О чем шепчут пирамиды.

Глава 1.

ГЛАВА 1

Песок Египта всегда пах по-особенному. Даже спустя тысячи лет он хранил тепло солнца, вкус соли и едва заметный привкус времени. Анна Раис знала это лучше многих. Ей было пятьдесят два. В прошлом — преподаватель древней истории и египтологии в университете, в настоящем — вдова и признанный специалист, чьи лекции собирали полные залы.

Она привыкла к одиночеству.

Десять лет назад муж, архитектор-реставратор, погиб в автомобильной аварии. Дети — были бы они у них, возможно, заполнили бы её пустоту. Но судьба распорядилась иначе. С тех пор её утешением стали только книги, пыльные рукописи и исследования.

Анна была женщиной привлекательной, хотя сама никогда так не считала. Высокая, статная, с густыми каштановыми волосами, которые, несмотря на возраст, лишь слегка тронула седина, она носила их обычно собранными в тугой пучок на затылке. Четкие скулы, тонкий нос, выразительные серо-зелёные глаза с внимательным, цепким взглядом — именно эти глаза многие запоминали.

Она не носила лишних украшений — только обручальное кольцо, которое не снимала даже сейчас.

В тот день жара была особенно изнуряющей. Раскопки в пустыне шли медленно, но терпение Анны, закалённое годами академической рутины, не знало границ. Она верила — их экспедиция найдёт то, что изменит взгляд на египетскую историю.

Судно. Древнее, затоптанное временем и песками.

"Ладья Ра" — так Анна мысленно называла её, глядя на вскрывшуюся под слоями песка кедровую конструкцию, украшенную странными символами, отличавшимися от привычных иероглифов.

С наступлением вечера, когда команда ушла в лагерь, она осталась у раскопа одна.

Анна аккуратно провела рукой по гладкой древесине, тёплой от солнца. Пальцы вдруг наткнулись на небольшой, почти незаметный глаз из обсидиана, вделанный в нос ладьи.

Едва она коснулась его, всё вокруг дрогнуло.

Мир исчез.

...

Когда она пришла в себя, то первым делом почувствовала лёгкость.

Тело было чужим.

Кожа — гладкой и упругой, без морщин. Волосы — густыми, струящимися по плечам, пахнущими миррой и ладаном. Руки — тонкими, гибкими, без признаков прожитых лет.

Анна вскрикнула, но голос тоже был незнакомым — молодой, звонкий.

Она лежала на ложе, украшенном резьбой, а рядом — высокие стены, расписанные сценами поклонения богам. Воздух был насыщен благовониями, шёлковые ткани касались её обнажённого тела, словно лаская кожу.

На полукруглом зеркале из отполированного металла она увидела отражение.

Девушка.

Лет семнадцати, с кожей цвета мёда, большими, миндалевидными глазами тёмно-зелёного оттенка и полными губами. Волосы цвета тёмного золота заплетены в сложную косу, украшенную бирюзой и золотыми подвесками. Грациозная шея обвита ожерельем из лазурита.

Дверь открылась.

Внутрь вошла женщина в наряде жрицы — старшая, строгая, с кожей, потрескавшейся от солнца, но с властным взглядом.

— Нейи, дитя, ты снова была во власти снов? — мягко спросила она.

Анна... нет, Нейи. Её новое имя отозвалось в разуме, будто она всегда его носила.

Жрица подошла ближе, коснулась её лба.

— Великая Хатхор вновь говорила с тобой?

Слова сами слетели с её губ, будто не она их произносила:

— Я видела мир, где нет песков... где железные колесницы носятся быстрее ветра... где люди летают, как птицы.

Старшая жрица побледнела.

— Ты избрана, Нейи. Сегодня ты примешь первое посвящение.

...

Её нарядили в тонкие, почти прозрачные ткани, обвили тело нитями золота и камней. Нейи — Анна — словно летела сквозь собственные мысли, едва веря происходящему.

В храме стояли жрецы и жрицы, старейшины, воины с копьями. По сторонам храма в углублениях лежали леопардовые шкуры, кувшины с ладаном испускали дым.

На алтаре горели масла.

Она ступила босыми ногами на мозаичный пол, усыпанный цветами лотоса.

Её ввели в сердце храма, к статуе Хатхор — богини любви, красоты и радости, покровительницы женщин.

Старшая жрица провозгласила:

— Отныне ты — Нейи, видящая сны, глашатай Хатхор. Твои уста будут шептать тайны, твои руки будут творить знамения.

Нейи подошла к статуе, опустилась на колени и поцелуем коснулась лапы коровы — священного символа богини.

В этот миг её тело вновь пронзило тепло. Перед глазами вспыхнули сцены прошлого и будущего. Она увидела великого фараона — Рамсеса — в зале Абу-Симбела, увидела строительство дворцов, реки, полные воды, огромные ладьи, плывущие по Нилу.

Её голос зазвучал сам собой:

— Я вижу великого повелителя. Его имя будут помнить тысячелетиями. Его дом будет стоять вечно.

Жрецы ахнули.

— Это знак! — прошептали они.

Фараону доложили немедленно.

...

В тот же вечер её привели во дворец.

Слуги обмыли её, напоили настоями трав, нарядили в великолепные одежды из тончайшего льна, расшитого золотыми нитями.

В покоях фараона царила полутьма. Он был молод — лет тридцати пяти, высокий, с благородным лицом, властными глазами, тяжёлым взглядом воина.

— Ты та, что видит сны? — спросил он, внимательно глядя на неё.

Нейи опустила голову:

— Я лишь глашатай Великой.

Он поднялся, подошёл, коснулся её подбородка.

— Твои слова — как ветер пустыни. Их не удержать. Ты останешься при храме... но я заберу тебя под свою защиту.

Так началась её новая жизнь.

...

Через неделю ей даровали двух рабов-охранников.

Оба — чужеземцы, захваченные на дальних рубежах империи.

Первый — высокий, светлокожий, с огненными волосами и синими глазами, как у северных морских народов. Его звали Хаар.

Второй — смуглый, с тёмно-золотистой кожей, зелёными глазами, похожий на ягуара, его имя звучало как Зарен.

Оба присягнули ей.

С этого дня она стала не только жрицей, но и владычицей их судеб.

...

И пока солнце катилось к закату над Нилом, Анна — Нейи — смотрела в окна своего нового дома.

Глава 2.

ГЛАВА 2

Утро нового дня встретило Нейи шелестом тонких занавесей и ароматом свежего хлеба, который рабы уже выпекали в нижних дворах. Её новый дом — не просто дом, а целый дворец, дарованный фараоном. Не самый большой, но утопающий в зелени садов, с прохладными водоёмами и внутренними дворами, где журчала вода.

Она привыкла быстро принимать перемены. Её опыт женщины из будущего, вдовы, привыкшей к суровым решениям, подсказывал: здесь ей выжить поможет только ум и расчёт.

В сопровождении Хаара и Зарена она впервые вышла за ворота дворца. Слухи о новой жрице уже успели расползтись по городу. Люди расступались, видя её в окружении двух чужеземных гигантов.

Базар встретил её водоворотом красок и звуков. Запахи ладана, мёда, варёных бобов и жареных орехов смешивались в густом, сладком воздухе.

Анна — Нейи — шагала уверенно. Она изучала каждую лавку, всматривалась в лица. Она понимала: если ей предстоит влиять на мир, начинать надо с малого.

Она купила несколько рабов — женщин и девочек, тех, кого продавали за бесценок. Их лица были печальны, но в их глазах горел огонёк надежды.

— Я найду вам место, — сказала она им.

...

К вечеру она приказала слугам выделить во дворце отдельное крыло для новых обитательниц. Она задумала создать нечто большее, чем просто прибежище.

"В этом доме будут воспитываться жрицы, наставницы, лекарки..." — размышляла она.

...

На следующий день её пригласили в храм. Старшие жрицы смотрели на неё с уважением и страхом.

— Ты меняешь обычаи, Нейи, — сказала одна из них. — Но, возможно, такова воля богини.

...

Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, во дворец прибыл гонец.

Он низко поклонился ей и произнёс:

— Великий повелитель ждёт тебя на аудиенции завтра. Он желает услышать слова твоих снов.

Нейи улыбнулась.

Её путь только начинался.

Глава 3.

ГЛАВА 3

Утро над Фивами было словно соткано из золота и лазури. С первыми лучами солнца город оживал, наполняясь голосами, топотом верблюдов, криками торговцев и мелодичным звоном систр в храмах. Ароматы благовоний, пекущегося хлеба и свежей смолы, которой натирали ладьи, окутывали узкие улицы.

Нейи стояла на балконе своего дворца, вдыхая всё это богатство запахов и ощущений. Глаза её горели. Сколько раз в прошлой жизни она мечтала попасть сюда? Сколько лет посвятила изучению Египта — его истории, ритуалов, магии, загадок? И вот теперь она не просто гостья — она часть этого мира. Юная, красивая, обласканная вниманием, наделённая тайной силой.

Её сердце дрожало от восторга.

Она шла по дворцу, скользя босыми ногами по прохладному мрамору, касаясь руками золотых узоров на колоннах, вглядываясь в сцены охоты и праздников, высеченные в камне.

"Я живая легенда. Я внутри истории. Я сама стала её дыханием," — с волнением думала она.

— Госпожа, всё готово, — поклонился Хаар.

— Я хочу на базар. Хочу увидеть всё. Хочу запомнить каждую деталь, — ответила она, и в голосе её зазвучала та же лёгкая одержимость, что в прошлом заставляла её засиживаться над папирусами до рассвета.

...

Их путь лежал через центр города, где перекрёстки были украшены статуями львов и сфинксов. Повсюду толпились ремесленники: гончары, каменщики, ткачи. Жрецы в белых одеждах проходили неторопливо, словно скользили, не касаясь земли.

Рынок развернулся на площади между двумя храмами. Там шум стоял такой, что порой заглушал даже грохот меди в храмах.

Нейи шла между лавок, ловя глазами каждую крупицу этого мира. Вот торговец специями, его пальцы окрашены в шафрановый цвет, он предлагает смолу мирры и корицу. Вот ювелир, что ловко вставляет лазурит в браслет, поднимая на неё внимательный взгляд.

Но более всего её влекли ряды рабов.

Девочки с широко распахнутыми глазами, мальчики с длинными ресницами, женщины с золотыми украшениями на лодыжках, мужчины, закованные в ошейники из меди.

Их продавали за амфоры с маслом, за тюки тканей, за оружие.

Её сердце сжалось. Здесь история дышала не только красотой, но и жестокостью.

Она выбрала нескольких девушек — подростков и совсем юных, с виду кротких, но с упрямыми взглядами.

— Я дам вам дом, — сказала она им, и слова эти прозвучали как клятва.

Хаар и Зарен молча несли за ней покупки. Люди расступались, словно почуяв за ней нечто большее, чем просто богатство.

...

Во дворце Нейи приказала выделить новое крыло для спасённых. Она созерцала их, словно набирая мозаичные камни для будущего великого узора.

— Здесь вы станете не служанками. Вы будете учиться. Вас научат благовониям, тканям, танцам, травам, исцелению и тайным молитвам.

В их глазах впервые мелькнула надежда.

Слуги зашептались:

— Госпожа строит Дом Жриц. Храм, какого ещё не было.

Но Нейи лишь улыбнулась в ответ. Она помнила из своих исследований о женских приютах в эпоху Нового царства, где девушки учились быть певицами богинь, целительницами, хранительницами мудрости.

Теперь она сама вершила эту историю.

...

День клонится к закату, когда к ней вновь явился вестник дворца. Его одежда была вышита золотыми скоробеями, а голос звучал торжественно:

— Великий Рамсес ждёт тебя на пиру. Он желает услышать слова, которые тебе шепчут боги.

Сердце Нейи забилось быстрее.

Она вновь взглянула на город с балкона. Солнце плавилось в водах Нила, крася небо в охру и алый. Вокруг плыли ароматы фимиама и цветущего лотоса.

Она улыбнулась.

— Пусть начинается моё настоящее приключение, — шепнула она.

И где-то вдалеке, в шёпоте ветра среди пальм, ей почудилось таинственное эхо древних песен.

Глава 4.

ГЛАВА 4

Вечерние сумерки окутывали город золотистым дымом. Окна дворца отражали последние лучи заходящего солнца, а в садах уже разносился сладкий запах цветущих акаций и финиковых пальм.

Нейи сидела у широкого бронзового зеркала, наблюдая, как её рабыни аккуратно плели тонкие косички, вплетая в волосы нити лазурита, золотые подвески и мелкие цветы. Её сердце билось не от страха — от возбуждения.

Она шла не просто на пир к фараону. Она шла в сердце той истории, что когда-то изучала лишь по книгам.

— Госпожа, хочешь, чтобы мы нарисовали тебе глаза, как у богини? — спросила одна из девушек, привезённых ею с базара.

Нейи чуть улыбнулась.

— Сделай так, как ты видишь меня в своих мыслях, — ответила она.

Скоро её лицо украсили тонкие линии чёрного кохля, подчёркивающие глаза, словно распахнутые к небу. На губы нанесли сок граната, а на веки — отблеск золотой пыли.

Одежда была выбрана особая — льняное платье цвета слоновой кости, лёгкое, почти прозрачное, перехваченное золотыми поясами на талии. Шею обвивало ожерелье, состоящее из алых и бирюзовых бусин, символов крови и воды.

Она встала, осмотрела себя в зеркало и впервые за всё это время ощутила странное спокойствие.

"Я здесь. Я реальна. Я хозяйка собственной судьбы."

...

По дороге ко дворцу фараона она внимательно наблюдала за городом. Улицы наполнялись музыкой, огнями факелов, голосами певиц и ритмом бубнов. Вдоль дорог стояли люди, преклоняя головы перед её носилками.

Хаар и Зарен шли по бокам, как молчаливые стражи.

Во дворце её встретили с почестями, словно высокородную особу. Слуги, одетые в золотые пояса, проводили её в зал, где уже собирались вельможи, жрецы, полководцы.

Рамсес сидел на высоком троне, увенчанном изображением ястреба. Его взгляд был проницателен, но на губах играла лёгкая улыбка.

— Ты пришла, та, что слышит сны, — произнёс он, когда Нейи приблизилась.

Она опустилась на колени, коснувшись лбом пола.

— Я здесь, чтобы передать слова богов.

Фараон кивнул, позволив ей подняться.

Пир начался.

Музыканты играли на арфах и флейтах, рабынь угощали вином и инжиром. Блюда сменяли друг друга — жареные голуби с медом, финики в лепёшках, утиные яйца в острых травах.

Но Нейи не теряла ясности мыслей.

Когда вино и веселье охватили гостей, Рамсес велел замолчать зал.

— Нейи, поведай мне, что ты видишь в своих снах сегодня.

Все замерли.

Она подняла голову, её глаза блеснули под светом факелов.

— Я вижу годы, когда Нил не принесёт своих вод. Земля треснет. Хлеба станет мало. Люди будут страдать.

В зале раздались испуганные возгласы.

Рамсес нахмурился.

— Это знамение?

— Это предупреждение, — продолжала она. — Но я также вижу светлый путь. Земля, что ты мне даруешь, даст спасение. Там я создам Дом Жриц и Приюта. Мы научим женщин выращивать хлеб, собирать травы, создавать лекарства. Мы примем тех, кто потерял дом. Я обучу их ремёслам, чтобы они сами кормили себя.

Её голос был полон силы и веры. Она смотрела на Рамсеса прямо, как равная.

Фараон молчал долго.

Наконец он произнёс:

— Ты необычна, Нейи. Мне по душе твоя отвага и мудрость. Я дарую тебе земли на востоке города. Там были оазисы, но их оставили. Построй там свой Дом.

Он сделал знак. К ней подошёл писец с золотым свитком.

— Этот свиток — знак твоей власти над той землёй. Пусть твой храм станет защитой народа.

Гул восхищённых голосов наполнил зал.

Но Нейи слышала только шёпот древнего ветра за окнами.

"История меняется прямо сейчас."

Она приняла свиток, склонив голову.

— Я не подведу тебя, Великий.

И в ту ночь, вернувшись в свой дворец, она долго стояла на балконе, глядя на мерцающий город.

— Я построю здесь храм будущего, — тихо шептала она. — И никто меня не остановит.

Где-то далеко, в пустыне, зашевелился ветер, словно сами пирамиды одобряли её дерзкий замысел.

Глава 5

ГЛАВА 5

Земля, дарованная Нейи, встретила её запахом горячего песка и влажной зелени. Здесь, на восточной окраине Фив, где когда-то цвёл оазис, теперь тянулись запустевшие поля. Древние каналы заросли тростником, вода уходила всё дальше вглубь пустыни.

Но в глазах Нейи это место было полным возможностей.

Она вышла на холм, окинув взглядом владения. Ветер шевелил её тонкое льняное платье, волосы касались щёк.

— Здесь будет храм, — твёрдо сказала она.

Хаар и Зарен стояли позади, наблюдая за ней.

— Храм? Среди песков? — усмехнулся Хаар. Его голос был низким, с лёгким акцентом.

Нейи повернулась, её глаза сверкнули.

— Пески помнят то, что люди забывают. Мы восстановим каналы. Мы вернём сюда воду.

Она чувствовала, как внутренний огонь разгорается всё ярче. Здесь она была не просто гостьей времени. Она становилась силой, что могла изменить его.

...

Дни превратились в цепь дел.

С рассветом она обходила земли, беседовала с земледельцами, приглашала старейшин из соседних кварталов. Она отдавала распоряжения архитекторам, знавшим, как вернуть жизнь оазису.

— Расчистите каналы. Приведите воду. Постройте сад, чтобы люди видели, как из мёртвой земли рождается зелень, — говорила она.

Горожане поначалу смотрели на неё с сомнением, но её решительность и знания поражали.

— Ты говоришь, как жрец, что знает древние книги, — шептались они.

И правда, Нейи знала многое. Воспоминания из её прежней жизни всплывали, когда она разглядывала глиняные сосуды, оценивала остатки оросительных систем.

Она помнила схемы, что видела в музеях и на страницах научных изданий.

Теперь они воплощались на её глазах.

...

По вечерам она возвращалась во дворец, утомлённая, но вдохновлённая.

В её покоях поселился особый ритуал.

Каждый вечер она зажигала благовония и вела молитву Хатхор, вплетая в слова древние песнопения, что слышала здесь, и свои собственные мысли.

Она не просто просила о помощи — она словно раскрывала душу богине, делясь замыслами, тревогами, надеждами.

Иногда ей казалось, что воздух густеет, что за её спиной кто-то стоит, едва касаясь плеча.

Но страха не было.

Лишь трепет.

...

Нейи собрала девушек, которых привела с рынка.

— Вы будете первыми, кто заселит Дом Жриц, — сказала она. — Но не как служанки или наложницы. Вы станете ученицами.

Она учила их простым вещам — различать травы, варить настои, ткать тонкие ткани. Учила слушать ветер, понимать язык птиц, смотреть на звёзды.

— Каждая из вас — как зерно, — говорила она. — Достаточно полить, и вы дадите всходы.

Девушки впитывали её слова, смотрели на неё с обожанием.

— Ты не похожа на прочих, госпожа, — говорили они. — Ты будто сама из тех времён, что будут только потом.

Нейи лишь улыбалась.

Она знала — они не ошибались.

...

Город уже гудел слухами о жрице, которая строит новый храм. Кто-то шептал о её видениях, другие боялись её силы.

Но Рамсес был доволен.

Слуги фараона приносили ей подарки — ткани, благовония, сосуды с редкими маслами.

Однажды среди подношений оказался необычный предмет: резной амулет из зелёного камня, вырезанный в форме кошки.

К нему прилагалась записка от самого фараона:

"Пусть этот знак защитит тебя в ночи. Пусть Бастет хранит твой дом от бед."

Нейи взяла амулет, и на мгновение ей почудилось, что статуэтка теплеет в ладони.

С той ночи в её снах всё чаще стали появляться образы пирамид, покрытых золотом, где по залам бродили кошки с глазами, светящимися, как луна.

И с каждым днём она чувствовала, что приближается нечто великое.

Нечто, что навсегда свяжет её с этим временем.

Глава 6.

ГЛАВА 6

Наступил день великого праздника, посвящённого Хатхор, богине любви и веселья, покровительнице женщин и защитнице жизни. Фивы преображались: улицы украшали гирляндами из цветов, по домам развешивали пёстрые ткани, а на площадях строили высокие помосты для танцовщиц.

Для Нейи это был особенный день — день, когда Дом Жриц должен был впервые открыться для горожан.

С утра она поднялась на террасу нового храма. Её земля преобразилась за считаные недели: каналы вновь заполнились водой, пальмы тянулись к солнцу, поля оживали.

Там, где ещё недавно ветер гулял среди песков, теперь шумел сад с гранатовыми деревьями и инжиром.

Храм воздвигли быстро, но крепко: его фасад украшали изображения богинь, а на воротах сияло солнце Хатхор, окружённое лотосами.

У ног статуи богини положили корзины с фруктами и хлебами — дары первой жатвы.

...

Нейи нарядилась в торжественный наряд: лёгкий белый плащ поверх платья из тонкого льна, вышитого золотыми нитями. На шее — ожерелье из бирюзы и сердолика, символ её жреческого звания.

Волосы убраны высоко, заплетены в сложные узлы, украшенные подвесками в виде солнечных дисков.

Собравшись с духом, она спустилась к вратам храма.

Там уже собрались толпы.

Люди шептались, когда она подошла:

— Это она! Та самая! Нейи, что предсказала великий голод!

Но голос её был спокоен и ясен.

— С этого дня эти стены открыты для всех, кто нуждается. Здесь нет рабов. Здесь нет чужаков. Здесь все ученицы и хранительницы.

Она жестом пригласила народ войти.

...

Храм заполнился быстро. Люди жадно рассматривали расписные стены, благоухающие сады, фонтаны с прохладной водой.

Девушки-ученицы разносили угощения, угощали настойками и фруктами.

Слух о приюте молнией разнёсся по Фивам. Матери приводили своих дочерей, прося принять их под покровительство.

— Мы научим их всему, что знаем, — обещала Нейи. — Они станут сильными и свободными.

...

Ближе к вечеру во двор храма вошли посланники фараона. Их сопровождали стражники в золотых нагрудниках.

— Великий Рамсес желает посетить твоё святилище, — объявил глашатай.

Нейи почувствовала, как в груди заиграл огонь.

Она встретила фараона у входа.

Рамсес был в полном облачении: широкое ожерелье, синяя корона, усыпанная рубинами, и посох с символом власти.

Его взгляд скользнул по храму, по собравшимся, по ней.

— Ты превзошла ожидания, — сказал он, оглядывая её земли. — Здесь был прах, теперь — жизнь.

Он сделал знак. Стражи внесли дары: сосуды с маслом, ткани, золотые кубки.

— Я благословляю этот Дом. Пусть богини покровительствуют тебе.

Нейи склонилась перед ним, но голос её прозвучал твёрдо:

— Пусть твой народ всегда находит здесь утешение и силу. Я служу не только богам, но и людям.

Фараон посмотрел на неё с новым интересом.

— И ты продолжаешь видеть сны? — спросил он.

Она кивнула.

— Да, Великий. В последних видениях я вижу опасность с востока. Люди с чужими лицами, с мечами из чёрного металла, ступят на берега.

Рамсес побледнел.

— Хетты... — тихо прошептал он.

Это имя она тоже знала из своих прежних знаний — великое царство, грозные враги Египта.

— Я готовлюсь к войне, — признался он. — Но твой голос — ещё одно знамение.

Он смотрел на неё так пристально, что воздух между ними будто загустел.

Нейи ответила спокойно:

— Я скажу тебе всё, что увижу.

...

Когда фараон покинул храм, вечер окрасился в багряные тона.

Нейи стояла на балконе, вдыхая прохладный ветер.

— Всё идёт своим чередом, — сказала она самой себе.

Но в глубине души она чувствовала, что её история только начинается.

И впереди её ждут не только видения, но и опасности куда более реальные.

Глава 7.

ГЛАВА 7

С первыми лучами солнца Нейи разбудил звук барабанов: её новый храм наполнился гулом голосов. На пороге стояли люди, стекавшиеся из дальних селений, услышавшие о чуде возрождения оазиса.

Её ученицы спешно готовили травяные отвары и еду для пришедших.

Она вышла к народу сама, в простой льняной одежде, без украшений.

— Каждый, кто ищет защиты и знания, найдёт их здесь, — произнесла она.

К ней подошёл старец с тёмным, обожжённым солнцем лицом:

— Госпожа, ты мудра и велика, но беда близко. Люди говорят, что на севере собираются войска.

Она уже знала об этом.

— Строятся крепости, — тихо ответила она. — Готовятся к битве.

В ту же ночь, в тишине своего храма, она вновь зажгла курильницы и уединилась в молитве.

Ей снились реки крови, шлемы, разбросанные по полям, и огромная фигура ястреба, закрывающая небо.

Она проснулась в холодном поту.

— Война неизбежна, — прошептала она.

...

Наутро прибыли гонцы фараона.

— Великий Рамсес ждёт тебя. Он желает совета.

Нейи вновь предстала перед ним.

— Твои слова сбываются, — сказал он. — Враги движутся к нам. Я собираю войска, но хочу знать: какой будет исход?

Она закрыла глаза и, словно сама погружаясь в видение, произнесла:

— Победа будет за тобой, но ценой великой крови. День, когда солнце окажется на середине пути между восходом и закатом, станет решающим.

Рамсес кивнул, задумчиво сжав посох.

— Ты смела, чтобы говорить мне такие вещи. Что ты хочешь в награду за свой дар?

Нейи улыбнулась:

— Я хочу лишь мира для моих девушек. И храмов, в которых будет звучать голос женщин.

Фараон рассмеялся:

— Ты необычна. Я дам тебе всё, что нужно, если твои слова приведут меня к победе.

...

Вернувшись в храм, Нейи созвала своих учениц.

— Грядёт буря. Мы будем молиться и помогать раненым. Приготовьте целебные настои, подготовьте место для тех, кто вернётся с поля битвы.

Девушки слушали её, широко раскрыв глаза, но в их взглядах уже не было страха.

Они чувствовали, что их госпожа — не просто жрица.

Она была тем, кто несёт свет среди тьмы.

Глава 8.

ГЛАВА 8

Солнце уже поднималось над горизонтом, окрашивая Фивы в мягкое золото, когда в покоях Нейи запахло ладаном и розовыми лепестками. Она медленно открыла глаза. Стены её комнаты, расписанные сценами богинь, будто оживали в первых лучах дня.

Сегодня она должна была готовиться ко дворцовой аудиенции. Великий Рамсес созвал совет — война с хеттами становилась всё ближе.

Но её мысли блуждали не только вокруг фараона. Она смотрела в окно, на ожившие улицы, где гружёные повозки с вяленой рыбой, оливами и тканями наполняли базары. Люди спешили, переговариваясь. Здесь кипела жизнь, та самая, которой она столько лет восхищалась из учебников и музеев.

Слуга вошёл беззвучно.
— Госпожа, всё готово для омовения, — склонился он.

Нейи, всё ещё восхищённая, прошла в умывальную комнату. Там под потолком висели глиняные сосуды, из которых стекала тёплая вода с ароматом лотоса и мирры.

— Сколько раз я мечтала увидеть это… — прошептала она, опуская руки в воду.

Слуги заботливо натёрли её тело маслами, вплетая в волосы нити из тончайшего золота.

Сегодня на ней было длинное платье цвета спелого граната, расшитое золотыми нитями. Ожерелье из бирюзы и лазурита выделяло её статус. Лёгкий прозрачный плащ, сшитый из льна, переливался на солнце.

Когда она взглянула в медное зеркало, её сердце замерло: на неё смотрела девушка лет семнадцати, с сияющими глазами цвета спелого миндаля, с кожей, напитанной солнцем и юностью.

— Ты выглядишь, как сама богиня Хатхор, госпожа, — прошептала одна из служанок, преклонив колени.

Но внутри Нейи оставалась той женщиной, что когда-то преподавала студентам, искала артефакты под песками.

Она глубоко вдохнула и, собравшись, вышла.

---

К полудню во дворце собрались все вельможи, военачальники и жрецы.
Воздух был густ от благовоний, вино переливалось в кубках, а драгоценности бликовали на солнце.

Когда Нейи вошла, разговоры смолкли.
Слуги расстилали перед ней ткани, чтобы её ноги не касались каменного пола.

Фараон сидел на троне, вознесённый на ступенях, в сияющей короне с изображением змеи и ястреба.
Он внимательно смотрел на неё, как охотник на редкого зверя.

— Ты создала место, где людям даруют надежду. Теперь я хочу услышать, что скажет твой дух.

Нейи склонилась, но не до конца, не как раба.
— Великий Рамсес, сегодня я поведаю тебе то, что увидела ночью.

В зале повисла тишина.

Она закрыла глаза, позволяя мыслям вернуться в те странные образы, что посещали её после молитв.
— Я видела двух змей, сплетающихся над Нилом. Одна была золотой, другая чёрной. Они сражались до крови, но река стала алой, и даже солнце закрыло лицо от увиденного.

Жрецы ахнули.

— Я видела город, наполненный пеплом. Люди бежали, но среди них шёл царь, не дрогнув, с копьём в руке. И враги падали, но и твои люди умирали с ними.

Рамсес слушал, затаив дыхание.

— Что это значит? — спросил он.

Она подняла на него взгляд:
— Это знак. Битва неизбежна. Ты победишь, но за победу придётся отдать много. И город твой не забудет этой крови.

Фараон молчал долго, потом кивнул:
— Я верю твоему слову.

И вдруг он встал, подошёл к ней и, сняв со шеи массивное украшение с эмблемой солнца, возложил его ей на плечи.
— С этого дня ты не только жрица, но и советница моего дворца.

Зал зашептался. Это было неслыханно.

— Я дам тебе земли за храмом. Там ты воздвигнешь приют для девушек и детей, как ты и хотела. Пусть он станет первой обителью, где воспитаются хранительницы мудрости.

Сердце Нейи сжалось от восторга и страха:
— Я приму это, Великий. Но с твоего дозволения, хочу выкупить рабов с базара — чтобы не только дочери фиванцев нашли там приют, но и чужеземцы, брошенные судьбой.

Рамсес усмехнулся, но с уважением:
— Ты смела. Делай, как велит твоё сердце.

---

Когда она покинула дворец, день был уже близок к закату.
Нейи шла по базару, где звенели украшения, пахли специи и смех перемежался с плачем.

Она видела, как торговцы продавали женщин и детей. Сердце её сжалось.

Она выбрала трёх девушек — двух юных сирийских рабынь и одну египтянку с глазами, полными упрямого огня.
Заплатила за них золотом, а потом выкупила ещё мальчика из Нубии, которого продавали за горсть меди.

Люди на базаре шептались:
— Это она… Та самая жрица, что ходит, как госпожа, но выкупает рабов…

Возвращаясь в храм, она чувствовала не только их взгляды, но и дыхание самой истории за спиной.

«Может, именно ради этого я сюда и пришла», — думала она.

---

Ночь опустилась на Фивы, но в её новом дворце светились огни.

Нейи сидела на террасе, глядя, как луна освещает долину, где скоро возведут первый приют для жриц.
С ней рядом — девочки и мальчик, которых она спасла.

— Завтра начнётся новая жизнь, — прошептала она, гладя голову одной из девочек.

Ветер принёс с юга аромат жасмина и шёпот пустыни, похожий на древний голос.
И впервые она не испугалась этого шёпота.

Она улыбнулась.
Она чувствовала, что уже часть этого мира.

Глава 9.

ГЛАВА 9

Прошло всего несколько дней с тех пор, как Нейи обрела новый статус, но её земли уже начали преображаться. Воды каналов, дарованные ею и её храмом, оживили долину, и на месте песков зазеленели всходы ячменя и финиковые пальмы.

Она ходила по этим местам, медленно, словно осматривая будущий сад, где каждый листок, каждый росток рождался благодаря её решению.

Дворец, отданный ей в награду, стоял на возвышении, утопая в цветах. С террас открывался вид на реку и оживлённые кварталы.
Слуги спешно завершали обустройство покоев, привозили ткани, курильницы, мебель из дорогих пород дерева. Её новый дом наполнялся ароматами лотоса, мирры и сандала.

Но мысли её были не о покоях.

Она наблюдала, как на территории приюта, что начала строить, ставят первые шатры. Там уже кипела жизнь: девушки, которых она спасла на базаре, работали бок о бок со служанками храма, наводя порядок.

— Здесь не будет рабства, — говорила она всем. — Здесь каждая станет хранительницей.

Нейи сидела на открытой террасе, наблюдая за этими трудами. Возле неё, в тени, стояли её двое охранников, подаренные фараоном.

Их звали Кхем и Асар.

Кхем был высоким, мускулистым, с кожей тёплого медного оттенка и тёмными глазами, в которых таился огонь воина.
Асар — моложе и чуть легче на вид, но гибкий, как леопард, с проницательным взглядом и упрямым подбородком.

Оба безмолвно следовали за ней, как тени, охраняя её покой.

Но Нейи всё чаще ловила на себе взгляды, в которых было больше, чем долг службы.

Однажды, когда вечерние сумерки опустились на долину, она спустилась в сады одна. Ветер доносил запахи фиников и жасмина.

И вдруг Кхем оказался рядом, словно возник из воздуха.

— Госпожа, здесь слишком тихо, чтобы ты оставалась без стражи, — его голос был низким, немного хриплым.

Она усмехнулась, не глядя на него:

— Мне не впервой гулять одной.

Но он не отступил, шагая рядом.

— Ты великая жрица, но ты женщина. А в саду могут быть не только цветы, но и змеи.

Её удивило, как нежно он произнёс это слово — «женщина». Будто не про богиню, не про властную жрицу, а про живую, земную женщину.

Она остановилась у фонтана и посмотрела на его лицо — резкое, будто высеченное из камня, но с тенью заботы в глазах.

— И ты считаешь себя стражем, чтобы уберечь меня и от змей, и от ветра? — с лёгкой улыбкой спросила она.

Кхем медленно наклонился ближе, но не дерзко, а с уважением:

— Я тот, кто поставлен рядом с тобой. Но то, что я ощущаю, идёт не от приказа.

Её сердце вздрогнуло. Она давно забыла, как звучат такие слова — без раболепия, без страха.

Асар появился из тени, прервав молчание:

— Госпожа, ночь уже близка. Осторожность — наш долг.

Она перевела взгляд на младшего охранника. В его голосе не было ревности, но глаза говорили за него — он тоже видел в ней не только жрицу.

Внутри Нейи что-то дрогнуло. Эти двое стали её частью, её постоянной тенью и невидимой опорой.

Но она быстро взяла себя в руки:

— В этой долине приютят всех, кто нуждается. В том числе и вас, — с мягкой строгостью ответила она и пошла обратно к дворцу, оставив их позади.

---

На следующее утро она отправилась на базар, чтобы выбрать материалы для строительства приюта.

По её приказу рабы-каменщики освободили нескольких детей, которых владельцы хотели оставить в счёт долгов.

— Эти земли будут защищать слабых, а не губить, — твёрдо говорила она торговцам.

Её сопровождали Кхем и Асар, оба во всём вооружении, что вызывало уважение и страх у прохожих.

Толпы расступались перед ней, но она не спешила. Она смотрела на прилавки с глазами восторженной исследовательницы: на ткани с орнаментами лотоса и папируса, на финиковые лепёшки, на амулеты, что продавали старики-шаманы, уверяя, будто в них заключены древние силы.

Один из них протянул ей кулон в форме сокола:

— Хозяйка, это знак бога Гора. Он сохранит твои земли от врагов.

Она улыбнулась и купила амулет, повесив его на шею:

— Пусть будет так. Я охраняю их, а он пусть охраняет меня.

Кхем смотрел на неё с одобрением, но Асар тихо прошептал:

— Не доверяй каждому, кто сулит защиту. Иногда самый надёжный оберег — живое сердце.

Эти слова удивили её. В них было что-то большее, чем обычная забота охранника.

---

К вечеру она возвратилась во дворец, а на стройке приюта уже кипела работа. Люди трудились с рассвета до заката, возводя стены, украшенные изображениями богинь и растений.

Её дворец тоже преображался: на террасах высаживали деревья граната, ставили бассейны с лотосами, во внутренних дворах обустраивали сады для медитаций.

Нейи стояла на балконе, наблюдая за всеми этими переменами, и в сердце её постепенно прорастало новое чувство — ощущение дома.

Она чувствовала, что вплетается в ткань этого мира не как гостья, а как корень, пускающий ростки.

И когда вечером, за ужином, Кхем поставил перед ней кубок с финиковым вином, а Асар подал блюдо с инжиром, она вдруг поймала себя на мысли, что их присутствие больше не кажется ей чуждым.

Эти мужчины были её стенами, её тенью и, возможно, её судьбой.

Но пока она лишь улыбнулась им, храня это открытие внутри.

Ветер доносил шёпот пустыни, в котором звучала древняя истина:

Некоторые пути не выбирают — они сами выбирают тебя.

Глава 10.

ГЛАВА 10

Время шло, и приют Нейи расцветал, словно редкий цветок посреди пустыни. Стены его украшали барельефы богинь, сады наполнялись ароматами мяты и жасмина, а во внутренних дворах смеялись девочки, освобождённые от рабства. Они уже не боялись смотреть людям в глаза.

Нейи шагала по залам нового храма, скользя ладонью по тёплому камню. Здесь не было роскоши, но во всём ощущалась мудрость и покой. Девушки-ученицы изучали травы, лечебные практики, ремёсла. Она учила их тому, что знала сама — не только как жрица, но и как женщина, прожившая другую жизнь.

Во дворах приюта воздвигли колоннады, увитые цветущим виноградом. Вода журчала в каменных фонтанах. А по ночам на этих землях стояла тишина, будто сама пустыня благословила это место.

Но покой был обманчивым.

---

Однажды ночью Нейи разбудил странный звук — то ли шорох, то ли лёгкий стон. Она вышла на балкон, окутанная лёгким покрывалом, и застыла.

Над храмом сияло полное лунное колесо, белое, как кость. В его свете двор казался серебристым. И в этом свете она увидела фигуру Асара. Он стоял, подняв лицо к небу, словно прислушиваясь к чему-то за гранью мира.

Она не могла отвести взгляда.

Тонкий, как змея, но сильный, он стоял обнажённый по пояс, и на его коже серебром играли капли пота. Волосы касались плеч, глаза закрыты.

— Что ты делаешь? — тихо спросила она, подходя ближе.

Асар не вздрогнул, лишь медленно открыл глаза.

— Я слушаю ночь, госпожа, — ответил он, тихо, но с силой в голосе. — Ночь знает больше, чем мы думаем.

Она ощутила, как воздух вокруг них густеет. От него исходило спокойствие, в котором было что-то притягательное, но опасное.

— И что шепчет тебе ночь? — едва слышно спросила она, не в силах отвести взгляда.

Асар улыбнулся уголком губ.

— Что скоро ты окажешься перед выбором, от которого будет зависеть не только твоя жизнь.

Он склонился к ней ближе, и вдруг его пальцы коснулись её запястья — легко, будто случайно, но в этом прикосновении был жар, от которого у неё перехватило дыхание.

— Я охраняю тебя не только по приказу, — шепнул он. — Я сам выбрал это.

Она отошла на шаг, сердце стучало в груди.

— Ты забываешься, Асар.

— Я помню всё, — спокойно ответил он. — Но и ты не можешь не видеть этого.

Он исчез в темноте так же легко, как появился, оставив её одну среди шёпота ночного сада.

---

Утро принесло новые заботы.

Посланник дворца привёз пергаменты — фараон даровал ей ещё земли и велел ускорить строительство укреплений вдоль границ.

Вся долина кипела. Каменщики возводили башни, строились склады и мастерские. Нейи наблюдала за этим с террасы своего дворца, а её мысли то и дело возвращались к ночному разговору.

В тот же день она отправилась к рынку рабов — не за покупками, а чтобы показать всем, что её слово закон.

Она взяла с собой Кхема и Асара, оба шли молча, но их взгляды были разными.

Кхем — уверенный, как скала, шёл рядом, чуть впереди, словно преграждая путь любому, кто посмеет косо взглянуть на его госпожу.

Асар — чуть позади, будто тень, наблюдая за каждым движением, готовый в любой миг сорваться.

На рынке её встретили с почтением, но и с опаской.

— Великая жрица, здесь тебе рады, — прогнулся хозяин рабов.

— Я не за рабами. Я за правдой, — ответила Нейи.

Она прошлась по рядам, и её взгляд упал на юного мальчика с глазами цвета мёда. Он сидел, связанный, но в его взгляде не было страха — лишь гордость.

— Этот мальчик — наследник разрушенного селения. Его продают за долги. Я беру его, — сказала она твёрдо.

Торговец замялся, но никто не посмел перечить ей. Она заплатила золотом, и мальчика отвязали.

Нейи взяла его за руку.

— Теперь ты свободен. И ты будешь учиться в моём доме.

Кхем смотрел на неё с уважением, но когда они вернулись в её дворец, он вдруг заговорил, глядя ей в глаза:

— Ты рискуешь. Каждый, кого ты приводишь сюда, приближает тебя к беде.

— Пусть так, — спокойно ответила она. — Я не боюсь риска.

Кхем склонился ближе, его голос стал тише:

— Я не позволю никому причинить тебе боль. Никому. Даже если это будет сам фараон.

Эти слова обожгли её.

Она чувствовала, как тонкая нить натягивается между ними — как между луком и стрелой, готовой сорваться.

---

Вечером она сидела в своём саду. Луна снова сияла над долиной. Её новый ученик — тот мальчик с мёдовыми глазами — уже мирно спал во внутреннем дворе.

Кхем и Асар стояли по разные стороны её ложа, оба в молчании.

Она смотрела на них и думала, как странно переплелись их пути. Два воина, два разных огня.

И она — женщина, которая знала две жизни: ту, прежнюю, в далёком будущем, и эту — древнюю, где она стала не только жрицей, но и частью судьбы великого Египта.

Шёпот ветра донёс до неё знакомые слова. Она вспомнила их отчётливо:

Некоторые пути не выбирают — они сами выбирают тебя.

Она знала: скоро она окажется перед таким путём.

И в ту ночь, когда в саду снова зазвучали барабаны ритуала, она впервые не прогнала мысль о том, что её сердце уже не принадлежит только ей.