О любви, какая она есть

Глава 1. Зоя

Я резко пришла в себя от пронзительного запаха. Он ударил в ноздри — холодный, резкий, пропитанный влагой земли и гниющих листьев. В нём чудился странный бензиновый привкус, от которого кружилась голова.

Следом пришла боль — тупая, ноющая, разливающаяся по всему правому боку. Она начиналась где-то в бедре и тянулась до самого плеча, словно невидимая нить, связывающая две точки моего тела.

Я лежала на холодной земле, а мелкий осенний дождь, похожий на ледяную пыль, безжалостно пробирался сквозь одежду. Каждая капля словно впивалась в кожу, заставляя меня дрожать всем телом.

Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Я с трудом моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Почему-то вместо хмурого неба я видела серый асфальт тротуара в нескольких сантиметрах от своего носа.

В голове промелькнула яркая вспышка воспоминаний: резкий визг тормозов, чья-то тень, метнувшаяся мне навстречу, оглушительный удар…

«Мама!» — эта мысль пронзила меня, словно молния.

Мама будет в ярости. Эта нелепая, бытовая мысль заставила меня пошевелиться. Я попыталась приподняться на локте, и стон невольно вырвался из груди.

Мой взгляд упал на разбросанные вокруг пакеты. Два целлофановых мешка раскрылись, и их содержимое предательски разлетелось по мокрому асфальту. Банка с солёными огурцами покатилась в одну сторону, пачка гречки — в другую, а апельсины… Три ярких оранжевых шара, словно издеваясь над всей этой серостью и грязью, весело катились к сточной канаве.

И тут я увидела его.

Он стоял надо мной, словно заслоняя собой весь остальной мир. Высокий, в длинном драповом пальто цвета мокрого асфальта, которое сидело на нём так безупречно, будто он только что сошёл с обложки модного журнала. Его лицо было бледным, глаза широко раскрыты от испуга.

— Девушка! Боже мой, простите! Вы… вы в порядке? — его голос был низким, бархатистым, и от этого нелепого вопроса что-то дрогнуло в моём сердце.

В порядке? Я лежу в грязи посреди улицы своего родного городка, меня только что чуть не сбили, а мои единственные апельсины на этой неделе уплывают в канализацию.

Конечно, я в полном порядке.

Вместо слов из моей груди вырвался лишь какой-то жалкий звук — нечто среднее между беспомощным мычанием и болезненным стоном. Казалось, все мои способности к членораздельной речи остались там, на холодном асфальте, рядом с рассыпанной гречкой и разбитыми надеждами.

Он не стал дожидаться моего ответа. Присев на корточки с удивительной грацией, осторожно коснулся моего локтя. Его пальцы в тонкой кожаной перчатке словно обожгли мою кожу даже через толстый слой ваты телогрейки. Этот мимолетный контакт заставил моё сердце учащённо забиться.

— Давайте я вам помогу. Осторожнее, — его голос звучал так мягко и заботливо, что у меня перехватило дыхание.

Он поднял меня с такой легкостью, будто я была невесомым перышком, а не крупной девушкой, которую моя бабушка до сих пор заставляла есть картошку с салом «для сил». Я почувствовала, как предательский румянец заливает мои щеки, обжигая их жаром стыда.

Оглядев себя его взглядом, я вдруг остро осознала весь контраст между нами. На нём — безупречное драповое пальто, идеально сидящее на стройной фигуре. На мне же — рваная телогрейка, некогда розовая, а теперь грязно-серая от времени и грязи. Растянутые на коленях лосины и старые ботинки, видавшие виды. На голове — неизменный атрибут любой деревенской девушки — нелепая вязаная шапка, из-под которой беспорядочно выбивались мои рыжие непослушные пряди.

Пока я, словно в тумане, пыталась отряхнуть с одежды мокрые листья и прийти в себя, он уже успел собрать все мои вещи. Его движения были такими уверенными и ловкими — он без малейшей брезгливости достал банку из лужи и поймал апельсин, который ещё не успел уплыть в канализацию.

Он вытер оранжевый плод о свой безупречный брючный кант — даже этот жест выглядел настолько элегантно, что у меня перехватило дыхание. Затем протянул мне мои пакеты, и я почувствовала, как жар заливает всё тело — от кончиков ушей до самых пяток. Мне хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе. Или чтобы он исчез. Второе казалось более справедливым.

— Вот, прошу прощения ещё раз. Я не заметил, вы слишком резко вышли из-за угла, — его голос звучал так мягко, что я едва могла дышать.

Я молча взяла пакеты, не в силах вымолвить ни слова. Эта ситуация была настолько унизительной, что я готова была провалиться сквозь землю.

— Меня Анатолий зовут, — неожиданно произнёс он, словно пытаясь заполнить эту невыносимую паузу. — Анатолий Ветер. Я только сегодня приехал сюда.

Эти слова заставили меня наконец-то по-настоящему взглянуть на него. В его карих глазах читалась такая глубина, что, казалось, можно было утонуть. Каштановые волосы были усыпаны каплями дождя, а черты лица… они были совсем не местными. Совершенно другими. Столичными, такими, какие я видела только по телевизору.

— Буду преподавать литературу в местном колледже, — добавил он, видимо, приняв моё ошеломлённое молчание за интерес.

Новый преподаватель? В нашем колледже? Мужчина? О таком здесь будут судачить все ближайшие полгода! А учитывая, что девяносто процентов студенток — девушки, они просто разорвут его на части.