Новая жизнь. Вожак шайки. Часть 2

ПРОЛОГ

Уважаемые читатели!

Данная книга является продолжением уже законченного цикла «Апокалипсис начнется в 12.00» и запускает новый цикл с теми же героями, причем с символичным названием «Новая жизнь».

Новая жизнь в новом мире, да еще в новом теле. Не совсем уже новом, правда, примерно где-то месяц оно постоянно носится Героем на самом себе.

Наш современник, привыкший называть себя Серый, так и станем его числить, попал в мир не совсем магического Средневековья вместе со своим приятелем, можно сказать, настоящим приятелем по армии, сослуживцем по предыдущему месту службы.

Приятель совсем с другой планеты, но общаться они могут, причем на двух языках сразу.

На родной для героя планете Земля, подвергшейся нападению высокоразвитой враждебной цивилизации, уже захватившей огромной количество других планет благодаря своим изощренным технологиям, которым земляне не могут противостоять, он со своей командой, набранной с бору по сосенке, сражался не на жизнь, а на смерть с превратившимися в зомби по команде Системы представителями более старшего поколения.

Успехи в борьбе перемежаются с неудачами и частыми смертями друзей и соратников. Кажется, что оставшиеся в человеческом сознании земляне одержат верх над превратившимися в чудовищ соплеменниками в одном отдельно взятом городе. Серый и его друзья ударными темпами прокачивают свои уровни и умения с навыками, уже видят победу наяву в непрекращающейся войне.

Однако остающиеся до сих пор за пределами видимости кукловоды, как заранее запланировано, меняют правила игры, людей остается все меньше, чудовищ — становится гораздо больше.

Победа в войне откладывается или совсем отменяется.

Вскоре, всего через месяц с начала апокалипсиса, чипованное сознание Серого оказывается забрано из его прокачанного тела. Он приходит в себя через неизвестно сколько времени в чужом теле, на неизвестной ему планете, среди абсолютно чужих людей, где теперь должен воевать за поработивших его планету существ, ничего не зная про это.

Ничего не помня и не понимая, что с ним произошло и кто он такой.

Люди с других планет, попавшие в космическую пехоту, воюющую на стороне тех самых пришельцев, гораздо раньше его самого, открывают ему глаза на произошедшее. Он переходит на сторону противника, очень громко хлопая дверью напоследок и нанеся тем самым небывалый для захватчиков урон, в основном с помощью везения и настойчивого желания отомстить за свой разрушенный мир.

Новые союзники раскрывают глаза перебежчикам на то, что с ними случилось и где теперь они находятся сами. Родная Земля расположена невообразимо далеко, уже точно захвачена полностью пришельцами.

Серый понимает, вернуться на свою планету шансов у него вообще нет.

Ему остается только воевать с захватчиками до конца своей жизни, но во время экстренной эвакуации с планеты на борту космического корабля враги повреждают уходящий в прыжок звездолет.

Когда корабль оказывается очень далеко от места развернувшихся событий, команда обычного транспортника достает своих очень важных пассажиров из криокамер. Ведь их приказано доставить самому высокому начальству, поэтому успевает вместе с ними отстыковать спасательный ботик от падающего в море и горящего звездолета. Опустившись в управляемом режиме на борту небольшого ботика на поверхность моря, команда из четырех инопланетян, внешне немного схожих с людьми, вместе с двумя спасенными пассажирами ищет тихое место, где сможет спокойно передать сигнал в космос и дождаться спасателей.

Серый и его товарищ вместе с инопланетянами переживают нападение большой ватаги разбойников, после которого остаются только вдвоем в живых.

Хоронят своих, можно сказать, товарищей по оружию и отправляются изучать новый мир на том же спасательном ботике.

Вскоре во время стычки со стражниками какого-то феодала берут в плен одного из них, с его помощью учат новые слова на местном языке, не прекращая передвигаться от места стычки на том же инопланетном ботике. За которым сзади плывет привязанная одна из трофейных лодок, загруженная собранными трофеями после двух кровавых схваток.

Через три дня язык пытается сбежать, его приходится убить выстрелом из бластера. После этого приятели прячут ботик в укромном месте на берегу реки, забирают из него часть оружия, фонари, бинокль и продовольственные пайки, отправляются вживаться в новый мир дальше уже на обычной лодке.

Но вскоре оказываются потрясены тем, что и на этой планете имеется знакомая им Система или что-то подобное, их когда-то прокачанные навыки и умения даже здесь оказываются доступными и востребованными.

ГЛАВА 1

Серьезные проблемы у нас появились сразу же, как только лошади дотащили наш челн до небольшой пристани на берегу под высоким зеленым склоном, защищенным средней высоты частоколом и парой охранников на вышке за ним.

Нет, скорее так, появившиеся непонятно откуда ПОЗНАНИЕ и ВОСПРИЯТИЕ из меню Системы в моей голове помогли мне понять такое по одним только взглядам и усмешкам мужиков, которые ведут лошадей в полусотне метров от нашей лодки.

Когда они оборачиваются посмотреть на то, как она скользит по воде, причем делают это довольно часто, я понимаю, что есть какая-то заподлянка впереди, которая нас обязательно ждет, а они ее точно знают.

— Старина, нас что-то не очень хорошее ждет на этой пристани, теперь я точно чувствую, — предупреждаю я глубоко погрузившегося в изучение своего меню приятеля.

— Кажется, зря мы сторговали у них одну серебряную монету, теперь они на нас затаили обиду, — продолжаю я.

— Мы — просто чужаки! Таким везде не просто, поэтому я тоже что-то такое ощущаю. Но с таким усилением от местной нейросети нам мало что может вообще грозить, особенно тебе, — у Норля тоже хорошо прокачаны похожие навыки, как я смог понять.

А от моих он просто впал в экстаз, сказав, что никогда не слышал про такие невероятные умения и такой высочайший уровень.

— Ладно, будем готовы, — я постоянно оглядываюсь и подгребаю к середине реки парой весел, чтобы лодку не стаскивало к берегу.

Суетиться особо нет смысла, высокотехнологичные панцири, как та же защита рук и ног одеты предварительно, спрятаны под местной балахонистой одеждой, доставшийся именно нам в наследство от нескольких здоровенных разбойников. Доставшейся и уже хорошо прочищенной в пневмодуше ботика несколько раз, даже такое передовое устройство не сразу от запаха и всей грязи с насекомыми избавилось.

Пришлось прогнать два раза и потом еще разок для верности.

Надели сразу же, как только мы рассмотрели в шикарную оптику небольшого устройства, похожего на земной бинокль и работающего на непонятных мне принципах, ждущих на высоком откосе мужиков в серых шляпах и каких-то серых длинных сюртуках. Приветливо замахавших нам издалека руками и жестами показывающих, что готовы оттащить нашу лодку вместе с нами вверх по достаточно быстрой и неширокой реке, левому притоку величавой реки, впадающей в море.

Торфин называл ее Каной, эту саму большую реку.

Да, называл, а больше уже не называет, Норль по такому поводу даже грустит время от времени, чего от него удивительно ожидать даже. Наверно, у него похожий внешне сын остался на родной планете, все же ему лет тридцать пять-сорок уже, должно уже быть много детей у справного мужика.

Нужно будет с ним поговорить об его прошлом и как он себя ощущает в этом теле. Я вот уже вполне привык, правда не каждый раз узнаю свое новое лицо, когда гляжу в свое отражение на воде.

Тем более нам все равно добираться в ту же сторону, куда приглашают мужики. Судя по карте, мы может спокойно доплыть на своей лодке со всем барахлом или выгрузиться на пристани, чтобы нанять подводу для него же.

«Тогда куда девать лодку, сколько стоит ее оставить под присмотром, можно ли так вообще сделать и за сколько нас отвезут в ближайший город?»

Возникают тогда сразу у меня такие весьма злободневные вопросы.

Денег местных у нас немного совсем, еще хочется сохранить возможность и дальше самостоятельно передвигаться по Кане, ни от кого не завися.

Да еще светить кучу оружия тоже не вижу особого смысла, пока мы даже не умеем разговаривать хоть немного понятно для остальных местных жителей. Не продать таким образом за нормальную цену его никак, нечего даже и надеяться.

Через пару часов, уже после времени обеда по местному светилу, мы прошли километров шесть от устья реки и подходим к единственному на этом притоке поселению.

Речка довольно быстрая сама по себе, мы бы с Норлем реально запарились вверх против течения грести, а лошадки нормально справляются с транспортировкой нашей солидной лодки, до краев нагруженной трофейным добром.

Решили идти к первому на нашем пути местному поселению, чтобы поскорее окунуться в хоть какую-то цивилизацию.

Теперь можно рассмотреть на высоком берегу бревенчатый забор, за ним покрытые серой дранкой крыши домов, еще невысокая вышка вылезает из-за забора, а на ней кто-то точно дежурит. Мы слышим звон сигнального колокола именно с нее, два удара доносятся и до нас, хотя еще метров шестьсот до пристани, которую мы тоже можем уже разглядеть.

— Богатое село, — чирикает мне на нашем общеизвестном обоим языке цвельфов Норль.

Видя, что я с интересом смотрю на него, добавляет: — Все крыши деревом покрыты, а не простой соломой.

Да, для меня прежде оказался бы не очень понятный аргумент, а ему точно, именно по времени, из которого он попал на чужую войну, такое гораздо ближе и виднее, чем мне.

Вот мы доплываем до мостков, капитально сделанных из свежего дерева, я накидываю веревочную петлю на один из крепких столбиков, предназначенных именно для подобного дела.

Довольно сильное течение сразу же прижимает лодку к мосткам.

Рядом качаются на волнах от нашего суденышка еще две лодки, поменьше размерами, пустые и рассчитанные на пару весел, как зачем-то замечаю я.

Одна из створок ворот сразу же открывается, вниз нарочито неторопливо и основательно, чтобы произвести впечатление на приплывших путников, как я отчетливо чувствую, по укрепленным жердями широким ступенькам начинают спускаться двое крепких мужиков.

Еще довольно молодых, лет по двадцать-двадцать пять. Охранники оба с бородами, в темной крестьянской одежде, похожей на нашу, но у обоих сверху надеты кольчуги, а в руках короткие копья с блестящими лезвиями.

— Ничего себе, они оба в настоящих кольчугах, Серый! — шепчет мне напарник. — Вообще не понимаю!

Я смотрю на приятеля и вижу, что он изрядно потрясен наличием в таком лесном поселении очень дорогих доспехов на простых мужиках, охраняющих заурядное село.

ГЛАВА 2

На раздавшиеся звуки глухих ударов тут же сверху выглядывает притаившийся за забором еще один мальчишка, увидев лежащие неподвижно тела своих защитников, сразу же исчезает.

Только хорошо слышно, как быстро шлепают его бегущие ноги по лежащим на земле доскам или еще чему-то деревянному.

— Честно говоря, побежал он явно за дополнительной помощью, — замечает Норль, нагнувшись над лежащим парнем и расстегивая с того пояс.

— Думаешь, уже стоит? — спрашиваю его я о том, не слишком рано ли он собирает трофеи.

— Не смеши меня, Серый! Такое неуважение к местным воякам нам никто не простит. Двум таким непонятным чужеземцам. Вот увидишь, первый малец вызвал не больше десятка воев, а за вторым прибегут уже все мужики этого поселения.

— Похоже на ловушку, — подтверждаю и я, занимаясь тем же самым со своим противником, закидывая пояс и копье в нашу лодку.

— И мы в нее попали! — подтверждает Норль.

— Ну, не все так плохо, старина, на самом деле, — замечаю я. — У меня есть один весьма ценный, пусть даже не полностью прокачанный навык — ОЦЕНКА. И вот он говорит мне, что еще не все для нас потеряно. Даже убегать можно не очень торопясь.

— И что ты разобрал про этих красавцев? — интересуется напарник, начиная с недюжинной силой вытряхивать своего парня из крутой по виду кольчуги.

Я поступаю по его примеру, вскоре кольчуга летит в лодку, как не пытается сопротивляться моим сильным рукам приходящий в сознание облегчаемый от дорогой вещи крепыш.

— Уровни то у них есть, что о многом нам говорит про местный мир. У моего — аж третий, у твоего вот — только второй.

Норль фыркает и перестает стаскивать кольчугу с поднятого к своей груди парня, он бросает его с силой на мостки, так что тот снова сильно прикладывается головой о доски.

Загибаясь от хохота, он мне кричит:

— Второй? Третий? Мы что, маленьких детей тут грабим? Мне уже стыдно! — но кольчугу он все равно упорно продолжает стаскивать.

Несмотря на уверения про стыд и позор, вскоре одерживает убедительную победу над непослушным, вяло сопротивляющимся телом, после чего бросает ее в ту же лодку.

— Может прыгнем в лодку и поплывем отсюда? Пока ополчение не набежало. Тут, судя по размеру поселения, с полторы сотни крепких мужиков и парней найдется, — настроен приятель достаточно миролюбиво, чему я даже удивляюсь:

— Не заболел случайно? Может те грибы, которых ты набрал целую груду и слопал жареными в одиночку — лишили тебя боевого духа?

— Ну, что-то в твоих словах есть, Серый, посрать очень хочется, уже два часа как. Терплю из последних сил, — кривит лицо Норль.

— Раз уж нам тут точно не обломится с ночлегом и еще пожрать как следует, предлагаю и остальных героев раздеть так же, а уже потом удирать. Чтобы иметь больше оснований не чувствовать себя несправедливо обиженными… как-то потерпевшими получаемся тогда…

— А ведь нас сильно расстроили уже, — добавляю я.

Норль обдумывает мои слова, но ответить не успевает.

Наверху я слышу, как стучат ноги бегущих к нам ополченцев по тонким стволам деревьев, заменяющих здесь тротуары, ими выложены ступени наверх, примерно определяю их количество в шесть-восемь человек, о чем говорю приятелю:

— Бери лук и стрелы, Ученик великого Мастера! Ополчение местное уже собралось, сейчас спустится к нам, чтобы поделиться своей мудростью и исконной справедливостью с гостями незваными!

Из-за частокола и правда густо валят вниз оружными местные жители, по широким ступеням они могут бежать по двое сразу.

А ведь чертов крепыш так и не пришел в себя до сих пор, все так же вызывающе продолжает валяться, раскинув руки и ноги. Прямо подставляет нас своей позой, как будто мы какие-то беспредельщики и отморозки, а не просто пожить заехали.

Второй пострадавший понемногу отползает с мостков в сторону и уже может невнятно разговаривать, призывая своим мычанием, переходящим в рычание, жестоко отомстить наглым чужеземцам за такое невероятное бесчестье для славных воинов.

Слов я не понимаю, конечно, но общий смысл мычания мне вполне понятен.

— Ну, посмотрим, на что ты способен! — Норль достает из-под мешков пару мечей из тех, что получше, бросает один мне, самый длинный и тяжелый.

Второй вешает себе на пояс и поднимает лук, накладывая на него стрелу.

— Ты лучше на луке постой, у местных тоже лучники имеются, — уже командую я приятелю, а сам считаю собирающихся напротив меня мужиков.

Их шесть человек, и половина из них тоже в кольчугах, четверо с такими же короткими копьями, еще пара держит уже натянутыми обычные охотничьи луки, целясь в нас с Норлем.

— Чужак! — слышу я.

Так, все местные уже в курсе, что мы плохо говорим на их языке.

Коренастый взрослый мужик, поперек себя шире, приближается ко мне, придерживая пока раздвинутыми в стороны руками свою банду.

Ну, или охрану и защиту поселения, посмотрим, кем они себя теперь покажут.

Приближается и грозно так ревет, показывая, что он главный хищник под этим склоном, да и в поселении тоже самый сильный самец.

В одной руке у него копье, такая же червленая кольчуга, похоже, сильно огромного размера надета на крупное тело, вообще выглядит он довольно серьезно в качестве соперника. Мощь и волевое лицо с парой больших шрамов издалека кричат, что сей муж силы огромной и немало в жизни повидал. Еще много кого без проблем серьезных оставил на своем пути несчастными вдовами и сиротами убогими.

Мы окружены около своей лодки, пострадавшие от нас защитники уже подняты и задвинуты назад, за дружный строй. А от немедленного нападения на нас местных ополченцев удерживает только хороший лук в руках Норля и наложенная на него стрела, еще его решительное лицо.

Впрочем, не только это, еще я чувствую определенную неуверенность у главного среди всего деревенского ополчения. Он матерый такой мужик и много чего испытал уже в своей жизни, но пока не может идентифицировать нас в своей системе координат опасных людей. И во многом именно поэтому опасается отдать команду о нападении.

ГЛАВА 3

Поэтому сразу же начинаем собирать трофеи, хорошо понимая, что времени у нас остается очень мало для такой приятной и заслуженной творческой процедуры перехода совсем чужого добра в наше личное владение.

Срезать пояса, закидывать ножи, уцелевшие копья и луки в лодку — занимаемся творческим делом несколько минут. Пока я не поднимаюсь вверх к самим воротам и не наблюдаю идущую скорым шагом толпу мужиков в сотне метров от нас, вооруженных так же копьями и дубинами. Они показались из-за одного из домов поселения, по ходу приближения к воротам опоздавшие мужчины выбегают из своих жилищ и присоединяются к толпе.

Впереди плотной стайкой бегут мальчишки, важные от ощущения единения с отцами и братьями.

«Чувствую, подняться и посмотреть на такое интересное зрелище мне предложил один из навыков Системы».

Сам я не ожидал увидеть так быстро такой массовый сбор не на шутку разъяренных мужиков. Сильно удивлен увиденным так скоро зрелищем, подумал ведь только, что минут пятнадцать у нас найдется для мародерки, а тут и пяти не прошло.

Я слетаю с косогора и сообщаю Норлю, что к нам идет толпа человек в пятьдесят сурово настроенных мужчин и пора уже уносить ноги максимально быстро. Оружие и ножи с луками собраны, пояса срезаны, кольчуги лежат уже в лодке, и только мертвый вожак ополчения с торчащей стрелой в башке никак не расстанется со своей гордостью.

— Да сейчас, — цедит приятель сквозь зубы.

— Вытряхну только этого борова, — он пытается снять кольчугу с вожака ополчения.

Пришлось ему помочь с другой стороны и вскоре, закинув трофей в лодку, мы в темпе в четыре весла отчаливаем от негостеприимного берега.

Не забыв, впрочем, накинуть веревки с оставшихся на причале лодок на наш борт и закрепив их потом надежным узлом.

Красиво уплываем — так чего мелочиться в мародерке? И погоня сразу же не начнется, и нам не лишними окажутся эти легкие плоскодонки. От богатой добычи наша лодка слишком глубоко в воде сидит, пора распределить трофеи по всем лодкам.

Мы сидим на веслах, быстро удаляемся по течению от самого поселения и высыпавшей на берег большой толпы мужиков, что-то кричащих нам вслед и размахивающих оружием. Пара стрел с недолетом падают в воду за кормой, а Норль, бросив весла, с очень большим воодушевлением показывает собравшемуся народу межгалактический жест, стуча ребром ладони по вытянутой вперед руке.

— Уплыть то мы уплыли, только это же не последние две лодки в поселении? Они пустятся за нами в погоню обязательно! — размышляю я вслух и приятель согласен со мной.

Но предпочитает пока радоваться приобретениям, а не грустить о будущих неприятностях:

— Скоро стемнеет, часа через два, тогда нас уже не найдут.

— Ну, не знаю, это их родные места, они тут все знают и каждая собака здесь за них, — сомневаюсь я.

— Не считая всего остального, только две эти червленые кольчуги стоят дороже всего поселения, — самоуверенно заявляет Норль, уже натянув на себя бронь вождя местного ополчения.

Теперь он любуется отражением в воде и видно, что очень нравится самому себе.

Тут я вспоминаю, что видел какие-то сообщения, мелькнувшие перед глазами и захожу в меню:

— Вы наносите урон воину третьего уровня!

— Вы наносите урон воину второго уровня!

— Вы наносите урон воину пятого уровня!

— Вы убиваете воина второго уровня! 2% к рейтингу!

— Вы убиваете воина второго уровня! 2% к рейтингу! Итого, всего 4%!

И это все, что я вижу еще несколько минут, пока мы усиленно гребем и пролетаем половину расстояния до устья речки за четверть часа, после чего меню в моей голове гаснет и становится безжизненным.

— У тебя так же? Все пропало? — кричу я приятелю.

— Да, так же. Зато уже пятнадцать процентов Система мне накинула! Правда, сколько придется их собирать до нового уровня — черт его знает! — отзывается он довольным голосом.

— Подожди, откуда у тебя столько? У меня всего четыре процента! — возмущаюсь я.

— Меньше сопли жевать нужно было, уж этого матерого кабана ты бы мог и на свой счет записать, за него целых шесть процентов капнуло, — посмеивается надо мной Норль, усиленно загребая веслами.

— Все равно не пойму, сколько ты народа отправил на тот свет? Как-то многовато выходит.

— Пока ты наверх бегал, я еще лучника добил, у него второй уровень оказался, — вносит ясность приятель. — Где семь, там и восемь покойников, зато никто нас в лицо не видел.

— С нашими приметами и знанием языка — нас вычислят быстро, — не сомневаюсь я.

— Так, у главаря оказался пятый уровень, а процентов за него дали целых шесть. Это значит, после четвертого уровня местная Система накидывает вдвое, — догадываюсь я, собираясь обсудить с приятелем, что значит внезапное появление Системы, принцип распределения процентов и ее исчезновение.

«Сама местная Система такая или наши чипы так реагируют на ее обнаружение или мы одни такие во всем мире с настоящим Меню в башках?» — не понимаю пока я.

Если одни, то это очень интересное положение вещей, нам обязательно придется пробраться до самой святыни.

Только Норль чувствительно толкает меня в спину, и я вижу, как вдали на фоне туманного к вечеру берега начинают понемногу выделяться на воде темные корпуса трех лодок.

Расслабленность после удачной схватки пропадает, мы сначала гребем, как не в себе, только оторваться от более легких посудин никак не можем, расстояние постепенно сокращается между нашей кормой и носами лодок преследователей.

Скоро станет темно вокруг, мы можем даже продержаться до этого времени, но тогда враги будут висеть у нас вплотную на хвосте.

Как я и думал, даже вдвоем на веслах такие крепкие мужики, как мы с Норлем не смогли уйти от погони.

Не столько затрофееные лодки за кормой мешают, хотя и они тоже вносят свою лепту в сам процесс.

Просто сама наша посудина слишком тяжелая и рассчитана человек на восемь, поэтому на гораздо более легких плоскодонках нас местные легко догоняют и на двух веслах.

ГЛАВА 4

Пора бы поселенцам, живущим в интересном месте перед местной святыней, признать перед самими собой, что они сцепились явно не с теми ребятами, не по своему умению нашли себе проблем!

Чтобы уже просто тихо зализывать свои человеческие и моральные раны, мечтая о мести когда-нибудь уже потом.

Поэтому крайне желательно, чтобы наша погоня просто исчезла, растворилась на большой реке безо всяких следов, ведущих к нам.

А то иначе список погибших и пропавших без вести станет расти просто гигантскими темпами!

С другой стороны, мужиков и воинов там под тысячу проживает во всех селениях и городке, вряд ли они признают свою неправоту и извинятся перед всего двоими, пусть и очень крутыми, бойцами.

Пора бы нам исчезнуть в ночи так, чтобы никто не мог указать точное направление, куда мы уплыли.

Для такого маневра у нас имеются все условия, поэтому добравшись до Каны и спокойно спускаясь по течению, привязав с боков и около носа нашей лодки трофейные плоскодонки, мы с Норлем быстро начинаем чистить трупы от доспехов и прочего добра.

У погони доспехов почти нет, кроме одной кольчуги и пару наручей, но дальше заниматься достаточно интересным делом нам не дает наступившая почти мгновенно на реке темнота. Поэтому мы с трудом гребем, с большой усталостью в сильно натруженных за сегодня руках, к другому берегу и встаем там на ночлег.

Просто бросаем якорь в виде тяжелого камня на относительно мелком месте, прикрытом со стороны берега деревьями. Переносные аккумуляторные фонари, работающие очень много времени без подзарядки и имеющие внутри себя небольшую раскладную солнечную панель, мы сняли со штатных мест в ботике.

Справедливо рассудив, что нам они еще очень-очень понадобятся по жизни. С их помощью и рассмотрели удобное место стоянки под нависающими кронами деревьев.

— Нам бы за пару часов, как немного рассветет, разобраться с трофеями и телами, потом уйти отсюда, — говорит мне Норль, перекусывая вместе со мной стандартными межпланетными пайками из ботика.

Потом мы приходим к общему мнению, что по одному пайку нам точно маловато после сегодняшней суеты сражений и побед. Поэтому добиваем еще по одной пластиковой коробочке перед тем, как лечь спать.

Рядом с нами на лодках осталось лежать десять совсем мертвых тел, двоих мы уже успели спустить в воду и с остальными собираемся поступить так же завтра.

— Ты понял, почему нас так плохо приняли? — такой вопрос интересен и мне, хотя задает его именно Норль.

— Так точно и не определить. Первый парень кричал что-то про воров и трусов. Мы еще не успели себя так проявить, похоже, нас приняли за кого-то другого, которого можно ограбить и даже убить. Он ведь копьем ударил специально так, что вонзил бы острие мне на ладонь в грудь, значит, собирался точно меня убить. Сразу или попозже.

— Мы почти не можем говорить на местном, за кого они могли нас принять? — недоумевает приятель и я, лежа в полной темноте, могу только пожать плечами:

— За мародеров, трусов и воров. Так и сказали. Но и сами вели себя очень вызывающе.

— А местная Система? Что это такое? — продолжает бубнить Норль, но я уже засыпаю, сильно уставший за сегодня.

Два ночных спутника этой планеты не дают столько света, как родная Луна, но бегущую гладь воды рассмотреть получается, как те же деревья, прикрывающие нашу колонну со стороны берега.

Утром я просыпаюсь очень рано от плеска весел рядом с нами и подняв голову, вижу двух местных рыбаков, осторожно огибающих в стороне лодки и наш полуботик, с любопытством поглядывающих на такое интересное зрелище.

Норль тоже проснулся и тихонько толкает меня ногой, мол, пора что-то делать.

Я поднимаюсь и первым делом, потянувшись, здороваюсь с рыбаками, потом предлагаю купить у нас лодку, в основном жестами, конечно:

— Отдадим недорого. За третью часть цены! — такое предложение сразу заинтересовало мужиков в серых портах и рубахах.

Они тормозят веслами и собираются осмотреть предложенный товар, но я предлагаю им подождать две местные единицы времени, с которыми точно и сам еще не разобрался.

— Чтобы смотреть — деньги привезите и забирайте сразу. Или мы сами к вам спустимся по течению, — такое у меня условие.

Таких моих слов хватает, чтобы рыбаки передумали рыбачить и погребли вниз по реке, где расположено поселение.

Вчера мы успели сложить тела врагов во всех лодках как можно ниже и прикрыли их щитами и веслами, даже накинули несколько своих мешков с барахлом сверху. Но при первом приближении станет сразу понятно, что груз у нас слишком опасный, чтобы вести речь о нормальной торговле.

И мы тоже слишком опасные, чтобы приближаться к нам с деньгами, зажатыми в руке, раз перебили столько народа и сами спокойно спим.

То обстоятельство, что лодки уведены от известных, скорее всего, им соседей — вряд ли остановит процесс покупки. Тем более изменить внешность плоскодонок не так трудно, да и наверняка еще, что такие задиристые и надменные по поведению соседи не радуют рыбацкую деревню нормальными отношениями.

И, значит, стоит на них немного заработать, можно просто перепродать дешевый товар дальше.

Но знать рыбакам о том, что люди, перебившие погоню с того берега — именно мы, такое нам и им совсем ни к чему. Крови натекло немного с тел, если хотя бы натекло, добитого из лука парня мы отправили на дно первым, поэтому следов произошедшего побоища остаться в лодках не должно.

Мы быстро осматриваем тела, просто снимая пояса, более-менее нормальную одежду и обувь, закидываем всю добычу в наши лодки. Через час отплываем с мели, где течение совсем слабенькое, ближе к центру реки, там оно гораздо сильнее и глубина, наверняка, не менее тридцати метров.

Вчера мы спустились на пару километров ниже устья речки, на которой и произошла наша эпическая битва, поэтому постоянно посматриваем в модный космобинокль в ту сторону, опасаясь появления новой погони.

Само устье в линзах бинокля получается прямо, как в пяти метрах от нас, проспать новую погоню мы не боимся.

ГЛАВА 5

Сквозь сон я слышу, как подгребают лодки с того берега, как шумно и радостно высаживается с них народ и просыпаюсь первым. Появилась у меня в голове одна мысль, с того самого момента, как я рассмотрел несколько торговых мест под навесом около таверны с номерами наверху.

«Тут, наверно, место для небольшого рынка приготовлено», — решаю я.

Полежав немного, я все же поднялся и начал собирать мешки со шмотками, два с разбойников и один с поселковых, еще мешок с поясами и пятый сверток с ножами.

Так хорошо, что есть где-то на реке тихое место, чтобы остановиться бегущим чужеземцам на денек-второй.

Чтобы немного успокоиться, перестать постоянно отбиваться, активно убивать нехороших и прилипчивых людей, отдохнуть душой и телом, пообщаться с народом и познакомиться с ценами.

Заполнить, так сказать, некоторые свои пробелы в окружающей жизни.

«Пока не появились представители местной власти и не стали задавать трудные вопросы подозрительным товарищам», — такое я тоже хорошо понимаю.

Два таких крепких мужика, увешанные оружием и прямо сидящие на нем, могут оказаться или только опытными наемниками, или странствующими рыцарями.

За рыцарей нам, понятное дело, никак не сойти, если же представимся наемниками — должны будем сразу ответить, к кому здесь нанялись и что тут выжидаем. Незнание языка никак не принимается в качестве оправдания.

Я уже заметил, что приплывающие в основном не обедают и не ужинают в таверне, а подъезжают или экипажи, похоже, что свои собственные, или просто наемный возчик увозит прибывшую на пристань семью куда-то, но через час возвращается обратно.

«Значит, увозит недалеко, километра на два-три, в какой-то городишко или большое село, где народ ночует, если приехали поздно или едет уже дальше», — понимаю я.

Хочу посмотреть на село и вообще, немного определиться с высокого места, что имеется рядом с пристанью и таверной. На моей карте отмечены три населенных пункта рядом, я хочу посмотреть в бинокль, как они выглядят.

Поэтому я поднимаюсь к таверне, предупредив приятеля, где я буду и что вернусь к нему через пару отрезков времени. Норль открывает один глаз, ни о чем меня не спрашивает и снова засыпает.

Я знаю — к нему никто не подберется незамеченным, прошлая жизнь в охотниках научила приятеля спать в полглаза, поэтому оставляю его со спокойной душой.

Подтягиваюсь за веревку к берегу, выбрасываю мешки и сам выпрыгиваю из лодки, отпустив ее осторожно обратно на глубину в человеческий рост.

С мешками подхожу к прилавкам и начинаю раскладывать барахло.

То, что потрепанное и чистое с разбойников — в одну сторону, то, что с поселенцев, не стиранное, но явно более дорогое — в другую, пояса с ножнами кладу отдельно, как сами кинжалы и длинные ножи.

Знаю по-местному только, как сказать цену:

— Одна одежда — один тан, другая одежда — три тана. Пояс и ножны — шесть танов, ножи — как поговорим!

Начинаю громко бормотать эти фразы при каждом проходящем мимо таверны, женщины сразу интересуются одеждой, обувь я не стал брать пока. Мужики поголовно присматриваются к поясам и ножам, на которые я поставил, как точно догадываюсь — очень низкую цену, всего половину талера.

Увидев небольшую толпу из местных работников и обслугу из трактира и номеров, начинают останавливаться даже приплывающие, не самые бедные такие путешественники. Они в итоге и купили у меня три лучших пояса и два ножа, еще немного одежды, которая подороже, а остальную дешевую почти всю смели местные работники.

Так я ввел в здешнем мире новое понятие для него — демпинговые цены и распродажа все по одному!

Чего не демпинговать, когда досталось бесплатно и почистилось так же в пневмодуше без всяких прачек и дорогого здесь мыла.

Потом вышел заинтересовавшийся моей торговлей хозяин таверны и постоял немного, слушая мои рекламные ролики, осмотрел товар и, выждав момент, сказал, что за торговлю здесь придется заплатить налог, даже не ему, а в основном в казну местного Орта.

— Сколько? — спросил я, понимая, что большая часть платы все равно осядет в кармане хозяина таверны.

Не зря же у него лицо очень хитрого человека.

— Четвертую часть, — спокойно сказал он. — Как везде, здесь хозяин земель получает четвертую часть с любой продажи.

Я кивнул, соглашаясь и тогда он, как уже заинтересованное лицо, посвятил меня в то, сколько здесь стоит пояс с ножнами, хороший нож или мое барахло:

— Пояс — восемнадцать танов, нож, если вот такой — шестьдесят танов, — показал он на неплохой клинок.

— Вот такой — тридцать шесть танов, — показал он на самый обычный нож. — Одежда — эта минимум восемь танов, а эта — по три тана тоже разлетится, — показал он рукой на товар.

— Я тебе сказал хорошие цены, можешь продавать дешевле, только уже не так дешево, как сейчас, чужеземец, — с трудом я понял смысл его слов.

Я выдал ему из шести наторгованных далеров полтора с мелочью и он, довольно хлопнув меня по плечу, ушел в таверну.

После чего я собрал свое оставшееся добро в три мешка, на улице уже темнеет, путешественники перестают приплывать, а местные накупились и разошлись.

И поднялся на второй этаж таверны по лестнице для чистой публики, как я понял. Тут они могут подняться на второй этаж к своим номерам, не пробираясь по узеньким лестницам и проходам в самой таверне, еще не толкаясь с разным быдлом. Я тоже не стал никого беспокоить и прошел следом за одной приличной семьей.

Со второго этажа и так стоящей на возвышенности таверны я разглядел в какой-то паре километров настоящий средневековый замок, очень солидный, из серого камня и с черепичной крышей на башнях и донжоне. Замок находится на возвышенности, расположен очень удачно, поэтому фактически контролирует обе переправы.

Как я начинаю понимать, хозяин замка — очень богатый человек, раз такое денежное дело, как перевозка через реку идущих в больших количествах путников-паломников к местной Святыне, находится под его полным контролем.