Новый год, после которого мы развелись!

Пролог

Я стою и держу в руках свидетельство о разводе.

Смотрю на дату и ничего не понимаю, так как дата стоит трехлетней давности, то есть мы три года назад развелись с мужем? Вот только я об этом ничего не знаю.

-Как такое может быть, - удивленно спрашиваю у секретаря в Загсе.

- А что вы удивляетесь? – серая, как мышь, невзрачная тетка смотрит на меня поверх очков. – Вы доверенность, наверное, подписали, адвокаты вместо вас пришли на заседание, если все бумаги были подготовлены правильно, вас могли развести без вашего присутствия.

Эта канцелярская крыса никак не может понять меня. Я не давала никаких согласий на развод. У нас и разговоров не было про развод. Да и жили мы хорошо. Как такое могло случиться, что нас развели, а я об этом даже не знала?

Как?

И главное. Мы продолжаем жить вместе, растить детей, любить друг друга…

Но оказывается мы давно в разводе?

Абсурд! Это могло произойти с кем-то другим, но не с нами. У нас крепкая, дружная семья, мы с мужем любим друг друга, у нас двое замечательных детей. Да, бывают проблемы, и мы ругаемся, но про развод ни я, ни он никогда не говорили, даже не заикались.

И вот оказалось, что нашей семьи три года, как нет.

А муж об этом знает?

Видимо сегодня у нас будет серьезный разговор.

Ну, держись, муженек!!!!

Глава первая до событий…

У нас самая обыкновенная семья. Семья Ольшанских. Олег и Валерия Ольшанские. А еще у нас есть сын Димка и дочь Анюта.

Среднестатистическая семья, звезд с неба не хватаем, живем, как все. Муж у меня владеет небольшим бизнесом, а я бухгалтер на аутсорсинге.

Познакомились мы с моим мужем еще в институте. Я желторотый юнец, первый курс. Он учился на последнем курсе. В начале учебного года старшекурсники устроили нам вечер посвящения. Было весело. Они разыграли для нас целое представление, а поздно вечером организовали дискотеку в стили 90-х. Олег был заводилой и главным организатором. Он уже тогда был красавцев: высокий, голубоглазый, с копной русых волос. Девчонки глаз с него не сводили, но пригласил на танец он меня.

И завертелось у нас. Любовь была такая, что «крышу сносило». Мои родители боялись, что я брошу институт. Родители Олега негодовали, ведь он шёл на красный диплом и ему светила аспирантура. Но и его любовь доконала. В последнем семестре он набрал «хвостов», диплом защитил слабо. Мечты об аспирантуре у его родителей не сбылись. Сам Олег о ней уж не так и грезил, как это казалось родителям. После окончания института Олег вдруг ушёл в армию. Что стало неожиданностью для всех. А я оказалась беременной.

Ой, что тут началось! Мои родители поссорились с родителями Олега. Те кричали, угрожали. Только Олег из армии мне написал, чтобы я его ждала. Придет – распишемся. И я ждала, училась, растила сына, благо мне во всем помогали родители.

Все так и случилось. Он пришёл через два года, когда сыну был уже год. И мы тут же расписались. Свадьба была простая, студенческая. Пришли все мои подружки, собрались его друзья и мои родители. Родители Олега свадьбу проигнорировали, посчитали, что я недостойна их сына. «Пузом» женила их мальчика.

Но мы были молоды, нам было плевать на разборки наших родителей.

Мои родители отдали нам квартиру бабушки, а ее перевезли к себе. И хоть квартирка была маленькая, мы были рады, что у нас есть свое жилье.

Я продолжила учебу, Олег нашёл себе работу.

Моя свекровь очень любила своего единственного сыночка, была уверена, что его ждал успех во всех его начинаниях. И конечно, если бы не я, то он бы точно подался в науку и стал бы Нобелевским лауреатом. Но вот такая «злая» невестка увела мальчика и не дала тому развиваться, заставив зарабатывать деньги для семьи.

Олег пошёл работать менеджером в торговую компанию, через год дорос до начальника отдела продаж, а после все бросил и открыл свой бизнес.

Сначала у него была небольшая компания по продажи хозяйственных товаров. Потом он открыл два магазинчика. Дела пошли в гору. И вот мы уже купили квартиру больше, продав бабушкину халупу. Каждый год ездим в отпуск на курорты. А на семейном совете совместно приняли решение, что я брошу работу пока наши дети маленькие и буду заниматься только ими.

Так я оказалась домохозяйкой. Конечно, поначалу помогала мужу с бухгалтерией, но потом он взял себе на предприятие бухгалтера. А у меня остались только домашние заботы. И очень скоро я заскучала.

Но время шло. Дети подрастали и уже не отнимали так много времени, почти самостоятельные. Меньше стали болеть, не нужно за ними бегать с горшком, или развлекать их, ушли в прошлое памперсы, бессонные ночи, вечные болезни. Старший Димка пошел в школу, дочь Анюта ходила в садик. У меня появилось чуть-чуть свободного времени.

И я начала поиски работы на удаленке.

Конечно, я могла бы сидеть дома, муж обеспечивал нас финансово, но мне хотелось развития. Быть серой тенью за спиной мужа бизнесмена – это не мой вариант. И когда я попыталась открыть свое дело, с мужем мы сильно поругались, пришлось отстаивать свои интересы и принципы. Орали друг на друга не по-детски, даже посуду побили, а муж сломал стул от злости. Ведь он считал, что жена – это тыл, семья, а я считала, что не могу «просрать» свой диплом и призвание домашней клуши не для меня. Наконец, муж отступил и согласился с моими доводами, но поставил условие, что я не буду ходить на работу в офис.

У меня диплом экономиста. Только вот экономисты на удаленке не нужны. Пришлось переквалифицироваться в бухгалтера. Для начала взяла вести бухгалтерию одного ИП, дела пошли в гору, хоть и платили немного. Потом знакомый попросил помочь с бухгалтерией в его небольшом ООО. Помогла. Так появилось второе предприятие. Кто-то просил помочь закрыть квартал, кто-то подготовить документы для налоговой. Так и у меня образовался свой маленький бизнес.

Время шло. Дела тоже шли неплохо. Вот уже моя дочь пошла в первый класс, а сын в четвертый. Мама вышла на пенсию, а так как человек она была очень деятельный, то теперь приходит к нам и готовила обеды и ужины. Иногда забирала детей и водила по кружкам и секциям. Я не отказывалась от ее помощи. Вроде как, и мне хорошо, и она чем-то занята.

И тут нарисовалась моя подруга Надька.

- Привет, Лерка! – ее радостный голос заставил меня улыбнуться.

- Привет, какими судьбами?

- Лерка! У меня новость, только давай договоримся, что ты сначала выслушаешь до конца и только потом мне ответишь, - загадочно вещает Надя.

- Хорошо, говори! – подыгрываю подруге.

- Я перешла на работу в СнабСбытКомплект, - радостно пищит Надька.

- Я рада за тебя.

- Дослушай до конца. Я теперь главный маркетолог!

- Умница!

- И нам нужен экономист, - добавляет Надя.

- Иииииии???????

- Я предлагаю тебе выйти к нам экономистом. Причем главного экономиста через полгода провожаем на пенсию, и у тебя есть шанс на карьерный рост! – на радостной ноте заканчивает Надя.

- Надька, я бы с радостью, но ты же знаешь Олега. Мы опять перебьем сервиз, поломаем стулья…

- Лерка, я не знаю, как мы уговорим твоего Ольшанского, но тебе надо срочно кинуть нам резюме, сейчас проводим собеседования, место горячее, займут его быстро, - тараторит Надюха.

- Надь, ты с моим мужем будешь договариваться? – пытаюсь вразумить подругу.

Глава вторая Мы в разводе? А муж в курсе?

Документы у меня всегда лежат в отдельном кейсе. Все в строгом порядке, каждый документ в отдельном файле. Я десятый раз перекладываю файлы, но не вижу нашего Свидетельства о браке. Неприятное чувство закрадывается мне в душу, но я прогоняю плохие мысли. Ведь в нашей семье все хорошо. Наверное, Олег взял сделать копию, могло понадобиться для какой-нибудь сделки.

Копия? Ничего нет проще. И я решаю с утра сходить в отделение ЗАГСа. Уж там мне точно помогут и сделают копию.

Наступил декабрь. Дни короткие, рано темнеет. Как назло зима не хочет вступать в свои права. На улице слякотно, пасмурно, идет мелкий дождь. Погода не дает шансов для новогоднего настроения. Хотя в витринах магазинов уже выставлены новогодние атрибуты, горят елочки, переливаются гирлянды, но у меня нет настроения.

Бегу до ЗАГСа, перепрыгивая через лужи. Можно бы было взять машину, но в центре города все парковки плотно заставлены, и наворачивать круги в поисках хоть какого-нибудь кармана нет желания. Поэтому поехала на общественном транспорте, а сейчас, чертыхаясь, бегу, огибая лужи.

До заветного здания остается совсем немного. И тут огромная лужа преграждает мне путь. Обойти ее можно только прижавшись к бордюру, но машины несутся мимо, забрызгивая грязью все вокруг. Наконец я выбираю момент и пытаюсь проскочить мимо, но не тут то было. Черный Гелик пролетает рядом, обдавая меня грязью с ног до головы. Мое фисташковое пальто напоминает картину художника абстракциониста. С одного плеча я залита кляксами грязи, а дальше идет мелкая россыпь брызг разного размера, образуя замысловатый рисунок. Гелик резко тормозит, и оттуда выскакивает высокий мужчина в короткой кожаной куртке.

- Девушка, извините, я вас не заметил…Лееерааа? – вдруг округляет глаза он, а я лишь сипло тяну…

- Дииимааа…

- Лерка, привет, - вдруг хватает меня Димка и прижимает к себе, не обращая внимания, что я пачкаю его одежду. – Лерка! Я так соскучился.

Димка был другом Олега. Именно он убедил Олега пойти в армию, сославшись на чье-то изречение «мужчина, не служивший в армии – не мужчина». Наверное, сам придумал. После армии их пути разошлись. Олег женился на мне, открыл свой бизнес, стал семьянином. А Димка ушёл служить в ФСБ, говорят, уже дорос до майора, гоняет все время в командировки. Олег всегда с восхищением говорил о своем друге. Но встречались мы крайне редко, за все десять лет от силы раза два.

На свадьбе у нас Димка был свидетелем. Но у самого Димки семьи нет, Ольшанский часто говорил, что тот меняет девок, как перчатки. А во время нашей юности они оба бились за мою руку и сердце, но победил Олег.

И вот сейчас передо мной Димка собственной персоной. Как и в прошлые годы: красивый, высокий, широкоплечий. Они с Олегом как инь и янь. Олег русый и голубоглазый, а Димка, наоборот, темный и кареглазый.

- Прости, Лерка, обрызгал я тебя, не заметил. Не ходи близко к краю, - обнимает меня Димка и его горячий шёпот щекочет мне ухо.

- Дим, я тебя испачкала…

- А, черт с ним, - и Димка снова меня обнимает. – Давай я тебя подвезу.

- Не надо, Дим, я в ЗАГС, - и я киваю на двери учреждения, до которых мне осталось пара шагов.

- Неужто обзавелись еще одним киндером и решили разорить государство на материнский капитал, - ржёт Димка.

-Нет, мне и этих двух хватило, - улыбаюсь я в ответ.

- Я тут задержусь на полгодика, командировок у меня не будет, так выберу время, к вам заскачу на огонек, - радостно вещает Димка.

- А приходи к нам в Новый год, у нас все наши собираются, - приглашаю я его, - Олег будет рад.

- Приглашаешь? – Димка смотрит с удивлением, Олег у меня ревнивый, Димку сильно ко мне последний раз приревновал.

- Приглашаю, приходи! Наш адрес знаешь?

И мы даем друг другу свои контакты.

И только я отошла на несколько шагов, вдруг вспоминаю, что Дима был у нас в гостях на старой квартире, и нового адреса не знает. Поэтому быстро скидываю ему сообщение с новым адресом. В ответ мне прилетает смайлик. И я улыбаюсь.

В ЗАГСе меня встретила очередь, недовольные граждане толкались в узком коридоре, раздражались, то тут, то там вспыхивали склоки.

Наконец подошла моя очередь.

Тетка с роговых, страшных очках пощелкала кнопками клавиатуры. И посмотрела на меня поверх оправы.

- Я не могу выдать вам копию свидетельства о браке. Ваш брак расторгнут, - смотрит дама на меня блеклыми очами, которые ничего не выражают.

- К-к-ка-как расторгнут, этого не может быть.

И я достаю свой паспорт и тычу тетке в морду страницу со штампом о браке.

- Ну, и что, вы могли не поставить штамп о расторжении брака, но по документам ваш брак расторгнут.

Она щелкает клавиатурой, и принтер печатает копию свидетельства о расторжении брака.

-Как такое может быть, - удивленно спрашиваю у секретаря в Загсе, держа в руках документ о том,что наш брак уже давно расторгнут.

- А что вы удивляетесь? – серая, как мышь, невзрачная тетка смотрит на меня поверх очков. – Вы доверенность, наверное, подписали, адвокаты вместо вас пришли на заседание, если все бумаги были подготовлены правильно, вас могли развести без вашего присутствия.

Эта канцелярская крыса никак не может понять меня. Я не давала никаких согласий на развод. У нас и разговоров не было про развод. Да и жили мы хорошо. Как такое могло случиться, что нас развели, а я об этом даже не знала?

Как?

И главное. Мы продолжаем жить вместе, растить детей, любить друг друга…

Но оказывается мы давно в разводе?

Абсурд! Это могло произойти с кем-то другим, но не с нами.

И первая мысль, что промелькнула у меня в голове, это все происки моей свекрови. Она люто ненавидела меня. Мы даже праздники не встречали вместе, свекры не приезжали к нам на день рождения внуков. Лишь иногда приглашали Олега с Димкой и Аней к себе. ОЛЕГА И ВНУКОВ! Меня в списке приглашенных никогда не было.

Чувства свёкра ко мне не были такими негативными, мы даже иногда встречаемся с ним вместе с детьми. Поэтому было бы странно, если бы он провернул такое дело.

Глава третья Мы в разводе!

Щелкает замок входной двери. Мой муж копошится в прихожей. И вот он, шаркая ногами, проходит в кухню и останавливается в дверном проеме.

- Есть хочу жена, кормить будешь?

Вот он, мой любимый некогда муж. Все такой же красивый, как и десять лет назад, подтянутый. Он следит за свой фигурой, успевая между командировками посещать тренажерный зал. Одевается с иголочки, мне даже удивительно, что он с командировок приезжает так, словно только что пришёл из магазина мужской одежды. На брюках стрелки, белые рубашки, если надел джинсы, то весь остальной гардероб соответствует джинсовому стилю. Олег всегда гладко выбрит, следит за своей прической, хоть с годами немного поредела его шевелюра.

Лощеный, красивый, но уже не мой.

Наши взгляды сталкиваются. И он меняется в лице.

- Лера, что-то случилось?

- Это ты мне должен объяснить.

- Что надо объяснить?

- Для начала объясни мне, что это такое?

И я протягиваю ему копию свидетельства о разводе. И жду его реакции.

Он отводит глаза и тихо произносит: Я тебе сейчас все объясню.

- Уж объясни мне, пожалуйста, - я говорю шёпотом, так как дети спят.

Если бы не ночь на дворе, полетела бы в голову моему милому первая фарфоровая тарелка. Руки так и чешутся взять сковородку. Ох, жаль, что все тефлоновые сковородки заменила на литой алюминий. Такой и убить легко. Так хочется сейчас огреть некогда любимого мужа.

- Лера, у меня три года назад случились неприятности с бизнесом, - начинает мой муж, но глаза на меня не поднимает.

И у меня ощущение, что он на ходу выдумывает историю.

- И…

- Я занял очень много денег у очень сомнительных людей.

- И…

- Лера, не перебивай! – рявкает муж, и в него летит первая фарфоровая тарелка, не удержалась.

Он ловко изворачивается, и тарелка разбивается о стену рядом с его головой.

- Лера, это, между прочим, был сервиз, что мы приобрели во Франции.

- То есть тебе жалко фарфор, а не нашу семью?

- Лера, хватит психовать, я тебе пытаюсь объяснить, - но у меня уже упала планка, и я бью кулачками в его грудь, в эту отглаженную белую рубашку, что сама забирала из прачечной день назад.

- Лера, да успокойся же ты, - он легко откидывает меня от себя и отбегает в сторону, теперь между нами стол. – Лера, меня на счетчик поставили, я задолжал очень крупную сумму, прости милая.

- Ты задолжал денег, но ничего мне не сказал, я тебе чужая?

- Лера, я боялся, что меня лишат всего. Этот развод помог мне оставить вас с недвижимостью. Ты осталась при квартире и машине. С тебя никто не мог ничего потребовать.

Мы бегает вокруг стола, а Олег пытается уклониться от очередных моих ударов. Хотя они ему, что слону дробина. Мне не пробить его пресс. И я хватаю чашку со стола и бросаю ему в голову, а он ловит ее на лету.

- Лера, прекрати истерику, это ведь императорский фарфор, я тебе привозил из Санкт-Петербурга.

- То есть фарфоровые чашки, тарелки тебе дороже, чем наша семья, мы же были семьей, что ты с нами сделал? – ору на него я, забыв который час ночи и спящих детей.

- Лера, угомонись, ничего не случилось страшного…

- Ничего не случилось, а то, что мы уже три года, как не семья? Это не в счет? Какая-то ерунда, - и я зафитилила ему блюдцем в голову.

На этот раз он не успел увернуться, и блюдце ударило ему кромкой в бровь, рассекая кожу.

Скрипнула дверь, и в кухню заглянул сын.

- Мама, а почему ты кричишь? – послышался позади меня сонный голос Димки.

- Дима, не заходи, тут осколки кругом, - оборачиваюсь я к сыну.

Тот стоит на пороге, переминаясь с ноги на ногу, и удивленно смотрит на нас сонными глазами. А я боюсь подойти к нему и обнять, мне кажется, что во мне сейчас столько ненависти, могу обжечь прикоснувшись.

- Дима, иди спать, - твердо говорит Олег, зажимая рукой бровь.

- Папа, у тебя кровь? – удивленно говорит сын, и я оглядываюсь.

Сквозь пальцы Олега просачиваются капельки крови. Они уже окрасили в точечку его белоснежную рубашку, стекают струйками по щеке, капают на столешницу, о которую облокотился сейчас Олег.

- Тебе надо к доктору, - у меня сел голос.

- Не надо, дай перекись и вату, - командует Олег.

Иду к одному из шкафчиков и достаю аптечку, а на пороге все также мнется сын. И я готова убить Олега за то, что он устроил. Подаю ему аптечку, а сама увожу сына в детскую.

- Димочка, надо спать детка, - говорю как можно спокойнее.

- Мам, что у вас случилось, вы разводитесь? – в голосе сына проскальзывает тревога.

- С чего ты решил сынок? – осторожно спрашиваю я.

- С того, у Вадика вон родители тоже ругались, ругались, а потом развелись, - вдруг огорошил меня сын.

Я знаю его друга по садику и школе. С виду семья Вадика была благополучной, а родители выглядели счастливыми. О чем я говорю? Мы тоже со стороны смотрелись счастливой семьей, которой уже три года нет.

С трудом удалось убедить сына, что у нас все нормально и уложить его спать.

Приходится вернуться на кухню к мужу.

Он выглядит подавленным. Сидит на стуле, прижимая ко лбу вату, смоченную перекисью. Вата уже окрасилась в розовый цвет, кажется, не помогло ему примочка. Вздыхаю. Какой бы он не был сволочью, но он мой мужчина, с которым я прожила десять лет.

- Дай, посмотрю, - отодвигаю вату, и попадаю в капкан его рук.

Он прижимается ко мне лбом, пачкая тунику своей кровью. Будто метить меня, чтобы не ушла.

- Лерка, я ведь так тебя люблю, - тянет он. – Я жить без тебя не могу.

- Тогда какого черта не сказал о своих проблемах, мы что-нибудь решили вместе. Олег, могли бы с Димкой поговорить, он мог тебе помочь с вымогателями, - я просто рычу на него.

- Лера, Диму сюда не впутывай, ладно, - рычит на меня муж. – Никогда, слышишь меня, никогда не обращайся к Диме.

Странно это. Мы даже первого сына назвали в честь его друга – Дима. Но в какой-то момент их дружба вдруг дала трещину. И Димка Королев перестал появляться в нашем доме. И вот сейчас Олег запрещает мне говорить о своих пусть и прошлых проблемах Диме.

Глава четвертая Нестыковки в рассказе

Я несколько дней думала над исповедью Олега. Что-то меня напрягает, вроде прозвучало все гладко, но когда ты раз за разом прокручиваешь это в голове, то невольно вылезают нестыковки.

Я вспоминаю события трехлетней давности. Летом мы ездили вчетвером отдыхать на Гоа, отель был пятизвёдный, совсем не дешевый. Да и отдых получился очень крутым: аренда автомобиля для экскурсий, аренда яхты, ночная рыбалка, рестораны каждый день. Если у нас были проблемы с деньгами, как рассказывает муж, то откуда взялись ресурсы на дорогой отдых. Именно в том году он купил себе машину Ауди Q7, уж совсем не бюджетный вариант. А свою старую машину не продал, а подарил мне, чтобы я могла возить детей сама. Я только-только сдала на права, и Олег мне нанял инструктора, чтобы он покатался со мной по городу. Я с инструктором ездила почти два месяца, и оплата тому была довольно приличная.

Действия Олега совсем не соответствуют тому рассказу, или той лапше, что он пытается повесить мне на уши.

Или он залез в эти траты, поэтому у него появились проблемы с деньгами?

Мысли не дают мне покоя.

А Олег ведет себя так, словно ничего не случилось. Он ни разу не высказал мне свои претензии по поводу скандала и разбитой брови, очень внимателен, каждый день дарит цветы. Секс стал еще ярче. Черт возьми! Что происходит?

Я ломаю голову, но не могу найти логики в его словах, и понимаю, что сейчас он просто заглаживают свою вину передо мной.

Дни бегут. И мне надо выйти на новую работу, о которой я мужу ничего так и не рассказала. Меня напрягает ситуация недосказанности, словно и у меня появились тайны от моего мужа, и это очень нервирует. Не думала, что у нас будут такие сложности. Десять лет брака за плечами, и вдруг мгновенно все поменялось. У него, оказалось, были проблемы в бизнесе, а я скрываю от него свое трудоустройство и выход на работу в офис.

Вечером звоню маме, предупреждая ее, что надо будет прийти к нам пораньше. В офис мне ездить далеко, даже при наличии машины это займет почти час, поэтому я не успею забросить детей в школу.

Олег пришёл с работы сегодня раньше обычного, я не успела «скрыть следы своего преступления». В это время я наглаживала свой новый офисный костюм приятного нежно-голубого цвета, строгая юбка карандаш с коротким кокетливым жакетом.

Я испуганно вздрогнула, когда он показался на пороге нашей спальни, и глаза мои забегали из стороны в сторону, как в тот день выяснения отношений.

- Ты куда-то собираешься? – глаза мужа с интересом рассматривают костюм, что висит на вешалке для отпаривания, а я старательно прохожусь по нему утюжком с паром.

- Олег, я хотела тебе сказать, но все было не до того…

- Что? Что ты мне хотело сказать? – муж сощурил глаза, он всегда так делает, когда злится.

- Я выхожу на работу …

- Какую нахрен работу?

- Надя мне помогла устроиться на работу экономистом.

- Наааадяяя, ах, Надя! Сука твоя Надя! Я сказал нет, надо дома детьми заниматься, а не по офисам прыгать. Лера, у нас с тобой был уговор, что ты сидишь дома, я обеспечиваю финансами, - лицо мужа начинает краснеть, я чувствую, как его накрывает бешенство.

- Олег, я тоже перед свадьбой тебе говорила, что не потерплю вранья, измен и что? Прошло семь лет, и ты со мной развелся, даже не уведомив меня об этом.

- Лера, давай без истерик, - Олег вдруг сник, даже его плечи опустились, словно на них лег тяжелый груз.

- Давай, Олег, только вот давай ты не будешь лезть в мою жизнь со своими правилами, - в моем голосе появились железные нотки. – Когда снова станешь моим мужем, тогда и указывай мне, что и как надо делать. Кстати, когда мы снова с тобой распишемся?

И тут глаза Олега начинают метаться с предмета на предмет, словно загнанные зайцы.

- Конечно, да надо, - мямлит мой муж, который вот только пару минут был таким грозным. – Наверное, после праздников, там надо ждать три месяца…Надо еще заявление…

И мне страшно спросить, что не так? Потому что где-то краем сознания я понимаю, что кроется тут такая пи**а, что не вывезет этого всего наша семья, не вывезем мы с Олежей. И страх вновь въедается под кожу, как в тот момент, когда мне всучили документ о разводе.

Наша спокойная, семейная жизнь дала трещину, дала давно, только я этого не заметила. Нас больше нет! И это давит, плющит, уничтожает меня.

В груди печет так, словно туда мне налили расплавленное олово, и оно выжигает сейчас мне внутренности.

На автомате иду на кухню, накрываю на стол, зову детей кушать. Мы садимся за один стол. Вроде еще семья, но я кожей ощущаю, что что-то невидимое уже разделяет нас. Мы как два человека, стоящих на одной льдине, которую разламывает течение и уносит вдаль. Мы стоим на разных концах той льдины, и сейчас бурлящая вода ломает льдину, грозя унести нас в бушующее море.

Олег тоже что-то чувствует и сидит молча.

Это конец! Пока это еще не заметно, но льдину уже разрывает на две половины.

На следующий день я еду на работу. Пока стою в пробке, успеваю раз пять позвонить маме. Та собирает детей в школу. А я пытаюсь контролировать процесс, но у меня ничего не выходит. Что-то надломилось в моей душе. Так страшно, что кажется нам не пережить этот год.

Рабочий день начинается суматошно под стать моему настроению. Все через одно место. Я вышла на работу, но мое рабочее место еще не успели подготовить. Мне настраивают компьютер, сисадмин бегает вокруг меня и суетится. Как всегда ему сказали в последнюю минуту, что выходит новый человек. Поэтому все устанавливается в срочном порядке, провода тянутся временно, все висит на «соплях». То розетка не там, то удлинитель короткий. То стул забыли мне поставить. Полдня пробегает в суете и бестолковых делах.

Во время обеденного перерыва прибегает Надюха и уносит меня в местную столовую. Здесь очень мило, почти ресторанный сервис. Удобные столики с мягкими креслами-стульями, вазочки с цветами на каждом столе, красивые шторы, рядом с угловыми столиками мягкие диванчики и торшеры. Надюха говорит, что вечером это место превращается в кафе.

Глава пятая

Мысль о том, что я зря начала копаться в этой истории меня не покидала.

В институте мы дружили вчетвером: я, Надюха, Оленька и Светка. Мы были настолько разные, что все вокруг удивлялись нашей дружбе. Надюха была из деревни, ее папа и мама были простыми рабочими на ферме. Оленька - дочка профессора, медицинского светилы, а мама - домохозяйкой. И хоть ее мама сидела дома и перепечатывала опусы своего мужа, она тоже в свое время защитила диссертацию и была кандидатом филологических наук. А Оля была их поздним балованным ребенком. Светка же была детдомовской. Практически у нее были родители, но уж лучше бы их не было. Светка даже старалась о них не вспоминать. Такие разношерстные мы сдружились на экономическом факультете, в институте нашли себе вторые половинки, вышли замуж и продолжили дружить уже семьями.

И вот теперь мои подруги активно отговаривали меня копаться дальше в этом странно сомнительном деле.

- Тебе зачем это надо?- верещала Оленька в трубку телефона. – У тебя хороший брак, Ольшанский тебя на руках носит, пылинки сдувает, с деньгами у вас сейчас все хорошо. Старое уже пора закопать. Идите и распишитесь после праздников.

- Не получится после праздников, там после подачи заявления нужно ждать три месяца.

- Какие три месяца, я позвоню подруге в ЗАГС, и она найдет вам свободное окно. Хочу быть подругой невесты! – выпалила Оленька.

- Оль, ну какая подруга невесты, какая свадьба, мы уже десять лет живем вместе.

- Ничего не знаю, давайте мы вам свадьбу организуем, вот и десять лет отметим сразу, - хихикает Оленька.

- Ой, Оль, давай это обсудим в праздники, - обрываю я веселый щебет подруги.

- Ну, как всегда у вас? – Это уже Оленька интересуется, где будем проводить праздники.

- Ну, как всегда у нас.

У нас действительно самая большая квартира из всех наших институтских друзей. Когда у Ольшанского появились деньги, он выбрал на рынке недвижимости четырехкомнатную квартиру в старом жилом фонде. Поэтому у нас потолки три с половиной метра, огромные комнаты, лепнина, и двери выше двух метром с половиной, с фрамугами из стекла под потолком. Наша квартира легко вмещает кучу гостей вместе с детьми. И обычно праздники мы встречаем либо у нас, либо едем на дачу к Оленьке. Ей родители отписали огромное загородное имение в пятьсот квадратов. Дом из натурального бревна с гостевым домиком, баней, беседкой. Вот только туда добираться больше двух часов, а в снежные зимние дни там редко кто чистил дорогу, поэтому можно было попасть в снежную ловушку. Так у нас и повелось, что зимние праздники встречаем у нас, а летом едем на дачу к Оленьке.

После разговора с Олей верчу в голове ее фразу «Старое уже пора закопать», но вот какая-то муха жалит меня в зад, и я решаю съездить к Ольшанскому на работу.

По дороге встреваю в пробку, конец рабочего дня, все спешат домой, да и снегопад начался внезапно. Странно явление, но с началом снегопада или дождя в городе увеличиваются пробки. А коммунальные службы не успевают чистить улицы, оправдывая свое бездействие тем, что не знали о снеге. Ага, зима наступила, а о том, что может выпасть снег, они не знали!

И вот я стою в пробке и нервничаю. Уже второй раз звонит мама, ей хочется уже скинуть на меня детей, а я все никак до дома не доеду. Не хочу пока огорчать родителей, поэтому им ничего не рассказываю. А вот и нужный мне поворот. Притормаживаю возле низенького здания офиса Ольшанского. Бизнес идет в гору с его слов, но у него в офисе ничего не меняется. Все тоже убогое помещение, где царит духота и теснота.

Вхожу в офис. Со мной здороваются, а я механически отвечаю, прохожу до кабинета Олега и толкаю дверь. И чуть не падаю в обморок. Возле стола на стуле сидит мужчина, а верхом на нем восседает юная дева с тонкой талией и конским хвостом белобрысых волос. Она совершает явно развратные движения, а мужчина под ней шёпотом подначивает ее. И только через минуту я понимаю, что это не мой муж. Дешевые ботинки и брюки, купленные в масс-маркет, выдают его с головой.

- Геннадий, это что такое, - я сказала фразу негромко, но она все равно произвела эффект разорвавшейся бомбы.

Девица чуть ли не с визгом соскакивает с колен управляющего и, одергивая юбку, бежит на выход, громко топая огромными каблуками. А Геннадий поправляет свой растрепанный гардероб и здоровается.

- Извините, не ожидал, что вы приедете.

- Ольшанский знает, что ты его секретаршу лапаешь? – спрашиваю я, оглядываясь вслед девушке.

- Так он здесь практически не бывает, - слова управляющего звучат, как гром среди ясного неба.

- Как не бывает? - у меня даже голос охрип.

- Не знаю, мне проверенные люди говорят, что он вроде как хочет этот бизнес продать.

Тут у меня уж совсем челюсть падает. Ольшанский хочет продать бизнес? Да он с ним носится, как с писаной торбой. Переживает, что не может найти более дешевых поставщиков, что фуры на китайской границе застряли, что контейнер из Бангладеш куда-то делся. У нас все разговоры только о бизнесе с ним. И вдруг он хочет его продать, ничего мне не рассказав?

- Гена, а когда он последний раз здесь был, - спрашиваю управляющего.

- Так месяца три уже, я ему все отчеты ежедневно на почту высылаю, может, офис взял в аренду…

- Ладно, Гена, не говори, что я приезжала, а я не скажу ему, что ты на рабочем месте секретарш жамкаешь, - тихо говорю я.

- Да вы, Валерия Юрьевна, не подумайте чего про него, он вас так любит, что вот он точно налево не пойдет, - горячо начинает меня уверять Гена, но что-то мне верится с трудом.

- Ген, и ты тоже перестань уже лазить ручонками под чужие юбки, а то тебе твоя жена последние волосенки выщиплет, - Гена начинает пятерней поправлять волосы, зачесывая их остатки на бок, чтобы прикрыть появляющуюся лысину. Гена стремительно лысеет, несмотря на то, что ему еще нет и сорока.

А я разворачиваюсь на каблуках и иду на выход. Прохожу мимо стола секретарши, а та усиленно делает вид, что занята работой, ее выдают только красные кончики ушей. На правой руке поблескивает колечко. Вот зачем этим двоим изменять своим вторым половинкам? В чем прикол? Бегать, прятаться, обжиматься на работе по углам, измена выжигает изнутри, как кислота, выворачивает, обмазывает грязью. Зачем они так? Не нравится человек, с которым ты живешь, так разведись, не лей грязь в отношения, не бегай, как кобель во время гона. Не понимаю я таких людей.

Глава шестая Тайн становится еще больше

Я сижу в машине и рыдаю. Во мне словно взорвалась бомба. Теперь я точно знаю, что мой муж ведет двойную жизнь.

Я знаю обороты его фирмы, да, за те годы, что он ведет свой бизнес, обороты нарастают, но не такими темпами. Его счета просто катастрофически большие, а это значит только одно, что у него параллельно есть еще какой-то бизнес, у него есть другая жизнь, и мы в нее не вписываемся.

Да и по выписке с нашего общего счета это видно. За год он не потратил с него и копейки. Деньги от нашего общего бизнеса поступали исправно, я их тратила, а он – нет. Но ведь покупал он себе носки, трусы, рубашки. Как то у нас повелось с самого начала, что одежду для себя он выбирает сам, поэтому я к этому свою руку не приложила. А у него за год должно было хоть что-то износиться. Не верю, что он ни разу не зашёл в магазин. Но судя по нашему общему счету, он словно и не жил.

И эти его постоянные командировки. Если он давно не интересуется нашим общим бизнесом, то откуда столько командировок.

Я прокручиваю в голове события последних месяцев.

Муж последнее время часто уезжает в командировки, его почти две-три недели нет. Часто срывается на выходных, с вечной отговоркой «срочные дела». А из командировок часто возвращается без чемодана, на мои вопросы отвечая: Бросил на работе, грязное отнес сам в прачечную.

И я ему верила. Какая же я была дура! У него другая семья!

Вот только где? Здесь или в другом месте, которое он называет командировкой.

И как он может после другой женщины приехать ко мне, лечь со мной в кровать и страстно заниматься сексом? Что это вообще? Где наша любовь?

Я ведь говорила ему, что не потерплю измен!

Как доехала до дома – не помню. Кажется, всю дорогу я рыдала, как помешанная. Вошла в квартиру, и слезы полились с еще большей силой. Здесь все обустроено им, мы с такой любовью строили этот дом, что у меня сейчас слов нет и чувства на разрыв.

Из кухни прибегает мама и квохчет возле меня.

- Лерочка, кто тебя обидел? Скажи мама, мама ему голову оторвет, - все, как в детстве, мама гладит меня по голове, прижимая к себе. А я утыкаюсь в ее мягкий живот и даю волю слезам.

- Мам, Олег мне изменяет…

- Тю, ненормальная, с чего ты это решила, он вон как тебя любит, - мама даже отстранилась. – Посмотри, как вы живете, так не любящий муж для семьи вкалывать не будет.

На шум прибегают дети, и мне приходится быстро утереть слезы, нельзя, чтобы дети видели меня расстроенной. Но дети все подмечают.

- Мама, тебя кто-то обидел? – первый вопрос от сына.

Ох, обидел, еще как обидел твой папашка, вот только высказать ему не могу, он снова в «длительной командировке». Видимо, навещает другую свою семью. Интересно, а дети в той семье есть?

Иду в нашу с Олегом спальню переодеться. Открываю шкаф и застываю. Ровными рядами висят белые рубашки Олега. Рядом серый костюм, черный и в мелкую точечку, несколько брюк, джемперы сложены на полочке, каждый отдельно. Утыкаюсь в мохнатый сложенный конвертом кардиган, он сказал, что приобрел его в Китае, вдыхаю родной запах. Не пахнет он другой женщиной. Все одежда чистая, глаженная, ни тебе помады, ни чужого волоса нет. Так и хочется поверить, что это всё` плод моего воображения. Перебираю рукой рубашки и натыкаюсь на этикетку. Eton, Zilli, Brioni, Kiton – не самые дешевые бренды, и даже Stefano Ricci. Потом смотрю на этикетки у брюк и костюма. И там такой же дорогой бренд. Что это? Нет, я понимаю, что мой муж стал зарабатывать хорошие деньги, и не покупает вещи в масс-маркет, но теперь похоже он выбирает вещи в очень дорогих брендовых магазинах, да даже носки у него от именитых брендов.

Тут мне становится страшно вдвойне. Я не знаю, откуда у него эти деньги, а если он связался с криминалом?

И я набираю Диму Королева, только он мне может помочь.

- Дим, привет, - начинаю я, а у самой все внутри трясется.

- Ты чего, рыдала что ли? – в его голосе тревога.

- Да, я взяла распечатки из банка, он не пользовался нашим общим счетом, только деньги туда перечислял, а еще у него есть два левых счета с очень большими суммами, и он не появляется на работе и забросил бизнес, - тараторю я, пытаясь выложить все, что нарыла на мужа.

- Так, Ольшанская, с этого дня ты не лезешь никуда своим длинным носом, тебе понятно, - вдруг рявкает на меня Дима.

- Дим, ты чего? – удивляюсь я.

- Ольшанская, хочешь жить?

- Д-да…

- Вот тогда никуда не суй свой нос, я сказал, что когда найду всю информацию, то тебе перезвоню? Ты меня поняла?

- Он вляпался в какую-то историю? Ведь так?- мое сердце уходит в пятке, и теперь страшно становится мне.

- Ольшанская? Ты что-то не поняла?

- Да все я поняла, - огрызаюсь я. – Все плохо? Да? Насколько?

- Очень плохо, Лера. Всего я даже рассказать тебе не смогу.

- Я его еще увижу?

- Лучше бы ты его никогда не встречала, Лера, - тихо произносит Димка. – Лер, наш разговор разглашению не подлежит, если Ольшанский появится, то ты с ним общаешься, как всегда. Лер, пойми меня правильно, от этого зависит твоя жизнь и жизнь твоих детей.

Димка сбрасывает звонок, а у меня из-под ног уходит пол.

- Лера, Лера, - слышу я крики издалека.

Кто-то сует мне под нос что-то вонючее и противное. Меня бьют по щекам. За что? Вот сволочи!

И тут включается сознание.

Я лежу на полу. Мама пихает мне в нос ватку с нашатырем. Рядом стоят перепуганные дети.

- Ох, Лера, ты нас так напугала, - ворчит мама. – Я вызвала скорую.

- Не надо скорую, - я вяло машу рукой, - давление упало.

Врачи появляются быстро, даже удивительно. Меряют давление, делают укол. И конечно предлагают госпитализацию.

Какая тут госпитализация, скоро Новый год.

Но врачи настоятельно просят утром подойти в поликлинику и сдать анализы.

Я только отмахиваюсь. Знаю, что никуда не пойду. У меня дел выше крыши, новая работа, скоро праздники и нужно купить подарки. А обморок? Так переволновалась. Только им знать не обязательно из-за чего.

Глава седьмая А вот и жена!!!!

Мы с девчонками перед праздником, в последнее воскресенье года всегда собираемся и все вместе делаем холодец. Вот и в этот раз мы собрались вместе. До Нового года осталось три дня. Дети пошли на каникулы, и мы их раздали бабушкам и дедушкам, а сами собрались вместе.

Холодец – это предлог. Когда еще мы сможем вот так собраться, попить вина, посплетничать, чтобы нас каждые пять минут не дергали дети и не вваливались в кухню мужья с вопросом: Есть чо пожрать…

Поэтому сегодня на моей кухне девичник. На столе стоит четыре открытых бутылки вина. Чего мелочиться то. Стоят хрустальные бокалы из богемского стекла. В их гранях играют желтоватые оттенки французского вина и огненно-красные всполохи красного чилийского. В вазочках стоят оливки, маслины, на тарелочках разложены нарезки из сыров, орешков и, конечно, баночка меда к сыру.

Надюха скоблит в раковине свиные ножки и свиные ушки, Оленька тонкими пальчиками чистит чеснок, а мы с со Светкой моем и чистим морковь и хрен. У Надьки с Сережкой бабулька живет в деревне, она и достала нам под праздник из своего погреба все это добро свежим и хрустящим.

Я частично уже рассказала девчонкам все, что успела узнать о своем супруге. Не рассказала только то, что обращалась к Димке. Здесь держу язык за зубами, так как пока не знаю всей правды.

- Не, Ольшанская, твой тебя любит, очень сильно любит. Я вот своему твоего в пример всегда ставлю, - Надюха никак не может поверить, что мой муж может загулять.

- Да, Лер, твой вон все в дом тащит, посмотри, какую квартиру тебе отгрохал, а ремонт, про мебель вообще молчу, - глаза Оленьки так и говорят «зажралась ты баба». – Мой еще ничего толком не купил, все нам досталось от моего папы.

Оленька надувает губки. Действительно ее муженек Юрочка не разбежится, зачем напрягаться, если тесть с тещей всегда подкинут то новую машину, то дачу, то мебель купят.

- Мне кажется, что Ольшанский какую-то новую лазейку для добычи денег нашёл, может рудник раскопал, - ржёт Светка.

- Ага, рудник под юбкой у шлюхи, - язвлю я.

- Лер, ну, ты сама говорила, что в постели у вас все ого-го, - Надюха даже краснеет, как маков цвет.

- Вот в том то и дело, что в постели он стал еще темпераментней, словно грехи замаливает передо мной, - честно, но я уже и не знаю, на что думать.

И тут раздается звонок в двери.

- Если это Ольшанский, то я его убью, - и я кровожадно тянусь к самому большому ножу, которым Надя скоблила поросячьи ножки. А подруга быстро перехватывает нож и кладет мне в руку скалку. Да, так будет безопаснее, подумаешь, походит Ольшанский с фингалами под обоими глазами.

Встаю и иду к двери. Поджилки трясутся, ног не чувствую, в горле пересохло. Я резко открываю двери, даже в глазок не смотрю. И так и замираю со скалкой в руках.

На моем пороге стояла стройная, очень высокая дама с черными волнистыми волосами, уложенными в красивое каре волос к волоску, тонкие черты лица подчеркнуты косметикой, все грамотно, не перегружено. Дорогое кашемировое пальто, на плечи наброшен шелковый палантин, в руках сумка от именитого бренда. Ей на вид лет так тридцать пять – тридцать восемь. Аристократичная дама молча осматривает меня с головы до ног, а потом начинает говорить.

- Я так понимаю, вы Валерия Ольшанская, бывшая жена моего мужа.

И тут у меня падает челюсть, а по возгласам позади меня, я понимаю, что все мои подруги сгрудились сейчас в прихожей, рассматривая незнакомку.

- Не куя себе…

- Оху***

- Етить колотить…

Только я стою и молчу, в горле застряли все слова, только в голове вертится одна мысль: Он меня вот на эту дылду променял?

Нет, женщина красивая, ничего не скажешь, но она старше Ольшанского, тут даже косметология бессильна. За какие такие коврижки он меня променял.

- Нам надо поговорить, - произносит она и делает шаг вперед, а я на автомате отступаю, давая ей пройти внутрь.

Дамочка топает вперед, проходя мимо моих подруг, а те плетутся за ней стайкой, как гусята за гусыней.

Прямо по коридору кухня. Только попав в неё, дамочка начинает судорожно оглядываться, потом оборачивается и замечает моих подруг: Мы можем поговорить наедине?

- Мне нечего от подруг скрывать,- резко обрываю я даму. – И так, представьтесь?

- Я Нино Сванидзе, мой муж Олег Ольшанский.

- Да окуеть не встать, - Надюха хлопает себя по ляжкам. – Ольшанский совсем с дуба рухнул и темечком ударился.

- Да, не говори, Надь, променять Лерку на такую клячу старую, - Светка умеет отбрить любую бабу, ей пальцы в рот не клади, по локоть отхватит.

Лицо Нино покрывается красными пятнами, в ее чертах читается напряжение, но она не уходит, видимо есть на то причины.

В кухне освещение ярче, чем в коридоре, и тут явственно видно, что Нино давненько исполнилось сорок. В наше время сорок лет - женщина красавица, но Нино южанка, такие женщины стареют быстрее. Она давно закрашивает седину в каштановый цвет. И хоть это почти незаметно, но у нее сделана ринопластика. Уж очень кукольный носик у женщины кавказских кровей. Наколотые красиво брови, чуть накачены губы, все в меру, ни одна черта не перегружает ее лицо. Тут явно работал хороший пластический хирург и косметолог. Вот только ботокс обездвижил часть ее лица, что делало ее похожей на пластмассовую куклу. И все ж в этом всем чувствуется какая-то искусственность.

Мы с интересом рассматриваем ту, что стала женой Ольшанского. И только Оленька молчит и что-то строчит в своем телефоне.

- Можно, пожалуйста, без комментариев. Я к вам пришла поговорить, - и Нино грациозно садится на табурет, как будто это трон.

Прямая спина, кукольный носик чуть вздернут вверх, не иначе царица Тамара.

- О чем мне с вами разговаривать? – сипло спрашиваю я. Надо же на нервной почве даже голос исчез.

- О вашем бывшем муже, - спокойно говорит Нино.

- До сего дня я не знала, что у меня муж «бывший», кормила его, в кровать с ним ложилась, сексом с ним занималась, а он оказывается «бывший», - вдруг у меня проклюнулся голос.