Оборотень в погонах

Оборотень в погонах

Оборотень в погонах

Глава 1. Лейтенант Громов и его странности

На улице Черёмуховой, где весной цветут два куста сирени и один из них строго охраняется бабушкой Ниной, появился новый участковый — лейтенант Громов. Молодой, подтянутый, с лицом, как в сериалах: строгое, но с грустинкой. Только глаза у него были какие-то... жёлтые.

— Вот это я понимаю — кадр! — томно выдыхала продавщица Таня из круглосуточного. — И ходит, главное, всегда в форме! Даже мусор выносит по уставу.

Но уже через две недели народ стал поглядывать на Громова с опаской. Он не просто ходил. Он бродил. По ночам. Босиком. Иногда на четвереньках.

— Я сама видела! — трясла метлой тётя Лида, дворник. — Идёт он, значит, на карачках по газону. Уши торчком. И — нюхает! Как будто кефир просроченный ищет.

Громов, кстати, нюхал не просто так. Он обонянием чувствовал правонарушения. Запах незаконного мангала мог уловить за квартал, а на след незадекларированной надомной стрижки выходил, как гончая.

Глава 2. Сверхнормативный нюх и патрульный инстинкт

— У вас тут... шашлык? — тихо и зловеще спрашивал он, выходя из кустов, когда кто-то разжигал угли в пятницу вечером. — Без уведомления в ЖЭК? Нарушение тишины после девяти? Пункт 3.1 правил добрососедства?

Он молча открывал протокол, и люди сами тушили угли своими слезами.

— Это ненормально, — жаловался Саша с первого этажа. — Я однажды пукнул возле лавочки — через минуту он появился. Говорит: «Запах общественно опасный».

Но хуже всего было с взятками. Громов их чувствовал. Буквально.

Однажды к нему подошёл глава ЖЭКа — с улыбкой, вежливо, как полагается в системе:

— Алексей Сергеевич… может, договоримся? Беседка — она ж для всех…

Громов обернулся. Глаза его сверкнули. Он зарычал. Настоящим, грудным, волчьим рыком.

Через секунду глава ЖЭКа уже лежал на газоне, прижатый к плитке, с наручниками и непонятной травинкой в зубах.

— Нарушение, — тихо сказал Громов. — Попытка коррупционного контакта. Плюс 15 суток морального размышления.

С тех пор даже ремонтники за каждую заменённую лампочку брали расписку и мылись мылом с антикоррупционным сертификатом.

Глава 3. Лунный патруль

Настоящая мистика началась с луной.

Каждое полнолуние Громов странно преображался: глаза — светятся, голос — хриплый, походка — больше похожа на мягкое крадущиеся движение, как у кота, если бы кот был командиром ОМОНа.

Жильцы начали ставить в окна чеснок, соль и копии устава МВД. Некоторые начали добровольно показывать свои налоговые декларации — просто на всякий случай.

— Он же не злой, — шептала Таня из магазина. — Он просто… дикий. Система его отполировала до клыков.

Дети боялись, но уважали.

— А он людей ест? — спрашивал Вовка из третьего подъезда.

— Нет, только штрафует, — говорил дед Павел. — Но это, знаешь ли, больнее.

Глава 4. Исчезновение

И вот однажды — он пропал.

Ни в кустах, ни у мусорки, ни даже на чердаке, где он иногда писал отчёты, сидя на корточках. Осталась только фуражка, аккуратно положенная на скамейке, и след лапы… странно правильной, почти армейской.

На Черёмуховой снова воцарилась тишина. Снова стали жарить шашлыки. Снова бабушка Нина начала продавать сирень поветочно — «для настроения». И только иногда, когда ветер сдувает бумажки с лавочек и где-то вдалеке завоет собака, кто-то из старших шепчет:

— Он вернётся. Закон спит, но не умирает.

P.S.
Есть легенда, что Громова перевели в другую часть города. Теперь он патрулирует тендеры и нюхает договора на подряды.

А на Черёмуховой люди всё чаще сами закрывают за собой подъезд и не бросают окурки на землю. Ведь оборотень в погонах — это страшно не тем, что рвёт. А тем, что знает устав наизусть.