Новый год в новом мире

Пролог

31 декабря

Женя сидела на скамейке автобусной остановки, сжимая в руках свою старенькую сумку. Холодный декабрьский вечер подходил к концу, в воздухе витали запахи мандаринов и хвои — предвестники праздника, который уже не радовал её так, как раньше. На душе было пусто, несмотря на яркие гирлянды и суету прохожих.

В этот день ей было особенно тяжело. Именно тридцать первого декабря, много лет назад, она познакомилась с человеком, который стал её мужем. Тогда это казалось началом чего-то чудесного, но теперь, спустя годы, её жизнь раскололась на «до» и «после». Муж ей изменил, дети давно выросли и разъехались. Женя чувствовала себя забытой и ненужной.

— Отчего такая грустная в Новый год? — раздался добрый голос рядом.

Женя вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стоял высокий мужчина в длинном красном шерстяном тулупе и шапке с пушистым помпоном. Его глаза светились теплом, а на лице играла добродушная улыбка.

— Ненавижу Новый год, — тихо проговорила она. — Это праздник, который напоминает мне о потерянных годах. Лучшие годы своей жизни я отдала человеку, который меня предал. Молодость не вернуть, а что у меня есть сейчас? Пустота и одиночество.

Мужчина присел рядом, внимательно выслушивая её.

— Только в новогоднюю ночь сбываются мечты, — задумчиво произнёс он. — Иногда нужно лишь чуть-чуть волшебства, чтобы снова поверить в себя и в жизнь.

Женя горько усмехнулась:

— Волшебства? Этого не бывает. Сказки остались в прошлом, как и моя молодость.

— А если я скажу, что могу показать тебе, как много всего ещё впереди? — мужчина посмотрел ей прямо в глаза. — Дай мне руку.

Женя колебалась, но что-то в его взгляде внушало доверие. Она протянула дрожащую руку, и тот осторожно накрыл её своей ладонью. На мгновение ей показалось, что мир вокруг замер, а затем всё вспыхнуло яркими красками.

Они оказались посреди заснеженного леса, где мерцали огоньки, словно звёзды спустились с неба. Вокруг стояли высокие ели, усыпанные инеем, а воздух был наполнен звоном волшебных колокольчиков.

— Где мы? — Женя огляделась, не веря своим глазам.

— Там, где желания становятся реальностью, — ответил мужчина. Его голос звучал мягко, но уверенно. — Ты думаешь, что жизнь закончилась, но это не так. Твои лучшие дни ещё впереди. Хочешь увидеть?

Она не успела ответить, как перед ней стали появляться образы. Она увидела себя улыбающейся, окружённой друзьями, путешествующей по разным странам. Её дети часто приезжали к ней в гости, чтобы вместе праздновать важные даты. И, самое главное, она снова почувствовала любовь — настоящую, взаимную, без обмана.

— Это… это правда? — спросила Женя, поражённая увиденным.

— Всё зависит только от тебя, — произнёс он. — Новый год — это не только завершение, но и начало. Ты можешь оставить боль в прошлом и начать всё с чистого листа.

Женя ощутила, как по её щекам текут слёзы.Она вновь сидела на остановке и смотрела на проезжающие мимо машины.

Куранты начали отбивать последние секунды уходящего года. Женя закрыла глаза, прислушиваясь к словам Деда Мороза, которые эхом отзывались в её душе.

– Восемь… девять… десять… одиннадцать… двенадцать! – раздались крики вокруг, и в ту же секунду небо взорвалось яркими красками фейерверков. Женя машинально вскинула голову, заслоняя глаза рукой от ослепительного света, который заполнил всё вокруг.

Когда яркий всполох немного угас, Женя медленно опустила руку и… застыла на месте, поражённая открывшимся видом.

...Обычная автобусная остановка исчезла, оставив после себя лишь тишину и легкое мерцание снега, подхваченного ветром. Женя больше не сидела на скамейке. Она словно растворилась вместе с теми образами, что мелькали перед её глазами.

Дед Мороз остался один. Его улыбка была загадочной и немного печальной. Он поднялся со скамейки, отряхнув с тулупа снежинки, и посмотрел в тёмное небо, где еще полыхали огни фейерверков.

— Новый год — время чудес, — тихо проговорил он, будто обращаясь к самому себе. — Но не каждый способен принять их.

Он взмахнул рукой, и снежинки закружились в воздухе, складываясь в причудливые узоры. Свет фонаря мигнул и погас, оставив место лунному сиянию, которое заливало улицу мягким серебристым светом.

— Пора в путь, — произнёс Дед Мороз, и его фигура постепенно растворилась в морозном воздухе, оставляя за собой лишь шлейф таинственного колокольного звона.

Глава 1

30 декабря

Он улыбнулся.

– Дорогая, у нас гости!

– Чудесно, - Женя устало выдохнула. – Ваня, не стой столбом. Проводи маму в гостиную. Сейчас стол накрою.

Ваня с легким вздохом распахнул дверь в гостиную, ведя за собой свою мать, Анжелу Олеговну. Она выглядела так, будто только что сошла с портрета строгой аристократки: высокий воротник, идеально уложенные волосы, тонкие губы, сжатые в тонкую линию, и глаза, которые тут же начали критически сканировать комнату.

Анжела Олеговна окинула взглядом интерьер, будто была судьёй в конкурсе на самый чистый дом, и её брови сразу взлетели вверх, как только она заметила что-то, по её мнению, неидеальное.

— Женя, ну что это? — её голос звучал, как хруст ломкого льда. — На полках пыль. Полы вымыла так, что они не скрипят. А это признак, что переборщила с водой. Я же говорила тебе, что влажность портит дерево.

Женя стояла у окна, смотрела на тусклый свет гирлянд за стеклом и изо всех сил старалась держать улыбку на лице.

— Анжела Олеговна, вы правы, я, наверное, что-то упустила. Исправлю, конечно, — произнесла она ровным, но мягким голосом, почти лишённым жизни.

Она снова отвернулась, глядя в окно, где крупные снежинки, будто вырезанные из чистого серебра, плавно опускались на землю. Женя вдруг почувствовала, как внутри неё вспыхивает привычное чувство тяжести — словно гиря, привязанная к сердцу.

«Этот день никогда не заканчивается, — пронеслось в её голове. — Каждый Новый год — это мой персональный ад. День сурка, из которого не выбраться».

Анжела Олеговна уже переключилась на критику салфеток, которые, по её мнению, были разложены слишком небрежно. Женя слышала её голос, как сквозь толщу воды, но слова уже не имели значения.

Она смотрела, как гирлянды за окном вспыхивают разными цветами, и вдруг ей показалось, что одна из них зажглась особенно ярко — ослепительным синим светом. Женя прищурилась. Что-то мелькнуло за деревьями, будто искры.

— Женя! — прервал её мысли голос Вани. — Мама не придирается, она просто…

— Просто хочет как лучше, — отрешённо закончила Женя и обернулась.

Она улыбнулась им обоим — натянуто, устало, как обычно, — и пошла на кухню, чтобы поправить что-то на столе.

Но свет за окном продолжал мерцать, становясь всё ярче. Словно звезда, которая разгоралось всё сильнее. Женя остановилась в дверях, чувствуя, как её сердце начинает стучать чуть быстрее.

«Это просто отражение гирлянд», — попыталась она себя убедить, но что-то в глубине души подсказывало, что это не так.

Свет за окном вдруг вспыхнул, и по комнате прошёлся лёгкий, едва заметный ветерок, будто открылась невидимая дверь в морозный мир. Женя вздрогнула и повернулась обратно к окну. На улице, прямо под ёлкой, стояла фигура. Высокая, величественная, окутанная искрящимся светом.

Дед Мороз.

Он смотрел прямо на неё, а его глаза, глубокие и мудрые, как вечность, улыбались.

Женя моргнула, потрясённо глядя на пустое пространство за окном. Дед Мороз исчез, будто его там и не было. Мерцание гирлянд снова стало обычным, тусклым.

«Наверное, устала и просто показалось,» — подумала Женя, но ощущение чуда и какого-то неуловимого волшебства всё ещё витало в воздухе.

— Женя, ну сколько можно возиться? — резко прервал её мысли голос Анжелы Олеговны. — Чай ещё не готов, стол пустой. Ты что, совсем не можешь организовать простой ужин?

Женя глубоко вздохнула, чувствуя, как усталость поднимается волной, захлёстывая её с головой. Молча, чтобы избежать дальнейших споров, она поспешила на кухню. В считанные минуты на столе появились чашки с горячим чаем и мясной пирог.

— Наконец-то, — протянула Анжела Олеговна, садясь за стол и беря ложку. — Ой… Женя, ну что это такое? Чай крепкий как смола. Да разве можно так заваривать? А пирог… — она сделала демонстративный укус и тут же нахмурилась. — Тесто забила, мясо какое-то жёсткое, да ещё и специи забыла.

Женя лишь устало кивнула, принимая критику как неизбежное.

— В свои-то сорок пять ты уже должна знать, как вести хозяйство, — продолжала Анжела Олеговна, упрямо тыкая вилкой в пирог. — Вон, у меня в твоём возрасте всё идеально было. Дом блестел, пироги таяли во рту. А у тебя…

Женя молча опустилась на диван, глядя в пустую чашку перед собой. Сил спорить не было, как и желания оправдываться.

— Садиться рано, — тут же подала голос Анжела Олеговна. — Женя, да ты ничего по дому не сделала! Полы не домыла, посуда не убрана, порядок в шкафах не наведен. Что же ты так, а?

Слова были как иглы, впивающиеся в её и так измотанную душу. Женя подняла взгляд на Анжелу Олеговну, пытаясь найти в нём хоть немного твердости, но вместо этого только тяжело вздохнула.

Где-то глубоко в ней вспыхнул протест. Но он был слабым, словно слабый огонёк, который едва не задуло сквозняком. И всё-таки она уловила в себе этот отблеск — напоминание о том, что жизнь может быть другой. Что-то переменилось внутри неё, словно тот взгляд Деда Мороза оставил след, растапливая лёд.

Глава 2

30 декабря

Когда дверь за Анжелой Олеговной закрылась, квартира погрузилась в тягостное молчание. Женя стояла посреди гостиной, чувствуя, как эта тишина давит на неё, будто стены медленно сдвигаются, отрезая путь к свободе.

Она глубоко вздохнула и пошла в ванную, надеясь, что монотонность уборки хотя бы немного снимет напряжение. Вода в раковине зашумела, отражая в её блестящей поверхности тусклый свет лампочки. Женя выжала тряпку, начала вытирать зеркало, но вдруг замерла.

В отражении её взгляд встретился с самой собой. На неё смотрела женщина, которую она едва узнавала. Русые волосы, некогда густые и блестящие, теперь утратили свою яркость, приобретя пепельный оттенок. Морщинки у глаз и на лбу, напоминающие паутинки, тянулись, как немые свидетели прожитых лет. Женя провела пальцами по щеке, будто пытаясь разгладить эти линии, но они остались на месте.

«Сорок пять, — думала она, пристально вглядываясь в своё отражение. — Это ещё не возраст. Молодая. Так говорят все. Но почему я чувствую себя старой?»

Она опустила руки и снова посмотрела на себя. Её глаза, когда-то полные света и мечтаний, теперь казались усталыми. Тусклыми.

"Когда я стала такой ворчливой, такой… потухшей?"

Чайник на кухне закипел, но Женя даже не обратила внимания. Она смотрела на своё отражение, будто впервые замечая то, что годами избегала видеть.

«Новый год. Праздник. Для кого?» — горечь накатила, как волна. «Женщины мечутся по магазинам, чтобы накрыть стол, убирают квартиру, стирают, гладят, готовят. Всё ради чего? Ради упрёков, ради вечных требований. А мужчины… Они просто садятся за готовый стол, отдыхают, шутят, празднуют. И каждый год одно и то же. Мой Новый год — это день сурка. Мой персональный ад.»

Женя перевела взгляд на раковину, машинально начав тереть её до блеска. Но мысли не отпускали.

«Молодость ушла, оставив меня здесь. В этой тишине. В этом бесконечном круге обязанностей. Никто даже не спрашивает, хочу ли я праздника.»

На секунду ей показалось, что воздух в ванной стал холоднее. Женя посмотрела на зеркало, и в тусклом свете ей показалось, будто за её спиной мелькнула тень. Что-то шевельнулось, словно кто-то наблюдал за ней из полутьмы. Она обернулась, но никого не было.

«Нервное напряжение,» — подумала она, но сердце странно сжалось.

В этот момент часы на кухне начали отсчитывать последние минуты до полуночи. Женя облокотилась на раковину, чувствуя, как её мысли становятся всё громче.

«Сколько ещё таких Новых годов? Сколько раз мне придётся загонять себя в этот круг, чувствуя себя пленницей собственного возраста, своих ошибок, своих обязанностей?»

Она закрыла глаза, и на долю секунды ей показалось, что за спиной снова что-то движется. Шепот, лёгкий, почти неуловимый, пронёсся в тишине.

«Мечты,» — прозвучало где-то на грани сознания, и от этого слова по её коже пробежали мурашки.

Женя стояла перед зеркалом, безвольно опершись руками о холодный край раковины. Её взгляд снова упал на своё отражение, и мысль, которая давно зрела в её душе, обрушилась со всей силой: её молодость будто вырвали из неё, оставив пустоту.

Она провела пальцами по животу, чувствуя под тканью одежды неровности кожи, оставленные растяжками. Эти линии были как карта её жизни, каждая из которых напоминала о рождении её детей.

«Четыре чудесных ребёнка,» — подумала она с легкой грустью. Да, материнство добавило смысл в её жизнь. Но цена, которую пришлось за это заплатить, была высокой. Её тело изменилось, как и её жизнь. Проблемы со здоровьем стали постоянными спутниками, а энергия, когда-то казавшаяся безграничной, исчезла вместе с молодостью.

Она вздохнула, закрыв глаза.

«Внешне всё хорошо,» — подумала Женя, будто пытаясь себя утешить. — «У меня хороший муж. Большая квартира. Взрослые дети, у которых своя жизнь. Это то, о чём мечтает любая женщина, правда?»

Но вместо утешения её охватило чувство опустошения.

«Почему тогда мне кажется, что я несчастлива?»

Она вспомнила свою работу, которую пришлось бросить ради семьи. Когда-то она была полна амбиций, мечтала о карьере, о путешествиях, о самореализации. Теперь эти мечты казались далекими, словно из жизни, которой она никогда не жила.

Женя открыла глаза и снова посмотрела на своё отражение. Оно словно шептало ей, что всё это — иллюзия, что за красивым фасадом их семьи скрывается что-то иное. Отношения с мужем стали привычкой, дом — клеткой, а её роль — бесконечной обязанностью, лишённой радости.

«Я не живу,» — подумала она, и от этой мысли внутри что-то сжалось. «Я просто существую. Каждый день одно и то же, каждый Новый год — как напоминание о том, чего я упустила. Счастья нет. А если и было когда-то, то где оно теперь?»

Тишина в квартире вдруг показалась ей оглушающей, будто сама вселенная пыталась сказать ей что-то важное. Но что? Женя не знала. Она лишь ощущала, как тоска заполняет её, проникая в каждую клетку её усталого тела.

Женя резко сжала в руке тряпку, будто пытаясь подавить эмоции, которые накатывали волной. Она снова повернулась к зеркалу, но теперь её взгляд был полон ярости и бессилия.

Глава 3

30 декабря

Поздно вечером хлопнула дверь, и Ваня вошёл в квартиру. Он устало сбросил ботинки, небрежно оставив их посреди прихожей. С подошвы капал грязный, полурастаявший снег, оставляя тёмные разводы на вымытом полу.

— Устал как собака, — пробормотал он, снимая куртку и бросая её на спинку стула. — Завтра, похоже, придётся задержаться.

Женя, стоявшая у кухонной раковины, обернулась, вытирая руки о полотенце.

— Задержаться? — переспросила она, пытаясь скрыть разочарование. — Но ты же обещал отпроситься. Мы хотели пойти в парк на ёлку…

Ваня раздражённо махнул рукой:

— Так получилось, Женя. На работе сейчас завал. Не могу просто всё бросить.

Он не стал дожидаться её ответа и прошёл в ванную, закрыв за собой дверь. Женя слышала, как зашумела вода, а затем почувствовала слабый, едва уловимый запах — что-то сладковатое, тонкое, незнакомое. Это был аромат чужих духов, лёгкий, но настойчивый, будто оставленный кем-то совсем недавно.

«Наверное, кто-то из сотрудниц в офисе,» — подумала Женя, стараясь не придавать этому значения.

Она тяжело вздохнула, открыла шкафчик и достала тряпку. Полы, которые она сегодня вымыла с такой тщательностью, теперь снова требовали её внимания.

Присев на корточки, Женя начала вытирать грязные следы, чувствуя, как напряжение всё сильнее оседает на её плечах. Потом взяла ботинки Вани, чтобы почистить их.

«Снова всё на мне,» — мелькнуло в её голове, но она лишь устало отмахнулась от этой мысли. Как будто её мысли вообще имели значение.

Женя отжала грязную тряпку в ведре, вылила мутную воду в унитаз и тщательно прополоскала её под струёй холодной воды. Руки слегка замёрзли, но она не обращала внимания — привычка заниматься уборкой до полного завершения дел брала верх. Она ещё раз вымыла руки с мылом, чувствуя, как кожа стала сухой и шершавой, и направилась на кухню.

На столе уже стояли тарелки с остывшим ужином, который она приготовила днём. Женя включила плиту, чтобы разогреть суп, и поставила на край стола нарезанный хлеб. Спустя минуту на пороге кухни появился Ваня, вытирая волосы полотенцем. На нём были только спортивные брюки, и Женя невольно заметила, что, несмотря на возраст, он выглядел вполне хорошо. Руки крепкие, плечи ещё сохранили былую ширину, хотя небольшой пивной животик всё-таки выдавал его любовь к посиделкам с друзьями.

Ваня плюхнулся за стол и без лишних слов принялся есть, шумно дуя на горячий суп. Женя молча подошла к раковине, чтобы вымыть посуду. Она привычно взяла губку, задумчиво наблюдая за тем, как пена покрывает тарелки.

На мгновение она обернулась, чтобы посмотреть на мужа. Свет люстры осветил его спину, и Женя заметила тонкие, красноватые полоски, тянущиеся через лопатку к пояснице.

— Ваня, у тебя царапины, — сказала она, чувствуя, как в голосе проскользнула непроизвольная нотка тревоги.

Он поднял голову от тарелки, удивлённо повернувшись к ней.

— А, это? Да ерунда. В офисе котёнка кто-то притащил. Он забрался на стол и давай скакать по всем подряд. Вот и оставил мне память, — ответил он с лёгкой усмешкой и снова погрузился в еду.

Женя кивнула, но внутри неё что-то ёкнуло. Это объяснение звучало… правдоподобно. Но почему она почувствовала странный холодок в груди?

"Котёнок," — мысленно повторила она, возвращаясь к тарелке, которую держала в руках. Её пальцы слегка дрожали, а в голове уже начала складываться цепочка сомнений, которые она не решалась озвучить. Она заставила себя отвлечься, но мысль о том, что эти царапины могли быть чем-то иным, никак не уходила.

Женя продолжала мыть посуду, но руки двигались механически. Мысли, словно злые шмели, кружились в голове, наполняя её сомнениями. Раньше Женя никогда не ревновала Ваню. Она всегда верила ему, даже не допуская мысли, что он мог бы ей изменить. Но сегодня что-то изменилось.

Её взгляд невольно скользнул по мужу, сидящему за столом. Ваня ел с аппетитом, явно не замечая её смятения. Но в груди Женя чувствовала странное, неприятное ощущение — словно маленькая заноза впилась в сердце и отказывалась отпускать.

"Почему я вдруг начала сомневаться?" — думала она, вспоминая недавние события.

В последнее время Ваня стал чаще задерживаться на работе. Он объяснял это завалом дел, добавляя, что кризис в компании требует от всех полной отдачи. Женя не задавала лишних вопросов, принимая его слова как истину.

А ещё были командировки. Несколько раз за последние месяцы Ваня уезжал в соседние города, возвращаясь из поездок удивительно бодрым и в хорошем настроении.

«Я тогда ничего не заподозрила,» — подумала Женя, опустив глаза.

Но теперь воспоминания всплывали с новой остротой. Один раз она заметила на его шее синяки — странные, округлые, похожие на… Засосы?

Она тогда робко спросила, что это за следы, но Ваня лишь рассмеялся и сказал:

— Да что ты! Это от галстука, туго затянул на совещании. Больше никогда так делать не буду.

Её наивное доверие не оставило места для сомнений, и она просто поверила. Как всегда. Но сейчас эта вера пошатнулась.

Глава 4

31 декабря

Утро тридцать первого декабря началось для Жени ещё до восхода солнца. Темнота за окном едва начинала отступать, когда она уже завязала фартук и собралась на кухне, чтобы успеть сделать всё, что требовалось для праздника.

Тихонько, чтобы не разбудить Ваню, Женя включила свет на кухне и начала чистить морковку. Её руки двигались ловко, но мысли блуждали где-то далеко. Вода в кастрюле закипела, и Женя опустила туда картошку и яйца, не отрываясь от своей работы.

Как только овощи сварились, она откинула их на дуршлаг, чтобы остывали, и принялась за лук. Резкий запах защипал глаза, но Женя лишь машинально вытерла слезы рукавом.

— Так, ещё салаты, тесто, мясо… — пробормотала она себе под нос, мысленно составляя план дня.

Она достала большую миску, чтобы начать замешивать тесто для пиццы, которую Ваня особенно любил. Мука пушистым облаком взлетела в воздух, оседая на столешнице, и Женя невольно улыбнулась. Эти движения были настолько привычными, что руки сами знали, что делать.

Пока тесто подходило, Женя вернулась к остывшим овощам и начала их аккуратно нарезать. Картофель ровными кубиками падал в большую миску, за ним отправилась морковка, потом яйца.

В доме было тихо, слышался только шум воды, когда Женя мыла разделочную доску, и лёгкий треск кухонной техники. Ваня всё ещё спал в спальне, и Женя не собиралась его будить.

Она вытерла руки о полотенце и бросила взгляд на часы. Было ещё слишком рано, но ощущение спешки, которое всегда сопровождало её в праздники, уже окутывало её, подгоняя.

«Полы ещё нужно помыть,» — подумала она, но не остановилась, продолжая готовить. Ей хотелось успеть всё, чтобы праздник был идеальным. Даже если сама Женя чувствовала, что этот день для неё больше похож на марафон, чем на волшебный вечер.

Утро тридцать первого декабря всегда было для Жени её персональным адом — бесконечный круг обязанностей, от которого некуда деться. С первыми лучами зимнего солнца, которое едва освещало замёрзшие окна, она уже стояла на кухне, погружённая в привычную суету.

Морковка, нарезанная аккуратными полосками, легла в миску. Картошка, отваренная до мягкости, покорно рассыпалась под её ножом. Женя почти не думала о том, что делала — руки двигались автоматически, словно сама жизнь превратилась в череду однообразных действий.

За дверью спальни было тихо. Там Ваня спал, уютно укрывшись тёплым пледом, и Женя знала, что разбудить его могла только середина утра.

Когда часы пробили десять, дверь в спальню приоткрылась, и Ваня вышел, потягиваясь и зевая.

— Рано встала, — сказал он, проходя мимо, даже не взглянув на неё. — Молодец. Всё к празднику будет готово вовремя.

Её губы слегка дрогнули, но она промолчала, продолжая чистить лук, запах которого щипал глаза.

Ваня ушёл в душ, а потом, наспех перекусив, начал собираться. На нём была его любимая куртка, и Женя машинально заметила, что он сегодня выглядел… непривычно довольным.

— Мне нужно заехать на работу. Там пара срочных дел. Ненадолго, — сказал он, завязывая шарф.

Она остановилась, вытирая руки о полотенце, и посмотрела на него.

— Ты же обещал остаться дома, — её голос звучал ровно, но в нём проскользнула нотка разочарования.

Ваня отмахнулся, словно не заметив этого:

— Так получилось, Женя. Вернусь быстро, даже не заметишь.

Он быстро чмокнул её в щёку и выскользнул за дверь, не дожидаясь ответа.

Женя подошла к окну, чтобы проводить его взглядом. Снаружи было морозно, а дыхание оставляло лёгкий иней на стекле. Она видела, как Ваня вышел из подъезда, потянулся за телефоном и кому-то позвонил.

Его лицо, до этого привычно серьёзное, внезапно озарилось улыбкой — тёплой, искренней, которой Женя не видела уже давно. Её сердце болезненно сжалось, будто ледяная рука коснулась самой его глубины.

«Кому он улыбается?» — мелькнула мысль, но ответ растворился в холодной тишине.

Она медленно отошла от окна и, не замечая, как дрожат её пальцы, вернулась на кухню. Женя села на резной стул, чувствуя, как силы будто покидают её тело.

Она смотрела перед собой, но не видела ничего — её глаза застилала пустота. Усталость, которую она привыкла гнать прочь, навалилась с удвоенной силой.

«Зачем я всё это делаю?» — горько подумала она, глядя на ровно нарезанные овощи.

Полы, которые она вымыла утром, уже снова покрылись пылью, посуда скапливалась в раковине, а праздника… праздника она не чувствовала вовсе. Её движения, её мысли, даже её желания — всё казалось чужим, словно она больше не была хозяйкой своей жизни.

Где-то за окном раздался крик сороки, и Женя вздрогнула, вернувшись в реальность. Ей вдруг показалось, что вокруг всё стало холоднее, будто сама зима заглянула в её душу, оставив лёгкий иней на мечтах, которые когда-то согревали её сердце.

Женя вздохнула, открыв дверцу холодильника. Её взгляд пробежался по полкам, заваленным банками, контейнерами и продуктами, но чего-то важного явно не хватало. Хлеба не было. Как и горошка для оливье.

Глава 5

31 декабря

Часы показывали семь вечера, и Женя сидела за кухонным столом, бессильно глядя на идеально выложенные кубики сыра. В квартире было тихо, лишь ёлочные гирлянды мерцали мягким светом, но их уютное свечение не приносило никакой радости. Ваня всё ещё не звонил, и это молчание становилось невыносимым.

Она вздохнула, словно набираясь сил, и набрала его номер. Гудки звучали долго, как удары молота, каждый из которых отдавался в груди.

Наконец трубка щёлкнула, и раздался голос Вани.

— Да, Жень. Привет. Что-то случилось?

Его слова прозвучали отстранённо, словно он был поглощён чем-то другим. На фоне слышались голоса — весёлые, непринуждённые, мужские и женские, с нотками смеха. Женя напряглась, её рука с телефоном слегка задрожала.

— Ваня, ты где? Уже поздно, а тебя всё нет, — она старалась говорить спокойно, но голос всё равно дрогнул.

— Да я всё ещё на работе, — быстро ответил он. — Завал, сам в шоке. Постараюсь быть к одиннадцати, ладно?

В трубке раздался женский голос — мягкий, тёплый, с едва уловимой ноткой уюта:

— Ваня, ну ты где?

Жене показалось, что время остановилось. Сердце болезненно сжалось, и на мгновение ей стало трудно дышать.

— Слушай, я правда должен идти, — поспешно добавил он. — Увидимся позже.

Он отключился, оставив её в гнетущей тишине. Женя медленно опустила телефон на стол, чувствуя, как что-то невидимое тянет её вниз, словно на плечи лег груз, который она больше не могла вынести.

Её взгляд упал на экран телефона. Значок приложения с геолокацией будто манил её, предлагая ответ на мучительный вопрос.

«Нет,» — подумала она, но её пальцы уже коснулись значка. Карта открылась, и в центре экрана появилась точка — место, где находился телефон Вани.

Его не было в офисе.

Адрес был странным, незнакомым, и Женя, ощущая дрожь в руках, вбила его в поисковик. Ответ оказался простым и ошеломляющим: это был жилой дом.

Её глаза остались прикованными к точке на карте. Она словно жила своей жизнью, светилась на экране, дразня её, намекая на тайны, которые она не могла постичь.

Женя застыла. Её дыхание стало поверхностным, едва слышным, а руки — холодными, как зимний ветер за окном.

Внутри всё разрывалось на части. Горечь, гнев, боль — всё перемешалось, накатывая волной, заставляя её сердце сжиматься и разжиматься с болезненной медлительностью.

Она смотрела на экран, как зачарованная, будто эта точка могла сама рассказать ей всю правду.

«Что мне теперь делать?» — подумала она, ощущая, как сила воли медленно покидает её, оставляя только слабый огонёк решимости.

Гирлянды на ёлке вспыхнули особенно ярко, и Женя невольно обратила на них взгляд. Этот свет, казалось, насмехался над её внутренней борьбой, подчеркивая всю абсурдность происходящего.

Она глубоко вдохнула, её взгляд вновь упал на карту. Её руки, до этого нерешительно замершие, теперь дрожали от эмоций. Женя знала: шаг, который она сделает дальше, изменит всё, что осталось от её привычной жизни.

Женя торопливо вызвала такси, её пальцы дрожали, пока она вбивала адрес. Внутри бушевали противоречивые эмоции. Она боялась узнать правду, но ещё больше боялась остаться в догадках, которые будут мучить её каждую ночь.

«Если я не пойду, то никогда не узнаю,» — думала она, закрывая за собой дверь квартиры.

Такси прибыло быстро, и Женя, едва бросив пару слов водителю, уселась на заднее сиденье. Машина мягко тронулась, и улицы города, украшенные гирляндами и новогодними витринами, поплыли мимо, но Женя почти не замечала этого. Её взгляд был прикован к карте в телефоне, где точка, обозначающая местоположение Вани, словно дразнила её своим безмолвием.

Когда машина остановилась, Женя выскочила, не замечая пронизывающего ветра, который тут же заполнил пустоту вокруг.

Подъезд встретил её холодным светом ламп, облупленной краской стен и стойким запахом давно не убираемой лестницы. Женя медленно поднималась по ступеням, её взгляд то и дело опускался на смартфон, где точка на карте оставалась неподвижной.

Она остановилась у нужной двери. Сердце билось так громко, что, казалось, его стук можно услышать снаружи. Женя подняла руку к звонку, но на мгновение замерла, не в силах решиться.

«Что я увижу за этой дверью?» — мелькнуло в голове.

Но пальцы уже нажали на кнопку звонка, и тишина подъезда нарушилась резким звуком.

Дверь открыли быстро. На пороге стоял мужчина, крепкий, но с покрасневшим лицом. Его дыхание пахло алкоголем, а улыбка была широкой и расслабленной.

— О, ещё одна гостья? Заходи, не стесняйся! — сказал он, махнув рукой, даже не интересуясь, кто она такая.

Женя, не успев ничего сказать, прошла внутрь, и её тут же оглушил шум голосов, смеха и громкой музыки. Квартира была небольшой, но, казалось, в неё набилось человек двадцать. В углу мерцала гирляндами ёлка, на столе стояли многочисленные бутылки, а еды почти не было. Алкоголь был в центре внимания.

Глава 6

Женя медленно открыла глаза и тут же прищурилась от мягкого света, льющегося из высоких окон. Перед ней раскинулся высокий сводчатый потолок, украшенный затейливыми узорами, словно на него нанесли тончайшую вязь золота. Её зрение было на удивление острым, но глаза немного болели, напоминая о вчерашних слезах.

Она села на огромной кровати, чувствуя под собой мягкость тончайших простыней, и огляделась. Комната была роскошной, словно из сказки. Шикарные гобелены с живыми, будто дышащими, рисунками покрывали стены. У противоположной стены стояла резная мебель с инкрустацией из серебра и янтаря. Всё здесь казалось древним и вечным, но в то же время удивительно новым, словно только что сотворённым.

Женя растерянно оглядывала это великолепие, пытаясь понять, где она и как сюда попала.

«Это сон?» — мелькнула мысль, но всё вокруг было слишком осязаемым: лёгкий запах жасмина в воздухе, шелест плотных занавесей, пропуская золотистый свет, и ощущение мягкой ткани под пальцами.

Она поморщилась, пытаясь вспомнить, что произошло. Вчера… Всё начало возвращаться. Картина, как она застала мужа, её Ваню, с другой женщиной. Сердце болезненно сжалось при этом воспоминании.

«После этого я ушла… а потом…»

Её взгляд остановился на большом зеркале в массивной золотой раме. Женя заметила своё отражение и замерла.

«Дед Мороз!» — внезапно вспомнила она. Он был там, во дворе, в морозной ночи. Что-то он сказал… и вспышка. Яркий свет, холодное сияние, и…

— Где я? — прошептала Женя, чувствуя, как дрожь пробегает по её телу.

Её руки сжались на шёлковом покрывале.

«Меня похитили? Кто-то увёз? Но как? И зачем?»

Она снова огляделась. Широкая дверь с тонкой резьбой, огромный камин, где едва тлели угли, огромная ваза с ветвями, украшенными морозными кристаллами. Всё выглядело нереально.

Женя с трудом поднялась на ноги. Пол был холодным и гладким, будто мраморным, и этот контраст окончательно убедил её, что это не сон.

— Кто-нибудь! — позвала она, её голос эхом разнёсся по комнате.

Но ответа не последовало. Тишина была такой плотной, что казалось, её можно потрогать.

Женя почувствовала, как страх медленно охватывает её, смешиваясь с недоверием и странной долей любопытства. Её сердце стучало быстрее, когда она сделала шаг к окну, надеясь найти хоть какую-то подсказку.

Женя медленно поднялась с кровати, ощущая, как ткань длинного платья мягко скользит по её ногам. Её босые ступни касались прохладного мраморного пола, а мягкий шелест ткани наполнял тишину комнаты. В углу её взгляд зацепился за большое зеркало в массивной золотой раме.

Подойдя ближе, Женя невольно замедлила шаг, словно боясь того, что может увидеть. Её отражение постепенно вырисовывалось на блестящей поверхности, но… это была не совсем она.

Из зеркала на неё смотрела девушка с длинными светлыми волосами, струящимися каскадом мягких локонов. Глаза были яркими, глубокими, с каким-то странным сиянием, которого она никогда не замечала у себя раньше. Женя прищурилась и сделала шаг ближе, чтобы рассмотреть свои черты.

— Это… я? — тихо прошептала она, проводя пальцами по отражению.

Её пальцы остановились на ушах. Они стали длиннее, чуть заострённые, как у сказочных эльфов из детских книг. Женя коснулась их, убедившись, что это не иллюзия.

Её кожа выглядела гладкой и сияющей, как будто годы забот и усталости исчезли, оставив её в расцвете молодости. И одежда... Женя провела руками по синему платью с золотой вышивкой, которое идеально облегало её фигуру, подчёркивая стройность и грацию.

Она резко отступила от зеркала, сердце стучало быстро, как перед прыжком в ледяную воду.

"Это сон? Нет... Слишком реально. Слишком…"

Она снова посмотрела на своё отражение, на длинные волосы, на изящные детали платья и ремень с ножнами. Всё было таким детализированным, будто это не просто одежда, а доспехи для какого-то особого предназначения.

Женя закусила губу, чувствуя лёгкую панику и удивление. Всё вокруг — от её отражения до комнаты, в которой она находилась, — кричало, что это не её мир. Она не принадлежала этому месту. Но почему она здесь? И что всё это значит?

Женя глубоко вздохнула и выпрямилась. Если ей и суждено узнать, что происходит, она должна начать действовать.

Женя медленно обошла комнату, пальцы скользили по прохладной поверхности резной мебели и мягким гобеленам, будто она пыталась убедиться, что всё это реально. Внимание привлекло окно, большое и высокое, как арка, с тонкими витражными стеклами. Подойдя ближе, Женя взглянула наружу — перед ней открылся вид, от которого перехватило дыхание.

Она находилась в одной из башен огромного серого замка, чьи каменные стены уходили ввысь, словно стремились достичь небес. Замок был окружён бескрайними заснеженными лесами, а вдали, на горизонте, мерцали острые пики гор, сверкающие в лучах заходящего солнца. Всё это выглядело так величественно, так нереально, будто картинка из фэнтезийного фильма ожила перед её глазами.

Женя долго смотрела на открывшийся вид, чувствуя, как сердце начинает медленно затихать после пережитого шока. Но этот момент покоя был разрушен резким стуком в дверь. Женя вздрогнула, а затем, от неожиданности, тихо вскрикнула.

Глава 7

Женя глубоко вздохнула, чувствуя, как дрожат её пальцы. Она не знала, куда деть руки — сложить их перед собой или спрятать за спину. События развивались так стремительно, что она едва успевала осмысливать, что происходит.

Дверь открылась, и в покои вошёл высокий мужчина-эльф. Он выглядел словно вышедший из самой утончённой сказки: стройный, с гордой осанкой и величественной походкой. Его длинные тёмные волосы спадали каскадом на плечи, отливая глубокими золотисто-кофейными оттенками. Черты его лица были настолько совершенными, что Женя застыла на месте. Глаза — глубокие, цвета ночного неба, смотрели с лёгким оттенком мягкости и одновременно неоспоримой власти. Его одежда — темно-синий камзол с золотой вышивкой — идеально сидела, подчёркивая статность фигуры, а плечи украшали небольшие эполетные цепи, придавая образу некую воинственность.

Он остановился перед Женей, и его губы изогнулись в едва заметной, но обворожительной улыбке. Лёгким движением он взял её дрожащую руку и, склонившись, коснулся её губами.

— Рад видеть вас в здравии, Инрион, — его голос прозвучал мягко, но уверенно, будто эта встреча была самой обыденной вещью на свете.

Женя смущённо опустила взгляд, сердце её забилось ещё быстрее. Она ощутила, как жар заливает лицо, но, собравшись с духом, дрожащим голосом произнесла:

— Здесь... кажется, произошла какая-то ошибка.

Луриэнн медленно выпрямился и бросил короткий взгляд на служанку.

— Оставьте нас, — спокойно, но с ноткой твёрдости произнёс он, даже не оборачиваясь.

Служанка мгновенно поклонилась, словно заранее привыкшая к подобным приказам.

— Как пожелаете, Ваше Высочество, — отозвалась она и быстро вышла из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Теперь они остались вдвоём. Женя почувствовала, как в комнате словно стало меньше воздуха, а напряжение в её груди усилилось. Эльф внимательно смотрел на неё, ожидая, что она скажет дальше, и этот взгляд был таким проницательным, что, казалось, он видел её насквозь.

Женя почувствовала, как мир вокруг неё начинает плыть. В свои сорок пять лет она считала себя достаточно опытной и устойчивой, чтобы справляться с любыми жизненными обстоятельствами. Но сейчас всё её внутреннее спокойствие, которое она годами выстраивала, рушилось, словно карточный домик.

Не зная, как начать, Женя неловко изобразила реверанс, отчего подол её длинного платья неуклюже зацепился за ногу. Стараясь удержать равновесие, она поспешно выпрямилась и почти сразу заговорила, стараясь не смотреть на Луриэнна, чей взгляд внезапно показался ей слишком проницательным.

— Простите, — выпалила она. — Я, наверное... как-то не так попала сюда. Или, может быть, вы меня с кем-то перепутали. Меня зовут Евгения, Женя, — добавила она торопливо, будто это как-то могло всё исправить. — Я не знаю, кто такая эта ваша Инрион, но, если честно, всё это начинает пугать. Если это какой-то розыгрыш... — она нервно провела рукой по золотистым локонам, которые внезапно показались ей чужими, — то он совсем не смешной. А если это вообще пранк, то я потом год у психолога проведу, чтобы прийти в себя!

Женя осеклась, заметив, что Луриэнн смотрит на неё с таинственной улыбкой, которая будто читала её мысли и наслаждалась каждым её растерянным словом. Его тёмные глаза сверкнули, и он сложил руки на груди, словно намереваясь терпеливо дождаться, пока она сама разберётся в том, что происходит.

— Вы закончили? — мягко спросил он, и в его голосе было не то чтобы насмешка, но скорее лёгкий налёт веселья.

Женя нахмурилась, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией.

— Это серьёзно! — выпалила она. — Где я? Как я сюда попала? Что всё это значит?

Луриэнн медленно шагнул к ней, и его высокая фигура будто заполнила собой всё пространство комнаты. Женя невольно отступила на полшага назад, хотя он и не делал ничего угрожающего.

— Инрион, — произнёс он, выделяя это имя с такой нежностью, что Женя невольно задержала дыхание. — Вы действительно считаете, что я могу вас с кем-то перепутать?

Его слова повисли в воздухе, и Женя замерла, не зная, как ответить.

Луриэнн прошёлся по комнате с грацией хищника, каждый его шаг был полон достоинства и уверенности. Женя невольно следила за его движениями, словно зачарованная, и даже не заметила, как сжала в руках край своего платья. Он остановился у окна, залитого мягким утренним светом, и выглянул наружу.

— Полагаю, мне стоит объясниться, — вдруг произнёс он, не поворачивая головы.

Евгения сглотнула, чувствуя, как у неё пересохло в горле.

— Да, Ваше Высочество, — едва слышно проговорила она, сама удивляясь тому, как странно это звучит.

Луриэнн тихо хмыкнул, и уголок его губ дрогнул в лёгкой усмешке.

— Вы быстро учитесь, Инрион, — сказал он, наконец обернувшись. Его взгляд был мягким, но в нём читалась какая-то непостижимая сила, от которой Жене стало не по себе.

Он снова неспешно начал говорить, как будто рассказывая давнюю легенду, которую знал только он:

— У миров бывают свои договорённости. Иногда, в определённые дни и часы, реальности пересекаются. Это редкое явление, но оно может менять судьбы. Я искал невесту, а вы... — он сделал паузу, пристально глядя на Женю, — а чего искали вы?

Глава 8

Женя некоторое время стояла посреди комнаты, словно в оцепенении. В голове бурлили мысли, а сердце гулко билось в груди. Всё происходящее казалось сюрреалистичным сном, из которого она вот-вот проснётся, но прохлада каменного пола под босыми ногами говорила об обратном.

Внезапно раздался осторожный стук в дверь, и Женя вздрогнула, инстинктивно обернувшись.

— Войдите, — неуверенно произнесла она, хотя голос звучал слабее, чем ей хотелось бы.

Дверь мягко открылась, и в комнату вошла та самая эльфийка, которую Женя уже видела ранее. Она склонилась в низком поклоне, её движение было столь грациозным, что Женя почувствовала себя неловко.

— Госпожа Инрион, — начала служанка с мягкой улыбкой, поднимая глаза, — я готова помочь вам принять ванну и после сопроводить на завтрак.

Женя на секунду задумалась. Даже в этом новом теле она ощущала усталость и странное напряжение. Тёплая ванна действительно звучала привлекательно. Но она всё ещё хотела понять, что происходит вокруг.

— Как вас зовут? — осторожно спросила она, желая хоть немного сгладить свою неуклюжесть и установить контакт.

Служанка слегка улыбнулась, её голос был мелодичным и приятным:

— Меня зовут Орли, госпожа.

Женя кивнула.

— Хорошо, Орли. Тогда… покажите мне ванную.

Служанка с готовностью повела Женю через массивную дубовую дверь, которая вела в примыкающую к покоям комнату. Женя невольно ахнула, увидев просторное помещение, которое скорее напоминало банный комплекс. Огромная мраморная ванна занимала центральное место, окружённая изысканными резными колоннами. В одном углу находилась сауна с деревянными лавками, в другом — небольшой спа-уголок с полками, уставленными флаконами и баночками с эликсирами, маслами и ароматическими травами.

Орли, заметив реакцию Жени, тепло улыбнулась и жестом предложила подойти ближе.

— Я приготовлю воду и всё необходимое для купания, госпожа. Это поможет вам расслабиться.

Женя, ещё немного оглушённая всей этой роскошью, кивнула и села на небольшой мягкий пуфик у края ванны, пока Орли ловко разливала масла в воду, которая моментально наполнилась приятным ароматом лаванды и чего-то незнакомого, но невероятно успокаивающего.

— Это… шикарно, — пробормотала Женя, чувствуя, как её напряжение постепенно отступает.

Орли слегка поклонилась.

— Всё для вашего комфорта, госпожа Инрион. Позвольте мне помочь вам расслабиться и подготовиться к важному дню.

Женя поняла, что вопросов в её голове становилось всё больше, но, возможно, ответы начнут приходить после того, как она почувствует себя немного лучше.

Женя медленно погрузилась в тёплую воду, чувствуя, как горячий воздух окутывает её, расслабляя каждую мышцу. Лепестки ароматных цветов мягко касались её кожи, а благоухание наполняло лёгкие и будто очищало от всего негатива. Женя закрыла глаза, чувствуя себя впервые за долгое время... спокойной.

Она мысленно вернулась к своим детям. Как давно они уехали? Сначала Аня, поступившая в медицинский институт, потом Пашка, который рванул в другой город за мечтой стать программистом. Женя гордилась ими, но как же больно было видеть пустой дом, когда они разъехались. Она так и не привыкла к этой тишине.

А потом Ваня. Она даже не могла произнести его имя без горечи. Ещё вчера он, её муж, её спутник жизни, с которым они прошли через столько всего, зажимал в прихожей их квартиры молодое, упругое тело. Она видела это своими глазами, и это зрелище было словно нож в сердце.

Но сейчас, глядя на свои идеально гладкие, стройные ноги, Женя невольно улыбнулась. Её кожа была безупречной, словно фарфоровой, а каждое движение вызывало восторг от того, насколько её тело моложе, энергичнее и сильнее.

«Вот он, мой второй шанс,» — подумала она, слегка поправляя длинные золотистые локоны, струящиеся по плечам.

Её улыбка стала шире. Она больше не та уставшая женщина, которая годами терпела, которая слишком боялась перемен. Здесь, в этом новом мире, в этом новом теле, у неё была возможность начать всё с чистого листа.

Орли, сидевшая неподалёку, внимательно наблюдала за госпожой Инрион, но, заметив её улыбку, позволила себе слегка расслабиться.

— Госпожа, вы выглядите... счастливой, — мягко заметила служанка.

Женя обернулась к Орли и, осознав, что та говорит правду, кивнула.

— Знаешь, Орли, — задумчиво произнесла она, — возможно, мне действительно нужен был этот... новый старт.

Орли загадочно улыбнулась, будто уже знала нечто, что Женя пока только начинала осознавать.

— Иногда судьба даёт нам то, чего мы сами боимся пожелать, госпожа.

Женя кивнула, снова погружаясь в мысли. Её жизнь теперь казалась одной большой загадкой, но впервые за долгое время она чувствовала волнение и радость от того, что ждёт впереди.

— Госпожа, накрыть завтрак в общем зале или же... — начала Орли, но не успела договорить, как Женя, не раздумывая, перебила:

— В покоях, пожалуйста.

Орли мгновенно склонилась в поклоне, не выражая ни малейшего удивления или недовольства.