Новогодний писец

Глава 1

Данная книга содержит контент, предназначенный для читателей старше 18 лет.

Все персонажи и события, описанные в этой книге, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными лицами, а также с реальными событиями являются случайными и непреднамеренными.

Глава 1

Кристина

Вот так у меня всегда! Самые важные слова в мире пролетают мимо, как сквозняк в раскрытую дверь, а я в это время пытаюсь зафиксировать таксу Глашу, которая вырывается, чтобы лизнуть мне нос. Телефон, прижатый к уху плечом, гудит, как разозлённый шмель. Всё смешалось в один нескончаемый, липкий клубок: тревожные глаза хозяев, холодная шерсть под пальцами, резкий запах хлорки из соседнего кабинета, сладковатый дух собачьего корма и приглушённое тявканье из боксов стационара. А ещё этот бесконечный, назойливый звонок.

Первый раз трубка взвыла, когда я одной рукой пыталась вписать в историю болезни Глаши «нормальный аппетит», а другой — удерживать саму пациентку от прыжка на стол.

— Алло? — буркнула я, зажав аппарат между щекой и халатом.

Голос в трубке был смазанным, далёким. Он что-то говорил про «нужно поговорить», про «важно».

— Что? ЭКГ почек? — переспросила я, отвлекаясь на то, как Глаша пыталась дотянуться до стетоскопа. — Нет, вы ошиблись номером. У нас ветклиника. Такого исследования мы не делаем.

Я положила трубку, даже не вслушавшись. Очередь в коридоре вздыхала и перешёптывалась.

Второй звонок настиг меня в рентген-кабинете. Я щурилась на светящийся экран, где, как галактическая спираль, запечатлелась в кишечнике мопса Миши новогодняя мишура. Телефон в кармане опять забил тревогу.

— Слушайте, — резко начала я, отвернувшись от монитора. — Если у вас проблемы с почками — это к человеческим врачам! Вы куда позвонили? Я ветеринар! Понимаете? В-е-т-е-р-и-н-а-р!

Я отключилась, чувствуя раздраженную дрожь в пальцах. Бестактность некоторых людей не знала границ.

Третий и четвёртый звонки слились в общий фон суматохи. Кот Барсик, огромный и рыжий, шипел на столе, как паровоз, вырываясь из рук ассистентки. Телефон жужжал, настойчиво и беспощадно. Я даже не посмотрела на экран, сунула руку в карман и нащупала кнопку.

— Да-да, — сказала я голосом, который старался быть спокойным, но звучал как натянутая струна. — Всё образуется. Не переживайте. Всё будет хорошо. До свидания.

И бросила телефон обратно в глубину кармана, будто раскалённый уголь. Минуту спустя я уже не помнила, что вообще кто-то звонил.

Тишина наступила внезапно, почти пугающе. Последний хозяин с пуделем ушли, щёлкнула входная дверь. В коридоре погас свет, осталась только тусклая лампочка над ресепшеном. Я, наконец, выдохнула, ощущая, как ноют спина и виски. И в этой звенящей, уставшей тишине обрывки фраз из тех звонков, как осколки стекла, вдруг сложились в чёткую, режущую картину.

Тот голос… не про почки. Не про ЭКГ. Он был мягким, знакомым до боли. Лехиным. И он пытался… сказать. Что-то важное.

Ледяная волна прокатилась от макушки до пят. Под ложечкой засосало пустотой. Я медленно, будто сквозь вату, прошла в подсобку. Здесь пахло сухим кормом, пылью и немытыми половыми тряпками — запах бесконечного рабочего дня. Руки дрожали так, что я с первого раза промахнулась мимо кнопок. Сердце колотилось где-то в горле.

Гудки. Один, два, три…

— Алло? — его голос был таким обыденным, будто мы виделись час назад.

— Лёш? Это… это ты звонил? — мой собственный голос прозвучал хрипло и чуждо. — Я тут… подумала. Мне не показалось? Мне показалось, правда?

Он вздохнул. И не вздох, а скорее, лёгкое, освобождающее выдыхание. Будто сбросил тяжёлый рюкзак, который таскал за спиной.

— О, Крис! Привет. Нет, не показалось. Я пытался, честно. Но ты… ну, ты знаешь. Ты всегда в делах, в работе. Не достучаться.

Он помолчал, давая мне прочувствовать укор, которого, впрочем, в его тоне не было. Была лишь радостная решимость.

— Короче, да. Мы закончили. Всё. У меня… появился кто-то. Всё серьёзно. Я думал, лучше честно. Извини, если… ну, как вышло.

Я молчала. Слово «серьёзно» повисло в воздухе, огромное и бессмысленное, как метеорит в гостиной.

— Серьёзно, — повторила я тупо, эхом.

— Ага. Ну… с наступающим! — бросил он, и в его голосе прорвалась та самая, неподдельная, лёгкая радость, которой не было уже давно.

Он был счастлив. Свободен. От меня. Щелчок. Тишина.

Я приникла лбом к холодной, покрытой инеем дверце холодильника, где хранились вакцины. Слёз не было. Внутри была только гулкая, просторная пустота, как в ангаре после отбоя.

Дорога домой была не дорогой, а чёрным, вязким туннелем. Фонари за окном мелькали, как размытые жёлтые пятна. Телефон, брошенный на пассажирское сиденье, непрерывно содрогался, вибрировал, разрывался звонками. Он жил своей отдельной, требовательной жизнью, пока моя замирала.

Мама: «Кристин, ты где? Щи стынут!»
Незнакомый номер, срывающийся голос: «Доктор, это срочно! Моя Альма, овчарка, она не может родить, я не знаю что делать!»
Ещё номер, плачущая женщина: «Мы украшали ёлку, а теперь кошка, её рвёт мишурой! Помогите!»

Казалось, весь мир решил развалиться именно сегодня, в канун нового года, и каждая его треснувшая часть звала на помощь меня. А моя собственная вселенная, которая только что рухнула беззвучно и окончательно, никого не интересовала. Я сглотнула противный, тугой комок в горле, вцепилась в руль, пытаясь сфокусироваться на полоске мокрого асфальта, блестящего под фарами.

— Всё, — прошептала я себе сипло. — Хватит. Сначала просто доеду. Просто до дома. Потом… потом дам волю чувствам. Потом подумаю.

Эта мысль была роковой. Именно в тот миг, когда я пыталась мысленно, сквозь туман в голове, ответить маме, что скоро буду, боковым зрением заметила какое-то движение у обочины. Отвлеклась. На долю секунды.