Няня для дракоши

Глава 1. Маша, Паша и питбуль

Телефонный звонок разбудил меня на два часа раньше, чем полагалось по мнению будильника. Нащупав мобильник, я с секунду тупила, глядя на экран, а потом просто сбросила звонок. Откинувшись на подушку, услышала ворчливое:

— Опять звонят. Опять. Опять звонят.

— Отстань, Паш, — пробурчала и накрылась одеялом с головой.

— Звонят. Опять.

— Спи!

Трындит только без толку… Но поспать нам не удалось. Телефон настойчиво запиликал опять. Я застонала. Да что ж такое? Неужели даже в воскресенье нельзя выспаться?! А от окна снова раздалось противное:

— Звонят-звонят-звонят!

И дьявольский хохот. О господи… Я откинула одеяло и взяла трубу, приняла звонок:

— Слушаю…

— Машенька, дорогая, прости, пожалуйста, что беспокою так рано в выходной, но ты сама понимаешь, у нас ни выходных, ни отпусков, ни праздников!

— Елена Сергевна, ничего страшного, — пробормотала я, пытаясь разлепить веки. — Что случилось?

— Золотце, мы на объекте как раз! Блин, тут такое… В общем, изымаем, как обычно, сама понимаешь, ну тут мелочь — йорки, шитцу, чихуашки, мопсы… Это мы пристроим, это ничего, но тут питбулиха на цепи сидит! С течкой! А куда я её с течкой дену? Мои с ума сойдут, ты же знаешь, а девочкам уже звонила, нигде нет свободной клетки, только коллективные, а куда её в коллективную… Может, возьмёшь, Машенька?

Я села на кровати, свесив ноги. В тапки не попала и поджала пятки, спасаясь от холодного пола. Питбулиха с течкой. Только этого мне и не хватало!

— Машенька, стерилизуем, вот течка пройдёт, и сразу на операцию, а держать пока негде, помогай, золотце, я тебе за это корма привезу! Машунь!

— Елена Сергевна, у меня же Малыш… Ну, вы же в курсе…

— Малыш дурик! — отозвался Паша.

— Пашке привет от меня! — снова зачастила Елена Сергевна. — Слушай, ну подержи эту красотку на цепи пока, я же видела у тебя цепь от старых хозяев осталась.

— Вы живодёр, знаете ли… На цепи!

— Машенька, лучше у тебя на цепи, чем в приюте она всех порвёт, а в клетке дома держать не могу, понимаешь? Не мо-гу!

Я понимала. У Елены Сергевны четыре кобеля дома, и все не маленькие. В двушке. И пять с половиной кошек, если считать месячного котёнка, выкормленного из пипетки. А у меня кисы — свободные, гулящие дамы, да и Малыша можно ограничить. Подниму заборчик, который сняла. Цепь… Да, цепь висит, я к ней шину для Малыша привязала.

— Ладно. Когда привезёте? — сдалась я, нагнувшись в поисках тапочек. Их под кроватью не оказалось. Опять Цезарь спёр! Вот зараза…

— Сегодня к вечеру нормально будет? У нас этой мелочи целая стая, просто не представляешь себе ужас, который тут творится! Вот как разгребёмся — я к тебе сразу, договорились?

— Договорились, — со вздохом ответила я, сбрасывая звонок. Спать сегодня уже не придётся.

Поднялась, выпрямившись, и погладила потревоженную Касю. Чёрная кошка лениво подняла голову, зевнула и повернулась на спину. Лапы в стороны, хвост верёвочкой, поза зю. Артистка! Ладно, где же мои тапочки?

Накинув халатик, завязала поясок, огляделась. Бася на кресле, розовый нос в белое брюшко — прямо Уроборос кошачий какой-то. Мисс Гранжер — в лукошке у печки. Любимое место. Тепло, светло, вся комната как на ладони. Где же тапочки? Дверь-то закрыта.

— Где мои тапочки? — спросила в воздух. Пашка отозвался немедленно:

— Цезарь мелочь пузатая. Цезарь. Цезарррррь, ко мне!

— Ты уверен? — я, поджав губы, уставилась на него. Попугай встопорщил остатки перьев на загривке, встряхнулся, совсем как собака, и сообщил:

— Цезарь, опять украл тапочки. Цезарь мелочь пузатая. Фу, нехорошая собака.

А потом наклонил голову, кося выпуклым чёрным глазом, и осведомился ласково:

— Яблочко будешь?

— Не буду. Мне надо кофе, — вежливо отказалась я. Пашка фыркнул моим голосом:

— Макария-Швейцария! Кофе. Фу какая гадость.

Фейспалм летучий, а не попугай! Я похлопала по плечу:

— Ладно, пошли, дам яблочка.

Пашка распустил крылья, словно чайка на взлёте, нерешительно потоптался по своей жёрдочке и тихонечко пропел:

— Ма-а-ашенька, хорошая Ма-а-ашенька!

— Подлиза, пошли уже. Ногам холодно!

В доказательство я переступила пятками по крашеным доскам пола. Пашка резво запрыгнул мне на плечо, почти не помогая себе крыльями, уцепился за ткань халатика когтями и принялся нежно перебирать мои волосы из-за уха:

— Ма-а-ашенька. Яблочко будешь?

— Отстань, — открыв дверь в кухню, я ступила на старенький тканый половик, доставшийся от старых хозяев.

— Цезарь мелочь пузатая. Каська, пусти попугая! Рыжая зараза. Малыш. Р-р-рав! Ав-ав!

— Перестань ябедничать, — против воли прыснула я, а Пашка придержал моё ухо и доверительным тоном просвистел прямо в барабанную перепонку:

— Опять тапочки спёр! Мышка, мышка! Бася хитр-рожопая.

— Да знаю я всё это. Чего бы нового рассказал.

— Пашка — порода русскоговорящих попугаев с красным носом, отличается умом и сообр-разительностью, — доверительно сказал ябеда, перепрыгнув на стол, пока я искала тапки, приподняв скатерть. — Пашка отличается умом! Пашка с носом.

— Пашка балбес, — отмахнулась я, оглядывая кухню, по совместительству хомячатник, птичник и гостиную. Отдёрнула шторы. В клетках сразу зашевелились, подали голоса. Пашка захлопал крыльями, вытянувшись, издал громкий вопль и с усилием перелетел на вольер волнистиков:

— Тишина в стр-рою! Молчать! Всех на улицу! Всех! На улицу!

Птички тут же притихли перед строгим генералом, только хомячиха Мышка ломанулась к своему колесу и побежала ежедневный марафон. Колесо заскрипело, как несмазанная телега, и я поморщилась. Как буду чистить клетки — капну маслом, а то невыносимо просто.

Да где же тапочки?!

— Цезарь! — громко, но ласково позвала я, внимательно оглядывая возможные нычки противной собаки. — Цезарь, иди ко мне, маленький! Иди ко мне, что я тебе да-а-ам!

Глава 2. Неизвестный науке найдёныш

С утра снег подтаял и почти сошёл. А потом ударил морозец. Я этому делу очень обрадовалась, потому что месить грязь, пусть и резиновыми сапогами, мне не хотелось. А с Глашей надо гулять. Это существо, которое я собиралась оберегать от Малыша, построило и москвича, и чихуашку. Малыш сделал всего одну попытку добраться до течной суки и убежал на крыльцо с поджатым хвостом. Пришлось на ночь впустить его на террасу, потому что трусишка царапался в дверь и скулил. А Глаша гремела цепью, бегая вдоль заборчика, и рычала на пса. Цезарь же припёрся к дамочке — пролез под штакетинами — и попытал шанс, пока она лежала возле будки, но одним махом хвоста был отметён далеко. И надолго, если не навсегда.

Поэтому за честь и достоинство Глафиры я больше не волновалась. Но просто оставить её сидеть на цепи до конца течки не могла. Собака была мускулистой, подтянутой, не жирненькой, чем часто грешат стаффы и питбули, пролёживающие диваны без долгих прогулок. Значит, с этой собакой гуляли, бегали, натаскивали на мышцы. Вот и я погуляю, а то и сама засиделась на месте.

Взяв с террасы крепкий поводок, выданный когда-то для Малыша, я отцепила Глашу от цепи и застегнула карабин поводка на ошейнике питбулихи. Карабины, крепкие, ещё советские, прислал приюту один старик, бывший скалолаз, а поводки плели из паракорда ребята-инвалиды. В общем, за Глашино обмундирование я была совершенно спокойна — сделано на совесть. А вот свои силы явно не рассчитала.

До забора Глаша вела себя прилично. А вот когда я закрыла калитку, собака рванула так, что, не намотай я петлю поводка на запястье, провезла бы меня по дороге животом. Я рванула в ответ, чувствуя боль в руке, но Глаша этого даже не заметила.

— Не зли меня, девочка! — бросила я собаке, подтягивая поводок. — Я и не таких слоников выгуливала!

Глаша подняла на меня взгляд, вывалив язык, и села. Плюхнулась на жопу, поджав хвост. А вот сейчас я не поняла. Не легла, отказываясь двигаться, не потянула, хрипя и задыхаясь. Не как нормальная питбулиха. Не как нормальная собака.

— Ладно, — я выдержала пристальный взгляд и прищурилась: — Чего ты хочешь, Глафира?

Собака улыбнулась, поднимаясь, и затрусила по улице. Даже так? Окей. Я пошла за ней, потихоньку попуская поводок. Глаша довела меня до конца улицы, нырнула в проход между домами и потянула дальше, за околицу посёлка. А там — поля. Бывшие колхозные, а теперь фермерские. Грязные. Чуть подсохшие.

— Глаша! — взмолилась я. — Давай по тропинке до леса, а?

Но собака упрямо трусила вперёд, по прямой. Даже не трусила уже, а пёрла. Трактор, блин, а не питбуль! И не откликается, даже внимания на меня ноль! Я уж и дёргала, и пыталась ногами тормозить… Всегда думала, что смогу управлять любой собакой — ведь опыт есть! Но Глафира вела себя настолько упрямо, что я сдалась. Пусть выпустит пар, а потом займёмся воспитанием этого танка.

За полчаса прогулки у меня совершенно задубели руки. Ещё бы — так вцепилась в поводок, пытаясь хоть как-то притормозить Глашу. В лесу вообще стало страшно. Ведь собака тащила меня туда, куда могла пролезть сама, а пролезу ли я — её не интересовало. Перебираясь через бурелом, протискиваясь сквозь кусты, я тихо материлась, пыхтела, вспоминала мать Глафиры и всех любовников оной матери, но следовала за питбулихой. Кто кого переупрямит — это же мой девиз по жизни!

Но внезапно Глаша коротко взвизгнула и метнулась к груде валежника под деревом. А я закричала:

— Фу! Глаша! Фу! Не трогай это!

Какая-то тёмная масса валялась, почти укрытая ветками. Главное — не дать противной собаке вымазаться в дерьме или слопать падаль! Я ж не отмою потом эту заразу! И ветеринара вызывать денег нет! Однако Глафира ничего такого делать не собиралась. Она принялась лизать и подпихивать носом тёмную массу, которая оказалась… ящерицей! Огромной, холодной, но, похоже, ещё живой.

— Господи, это ещё что такое?! — воскликнула я, подходя поближе. И снова собака удивила меня: глянула таким взглядом, что всё в груди перевернулось. Словно умоляла спасти. Осторожно коснувшись пальцем холодной чешуи, глянула — откроет глаза или шевельнётся? Но тушка осталась неподвижной. Глаша метнулась вокруг меня, начала с остервенением вылизывать страшную ушастую и рогатую морду. И чудо случилось — веко дёрнулось, ужастик шевельнул лапкой.

Я только охнула. Мне стало жарко. Сорвав с плеч куртку, аккуратно накрыла ящерицу, подхватила её на руки и скомандовала Глаше:

— Давай-ка теперь веди нас домой!

Ещё бы — самой мне ни за что не найти дорогу. Однако умная собака поняла сразу. Подняв нос, понюхала воздух, повернулась туда-сюда и попёрла снова через лес. Надеюсь, что у неё встроенный навигатор, потому что без куртки холод начал кусаться, а ящерица — оттягивать руки. Приду домой, откачаю это существо и посмотрю, что за вид такой непонятный.

Обратная дорога заняла у нас даже меньше времени, потому что Глафира врубила шестую скорость, а я неслась, едва успевая перебирать ногами, и думала, что руки точно отвалятся. Только бы не уронить эту тяжесть… Завтра я точно буду стонать от таких прогулок и ноющих мышц.

Ворвавшись на участок, я бросила поводок Глаши и ногой захлопнула калитку. Понадеюсь на ум питбулихи, если он у неё есть. А пока надо очень быстро согреть ящерицу. Положу в корзинку возле печки… Мисс Гранжер подвинется. Ну, или сверху ляжет. Так даже лучше.

Цезарь прыгнул лапками мне на ноги, встречая, попытался дотянуться до свёртка в руках, но ничего не вышло. Тогда чихуашка залаял — пронзительно и требовательно. Тут же отозвался Пашка с клетки волнистиков:

— Цезарь, фу! Хорош визжать, дурик!

— Ну вас, — бросила я обоим и открыла дверь в комнату. Бася лениво подняла голову и вопросительно мяукнула. Корзинка у печки пустовала, видно, Мисс Гранжер решила прогуляться. Ну и слава богу. Я сгрузила обмякшее тело ящерицы в корзинку и, вытащив из-под него куртку, накрыла одеялом, которое сушилось на печке. Укутала хорошенько, подоткнула, потом распрямилась и обвела взглядом комнату. Что бы ещё накинуть на этого найдёныша? Нашла в шкафу свою тёплую кофту, которая грела меня ещё в детдоме, и положила на одеяло. Подкинув пару полешек в печь, услышала визг собак на улице.

Глава 3. Сумасшествие близко

Малыш разрывался от ярости. Он никогда так себя не вёл, даже с незнакомцами! Эта собака всегда была олицетворением флегмы и собственного достоинства, а тут… Ну прямо из себя выходит, чуть из шкуры не вылазит!

Запахнув куртку на груди, чтобы спрятать Некса, я выглянула во двор и прикрикнула на собаку:

— Малыш, фу!

А потом улыбнулась приветливо незнакомцу:

— Добрый день. Вы ко мне? Заходите, не бойтесь, он не укусит.

Мужчина открыл калитку, проходя на дорожку, повёл рукой в сторону собаки:

— Я не боюсь. И думаю, что к вам.

Он прошёл мимо враз замолчавшего Малыша и поднялся на крыльцо. Странные мягкие сапоги почти без подошвы скрипнули легонько, а я смотрела на них и думала, что не к добру. Вот не к добру и всё тут…

— У вас кошка или собака? — спросила я, стараясь всё же быть приветливой. Мужчина непонимающе прищурился. Пришлось объяснить: — Ну, стрижка собаки или кошки? Вы же по объявлению?

— Нет. Я не за этим.

Он прошёл в кухню, бесцеремонно перешагнув через описавшегося Цезаря, и встал перед Глашей. Та словно изумилась в первый момент, а потом села, вытянувшись, как солдат перед генералом. Мужчина раздул ноздри и спросил ледяным тоном:

— Ну, и где он?

— Кто? — удивилась я.

— Я не вам, — бросил он и снова спросил у питбулихи: — Фирис, где принц?

Ну конечно. Пришлый незнакомец разговаривает с питбулихой о принце. Правильно. Глюки продолжаются.

— Простите, я не совсем понимаю, что вам надо, — твёрдым голосом произнесла я. — Вы кто?

Тут из-под куртки показалась мордочка Некса, и ящер пискнул:

— Советник…

— Что?!

Я глянула на ящера, потом на мужчину. На меня уставились тёмные глаза, словно обведённые чёрным карандашом, и незнакомец воскликнул, обращаясь к Нексу:

— Ваше высочество! Что за поведение?! Немедленно оставьте эту… этого… человека!

Ящер вздохнул совсем как ребёнок и медленно скользнул вниз, перебирая коготками по кофте. Но на полпути передумал и снова залез на прежнее место. Раскрыл пасть и высунул язык, словно дразнясь. Незнакомец вздохнул, качая головой, и сказал мне:

— Я забираю его.

— С какого перепоя? — насторожилась я. Впрочем, насторожиться надо было ещё раньше, но сейчас прямо как что-то стукнуло в голову: Машка, аларм! Грядёт тот самый пи… поворот, который дышит мне в спину с появления Глафиры в доме. Надо отступать. К печке, там есть кочерга…

Мужчина провёл рукой перед собой, словно протирая воздух между нами, и я сглотнула. Сумасшедший… Как же мне повезло! Но Некса я не отдам, пусть даже не мечтает! И даже покрепче прижала ящерицу к себе. А незнакомец нахмурился, что-то пробормотал. Отступил. Глафира приблизилась к нему, присела у ноги, посмотрела преданным взглядом. Ну с ума сойти! Питбулиха прямо стелется перед ним! С чего бы это?

Кочерга удобно легла в руку.

— Его высочество наследный принц империи Эридан должен быть дома, — сверкнул глазами мужчина.

— Какой ещё принц какой ещё империи? — а я тоже умею глазки делать большие и страшные! — Если это ваша ящерица, предъявите бумаги. И вообще, даже если собака с вами собралась идти, ящерица не хочет! Как её зовут?

— Его, — мужчина даже задохнулся от негодования, — зовут Атахавиринекс Итакийский из рода Великих Южных Огневых Драконов, его высочество наследный принц империи Эридан!

— Ага, а меня — Елизавета Английская, королева, вторая по порядковому номеру, — язвительно ответила я. — Давайте серьёзнее!

— Девушка, я очень серьёзен.

— Хорошо, а вас как звать? — я перехватила кочергу чуть повыше. Глафира заворчала, подходя, и зубами взяла железяку из моей руки. Перед таким поведением собаки я даже растерялась. Да что ж такое? Кого должна защищать эта неблагодарная?

— Меня зовут, — он выпрямился и задрал идеально выбритый подбородок, — Эвиксандори Велейский из рода Огневых Драконов, первый советник его величества императора Рандаверилокурта Итакийского Эриданского!

— Господи… У вас язык не заплетается? Сколько титулов… — пробормотала я. — Попроще давайте.

— Люди… — с некоторым презрением в голосе ответил советник. — Проще некуда: я советник императора, он принц, сын императора. Мы драконы, живём в мире драконов, и сейчас мы уйдём в мир драконов. Так понятнее?

Я кивнула. Драконы, ога. Дважды. Хотя мой Некс как раз похож на дракона, но не вот этот вот… хлыщ. Поэтому с сомнением глянула на советника и покачала головой:

— Что-то вы не очень… драконисто выглядите. У Некса вон рога и крылья, а у вас? Не выросли?

Он обжёг меня ледяным взглядом (а ещё огненный по его словам!) и принялся освобождаться от пальто. Опаньки, меня ждёт особенный стриптиз? И кочергу противная Глашка отобрала… Хоть бы Пашка защитил — когтями в лицо, например — так нет, сидит на шкафу и помалкивает, будто его вообще ничего тут не касается. А потом будет подлизываться!

Советник аккуратно положил пальто на спинку стула и снова повернулся ко мне. На его лице словно щербинки показались. Странные, подозрительно похожие на… чешуйки, как у Некса! Скулы с висками, щёки, лоб, подбородок оказались покрытыми змеиной (или драконьей) кожей. Между волос выросли небольшие тупые рожки, а из-за плеч раскрылись широкие кожистые крылья, натянувшиеся на костистых выростах, из которых торчали острые когти.

Ой ё…

Некс зашевелился и пыхнул паром в сторону советника, который сейчас был очень похож на дракона. И запищал тоненько:

— Не пойду домой!

Я даже головой встряхнула. Ящер умеет говорить? Незнакомец вырастил крылья? Я сплю и вижу сон? А ну да, надо ущипнуть себя.

Так и сделала. И, походу, перестаралась, от души щипнула, так заболело, что я всхлипнула. Теперь синяк останется. Значит, не сон. Но драконов не бывает! Или бывают? Что он там говорил? Другой мир… Так, Машка, захлопни варежку. Нечего тут всяким рептилоидам показывать своё удивление!

— Симпатично, — кивнула я, старательно изображая на лице весёлую улыбку. — А почему вы всё время так не ходите? Скрываетесь?

Глава 4. Этот дивный новый мир

Ладно, яблочки яблочками, но я всё равно возьму кое-какую одежду и всякое разное для зверья. Разложив сумку на кровати, потревожила Касю, которая лениво встала и принялась обнюхивать знакомый предмет, который я давно не доставала. Погладив кошку, я тихо сказала ей:

— Я ненадолго, Касюнь… Я скоро вернусь.

Кошка подняла на меня взгляд жёлтых глаз и вопросительно мяукнула, извернувшись, потёрлась головой о мою ладонь. Как же я их оставлю? Кто будет спать на моих ногах? Кто будет драться за место под одеялом? Кому мои разноцветные бестии будут мурчать долгими зимними вечерами? Уж точно не тёте Лиде, она только погладит кошек и насыплет корм, а вот с мурчанием идти им будет не к кому…

Нет уж. Не оставлю. Одичают, а то и драться начнут, хотя давно поделили хозяйку и территорию. Возьму их и точка.

С сумкой для зверей я вышла обратно в кухню и весело сказала:

— Ну вот, теперь пошли. Берём всех, кроме птиц.

Советник оторопел и глянул на меня недобро. А я только плечами пожала. Три кошки, две собаки и попугай — неужели уж такая обуза?

Некс, всё так же держась за меня всеми лапками, издал пронзительный писк. У дракона дёрнулась щека, потом ещё раз, и он прошипел:

— Всех. Сюда.

— Хорошо, — с лёгкостью согласилась я, поставив сумку, и вернулась в комнату. Кася с Басей дались в руки спокойно. Не боялись, значит, и мне нечего бояться. Хотя я трусила отчаянно. Не за себя — за звериков. Какие-то капсулы… Вдруг обволокут их и больше не разволокут? Но кошки давно познали дзен. Видимо, это не первая их жизнь.

Я посадила пушистых инь и янь на стол перед советником. Мужчина окатил их ледяным взглядом, и снова щека под глазом дёрнулась. Бедненький. Перенервничал. Ну, ничего. Вернётся домой, расслабится в сауне с винишком и шлю… Ну, в смысле, с женой своей!

Дракон встал, отметая все мои мысли о его возможном семействе, и достал из кармана пальто горсть маленьких круглых, твёрдых шариков. Мы в такие играли летом в детдоме: одним шариком пуляли по остальным, которые надо было выбить из круга. Но наши были совсем обычные, а эти блестели, словно светились изнутри. Советник размял в ладони один шарик, так что тот стал совсем мягким и растёкся таинственно поблёскивающей лужицей по горсти.

— Что это? — шёпотом спросила я, а сама подумала — второе чудо драконьего мира.

— Это всеобъемлющая расходная материя, — вполне буднично ответил советник. — Обладая достаточными знаниями, её можно использовать для различных целей.

Он поднял руку над Басей, которая старательно вылизывала лапку, и перевернул ладонь. Сейчас намочит кошку своей материей, и Баська будет истерить! Но материя оказалась совсем не жидкой. Она стекла с кожи, превращаясь в разноцветное облачко пыльцы, коснулась кошкиной головы и за каких-то три секунды полностью поглотила Басю. Вместо белоснежной полуангоры на столе теперь сидела перламутровая статуэтка, как и была — с поднятой к морде лапкой и хвостом, обвёрнутым вокруг тела.

— Ну ничего себе… — пробормотала я. — Она что, теперь так и останется?

— Пока мы не перейдём в Эридан, — сказал советник, разминая второй шарик в ладони. Кася, кажется, начала подозревать неладное, потому что решительно собралась смыться со стола. Но я не позволила, придержав чёрную бестию за шкирку. Так она и осталась в перламутровой материи — готовая к прыжку, распластанная пантера с сердитым хвостом.

— Дальше? — деловито прищурился советник.

Мисс Гранжер пришлось обволакивать прямо в своём лукошке, которое она никак не собиралась покидать. Зная дикий нрав рыжухи, я предпочла не перечить этой вредине. Затем настал черёд Цезаря, который снова описался и мелко трясся на столе между кошачьих статуэток. Зато Малыш во дворе перенёс операцию стоически, потому что я обещала ему много вкусных косточек. А вот Пашку пришлось ловить, потом уговаривать, потом приманивать яблочком. Чуть было не плюнула и не решила оставить его на тётю Лиду, но попугай неожиданно сдался. Выглядел он при процедуре обволакивания таким несчастным, чирикал жалобно и вообще был готов к смерти. Я пообещала себе закормить его яблочками и местными фруктами, чуть не расплакалась, но дракон заявил холодно:

— Пора.

— Ну, несите тогда! — я прижала Некса к себе под кофтой.

Советник фыркнул, и мне отчего-то показалось, что моя смерть в том, другом, мире будет долгой и мучительной. Но дракон взял ещё один шарик в руки, помял его до состояния порошка и высыпал на статуэтки моих обволочённых животных. Дрогнув, они приподнялись над полом и поплыли к выходу по приглашающему жесту советника.

— Поспешите, благочестивая Маша, мы и так потеряли слишком много времени! — распорядился советник.

— А ехать далеко? — с большим глазами наблюдая за полётом моих животных, уточнила я.

— Нет. Я не в курсе ваших расстояний здесь, но доберёмся мы на машине быстро.

— Ну что ж…

Я быстро написала записку для тёти Лиды, с мобильника отправила ей сообщение и оглядела кухню. Кольнуло чувство, что новый поворот может стать последним в моей короткой жизни. Вернусь ли я когда-нибудь сюда? Но унывать не позволила совесть. Тряхнув головой, я заперла дверь домика и сказала сама себе: обязательно вернусь.

На чёрном танке-джипе мы проехали пару десятков километров, удаляясь от города. Некс становился всё смурнее и даже меленько дрожал, хотя ящерам это не свойственно. Неужто боялся папаши-императора? Ну, ничего, я его защищу ото всех.

Переход через тонкие (то-о-оненькие) материи мне совершенно не понравился. Вот совсем. Мы остановились у леса, где советник всё тем же плавным жестом руки выгрузил перламутровый зоопарк имени Маши и снова достал свои расходные шарики. В этот раз он слепил в кучку сразу пять или шесть штук, размазал их по ладоням и выставил руки к полосе деревьев. Поколдовал минуты три, я даже замёрзнуть успела. Оглянулась на машину:

— А что вы будете делать с танком?

— Ничего. Пусть здесь остаётся.

Глава 5. Замок прекрасного принца

Странно было слышать вместо цокота копыт резкие звуки от когтей по грунту дороги. Зато колёса скрипели совсем знакомо, по-домашнему, успокаивающе. Никогда не думала, что курица может бежать так плавно и быстро, но карету не дёргало и почти не трясло. А мы молчали.

Советник думал о чём-то своём, не слишком приятном — об этом говорила складочка между бровей. Некс, привалившись к моему боку, иногда легонечко вздыхал, наверное, представлял аудиенцию с папочкой. А я просто потеряла дар речи, потому что джунгли — не самое чудесное, что я видела в этом мире. Лес постепенно редел, уступая место лугам, равнина пошла волнами и превратилась в холмы, поросшие лесом, отчего их вершины казались шерстистыми издалека. Дорога, по которой шаиди везли карету, постепенно начала виться между этими самыми холмами, а на склонах я научилась различать культурные поля. Разглядеть поросль, конечно, не удавалось, но это явно кто-то сажал и окучивал. Как на холмах Азии, ступенчатые плантации… Очень интересно!

А потом я увидела и поселения. Вот вы думаете — где живут драконы? В пещерах? Как бы не так! Домики были аккуратные, эко, знаете, такие — из палок и гов… в смысле, из бамбука и высушенной на солнце грязи. Но большие. И стояли близко друг к другу, образуя целые кварталы. Как на картинке из жизни индейцев в зарослях Амазонки… На лугах возле поселений паслись тёмные коровы. Конечно, я понимала, что это вовсе не коровы, но издалека я не могла разглядеть, на что похожи эти животные. У них были рога, это точно. И хвосты.

— Смотри, замок! — подал голос Некс, и я тут же обернулась. Замок высился на холме. На склоне, покрытом деревьями и пальмами, стоял огромный блестящий на солнце дворец с башенками, высокой стеной и каменными сводами. Правда, камень был подозрительно ярким, но всё вместе смотрелось нереально. Как в сказке…

— Тебе нравится?

— Некс, это… — я выдохнула и продолжила с восхищением в голосе: — Это прекрасно! Я никогда не видела ничего подобного! Даже в мультиках!

— А что такое мультики? — тут же спросил Некс. Я погладила его по волосам и ответила тихонько:

— Я тебе расскажу.

А потом обратилась к Вику:

— Из чего сделан этот замок? Он искрится на солнце!

— Из радужного камня, — рассеянно ответил советник, отрываясь от своих мыслей. — Теперь его почти не используют, мы предпочитаем дерево и глину. Замку очень много столетий.

— Радужный камень… Интересно, как он выглядит вблизи.

— У вас будет возможность посмотреть на него и вблизи, и изнутри, благочестивая Маша.

— А где я буду жить? Тут есть двор, сад, парк? Чтобы было где гулять с собаками? А что у вас едят? У вас есть кофе? Хлеб? Масло?

— Благочестивая Маша! — Вик, смеясь, поднял руки, словно сдаваясь. — Не надо столько вопросов! Вы всё увидите и узнаете сами! Мы подъезжаем, смотрите.

— Мне очень нужно кофе, без него я не проснусь утром, — вздохнув, я снова высунулась из окошка кареты. Мимо прогалопировала коричневая курица с бесстрастным охранником, а бегущий рядом раптор коротко взвизгнул в мою сторону. Но я уже не боялась. Советник говорил, что меня не съедят, поэтому ну их, этих ирчи. Я хотела посмотреть на сад.

Перед нашей каретой бесшумно раскрылись ворота — разъехались в стороны, прямо в каменные стены. Интересная технология — ни замков, ни петель, всё отпирается мановением руки. Как же мне тогда быть? Или драконы дадут мне частичку своей магии, то есть психокинетических способностей?

— А вот и сады, — Вик махнул рукой в направлении окна. — Это гордость императорского замка.

— Император любит зелень? — полюбопытствовала я, разглядывая раскидистые деревья, между которыми вольготно росли подстриженные кусты, разномастные цветы и папоротники, папоротники повсюду.

— В редчайшие моменты отдыха его императорское величество занимается садом.

— И как? Растёт? У него зелёная рука?

Вик помотал головой:

— Почему? Нет. Впрочем, я не вправе обсуждать с вами цвет кожи его императорского величества!

— Вик, это и есть игра слов, — рассмеялась я. — Зелёная рука — значит, все растения, что он сажает, растут как на дрожжах.

— Благочестивая Маша, я не могу понять, что такое дрожжи. Это подкормка для растений?

Глянув в честные глаза Вика, я убедилась, что он не издевается надо мной. И пробормотала, провожая взглядом из окошка огромную разлапистую ель:

— Боюсь даже предположить, как и на чём вы печёте булочки…

Булочки озадачили советника. Он снова замкнулся в себе, и я затылком ощутила промелькнувшую в голове Вика мысль. Не только в моей жизни начался лютый пи… то есть, новый поворот.

Карета плавно развернулась на песочке перед крыльцом, и советник поднялся первым:

— Приехали. Ваше императорское высочество, вам следует пройти с Фирис в купательную комнату, а затем дожидаться аудиенции у императора. Благочестивая Маша, я лично провожу вас и прослежу, чтобы вам выделили достойные покои и персональную служанку.

Он соскочил с подножки кареты на песок и отступил. Фирис подбежала, отряхиваясь по-собачьи, и подала руку Нексу. Тот нехотя сошёл и спросил у Вика:

— Но Маша же не оставит меня? Я смогу видеться с ней каждый день?

— Ваше императорское высочество, эсси Маша — ваша няня, — ответил сдержанно советник. — Она будет рядом с вами в свободные от занятий часы. Советую вам поспешить и обрадовать вашего венценосного отца.

— Он будет зол на меня, — буркнул Некс.

— Вам почти три цикла, ваше императорское высочество, — голос Вика стал строже. — Вы понимаете, что за каждый проступок должны понести наказание.

— Я ни в чём не провинился! — выкрикнул Некс и пошёл, не оглядываясь, к крыльцу. Фирис потрусила за ним, а Вик, покачав головой, протянул руку мне:

— Прошу вас, благочестивая Маша. Добро пожаловать в замок Хервадис.

Спустившись с подножки кареты, я заметила:

— Может быть, не стоит так говорить с Нексом? Он же совсем ребёнок!

Глава 6. Аудиенция и этикет

Персик был хорош. И вкусом, и запахом, и даже косточкой напоминал наш, нормальный персик. Правда внутри он был ярко-красным. А снаружи жёлтым. Я с удовольствием съела его, облизывая пальцы от сока, а потом запила вишнёво-травяным чаем. Ветерок обдувал мои волосы, и я распустила их, потрясла головой, закрыв глаза. Как всё-таки здесь душно! Почему никто не придумал кондиционер? Хотя, о чём я… Драконы привыкли. Что там случилось с нашей планетой, что в моём мире динозавры вымерли или все превратились в птичек и рептилий? Комета? А тут она не упала?

— Благочестивая эсси…

Вей снова сидела в реверансе на входе на балкон. Я вздохнула:

— Можно попросить? Давай, я буду просто Машей, если нас никто не слышит?

— Но… этикет… — пробормотала девушка.

— Я с ума сойду. Я совсем не благочестивая! Хочешь, докажу? Могу поджечь замок!

— Что вы, благочес… эсси Маша! Не надо! — напугалась Вей. — Давайте лучше я покажу вам ваши покои!

— Ну, покои как покои, что там показывать? Не Эрмитаж ведь…

— Проследуйте за мной, прошу вас, благ… эсси Маша, — и девушка снова присела. Боже, какие у неё должны быть шикарные мышцы ног — делать такую акробатику по пятьдесят раз в день! Может, и мне научиться?

Я проследовала. И была приятно удивлена. Оказалось, то, что я видела — это всего лишь гостиная. А мне полагались ещё и спальня, и туалетная комната, и кабинет. С мебели сняли чехлы, обнажив отнюдь не мягкие сиденья — все диванчики и стулья были плетёными, жёсткими, чуть волнистыми. Я понадеялась, что кровать всё же окажется с матрасом, но нет. Это была простая лежанка с циновкой из лиан. Вместо подушек — свёрнутые в несколько раз такие же циновки. На чём же мне спать? Я так не могу! Я буду ворочаться целую ночь и не усну! Хорошо, хоть собакам и кошкам взяла матрасики…

— Вей, вы спите на голых досках? — спросила я, чтобы хоть что-то сказать, и служанка глянула на меня уже не удивлённо, а с улыбкой — может, привыкла к мысли, что я с чудачествами:

— А вы попробуйте, эсси Маша.

Я попробовала. Села на кровать. И вскочила, оглядывая её. Снова села. Кровать оказалась мягкой, словно пружинила невидимая подушка. Господи, чудо чудное… Зато не будет клещей и аллергии! Так, ладно, всё это лирика, меня ждут многие дивные дива, хватит уже удивляться. Надо бы помыться, переодеться и узнать, где мои собачки и кошечки.

— Вей, где тут ванна?

— Вы имеете в виду туалетную комнату, благоче… ох, простите меня, эсси Маша, я всё никак не могу привыкнуть!

— Да, да, мне нужна туалетная комната — где есть ванна, унитаз или что-то подобное.

Вей провела рукой вдоль косяка маленькой двери, которая тут же уехала в стену, и гордым жестом указала:

— Пожалуйста!

Подхватившись, я подошла и оторопела. Нет, всё можно понять в этом мире. Всё, кроме туалетной комнаты, наполненной слоем золотистого ровненького песка. Мысли из головы испарились, только одна в виде маленького тараканчика упала на колени, заламывая руки и причитая: «Что это такое? Что это?»

— У меня два вопроса, — медленно сказала я Вей, когда обрела способность говорить, — зачем здесь песок, и где здесь вода?

— Но, эсси… В туалетной комнате всегда песок! — растерялась служанка, а потом снова присела в реверансе: — Простите мою глупость, вы не дракон… Вам нужна вода для ежедневного туалета?

— Да, мне нужна вода. И унитаз… канализация… дырочка в полу… Это понятно?

Вей испуганно смотрела на меня. А я начала злиться:

— Алё, ты меня понимаешь? Очнись! Мне надо облегчиться! Сходить в туалет!

— Для этого существует туалетная комната, — пролепетала девушка. — Вот здесь есть уголок облегчения, песок после очищается, и засыпается новый! Хотите испробовать?

— Хочу! — рявкнула я и ступила на песок. В яростном порыве махнула за собой рукой. Как они делают так, чтобы двери закрывались? Обернулась, чтобы попросить Вей отойти, и увидела, что дверь плавно выехала из стены и скрыла от меня служанку. Ничего себе! Значит, все эти их штучки с живыми статуями и дверьми без замков действуют и со мной? У людей тоже есть психокинетические способности, но высвобождаются они только в мире драконов? А, всё равно! Если я сейчас не схожу в туалет, то лопну!

В уголке, на который мне указала Вей, находилось кресло. Плетёное и без сиденья. Согласна, отдалённо напоминает стульчак. Будем пробовать. В конце концов, хуже туалетов, чем в детдоме, мне не найти…

Впрочем, я зря беспокоилась. У драконов, очевидно, очень дотошных, продумано было всё. Сделав свои грязные делишки, я поднялась с туалетного кресла и увидела, как песок в закутке шевелится сам по себе. Будто большая невидимая лопатка просеивает наполнитель в кошачьем лотке, только кверху ногами. Все следы моего пребывания мгновенно скрылись под слоем выступившего чистого песка. Интересное техническое решение! Теперь бы ещё руки где-то помыть…

Я огляделась, но воды или чего-нибудь похожего на краны в туалетной комнате не было. Зато услышала из-за двери голос Вей:

— Эсси Маша, я принесла вам сосуд воды!

Отлично! Я снова замахнулась на дверь, мысленно приказав открыться, и она меня снова послушалась. Вей мило улыбнулась, держа в руках нечто, напоминающее ночной горшок:

— Вот, эсси Маша, вам хватит для туалета?

— Сполоснуть только, — пробормотала я. — Полей, пожалуйста.

Когда туалет был закончен, и мы вернулись в комнату, по покоям пронёсся лёгкий мелодичный свист. Словно один из моих щеглов выучил новую трель. Я глянула на Вей. Та пояснила:

— Кто-то пришёл. Желаете, чтобы я открыла, эсси Маша?

— Открой, — пожав плечами, ответила я. Симпатичный дверной звонок…

Вошедший слегка ошарашил меня. Очень молодой мальчик — лет пятнадцать по земным меркам — одетый вычурно с нотками восточных глашатаев: сапожки, шаровары, лёгкая рубашка без разрезов и нечто вроде панамы с широкими полями, на мгновение показал своё парадное воплощение (видимо, такая форма приветствия у драконов) и провозгласил:

Глава 7. Особенности драконьей натуры

Зверёныш был жаркий, его кожа чуть царапала мне руки чешуйками, которые проглядывали через оперение, но не оставляла затяжек на одежде. Зато он всё время вертелся, теребил меня маленькими передними лапками за волосы и мочку уха, попискивал, как мне показалось, довольно. Я понятия не имела, куда идти. Ведь глашатай, проводив меня, испарился, а все придворные остались в тронной зале. Какой-то странный замок! Нигде никого. Совсем не так я представляла драконий мир. И где Некс? Наверняка он уже был на аудиенции у своего папаши. Где же мой малыш теперь?

Я прошла обратно по галерее, разглядывая портреты императоров. На каждом красовалась чёрная тога с перевязью из блестящих камней и мантия, похоже, сплетённая из перьев. Не хватало только индейского роуча на головах, но тогда я точно не удержалась бы от смеха.

— Нет, ты только посмотри, какие у них пафосные морды! — тихонько сказала я ирчи. — А все, как один, диктаторы и сатрапы. Как и нынешний император. Просто фу какой противный!

— Эф!

Я вовремя отскочила, ибо на меня из некого потайного прохода вылетел франтоватый молодой человек с торчащими во все стороны вихрами и горящими от беспокойства серыми глазами. Он кричал, правда, не слишком громко, но стены радужного замка отражали эхо не хуже огромного рупора.

— Эф, вот ты где, противное животное!

Он выхватил ирчи из моих рук, и малыш принялся изо всех сил вырываться, пронзительно вереща. Парень чуть было не выпустил его, перехватывая поудобнее, поэтому мне пришлось решительно забрать Эфа себе:

— Мне кажется, со мной ему спокойнее.

— Простите ради Виуза, благочестивая эсси! — парень поклонился слегка поспешно и попытался снова взять Эфа, который клацнул рядом меленьких острых зубов. Альтер эго Цезаря! Хоть бы не описал меня! Интересно, динозавры писаются?

— Это ваш хм-хм питомец? — подозрительно спросила я. — Потому что не очень-то похоже!

— Не мой, благочестивая эсси, — снова поклонился парень. — Питомец его высочества наследника. А вы… Вы не представитесь, благочестивая эсси?

И он на момент выпустил крылья-рожки-когти, как положено по этикету:

— Я Венчивейю Амах-Ши из рода Лесных Драконов, наставник его императорского высочества, к вашим услугам.

И снова поклонился. Я изобразила неглубокий реверанс и ответила с достоинством:

— А я Макария Субботина из рода… м-м-м людей, няня его же императорского высочества.

— О-о-о! — воскликнул Венчиве… Вен. — О-о-о! Какое прекрасное имя! Весьма музыкальное! Гармоничное! Подождите, вы сказали «из рода людей»? Ах, какое имя!

Я смотрела на него с нарастающим чувством симпатии. Этот дракон определённо нравился мне. Вроде и похвалил ненавистное мне имя, но с такой стороны, с которой я никогда его не рассматривала. Лишь мимоходом упомянул, что я из другого мира…

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила я, пытаясь выпутать лапку ирчи из причёски. — А где сейчас наследник? Мне хотелось бы его увидеть.

— Он в зале для теоретических занятий. Если желаете, эсси Макария, можете поприсутствовать, но мне не хотелось бы, чтобы венценосный наследник отвлекался…

— Я не собираюсь его отвлекать, но разве животное… его зовут Эф, да? Не помешает?

— Нет, если Эф будет сидеть тихо! И прекратит улепётывать всякий раз! — Вен даже голос повысил, обращаясь к ирчи, и тот с возмущением застрекотал, цепляясь за моё платье лапками. — Прошу, эсси Макария, я провожу вас в залу для занятий.

Мы поднялись на третий этаж по прелестной узкой лестнице с завитушками на перилах, покрытой всё той же длинной ковровой дорожкой из кожи динозавра, и Вен непрерывно говорил. Рассказывал мне о замке, о гобеленах, о прекрасном радужном камне, но при этом информации давал слишком мало. В основном восхищался. Из чего я заключила, что сей эвьер родился далеко отсюда и в замке совсем недавно. За лестницей последовала ещё одна галерея, на стенах которой висели совсем другие гобелены. На них были изображены драконьи дети. Только мальчики. Разных возрастов, все светловолосые и голубоглазые, с крылышками за плечами и рожками на лбу. Все серьёзные, с горделиво поднятыми лицами. Наследники? Которые один за другим становились теми красавчиками-императорами из галереи этажом ниже…

По мановению руки Вена одна из дверей в длинном коридоре раскрылась, въехав в стену. Маленький Эф неожиданно спрыгнул с моих рук на пол, приземлившись на крепкие задние лапки, и бросился в большую залу. Я заглянула и увидела ряды своеобразных деревянных сот по периметру всего помещения. В каждом из отверстий лежал свиток, на торцевой части которого были нарисованы разные значки — круги, треугольники, квадраты, по отдельности и вперемешку, пустые и перечёркнутые в разных направлениях.

Там и тут висели распрямлённые свитки, где были нарисованы карты, пейзажи, фигуры драконов в различных воплощениях. Увидела я и скелеты, как в нашем кабинете биологии. Только у нас был человеческий, а тут стояли драконьи. В первый момент меня слегка передёрнуло, а потом стало жутко интересно. Есть ли среди учебных пособий схема превращения из почти человека в драконью морду? Надо будет осмотреться повнимательней.

На подиуме в середине залы за самой настоящей, хотя и не квадратной, а круглой партой сидел мой маленький Некс. Он был одет в кружева, финтифлюшки и строгий тёмный камзол, в руке держал костяную палочку с наконечником из пучка перьев и что-то рисовал на развёрнутом свитке. Эф подскочил к нему, сунул маленькую острую мордочку под локоть. Некс взвизгнул:

— Эф! Ты нашёлся! Мой славный!

Обернувшись, заметил нас с Веном и быстро встал:

— Маша! Ты пришла! Отец не выгнал тебя…

— Ваше императорское высочество, — укоризненно ответил ему Вен. — Не отец, а венценосный император. И не Маша, а Макария. Впрочем, вы принц, а перед вами дама, поэтому я настаиваю на благочестивой форме.

Мальчик вздохнул с такой непосредственной детской досадой, что я прикрыла смешок ладонью. Затем Некс поклонился с неожиданной грацией и достоинством, поправился:

Глава 8. Бабочки

— У вас пять… пальцев, — тихо сказала я, не в силах сдержать дрожь. Вен с улыбкой покачал головой:

— Это не палец, это запястье.

— Понимаю…

Я поёжилась. Откуда этот голос? Галлюцинация от жары? Нет, почему сейчас? Весь этот мир может быть одной большой галлюцинацией, но он слишком сложен и слишком целен для моего воображения. Может быть, воспоминание? Но откуда? Никаких картинок из детства я никогда не видела… Меня нашли в шесть месяцев, а помню себя лет с пяти. Тогда почему ребёнок кричит «тётушка»? Чья тётушка? Может, это я ребёнок?

— Эсси Макария, я понимаю, что вы не знаете всех тонкостей нашего этикета… — пробормотал Вен, аккуратно складывая крылья и убирая их за спину. — Именно на это я спишу ваш необдуманный жест. Никогда не трогайте крылья дракона, за которого вы не собираетесь в скором времени выходить замуж.

— Ой, — сказала я. — Неужели вы теперь, как честный человек, обязаны на мне жениться?

Вен рассмеялся, и от чопорного наставника на миг не осталось и следа. Нет, этот парень определённо мне нравится! Он взял кубок, пряча смех в лимонаде, а потом ответил:

— Не думаю, что это хорошая идея. Я просто хотел вас предупредить, эсси Макария. Другие эвьеры могут не быть такими же понимающими.

— Вы очень любезны, эвьер Венчи…вейю.

Я мысленно порадовалась за себя: надо же, выговорила его имя, почти не заикнувшись! И не буду его женой, уф. Даже не знаю, что именно меня радует больше! Но на душе определённо стало легче.

И тут произошло второе чудо за последние полчаса.

Огромная ярко-голубая бабочка прилетела в беседку, села на мой указательный палец и застыла, чуть подрагивая крылышками. Я замерла, чтобы не спугнуть эту хрупкую гостью, а Вен тихонечко цокнул языком несколько раз:

— О! О-о-о! В мире людей тоже умеют призывать животных?

— Что? Нет, — почти не дыша ответила я. — Она сама…

— Бабочки не прилетают сами. Они необыкновенно дики!

— Дикие, но симпатишные, — пробормотала я, разглядывая затейливый узор на крыльях. Какая эта бабочка красивая! И совершенно не боится меня! А вот и вторая… чуть поменьше, чуть поблёклее, но такая же прелестная и бесстрашная!

— В вас таится множество неизведанных талантов, — изумлённо сказал Вен. — Одну бабочку можно было бы списать на случайность, но две…

— Три, — тихо усмехнулась я, следя взглядом за подлетающей подружкой первых двух. Затем все они вспорхнули и закружились у меня над головой. Вен смотрел на них с восхищением, потом заметил:

— Три — это закономерность!

— У нас тоже так говорят, — вздохнула я. Взялась за кубок и поморщилась. Сладкий лимонад пить не хотелось. Водички бы…

Вен глянул на солнце, коснувшееся краем леса на холмах, и сказал:

— Эсси Макария, я думаю, вы проголодались. Ужин будет подан в малой столовой. Желаете, чтобы я вас сопроводил?

— Желаю, чего уж там, — я встала. — Мне кажется, я сразу же заблужусь, если пойду в замок одна.

— Вам это только кажется, эсси Макария.

Вен предложил мне локоть, и я с радостью ухватилась за него:

— Я совершенно не умею ориентироваться в замкнутых пространствах. Вот в лесу ещё туда-сюда… Но в лабиринте замка… Думаю, вы будете искать меня долго!

— Ирчи найдут запах, — совершенно серьёзно ответил Вен. — А если нет — я позову оборотня.

Я только профейспалмила мысленно. У драконов нет чувства юмора. Да-а-а, трудненько мне тут придётся!

Мы снова вошли в замок, и Вен повёл меня совсем другим путём в глубину замка. Я рассматривала висящие на стенах гобелены и стоящие в пролётах смешные вазы, больше похожие на ночные горшки. В искусстве драконы были изящны, но несколько примитивны по сравнению с нашей эпохой Возрождения. Везде было много завитушек, спиралей, кругов. Наверняка это надписи, но прочитать их мне пока не представлялось возможным. Я обязательно выучу драконий язык, пусть даже только один диалект. Но не с Веном. Я попрошу Некса помочь мне.

Малая столовая оказалась огромным вытянутым залом, где стоял длинный стол — ожидаемо из твёрдых листьев, сплетённых между собой — и ряды стульев-грибочков. Вокруг уже ждали эсси и эвьеры, тихо переговаривающиеся между собой — чопорно и серьёзно. Заметив нас с Веном, все поклонились или присели, зашелестели крыльями, любопытно поглядывая на меня. Я, помня рассказ наставника о ступенях и иерархии, исполнила не слишком глубокий реверанс. Равная им всем или слегка выше кастой. Простите, уважаемые, у меня нет крылышек, не могу их показать…

— Пойдёмте, эсси Макария, — громко сказал Вен, обращаясь ко мне, но не для меня, а для всех присутствующих, — я умоляю вас сесть по любящую руку. Вряд ли наши блюда вам известны, я покажу вам, как их надо кушать!

«Шу-шу-шу», — словно листья на ветру, зашептались в столовой. Господи, все женщины во всех мирах, да вообще вся прислуга одинакова! Похоже, я буду главной новостью замка в последующие несколько дней. Ну ничего, мне не привыкать. Я знаю отличное средство против сплетен: наплевать на них с высокой колокольни. Поэтому послушно села на шляпку гриба и взяла со стола салфетку из светлой кожи, положила её на колени. Вен устроился на соседнем стуле, продолжил:

— Я надеюсь, что вы, эсси Макария, не имеете каких-либо вкусовых табу?

— Нет, особо не имею, — ляпнула я, а потом подумала: а вдруг мне преподнесут тарелку лягушачьих глаз в соусе из слизи улиток? — Скажите, эвьер Венчивейю… — о, я прогрессирую! — а что вы обычно едите на ужин?

— Обычно… О, наши повара отлично готовят ашиму, а к ней — необычайно вкусный подземный салат.

— Подземный салат? Боже, я боюсь даже предположить, что такое ашима, — я проглотила слюну, и желудок ответил бурчанием. Я, конечно, голодна, но если вдруг эта самая ашима будет похожа на зажаренных насекомых или на полудохлые щупальца кальмаров…

Дверь отъехала в стену, и по воздуху из соседнего помещения выплыли деревянные круги тарелок, запорхали по кругу и медленно принялись укладываться на свои места на столе, прямо напротив каждого стула.

Глава 9. Дети, кошки, попугай

Дракон вежливо предложил мне руку, и я не отказалась. Не будет же он меня снова хватать! А схватит — получит. Впрочем, в этом он уже убедился. Наверное, поэтому и вёл себя прилично, вспомнив о том, что таки дракон, а перед ним — благочестивая эсси.

— Вам нравится мой сад? — спросил он любезным голосом. Я не удержалась от иронии:

— А мне сказали, что это сад императора!

Усмехнувшись, мой новый знакомый кивнул:

— Да, император… то есть, его императорское величество иногда заботится о саде. Когда находит время. Его крайне мало.

— Да вы что? Неужели это так трудно? Ну, империровать эту самую империю?

Мне неудержимо хотелось язвить. Ну, невозможно же всё время быть серьёзной до оскомины и делать кислую морду лица! Но мой собеседник… кстати, как его зовут? — ответил без иронии:

— Трудно, конечно. В империю входят многие царства — Огненных драконов, Лесных, Морских, Ледяных. Есть вотчины, приграничные независимые города… Необходимо вести политику так, чтобы никого не обидеть и не спровоцировать войну.

— Вы удивительно хорошо осведомлены для садовника, — фыркнула я. И замерла. О боже! Неужели…

— Я… кхм… Эти знания доступны всем драконам, живущим в замке, — с достоинством ответил он.

— А как вас зовут, эвьер? — прищурилась я. — Вы не представились, как это сделали остальные.

Он остановился, явно раздумывая, что сказать. В полумраке сада, освещаемом лишь розоватой луной с неба, я не могла разглядеть выражения лица императора. Это точно он. Сомнений нет. Надо дожать.

— И вы один не зовёте меня благочестивой эсси.

Усмехнулась, видя его смятение. Ехидно добавила последний аргумент:

— И ваш портрет висит на стене галереи второго этажа.

Я сказала это чисто из вредности — разумеется, я не помнила лиц на гобеленах, да и темно тут. Но попала в яблочко. Дракон сдался, выдохнул:

— Вы правы. Я совершенно не умею маскироваться. Простите меня, эсси.

Он высвободил руку, встал передо мной и распустил крылья за спиной, не кланяясь и даже подняв подбородок повыше:

— Эсси Макария, прошу вас извинить меня за неуместный инцидент у водопада. Мне жаль, что я напугал вас.

Я почтительно присела в реверансе, подумав, что от меня ждут именно этого, но император повелительно махнул рукой:

— Нет, не стоит придерживаться общепринятых правил вежливости, ведь мы общаемся неофициально и инкогнито. Встаньте, эсси. Позвольте мне проводить вас до замка — если прислуга увидит вас в таком… вызывающем виде…

Он снова кашлянул, снова съел глазами мою фигурку в мокрой ночнушке, отвёл взгляд. Я оперлась на мило предложенный мне локоть и ответила со смешком:

— Мне просто не хотелось запаковываться в жуткую средневековую пижаму!

— Пижаму? — удивился император. — Что означает это слово?

— Неважно, — отмахнулась я. — В таком, по-вашему, «вызывающем» виде мы обычно спим.

— О Виуз…

Бедный император! Он шокирован. Надо его поддержать, наверное. Я усмехнулась:

— Скажите, ваше величество, как мне можно вас звать? Я понимаю, что в вашем мире имена очень важны, но мне физически трудно выговорить ваше полное имя.

— Разве Рандаверилокурт — это сложно? — рассмеялся император. — Вам необходимо тренировать язык, эсси Макария.

— Какая пошлость, — фыркнула я. — В нашем мире вас бы неправильно поняли.

— Что такого я сказал? — изумился он.

— Проще дать, чем объяснить, почему не хочу, — пробормотала. — Скажите лучше, можно я буду звать вас Курт?

Император молчал. Сейчас обидится, разозлится, прикажет меня казнить. Лютый пи… поворот, Машенька!

— Можно, эсси Макария. Но лишь в этом саду и лишь ночью.

Я наморщила лоб, глядя ему в глаза — голубые и весёлые:

— Значит ли это, что вы назначаете мне свидание? Или это такой вежливый и витиеватый отказ?

Мы остановились у почти неприметного входа, рядом с перилами которого на кусте сидела моя недавняя знакомая бабочка и светила крылышками. Курт склонил голову и ответил:

— Надеюсь, что завтра мы увидимся на вашем ночном купании.

— Надеюсь, вы не наброситесь на меня, как сегодня! — ответила я с достоинством. Курт усмехнулся, зачесав назад светлые волосы, и сказал:

— Я извиняюсь лишь один раз, эсси Макария.

— Зовите меня Маша, — поправив бретель ночнушки, я поднялась по ступенькам. — До завтра.

Главное, не оборачиваться. Он, конечно, симпатичный мужчина, но я не буду оборачиваться. Не стоит забывать, что он а) дракон, б) император, в) не слишком заботливый папаша моего малыша Некса. Эх, забыла спросить, как Курт относится к факту, что его ребёнок сбежал в другой мир. Ничего, завтра поинтересуюсь. Послушаю оправдания.

По бабочкам я быстро добралась до своих покоев. Эти милые, но беспринципные создания сгрудились в воздухе у двери, словно ожидая реакции, и мне пришлось отмахнуться от них сердито:

— Ну вас! Вы меня предали. Могли бы и предупредить, что там сидит в засаде сам император!

Бабочки беззаботно бросились врассыпную, от чего коридор сразу погрузился в полумрак. Я повела рукой, открывая дверь, на цыпочках пошла в гостиную. Слава богу, Вей не проснулась — всё так же сопела на диване. То ли у драконов плохой слух, то ли они слишком крепко спят. Но мне на руку. Совершенно необязательно, чтобы о моих ночных купаниях знал весь замок. А купаться в водопаде я всё равно буду каждую ночь. Это слишком здорово, чтобы отказываться из-за предубеждений, царящих в этом мире.

Прокравшись в спальню, я собралась было юркнуть в постель, но вовремя остановилась. В ней кто-то уже лежал: явно были видны очертания тела под лёгким покрывалом. Да что же такое?! Ни минуты покоя в этих покоях! Машенька, ты сейчас на месте медведей. Кто спал в моей кровати? Кто ел из моей миски?

Я поискала взглядом что-нибудь тяжёлое, нашла нечто типа большой палки у окна и, вооружившись ею, отдёрнула покрывало.

— Маша! Ты хочешь меня убить? — возмущённо пискнул Некс, мгновенно проснувшись. Я глянула на него, на палку в руке, и спрятала её за спину:

Глава 10. Драконьи невесты

После завтрака, ещё раз велев своим зверюшкам оставаться незаметными и не приставать к Вей, я отправилась на поиски своего главного подопечного. Пашка, ясен пень, увязался за мной, точнее, на мне. Он устроился на плече, как любой уважающий себя пиратский попугай, и отпускал язвительные комментарии по каждому подходящему поводу. Он же обратил внимание на тот факт, что в замке практически не было женщин, кроме служанок. А ведь и правда, очень интересно. Почему ни одной аристократки? Ладно, Вик и Вен не женаты, насколько я поняла. Мамы у Некса нет. Пометка: надо узнать, что с ней случилось. Но остальные эвьеры — они-то должны быть обременены жёнами! И где все эти дамы? В смысле эсси…

Я вспомнила, что на ужине вчера видела девушек, но они были служанками высшей ступени. Ни одной с четырьмя пальцами на крыльях. И пометила в мозгу ещё один вопрос: о том, на ком могут жениться эвьеры и за кого могут выходить замуж эсси. О кастовых проникновениях. А потом мне подумалось, что драконьи невесты должны быть высокой ступени. Не меньше пятой, а это означает, что мне придётся крутить реверансы перед ними. Прямо Джен Эйр и гостьи мистера Рочестера.

Вей оказалась права. В замке началась суматоха. Чистились ковровые дорожки из кожи динозавра, отряхивались от пыли гобелены и прелестные ночные горшки в простенках, полировались перила и завитушки лестниц. Пашка фыркнул, как Мисс Гранжер, и прокомментировал:

— Генер-р-ральная убор-р-ка! Свистать всех навер-р-рх! Поломойки, поломойки!

— Молчи, Пашка, ради всех богов этого мира, — шикнула я. — Нам надо найти Некса.

— Я хочу яблочко, — пожаловался попугай. — Пошли в сад.

— Яблочко получишь, когда найдём Некса. Он сказал, что тут есть, но я пока не нашла. Вот пусть и покажет, где они растут.

— Некс дурик, он заманил нас сюда, а тут… Странно, — пожаловался Пашка, теребя моё ухо. — Ма-а-ашенька, правда же, Некс дурик?

— Перестань. Некс просто ребёнок, которому необходимо внимание. Войди в его положение!

— Кто бы вошёл в моё положение, — проворчал попугай, распуская крылья, и зачирикал, как волнистики. На этот вопль души отозвался лёгким удивлённым стрекотом выскочивший из-за гобелена Эф. Пашка склонил голову набок и застрекотал так же точно, как будто у него был внутри диктофон. Эф подпрыгнул на месте, суча в воздухе передними лапками, словно хотел напугать попугая, а потом потянулся к нему. Я с улыбкой присела, подставила руки малышу:

— Ну что, Эф, ты опять сбежал от Некса?

Ирчи забрался мне в согнутый локоть и прильнул всем жирненьким тельцем, потираясь гребешком о моё плечо. Ладно, вот и повод снова нашёлся идти к Нексу. Где тут у нас лестница на третий этаж?

Но, поднявшись туда и обследовав одну за другой залы для теоретических занятий, для практических и психокинетических, наследника я не нашла. Зато подметила, что на третьем не убирали. Значит, туда невестам вход заказан. Вот и хорошо, буду спасаться в учебных залах. Однако, где всё-таки венценосный наследник?

— Эф, как нам найти твоего хозяина? — задумчиво спросила я у ирчи. Тот, разумеется, не ответил, зато отозвался Пашка:

— Пусти по следам нашу лучшую ищейку!

— Да ты чёртов гений, попугаище! — восхитилась я, схватив Пашку за загривок и потрепав его сильно, но нежно. Попугай не слишком ценил такое обращение, поэтому обиженно заорал на весь коридор:

— Машка-какашка!

— Сам такой, ты же знаешь, я тебя люблю, — и я дёрнула плечом, заставив птицу сильнее вцепиться в ткань платья и захлопать остатками крыльев.

Спустившись на второй этаж, я ворвалась в свои покои с криком:

— Малыш! Ты мне нужен! Пошли, будем нюхать!

— Нюхать? — поднял голову лежавший возле балкона москвич. — Что нюхать? Мне жарко, я не хочу ничего нюхать…

— А Фирис хочешь повидать?

Малыш тяжело поднялся на все четыре лапы и отряхнулся:

— Ладно, пошли нюхать.

И мы пошли. Сначала Малыш обнюхал мою кровать. Долго, обстоятельно, шумно. Потом потянулся носом к Эфу, на что маленький ирчи зашёлся в возмущённом стрёкоте. Малыш даже ухом не повёл, а потрусил сразу в коридор с опущенной к полу головой. Мы направились в другое крыло, но в холле москвич закрутился, потянув носом в разные стороны, и, наконец, решительно двинулся куда-то вглубь замка, где я ещё ни разу не бывала. Мы пересекли несколько громадных зал, свернули направо и резко нырнули в тёмный каменный лаз. Там оказалась самая обычная винтовая лестница. Я даже удивилась её обычности, но принялась без звука подниматься вслед за Малышом. Пашка как-то сразу затих, присел ближе к моей шее, распушился, чтобы стать больше и страшнее, да и мне тоже стало не по себе от такого мрачного места. Зато москвич пёр вверх, как боевая машина древних кельтов, невозмутимый и деловой. И с ним было надёжно.

Мы выбрались из туннеля лестницы на маленькую галерею, ограждённую простецкими деревянными перилами. С неё открывался великолепный вид на тронную залу, но не ту, где я виделась с императором. Эта тронная зала была похожа на католический собор — высоченная, широченная, гулкая. И трон там стоял совсем другой — светлый, отлитый из блестящего металла, с подлокотниками из радужной кожи, изящный, но впечатляющий.

Оглядевшись, я увидела моего маленького Некса, который сидел у стены, забравшись с ногами на грибок-стул, и смотрел в узкое, как бойница, окошко. При нашем появлении он даже подпрыгнул от неожиданности и воскликнул:

— Маша! Как ты меня нашла?

— Малыш нашёл. А что ты тут делаешь совсем один?

— Хочу первым увидеть кортежи имперских принцесс, — буркнул мальчик, отворачиваясь к окну.

— А где Фирис? — Малыш сунулся во все углы и поднял на меня голову. Мол, хозяйка, обманула-ограбила!

— Я сбежал от неё, — хихикнул Некс, снова припав к окну. — Намазал подошвы амассидией.

— Что такое амассидия? — спросила я, присаживаясь рядом. Вид из окошка открывался поистине великолепный. Как это у драконов? Надо расцвечивать свои комплименты как можно большим количеством прилагательных… Захватывающий дыхание, удивительно прекрасный, завораживающий множеством цветов и оттенков — от ярко-коричневых возделанных полей до изумрудной зелени деревьев. А Некс безо всякого почтения к моим лингвистическим изысканиям отозвался: