Обманутая. Наследие лунного дракона

Глава 1

В самом сердце столицы драконьего королевства Адальгард царит необычайная суета. Город полон жизни: звуки колес экипажей, гул голосов, смех, и разговоры благородных дам, прогуливающихся по просторной площади. Я же сижу в старой, потрепанной временем повозке, сжимая ладонь своей сестры Цирцеи, и чувствую, как страх и волнение охватывают меня с головой.

Взгляд приковывает шикарный особняк, и в задворках сознания я пытаюсь представить, что вот-вот войду в свой новый дом.

— Ты уверена? — шепчу я, стараясь скрыть страх, который нарастает с каждой секундой.

— Имение лунного дракона-адмирала армии Адальгарда Фернана Абирфорда, — читает Цирцея с листка, и, пожимая плечами, добавляет: — Точно он! Идем! Пока не постучим, не узнаем, — с этими словами она тянет меня за собой, вытаскивая из повозки на улицу.

— Погоди, — говорю я, стараясь расправить свое лучшее платье, на которое потратила почти все сбережения от работы смотрительницей маяка. Не могла же я появиться перед любимым в повседневных лохмотьях!

— Ты прекрасна, Лунара! И твой животик чуть округлился. Он все поймет, — успокаивает сестра, но в этот момент у меня возникает ощущение, что я вот-вот упаду в обморок.

Дверь особняка, черная, как крыло ночного ворона, внушает нешуточный трепет. Цирцея, однако, с уверенностью, достойной генерала, нажимает на массивный дверной молоток. Звук, гулкий и глубокий, раздается, словно раскат далекого грома.

Мы замираем в ожидании. Мое сердце колотится в груди, и новое платье вдруг кажется лишь грубой холщовиной, не способной скрыть волнение. Беременность, неожиданная, но желанная, добавляет остроты этому моменту.

Дверь медленно, величественно распахивается, открывая вид на роскошный холл, освещенный свечами, чьи языки пляшут, отбрасывая причудливые тени на стены.

В дверях стоит женщина. Высокая, статная, с темными, как ночь, волосами и пронзительно-голубыми глазами, искрящимися непостижимой силой.

— Фернан Абирфорд здесь живет? — не теряется сестра, сходу обращаясь к женщине, а я продолжаю молча ее рассматривать. Старше меня лет на десять точно, но ухоженная, с достоинством аристократки. На ней корсетное платье в пол из плотного дорогого материала богатого темно-синего цвета, с серебристыми вышивками по краям. Украшения на груди и в ушах сверкают драгоценными переливами.

— Здесь. Кто такие? Что вам нужно? — ее тон строгий и величественный, словно она привыкла к тому, что ее слова воспринимают без вопросов.

— Вы экономка? Нам нужно с ним поговорить. Позовите хозяина, — заявляет Цирцея, и в этот миг, глядя на взметнувшиеся брови незнакомки, я понимаю, что моя сестра попала впросак. Не может простая экономка так выглядеть!

— Мне нужно знать ваши имена и цель визита, чтобы доложить хозяину, — расползается лицо женщины в хищной ухмылке, и я чувствую, как холодок пробегает по спине.

— Моя сестра Лунара Роулин приплыла в Адальгард с острова Риммер, чтобы справиться о здоровье спасенного ею адмирала Фернана и сообщить о том, что он скоро станет отцом. Она от него беременна, — слова Цирцеи попадают ровно в цель и я напрочь уверяюсь в том, что мы говорим вовсе не с экономкой!

Аристократка тут же теряет всю свою напускную строгость и звереет на глазах.

— Что ты несешь, оборванка?! Откуда знаешь моего мужа?! — мой мир разлетается вдребезги…

Стою, ни живая, ни мертвая, как молнией пораженная.

— Женат? — вырывается у меня невольно, и воспоминания о том, как мы с Фернаном проводили время вместе, накрывают. Я вспоминаю его улыбку, его нежность, и вдруг осознаю, что все это время он мог быть не только моим другом и любимым, но и мужем другой женщины. Волнение и страх переполняют, и я не знаю, как реагировать на эту неожиданную новость. Ситуация становится все более напряженной. Я чувствую, как холодный пот стекает по спине, и сердце колотится в груди, как будто пытается вырваться наружу. Неужели все мои мечты о совместном будущем с Фернаном разрушены одним лишь словом? Я смотрю на Цирцею, и в ее глазах читаю ту же панику, что и у меня.

Начинаю вспоминать, как со смотровой башни маяка наблюдала за страшной картиной морского боя между драконами и оборотнями. Впервые враждующие королевства сошлись в схватке в пределах нейтральных вод. Огромные крылатые волки, словно полчище пчел накинулись на синего дракона — последнего выжившего в бою. Он сражался храбро, до последнего вздоха. Упал в воду и пропал из виду.

Враги уплыли, оставив от корабля лишь дотлевающий уголек в морской пучине. Все стихло так же неожиданно, как и началось. И тогда в лунном свете я заметила на берегу сияющие переливы. Побежала вниз. Воздух был тяжелый, наполненный запахом серы и разорванной плоти. Вскоре я увидела его! Не величественного, огнедышащего чудовища из легенд, а жалкое подобие, измученное существо, лежащее в песке. Его чешуя была залита кровью. Некоторые части тела и вовсе объедены. Из пасти вырывался слабый, прерывистый стон, больше похожий на испуганный вздох.

Я приблизилась осторожно, стараясь не спугнуть страдающее существо. Прикоснулась к дракону и он вмиг превратился в мужчину с глубокими синими глазами. Эта сцена пронзила меня до глубины души. Из жалости я притащила незнакомца на маяк и начала лечить. Пусть магией я никогда не обладала, но покойный дедушка с детства учил нас с сестрой варить лечебные зелья из трав.

Долго, но верно он шел на поправку и между нами вспыхнули чувства. Фернон рассказывал, что богат и влиятелен у себя на родине. Что влюблен в меня и заберет к себе, как только его представят к королевской награде. Приплывет на корабле с синими парусами и увезет меня в лучшую жизнь, где мы поженимся и будем счастливы до конца наших дней!

Глава 2

С губ сестры стекает кровь, а на руке раскрылась глубокая царапина.

— Как вы смеете?! Она первая на меня набросилась! — кричит Цирцея, вырываясь из стального захвата здоровяка.

Я же обмякла в руках второго, вглядываясь в одну точку на каменной стене темницы.

— Вы задержаны на двое суток за нарушение общественного порядка! — объявляет страж и мы оказываемся в темной камере за железными решетками. Запах сырости и запустения противно ударяет в нос.

— Это не справедливо! Он обманул мою сестру! Она беременна! Гад чешуйчатый! Его надо судить за блуд! — трясет она решетки со всей силы и стучит по прутьям, а я сажусь в холодному углу прямо на каменный пол и закрываю лицо руками. Выпускаю чувства наружу и позволяю себе горько расплакаться.

— Сидите тихо! — отдаляются тяжелые шаги и растворяются в тишине темницы.

— Скоты! — кричит Цирцея и приближается ко мне. Садится рядом и обнимает за плечи.

— Я так и знала. Помнишь, говорила тебе, что все драконы лживы? — ее объятия ничуть не успокоили, но подарили крохотное чувство безопасности в этом ужасном месте.

— Помню. Прости, что не послушала, — срывается голос. — Я поверила его сладким словам. Влюбилась. Думала, что он… другой, — ощущаю, как дрожит плечо сестры от едва сдерживаемого гнева.

— Ничего, не плач, сестренка, вместе вырастим малыша. Я тебе во всем буду опорой. А он еще поплатится за обман! Вот увидишь. Вседержатель покарает этого развратника! Будь он проклят богами всех шести королевств! А сучку эту я знатно потрепала, — отрывает мои руки от лица и коварно улыбается.

— Если бы я знала, что он женат… Да я бы… никогда! — кричу в пустоту, не в силах остановить поток слез. Они душат, больно бьют по горлу. В груди все кипит, раздирает тело на куски.

— А с виду таким благородным казался, — касается ее теплое дыхание моей шеи.

— Позор на весь остров! — стоит представить взгляды жителей нашего небольшого поселения, как снова реки слез ползут по щекам. — Лучше бы я его не спасала! Пусть бы сгнил на том берегу!

— Ну, ну, не надо, — хочет успокоить Цирцея, но мне сейчас ни что не поможет. — Помнишь того оборотня, что все околачивался у маяка? Подарки мне еще оставлял под дверью? — киваю. — Письма мне пишет. Говорит, истинную пару во мне унюхал. А этих ты сама знаешь, если истинную нашел, то уже на всю жизнь будет ей верным мужем, — снова киваю, пока не понимая, к чему она клонит. О платонической любви моей сестры к оборотню я давно знаю. Она не такая дура, как я. Невинность бережет до первой брачной ночи. А я отдала всю себя этому ящеру проклятому! Уши развесила. О семье мечтала. Лучшей жизни хотела. А что в итоге получила? — Жениться он на мне хочет. Мужик не богатый и в возрасте. Свое отслужил, на войну не заберут. Свой дом и ферма в небольшом поселении Тирама. Я ему условие поставлю, что без тебя не уплыву с острова. Заберу тебя с собой, — ошарашивает она неожиданной новостью так сильно, что слезы перестают течь.

— Да куда мне в Тирам, когда под сердцем драконенок? Столько лет они уже воюют и ни конца ни края не видно, — машу обреченно рукой и вновь в истерику впадаю.

Цирцея молчит и отстраняется.

— Разберемся. Вот выйдем отсюда и все решим. Я тебя в беде не оставлю, — сжимаются ее кулаки, а меня страх пронизывает до костей.

Проходит несколько часов, показавшихся вечностью. Время в темнице течет иначе, растягиваясь, сжимаясь, превращаясь в сгустки бесконечного ожидания и тревоги.

Вдруг раздаются шаги и заставляют подскочить на ноги, подбежать к решеткам. Первым я вижу образ того, кого хотела бы забыть навсегда. Фернан одет в синий камзол адмирала, на его груди блестят награды, в руке факел, который он вешает на стену и трясет ключами. Чуть поодаль за его спиной прячется фигура поменьше — старикашка в черной мантии.

— Зря ты не дождалась и отправилась меня искать, Лунара. Ты доставила мне много хлопот, — я никогда раньше не видела адмирала в гневе. Казалось, что этот мужчина просто не умеет злиться. Но не зря дедушка всегда говорил, как важно всегда быть настороже, особенно в отношениях с существами, чьи мотивы скрыты за маской ложного блеска.

— Если бы ты сразу сказал, что женат, что у тебя есть дети, то этого ничего бы не было! — сжимаю решетки до боли в костяшках пальцев, опаляя дракона гневным взглядом.

— Обманщик! — подбегает ко мне сестра. — Затащил ее в постель и виноватой выставляешь! Кобель проклятый! Она тебе жизнь спасла, тварь ты неблагодарная! — высказывает она все, что накипело, но дракону, что слону дробина.

Медленно открывает камеру и заходит вместе со стариком, перегораживая своей внушительной фигурой проход.

— Мне жаль, Лунария, но от приплода необходимо избавиться, — указывает сначала на мой живот, а потом подает знак старикашке. — Агнесс готова простить мою измену и сохранить брак, если тебя в нашей жизни не будет. Она хочет, чтобы я тебя убил, но я оставлю тебе жизнь только потому, что ты спасла мою, — я прижимаюсь спиной к стене, когда на меня надвигается человек в мантии.

— Что еще за новости?! — возмущается сестра и закрывает меня своим телом.

Фернон резко хватает Цирцею, перекидывает через плечо и выносит из камеры, запирает решетку на ключ, пока она бьется в его спину и кричит не своим голосом.

— Отпусти, поганец! Не смейте ее трогать!

Глава 3

До сих пор вздрагиваю среди ночи, видя во снах события того страшного дня в столице Адальгарда. Просыпаюсь в слезах, с криками. Сестра бежит меня успокаивать и гневит всех драконов на чем свет стоит. Я смотрю на свой выдающийся живот и не понимаю, почему он так быстро растет, будто не месяц всего прошел. Страшно!

Иду гулять с Цирцеей по темному берегу, любуясь бескрайним морем. Смотрю в бездонную бездну, из которой ветер приносит запах соленой воды. Поглядываю на маяк Риммергром, что давно стал родным домом. В поселение не хожу. Продукты приносит сестра. Боюсь осуждающих взглядов. Все уже знают о моем позоре. Он растет не по дням, а по часам.

— Орвальд на днях приплывет, а ты еще не начала вещи собирать, — в который раз напоминает сестра.

Я ковыряю носком пальца ракушку и не хочу смотреть ей в глаза. Знаю, что опять поссоримся.

— Не поеду я с тобой. Помнишь, что маг сказал?

— Вседержатель! Одно по одному! Да кто в Тираме узнает, какой расы твой ребенок?! Первый оборот у драконов происходит в возрасте четырнадцати лет. К тому времени придумаем, что делать. Рожать у повитухи будешь? У оборотней хоть магические госпитали есть.

— Вот там и поймут, что у меня дракон в утробе! — спорю с ней, хотя зла лишь на себя. Боюсь так рисковать. — Останусь на маяке. Жалования смотрительницы хватит на скромную жизнь с ребенком. Хозяин вошел в положение. Не выгонит на улицу.

— Вот опять ты упрямишься, Лунария! Послушай хоть раз свою старшую сестру! — проводит рукой по моим длинным светлым волосам и тяжело вздыхает. — Там я буду рядом и смогу о тебе позаботиться. А здесь ты совсем одна останешься. С ума сойдешь, — настаивает, давит, но внутренний страх пересиливает. Слова старика так прочно вошли в сознание, что выкинуть их невозможно.

— Я чувствую. Там нам нет места. Я уже едва не потеряла малыша, послушав твоего совета отправиться на поиски Фернана, — ударяю ей по нервам, не справедливо обвиняя, но уже не знаю, как донести свое решение.

Глажу круглый живот и кроха шевелится, привнося в мою душу любовь и безмятежность. Маленькая, беспомощная жизнь, за которую я должна бороться.

— Какая же ты дура! — она специально больно дергает меня за волосы, срывается с места и бежит к маяку.

Слезы жгут глаза, но я не даю им вырваться. Сестра права, я — дура. Упрямая, глупая дура, которая влюбилась в подлого обманщика, позволив ему разрушить мою жизнь. И сейчас, будто сама земля шепчет мне об опасности, будто море грозит бурей, которую не предотвратить.

Я смотрю вслед сестре, её фигура, закутанная в грубый шерстяной плащ, мельтешит на фоне бушующего моря и мрачного каменного маяка. Ветер, резкий и холодный, растрепывает мои волосы, унося с собой слезы, которые наконец прорываются наружу.

Я все еще прижимаю руку к животу, чувствуя легкое движение малыша. Он тоже чувствует мой страх? Или его маленькое сердечко бьется в ритме надежды?

Маяк, гордый и непоколебимый страж берега, стоит на склоне скалы, словно огромный скелет какого-то мифического существа. Его желтый свет прорезает ночную тьму, освещая бушующие волны, которые с ревом набрасываются на берег. В этом безумном танце воды и ветра есть что-то ужасающее, привлекательное и в то же время отталкивающее. Это стихия, властная и непредсказуемая, и я чувствую себя совершенно беспомощной перед её лицом.

Опять возвращаюсь к сестре, которая сидит за столом с кружкой травяного чая и протягивает мне вторую. Уже потухла ее злость.

— Значит, так… — она открывает кожаный кошель и вываливает на стол все свои монеты. — Я немного скопила. Отдашь повитухе. Пусть к родам подготовится, как надо. Я как там устроюсь, напишу…

— Нет! Не возьму! Ты на свадебное платье копила, — отказываюсь, отталкивая от себя монеты.

— Бери! Говорю! — тут уже не отвертеться, если Цирцея так решила. — Купит он мне всё. Скромная будет свадьба. Потянет.

На том и разошлись, а спустя три дня к пристани причалила лодка с оборотнем на борту. Я и раньше видела Орвальда, потому сразу его узнала. Коренастый мужик с грубыми мозолями на руках, не опрятного вида. Длинные рыжие волосы с проседью собраны в косу, шрам на половину лица. Простая серая рубаха и кожаные штаны. По сравнению с ним моя сестра выглядит молодой принцессой с дальних берегов. Нежная блондинка с распущенными волосами, разбросанными по хрупким плечам. Фиалковые глаза сияют. Алые губы приоткрыты.

Боль в душе неумолима, горит и бьет по груди, стоит посмотреть на их несуразную пару.

Провожаю ее в путь с тяжелым сердцем. Молюсь о попутном ветре. Прощаюсь со слезами на глазах.

— Вот и всё, — шепчу себе под нос, взмахивая белым платком. Провожаю лодку печальным взглядом. — Остались мы одни, — говорю с малышом, поглаживая живот.

Долго стою на берегу, до заката. Никак не могу отпустить сестру. Уже тоскую. Как вдруг замечаю огромный корабль с синими парусами. Сразу вспоминается, что Фернан обещал на таком приплыть.

Страх… Он сковывает на миг по рукам и ногам, а потом резво разгоняет кровь по венам, заставляя бежать по песчаному берегу.

Врываюсь в двери маяка и закрываю их на засов. Перевожу дыхание и смотрю на винтовую лестницу. Собираюсь с силами и взбираюсь на самый верх смотровой башни. Припадаю лицом к стеклу и смотрю вниз. На берег сходит мужчина, а за ним целый отряд стражи. Все направляются к маяку.