Новая Империя

Глава 1.

Пустоту космического пространства рассёк яркий росчерк, в долю секунды замерший на месте и обратившийся космическим кораблём средних размеров. Можно было даже сказать, что этот, напоминавший по форме семечку подсолнечника, корабль был эсминцем, но скудность вооружения и количество экипажа, способного жить на борту понижал его статус до фрегата. Если присмотреться повнимательнее, то можно понять, что корабль был не первой свежести. Кое-где имелись вмятины, следы от паршивого ремонта, а где-то и вовсе отсутствовали предусмотренные создателями элементы. За долгую историю корабль сменил немалое количество владельцев, побывал в сотне передряг и изменений претерпел не меньшее количество. Зато защите судна мог позавидовать крейсер. Толстая броня, огневые точки перехвата снарядов, десяток беспилотных истребителей-перехватчиков, дюжина турелей защиты от БИПов и жемчужина в коллекции, генератор плазменного щита. Штука очень дорогая и капитану пока ещё не по карману, но наниматель был щедр и выделил одни такой агрегат в качестве предоплаты. А ещё, корабль обладал уникальным трансварповым двигателем! Собственно из-за него и пустовали карманы капитана вот уже пару сезонов. Всё никак не удавалось найти подходящий контракт, постоянно попадалась какая-то мелочь. Конечно, можно было отправиться в другую галактику, поближе к мирам Большого Триумвирата, но для этого нужны были топливные ячейки, или оплатить переход на станции, а денег, как назло, хватало только на плату экипажу, да на провизию. Однако совсем недавно им повезло и некто, пожелавший остаться анонимным, обратил внимание на их корабль. Генератор щита и миллион бенузианских цего, щедрый аванс, а если миссия выгорит, то на счёт команды упадёт ещё пять миллионов цего. Конечно, капитан схватился за этот шанс. Ещё сезон и команда стала бы понемногу разбегаться, поэтому пока ситуация не стала катастрофической, капитан подмахнул контракт почти не глядя, хоть к чёрту на рога, лишь бы платили.

Если бы он знал, что именно к чёрту на рога их и отправят, то капитан может и десять раз подумал, прежде чем  подписать контракт, да только теперь уже поздно. Почти цикл они слонялись по далёкой, не указанной ни на одной схеме галактике, в которой даже не было станции перемещения, и искали невесть что. Координаты для прыжка  и примерный диапазон поисков им выдал наниматель. С тех пор они скитаются от системы к системе в поисках, как сказано было в задании, «всего необычного». Запас топливных ячеек, купленных на аванс, уже подходил к концу, а необследованных планет с подходящими параметрами оставалось ещё приличное количество. Вот и теперь, корабль вынырнул из трансварпа, стряхивая с себя похожие на лепестки цветов, остатки энергетического пузыря. Клочки светящейся разноцветной энергетической материи тянулись вслед за кораблём, создавая причудливый шлейф, словно стая мотыльков, а потом таяли, растворяясь в космическом пространстве.

- Прибыли, - безэмоциональным голосом сообщил пилот. Он полулежал в глубоком ложементе, с прибором дополненной реальности на глазах. По началу, весь экипаж, состоящий из полусотни самой разношёрстной публики, из разных концов изученной вселенной, с восторгом разглядывали очередную систему, но после десятка обследованных планет, энтузиазм угас и эта, уже наверное двухсотая система не вызвала никаких эмоций.

- Запускай зонд, - кроме пилота в рубке был дежурный офицер, и хоть он был на корабле самым младшим по званию, но всё же беззастенчиво развалился в капитанском кресле. Дисциплина на судне хромала на обе ноги.

Столь наглым офицером был аркариец, представитель одной из древних цивилизаций. Триста циклов назад они были на пике своего могущества, и даже могли потягаться с кем-то из высшего совета, не со всеми из пяти, но всё же. Уже шли переговоры о том, что бы Аркаран вошёл в совет, но неожиданно разразилась война. Орлосиане объединившись с укаханами, внезапно напали на бенузианцев. Эрангийцы и прокатане старались не вмешиваться, но неведомая сила заставила и их вцепиться друг другу в глотки. Флоты, защищавшие станции перемещений были отозваны и все расы кинулись к запретному ранее плоду. Каждый желал получить тайные знания, хранящиеся в недрах станций, каждый возжелал стать могущественнее, чем другие, начался хаос. Войны прокатились по всем галактикам, воевали все со всеми. Это было, какое то сумасшествие, истинное столкновение галактик, как бы пафосно это не звучало. Уничтожались целые миры, многие поверженные расы откатывались в развитии до примитивных племён, некоторые исчезали совсем. Сто десять циклов длился этот кошмар. Когда жар войны спал, и свет разума стал возвращаться в горячие головы, вся изученная вселенная лежала в руинах. Лишь некоторым посчастливилось сохранить прежние силы. К сожалению Аркаран не принадлежал к их числу, от былого величия остались лишь воспоминания. Некогда гордая и могущественная раса превратилась грязных оборванцев, которые стали еле сводящими концы с концами торговцами, наёмниками, пиратами.

- Зонд пошёл, - всё так же вяло сообщил пилот бамаюр.

Его народу повезло больше. Когда пало содружество, они были самой молодой расой и только-только подали запрос на вступление. Их галактика была на отшибе, населена помимо них, что удивительно, ещё одной расой, вогортами, но те даже не помышляли о космических полётах. Пройдёт три, а может четыре тысячи циклов, прежде чем они смогут преодолеть гравитацию собственной планеты. Так что бамаюрам повезло, вселенская война коснулась их лишь частично. Они не получили космические корабли от содружества, но вместе с тем и не потеряли свои ресурсы. Огорчало другое, станция перемещения с вожделенными знаниями находилась очень далеко от их родной системы, поэтому добраться своими силами бамаюрам не удалось. Зато, когда кончилась война, про них вспомнили, и Великий Триумвират снисходительно позволил им вступить в новое объединение, Звёздную конфедерацию. Попросились было на станцию, приобщиться к вселенской мудрости, но доступ к знаниям станции перемещений был наглухо закрыт всем. Поговаривали, что расы Триумвирата тоже до сих пор не смогли попасть внутрь, но кто его знает, может, врут? Нет, станции больше не охранялись, как в прежние времена содружества, но попасть на них уже никто не мог. Переходом пользуйся сколько душе угодно, заплати и лети, если денег хватает, но внутрь ни-ни. Сколько не пытались, но станция не пускала никого, а пытаться вторгнуться силой, было себе дороже. Решившиеся на это, от души получали по щам, и не только атакующий флот, но и родным планетам доставалось. Причём делала это сама станция, своим собственным непобедимым беспилотным флотом, а Великий Триумвират ещё и добавлял.

Глава 2.

Боль. Адская, ни с чем несравнимая боль. Стоило очнуться, выпасть из небытия и это всепожирающее чувство накрыло с ног до головы. Да так накрыло, что вновь захотелось потерять сознание. Давно такого не было, наверное с того дня, как упал со скал Нуру. Хотя нет, тогда было хуже. Сейчас же боль была поменьше, да и, прислушавшись к своим ощущениям, понимаю, она отступает, медленно, волнообразно. Между новыми накатами появляется возможность трезво мыслить. Так, что имеем? Самое главное, где я? Последнее, что помню, сидел в рубке и слушал причитания пилота, а потом… Что было потом? Ничего не помню, провал в памяти. Осмотреться как следует не получается, понятно одно, заперт. Даже нет, не правильно, скорее заключён во что-то узкое и наполненное какой-то жидкостью. Боги, я же тону! Хотя стоп! Не тону, дышу свободно, но всем телом чувствую, вокруг вода, однако дышу свободно, вот странность. Кстати о чувствах. Ощущения от собственного тела какие-то, даже не знаю, как выразить, неправильные что ли? Можно списать на то, что вокруг вода, но всё равно, что-то не так, и дышу как-то странно. Может на мне маска? Поднимаю руку, ощупываю лицо. Нет, маски на лице нет, но обнаруживаю кое-что другое. Вместо привычного твёрдого чешуйчатого кожного покрова, под пальцами прощупывается нечто мягкое. Что за дела? Понимаю, что касаюсь себя, но лицо не моё! В панике продолжаю щупать собственное тело. Это не моё тело! Хочется кричать от ужаса, но не могу, понимаю, что в лёгких вода! Или это не вода? Что происходит?! Начинаю стучать в стенки. Сильно не размахнёшься, но и такой малой силы удара хватает, чтобы заболели ладони.

- Капсула сорок три, пациент пришёл в себя. Сердцебиение повышенное. Состояние близкое к панике. Ввожу успокоительное, - донёсся откуда-то снаружи моей тесной тюрьмы голос. Мягкий, нежный, но абсолютно чужой. Становится легче, паника отступает. Так, мне дали лекарство, значит, убивать не будут, по крайней мере, пока. В моей тюрьме появляется светлое пятно, неяркое, мягкое, но после непроглядной тьмы глаза всё равно реагирую болезненно. Пятно постепенно увеличивается в размерах. Понимаю, лежу в каком-то сосуде, с которого постепенно съезжает крышка. Можно постараться оглядеться, но жидкость, заполняющая мою тюрьму мутно-розовая, видно очень плохо.

- Начинаю процесс откачки амниотической жидкости, - произносит всё тот же голос. Где-то подомною начинает нарастать ненавязчивый гул. Жидкость постепенно убывает, уступая место воздуху. В момент, когда уровень пересёк мой рот, мне становится дурно, выворачивает наизнанку, тошнит. Желудок выталкивает наружу жидкость заполнявшую меня. Тело сводят судороги. Пытаюсь вдохнуть, но пищевод всё ещё занят обратным процессом. От недостатка кислорода в глазах темнеет, но вот последний спазм и я с жадностью вдыхаю свежий глоток воздуха.

- Адаптация дыхательной системы к атмосферным условиям прошла успешно, - это всё тот же голос. Ну, подожди у меня, доберусь я до вас всех тех, кто подверг меня этим мукам! – Внимание медперсоналу, открываю капсулу сорок три через десять секунд.

Судя по всему, это какая-то мера времени и небольшая, поскольку прошло совсем чуть-чуть, я услышал, как щёлкнули механизмы, и прозрачная крышка стала подниматься, откидываясь налево. Удаётся разглядеть небольшое помещение со светящимся потолком и бежевыми стенами. Кроме моей капсулы в помещении ничего нет, по крайней мере, через высокий борт пока ничего не видно. Подъём крышки остановился и теперь настала очередь высокого бортика капсулы справа. С тихим шипением он стал опускаться вниз, открывая полный обзор на комнату. Маленькая, с бежевыми стенами и светящимся потолком. Размер такой, что большую часть пространства занимает капсула. Ни дверей, ни окон. Встаю, опускаю ноги на бежевый пол и удивляюсь их внешнему виду. Они розовые, покрытые мелкой растительностью, вместо толстого чешуйчатого покрова токая нежная кожа. Вместо привычных когтей, на кончиках пальцев плоские костяные наросты. Наверное, должен опять впасть в панику, но всего лишь удивляюсь, видимо лекарство продолжает действовать. Продолжаю осматривать своё тело. Оно такое же розовое, с тонкой кожей, с растительностью на руках и на груди, вокруг сосков. В паху растительность гуще. С ещё большим удивлением отмечаю строение половых органов. Они снаружи, не защищены толстым слоем кожи, словно панцирь, не втягиваются внутрь, а размеры просто впечатляют. Как передвигаться с такими причиндалами? Они же болтаться будут и мешать. Видимо лекарство отступает, или доза слишком мала, вновь ощущаю лёгкий приступ паники. По привычке, хватаюсь зо голову и обнаруживаю буйную растительность и там. Волосы длинные, почти по плечи, но в отличие тех, что покрывают тело и пах, мягкие. Можно даже сказать, приятные на ощупь. Всё тело покрыто остатками той мутной жидкости, в которой плавал ещё пару мгновений назад. Пытаюсь встать, но слабость охватывает весь организм.

- Не торопитесь вставать, младший офицер Клиом, - раздавшийся совсем рядом голос заставляет вздрогнуть. В полуметре от капсулы появилась фигура, полностью скрытая белоснежным скафандром, лицо скрыто и лишь глаза видны за узкой прозрачной защитной пластиной. Или это не скафандр? Застёжек не видно, выглядит цельным, но это явно одежда, а не кожа, и как-то же этот незнакомец его одевает? – Вы ещё слишком слабы, тело не набрало сил. Сидите.

В стене, словно по волшебству возникает проём и сквозь него в комнату проходит точно такая же фигура, в таком же белоснежном скафандре, толкающая перед собой парящее в воздухе кресло.

- Сейчас мы Вас пересадим, - произнёс второй вошедший с интонацией, словно воспитатель объясняется с капризным ребёнком.

- Кто Вы и что со мной сделали? – слава богам, собственный голос звучит привычно, произнося фразы на полузабытом верхнем языке, на котором во вселенной говорили все почти триста циклов назад, а теперь стали забывать. К слову, эти двое общались на нём вполне свободно, словно это был для них родной язык.