Няня для дочери тирана. Стань моей мамой

Глава 1

НЯНЯ ДЛЯ ДОЧЕРИ ТИРАНА

ВАЛЕРИЯ ДАЛЬ

— Слушаю, — отвечает на звонок Екатерина Владимировна и сразу же бросает взгляд на меня. — Да, я вас поняла. Передам.

Ничего хорошего мне этот звонок не сулит — чувствую пятой точкой. Не зря же наша главная на меня так таращится, пока разговаривает. Повесив трубку, она выдерживает драматическую паузу, но все ещё сверлит меня взглядом, поджав губы.

— Что-то не так? — спрашиваю я.

— Софья, вас вызывает Геннадий Ильич, — слишком уж грозно произносит женщина. — Прямо сейчас!

— Так почему вы столько времени молчали? — пожимаю плечами, не понимая, чем я ей не угодила.

Может, она сама имела виды на директора, хотя я ни капельки — после развода у меня и аллергия на мужчин в костюмах. А может, у начальницы климакс начался. В любом случае ее поведение нельзя трактовать как адекватное. Я ей не нравлюсь — это факт.

Уверенно направляюсь в кабинет директора, зная, что грехов за мной нет. Сомневаюсь, что меня собираются премировать, скорее настраиваюсь на выговор. За что — непонятно.

— Геннадий Ильич, можно? — заглядываю, постучав.

— Проходите, Софья Антоновна, — приглашает меня. — Вы можете объяснить мне это?

Передо мной появляется отчёт, по которому я пробегаю глазами. И сразу же вижу недочёты.

— Вам не кажется, что надо спрашивать с Екатерины Владимировны? — не понимаю я. — Она все проверяет и отправляет вам.

— Но подписано же вашей рукой, — стучит Геннадий Ильич по документу.

Чувствую подставу. Не знаю, какие схемы они тут проворачивают, но свалить все на меня не получится. Не люблю кичиться знакомствами, но сейчас самое время. Дуру из меня делать не надо.

— Подписано мной, завизировано начальницей, — ставлю палец тоже на бумагу рядом с пальцем директора. — И ещё, — усмехаюсь, поняв, что на меня хотят повесить, — я достаточно проработала в этой сфере, все документы сохраняю себе дополнительно. Хотите посмотреть? Разница вполне ощутимая. Может, Екатерина Владимировна нас просветит?

— Она работает здесь десять лет, — хмурится Геннадий Ильич. — А вы сюда только пришли. Как думаете, к кому у меня будут вопросы?

— А как думаете, что будет, если я попрошу Полянского в этом разобраться? — ухмыльнувшись, спрашиваю я, уже достав из принтера лист чистой бумаги.

Уверена, директор слышал фамилию Славы. Не хотела говорить о нем, но тут дело явно попахивает уголовным. А мне это не надо. Бухгалтеру, пусть и оправданному, пути закрыты везде. Это почти как юрист с судимостью.

— Полянский? — переспрашивает Геннадий Ильич. — Услышала фамилию и решила прикрыться?

Оказывается, мы уже перешли на «ты». Или это шеф от стресса? Да плевать. Пусть катится со своей работой и своими махинациями к черту. Может, под настроение и направлю сюда кого , а сейчас хочу выползти из этого гадюшника и вдохнуть поглубже. Весна же на улице, пора чего-то нового, пора перемен.

— Это муж моей подруги, — дарю директору обворожительную улыбку, начиная писать заявление. — И в вашей богадельне я больше ни на секунду не задержусь. Катитесь, Геннадий Ильич, со своими махинациями в самое пекло. И не смейте даже намекать на отработку. Да, ещё, — смотрю прямо в глаза ему, — ждите проверку. Вы не на ту напали.

— Софья Антоновна, — кажется, идти собирается на попятную, — вы не поняли…

— Да все я поняла, — перебиваю. — Адьес, — машу на прощание ручкой. Считаю, что на этом наше сотрудничество закончено.

А казалось, что приличное место, когда я сюда устраивалась. Ничего, все у меня будет хорошо. У Аньки бизнес развивается, теперь я ей буду помогать не в свободное время, а постоянно. А Слава натравит на эту шарашкину контору… кого-нибудь да натравит.

Екатерина Владимировна встречает меня оскалом, когда я возвращаюсь в кабинет, но эта гримаса тут же слетает с ее лица, когда она видит мою улыбку.

— Несчастливо вам оставаться, — собрав вещи и в полном молчании покидаю это место, дарю воздушный поцелуй начальнице.

Все, в новую жизнь. Но для начала хочу мороженое и часок отдыха. Фруктовый лёд покупаю в ближайшем магазине и иду в парк. Хорошо так… Давно я не сидела просто на лавочке и не наслаждалась жизнью. Но надо же снова начинать? Так что мешает сделать это прямо сейчас?

Блаженно щурясь, ем мороженое, изредка бросая взгляды на проходящих мимо людей.

А вокруг столько всего интересного, но я потерялась в ритме работы. Работа-дом-работа — и так по кругу. Эх, жаль, что фруктового льда так мало. С сожалением выбросив обёртку, поднимаюсь, решив прогуляться. Если уж получать удовольствие, то по полной программе.

Сегодня больше ничего. Сегодня только релакс. Мороженое, прогулка по парку — что может быть лучше?

— Да прекрати! — когда я почти достигаю дзена, меня оглушает высокий женский голос.

— Ты злая! Злая! — тут же подключается детский, и я невольно оборачиваюсь.

Красивая девочка, пусть и дует губки. Я улыбаюсь, глядя на нее. Может, со стороны и странно выглядит, что стоит какая-то тетка и пялится на ребенка. А я решила, что сегодня мне на все плевать.

— Ещё раз скажешь отцу... — женщина угрожающе тычет пальцем в лицо девочки лет пяти. — Клянусь, я тебя оставлю где-нибудь в неизвестном переулке и уеду. Посмотрим, найдет ли тебя твой папаша!

Стою как вкопанная посреди парка и наблюдаю за незнакомыми людьми. Это сейчас серьезно прозвучало?

Твой папаша…

Оставлю…

Я уже не могу молчать, хоть и понимаю, что вмешиваться неправильно. Не мое это дело. А лучше сразу, наверное, звонить в соответствующие органы.

— Ты меня ударила! Оставила одну, а сама... — не успевает договорить малышка, как получает удар прямо по губам. — Ах! Отпусти меня! Папа вот-вот приедет, и я все доложу! — пытается вырваться, но тщетно.

У меня сердце кровью начинает обливаться. Сама не понимаю, что за порыв, но…

Глава 2

Какой, однако, у меня сегодня насыщенный день. И все угрожают правоохранительными органами. Только начала дзен ловить, почти отдалась в объятия релакса… И тут нате вам, Софья Антоновна, получите и распишитесь.

Сначала директор, теперь этот мужик с убийственным взглядом и хмурой физиономией. А по этой дамочке, которая меня вообще обвиняет черт пойми в чем, вообще психушка плачет. Это же надо было такое придумать.

— Так, — призываю всех успокоиться. — Давайте обсудим ситуацию.

— С полицией обсудишь! — дамочка явно приготовила очередную чушь.

Может, у меня на лбу кто написал «полная дура» или что-то в этом роде? Иначе я не могу объяснить, почему сегодня из меня все пытаются сделать идиотку.

— Папа! — девочка, все ещё держась около меня, смотрит на мужчину. — Она меня била, — и тыкает пальчиком в женщину.

— Машенька, ну что ты такое говоришь? — начинает кудахтать, как я уже поняла, няня. — Зачем ты папу обманываешь?

— Стоп! — ещё ближе подходит к нам мужчина, и дамочка будто меньше ростом становится рядом с ним.

Признаться, и мне немного становится не по себе. Его раздражение вперемешку с каким-то давлением, исходящим волнами, почти физически ощущается.

— Михаил Дмитриевич… — лепечет нянька.

— Рот не открывать, пока я не разрешил, — отмахивается он от нее, а я округляю глаза от изумления.

Ничего себе… Такое впечатление, что эта женщина к нему в рабство попала, а не на работу устроилась. Нет, мне ее ни в коем случае не жаль. Стоит только вспомнить, как она ударила девочку по губам, как угрожала ей.

— Папа, — малышка наконец делает шаг к отцу, а он опускается перед ней на корточки и внимательно слушает. — Она плохая, — снова пальчик указывает на няньку. — Била меня по губам и сказала, что оставит там, где ты меня не найдешь. А вот эта тетя мне хотела помочь, — теперь девочка смотрит на меня.

Мужчина резко поднимается, и я даже отступаю на шаг. Он зол. Нет, не так. Он просто в ярости. Мне на секунду кажется, что он сейчас одним лёгким движением скрутит няньке шею.

— Не боишься, что я тебя закопаю там, где не найдут? — тихий голос в паре с этими словами заставляет мурашкам бежать по позвоночнику.

И ведь это даже не мне адресовано. А все равно ежусь. Дамочка так вообще то бледнеет, то зеленеет. И ведь это не просто угроза. Чувствую, что может воплотить свою кровожадную фантазию в жизнь.

— Михаил Дмитриевич, — выдавливает она из себя наверняка очередную ложь, — у Машули стресс, она все перепутала.

— Она врёт! — уверенно говорит девочка и даже притопывает ногой.

Да, на ребенка в стрессе она совсем не похожа. Зато теперь я вижу явное сходство с отцом. Пусть не во внешности, но в характере точно. Злится она так же, как и этот Михаил Дмитриевич.

— Послушайте, — вступаю я в разговор, — девочка говорит правду. Не знаю, где вы нашли вот эту… няню, но ей бы у психиатра провериться, прежде чем работать с детьми.

Наверное, я зря так резко, но слушать, как она пытается оправдаться, уже сил больше нет.

В подтверждение моих слов Маша спокойно возвращается ко мне и вкладывает свою ладошку в мою. По инерции сжимаю, хотя пора бы уже откланяться, пожелав скорейшего разрешения конфликта.

— Чтобы я тебя больше не видел, поняла? — Михаил Дмитриевич принимает верное решение, потому что членовредительство все же уголовно наказуемо. — Ты даже общественные туалеты мыть не устроишься, это я тебе обещаю.

И снова нутром понимаю, что это не пустая угроза. Не знаю, кто этот человек, но не похож на того, кто бросает слова на ветер.

Няньку будто ветром сдувает, а девочка поднимает на меня взгляд и… нет, она не спрашивает, она уверенно говорит, будто это уже решено:

— Теперь ты будешь моей няней.

Я даже теряю дар речи на секунду, а потом смотрю на Михаила Дмитриевича, который, кажется, не собирается мне помогать выпутаться из сложившейся ситуации.

— Машенька, — ласково отвечаю, — я не няня, я бухгалтер, но мы с тобой можем дружить.

А вот это я зачем ляпнула? Какая дружба? Да и забудет она меня скоро. Появятся новые люди рядом, и я сотрусь из памяти.

Девочка прищуривается, задумываясь. И тут наконец ее отец, молча наблюдавший за нами, решает включиться. Только совсем не так, как я рассчитывала.

— Я хорошо плачу, — сообщает мне так, словно я на собеседование к нему пришла.

Нет, ну это ни в какие ворота. Он привык, что всех можно купить? Или как это понимать?

— Как тебя зовут? — спрашивает малышка, тряся мою руку, пока я хлопаю глазами, глядя на этого напыщенного… Даже слов нет!

Теперь точно пора откланяться. Хотела помочь ребенку, а меня в итоге купить в няни хотят.

— Зовут меня Софья Антоновна, — представляюсь именно так, стараясь увеличить дистанцию между нами.

Интересно, он и дочь приучает жить так же? Хочешь вот эту тетю? Да пожалуйста!

— Вы дадите показания? — переводит тему Михаил Дмитриевич. — Думаю, что не стоит оставлять безнаказанной уже бывшую няню.

Так, вроде разговор про покупку моей скромной персоны окончен. Слава богу!

— Конечно, — тут я соглашаюсь сразу.

Да уж, вселенная сегодня постаралась меня удивить, и ей это удалось. Если бы я не ушла с работы, хлопнув дверью, не решила съесть мороженое в парке на лавочке, то не ввязалась бы во все это. Но в таком случае неизвестно, не исполнила бы нянька свои угрозы. Однако теперь мне придется общаться с полицией и, скорее всего, давать показания в суде.

— Тогда оставьте мне свой номер телефона, — произносит мужчина.

А вот это мне делать почему-то не хочется. Но как иначе тогда он меня найдет? Ладно, не с ним же я буду общаться, а с представителями органов. Тем более я бы тоже не оставила все так, а то больно легко отделалась дамочка.

Диктую цифры, которые он забивает в свой смартфон, и думаю, что пора прощаться. Только вот Маша до сих пор крепко держит меня за руку.

Глава 3

Лихорадочно придумываю какие-нибудь срочные дела. Было бы ещё лучше, если бы мне сейчас позвонили, а то так и хочется сдаться под детским взглядом. Но ведь от ужина ничего не будет? Не съест же меня Михаил Дмитриевич вместо стейка или ризотто.

— Вон там пицца, — показывает Маша на заведение через дорогу. — Пап, давай пиццу.

Мужчина едва заметно морщится. Видимо, это место ему не по статусу, а может, знаменитое итальянское блюдо вызывает у него такие эмоции.

— Ты же знаешь, что самую вкусную пиццу готовит Люда, — отвечает Михаил Дмитриевич. — А здесь и отравиться можно.

— Тогда пригласим Софью Антоновну к нам в гости, — со всей своей детской непосредственностью предлагает малышка.

Так, стоп! Ни в какие гости я точно не поеду, и мне не нравится, что без моего согласия за меня уже что-то решают. Интересно, а как отреагировала бы жена Михаила Дмитриевича, если бы я согласилась? Непроизвольно мой взгляд скользит по его правой руке. На среднем пальце золотая печатка, а вот обручального кольца нет. Но есть какая-то Люда, которая готовит им лучшую пиццу. Хотя не удивлюсь, если у этого мужчины личная повариха.

— Машенька, — обращаюсь к девочке, — я не могу. У меня дела.

— Какие? — сразу же прилетает вопрос.

А Михаил Дмитриевич снова только наблюдает за нами, предоставив первенство в ведении переговоров дочери.

— Важные, — отвечаю, не придумав ни одной причины.

Вижу, как энтузиазм на лице Маши сменяется едва ли не вселенской скорбью. Это замечаю не только я.

— Пиццерия так пиццерия, — соглашается мужчина, сердце которого, видимо, может растопить только печаль его ребенка. — Софья, вы не против?

Неужели даже поинтересовался? Только отчество почему-то отбросил. Маша снова будто расцветает и с надеждой смотрит на меня.

— Хорошо, — все же сдаюсь.

Мы идём из парка к пиццерии, и при этом малышка не отпускает мою руку ни на минуту, словно боится, что я куда-то убегу.

Кстати, заведение вполне приличное. Столы чистые, диванчики, даже детская зона, куда начинает с интересом посматривать Маша, но от меня не отходит. Выбирает себе пиццу по картинке, а мы с Михаилом Дмитриевичем ограничиваемся кофе.

— Иди поиграй, если хочешь, — киваю я в сторону детской комнаты, не в силах уже смотреть на терзания ребенка.

— А ты не уйдешь? — с сомнением спрашивает Маша.

— Обещаю, — улыбаюсь, и когда девочка убегает, замечаю, что ее отец, не стесняясь, меня рассматривает. — Что-то не так? — интересуюсь у него.

— Да вот думаю, чем вы ей так понравились, — делится он со мной своими мыслями. — Наверное, тем, что заступились за нее. Всё-таки базовую потребность в защите никто не отменял, тем более она нужна детям, которые только познают или осознают этот мир.

Вот это он завернул так завернул! Я вот вроде не дура, хоть ее и пытались из меня сделать дважды за сегодня, а вот так бы не смогла.

— Дети очень чувствительны, — говорю единственное, что приходит в голову после такого впечатляющего экскурса в детскую психологию.

— Так вам работа не нужна? — снова заводит Михаил Дмитриевич эту тему. — Поверьте, за радость дочери я плачу действительно много. Тем более вы сразу ей понравились.

— За радость не платить надо, а доставлять ее, — снова чувствую накатывающее раздражение. — Может, если бы вы меньше думали о деньгах, то не пришлось бы платить постороннему человеку, как вы сказали, за радость. Проведите вечер с дочерью, а не зарабатывая, поговорите с ней. Тогда больше и не повторится таких ситуаций, как произошла сегодня.

Да, Сонька… Отчитала незнакомого мужчину, ещё и в плане воспитания детей, хотя у самой опыт общения с ними практически нулевой.

— Однако… — замечает мужчина, но взгляд его становится тяжёлым, он меня почти придавливает к дивану.

Наверняка он не привык, что с ним кто-то разговаривает подобным тоном. Первая отвожу глаза и наблюдаю за проезжающими машинами.

Да как он может так смотреть? Может, учился у какого гипнотизёра? Но на дочь он смотрит по-другому, это и видно, и чувствуется. А мне сейчас досталась вся гамма негатива через этот пронзительный взгляд, от которого скоро лицо покраснеет, как от ожогов.

— Я всего лишь спросил у вас о работе, — в голосе ни капли злости или раздражения, быстро умеет справляться с эмоциями, хотя взгляд его выражает все невысказанное.

— Нет, мне не нужна работа, Михаил Дмитриевич, — не поворачиваясь к нему, тихо произношу.

— Можно просто Михаил, — успевает сказать он, когда к нам подходит официантка и сразу же за ней прибегает Маша.

Запах у пиццы приятный, и я понимаю, что даже не обедала сегодня. Фруктовый лёд не считается. Поэтому надо будет заехать к Аньке, где меня точно вкусно накормят. А поесть, тем более после такого насыщенного событиями дня я люблю. У меня от вкусной еды нервные клетки восстанавливаются.

Только вот Маша не спешит разделываться с пиццей. Больше болтает, чем ест. И я, и Михаил Дмитриевич, то есть просто Михаил, понимаем, что девочка тянет время.

— Папа, ты же позвонишь Софье… Антоновне, — вспоминает мое отчество. — Мы же ещё встретимся? Ты мне нравишься, — бесхитростно выдает.

Только папе твоему после своей тирады я, кажется, не нравлюсь. Малышка она хорошая, ничего не могу сказать, но не стоит ей ко мне привязываться. Поэтому зачем нам новая встреча?

Да и не хочется мне больше сидеть как на иголках под давлением этого прожигающего насквозь взгляда. Ничего, найдет Михаил ей новую няню, на этот раз, уверена, будет осторожен. Хотя вообще не понимаю, как такой человек не проверил старую, не замечал отношения к дочери. Не на пустом же месте та дамочка бросалась такими угрозами. Странно, что не уследил.

— Я скоро уезжаю, — лгу ребенку который раз за день, отчего чувствую себя неуютно, но так будет лучше. — Надолго.

— Мария, — строго произносит Михаил, увидев в глазах дочери опять печаль. — Не все происходит так, как мы хотим. У людей есть свои планы, своя жизнь. И она не может крутиться вокруг тебя.

Глава 4

Вот прямо такой он страшный и ужасный? — недоверчиво спрашивает Анька. — Наверняка ты опять преувеличиваешь.

— Да вот те крест, — даже подпрыгиваю на стуле от возмущения. — Ты бы видела, как он смотрит. Мороз по коже, — передёргиваю плечами, как будто Михаил вот прямо в эту минуту рядом с нами. — Глазищами своими сверлит, что даже внутренности скручивает. Мне казалось, он эту няньку в цемент и на дно реки.

— Скажешь тоже, — фыркает подруга. — Криминальных сериалов пересмотрела? Цемент и лес как раз тот шаблон для подобного. Так а глазищи-то симпатичные? — подмигивает Аня.

Это она на что намекает? Но невольно задумываюсь. Михаил Дмитриевич вполне симпатичный мужчина. Как говорят про таких, интересный. Ага, если бы не его взгляд, от которого хочется провалиться в пекло, там и то на сковородке приятнее будет.

— Обычные глазищи, — отвечаю я.

Вот зачем только начала задумываться об этом? Теперь мне этот взгляд наверняка в кошмарах будет сниться.

Я уже немного отошла от своих приключений. Тем более Аня сказала, что поговорит со Славой. У него точно есть знакомые, которые смогут найти управу на моего бывшего начальника. Маленькая, но уже победа. А потому что нечего… Придет на мое место менее опытная и внимательная сотрудница, и будет ей сюрприз в виде статьи. Причем не в трудовую книжку, а уголовная.

Да и когда поделишься с кем-то, как вот я с подругой, все кажется уже и не такой глобальной проблемой.

— Ладно, Анюта, — поднимаюсь, забирая стопку накладных и других документов. — Жди отчёт. Будем сводить дебет с кредитом, — грустно улыбаюсь.

Хоть какая-то работа, точнее, занятие — не хватало ещё с подруги деньги брать. А вот основную работу надо искать. Ничего, бухгалтерия есть везде, значит, где-то ждёт меня и мое место.

— Не торопись, — говорит Анька, — налоговая ещё не поджимает.

— А потом в один момент как подожмут, — подхватываю я. — Ребята там те ещё сидят, с ними шутки плохи.

Судя по всему, как и с Михаилом Дмитриевичем. Тьфу, дался он мне. К ночи вспоминала, а не надо было, как и черта не поминают в темное время суток. Отличная ассоциация, Софья Антоновна. Откуда только такое в голову взбрело?

Дома занимаюсь документами Ани, свожу таблицу. В принципе, объем небольшой, но в нашем деле главное — точность и внимательность. В одной цифре ошибёшься — и все. Придется переделывать заново. Завтра утром ещё раз гляну свежим взглядом, чтобы наверняка. А сейчас можно присмотреть и парочку вакансий.

Так, опыт… Этого у меня хватает. Работа с программой… Эту я знаю, все по стандарту. А может, вообще пойти на зарплаты? Дел, конечно, два раза в месяц по горло, но справлюсь. Дети у меня дома не плачут, муж не стучит ложкой по столу. Хотя с моим кулинарным талантом… Бывший муж сам готовил или мы покупали что-то в кулинарии. Благо, сейчас можно не заморачиваться и не стоять у плиты по несколько часов, если, конечно, это не в радость, как Аньке.

Слышу, телефон надрывается. Опускаю взгляд в угол экрана ноутбука и удивляюсь, кому я могла понадобиться в такое время. Иду в прихожую за аппаратом, и он как раз перестает играть весёленький мотив. Но через пару секунд сумка, в которой я роюсь, снова начинает вибрировать, а мелодия, надеюсь, не будит мою соседку.

Номер незнакомый, ещё и в такое время. Обычно подобные звонки не приносят хорошие новости.

— Слушаю, — отвечаю, прижав смартфон к плечу щекой.

— Доброй ночи, Софья. Надеюсь, я вас не разбудил, — доносится до меня мужской голос. — Это Михаил.

Да узнала я его, поэтому и дар речи потеряла, застыв посреди квартиры от неожиданности. Сомневаюсь, что в такое время мне надо ехать и общаться с полицией по поводу дневного инцидента.

— Доброй, — спохватываюсь, поняв, что слишком долго молчу.

— Я понимаю, что звонок поздний, прошу за это прощения, — деловым тоном начинает объясняться Михаил, а я только мысленно хмыкаю, удивляясь, что он умеет извиняться. — Если вы не можете говорить или заняты, то я сам попробую справиться…

— Много слов, — перебиваю, мне до вежливости, в отличие от Михаила, сейчас очень далеко. — Дело в Маше? — догадываюсь я.

Это в принципе вполне логично. Не звонит же он мне, чтобы предложить выпить кофе или пригласить на свидание. Симпатия или даже интерес в его взгляде точно не читались.

— Да, — подтверждает Михаил. — Я целый вечер объяснял ей, она уже взрослая, должна была понять, но в этой ситуации упёрлась, как будто ей два года и папа не купил понравившуюся куклу.

И почему я себя сейчас чувствую именно этой куклой, которую не купили ребенку? А чувство так себе, не очень-то приятное. И если он не может найти общий язык с дочерью, то чем я могу помочь?

— Может быть, вы наконец-то перейдете к сути? — меня порядком начинают утомлять эти долгие речи.

Неужели нельзя проще объяснить ситуацию? Такое впечатление, что он ведёт переговоры, а не… Точно, я поняла, в чем дело. Он не привык, наверное, обращаться с просьбами. А что она последует, я уверена.

— Софья, вы можете приехать и поговорить с Марией? — вздыхает Михаил.

Да, нелегко ему далась эта фраза. Интересно, а если бы я спала сейчас рядом с мужем? И тут звонит мне какой-то мужчина и просит приехать к нему. Но он даже не спросил об этом. Видимо, у него не только личная повариха, но и собственная служба безопасности. Конечно, номер есть, пробить владельца и узнать всю подноготную как два пальца…

Но что я могу сказать девочке? Если я приеду, то не станет ли Михаил меня вызывать из-за каждого каприза дочери?

— Хорошо, — все равно соглашаюсь я и тут же жалею об этом.

Зачем, Соня? Зачем, черт возьми? Ну вот, опять к ночи поминаю нечистого. А он и объявился. Да что ж такое? Мне вот лично Михаил ничего плохого не сделал, а я его записала в жителя преисподней.

— Через двадцать минут за вами заедет машина, — оповещает меня и… отключается.

Хоть бы спасибо сказал, честное слово. В недоумении пялюсь на погасший экран, как будто он мне что-то сейчас пояснит.

Глава 5

Машина подъезжает как по расписанию. Останавливается около моего подъезда, и стекло со стороны водителя опускается. За рулём не сам Михаил. Ну да, личная повариха, личный водитель, личные ищейки.

— Здравствуйте, вы Софья? — спрашивает молодой человек и после моего кивка выходит, чтобы открыть мне заднюю дверь.

Вот это сервис! Я девушка простая, к подобному не привыкла. Да и привыкать не стоит. Это одноразовая акция.

Всю дорогу водитель спрашивает, нравится ли мне музыка, потише, погромче, не холодно ли мне, не жарко ли. Мне кажется, в первом классе самолёта не такие услужливые стюардессы. Сама не летала, не знаю, могу лишь предполагать.

Авто останавливается перед шлагбаумом на въезде в элитный жилой комплекс. Боже, может, надо было вечернее платье надеть? А то я тут такая в спортивном костюме, причем не самом новом. У водителя костюмчик и то поприличнее будет.

Да ладно, плевать. Если Михаил узнавал обо мне, то понимает, что я обычный бухгалтер, так что с носками от Луи Виттона придется повременить, пока не разбогатею.

Водитель снова открывает мне дверь и даже подаёт руку. Какой дрессированный парень. Интересно, Михаил сам в роли дрессировщика выступает, у него весь персонал такой вышколенный? Ни капли этому не удивлюсь.

Водитель провожает меня до самой двери, единственной на этаже. А так бывает? Боюсь даже представить размеры тех хором, которые за ней.

— Свободен на сегодня, Денис, — говорит Михаил водителю, открыв дверь. — Утром позвоню.

Эм… а я? Или это только доставить меня сюда приоритетно? А обратно, Софья, добирайся как хочешь. Ладно, мы сами с усами, такси никто не отменял.

Водитель кивает и идёт к лифту, а Михаил отступает, приглашая меня войти. Переступаю порог, и сразу открывается вид на огромную и дорого обставленную гостиную. У него ещё и двухэтажная квартира — замечаю лестницу. Михаил принимает мою ветровку, почти как норковую шубу, и определяет в шкаф-купе.

— Где Маша? — спрашиваю я, понимая, что наше молчание затягивается.

Признаться, от этого немного неловко становится, хоть я девушка и не из робких.

— Наверху, я провожу, — кивком указывает Михаил на лестницу, и я иду за ним.

Пусть сейчас он и не в костюме, но выглядит все равно впечатляюще. И вправду, не одежда красит человека.

По пути бросаю взгляд направо — там отгороженная неполной стеной кухня, тоже внушительных размеров.

Вообще никогда таких планировок не видела. Это же сколько чиновников надо было подкупить, чтобы одобрили подобный проект?

Поднявшись на второй этаж, мы попадаем в коридор с несколькими дверьми. Михаил открывает первую справа.

— Мария, ты где? — как меняется его интонация, когда он разговаривает с дочерью, а не со своими сотрудниками.

Как вспомню его слова, адресованные бывшей няньке, так оторопь берет.

— Маша, — зову я, не видя девочки в комнате.

— Софья Антоновна? — недоверчивый голос доносится со стороны кровати, а потом из-под нее появляется светленькая макушка. — Это правда ты?

— И зачем ты туда залезла? — усмехается Михаил. — В знак протеста, что я не хотел звонить?

Не хотел, но все же позвонил. Кажется, только один человек на всем белом свете может вертеть этим мужчиной. И то в меру.

— Ты теперь останешься с нами? — радостно спрашивает Машка, выбираясь полностью, и, подойдя, заглядывает мне в глаза.

Не ведись, Сонька, на этот умоляющий взгляд. Я приехала, чтобы прояснить ситуацию и больше подобные звонки не повторялись.

— Давайте все обсудим как взрослые люди, — может, чуть строже, чем хотела, произношу я. — Ты ведь, Маша, уже взрослая, должна меня понять.

Малышка грустнеет и идёт к кровати. Садится на нее, опустив голову, и тяжело вздыхает.

— Мария, я предупреждал, но ты мне не верила, — Михаил устраивается рядом с дочерью и гладит ее по спине. — Разве я обманывал тебя когда-то? — спрашивает, и малышка качает головой. — Сейчас Софья… Антоновна тебе повторит то же самое.

Не знаю, что он говорил до этого, могу только предположить. Но думаю, что здесь наши мысли совпадают.

— Ты не останешься, — печально констатирует Маша.

— Ты же должна понимать, что у меня есть работа, — осекаюсь, заметив, как Михаил вздергивает бровь на этих словах. — Я не могу приезжать каждый раз, когда ты капризничаешь. У тебя скоро появится новая няня, хорошая, и вы обязательно подружитесь.

— А сегодня почитаешь мне? — снова спрашивает с надеждой. — Только сегодня, — и так невинно хлопает глазками.

Михаил кивает, как будто даёт разрешение. Вот же… Ладно, высокомерные замашки его меня не должны волновать.

— Только сегодня и недолго, — соглашаюсь я. — Время уже сколько, все спят.

Маша шустро забирается под одеяло, я сажусь в кресло и беру с прикроватной тумбочки книгу.

— Я буду внизу, — сообщает мне Михаил и выходит из комнаты.

Малышка засыпает быстро, всё-таки у нее день был почти такой же насыщенный, как и у меня.

— Ты на фею похожа, — бормочет, перед тем как засопеть.

Я только улыбаюсь. Феей меня никто не называл, только если ведьмой, да и то мнение тех субъектов меня ни капли не волновало.

Выключив свет, спускаюсь в гостиную. Михаил сидит на диване, перед ним на столике ноутбук, открытая папка.

— Нехорошо лгать, Софья, — едва ли не нравоучительно замечает он. — Вы сегодня уволились с работы.

— А вам какое дело? — не выдерживаю я, надеясь, что звукоизоляция здесь хорошая.

Что вообще этот сноб себе позволяет? И какого черта он лезет в мою жизнь? Пусть со своей разбирается.

— Мое предложение о работе все ещё в силе, — пожимает плечами.

А сейчас он мне одолжение, что ли, делает? До встречи с ним сама находила работу и сейчас найду.

— Вы всегда получаете что хотите? — этот вопрос Михаилу даже нравится, хотя тон мой оставляет желать лучшего.

Мужчина даже улыбается, оказывается, он и это умеет делать, а я думала, что ему эту функцию не добавили в заводские настройки.

Глава 6

Вот точно высокомерный сноб!

И толку стоять перед таким и распинаться? Зачем я вообще это делаю?

Да, импульсивная, эмоциональная я. Зато Михаил просто каменная глыба. Нет, каменная глыба, покрытая льдом. Даже бровью не повел — бесстрастный, на лице только лёгкая полуулыбка, даже полуухмылка.

Раздражает. Вот не знаю же человека, а раздражает. И ничего не могу с этим сделать.

— Кофе хотите? — обескураживает он меня своим вопросом и поднимается.

Теперь мне приходится поднять голову, чтобы смотреть на него, потому что… мы непозволительно близко. Я почти утыкаюсь носом ему в ключицу.

— Да, — отвечаю на автомате, даже словно кто-то другой соглашается, а не я.

Какой к черту кофе ночью? Я домой хочу, а не находиться и дальше в обществе этого человека.

— Прошу, — слежу за движением мужской руки с наверняка золотыми часами на запястье и, будто под гипнозом, иду в кухню.

Странно, что он сам становится к плите. Неужели даже знает, как ею пользоваться? Но движения уверенные, отточенные, я бы сказала. Сижу за большим столом и наблюдаю за Михаилом, вместо того чтобы отправиться восвояси и пить кофе на своей кухне.

— Вы спину мне прожжете своим взглядом, — усмехается этот мужчина с глазами на затылке.

Я ничего не отвечаю и взгляд не отвожу. Спина, конечно, не то чтобы красочная, но видно, что Михаил не только просиживает штаны в офисном кресле, но и про себя любимого не забывает, держит в форме. А вот правую руку выше локтя сзади украшает безобразный шрам, как будто хирург зашивал рану тупой иглой и в полевых условиях.

Странно, мне кажется, при современных технологиях и за деньги его можно было бы убрать или хотя бы сделать не таким заметным.

Что-то я так задумываюсь, что упускаю момент, когда вместо спины уже грудь, и продолжаю пялиться.

— Софья, ей-богу, я могу решить, что вы влюбились, — вырывает меня из задумчивости, произнося фразу с усмешкой.

— Может, я думаю, как у вас попросить номер вашего водителя. Мне больше такие парни нравятся, — нахожусь я с ответом.

Вот не хотела язвить — странная у меня реакция на каждое слово этого человека.

Михаил ставит передо мной чашку с ароматным кофе, и я делаю маленький глоток, поражаясь вкусу. Не понимаю. Странный, но мне нравится.

— Что вы туда добавили? — с подозрением спрашиваю, видя, что Михаил наблюдает.

— Соль, перец, — удивляюсь ответу. — В Марокко научили.

Естественно… А в Греции наверняка научили мариновать оливки, в Италии — готовить пасту, в Испании — паэлью, а в Чехии — кнедлики. Боже, откуда все эти названия в моей голове? Наверняка от Аньки слышала, вот и засело где-то на подкорке.

Ну, в любом случае лучше про кофе и Марокко, чем пререкаться и спорить. Насчёт тех тем, что мы поднимали недавно, у нас разные мнения. И никто никому ничего не докажет. Я упрямая, а Михаил вообще непробивной.

— Мне нравится, — киваю я, делая ещё один глоток.

— Правда? — и снова удивление. — Или вы просто не хотите меня обидеть и пьете через силу? Хотя нет, — отвечает сам на свой вопрос. — Вы бы точно не стали молчать, если бы вам не понравилось.

Это он сейчас намекает, что я много говорю? Вроде бы ничего особенного не сказал, а звучит как упрек. Или же я пытаюсь найти подвох в каждом его слове, потому что он меня раздражает. Хотя сейчас не особо. Сидим вот, кофе пьем, обмениваемся ничего не значащими почти вежливыми фразами.

Может, Михаил ответит и на не дающий мне покоя вопрос. Ладно, как говорится, за спрос…

— Скажите, зачем вы наводили справки обо мне? — стараюсь добавить непринуждённости в голос, но возмущение все же проскакивает.

— Мне стало любопытно, — даже не задумывается, сразу отвечает.

И все? Так и вертится на языке, что любопытство не порок, а большое свинство.

Любопытно ему стало. И ведь даже не отнекивался, хотя не дурак, понимает, что ни адрес не спросил, когда отправлял за мной машину, про увольнение тоже не я ему сказала. Но вряд ли он подумал, что мне может быть неприятно, что в моей биографии кто-то копается.

— Надеюсь, вы удовлетворили свое любопытство, — недовольно говорю, с сожалением глядя на почти пустую чашку.

И нет, сожаление никак не связано с тем, что мне придется вскоре избавиться от общества этого любопытного. Кофе-то действительно вкусный.

— Вполне, — совершенно спокойно кивает Михаил.

И вот ни капельки же не раскаивается, что влез в частную жизнь малознакомой женщины. Может, в ответку попросить Славу узнать об этом мужчине? Хотя на кой черт мне это надо? Ещё тратить свое и чужое время на него.

Да и я больше как-то привыкла общаться с людьми, пусть сами расскажут, что посчитают нужным, а не лезть к ним под одеяло. Только если я попробую сейчас объяснить свою позицию Михаилу, он наверняка снова усмехнется. Конечно, зачем же так заморачиваться, если можно дать отмашку и получить все, не опускаясь до общения с простыми смертными.

— Мне пора, — поднимаюсь я, и Михаил кивает.

— Я вас отвезу, — да он сама вежливость.

Стоп!

— Вы с ума сошли? — моему возмущению нет предела. — Машу одну оставите?

— Она не одна. Я попросил остаться Люду, она в соседней с Машей комнате, — даже пускается в пояснения, что удивительно. — Они хорошо ладят, да и Машка не просыпается среди ночи.

Не знаю, кто такая Люда, только помню, что готовит отменную пиццу. Так что, скорее всего, я не ошиблась, она здесь на кухне хозяйничает.

— Так если они хорошо ладят, — начинаю, когда мы с Михаилом оказываемся в лифте и чувствую я себя с ним в запертой кабине так себе, — то почему бы ваша Люда не стала няней для Маши?

— Это невозможно по ряду причин, — короткий и непонятный ответ.

Ну что ж, это вообще не мое дело, я всего лишь озвучила свою мысль, которая мне показалась вполне логичной. И, видимо, лимит развернутых ответов на сегодня закончился. Опять отделался размытой фразой, которая ничего не объясняет.

Глава 7

— Вы о чем-то хотите спросить? — Михаил открывает мне дверь и, бросив на меня взгляд, кажется, моментом понимает, о чем я думаю.

Может, я бы и хотела, но не факт, что услышу вразумительный ответ. Манера Михаила виртуозно ускользать только заставит меня снова язвить.

— Нет, — качаю головой и ныряю в салон.

По дороге мы молчим, я смотрю на ночной город и удивляюсь странному повороту судьбы в который раз за сутки. Жила девочка Соня, ходила на работу, проводила иногда время с друзьями — самая обычная жизнь. И тут решила прогуляться Соня в парке, в итоге познакомилась с очень загадочным Михаилом и его дочкой Машей. И ведь на первый взгляд он ей таковым не показался. Богатей с замашками хозяина жизни и явным нарциссизмом, но… А в чем, собственно, это «но»?

В том, что он ездит сам на простой машине? Для него простой, я-то себе на такую все равно не накоплю.

В том, что сам варит кофе? Ну это не так сложно.

Иди, может быть, в том, что отвечает так, как будто пытается поддерживать вокруг себя этот флер загадочности? Так наверняка человек собаку съел на переговорах, вот у него и развилась профессиональная деформация.

— Софья, мы приехали, — от голоса Михаила краснеют, кажется, кончики ушей, как будто меня застукали за чем-то неприличным.

Ну, мысли он наверняка читать не умеет, так что просто совпадение. Не мог же знать, что я о нем думаю, мы просто подъехали к моему дому.

— Спасибо, — вежливо отвечаю и, выходя из машины, слышу в спину:

— Был рад помочь.

Ну, не сказать, что Михаил светился от радости, озаряя своим ликом салон авто. Да что я придираюсь вообще к его словам? Обычная, самая банальная фраза в ответ на благодарность.

— Так, — шепчу сама себе под нос, доставая ключи, — все мысли оставляй за дверью, Соня.

Старательно так и делаю, но почему-то утром просыпаюсь с мыслью: как там Машка?

Не думать, Софья Антоновна, не думать. Занимаю себя работой. Проверяю ещё раз вчерашний отчёт, сохраняю и отправляю Ане на почту. Хочу снова посмотреть вакансии или позвонить по тем, которые вчера отметила, но в последний момент решаю, что заслужила маленький отпуск.

И стоит об этом подумать, как… Звук входящего сообщения, бросаю взгляд на экран телефона и хочу протереть глаза. Может, у меня галлюцинации начались из-за того, что не выспалась? Открываю СМС из банка полностью и гипнотизирую его минут пять. Никуда не исчезает. Да тут не на маленький отпуск хватит, можно пару месяцев лежать на диване. Только откуда? Возможно, это какая-то ошибка.

Или же?..

Злость ударяет в голову и, я свернув сообщения, звоню по номеру, который последний в журнале вызовов.

— Слушаю, — раздается в трубке деловой голос Михаила.

Действовала я импульсивно, в голове много нецензурных выражений.

— Да вы!.. Да это что за выходки?.. — удается выдавить из себя только что-то бессвязное.

— Может быть, если вы мне точнее объясните, то я смогу ответить на ваш вопрос, — не меняя тон, говорит этот сноб, как будто ничего не понимает.

— Заберите свои деньги! — чувствую, что уже подхожу к точке кипения и сейчас взорвусь.

— Софья, я не понимаю, о каких деньгах вы говорите, — его спокойствию мог бы позавидовать любой удав.

— Ещё скажите, что это не ваших рук дело! — перехожу на крик. — Узнали всю мою подноготную, даже до банковских счетов добрались. Это вмешательство в частную жизнь! Это вообще законно?

Остапа понесло… Сейчас во мне говорят эмоции. Это он так заплатил за то, что я приехала среди ночи к Маше, чтобы доказать свою правоту? Да он не просто сноб! В нем вообще ничего человеческого нет.

— Если у вас какие-то проблемы со счётом, то предлагаю вам обратиться в ближайшее отделение банка, — Михаил вносит в хаос моих эмоций вполне разумную мысль. — Или вы просто искали повод позвонить мне? Девушки бывают в этом плане очень изобретательны.

А вот сейчас я готова задохнуться от возмущения. Только открываю и закрываю рот, у меня, кажется, даже сосуды начинают лопаться и кровь кипит — так меня задели последние слова. Он думает, что я на него запала? Или на его деньги, а все мои вчерашние слова просто выбранная тактика?

— Да вы!.. Да как можно?.. — снова не нахожу подходящих слов. — Да вы не в моем вкусе.

Какая банальщина, Софья Антоновна. Но как вообще можно было подобное предположить?

— Если у вас все, то мне надо идти, — усмехается Михаил. — Я из-за вашего звонка отстаю от графика. Всего доброго.

Бросаю телефон на диван и потираю переносицу. Я ещё и виноватой осталась. Отвлекаю важного мужчину от важных дел.

Вдох-выдох. Ещё один.

Черт возьми! Вот сначала сделала, теперь думаю. И почему я сразу подумала про Михаила?

А ведь он прав. Надо ехать в банк и там разбираться, а не набрасываться на человека с обвинениями.

Через час сижу в ближайшем отделении и в нетерпении постукиваю каблуком. Наконец раздается механический голос, приглашающий мой номерок к специалисту. Объясняю ситуацию, девушка просит мой паспорт, начинает что-то проверять, при этом не забыв упомянуть, что данный перевод может быть одной из схем участившегося мошенничества. А потом она называет юрлицо, совершившее операцию, и я вспыхиваю от стыда.

Ну что, новый день, ты мне на этот раз приготовил?

Еду в ресторан, откуда вчера уволилась, и без стука врываюсь в кабинет Геннадия Ильича.

— Вы от меня откупиться решили или это очередная подстава? — упираю руки в стол и сверлю шефа гневным взглядом.

— Здравствуйте, Софья Антоновна, — от вежливости этого махинатора сводит зубы. — Это, скажем так, моральная компенсация.

— Засуньте себе свою компенсацию… — не заканчиваю фразу, но Геннадий Ильич прекрасно понимает, что я имею в виду.

Деньги я не сняла, надо, чтобы все было проведено через банк, хотя очень хотелось их свернуть бывшему шефу в рожу. Сейчас проведем расчеты. Отрываю лист для заметок, беру ручку, тянусь за калькулятором. Так, зарплата, надбавка, премия пусть останется, неиспользованные дни отпуска. Нормальная сумма получается, жить буду. Кладу перед изумлённым шефом свой перерасчёт.

Глава 8

Кто же знал, что все так совпадет? Бывший шеф, кажется, всерьез воспринял мои слова и поверил в мое знакомство со Славой, вот и решил откупиться. Я бы в жизни не подумала, что Геннадий Ильич расщедрится на такую сумму. И тут к этому примешался наш вчерашний разговор с Михаилом о том, что у всего есть цена. Вот я и подумала на него.

И что сейчас ему сказать? Да самое простое. Михаил, извините, что набросилась на вас, я была не права.

Ой, как представлю его самодовольную ухмылку…

А может, вообще не звонить? Кажется, мои слова его ни капли не задели. Но мне-то спокойно не дадут спать муки совести, набросилась на человека ни за что. А он ещё и подсказал обратиться в банк.

Выдохнув, достаю телефон и все равно сомневаюсь. Может, попозже? Михаил же ясно дал понять, что он весь такой деловой и занятой, а я его отвлекаю какими-то глупостями.

Ладно, что уж лукавить? Я просто оттягиваю неизбежное. Лучше сейчас взять и отрезать. Набираю Михаилу, но через пару длинных гудков слышатся короткие. Он меня сбросил.

Ну и черт с ним! И только успеваю об этом подумать, как приходит сообщение: «Если вы хотите извиниться, то жду вас через полчаса».

Далее следует адрес и название какого-то заведения, как я понимаю. Серьезно? Может, в ответ тоже отправить сообщение с извинениями, и на этом все. В принципе, мою совесть это успокоит.

А каков, однако… И ведь понял, зачем я звоню. Ну, хоть опять не намекал, что просто ищу повод. И на том спасибо.

Три раза начинаю писать сообщение, но все стираю и стираю. Что-то не то, не находится подходящих слов.

И это у меня-то не находится?

Поднимаю глаза на подъехавший автобус и думаю, что вселенная снова решает надо мной пошутить. Конечная этого маршрута как раз недалеко от того места, адрес которого мне прислал Михаил. Меня будто в спину кто-то толкает, когда я в последний момент, уже слыша, что двери закрываются, запрыгиваю в салон.

И на кой черт, Соня, тебе это надо? Живётся скучно? Так уже вроде бы нет.

Через двадцать минут выхожу из автобуса и иду в сторону виднеющегося светлого здания. Сегодня за мной машину не прислал, хорошего понемногу. Нечего привыкать к таким удобствам, а то потом буду нос воротить от общественного транспорта.

Не знаю, что это за место, но на ресторан не похоже. Скорее на какой-то клуб для избранных или публичное заведение. Господи, что за мысли-то опять?

Тяну на себя массивную дверь и попадаю в холл, напоминающий гостиничный. И все здесь, начиная от той же двери, просто орет о больших деньгах.

Мне даже хочется выскочить обратно, пробормотав, что я ошиблась адресом. Да Михаил это специально сделал! Ну уж нет.

Вздернув подбородок, уверенно направляюсь к мужчине, который уже некоторое время за мной наблюдает.

— Добрый день, — вежливо говорит мне и даже улыбается.

— Здравствуйте, меня ждёт Михаил Дмитриевич, — отвечаю ему.

Если пригласил сюда, то наверняка должен был предупредить.

— Софья Антоновна? — уточняет мужчина и после моего кивка указывает рукой в уходящий в сторону коридор: — Я вас провожу.

— Спасибо, — благодарю и иду за ним мимо вычурных дверей, из-за которых не доносится ни звука.

Наконец мы доходим по последней по коридору, и этот швейцар, администратор, или кто он там, нажимает на ручку, пропуская меня вперёд.

— Проходите, Софья, — второй раз уже слышу это приглашение из уст Михаила и снова оказываюсь в помещении, где чувствую себя не по фасону, так сказать.

Не знаю, где мы, но это даже не випки ресторана. Да, столик есть, диванчики, но больше похоже на комнату. И большой диван у стены, и телевизор на противоположной.

За моей спиной закрывается дверь, а я все ещё осматриваюсь, краем глаза замечая, что в это время Михаил разглядывает меня.

— Что это за место? — нарушаю тишину.

— О, это большая тайна, — он забрасывает руку на спинку диванчика и садится вполоборота. — Боюсь, если я вам ее открою, то мне придется или жениться на вас, или убить вас.

— Что? — я едва не подпрыгиваю.

Ни один из вариантов мне категорически не нравится. Да он насмехается надо мной и моим растерянным видом!

— Пообедаете или просто кофе? — спрашивает, приглашая меня присесть. — Здесь, правда, не делают такой, как делаю я.

Не забыл и себя любимого похвалить. Но про мои извинения даже не вспоминает.

— А здесь наверняка подают стейк из говядины вагю под трюфельным соусом?

Тьфу, блин, Анька! Не нахваталась бы от нее, не ерничала бы сейчас. Михаил выгибает бровь и улыбается. Так, я пришла извиниться за возникшее недоразумение, а не обсуждать местное меню. А вообще не надо было тогда приглашать в подобное место, если собирался избежать вопросов.

— Если хотите, то сделают, — вполне серьезно заявляет Михаил, хотя прекрасно понимает, что стоимость такого блюда равна недельному бюджету среднестатистической семьи. — Желание клиента — закон.

Тут бы я снова поспорила. Смотря какого клиента и смотря какой толщины у него кошелек.

— Лучше просто кофе, — снова говорю вежливым тоном, потому что надо плавно переходить к тому, для чего я сюда приехала.

Михаил, кивнув, набирает сообщение и снова переключает свое внимание на меня.

— Так что за история с деньгами, Софья? — спрашивает вроде бы действительно с интересом.

— Бывший начальник учудил, — спокойно начинаю объясниться. — Хотел от меня откупиться, но не в этом суть, не буду вдаваться в подробности. В общем, вышло недоразумение. И я хотела извиниться, что набросилась на вас, не разобравшись в ситуации.

Все, я это сказала, и никто не умер. И как-то так все само собой вышло, а сообщение написать не могла. Теперь моя совесть может спать спокойно.

— Нет, — неожиданно для меня произносит Михаил. — Вы подробнее расскажите.

— Зачем вам это? — настороженно спрашиваю и жду, пока вошедший официант поставит перед нами чашки.

Глава 9

Михаил удерживает меня за запястье, тоже поднявшись. Ну и что ему ещё надо?

— Софья, да вы просто спичка, — даже как-то по-доброму теперь улыбается, хотя комплимент все же сомнительный.

Это он имеет в виду, что я огонь или что быстро вспыхиваю? А нечего потому что тут строить из себя черт знает кого. А Михаил, видимо, тогда печка — руку от его ладони почти начинает жечь.

— А вы просто хам, — говорю наконец то, о чем мечтала со вчерашнего дня, но под пристальным взглядом снова чувствую себя виноватой. — Изви…

— Не надо извиняться, я на самом деле далёк от идеала, — перебивает меня Михаил.

Надо же, а я думала, он считает себя самым-самым. Но что-то наш разговор опять заходит не в то русло. Пора делать ноги отсюда.

— Я, наверное, пойду все же, — вырываю наконец руку и отступаю на шаг.

— Так наверное или пойдете? — уточняет Михаил.

Молчи, Сонька, молчи… Наши словесные пикировки ещё больше меня выводят, чем некоторые фразочки этого типа.

— Пойду, — спокойно и уверенно заявляю.

— Тогда до свидания, — таким же тоном отвечает Михаил и даже любезно предлагает: — Вас проводить?

— Не заблужусь. До свидания.

Чтобы ещё что не ляпнуть на прощание, практически выбегаю из этого… хм, кабинета и иду в сторону выхода. Помощь он мне предлагает. Не сомневаюсь, что Михаил может моего бывшего начальника в порошок стереть, но вот теперь я не хочу быть ему должна.

— Сонька? — слышу позади удивленный знакомый голос и оборачиваюсь.

— Привет, Слава, — киваю, когда муж подруги закрывает дверь одного из этих кабинетов и подходит ко мне.

Наверняка он здесь по работе. Хотя слова Михаила о том, что если он мне расскажет об этом месте, то ему придется или убить меня, или жениться, не были похожи на совсем уж шутку.

— Что ты здесь делаешь? — Слава неподдельно удивлен, оглядывается, будто пытается понять, откуда именно я вышла.

— На встрече была, — не понимаю такую реакцию.

— Идём, — он чуть сжимает мой локоть и быстро ведёт на улицу.

Такое впечатление, что Слава меня застал в наркопритоне и сейчас собирается везти на реабилитацию. Мы подходим к машине, и Слава открывает дверь, кивнув, мол, садись.

— Решил меня подвезти? — спрашиваю я. — Да я сама могу добраться, у тебя, наверное, дела.

— Софья, садись и не выводи меня, — безапелляционно заявляет и даже хмурится.

Да что его так пробрало? Сажусь, наблюдаю, как Слава обходит машину, снова хлопок двери. Молча заводит двигатель и выезжает с небольшой парковки. Даже не спросил, куда мне надо.

— Слава, куда мы едем? — спрашиваю. — Что на тебя вообще нашло? А сам тогда что там делал, если так реагируешь?

— Не тараторь, — просит Анькин муж и заезжает в какой-то двор, самый обычный двор самой обычной девятиэтажки. — И что мы здесь забыли? — оглядываюсь я.

— Меня больше интересует, что ты забыла там, — остановившись, Слава машет рукой куда-то себе за плечо, но я его прекрасно понимаю.

— Я же сказала, что на встрече была, — начинаю раздражаться.

Что вообще происходит? Пусть свидетелей в зале суда пытает, а не меня. Реально ощущение, как будто меня застукали за чем-то неприличным. Я даже взгляд отвожу, хотя не сделала ничего предосудительного.

— Так, это я слышал, — кивает Слава. — С кем?

— На собеседовании, с потенциальным работодателем, — и ведь это даже не ложь, потому что Михаил действительно предлагал мне работу.

Но сейчас мне не хочется вдаваться в подробности. Это долгая история, и объяснить ее не знаю как. А вот объяснения от Славы хотелось бы услышать, и он это понимает по моему взгляду.

— Сонь, — тяжело вздыхает, — давай ты поищешь другую работу. И работодателям, которые станут тебе назначать встречу в том заведении, сразу же отказывай.

— А что это за заведение? — осторожно спрашиваю.

Может, хоть Слава меня просветит. Что-то даже неуютно стало после его слов, но жутко любопытно. Ну я же не кошка, чтобы любопытство меня сгубило.

— Там собираются люди, которые не очень хотят афишировать свои встречи. И люди весьма непростые. И встречи эти не всегда носят деловой характер, — не очень точно, намеками, но вполне доходчиво поясняет он.

Значит, встречи, которые должны остаться в тайне. Ну да, бизнес дело тонкое, и иногда надо находить возможности кое-где кое-что обойти. Ну, а про другой характер я тоже поняла. Это в том кабинете, где я встречалась с Михаилом Дмитриевичем, стоит безобидный диван, а в других, может, и двуспальные кровати. Или ещё что…

— Больше ни ногой, честное слово, — обещаю я. — На этом все?

Слава прищуривается, глядя на меня. Ему бы не в адвокаты, а в следователи, все висяки раскрыл бы.

— Все, — наконец выносит приговор. — Тебя домой?

— Да, — киваю я. — Кстати, а сам ты там что делал, если там не самые приятные личности обитают?

— Встречался с клиентом. Но это, как ты понимаешь, должно остаться между нами. А личность личности рознь, Соня.

Прошу Славу высадить меня около торгового центра. Что сидеть в квартире? Лучше прогуляюсь. Только больше никакого мороженого и никаких парков. Заглядываю, кажется, в каждый магазинчик, хотя мысли далеко от шоппинга. В голове все крутятся наши с Михаилом странные разговоры, хотя это последнее, о чем я должна думать.

Домой возвращаюсь поздно, ноги гудят, глаза слипаются. Все же прошлая ночь даёт о себе знать. Сколько я поспала? Чертовски мало. Поэтому сейчас в душ и под одеяло.

Но, как по закону подлости, только я закрываю глаза, как начинает трезвонить телефон. Ну вот, надо было хоть на беззвучный поставить. Приоткрыв один глаз, смотрю на экран и вижу номер Михаила. Нет, сегодня пусть на меня даже не рассчитывает. Это была одноразовая акция.

— Слушаю, — отвечаю довольно резко.

— Софья Антоновна, — шепчет детский голосок, — это ты?

— Машка? — удивляюсь я.

Сам, значит, решил не уговаривать, сразу зашёл с козырей. Но нет, не пойдет.

Глава 10

— С феей, — гордо произносит Маша, а мне хочется сразу же отключиться.

— И как зовут твою фею? — спрашивает Михаил.

Такое впечатление, что я подслушиваю чужой разговор. Может, сбросить вызов? Но мысль приходит и сразу же уходит — я продолжаю слушать.

— Софья Антоновна, — сдает малышка нас с потрохами.

— Дай мне, — напрягаюсь от этих слов.

О чем нам разговаривать? Зачем он просит у ребенка телефон? Нет, ну к черту. Сбрасываю вызов и, зажав боковую клавишу, выключаю смартфон. Сегодня я хочу нормально выспаться, а не ехать черт знает куда.

Только сна уже ни в одном глазу. Смотрю в потолок, не понимая, почему Машу так тянет ко мне. Ещё и феей называет… Забавная девочка, хорошая, несмотря на то, что ее воспитывает такой… Хм, Михаил.

С мыслями о нем я и засыпаю. И не потому, что он намекал на высокие чувства, а из-за звонка Маши...

Звонок бьёт по ушам, по голове и по каждой клеточке моего тела. Вставать совершенно не хочется. Вроде бы и выспалась нормально, но, кажется, переборщила. Поэтому голова сейчас совсем чумная.

Набрасываю халат и иду к двери. Может, магнитные бури или Венера в ретрограде, но дверь я распахиваю, даже не посмотрев в глазок, и…

Да он издевается!

— Софья Антоновна! — радостно вопит Машка, едва не сшибая меня с ног.

Михаил тоже по-хозяйски проходит в мою квартиру, а я спросонья не могу отойти от такого внезапного визита. Но рука все равно непроизвольно тянется к Машкиным волосам.

— И что это значит? — одними губами спрашиваю у Михаила, хотя он и так все прекрасно должен был понять по моим глазам.

Пожимает плечами, кивая на дочку, которая все так же прижимается ко мне. И тут его взгляд… Господи, это же надо в таком виде гостей встречать! Я в тонкой пижаме, халат не завязан, только накинула его. И глаза Михаила останавливаются в районе моей груди.

По инерции стараюсь прикрыться, и Машку задеваю краем халата.

— Софья Антоновна, — отлипает она от меня и почти торжественно продолжает: — Мы с папой хотим позавтракать с вами.

Мы с папой… На лице Михаила я такого восторга не вижу. Так что это скорее только желание Маши. Одна проблема: я завтраки не готовлю. Но есть идея на этот счёт. Может, бредовая, однако лучше, чем травить ребенка своей стряпней.

— Будет у нас самый вкусный завтрак, — обещаю я. — Дайте мне минут двадцать.

Провожаю Михаила и Машу в зал, сама подхватываю одежду и телефон и закрываюсь в ванной. Включаю воду, чтобы меня слышно не было, и звоню Аньке.

— Да, Сонь, — отвечает моя деятельная подруга.

— Анют, мне нужен завтрак, — шепчу я. — На троих.

— Да хоть на пятерых, — отзывается она, а потом уже другим тоном добавляет: — Это на кого?

— Один детский. И сделай что-нибудь особенное сама, — выдаю на одном дыхании.

— Ладно, жди, — Анька не задаёт лишних вопросов, но догадывается сама, добавляя: — Хоть посмотрю на твоего страшного и ужасного Михаила Дмитриевича.

Да не мой он! Но прикусываю язык. В который раз за последние несколько дней.

Быстро принимаю душ и, одевшись, выхожу из ванной. Михаил с Машей плотно оккупировали мой зал. Малышка что-то рассказывает, я прислушиваюсь и понимаю, что она уже хочет сделать перестановку.

Маленькая хозяйка… Вся в отца. А вот про мать не было ни слова. И спросить бы, да только неудобно. Мало ли какая история у этой семьи за плечами.

— Вы на машине? — интересуюсь у Михаила, который осматривает меня с ног до головы.

Ну да, все тот же спортивный костюм. Не на свидание же мы собираемся. И прическу я не делала, и макияж не наносила.

— На машине, — кивает Михаил, даже как будто довольный увиденным.

Может, у него фетиш на спортивные костюмы? Да в принципе плевать. Мне надо ещё раз серьезно поговорить с Машей, потому что утренние визиты и ночные звонки никак не вписываются в мой распорядок дня.

— Софья Антоновна, а мы куда? — Машка тут же находит мою ладонь и снова смотрит так, что хочется растаять.

Нет, все же насколько она похожа на Михаила, настолько и отличается. Он такими невинными глазами смотреть не умеет, да и улыбаться так тоже.

— Мы поедем к замечательной тете Ане, которая готовит так, что язык проглотить можно, — говорю я.

Михаил молчит, но его взгляд снова будто осязаем на моей коже. Лучше бы уехал, честное слово, и… Оставил Машу со мной? Нет, так тоже нельзя.

Я называю адрес, когда мы садимся в машину, и Михаил кивает. Мы с Машкой на заднем сиденье, я стараюсь не смотреть на него, но все равно так… Непривычно, неуютно, черт пойми как.

— Ты знакома с Полянским? — неожиданный вопрос доносится до меня, и я понимаю, что мы приехали. — Или просто выбрала это место?

— Его жена — моя подруга, — отвечаю, пожав плечами. — А мы с вами на «ты» перешли? — только сейчас доходит, как ко мне обратился Михаил.

— Чем проще, тем лучше, — он не видит в этом ничего особенного, судя по интонации.

Интересно, если я назову его Мишаней или Мишуткой, он тоже скажет за простоту?

— Софья Антоновна, а блинчики там есть? — дёргает меня за рукав Машка.

— Тетя Аня сделает все, что ты захочешь, — обещаю я.

Анькин кейтеринг, совмещённый с мини-кафе, ещё закрыт. Но не для меня, конечно. Нажимаю на звонок, и через пару секунд мне открывает сама хозяйка.

— Здравствуйте! — Анька прямо пылает гостеприимством. — Привет, малышка.

— Я — Маша, — гордо произносит девочка, протягивая Ане руку, но при этом вторая в моей ладони, что, конечно, не ускользает от взгляда подруги.

— А я — Анна, — представляется она сначала Машке, а потом пожимает руку Михаилу.

— Маша просила блинчики, — говорю я, чтобы наконец все перестали рассматривать друг друга.

Анька будто специально не сводит взгляда с Михаила. Славе, что ли, позвонить? А нечего смотреть на левых мужиков!

— Идём готовить, — Анюта протягивает руку Машке. — А Соня и твой папа пока кофе выпьют. Ты знаешь, где и что, — кивает она мне и уводит малышку в подсобное помещение, где находится кухня.

Глава 11

Только вот с Михаилом не хочу говорить о личном. Да, он заставил меня задуматься, амбиции у меня есть, как и у любого человека, который не особо хочет плыть по течению. И, возможно, скоро я тоже что-нибудь придумаю.

Ставлю на столик две чашки кофе, сажусь напротив Михаила.

— Вы же понимаете, что каждое утро ко мне приезжать тоже не вариант? — спрашиваю, потому что такие сюрпризы меня не устраивают от слова совсем.

— Я бы каждое утро и не смог, — усмехается он. — Работа все же, — разводит руками.

— Работа, — повторяю я, кивнув. — А сегодня у вас выходной?

На самом деле мне нет дела до его графика, но поддержать же разговор надо. И, судя по костюмчику с иголочки, я ошибаюсь.

— У меня не бывает выходных, — отвечает Михаил, сделав глоток. — Хороший кофе.

Аньке пусть об этом скажет. И вообще не надо с таким лицом делать замечания, будто он ждал, что здесь его напоят крысиным ядом. Или мне уже кажется? Как будто я специально сама хочу прицепиться хоть к чему-то.

— Вы нашли няню для Машки? — перевожу тему, чтобы не ляпнуть что лишнее.

Не хотелось бы день начинать с перепалки. А так вроде нейтральный разговор. Хотя на нем мы тоже можем сцепиться, если Михаил начнет опять меня покупать.

— Были две претендентки, — кивает он. — Не сошлись характерами. Может, вы передумаете?

— Я не передумаю, — качаю головой. — Но могу побыть с ней, пока вы не найдете няню.

Я это вслух сказала? Я серьезно это предложила? Только же думала, что девочке не стоит ко мне привязываться, а сейчас… Зря, Сонька, зря. Михаил тоже удивлен. Вскидывает брови, смотрит с прищуром.

— И стоило тогда так долго ломаться? — портит он все своим вопросом.

Я ему, можно сказать, помочь хочу, почти одолжение делаю, а он… Козел! Высокомерный хам и козел!

— Я вам помощь предлагаю, а вы…

Все же день начался не с кофе. Вот как так? Не хотела же спорить, ругаться. Да вообще негатива не хотелось этим утром, я даже осознанно его избегала, и тут возьмите, Софья Антоновна. Михаил словно специально выводит меня из себя.

— А я просто констатирую факт, — ни капли раскаяния на его самодовольной роже не вижу.

— Блинчики! — радуется Машка, вынося нам первую порцию.

За ней идёт Анька с двумя пиалами. Подруга будто чувствует, что между мной и Михаилом повисло напряжение.

— Вы пробуйте, пробуйте, — Анюта хочет разрядить обстановку, хотя при ней и Машке мы молчим, только сверлим друг друга глазами. — Если хорошо не позавтракать, то весь день насмарку.

— Спасибо, — говорит Михаил и так обаятельно улыбается, посмотрев на Аньку, что прям зубы от сладости сводит.

Я беру тоненький блинчик, складываю, макаю в сметану и, отвернувшись к окну, начинаю жевать. Машка рассказывает отцу, как они жарили блинчики на большой-большой кухне и огромной плите. Анька возвращается к любимому занятию, снова скрываясь и даже забыв о своей миротворческой миссии, ну, или возложив ее на Машу.

— Софья сказала, что побудет с тобой, — слышу я и поворачиваюсь.

Все, пути назад нет. Михаил это сказал дочери, и у нее загорелись глаза. Машка с восторгом смотрит на меня, будто не может поверить, что это правда. Даже не уточнил, поэтому бросаю на Михаила убийственный взгляд, поймав его невинный. Обманчиво невинный, конечно. Мол, а что такого? Ага, сама же предложила, так что нечего сейчас идти на попятную.

— Софья Антоновна, а что мы будем делать? — Маша ёрзает на стуле и тихонько похлопывает в ладоши.

Ну все… Не отступишь уже. Только вот чем развлекать ребенка, я вообще не имею понятия.

— А чем ты обычно занимаешься? — спрашиваю, стараясь не смотреть на расточающее самодовольство лицо Михаила.

Машка задумывается, а потом начинает загибать пальчики, перечисляя. Читать, считать, играть. В принципе, обычный день ребенка. Наверное… А вот для меня это все будет в новинку.

— Я вам позвоню, — поднимается Михаил, который даже не даёт мне никаких инструкций.

Я тоже встаю, чтобы проводить его, и на автомате глажу малышку по голове. На что я подписалась? Мне надо работу искать, а не чужих детей нянчить.

Открыв дверь, выхожу вместе с Михаилом на улицу и обнимаю себя за плечи. Весеннее утро ещё холодное, а я даже не набросила куртку — она осталась на спинке стула.

— Так не будет каждый день, — предупреждаю я. — И сегодня я поговорю с Машей, объясню ей все. Только один день.

— Один день иногда меняет все, — почти философски замечает Михаил. — Не мерзните, Софья, идите внутрь.

— Надеюсь, мы поняли друг друга. Это все только ради Маши, — с нажимом повторяю я.

— Я вам позвоню, — снова говорит с улыбкой этот сноб и идёт к машине.

Я возвращаюсь, смотрю, как Машка уплетает блинчики, и иду к Ане. Она как раз выливает на сковородку последнюю партию теста, рядом на тарелке ещё стопка блинов. Я скручиваю верхний и жую, глядя куда-то в стену и думая о своем.

— А он симпатичный, — как бы невзначай говорит подруга.

— Он высокомерный сноб, который считает, что все и всех можно купить, — тут же начинаю закипать. — И не думаю, что Слава будет рад твоей оценке.

— Ой, Сонька, — смеётся Аня. — Слава прекрасно знает, что я не слепая и каждый день смотрю на других мужчин. Но верна-то я только одному. А ты тему не переводи. Между вами искры так и летают.

— Ага, — даже не спорю, — искры неприязни. Он меня жутко раздражает.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда однажды утром проснешься в его постели, — продолжает издеваться надо мной подруга, говоря таким тоном, будто это что-то неизбежное.

— Ну, знаешь ли… — повышаю голос, а потом понимаю, что нас может услышать ребенок. — Такого точно не произойдет. Мне вообще кажется, что у него аллергия на женщин.

— А у тебя на мужчин, — пожимает Анька плечами. — Но все меняется.

— Пойду развлекать ребенка, — отмахиваюсь я, передёргивая плечами.

Я с этим… мужчиной в одной постели? Да не будет такого никогда. А Анькины фантазии слишком далеко зашли. Искры, может, и летают, но вот совсем не те, о которых подумала подруга.

Глава 12

— Вы решили кейтеринг совместить с детским садом? — удивляется Слава, заехавший к нам в обед.

— Нет, — смеётся Аня, — у нас Софья подрабатывает няней.

Ну, сказала тоже… Качаю головой и возмущённо выдыхаю. Слава бросает на меня вопросительный взгляд, и я понимаю его, довольно красноречиво смотрит.

— Машка, — зовёт подруга мою сегодняшнюю подопечную, — давай на стол накрывать.

— Я надеюсь… — начинает Слава.

— Этот ребенок никак не связан с тем местом, где мы встретились недавно, — быстро говорю я.

Обманывать плохо, но получать очередную порцию нотаций сейчас не хочется. В конце концов, мы же не опять там случайно пересеклись. Вот я тут, с Анькой, так что нечего меня пытать своим юридическим взглядом.

— А почему тогда краснеешь? — не унимается Слава.

— Жарко мне, — отвечаю и позорно сбегаю от допроса.

Лучше делом займусь, девчонкам помогу. На кухне в это время все суетятся. Самый пик заказов, поэтому все разливают, упаковывают, забирают. Ну а я вот тут в стороночке постою, чтобы под ногами не мешаться, потому что моя помощь явно не требуется.

— Софья Антоновна, борщ, — говорит довольная Машка, неся тарелку в зал.

Мне надо идти с ней, раз уж сегодня я решила поиграть в няню. Кажется, Славе уже не до меня. Разговаривает по телефону, отвернувшись к окну, только улыбается малышке, которая, оказывается, борщ ему несла.

— Спасибо, крошка, — положив трубку, говорит Слава.

— Я Машка, — поправляет его. — Мария Михайловна.

— Очень приятно. А я Слава, — представляется он.

Вижу, что Маша задумывается. Боже, а хмурится точно так же, как Михаил. Наконец она приходит к какому-то выводу и смотрит на меня.

— Вот скажи, — спрашивает, — почему он Слава, она тетя Аня, — кивает на вышедшую из кухни подругу, — а ты Софья Антоновна?

Действительно… Вспоминаю тот момент, когда назвалась впервые именем и отчеством. Хотела держать дистанцию, только из моей затеи мало что вышло. Хоть груздем назовись, а вот Машка, все равно она здесь со мной.

— Можешь называть меня Соней, — разрешаю я.

Она кивает, явно довольная своей логической цепочкой, а я отвлекаюсь на вибрирующий в кармане телефон. Михаил…

— И снова краснеешь, — замечает Слава с усмешкой.

Да как тут не покраснеть, когда Анька мне утром нарисовала странные картины из своих фантазий? Но ведь это фантазии, и даже не мои. И Михаил о них знать не знает. И никогда не узнает. Тем более воплощать их в жизнь я точно не собираюсь.

— Машка, папа звонит, — протягиваю смартфон малышке, которая сама отвечает на звонок.

— Папа, а у нас борщ, — делится сразу же с отцом. — На второе? Котлеты с пюре. А ты приедешь? — замолкает, слушая ответ. — Мы бы тебя тоже покормили, как и Славу. Хорошо, я буду ждать. А Соню с собой возьмём?

Слава даже от борща по фирменному рецепту жены отвлекается, прислушиваясь к разговору и бросая на меня взгляды. Нет, ну меня бы тоже ситуация удивила, будь я на его месте.

Машка протягивает мне телефон, вызов ещё идёт.

— Слушаю, — произношу как можно официальнее.

— Софья, — негромко отвечает Михаил, — я часа через два освобожусь. Где вас искать?

— Там, где и оставили, — говорю я. — Извините, мы обедаем, — хочу скорее попрощаться, а то как иголках сижу.

— Приятного аппетита, — очень вежливо и даже без привычных заковыристых фраз желает Михаил.

— Маша, а чем твой папа занимается? — спрашивает Слава, как только я убираю телефон обратно в карман.

— Деньги зарабатывает, — серьезно отвечает малышка.

— Хорошее дело, — кивает Анькин муж. — И пока он зарабатывает, тебя развлекает Соня. А давно вы знакомы?

— Три дня, — бесхитростно отвечает Маша. — Соня меня спасла от плохой няни. Она меня била и говорила, что оставит где-нибудь, где папа меня не найдет.

Слава даже поперхнулся борщом. Хорошо, что Анька занята и не видит этого, а то не опустевшая тарелка вполне может стать причиной развода.

— Вечно Соне больше всех надо, — замечает Слава. — Только странно, что твой папа не боится тебя оставлять с малознакомым человеком.

А вот тут он прав. Михаил без проблем и вопросов оставил со мной своего ребенка. Ещё и черт знает где. Но он знает, кому принадлежит это место. Знал, как только мы подъехали. Да и на меня у него досье в первый же день было собрано.

— Соня хорошая, — настойчиво и уверенно произносит Машка.

— Да я знаю, что хорошая, — улыбается Слава. — Только вот любит приключения на…

— Не при ребенке же! — возмущаюсь я. — Тебе вообще на работу не пора? А то клиентуру растеряешь, да и суды сами себя не выиграют.

— Не пора, — качает он головой. — Да и с вами интереснее. Машуль, а мама твоя где?

О боже, остановись! Если Машка донесет Михаилу, что ей тут допрос устраивали, то… А собственно, что он мне сделает? Скажет, что мы лезем не в свое дело? В принципе, он будет прав. Но не закатает же он меня в асфальт за это.

— А у меня нет мамы, — совершенно спокойно отвечает Маша. — Я помню её, — снова хмурится, становясь так похожей на Михаила. — А потом она исчезла.

Была и исчезла… Но ребенок объяснил как смог. Понятно, что есть женщина, которая ее родила. Или была… Не твое дело, Софья. Ещё лезть в чужие семейные обстоятельства.

— Девочки, — подходит к нам Анька, — а вы сами почему не едите, только мужчину кормите? Бегом на кухню за своими порциями.

Спасибо, подруга, ты как раз вовремя. И Машке за два часа, что мы будем ждать Михаила, надо набраться ещё впечатлений, чтобы она забыла про разговор о матери.

Маша первой срывается на кухню, а я успеваю показать Славе кулак, на что он делает невинное лицо. Мы приносим тарелки, когда муж подруги начинает собираться. Целует Аньку, а мне показывает на выход. Мол, идём со мной.

— Судя по отчеству девчушки и ее истории о матери, отца зовут Михаил Дмитриевич? — серьезно спрашивает Слава, когда мы выходим на улицу.

Глава 13

Ну, Слава…

Между прочим, моя попа вполне себе ровно сидит на месте. А вот Машкина как раз и рвется ко мне. И я в этом абсолютно не виновата, так что нечего тут.

Возвращаюсь в помещение. Обеденная суматоха уже улеглась, следующий наплыв будет через несколько часов, когда люди потянутся с работы.

Сажусь за столик напротив Машки и задумчиво смотрю на нее. Она не замечает моих взглядов, что-то рисует на листе А4, достав из своего рюкзачка цветные карандаши.

Вот и что мне делать, если такой грозный Михаил во всем потакает дочери? Думаю, подсуетись он, по щелчку пальцев устроил бы уже кастинг на роль няни. Но что-то с этим Михаил не торопится.

— Машка? — зову я малышку, когда неожиданная догадка приходит в голову. — А к тебе уже приходили новые няни?

— Да, — беззаботно отзывается она. — Только ни одна из них мне не понравилась. Они не похожи на фей.

Хочется в голос простонать. Значит, зря я все бочки мысленно на Михаила покатила. Оказывается, вот где собака зарыта.

— Маш, но они же наверняка хорошие, — пытаюсь снова достучаться до девочки. — Они бы с тобой ходили куда-нибудь, играли.

— А здесь лучше, — снова выдает свой козырь Машка.

— Но здесь нельзя находиться каждый день, — продолжаю я.

— Каждый день никто и не собирается, — за моей спиной вырастает Михаил. — Спасибо, Софья, что посидели сегодня с Машей. Мы поедем домой.

Малышка, кажется, не особо довольна предложением отца. Морщит носик, хмурит лоб.

— Соня, ты поедешь с нами? — спрашивает наконец, хотя прекрасно же знает, что я отвечу.

Девчонка она смышлёная и ловко этим пользуется. Михаил кладет руку на спинку моего стула, и я даже вытягиваюсь по струнке. Его присутствие за спиной ощущается на физическом уровне.

— Софья с тобой была почти целый день, Мария, — говорит Михаил. — И твое поведение в последние дни мне совершенно не нравится. Мы сегодня об этом серьезно поговорим.

Машка как-то сникает, опускает голову, и на разрисованный лист падает соленая капля. Боже мой, да что же это творится?

— Так, — снова мои эмоции берут верх над разумом, — давайте обсудим это вместе, если вы не против.

Чуть повернувшись, поднимаю голову и смотрю на Михаила. Вот понимаю, что не должна, он отец, пусть сам разбирается. Но сердце кровью обливается при виде такой поникшей Машки.

И ведь уже пытались обсуждать — не помогло. И все же не верится мне, что в таком возрасте это может быть манипуляцией со стороны ребенка.

— Я угощу вас кофе, — кивает Михаил. — Собирайтесь.

Прощаемся с Анькой, которая на нас посматривает очень даже двусмысленно. Может, ей Слава что-то рассказал? Хотя вряд ли. Тайна клиента, как он пояснил.

Повеселевшая Маша пристёгивается в кресле, а я снова думаю, что делаю все это зря. Но теперь понимаю: девочке просто не хватает материнской любви и заботы. Как бы Михаил для нее ни старался, но заменить мать… Не сможет ни отец, ни самая лучшая няня.

— Соня, а ты мне в прошлый раз не дочитала, — говорит Машка.

— Мы едем разговаривать, — напоминает Михаил, и малышка тяжело вздыхает.

В принципе, поговорить мы, наверное, могли и не у них в доме. Но уже поздно — почти приехали. Заезжаем на подземную парковку, выходим из машины и идём к лифту. Маша снова берет меня за руку, и я не могу ее убрать.

Поднимаемся, Михаил снимает квартиру с сигнализации, открывает. Я снова оказываюсь в другом мире, где все дорого-богато.

— Проходите на кухню, — гостеприимно предлагает мне Михаил. — Мы сейчас вернёмся.

Они с Машей направляются наверх, а я иду в указанном направлении и занимаю тот же стул, что и в прошлый раз. На плите две кастрюли, сковорода, пахнет, если не ошибаюсь, куриным супом. Видимо, кудесница Люда только недавно закончила с готовкой и ушла.

Михаил и Маша появляются в кухне, уже переодетые в домашнюю одежду. Малышка садится рядом со мной, ищет мой взгляд своими печальными глазками. А вот Михаил освобождает ближайшую конфорку и молча начинает готовить свой фирменный кофе.

— Соня, а ты точно не будешь моей няней? — первой начинает говорить Машка. — У папы много денег, — шепотом добавляет, но Михаил явно все слышит.

— Не буду, — резко отвечаю, когда в разговоре снова упоминаются деньги. — Маша, — сбавляю обороты, погладив девочку по голове, — ты только не подумай, что дело в тебе. Ты хорошая девочка, видишь, мы же дружим, но я не умею работать с детками. Привыкла к цифрам.

Почему Михаил до сих пор молчит? У него наверняка опыт общения с детьми побольше моего. Наконец он разливает кофе, ставит чашки на стол.

— Ну что, переговоры объявляются открытыми, — говорит Михаил. — Мария, ты слышала, что сказала Софья?

— Ага, — нехотя кивает малышка.

— И ты больше не будешь звонить ей по вечерам, не станешь утром просить отвезти тебя к ней, так? — Михаил сегодня настроен тоже решительно.

— Так, — уже совсем печально произносит Машка. — И мы больше не увидимся?

Ох, который это по счету подобный разговор? Что-то мне подсказывает, что не последний. И ведь все понимает Маша, но делает по-своему. В кого бы она такая? Риторический вопрос.

— Кто знает, как жизнь сложится, — тихо произносит Михаил. — Вы все так же ищете работу? — спрашивает у меня.

— Я бухгалтер, — напоминаю.

Хотя вряд ли он страдает склерозом и станет мне снова предлагать стать няней Машки.

— Мой знакомый ищет бухгалтера, фирма небольшая, но перспективная, — от неожиданного предложения я едва не проливаю на себя горячий напиток.

— Я сама найду работу, — отказываюсь. — Но спасибо вам.

— А возьми Соню туда, где ты деньги зарабатываешь, — выдвигает идею и Машка.

Да мне кофе кто даст насладиться? Может, я такой в последний раз пробую.

Работать на Михаила? Ну нет… Возможно, и не стоило бы отказываться, только… Я все ещё не забыла о тех словах, что все продается и покупается. Ага, вопрос только в цене.

Глава 14

Несколько дней меня никто вообще не беспокоит, кроме работодателей. Анька со Славой и моим крестником уехали в небольшой отпуск, кейтеринг подруга оставила на меня, но работа там налажена. Заезжаю раз в день, по большей части обедаю там после очередного собеседования.

Вот с бухгалтерской деятельностью как-то не складывается. И причем по моей инициативе. То одно меня не устраивает, то другое.

Обленилась ты просто, Софья Антоновна! Может, на самом деле стоило принять предложение Михаила. Пошла бы к его знакомому работать по протекции и… Нет, из этой затеи ничего бы не вышло. Слухи распространяются быстро, об этом я знаю не понаслышке.

И вот чем сейчас заняться? Лёжа на диване, пялюсь в потолок. Хоть бы телевизор включить, чтобы не так остро тишина давила, но не хочется. Иллюзия присутствия кого-то рядом — это не физическое присутствие.

Но что больше всего не даёт мне покоя… Я скучаю по Машке. Сама так и этак отталкивала ее от себя, а сейчас хочу взять телефон и позвонить Михаилу, чтобы спросить, как она. Только, наверное, это глупо. Я добилась чего хотела — меня больше не беспокоят.

Кажется, у меня просто весенняя депрессия. Погода наладилась, с улицы постоянно слышны детские голоса, все такие счастливые, некоторые и влюбленные, а я смотрю на людей в окно и не чувствую себя частью этого мира. Волком выть почему-то хочется.

Звонок разрывает гнетущую тишину квартиры, над головой нашариваю телефон, гадая, кому я понадобилась, и меня будто подбрасывает на диване.

— Да! — с третьей попытки сдвинув слайдер, отвечаю.

— Не ожидал, что вы будете так рады меня слышать. Здравствуйте, Софья.

Черт! Неужели мой голос настолько меня выдал? Неужели в нем такая неприкрытая радость?

— Здравствуйте, Михаил, — уже более сдержанно говорю. — Что-то случилось? Как Маша?

— С ней все в порядке. Правда, — делает паузу, — играет в нехочуху последние дни. Не ест почти, на улицу не ходит, с няней почти не разговаривает. Со мной только немного.

Чем больше говорит Михаил, тем сильнее сжимается мое сердце. Как представлю эту малышку с грустными глазами, вот прям как тогда, когда я уходила после нашего серьезного разговора. Расплакаться Машка хотела, но держалась. И этот взгляд так отчётливо сейчас всплывает передо мной.

— Может, мне к ней приехать?

Соня… Соня, что ты творишь опять? Но предложение приехать опережает здравую мысль.

— А вы свободны? — уточняет Михаил. — Хотя нет… — задумывается о чем-то. — У меня есть идея получше. Я хотел, чтобы Мария развеялась, сменила обстановку, поэтому освободил несколько дней. У меня недалеко от города есть дом, природа шикарная. И Машка рыбалку любит.

Что, простите? Вот этот сноб в дорогущем костюме рыбачит с дочкой? Да не верю! Скорее, помимо личного повара, у него есть и личный рыбак, чтобы развлекать дочь.

Да наверняка там целый спектр услуг: рыбалка, охота, природоведение для ваших детей, пока вы не можете отлипнуть от телефонов и ноутбуков из-за многомиллионных сделок. Дома, больше похожие на замки, охраняемая территория… Бр-р-р! Даже передёргиваю плечами. Это ни черта не загородный отдых, а скорее концлагерь для детей богатых родителей.

— Софья! Вы меня слышите? — спрашивает Михаил, и я понимаю, что просто зависла в своих рассуждениях.

— Я просто представляла Машку на рыбалке, — нахожусь с ответом. — Вы не хотите составить нам компанию на несколько дней?

— Эм… А… — пока из меня вырываются лишь неопределенные звуки. — Я бы не против…

— Отлично, — Михаил услышал, кажется, только то, что ему надо было. — Заеду за вами в семь, если что-то изменится, то позвоню.

И тишина в трубке… На что я только что подписалась? На то, Софья, от чего открещивалась недавно. И ведь мне ничего не стоит перезвонить Михаилу и сказать, что я не дала согласия, вообще можно отказаться от этой затеи. Но вместо этого я поднимаюсь и иду собирать сумку с мыслью, что этот мужчина гипнотизёр.

В половине седьмого я каждую минуту, а то и чаще смотрю на телефон, подхожу к окну и почему-то жуть как нервничаю. Все больше мне кажется, что Слава был прав. Не может моя попа без приключений. А есть предчувствие, что без них не обойдется.

Есть же ещё время отказаться, сослаться на какие-то срочные дела, но это лишь мысли, а действий ноль. В семь все ещё тишина. Может, у Михаила действительно планы изменились, а предупредить меня он не может. Что-то я непонятно почему на какой-то критической отметке.

Почти подпрыгиваю от сообщения. Михаил сообщает, что приедет через десять минут.

Ну, с богом, Софья Антоновна! Пусть слова Славы окажутся только словами. Я вроде как на отдых, а не за приключениями.

Выхожу из подъезда, когда во двор въезжает машина с водителем. Ну вот, а я опять в своем любимом спортивном костюме. Все тот же водитель, улыбнувшись уже как старой знакомой, подхватывает мою сумку и открывает заднюю дверь.

Эх, где моя норковая шуба и сапожки из крокодила на золотой шпильке? Да к черту их! И норку жалко, и крокодила.

Ныряю в салон, поблагодарив парня, и натыкаюсь на внимательный взгляд Михаила.

— Вы взволнованы, Софья? — спрашивает он, как будто снова что-то считав с меня.

— Думаю податься в Гринпис, — серьезно отвечаю. — Животных жаль.

— Какая интересная мысль, — одобрительно кивает Михаил, ни капли не удивившись моему ответу. — Может, мне пожертвовать на спасение амурских тигров или галапагосских черепах. Что думаешь, Денис? — неожиданно обращается к водителю.

Вот же!.. Ну ничем его не пробить. Всегда сохранит лицо и найдет ответ.

— Я думаю, что у меня будут самые лучшие выходные, — отвечает этот Денис, ни капли не стесняясь выражать свою радость по поводу того, что шеф уезжает.

Я даже замираю, ожидая безапелляционного увольнения с волчьим билетом. Но Михаил только усмехается.

Да что с ним не так-то? Не человек, а одно сплошное противоречие. Только решу, что он высокомерный сноб, который все измеряет деньгами, как он проявляет обычные человеческие качества. Только допускаю мысль, что он вроде такой же, как все, человек, и Михаил становится опять хозяином мира, которому все должны подчиняться.

Глава 15

— Соня? — Машка, кажется, не верит своим глазам.

Выбежала встречать отца, а тут такой сюрприз. Вот и застыла как вкопанная, на Михаила совсем внимания не обращает. Смотрит на меня, и столько вопросов у нее, отражающихся на лице, но ни один не задаёт.

— Привет, — улыбаюсь я и присаживаюсь на корточки.

Малышка наконец понимает, что это я, что приехала к ней, и бросается с радостным воплем мне на шею. Обнимает своими маленькими ручками так крепко, кажется, что задушит, но я стойко терплю, пока не появляется женщина, решившая явно нарушить эту идиллию.

— Мария, — строго говорит, судя по всему, новая няня, — нельзя так носиться и бросаться на посторонних людей.

— Это вы посторонняя, — повеселевшая Машка поворачивается к женщине. — А она — Соня.

— Ты ведёшь себя некрасиво, — до этого просто наблюдавший за нами Михаил встревает в разговор. — Алла Ивановна твоя няня, а Софья наша гостья.

— Извините, — бормочет Машка, но ничуть не раскаивается, хитро на меня поглядывая.

— Вы собрали вещи? — спрашивает Михаил, на ходу расстёгивая пиджак, пока малышка тащит меня за руку вглубь квартиры.

— Да, Михаил Дмитриевич, — едва ли не с придыханием отвечает эта… Алла Ивановна. — Если хотите, то и ваши соберу.

— Вы няня, а не домработница, — говорит как отрезает. — Можете быть свободны, когда вернёмся, я позвоню.

И ведь ничего особенного не сказал, даже интонацию не поменял, а как будто указал, что вот оно — твое место.

— То есть мне с вами не ехать? — женщина удивляется. — Но как же Маша?

— Со мной будет Соня, — довольно говорит девочка и сильнее сжимает мою руку.

— Алла Ивановна, — я улавливаю изменившиеся нотки в голосе Михаила, — я надеюсь, что вы меня услышали. Отчитываться перед вами я не должен.

Ох, все же умеет он… С водителем был более вежлив, даже шутил, а тут… Может, он просто женоненавистник?

С каким-то, как мне кажется, нежеланием няня начинает собираться. Михаил провожает ее, захлопывает дверь.

— Ей папа нравится, — шепчет мне на ухо Машка. — Но это секрет. Я слышала, как она по телефону говорила, что о таком мужчине всю жизнь мечтала.

Не везёт Михаилу с нянями, что уж сказать. Не знаю почему, но у меня к этой женщине возникла какая-то антипатия. А после Машкиных слов так вдвойне. Она пришла работать или мужика себе искать?

— Я через минут двадцать буду готов, — говорит Михаил. — А вы пока набросайте список, за чем надо будет заехать в магазин. Продуктов там ноль.

Я только хлопаю глазами. А там нет разве магазинов с фуа-гра и пекинской уткой или доставки? Странная дача для богатеев.

А вообще какого черта он тут указания раздает, что я должна делать? Я к нему не нанималась в составителя списков. Ага, но при этом молча наблюдаю, как Михаил идёт наверх.

— У нас тетя Аня спец в продуктах, — тоже заговорщически шепчу Машке. — Но это будет наш секрет.

— Да, — она прижимается ко мне такая довольная, что я улыбаюсь, пока пишу подруге сообщение.

— Соня, — когда я откладываю телефон в ожидании ответа, серьезно говорит малышка, — надо избавиться от Аллы Ивановны.

В смысле избавиться? На ум приходят не самые лучшие варианты, но Маша вряд ли это имеет в виду. У меня фантазия разыгралась просто.

— Тебе с ней не нравится? — спрашиваю. — Она тебя обижает?

— Не обижает, — вздыхает малышка. — Она как будто… слишком.

И замолкает, не найдя подходящих слов, но усердно думает. А я как будто ее понимаю. Наверняка няня слишком усердствует, пытаясь понравиться Маше, чтобы подобраться к ее отцу. Только девочка чувствует лицемерие, правда, не знает, как это объяснить.

— Попроси папу, чтобы нашел тебе другую няню, — нахожу выход.

— Хочу, чтобы ты была моей няней, но ты не будешь, — печально и совсем по-взрослому делает вывод. — Алла Ивановна любит папу, а не меня. Боюсь, что он ее тоже полюбит, а обещал любить только меня.

Пытаюсь перевести на язык взрослого человека то, что мне сейчас сказала Машка. То есть именно поэтому ей не нравится няня? Она боится, что эта Алла займет ее место в сердце Михаила?

Кажется, я начинаю понимать детей. Маша боится, что няня заменит ее. Но ведь это совсем другое! Любовь к женщине и любовь к ребенку — разные вещи.

И всё-таки дети очень чувствительны, поэтому она и хочет меня в няни. Понимает, пусть и не осознает, что я на Михаила не претендую как на мужчину. Да и он особой симпатии не проявляет. Я бы была идеальной няней. Но я бухгалтер.

— Машка, папа тебя всегда будет любить, — сама уже прижимаю девочку к себе и слышу жужжание телефона. — Вот, тетя Аня написала.

Открываю сообщение, а потом и рот. Это список на поездку на пару дней? Да я за неделю столько не съем. И Анюта расстаралась, даже пару рецептов приложила, с которыми я точно справлюсь. Но при этом ни одного вопроса. Ладно, отдыхает моя подруга, я вот тоже собираюсь.

— Мы с папой ходим на рыбалку, а потом рыбку жарим на этом… — показывает Маша какую-то конструкцию руками.

— На мангале, — подсказывает Михаил, спускаясь. — Вы готовы?

Он такой… Снова простой — не тот человек, который недавно в костюме с видом большого босса разговаривал с няней. Спортивный костюм, даже похожий на мой, но наверняка фирменный, волосы ещё чуть влажные после душа, не побрился, и ему так идёт эта лёгкая щетина.

— Готовы! — отвечает Машка, подскакивая с дивана.

То есть Михаил всё-таки сам с ней ходит? Я все ещё сижу, глядя на него, и в очередной раз не понимаю, кто он, с какой из его ипостасей разговаривать. А к черту! Я просто, как обычно, буду собой.

— Заедем в магазин, список есть, — я тоже поднимаюсь, мысленно поминая Аньку.

Рецепты есть, но что с ними делать — вопрос. Будем учиться, значит. Вот даже ради бывшего мужа не было желания, но тут ребенок. Да и не хочется упасть в грязь лицом. Блинчики на завтрак и рагу на обед не обещаю, но с салатом справлюсь. По крайней мере, ничего не сгорит. Да и холодные закуски не проблема.

Глава 16

На выезде из города я задумываюсь, вспоминая какой-нибудь элитный поселок в этом направлении или что-то в этом роде, но на ум ничего не приходит. Михаил, кажется, замечает мою усиленную мыслительную деятельность.

— В чем дело, Софья? — спрашивает он. — Решили, что не стоило ехать с малознакомым человеком к черту на кулички?

А ведь и правда. В который раз убеждаюсь в правоте Славы. Хотя с нами же Машка, я не с Михаилом собираюсь провести несколько дней, а с ней.

— Думаю, куда мы едем, — честно отвечаю. — Не помню ничего такого в этом направлении.

— А что такое, — делает он акцент на последнем слове, — что вы рассчитывали увидеть? Замок Дракулы или султанский дворец?

Хорошее настроение сегодня у человека. Хохмит и хохмит. Но в чем-то он прав. На нечто подобное я и настраивалась.

— А у вас загородный дом в другом стиле отделан? — усмехаюсь я.

— Ага, в старорусском, — не понимаю, шутит Михаил или говорит серьезно. — Софья, боюсь вас разочаровать, но мы едем в обычную деревню.

Разочаровать? Я не разочарована, а удивлена. Михаил в обычной деревне? Как-то не вяжется это с его образом, люксовым авто с водителем и квартирой размером с моих пять, если не больше.

Да уж… Не мужик — загадка.

— Тебе там понравится, Соня, — с заднего сиденья говорит Машка. — Там раньше бабушка с дедушкой жили, но я их никогда не видела.

— Это дом моих родителей, — поясняет Михаил. — Конечно, я его отремонтировал, там все удобства есть. Не то что раньше, — усмехается он. — Печку топить надо было, в туалет на улицу бегать.

Что, блин?!

Так, стоп! У меня, кажется, слуховые галлюцинации. Скосив взгляд на Михаила, понимаю, что это не шутка. То есть рос в деревне, а теперь… Он сам себя сделал, сам раскрутился. Тут невольно проникаешься уважением, даже если человек тебе и не нравится. Правда, Михаил мне не то чтобы не нравится, но иногда его хочется придушить за высокомерный вид и дурацкие фразочки.

Мы сворачиваем с трассы, проезжаем ещё с десяток километров и наконец попадаем в населенный пункт. Михаил уверенно петляет по улицам, пока не останавливается у железных ворот.

— Сидите! — командует нам и выходит.

Открывает въезд во двор, возвращается. А я с любопытством осматриваюсь. Милый дворик, выложенный тротуарной плиткой, дорожка к дому, много плодовых деревьев, готовых вот-вот распуститься.

Захлопнув дверь, делаю глубокий вдох. Здесь даже воздух кажется чище и свежее.

— Мишенька! — я не сразу понимаю, откуда голос.

И даже хочется спросить, кого зовут. Ну да, чтобы Михаила кто-то назвал Мишенькой… Непривычно и необычно. Ну вот не возникает ассоциаций.

От крыльца к нам вполне бодро идёт миниатюрная старушка. А это кто? Но задавать сейчас вопрос будет некрасиво. Да и в любом случае нас должны представить.

— Здравствуйте, тетя Валя, — улыбается Михаил и… обнимает женщину.

— Машенька, — переключает она внимание на малышку, — как ты подросла за зиму.

— Тетя Валя, это Соня, — Машка как будто спешит похвастаться мною перед этой женщиной. — Мы с ней дружим.

— Софья, — подхватывает инициативу дочери Михаил, — это Валентина Георгиевна, наша соседка. Присматривает за домом.

Ну, в принципе, вот и пояснение. Она меня рассматривает так пристально, что неловко становится. Я будто невеста на выданье. У нас товар — у вас купец. И вот именно как этот самый товар меня и разглядывают.

— Очень приятно, — улыбаюсь я.

— Здравствуй, Софья, — сразу отбрасывает Валентина Георгиевна формальности. — Наконец-то здесь появится женская рука. Так, бойлер я включила, — поворачивается к Михаилу, и я даже выдыхаю. — Постели застелила, полотенца повесила. Ежели новое понадобится, то заходите.

Ничего не поняла сейчас. А почему это все хранится у соседки?

— Можно вопрос? — все же мне интересно.

— А, городская девчонка, не поняла, — смеётся Валентина Георгиевна. — В доме-то никого всю зиму не было, а сырость такая зараза. Вот поэтому по осени все к себе и забрала. Чего ж добру пропадать?

Ах, вот оно что. Точно, не деревенская я девушка. У меня-то даже дачи нет. Мама не любила копаться в грядках, ей лучше в Турции или Египте кости погреть. Вот и догрелась — нашла себе в очередном отпуске турка, и теперь ее кости в Турции круглогодично.

— Соня, — Машке явно надоели эти разговоры, — идём я покажу тебе все.

Она берет меня за руку и теперь тянет в сторону дома.

— Все, побежала я, — Валентина Георгиевна хлопает себя по бокам. — Заходите ко мне, ежели чего, или просто чаю попить.

— Спасибо, тёть Валя, — уже вслед ей говорит Михаил и открывает багажник. — Так, сбежать не получится, — обращается теперь к Машке. — Я один все не донесу.

— Я тебе помогу, папа, — малышка даже не пытается отлынивать от задания.

Забрав вещи и пакеты из магазина, проходим в дом, по которому мне тут же проводят экскурсию. Ванная и туалет сразу после входа, дальше ещё одна дверь, ведущая прямо… хм, в гостиную, что ли. Направо кухня, и, наверное, из сентиментальности, если это ему знакомо, Михаил печь оставил. Правда, она сейчас здесь только для декорации. Напротив дверь в комнату, точнее, комнаты. Из первой попадаешь во вторую. А ещё из первой лестница на второй этаж. Хотя скорее мансарду.

— Я люблю там спать, — тычет Машка пальчиком вверх. — Папа специально для меня сделал.

Когда экскурсия окончена, иду в кухню, чтобы помочь Михаилу разобрать пакеты.

— Я хотела сказать… — все же решаюсь, забрасывая продукты в холодильник.

— И что же? — поторапливает меня Михаил, и я вижу, что ему становится интересно, по какому поводу я так мнусь.

— Я совершенно не умею готовить, — признаюсь и почему-то вспыхиваю.

Раньше меня этот факт совершенно не смущал, а сейчас почему-то неловко. И я даже ожидаю шаблонно удивления в стиле «Женщина должна уметь готовить». Но его не следует.

Глава 17

Нет, все он понимает… Не думаю, что такой человек, как Михаил, мог допустить подобную оплошность. Но я делаю вид, что не замечаю. И сама не понимаю почему. Надо было по-хорошему обозначить.

— Папа! — говорит Машка, когда мы заканчиваем. — А можно же Соне на улице все показать?

— Можно, — кивает Михаил.

Мы с Машкой уходим, она меня водит за руку по территории участка, показывает баню, какие-то постройки для хранения инвентаря, старый погреб. А меня больше привлекает уже кое-где распустившаяся вишня. Ну вишня же, если не ошибаюсь. В общем, цветущее дерево. Между пальцами чуть зажимаю веточку и принюхиваюсь. Сладковатый запах с медовыми нотками почему-то кружит голову. Или это от свежего воздуха за городом.

И состояние такое… Хочется раскинуть руки, завалиться на мелкую травку и беспричинно улыбаться. Эх, весна.

— Соня, а мы же какао с зефирками покупали, — напоминает мне Маша. — Давай попьем вон там, — указывает пальчиком на лавочку под раскидистой яблоней.

Ну вроде как яблоней. Нет, точно яблоней, хотя в плодовых деревьях я разбираюсь как свинья в апельсинах.

— Давай попьем, — соглашаюсь я.

Кружечка какао, природа, запах распускающихся цветков. Я уже представила этот релакс. Вместо тысячи психологов.

— Сделаешь? — спрашивает малышка. — А я тебя подожду.

— Хорошо, — глажу ее по голове и иду в дом.

— Да нет, Гена, она не при чем, — слышу голос Михаила, когда берусь за ручку приоткрытой двери, ведущей непосредственно в дом, и почему-то уверена, что речь обо мне. — Знакомство с Полянским? Да обычно это можно объяснить.

Я не ошиблась. Кажется, речь действительно обо мне. Замираю, прислушиваясь, и даже дышать боюсь. И в чем тут дело?

— Гена, у тебя паранойя, — с раздражением говорит Михаил. — Я же узнавал, не идиот. Они с женой Полянского в школе вместе учились, так что это просто совпадение. Да, уверен. Все, Гена, дай мне отдохнуть пару дней.

Наступает тишина. Видимо, разговор окончен. Но это уже переходит все границы. Он докопался даже до моего детства. Зачем?

Рывком открываю дверь и, войдя в кухню, просто упираю руки в стол, нависнув над Михаилом. Он все прекрасно понимает по моему лицу, но я даже и не пытаюсь спрятать эмоции.

— Слышала, значит? — понимает он, но выглядит привычно невозмутимо.

И ни капли сожаления или раскаяния, так что извинений, что он опять лезет в мою частную жизнь, я вряд ли дождусь.

— Может, объяснишь, в чем меня подозревает неизвестный Гена и при чем тут Слава? — тоже отбрасываю обращение на «вы».

— Гена — это глава моей службы безопасности, — поясняет Михаил, хотя мне от этого ни холодно ни жарко, меня больше интересует другой вопрос.

— Да хоть глава администрации президента! — повышаю я голос. — В чем дело?

— Полянский был моим адвокатом в одном щекотливом деле, — наконец отвечает, и кое-что становится понятным. — А тут ты… Подруга его жены появляется в моей жизни. Ты бы поверила в такое совпадение? Я ни в коем случае не думаю, что Полянский меня продал или тебя кто-то купил, — снова начинает говорить загадками. — Но использовать втёмную могли. Вот именно поэтому я собирал на тебя информацию. Узнал, что вы с Анной учились вместе, и понял, что это действительно всего лишь совпадение. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?

Да он непробиваемый! У меня даже слов не находится. А просто спросить не судьба? С людьми надо разговаривать. Да, но при этом, как говорил один небезызвестный персонаж, все лгут.

— То есть это щекотливое дело до сих пор не даёт тебе спокойно спать по ночам? — усмехаюсь я. — Дай угадаю… Скорее всего, это дело о разводе.

Михаил медленно поднимается, и теперь мы меняемся местами — он нависает надо мной. Смотрит, как будто пытается понять, знала ли я или на самом деле угадала.

— Не лезь туда, куда не надо, — его голос просто обжигает холодом.

— То есть тебе можно копаться в моей жизни, — не отступаю я и даже вздергиваю подбородок, — а я должна обо всем догадываться сама, потому что у меня нет твоих возможностей?

Михаил сейчас выглядит удивлённым. Наверняка привык, что от такого его тона и вида люди падают на колени и, скуля, забиваются в ближайший угол. Да не дождется! И совершенно не страшно. Хотя нет, вру. Что-то дрожит внутри, но желание прояснить ситуацию все же сильнее.

— Что ты хочешь услышать? — Михаил спрашивает обманчиво добродушно.

— Я хочу понять, в чем ты меня подозреваешь, — на эмоциях даже тычу пальцем ему в грудь.

И понимаю это, когда чувствую его руку, перехватившую мое запястье. Кажется, немного переборщила. Но это не я, это все моя импульсивность.

— Не надо так больше делать, — предупреждает Михаил, но руку мою не отпускает. — И я ни в чем тебя не подозреваю, так что считаю разговор законченным.

Нет, ну вы посмотрите на него! Он считает… Конечно, все будет так, как он решил. И разговоры заканчиваются тогда, когда он решил. Может, мне ещё канкан на столе станцевать, если он вдруг так решит?

— Соня, ну ты где? — Машка влетает в дом, и Михаил тут же разжимает пальцы и делает от меня шаг в сторону.

— Не могла найти какао, — улыбаюсь я малышке, включая чайник.

— Я помогу, — кивает она.

Мы делаем две большие чашки какао, и я сейчас с удовольствием плеснула в него что-нибудь пятилетней выдержки, но придется ограничиться тем, что имеем.

На улице я немного успокаиваюсь, хотя возмущённое клокотание в груди ещё бьётся. Мы с Машкой пьем напиток, она задаёт мне много вопросов, на которые я терпеливо отвечаю. Ну вот же, пусть пример с дочери берет — надо уметь разговаривать.

И Михаил, судя по всему, не понимает, что он только подогревает интерес своими загадочными ответами. Был бы здесь Слава, точно бы сказал, что любопытство до добра меня не доведет. Знаем — плавали. Меня вечно тянет докопаться до сути, и ничего предосудительного я в этом не вижу. Но у Славы я спрашивать не буду. Как он правильно сказал, тайна отношений с клиентом.

Глава 18

Расцветающие плодовые деревья, запах мяса на старом мангале, где теплятся угли, поднимающийся из трубы бани дымок — я, честно говоря, забываю обо всем. Просто получаю удовольствие от этого единения с природой, дышу полной грудью, наслаждаюсь лёгким жужжанием проснувшихся насекомых, хотя думала, что не люблю их.

Оказывается, и в деревенской жизни есть свои прелести. Даже их много. Где ещё так посидеть? Да все пляжи Турции и рядом не стояли.

— Соня, тебе нравится? — спрашивает Машка.

— Очень, — искренне отвечаю.

И ни капли не лгу. Мне действительно здесь нравится, несмотря на то, что мы с Михаилом, кажется, перешли все грани.

Закат окрашивает все в оранжево-красные тона, и я делаю несколько фотографий, захватив при этом и Михаила у мангала. Мы с Машкой не забываем и селфи сделать, дурачась на скамейке.

Еда на улице, баня — это все для меня настолько непривычно, но плевать, что сок от мяса капает на костюм. Почему-то здесь не хочется сидеть с вилкой и ножом. Ещё и разбираться, что для чего предназначено. Сейчас все по-простому. И даже Михаил обходится без своих заковыристых фраз. Больше вообще щебечет Машка, пока не начинает зевать.

Уже горит фонарь и свет у крыльца, привлекая насекомых. И я себя почему-то ассоциирую с мотыльком, летящим на свет. Мне не надо было сюда приезжать, но я уже здесь. Мне не надо было сближаться с Машкой, но факт неоспорим, стоит его признать.

Михаил уводит малышку, точнее, подхватывает на руки и несёт в дом.

Я же иду в баню. Мне уже показали, где горячая вода, где холодная и как вообще всем этим пользоваться. Не водой, конечно, а самим помещением. Надолго меня не хватает. Да, к такому тоже привыкнуть надо. Жарко, пусть и пахнет приятно. Деревом, таким смолянистым.

— Софья, — стук раздается, когда я выхожу в предбанник, — у вас все в порядке?

— Да, — отвечаю, взяв полотенце. — Я почти выхожу.

Михаил ничего не отвечает и, видимо, уходит. А я, кажется, сейчас начну клевать носом, прямо как Машка. Баня стала отличным завершением дня, расслабила. Натягиваю на себя одежду, открываю дверь, и прохлада весенней ночи неожиданно очень хорошо бодрит.

Обнимаю себя за плечи.

Михаил уже убрал следы нашего ужина с улицы, в кухонном окне горит свет, поэтому направляюсь в дом. Замираю в дверях кухни, хочу пожелать Михаилу спокойной ночи и уйти. Машка уже спит, надо и мне последовать ее примеру. А то, когда мы с ее отцом наедине, обычно говорим друг другу черт пойми что.

— Проходите, Софья, — увидев меня, говорит Михаил. — Хотите чая от тети Вали? Она сама его делает.

— Мы же вроде на «ты» перешли, — вспоминаю я, занимая табуретку между мойкой и столом.

— Точно, так чай будешь? — и так же легко снова начинает мне тыкать.

— Буду, — киваю я.

Мы молчим, пока Михаил колдует над чашками. Щелчок — отключается чайник. Журчание воды, аромат каких-то трав. У меня будто обострились здесь все органы чувств. Передо мной появляется чашка, Михаил садится за стол, но говорить не спешит. Наверное, тоже понял, что наши словесные баталии ничем хорошим не заканчиваются.

— Спасибо, — говорю тихо и провожу рукой над чаем, разгоняя поднимающийся пар.

Это что же, мне руки некуда деть? Явный признак нервозности. Хотя я вроде бы и не нервничаю. Мне, наоборот, очень хорошо. Михаил опять словно читает мои мысли.

— Не жалеешь, что поехала? — спрашивает он, глядя в окно.

Мы как будто специально стараемся не смотреть друг на друга. Хотя опять же… С чего?

— Нет, — качаю головой. — Здесь здорово. Я и не думала, что в деревне можно так расслабиться.

— Поэтому я сюда и приезжаю, — улыбается Михаил. — Мой ритм жизни не каждому по плечу, можно быстро выгореть, и вот иногда говоришь себе, что надо остановиться, и лучше всего это сделать здесь, чтобы восполнить внутренние ресурсы.

— А чем ты занимаешься? — раз уж сам начал говорить о работе, то можно и спросить, наверное.

— Бизнесом, — кратко отвечает. — А ты? — на этом вопросе поворачивается и смотрит на меня. — Все ещё в поисках работы?

— Да, — киваю. — Ходила на пару собеседований, но пока безрезультатно.

Кажется, мы нашли вполне безопасную тему. Если, конечно, сейчас Михаил опять не начнет говорить, что вакансия няни открыта. Хотя нет, есть же Алла.

— Найдешь что-нибудь, — уверенно говорит Михаил. — Хороший бухгалтер не останется без работы.

— Как вам новая няня? — все же решаюсь спросить. — Вы ее через агентство нанимали или кто-то из знакомых посоветовал?

— Моя секретарша нашла ее, — он не удивляется вопросу, хотя это в принципе не мое дело. — Вроде нормальная. Люсю ещё попросил почаще появляться и присматривать за Аллой первое время. Маша, конечно, с ней не очень, но она просто на тебе зациклилась, вот и не принимает другого человека. Буду надеяться, что привыкнет.

— Это вряд ли, — вырывается у меня, и Михаил, изогнув бровь, одним только взглядом просит пояснений. — Лучше сам поговори с дочерью об этом. Она тебя ревнует к этой Алле.

— Странно, — он спокоен, значит, повода няньке не давал, хотя это тоже не мое дело. — Поговорю с Машей.

— И с Аллой поговори, — не могу скрыть усмешку. — Дамочка разинула пасть то ли на тебя, то ли на твои деньги. То ли решила сорвать комбо.

Пора этот разговор сворачивать. Но я действительно хотела как лучше. Предупрежден — значит, вооружен. Хотя Михаил не дурак, если нянька пойдет в наступление, то он сразу поймет. И пресечёт. Или не пресечёт? Ну нет, зачем ему это в собственном доме, тем более с няней дочери? Хотя, с другой стороны, и дополнительные услуги всегда под рукой.

— Откуда столько желчи, Софья? — не понимает Михаил. — Я бы мог подумать, что ты ревнуешь. Только кого: меня или Машу?

Ну вот нормально же разговаривали… И к чему опять пришли? Да с какой стати мне его ревновать? Он мне не муж, не жених, не парень. Мы вообще знакомы всего ничего!

Ага, только почему-то именно с ним я сижу на кухне в деревне и пью чай. Что-то где-то дало сбой.

Глава 19

— Папа, а Соня с нами не пойдет? — слышу шепот Машки за дверью и открываю глаза.

Сладкий запах расцветающих деревьев доносится через приоткрытое окно, в лицо лезет проснувшаяся муха, неизвестно как сюда попавшая.

— Пусть спит, — тоже тихо говорит Михаил. — Может, Софья не любит рыбалку.

— Но мы ведь даже не спросили, — с этими словами Маша врывается в комнату и радостно вопит: — Она не спит, значит, пойдет с нами.

— На рыбалку? — все же уточняю я.

— Да, — малышка запрыгивает ко мне на кровать. — Папа уже червяков накопал. На них клюет костлявая такая рыбка, но вкусная, речкой пахнет.

Ребенок о деревенской жизни знает больше меня. И Михаил… Стоп! Что он сделал? Червяков копал? Вот тот самый Михаил, который щеголяет в дорогущем костюме и ездит с личным водителем, стоял с лопатой самого утра? Я даже не думаю, что у него есть личный червякокопальщик. Банщика и мангальщика же я не наблюдала вчера.

— Машка, а поставишь чайник? — спрашиваю я. — Я сейчас оденусь и иду.

— Конечно, — она спрыгивает с кровати. — Мы пока соберём еду. У нас будет пикник.

Маша убегает, при этом громко говорит отцу, что я иду с ними. Что он отвечает, я не слышу. Его голос не настолько восторженный, так что слов я не разбираю.

Выхожу из комнаты и направляюсь в ванную комнату, только пожелав Михаилу доброго утра. Умываюсь, чищу зубы и иду в кухню. Меня уже ждёт чашка кофе, который мне сейчас не помешает. Они-то хоть время видели? Или оно для рыбалки самое лучшее? Кто его знает, я в этом совсем не разбираюсь. Даже не знаю, нормально ли я одета для этого таинства, которое только собираюсь постигнуть.

— А я вижу, что вы уж не спите, — соседка появляется так неожиданно, что я чуть не проливаю на себя капли утренней бодрости.

— Тетя Валя, а мы на рыбалку! — бежит к ней Машка. — Будем Соню учить рыбачить.

— Вы же только аккуратно, — качает женщина головой. — А то мало ли.

Вот эта фраза мне не нравится. Что может такого произойти? Пусть я и не знаю ничего об этом увлечении, но мы же не на зимнюю, где можно провалиться под лёд.

— Софья, возьми куртку у тети Вали, твоя не подойдёт, — поворачивается ко мне Михаил. — Возле реки будет холодно.

— Пойдем, девочка, — тянет меня к выходу соседка. — Тебе бы и обувь другую, хотя если не жалко такие красивые, беленькие. Давай сапожки резиновые тебе подберу.

Пока я вообще пытаюсь сообразить, куда мы идём и как меня собираются преображать, доходим до крыльца бревенчатого дома. Примерно там же тетя Валя открывает какую-то потайную дверь, которую даже сложно заметить, и выбрасывает на порог нечто… Даже не знаю, как это назвать.

— Мне это надо надеть? — уточняю на всякий случай.

— Носок вот тебе ещё теплый, — соседка Михаила протягивает мне пару вязаных, и я снимаю наконец кроссовки, понимая, что отвертеться не получится. — И вот эти надевай, — протягивает мне пару резиновых сапог до середины икры. — А вот и курточка, — пока я переваривала свой внешний вид ниже пояса, она мне принесла нечто вроде брезента на подкладке.

— Спасибо, — покорно надев, говорю я.

— Иди, девочка, а то заждутся.

Я же, кажется, даже дорогу не запомнила. Но на улицу одновременно со мной вылетает Машка.

— Соня! — кричит она и машет рукой. — Идём. Мы через участок.

А я уже покорилась судьбе. Подняли, одели, ведут куда-то. Может, я не выспалась? Иначе объяснить не могу. Малышка держит меня за руку, рассказывая о рыбалке, Михаил идёт впереди, я то и дело отвлекаюсь, глядя на его спину.

С одной стороны дома, с другой — поле, и чуть дальше над ним туман. Видимо, там и есть река, если я не совсем забыла уроки географии. Мы сворачиваем, деревня остаётся позади. Впереди лес справа и поле с виднеющейся рекой слева. И песчаная лента дороги между ними. Мне казалось, что я уже прониклась деревней, но нет.

Вот эта утренняя тишина, туманная дымка, ветер среди деревьев, запах реки — все по-настоящему проникает внутрь, дарит какое-то умиротворение. Лавочка во дворе даже близко не стояла!

Михаил сворачивает на едва заметную тропинку, ведущую к берегу, и мы с Машей следуем за ним. Он расчехляет удочки уверенными движениями, малышка все достает из сумки, а я… Да я и не знаю, что делать!

Они будто слаженный механизм, а я лишний винтик в этой системе. Начинаю помогать Машке, но на самом деле помощи никакой, хотя малышка радуется.

— Папа, дай Соне попробовать, — неожиданно просит она. — Покажи, как надо забрасывать.

— Не стоит… — пытаюсь сопротивляться, решив остаться сторонним наблюдателем.

— Иди, — подзывает меня Михаил, уже насадив на крючок червяка. — Ныряй, — поднимает руку.

Одной он держит… хм, рукоятку? Кажется, это называется удилище, но я не уверена. Второй — леску недалеко от крючка, на котором извивается червяк. И мне предлагает встать перед собой, чтобы показать, как забрасывать.

— Может, я?.. — не знаю, что я, но очень хочу придумать.

— Хоть попробуешь что-то новое, а то люди этого боятся, загоняют себя в рамки, не хотят учиться, двигаться и развиваться.

А ведь умеет найти мотивацию! Да это скорее похоже на вызов. И я его принимаю.

Ныряю Михаилу под руку и ладони опускаю примерно так же, как и он. Только вот дыхание в макушку и мужская грудь к моей спине немного сбивают с толку. Дискомфорт… А когда Михаил фиксирует мои руки, я вообще слишком сильно дергаюсь… И крючок с несчастным червяком цепляет Михаила чуть выше запястья.

— Ой, — хочу уже все бросить и сбежать куда-нибудь в Махачкалу.

— Не стоит внимания, — останавливает меня, обжигая ухо своим дыханием. — Давай, Софья. Это очень хорошо прочищает мозги.

Учусь я быстро. Поэтому после пары неудачных, хотя скорее учебных попыток, я уже уверенно начинаю забрасывать удочку. И с азартом наблюдаю за поплавком. Михаил показывает мне, как надо подсекать рыбу, и я по-детски радуюсь своему первому улову. Какая-то маленькая рыбёшка, как со знанием дела сказал Михаил, это подлещик.

Глава 20

На обратной дороге Маша снова держит меня за руку и спрашивает о моих впечатлениях. И, кажется, Михаил прав, я сейчас сама как ребенок. Непосредственно делюсь впечатлениями с малышкой и даже не замечаю, как мы доходим до дома.

— Рыбаки! — зовёт нас тетя Валя. — Переодевайтесь и идите ко мне. Я суп с утра поставила, уже должен быть готов.

— У нее суп из печки, с утра… — делится Машка, но не может вспомнить, судя по всему, какое-то слова.

— Томит, — подсказывает Михаил.

Я примерно представляю, что это значит. Анька таким термином обозначает долгое приготовление на медленном огне. Но в печи… Да я вообще ничего из печи не пробовала, разве что пиццу. Только это явно другое.

Мне кажется, здесь впечатлений за пару дней я наберусь больше, чем за неделю с мамой в Турции. Вчера баня, шашлык, лавочка под цветущими деревьями. Сегодня рыбалка и томленый суп, а ещё даже полдня не прошло.

— Сейчас идём, тетя Валя, — кричит Машка. — Соня, — трясет меня за руку, — давай переодеваться.

Михаил что-то сегодня подозрительно молчалив. Или какую нехорошую думу думает, или не выспался, или… ещё что. Наш улов он перебрасывает в ведро побольше, доливает воды и тоже идёт к крыльцу. Это значит, что он не против обеда у соседки или что? Но молчание, как говорят, знак согласия.

Машка тащит сменную одежду в ту комнату, где я спала, с предложением переодеться вместе.

Да у меня такими предками спортивных костюмов не хватит! И зря я вообще брала джинсы — в них здесь будет не особо удобно. Теперь я понимаю фразы о том, что нужно свезти старые вещи на дачу. Так ещё мои одноклассницы когда-то говорили. Здесь действительно нужно что-то такое, что не жаль. Хотя мне и свой спортивный костюм не жаль. И даже маникюр, а я в грядках вообще не копалась. Даже не знаю, что и когда сажать, куда, как и прочие мелочи. Наверное, у меня даже укроп бы зачах.

— Соня, у тебя татушка? — удивляется Маша, когда я стягиваю свитшот, стоя к ней спиной. — Ты служила?

Не сразу понимаю смысл вопроса, а потом улыбаюсь. Интересно, откуда такая ассоциация?

— Девочки не служат, — говорю я, а потом думаю, что сама не права. — То есть они работают, точнее, служат, но не так, как мальчики.

— А у папы татушка вот тут, — пытается малышка дотянуться ладонью до своей лопатки и забавно вертится по кругу. — Там волк, по бокам крылья, как у ангела, а сверху такой… — опять что-то не может вспомнить.

— Парашют, — подсказывает из соседней комнаты Михаил, который тоже, видимо, пришел переодеться.

Вот пусть в кулинарии я полный ноль, хотя благодаря Аньке что-то да знаю, но с подобным описанием воображение сразу рисует эмблему воздушно-десантных войск специального назначения. Уж на память мне точно жаловаться грех, если в голове отложились даже кулинарные термины. А присяга дяди стала незабываемым событием для подростка. И как раз те самые войска, наша долгая поездка в часть, стояние под осенним промозглым дождем.

— А у Сони птичка почти… на попе! — радуется бесхитростно Машка, а я заливаюсь краской.

Она на пояснице!

Мне кажется или Михаил за тонкой стенкой тихо хмыкает?

И это не птичка, а феникс. Причем сделанный после моего развода, когда я решила возродиться из пепла, в одном из лучших салонов города по индивидуальному эскизу.

Быстро натягиваю на себя футболку, сверху накидываю теплый кардиган и спрашиваю у Маши:

— Ты готова или помочь?

— Я все, — гордо отвечает она и демонстрирует мне теплый костюм-тройку.

Малышка уже хочет открыть дверь в проходную комнату, когда я ее останавливаю. Михаил пусть и затих, но вроде тоже должен переодеться, а мало ли мы застанем его в… хм, неподобающем виде. Ладно я-то… Голых мужчин, что ли, не видела? Но Машке рано, хоть это и ее отец.

Только почему-то в жар бросает именно меня. Не надо было кардиган надевать в натопленном доме. В веранде бы накинула.

— Машуля, может, твой папа не оделся, — шепчу я. — Надо спросить.

— Выходите, — говорит Михаил, и я понимаю, что на изоляции он сэкономил.

Неужели никого никогда сюда не привозил? Хотя личная жизнь Михаила меня не касается.

Выходим и ещё щастаем обнаженную мужскую спину. Я сразу отворачиваюсь, но успеваю заметить татуировку и продолжение шрама на спине, который я заметила ещё раньше.

И, что уж таить, мне снова становится любопытно. Хочется услышать историю Михаила и о службе, и о полученном ранении. А это, скорее всего, оно. Может, я и не мисс Марпл, как однажды сказал Слава, но почему-то нет сомнений, что это именно ранение.

— Соня, — Машка едва за мной поспевает, когда я вылетаю на улицу.

Что-то не так, что-то меняется. Пусть бы лучше Михаил сейчас сказал одну из своих заковыристых фразочек, чтобы я ему ответила, вновь заведясь, а не демонстрировал свою спину. И, надо в который раз отметить, спину впечатляющую, которая не один день пробыла в спортзале.

— Идёмте, — Михаил слишком быстро оказывается рядом со мной.

Когда только успел выйти? Как у него все так просто, но в то же время сложно получается?

Или это просто на меня смена обстановки и эмоции так влияют. Да, вероятнее всего. Ладно, томленый в печи суп сейчас приведет меня в чувство. Не стоит забывать, что даже в простой одежде, в деревенском доме рядом со мной невыносимо высокомерный сноб, который лишь ненадолго ради дочери снял свой костюм.

Хотя мне все больше кажется, что первое впечатление оказалось обманчивым… Только вот говорят: когда кажется, креститься надо.

Вот казалось бы, что все нормально. Мы даже почти адекватно общались. А мои мысли тут же все перевернули обратно. И я даже вспоминаю слова Аньки…

Ну нет! Это уже перебор.

Правда, с первой ложкой супа тети Вали я забываю обо всем. Она его доставала из печи чем-то, похожим на трезубец, только без среднего зубчика. И он был в горшочке, покрытом золой, потемневшем. Едим мы из старых, чуть погнутых алюминиевых тарелок, но это так вкусно, что можно с ума сойти.

Глава 21

Все же было нормально. Вот я даже нигде ни словом, ни взглядом не задела Михаила, чтобы он так на меня смотрел. Неужели опять прикидывает, какой на меня можно повесить ценник? Вряд ли он забыл, что обещал мне что-то там доказать. Правда, не хотелось бы в этой поездке быть настороже. Михаил же сам мне позвонил и предложил. И до этих взглядов я наслаждалась отдыхом, а сейчас почему-то чувствую себя как на иголках.

И к вечеру предчувствия просто орут у меня в голове, хотя я стараюсь их заткнуть. За ужином, во время которого болтает лишь Машка, я снова ловлю на себе задумчиво-недоверчивый взгляд и на этот раз смотрю Михаилу прямо в глаза. Он понимает мой немой вопрос. Какого черта? Качает головой и встаёт из-за стола.

— Папа, а ты куда? — Машка даже немного пугается, как мне кажется.

— Я поел, — гладит он ее по голове и улыбается. — А сейчас мне надо позвонить.

Может, забыл что-то обо мне узнать и собирается позвонить своему Гене из службы безопасности? Что-то изменилось. Я понимаю это кожей, шестым чувством и той самой частью тела, о которой говорил Слава.

На улице Михаил задерживается. Понимаю, что ищу его, постоянно глядя в окно. Мы с Машкой пересылаем посуду, смотрим телевизор, поднимаемся наверх, читаем книгу. Малышка быстро засыпает, что неудивительно, учитывая такой ранний подъем сегодня. Я сама едва не отключаюсь рядом с ней, но меня будто кто-то толкает в бок.

Я же не смогу уснуть, пока не пойму, что опять не устраивает Михаила. В доме тихо — так и не вернулся. Накинув куртку, выхожу во двор, прислушиваюсь.

Стук. Непонятный, незнакомый. Иду на этот звук, пересекая двор, нахожу небольшую калитку, огибаю старое здание.

Михаил стоит ко мне спиной, снял куртку. Замах — и удар топором. Поленья летят во все стороны, их уже прилично вокруг собралось.

Снова замах и… Удара нет. Михаил, будто почувствовав мое присутствие, опускает топор и оборачивается.

— Что? — довольно резко спрашивает.

— Маша уснула, — даже отступаю на шаг.

Встреть я его в лесу вот такого, ещё и с топором, точно бы бежала, вспоминая маму и вообще всех родственников.

— Хорошо, — уже спокойнее отвечает и, отбросив свой устрашающий инструмент, двигается ко мне.

А я стою на месте, будто оцепенев. Вот сейчас что-то точно будет. У меня словно вместо крови по конечностям циркулируют мелкие иглы.

— Что бы ты ни собирался сделать… — выставляю руку вперёд, чтобы Михаил соблюдал дистанцию, но он легко перехватывает мое запястье.

Все, кажется, происходит в мгновение ока. Быстрее мысли, которая не успевает сформироваться.

Поцелуй — резкий, даже какой-то первобытный, будто клеймо. Я только и успеваю схватиться за плечи Михаила, чтобы не упасть. Я кажусь сама себе такой маленькой и ничтожной под этим напором, но не отстраняюсь, а наоборот — растворяюсь в этих объятиях. Поясница, кажется, вот-вот переломится под этим наклоном. Дышать уже нечем. Голова кругом.

А пилинг вы, Софья Антоновна, не заказывали? Щетиной по лицу — очень эффективно.

Все так же и целуясь, мы перемещаемся к калитке, ведущей во двор, потом оказываемся в бане. В предбаннике тепло — видимо, Михаил не зря так орудовал топором.

Мы не говорим друг другу ни слова. Да я даже стараюсь не открывать глаза. Боюсь испортить все.

Да что вообще происходит?

А происходит то, что я собираюсь переспать с этим невыносимо высокомерным снобом. И я… Само осознание, что это не претит мне, закрадывается на задворки здравого смысла, но тут же отступает назад, когда руки Михаила уже проникают под одежду.

Я путаюсь в завязках на поясе его спортивных штанов, а он справляется с моей одеждой, которая уже на полу, быстро. Шаг к деревянной стене, поворот, мои руки прижаты к тёплому покрытию, а на шее я чувствую дыхание. Глаза так и не открываю — боюсь, что все рассеется дымкой, как только сделаю это.

Михаил со своими штанами справляется одной рукой, которой сейчас так не хватает на моей. Толчок — и я приподнимаюсь на цыпочки. Непривычно, даже странно, но приятно. Это, черт возьми, приятно.

Даже вот так, в деревенской бане, у стены. Я даже хочу открыть глаза и посмотреть сейчас на лицо Михаила.

Что я творю, черт возьми? Именно эта мысль приходит в голову, когда я откидываюсь ему на грудь, едва чувствуя ноги. Но тут же оказываюсь на стоящем здесь диване, и новая волна удовольствия не заставляет себя ждать.

Сжимаю бедра Михаила своими ногами, утыкаюсь носом ему в шею и… улетаю. Так далеко, чтобы осознание того, что мы переступили грань, не мучило меня.

Приехала отдохнуть, Софья Антоновна? Отдохнула? Принимай последствия. Глаза все равно придется открыть.

— Что мы наделали? — тихо говорю я, когда Михаил поднимается, но он прекрасно слышит.

— А мне показалось, что ты сама была не против, — врывается в мое сознание довольно холодный голос. — Или будешь строить из себя невинную девицу и попросишь жениться?

Несмотря на то, что я полностью обнаженная, да и Михаил не успел одеться, подскакиваю с дивана, как будто у меня ничего не болит. А наш марафон нельзя назвать привычной нагрузкой для моего тела.

— Это ты таким образом пытался мне что-то доказать? — спрашиваю, продолжая стоять на месте, хотя хочется пойти в баню и отмыться от всего, что произошло.

— Что ты? — удивляется Михаил и тянется за полотенцем на крючке. — Ты была такая… вся из себя, спорила со мной. Интересно было, насколько далеко ты зайдешь. Скажи, а вот восторженный вид долго репетировала?

Вся кровь ударяет мне в голову. Давлю в себе порыв расцарапать эту высокомерную рожу, молча подхватываю одежду, проглатывая слезы, которые этот… этот… никогда не увидит. Он уходит в баню, гремит тазиком.

А я несусь в дом, забираю свои вещи и успеваю уйти до того, как Михаил выходит из бани. Иду в сторону трассы и наконец-то даю волю слезам. Такси ждать почти двадцать минут, но я хочу подальше отсюда.

Прости, Машка, но даже ради тебя не могу остаться.