— Когда земля ещё была юной, а звёзды опускались к горизонту так низко, что их можно было касаться, в небе парил великий Облачный Город - город света и свободы. Люди говорили, что он был построен из облаков самими богами, которые решили оставить частичку своего величия в мире смертных. Каждую ночь, когда луна поднималась высоко, Лёгдис опускался ниже, чтобы усталые путники могли увидеть его величественные башни, сверкающие лунным светом. Поговаривали, что в городе хранился секретный ключ к миру, где нет ни боли, ни тяжести, ни страха. Но войти в Облачный Город могли только те, чьи души были настолько лёгкими, что ветер сам поднимал их с земли. Среди смертных ходила древняя притча о том, как однажды одна девушка, по имени Аэлина, взмолилась к богам, желая спасти свой народ от вечного голода. Она была первой из людей, кто вступил в Облачный Город. Её сердце было чистым, и боги дали ей одно облако, наполненное вечным плодородием, чтобы земля, где она жила, больше никогда не знала беды. Но они поставили условие: никто из её народа не должен желать себе облака. Люди долгие годы наслаждались дарами Облачного Города, но однажды кто-то нарушил запрет. Чужестранец, завидовавший их благополучию, проник в деревню и украл часть облака, желая создать для себя свой город. Облако разорвалось, и с тех пор никто больше не видел Облачный Город. — рассказывала женщина, сидящая в маленькой детской комнате.
— Мам, а он правда существует? — спросила девочка, лежа в своей мягкой кроватке, укрывшись прохладным одеялом. Её глаза светились ожиданием, а голос звучал почти шёпотом, как будто она боялась спугнуть сказку.
— Конечно, существует, — мама наклонилась, чтобы поцеловать её в лоб. В её глазах было что-то тёплое, но одновременно уставшее. Она провела рукой по волосам девочки, прежде чем выйти из комнаты, оставив дверь приоткрытой, чтобы из коридора лился тусклый свет.
Девочку звали Диана. Каждую ночь она засыпала под рассказы про Облачный Город — место, где небо становится землёй, а облака — домами. Каждую ночь она спрашивала, настоящий ли он, и каждая ночь приносила тот же ответ. Как только девочка постепенно засыпала, её глаза начали закрываться, а всё тело потяжелело, под грузом холодного одеяла. Как только она развернулась на бок, из-за стены послышались крики. Сначала слабые, голосом отца, приглушённые, как ветер. Потом громче, голосом матери. Диана нахмурилась и сжала подушку, пытаясь заслонить ей уши от звуков. Крики всё не утихали — отрывистые, резкие. Она притворилась, что не слышит, и снова закрыла глаза. Всего несколько минут, и Диана снова, почти заснула. Вновь крик, пронзительный, оглушающий. Из-за двери раздался звон разбитой чашки. Где-то вдалеке прогремела входная дверь.