Обреченные

Начало конца.

Она знала, что не стоило ввязываться в эти отношения. Если их вообще можно было так назвать. Вы целовались, спали вместе, но на следующий день он вёл себя так, будто тебя не существовало. А потом — новые девушки, новые улыбки, чужие губы на его коже. И ты видишь это. Ты стоишь рядом, сжимаешь кулаки в карманах, но молчишь, потому что знаешь: у тебя нет права сказать хоть слово. Стоило ли это того? Этот ад, это бесконечное унижение, эту паническую пустоту внутри? Стоило ли оно пары украденных ночей, нескольких тёплых фраз, взгляда, который иногда, пусть на секунду, делал тебя особенной.

Лорен боялась признаться себе, что готова унижаться ради ощущения собственной полезности. Боялась даже думать о нём…

Потому что для Джонатана она всегда была свободна, всегда была готова бросить всё и приехать, всегда брала трубку, даже среди ночи. Он пользовался этим до последнего крошечного кусочка. И затем исчезал, оставляя Лорен одну в этой темноте.

Телефон завибрировал на тумбочке, вырывая её из этого оцепенения. Она не посмотрела на экран. Ей и не нужно было — уж слишком очевидно. Глухая вибрация разносилась по комнате, будто нарастая, заполняя её изнутри. Она сжала руки в кулаки, стараясь не поддаться соблазну схватить телефон и ответить.

Но не отвечать было страшно.

Джонатан не любил, когда она его игнорировала. Она знала, что он будет звонить снова и снова, пока она не сдастся. Затем начнёт писать — сначала спокойно, потом настойчиво, а дальше… Ей не хотелось думать об этом. Один раз она уже проверила.

Тогда он приехал к ней и ломился в дом. В тот день она не брала трубку, просто уснув, не услышала звонков и многократных, будто спам — сообщений. Когда проснулась, на экране высвечивались десятки сообщений. А потом — глухой удар в дверь. Не просто стучал. Бил кулаком так, что дрожали стены.

Лорен помнила этот момент слишком отчётливо. Как медленно подошла к двери, как посмотрела в глазок и встретилась с его серыми глазами, которые были темнее обычного, а губы же плотно сжаты. Ни единой эмоции.

Как будто минуту назад не готов был выбить дверь.

И по логической цепочке сейчас всё будет так же, если она не возьмёт трубку.

Лорен сглотнула, схватила телефон, разблокировав экран, быстрыми нажатиями по клавиатуре, оправдывалась:

«Извини. Я не слышала. Занята была.»

Но, кажется, ему было плевать на её оправдания. Он снова хотел видеть её, и нет, он не говорил об этом прямо. Ни резких приказов, ни просьб в лоб по типу: «Приезжай, хочу увидеть тебя».

Вовсе нет. Он просто писал, казалось бы, с заботой. Интересовался, всё ли у неё в порядке. Его сообщения были тёплыми, почти ласковыми, словно они были парочкой и он переживал за неё.

И всё же Лорен знала, что стоит за этой теплотой.

«Я хочу всё прекратить.»

Она написала это, но не отправила.

Несколько минут Лорен просто смотрела на экран, перечитывая слова. Её пальцы слегка дрожали, тяжёлый выдох.

Джонатан был для неё не просто мужчиной. Не просто очередным ошибочным опытом, который проходит каждая девушка, чтобы стать мудрее или сильнее. Он был для неё всем. Тем, на кого она хотела равняться. Тем, кто затягивал её в свою тьму, но при этом оставался единственным, кто действительно заботился о ней, в своей больной манере.

Лорен стиснула зубы, а затем стерла с экрана неотправленное сообщение. Её пальцы быстро забегали по клавиатуре, и прежде чем она успела передумать, новое сообщение уже ушло.

«Приеду через двадцать минут.»

Экран тут же погас, но в отражении чёрного стекла она увидела своё собственное выражение лица. Пустое. Обречённое.

Зачем она снова ввязывалась в его игру? Лорен ненавидела себя за это. За свою слабость, за то, что не могла просто выключить телефон и забыть о нём. Но ведь мистер Уильямс, её психиатр, говорил, что люди совершают ошибки. Что не стоит корить себя за них, что важно учиться и двигаться дальше.

Так почему тогда всё внутри неё разрывалось от чувства вины? Значит ли это, что можно ошибиться ещё раз?

В последний раз.

А затем покаяться в кабинете у мистера Уильямс, получить его сочувствие, его поддержку. Только бы это хоть немного облегчило её тяжесть внутри.

И вот снова она стояла перед дверью, разделяющей её и монстра, который ждал по ту сторону. Но разве можно было винить только Джонатана за то, что всё зашло так далеко? Лорен знала, что позволяет ему пользоваться собой. Сознательно, шаг за шагом, снова и снова.

Её пальцы сжались на холодной металлической ручке, и она резко дёрнула её вниз. Не заперто. Это значило, что он ждет.

Воздух в квартире был тяжёлым, наполненным знакомым древесно-пряным ароматом, который уже, казалось, въелся в её сознание. Здесь всё было таким же — приглушённый свет, тени, скользящие по стенам, ощущение чего-то неизбежного, давящего.

Она сделала шаг внутрь, закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке.

И вдруг её охватило что-то новое, странное. Острая, липкая мысль, пробежавшая по позвоночнику ледяным пальцем.

Сколько женщин он приводил сюда?

Лорен сглотнула, ощущая, как неприятный холод растекается по животу.

Девушка глубоко вдохнула, пытаясь стряхнуть эту мысль с головы и заставляла себя двигаться дальше.

Тишина нарушалась только приглушённым гулом из его кабинета. Он был там. Как всегда сидел за своим ноутбуком, погружённый в работу, будто её присутствие ничего не значило. Словно он не вырывал её из ночи своими звонками, не вынуждал бросать всё и нестись к нему.

— Джонатан, — её голос дрогнул и руки предательски дрожали, но она старалась звучать увереннее. — Не ожидала увидеть тебя работающим в такое время суток.