала амбар, собирала оружие и кое-какие пожитки, я осознала, что мысли в моей голове мои, а вот некоторые действия и главное спокойствие с которым я их выполняю ‒ это точно не я!

Особенно меня поразило, с каким хладнокровием я подошла к трупу Гисона, перевернула его и достала из кармана тот самый кошелёк с золотыми монетами, который ему заплатили за моё убийство.

Далее я с такой же беспристрастностью осмотрела карманы его жилета. Они были пусты, если только не считать маленький клочок серой бумаги с какими-то цифрами. Хотела её выкинуть, но машинально засунула в карман.

На лицо Гисона я старалась не смотреть. Что-то подсказывало мне, что я ещё долго буду просыпаться в холодном поту, видя в своих кошмарах его лицо.

Подумав об этом, я зависла на какое-то время.

Получалось, что с того момента как я очнулась вторично я уже не сомневалось, что всё что происходит ‒ всё это взаправду.

А вдруг это всё же сон?

Глава 5.2

Посмотрев на труп Гисона, я всё же убедилась, что это не сон.

Моё воображение не настолько богато, чтобы такое могло мне присниться. Вот кошмары с участием бывшего мужа, вот это да. С ними первые месяцы моей новой жизни я боролась медикаментозно и, можно сказать, победила. Но победа далась дорогой ценой. После окончания курса таблеток, прописанных доктором, я спала как убитая и перестала вообще видеть сны.

И пусть логического объяснения произошедшего со мной нет, всё же придётся как-то выкручиваться, взяв за аксиому тот факт, что я здесь и я жива!

Всё ещё жива! Мысленно поправила я себя, кинув последний взгляд на того, кто так жаждал моей смерти и кому за это очень хорошо заплатили.

Кошелёк Гисона был более увесистым и большим, чем кошель Санта.

В какой-то миг мне пришла мысль выбросить золото убийцы. Но здравый смысл восторжествовал. Это золото может мне ещё пригодиться. Кто бы ни желал моей смерти, помимо тех о ком написал автор романа о приключениях мушкетёров, этот пока неизвестный мне персонаж готов был щедро заплатить за мою смерть.

Когда-то я читала о том, что у многих героев романа Дюма были реальные прототипы. Конечно, основные события были выдуманными (так я раньше считала) но как оказалось, кое-что совпадала с той реальностью, в которую попала я.

Увы, пока мне было понять, что ничего не понятно.

Куда бежать? Где прятаться? Кого опасаться больше всего, и есть ли хоть кто-то в этом мире кому я смогу доверять. Есть ли у меня шанс вернуться обратно в свой мир? Если да, то что для этого нужно сделать?

Вопросов было слишком много.

Но единственный, на который я знала ответ, что если я реально попала в тело Миледи, то для всех я умерла. И в этом моё спасение.

Так что кошелёк с золотом ‒ это плата за то чтобы так всё и оставалось.

Неизвестный мне граф англичанин умудрился купить жизнь Миледи, но и ему было важно, чтобы все думали, что она умерла. И это точно был не граф де Ла Фер. И от этого графа, а стало быть, и от Англии мне стоило держаться подальше.

Размышляя о том, что же делать дальше и пытаясь вспомнить все, что я когда-то читала, видела, слышала, а главное изучала по истории XVII века. Я пыталась выбрать самое безопасное место, куда бы можно было поехать женщине, чтобы спрятаться.

Результат моих сборов и размышлений был плачевными.

Не существовало безлопастного места для одинокой безымянной женщины в мире, где правят мужчины, во времена, когда постоянно ведутся войны и похвастаться стабильностью жизни и полной уверенности в завтрашнем дне не могут даже сильные мира сего.

Поэтому я даже предположить пока не могла, что делать дальше, тем более, что и собранный мною скарб был не так велик.

Две шпаги, два кинжала и большой нож Гисона, плащ старика, его дорожная сумка, похожая на мешок. И два кошелька денег. Возможно был бы и третий кошель, но к старику я так и не подошла.

Сумка и плащ его были под сидением возничего в самой повозке. И уже эта находка обрадовала меня. В сумке я нашла завернутый в тряпицу кусок хлеба и чего-то мясного, похожего на сухой копчёный окорок. Этот «бутерброд» я с наслаждением откусила и на минуту зависла, тщательно работая челюстями.

При этом на всё ещё болтающий на крюке труп самого старика я старалась не смотреть. Но стоило только подумать о нём, мысленно благодаря за еду, как кусок встал в горле. Проглотить тщательно пережеванный хлеб с мясом, я так и не смогла. Пришлось выплюнуть и с сожалением посмотреть на бутерброд. Потом я аккуратно завернула свой будущий завтрак или уже обед в тряпицу и убрала обратно в сумку.

Там же в повозке под сидением была кожаная фляжка с чистой водой.

Пила жадно. Готова была выпить всю воду. Но, когда начала захлёбываться, не успевая глотать, а грудь сдавил спазм, я решила, что стоит остановиться. Бурдюк я закупорила и убрала в сумку, туда же убрала и один из кошельков, тот что был с золотом. Затем перекинула лямку через голову и плечо. Потерять сумку я теперь не имела права. Плащ надела поверх, спрятав волосы под капюшон.

В этот момент я поняла, что было не так.

Мои волосы были тёмно‒русыми, а не белыми. А ведь все знали, что Миледи блондинка. Но вот её исторический прототип англичанка, имени которой я не помнила, но тоже же графиня, а именно графиня Карлайл. Вот она не была блондинкой, хотя и отличалась красотой и грацией.

Решив, что это не существенный момент, я убрала волосы и натянула капюшон так, чтобы и лица не было видно. Но увы, скрыть тот факт, что я женщина это не очень помогло. Всё же несколько слоёв юбок вырисовывали женский силуэт, как бы я не куталась в плащ. Решение было бы простым, найди я штаны, рубашку и мужскую обувь подходящего размера. Увы в данный момент, ничего из перечисленного у меня не было. Но всё это можно было бы купить лишь бы добраться до какого-нибудь городка.

Эта мысль как пришла, так и ушла. Так как я не представляла, как вообще решиться и выйти из амбара. Я обманывала сама себя, уверяя, что я не спешу уходить из-за Санта. Но на самом деле, я просто боялась.

Обойдя весь амбар, я снова села рядом с притихшим, но всё ещё дышащим, Сантом и приготовилась ждать.

Но вот, казалось бы, стало совсем тихо.

Сант перестал дышать. Его веки были опущены, а грудная клетка замерла.

Пора было принимать решение, что делать дальше?

Не имея ответа, я посмотрела вверх с мыслью: «Ну, а вдруг…?»

И вдруг случилось...

Глава 6

‒ Миледи, ‒ прохрипел тот, кого я уже считала мёртвым. ‒ Нам надо торопиться. Она ждёт нас.

Последние слова он почти проглотил, чуть не захлебнувшись своей же кровью. Сант громко закашлял и выплюнул кровавый сгусток, а затем протянул мне руку.

‒ Помогите, мне.

Я оцепенела. Он только что умер, как он может вообще говорить, а не то, что пытаться встать. Но это происходило в реальности.

‒ Ты же, ‒ отшатнулась я от его руки, и сделал шаг назад. ‒ Вы же умерли.

‒ Бог не даст мне умереть, ‒ медленно сказал он и, посмотрев на небо, беззвучно зашевелил губами, произнося молитву, перекрестился и лишь после этого добавил. ‒ Пока я не выполню его волю.

Такого фанатизма я ещё не видела в реальной жизни. Но мужчина уже пытался встать сам. И это у него не очень получалось, но он продолжал.

‒ Но ваши раны, живот? ‒ всё ещё не верила я тому, что Сант жив и собирается доделать то, что задумал.

‒ Да. Нужно перетянуть живот‒ согласился он и снова протянул ко мне свою руку. ‒ Помогите мне.

Всё, что произошло дальше, я воспринимала как-то отстранённо. Потому как мой мозг отказывался верить в то, что это всё происходит взаправду. Санд давал короткие указания, что делать. Говорить много он не мог, каждый раз захлёбываясь собственной кровью.

Кое-как я помогла ему перетянуть живот, чтобы он не потерял все свои потроха. Затем совместными усилиями мы уложили его в повозку. Но как оказалось не это было самым страшным. Мне всё же пришлось подойти к висевшему трупу старика. Ключ от амбарного замка был у него в кармане штанов. На мой вопрос как же тогда Сант и Гисон попали в амбар, Сант ответил молча, посмотрев под потолок. Там на высоте почти трёх метром, прямо под потолком были продолговатые оконца. Через них в амбар и проникал свет. И через них сюда проникли и двое наемников.

Более я вопросов не задавала на эту тему.

Но у меня возникли подозрения, что Сант реальный религиозный фанатик и не убил он меня лишь, что должен доставить к кардиналу живой. И тут же была не состыковка, зачем он делал намёки, что хочет меня изнасиловать? А этот его бред про чудо, знамение и божью волю?

Мысли разбегались, но было прощё делать то что он говорил, а раздумья оставить на потом. Нужно было как можно скорее покинуть этот амбар и убраться подальше.

Чего я не ожидала, так это того, что Сант велит мне поджечь строение.

‒ Нельзя оставлять их так! ‒ прохрипел он.

Впервые мне пришлось использовать огниво. Раньше я такое только в фильмах видела. Но вот пришлось самой добыть огонь таким способом. Средневековое приспособление для извлечения огня я нашла так же в кармане у старика. Пришлось второй раз перебороть себя и подойти к весящему на крюке трупу. Не составила труда найти во втором кармане штанов кожаный мешочек с камнем, металлической завитушкой и опалённой деревянной стружкой. Последнее мне не понадобилось, так как солома всполохнула после первой же искры. А мне пришлось бежать со всех ног, чтобы не оказаться запертой в горящём амбаре.

Сухой ветер быстро сделал свою работу. Огонь пожирал деревянное строение с соломенной крышей с большим аппетитом. Мы успели отъехать от поляны и уже почти въехали в лес. И когда я последний раз кинула взгляд на амбар, то уже полыхала крыша.

Амбар стоял на краю заросшего поля, и видать им давно не пользовались. Поле могло быть бесхозным или же просто сейчас хозяин возводил и засеивал другие поля, а это отдыхало. Но единственная дорога была накатанной, и ошибиться в направлении движения было сложно.

Укутавшись в плащ и натянув капюшон, я сидела на месте возничего и как могла, понукала лошадь, чтобы он не останавливалась. Сант то приходил в себя и одобрительно кивал, когда я читала названия с дорожных столбов. Правда их было не так много на этой дороге. Мы несколько часов ехали по какой-то, точно не главной, дороги. Я так решила, потому что за всё время пути, так и не встретив ни одной повозки или пеших путников.

Сант несколько раз повторял, что на перекрёстке нам нужно свернуть налево и, проехав деревушку, остановиться у последнего дома. Потом он бубнил себе под нос что-то, умолкал, так как начинал кашлять, а затем снова отключался, теряя сознание.

Я старалась не думать о сгоревшем амбаре и двух трупах в нём.

Поговорить с выжившим у меня толком не получалось. Он ещё там в амбаре нёс какой-то бред, а сейчас самым важным для него было добраться до того самого деревенского домика. Из его бессвязного бредового лепета я поняла, что там нас ждёт она.

Кто она? И почему этому мужчине было так важно, чтобы я не просто привезла его к ней, а чтобы я спасла её.

‒ Ты должна отвезти её к ней. Графиня ждёт.

Это были последние слова, которые произнёс Сант, перед тем как впасть в небытие на несколько следующих часов. На перекрёстке я последовала его практически приказу и свернула налево. И уже через несколько минут, проехав через дубовую рощу, наша повозка выкатила на опушку. Отсюда была видна та самая деревня, о которой говорил Сант.

Даже издалека деревня вызвала у меня подозрение. И дело было вовсе не в том, что я боялась встретить кого-то. Наоборот, всё выглядело слишком безлюдным. И только в этот момент я задумалась о том, что на перекрёстке было несколько указателей на дорожном столбе. Но именно на эту дорогу указателя не было.

Стало не по себе. По спине пробежал холодок.​​​​​

Глава 6.2

И снова я была перед выбором, поверить почти незнакомому мне полумёртвому мужчине или…

В том‒то и было дело, что никакой альтернативы у меня до сих пор не появилось. Поэтому, я поторопила лошадь и направилась к деревне. Надо отметить, что мне реально повезло. В дороге могло всякое случиться, от поломки, до простого упрямства лошади. Но колеса были целы, а лошадь послушна. Так что пока небеса благоволили мне, и я решила положиться на мисс Удачу и мистера Случай.

В проведение и божий промысел я как-то и раньше не очень верила.

А сейчас так вообще уже и не знала, во что верить.

Если это вера даёт силы Санту, чтобы не умереть, то как-то страшно становилось. Неизвестно что в таком случае страшнее такой вот фанатизм или же полный атеизм и вера лишь в самого себя и свои силы.

Правда, вот с последним у меня тоже были проблемы.

Как-то сложно было верить в себя, когда человек, которого ты думаешь, что любишь, ни во что тебя не ставит и постоянно убеждает тебя что ты ноль, пустое место и вдалбливает это в твою голову изо дня в день и так несколько лет подряд.

От воспоминаний, о бывшем муже, меня снова передёрнуло.

И чтобы не думать о нём, я внимательно рассматривала деревушку, в которую уже въехала. Это было небольшое поселение. Я конечно не была в русских деревнях семнадцатого века. Но на современные российские деревни это поселение тоже не очень было похоже.

Дома были небольшими, стояли на приличном расстоянии друг от друга. Но это были непривычные мне срубы, а какие-то глиняные постройки с маленькими окнами, ничем не закрытыми и соломенными крышами. Где-то заборы были высоки, где-то не очень. За домами были какие-то низкие деревянные постройки, почему‒то почти все без крыш.

Но пугало не это.

Всё было безлюдным и тихим.

Казалось, что люди покинули это место недавно, потому как всё не выглядело сильно заброшенным. Сорняки ещё не успели захватить всё пространство вокруг домов, а кое-где даже проглядывались ровные линии бывших огородов.

Деревушка состояла из одной улицы, вдоль которой стояло несколько домов. Поэтому довольно быстро мы подъехали к месту назначения.

Последний дом почти ничем не отличался от всех остальных.

Я даже подумала, что Сант точно бредил и здесь нас никто не ждёт.

И всё же устав от долго дороги, я решила остановиться.

Моя пятая точка стала плоской за время пути, да и руки, ноги, и спина затекли, от постоянного несколько часового напряжения.

Остановив лошадь, я не очень грациозно спрыгнула с повозки. После этого проверила Санта и, убедившись, что он всё ещё дышит, но не пришёл в себя, я направилась к дому. Пока крутилась возле повозки, явственно ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Поэтому решила перестраховаться и под полами плаща спрятала пистолет Санта.

Он был жутко тяжелый, и рукоять была неудобной формы. И как они раньше вообще пользовались таким оружием, поражалась я. Хотя я и в современном оружии двадцать первого века тоже не больно-то уж разбиралась. Но надеялась, что если понадобиться, то смогу использовать для спасения своей жизни тот заряд, что остался в двухзарядном пистоле.

За поясом юбки у меня всё ещё был нож Гисона, так что, можно сказать, я была во всеоружии. Всё же так было чуточку спокойней.

‒ Ау? ‒ тихо позвала я, медленно приближаясь к открытому дверному проёму.

По мере приближения я внимательно осматривала строение. Дома и вправду были с деревянным каркасом и облепленные глиной. Дверной проём был узким и не слишком высоким. Как и оконца были маленькими. Всё это было сделано чтобы зимой в помещение было проще сохранить тепло. Хотя климат во Франции был не таким суровым, но это всё же не Африка и зимой здесь так же холодно, и снег лежит с ноября по март. Так что как учитель истории с не очень большим стажем, мне было приятно осознавать, что хоть что-то, но я помню и могу обосновать.

Вот такие размышления меня чуть и не сгубили.

Заглянув в узкий дверной проём, я попыталась хоть что-то разглядеть в небольшом помещении. Но царивший полумрак не давал такой возможности. С наружи я этого не увидела, а теперь поняла, что узкие продолговатые оконца были завешены какими-то тряпками.

Уже это должно было меня остановить, но я сделал шаг вперед, и вошла в домик.

А уже в следующий момент, кто-то стянул с моей головы капюшон и, схватив за волосы, попытался приставить нож к горлу.

Всё что я сделал потом, сделала точно не я.

Потому как ни такой реакцией, ни такими навыками ближнего боя я точно не обладала. Даже на уроках самообороны я так и не смогла постичь простейших азов. Как сказал тренер, всему виной мой страх. Я психологически не могла его перебороть и тут же впадала в ступор, как только попадала в стрессовую ситуацию. Поэтому мне посоветовали носить с собой перцовый или газовый баллончик. Хотя и эти советы, как показала практика, мне не помогли.

Но вот сейчас всё случилось быстро и показалось простым.

Удар локтём, уход торсом в сторону, разворот. И вот я и сама не поняла как, но кинжал противника у меня в руке. Я отступаю на два шага назад. Дуло моего пистолета направлено прямо в живот тёмной фигуре в плаще застывшей справа от дверного проёма. Из-за расстояния и плохого освещения, моё оружие остаётся незамеченным. Но это пока.

Миледи действовала быстро и чётко.

Кинжал в моей руке отвлекает противника, который и не подозревает, что он уже почти покойник. Ведь, несмотря на то, что всё случилось очень быстро. Миледи хватило времени взвести курок, и сейчас указательный палец уже лежал на спусковом крючке.

Лилия Яковлевна Светлова ликовала от радости. Впервые она была не той, кого победили, а той кто смогла себя защитить. И это уже я сама, нажимала на спусковой крючок и лишь в последний момент я успела отвести пистоль в сторону. Потому что, привыкнув к полутьме, я смогла разглядеть лицо своего противника.

Глава 7

Девочка!

Прямо передо мной стоял ребёнок. Большие голубые глаза, обрамленные черными бархатными ресничками, были распахнуты, и в них я увидела страх. Хотя девочка и хотела его скрыть, но не смогла.

Это спасло ей жизнь.

Выстрел прогремел как взрыв, оглушив меня.

В этот же момент девочка пошатнулась, вскрикнула и упала со скамьи, на которой стояла.

Я промахнулась!

Я точно это знала… или всё же надеялась что это так.

Выстрел из порохового пистоля в маленьком помещение реально был сравним со взрывом, как минимум гранаты, если не бомбы. Меня мало того что оглушило, так ещё я, кажется, обожглась, из‒за пороховых газов. Ведь я держала пистоль под плащом и сразу же поняла свою ошибку. Внешнюю часть ладони жгло как при ожоге. Я выронила пистоль.

Пуля повредила глиняную стену. Сухая глина посыпалась и поднялась пылью в воздухе. Так что я не только кратковременно оглохла, но и ослепла.

Дальше всё происходило быстро.

Девочка подскочила, схватила с пола пистоль и навела дуло на меня.

Когда серая пыль развеялась, я смогла разглядеть своего противника.

Она была ниже меня на голову, а то и на полторы. Но только я ошиблась, это был уже не ребёнок, а почти подросток, уже не девочка, но ещё и не девушка. Ей было лет девять‒одиннадцать. И хотя её руки дрожа, но дуло пистоля было направлено на меня и она спрятало глубоко свой страх. Сейчас в глазах светилась решимость. В данный момент она чем-то напоминала мне волчонка. Маленькая, но готовая драться до конца.

Но преимущество было на моей стороне, но из нас двоих об этом знала только я. И пусть я совсем не умела обращаться с кинжалами, но незаряженный пистолет в руках девочки‒подростка меня уже не пугал.

‒ Кто вы? ‒ спросила девочка и, желая напугать, меня взвела оба курка.

Это доказала, что оружие она держала в руке не первый раз. И своим действием она пыталась сейчас показать, что перевес сил на её стороне.

У меня это вызвало улыбку. На меня накатила усталость, я опустила кинжал и задала встречный вопрос.

‒ Кто ты?

‒ Я первая задала вопрос! ‒ выкрикнула девочка и потрясла пистолем в руках. ‒ Отвечай! А не то я выстрелю. Кто ты?

‒ Пистоль двухзарядный. Первой пулей Сант убил Гисона, а вторая? ‒ задумалась я и указала рукой на глиняную стену у двери. ‒ Вторая застряла вон там.

‒ Сант? ‒ переспросила я она и посмотрела на пистоль внимательней. ‒ Вансант! Где он? Ты убила его?

Не дав мне даже ответить, девчонка ринулась из дома на улицу.

Я догнала её уже у повозки. Откинув в сторону пистоль, девочка взобралась в саму повозку и пыталась привести в чувство раненного мужчину. Она плакала, утирала слёзы, молилась и повторяла имя.

‒ Винсант, не умирай! Боже спаси его! Пожалуйста, Винсант! О, святая дева Мария, не оставь нас. Винсант! Ты не можешь умереть! Ты обещал! Винсант!

Когда она поняла, что он не слышит её, она переключила свой гнев на меня.

‒ Это ты убила его! ‒ выкрикнула она и схватила лежащую рядом с телом шпагу. ‒ Я убью тебя за это!

Меня это уже начало злить. Какая-то малявка уже второй раз угрожает мне. И это при том, что я, судя по всему сюда и приехала, чтобы спасти её. Ведь об этом говорил Сант. Это за ней он отправил меня в эту заброшенную деревню. А она только и делает что пытается убить меня. Да и вообще, должно быть всё не так. Я учитель и умею находить общий язык даже с трудными подростками. Год работы не в самой престижной школе доказал это. Но сейчас я тоже реагировала на эмоциях, совсем забыл о своём педагогическом образовании.

‒ Нет! ‒ так же громко выкрикнула я ей в ответ. ‒ Это его подельник Гисон ранил его и вспорол живот. И можешь не утруждаться. Гисон уже мёртв. Так лучше ответь кто ты, и зачем прячешься здесь?

Девушка опустила шпагу и более внимательно начала разглядывать раны на теле мужчины. При этом я видела, что её губы двигались, но вслух она ничего не говорила. Но то, как она опустила голову, а затем подняла её и посмотрела в небе, дало понять мне, что она молилась.

‒ Кто такой Гисон? ‒ спросила она.

‒ Не знаю, ‒ отмахнулась я. ‒ Они пришли вместе с твоим Сантом. Я очнулась когда они уже зарезали старика и

‒ Олвин?! ‒ прервала меня девчонка. ‒ Ты врёшь! Винсант не мог!

Не требовалось быть гением, чтобы сложить два плюс два и понять, что девчонка назвала имя старика, который и должен был доставить меня в Англию.

И тут же я вспомнила слова того графа: «‒ Винсент со своими ребятами, сейчас отвлечет гвардейцев». Было бы удивительным такое совпадение, и я попыталась вспомнить, что точно происходило, когда я очнулась уже в амбаре. Но у мене получилось, всё в голове смешалось.

Да ещё и эта девчонка раскричалась.

‒ Это всё из-за тебя! Олвин, Винсант! Кто ещё должен умереть? ‒ смахивая слезы, выкрикивала девчонка. ‒ Ненавижу тебя! Ты ‒ это она? Да?

‒ Кто, она? ‒ переспросила я, думая, что услышу сейчас имя Миледи или одно из тех имен, которыми пользовалась эта героиня Дюма.

Но то, что я услышала, из уст этой девочки сразило меня наповал.

‒ Ты ‒ моя мать!

Глава 8

Такого поворота сюжета я точно не ожидала.

Не могла эта девочка быть дочерью леди Винтер. Мало того, что по книге у неё был сын. Это я точно помнила. Так и по возрасту была не состыковка. Девочка была намного взрослее, чем могла бы быть, будь она и вправду ребёнком леди Винтер.

‒ Ты, наверное, перепутала меня с кем-то, ‒ всё же ответила я после долгой паузы.

‒ Да, ты не такая, какой я себе тебя представляла. Но дядя сказал, что привезёт тебя. Что мы вместе поедем в Англию.

‒ Дядя? ‒ переспросила я и посмотрела на лежащего без сознания мужчину.

Но девочка кажется и не расслышала мой вопрос.

‒ Я думала ты блондинка! ‒ заявила она и откинула свой капюшон, демонстрируя свои белые кудри. ‒ Но видимо ты и в этом всех обманула. Не зря в монастыре о тебе говорили, как о ведьме.

Внимательнее присмотревшись к этой девочке, я поразилась тому, что она вела себя явно не как воспитанница из монастыря. И дело тут было не в одежде, хотя я уже успела отметить, что она была одета как парнишка. Плащ не смог бы скрыть этого, тем более при ходьбе.

Прямая спина, гордая осанка, вздёрнутый подбородок и прямой взгляд. Всё это выдавало в ней аристократические корни и характер. Хотя она и вправду была ещё юна и ей была присуща детская прямолинейность, и даже жестокость в высказываниях и суждениях. Опять же черты неприсущие тем, кто воспитывался в стенах любого монастыря.

И судя по её словам, она явно ненавидела свою мать. Так что «возлюби ближнего» и «всепрощение» это точно было не про этого ребёнка. Хотя если она и вправду была дочерью Миледи, то это многое объяснило бы.

Поэтому я всё же решила уточнить этот вопрос.

‒ Кто бы ни была твоя мать это точно не я.

В глазах ребёнка промелькнула детская обида. Но девочка тут же взяла себя в руки, развернулась ко мне спиной и снова всё своё внимание сосредоточила на раненом мужчине.

‒ Винсант? ‒ тихо позвала она его, и голос её дрогнул. ‒ Очнись, пожалуйста.

Затем девочка попыталась незаметно смахнуть слёзы. И наверняка, не будь меня здесь, она бы разревелась. Но она стойко держалась, продолжая тихо звать его по имени и безмолвно произнося молитву.

Не зная, что делать я, какое-то время просто стояла и ждала, так же как и девочка, надеясь, что Сант придёт в себя и расскажет мне свой план. А уж там я решу, следовать этому плану или же нет.

Время шло. Мужчина так и не приходил в себя. Головой я понимала, что при таких ранениях он уже ни жилец. Уже то, что он всё ещё дышал, было чудом. Только вслух я этих мыслей не высказывала, решив, что если Сант и вправду дядя этой девчонки и он ей дорог, то не стоит ей сейчас мешать прощаться с ним. Она молилась и просила у бога спасти Винсанта.

Но я не сильно верила в чудеса.

Как впрочем, и в то, что святым духом сыт не будешь. Мой желудок напоминал, что я так и не съела припрятанный в сумке бутерброд. А ведь вторую половину пути только и думала о нём.

Достав завёрнутый в тряпицу хлеб с мясом, я разделила пополам свой завтрак, плавно перешедший в ужин, и протянула девочке.

‒ Ты голодная? На вот!

Взгляд, которым она меня наградила, мог бы заморозить пламя в костре инквизиции. Но я отнеслась к этому спокойно. Честно говоря, на меня снова накатила усталость и апатия. Поэтому пожав плечами, я принялась жевать свой бутерброд. При этом её половину завернула в тряпицу и убрала в сумку.

По мере того, как я откусывала маленькие куски хлеба с мясом и тщательно пережёвывала их, моя апатия отступала, и я решила осмотреться вокруг.

‒ Повозку, наверное, нужно закатить вон в тот сарай, ‒ предложила я, доедая свой ужин. ‒ Так будет надежнее, а то вдруг кто-то увидит с опушки.

Девчонка отвлеклась от своих молитв.

‒ Нам нельзя задерживаться в пути. Если корабль в Англию уплывёт без нас, то всё зря! ‒ уверенно сказала она и, спрыгнув с повозки, побежала в дом.

Я хотела пойти за ней, чтобы получить ответы но уже возникшие вопросы: какой корабль, почему в Англию, и что зря?

Но в этот момент захрипел Сант и я вернулась к повозке.

‒ Исабель ‒ выдохнул он и приоткрыл глаза, а увидев меня, хрипло зашептал. ‒ Ты должна…

При этом он попытался поднять руку, но любое движение давалось ему с трудом. Он так и не сказал, что я должна. Лишь положил свою руку на грудь, пальцы его скользили по камзолу, а он будто что-то искал.

‒ Исабель! ‒ прокричала я, почему-то уверенная, что это имя девочки.

‒ Ты… ‒ прохрипел Сант и умолк.

На большее его не хватило. Он снова отключился.

А мне не давала покоя его рука, лежащая на груди. Он точно пытался что-то мне показать и сказать. И хотя там, в амбаре, думая, что он умер, я уже обыскивала его карманы, я решила сделать это ещё раз.

Именно за этим занятием и застала меня, вернувшаяся из домика девчонка.

‒ Не смей! ‒ выкрикнула она и попыталась оттолкнуть меня в сторону. ‒ Он ещё не умер, а ты уже!

‒ Он только что приходил в сознание и звал тебя! ‒ попыталась я вразумить девчонку. ‒ Исабель! Он точно хотел, чтобы я нашла что-то в его камзоле и…

Я умолкла, так как нащупала что-то под плотной подкладкой. До этого в амбаре я и не думала искать потайные карманы, а следовало бы.

‒ Ты знаешь моё имя, а значит ты ‒ это она! ‒ сделала она неправильный вывод из одного сказанного мною слова.

‒ Это Сант позвал тебя! ‒ ответила я, даже не собираясь уже переубеждать девчонку в чём либо.

Меня сейчас более интересовало то письмо, которое я нашла.

Конверт не был запечатан, и бегло пробежав глазами по строчкам короткого послания, я отдала листок Исабель со словами.

‒ Ты можешь отправляться в Англию, а мне там делать нечего.

Глава 8.2

Отдавая листок, я даже не задумалась о том, умеет ли она читать. И лишь уже постфактум, я поняла, что короткое послание было написано на английском. Но как ни странно, я прочла его, даже не задумываясь. Мой мозг как-то сам, автоматически переключался на нужный язык. Ведь разговаривали мы с девочкой на французском языке. При этом у меня не возникало сложности в общении.

Когда молчание затянулось, я подумала, что, наверное, всё же стоит взять письмо и прочитать его вслух. Это было то самое послание, которое граф отдал своему старому слуге. Оно предназначалось капитану корабля «Мария‒Тереза» Генри Нортуму. В нём было предписания доставить в Англию предъявителя сего письма и груз, что будет с ним.

Было так же примечание, что груз запрещёно вскрывать.

Подпись была короткой Дж. Хэй, и ещё какой-то оттиск‒закорючка. Но был ли это просто вензель, или же какая-то аббревиатура из витиевато написанных заглавных букв и цифры 1, я так и не поняла.

Но моё внимание эта печать привлекла. Именно её так долго и рассматривала Исабель. Поэтому я решила, что сам текст она так и не прочитала, но хотела вспомнить что-то.

‒ Хочешь, я прочту вслух? ‒ спросила я. ‒ Это указания для капитана английского корабля, который ждёт в порту.

‒ Сестра Марта научила меня английской грамматики, ‒ резко ответила Исабель и вернула мне письмо.

‒ Это письмо пригодится тебе, если ты хочешь всё же добраться до Англии, ‒ сложив письмо и убрав его в конверт, я протянула его обратно девочке, и посмотрела на раненного мужчину. ‒ Не уверена, что Сант сможет это сделать. И вряд ли его в таком состоянии возьмут на корабль.

‒ Винсант не умрёт, пока не выполнит данную богу клятву. Вера придаёт ему сил бороться, ‒ уверенно сказала девочка. ‒ Он стойкий боец!

Меня реально поражала сила её веры. Но в себе я такого не ощущала. При этом мне не хотелось огорчать девочку. Сейчас для неё Сант был не просто умирающий, он являл собой пример для подражания. Он боролся за свою жизнь ради какой-то более высокой цели. И пока его сердце билось, она чувствовала в нём поддержку.

Простому обывателю из двадцать первого столетия было сложно понять, что вера могла быть такой сильной. Поэтому я решила, что не вправе лишать эту девочку надежды. Посмотрев на тело лежавшего без чувств мужчины, я перевела взгляд на всё ещё стоящий в повозки деревянный ящик. Мне в голову пришла одна мысль, и я рискнула её озвучить.

‒ Капитан корабля «Мария‒Тереза» ждёт человека от графа с грузом. В письме не указано что за груз, но есть указание не досматривать и не вскрывать. Поэтому если получится уложить Санта, ‒ я так и не смогла произнести слово «гроб», но по моему взгляду девочка всё поняла.

‒ Очнувшись он решит, что его закопали! ‒ заявила она.

‒ Ну положи ему туда фляжку с водой и еду. Даже если он не захочет, есть или пить, то поймёт, что к чему, ‒ резонно ответила я и добавила. ‒ У вас же не кладут продукты и питье, когда хоронят. Вы же христиане, а не язычники, которые собирали и складывали в могилы всё, что может пригодиться умершему в загробной жизни?

‒ Праведникам уготованы Рай Божий! ‒ возразила девочка и не преминула добавить, пристально посмотрев на меня. ‒ А в аду грешникам ничего и не нужно, они там горят в гиене огненной за свои грехи.

Вот тут не требовалось уточнений, что именно такую участь она предрекала лично мне после смерти. Но я решила не тратить время и кивнула на раненного и подбирая сои юбки начала забираться в повозку.

‒ Могу помочь тебе переложить Санта в ящик, ‒ сказал я и начала воплощать свои слова в дело.

Помня, с каким трудом, я его загрузила в саму повозку, я понимала, что дело это будет не лёгким и в одного с этим не справиться даже мне, не говоря уже о девочке десяти лет. В амбаре он ещё не был в полной отключке и периодически приходил в сознание. А иначе я бы не справилась. Сейчас же рассчитывать на это не имело смысла. Я до сих пор не понимала, в чём жизнь держится? Он уже должен быть умереть.

‒ Давай, ты за ноги, а я сверху его подниму, ‒ начала я давать указания, отодвинув девчонку в второну.

Так было проще. Пока девочка думала, стоит или не стоит слушаться меня, я уже подготовилась и аккуратно начала переворачивать и пока лишь подтаскивать к деревянному ящику бесчувственное тело, так чтобы потом можно была за один приём поднять его и уложить внутрь.

‒ Не навреди ему! ‒ попыталась остановить меня девчонка.

‒ Не стой как истукан, а помоги! Ты сама сказала, что тут нельзя задерживаться! Так может, стоит поспешить и убраться куда подальше?! ‒ я уже начала рыкать на неё.

Напомнить об опасности оказалось очень своевременным. Это помогло побудить девчонку действовать совместно, а не ругаться со мной, вымещая непонятны мне обиды.

Но даже вдвоем мы потратили немало времени на то чтобы всё же уложить Санта в ящик. Этот с виду не такой уж и большой мужик весил, казалось, целую тонну. Да ещё боязнь навредить ему заставляла действовать осторожно. И всё же мы это сделали.

‒ Крышку же пока можно не закрывать, ‒ предложила Исабель.

Она уже сложила в ящик к Санту почти всё имеющееся у нас оружие, свою фляжку с водой и какую-то еду, завернутую в тряпицу. Первоначально я предложила ей остатки своего завтрака. Но как оказалось, у неё была еда. Целая корзинка еды и даже закупоренная бутылка чего-то. Так что не удивительно, что она отказалась от моего бутерброда.

‒ Во фляжке родниковая вода, её Винсанту будет удобнее открыть, ‒ пояснила она мне, заметив, что я смотрю на бутылку в корзинке.

В ответ я кивнула, соглашаясь с её объяснением.

Когда все сборы были завершены, я села на место возничего и взяла поводья в руки. Девочка осталась сидеть в повозке возле деревянного ящика. Но прежде чем тронуться, я решила сразу определиться с маршрутом и нашими планами.

‒ Вместе мы доедем до ближайшего города, а там расстанемся, и каждый пойдёт своей дорогой. Тебе нужно в порт, там ‒ тут я умолкла.

Глава 9

Её слова прозвучали как обвинение, а последняя фраза всколыхнула какие-то забытые воспоминания. Но тут же пришлось забыть об этом, так как девочка ждала ответа, а я не знала что сказать.

‒ Исабель, ты должна понять, я не та о ком ты говоришь, ‒ начала я.

Но девочка не дала мне возможности объяснить ей всё, что случилось. Её взгляд стал отчуждённым, она не только обвинила меня, но и вынесла приговор.

‒ Я так и знала! Люси ошиблась, ты всё та же и даже смерть тебя не изменила! Видимо, даже богу не дано исправить то, какая ты есть, мама.

‒ Да пойми же ты, я не она! ‒ в очередной раз повторила я.

Но девочка не желала слушать, она посмотрела на деревянный ящик, возвела очи к небу, перекрестилась, а потом, уже успокоившись, сказала.

‒ Если ты не хочешь мне помочь, то так и скажи, что своя шкура тебе дороже, ‒ махнула она рукой, указав дорогу. ‒ Ближайший город там. На развилке нужно будет свернуть направо, а дальше прямо и к вечеру будем в городе. Так сказал Винсант.

Спорить сейчас с девочкой было бы глупо, доказать ей что-то я всё равно бы не смогла, так как никаких доказательств у меня не было. А вот поспешить и убраться с открытой местности, нам и вправду не помешало бы.

Снова развернувшись, я дернула поводья. Послушная кобыла сделала первые шаги, повозка тронулась с места. До той самой развилки, о которой сказала Исабель мы доехали молча. При этом на дорожном столбе опять не было указателя на ту деревушку, из которой мы приехали.

‒ До побережья же не так далеко? ‒ спросила я у девочки, решив нарушить молчание. ‒ Корабль ждёт в Кале?

Согласно моим знаниям сама Франция было не такая уж и большая. И судя по тому, что я помнила из истории и географии, а так же из той самой книги Дюма, то я и предположила, что именно через порт Кале граф собирался переправить свой тайный груз в Англию.

‒ Да,‒ сухо ответила девчонка, а потом почему-то решила уточнить. ‒ Но Винсант сказал, что по главной дороге ехать нам нельзя.

‒ Ты хорошо знаешь дороги? ‒ зачем-то спросила я.

Тема показалась мне нейтральной, но я ошиблась

‒ Винсант заставил меня выучить маршрут, на тот случай если он сам не смог бы вернуться за мной. Возвращаться в монастырь мне нельзя.

‒ В монастырь? ‒ переспросила я.

‒ Да, ты же сама отдала меня им! ‒ резко ответила девочка. ‒ Винсант сказал, что тебя саму мать отдала на воспитание бенедиктинкам Тамплемарского монастыря, вот и меня ты оставила у ворот монастыря.

‒ Винсант ошибся, я не твоя мать и не оставляла тебя, ‒ всё ещё стояла я на своём.

‒ Неважно, ‒ понуро сказала девочка и передвинулась поближе к ящику и сказала, обратившись уже не ко мне. ‒ Лучше бы ты не открывал этот ящик. Это она должна была лежать в нём.

Решение промолчать, и не реагировать на слова девчонки было самым верным. Хотя в её словах была большая доля истины. Но соглашаться я не спешила. Я всё ещё терялась в догадках, кто на самом деле эта Исабель?

Порой её слова и поступки резонировали с тем, как она выглядела. Не мог ребёнок десяти лет так по-взрослому рассуждать. А характер и подавно был не ангельским, так что на воспитанницу монастыря она вообще не была похожа.

Вот тут память напомнила мне, что и сама Миледи воспитывалась в монастыре, так что этот критерий можно было не брать в расчёт.

Меня так и подмывало спросить у неё, сколько ей лет и кто её отец?

Но и об этом я не стала спрашивать. А девочка тем временем продолжала тихо говорить с Винсантом. Из её мыслей вслух я поняла, что она намеривается воспользоваться письмом и отбыть из Кале на том самом корабле. А вот дальше её план расходился с тем, о котором знала я.

На горизонте уже показался город, в котором мы собирались расстаться. А девочка вещала Винсанту, о том, что она помнит все, что он ей говорил и обещает, что она любым способом доберётся до «Сант‒Карлайла». Она глотала слёзы, и просила у Винсанта прощения, что ей придётся оставить его на корабле.

‒ Но граф заберёт тебя, и Люси сможет тебе помочь, я верю в неё.

Окончательно запутавшись в её рассуждениях, я остановила повозку и развернулась к девочке лицом.

‒ Погоди, что значит, ты не будешь дожидаться графа? А Люси? Разве каждый раз, говоря про Люси, ты не имеешь в виду ту даму, что была с графом?

‒ Да, Люси жена графа Дарлайл. А он мой дядя, как и Винсант. Но он не знает обо мне. Только Люси знала, что ты родила девочку. Она хранила эту тайну. Несколько лет назад она приехала ко мне. Это она мне всё рассказала, кто я. А потом она познакомила меня с Винсантом и Олвином.

‒ Люси графиня Дарлайл? ‒ переспросила я, и снова в этом имени что-то показалось мне знакомым.

‒ Да! Но она хорошая! ‒ повторила Исабель. ‒ Бог наградил её даром, она может видеть будущее.

‒ А граф плохой? ‒ сделала я вывод из её предыдущих слов.

‒ Граф хочет использовать тебя в своих целях. А Люси нет, она светлая душа и видит будущее. Но она знает, что скоро умрёт. А граф уверен, что её дар перейдёт к тебе, поэтому ты ему нужна!

Глава 9.2

Ну, вот приехали, у меня теперь ещё и дар какой-то должен появиться.

И судя из слов Исабель, это дар видеть будущее. Раз дар Люси должен перейти мне. Увы воспоминания Мидели молчали, зато здравый смысл и логическое мышление помогли мне сделать вывод, что мы с пресловутой Люси, графиней Дарлайл родственники, кузины или даже сёстры.

Точнее Люси и Миледи.

Но всё равно что-то не складное было в рассказе Исабель и её рассуждениях. И только я хотела её об этом спросить, как она переполошилась и начала поспешно закрывать крышку деревянного ящика. Причины этого я поняла сразу. На той же дороге, по которой ехали мы, появились всадники. Они появились, будто, неоткуда и быстро приближались. С виду это были обычные мужчины. На них не было формы или же каких-то других явных признаков того, что они военные или же наёмники, посланные вслед за нами. Но как раз их обычный вид и настораживал. Я помнила, как выглядел Гисон и Сант.

Стоило вспомнить горящие глаза Гисона, как во мне снова сработал невидимый переключатель. Откуда-то из глубин подсознания на меня накатило что-то. Я села ровно, дернула поводья и начала неспешно отводить лошадь к краю дороги. Открывая всадникам проезд.

‒ Накинь капюшон, ‒ кинув взгляд назад, сказала я Исабель, а потом добавила. ‒ Если они вдруг остановятся и заговорят, молчи. И не вставай.

‒ Почему? ‒ спросила девчонка.

‒ Да потому что видно, что ты девчонка в штанах, ‒ прямо сказала я.

Исабель ничего не ответила, но капюшон натянула по самый подбородок, а полы плаща расправила так, чтобы не было видно, что на ней одето под плащом.

Я же наоборот, не собиралась скрывать, что я женщина. Но ставила ставку на то, что никто не узнает во мне Миледи. Почему-то эта уверенность во мне росла с каждой секундой. И снова это были не мои мысли, решения и уверенность. Это на автомате работал инстинкт самосохранения и способность выживать в любых условиях. Те самые качества, отличительные черты характера, которые полностью отсутствовали у Лилии Яковлевны Светловой и в избытке были у Миледи Винтер.

Когда всадники уже почти поравнялись с нами, наша лошадь оступилась, попав копытом в какую-то ямку на обочине дороги. Лошадь встала как вкопанная, и мне пришлось спешиться, чтобы посмотреть, всё ли в порядке.

«‒Нам только не хватала остаться без лошади! ‒ подумала я. ‒ После этого, хоть ложись и помирай!»

Стоило об этом подумать, как в голову пришла гениальная мысль.

‒ Исабель, начинай кашлять и кашляй без остановки, ‒ спускаясь с повозки, тихо сказала я и переспросила. ‒ Ты поняла?

В ответ на мой вопрос я услышала громкий кашель.

Мой простой план сработал. Только всадники поравнялись с нами, как и я сама несколько раз кашлянула. И неспешно обходила лошадь, проверяя её копыта. К слову мне и не требовалось играть роль уставшей, почти убитой горем женщины. Мой внешний вид говорил сам за себя. День в пути, и тем более последние несколько часов по старой дороге и моё лицо покрыто тонким слоем дорожной пыли, придающий коже серый болезненный цвет. Волосы так же в пыли, и ни о какой приличной прически уже и речи нет.

Так что трое всадников, если и заинтересовались тем, кто мы, откуда и куда путь держим. То увиденная картина вблизи не вызвала у них желания пообщаться. Думаю, большую роль в этом сыграл деревянный ящик в повозке. Он хоть и не был похож на стандартный гроб. Но пара штрихов, и вот мы уже без дополнительных пояснений выглядим, как вдова с ребёнком, направляющаяся куда-то, чтобы похоронить мужа. А пара тюков с вещами Исабель лишь дополняли картину.

Откуда в моей голове взялось всё это, я и сама не знала.

Так же, как не знала, как я смогла определить, что лошадь нашу всё же придётся либо подковать, либо заменить. Второй вариант был более накладным, поэтому я решила, что на окраине города или у постоялого двора, должен быть кузнец. Вот он нам и нужен был.

Как-то сами по себе мысли мои переключились на пресловутое «мы» и «нам». Головой я понимала, что одна девочка с полутрупом в повозке не сможет добраться даже до побережья, не говоря уже о самой Англии.

Поэтому я решила для себя, что помогу ей добраться до Кале, даже может быть прослежу, чтобы она встретилась с капитаном Генри Нортум и отбыла в Англию на корабле «Мария‒Тереза». За это время и я решу, куда же всё же податься. И вполне возможно, что тоже уплыву куда-нибудь.

Надо только вспомнить, где сейчас более или менее безопасно.

Не спеша мы продолжили свой путь. Исабель иногда покашливала, а я осматривалась, ища глазами то, что могла указать на кузню или платную конюшню.

И с этим мне повезло. Даже в город не пришлось заезжать. Прямо на окраине был большой постоялый двор. Тут были и конюшни и свежие кони, и кузня. Мы даже столкнулись с теми тремя всадниками, они сменил лошадей, как раз покидали постоялый двор, когда мы подъезжали к нему.

Куда делся мой страх, моя робость и нерешительность?

Я и сама не понимала. Большая часть того, что я делала и говорила, даже то, как двигалась, ‒ всё это было не моё! Меня это пугало и в тоже время, я понимала, что сама бы я с этим всем не справилась. Поэтому приходилось мириться с тем, что тело, в которое я попала, действует на инстинктах, и я не полностью им управляю. И я задумывалась о чём-то, уже после того, как сделала это.

Так же случилось, когда мы с Исабель оказались в небольшой комнатке за кузней. Все комнаты на постоялом дворе были заняты, а в таверне кутили какие-то вояки. Поэтому жена кузнеца, а по совместительству и дочь хозяина постоялого двора, предложила нам отдохнуть с дороги в небольшой комнате, пока её муж и сыновья занимались нашей лошадью.

Там же она накрыла нам стол и принесла таз и кувшины с водой, чтобы мы умылись с дороги. За это я собиралась щедро отблагодарить милую женщину. Оставив Исабель в той комнатке, я пошла, справить нужду. А когда вернулась, то застыла прямо в дверях.

Исабель стояла с ножом в руке. Она поднесла острый клинок к своей шее и читала молитву.

Глава 10

Не раздумывая, я ринулась к девчонке, вырвала из её руки кинжал и крикнула на неё, отталкивая в сторону.

‒ Не смей! Совсем что ли рехнулась?!

Сейчас мною управляли не инстинкты истинной хозяйки тела, а мои собственные. Это я осознавала чётко. Это тело было запрограммировано спасать только самое себя. А этот ребёнок? Никаких материнских инстинктов не просыпалось в Миледи, когда я смотрела на Исабель. Настоящая Миледи позволила бы ей умереть сейчас. Просто до этого момента, девочка была нужна только лишь как средство достижение какой-то важной цели.

Хотя тут и гадать не нужно было, какой цели?

Выжить, выжить любой ценой!

Сохранившееся подсознание Миледи, её инстинкты, просыпались во мне в моменты, когда я теряла контроль над ситуацией. Сейчас я это понимала. И если бы там в амбаре Сант не выстрелил в Гисона, то скорее всего я бы его убила. Это пугало.

Вероятнее всего я и сама бы поступила так же, но хладнокровие и безразличие, которое я испытала увидев ребёнка с ножом у горла меня поразили.

Да, я хотела стать сильной и научиться защищать себя, но не такой ценой. Теперь мне придётся научиться контролировать и использовать инстинкты Миледи но так как я считаю правильным. Всё же наши понятия границ дозволенного и необходимого слишком разняться.

Даже сейчас, толкнув ребёнка, я даже не задумалась, что могу причинить ей боль. А ведь я учитель, педагог, тут как у врачей первое правило «не навреди».

Девочка упала на пол и заплакала. Я растерялась и первое время даже не знала, что сказать или сделать. Девчонка плакала, и сквозь всхлипы я услышал имя «Винсент»

‒ Жив он! ‒ сказала я, подумав, что это из-за дяди она решилась на такое. ‒ Я только что проверяла, он дышит. Ты не должна терять веру.

Последние слова вызвали удивление не только у девочки, но и у меня самой. Но мысленно я отмахнулась от этого. Главное что была результат. Перестав плакать и утерев слёзы, она посмотрела на меня.

‒ Винсант говорил, что я не очень похожа на мальчишку, и нужно волосы обрезать, ‒ виновато сказала она, а потом добавила. ‒ Но я не захотела. Они такие красивые.

‒ Волосы? ‒ переспросила я.

‒ Ну да, они же слишком длинные, девчачьи, ‒ хныкнула Исабель.

Посмотрев на кинжал в своей руке, я поняла, что он обоюдоострый, и я сделал неправильный вывод, увидев его в руке у девочке. Выдохнув, я села за накрытый стол и положила кинжал рядом. Аромат еды, так же благоприятствовал и настраивал на позитив. Я была готова если не к дружескому общению с девочкой, то хотя бы к спокойному разговору.

‒ Ну, обрезать, конечно, можно, ‒ прикинула я и, переведя взгляд на стол, сказала. ‒ Но давай обсудим это после ужина. Помой руки и садись.

В этот раз девочка не стала со мной спорить, встала и пошла к тазику с водой. Но укоризненный взгляд на меня она всё же бросила и пробубнила себе под нос, увидев, как я пробую на вкус горячее жаркое прямо из горшочка, в котором его поставили на стол.

‒ А как же молитва перед едой?

Укор я приняла молча. Как говорится: в чужой монастырь со своими правилами не ходят. Поэтому отложив ложку, встала и пошла помогать девчонке. Чем быстрее она умоется и помоет руки, тем скорее мы сядем вместе за стол, она прочтёт молитву и можно будет приступить к еде.

Молитву Исабель прочла и дальше молча всё время пока ела. А я наблюдала за ней и пришла к выводу, что даже с короткими волосами она не будет походить на мальчика. Точнее она не будет похожа на мальчика простолюдина, слишком уж она воспитана. Это видно невооружённым взглядом. И в мальчишечьей облике это будет ещё сильнее бросаться в глаза.

‒ Ты сбежала из монастыря? ‒ спросила я, когда наша трапеза уже подходила к концу. ‒ Тебя ищут?

‒ Нет. Винсант забрал меня. У него было письмо для матери настоятельницы от графини Дарлайл. И его самого уже видели в монастыре, он навещал меня несколько раз. Первый раз с Люси, а потом один. Винсант хороший и поэтому меня отпустили с ним.

Говоря про Санта, Исабель снова чуть не расплакалась. Но всё же сдержалась, и чуть погодя добавила.

‒ Мать настоятельница, наверное, знала, что меня скоро заберут.

‒ Почему ты так решила? ‒ удивилась я. ‒ Она тебе так сказала?

‒ Нет, но в этом году мне не обстригли волосы, ‒ ответила она и пояснила, поняв, что я не поняли о чём речь. ‒ Каждый год весной и осенью мне подрезали волосы, по плечи. Они быстро отрастали и к следующему году их снова отрезали. Но этой весной мать настоятельница сказала, не стричь.

Девочка умолкла. Мне него было ей ответить, и я тоже промолчала. В голове у меня крутился план. Всё же моя платье слишком хорошее для простолюдинки, а переодетая в мальчика девочка, и повозка с гробом ‒ это всё не клеится. Нам просто пока фартило. Если бы кто-то всерьёз задался вопросом, кто мы, то нам бы пришлось бы туго.

‒ Мы с девчонками решили, что кому-то нужны более длинные волосы, ‒ вдруг сказала Исабель, нарушив тишину. ‒ Сестра Марта говорила, что светлые волосы всегда стоят больше, даже не очень длинные. Их же можно покрасить в любой цвет.

‒ Покрасить?

‒ Ну да, ‒ кивнула Исабель. ‒ Те что светлее легче красить. Но мои волосы не красили. Они были самыми дорогими. Из них делали парики только для одной дамы.

Такой поворот оказался неожиданным.

‒ Лишь для одной дамы? Парик?!

‒ Да, ‒ кивнула Исабель. ‒ Мои волосы не разрешали путать с другими. Один раз сестру Дору выпороли за то, что она это сделала. Потом меня стригла только сестра Марта.

Теоретически что-то такое можно было предположить, волосы могли цениться, парики из натуральных волос это конечно не для простых смертных. Но…?

Следующий вопрос Исабель, как в прочем и мой собственный ответ ей поразили меня и на какое-то время лишили дара речи.

‒ Это для тебя делали парик из моих волос?

‒ Нет, я пила особое зелье, оно осветляет кожу и волосы.

Лишь произнеся эти слова, я поняла, что это сказала не я.

Глава 10.2

Пребывая в очередном ступоре, я попыталась понять, как такое могло случиться. Одно дело, когда чужое тело, в которое ты не так давно попала, действует, а инстинктах, ради самосохранения. И совсем другое, когда твой рот говорит то, о чём ты даже не догадываешься. Тут же возникает вопрос как это контролировать?

И вопрос был очень актуален, ведь не известно, когда и что из моего рта ещё может вылететь? Как бы сказал один из киногероев, это подстава подстав.

Но только Исабель не дала мне времени обдумать этот отрицательный мини бонус, так сказать побочку. Она сделал очередной вывод из услышанного, и снова обвинила меня в преступлении.

‒ Значит, это всё-таки ты украла бабушкину книгу!

Девочка не задала вопрос, а сказала утвердительно. И восприняв моё недоуменное молчание, как согласие, она начала допрос, завалив меня вопросами, половину из которых я не понимала.

‒ Где книга? Ты же сохранила её? Она тут во Франции? Или ты припрятала её в Англии? В бабушкином доме? Где она? Ты же понимаешь, что это может спасти Винсанта и Люси? Они умирают, а книга может спасти их, ты это хотя бы понимаешь? Ты же знаешь, что это не просто книга, в которой записаны магические рецепты древнего рода, это Книга Судьбы. Люси говорила, что с помощью неё можно и между мирами перемещаться.

Последнее предположение вдруг вызвало у меня интерес.

‒ Между мирами? ‒ эхом отозвалась я и ушла в свои мысли.

Конечно это было не совсем правильным, так как Исабель продолжила говорить, но я её уже не слушала и могла пропустить что-то важное из её слов. Но в этот момент я пыталась погрузиться в сознание бывшей хозяйки этого тела. Не может ли быть так, что поняв, что это точно конец и ей сейчас отсекут голову, Миледи воспользовалась тайными знаниями своего рода и реально перешла в мой мир, а меня выпихнула из него, заставив занять её место. Ведь она не знала, что лилльского палача уже подкупил граф Дарлайл, и ей сохранят жизнь, чтобы тайно переправить в Англию.

Если всё и вправду было так, то найдя эту книгу, я смогу вернуться назад, в свой мир. Шанс, конечно, был один на миллион, но всё же. Стоило попытаться. Оставаться в этом мире, где у Миледи слишком много врагов и нет ни одного друга или хотя бы союзника, это значит подписать себе смертный приговор. Даже изворотливая Миледи не избежала этой участи, что уж говорить обо мне. И как бы я не храбрилась, одна в этом мире я не выживу, а помощи ждать не откуда.

Я всё ещё жила лишь потому, что я нужна кому-то. Тот же Сант не из-за доброты душевной спас меня и убил Гисона. Нет, у каждого свой интерес.

И у Исабель тоже. Видно, что она искренне любит Винсанта и Люси, и ради них она сейчас готова на всё, даже довериться мне. А ведь она искренне меня ненавидела, а сейчас что-то просила и я видела, что из её глаз текли слёзы. И снова, я понимала, что могу спокойно смотреть на неё, и в теле Миледи ни что не реагирует на слёзы ребёнка. Голос девочки звучит где-то на отдалении. Ни жалости, ни сочувствия настоящая миледи бы не испытала. Она давно научилась выстраивать стену и чужие эмоции, страдания и мольбы её не могли поколебать.

Но что-то в очередном слове, или предложении, задело Миледи за живое. Я хватаюсь за это и пытаюсь вытянуть информацию из памяти Миледи. Не получается. В голове вдруг становиться пусто, никаких мыслей нет. Но губы мои шепчут, и я слышу то слово, которое всколыхнуло запеченное в моей голове прошлое Миледи.

‒ Шелтер.

Слово показалось вырванным из контекста, и потому я не сразу поняла о чём речь. Сначала, это слово прозвучало для меня как имя. Но стоило Исабель снова заговорить, как я понять, что не так. Задумавшись я подсознательно перешла в мыслях на родной язык, а Исабель говорила на английском и слово «Шелтер» приняла более конкретное значение.

Shelter ‒ приют.

Стало понятно, что это случайная подсказка, которую неосознанно подкинула мне память прежней хозяйка этого тела. И стоило ухватиться за эту ниточку, и теперь у меня появилась хоть и призрачная, но надежда вернуться в свой мир.

Пора было начать двигаться в нужном направлении. Ведь когда цель определена, то считай ты уже на полпути к ней. Но сначала нужно было обзавестись хотя бы одним союзником. Я не верила, что Исабель поверить в мою настоящую историю и поэтому решила воспользоваться древней как мир уловкой. А может я просто решила перестраховаться, поэтому не сказала правду. Мало ли как тут у них относятся к попаданкам, решат, что я ведьма и сожгут ещё.

‒ Так, успокойся! ‒ приказала я, девочке. ‒ Садись и давай поговорим. Я не знаю, где сейчас эта книга, о которой ты говоришь. Но у меня есть предположения, где она может быть, и есть план. Хотя он немного рискованный. Но если мой план сработает, то каждый из нас получит желаемое.

‒ В чём риск? ‒ совсем по-взрослому спросила Исабель.

Меня снова подмывало спросить, столько же ей лет. Но я удержалась и ответила на её вопрос.

‒ Дело в том, что я не та за кого ты меня принимаешь. Точнее не совсем она.

Глава 11.1

‒ Что ты ещё знаешь о книге? ‒ спросила я, решив использовать имеющееся у нас время для пополнения своих знаний.

Мы переночевали в той комнатке за кузницей и рано утром тронулись в путь. Я сменила своё платье на более простое. Хозяйка обслуживающая нас была довольна новым приобретением, доставшимся ей почти задаром. Она даже не слова ни сказала о каплях крови, на бархатной ткани.

Мое же новое платье было попроще, зато его не нужно было прятать под плащом, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Исабель мы решили оставить в одежде мальчика, но её волосы пришлось испачкать сажей и подкоротить. Исабель настояла сама, чтобы обрезать их. Я не стала спорить.

Нам и так было что обсудить и хотя она так до конца мне и не поверила, но всё же согласилась на мой план. Именно поэтому мы и продолжили путь вместе.

Оставалась лишь решить, кто же из нас двоих будет разговаривать с капитаном корабля «Мария‒Тереза». Адресованное ему письмо не содержала никакого указания на то, кто именно должен стать пассажиром с важным багажом. Так что Генри Нортум возьмет на борт любого, кто покажет ему это письмо от графа.

Но если графу сообщат, что его груз до Англию сопровождала женщина. То это даст ему повод искать меня именно в Британии. А мне не очень-то хотелось давать ему подсказку, где меня искать.

Если же сопровождать груз будет Исабель переодетая мальчиком. То не вызовет ли это подозрение у графа, которому потом сообщат об этом.

И ещё вопрос, а согласиться ли вообще Генри Нортум взять на борт ребёнка с тайным грузом.

И даже если да, то получалось, мне придётся лезть в деревянный ящик к Санту? Теоретически, если я сниму платье, и мы чуть повернём Санта, то я вполне смогу уместиться рядом с ним.

Но эта мысль меня не прельщала.

Я почти всю ночь так и не сомкнула глаз, все перебирая в голове варианты. И пока именно последний казался мне более разумным. Исабель уверена, что граф Дарлайл не знает о её существовании и общении с Люси. А значит, он никаким образом не сможет провести параллель между неизвестным мальчишкой и беглянкой Миледи.

В слух я все эти свои размышления ещё не высказала, но по мере того, как мы приближались к побережью, моя голова уже трещала по швам.

Был вариант вообще переплыть Ла-Манш на другом судне, но не было гарантии, что это судно не будут досматривать по приказу кардинала.

В общем, голова у меня шла кругом и именно поэтому я и решила отвлечься на другую тему и задала вопрос Исабель.

Девочка ответила не сразу. Она всё так же сидела подле деревянного ящика, в котором лежал Сант. Казалось, что он погрузился в кому. Грудь его еле заметно вздымалась и опускалась. А сам он лежал бездвижно, и если бы не перебинтованные раны, то он бы был похож на крепко спящего человека.

Не услышав ответа, я повернулась назад и повторила вопрос.

‒ Книга, та самая, что в ней ещё есть? Откуда она взялась и почему ты уверена, что Миледи украла эту книгу.

Исабель посмотрела на меня с подозрением.

‒ Ты говоришь о себе, как о другом человеке, ‒ с укоризной сказала он.

‒ Потому что я не помню себя, как Миледи ‒ один в один повторила я свои слова, сказанные ей вчера. ‒ Мы это уже обсудили, и ты же даже сказала, что веришь мне.

Всё же я не рискнула сразу же признаться девочке, что я из другого мира, поэтому пришлось прибегнуть к банальной версии с амнезией. Причём почти полной потерей памяти, а иначе бы я не выкрутилась. И то моя версия была шита белыми нитками.

Но главное было, чтобы я продолжала следовать этой версии.

‒ Я лишь сказала, что иногда ты и вправду ведёшь себя не как Миледи.

‒ Ты же говорила, что никогда её не видела, как ты можешь судить о моём поведении.

‒ Люси и Винсант рассказывали мне о тебе. Люси знала, что мы встретимся и хотела, чтобы я была готова к этой встречи.

Это был намёк, что ничего доброго она от этой встречи не ожидала.

Что ж, я прекрасно понимала опасения Люси и Винсанта.

Даже сложно было бы предположить, как бы поступила настоящая Миледи.

‒ Хорошо, но на данный момент получается, что ты знаешь о Миледи Винтер больше чем я. Так что будет неплохо, если ты поделишься со мной информацией.

‒ Хорошо, ‒ кивнула девочка.

Дальше она рассказывала про старинную книгу, которая передавалась из поколения в поколении в их роду. Ну точнее в нашем роду. И да мы с Люси и вправду оказались сестрами. Мать у нас была одна, а вот отцы разные. И потому и девичьи фамилии у нас были разными: Люси была Перси а Миледи, то есть я де Бейль.

‒ А разве отец Миледи не Уильям Баксон? ‒ спросила я, вдруг вспомнив это имя. ‒ И разве её звали не Шарлота?

‒ Нет, ‒ резко ответила мне Исабель, обиженная тем, что я перебила её и поставила её слова под сомнения. ‒ Анна де Бейль, а Шарлота это ваше второе имя, которое даётся всем девочкам в семье. Моё вот тоже Исабель Шарлота Перси. Люси дала мне имя своего отца, так как имя моего ты так никому и не сказала.

Час от часу не легче! Подумала я и раз уж пошла такая пляска, я всё же спросила.

‒ А сколько тебе лет?

Примерно помня содержание книги Дюма, я сделала простой расчёт. Миледи умерла в 1628году, а судя по событиям книги, она встретила Атоса, тогда ещё графа де Ля Фер десять лет назад, когда ей было шестнадцать. Значит, Миледи на момент смерти было не больше двадцати шести.

Поэтому-то ответ Исабель поверг меня в шок.

‒ Четырнадцать, ‒ тихо сказал она.

‒ Что?!

Глава 11.2

От моего крика лошадь встала как вкопанная и тоже громко заржала.

Этот звук заставил меня испугаться. Не хватало нам ещё остаться без лошади, тогда мы точно не доберёмся до нужного нам пункта назначения вовремя. Пришлось сначала успокоить лошадь, и лишь потом, уже когда наша повозка снова тронулась, я тихо заговорила, пытаясь сохранять спокойствие. А это было сложно, ведь меня одолевали жуткие мысли.

‒ Бред! Этого не может быть. Я конечно всё понимаю, другое время, другие нравы. Но не родила же Миледи ребёнка в двенадцать лет. Да куда смотрели её родственники! Это же преступление, тот, кто это сделал его нужно кастрировать, четвертовать, а потом сжечь.

Забывшись, я высказала вслух всё что думала, о том, кто гипотетически мог быть отцом ребёнка Миледи. У меня из головы совсем вылетело то, что я говорю именно об отце девочки, которая сидит в повозке у меня за спиной.

‒ Или так, или ты ошибаешься, а точнее тебя обманули и Миледи Винтер, она же Анна де Бейль.

‒ Люси чиста душа, она не солгала ни разу в своей жизни! ‒ яростно заступилась за свою благодетельницу Исабель. ‒ Ты родила меня восемнадцать лет. Из родственников у тебя была лишь младшая сестра Люси, но её ты бросила ещё до того, как забеременела. И если бы не граф Дарлайл неизвестно, что было бы с Люси.

Странным было то, что сейчас Исабель и графа нала защищать, а ведь до этого момента сама сказала, что он плохой и ему нужен лишь магический дар, который я получу после смерти Люси, его нынешней жены и моей, как оказалось, младшей сестры. Стоило об этом подумать, как в голове тут же сама собой нарисовалась картинка, что, как и почему.

‒ И что же такого сделал граф? ‒ не удержалась я от сарказма. ‒ Женился на Люси Перси и заполучил себе в безвозмездное пользование её дар! Да ещё и кое-какое приданное. Ведь бросила же Миледи свою сестру совсем уж на произвол судьбы?

Что-то подсказывало, что я не ошиблась в своих выводах. Вчера Исабель что-то говорила про бабушкин дом, про какой-то приют. А значит Миледи не на улицах Лондона Люси побираться оставила. Да и граф Дарлайл точно там не случайно оказался. И пусть память Миледи не давала мне намёков, что мы были лично знакомы с эти графом. Но я прекрасно знала, что такие личности не благородствуют просто так, у них во всём расчёт и план на несколько лет вперёд.

Недолгое молчание Исабель подтвердило это. Но вслух она не хотела признавать мою правоту. Поняв и приняв это, я вернулась к теме моего возраста. Уж больно интересна была для меня эта тема.

Не уж-то всё было не так как написано в книге?

Неспешно управляя лошадью и всматриваясь вдаль, я начала рассуждать вслух.

‒ Получается, если тебе четырнадцать, а Миледи родила тебя в восемнадцать лет, то ей, и соответственно мне сейчас тридцать два. Так получается?

‒ Да, ты уехала из Англии, родила меня, оставила у ворот монастыря, а потом исчезла. Какое-то время Люси ничего не знала о тебе, ‒ снова с укоризной говорила девочка.

И хотя я сидела к ней спиной, я почти физически ощущала его осуждающий взгляд.

‒ Зато она знала о тебе, так что тебе грех жаловаться, ‒ попыталась я сгладить этот угол преткновения.

‒ Нет! ‒ резко возразила девочка. ‒ Она узнала обо мне и приплыла во Францию лишь когда ей исполнилось восемнадцать. В ней раскрылся её дар. И только тогда я узнала, что такое искренняя любовь и забота близкого человека. А до того как она появилась в моей жизни, я была никому не нужна.

‒ Погоди, тебя же воспитывали монашки! ‒ тут уже возразила я. ‒ Как же заповеди «Возлюби ближнего своего» и прочее?

‒ Я была подкидышем, а значит ребёнком зачатом во грехе. Сёстры‒монахини каждый день напоминали мне об этом. И за каждую провинность, я получало двойное наказание, нежели другие воспитанницы‒сироты и другие девочки, которых родители временно отдали на воспитание в монастырь.

Слова Исабель были наполнены болью, и мне захотелось обнять её и попросить прощение за то, что пришлось ей пережить. Но тело той, которая, по сути, и была виновата в бедах этого ребёнка, отказалось проявить слабость и показать сочувствие. Даже слова, произнесённые мню в этот момент, не были моими мыслями.

‒ Ничего такого страшного не случилось. Подумаешь, пару лет пошпыняли тебя, не с пелёнок же тебя нужники заставляли чистить и работать на скотном дворе. Да и волосы! С курицами несущими золотые яйца всегда хорошо обращаются.

‒ Ты старше Люси на шесть лет, ‒ ответила мне Исабель. ‒ Она вышла замуж за графа в восемнадцать и попросила его отвезти её во Францию, на могилу матери. Я первый раз увидела её, когда мне было шесть с половиной. И с этого момента моя жизнь изменилась. Меня перестали ценить только за мои волосы, я стала для всех хорошей.

Тут я умолкла на некоторое время. Было понятно, что диалог у нас не клеится, и чем дальше, тем больше я узнаю причин, по которым Исабель ненавидит меня. Что ж, тут мне нечем было крыть, и поэтому я решила сменить тему. Но так как на ум ничего нейтрального не приходило, пришлось вернуться к разговору о прошлом, но чуть уйти в сторону.

‒ Так получается, граф Дарлайл познакомился с Люси, когда ей было двенадцать? ‒ спросила я.

‒ Да, ‒ лаконично ответила Исабель.

‒ И когда ей исполнилось восемнадцать, и в ней проснулся дар, он женился на ней, ‒ снова рассуждала я вслух. ‒ А шесть лет? Он был покровителем Люси, она жила в его доме или как?

‒ Люси говорила, что её опекунами стали священник и его жена. У этой пары было несколько приёмных детей. Винсант тогда стал братом Люси, ‒ уже совсем другим голосом заговорила Исабель, теперь она не обвиняла, а делилась чем-то очень личным. ‒ Она стала его младшей любимой сестрой. Приход их приёмного отца был как раз в графстве Дарлайл. Люси говорит, что те года были самыми счастливыми в её жизни. Она была любимой и родителями и двумя сводными братьями. Потом она очень горевала, когда родители погибли в пожаре. Её не было тогда в Англии. Она узнала о пожаре лишь месяц спустя. Тогда же пропал их младший сводный брат Мордан. Он тоже хотел стать священником. Его долго искали, но так и не нашли, поэтому Люси думает, что он тоже погиб в пожаре. Церковь же сгорела почти дотла.

Глава 12.1

К сожалению Исабель не знала ответа на этот вопрос.

Как впрочем, и на многие другие, пусть ей уже было четырнадцать, но она всё же была ещё ребёнком. Любимая тетя Люси и дядя Винсант сказали ей лишь то, что считали нужным. Возможно так, они оберегали её, знай, девочка заранее о возможной смерти дяди, то точно бы попыталась что-то предпринять. Вот кому-кому, а Исабель было не занимать решительности и храбрости. В неё уж точно текла кровь Миледи и чувствовался характер.

Этот цветочек точно будет с шипами, подумала я.

Но пока она всё же была ребёнком. Затронутая мною тема огорчила её.

Ведь если бы Люси предвидела всё, то любимый дядя не лежал бы сейчас без чувств в деревянном ящике.

Исабель придвинулась поближе к дяде и начала тихо читать молитву.

Поэтому мне пришлось отложить дальнейшие расспросы.

Остаток пути мы провели в молчании. Точнее это я молчала, а Исабель периодически молилась. Мне было непонятно, как она может сочетать в себе такую сильную веру в бога и веру в магические способности людей, зелий и предметов? Но именно так оно и было.

И хотя я не сильно верила в магию. Но приходилось признать, что какая-то сверхъестественная сила поспособствовала тому, что я заняла тело Миледи в момент её казни. А стало быть, у меня есть веская причина найти ту книгу, о которой говорила Исабель.

В дороге у меня было ещё достаточно времени, чтобы всё обдумать и принять окончательное решение, как поступить. Решение пришло само собой, когда проезжая один из небольших городков, на постоялом дворе мы стали зрителями представления, устроенного труппой бродячих актёров.

Вся труппа состояла из трёх человек, дородной матроны лет под пятьдесят с выкрашенными в яркий рыжий цвет волосами, молодого парня и миниатюрной брюнетки. Сложно было сказать, являлись они родственниками, так как внешнего сходства между ними не было никакого.

Матрона была играла на каком-то неизвестном мне небольшом клавишном инструменте, и громко декламировала. Основными же действующими лицами на сцене были парень и девушка. Они так виртуозно разыгрывали сценки и быстро меняли костюмы и образы, что создавалось впечатление, что в труппе, помимо Матроны, челок десять, как минимум.

Особенно мне понравилось, как молодой актёр преобразился в старика, и даже не одного. Он менял парики и бороды, как перчатки, играя то седого старика‒пьяницу, то старого священника, то рыжего беса с бородой и рогами.

Тут-то я и вспомнила, что мне тоже приходилось играть деда Мороза. Опыт был успешным, и зрители остались довольны. И, хотя сейчас мне предстояло сделать это не ради забавы, и провал устроенного представления мог стать для меня фатальным. Но я всё же собиралась рискнуть.

Покупка всего необходимого для роли старика Олвина обошлась мне недорого. Бродячие артисты, не задавали много вопросов, потому как я щедро заплатила, да и самим им видимо было что скрывать. Так что я решила довериться своему внутреннему чутью, которое говорило что я поступаю правильно.

Молоденькая брюнетка, даже вызвалась помочь мне преобразиться. Я не отказалась. Бороду пришлось приклеить. Но как уверила меня молодая актриса по имени Марисабель:

‒ Через три дня борода сама отвалиться, если не смыть её до этого мыльным раствором.

Мне этого срока вполне должно было хватить. Лишь бы пересечь Ла‒Манш и я снова стану женщиной. Моё платье было аккуратно завёрнуто и убрано в дорожный мешок Исабель.

Парик, борода, мужская одежда, старые затёртые сапоги, такая же старая шляпа с широкими полями, и перчатки, чтобы скрыть нежные женские ручки ‒ и вот я уже не Миледи, а старик Олвин.

Марисабель даже дала мне наставление, как правильно изменить голос. У меня получилось не очень хорошо. И я решила, что буду лучше больше молчать. А случаи необходимости хоть что-то, но смогу сказать.

Когда я прощалась с Марисабель и её труппой, я поняла, что именно она главная в этой тройке, а не дородная Матрона. Получалось, что даже в обычной жизни эти трое играли свои роли, и для этого точно была своя причина. А стало быть, можно было надеется, что нас не сдадут тут же властям, как только мы разредимся в разные стороны.

Исабель оценила мое преображение в старика.

Я ещё не знала, как скажу ей, что согласно моему плану, ей придётся какое-то время прятаться я деревянном ящике с Винсантом. Но решила раньше времени этого не делать.

До Кале мы добрались лишь к вечеру следующего дня.

Борясь со страхом, я всё же направилась в трактир, о котором говорил граф старику Олвину. Первоначально я думала, что сначала схожу на разведку. И хотя письмо для капитана корабля «Мария‒Тереза» было у меня с собой, я думала сегодня лишь осмотреться и попытаться найти Генри Нортума. Но серьезный разговор отложить до завтра.

Но все случилось иначе.

При входе в трактир «Красный бык» я столкнулась с тремя пьяными мужиками. Один из них чуть не сшиб меня с ног. Но два его собутыльника успели подхватить пьяного в стельку друга. Извиняться передо мной никто, конечно же, не собирался. Все трое пошатываясь из стороны в сторону пошли по улице, громко горланя какую-то песню. Мотив показался мне знакомым, но я не прислушивалась. Лишь кинула взгляд им вслед и поспешила скрыться в шумном зале трактира. Меня насторожило то, что это были те самые мужчины, которых я уже дважды встречала в пути.

Им явно было не до меня сейчас. Но я решила, что будет лучше, если мы с ними больше не встретимся. Не дай бог, они узнают повозку с деревянным ящиком, то могут возникнуть вопросы, а куда делась вдова с ребёнком?

Нет рисковать было нельзя. Со страху у меня пересохло в горле и я решила сначала выпить воды, а потом уже выискивать Генри Нортума среди посетителей. Зайдя в трактир, я направилась прямо к стойке и, положив медяк на столешницу, хрипя сказала.

‒ Налей, горло промочить.

Пока трактирщик выполнял мой заказ, я всё же достала из кармана конверт для капитана и сжала его в руке.

Глава 12.2

‒ Дедушка, вам плохо? ‒ подоспела мне на помощь Исабель.

Откуда она тут вязалась, я и сама не поняла. Но она оказалась рядом как раз вовремя. Я смогла устоять на ногах. Да и сознание моё прояснилось, когда я поняла, какой опасности эта девчонка себя сейчас повергает. Хотя он и была в мальчишеском облике, но я теперь видела в ней же не ребёнка, а четырнадцатилетнюю девушку и посему ещё больше переживала.

‒ Всё в порядке! ‒ прохрипела я и оттолкнула её. ‒ Ступай своей дорогой, мальчик!

Я надеялась, что она поймёт намёк. И вроде бы так и случилось. Исабель уже развернулась и хотела направиться к двери, как вдруг резко наклонилась и подняла что-то с полу.

‒ А это не вы обронили? ‒ спросила она, протягивая мне конверт.

Я в этот момент уже собиралась сделать вид, что пью ту ядерное пойло, что мне налил трактирщик. А увидев конверт в руке Исабель, я резко развернулась, прямо с кружкой в руке.

‒ Чёрт! Отдай! ‒ потянулась я к девчонке в мальчишеской одежде и выронила кружку.

Глиняная кружка, ударившись об пол, разбилась в дребезги, а содержимое испачкало пол и сапоги стоявших и сидевших рядом гостей трактира. Я думала, что в той суматохе, что творилась в этот час в битком набитой людьми зале трактира, никто и не заметит того, что случилось.

Но вот незадача.

Всего одна капля омерзительного пойла попала прямо в лицо какого-то господина, проходившего как раз мимо нас. Судя по одежде и манерам, это был дворянин, ну или как минимум знатный человек. При плохо освещении я не смогла толком рассмотреть его лицо. Он не снял шляпу и явно тоже не хотел привлекать всеобщее внимание. Он смахнул каплю с лица и собирался пройти дальше, сделав вид, что ничего не случилось. Хотя вот его сапогам досталось намного больше, и не заметить этого было невозможно.

И всё же благородный незнакомец, уже развернулся и пошёл дальше к лестнице, ведущей во второй зал трактира. Там видать были столы для более богатых посетителей. У лестницы его уже ждала хорошенькая девица. Она широко улыбалась богатому господину, готовая услужить ему во всём.

Что-то было в этом незнакомце такое, что притягивало глаз, хотя он и старался не выделяться. Я проводила его до лестницы и выдохнула.

Обошлось.

Но не тут-то было. Сопровождающий этого незнакомца вдруг решил, что я оскорбил их и ринулся на меня. Этот второй был ниже ростом, нежели первый незнакомец. Но он был так же широк в плечах, и в глаза кидалась его рыжая борода. Одет он был менее презентабельно и больше походил на слугу, чем господина. Но нрав у него был горяч, и за словом в карман он не лез. Цветасто выругавшись на двух языках французиком и шотландском, он выставил мне свои претензии, и начал размахивать кулаками.

‒ Да, ты старый пьяница! Ты сейчас ответишь. Будешь вылизывать сапоги капитана и мои до блеска!

Тут же Исабель встала между нами, и ей влетело по первое число. Она не успела увернуться, как её достался удар в челюсть. Я же в этот момент увидела татуировку с якорями на руке рыжего бородача.

‒ Вардос! ‒ крикнул на него благородный незнакомец.

Но было поздно. Исабель уже лежала на полу, у неё была разбита губа и бровь. Из ранок сочилась кровь.

‒ Ты как? ‒ тихо спросила я, помогая ей встать.

В гуле голосов, наполнивших трактир, никто и не обратил внимания, что я забыла про конспирацию и не хрипела.

‒ Конверт, ‒ тихо прошептала мне в ответ Исабель.

И ту я поняла, что так и не забрала его у неё, а сейчас руки девочки были пусты. Осматриваясь по сторонам, я увидела то, что искала и хотела ринуться к письму, лежащему на полу прямо под ногами рыжего бородача.

Но он поднял конверт раньше меня. Прочитал надпись и сказал, отдавая конверт благородному господину.

‒ Капитан, кажись, мы можем отправляться домой! Наш пассажир прибыл.

Благородный незнакомец забрал у рыжего конверт и прочёл надпись на нём. Потом, не спрашивая разрешения, вскрыл конверт и достал лист бумаги. Мне показалось странным, что он так быстро прочёл содержимое письма. Но вот он снова свернул лист, убрал его обратно в конверт и посмотрел на меня.

Теперь я могла рассмотреть его чуть лучше. У него была бородка, но не такая большая, а та которую называют эспаньолка или как-то так. Но мне почему-то показалось, что она ему не идёт, хотя бы потому, что она была седой и прибавляла ему возраста. Цвет же волос разобрать было нельзя, так как они были собраны в хвост, и скрыты шелковым платком, поверх которого была надета шляпа. Но вот его взгляд, из-под нахмуренных бровей меня насторожил. Капитан, а именно так ведь назвал его рыжий, окинул меня долгим взглядом и спросил.

‒ Как тебя зовут?

‒ Олвин, ‒ ответила я, стараясь изменить голос.

Получилось слишком хрипло, и я даже закашляла, у меня снова засаднило горло.

‒ А мальчишка? ‒ спросил незнакомец. ‒ Он с тобой?

Вот тут настал момент принятия решения. Если это и вправду был капитан корабля «Мария‒Тереза», Генри Нортум, то я должна была сейчас сделать выбор, как Исабель будет переплывать Ла-Манш: в деревянном ящике с почти трупом или же на палубе? Второй вариант был более приемлем, но он ставил под угрозу наши шансы скрыться от преследования графа Дарлайл.

‒ Капитан, ни про какого мальчишку же не было речи? ‒ подал голос рыжий и усомнился. ‒ Может старик не тот?

Глава 13.1

‒ Умолкни, Вардос! ‒ не повышая голоса, но твёрдо сказал капитан. ‒ Ступай на корабль.

В этот же момент к нам подоспела та молодая девица, что так зазывно смотрела на капитана. Она кинулась помогать пострадавшему мальчишке. Для чего демонстративно вытянула из своего декольте платок и с излишней заботой закудахтала.

‒ Ой, бедняжечка, досталось же тебе, ‒ говорила она, обращаясь к Исабель.

А моя девчонка начала вырываться и со стороны, это и вправду выглядело, будто мальчишке не понравилось, что с ним обращаются, как с маленьким.

‒ Месье капитан, позвольте позаботиться о вашем юном друге, ‒ подошла она к высокому незнакомцу и с придыханием добавила. ‒ И о вас! Для благородных гостей, у нас есть отдельные номера.

‒ Показывай, ‒ кивнул ей капитан и сказал мне, приглашая следовать за пышногрудой служанкой. ‒ Олвин, отужинайте со мной?

Мне пришлось молча согласиться.

‒ Врдес, ‒ тем временем сказал капитан слуге. ‒ Передай Смиту, пусть готовится к отплытию.

Рыжий бородач пробурчал что-то тихо себе под нос, но пошёл выполнять приказ. Он явно был недоволен тем, что капитан не прислушался к его словам, да ещё и отослал на корабль с поручением. Бородач точно был не против отужинать с капитаном. Но спорить с хозяином он не стал. Сделал несколько шагов к двери и, вспомнив что-то важное, развернулся и двинулся обратно в нашу сторону.

Я же собиралсь последовать за капитаном. Мысленно я готовилась к тому, что как только мы сядем за стол, капитан повторит вопрос. Ведь служанка вела за руку Исабель. Смотря на спину переодетой девочки, я взвешивала все за и против, но так и не могла решить что сказать.

‒ Эй старик, а телега-то с грузом где? ‒ догнав меня и толкнув в плечо, спросил рыжий, а потом заржал. ‒ Кобыла-то по дороге не сдохла?

Сначала я не поняла, в чём суть этой шутки, и что так развеселило рыжего бородача. Поэтому ответила на полном серьезё.

‒ Да, не! Добрая кобылка, выносливая и покладистая.

Говорила я, продолжая хрипеть, и сильно кашляла из-за этого. Ещё не успела я договорить, как Вардос заржал ещё громче. Его гогот начал привлекать к нам внимание других посетителей трактира.

‒ Покладистая! Ну, уморил, старик!

‒ Вардос, ‒ процедил сквозь зубы капитан, его тяжелый взгляд из-под бровей, не обещал рыжему ничего доброго. ‒ Ты ещё здёсь?

Бородач чуть не поперхнулся своим смехом, понял свой промах и поспешил удалиться.

Но, как только мы сели за указанный служанкой стол, скрытый от посторонних глаз деревянными створками по бокам и плотной шторой спереди, мне самой захотелось сбежать вслед за рыжим бородачом.

Меня пугал и смущал пристальный взгляд капитана.

Мне казалось, что мой маскарад не обманул его, и он знал, что перед ним женщина. Но я продолжала стойко играть роль старика. Благо, что капитан не задавал мне много вопросов. Кажется, он решил, что я болен и поэтому так сильно кашляю и хриплю.

(или же и вправду знал, что я плохая актриса, и не хотел, чтобы я уж совсем испортила представление)

Служанка расстаралась и на нашем столе, казалось было всё что только можно было заказать в этом трактире. Но мне кусок в горло не лез, и я почти не притронулась к еде. Зато Исабель вошла в роль и изображала из себя оголодавшего мальчишку‒бродягу, дорвавшегося до сытного ужина. Она, то есть он Лебас ( такое имя она сама сбе придумала и назвала, отвечая на вопрос капитана). Так вот Лебас готов был съесть и кабана целиком, если только его зажарят и поставят на наш стол.

Моя тарелка осталась не тронутой, зато кружку вкусного яблочного сидра я осушила, даже не заметив, как это случилось. Слишком была увлечена представление, которое устроила Исабель‒Лебас перед капитаном.

Лебас рассказал душещипательную историю о том, что он сирота и пришёл в Кале, чтобы напроситься в юнги на судно, уплывающее в южные моря. Смотря на это юное дарование, которой самое место на театральной сцене, я убеждалась, что всё же она дочь Миледи.

Так искусно и убедительно врать?

Этому нельзя научиться, это врождённый талант.

‒ Капитан, вы возьмёте меня юнгой? Вы не смотрите, что я невысокий и щуплый, я не боюсь, высоты и знаю, как определить где север и где юг. У меня есть компас!

‒ Не приставай к капитану! ‒ вдруг решилась я вступить в разговор. ‒ Набил брюхо, ступай!

Меня саму поразило то, как я расхрабрилась и заговорила. Видимо это всё отголоски нрава Миледи или же яблочный сидр. А может и то и другое.

Но, кажется, прежней хозяйке этого тела не понравилось, что девчонка перехватила инициативу.

И как тогда с откровением об зелье, я говорила то, что совершенно не думала. Такие вот выкрутасы тела и сознания меня реально пугали. Получалось, что временами не я управляю телом. Будто настоящая Миледи возвращается. Вот как сейчас.

‒ Уговор был, что я привезу тебя в порт, а ты сторожишь мою повозку. Так чего ты тут расселся?!

‒ Но, я же… ‒ понурился Лебас(Исабель) и шмыгнул. ‒ Да, дедушка Олвин.

Стукнув пустой кружкой по столу, я шикнула на Исабель.

‒ Никакой я тебе не дедушка!

Получилось это громче, чем я нужно было. И вообще мне показалось, что в конце слова «дедушка» голос дрогнул. Чтобы скрыть это, я снова закашляла.

Тут же появилась услужливая девица с новой кружкой сидра.

За нашим столом воцарилась тишина. Капитан молчал потому, как что-то обдумывал. Исабель‒Лебас встала, чтобы уйти, ведь я по сути выгнала её из-за стола. Ну а я сама чтобы, промочить горло и ещё чего не сболтнуть, схватила кружку и большими глотками осушила её.

По сути мы разыграли наши карты с Исабель и теперь капитан должен был принять решение. И он его принял.

Хоть я и возмущалась, но на борт корабля «Мария‒Тереза» мы поднялись втроём. Я отправилась в трюм охранять свой груз. И намеревалась не отходить от него ни на шаг до прибытия в Дувр.

Исабель же отвели куда-то в другое место на корабле, где размещалась команда. Почему-то я не думала, что её могут обидеть. Да к тому же я была уверена, что она сама придёт ко мне. Ведь я охраняла её любимого дядю.

Глава 13.2

И кто сказал, что блондинки красивее?

Темноволосая девушка, смотревшая на меня из отражения, была прекрасна. Это точно была не я, не Лилия Светлова.

С того момента, как я оказалась в этом теле я толком и не видела себя нговую. Знала лишь, что Миледи стройна, молода и вообще хороша собой, но на самом деле не блондинка. Хотя и про молодость ‒ это так же спорный вопрос. По местным меркам я уже точно не столь юна, ведь мне уже за тридцать и у меня четырнадцатилетняя дочь.

И всё же отражение, которое я видела сейчас в зеркале, было прекрасным. Пламя свечи по-особенному освещало каюту капитана.

Я стояла нагая перед зеркалом укутанная в простыню.

Волосы ниспадали мягкими волнами на мои оголённые плечи.

Миледи была сексуальной. Как я знала из книги, она всегда пользовалась этим. Мало какой мужчина мог устоять перед ней.

Красивые правильные черты лица, взгляд с поволокой, длинные черные ресницы, прямой носик, чувственные губы, лебединая шея. Природа наградила её выразительной внешностью. Белая кожа, которая сейчас казалась золотистой, покатые плечи, высокая грудь, тонкая талия и в меру широкие бёдра, это создавало красивый изгиб тела, а стройные длинные ножки завершали картину.

Чтобы разглядеть себя с головы до ног, я отошла на несколько шагов назад. Это дало возможность увидеть всю картину. Не только своё отражение в зеркале, но и остатки моего грима. Зеркало висело над умывальником, а в самом нём всё ещё была вода и лежала губка, которой пользовались, чтобы смыть театральный грим. Вокруг на полу валялась мужская одежда и обувь.

В каюте было темно, и лишь одна свеча стояла на столике с умывальником. Её пламя показалось мне слишком золотистым, слишком красивым. Что-то было не так с этой свечой.

Хотя о чём это я?

Что-то было не так со всем!

И в первую очередь со мной!

Я не понимала, что я тут делаю?

Зачем посреди ночи я пробралась в каюту капитана, так ещё и разделась, лишившись грима, я фактически лишила себя шанса сбежать с этого корабля незамеченной.

Но всё оказалось намного хуже, когда я вернулась к умывальнику, взяла свечу, развернулась и медленно пошла к кровати. Ноги и руки работали помимо моей воли. Такое ощущение было, будто кто-то забрал у меня пусть управления от этого тела и мне оставалось лишь наблюдать за тем, что происходило. Да я даже звука не могла произнести. Меня лишили не только права решать, что делать, но и голоса, в прямом смысле слова.

Я не могла никак остановить то, что происходило.

А когда оказалась в непосредственной близости к кровати, то и вовсе забыла, что нужно срочно бежать отсюда и прятаться, пока он не проснулся.

Мне сложно сказать, что именно стало тому причиной, то ли приятный аромат, который исходил от пламени свечи, то ли вид полуобнаженного мужчины, явивший мне капитана во всей его мужественной красоте.

Кто бы знал, что под одеждой он скрывал такое тело?

Видимо та девица из трактира обладала особым зрением, потому так и стелилась перед ним, выставляя напоказ свои прелести. Она точно надеялась, что он задержится после ужина. Но обломалась.

И вот сейчас я любовалась этим мужчиной, забыв обо всех правилах приличия. Капитан спал крепким сном. Он лежал на спине. Одна рука была закинута над головой, вторая покоилась на его груди, прямо посередине. Простыня прикрывала нижнюю часть его тела, и это позволяла рассмотреть все, что было выше. Начиная от кубиков пресса. Мой взгляд бесстыдно скользил вверх. Мысленно я оправдывала себя, что вообще я тут не причём, я лишь сторонний наблюдатель. Что в прочем, не мешало мне получать удовольствие от происходящего. Тело капитана было, как у спортсмена атлета. При этом я понимала, что он не тратил всё своё время в тренажёрном зале. Вряд ли тут они вообще были.

Насладившись видом мощной мускулатуры грудной клетки и рук, я перешла выше, широкая шея, квадратный подбородок, тонкие губы, орлиный нос и…

Черные с серебристым ободком глаза!

Мой взгляд встретился с его…