Обо всём и обо всех

Больше - никогда!

– Поедем домой, я устала.

Муж обвёл зал мутным взглядом и неожиданно легко согласился.

– Машину к подъезду, мы уезжаем! – рявкнул, ни к кому не обращаясь.

Трезвый он вёл себя с подчинёнными вполне корректно, но пьяный мог оскорбить любого. К счастью, в офисе он пил крайне редко, а уж тем более с коллегами. Разве что как сегодня, поздравляя сотрудниц с восьмым марта. Я наскоро попрощалась, ловя косые взгляды, и мы пошли к выходу.

Дома Семён, не разуваясь, направился к бару. Забулькало виски, я молча принесла лёд и лимон. В таком состоянии с мужем лучше не спорить.

– Выпей со мной, – он протянул тяжёлый массивный стакан.

Пить я не умею и не люблю, но покорно пригубила горький напиток.

– До дна, – потребовал муж.

Залпом выпила содержимое, ожидая знакомого позыва возмущённого желудка.

Семён сел в кресло, закурил, небрежно стряхивая пепел на ковёр. Убираться не мне, завтра утром вызову приходящую помощницу, но смотреть было неприятно.

«Картина маслом «Барин в холопской», - подумала с отвращением. Гончих не хватает.

– Скучно с тобой, Лидка, – лениво заявил муж.

Я не ответила: зажимая рот рукой, побежала в ванную.

Когда, наконец, умылась и прочистила зубы, из комнаты раздался выстрел.

Семён лежал на диване и стрелял из травматического пистолета по плафонам люстры.

– Что ты делаешь!

Попыталась отобрать оружие, он сопротивлялся, продолжая целиться.

– Промазал из-за тебя! – толкнул так сильно, что я кубарем полетела на стеклянный журнальный столик.

Раздался звон, толстый кусок стекла впился в руку, скулой больно ударилась о металлическую ножку. Я закричала.

Семён подскочил, схватил меня на руки.

– Лида, Лидочка, ушиблась? Прости, ну прости, давай помогу.

Резким движением выдернул стекло, из ладони закапала кровь.

– Аптечку дай, – всхлипнула я.

Неглубокий порез обработала перекисью и позволила забинтовать мне кисть. Хуже было с лицом: правая щека на глазах наливалась свинцовой тяжестью, надо срочно сделать примочку.

– Бодяги разведи, – попросила мужа.

Принёс мазь, виновато опустился рядом на колени и предложил:

– Налить тебе? Нет? А я выпью.

Руки неприятно дрожали, в горле стоял комок.

– Мне надо лечь.

– Конечно, дорогая, – муж потянулся с поцелуями, не выпуская из руки стакана.

Я долго лежала в кровати с закрытыми глазами. Пора поменять примочку, совсем высохла. Как я на работу пойду? Я очень гордилась этой работой – сама устроилась, сама прошла собеседование. И за последние полгода второй раз явлюсь с синяками, выслушаю притворно-сочувственные вопросы, мол, опять упали?

Встала, заглянула в гостиную: Семён спал на диване, вытянув ноги в грязных ботинках на белой кожаной обивке. На кухне шумела вода – забыл закрыть кран.

Я смыла мазь и взглянула на себя в зеркало. Зрелище было ужасным. Багрово-синий кровоподтёк расплылся на пол-лица, даже губы опухли. Плеснула в чашку виски и сделала большой глоток. Странно, напиток не показался мне противным. Может, ещё?

«Или сопьюсь, или Семён убьёт», - мелькнула в голове страшная мысль.

Надо уходить, бежать отсюда, но куда? В родительском доме меня не ждали, мать с отчимом несказанно рады, что я вышла замуж и уехала. Если и звонят раз в месяц, то только с просьбой «подкинуть деньжат до получки». Моё возвращение их огорчит, да что там, сама долго не выдержу.

– Лида! – громко закричал во сне муж.

Нет, не могу его видеть, и слышать не хочу, я поспешно оделась и вышла на улицу. Весенняя прохлада освежила горящее лицо, ярко освещённый проспект переливался неоновыми огнями. Я свернула в переулок, туда, где темно и безлюдно. Медленно брела, опустив голову. Зачем живу? Детей нет и, наверное, не будет: нам далеко за тридцать, а муж не спешит заводить «пискуна». Завтра он протрезвеет, сделает вид, что ничего не произошло и посоветует не лезть под руку…

Незаметно вышла к реке. Поднялась по пешеходной дорожке на мост, остановилась. Внизу маслянисто блестела чёрная полынья. По воде шла редкая рябь, отражая свет фонарей. Я задрожала, вдруг подкосились, обмякли ноги. Если сейчас перелезть через ограждение, всё решится само собой. Так просто, надо только сделать один шаг, всего один… По мне некому плакать… Я перегнулась ниже.

Сзади кто-то обхватил за талию и грубо потянул от перил:

– Не-е н-на-а-до! Упа-дёшь!

Я испуганно задёргалась, но незнакомец ещё сильней прижал к себе.

– Упадёшь! – громко повторил в ухо протяжный голос.

По дорожке к нам спешила пожилая женщина.

– Настасья, – кричала она, запыхаясь, – отпусти, чего пристала к человеку?

Хватка ослабла, и я смогла обернуться. Невысокая, очень полная девушка с характерными чертами лица психически больного. Даун? Большие серые глаза смотрели с жалостью.

– Уж вы простите, – торопливо заговорила подошедшая женщина. – Не ожидала от неё!

Она взглянула на меня и охнула:

– Кто тебя так, деточка? Поди муж? Никак и в правду топиться собралась? А я не пойму, чего Настасья тебя увидела на мосту и как побежит!

Она подхватила меня под руку, с другой стороны, крепко уцепилась Настасья.

– Пойдём отсюда, милая, не дело ты задумала. А дрожишь-то, дрожишь. Промёрзла?

Я шла, безвольно перебирая ногами. Женщина всё говорила и говорила.

– Настасья любит по темноте гулять. Красиво вечером: мост как по небу, на том берегу новая гостиница сверкает, аж в глазах рябит. Но сегодня уж больно холодно и ветер северный. Ты ж смотри, не зря кости морозили по этакой сырости. Не пошли бы на улицу, не спасли бы твою заблудшую душу.

Я почувствовала, как по лицу потекли слёзы, потом стало трудно дышать, и я зарыдала в голос.

– Вот и добро, вот и славно, – причитала женщина. – Слёзы, они для бабьей беды первые помощники. Идём-ка к нам: дома тёпленько, хорошо, печечку подтопим.

Отдам в хорошие руки. Мужа.

В ночной тишине гулко загудел домофон. Я включила торшер и поспешила в прихожую.

– Кто? – дежурно спросила в трубку.

Знакомый голос всхлипнул в ответ:

– Ксюшенька, это я.

Внезапные визиты Лены уже не удивляли. Только муж пробормотал сквозь сон, что её Валерка, кажется, совсем дошёл до ручки. Я плотнее прикрыла дверь спальни, чтобы не разбудить его и дочку – утром всем рано вставать.

Муж подруги и раньше любил выпить, но в последнее время дело принимало всё более устрашающий оборот. Сегодня Лена сбежала из дома едва одетой: в сапогах на босу ногу, в длинном нарядном платье с глубоким декольте и спортивной куртке.

– Схватила, что под руку попалось, – объяснила смущённо. – Дашь какой-нибудь халатик?

Пока я разбирала диван, Лена рассказывала:

– Вроде немного в гостях выпил, – горестно вздыхала она, – а дома сразу завёлся. То не так, это не этак, вазу в меня кинул, представляешь?

– Разводись, – сочувственно вздохнула я. – Уходи от него, а то скоро с синяками ходить будешь.

Лена всхлипнула, я протянула ей бумажное полотенце.

– Куда мне идти? – тяжело вздохнула она. – Квартиру снимать? С моей зарплатой останется только на кефир, и то раз в день. К родителям в деревню? Не хочу. И работу жалко бросать.

Я не понимала, о чём тут можно жалеть. Работа у Лены была чисто символическая, к тому же на полставки.

– Везучая ты, Ксюша, – вздыхала подруга. – Всё у тебя хорошо. Прекрасный муж, дочка растёт, машину новую купили… С таким как твой Роман чего не жить?

У нас с Ромой случались ссоры и проблемы, но они быстро забывались. Единственным его недостатком была потрясающая и неуёмная любовь к работе. Впрочем, это приносило видимые результаты: муж быстро поднимался по карьерной лестнице, что заметно отражалось на наших доходах.

Лена подпёрла рукой подбородок и посмотрела на меня:

– Ты что-то очень бледная, – прищурилась подруга. – Круги под глазами.

– Живот весь день болит, – призналась я. – Вечером обезболивающее помогло, но сейчас опять началось.

– Хочешь, грелку налью? – забеспокоилась Лена.

Я ушла спать, от грелки отказалась. Моих скромных медицинских знаний хватило, чтобы сообразить – живот греть нельзя.

Утром мне стало хуже. Лена одела в садик Юленьку, вручила ребёнка Роме и деловито напомнила, что забирать сегодня ему:

– Ксюша пусть лежит. Я ей врача вызову.

Но вызывать пришлось скорую помощь, и через полчаса меня увезли с диагнозом аппендицит.

Операцию назначили в тот же день. Я порывалась звонить мужу, но шумная, с громким командным голосом медсестра забрала телефон.

– Расслабьтесь, больная! – приказала она. – Ваша родственница просила передать, что обо всём позаботится.

Я облегчённо опустилась на подушку. Родственницей представилась Лена, когда сопровождала меня в больницу. На неё можно положиться. Операция прошла без осложнений, через неделю я была дома. Поскучав несколько дней, позвонила на работу и предложила свои услуги. Составлять таблицы и работать с программой я могу и не посещая офис. Лишь бы документы мне на дом доставили.

– Отлично! – обрадовался шеф. – Татьяна привезёт. Выздоравливайте!

Татьяна, моя коллега и приятельница, пришла вечером. С фруктовым тортом, цветами и пачкой документов.

– Мы тебе домой звонили, справлялись о самочувствии, – рассказывала она, аккуратно нарезая торт. – На цветы шеф деньги выделил, между прочим. Аттракцион неслыханной щедрости! Кстати, что за женщина у вас трубку брала?

Я удивлённо пожала плечами. Наши с Ромой родители живут в другом городе, и кроме трёхлетней Юленьки и меня девушек в квартире нет.

– Я с ней два раза разговаривала, – настаивала Татьяна.

– Наверное, Лена, – догадалась я. – Помнишь, я про неё рассказывала?

– Любимая подруга с бесконечными проблемами? И что ей тут делать без тебя? – подозрительно поинтересовалась коллега.

Я засмеялась и объяснила, что подозревать в чём-то нехорошем Лену просто глупо. Раз она была здесь в моё отсутствие, то, разумеется, по необходимости. Брала что-нибудь из вещей мне в больницу, а может, даже готовила Роме с Юленькой обеды – с неё станется. Мы дружили десять лет, с первого курса института, и я не переставала удивляться Лениной энергии.

Шли дни, вскоре я чувствовала себя вполне здоровой. С Леной мы встречались часто, но теперь её волновало другое.

– Не понимаю, что с Валерой, – рассказывала она нам с Романом. – Каждый вечер где-то пропадает, приходит поздно и, что поразительно, трезвый. Пыталась спрашивать – злится и кричит, что это не моё дело. Спать стал отдельно.

– Любовницу завёл? – предположила я.

– Кому мой алкоголик нужен? – поразилась Лена. – Как выпьет, сама знаешь, спасайся кто может. Кто бы польстился на этакое счастье, я бы доплатила.

Я кивнула. Плохо представляю себе женщину, желающую встречаться со вспыльчивым и непредсказуемым любителем выпить.

– Надо объявление дать, – смеялась Лена. – «Отдам мужа в хорошие руки. Вознаграждение, предоплата, бесплатная доставка». Ребята, у вас же много знакомых, найдите моему мужу женщину!

Всё выяснилось, когда однажды вечером Лена буквально влетела в нашу квартиру.

– Ксюха, он меня бросил! Бросил! – истерично хохотала она.

Я налила в стакан воды, протянула ей, но подруга так резко оттолкнула мою руку, что вода выплеснулась на пол.

– Собрал вещи и ушёл. Он полюбил, понимаете ли! Мало того – закодировался! Знаешь, что он сказал? – почти визжала подруга. – Что с ней у него и так голова кругом! От счастья!

Лена опустилась на стул и обхватила себя руками. Она всхлипывала и покачивалась из стороны в сторону, сдерживая то ли смех, то ли рыдания.

Я присела рядом, обняла её за плечи.

– Себя понять не могу: вроде и обидно, и какое-то облегчение, будто от обузы избавилась, – глухо призналась Лена.

– Конечно! – оптимистично поддержала я. – У тебя теперь совсем другая жизнь будет.

Родня

Настя не верила своим глазам. Это какая-то ошибка! Она ещё раз посмотрела на адрес получателя, символику ведомства, печать. Миллион двести пятьдесят четыре тысячи! Настя не представляет, как выглядят такие огромные деньги. Точно ошибка - Настя не брала кредитов, да что там, вообще старалась не занимать денег, помня мудрую поговорку, что берёшь чужие и на время, отдаёшь свои и навсегда. Сейчас поднимется к себе в квартиру, выпьет чаю и во всём разберётся.

После внимательного прочтения оказалось, что сумма состоит из потребительского кредита и процентов, который несколько лет назад взял её дядя Слава. У Насти не было других близких родственников, кроме дочери, единственного маминого брата и его взрослого сына. Мама умерла несколько лет назад, оставив Настю вполне самостоятельной, в малогабаритной, но родной и уютной квартире.

Когда дядя Слава решил купить дачу, Настя обрадовалась: будет, куда вывезти на природу ребёнка, да и сама она с удовольствием поработает на земле. Потом автобус в дачный посёлок отменили, добираться на такси было дорого, а каждый раз просить дядю отвезти и забрать неудобно. В этом году Насте с дочкой так и не удалось побывать в дядином загородном доме.

Дядя загорелся идеей и начал оформлять кредит. С поручителем процент банка был заметно меньше, дядя попросил Настю поручиться, она согласилась. Кому же ещё верить, если не близкому родственнику?

Миллион с лишним… Руки дрожали, Настя едва не уронила чашку, горячий чай выплеснулся на пальцы. Надо успокоиться, позвонить дяде Славе, он всё объяснит.

Она пыталась дозвониться до позднего вечера. Когда, наконец, дядя ответил, Настя не смогла сдержать раздражение.

- Ты что, не платишь кредит? – возмутилась она. – Там уже процентов набежало столько, что страшно читать.

- Не читай, кто тебя просит? – дядя Слава зевнул в трубку. – Чего орёшь-то, племяшка?

- Мне пришло письмо от судебных приставов, теперь деньги будут брать с меня. Если не отдам – высчитают через суд.

- Настюха, ну чего с тебя можно взять? – засмеялся дядя. – Зарплата копеечная, чего там высчитывать? Выброси ты их писульку, забудь и не парься. Я же не отказываюсь, сам всё решу.

- Когда? Когда ты решишь?

- Ой, не дёргайся. Ты, вроде на этой неделе в больницу собиралась ехать, спину свою лечить? Вот и езжай, пока койко-место есть. Главное не нервничай, от нервов все болезни.

- Может мне самой к приставам сходить, объяснить ситуацию? Дядя Слава, я боюсь.

- Чего, глупая? – добродушно ответил он. – Долг мой, я не отказываюсь. Успокойся и ложись в больницу.

Настя убрала письмо на тумбочку, под хлебницу. Не заставят же её, в самом деле, платить дядин долг? Дядя Слава и раньше брал кредиты, но ведь расплачивался, не прятался и не скрывался. Он из тех, кто постоянно живёт в долг: гасит одним кредитом другой, тратит на насущные нужды оставшиеся деньги.

Зря Настя рассчитывала, что пройдёт лечение за пару недель. К основному диагнозу присоседился ещё один, в больнице она пролежала почти два месяца. Первое, что сделала вернувшись домой – пошла к судебным приставам. Очень хотелось окончательно убедиться, что беда миновала.

За всё время дядя не внёс на счёт ни рубля. Суд состоялся, и вся огромная сумма легла на Настины плечи. Последний год дядя работал неофициально, зарплату получал «серую», в конверте, величину его доходов не знал никто.

Зато Настя имела трудовую книжку и соответствующие записи, наложить арест на её зарплату судебные приставы имели полное право. С этого момента больше половины её дохода будет отчисляться на погашение кредита.

Настя посчитала, сколько времени ей придётся платить, цифра получилась устрашающая – десять лет. Десять лет она будет жить на хлебе и воде за то, что помогла дяде купить дачу!

Больше Настя звонить не стала, села на автобус и поехала разбираться.

- Настюха, ты чего сразу в крик? Имей уважение, я тебя чуть ли не в два раза старше, – обиделся дядя Слава. – Меня-то пойми, ведь не чужой человек ты мне, племянница. Я бы и рад платить, но откуда деньги?

- Дядя Слава, ты же работаешь, пусть с тебя и высчитывают.

- Пусть, я разве против?

- Конечно не против, у тебя официально доходов нет! Значит, относи сам, ведь это твой кредит, и потратил ты его на себя. Что ты тогда купил?

- Какая разница? На дачу много ушло, ты, между прочим, тоже радовалась. Отдохнуть съездил, знаешь какие на Кавказе цены, это не в деревне жить. Прикупил мебель, ещё кое-что по мелочи.

- Теперь за твои мелочи я буду расплачиваться? – рассердилась Настя. – Знаешь что, продавай дачу и плати кредит.

Дядя тяжело вздохнул:

- Настя, что та дача стоит, миллион, что ли? За неё теперь половины не дадут: транспорт не ходит, воды нет, свет отключили.

- Как отключили, почему?

- За неуплату.

- А вода куда пропала, там же колодец был?

- Ушла вода из колодца. Не знаю, почему, не спрашивай. Ушла и всё, пересох колодец, ещё в прошлом году. Ты не знала? Правда, откуда, тебе до дядькиных забот дела нет. Если бы не кредит, и проведать бы не зашла.

Настя положила перед дядей листок с судебным решением:

- Ты сумму видишь, дядя Слава? У меня от цифры глаз дёргается. Думай, как будешь отдавать, я за твои отпуска и мебель платить не буду.

- И не плати, кто тебя просит?

- У меня из зарплаты высчитывают! На что я дочку буду содержать? Еда, одежда, в школу сколько всего надо.

Дядя тяжело опустился на стул, закрыл лицо руками:

- Прости ты меня, старого дурака. Я тебе отдавать буду, что теперь делать.

- Продай машину, - предложила Настя. – Я понимаю, что жалко, но хоть что-то получится погасить.

- Не могу, племяшка, она не моя.

- А чья? – растерялась Настя.

- На сына оформлена. Он продать не позволит, и не проси, сама знаешь его характер. Может, тебе квартиру поменять? На меньшую? Куда вам с дочкой две комнаты? Хорошую коммуналку можно взять, с доплатой.

Замужем за тётей Раей

Я крепко прижала к себе сына, присела на скамью и попыталась снять с обуви бахилы. Сын капризничал, крутился и выражал своё возмущение громким криком. В детской поликлинике нам пришлось провести почти два часа, Ванечка устал и проголодался.

Из-за стойки гардероба вышла пожилая санитарка:

– Давайте помогу, – предложила она.

Я с благодарностью согласилась. Мамочки с малышами до года приходили на приём с родными или близкими. Кто со своей матерью, кто с сестрой или старшим ребёнком, но чаще всего с мужем. Мой муж, Павел, как обычно, был страшно занят и ещё вчера предупредил, что на его помощь рассчитывать не стоит. Родители в это время всегда работают, а просить бабушку мне просто неудобно. Но с тётей Раей я не пошла бы даже под страхом смертной казни.

Сначала я пыталась называть свекровь Раисой Антоновной и, разумеется, на вы. Несколько раз она просила меня не «выкать», а потом заявила:

– Ты, Даша, мне теперь как родная дочь. У меня кроме Пашки, тебя да вашего будущего сыночка никого любимей и роднее нет. Если уж не желаешь мамой звать, зови тётей Раей.

По поводу «мамы» мы с мужем объяснились ещё до ЗАГСа. Я сказала, что мать у меня одна, называть мамой я буду только её, и обсуждению данный факт не подлежит. Павел не возражал, он тоже предпочитал обращаться к моим родителям по имени и отчеству.

После регистрации мы хотели снять недорогую комнату в пригороде, но тётя Рая убедительно доказала, что жить за три часа езды от места работы, когда у неё в квартире пустуют две комнаты – полная глупость. После я не раз пожалела, что не настояла на своём.

В кармане нежной мелодией вальса Штрауса зазвонил телефон. Бабушка.

– Дашуля, ты где? Не отвлекаю? – поинтересовалась бабушка.

Узнав, что мы с Ванечкой выходим их детской поликлиники, она обрадовалась и попросила зайти к ней. Бабушкин дом находился совсем рядом, и я с радостью согласилась. Переодену сыны памперс, выпью чаю.

– Ты одна? – уточнила бабушка. – Или с Раисой Анатольевной?

– Одна.

Прийти в поликлинику с тётей Раей, выслушивать её громогласные замечания и критику врачей было свыше моих сил.

С самого начала совместной жизни выяснилось, что нас с Павлом свекровь воспринимает, как собственных маленьких и не особо разумных детей. Наше воспитание начиналось с фразы: «Вот раньше, когда я была молодая…» Или: «Старые люди говорили…» Однажды я заметила, что старость и мудрость отнюдь не слова-синонимы. Свекровь обиделась, мне пришлось извиняться и уверять, что её я, разумеется, не имела в виду.

Домашние обязанности распределяла свекровь. Готовила сама, соревноваться с ней, профессиональной поварихой с огромным стажем, не было смысла. Её попытки передать мне секреты мастерства не имели успеха: я не понимала, почему, чтобы сделать котлеты, надо обязательно перемолоть свинину и говядину в строгой пропорции, на ручной, древней, как доисторическое орудие, мясорубке. Почему нельзя купить готовый фарш? И зачем два часа выбирать косточки из рыбы, если в супермаркете продают отличное филе?

Но свекровь не искала лёгких путей. Консенсус нашли быстро: она готовила, я суетилась на подхвате, Павел ел и старательно хвалил нас обеих. Хотя я давно заметила что, не смотря на кулинарные таланты своей мамочки, в еде Павел непривередлив.

Он с одинаковым удовольствием ел и её великолепный борщ по-московски с горячими, румяными чесночными пампушками, и мою гречневую кашу с тушёнкой и вчерашним батоном.

Неплохая, в принципе, женщина, тётя Рая считала себя специалистам во многих вопросах, в том числе воспитания и выращивания здорового поколения. Мой муж был младшим её сыном, и тётя Рая не уставала гордиться своими успехами.

– Слушай, что говорю, – заявляла она. – Я лучше знаю, я троих вырастила! Сама поднимала, никто не помогал. Все выросли, выучились, в люди вышли. Здоровье у всех отменное.

И давала пятимесячному Ванечке маринованный огурец. Я отбирала у обиженно ревущего ребёнка огурец, и объясняла в который раз, что прикорм для малыша нужен детский, диетический, соответствующий возрасту.

– Пусть попробует, – требовала тётя Рая. – Ребёнок всё должен попробовать, может ему и не понравится.

– Тётя Рая, давайте ему взрослые напитки в бутылочку нальём? – кричала я. – Вдруг понравится?

Свекровь возмущённо фыркала и вечером, на кухне, едва за мной закрывалась дверь, жаловалась Павлу на моё неуважение. Муж притворно соглашался, обещал со мной поговорить. В нашей комнате он просил меня быть помягче с его матерью, учитывать её сложный характер и тяжёлую жизнь.

– Потерпи, Даша, – просил Павел. – Как только сможем, снимем квартиру, будем жить отдельно. Сейчас денег нет, да и тебе с Ванечкой легче.

Тётя Рая любила Ванечку так, что во мне просыпалась ревность. Сразу после выписки из роддома она предложила нам с мужем спать в своей спальне, а ребёнка укладывать у неё.

– Даша на ночь молока нацедит и пусть спит спокойно, – уговаривала она. – Ей отдыхать надо, а у меня всё равно бессонница.

Я категорически заявила, что ребёнок будет рядом со мной всегда, и днём и ночью. Свекровь немного поворчала и смирилась. Она с радостью шла гулять с малышом в любую погоду, не слушая моих возражений.

– Подумаешь, дождь. Ванечка в коляске не промокнет, я плащ надену и резиновые сапоги. Не сахарная, не растаю, а ребёнку нужен свежий воздух, – возражала тётя Рая.

При всей своей заботе, нянчить Ваню и отпустить меня на работу хотя бы на полставки, до обеда, тётя Рая не согласилась.

– Ты мать. Должна с ребёнком сидеть, а не бабке подкидывать, – заявила она. – А помочь я не отказываюсь.

Я была искренне благодарна ей за помощь, но иногда казалось, что я задыхаюсь от тёти Раиной заботы и любви, как под тяжёлым, толстым, не пропускающим воздух и свет одеялом.

– Ты просто не спорь с ней и делай по-своему, – советовал муж.

Легко сказать. С рождением сына тётя Рая взяла под неусыпный контроль все сферы моей жизни.

Незаслуженный отдых

Коллеги подготовились: цветы, подарок, фото на память.

- Леночка Ивановна, вы нас не забывайте, - обнимали её девчонки. – Хоть заглядывайте иногда.

- Загляну, но не раньше осени, - улыбалась Лена. – Я квартиру закрываю и к сыну, огород сажать. Как я хочу жить в своём доме, девочки, всю жизнь мечтала.

Дом она купила давно: просторный, добротный, с большим участком и даже садом, документы оформила на Костю. Городская жительница, Лена выбирала дом вместе с сыном, долго и придирчиво.

А как же! Где-нибудь в захолустье не возьмёшь, и дороги чтобы были рядом хорошие, и инфраструктура. Костя тогда ещё был холостой, но Лена готовилась на будущее: женится, детям нужен будет детский сад, школа, кружки интересные.

За несколько лет они с сыном довели дом до совершенства. Деньги, конечно, посылала Лена, хоть работа у неё и тяжёлая, восемь месяцев в году командировки, но оплачивалась хорошо.

Костя нанимал мастеров, те довели до ума внутреннюю отделку, и снаружи участок выглядел, как картинка. В прошлом году сын женился. У невестки Ольги была трёхлетняя дочь, но Лену это не смущало. Подумаешь, ребёнок! Родят своих и через несколько лет все дети будут общие.

Свадьбу сыну сыграли на славу, жаль, Лена смогла приехать только на неделю – работа. Зато невестка ей понравилась: добрая, приветливая.

Старшая дочь, Алёна, из-за дома даже немного обижалась:

- Всё ему и ему, между прочим, у тебя здесь внуки!

- Разве я тебя когда обидела? – оправдывалась Лена. – Свадьбу сыграла, квартиру помогла купить, обживётесь, будет у вас семейное гнездо не хуже нашего с Костей дома. Летом детей ко мне привезёшь, пусть отдохнут на свежем воздухе.

- Ты хоть сейчас сюда приезжай, мы соскучились.

- Алёнка, как же огород?

- Ольга посадит, всё равно не работает. Мам, ну давай сразу к нам, а?

- Не могу, доча, обещала же, они меня ждут.

Костя и Ольга встретили Лену на вокзале.

Во дворе она внимательно огляделась, взволнованно спросила:

- Костик, ты почему до сих пор огород не вскопал? Давай быстренько, мы сегодня сажать начнём да, Оля?

Оля недовольно поморщилась:

- Вы сажайте, если хотите, я возиться с землёй не буду, не люблю.

Лена посмотрела на безупречный маникюр невестки – да уж, с такими ногтями можно без грабелек обойтись.

Несколько дней Лена провела во дворе, в дом заходила только по необходимости. Сажала купленную у соседки рассаду, убирала в саду и наслаждалась. Наконец-то она, ещё не старая женщина, может позволить себе настоящий заслуженный отдых, не зря столько лет вкладывалась в дом.

В городе у Лены осталась однокомнатная квартира, досталась в наследство от родителей, надо её в аренду сдать, всё равно Лена там жить не будет.

- Костя, закажи навоз, пора грядки удобрить, да и плодовые деревья неплохо подкормить, - попросила она сына.

- Чего деньги тратить, мы всё равно дом к зиме продавать будем, - ответила Ольга.

- Как? – ахнула Лена. – Я сажаю, сажаю…

- Урожай можно собрать, а можно и с ним продать, подумаешь, - ответила невестка.

- Мам, замучался я в город на работу ездить, каждую неделю машину заправляю. И Ольге здесь работы нет.

- Рядом фермерское хозяйство, школа есть, дом культуры, магазины, пусть поищет, - сказала Лена.

- Ага, а ребёнка куда я дену? – возмутилась невестка. - Только не говорите про садик, наша принцесса в сад не пойдёт, там одни инфекции.

- Я посижу. Соседка говорила, фермер доярку ищет.

- Я ещё коров за вымя не дёргала! – фыркнула Ольга. – Чего сами не пойдёте?

- Оля! – Костя укоризненно посмотрел на жену.

Та опустила глаза, промолчала.

- Я, Оленька, своё уже отработала, у меня стажа столько, сколько у тебя годов в паспорте нет, - холодно ответила Лена.

- Мама, мы дом продадим, купим в городе хорошую квартиру, - сказал сын. - Расходов меньше станет, знаешь, сколько на его содержание уходит? Каждый месяц что-нибудь да надо, то крыша, то забор, то дверь в пристройке разбухла.

- Костя, это наш общий дом, я где буду жить?

- Ну, у тебя же квартира есть, - напомнил сын.

Вечером он зашёл к Лене в комнату.

- Мама, ты если с Олей хочешь жить, не спорь с ней, ладно? А то у неё характер.

- У неё характер, потому что я денег больше не присылаю, - зло добавила Лена.

- Зачем ты так? Хочешь, мы тебе часть денег отдадим после продажи, правда, придётся ипотеку брать, залезем в долги на много лет.

Лена ничего не ответила, не могла. Не хотела, чтобы Костя увидел её слёзы.

Он присел рядом, обнял за плечи:

- Мама, не расстраивайся, пожалуйста, мы же как лучше хотим. Оля на земле не любит работать, мне некогда, одна будешь спину гнуть? Зачем тебе? Что, картошки не купить или свеклы? Яблоки в магазине круглый год.

Лена кивнула. Всю жизнь она работала на детей, мечтала вывести их в люди, дать образование, помочь с жильём. Чего же теперь жаловаться? Даже если Костя возьмёт ипотеку, всё равно придётся продавать, одной ей дом не потянуть.

Городская квартира встретила тишиной и затхлым, застоялым воздухом, без ремонта не обойтись.

Бригада маляров пообещала сделать за месяц, на это время Лена поехала к дочери, жить рядом с Ольгой она больше не хотела.

- Тёща, мы тебе комнату освободили. Потеснились, чтобы тебе комфортно было. Располагайся, чувствуй себя, как дома, - сказал зять.

Засмеялся и добавил:

- Но не забывай, что ты в гостях!

На «как дома» Лена не рассчитывала, с зятем отношения не задались уже давно, но месяц как-нибудь проживут под одной крышей, тем более она дала себе слово, что не будет встревать в их семейные разборки.

- Мама, ты нам с новой мебелью не поможешь? – попросила Алёна. – Ребятам кровати надо побольше, ещё диван хотим, старый скоро развалится.

- Алёнушка, не помогу, - тяжело вздохнула Лена. – У меня денег нет, на ремонт истратила.

Я вернулся

Я нажала кнопку домофона и сразу открыла входную дверь. Придётся сделать сыну внушение: в пятнадцать лет второй раз за неделю забыть ключ от квартиры – это перебор.

На плите что-то подозрительно зашипело и я, не дожидаясь Андрюшу, ушла на кухню.

– Ма! Ну, мама, иди сюда, – позвал из прихожей сын.

– Шнурки самому не развязать? – пошутила я и выглянула из-за двери.

В узкой прихожей, плечом к плечу стояли Андрюша и мой бывший муж, Дима. Дима прижимал к себе шикарный букет роз и большую коробку с конфетами.

– Привет, Настя, – широко улыбнулся он, протягивая букет и конфеты. – В гости пустишь? Не выгонишь?

Бывший муж изменился, но не утратил мужской привлекательности. Когда мы виделись в последний раз? Лет пять назад? Или больше? Не помню, после развода нам не было необходимости встречаться.

В висках заблестела седина, морщины на лбу стали глубже. Но и сейчас он производил впечатление. Высокий, широкоплечий, с крупными правильными чертами лица, с открытым взглядом серых глаз Дима привлекал к себе внимание женщин. Рядом с ним Андрюша выглядел его юной молодой копией. А уж напор и самоуверенность сын точно унаследовал от отца. Интересно, что понадобилось от меня бывшему мужу да ещё так остро, что к прирождённому обаянию он решил добавить подарки, уместные скорее для свидания, чем для деловой встречи? В любом случае нам не о чём говорить. Может, сразу выставить его за дверь, чтобы не обольщался?

Я посмотрела на настороженное лицо сына и растянула губы в фальшивой улыбке:

– Заходи, Дима.

Андрюша скинул школьный рюкзак и побежал переодеваться.

– Мам, ты меня сегодня рано не жди, – закричал из комнаты сын. – Тренировка до восьми, потом хотим с пацанами в футбол погонять в соседнем зале. Раньше десяти не приду.

Я удивлённо пожала плечами. С чего вдруг Андрюша решил так подробно отчитаться? У нас давно существует договорённость: он должен быть дома не позднее десяти. Если оставался поиграть в компьютерные игры у друзей, обязательно предупреждал.

– Чаем угостишь? – спросил бывший. – Холодно сегодня, мороз.

Пока за сыном не закрылась дверь, мы, как старые, но неинтересные друг другу знакомые, вежливо беседовали о погоде, природе и городских новостях. Я подала к чаю свежеиспечённый пирог с яблоками, не забыв упаковать большой кусок сыну с собой.

Едва за ним захлопнулась дверь, я спросила:

– Зачем пришёл?

Дима поморщился:

– Настя, ты всё такая же… Прямолинейная.

– Зато ты, как прежде, ходишь вокруг да около, – не осталась в долгу я. – Чаю попил? До свидания.

– Подожди. Я не ссориться с тобой пришёл и не старые отношения выяснять.

– Кстати, нам есть, что выяснить. Скажи мне, почему семь лет развода ты интересовался сыном два раза в год, на Новый год и на день рождения, а в последнее время вдруг запылал отцовской любовью? У тебя же есть дочь от второй жены, с ней и занимайся.

– Кажется, мы договаривались сразу не вмешивать детей в наши отношения? Алименты я плачу, имею право общаться с ребёнком.

Я налила себе ещё чаю и положила на блюдце кусочек пирога. Вкусно получилось, Андрюше понравится.

– Общайся, – согласилась я. – Но сюда не приходи.

Дима задумчиво помешал ложечкой в чашке, посмотрел на меня:

– Настя… Давай начнём всё сначала?

От неожиданности я выронила на колени пирог.

– Что?

– Пожалуйста, выслушай меня! – взмолился Дима.

Он говорил долго и горячо. О том, что только сейчас с возрастом понял, что всегда любил меня одну. Что наш развод – самая большая глупость, которую он совершил в жизни, что я умница, красавица, женщина его мечты и только со мной он был счастлив по-настоящему.

– Дима, у тебя есть жена, – растерялась я. – И дочь подрастает. Ты что, их бросил?

Дима тяжело вздохнул:

– Я не развожусь с детьми, Настя. Дочке буду помогать, встречаться, если захочет, но жить с Мариной я больше не могу. Она потребитель. Ей всего мало: денег, турпутёвок, новых тряпок. Сколько бы я не заработал, он недовольна.

Судя по алиментам, которые составляли одну четвёртую от Диминой зарплаты, заработками Дима похвастать не мог.

– Она молодая женщина, хочет красиво одеваться, – осторожно заметила я.

– Стыдно тебе рассказывать, но она и раньше была со сложным характером, а теперь превратилось в откровенную стерву, – заметил Дима.

– Где ты живёшь?

– У мамы. Кстати, он тебя часто вспоминает, сожалеет, что мы расстались. Может, зайдёшь к нам как-нибудь?

Ну уж нет. По бывшей свекрови я не соскучилась.

Даже если теперь Димина мама встретит меня с распростёртыми объятиями, я никогда не забуду, как после развода она жалостливо похлопала меня по руке и сказала:

– Ничего, ты ещё молодая, найдёшь себе мужа. Похудеешь, научишься себя вести…

Свекровь не простила мне «заносчивости», как она выражалась. Я не позволяла контролировать наш бюджет, проверять, какой суп сготовила на обед, хорошо ли я отгладила рубашки её дорогого сына и вовремя ли отнесла в химчистку его костюм.

Дима встал и притянул меня к себе:

– Настя, милая, не отказывайся от меня, – горячо зашептал он. – Любимая моя, единственная.

Попыталась вырваться, но Дима крепко держал в объятиях и покрывал поцелуями мою шею. Кое-как удалось освободить одну руку.

Я схватила со стола чайник:

– Тебя кипяточком полить?

Бывший муж отпрянул:

– Настя, ты не изменилась! – он засмеялся и отпустил меня.

– Нисколько. Теперь уходи.

– Обещай хотя бы подумать, – попросил Дима. – Знаю, ты самодостаточна и жутко самостоятельна но, тем не менее, до сих пор одна, правда?

Я не ответила. Моя личная жизнь его не касается.

После развода я некоторое время встречалась с коллегой, который давно проявлял ко мне интерес. Мы быстро друг другу надоели и расстались. Потом у меня были другие мужчины, но каждый раз я убеждалась, что ни с кем из них не хочу связать нашу с сыном жизнь. Хотя один раз я согласилась на серьёзные отношения.

Никогда не верь лисам

Кто-то очень настойчивый пытался меня разбудить, телефон звонил не замолкая. Есть у людей совесть? Звонить после корпоратива с девять утра!

- Да, - недовольно буркнула я.

- Что – да? Бросили меня вчера на произвол судьбы, а теперь дакает она! – возмутилась в трубку Лена Лисицына. – Между прочим, меня похитили!

Я сонно зевнула. Лена моя коллега, вчера мы вместе отмечали с коллективом профессиональный праздник. На работе девчонки часто называли её Лисой – Лисицына же. Она и внешне напоминала лисичку: острый носик, восточный разрез зелёных глаз. Рыжие волосы в её «за сорок» не потеряли блеска и пушистости, веснушки задорно рассыпались по носу и скулам. Активная, весёлая, шумная.

- Кому ты нужна? – я прижала телефон к уху и повернулась на другой бок. – Если похитили – к обеду вернут, ещё и доплатят.

- Катя, я не шучу, - обиделась она. – Вы вчера уехали, меня бросили, подруги, называется.

- Мы? – от возмущения даже сон пропал. – Мы последними из шашлычки уходили, никого не осталось. Тебя не было, твоей сумки тоже, мы решили, что ты уехала с кем-то из других гостей.

- Допустим, так и было, но могли бы хоть поволноваться немножко, вдруг я купаться пошла и в озере утонула?

Шашлычная, где мы праздновали, находилась за городом, на берегу озера. Сразу за ней расположились лодочные гаражи, целый посёлок гаражей, длиннющая улица вдоль берега озера. Все они были построены по одному типу, стенка в стенку, таунхаусами, два низких этажа и обязательный балкон, различались лишь отделкой, и то немного. У кого-то в стенах среди серого кирпича мелькал красный, у кого-то балкон выделялся отделкой. На нижнем этаже хранили лодки, там же строили и санузел, на верхнем – небольшая комната для отдыха.

- В холодной воде? По ночам уже заморозки, - усмехнулась я. – Всё, Лисицына, отстань, я спать хочу.

Не успела положить на тумбочку трубку, как телефон опять зазвонил.

- Катя, ты мне подруга или нет? – требовательно спросила Лена.

- Нет, я тебе коллега, - отрезала я.

- Ну, Катенька, ну пожалуйста, - Лена сменила тон на умоляющий. – Никто трубку не берет, мне теперь что, жить в этом гараже? Я есть хочу, я домой хочу, ты же не бросишь меня на произвол судьбы?

- В каком гараже? – не поняла я.

- В лодочном. Катя, забери меня отсюда, пожалуйста, у меня собака дома одна, её выгулять надо. И вообще я хочу в душ, а тут нет никакой нормальной гигиены, - причитала Лена.

- Лисицына, ты можешь чётко и внятно объяснить, где ты и откуда тебя забрать? Куда ты вчера ушла, пока мы вокруг шашлычки с шариками бегали?

- Могу, конечно, нечего так орать, - обиженно ответила она.

Пока мы дружно участвовали в конкурсе, наперегонки пытаясь лопнуть чужой шарик, Лена прогуливалась с кавалером по берегу. Побродили у воды, полюбовались звёздами, Лена замёрзла, и он пригласил её в гараж, погреться. Проснулась она утром одна, в закрытом на замок гараже.

- Кто хоть кавалер? – уточнила я. – Из наших?

- Нет, ты его не знаешь, недавно познакомились, а в шашлычке случайно встретились. Забери меня отсюда, пожалуйста, - уговаривала Лена. – Вызови такси и приезжай за мной.

- У меня сегодня номерок к стоматологу, я его за две недели брала! Пока туда-сюда езжу, опоздаю. Чего сама такси не закажешь?

- Я адреса не знаю. Здесь где-то номера должны быть, но мне с балкона ни своего не видно, ни соседского.

- А я куда поеду? – поразилась я.

- На связи будем, ты поедешь по улице, я услышу машину и скажу, когда сворачивать.

- Ладно, - нехотя согласилась я.

Ехать недалеко, если быстро сгонять туда и назад, успею на приём.

Я, как могла, объяснила таксисту наш план. Мы ещё не доехали до посёлка, как от Лены пришла смска: «Телефон садится. Здесь нет зарядки. Буду кричать с балкона».

И что теперь делать, как я её найду? Ничего умного в голову не приходило, и я решила посоветоваться с таксистом.

- Ну вы даёте! – развеселился он. – Ори в окошко, что ещё делать. Я потихоньку поеду, а ты её зови, должна ответить.

Полдень, лето, воскресенье, сверкающее на солнце озеро. Вдоль него череда лодочных гаражей, напротив, через разбитую просёлочную дорогу, дачные участки. Люди возятся на грядках, сидят в беседках, разговаривают, жарят мясо. И моя голова, торчащая из машины и призывающая неизвестную Лену… Картина маслом.

- Ты громче кричи, - веселился таксист. – Если она от воды в первых рядах, то не услышит.

- Лена! Лена! Лена! Лисицына, ты где? – надрывалась я, проклиная всё на свете.

Что мне стоило просто отключить телефон? Или хотя бы не брать трубку? Или отказаться ехать на поиски?

Улица закончилась, и мы поехали по второму кругу.

Таксист уже хохотал в голос, он открыл окно со своей стороны и орал, совершено не стесняясь прохожих:

- Ле-на! Ле-на! О! Не она? – таксист резко нажал на тормоза.

Я прислушалась – точно! Со стороны гаражей женский голос звал Катю, значит меня!

Машина повернула в гаражный ряд. Наша Джульетта, закутанная в яркое покрывало, как в индийское сари, стояла на балконе. Рыжие волосы распущены по плечам, лицо вполне свежее, даже губы накрашены.

- Ура! Катюшка, спасибо! Не бросила в беде! – радовалась она.

- Выходи давай, должна будешь, как земля колхозу, - хмуро сказала я. – Поехали, а то я точно на приём опоздаю.

- Как я тебе выйду? Дверь внизу закрыта, с балкона прыгать? Мужчина, вы мне не поможете? – кокетливо обратилась она к таксисту.

- Да легко! – веселился тот. – Поймать не обещаю, но разбиться не должна, здесь низко. Если за перила на руках повиснешь, до земли будет рукой подать.

Я представила Лису Лисицыну, висящую на перилах балкона чужого гаража. Пофоткать, что ли? Давно хотела создать вирусный ролик, похоже, сегодня мне выдался этот уникальный шанс.

- Я ноги переломаю. Катя, походи по гаражам, найди людей и попроси лестницу.

- Я ещё по гаражам не ходила, - хмыкнула я.

Самый важный день

Мой первый брак продержался почти два года, и всё это время я с упорством, достойным лучшего применения, пыталась свить семейное гнёздышко. Мою глупость подпитывала романтика, на которую бывший не жалел ни времени, ни сил. Он мог жестом фокусника выложить два билета на концерт, о котором я мечтала. Прислать с посыльным мне на работу связку воздушных шаров в форме сердечек с надписями «Я тебя люблю». Однажды я проснулась в рассыпанных по кровати белых хризантемах.

Супруг был увлекающейся личностью. Мы едва не утонули, сплавляясь на рафте по бурной речке, две недели кормили комаров, путешествуя по карельским лесам. Когда я категорически отказалась покорять горные вершины, муж заинтересовался пещерами. Но после небольшой травмы решил, что это не его, и осел, наконец, дома. Поскучал и завёл себе любовницу. Я подала на развод.

Второй брак был гражданским. Единственным увлечением нового мужа был футбол, и это меня вполне устраивало. Лишь через год я поняла, что наступила на те же грабли. В тридцать лет мужчина должен думать о будущем, а не сочинять слоганы для любимой команды и не на «забивать стрелки» фанатам конкурентов. Для проверки обманула что, кажется, жду ребёнка. Гражданский муж посоветовал немедленно сделать аборт.

Мы расстались. Я решила, что больше не потерплю рядом с собой никаких мужчин. Хороших среди них нет, а с плохими я нажилась. Но вскоре заскучала и обратила своё внимание на Рому. Спокойный, даже немного флегматичный Роман разительно отличался от предыдущих спутников жизни. Приглашение в кафе было для него верхом романтики, зато, когда я заболела гриппом, он бегал в аптеку, заваривал мне травяные настои и трогательно следил за температурой.

Я поняла, что нам хорошо вместе и как-то спросила:

– Ром, а почему ты на мне не женишься?

– Женюсь, – без колебаний согласился Рома. – Пошли в ЗАГС?

Свадьбу решили отпраздновать скромно. Мы и самые близкие родственники.

Первой я позвонила маме. Она привычно пожаловалась на нехватку денег, на то, что ехать ей далеко и не на кого оставить огород и скотину. Что отчим зарабатывает мало, а девочки, две мои сводные сестры, растут как на дрожжах.

– С этой получки не обещаю, а со следующей пришлю тебе денежку в подарок, – сказала мама. – Неугомонная ты, Марина. То женишься, то разводишься, пора взрослеть. Беременная, что ли?

– Нет, – растерялась я.

– А чего тогда замуж выходишь?

– Думаешь, не стоит? – тоскливо спросила я. – Не расписываться?

Мамино равнодушие задело за живое.

– Да что ты! Расписывайся, конечно! – испугалась та. – Замуж надо идти столько раз, сколько берут!

Мама Ромы сухо поздравила и пообещала прийти в ЗАГС.

– Приеду на церемонию, но потом на меня не рассчитывайте, – предупредила она.

Большего мы и не ожидали. Ромина мать, всегда занятая учёная дама, и в детстве не баловала его вниманием. Родители развелись, когда Роме исполнилось десять. С тех пор девять месяцев в году он жил с мамой, три летних месяца в другом городе, с отцом и его новой женой, Аллой.

– Папа с тётей Аллой сказали, что обязательно приедут, – радостно сообщил Роман.

«Её мне и не хватало, – мысленно усмехнулась я. – Близких не будет, а чужая тётя пожалует».

– А ещё тётя Алла спросила, что нам подарить, но я сказал, мол, мы подумаем. Да?

Я согласно улыбнулась. Надеюсь, не будет наглостью попросить подарок деньгами: мы собирались взять ипотеку и откладывали каждую копейку. Ладно, потерплю несколько дней, надеюсь, они ненадолго.

Встречать гостей Рома поехал один: поезд прибывал рано утром.

– Ты спи, – Рома потёрся щекой о мою шею и легонько прикусил за ухо. – Я их отвезу к тёте Аллиной сестре и приеду. Вечером будешь знакомиться.

Я благодарно хрюкнула и зарылась в подушку. Проснулась от топота в прихожей и незнакомых голосов.

Рома помогал раздеться невысокой стройной женщине. Рядом неловко топтался пожилой мужчина очень похожий на моего жениха.

– Здравствуйте, – растерянно сказала я, потуже затягивая полы короткого халата.

Улучив момент, спросила Рому:

– Предупредить не мог?

Он, оглядываясь, прошептал, что папа категорически отказался ехать к родственникам тёти Аллы. Мол, ему в прошлый раз не понравилось.

Тётя Алла, пытаясь сгладить неловкую ситуацию, предложила:

– Вы, Мариночка, ложитесь, досыпайте. Мы пока на кухне чайку попьём, в душ сходим. Не беспокойтесь из-за нас.

Да уж какое тут беспокойство! В пять утра в однокомнатной квартире.

Я рекордно рано уехала на работу, поразив начальство и коллег трудовым энтузиазмом. Ещё никто не приезжал в офис на два часа раньше открытия.

Вечером тётя Алла развела непонятную бурную деятельность. Она что-то искала в интернете, шёпотом советовалась с Роминым отцом и долго звонила по телефону, закрывшись на кухне.

«Тайны мадридского двора, – заметила я про себя. – Скорей бы всё закончилось и они уехали».

За ужином Ромин папа предложил:

– Давайте закажем столик в ресторане? Нельзя комкать такое торжество.

Тётя Алла горячо поддержала, мы с Ромой растерянно согласились. Ресторан подразумевал определённую форму одежды. К этому мы не готовы.

– Что ты завтра наденешь, Мариша? – спросила тётя Алла, словно читая мои мысли. – Помощь нужна? Могу Ромочке костюм отпарить.

Можете, конечно. Особенно учитывая, что у Ромочки нет костюма.

Мне вдруг захотелось выглядеть потрясающе. Я уже забыла, что собиралась идти в ЗАГС в повседневной одежде и критически осматривала гардероб. Так я и знала! Надеть нечего!

– Сейчас что-нибудь придумаем, – пообещала тётя Алла.

Остановились на светлом летнем костюме. К нему не хватало нарядной блузы, и тётя Алла предложила немедленно съездить в магазин.

– А ты пока столик закажи, – напомнила я Роме.

– Хорошо. Где? «Ночка» подойдёт?

– Забегаловка! – возмутилась я.

– «Параллель»?

Бесплатный сыр

Маришка уткнулась мне в плечо и самозабвенно рыдала. Тоненькие косички трогательно вздрагивали, дочь громко хлюпала носом и оправдывалась:

– Я ей только на два дня дала. Думала, поиграет и вернёт, ты не узнаешь. А она! Она!

Я вздохнула и погладила дочку по голове:

– Нельзя быть такой доверчивой. Ладно, не плачь, приедут – сама поговорю с её мамой.

Отсутствие планшета я заметила не сразу. Оказывается, она дала его подруге, а та уехала с мамой в отпуск и захватила нашу вещь с собой. Десятилетнему ребёнку придётся объяснить, что такой поступок называется воровством, но что, интересно, скажет её мама? Марина успокоилась и попросилась гулять.

– Иди, – кивнула я.

– Можно я велосипед возьму? – робко попросила дочка.

Я разрешила:

– Но никому не давай. Его мы точно не найдём, – сердито заметила я.

Едва за Мариной закрылась дверь, зазвонил телефон.

Приятный женский голос назвал меня по имени-отчеству и спросил:

– А вы знаете, что в нашем городе открылся новый салон красоты «Кокетка»? Приходите к нам на бесплатную процедуру ухода за лицом.

Я вежливо отказалась. Но женщина продолжала настойчиво уговаривать, обещала потрясающий эффект и комплекс косметических процедур в любое удобное для меня время.

– Вот сейчас, например, вы можете прийти? – спросила она.

– Где вы находитесь?

Женщина назвала адрес. Что же, недалеко, минут пятнадцать ходьбы. Может быть, действительно, прогуляться? Когда я в последний раз всерьёз ухаживала за лицом? Я посмотрела в зеркало: на лбу явно проступила ещё не глубокая, но уже вполне заметная морщинка, в уголках век угрожающей сеточкой потянулись «гусиные лапки».

– Мы работаем до семи! Приходите, Ольга Александровна, ждём! Во сколько вам сегодня удобно? – уговаривала незнакомка. – И, пожалуйста, захватите с собой паспорт.

– Зачем?

– Для нашей отчётности. Презентация бесплатная, в случае проверки мы, сотрудницы фирмы, сможем документально подтвердить, сколько человек обслужили и сколько материала использовали. Понимаете, у нас серьёзная организация, все финансовые бумаги должны быть в порядке.

Я назвала время. Надо, наконец, заняться собой: скоро в отпуск, хочется выглядеть хорошо.

В салоне меня встретили с распростёртыми объятиями. Усадили в мягкое кресло, поставили рядом красивую чашку с горячим чаем и долго расспрашивали, какой косметикой я пользуюсь. Потом девушка, которая представилась Полиной, предложила лечь на кушетку и начала обрабатывать половину моего лица какими-то скрабами и тониками. Попутно она рассказывала о косметике, которую предлагает их салон. Из рассказа выходило, что пользуясь этим волшебным средством, я вскоре буду выглядеть как минимум на пять лет моложе.

– Это новейшая технология, вытяжка из солей Мёртвого моря, – объясняла Полина. – Специально разработана для того, чтобы ваша кожа оставалась здоровой и свежей. В полном наборе собраны все необходимые крема, маски и крем-гели.

– Полина, почему вы мажете только половину лица? – удивилась я.

– Должны же вы сравнить, что было, а что стало, – улыбнулась девушка. – Полежите немного, расслабьтесь.

Она вышла из кабинета.

Я лежала с закрытыми глазами, слушала ненавязчивую, приятную мелодию, которая раздавалась откуда-то сверху.

Полина вернулась с небольшой цветной коробкой, подала мне зеркало:

– Ну как? – довольно спросила она.

Обработанная половина лица явно выглядела свежее и лучше.

– Теперь вторую, – сказала девушка.

Она продолжала рассказывать о чудодейственных кремах их фирмы.

– Я предлагаю вам купить полный комплект для ухода за лицом, – Полина кивнула на коробку. – Берите, не пожалеете. Мы, женщины, так мало заботимся о себе, о своей внешности и красоте. Но теперь есть возможность сохранить красивую кожу на долгие годы.

– Сколько стоит?

– Пятьдесят шесть тысяч рублей.

– Сколько? – ахнула я.

– Не надо пугаться! Вам потрясающе повезло: вы наша сотая посетительница со дня открытия салона, и фирма делает вам подарок – огромную скидку в десять тысяч. Так что весь набор обойдётся всего лишь в сорок шесть тысяч.

Я села и убрала с лица ватные диски:

– У меня нет таких денег. Да я за месяц столько не зарабатываю!

Полина начала уверять, что деньги не проблема. Я могу взять кредит на два года и, прямо здесь и сейчас, немедленно приобрести коробку. Сорок шесть тысяч, разбитые на два года, составят совсем небольшую и необременительную сумму.

Но я не могла понять, как можно брать кредит на косметику. На что-то необходимое: мебель, если не на чем спать, жильё, если негде жить, машину, наконец, пусть это и не вещь первой необходимости, зато здорово упрощает жизнь, это я понимала. Но на крема и скрабы?

– Нет. Я не могу себе этого позволить.

Полина достала ручку и тетрадь:

– Пожалуйста, дайте мне номера телефонов ваших коллег и приятельниц. Мы пригласим их на бесплатное обслуживание.

Я отрицательно покачала головой:

– Как я могу дать вам номера без их согласия? Кстати, а мой вы как узнали?

Полина лукаво улыбнулась:

– От вашей знакомой. Но я обещала сохранить тайну и не называть её имени. - Она тяжело вздохнула. – Дайте хоть сколько-нибудь имён, а то меня уволят, скажут, что не умею работать с клиентками.

– Извините, нет.

Полина опять отлучилась на пару минут. Вернулась с женщиной, которая представилась менеджером. Вдвоём они стали уговаривать меня купить коробку.

– Это чрезвычайно выгодное предложение! Вы платите один раз, и целый год мы обслуживаем вас с огромной скидкой, практически бесплатно. Более того, мы будем фотографировать вас ежемесячно, чтобы можно было сравнить, как улучшается внешность.

– За год ваш салон может закрыться, – заметила я.

– Да что вы! – возмутилась Полина. – Я работаю на фирме десять лет, за это время не закрыли ни один из салонов, наоборот, открывают новые. Наша продукция пользуется огромным спросом!

На сто восемьдесят градусов

На сто восемьдесят градусов

1 марта 2022

4,8K прочитали

Я выглянула в коридор и тяжело вздохнула: человек двадцать, не меньше. Среди женщин, кажется, мелькнуло знакомое лицо. Учитывая, что до конца рабочего дня оставалось чуть больше часа, сидеть мне сегодня на работе до победного конца.

- Сергей Николаевич, ну почему я? Я только за техучёбу отвечаю. Придёт ваш заместитель с больничного, пусть он и проводит собеседование.

- Катерина, не отлынивай. Люди специально пришли, а мы их по домам отправим, скажем: ждите другого раза? И запомни, нам нужно пять кандидатов.

- Как пять? Вакансии же только три.

- Из пятерых я сам выберу.

- Отказывать тоже сами будете, - буркнула я.

- Разберёмся. Твоё дело кандидаток к среде оформить, чтобы направление получили, и мухой в учебный центр, поняла?

Поняла, конечно. Я достала папку с резюме: буду приглашать по порядку, чтобы успеть ознакомиться с анкетой.

Вот этой, первой, у нас точно не работать: никаких производственных навыков, начинать придётся с нуля. Жаль. Я хорошо помню себя, когда вот так же стояла у дверей кабинета, ожидая собеседования.

Десять лет назад у меня была другая работа: пыльная, тяжёлая, грязная, но достойно оплачиваемая. Я бы не жаловалась и терпела, но сбор и подготовка проб концентрата, который производили на фабрике, был полностью ручной. Через пару лет, от реагентов и технической воды кожа на ладонях начала трескаться, никакое лечение не помогало.

Врач в диспансере категорически заявил, что мне поможет только одно средство – поменять работу. Как я радовалась, когда начальник соседнего цеха подписал моё заявление на перевод! Зарплата там была такая же, но главное, мои руки буду всегда сухие и здоровые!

Переводом на фабрике заведовала кадровичка Валерия Александровна. Не по должности, а по особому отношению с руководством – управляющий фабрикой был её мужем.

Взглянув на моё заявление, она удивлённо подняла брови:

- Что тебя не устраивает на старом месте?

Грубоватое тыканье неприятно покоробило, Валерия Александровна была не на много старше меня.

- Понимаете, я там не могу работать, вот, смотрите, - в качестве доказательств я протянула к ней ладони.

Кадровичка брезгливо сморщилась. Ещё бы! Даже сейчас, после курса терапии, руки выглядели ужасно: сухие, сморщенные, в белых извилинах заживших ранок. В детском саду, забирая ребёнка, я не снимала перчаток. Летом тонких и ажурных, зимой тёплых. Мне было стыдно и неприятно понимать, что могут подумать окружающие.

- Это не причина. Вам выдают средства защиты, и для рук тоже, пользуйся.

- Мне не помогает. Валерия Александровна, подпишите, мне очень надо. Там график удобный, а у меня ребёнок маленький, его надо из садика вовремя забирать.

- У вас на участке и так работать некому, одна приходит – двое уходят, ещё и ты собралась сбежать, - укоризненно сказала она.

На участке работала одна молодёжь, женщины постарше долго не задерживались: пыль, шум, бесконечные железные лестницы, по которым за смену поднимешься и спустишься десятки раз. Возвращаясь домой, я сначала долго сидела в коридоре на табурете – отдыхала.

Кадровичка отвернулась к компьютеру, пощёлкала клавишами, глядя на монитор.

- Ты мать-одиночка? – уточнила она. – Замужем не была, сыну три года?

- Да.

- Почему производство должны волновать твои личные проблемы? Ты ребёнка себе рожала, а не нам.

- Дело не в ребёнке, я здоровье теряю! – было так обидно, что я с трудом сдерживала слёзы.

- Значит, плохо лечишься, раз теряешь. Назначения не выполняешь, чтобы подольше дома посидеть, - заключила она.

Взяла моё заявление, сложила пополам и разорвала.

- Что вы делаете!

- Иди на своё рабочее место, а то опоздание оформлю, - кадровичка лениво откинулась в кресле. – И чтобы больше никаких переводов, если не хочешь попасть под первое же сокращение штатов.

- Не имеете права!

- Ребёнку три года есть, имеем, не веришь, закон почитай. Ты ещё здесь?

Я хватила с её стола лист бумаги, не спрашивая, вытащила из красивого каменного стакана ручку и написала заявление об увольнении.

- Назад не возьмём, можешь не рассчитывать, - предупредила Валерия Александровна.

- Обойдусь, - гордо сказала я.

На самом деле хотелось заплакать в голос. Куда я пойду? На что буду жить? На мамину пенсию?

После активных, но безрезультатных поисков согласилась на предложенную биржей вакансию, на завод. Зарплата маленькая, одно утешение – руки зажили окончательно и теперь выглядели как обычные женские ладони, без уродливых рубцов.

На заводе, я познакомилась с будущим мужем. Это он убедил меня пойти учиться, он доказывал, что я умная, сильная и всё могу. Он читал сказки нашему второму сыну и мыл попу третьему, пока я на кухне делала курсовые работы. Скорее всего, мы бы никогда не встретились, если бы я не пришла на завод…

Я взяла следующее в стопке резюме, прочитала имя кандидатки. Да нет, такого в жизни не бывает!

- Заходите, пожалуйста! – позвала я.

Бывает, оказывается. Передо мной на стуле сидела Валерия Александровна. Куда делся лоск и самоуверенность, взгляд хозяйки жизни и приказной хамоватый тон? Я пролистала анкету. Разведена, детей нет, образование среднее, последнее место работы – склад стройматериалов. Следовательно, в стройматериалах она разбирается, уже хорошо. Уволена, так как склад закрыли. Возраст – верхний предел, установленный директором. Смотрит с надеждой и как-то, просительно, что ли.

- Почему вы хотите у нас работать?

- Я отлично справлюсь со своими обязанностями, и оклад меня устраивает. Я легко обучаюсь, ответственна, внимательна к деталям, уважаю чужое мнение и умею работать в коллективе.

«Про коллектив бы стоило промолчать, я помню, как ты в нем работала – есть только одно правильное мнение, и это твоё», - мысленно усмехнулась я.

Нежданные дети честь I

Две пары глаз смотрели на меня серьёзно и настороженно.

Я растянула губы в широкой улыбке и жизнерадостно сообщила:

– А сейчас покажу вам вашу комнату!

Широким жестом распахнула дверь в детскую.

Старший из братьев молча кивнул. Какие они разные! Двенадцатилетний Богдан, широкоплечий, плотный, приземистый, черноглазый и черноволосый, с ярко выраженными азиатскими четами лица. Арсений, хрупкий, с трогательно-тонкой шеей и светло-русыми волосами. Не подумаешь, что ребёнку уже девять лет. Большие серые глаза, пушистые девчачьи ресницы. Нос картошкой, густо усыпанный веснушками.

«Что за интернационал?» – мысленно удивилась я.

Коля, вероятно, стараясь помочь всем справиться с волнением, бодро сказал мальчикам:

– Устраивайтесь, потом ужинать будем!

Дети послушно кивнули и подхватили рюкзачки.

На кухне я тихо спросила мужа:

– Коля, они что, от разных отцов?

– Да. Я тебе говорил, помнишь?

Ничего я не помню. С тех пор, как он сказал, что племянники оказались в детдоме и их надо забрать к нам, я жила в постоянном напряжении. В глубине души понимала, что муж прав – при таком количестве родственников дети не должны расти под опекой государства, но в тридцать лет стать матерью двоих неродных детей! Для меня это было слишком.

– Ты дальний родственник! Их мать была тебе двоюродной сестрой. Неужели нет никого ближе? – пыталась я повлиять на мужа.

– Есть, – тяжело вздыхал Коля. – Её брат, родной дядя мальчиков. Но он отказался: нет жилищных условий, и жена против.

Можно подумать, что я – за! И условия у нас, конечно, есть! Только купили долгожданную двухкомнатную квартиру. Подкопили денег, взяли кредит. Я радостно планировала, где будет спальня и какой кухонный гарнитур мы купим. Теперь спальни у нас не будет, точнее, будет – там же, где гостиная. А гарнитур придётся брать любой, лишь бы подешевле.

– Замужем сестра никогда не была, так что вопрос об отце или отчиме отпадает сразу. Для себя детей рожала, – продолжал Коля.

– Решилась же, – заметила я.

– Валя! – муж посмотрел с укоризной. – Кто мог предвидеть, что здоровая молодая женщина в одночасье умрёт от инфаркта?

Из близких родственников, готовых позаботиться о детях, осталась бабушка. Она забрала мальчиков после похорон. Но через несколько недель тяжело заболела и попросила социальную службу оформить их в детский дом.

В душе мелькнула робкая надежда, что это не навсегда. Поживут братья у нас какое-то время, бабушка вылечится и заберёт. Но я одёрнула себя: временное обязательно переходит в постоянное, так что рассчитывать на чудо не стоит.

Тогда я сказала, что подумаю.

Как мы будем жить вместе? Я совсем не знаю этих детей. Муж часто ездил в их город по делам, всегда останавливался у сестры и племянников любил. А как они воспримут меня, чужую тётю? Я должна заменить им мать? Но я хочу родить своих малышей.

Теперь наша замечательная размеренная жизнь перевернётся с ног на голову. В конце лета мы планировали поехать отдохнуть в Египет, а новогодние каникулы провести у друзей в Питере. Но четыре турпутёвки нам не осилить, а к друзьям неудобно приезжать такой компанией.

А если мы не заберём братьев? Они останутся в детдоме. Были бы это дети моей сестры, пусть двоюродной, смогла бы я жить дальше спокойно, ни в чём себе не отказывая?

Во мне боролась жалость и желание ничего не менять. Жалость победила.

– Коль, какой национальности у старшего отец? – спросила мужа. – Китаец, кореец?

– Не знаю. Отчество у мальчиков дедовское, оба Александровичи. Первого она рано родила, от кого никому не сказала. И имя, видишь, какое – Богдан. Богом данный.

«Буддой, не иначе!» – заметила я про себя.

Первые дни оказались самыми тяжёлыми. Мальчики послушно выполняли мои просьбы: прибирали за собой кровати, шли кушать, когда звала, отвечали на вопросы. Сами ни о чём не спрашивали и ничего не просили, будто боялись чего-то. И с Колей они вели себя, как с малознакомым человеком.

– Это стресс, – объяснял муж. – Ничего, привыкнут, и мы привыкнем.

«Хорошо привыкать, когда практически не бываешь дома», – сердито подумала я.

Муж взял на себя хлопоты по оформлению опекунства, устройства детей в школу. К тому же, появилось множество непредвиденных и совершенно необходимых расходов, и Коля брался за любую подработку.

В выходной я повезла братьев в магазин. Канцтовары, одежда, обувь – список покупок растянулся на два листа.

В отделе школьных принадлежностей предложила им выбирать, что нравится.

– Сеня, тебе тетради с машинками или с природой?

– С машинками. Или с природой, – послушно кивал он.

– А тебе, Богдан? Вон те, яркие, нравятся? Или с комиксами возьмёшь?

Богдан мельком окинул взглядом полки и ответил:

– Любые возьму.

То же самое повторилась в обувном. Дети примеряли ботинки и кроссовки, говорили, малы или велики и с готовностью примеряли другие. Что происходит? Неужели им действительно всё равно, в чём ходить и с чем заниматься?

В отделе с куртками продавщица предложила широкий выбор:

– На этого мальчика, – она приветливо улыбнулась Богдану, – есть синие, чёрные, цветные, или вот, со вставками посмотрите. И младшему подберём!

Богдан надел первую предложенную куртку, повернулся ко мне. Рукава полностью скрывали пальцы, длина достигала до колена.

Продавщица снимала с вешалок и метала на прилавок все имеющиеся в ассортименте модели.

– Ну как? – спросила она, не оборачиваясь.

– Нормально, – буркнул Богдан.

– Ты в ней утонул, – заметила я, старательно сдерживая раздражение.

Они что, издеваются надо мной? Покупай и выбирай, что хочешь, ты всё равно чужая и твоя забота нам не нужна, да?

– Пойдёт, – ответил мальчик.

Ах, пойдёт? Ну хорошо! Я сняла с манекена жёлтую, отделанную орнаментом девчачью курточку и протянула ему.

– Померяй.

Нежданные дени часть II

За азиатскую внешность одноклассники дали Богдану обидную кличку. Однажды он пришёл домой в рваном пиджаке и с синяком под глазом. Хотела вмешаться, поговорить с директором, но мальчик попросил:

– Тётя Валя, пожалуйста, не надо. Мы сами разберёмся.

– Как?

Я повернула его к зеркалу:

– Так? Это не метод!

Богдана неожиданно поддержал Коля. Вечером, когда я всё рассказала мужу и спросила, кому из нас лучше пойти в школу, он ответил:

– Пожди с разборками. Понадобится – сходим, но не сейчас. Не мешай Богдану самому защищать себя.

– Ты на ребёнка посмотри! – возмутилась я и указала на синяки. – Его избили!

– Не избили! – Богдан гордо вскинул голову. – Мы подрались!

– Вот видишь, – Коля улыбнулся и погладил меня по плечу.

К моему удивлению ситуация действительно решилась сама собой. Позже Богдан признался, что это была не первая драка.

– Зато теперь никто не обзывается, – заметил довольно.

Звонок бабушки братьев выбил меня из колеи. Приезжает самая близкая родственница детей! Не разрушит ли она наш маленький мир и хрупкое, едва сформировавшееся доверие? Совсем недавно ребята стали обращаться ко мне на ты.

На братьев новость подействовала неожиданно.

Думала, запрыгают от радости, а они переглянулись, Богдан взял младшего за руку и сдержанно заметил:

– Она ненадолго приедет, бабушка всегда занята.

Показалась, или реплика была адресована не мне, а Сене?

Бабушка оказалась ухоженной, интеллигентной дамой с безукоризненной осанкой и манерами английской королевы. Только причёска подкачала – такие узлы волос на затылке носили лет семьдесят назад.

«Отлично выглядит, больше пятидесяти не дашь», – заметила я про себя.

Она поцеловала внуков, отдала коробки с подарками и обратилась ко мне:

– Постараюсь не тратить ваше время, Валентина…простите, не знаю отчества.

– Просто Валя, – пискнула я удивлённо.

Какой официальный тон, эта бабушка меня пугает. Ожидала увидеть уютную старушку, напоить чаем с пирогами и рассказать про успехи мальчиков, а сама стою смирно и жду распоряжений! Так не годится, надо хоть что-то сказать.

– Пообедаете с дороги?

– Спасибо, нет. Но кофе выпью, если предложите.

Разумеется, я предложила. Кого она мне напоминает? Кого-то из детства?

Едва мы расположились на кухне с чашками кофе, вошёл Богдан.

– Я есть хочу.

Мальчики поели час назад, но я не удивилась. В этом возрасте обмен веществ ускорен, да и Богдан отличался отменным аппетитом.

– Покушаешь в комнате, – сказала я и поставила в микроволновку мисочку с супом.

– Потерпишь, – неожиданно вмешалась бабушка. – Дети должны есть на кухне, а не в гостиной, – она повернулась ко мне.

«Нет уж, сама как-нибудь решу, когда и где должны есть мои дети!» – подумала я.

Достала ложку, отрезала хлеб.

– Не возражаете, если мы перейдём в комнату, а кухню уступим Богдану? – мягко спросила гостья.

Бабушка решила загладить ситуацию? Вспомнила, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят?

Я не возражала.

В комнате дама плотно прикрыла дверь, села на стул и обратилась ко мне:

– Валентина! Я понимаю, какую обузу вы с мужем на себя взвалили. Молодая семья, и вдруг – двое мальчиков с очень и очень непростыми характерами! Примите мою искреннюю благодарность.

Я расправила плечи и церемонно кивнула. Оказывается хорошие манеры – это заразительно.

– Я могу забрать Сеню, а Богдана устрою в хорошее военное училище.

В училище? В двенадцать лет? Впрочем, туда, кажется, и семилеток берут. Но Богдан никогда не выражал желание стать военным. Он мечтал стать художником, постоянно что-то рисовал, штриховал и раскашивал. Коля договорился в художественной школе, и мальчика приняли с середины учебного года.

Вероятно, гостья неправильно поняла выражение моего лица.

Она уверенно продолжила:

– Это отличное заведение с хорошей учебной базой, поверьте, туда не каждого берут. У меня есть некоторые связи, к тому же для сирот имеется определённая квота.

– Вы хотите разделить братьев? Но они не могут друг без друга! У них и так никого не осталось: ни отца, ни матери.

– У них есть я, вы, родной дядя – мой сын. Смогут встречаться летом у меня или у вас, если хотите.

– Я не хочу ничего менять. Дети привыкли к нам, к новой обстановке, у них появились друзья.

Она сочувственно посмотрела на меня и вздохнула:

– Валентина, вы планируете рожать своих детей?

Что за бестактный вопрос? И с какой стати я должна перед ней отчитываться?

– Почему вас это интересует? – поинтересовалась холодно.

– Потому, что вы молоды и наивны. Мальчики никогда не будут ассоциировать ваших детей и себя, как братьев и сестёр, понимаете? Соглашайтесь, иначе вы сделаете самую большую ошибку в своей жизни. И не волнуйтесь за братьев: я смогу вырастить из Сени достойного члена общества. О Богдане позаботятся в училище.

– Нет! – не выдержала я.

Увы, хороших манер хватило ненадолго.

– О них и без того достаточно заботились! Вы, детский дом, мы. Дети испытали огромный стресс, долго восстанавливались, и теперь мы их разлучим? Никогда!

Гостья встала, оправила костюм.

– Мы поговорим об этом с вашим мужем. Если не ошибаюсь, он официальный опекун?

– Не ошибаетесь. Но он скажет вам то же самое.

Бабушка направилась к выходу. Пусть уходит, нам не о чем говорить. В прихожую вышел Богдан.

– Где Арсений? – строго спросила она мальчика.

– В туалете, – ответил тот. – У него живот болит.

Она сказала, что будет навещать внуков, попросила не провожать и ушла.

День прошёл как обычно. Позвонил Коля, предупредил, что задержится на работе. Я рассказала мужу о визите бабушки. Конечно, он меня поддержал, да я и не сомневалась.

Вечером зашла пожелать ребятам спокойной ночи. Они лежали в кровати Богдана и тихо шушукались. Я устало присела на край, Сеня вылез из-под одеяла и положил голову мне на колени. Погладила его по спинке, притянула к себе Богдана, поцеловала в жёсткие, приятно пахнущие шампунем волосы. Мальчик вздохнул и прильнул ко мне. Бедные, они скучают по маме.

Замок из песка

Я нырнула под одеяло и прижалась к спине мужа. Неужели заснул? Олег обнимал подушку и мирно посапывал. Я обиженно повернулась спиной: последнее время Олег совсем не обращал на меня внимания. Утром торопливо съедал заботливо приготовленный мной завтрак, дежурно чмокал в подставленную щёку и уходил на работу. Вечером ужинал и садился к компьютеру. И ребёнком почти не занимался: иногда, если сын очень настаивал, мог объяснить задачку или проверить пример.

Раньше мы заранее планировали как проведём выходные. Ездили на дачу, ходили в походы, зимой катались на коньках и строили снежные крепости. Сейчас муж хоть и соглашался повозить меня по магазинам или сходить с ребёнком в кино, то делал это неохотно и явно через силу.

– Что с тобой? – всё чаще волновалась я. – Ты не заболел? На работе неприятности?

Муж уверял, что всё нормально и опять погружался или в компьютер, или в телефон.

Олег и раньше много играл и общался на сайтах, но экран монитора не заменял ему семью. Сегодня вечером, когда я неожиданно вошла в комнату, муж вдруг быстро щёлкнул мышкой и поменял страницу.

– Секретик? – удивилась я.

Обняла за плечи, уткнулась носом в затылок. Олег напрягся.

Я чмокнула его в шею:

– Спать собираешься?

– Ага, сейчас, – облегчённо вздохнул Олег.

Обрадовался, что не видела его тайны? Скрывает что-то? Ерунда, просто устал от обыденности: дом, работа, каждый день одно и то же. А мышкой щёлкнул случайно.

«Ничего, – мысленно успокаивала себя, – съездит в отпуск, отдохнёт, соскучится без нас с ребёнком».

Отпуска муж ждал, как никогда, уже и билет купил. Он собирался ехать в Тверь, к приятелю, с которым служил в армии. Я вежливо намекнула, что у друга наверняка есть жена и дети, мол, неудобно ехать с пустыми руками. Хорошо бы заранее позаботиться о подарках и сувенирах.

– Сам разберусь, – отмахнулся Олег.

Сегодня он пришёл с работы поздно, резким движением скинул куртку и сердито швырнул на пуфик в прихожей.

– Что случилось? – испугалась я. – ЧП? Аврал?

– Да у нас всегда всё не слава Богу! – закричал Олег. – То сроки поджимают, то поставщики подводят, то работать некому! Меня в отпуск не отпускают, понимаешь! Администрация просит задержаться! – процитировал он кого-то. – Знаю я эти просьбы! Уволюсь, достали!

Ещё не хватало! Олег отлично зарабатывал, много больше, чем я, но дело не в этом. Он любил свою работу. Ворчал, бухтел, критиковал начальство и ругал подчинённых, но не представлял себя без неё. Раньше он мог часами рассказывать мне производственные новости и проблемы и искренне радоваться успехам.

Раньше, когда не проводил всё свободное время в телефоне.

– Ты же не завтра собрался ехать, – успокаивала я. – За две недели многое может измениться. А если и нет, поменяешь билет. Кстати, ты на обратную дорогу тоже купил?

Муж искоса посмотрел и притих. Гнев сдулся, как воздушный шарик, лицо покраснело.

– Олежа, тебе нехорошо? – испугалась я. – Давление померить? Или приляжешь?

– Всё нормально.

Он помолчал, будто собираясь с мыслями:

– Рая, нам надо поговорить.

Я кивнула. Что-то плохое творилось с мужем последние полгода, и я даже немного обрадовалась. Пусть объяснит, что происходит, поговорим и решим его трудности..

– Я уеду… навсегда. Насовсем, понимаешь?

Нет, не понимаю. Насовсем? В Тверь? Зачем? А мы?

Олег взял меня за руку и посадил на диван. Опустился рядом, начал рассказывать.

У него нет друга в Твери, он уезжает к женщине. Когда-то они вместе учились в школе, а в прошлом году она нашла его на сайте одноклассников. Это с ней он общается всё свободное время. Они любят друг друга и решили жить вместе.

– А я? А наш сын?

– Я не отказываюсь от сына, – вспыхнул Олег. – Буду деньгами помогать, приезжать, если разрешишь. Но я не могу больше без неё, понимаешь? Я жить без неё не могу!

Я опёрлась на его плечо и медленно встала. Прошла на кухню, налила в стакан воды, но выпить не смогла. Зубы выбивали дробь по стеклу, вода текла мне на грудь.

«Этого не может быть… Не может, не может!» – мысленно твердила я.

– Приляг, – посоветовал муж и забрал у меня стакан. – Я пока пойду, ладно?

Хотела закричать, что никуда его не пущу. Ни сейчас, ни потом, но лишь бессильно опустилась на стул. Слёзы текли по щекам, я прижала к лицу кухонное полотенце и глухо зарыдала.

Муж позвонил поздно вечером:

– Я у родителей сегодня переночую.

– Хорошо.

Когда ребёнок заснул, включила компьютер. Разлучницу вычислила легко, из женщин в «друзьях» Олега было несколько общих знакомых и две пожилые дамы-коллеги. Значит вот она, Людмила из Твери: с фотографии вызывающе смотрела яркая черноглазая брюнетка.

Я поискала переписку – нет. Что же, проверю электронку. Почтовый ящик я когда-то делала мужу сама, поменять пароль он не догадался. Не удивительно – я не проверяю его карманы, не считаю деньги в кошельке и не ищу чужие волосы на джемперах. И почту, разумеется, тоже не читаю. Вернее, не читала. До сегодняшнего дня.

Вероятно, часть писем Олег уничтожил, но тех, что остались, мне хватило.

«Вчера ходили с подругой на «Ромео и Джульетту», – писала Людмила. – Знаешь, я понимаю бедную Джульетту – я бы тоже не смогла без тебя жить».

Это ничего, что девочке было всего четырнадцать? Кстати, обернись всё по-другому, возможно, Джульета бы очень скоро коротала время в обществе прислуги, детей и нянек и жалела о поспешном замужестве.

«Считаю дни до нашей встречи. Сначала считала часы, но их очень много и я пугаюсь, что ещё так долго не увижу тебя, любовь моя… Часто вспоминаю школу. Помнишь, как перед выпускным всем классом учились танцевать вальс, а физрук сказал, что нас надо было поставить вдвоём, потому что мы – прекрасная пара? Как он тогда это знал?»

Ну, конечно, помнит, а как же. Разве такое забудешь, двадцать лет всего прошло? Физрук, кстати, наверняка не имел в виду ничего, кроме танца.

Простая проверка

Фильм закончился. Погас многометровый экран, кинозал осветился белым неоновым светом.

Олег посмотрел на меня и грустно спросил:

– Точно не сможешь? Жаль, я уже родителям пообещал, что приедем.

Чтобы смягчить отказ, я прижалась к Олегу и потёрлась щекой об его щёку:

– В следующий раз – обязательно! Но завтра никак. Специально отгул попросила: с утра сижу с Надиным сыном, а в пять собеседование с новым потенциальным работодателем.

Конечно, очень хотелось поехать с Олегом в посёлок к его родителям.

Ну что же, в этот раз останусь дома. Скромная жертва ради #друзей и новой работы.

Фирма, куда я хочу устроиться, обещает отличную зарплату и предоставляет служащим небольшие, но приятные льготы. Я смогу бесплатно пользоваться любым из её тренажёрных залов и оздоровительных центров.

Моя нынешняя работа тоже имеет свои преимущества, но всегда хочется добиться большего. К тому же на новом месте я смогу трудиться по специальности, не зря же училась столько лет!

– Понравился фильм? – спросил Олег.

– Очень.

Человеческое море медленно плыло к выходу. Мы встали и присоединились к толпе. Олег пристроил меня перед собой, обхватил руками, будто оградил от всего внешнего мира. Так и шли, медленно переступая, прижимаясь друг к другу, как сиамские близнецы.

Олег проводил меня домой, на прощание поцеловал и передал привет Наде с Виктором.

За тот год, что мы встречаемся, любимый перезнакомился со всеми моими друзьями и родственниками.

Утром поехала к ребятам. Дверь открыл Виктор.

– Ты же сегодня работаешь? – удивилась я.

– Не-а! – протянул он довольно. – На заводе проблемы с электричеством. Мне позвонили, сказали, что электрики уже работают. Как долго это затянется – неизвестно, и программист сегодня не нужен. Да и пусть разбираются, – Виктор ухмыльнулся.

Из кухни выглянула Надя:

– Лерочка, раздевайся, кофейку попьём!

– Лучше сразу домой пойду. Витя сам с Тимошей посидит, – ответила я.

Виктор втянул меня в квартиру и быстро захлопнул дверь.

– Ты что, мы же на тебя рассчитывали! Наде на работу, а мне машиной давно пора заняться. Диски поменять, слесарям показать: задняя подвеска стучит. На мойку съездить.

Мне стало неловко. Всего полдня присмотреть за ребёнком. Что мне, трудно?

Из кухни доносился умопомрачительный запах: Надя сварила свой знаменитый кофе по-парижски.

– Мойте руки и за стол! – бодро скомандовала она. – Завтрак готов.

За едой вели светскую беседу. Надя рассказывала, как в прошлые выходные они всей семьёй ездили на базу отдыха, я поделилась впечатлениями о вчерашнем фильме.

– Сначала смеялась над Олегом, – рассказывала я, с аппетитом уписывая вкуснейшие Надины круассаны. – Говорила: ты попался на рекламу! А когда фильм начался, поняла – действительно шедевр! Там главная героиня оказалась в трудной жизненной ситуации…

– Что ты в нём нашла? – перебила меня подруга.

Я чуть не подавилась выпечкой. Опять! Мы, между прочим, уже не раз обсуждали эту тему.

Наверное, я изменилась в лице, потому, что Виктор вдруг заговорил ласково, как с больным ребёнком. Которого обязательно надо напоить противным, но очень полезным лекарством.

– Он тебе не пара, Лерочка. Кто ты, а кто он?

– И кто он? Трубочист? А кто я? Принцесса крови?

Надя заботливо пододвинула ко мне молочник со сливками и вазочку с вареньем, добавила на тарелку круассанов.

– Не утрируй, – попросила она. – Трубочист, водитель маршрутки, какая разница? Он двух слов связать не может!

В гостях Олег часто молчал. Слушал остальных, кивал, улыбался, но сам не пытался предлагать темы для беседы. Мне не казалось это чем-то особенным, не все же могут быть душой компании.

– Ты в зеркало на себя посмотри! – подключился Виктор. – Красавица, умница, высшее образование! Водила твой хоть школу закончил?

– Автодорожный колледж! Заочно, – сердито буркнула я и отодвинула тарелку.

Есть расхотелось.

Надя демонстративно закатила глаза.

Виктор засмеялся:

– Помнишь, как наш препод по сопромату такое образование называл? Ну, тот, у которого Надя шесть раз зачёт сдавала? Заочно-коридорное! Нашла кавалера. Вокруг такие женихи вьются, чем тебя мой коллега в прошлый раз не устроил?

Я фыркнула и состроила кислую мину. На день рождения Нади приходила к ним одна, чем немедленно воспользовался коллега Виктора. Замучил ухаживаниями. Не мужчина, а павлин! Хвост распушил и весь вечер рассказывал, какой он крутой, умный и замечательный.

– И нечего морщиться, – заметил Виктор. – Кандидат наук, между прочим, и ведущий специалист. Человек, способный обеспечить тебе достойную жизнь.

– Кстати, да! – перехватила инициативу Надя. – Мужчина должен деньги зарабатывать, а что Олег может заработать на автобазе?

– Можно подумать, Виктор много получает, – огрызнулась я.

– Да уж побольше твоего кавалера! – засмеялся друг.

В кухню, шлёпая по полу босыми ногами, вошёл Тимошка. Внешне четырёхлетний мальчик напоминал медвежонка: маленький, толстенький, непослушные кудряшки торчат в разные стороны. Тимоша смотрел на мир широко открытыми наивными глазёнками и казался неуклюжим увальнем.

Но я знала, как обманчиво это впечатление. В прошлый раз, когда они всей семьёй были у меня в гостях, Тимоша добыл в кладовке отвёртку и раскрутил комод в спальне. Неприятность обнаружилась вечером – я потянула за ручку двери, и комод рассыпался, как карточный домик.

Надя дала мне последние ценные указания по уходу за ребёнком, и они с Виктором ушли.

Время пролетело незаметно: покормила Тимошу, поиграли с конструктором, посмотрели мультфильмы.

Пора собираться в офис, а друзей всё не было. Я позвонила Виктору и услышала, как его телефон весело запиликал в прихожей. Значит, забыл. Надя не отвечала на звонки.

В начале четвёртого я начала волноваться. До Нади так и не удалось дозвониться, оставить мальчика одного я не могла, пропустить собеседование не могла тоже.

Где тебя искать?

Оля наскоро вытерла руки, выключила воду. Кто там названивает, посуду помыть не дадут?

- Мама! Наш Мишка у сберкассы милостыню просит! – прокричала в трубку дочь.

- Он в школе, - опешила Оля. – Ты перепутала.

- Я родного брата не узнаю? Мама, я хотела его домой привести, но он сбежал. Что теперь делать?

Может, дочь ошиблась? Перепутала Мишу с другим мальчиком? Оля торопливо переоделась, вызвала такси: пока дойдёшь до троллейбусной остановки, пока доедешь, изведёшься вся. Сердце тяжело, шумно стучало в груди.

В школе Миши не было, классная руководительница недоуменно пожала плечами – сегодня всего четыре урока, дети разошлись домой.

Где его искать? Всех немногих Мишиных приятелей Оля обзвонила сразу, а ту компанию, к которой сын сегодня ушёл, Миша тщательно скрывал.

Он и раньше мог исчезнуть на день или два, наплести родителям историю, в которой не было ни капли правды. Что только не делали Оля с мужем, пытаясь отучить сына от дурного поведения. Уговаривали, пугали, обещали подарки. Каждый раз Миша соглашался, что ведёт себя плохо, что так делать нельзя, и обещал, что больше никогда не будет.

Сына искали вместе с мужем, ездили на машине по городу, всматривались во все мальчишеские тусовки.

- Позвони ещё, - сказал муж.

Оля звонила каждые несколько минут, в надежде, что Миша ответит.

- Номер временно не обслуживается. Может, телефон разрядился?

- Да выключил он свой телефон, от нас и выключил! Поехали в полицию, сил моих больше нет, - муж гневно ударил ладонью по рулю. – Я как-то видел их компанию, человек пять, все как наш, подростки. Оля, они наверняка подворовывают, если чего не хуже. Поехали в полицию, говорю.

- Он же ребёнок, его на учёт поставят! – испугалась Оля. – Тринадцать лет! Или вообще заберут у нас, раз не можем справиться.

- Значит, пусть его, дурня, государство воспитывает, если не понимает по-хорошему. Пусть только явится, закрою на все замки, в школу будем за руку водить.

Оля позвонила дочери. Та в прошлом году вышла замуж, жила с мужем в новом микрорайоне.

- Сходи, пожалуйста, ещё к сберкассе, - попросила Оля. – Вдруг Миша там.

- Была уже, - вздохнула дочь. - Не вернулся.

Где может быть мальчик, с кем? Оля была уверена, что «гуляет» Миша не один, наверняка есть компания таких же, как он, бесцельно шатающихся пацанов. Что они едят, где ночуют? Лето в этом году жаркое, но не под кустом же спит мальчик, привыкший к чистой постели и горячей еде?

Миша пришёл через три дня, за это время у Оли появилась первая седая прядь. Сразу закрылся в ванной, вышел чистый, с влажными волосами и угрюмым лицом.

- Где ты был? Ты представляешь, что мы с отцом пережили? Как ты можешь так с нами поступать? – кричала и плакала она. – Ну чего, чего тебе не хватает? Одет, обут, своя комната, компьютер у тебя есть. Уроки сделал и играй, сколько хочешь. Где ты был, я спрашиваю?

- Гулял.

Вот так всегда – гулял, и всё, больше никаких объяснений. Бесполезно ругаться, уговаривать и угрожать, Миша замкнётся и не скажет ни слова. Или закроется в своей комнате, даже есть не пойдёт.

Как найти общий язык с подростком? С родным сыном, который тебя не слышит?

Оля взяла на работе отпуск. Утром провожала Мишу в школу, днём встречала в фойе.

- Мам, ты меня перед одноклассниками позоришь, - возмущался Миша. – Чего ты меня, как маленького, за руку водишь? Я же обещал – в последний раз.

- Сегодня идём к психологу, - твёрдо сказала она.

- Не пойду, - упёрся сын. – Я у школьного был, сколько можно? Что вы все ко мне пристали?

- Миша, пожалуйста, чего ты боишься?

Оля долго уговаривала #сына: если откажется, за руку не притащишь, не маленький. Да и толку его тащить? Миша мальчишка вспыльчивый, откажется разговаривать с врачом и всё, не заставишь. В прошлый раз, когда Оля попыталась в наказание забрать у него телефон, сын швырнул аппарат о стену, а потом ещё и растоптал.

Мишу она всё-таки уговорила, хорошо, что мальчик не знал главного: они идут не к психологу, а к психиатру. Оля уже обращалась к врачам, её направили сразу к специалисту.

- Прежде всего – полное обследование, - сказал доктор.

Теперь Оля водила сына по поликлинике. Кажется, психиатр выписал всю возможную диагностику, вплоть до компьютерной.

Миша был абсолютно здоров. Не нашлось никаких отклонений от нормы, нормальный, хорошо развивающийся для своего возраста, мальчик.

Второй раз пойти к врачу он категорически отказался:

- Если я здоровый, зачем ты меня к нему тащишь? – возмущался сын. – У тебя, вон, спина болит, на давление постоянно жалуешься, уже два раза в больнице лежала, сама лечись, тебе больше надо.

- У матери все болезни от твоих закидонов, - сказал муж. – Зря ты Ольга, его защищаешь, хорошая трёпка ему бы точно не помешала.

Но Оля знала, что #муж просто пугает: он мог ругать, наказывать, запрещать, но никогда не поднимал руку ни на дочь, ни на сына.

Пока сидела в коридоре, ожидая приёма у психиатра, разговорилась с женщиной, пожаловалась на свою беду.

- А у вас в роду #бродяг не было? – спросила она. – Вы не обижайтесь на меня, только, знаете, как бывает? Лечат-лечат болезнь у человека, а она генетическая, тут уж ничего не изменишь. Вы вспомните, вдруг кому из бабушек или дедушек дома не сиделось?

- Всё у нас нормальные были, никто из дома не сбегал, - вздохнула Оля. – Дочь старшая школу хорошо закончила, потом колледж.

Миша тоже учился хорошо, когда хотел. Мог всю четверть быть в лучших учениках, сядет в своей комнате на диван, обложится учебниками и занимается. Комната у Миши была лучшая в доме, окно выходило в сад. Зато следующую четверть мог закончить с двойками и прогулами.

У врача Оля не задержалась: получила рецепт с назначениями и совет больше общаться с сыном. Никаких серьёзных препаратов Мише не выписали, так, лёгкое успокоительное и витамины.

Соседка

От звонка в дверь Таня вздрогнула: кто мог прийти к ним сюда? Пуська громко залаяла, Таня полотенцем отогнала собачёнку в сторону. На всякий случай посмотрела в глазок: в полумраке подъезда стояла незнакомая женщина.

- Кто там? – спросила Таня.

- Я! – зло рявкнула женщина. – Открывай!

Девочки за Таниной спиной испуганно притихли. Чего она, собственно, испугалась? Пожилой седой незнакомки? Таня распахнула дверь.

- Здравствуйте, - сказала она.

- Ты кто такая? Ещё и собака! Только этого не хватало! По какому праву ты тут ходишь? – грозно спросила женщина.

- Мы здесь живём, - выглянула из-за Тани старшая дочь, двенадцатилетняя Оля. – А вы кто?

- Это я здесь живу! – заявила женщина. – Внизу, под вами. Вы откуда взялись?

Младшая, первоклассница Юля, прижалась к сестре и тихо пискнула:

- Мы сюда переехали.

Таня кивнула дочерям:

- Идите в комнату, - она повернулась к соседке. – Здравствуйте ещё раз, я Таня. Мы купили эту квартиру, теперь будем здесь жить.

- Документы покажи, - потребовала незнакомка.

Ещё чего! Кто она такая, чтобы распоряжаться?

Таня не хотела ссориться с соседями в первый же день, поэтому ответила как могла мягко:

- Покажу, если потребуют органы власти. Как вас зовут? Давайте знакомиться?

- Я с тобой знакомиться не собираюсь, явилась в приличный дом, веди себя соответственно! Девчонкам скажи, чтобы не бегали, я шума не люблю.

- Будет шум, - пообещала Таня. – Мне здесь ещё ремонт делать, как без шума?

Можно было начать ремонт до переезда, но тогда пришлось бы задержаться на съемной квартире, а это дополнительные расходы. Хозяйка опять подняла арендную цену, да и добираться до работы Тане отсюда было намного ближе и дешевле, всего одна остановка на автобусе, можно пешком дойти.

- Учти, будешь стены ломать – напишу, куда следует, - предупредила соседка и ушла.

Ломать стены Таня не собиралась, а вот с полами надо что-то делать, скрипели они ужасно.

К Таниной радости, cоседи по лестничной площадке оказались приятными и доброжелательными людьми. От них она узнала, что грозную женщину, её #соседка снизу, зовут Валентина Николаевна и опасается её весь подъезд. Умела Валентина Николаевна испортить людям жизнь,Таня в этом скоро убедилась.

Стоило упасть какому-то предмету, соседка уже звонила в дверь:

- Вы что тут колотите, никакого покоя!

Пуська, их маленькая беспородная собака, вообще-то не отличалась пустолайством, но соседку раздражала категорически.

- Ваша псина на третьем этаже лужу наделала, иди убирай! – требовала она от Тани.

- Наша собака такую лужу за неделю не сделает, - отвечала Таня.

Она старалась не ругаться и не повышать голос, что поделаешь, если у Валентины Николаевны своё видение мира.

А та начала приходить каждый день. Включила Таня пылесос - мешает спать, ну и что, что время три часа дня. Девочки ходят из комнаты в комнату – пол скрипит, пусть сидят на одном месте. Доходило до маразма: ночью Таня пошла в туалет и через несколько минут услышала звонок в дверь.

- Ты чего по ночам таскаешься туда-сюда, я всё слышу! – шипела в подъезде Валентина Николаевна.

Таня решила больше не церемониться:

- Ещё раз ко мне явитесь, напишу заявление в полицию, - предупредила она.

Показалось, или глаза соседки сверкнули злобным огнём?

Таня только отправила девочек в школу, как в дверь позвонили. Кому она понадобилась с утра, неужели опять соседке? В глазок Таня увидела мужчину в форме.

- Я ваш участковый, откройте, пожалуйста, - сказал он, показывая удостоверение.

- Проходите. Что случилось?

Девочки росли спокойными и послушными, вызвать внимание участкового никак не могли.

- Заявление на вас поступило, Валентину Николаевну Кигину знаете?

Значит, их злобствующая фурия – Кигина?

- Знаю, соседка, под нами живёт. Что она написала? Да вы проходите, присаживайтесь, - пригласила Таня.

- Собаку закройте, пожалуйста, - сказал участковый.

- Пуську? – удивилась Таня. – Зачем?

Пуська, услышала своё имя и, зевая, вышла из детской.

У участкового вытянулось лицо:

- Эта, что ли?

- У нас одна собака, - улыбнулась Таня.

Пуська приветливо завиляла хвостом, тихо тявкнула и, задом, задом, попятилась назад в детскую.

- Она пугливая, мы её на улице подобрали. К нам подходит, а к незнакомым нет, - объяснила Таня.

- М-да, - хмыкнул участковый.

В заявлении Валентина Николаевна сообщила, что собака соседей регулярно на неё нападает. Что из-за беготни детей у неё несколько раз падали люстры в комнатах и побилась посуда в серванте. Что Татьяна систематически нарушает общественный порядок, шумит, гремит и угрожает ей, Валентине Николаевне, жестокой расправой.

- А какой расправой я угрожаю? – уточнила Таня.

- Физической, - засмеялся участковый. – Ладно, пошёл я. Вы не переживайте, я всё отпишу как есть, с соседей показания соберу. Дайте мне свой номер телефона, думаю, теперь мы будем часто встречаться.

- Она от нас не отстанет?

- Скажу по опыту, пока новую жертву не найдёт – скорее всего нет. Не зря говорят: не купи дом, купи соседей. Вы постарайтесь близко к сердцу не принимать, пожилой человек, характер тяжёлый. Не знаете, у неё близкие есть?

- Дочь, сын и внуки. Соседи сказали, сама я их никогда не видела, похоже они с ней не общаются.

- Не удивительно, - вздохнул участковый.

Он ушёл. Таня подошла к окну: хороший у них двор, и место удачное, не зря она именно здесь купила квартиру. Жаль только, что заранее не узнала, кто достался ей в соседи.

Кошкин рай

Аня приоткрыла дверь и спросила:

- Ты одна?

- Одна, - растерялась я. – Я тебе документы с работы принесла. А что?

- Мы собак не любим, - объяснила коллега, пропуская меня в квартиру. – У тебя же есть пёс, вдруг ты с ним зашла.

Из комнаты, грациозно подняв хвост и подозрительно подёргивая усами, вышла кошка.

- Пуша, кушать хочешь? – ласково спросила Аня.

- Это Пуша? – поразилась я.

Котёнка пару лет назад Аня нашла в подъезде: маленького пушистого заморыша, грязного и блохастого, подкинули ночью. Утром Аня вышла из квартиры и пожалела малютку. Забрала домой, хотела пристроить в хорошие руки, а потом так и оставила у себя.

- Она беременная? – спросила я.

- Почему сразу беременная? Она кошечка в теле! – возмутилась Аня.

«Кошечка в теле» неторопливо прошла на кухню, села и требовательно мяукнула.

- Сметанки? – спросила Аня.

- Мяу! – ответила Пуша.

- Молочка?

- Мяу!

- Колбаски не дам, - предупредила Аня. – Ты сегодня уже ела.

Но, кажется, Пуша и не претендовала на колбасу.

- Мяу, мяу, мяу, - сообщила она.

Выгнула спину, опустила хвост и затрясла головой.

- Рыбки хочет, - поняла хозяйка.

Кошка удовлетворённо мяукнула и легла возле плиты – ждать.

- Видишь, какая она умница? – улыбнулась Аня. – Всё понимает.

Я засмеялась:

- Ты умница, всё понимаешь. А зачем воду кипятить поставила?

Оказывается, сырую рыбу кошкам давать нельзя, вредно. Аня достала из морозилки пакет с рыбой, нарезанной и упакованной порционными кусками. Бросила один в кипяток, подождала пару минут и слила воду. Шипя и обжигаясь, стала отбирать рыбу от костей.

- Зачем? – удивилась я .

- Пуша с костями не ест, и не любит совсем холодную. Надо, чтобы у неё в миске остывала. Из магазина, охлаждёнку, тоже не ест, только с рынка, мороженную. Не любит часть возле головы, и хвостики я себе варю, - рассказывала Аня, дуя на пальцы.

Пуша поела рыбы, благодарно мявкнула и ушла. Остатки Аня выбросила.

- Зачем? – опять удивилась я. – Хорошая же рыба.

- Она второй раз её есть не будет, - объяснила Аня. – Я и подогревать пробовала, и в кипяток бросала, бесполезно.

Мы не успели допить чай, как кошка вернулась.

- Мяу! – сообщила она и смешно задёргала ушами.

- Сметанки, - поняла Аня.

Сметанку Пуша вкушала только определённого бренда и жирностью пятнадцать процентов, не больше, не меньше. Аня постелила на диван льняную салфетку, поставила мисочку со сметаной, подняла кошку. Сама та запрыгнуть не могла.

- Какая ей сметана, у неё дорожный просвет два сантиметра! – засмеялась я.

- Что ты, сметана кошкам очень полезна, - возразила Аня.

После сметаны были сливочки, немного сухого корма, вода и кусочек отварного мяса.

- Давай я твою Пушу в деревню возьму? – предложила я. – Научится мышей ловить, похудеет. У неё же явное ожирение.

- Нет у неё никакого ожирения, просто аппетит хороший, - возмутилась Аня.

Из комнаты раздалось требовательное мяуканье.

- Что, опять? – поразилась я. – Она лопнет!

- Нет, Пушенька меня на диван зовёт, ей же скучно одной. Любит, когда мы вместе на диване лежим, телевизор смотрим.

- Программы она выбирает?

- Зря смеёшься. Она, между прочим, боевики не любит, ей нравятся романтические комедии.

Наверное, Пуша устала звать и ждать: пришла к нам сама.

Села напротив меня, сузила глаза и наклонила голову. Я не понимаю языка животных, но Пуша так выразительно смотрела, что не трудно догадаться что она хотела сказать: шла бы, дорогая, домой, не мешай нам с Аней отдыхать.

На прощание я сказала:

- Анечка, я в новостях видела: в порт плавбаза пришла, ты бы метнулась Пушеньке за свежей рыбкой, а то вдруг похудеет.

- Поговори, ага, - засмеялась Аня. – Она, между прочим, злопамятная. – Придёшь в следующий раз – отомстит.

Пуша, потёрлась об ногу хозяйки, потрясла хвостом и выразительно посмотрела на меня.

Я очень редко бываю у Ани, но в следующий раз уберу свою обувь в тумбочку.

Выбор

Развод был делом решенным. Расходились спокойно, без крика и скандалов, даже имущество делить не пришлось: Даша оставалась в своей квартире, подаренной ей до брака родителями, с приобретённой вместе с мужем бытовой техникой. Павел забирал дорогой мягкий гарнитур – купили вместе на «свадебные» деньги, и машину. На машину Даша не претендовала, её Павел тоже покупал до брака.

Зачем они расписались? Только потому, что Даша ждала ребёнка? Нет, тогда она любила Павла и хотела прожить вместе всю жизнь, до старости. Хотела, пока они не стали жить вместе.

Одно дело встречаться, гулять по набережной, пить коктейль в кафешке и обниматься на лавочке в парке, совсем другое – жить на одной территории. Конфликты, которые сначала показались Даше пустяковыми, начались сразу. Кто готовит ужин? Кто моет посуду? В чьи обязанности входит выносить мусор и следить за тем, чтобы дома всегда были необходимые продукты?

Даша мучилась токсикозом и на работе перешла на лёгкий труд, поэтому возвращалась домой раньше мужа. Она с радостью бы взяла на себя все обязанности по дому, но беременность проходила тяжело, бывали дни, когда она целый день лежала в кровати.

Потом родилась Оленька.

Вставать ночью к дочке Паша отказался.

- Я работаю, ты дома сидишь – какие вопросы?

Гулять с коляской в выходные тоже:

- Могу я хоть два дня в неделю себе посвятить?

Дашина мама жила в другом конце страны, мама Павла «горела» на своей работе, вот и пришлось справляться самой.

За первый год семейной жизни Даша похудела и осунулась. Детские болезни, недосыпы, недостаток денег – всё свалилось на её плечи. Оленька быстро вырастала из одежды, ей постоянно надо было что-то покупать, денег всегда не хватало.

- Меньше надо тратить, - советовал муж, собираясь на футбол.

- Твой билет на футбол стоит пачку памперсов! – обижалась Даша.

- Меня мама без памперсов растила, и ничего, обошлась. Я работаю, содержу семью, я должен нормально отдыхать.

Получалось, что Павел должен работать и отдыхать, а всё остальное должна Даша.

Когда Оленьке исполнилось два, Даша поняла, что муж ей, в принципе, не нужен. Дочкой не занимается, жену воспринимает как служанку и живёт своей жизнью, с друзьями и футболом. Даша вышла на работу и подала на развод. Она ожидала, что Павел устроит ей грандиозный скандал, но он, кажется, даже обрадовался.

- Как имущество делить будем? – деловито спросил Павел.

С имуществом договорились, развели их быстро.

- Ты на алименты не подавай, - сказал муж, теперь уже бывший. – На работе пересуды пойдут, лучше я сам тебе буду деньги приносить. Всё по закону: двадцать пять процентов.

И приносил каждый месяц, десятого числа, небольшую сумму. Даша не роптала: Павел всегда мало зарабатывал, одна четвёртая часть от его зарплаты хорошими деньгами быть не может.

Встречаться с дочерью Павел не рвался:

- Я много работаю, устаю, некогда мне с ней в песочнице сидеть.

Олега Даша встретила осенью – проезжающая мимо машина обдала её грязной водой из-под колёс. Машина остановилась, водитель вышел.

- Олег! – удивилась Даша.

Когда-то они жили в одном дворе, подростками даже встречались некоторое время. Потом повзрослели и разошлись по своим компаниям.

- Даша! Это я тебя испачкал? Прости, давай отвезу, тебе куда надо? – сокрушался Олег.

В таком виде прийти на работу Даша не могла, Олегу пришлось везти её сначала домой.

Они стали встречаться. Оленька приняла Олега сразу: ей нравилось, что он играет с ней на детской площадке, гуляет по парку, а дома помогает собирать кукольный домик.

Весной Олег нашёл новую работу, далеко, на Дальнем Востоке.

- Поехали со мной? – уговаривал он Дашу. – Распишемся, я Олю усыновлю.

- Я должна подумать. Понимаешь, я же не только за себя теперь отвечаю, за Оленьку тоже.

- Я люблю вас обеих. Не хочешь ехать – останусь, - решил Олег.

- Ты не должен из-за нас менять свои планы! – испугалась Даша.

- Мои планы – быть с вами. Раз ты не согласна уезжать, то и я не поеду.

Даше понадобилось несколько месяцев, чтобы понять – Олег тот единственный мужчина, с которым она хочет быть вместе.

Расписались скромно, пригласили на торжество только самых близких.

Даша позвонила бывшему мужу:

- Павел, напиши отказ от Оленьки. Олег её усыновит, мы уедем. На новом месте никто не будет знать, что она ему не родная.

- Ещё чего! – разозлился Павел. – Не рассчитывай! Оля – моя дочь, он её никогда не получит! Можешь хоть сто раз замуж выходить, только дочка мне всегда дочкой останется, поняла?

Ах, так? В гневе Даша в тот же день подала на алименты. Она не понимала, почему бывший так боялся огласки на работе, но раз боялся – на, получай!

Десятого числа Даше на телефон пришла смска – счёт пополнен. Она увидела сумму и охнула – сумма была в два раза больше той, что обычно приносил бывший муж.

Принципиальности Паши хватило только на один раз: он принёс Даше оформленный у нотариуса добровольный отказ от отцовства.

Незабываемая свадьба

Наташа повертела в руках флешку: что на ней? Видео с семейных праздников она хранила в специальной коробке, откуда взялась новая флешка?

- Вставь в компьютер и посмотри, - сказал муж. – Чего гадаешь?

Едва по монитору побежали первые кадры, муж присел рядом:

- Нет, нет, не выключай! – развеселился он. – Я хочу досмотреть!

На свадьбу двоюродной сестры Оли их позвали без предупреждения, за день. Муж отказался сразу. Наташа тоже не хотела идти – обиделась на спонтанное приглашение, но её уговорила тётя.

- Возьми камеру, поснимай нашу свадьбу века, - попросила она. – Я, конечно, и фото и видеосъёмку заказала, но вдруг что-то не так пойдёт? Ты подстрахуешь.

Вообще-то Наташа хотела быть гостем, а не оператором.

- Я не специалист, лучше кого-нибудь другого попросите.

- Некогда уже просить, знаешь, сколько у меня дел? – жаловалась тётя. – Единственную дочку замуж выдаём, надо чтобы всё было по высшему классу.

- Дорого, наверное? – спросила Наташа.

- Мне для дочери ничего не жалко, - ответила тётя. – Ты не представляешь, что у нас будет! Банкет заказали в лучшем ресторане города, меню – ты такого никогда не ела. Ужинать будем возле пруда с лебедями, я дом взяла в аренду. Двести гостей, венчание, программа на целый день расписана. Свадьба будет незабываемой.

***

По пути в ЗАГС выяснилось, что не пришла одна подружка невесты – заболела.

- Мама! – Оля капризно изогнула губы. – Что делать?

Тётя зашарила взглядом по собравшимся гостям:

- Наташа, у тебя есть розовое платье? – спросила она.

- Нет!

Даже если бы и было, она не хотела исполнять роль статиста на чужом празднике. По задумке тёти подружки невесты, все в одинаковых розовых платьях, должны были «обрамлять» красоту и изысканность её Оленьки.

После регистрации, на крыльце ЗАГСа выпустили небольшую стаю белых голубей. Под восторженные крики гостей птицы закружили над молодыми. На белоснежное платье невесты сверху упала грязная капля.

***

- Наташа, здесь у тебя камера дрожит, - заметил муж, глядя в монитор. – В руках держала? Штатив же есть.

- Я его в машине забыла. Попробовал бы сам стоять не смеяться, - объяснила она. – Оля юбкой трясёт, тётя с салфетками суетится, ругается. А голуби всё летают! Ещё кто-то хлопушку с блескучками хлопнул вверх, напугал их. Гости головы руками прикрыли и по машинам разбежались.

***

К церкви невеста подъехала на белом коне.

Десятиметровый шлейф тащился за ней длинным хвостом и норовил зацепиться за придорожные кусты. К церкви шлейф потерял свою белоснежность и внутрь вполз грязно-серого цвета.

Здесь Наташа снимала со штативом, кадры получились хорошие. Особенно освещение удалось: день был солнечный, яркий.

После венчания поехали в загородный особняк. Наташа проголодалась и надеялась, что их сейчас накормят, но официанты, изящно лавируя между гостями по зелёной лужайке, разнесли только напитки и холодные закуски, ужин планировался позже.

В центре пруда был небольшой островок с беседкой, в которой сидела Оля.

- А сейчас молодой муж привезёт на берег любви свою суженную! – провозгласил аниматор.

- Это аллегория, - громко сообщила гостям тётя. – Беседка – отчий дом, он забирает её и привозит на свой семейный берег.

- В арендованный тёщей особняк, - тихо заметил кто-то за Наташиной спиной.

Жених, стоя в лодке и отталкиваясь от дна одним веслом, как индеец в фильме, поплыл за невестой. Под торжественную музыку лодка уткнулась носом в островок.

Широкие юбки свадебного платья никак не помещались в лодку, Оля придерживала их руками с обеих сторон. Хорошо хоть тётя в церкви отцепила грязный шлейф, сейчас бы невесте пришлось наматывать его на руку.

Гости столпились на пирсе, поддерживали молодых криками и пожеланиями счастья.

Наверное, стоять в узкой лодке было очень неудобно. Оля попыталась сесть, лодка закачалась и перевернулась, опрокинув пару в воду.

- Ах! – вскрикнули гости.

К счастью, пруд оказался мелким, не больше метра глубиной. Первой из воды вылезла перепачканная глиной и водорослями невеста. За ней показался жених, грязный, но невредимый.

Наташа сняла камеру со штатива, хотела выключить, но не успела. Возле пруда опять раздались крики – пирс, на котором стояли гости, медленно наклонился и люди кучей малой попадали в воду.

***

- А чего больше не снимала? – удивился муж.

- Побежала к пруду вместе с официантами, гостей вытаскивать. Только там тоже мелко, так что всё обошлось, никто не пострадал. Кроме тёти, она ругалась, что из-за пруда всё торжество испорчено. Куда мне эту флешку деть?

- Оле отдай, её свадьба.

Наташа пожала плечами: пожалуй да, отдаст двоюродной сестре. Свадьба действительно была незабываемой, жаль, что молодые уже развелись, всего год пожили в законном браке.

Витька-жадина

Жаль, что с годами #родственники встречаются всё реже и по печальному поводу. Давно Катя не видела дядиного старшего #сына, Виктора. Его молодая жена, красивая, стройная, небрежно кивнула Кате и отвернулась. Виктор женился второй раз. С первой у них не сложилось. Покойный дядя не принял новую невестку и сильно ругал сына.

На похоронах Виктор вёл себя по-хозяйски: распоряжался, кому где стоять, покрикивал на работников кладбища. Дома, на поминках, сел во главе стола. Портрет дяди с траурной лентой переставил на журнальный столик. На окружающих смотрел с превосходством, впрочем, и разговаривал так же.

- Катя, книги папины можешь себе забрать, - сказал он. – Разрешаю.

- Вдруг они Андрюше нужны?

- Не выдумывай, забирай, всё равно пропадут. Кому сейчас интересно это старьё?

Катя считала, что дядины книги – не старьё, но не спорить же с Виктором. Он #родной сын, а Катя внучатая племянница, седьмая вода на киселе.

Виктор навещал отца редко, житель мегаполиса он ссылался на занятость, долгую дорогу до родного города, усталость. Хорошо хоть на похороны приехал.

Катя любила дядю, старалась помогать, чем могла: в поликлинику проводить, собрать необходимые для собеса справки. В деньгах он не нуждался, бывало, ещё и ей совал в сумку несколько купюр. Катя отказывалась, но дядя сердился и настаивал, мол, бери, ты одна ребёнка поднимаешь, тебе помощь нужнее.

Второй брат, Андрей, устроился на углу стола, привалился к стене и молча наблюдал за происходящим. Дядя называл его «никчемушник». Мол, ни к чему не приспособлен в жизни, уже за сорок, а всё с отцом живёт. Говорил, так и останется до старости Андрюшкой: ни жены, ни детей, ни работы толковой.

Сколько Катя помнила, Андрей всегда был немного не от мира сего. Мог уехать на несколько месяцев, вернуться оборванным и голодным. Мог устроиться дворником, поработать до лета, а потом уйти в рыболовецкую бригаду или в лесничество. Подруги у него были, но как-то не задерживались надолго. Андрюшка был добрый, жалел бездомных собак и кошек, мог, в прямом смысле слова, отдать последнюю рубаху. Но жить долго на одном месте, зарабатывать и вить семейное гнездо не мог. Какой из него муж?

Людей собралось немного: родственники и соседи дяди – пожилая пара, Петрович с бабой Зиной. Муж и жена. Баба Зина, обычно говорливая и расторопная, сегодня сидела тихо, вытирала уголком платка глаза и тяжело вздыхала.

Поели, помянули покойного добрым словом. Катя поменяла тарелки под второе, понесла на кухню. Жена Виктора неожиданно взялась ей помогать.

- Катя, - спросила она, - вы же знакомы с Витиной первой женой?

- Мы не близко знакомы. А что?

- Думала, сможете на неё повлиять, - усмехнулась вторая жена. – Никак с дачей разобраться не можем. Строил Витя, а она теперь половину требует.

- Её право, - сухо заметила Катя.

Поставила в раковину тарелки, начала мыть.

- Нет там никаких её прав, пусть скажет спасибо, что Витя её в психушку не упёк, - неожиданно взвилась красавица. – Знаете, что она вытворяла, когда он ушёл из #семьи? Какие скандалы закатывала?

- Если бы вы прожили с мужем двадцать лет, вырастили детей, а потом он бы ушёл от вас к другой, неизвестно, что бы вы вытворяли! – рассердилась Катя.

Выключила воду и вышла. Ну их, эти тарелки, пусть вторая жена сама моет.

За столом шёл неторопливый разговор. В оба высоких окна комнаты припекало солнце, стало жарко, душно. Виктор распахнул створку окна, сел на подоконник. Подоконники в дядиной квартире широкие и низкие, потому, что окна большие. Всё здесь, в старом доме, было сделано на века: стены по полметра толщиной, высоченные потолки с лепниной, просторная ванная комната, невиданное дело, с окном. В квартире из трёх комнат можно было запросто выделить четвёртую. Дядя называл квартиру «сталинкой», мол, только в те времена были такие проекты.

- Зая, - Виктор обнял за плечи #жену. – Может не будем папины хоромы продавать? Вдруг надумаем сюда переехать?

- Что здесь делать? – усмехнулась его жена. - Деревня.

- Какая деревня, город миллионник! – возмутился Виктор.

- Погодите! Как продавать? – заволновался Петрович. – А Андрюшку куда?

Андрюха, ты чего молчишь?

Андрей равнодушно пожал плечами, не поднимая глаз от тарелки:

- Мне всё равно. Могу на улицу уйти. Папы нет, мне ничего надо.

- Глупости не говори, - рассердился Петрович. – Ты, Витя, брата не обижай, один он у тебя, брат-то.

- Не обижу, - хмыкнул Виктор.

Обидит. Оправит по месту прописки на окраину города, в развалюху с печным отоплением, где давно нельзя жить. Виктор с детства был эгоистом, думал и заботился только о себе.

- Делить придётся вам квартиру, - настаивал Петрович.

- Нельзя её делить, - вмешалась в разговор жена Виктора. – Район старый, центр города – только продавать.

Виктор повернулся к брату:

- Я оформление на себя возьму, ты же сам ничего нормально не сделаешь. Подпиши бумаги у нотариуса и гуляй, сам всё проверну, в лучшем виде.

Катя тихо охнула и прикрыла ладонью рот: точно обманет! Далёкий от юриспруденции Андрюшка подпишет доверенность, Виктор продаст квартиру и не даст брату ни копейки. Оставит на улице.

- Не надо тебе ничего делать, - неожиданно вмешалась баба Зина. – Не твои, Витёк, эти хоромы.

Она приосанилась, поправила на голове чёрный платок и окинула всех победным взглядом.

- А чьи? – не понял Виктор.

- Катины. Папа ваш на неё завещание написал. Всё, как есть, ей достанется. И квартира, и обстановка, и деньги, что на книжке лежат.

- У него были #деньги? – от удивления Витина жена приподнялась на стуле. – Сколько?

- Не твоего ума дела, красавица, - осадила её баба Зина.

- Я не знал, что он завещание написал, - растерянно заметил Петрович.

- Зато я знала, мы вместе к нотариусу ходили. Ты, Витя, отцу два раза в год звонил, то ли с праздником поздравить, то ли узнать, не помер ли. Андрюшка, известное дело, блаженный. Катерина одна рядом была, хоть и далёкая родня, а не забывала старика.

Мышка с полным пансионом

Обед закончился десять минут назад, из цеха доносился знакомый гул.

«Опаздываю», – подумала Настя и проскользнула в раздевалку.

Хотела в перерыве оплатить коммунальные услуги, но до сберкассы не дошла, зато купила замечательное летнее платье. На её фигуру трудно подобрать готовую вещь – узкие плечи, широкие бёдра. Брюки и джинсы спасали положение, только надоели до оскомины.

В конце рабочего дня похвасталась обновкой бригаде.

– Хорошо, – сказала пожилая добродушная Никитична, одёргивая ей подол. – В таком только на курорт ехать, по набережной гулять.

– Вадим не любит пляжный отдых, – вздохнула Настя. – Говорит, ехать надо за впечатлениями. Не тело на солнце жарить, а исторические ценности смотреть.

– Эстет! – засмеялась её ровесница Лена. – Белая кость, голубая кровь, розовые пятки?

– Между прочим, у него дворянские корни! – защищала любимого Настя.

– А у кого их теперь нет? – с усмешкой спросила Лена. – Хочешь, тебе отыщем? Закажем генеалогическое древо? И мне заодно – оптом дешевле!

Никитична вертела в руке этикетку, близоруко щурясь:

– Ух ты, дорогое! – и добавила: – Молодец, пока деток нет, надо себя побаловать.

Настя кивнула. Не могла же она признаться, что им с Вадимом вечно не хватало #денег. Он помогал больной матери, а в прошлом году взял кредит на машину и теперь выплачивал большую часть своей зарплаты. Да и на себе не экономил, одевался только в бутиках.

– Пойми, – объяснял он, щекоча ей губами висок, – я журналист, публичный человек. Я не могу, как ты, позволить себе надеть дешёвые брюки с рынка. От моего внешнего вида зависит, будут со мной разговаривать или нет.

Сегодня вечером они отпразднуют хорошую новость – ей подписали заявление на отпуск.

По дороге домой зашла в супермаркет за свечами и тортом. На выходе задержалась у аптечного киоска. Зазвонил телефон.

– Мышка, ты где? – промурлыкал Вадим. – Я сегодня раньше приду.

– Отлично, – обрадовалась Настя. – Один дайте, пожалуйста, – обратилась она к аптекарше.

– С кем ты разговариваешь?

Вадим явно хотел поболтать, но держать тяжёлые пакеты в одной руке было неудобно, и Настя поспешила закончить разговор.

– Я в аптеке. Пока, до вечера.

Дома, весело напевая, празднично накрыла стол. Они съездят куда-нибудь отдохнуть, может, прокатятся по Золотому Кольцу, походят по экскурсиям. Или навестят его маму, она живёт в курортном городе на берегу Азовского моря. Настя едва с ней знакома – видела однажды, два года назад, на улице. Оказалось, та проездом была в их городе. Они с Вадимом только начали встречаться, и Настя не обратила особого внимания на пожилую женщину, которую он сажал в такси. Поздоровалась дежурно, только и всего.

Потом отношения переросли в гражданский брак, любимый переселился к ней. Настя стремилась поближе познакомиться со свекровью, но всё как-то не получалось. Когда та заболела, Вадим стал ездить домой чаще. Настя пыталась поехать с ним, он мягко, но решительно пресекал её просьбы.

– Зачем? Помочь ты не можешь. А отдыхать и развлекаться рядом с тяжело больным человеком мало удовольствия.

Вадим был непреклонен, и вскоре она перестала заводить этот разговор.

Он пришёл пораньше, как и обещал.

– Что у нас за праздник? – довольно оглядел накрытый стол.

Хотела сказать про отпуск, но решила сначала переодеться и похвастаться обновкой.

– Как?

Она вышла из спальни и закружилась, высоко подняв руки. Широкие складки разошлись пышным колоколом.

– Потрясающе!

Вадим притянул её к себе:

– Я уже не хочу есть!

– Подожди, – улыбнулась Настя, – а главная новость дня? Хочешь узнать?

Он вдруг напрягся:

– Кстати, что ты делала в аптеке?

Покупала крем для депиляции, но ему об этом знать не обязательно.

– Секрет!

– Ты беременна?

Наверное, у неё было такое удивлённое лицо, что Вадим расслабился и заметил с явным облегчением:

– Прости, мышка, я говорю глупости. Давай ужинать.

Насте стало обидно. Почему глупости?

– Не дуйся, – продолжал он. – Я не против детей, но нам рано об этом думать. Сначала надо встать на ноги, я хочу достойно содержать свою семью.

«Ой, за квартиру-то так и не заплатила!» – вспомнила она.

– Вадим, возьми в кошельке квитанции, завтра обязательно надо коммуналку заплатить.

– Так у меня денег нет, – пожал он плечами, накладывая салат.

Аккуратно отрезал кусок отбивной и положил в рот.

– Ты же недавно за статьи получил? – удивилась Настя.

«Как нет? А отпуск? А поездка? Того, что мне начислят, на двоих не хватит!» – мысленно испугалась она.

– Отдал кое-какие долги и матери послал немного, – равнодушно ответил любимый. – Думаешь, журналисты деньги лопатой гребут? Или как у шахтёра: аванс-получка? Это не фабрика твоя, где то премия, то доплата за переработку. Мне копейки платят.

Мечта о романтическом отдыхе грозила разбиться на множество хрустальных осколков.

– Вадим, – попросила жалобно, – придумай что-нибудь. Займи, наконец.

– У кого? Среди моих знакомых нет олигархов. Займи на работе, у вас же хорошо получают.

– У нас не получают, – вспылила Настя, – у нас зарабатывают!

Она только сейчас поняла, что он ещё не знает об отпуске! Он отказывается помочь ей оплатить квартиру!

– И если ты своей творческой профессией не можешь даже оплатить квартиру, в которой живёшь, то приходи к нам. Попрошу начальника, возьмёт тебя учеником в цех!

Вадим едва не подавился помидором, с грохотом отодвинул стул и вскочил. Настя никогда не видела его таким злым.

– Меня учеником? Меня в цех? – заорал он, швырнув вилку. – Потомка аристократа, человека с высшим образованием?

Настя тоже повысила голос:

– Да у нас каждый второй с высшим образованием, чем они хуже тебя?

Она встала и присела в книксене:

– Ах, простите, не царское это дело!

Приданое

Большие дети умеют обманывать родителей не хуже, чем маленькие. Только в детском возрасте их ложь вполне безобидна и не несёт за собой серьёзных последствий, а сейчас – может испортить жизнь.

Зина выглянула в окно и позвала мужа:

- Коля! Коля! Да оторвись ты от своих железяк, иди сюда! – она повернулась к сыну. – Теперь повтори отцу всё, что мне сказал.

- Хорошо, - кивнул Слава с показным равнодушием.

Муж, на ходу вытирая грязные руки, поднялся домой через несколько минут:

- Что стряслось? – недовольно спросил он. – Колёсо меняю, обязательно было меня звать?

Зина выразительно посмотрела на сына:

- Говори, Максим.

Максим повернулся к #отцу:

- Папа, мы с Аней подали заявление, я на ней женюсь.

- Поздравляю, - улыбнулся Коля. – Зин, и чего паникуешь? Аню мы знаем, в чём проблема?

- В том, что мы про Аню не всё знаем, - резко ответила Зина. – Максим знал, но молчал! У неё есть ребёнок, представляешь? Наш сын собирается растить чужую #дочь. Зачем тебе это надо, сынок? Найдёшь хорошую девочку, своих родите, кому нужны чужие дети?

- Мать, я сказал. Родим, но с Аней. Мне больше никто не нужен. Ты бы хоть дослушала меня сначала, прежде чем выводы делать, - сын развернулся и вышел из комнаты.

- Слыхал? – спросила Зина мужа. – Что делать будем?

- Ничего, это его выбор. Зинуля, не заводись, ты же знаешь Макса – если он в голову вбил, бесполезно объяснять. Разве что потом сами разбегутся.

- Ага, когда он чужого ребёнка усыновит и будет на него алименты платить! Нет, я не позволю, нам такое приданое не нужно! Ты Макса как-то к ней подвозил, адрес помнишь? Я сейчас с ней сама поговорю.

- Так на окраине двухэтажный барак, чего тут помнить. Вроде она на втором этаже живёт.

Зина взяла сумку, накинула плащ.

- Вместе поедем, - решил муж. – Сейчас, только колесо поменяю.

Дом, где жила Аня, произвёл на Зину удручающее впечатление: развалюха-развалюхой. куда городские власти смотрят? Его давно снести пора.

Двери в двух квартирах на первом этаже заколочены досками, зато на втором дверь покрашена свежей краской. На чисто вымытой лестничной площадке большой цветок в кадке и белоснежная тюль на окне. Аня, что ли, уют решила создать? Ничего удивительного, что она хочет #замуж за Максима – в благоустроенной трёшке всяко лучше, чем в этом домике на курьих ножках!

Им открыла девочка лет десяти, в кухонном ярком фартучке, с перемазанными мукой щеками..

Это Анина дочь? Во сколько она её родила, в шестнадцать?

- Здравствуйте! – радостно сказала девочка. – Аня! К нам гости пришли!

Из комнаты вышла Аня:

- Зинаида Сергеевна? Николай Петрович? – удивилась она. – Проходите, пожалуйста.

Две чистенькие, поклеенные самыми дешёвыми обоями комнаты. Кухня размером большую коробку. На столе пакет муки, молоко, яйца.

- Меня Юля зовут, мы блины будем печь, - сказала девочка. – Я тесто делаю, а Аня работает. Она по выходным всегда работает, курсовые пишет студентам. В будни на работе работает, в воскресенье дома.

- Юля, займись блинами, - строго сказала Аня и повернулась к Зине. – Хотите чаю? Я в комнате накрою.

Можно подумать, Зина сюда пришла чаи распивать! Они с Колей сели на диван, обитый цветным красочным гобеленом, словно сшитым из кусков, как лоскутное одеяло. Зина пощупала – точно ведь из кусочков!

Аня плотно прикрыла дверь в комнате.

- Аня, ты нас обманула! – заявила Зина. – Была в наше доме, общалась и ни словом не обмолвилась, что у тебя есть ребёнок.

Аня покаянно опустила голову:

- Простите. Я должна была раньше всё рассказать, - тихо ответила она.

-Тебе не стыдно? Хочешь на Максима такую обузу повесить? Ты что, в школе её родила? Где ты её раньше прятала? – возмущалась Зина.

Дверь распахнулась.

- Юля! – угрожающе сказала Аня. – Иди ну кухню!

- А я говорила, говорила, что не возьмёт он тебя замуж! Зря ты мне не верила, - затарахтела Юля, размахивая половником.

С половника в разные стороны брызгало жидкое белое тесто. В другой руке Юля держала кухонное полотенце.

- Вы её не ругайте, - девочка посмотрела на Зину и Колю, - она не виноватая, правда. Она меня у тётки забрала.

- Наша с Юлей мать недееспособна, - перебила девочку Аня.

- Пьяница, - тяжело, по взрослому, вздохнула Юля. – Тётка-то, тоже, не сахар с мёдом, а уж если накидается…

- Юля! Иди на кухню, кому сказала! – рассердилась Аня.

Но выставить девочку оказалось не просто.

- Вы не думайте, что она Максима захомутала, это в деревне без мужика никак, а тут-то мы с Анютой сами справляемся. Вон, диван обтянули, обои переклеили, мы всё можем, правда! Аня на работе сутками, так я и картошки начищу, и пол помою. Всё успеваю! На английский хожу, в бассейн, на шахматы – Анюта бешенные тыщи за меня платит. Я на одни пятёрки учусь, и поведение у меня хорошее.

- Только язык без костей, - устало вздохнула Аня. – Юля, ты уйдёшь или нет? Мне тебя за руку вытащить, чтобы дала взрослым нормально поговорить?

Девочка посмотрела на Зину:

- Вы Максима мама, да? Похожи очень. Не ругайтесь на Аню, у них же с Максимом настоящая любовь. Хотите, она меня обратно к тётке отвезёт?

- Не отвезу, - резко ответила Аня. – Юлька, брысь отсюда! Иначе вечером телефон не дам.

Девочка страдальчески сморщилась и вышла.

- Ещё раз извините, - повторила Аня. – Юля два года в деревне жила у маминой сестры, та женщина откровенная и не сдержанная на язык, вот девочка и нахваталась. Она хорошая, только пока плохо воспитана.

В кухне что-то загрохотало так, что Зина подпрыгнула на диване.

- Что у вас там? – выдохнул Коля.

- Холодильник, - смутилась Аня. – Старый, с рук купила, поэтому такой шумный. Ничего, заработаю – поменяю, а то у этого сейчас только морозильная камера действует, но без неё тоже никак.

Зина растеряла все слова, которые готовилась сказать. Чаю с блинами они всё-таки попили.

Не уберегла

Я шла медленно, стараясь не поскользнуться. Ещё вчера была плюсовая температура, с неба падали влажные снежинки пополам с каплями дождя, а сегодня подморозило. Обычная погода для конца января. Со стороны Невы дул холодный ветер. Пожалуй, пойду через сквер, так короче.

По расчищенной, посыпанной песком дорожке неторопливо гуляла молодая мама с коляской, на ажурной скамейке ворковала юная парочка. Стайка воробьёв азартно клевала щедро накрошенную кем-то булку. Навстречу мне, держа за капюшон малыша лет трёх, шла пожилая высокая женщина. Её лицо показалось знакомым.

Малыш захватил со скамейки горсть снега и потянул в рот.

– Данила! – воскликнула женщина и отобрала снежный комок.

Малыш сморщился, надул румяные щёки и собрался заплакать, но заметил воробьёв. Восторженно взвизгнул и посеменил к птицам. Женщина засмеялась.

Это же Тарасова! Не удивительно, что я её не узнала: двадцать лет прошло.

– Алла Борисовна? – неуверенно окликнула я.

Женщина обернулась, близоруко прищурилась:

– Мы знакомы? Извините, не вспомню, – улыбнулась она. – Где-то я вас видела.

– В родильном зале, – засмеялась я. – Я у вас обоих сыновей рожала.

Алла Борисовна всплеснула руками:

– Вспомнила! Многократное обвитие пуповиной, плод крупный, схватки слабые! Ох и натерпелись вы тогда, бедная.

А она не изменилась. Всё так же жалеет рожениц и не думает о себе.

Рожать я шла спокойно. Второй раз, чего бояться? Военная часть, где служил муж, располагалась в глуши, и он решил отвезти меня в областную больницу заранее, за неделю до предполагаемых родов.

– Ты бы меня ещё за месяц сдал, – возмущалась я.

– Собирайся, Оля, и не спорь, – отрезал супруг. – Роды штука непредсказуемая, что я здесь с тобой делать буду? Или хочешь, чтобы наш фельдшер принимал? Он же ничего, кроме зелёнки и клизмы, не знает!

В больнице моему раннему приезду не удивились, даже похвалили за сознательность.

– Анализы сдадите, УЗИ сделаете, – перечисляла симпатичная толстушка-медсестра.

УЗИ я сделать не успела – схватки начались в тот же вечер.

Молоденькая акушерка полистала карту, сделала осмотр и уверенно заявила:

– Раньше утра не родите.

Схватки нарастали стремительно, к полуночи я корчилась от боли и умоляла о помощи. После очередного осмотра пришла медсестра с каталкой.

– Ложитесь, мамочка, – сказала она, – рожать поедем!

В этот раз всё было не так, как в первый. Я тужилась и старалась из всех сил, но дело не двигалось. Акушерка запаниковала, и я услышала, как, отозвав в сторону медсестру, она прошептала:

– Что делать?

– Звони Тарасовой. Звони, пока не поздно, – тихо ответила та.

Тарасовой? Алле Борисовне? Я рожала у неё в первый раз. Тогда роды прошли легко, помню, она ещё заметила, что всегда бы так.

О чудо-акушерке говорили много. Рассказывали, что у неё золотые руки. Что помогает в самых сложных случаях. Приятельница, тоже жена офицера, привозила к ней сестру из другого города. У той был какой-то сложный диагноз, при котором и делать кесарево сечение, и рожать одинаково опасно. Местные врачи обещали в лучшем случае спасти жизнь #матери и ругали за беременность. Тарасова спасла обоих. Приятельница рассказывала, что новорождённую девочку назвали Аллой.

– Она же в отпуске, – продолжала акушерка.

– Да звоните скорее! – превозмогая боль, закричала я.

Алла Борисовна появилась быстро. Позже я узнала, что она жила в соседнем от больницы доме.

– Не пугайся, моя девочка, – ласково уговаривала она, ощупывая мой живот холодными руками. – Всё будет хорошо, родишь сыночка.

И совсем другим тоном строго отчитывала акушерку:

– Почему тянули? Вы отдаёте себе отчёт, что каждая секунда дорога?

– Он жив? – ужаснулась я.

– Конечно! Давай постараемся ещё немного. Слушай меня внимательно, собери все силы.

Значит, всё плохо? Всё очень плохо!

Я всхлипнула.

– А вот этого не надо, без истерик! – прикрикнула Алла Борисовна. – Почувствуешь схватку – начинай тужиться. Не бойся, ещё на свадьбе у твоего мужичка погуляем. Ну, с Богом.

Она словно рожала вместе со мной. Помню, как по лицу Аллы Борисовны крупными каплями тёк пот, как она побледнела от усталости и напряжения, как хриплым голосом уговаривала:

– Ещё, ещё давай. Молодец. Стоп, расслабься! Умница.

Я родила здорового мальчика, четыре килограмма девятьсот грамм.

– Богатырь, – довольно улыбнулась Алла Борисовна. – Смотри, Оля, какое чудо! Красавец! Все девчонки его.

Сейчас сыну семнадцать лет.

Алла Борисовна мало изменилась. Немного постарела, но глаза всё так же лучились добротой. Как приятно её встретить.

Я рассказала про сыновей, про то, как несколько лет назад переехали в Питер – родной город мужа.

– Ваш внук? – кивнула я на малыша.

Вероятно, мальчику надоело наблюдать за воробьями, и теперь он увлечённо копал лопаткой снег.

– Да. Воспитываю понемножку, – грустно улыбнулась Алла Борисовна.

Кажется, говорили, что у неё была единственная дочка. Значит, малыш сын дочери.

– А в Питер какими судьбами? – полюбопытствовала я.

Алла Борисовна тяжело вздохнула, поправила малышу сбившуюся шапочку и опустилась на скамейку. Я присела рядом.

– Дочка училась здесь, – начала Алла Борисовна. – Красный диплом защитила, сразу работу хорошую предложили. Меня звала, мол, мама, переезжай. Но я никак собраться не могла. Знаете, Оленька, когда долго живёшь и работаешь на одном месте, очень трудно что-то менять.

Верю. Я уезжала из военной части с радостью. Подружки #завидовали. Ещё бы! Большой город, новые возможности. И детям есть где развиваться: секции, кружки, бассейны, стадионы. Выбор огромный. Но до сих пор с тоской вспоминаю наш уютный маленький домик, кусты малины и черёмухи, настоящую живую ёлку во дворе.

– Всё хорошо было, – продолжала Алла Борисовна. – Как-то звонит, то ли плачет, то ли смеётся. Говорит, я, мамочка, беременна. Представляешь, живот есть, а мужа нет. И, похоже, не будет. Я успокоила, мол, не будет и ладно, не ты первая, не ты последняя. Рожай и ни о чём не думай. Что мы, ребёночка не вырастим?

Простой парень

Я старательно скрывала раздражение. Угораздило же попасть в купе с этим старикашкой! Дед сразу представился Иванычем и начал расспрашивать «за жизнь», как он выразился.

– Так и знал! – довольно заявил дед. – Я вас, девчонок, насквозь вижу, четверых дочек с женой вырастили.

Он тихо засмеялся, потянул куцую штору, чтобы полуденное солнце не било в глаза и продолжал:

– А почему ты, Людмила, не замужем? Небось, всё прынца ждёшь, да чтоб непременно на белом коне?

«Вокруг такие принцы, что хоть за коня замуж выходи», – подумала я.

Но вслух сказала:

– Просто я ещё не встретила своего единственного мужчину.

Иваныч кивнул и завёл длинный рассказ про то, как встретился со своей женой.

Вообще-то, я не собиралась ехать к подруге и планировала отдых совсем по-другому. Но хотелось всего и сразу, покупка мебели изрядно подорвала мой бюджет и приятные, но дорогие путешествия с обязательным «всё включено» пришлось отложить до лучших времён. Зато навещу, наконец, одноклассницу, с которой не один год собираемся встретиться. Погода для сентября стояла замечательная, можно гулять и путешествовать по округе.

– Как увидел её, красотулю, в том зелёном платье, сразу понял – женюсь! – продолжал дед. – На свадьбу ей кримпленовый отрез подарил, специально в город за ним ездил.

Мне вдруг стало интересно. Сколько лет прошло, а старик до сих пор с таким теплом вспоминает первое знакомство. И, кстати, что такое «кримпленовый отрез»?

– Ткань такая была – кримплен, – улыбнулся попутчик.

Иваныч продолжал неторопливо, обстоятельно рассказывать про свою жизнь, а я вдруг заслушалась. История следовала за историей, и время прошло незаметно.

На перроне хотела тепло попрощаться, но в суматохе потеряла своего попутчика.

Городок понравился. Подруга не могла уделять мне много времени, да я и не требовала внимания. За неделю обследовала окрестности вдоль и поперёк и решила, что пора домой.

– Может, на дачу съездим? – предложила подруга. – Там природа потрясающая: речка, грибные места. В двадцати километрах есть конеферма, если договоримся с машиной, съездим.

Я согласилась.

Первый, кого мы встретили, едва вышли из автобуса, был Иваныч.

– Людмила! – обрадовался попутчик, будто только меня и ждал.

Подруга не растерялась и спросила, кто из соседей приехал на своём транспорте, мол, Люде очень хочется коней посмотреть.

– Так внучек мой свозит, – ответил дед. – Витюха. С рыбалки вернётся и заедет к вам.

Часа через два у калитки раздались хриплые гудки клаксона. Внучек Иваныча, загорелый до черноты молодой мужчина, гордо восседал на древнем мотоцикле.

– Здравствуйте, – смутился он и смешно, как мальчишка, одёрнул на широкой груди растянутую футболку. – Дед сказал, надо девочку покатать.

– А мы кто, мальчики? – засмеялась подруга и повернулась ко мне. – Поезжай, Люда, я пока делами займусь.

И шепнула:

– Приглядись к Вите, он, кстати, холостой.

Я незаметно состроила гримасу: спасибо, не надо. Не люблю деревенских увальней.

Устроилась на жёстком как камень сидении, слегка обхватила Виктора за плечи.

– Поехали! – сказал он.

И так резко стартанул, что я едва успела в него вцепиться.

Дорога в ямах, лужах и колдобинах наводила на мысль о неминуемой катастрофе, и я крепче прижалась к водителю. Мотоцикл подпрыгивал, скрипел и грозил рассыпаться на запчасти на первом повороте. Никогда ещё так не путешествовала. От ветра, от запаха земли и увядающей травы, от прикосновения к горячей спине Виктора слегка закружилась голова.

Остановились у небольшой речки.

– До моста далеко, – объяснил Виктор, – быстрее вброд. Здесь глубина по колено. Тебя перенести? Вода уже холодная.

– Не надо, – ответила я.

Виктор перевёз мотоцикл и вернулся. Я закатала брюки, опустила ногу в воду и тут же с визгом отскочила. Холодная? Ледяная!

– Я предупреждал, – улыбнулся Виктор и подхватил меня на руки.

– Фи, что за манеры! – притворно возмутилась я.

– Я же парень простой, деревенский, – невозмутимо ответил тот и, наверняка не случайно, прижался щекой к моему плечу. – Говорю – что думаю, делаю – что хочу.

Поставил меня рядом с мотоциклом, довольно спросил:

– Как тебе техника? – кивнул на свою музейную развалюху.

– Отличная! – заявила я. – Прадед с войны пригнал, трофейный? Или в колхозе дали, как лучшему комбайнёру?

– Хороший мотоцикл, сам перебирал, – защищал потрёпанного временем железного коня Виктор. – Не очень красивый, зато надёжный. Дед до сих пор вспоминает, как деньги на него копил.

До конефермы добрались к вечеру, но лошадей посмотреть не удалось.

Пожилой сторож подозрительно нас оглядел, подробно расспросил кто и откуда и, наконец, сообщил:

– На пастбище кони, пока погода стоит, травой хрустят. Зарядят дожди, тогда и приезжайте смотреть.

Домой я вернулась поздно, но в отличном настроении: хоть и не удалось полюбоваться лошадьми, но поездка понравилась. По дороге мы с Виктором несколько раз останавливались, собирали грибы и последнюю, прихваченную ночными заморозками сладкую чернику.

– Ну как? – с порога спросила подруга.

– Хорошо, – ответила я и поспешила к умывальнику, отмывать синие от ягод губы. – Только замёрзла немного, надо было свитер прихватить. Здесь и правда красиво: лес волшебный, как в сказке…

– Я про лес спрашиваю? Я говорю – Виктор тебе как? Но, раз замёрзла, значит плохо.

– Да ну тебя, – весело отмахнулась я. – Обычный парень. Пошли спать, я устала.

Ночью меня разбудил тихий стук в окно и знакомый голос.

– Люда, выходи!

Я прижалась лицом к стеклу:

– С ума сошёл? Зачем?

– Выходи – увидишь, – настаивал Виктор.

– Иди уже, что упираешься, как школьница, – хихикнула с дивана подруга.

Оказывается, она тоже проснулась. Я быстро оделась и вышла во двор. Какая тихая ночь, светлая, лунная.

Сашка-ромашка

О сокращении болтали давно, с осени. Одни уверяли, что проредят руководящий состав, другие, что «попросят на выход» рабочую сетку. Марина на разговоры не обращала внимания. Чего ей волноваться? С её стажем, опытом, специальным образованием и умением работать на нескольких рабочих местах сокращения можно не бояться. В прошлом году она оформила пенсию, в кои-то веки появились свободные #деньги, Марина занялась ремонтом, обновлением гардероба, мечтала поехать на Волгу, увидеться, наконец, со старой подругой.

Список тех, кто подлежит сокращению, оказался внушительный. И самое обидное, что попала в него Маринина бывшая ученица, Сашка-ромашка. Ромашкой девушку назвали за светлые, почти белые волосы, наивный взгляд, ну и фамилию, конечно, Ромашкина.

Сашка, узнав новость, закрыла лицо руками и выбежала из #цеха. Марина за ней. Догнала рыдающую девушку, схватила за рукав куртки.

- Саша, что ты сразу убиваешься! Тебе предложат что-нибудь, пересидишь год-два на маленьком разряде, потом опять в цех вернёшься, - уговаривала она.

- Мне на ту зарплату не прожить, - всхлипнула Саша. – Я ведь не местная, квартиру снимаю, помощи ждать неоткуда. Хотела в техникум поступать, документы собрала, а теперь какой техникум? Придётся опять в село возвращаться.

- У тебя же там жених, - напомнила Марина.

- Ой, какой он мне #жених, - отмахнулась Саша, растирая по лицу слёзы. – Был бы жених, за мной бы поехал. А ему дом #родительский оставить жалко.

- Большой дом?

- Хоромы. Он единственный сын, всё хозяйство одному досталось.

- Парень-то хороший? Не пожалеешь, что уехала? А то, пока ты здесь учиться будешь, его быстро к рукам приберут. Всё-таки ты разведенная уже, да с ребёночком.

- Пусть забирают, на здоровье, - опять заплакала Саша. – Мариночка Николаевна, я же только жить начала! Сына в садик устроила, там даже бассейн есть. Перспективы увидела, мечтать научилась, а теперь – всё пропало!

Марина обняла девушку, та уткнулась головой в её плечо. Вроде взрослая, двадцать пять лет, но жалко, как ребёнка, у которого отобрали надежду на праздник.

К начальнику цеха Марина отправилась после обеда.

- Я просить пришла, - с ходу сообщила она. – За Сашу Ромашкину.

- Это кто у нас? – начальник наморщил лоб, вспоминая.

- За Сашку-ромашку. У неё ребёнок маленький, не имеют права сокращать.

- Имеют, Николаевна. Три года малому есть, всё по закону.

- Глупости, он что, в три года сам на себя зарабатывает? Нельзя её увольнять, всю жизнь девчонке сломаете. Вы бы подыскали ей вакансию с зарплатой поприличнее, а то на маленьком разряде ей жить не на что будет.

- Мы ей вообще ничего предложить не сможем, - тяжело вздохнул начальник цеха. – Те немногие ставки, что пока не забрали, разойдутся по списку. Сама знаешь, там порядок строгий: кто дольше работает, у кого образование специальное есть. У Ромашкиной ничего, ни стажа, ни образования. Скажи, пусть работу присматривает, у неё ещё два месяца в запасе. Полгода по сокращению будет получать, всё-таки помощь на первое время.

С работой в их городке было сложно, и Марина сама взялась участвовать в поиске. На всех более-менее оплачиваемых местах с соцпакетом Саше сразу отказывали – кому нужна одинокая мама с малышом? Будет часто сидеть на больничном, отпрашиваться. Работать может только в дневную смену – вечером надо ребёнка из садика забирать.

Два месяца пролетели быстро. Сашка-ромашка похудела, побледнела от переживаний. Смотреть на неё было горько.

За день до её увольнения Марина пошла в отдел кадров.

- Если я сейчас напишу заявление на пенсию, на моё место переведут Ромашкину? – спросила она.

- Переведут, - растерялась кадровичка. – Вы что, решили уйти? Не погорячились? В такое время? У вас, извините, конечно, возраст критический, назад не примут.

- Знаю.

Марина села за стол, взяла бумагу и ручку.

С заслуженным отдыхом её поздравляли всем цехом. Марина изо всех сил делала счастливое лицо. Сашка-ромашка опять рыдала у неё на груди, плакала и благодарила.

Оказывается, это очень сложно – вдруг стать пенсионеркой. Как будто куда-то бежала, бежала постоянно, и вдруг остановилась, потому что бежать больше некуда. Всё, тупик.

Марина забросила ремонт, уехала к подруге на Волгу. Когда вернулась, окончательно заскучала и пошла на родной завод, просто так, навестить коллег.

- А где Саша Ромашкина? – спросила она. – Выходная сегодня?

- Так уволилась же. Через месяц, как ты на пенсию вышла. Жених сельский за ней приехал, уговорил вернуться.

Вдруг стало трудно дышать. Марина, на нетвёрдых ногах, кое-как дошла до лавки и села, придерживаясь рукой за стену. Уехала, значит.

Счастье для доченьки

Эту историю мне рассказала очень пожилая усталая женщина. Ехали долго, спешить некуда и я постаралась запомнить её дословно.

…Молчать не могу, и рассказать некому. Одна у меня близкая подружка, сватьюшка, но если узнает, что натворила – на порог не пустит. Ведь не только себя, я и её, и сына её осиротила. Была семья, и нет семьи. Для кого теперь жить?

Аллочка моя единственная #дочь. Одна растила, #муж рано погиб, несчастный случай на производстве. Моя зарплата, да пенсия по потере кормильца – вот и все доходы. Но я доченьку холила, всё для неё, кровиночки. И учиться поехала туда, куда и мечтала – в педагогический институт. С того института всё и началось…

С Ваней она на последнем курсе познакомилась. Он в том же институте учился, Аллочке моей ровесник. В тот год она приехала на каникулы, все уши мне прожужжала, какой Ваня хороший, какой золотой. Я и слышать про него не хотела, ведь для дочки давно #жених присмотрен. Зачем ей этот парнишка, кот в мешке, если есть Гена, про которого с детства знаем, и маму, и папу, и дедушек-бабушек?

Но помалкивала, думаю, ничего, за лето забудешь. Тем более Гена рядом, глаз с неё не сводил. Гена сын моей подруги и соседки, Петровны. Вот уж действительно завидный жених, а что на восемь лет старше, так это и хорошо, больше ценить будет молодую жену. Но Алла на него внимания не обращала. Бывало, Гена придёт с цветами, с шоколадом, а она – спасибо, я сладкое не ем, а цветы у нас в палисаднике лучше! Уж я с ней и говорила, и наставляла. Мол, такими женихами не бросаются, гляди, долго выбираешь, останешься одна.

Геннадий парень видный, за ним девчонки табунами ходят. И деловой, опять же. Училище закончил, устроился на хорошую работу. Через год дом родительский отремонтировал, надстроил второй этаж. Мать ему не раз говорила, пора бы и семью завести, а он нет, я подожду, пока Алла согласится. Ни на ком другом не женюсь. Ухаживал за Аллой красиво, но та ни в какую. Мне, мол, мама, с ним скучно, хочу замуж по #любви выйти.

Диплом защитила, приехала домой и огорошила меня новостью. Я, говорит, замуж за Ваню выхожу! Сейчас он у себя на Урале, осенью приедет. Распишемся мы тут, а потом поедем к нему жить.

Помню, на диван села и сказать ничего не могу. Вырастила доченьку! Холила, лелеяла, а теперь она меня бросит, и прощай, мама. Почему, говорю, к нему? Живите здесь, дом большой, всем места хватит! Алла меня обняла, поцеловала, ответила: у Вани мама больна, нельзя её оставлять без присмотра. А у тебя, говорю, здоровая, как лошадь? Её и бросить можно, ничего?

Алла оправдывалась, что ты, мама, что ты! Мы что-нибудь придумаем, ты на Урал к нам приедешь, или мы все вместе сюда. Вот, говорю, спасибо, чужой тётки мне и не хватало на #старости лет! В своём-то доме!

Поссорились в тот день сильно, и стала я за Аллой присматривать. Она по телефону с Ванькой воркует – я подслушиваю. Тогда мобильные телефоны мало у кого были, у нас только простой, домашний, с ним на улицу не уйдёшь. Письмо своему Ванечке пишет, отойдёт на минутку – я загляну, прочитаю. Как-то в её вещах фотографию нашла. Стоят они вместе, обнимаются. Долго я то фото разглядывала и вздыхала. Ваня этот с Аллу ростом, щуплый, бледный, против Гены и сравнивать нечего. Вот ведь, думала, любовь зла. Такой парень за ней бегает, который год глаз не сводит, так нет, надо этого белобрысого недотёпу.

Однажды принесла почтальонша телеграмму. Красивую, на открытке. «Встречай… поезд… вагон… Люблю. Целую. Иван». Я телеграмму спрятала, а Алле вечером говорю, мол, съездила бы ты на недельку в деревню, родственников навестила. Они пожилые, а ты всё равно не работаешь, помогла бы по дому и на огороде. Алла согласилась, и на следующий день я проводила её на автобус. Теперь приезжай, думаю, #зятёк дорогой, я тебя встречу.

Приехал. Дверь открыла, удивлённо так говорю: «Аллу? Она с женихом вчера на море улетела. А вы кто?»

Он побелел, губы кусает, никто, говорит. Теперь никто. И ушёл.

Алла, когда вернулась, звонила ему, писала. Не знаю, читал ли письма, но по телефону с ней разговаривать не желал. Один раз ответил, мол, не звони мне, а потом и не подходил. Я хоть и понимала, что для её счастья стараюсь, но стыдно было и тяжело. Боялась очень – если узнает правду, не поймёт она материнского сердца, молодая ещё, глупая.

Думает, как в сказке – сыграли свадьбу, и всё, дальше только праздник и любовь. Конец, а кто слушал – молодец. Жизнь не сказка, здесь после свадьбы всё только начинается. Что он, думаю, тебе даст, учитель твой? Всю жизнь будешь копейки считать, да ещё и за чужой матерью ухаживать!

К осени доченька похудела, побледнела. Я уговаривала её устроиться на работу в школу и забыть Ваньку, как плохой сон. Она – нет, сама поеду на Урал и всё выясню! Еле отговорила: и умоляла, и доказывала, и позорила, мол, гордости у тебя нет.

Примерно через месяц попросила она денег, съездить в соседний город, подругу навестить. Я сначала испугалась, решила, что к нему собралась. Тут как раз к нам Гена зашёл и говорит Алле, давай я тебя сам отвезу, на машине. Думала, откажется, но она согласилась. Гена молодец, не растерялся, сразу спросил – а когда забрать? Алла ответила, что через неделю.

Алла вернулась и пошла работать в школу. Детей она всегда любила, и они к ней хорошо относились. На праздники вместе разные программы придумывали, концерты, спектакли. Я радовалась, что доченька стала прежней: бойкой, веселой. Хоть и замечала, что промелькнёт иногда грустинка в глазах. Гена от неё не отходил, подарки дарил, ухаживал. В школе все его знали, если что надо помочь: столы переставить или декорации для кукольного театра сделать, Гена тут как тут.

Через год Алла вышла за Гену замуж. Несколько лет жили со сватами, а потом купили квартиру, хорошую, большую. Всё есть, дом полная чаша, только деток не было. Не могла Алла родить. Обследование проходила, лечилась, в санаторий ездила, да всё без толку. Они с Геной и сразу не очень дружно жили, часто ссорились, а чем дальше, тем хуже.

Твоё доверие

Не знаю, кто из друзей так глупо пошутил, но сбросить вызов наивной девчонки не поднималась рука.

А она всё говорила и говорила:

- Знаете, я долго не могла решиться, смешно же, в самом деле, у чужого человека совета просить. А потом подумала – ну чем я #рискую? Вы меня не знаете, я вас. Правда?

- Правда, - легко согласилась я, наливая себе кофе.

Добавила сахар, молоко, достала печенье. Раз уж придётся выслушивать девочкины секреты, хоть отдохну пока. Устроилась в кресле, позволила коту запрыгнуть ко мне на колени.

- Я ваш телефон на стене объявлений случайно сфоткала, там бабочка сидела, такая огромная! Я её снимала, ваше объявление в кадр попало. С надписью: «Психологическая #помощь. Звоните, поможем».

Вот кому в голову пришла тупая идея написать мой номер на стене объявлений? Я далека от психологии, как балерина от доменной печи! Но отказать девочке не смогу, судя по голосу, она совсем юная и верит в мою поддержку.

- Как тебя зовут? – спросила я.

- Люся.

- Люся, ты по какому вопросу звонишь? Что помочь-то надо?

- Понимаете, тут такое дело. В общем, я встречаюсь с парнем. Он красивый, спортсмен, огонь, все наши девчонки за ним бегают…

- Так уж и все? – усмехнулась я.

Люся на том конце провода замолчала. Нет, ну какой из меня #психолог? Наверное, надо не перебивать, дать ей выговориться, а я, немолодая пожившая тётка, иронизирую.

- Все, - тихо подтвердила Люся. – Он классный. А одевается как! И стрижка у него… Он лидер, понимаете? Тот, кто всегда впереди…

Я откусила печенье, запила кофе:

- Очень интересно, рассказывай. Учится хорошо? Кстати, сколько тебе лет?

- Пятнадцать. Почти, - неуверенно сказала Люся.

Врёд ведь наверняка, хорошо если четырнадцать есть. Однако, как помолодела любовь, скоро отношения Ромео и Джульетты перестанут нас удивлять.

Самый классный и потрясающий парень был старше Люси на пару лет. Его достоинства она перечисляла долго и старательно, вспоминала случаи, когда он показал себя крутым перцем. Из всего я сделала вывод, что #мальчик живёт в хорошей семье, достаток которой позволяет баловать сына дорогими гаджетами и заграничными поездками. И вот этот прекрасный принц обратил внимание на Люсю, более того, стал за ней ухаживать: провожал домой со #школы и завтра пригласил к себе на дачу. В будний день, когда там нет #родителей.

На этом интересном месте я изрядно напряглась. Как мать, растившая двух дочерей, к дачам-пикникам-уединениям я относилась очень подозрительно.

- Понимаете, мне нужно посоветоваться, - продолжала девочка. – Как мне себя вести, когда я туда приеду?

Я поставила на столик чашку с кофе.

- Люся, а зачем тебе туда ехать? Что сейчас делать на даче? На улице ещё холодно, загорать рано, гулять сыро.

- Мы будем жарить купаты, там есть отопление, у него дача знаете где? В Загорье!

Ах и ох, дача у него в Загорье, самом престижном и дорогом загородном посёлке! Только не у него, а у его родителей, сам-то мальчик пока ничего не умеет, и зарабатывать тоже.

- Люся, тебе не стоит оставаться с ним наедине, тем более на даче. Боюсь, он зовёт тебя не только купаты есть, - осторожно начала я. – Мне надо объяснять, зачем ещё, или сама догадалась?

- Вы точно оказываете психологическую помощь? – усомнилась Люся.

- Точно, - уверенно соврала я.

Пусть я не специалист, но объяснить девочке, чем чревата такая поездка, смогу. Раз уж она сама не понимает.

- Знаю, не надо ничего говорить, мне уже мама все уши прожужжала про это, - вздохнула Люся.

Кстати, о маме.

- Ты ей сказала куда собираешься?

- Нет, вы чего, она же не пустит! Она завтра в вечер работает, я успею до ночи вернуться. Только если «этого» не будет, он меня бросит, понимаете?

- Так и сказал? – поразилась я.

- Нет, конечно, но я и сама понимаю. Он говорит, что если мы вместе, то есть пара, то и «это» тоже должно быть. У меня никогда парня не было, я в первый раз серьёзно встречаюсь. Не знаю, что он во мне нашёл. Где он и где я? По нему такие девчонки сохнут. А я что? Я обыкновенная, только и могу, что учиться хорошо.

- Ты – потрясающая! – искренне сказала я. – Ты умная и дальновидная девочка: догадалась мне позвонить, понимаешь его #мотивы. Учишься хорошо – значит у тебя отличный интеллект, не каждому дано.

- Правда? – смущённо выдохнула Люся.

- Конечно. Он самый обыкновенный как раз, ничего выдающегося. Не будет у него завтра родительской дачи, денег, телефонов и прочих прибабахов, и что? Пропал парень. А ты сможешь всё сама заработать, если, конечно, не родишь в пятнадцать лет.

Кажется, я перегнула палку – Люся замолчала.

- Люся? Люся, ты здесь? – уточнила я. – Я тебя не слышу.

Она обиженно засопела в трубку.

- Чего сразу родишь? Можно же... Безопасно.

Почему сообразить про безопасность ума хватает, а отказаться от сомнительной поездки – нет?

- Потому, что в жизни всякое бывает, ты девушка юная, он тоже, сделаете ребёночка и не заметите. Но проблема не только в этом. Скажи мне честно, ты его любишь? Так любишь, что жить без него не можешь? Скажи, он без тебя минуты не может обойтись, пишет, звонит, везде за тобой ходит, скучает и готов тебя слушать часами, лишь бы ты была рядом?

- Нет… Вообще ничего такого нет, - всхлипнула Люся. – Он меня не любит, да? Совсем?

- Так и тебе он не сильно нужен, подумаешь, спортсмен и красавец. У тебя ещё таких спортсменов будет пруд пруди, - пообещала я. – Зачем тебе дача, Люся? Хочешь быть его пробным опытом, чтобы потом было чем перед другими пацанами хвастать?

- Не хочу, - девочка горько заплакала.

- Вот и не ходи. Хочет встречаться – пусть в городе тебя приглашает, у нас есть где время провести. Парк, кино, театр, молодёжные клубы. Если нет – зачем тебе парень, которому ты сама не нужна?

Когда задета гордость, но не ранено сердце, девичьи слёзы проходят быстро. Люся насколько раз шмыгнула носом и, уже вполне спокойно, сказала:

Сыночек

О беременности дочери Катя узнала последняя. Стояла перед завучем, бледнела, краснела и не знала, куда себя деть. Хоть бы сквозь землю провалиться, что ли!

Оксана всегда была пышкой, с округлыми формами и выпирающим животиком, любила девочка покушать. Когда осенью дочка начала поправляться, Катя не придала этому большого значения.

- Оксана, хватит булки метать, - ласково заметила она дочери. – Сама же потом плакать будешь, что джинсы не лезут.

Шестнадцатилетняя Оксана тоже ничего не заподозрила, зато бдительная школьная медсестра обратила внимание на изменение в девочке и отправила ту к врачу. И вовремя – малыш начал шевелиться, чем перепугал будущую маму до икоты.

- Она не может учиться в школе! – настаивала завуч. – Как вы себе это представляете?

- Молча! До нового года вполне, а потом на домашнее обучение перейдёт, - отстаивала дочку Катя.

В школе и на работе она держалась молодцом, и только дома позволяла себя слёзы и упрёки.

- Оксанка, что ты наделала? Как тебя угораздило? Я всю жизнь вдовею, тебя тяну, теперь тебе моей доли захотелось? Кто хоть отец?

- Не скажу, - отворачивалась от матери Оксана. – Отдыхающий он, уехал давно.

Катя схватилась за голову. Сколько раз она объясняла дочери, чтобы не связывалась с отдыхающими! Что они не всегда так живут: тратят деньги на кафе и развлечения, гуляют, отдыхают, шумно жарят шашлыки. У людей отпуск, они на него весь год копили. Но Оксана всё равно завидовала: она тоже хотела лёгкой жизни.

- Почему же у нас с тобой не бывает такого отпуска? – возмущалась дочь.

- Потому, что на одну мою зарплату далеко не уедешь. Вот окончишь школу, выучишься, начнёшь работать – и мы тобой будет отдыхать, другие города посмотрим, - обещала Катя.

Посмотрели. Теперь на Катину зарплату прибавится ещё один ребёнок.

Мальчик родился крупным и здоровым, Катя не могла налюбоваться внуком.

- Мамочка, а давай его на тебя запишем, - попросила Оксана. – Ты же не старая ещё, может это твой сын? Поговори, с кем надо, а?

- Какой смысл? – не поняла Катя.

- Чтобы никто про меня не знал.

- Опомнилась. Вся улица знает, и школа, и поликлиника. Нет, доченька, шила в мешке не утаишь.

Мальчика назвали Михаилом. Ох и достался он Кате. Оксана сама ребёнок, какая из неё мать? Вот и металась Катя между работой и двумя детьми, из которых один младенец, а вторая, едва оправившись от родов, начала строить глазки парням.

Роды пошли Оксане на пользу: исчезла детская пухлявость, постоянные прыщи, неуклюжесть. Дочь налилась, приобрела пышные и красивые формы. На ровесников она не смотрела, Оксану интересовали мужчины постарше.

- Куда опять собралась? Какие тебе гулянки? – сердилась Катя. – Мало Мишки? Лучше иди, ребёнком займись, мамаша.

Ругала, стыдила, но отпускала: жалко же, молоденькая девочка, как в её годы сидеть дома, бродить между кухней и детским манежем?

Мишке было четыре года, когда Оксана собралась замуж. Жених в их город приезжал отдохнуть.

- Опять курортника нашла, теперь рожать будешь? – ругалась Катя. – Ничему тебя, Оксана жизнь не учит!

- Мамочка, мы же расписываться будем, только не здесь, у него.

- Нет. Я ему не верю. Или у нас регистрируйтесь, или из дому ни ногой, - заявила Катя.

Странно, но Оксана не стала возражать спорить и уговаривать. Послушно сообщила жениху Катины условия.

Расписались скромно, неторжественно. Посидели дома с самыми близкими родственниками: всей компанией в комнате за одним столом уместились. Когда гости разошлись, Оксана отозвала мать на кухню.

- Мама, можно Мишка пока у тебя поживёт? – попросила она. – Куда я ребёнка повезу в чужой город? Сначала надо с его родителями познакомиться, устроиться с жильём, с работой.

- А я как с ним одна буду?

- Он же в садик ходит. Ты перед работой отведёшь, после работы заберёшь. Мама, пожалуйста, помоги мне. Ну как я к новой родне сразу с ребёнком заявлюсь? – уговаривала дочь.

- Всё равно узнают, хоть сразу, хоть потом, - ответила Катя. – Да, есть у тебя сын, что же теперь? Муж твой его принял, значит и родственники примут.

Оксана недовольно скривилась.

- Что? – не поняла Катя.

- Нет, ничего. Ты оставишь пока у себя Мишу?

- Хорошо, но ты не тяни, плохо ребёнку без мамы.

Оксана с мужем уехали. Сначала в его родной город, потом завербовались далеко на север. Миша остался с Катей. Мальчик очень скучал, ночами часто просыпался в слезах и просил Катю позвонить мамочке. Вдруг она уже за ним едет?

- Оксанка, не рвите вы мне сердце! – по телефону ругала дочку Катя. – Он же маленький, ему мама нужна. Вчера сморю, что-то под подушкой прячет. Пока умываться ходил, я заглянула. Оксанка, кофта твоя, в которой в ЗАГС ходила. Наверное, из шкафа достал, нестиранная, до сих пор духами пахнет. Забери сына, ты же мать.

- Мамочка, миленькая, не могу, - раскаялась Оксана. – Муж сразу сказал: я на тебе женюсь, но чужие дети мне не нужны. Или с матерью оставишь, или расстанемся.

- Ох ты горе, - заплакала Катя. – Ты объясни ему, что Мишка ни в чём не виноват. Как можно его бросить?

- Я говорила. Плакала, умоляла, уговаривала – ни в какую. Говорит, я тебе своих наделаю, а этот нам никто, - всхлипывала в трубку Оксана.

Миша остался жить у бабушки. Первое время Катя объясняла ему, что мама и её муж живут в очень трудных условиях и поэтому никак не могут забрать Мишу. Потом у Оксаны, один за другим, родились два сына-погодка.

- Для них есть условия, а для меня нет? – грустно спросил Миша.

Катя отвернулась, не зная, что сказать. Она пыталась убедить дочь и зятя, что так нельзя, Миша тоже Оксанин сын, не должен он быть для них изгоем. Но зять сразу прекращал неприятный разговор, а Оксана плакала и уговаривала мать подождать ещё немного.

- Я его заберу, мама, обязательно. Только не в этом году, в этом никак не могу. Тесно у нас и муж против.

Змеиная головка

Нина осторожно передала Даше хнычущую Надюшку.

- Спать хочет, - объяснила она невестке. – Тебя ждали. Раз уж сказала, что без тебя не укладывать, я не стала.

Даша нежно поцеловала малышку в затылок:

- Вы её качаете, а с ней надо просто полежать, - объяснила невестка.

- Она у меня иначе не засыпает, я же не мама, - улыбнулась Нина. – Завтра приходить?

- Не надо, спасибо. Завтра моя мама придёт. А на субботу мы няню пригласили, чтобы все могли спокойно посидеть.

- Зачем? – удивилась Нина. – Нас много взрослых, справились бы с одним ребёнком. Посторонний человек на празднике не нужен, ещё не факт, что Надюша к няне на руки пойдёт. И дорого, наверное, лишние расходы.

- Нормально. Могу я хоть раз отпраздновать свой день рождения как хочу? В ресторане и не с ребёнком на руках? Я вафель купила, будете чай пить?

- Нет, мне пора, - ответила Нина и стала торопливо одеваться.

Полдня прошло, дело к вечеру, а у неё даже обеда нет. Надо занести бабулям хлеба и молока и хорошо бы хоть немного поработать самой. Если успеет до ночи, конечно.

Бабули, две старенькие сестры, жили в соседнем доме. Одинокие старушки вообще-то обходились своими силами, но иногда просили Нину о помощи. Она не отказывала, со временем как-то так получилось, что Нина вроде бы взяла над ними шефство.

В благодарность бабули старательно делали ей рекламу во дворе, среди своих таких же стареньких подруг. Нина вязала и шила на продажу скатерти, покрывала, коврики в разных стилях. Работа доставляла ей удовольствие и, пусть небольшой, но дополнительный доход.

Она уже завернула за угол дома, когда хватилась телефона. Вот растяпа! Придётся возвращаться, только надо тихо, потому что Даша сейчас укладывает Наденьку спать. Кажется, телефон Нина оставила на кухне. Хорошо, что у неё был свой ключ, хоть звонить не придётся.

В прихожей она бесшумно скинула туфли, на цыпочках прошла на кухню: тихонько прошмыгнёт за телефоном и так же тихо вернётся назад.

Нина ещё не дошла до кухни, когда услышала звонок. Ну вот! Ей кто-то звонит и сейчас разбудит малышку! Но звонил не её телефон.

- Привет, мам… Спит уже, конечно, устала от бабы Нины. Та её то по окнам таскает: смотри туда, смотри сюда, то игрушкой гремит... Да, ушла уже, хорошо хоть чай пить не стала. Она сегодня с утра с Надюшей, я весь день занята была. В поликлинику, потом на маникюр, потом в ресторане заказ подтверждала… Мам, ну чего ей делать-то ещё? Она же на пенсии.

Нина замерла. Даша разговаривала на кухне и не видела её. Надо бы выйти, или голос подать, но Нину словно заклинило – она стояла и слушала.

- Ой, ну что она может подарить? – продолжала отвечать матери Даша. - Деньги, конечно, что же ещё. Это же надо напрягаться, подарок искать, выяснять, что мне нравится. Зачем такие сложности, если можно конвертом отделаться? Свекровка – змеиная головка…

Нина уронила на пол ключ.

- Ой! – пискнула Даша.

Нина подняла связку, вошла на кухню, взяла с подоконника свой телефон:

- Забыла, - объяснила она.

Вышла в прихожую и тихо прикрыла за собой дверь.

Теперь она никуда не спешила. Дошла до парка, села на лавочку, устало вытянула ноги.

Почему так?

Несовпадение вкусов и взглядов у них с Дашей началось сразу, ещё до свадьбы. Даша хотела шикарный праздник. Нина её понимала: какой же девушке не хочется белого платья и восторгов подруг, но брать кредит на свадьбу считала глупостью. Сказала: или копите, или женитесь попроще. Даша обиделась. Тогда положение спасла сватья. Когда дети попросили её добавить денег, она отказала наотрез и повторила Нинины слова: ещё на свадьбу она кредитов не брала, вот выдумали!

Дальше – больше. Сын Иван, конечно, попросил разрешения поселиться с молодой женой в бабушкиной квартире. Квартира досталась Нине в наследство давно и была много лучше той, в которой жили они с Иваном. Центр города, трёхэтажный дом, высоченные потолки, два эркера, большая кухня и три просторные комнаты.

Доход от аренды и Нинина небольшая зарплата вместе позволяли жить вполне прилично и даже немного откладывать на всякие радости. Пока рос Ваня на отпуск, велосипед, ролики и дорогую спортивную секцию. Сейчас на помощь его молодой семье.

Поселиться Нина разрешила, не снимать же детям жильё, в самом деле! Но помогать финансово перестала, теперь не с чего. Иван тогда её понял, а Даша обиделась и пару месяцев разговаривала сквозь зубы.

Рождение малышки стало для всех настоящим праздником. Нина и сватья не могли нарадоваться внучке, Иван и Даша не отходили от доченьки. Только с именем Нина не могла согласиться. Конечно, понятно желание Даши назвать дочку в честь своей мамы. Но как ребёнку жить Элеонорой Ивановной?

Сватья, надо отдать ей должное, сказала тогда что ей всё равно. А Дашу удалось переубедить только Ивану, и то не сразу, почти месяц девочка жила без имени.

Когда пришла пора прописывать Надюшу, Нина предложила свою квартиру. Иван же в ней прописан, пусть и доченька его тут же будет. Но у Даши было другое мнение, она хотела прописать Надюшу в бабушкины хоромы. Пожалуй, это был единственный раз, когда Нина и Даша перешли в открытый конфликт.

Нина отказалась наотрез. Квартиру матери, бабушки Ивана, она считала своей и никому не собиралась отдавать. Иван тогда занял сторону жены.

- Давайте меняться? – предложила Нина. – Вы переезжаете в мою двушку, я в эту трёшку. Делайте что хотите. Я двушку на вас перепишу.

- Мам, зачем тебе одной трёха? – удивился сын. – Она же огромная, в футбол там будешь играть?

- У меня есть сестра в деревне, если ты помнишь, - рассердилась Нина. – Квартира только по документам моя, а на деле это наше общее наследство.

И опять они общались как чужие. Нина приходила только тогда, когда Иван просил посидеть с ребёнком, Даша даже не звонила ей сама.

Отношения наладились совсем недавно, и Нина думала, что старые обиды забылись. Она и подарок приготовила, Даша права: деньги в красивом конверте.

Подружка моя

Цветы Таня купила ещё утром, Зинины любимые. Не то чтобы собиралась явиться к подруге с самого утра, знала, что та встаёт поздно, но на всякий случай подсуетилась. Вдруг вечером не будет белых хризантем, ищи их потом на ночь глядя по всему району. А раньше вечера Таня прийти к Зине не могла, она работала далеко от города. Пока смена закончится, пока на автобусе доберётся.

Подарок тоже приготовила заранее. Выбрать подарок – самая сложная часть поздравления. Было время, дарили друг другу колготки и сковородки – всё, что надо в хозяйстве. Но теперь подруги могли себе позволить купить не особо нужную, но приятную и красивую вещь.

Таня купила хрустальный набор подсвечников. Четыре миниатюрных ангелочка, каждый держал в руках подставку под свечу. Зине должно понравиться, в прошлый Новый год она сокрушалась, что каждый раз вспоминает о подсвечниках в последний момент.

В этот Новый год они не встречались, да и вообще стали видеться всё реже и реже. Таню преследовало чувство, что Зина её избегает. Хотя с чего бы?

Раньше они заходили друг к другу запросто, даже без звонка. На чашку чая, быстренько обменяться новостями и обсудить рабочие проблемы. Хотя проблемы были разные: Зина занимала руководящую должность на заводе, всегда на виду, всегда всем нужна. Таня простая работница в цеху, её дело качественно задание выполнить и хорошо смену сдать.

Но всё равно #женщины находили о чём поговорить. С одной школой сколько новостей каждый день. Зинина #дочь старше Таниной на пару лет, девочки учились в разных школах, у каждой свои подружки. Танина ходила в самую обычную, Зинина в гимназию с углублённым изучением иностранных языков.

Девочки выросли, повыходили замуж. К зиме Таня ждёт второго #внука или внучку. Зинина доченька, к сожалению, развелась. Грустная и некрасивая вышла история. То ипотеку молодые делили, то остальное имущество.

Обидно, что из-за мужа Зинина дочь оставила очень хорошую работу, и платили достойно, и перспективы были. Переехала к нему в другой город. Зина хотела внуков, но может быть и лучше, что молодые не успели никого родить?

Зина рано ушла на пенсию – настойчиво попросили, чего уж там. Большие должности, как свято место, пусто не бывают: ещё старый работник не уволился, а уже несколько новых на его место, как кони, копытом бьют от нетерпения. Понятно, что подруге жаль оклада, но последние пару лет руководство тяжело ей давалось, болела часто и подолгу, на нервной почве сильно поправилась.

Зина надеялась, что на пенсии будет заниматься внуками, да вот не получилось внуков. Ничего, найдёт применение своей энергии, она женщина умная. И у дочки жизнь наладится со временем.

Сколько раз Таня хотела поговорить с подругой по душам. Но всё не получалось. В гости Зину теперь не зазвать, всегда она то занята, то приболела, то на улицу выходить неохота. Таня сама бы к ней пришла, но как явишься, если тебя не приглашают?

Таня не могла понять, какая чёрная кошка между ними пробежала. Вроде и не ссорились, и ничего плохого про подружку Таня никому не говорила. Да что там, даже не думала! Как можно о Зине подумать плохо? Это сейчас Танина семья встала на ноги.

Перестали они с мужем считать каждую копейку, у той же Зинули до зарплаты или аванса деньги занимать. Выдали замуж доченьку за достойного человека. Теперь Таня, муж, дочь, зять – все хорошо зарабатывают. Дом начали загородом строить, да не абы какой, а с гаражом, с верандой вокруг, с детской площадкой. Чего не строить, если свой зять архитектор?

А было время, когда Танина дочка донашивала вещи Зининой. До сих пор за эти вещи Таня подруге благодарна. Да разве только за вещи? За то, что всегда можно было прийти к Зине со своей проблемой, что выслушает, советом поможет. За то, что в трудную минуту поддержит и словом и делом.

Вечером Таня быстренько заскочила домой, переоделась, взяла цветы и подарок и поспешила к Зине. Завтра Татьяне опять на работу, вставать очень рано, но хоть час она с Зиной посидит.

Дошла до её дома, достала телефон: подумала, что всё же нехорошо идти без предупреждения. Конечно, за двадцать пять лет дружбы подруга привыкла, что в день рождения Таня обязательно приходит поздравить. Но другая теперь Зинуля, может ей и не понравится такая бесцеремонность.

Пока набирала номер, посмотрела на окна – все три на втором этаже ярко горели. Ой, надо сказать, чтобы шторы плотнее закрывала – всё видно, как в телевизоре!

Вот Зинин муж прошёл с тарелкой в руке. Наверное, футбол будет смотреть, скоро как раз матч начинается. Танин муж тоже его ждёт. А вон и сама Зина, в своём любимом красном халате, подошла, форточку открыла. Таня махнула рукой, но Зина её не заметила. О! Пошла вглубь комнаты, наверное, за телефоном!

Но Зина на звонок не ответила. Таня попробовала ещё пару раз и позвонила её мужу.

- Добрый вечер! Я сейчас к вам приду Зину поздравлять, - начала она.

- Так нас дома нет, - ответил Зинин муж.

- Как – нет? – растерялась Таня. – А где вы?

- Мы все в областном центре, в гости уехали к Зининым родственникам. Ночевать у них останемся.

Таня посмотрела на окна, на телефон. Зина не хочет её видеть? За что?

- Завтра-то будете дома? – спросила она. – Цветы завянут, жалко.

- Нет, раньше следующей недели не собираемся. У меня отгулы, Зина, сама знаешь, на пенсии, дочь тоже пока не работает.

Он отключился, даже не прощаться не стал.

Таня стояла под окнами, прижимала к себе подарок и букет и плакала. Слёзы солёными дорожками стекали по щекам. За что? Почему? В чём она провинилась? Нет ответа.

От автора. У меня тоже нет. Можете меня ругать, писать, что рассказ не закончен, что в нём нет логической завершённости, но я и сейчас не понимаю, какая чёрная кошка пробежала между подругами. Всю историю я знаю от Тани. Конечно, её взгляд субъективен, но могу точно сказать, что на работе у подруг конфликтов не было (какие конфликты там уровень разный!), мужей они тоже никогда не делили и друг к другу не ревновали. Тогда почему Зина отвернулась от старой подруги, может быть вы мне объясните?

Бабу надо заводить к осени

С самого утра Борис чинил свой старенький мотоцикл. Вот ведь зараза, всю неделю заводился без проблем, через ручей вчера ехал даже не чихнул ни разу, а сегодня чих-пых и ни с места. Как назло, когда техника нужна позарез – Борис собирался на станцию, встречать невесту.

Бабёнки отдыхающие накормили своих детей завтраком и повели на море.

- Дядя Боря, у вас мясо на кухне лежит, забыли убрать? – спросила одна. – Испортится на жаре.

- Для шашлыка приготовил, с мотоциклом разберусь и замариную, - объяснил Борис. – За невестой сегодня еду, девки!

- Вы вроде в прошлом году уже ездили? – вспомнила другая отдыхающая.

К нему часто приезжали одни те же люди, заранее списывались, бронировали комнаты, оговаривали сроки и цены. Чего у Бориса не отдыхать? Дом большой, двор просторный, от моря недалеко, корова у Бориса своя, всегда есть свежее молоко.

Пусть в их селе не было никаких привычных для курортов развлечений, зато цены самые демократичные, фруктов и овощей любых вдоволь, а Борис хозяин не вредный и даже заботливый. Для малышей у него есть песочница и качели, для взрослых – большой стол под раскидистым орехом, где так приятно посидеть вечером в хорошей компании.

- Прошлогодняя не подошла, - коротко объяснил Борис.

Отдыхающие дружно захихикали. Что бы понимали в жизни! Борису скоро семьдесят, а с возрастом всё сложнее найти такую женщину, с которой хочется быть вместе каждый день.

Он вдовел двадцать лет, но так и не нашёл себе постоянную подругу жизни. Может быть с этой повезёт? Умная женщина, из большого города, они общаются с нового года. Теперь с интернетом знакомиться стало гораздо проще и легче. Спасибо внуку, не забывает деда, если Борису что непонятно – обязательно приедет, покажет и объяснит.

Прижимая к груди огромный арбуз, в калитку вошёл сосед.

- Подарок тебе несу, на сегодняшнюю свадьбу, - сообщил сосед, пристраивая арбуз в тенёчке. – Не передумал, Боря?

- Какое передумал, Вера приедет в три часа дня! Вы к ужину подтягивайтесь, я шашлык жарить буду.

Сосед кивнул, сел на лавку, обмахнулся кепкой.

- Ох, жарко. Поторопился ты нынче, вот что я тебе скажу. Сколько ей лет-то?

- Подходяще, пятьдесят пять.

- Значит шестьдесят точно есть, женщины всегда свой возраст уменьшают. Мою вон спроси, на голубом глазу лет десять себе скостит, если не больше. И чего ты летом с женитьбой завёлся? Бабу надо к осени заводить. Варенье варить, помидоры катать, лечо с аджикой готовить. А сейчас зачем она тебе далась? Только место занимать будет.

- Она со мной в одной комнате, много не займёт, - отмахнулся Борис. – Ты глянь в огород, заросло всё, пойди ещё отыщи те помидоры. Нет, она мне сейчас нужна, а то и катать нечего будет. Яблони видел? Падалицы сколько? Собрать, порезать, что скотине, что сушить, это я буду делать? Отдыхающие хоть молоко и берут, но всё равно остаётся. Тоже переработать надо. В курятнике пора крышу чинить, в доме крыльцо, о сене время позаботиться, скоро и о зерне. Нет, мне одному не разорваться.

- Нечего было прошлогоднюю отпускать, как её звали-то? Таня? Маня? – пытался вспомнить сосед. – Эмма, вспомнил!

- Эмма в позапрошлом была. Та Аня, - сказал Борис. – Уехала и скатертью дорога, не было жены и это не жена. То спина болит, то голова, то ноги, не поверишь, в аптеку каждую неделю ходила! Только и работал, что ей на таблетки.

Мотоцикл, наконец, завёлся и Борис радостно вскрикнул. Хоть такси не брать на вокзал, не тратиться. Посадит свою ненаглядную в коляску, прокатит с ветерком. Лишь бы у неё вещей не много было, а то два раза ехать – бензин жалко.

Вера приехала с одним небольшим чемоданом. Борис задумался: допустим, в огород он найдёт ей одежду, а похолодает – тогда как? В чём она пойдёт на рынок, в чём будет торговать творогом и сметаной? Тут кое-как не нарядишься, опрятность нужна и приличность.

- Верочка, ты неужели никакой кофточки тёплой не взяла? – осторожно спросил он.

- Взяла, Боря. Просто я лишнего не люблю возить, а всё необходимое у меня есть.

Борис успокоился.

Дома показал Вере хозяйство: курятник, коровник, летнюю кухню, огород, плодовые деревья.

В огороде Вера дёрнула за верхушку бурьян и спросила:

- Боря, ты его когда полол в последний раз? Весной?

- Что ты, недавно совсем, - соврал Борис. – Сама видишь сколько работы, разве всё успеешь в одиночку? Зато теперь, Верочка моя, нас двое. Эх, заживём мы тобой припеваючи. Ты в городе-то что видела? Продукты химия одна, воздух загазованный, вода грязная. Зелень на улице, какая есть, вся в пылище. А здесь – благодать. Молочка свежего пей сколько хочешь, овощи с грядки, яйца из-под курочки. Ты корову доить умеешь?

- Никогда не пробовала, - сказала Вера.

- Научу. Всему тебя, моя рыбочка, научу. Повезло нам, что встретились, нашли друг друга.

Учиться доить корову сегодня Вера отказалась, сказала, что должна отдохнуть с дороги.

Вечером пришли гости, старые друзья Бориса. Сосед с женой тоже пришли. Борис жарил шашлык, гости говорили тосты и желали им счастливой жизни.

- Не молодые мы, чтобы друг к другу долго притираться, - торжественно поднимая бокал, говорил Борис. – Мы с Верой сразу душа в душу заживём, одной семьёй.

За забором глухо замычала корова.

- Пойдём, Веруня, кормилицу нашу покажу, - Борис повёл Веру в хлев.

Пусть доить она не умела, зато смогла отмыть до блеска оба подойника и древний, но рабочий сепаратор. Началом семейной жизни Борис остался вполне доволен.

Пока он разливал молоко, Вера села с гостями. Ела шашлык, разговаривала, с удовольствием пила молодое винoградное винo. Кисло-сладкое, красное, прозрачное, оно оставляло приятное послевкусие и было совсем не безобидным. Когда гости разошлись, Вера, покачиваясь, пошла спать.

- Верочка, а посуда как же? – спросил Борис. – Не до утра же её оставлять?

Вера только махнула рукой.

Борис окинул взглядом стол, вздохнул. Убрал в холодильник остатки салата, в пакет хлеб. Эх, Вера, Вера, нашлась хозяйка – спать завалилась раньше него! Учить и учить ещё эту бабу.

Анечка

Лида слушала гудки и чувствовала, как замирает сердце. Сын не отвечает, Анечка, его девушка, тоже, значит что-то случилось. Не дай Бог Аня опять заболела, за прошлый год от её нездоровья у Лиды прибавилось седых волос.

Андрей с Аней стали встречаться три года назад. #Роман у сына развивался стремительно: конфетно-букетный период через месяц перешёл в совместную жизнь. Было лето, Лида уехала на дачу, а когда вернулась, обнаружила, что в их с Андрюшей квартире прибавилась ещё одна жиличка.

- Мама, ей некуда идти, - сказал #сын. – Она с мамой поругалась и та Аню выгнала.

- Из-за чего? – спросила Лида.

- У мамы муж молодой, она хотела Аню переселить в бабушкину комнату. В наследство досталось. Только там жить нельзя, даже сантехники нет.

Как можно выставить из дома собственного ребёнка?

- Можно мы у нас переночуем? Завтра я буду жильё искать.

- Аня работает?

- Нет, она в медицинском учится, в областном центре. Ещё два года десять месяцев осталось.

- Тогда что вы снимите, Андрей? Твоей зарплаты на двоих не хватит.

- Значит, я буду зарабатывать больше, - упрямо сказал сын.

Лето они прожили у Лиды. Аня ей понравилась: милая скромная тихая девочка, только уж очень стеснительная. С Лидой она почти не разговаривала – шмыгнёт в их комнату, как в норку спрячется.

С началом учебного года молодые засобирались переезжать – Ане надо учиться. С #мамой они так и не помирились.

- Пусть едет, а ты оставайся, - уговаривала Лида сына. – В выходные будет сюда приезжать.

- Нет, я без неё не могу, - решил Андрей. – Вместе поедем, снимем жильё, будем работать.

Жильё в областном центре стоило недёшево, но работать Анечка так и не начала – учёба занимала всё её время.

Теперь с каждой получки Лида отсылала детям деньги. Сначала понемногу, потом всё чаще и больше. На одну Андрюшину зарплату они еле-еле дотягивали половину месяца.

Лида скучала. Старалась часто не звонить, не надоедать, но болело же сердце за ребят: как они там?

- Андрюша, добрый вечер, что делаете?

- Ужинаем, мам. Ты не волнуйся, всё хорошо у нас.

- Чем ужинаете?

- Ну… Едой, чем же ещё, - мялся сын. – Макароны у нас отварные.

- С чем?

- Просто макароны. Масло кончилось ещё на той неделе. Мам, ты не переживай, зарплату получу и купим продуктов.

От мысли, что ребята сидят голодные, Лиде кусок не лез в горло. И она опять тянулась за телефоном: сделать онлайн-перевод.

Иногда сын просил денег сам, но только в экстренных случаях.

- Мама, у меня кроссовки развалились совсем. На работу идти не в чем. Ещё и Аня перчатки потеряла. Можешь дать немного до зарплаты? А то у неё уже руки цыпками покрылись.

Лида давала, назад, конечно, не спрашивала.

Время шло, всё чаще Лида экономила на себе, всё дальше отодвигала будущие планы. Надо сделать ремонт в квартире, давно пора, пока обои на голову не упали. На даче повалился один пролёт у забора, пора менять. Хорошо бы съездить к сестре в Саратов, лет шесть не виделись. Но где взять денег?

С зарплаты не получалось откладывать ни рубля, да что там, через пару лет Лида обносилась так, что пришлось потратить на одежду половину отпускных. Ведь на работу прийти стыдно было, что коллеги о ней подумают!

Лида терпела. Главное, что Андрюша счастлив. Ещё год и Анечка выучится, начнёт работать, может быть и с мамой помирится, не дело это, постоянно быть в ссоре с матерью. Скоро дети встанут на ноги, Лида, наконец, сможет пожить для себя.

Год оказался тяжёлый. Аня заболела – жестокая эпидемия её не обошла, и прививка не помогла. Через месяц девочке стало лучше, Лида и Андрей вздохнули с облегчением. Оказалось, рано. Болезнь дала осложнение на почки.

Лида и сыном работали на лекарства и памперсы – страшное это дело, когда молодая девочка нуждается в памперсах. Лида нашла мать Ани, пришла к ней поговорить, но та не пустила на порог, лишь входную дверь приоткрыла.

- Я вас не звала, - заявила она. – А с дочерью я сама разберусь, когда научится мать уважать.

Лида не понимала подобной жестокости. Как бы сильно она не поссорилась с сыном, случись с ним что – и она первая бросится на помощь, забыв про все свои претензии и обиды. Как можно не любить, не жалеть свою родную дочь? Аня говорила, что у неё есть младшая сестра, но какая разница, сколько у тебя детей?

- Аня тяжело больна, нужны деньги. Препараты все очень дорогие, - начала Лида.

- Я так понимаю, она с вашим сыном сожительствует? – спросила Анина мать.

Лида растерянно кивнула.

- Вот пусть у него деньги и берёт!

Лида ушла. О чём разговаривать с такой матерью?

Они справились. Анечке даже не пришлось брать академический отпуск, хотя сначала думали, что учёбу придётся отложить до лучших времён. Она благополучно закончила колледж и получила диплом.

Андрюша строил грандиозные планы: к новому году они с Анечкой распишутся. Летом следующего года поедут отдыхать, не куда-нибудь, а обязательно на юг, на тёплое море. Потом возьмут ипотеку и купят квартиру здесь, в райцентре.

И вот теперь, кажется, опять случилось что-то ужасное. Больше всего Лида боялась рецидива, повторения прошлогодней болезни.

В областной центр она добралась на такси. Жалко, конечно, денег, но автобус ходит только утром, а на попутках можно полдня ехать.

Поднялась по лестнице на третий этаж, позвонила в дверь квартиры, которую снимали ребята.

Тишина. Лида позвонила ещё раз, потом ещё. В квартире кто-то есть, она же слышит, как человек ходит! Лида со всей силы забила кулаками в дверь.

Щёлкнул замок, дверь распахнулась.

- #Мама? – удивился сын.

Андрей? Что случилось с её сыном? Бледный до синевы, лохматый, глаза впали, уголки губ траурно опущены. Многодневная щетина покрывает щёки.

- Андрюша, что с тобой? – ахнула Лида.

- Со мной? – медленно, словно ему было тяжело говорить, переспросил Андрей. – Со мной ничего. Анечка ушла.