Обжигающий лед

Глава 1. ИЛАНА

Я все еще не верила в свое счастье. Наконец-то удача и ко мне повернулась лицом! Сегодня я выхожу на новую работу. В частную гимназию.

По образованию я преподаватель истории. Свою профессию я очень люблю. Еще с раннего детства мечтала стать учителем младших классов, но не смогла сдать творческий экзамен: ни рисовать, ни играть на музыкальных инструментах я не умею. Поэтому выбрала исторический факультет. Вторую преподавательскую профессию по степени моей увлеченности.

На собеседовании директор – Калерия Ивановна сразу предупредила:

– Деточка, вам придется трудно. Программа сложнее школьной. Ко всему прочему, вам достанется класс избалованных и своенравных богатеньких учеников.

Я наблюдала за тем, как слишком худая пожилая директриса, на высоченных каблуках, одетая в облегающее черное платье до колен подошла к окну. Отдернула занавеску. На подоконнике стояла массивная хрустальная пепельница. Рядом с ней лежала пачка тонких сигарет. Достав одну - дама прикурила. Зажмурившись, выдохнула белую струйку дыма. До моего носа донесся аромат ментола и лимона. Я поморщилась. Ненавижу курящих!

– Но зарплата, сами понимаете, все компенсирует. Афанасий Ираклиевич рекомендовал вас, как очень компетентного сотрудника.

– Надеюсь, что не разочарую, – лаконично и вежливо улыбаясь, ответила ей.

– То, что вы доктор исторических наук – это, несомненно, плюс. Но минус ваш возраст. И внешние данные, – Калерия Ивановна снова затянулась сигаретой. И оценивающе посмотрела на меня. – Вы не похожи на учительницу. Скорее вас даже можно принять за ученицу одиннадцатого класса, – директор стряхнула пепел и потушила сигарету. – И я, собственно, опасаюсь того, что вас ни в грош не будут ставить.

– Я думаю, что смогу найти общий язык с учениками, – уверенно произнесла я.

Директор заметила:

– Что ж, поживем и увидим. Тогда завтра жду вас ко второму уроку, Илана Вадимовна. Расписание возьмите у секретаря.

– Спасибо. До свидания, – и, попрощавшись, я вышла за дверь...

Уже стоя на автобусной остановке, я услышала, что пришла СМСка. Посмотрела и порадовалась – пришли расчетные. А это значит, что можно прикупить новый костюм на завтра. В двух остановках от меня находился торговый центр. Рассудив, что для элитной гимназии я должна купить трендовую марку, с предвкушающей улыбкой, отправилась за покупками.

Но когда увидела ценники, то расстроилась: самый дешевый брючный костюм стоил двадцать восемь тысяч рублей!

Продавец-консультант ехидно хмыкнула. Я уже почти вышла из торгового зала, когда мое внимание привлек шоколадного цвета костюм-тройка. Приталенный пиджак и юбка до колен, плюс зауженные брючки. Взяла бирку с ценником. Увидев цену – прикрыла глаза. Тридцать четыре тысячи. На моей карточке тридцать четыре тысячи пятьсот рублей. Поколебавшись, я все-таки сняла свой размер S и решительным шагом направилась в примерочную кабинку.

Костюм сел идеально. Дома у меня есть несколько блузок, которые прекрасно подойдут под него. И не дав себе времени передумать быстро подошла к кассе и оплатила покупку.

Когда я вышла из торгового центра и направилась к пешеходному переходу, то меня с ног сбил какой-то парень. Не удержавшись на ногах, я полетела прямиком в грязную сентябрьскую жижу лужи. Содержимое моего только что купленного «золотого» пакета вывалилось прямо на проезжую часть дороги. И ушлый автомобилист проехался по брюкам, пиджаку и юбке, окончательно втаптывая в грязь мое счастливое будущее.

– Малышка, аккуратнее надо быть! – раздался над моей головой молодой мужской голос.

Подняв голову, увидела парня лет шестнадцати-семнадцати. Он стоял и усмехался надо мной.

– Когда я прохожу мимо, то мне все дорогу уступают! – самодовольным голосом произнёс он.

Я разозлилась. Поднялась на ноги, отряхнула коленки и недовольным взглядом уставилась на этого самоуверенного типа.

– Вообще-то это ты меня сбил! Извиниться не хочешь? – спросила я.

– О, какая бойкая! – он оценивающе посмотрел на меня. – Извиниться? Отчего же, можно, – и, наклонившись, поцеловал меня. От такой наглости я опешила.

– Андрей, что тут происходит?! – услышала я ледяной голос.

– Да вот, отец, извиняюсь, – ухмылялся этот Андрей.

Я же с силой оттолкнула его от себя и, сжав кулаки, посмотрела в голубые прозрачные глаза нового действующего лица в нашей нелепой пьесе.

– Ваш сын только что сбил меня с ног! Из-за его неуклюжести мои покупки безвозвратно испортились! – высказала я своё негодование родителю Андрея. – Вот, полюбуйтесь! – надеясь на то, что голос мой прозвучал спокойно, я кивнула в сторону дороги.

Мужчина окинул меня, клянусь, презренным взглядом с головы до ног. Задержись его взгляд хоть ещё секунду на мне, то я бы точно превратилась в ледяную статью.

«Тоже мне, Снежный Король нашелся», – я стойко выдержала его взгляд.

Глава 2. ДЕНИС

Больше всего я ненавижу жалких людишек. Точнее сказать: притворяющимися жалкими, бедными и несчастными. Как вот эта девица, встретившаяся мне сегодня днем.

Я был уверен, что она разыграла очередной спектакль с потерей вещей, чтобы выцыганить очередную сумму денег. Но Андрей тоже хорош. Весь в свою мамашу. На фига полез целоваться?! Пусть хоть и щеку.

– Денис Ильич, мы приехали, – вернул меня в реальность голос моего водителя - Петра Даниловича.

– Спасибо! До завтра, – ответил ему я.

– Спокойной ночи, Денис Ильич!

Дома ждал ужин приготовленный мамой. Моя мать единственная женщина, которая находит общий язык с Андреем.

Я пытался вспомнить, когда же он стал таким колючим и неуправляемым? Пожалуй, когда Ольга – мамаша его, появилась спустя двенадцать лет после своего отсутствия…

С Ольгой мы познакомились в университете. Голубоглазая, хрупкая блондинка, похожая на ангела. Но как оказалось с душой дьявола.

Сколько раз мать пыталась предупредить, что Оле нужны всего лишь деньги. Но я только зло отмахивался. Мама вздыхала, но потом перестала лезть в наши отношения. Лишь однажды как-то произнесла:

– Если обожжешься, то я не буду тебя винить. А просто утешу, сынок.

Год мы с Олей повстречались. Все друзья завидовали мне. Но небосклон рухнул в восемнадцать лет. Моя девушка сообщила, что беременна. Но родит только в случае свадьбы со мной. А в качестве подарка она пожелала квартиру, записанную на её имя и пятнадцать процентов акций издательства, принадлежащего нашей семье.

Оказывается, с самого начала ее целью было выйти замуж за богатенького дурочка. И я был крупной рыбой. Мой отец владел самым крупным издательским домом «Смысл».

– Хотя, и денежное выражение их стоимости тоже неплохо будет, – мечтательно улыбалась она тогда.

И вот тут с моих глаз упал сиреневый туман.

– Хорошо, – ответил ей, крепко сжимая кулаки. – Но свадьба после рождения ребенка, «радость» моя. И все подарки тоже.

Видя ее алчный блеск в глазах и хищную улыбку – мое сердце вмиг сгорело в пламенной огня ненависти.

Как вы думаете: можно ли, всего за одну секунду люто возненавидеть любимого человека? В моем случае хватило и меньше секунды...

Когда же родился Андрей, я прямо в роддоме вручил ей крупную сумму, так вожделенных денег.

– Пиши отказ от сына, – вручил ей бумагу. – И чтобы след твой простыл в этом городе.

– Но ведь ты обещал на мне жениться… - с изумлением произнесла она.

Еще бы, надежда, что наша семья будет ей всю жизнь служить кормушкой, погасла, словно последняя искра все еще тлеющего костра.

– Ты тоже мне обещала… – спокойно ответил ей, помахав перед носом конвертом. – Здесь стоимость двух трехкомнатных квартир и пятнадцати процентов акций, если хочешь получить их, то подписывай документы.

– Сволочь, ты Девиль, – она поставила подпись. – Какая же ты сволочь, Девиль.

– Ну, еще бы! – я быстро спрятал документы в прозрачный пластиковый конверт. – Благодари моего отца за такой щедрый подарок! Это за внука от него. Я бы вообще тебя с голой задницей оставил, «дорогая»!

В душе я надеялся, что она будет бороться за сына. Но она тихо исчезла из его и моей жизни… На целых двенадцать лет...

Андрей рос умным мальчиком. Увлекался шахматами и английским языком. И лишь однажды спросил у своей бабушки, где его мама.

– Ушла, когда ты родился, – спокойно ответила она ему.

И все. Больше вопросов мой сын ей не задавал.

Ольга объявилась на пороге нашего дома в день его рождения – пятнадцатого июня.

Мои родители готовили праздничный сладкий стол в детском кафе. Так что, Андрюша был дома один, когда она посмела придти к нам. И попыталась настроилась его против нас же.

– Это все твой отец! – плача говорила она. – Заставил меня отказаться от своей кровиночки. Заставил деньги принять.

– Мама, ты приехала ко мне на день рождения? – изумленно спросил Андрей.

– Какой день рождения? – плач прекратился. – Он же у тебя пятнадцатого июля. Или августа? – вопросом на вопрос ответила Ольга.

– Сегодня, – затаив дыхание, ответил ее сын.

– Разве? – она поправила волосы и так безупречно уложенные. – Я столько лет жила без тебя, что забыла, когда оно. Представляешь? – и хихикнула.

Андрей не представлял. И только поздно ночью, выйдя из комнаты чтобы попить воды, он услышал голоса взрослых. И прислушался.

– Ольга, что тебе понадобилось в этот раз? – спросил тогда мой отец.

– А разве вы не знаете? Я думала вы сообразительнее, – ненатурально хмыкнула она.

Глава 3. АНДРЕЙ

Обычный семейный ужин семейства Девиль происходит так: за обеденным столом все сидят строго на своих местах, едят строго из белого фарфорового сервиза тысяча восемьсот сорок третьего года выпуска, и обязательно серебряными приборами. За огромным обеденным столом, пожалуй, чтобы обратиться к собеседнику, нужен был микрофон. Стол всегда бабушка накрывала белоснежной накрахмаленной скатертью и настолько белой, что порой начинало казаться ослепнешь от её белизны.

Я уже давно не чувствовал радость от семейных приемов пищи. Тишина вокруг была настолько оглушительной, что можно потрать рукой вечно напряженный воздух.

Вы когда-нибудь видели, чтобы люди ели даже не звякая ложкой о тарелку с супом? Ни звука. А у нас такой обед или ужин считался правилом хорошего тона.

Да мне дед строгий выговор сделал бы с занесением в личное дело, если бы я уронил хлебную крошку на стол, а потом попробовал бы ее съесть. Ха-ха, у деда действительно на каждого члена семьи было дело. Такой картонный скоросшиватель, знаете? И регулярно все свои замечания и недовольства он ровным каллиграфическим почерком заносит в дело.

Если коротко: то живу я в такой вот благополучной тюрьме. Ну, как живу? Живут бабушка и отец. А бунтую.

Я даже не знаю, когда на нас вот эти «повесили дела». Помню, что после приезда матери.

Милые женщины, мне вот интересно: все ли так ненавидят своих детей?! Иногда я, правда, задумываюсь, что лучше бы я не родился…

В общем, примерно после года дедушкиной тирании ввел собственный режим жизни – анархия.

Специально начал делать все наоборот. Но бабушку я уважаю, ценю и очень люблю. Она мне вместо матери. Подозреваю, что она в курсе этого и прекрасно знает, что это просто мой подростковый протест. Я продолжаю учиться на «отлично». Учеба мне как-то играючи даётся. И меня, наконец, оставили в покое. Но, то единственное, что безоговорочно мною выполнялось - просьба бабушки:

– Адрюш, я поддержу тебя, – и ее улыбка лучами любви попадала мне в сердце, – но ты должен мне пообещать три вещи!

Я согласно кивнул.

– Во-первых, учиться так же хорошо, как и сейчас, – она загнула указательный пальчик с маникюром карамельного цвета. – Во-вторых, завтракать, обедать и ужинать дома. В-третьих, никаких татуировок и пирсингов.

– Да без проблем, ба! – утвердительно хмыкнул, а в голове уже созрел коварный план.

В тот же вечер я вернулся с выкрашенными волосами в цвет «легкий бриз». Бабуля, еле сдерживая смех, прикрыла глаза. Я ей подмигнул. Мол, никакого уговора не было насчет волос.

Так мы и живём. Я время от времени встряхиваю нашу семью очередными шутками-прибаутками...

Дождавшись, когда дед отложит вилку, вежливо поблагодарил бабушку за ужин и вышел из-за стола.

– Я ушел, – крикнул им из коридора, обувая черные кроссы, потом надел куртку. Взял спортивную сумку и вышел за дверь.

Выйдя из дома – нахмурился: начал накрапывать дождь. Накинув капюшон толстовки на голову, все-таки решил до Набережной пройтись пешком. Я жутко ненавижу осень и зиму. Промозглую сырость и холод. Они раздражают неимоверно. Мечтаю уехать туда, где зимы вообще не бывает.

Посмотрел на часы: пять минут восьмого. Тренировка должна начаться в восемь. Последние четыре года я очень увлекся тхэквондо. Шел как-то с уроков и увидел красочную афишу о наборе учеников. Решил присмотреться.

Когда я вошел в спортзал спортивного центра «Триумф», то увидел, что многие парни и девушки сидят со скучающими выражениями лиц, пока мужчина, на первый взгляд около сорока лет в тобоке, рассказывал историю развития боевого искусства.

Хмыкнул и присоединился к скучающим, но неожиданно для самого себя я заслушался.

– Итак, перейдем к сути, – говорил он. – По-корейски «тхэ» – нога, «квон» – рука, «до» – искусство. А если сложить части слова воедино, получается тхэквондо, что означает искусство совершенствования руки и ноги.

Кореец Чхве Хон Хи – мастер каратэ и тхэквондо, который владеет девятым даном, создал данный вид единоборств, называя его наряду со здоровьем – системой духовной тренировки и техникой самообороны без оружия. Кроме того, тхэквондо он квалифицировал, как умелое исполнение ударов, блоков и прыжков, произведённых голыми руками и ногами для поражения соперников…

После этой небольшой лекции, мастер сказал:

– Вот вы, юноша, – он кивнул на высокого парня, сидевшего в первом ряду на скамейке, – вы девушка, – он обратился к невысокой рыжеволосой куколке, – и вы, – серьезные черные глаза посмотрели на меня в упор.

– Я? – удивленно спросил у него.

– Да, именно вы, юноша.

Затем обвел взглядом собравшихся молодых людей, добавил:

– Вы трое останьтесь, – мастер, хлопнул в ладоши. – Остальные свободны.

Когда все разошлись, он долго молчал. А мы стояли перед ним, как провинившиеся школьники.

Глава 4. МАРИЯ

Я больше всего любила осень и зиму.

Мне нравилась ощущать сладковато-горький запах угасающего лета. И слышать шуршание опавших листьев под ногами. Осенью всегда шел какой-то особенный дождь. Колючий и жгучий. Я любила гулять осенью под дождем. Мой любимый зонт голубого цвета с россыпью красных роз на нем – в это время становился моим лучшим другом. Город пустел. И можно было услышать, как деревья печально ропщут и с неохотой скидывают свою красивую и яркую одежду.

Зимой же снег россыпью драгоценных снежинок искрился на солнце. И, если долго смотреть на него, то вполне можно было и ослепнуть. Мороз румянил щеки. Покусывал кончик носа. Мне особенно нравилось пробовать снежинки на вкус. Я оглядывалась по сторонам (не видит ли кто) и украдкой ловила их. Не поверите, но каждый раз падающий снег был разным на вкус.

Вот и сегодня, выглянув в окно, увидела, что начинается дождь. Разве я могла такое пропустить? Конечно же, нет!

Я с родителями только недавно вернулась в Россию. Мой отец служит в должности атташе по вопросам экономики, и подолгу его службы мы три года жили в Англии.

– Мам, пап, – крикнула я родителям, выходя из кухни и заглядывая в гостиную. – Я гулять.

– Еще бы ты не бежала гулять, – нисколько не удивилась моя мама – Полина Валерьевна, разбирая чемоданы в гостиной. – Твой любимый дождь пошел.

– Недолго только, – добавил мой отец – Иван Сергеевич. – Завтра первый день в гимназии. Не хотелось бы, чтобы моя дочь в первый же день опоздала на учебу.

– Па, разве я тебя подводила когда-нибудь? – я подошла к папе и обняла его за шею, а потом поцеловала в щеку.

– Нет. Поэтому и разрешаю. Но не больше часа. Время-то уже девятый час.

– Я люблю тебя, папочка. Ты же знаешь это? – последние слова я прокричала из коридора.

Наша сталинка расположена на улице Калинина в Советском районе города. И в трех шагах от Набережной. И я решила пойти к реке и посидеть в беседке, полюбоваться на то, как дождь в свете уличных фонарей, словно, ковром из маленьких пузырьков накрывает Десну.

На улице я втянула носом этот вкусный запах ранней осенней поры. Раскрыла зонт и неспешным шагом, спустившись с Горки по ступеням, пошла к светофору. Перейдя пешеходный переход – в киоске купила пластиковый стаканчик кофе и шоколадный батончик, который сразу спрятала в карман куртки. И, так держа в правой руке зонт, а в левой стаканчик с кофе, по аллее фонтанов пошла к беседке.

У причала стоял теплоход, на котором были пассажиры и ждали время отплытия. В беседке, присев на скамеечку, я не закрывая зонт, поставила его на пол. А стаканчик с уже немного остывшим кофе – рядом. Достала шоколадку, развернула и сняла обертку до половины – откусила кусочек. Кофе все также стоял на скамейке.

– Красота! – произнесла, улыбаясь в вечерние сумерки наступающей ночи. И только после сделала глоток сладкого напитка.

Я не знаю, сколько времени прошло, пока я наслаждалась непогодой. Но теплоход уже уплыл во второй рейс. С большой неохотой я поднялась, собираясь идти домой, когда в беседку неожиданно вошли трое парней.

То, что они непросто навеселе, а пьяные вдрызг, я поняла не сразу, только тогда, когда самый высокий заплетающим языком произнес:

– О, бро, смотрите, какая птичка в клетку залетела!

Я, честное слово, хотела все решить по мировой и просто сказала:

– Отвалите!

Они переглянулись между собой, и стали наступать на меня, обступив со всех сторон.

– Парни, не нарывайтесь на приятности.

– Птичка-невеличка, а что ты нам сделаешь? – хохотнул второй самый низкий из них, приближаясь ко мне и тыкая в лицо «козу».

Я отвернулась.

– Больно сделаю, – спокойно ответила. – Давайте так: вы продолжите свой отдых, а я спокойно себе пойду домой, – предложила им, смело направляясь к выходу.

Но третий меня больно схватил за запястье и, удерживая его, потянул к себе.

– Да чтоб тебя! – не выдержала я, приготавливалась к схватке с тремя пьяными дружками.

Я мысленно начертила условную полосу, придерживаясь центральной линии третьего парня, проходящей через все его тело. Только так я могла ощутить свое преимущество перед стоящим противником.

Но, тут я услышала еще один мужской голос, четвертого нового участника.

«Трудно, но выполнимо, Маша», – дала себе мысленную установку.

Однако услышанное меня удивило, и я обернулась.

– Эй, парни! Вам никто не говорил, что нехорошо приставать к девушке, если она не хочет с вами знакомиться? – произнес глубокий, чуть хрипловатый голос.

Лица молодого человека я не видела. Свет уличного фонаря за его спиной бил мне в глаза, не давая возможности его рассмотреть. Видно было только то, что он очень высок. Выше ста восьмидесяти пяти сантиметров. Я увидела, как парень бросил спортивную сумку на землю.

– Отвали! – промычал первый. Тот, что начал первым «клеиться». И сжав кулаки – пошел в наступление.

Следующее меня потрясло. Парнишка-то оказался не промах!

«Благодарю!» – сама не знаю, кого поблагодарила я, ха.

Глава 5. ИЛАНА

Вы когда-нибудь просыпали первый день новой работы? Нет? Вы всегда заводите будильник. С вечера готовите одежду. И обед на работу заранее уже стоит у вас в холодильнике в пластиковом контейнере, верно?

Так и я тоже! Я готовилась к ответственному дню тщательно. Простой, но строгий черный брючный костюм черного цвета в полосочку: классического кроя брюки и пиджак с высокими манжетами и воротником стоечкой. Белая блузка с круглым вырезом. Ну чем не идеальный дресс-код для преподавателя элитной гимназии? Одежда висела на плечиках, дожидаясь моего звездного часа. Тем более туфли были у меня приличные от Jimmy Choo.

Я вообще всю свою зарплату могла «спустить» на обувь. Такой вот у меня своеобразный фетиш. Наверное, это все потому, что в детстве я всегда донашивала обувь за своими тремя сестрами. А мне очень хотелось свои новенькие, белые лаковые туфельки с бантиком и блестящими камушками на ремешке. Я не хочу сказать, что мне перепадала стоптанная и поцарапанная обувь – нет. Мама всегда строго следила за тем, чтобы ее дочери выглядели опрятно. Но сам факт того, что их относили уже три сестры и они вышли из моды – очень огорчал.

Проверив будильник и убедившись, что я его поставила на зарядку – спокойно пошла себе баюшки.

Кто ж знал, что ночью электричество вырубят?..

Когда я проснулась, то за окном светило солнце. Но спросонья я была уверена, что встала раньше намеченного времени. Потягиваясь, села в кровати. Откинув край одеяла, спустила ноги на пол и обула их в тапочки-сапожки – плюшевые зайчики. Подарок моей любимой подруге к новому году. И зевая, взяла с прикроватной тумбочки телефон, намереваясь посмотреть, сколько времени – могу ли еще поспать?

Но телефон был выключен. Разблокировка не помогала. И тут до меня дошло, что он не только не зарядился, но еще в придачу к этому вообще полностью разрядился. Я встрепенулась. И помчалась в зал: посмотреть на электронные часы, но плохое предчувствие уже гулко отзывалось в бешено бьющемся сердце.

Увидев, который час показывают мои электронные голубые цифры, я схватилось за голову. На часах было без пяти девять. Пять минут до начала первого урока в седьмом классе!

– Мамочки! Ну, все, Ангел, ты побила мировой рекорд по увольнению, поздравляю! – молниеносным движением я скинула тапки, цепляясь пяткой один за другой. Рванулась в комнату, открыв верхний ящик комода, достала первое попавшее нижнее белье, и не глядя, стала быстро надевать. Путаясь ногами в трусиках, я зацепилась за край ковра лежащего на полу, брякнулась, ударившись лбом о край спинки кровати. Боли я не почувствовала. Потрогала. Шишки вроде нет.

Кое-как почистив зубы за считанные секунды, я стряхнула на кровать тщательно отутюженный вчера вечером костюм. Дрожащими руками все также, со скоростью света я оделась.

Времени сделать прическу и навести красоту не осталось. Поэтому я просто напросто провела массажной расческой по своим длинным волосам и завязала их в высокий хвост на макушке, зафиксировав черной резинкой с большой брошкой в виде цветка лилии.

Сняв с крючка синий плащ, наконец-то выскочила из дома. Хорошо хоть автобусная остановка рядом. Судьба дала мне немного везения: моя маршрутка под номером тридцать семь уже подъезжала к парковочному месту.

Я смогла перевести немного дух. До гимназии мне было ехать три остановки. Битком набитый автобус мчал меня в неизвестность. Я даже себе представить боялась, что меня ждет за стенами, казалось бы, только что открытых дверей в новую жизнь. Я была уверена, что они передо мной захлопнуться, слегка приоткрывшись и, прищемят мой маленький аккуратный носик.

«И поделом тебе будет, Ангел!» – чуть не плача думала я.

Но стоя на ступенях гимназии, я поняла, что двери все еще открыты. И Калерия Ивановна не стоит с поганой метлой, чтобы выгнать меня взашей. Хотя, это не значит, что она не ждет меня с сигаретой в руках в холле учебного заведения и не притопывает от нетерпения худой ножкой. Представив эту картину, я даже немножко посмеялась и набралась смелости войти внутрь.

Калерии Ивановны не было видно в поле зрения. Стоящую тишину в холле нарушил раздавшийся звонок на перемену. И стало слышно, как гимназию медленно наполняет смех, крики учащихся. Вздохнув два раза, я пошагала в кабинет директрисы. Постучав, вошла. И обратилась к секретарю:

– Калерия Ивановна на месте? – спросила у женщины, сидящей на высоком мягком офисном кресле. Та что-то печатала. И не глядя на меня, только кивнула в знак согласия.

Постучав в кабинет Калерии Ивановны, и услышав приглашение войти, смело толкнула дверь. Директриса поливала цветы. Сегодня на ней было надето темно-синее платье до колен, воротничок которого был собран белой узкой атласной лентой. На левой груди маленькая брошь – присмотревшись, поняла, что эта ящерица.

Калерия Ивановна, посмотрела на маленькие золотые часики с изящным черным ремешком на левой руке.

– А вы вовремя, милочка! – она поставила лейку рядом с громоздкой хрустальной пепельницей. – Не люблю непунктуальных людей, – и она хищно так мне улыбнулась. – Прямо страсть, как не люблю, а у меня подкосились ноги. – Я просила вчера Ниночку предупредить вас, что вам надо будет сегодня приехать не к первому уроку, а ко второму, – женщина уже взяла любимую пачку сигарет в руки. – Семиклассники сегодня с восьми часов пошли на практическое занятие по биологии. Так что вы сейчас прямиком идете на урок к своим одиннадцатиклассникам, – она прикурила, махнув рукой на дверь. – Чего стоите? Можете идти, - и я вылетела пулей из кабинета, до конца не веря в своё счастье.

Глава 6. ДЕНИС

Большие синие глаза, встретившиеся на моем пути вчера, полные слез мне не давали покоя. Сам не знаю почему. Они словно меня преследовали.

Зачем-то утром я поехал в тот самый торговый центр.

«Неужели надеешься ее встретить опять?»– спросил внутренний голос.

Я хорошо помню содержимое ее пакета, которое валялось на дороге. Деловой костюм. Зашел в отдел женской одежды и купил сразу два. Самых дорогих и из последней коллекции. Вот теперь красный фирменный пакет валяется на заднем сидении машины. Несколько раз порывался выбросить. Но что-то останавливало.

– Найду! Точно найду! – сидя в кресле, и отбросив в сторону карандаш, с досадой смотрел на то, как в длинном вечернем платье сапфирового цвета с листа на меня смотрят синие глаза. – Пару встреч хватит, чтобы остыть, – решил для себя.

Вспомнил, что звонила Калерия Ивановна с просьбой приехать в гимназию для отчета о проделанной работе. Вот и поехал, думая, что проветрюсь и отвлекусь.

И каково же было мое изумление, когда обладательница синих глаз оказалась новой учительницей Андрея!

Я мысленно потирал руки. На ловца и зверь бежит.

Мне стоило больших усилий, чтобы не застонать в голос, увидев ее кружевной черный бюстгальтер, распыляя мое воображение еще больше. Красивой округлой формы груди так и просились ощутить их мягкость и упругость. Дразнили. Безумно, до зуда в ладонях, хотелось посмотреть какого цвета ее соски. Попробовать их на вкус. И, будто отвечая моему мысленному призыву, я увидел, что под моим взглядом они начали твердеть.

Хотелось выпроводить безумолку трещавшую директрису за дверь, закрыть класс на ключ и уложить этого рыжеволосового ангела на первую парту…

Ангел смотрела на меня в упор. Не мигая. Еще никто так долго не выдерживал мой взгляд. И это заводило меня еще больше. Я засунул руки в карманы брюк, чтобы скрыть свое вожделение. Я даже не знаю, чем бы все закончилось, ведь я вполне готов был и вправду, выставить Калерию за дверь. А еще лучше схватить учительницу за руку и уволочь в первую попавшуюся гостиницу. Но директриса сумела-таки спасти ситуацию: нагло выпроводив меня из класса.

– Смелая, – усмехнулся я в темную пустоту кабинета, сидя на удобном с высокой спинкой кожаном кресле.

За окном уже давно за полночь. Но домой ехать не хотелось. До презентации коллекции осталось всего два с половиной месяца. Поэтому родители привыкли, что сейчас я все больше ночую на работе, нежели дома.

– Ну, надо же! Ангел. Она и вправду Ангел. А я – Девиль. Занимательно.

Неожиданно дверь кабинета открылась и на пороге появилась Олеся - моя помощница. И по совместительству любовница. Часто на некоторые светские мероприятия необходимо появляться с дамой. Олеся - красива, умна и без комплексов. Моя помощница всегда приковывала к себе взгляды мужчин. Она прекрасно знала, что у нас чисто деловые отношения не только на работе, но и в постели. Я ее честно предупредил, чтобы матримониальные планы в отношения меня не строила.

– Привет! – передо мной стояла высокая, стройная и ослепительная блондинка. – Ты свободен?

– Входи, – ответил ей.

Олеся вошла в кабинет, ловко демонстрируя свои женские прелести, в глубоком декольте строго платья.

Я почувствовал возбуждение. В конце концов, мне всего тридцать шесть лет и я здоровый мужчина.

Олеся подошла ближе и села ко мне на колени, обняв за плечи, прошептала на ухо:

– Ты очень напряжен. Наверное, сильно устал? Хочешь немного развлечься?

Говорить не хотелось. И я лишь только молча кивнул.

В ее глазах сверкнула яркая искорка, а по телу прошла волна возбуждения. Олеся взяла всю инициативу на себя.

Я остро почувствовал, что кабинет наполняется напряженным ожиданием. Она медленным движением развязала галстук на моей шее, но не сняла. Принялась расстегивать рубашку. Ее руки опустились на пряжку ремня и расстегнули. Олеся приподнялась и задрала подол платья выше, чтобы не мешал. Медленно раздвинула передо мной бедра и обнажила лоно.

Моя рука, точно знающая, что ей больше всего нравится, отодвинув ее трусики в сторону, легла на интимное место и нежно надавила на сердцевинку, где сосредоточилось все ее желание, и стала поглаживать его.

–Ты... ты сводишь меня с ума... – тихо прошептала Олеся, уткнувшись носом в мою шею. Она медленно начала двигать тазом, чтобы войти в ритм движения моего пальца. – О, я уже вся горячая... Я больше не могу терпеть! – ее руки уже блуждали в моем паху. – Я хочу, чтобы ты немедленно вошел в меня! – всхлипывая, простонала Олеся.

Я встал с кресла, придерживая ее под попу, посадил на стол.

– Как скажешь, милая! – ответил ей, опуская брюки до колен и одним резким, сильным толчком вошел в нее. Мои движения были быстрыми, мощными, даже несколько грубыми, но от этого Олеся извивалась и стонала еще сильнее, прикусывая свою нижнюю губу.

Я услышал, как громко закричала Олеся. Все ее тело в момент экстаза дико затряслось. Удивительно, но в этот раз я не почувствовал никакого удовлетворения, хоть и кончил вместе с ней.

Глава 7. АНДРЕЙ

На перемене я думал о том, что год обещает быть очень интересным. Первый раз в жизни какая-то малышка вызывала искреннюю улыбку на моей физиономии. Малявку так легко было завести подколами. Маруся, ну, что за нездоровая любовь к розовому цвету? Усмехнулся.

Морозов Костик что-то рассказывал об очередной подклеиной им студентке. Я слушал вполуха, так как все мое внимание были приковано к Марусе. Девчонка, несмотря на то, что уже прошло три урока, держалась особняком от класса. Все перемены сидела, слушая музыку, и с кем-то переписываясь в телефоне.

А ещё и немного волновался из-за новой училки? Хорошо хоть в губы вчера не поцеловал. Вроде не вредная, с юмором. И обещает интересные уроки. Ладно, посмотрим. Как говорится: жизнь покажет...

После уроков я последовал за Машей. Сам не знаю почему. Держался в стороне.

Тряхнув каштановой макушкой, она вдела в уши свои капельки наушников и в такт слышимой одной ей мелодии, стала покачивать головой. На пешеходном переходе, возле школы отсутствовал светофор. Калерия уже четвертый год ругается с администрацией города, чтобы здесь поставили светофор. Ибо переход был расположен перед поворотом и уже не раз случались страшные дорожно-транспортные происшествия с учениками гимназии.

Неожиданно я почувствовал тревогу. Беспокойство усиливалось с каждым ударом сердца, гулко отдаваясь в груди. И я ускорил шаг.

Маруська, коза драная, закрыв глаза, начала переходить дорогу, когда из-за угла вырулило такси «Рено-Логан». Видя эту картину, моё сердце пропустило удар. И не мешкая больше ни секунды, побежал к девчонке. Успел! Не знаю даже как. Правду говорят: у страха глаза велики! Схватив Маруську за рюкзак, я со всей силы дёрнул ее к себе. Не удержав равновесия и не успев сгруппироваться, полетел вниз на землю, больно ударившись затылком о бордюр. Сверху на меня еще и упала Маруся.

Застонав от боли, я прохрипел:

– Овца долбанутая! – и на секунду прикрыл глаза.

– Сам баран! – тут же последовал ответ.

Кто б сомневался…

– Ты хоть глаза разувай, когда переходишь дорогу... – глухо проворчал я, зажмуривая глаза еще сильнее: боль в висках нарастала. – Не видишь что ли, что светофора нет, а перед переходом херячит поворот? И слезь с меня, чай не пушинка! – тут я конечно приврал. В ней, наверное, и пятидесяти килограмм нет.

Кряхтя, она пыталась подняться, но тяжесть рюкзака никак не давала ей подняться.

– Долго еще возиться будешь? – просипел я, чувствуя, что сейчас отключусь.

– Не видишь, что ли? Я пытаюсь! – зло воскликнула Маруська.

Наконец у нее получилось принять вертикальное положение. Я же, попытался подняться, но невыносимая и острая боль пронзила мои виски, отдаваясь резью в глазах. Маруся стояла ко мне спиной, но сквозь вату в ушах, услышал:

– Чего разлегся, болван. Ты не на пляже! Вставай, а то заболеешь, – договорив, она обернулась, и я увидел в ее глазах страх и ужас. – Ты ранен! У тебя кровь! – запричитала она.

От ее писка и визга моя боль усилилась.

– Да замолчи ты уже! – я перевернулся набок. – Лучше помоги мне встать, – грубо попросил я.

– Нет, ну реально, кретин! – донеслось до меня. – Ты что не знаешь, что нельзя тебе даже двигаться? Вдруг черепно-мозговая? – увидел, что она тыкает кнопки мобилы. – Двинешь еще тут мне кони, а я отвечай.

– Хоть бы спасибо сказала, неблагодарная, – я смог встать на колени. - Не звони никуда. Я в норме, – дотронулся рукой до затылка и почувствовал, что она стала липкой от крови.

Глазастая Маруся заметила.

– Болван! У тебя кровь!

– Да знаю я! – прикрикнул на нее.

– Тебе надо в больницу! – она подошла ко мне и, взяв за локоть помогла подняться.

– Вот спасибо! – рявкнул.

– Где у вас травм пункт? – я видел, что она снова собирается звонить в службу спасения. Не выдержал, отобрал телефон. – Не стоит. Бывало и хуже.

– Нет, ну ты и правда туго соображаешь! Все мозги тхэквондо выбило? – Маруся посмотрела на меня испуганными глазами полными слез. И я сдался.

– Перейдем переход и через два дома отделение скорой помощи.

Она кивнула. Сняла рюкзак с плеч и обе его лямки повесила на свое левое плечо. А мою сумку – на правое. Взяла меня под руку, и повела через дорогу.

Ее наушники так и остались валяться на дороге. Но это уже позже она заметила пропажу и очень сильно расстроилась. Я не мог понять почему. Такие можно купить на каждом шагу.

А пока мы шли в скорую помощь, чтобы успокоить совесть этой малявке. Изумительно, но просто феерично владеющая айкидо, и не побоявшаяся вступить в бой с тремя пьяными парнями, она еле дотягивала до моей груди. Пыхтя, как паровоз волокла меня на станцию. И пока мы так практически в обнимку шли, я понял, что от нее вкусно пахнет. Барбарисами. Как леденцы.

Глава 8. МАРИЯ

«Как же бесит – эта наглая морда!» – мелькнула мысль.

Я стояла в коридоре, ожидая, когда из процедурного кабинета выйдет Девиль. Чтобы ожидание не показалось мне долгим, решила послушать музыку. Я полезла в карман куртки: достать телефон и наушники. Телефон был на месте, а вот гарнитура отсутствовала.

– Не может быть! - произнесла вслух, снимая с плеча рюкзак.

От нетерпения я вытряхнула все его содержимое на кушетку. Перерыла все карманчики. И потайные тоже. Но их нигде не было.

– Только не это! – слезы затуманили мой взор. – Пожалуйста, прошу, только не это! – начала я молиться в пустоту больничного коридора.

– Маруся, что ты там бормочешь? – сквозь вату в ушах я услышала голос Девиля.

– Не твое дело! – излишне грубо рявкнула я на него.

И не поворачивая головы в его сторону, покидав быстро вещи обратно в рюкзак, уже на ходу крикнула:

– Мне срочно надо возвращаться в гимназию! – и побежала на выход.

Не помню, совершенно не помню, как добежала до того самого проклятого пешеходного перекрестка. Перебежала дорогу и, опустившись на колени, прочесала каждый миллиметр земли и травы, но наушники я так и не нашла.

Меня накрыла самая настоящая истерика. Я била сжатыми руками в кулаки по асфальту, кричала и плакала. Костеря на весь свет Девиля, хотя и понимала, что он не виноват.

Не сразу почувствовала, как мою щеку обожгло острой горячей болью. Фактор неожиданности сработал отлично. Я заткнулась.

– Успокоилась? – услышав ненавистный голос, меня окатила волна безудержного смеха.

Девиль опустился на колени рядом со мной. Схватил меня за плечи и начал трясти, как тряпичную куклу. Моя голова моталась из стороны в сторону, а смех только усиливался.

Моей второй щеки коснулась точно такая же волна жгучей боли.

– Звонарёва, мать твою! Что происходит??? – порядком рассерженный Девиль приготовился влепить мне третью пощечину.

Но я резко замолчала. Только крупные капли слез падали на ворот моей куртки.

– Маша! Что! Бля! Произошло??? – громко с расстановкой и, делая акцент на каждом слове, спросил меня Андрей.

– Моя гарнитура… – захлебываясь слезами, я все-таки сумела прошептать ему ответ, – мои… наушники… их нигде нет… – и опустила лицо на свои ладони, продолжая вздрагивать и всхлипывать.

– Нет! Я, конечно, знал, что ты двинутая на всю бошку! – он зло выплюнул он. – Но не до такой же степени, Маруся! Твои наушники в первом же киоске через дорогу купить можно!

Я мертвенно побледнела.

– В первом же киоске? – глухо и хрипло прошептала я. – В первом же?? Да что ты вообще знаешь??! Привык все покупать! Но есть вещи, которые никогда! Слышишь, НИКОГДА не купишь за деньги!!! – вставая с колен, и вытирая слезы, добавила: – Память, например!

– Чокнутая! - услышала я вслед.

А безжалостная память медленно возвращала меня в тот день, на три года назад, когда погиб мой старший брат. По моей вине…

… Женька всегда был для меня не просто братом. Он был моей второй половинкой. Вместе мы были одним целым. Старший братик. Всего-то на шесть минут. Только ему разрешалось называть меня Марусей. Именно за ним я последовала в айкидо.

В тот день… В день нашего рождения. Мы отдыхали на даче. Он у нас шестнадцатого июня. Папа жарил шашлыки. На решетке в фольге румянилась картошка - наше любимое блюдо. Мама нарезала овощи. А я на грядках искала клубнику.

Женька подошел сзади и, пощекотав мне бока, на ухо крикнул:

– Маруська! А мне, любимому старшему брату, самую вкусную и сочную клубничку дашь?

Я обернулась. Женька стоял с неизменными черными наушниками в ушах и мобильным телефоном «Nokia», подаренным родителями на наш общий пятнадцатилетний день рождения. И не надо было быть экстрасенсом, чтобы знать, что он сейчас слушает «Сплин».

– Обойдешься! – ответила, а сама уже приметила большую налившуюся спелостью ягоду. Оторвала. И повернувшись к Жене, бросила, со словами: – Лови!

Он со смехом поймал.

– Маруська, ты знаешь, что у меня самая лучшая сестра в мире? – его зеленые глаза искрились счастьем. – Но все равно ты ужасна в айкидо!

– Ты нарочно! – завелась я.

– Ни сколько! Даже Петухов-увалень и тот быстрее двигается! – задел он меня за живое.

– Я тебе сейчас покажу! – выкрикнула я, становясь в стойку.

– Показалку еще оттренируй, – со смехом бросил он мне, поворачиваясь ко мне спиной, и выходя с тропинки из грядок, на тротуарную дорожку.

Я рванулась к нему. Быстро нагнала. Схватила за руку и дернула.