Обречённый быть обручённым

Глава 1. Главное правило клана Ирби

«Каждая женщина клана Ирби в полночь накануне своего совершеннолетия должна посетить Древнее капище», – так гласило главное правило нашей семьи. На протяжении многих веков мои родственницы отправлялись на заброшенное кладбище, чтобы найти на надгробии пророчество, предназначенное только им.

Не очень приятная традиция, но с тех пор, как одна из моих прародительниц оказалась ведьмой, мы должны были неукоснительно следовать правилам. Иначе вся жизнь пойдет кувырком.

– Давай, Френ, не тяни время! – сестра подтолкнула меня в спину, мама сунула фонарь, а бабушка, щелкнув четками, зашептала молитву.

– Боже, сохрани нашу малышку, дай ей просветление ума и хорошего мужа...

Да–да, главная цель – это муж. Просветление – это уже от бабушки, которая считает меня слишком непоседливой, упрямой и любопытной, отчего вечно попадающей в нелепые ситуации.

– У тебя получится, Френсис, – напутствовала мама. Она знала, как это непросто. Сама наткнулась на нужную могилу перед самым рассветом и едва успела прочесть предсказание.

Самое ужасное, что с первыми лучами солнца выбитое на мраморе пророчестве исчезало. Оно стиралось, уступая место обычной эпитафии. Все это лишний раз подтверждало, что нами руководит чудо. Но здесь же ждала ловушка: женщинам рода Ирби нужно обладать хорошей памятью и добрым здравием, чтобы правильно запомнить пророчество, поскольку подсказать будет некому. Ну и вообще, находиться в ладах с головой, чтобы оценить угрозу, если вдруг решишься пренебречь традициями.

Бабушкина родная сестра наотрез отказалась следовать правилу, влюбившись в сына нашего соседа. Зря кладбище ждало ее. И что? В замужестве она оказалась несчастна, ее дети погибали еще в утробе, и в итоге она рано ушла из жизни. Все. Эта ветвь нашего рода зачахла, хотя остальные обильно плодоносили. Ни одной из нас не хотелось, подобно несчастной родственнице, испытывать судьбу, поэтому мы ждали и готовились к «той самой» ночи.

Три года назад моя сестра тоже посетила на кладбище. Сделав все правильно, вернулась с полным убеждением, что скоро встретит свою судьбу. Словами пророчества делиться нельзя, иначе не исполнится, поэтому мы с нетерпением ждали развития событий. Встреча на бале дебютанток с красивым юношей, пара танцев, и ее будущий жених не мог оторвать от нее глаз. Уже через месяц Алекс сделал ей предложение. А через год счастливые супруги ждали первенца. Вот так работает наше правило.

– Иди уже! – Эммелин скрестила руки на большом животе. Скоро у них с Алексом будет еще один малыш. Ей бы в кровати нежиться, а она таскается со мной по погостам. А все потому, что переживает за непутевую сестру.

Я выдохнула и, перехватив лампу в другую руку, потянула за скрипучую калитку кладбищенской ограды. Здорово, что я родилась летом, иначе, как бабушка, ходила бы по кладбищу с метлой, очищая надгробные плиты от снега.

Если повезет, пророчество даст знак, где его искать. Нужно быть очень внимательной и не отвлекаться по пустякам, чего мне определенно не хватает. Моя голова никогда не бывает свободной. Мысли, идеи, желания теснятся, словно рой пчел в улье, и за их жужжанием я упускаю намеки, что подкидывает судьба.

Вот и сейчас, нет, чтобы прислушиваться к каждому шороху, я брела по центральной аллее и вспоминала, как меня несправедливо выгнали из пансиона при монастыре. Пришлось переводиться в другой, еще более строгий. Если бы я тогда так увлеченно не целовалась с симпатичным сыном молочника, я бы услышала шаркающие шаги настоятельницы.

Было весьма непросто объяснить монахиням, что в объятия пятнадцатилетнего парня меня толкнул не плотский порок, а желание выяснить, как люди целуются и не задыхаются. Да, я сама предложила эксперимент, и Дик с радостью согласился. Выяснилось, что люди все–таки задыхаются, поэтому вынуждены прерываться, чтобы глотнуть воздуха.

Мы мысленно считали до ста, желая узнать, как долго продержимся, но все испортил Дик, засунув руку мне под ворот. На этом нас и застукали: у меня до пупа расстегнуто платье, у Дика нарисовалась проблема со штанами. Иначе почему, завидев наставницу, он схватился за ширинку и убежал, оставив меня одну объяснять суть эксперимента.

От размышлений отвлек неясный гул и последовавшее за ним сотрясение земли. Я вскрикнула и остановилась. Неужели мне был дан знак? Ну да, для меня нужен именно такой, чтобы напугать до смерти и выгнать из головы дурацкие мысли.

– Хорошо–хорошо, – прошептала я. – Не надо сердиться. Я иду.

Центральная аллея разделялась на три тропинки, и я застыла у мраморного ангела, стоящего на перепутье. Он широко раскинул руки, будто запрещал идти дальше. Его взгляд выражал упрек. Мол, нечего тревожить умерших.

Я свернула налево, но не успела сделать и десяти шагов, как с крестов сорвалось воронье. Стая безмолвно кружила надо мной, и от этой жути замирало сердце. Шелест крыльев вызвал непреодолимое желание бежать. Я поняла, что зловещие птицы – тоже знак, и бегом вернулась к ангелу.

Он по–прежнему пялился на меня с неприязнью. Уняв дыхание, я посмотрела на тропку за ним, поросшую по пояс бурьяном. Сразу было понятно, по ней много лет никто не ходил. Я не любитель неприступных мест, поэтому свернула направо. Вдруг повезет?

Ну да. Повезет кому угодно, но не мне: я тут же провалилась в старую могилу. С трудом выбравшись из нее и стряхнув с подола прицепившуюся костлявую руку, я с прищуром посмотрела на ангела.

Глава 2. Мои планы

Скульптору удалось показать, как сильно рыцаря потрепали в последнем бою. Но мне нравилось, что он не сдался, не упал, заняв горизонтальную плоскость, а остался твердо стоять на ногах. Гордый и непобедимый.

Я присела перед каменным изваянием в низком поклоне, отдавая честь погибшему воину. Железный меч блеснул под светом лампы. Этот же свет озарил глаза рыцаря, прячущиеся в прорези шлема. В них светилась доброта. Но стоило мне повернуться спиной к памятнику, как раздался ужасающий скрежет. Я в страхе оглянулась и увидела, как рыцарь несколькими взмахами меча уничтожает могилу и написанное на ней пророчество. Не было больше монолитного камня, лишь смешанная с кусками гранита земля.

Теперь осталось надеется только на собственную память. Имя я запомнила твердо, а остальное... А остальное не обещало легкой жизни. Сестре еще повезло: ей просто пришлось сходить на бал, чтобы там покорить своего суженого, а мне выпала сплошная головоломка.

Назад я шла, не разбирая дороги. В моем «улье» теперь билась одна мысль: как увидеться с графом? Волшебство не сработает, если мы не встретимся и не перекинемся парой слов, поэтому мне предстояло найти способ выманить его из замка.

Я вздохнула.

Может, написать графу честное письмо? Мол, я предназначена вам в жены. Против проведения не пойдешь, поэтому лучше сдавайтесь сразу, чтобы не терять наши лучшие годы. Но он же даже читать не будет. Наша кухарка лично видела, как огонь пожирал нераспечатанные письма.

А может, прийти под стены замка и протрубить в рог, вызывая его на поединок? Мне самой стало смешно, но я записала в уголок памяти, что такой способ вполне годен. Граф хотя бы посмотрит на ту сумасшедшую, что осмелилась назвать его не джентльменом. Жаль, что с высоты крепостной стены я буду смотреться жалкой мухой, и он не увидит гладкость моей кожи и изящество рук.

Придется еще кричать, чтобы обозначить причину дуэли, а это вовсе может отвратить от меня жениха. Так–то у меня голос приятный, даже нежный, но стоит его повысить, как я начинаю пищать. Папа в такие моменты затыкает пальцами уши. Да, дома приходится напоминать о себе. Я младшая из шестерых детей. Не напомнишь – обделят.

Я знала, что для осуществления предсказания нужен близкий контакт с объектом вожделения. Очень близкий. Чтобы лицо в лицо, чтобы аромат тел смешался и по жилам понеслась горячая кровь. Чтобы появилось влечение, которое неминуемо перерастет в любовь. Пророчество еще ни разу не подвело. Все, кто его исполнил, счастливы.

– Позвольте вас осчастливить, – произнесла я вслух слова, предназначенные для ушей графа.

Ангел, до которого я, наконец, добралась, послал мне злую ухмылку. Ну–ну.

– Ты еще не знаешь, на что я способна, если хочу добиться своего, – огрызнулась я ему. Пожар в замке, который заставит выскочить всех обитателей, я оставила на крайний случай. Негоже жечь имущество, которое вскоре станет моим.

– Почему так долго? – встретила меня укором сестра. – Рассвет близко.

– Ах вот почему рыцарь так усердно махал своим мечом! – я обернулась на восток, где над лесом появилась малиновая полоса. А вроде совсем недолго скакала по могилам.

– Предсказание запомнила? Имя появилось? Оно тебе знакомо? Еще успеешь вернуться и убедиться лишний раз, если есть сомнения, – мама пыталась рассмотреть ответы в моих глазах.

– Не успею. Предсказание уже уничтожено. Я же говорю: рыцарь слишком усердно махал мечом.

– Вечно у нее не все, как у людей, – скривила лицо сестра.

– Живая выбралась и ладно, – урезонила всех бабушка.

– А что? Были случаи, что кто–то из наших не выбирался? – всполошилась я.

Неужели я опять пропустила что–то важное из хроник клана Ирби? Чтение – скучное занятие, и я по большей части перелистывала страницы, останавливая взор на картинках. Надо бы заново просмотреть летописи. Иногда они посылают подсказку. Там скоплен опыт многих поколений женщин, проведших «ту самую ночь» на Древнем капище. Вдруг я найду способ явить себя затворнику?

– Бывали, – печально вздохнула бабушка. – На кладбище нужно быть почтительным по отношению к мертвым. Духи не прощают дерзости. Видела ангела на схождении трех дорог?

Я кивнула.

– Одна из наших. Окаменела, навсегда став символом Перепутья.

О, так вот почему ангел корчил рожи и крутил фиги. Сестра!

Я поежилась, представив, как рыцарь, не обратись я к нему с почтением, «нечаянно» снес бы мне голову огромным мечом. Повезло!

Весь день я провалялась в постели: сказалась бессонная ночь. Папа несколько раз заглядывал в комнату, переживая за меня, но я делала вид, что сплю. А на самом деле я готовила план. Когда мысли сформировались, кинулась к бюро, где быстро набросала несколько пунктов, которые мне предстояло осуществить.

Почерк у меня так себе. Сколько в пансионе не бились, буквы на разлинованном листе плясали в хороводе, взявшись за руки, а к концу строки вовсе взлетали.

– Хорошо хоть устремляются вверх, – вздыхала преподавательница каллиграфии, изучая мою контрольную работу. – Это говорит о Френсис, как о натуре, полной оптимизма. Все было бы гораздо хуже, если при ее энергии они скатывались вниз.

Глава 3. Напутствия и сборы

Отец стремительно вылетел из моей комнаты. Полы его халата развевались, как крылья у пикирующего филина.

– Оливер, Джордж, Майкл, быстро в оружейную! – гаркнул он на весь дом. – Нас ждет славная охота во владениях некоего соседа!

– Не так быстро, папа. Мне еще нужно его покорить! – крикнула я вслед.

– Ты справишься, малышка. Я в тебя верю! – он помахал мне рукой, даже не оборачиваясь. Его ждал арсенал, который он срочно должен был привести в порядок.

На шум явилась мама.

– Раздаешь намеки? – она опустилась в кресло.

Маме не удалось выспаться, поэтому под ее глазами пролегли тени. Но она все равно была прекрасна – сумела сохранить стройность, произведя на свет шестерых детей. Белокожая, с правильными чертами лица, она всегда привлекала к себе внимание. Каштановые вьющиеся волосы по обыкновению были заплетены в пушистую косу и наверчены на голове в виде короны.

Бабушка рассказывала, что маме прочили королевского сына. Он даже оказывал ей знаки внимания, но... пророчество решило иначе. Хотя все в его строках указывало на то, что мамин суженный – наследник королевства.

Столкнешься с мужем во дворце,

Он бросит мир к твоим ногам.

Прочтешь на золотом кольце:

«Любовь и горе пополам».

Как и в случае с сестрой, имя суженого в мамином предсказании не указывалось.

Вместо высокого статного принца маме достался крепыш с широкими плечами и немеряной силой. Уверена, что ее сразу покорили его белоснежные волосы и невероятно синие глаза. К слову, моя сестра пошла в отца, тогда как я была копией мамы.

Барон Яков Быховский случайно столкнулся с мамой в коридорах дворца. Она спешила в парк на прогулку с наследником, а он торопился на прием к королю. Они влетели друг в друга с такой силой, что с его пальца сорвалось кольцо и, описав по полу полукруг, замерло у ног мамы. Она подняла его и все поняла.

– Любовь и горе пополам, – прочла она вслух и подняла глаза на белогривого крепыша.

Их встреча оказалась роковой... для принца. Мама больше не замечала ни его красивой улыбки, ни любовного томления в глазах, ни желания сделать своей. И поныне она не смотрела ни на одного мужчину, кроме супруга, пусть он сделался широким в талии, а глаза его выцвели до легкой голубизны.

Я не раз убеждалась, что предсказания, найденные на Древнем капище, творят волшебство. В книгах это чудо называлось «истинной любовью», а в реальности древняя ведьмовская магия безошибочно находила своим кровинушкам вторую половинку. Главное, чтобы эта половинка узнала, в чьих глазах должна утонуть.

– А мне скажешь, кого ждать в зятья? – мама склонила голову к плечу.

Я подняла взор к потолку, мысленно складывая строфы. Стихоплет из меня так себе, но мама простит.

– Он нелюдим, как злая бука,

И жизнь его сплошная скука.

Но я украшу его быт,

И месяца не пролетит.

– Надо же! Какая непростая тебе досталась задача, – она сразу поняла, о ком говорится в загадке. – Боюсь, месяца будет мало. Мы всей округой осаждали его год, а он так и не сдался.

– Вы бестолково завалили его письмами и приглашениями, а тут надо действовать с умом, – я помахала своим планом.

– Я верю в тебя, – мама поднялась и поцеловала меня в лоб. – Только, пожалуйста, не переусердствуй. Не задуши графа в объятиях.

– Мам, мы ведьмы или нет? Все получится.

– Потому и предупреждаю. Все у нас чрезмерно. Ненависть – до зубовного скрежета, любовь – до потемнения в глазах. Это пугает людей.

– Разве любовью можно испугать?

Мама улыбнулась

– Пришли весточку, если придется исчезнуть, чтобы мы не волновались.

Мама знала, о чем говорит. Сама уехала с отцом на следующий же день после знакомства. Он увез ее к себе, и пока она не забеременела первенцем, домой – сюда, в округ Рок, не отпустил.

Сейчас первенец стал взрослым и вот уже пятый год грызет гранит науки в университете соседнего королевства. Средние братья не захотели уезжать так далеко от семьи. Они получали образование в столичной академии, поэтому приезжали домой не два раза в год, как Леон, а на каждые выходные.

Но скоро он вернется навсегда, и тогда настанет его черед обзавестись семьей. Жаль, что найти ему невесту с помощью предсказания не удастся, поэтому есть риск ошибиться с выбором. Традиция ходить на кладбище касалась только женской линии ведьмовского клана Ирби.

У нас есть один очень серьезный секрет. Нам, ведьмам, нельзя надолго отлучаться от спрятанного в скалах колдовского источника. В его воде вся наша сила и здоровье. Поэтому я обрадовалась, когда поняла, что мне достался жених, живущий по соседству. Не надо будет уговаривать перебраться к родительскому дому поближе.

Маме и сестре пришлось объяснить своим избранникам, что жить они будут только в Роке. Истинная любовь – страшная сила. Даже папа, у которого в округе Маунт были богатые рудники, безропотно продал их и перебрался в Рок. Лишь бы быть рядом с любимой Мари.

Глава 4. Странный незнакомец

Я не одна стремилась с утра пораньше попасть в архив. У подоконника спиной ко мне стоял мужчина. Чтобы занять себя, он читал. Страницы карманной книги перелистывались быстро, и этот шелест был единственным, что нарушало тишину. Незнакомец никак не дал понять, что знает о моем присутствии. То ли был увлечен книгой, то ли не считал нужным вести беседу с незнакомыми людьми.

Сняв верхнюю курточку, я села на диван и уставилась мужчине в спину. От нечего делать принялась придирчиво осматривать его. Высокий, очень высокий. Широкие плечи, узкая талия, подчеркнутая идеальным кроем шерстяного сюртука, сапоги до колен. Чистые, что говорило о том, что он приехал верхом, а не шел по пыльным городским улицам.

Судя по качеству одежды и обуви, недостатка в деньгах он не испытывал. Все шилось по меркам, а не покупалось в лавке. Уж на это у меня глаз был наметан. Трудно иметь четырех братьев–студентов и не знать, что сейчас предпочитают носить городские щеголи.

Густые темные волосы были взлохмачены ветром, поэтому лежали в беспорядке. Упрямые пряди падали на лицо, и незнакомец откидывал их назад растопыренной пятерней. Я залюбовалась, наблюдая, как волосы, будто шелк, скользили между пальцами и упрямо возвращались на лоб.

Седины я не заметила, да и сама осанка ясно указывала, что мужчина молод. Не сказать, что студент, но и не благородный отец большого семейства. У тех уже и спина не такая прямая, и книжечку без очков не прочтут, да и штаны так плотно не обтянут ягодицы. По папе знаю. Ему бы все посвободнее. А у этого бедра что надо. Сразу видно, не брезгает физическими упражнениями.

– Вы скоро прожжете мне дыру между лопаток, – не поворачивая головы, раздраженно произнес незнакомец.

Я хмыкнула.

– Не угадали. Я смотрела гораздо ниже. Там еще не дымится?

Я всегда на дерзость отвечала дерзостью. За что не раз была бита братьями, но никогда не сдавалась. Плевалась, если была скручена и не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Благодаря тяжелому детству, когда все старались меня обмануть и поскорей отделаться, лишь бы я не таскалась хвостом, я многому научилась.

Я реально не побоялась бы вызвать графа Теодора на поединок, так как школа, которую я прошла с четырьмя старшими братьями, многому научила. Я не нежная Эммелин, до пятнадцати лет игравшая с куклами. Я – Френсис и никогда и никому не давала спуска. Младшие должны уметь выживать в большой семье, и я до блеска развила в себе эту способность.

Услышав издевку в моих словах, мужчина медленно развернулся. Встретившись со мной взглядом, захлопнул книгу и оставил ее на подоконнике. Сейчас он полностью был сосредоточен на мне. А я зорко следила за ним, чтобы не пропустить ответных действий.

Передо мной стоял хищник, изучающий мелкую букашку, позволившую себе повысить голос. Он раздумывал, придавить ее лапой или попробовать на зуб. Его пальцы медленно сжались в кулак.

Я, хмыкнув, поднялась с дивана и гордо расправила плечи. Тряхнула головой, послав волосы назад.

– Хотите потрепать меня за грудки?

Он оторопело моргнул и перевел взгляд на мои «грудки». Потрепать было бы сложно, поскольку я сняла куртку, а шелковую сорочку с достаточно глубоким вырезом в кулак не соберешь.

– Что вы о себе возомнили? Кто вы вообще такая? – он сделал шаг вперед, не спуская с меня прищуренного взгляда. Из–за того, что я была ниже на целую голову, он слегка наклонился.

Я зеркально повторила его движение, помня, что перед сильными нельзя пасовать: я тоже сделала шаг вперед. Но чтобы компенсировать разницу в росте, вытянулась в струнку и подняла подбородок.

– А вы? Вы кто такой? – для убедительности я ткнула пальцем его в грудь.

Наши носы – его опущенный и мой вздернутый, разделяло настолько незначительное расстояние, что, войди сюда посторонний, он решил бы, что мы собираемся целоваться.

Почему мы не начали знакомство иначе? Я смотрела в его лицо и видела, что мужчина красив. Смуглый, темноглазый, с классической формой носа и выразительными губами, он был воплощением мечты любой женщины. Я была в этом уверена. А еще эти длинные ресницы, густые брови и ямочка на волевом подбородке. Пусть сегодня он не брился, но щетина лишь добавляла мужественности к и без того потрясающему образу.

А как он пах!

Я закрыла глаза и потянула аромат носом. Лес, дым костра, нагретые солнцем камни и свежесть горного ручья...

– Вы сумасшедшая?

Его вопрос заставил меня очнуться, и я обнаружила, что едва не прижимаюсь щекой к его груди. Это было непозволительно близко.

Неловкий момент разрушил вошедший в коридор сухонький старичок. Нам пришлось разойтись, сделав шаги назад, чтобы пропустить его. Погремев ключами, архивариус открыл тяжелую дверь.

– Кто первый? – спросил он, проходя к огромному столу, заваленному бумагами.

Незнакомец, назвавший меня сумасшедшей, рукой показал, что уступает очередь. Я вспыхнула, поняв его желание как можно быстрее избавиться от меня. Схватив курточку, я прошла к столу и села на стоящий перед ним стул.

– Слушаю, – сказал архивариус, снимая с себя длинный сюртук и вешая его на плечики.

Оставшись в рубашке и шерстяной жилетке, он достал из стола нарукавники и натянул их до локтя. Сев за стол, открыл огромную канцелярскую книгу и, макнув перо в чернильницу, поднял на меня глаза.

Глава 5. Преследование

Хорошо, что улица Мастеров была прямой, и мне не стоило бояться потерять Роша. Здесь располагались мастерские, где продавалось абсолютно все, что интересовало мужчин: оружие, конская упряжь, рыболовные снасти и прочие вещи, на которые женщина не взглянула бы. Конец улицы выводил за город, но благодаря тому, что Вальд стоял на холме, все дороги были как на ладони.

Продвигаясь по улице Мастеров, я зорко следила, не привязан ли где черный конь, чтобы не проскочить мимо. Когда, наконец, я выехала за пределы Вальда, то сразу заметила черного монстра и его хозяина. Я улыбнулась и погнала туда же Красотку. Рош ехал в нужном мне направлении, что не могло не порадовать. Не придется терять на крюк много времени.

Я держалась на некотором отдалении, чтобы Габриэль не заметил преследования. Надвинутая на лицо шляпа и мужская одежда надежно скрывали меня, даже если бы я столкнулась с ним нос к носу. Нежаркий день, свежий ветерок и красивые просторы скрашивали долгий путь.

Я жалела, что не остановилась в каком–нибудь трактире и не поела до того, как отправилась в управу. Сейчас мой живот не урчал бы, да и я не столкнулась бы в архиве с Рошем. А все от желания, как можно быстрее встретиться с дорогим женихом. Я сгорала от нетерпения узнать его прошлое, а сама теряла время, преследуя наглеца, которому не нужна была даром.

Через полтора часа пути я с удивлением обнаружила, что Рош свернул на дорогу, ведущую к графскому замку. Конечно, кроме замка, на холмах располагалось несколько деревушек, но вряд ли Габриэль проживал в одной из них. Слишком дорого и современно одет для сельского жителя. Закралось подозрение, что я преследую одного из друзей моего будущего мужа или даже его самого. Для него было бы весьма умно спрятаться под чужим именем.

Я рассмеялась. Многие из моих знакомых уверены, что никогда не видели графа Лавкрафта, но вполне могло случиться, что они сидели с ним в одном трактире и даже за одним столом. Наверняка он еще посмеивался, когда его проклинали за утраченную возможность охотиться в графском лесу.

Я прислушалась к своим чувствам. Ничего не подсказывало мне, что я встретила в архиве суженого.

Предсказание надежно связывало два сердца, но у всех ведьм озарение происходило по–разному. Мама столкнулась с папой, и выпавшее у него кольцо не оставило сомнений, что он тот самый. Сестра записала в книжечку для танцев имя Алекса и уже точно знала, что проведет с ним всю жизнь. Но ощущали ли они всепоглощающую любовь с первых минут, или она пришла к ним позже – через слова, взгляды и прикосновения? Должна ли я при встрече с будущим мужем вспыхнуть, словно меня объял жар, или достаточно звона в ушах?

Да, между мной и Рошем проскочила искра, но она была сродни пули, посланной врагом. Слова ранили, а прикосновения вызывали возмущение. Я помнила, как тыкала пальцем ему в грудь. Надо сознаться, Рош очень хорош собой. И если бы не ссора, мы могли бы стать добрыми друзьями. А если бы он оказался Теодором, то и отличной парой.

Вполне вероятно, что я была права, и Рош – это Теодор, так как замок приближался, а Габриэль никуда не сворачивал. Окрыленная этим обстоятельством, я уже видела себя в храме, произносящей слова верности влюбленному в меня графу.

Но я ошиблась. Рош не свернул к замку, а погнал коня в сторону леса. Неужели собрался охотиться? А где тогда оружие? И тут я вспомнила, для чего Габриэль мог направиться в лес: через него ведет дорога к одной из пограничных застав Тоненберга, а оттуда в Дальгер.

Я остановила лошадь. Не знала, как поступить дальше. Продолжить гонку за Габриэлем и отдать ему деньги на заставе? Но тогда мне придется вернуться домой, так как с оставшимися пятью монетами за границей делать нечего.

А может, перестать его преследовать и заняться тем, ради чего я отправилась в Тоненберг? Деньги можно передать через архивариуса, ведь Габриэль придет к нему за заказом. Плохо, что я сразу до этого не додумалась. Не потеряла бы столько времени.

– Интересно–интересно, – произнесла я вслух, вспомнив, что заказал в архиве Рош. Ему нужна была карта подземных вод нашего края. Но жителю Тоненберга она ни к чему, а значит... А значит, он не едет на заставу!

Но зачем тогда он свернул в лес? И тут мне стало понятно, что произошло в архиве. Заметив, что прыткая девица – одна из тех, кто жаждет выйти замуж за строптивого графа, подслушивает его разговор с архивариусом, он назвал другое имя! А в лес заехал, чтобы едущий по пятам всадник не догадался, что его конечная цель – замок!

Я стегнула лошадь и погнала ее в лес. Если на заставе Роша не окажется, значит, я видела и даже успела поссориться со своим суженым. А если он там, то все мои рассуждения неверны, и я зря трачу на него силы.

Я рассмеялась в голос, когда не обнаружила Роша на границе. Эх, надо было взять графа за руку, а не тыкать пальцем в грудь. Глядишь, нас обоих опалил бы огонь неугасимой любви, и мне не пришлось бы брать замок хитростью.

– С какой целью пересекаете границу? – спросил у меня офицер у шлагбаума. Его смутило, что я смеялась без видимой причины. Пришлось показать документы, чтобы удостоверить личность.

– По личным. Навещаю подругу бабушки.

Он поднял на меня глаза и потребовал снять шляпу. Оно понятно: в документах значилась девица, а он видел перед собой безусого юношу, сидящего в мужском седле.

Я не стала артачиться. С пограничниками не спорят, иначе пришлось бы разворачиваться, а завтра заезжать в Тоненберг через другой пост. Офицер же не попросил меня явить другие признаки женственности, хотя его взгляд скользнул по груди, зажатой плотной тканью куртки. Увидев чепец и туго скрученные под ним волосы, мужчина осуждающе покачал головой.

Глава 6. Одно расстройство

Только посмотрев на губы Тео, который шумно обсасывал кость, отчего по подбородку и пальцам тек жир, я отказалась бы целоваться с ним навсегда. А вот с Рошем... Он ел неторопливо, даже как–то лениво, больше уделяя времени разговору с приятелем. Его движения были несуетливы и точны. Он знал, что такое застольный этикет. Против него Тео казался животным.

Я вздохнула. Жаль, что с Рошем не судьба. Ну почему я такая несчастная? Впору разворачиваться и ехать домой. Лучше уж старой девой, чем с таким Тео...

Поманив пальцем разносчицу, чтобы та наклонилась ниже, я зашептала:

– Скажите, а кто этот Тео? Вы его знаете?

Я осторожно показала глазами на соседний стол.

– Конечно! – так же тихо ответила мне женщина. – Он торгует свининой. Она у него самая лучшая во всем Тоненберге. Если хотите заключить торговую сделку, его контора в конце улицы.

– Он граф?

– Да что вы! Отродясь в Дальгере графы не водились! Баронесса есть, только она уже старенькая.

Я придвинула к себе тарелку с мясом и сунула в рот сочный кусок. Закатила глаза от удовольствия.

– И правда, вкусно!

– Ну вот, а вы не хотели! – обрадовалась разносчица и, обернувшись на зов, побежала к другому столу.

Да, настроение поднялось, но не до прежнего уровня. Пусть Тео оказался не «тем самым», меня больше расстроило, что Рош тоже оказался не «тем самым».

Быстро поев и рассчитавшись, я заторопилась покинуть трактир. У двери обернулась и заметила, что меня провожает взглядом Рош. Вряд ли он в молодом человеке узнал вздорную девицу из архива. Скорее всего, он просто глазел на незнакомца. Как я поняла, городок маленький и все друг друга знают. Я видела, как с ним и главным свинопасом Тоненберга раскланивались посетители «Гуся и Гусыни».

Забрав коня, повела его под уздцы. Мой путь лежал совсем недалеко – на почту. Туда приходили газеты из столицы, и там же можно было узнать последние сплетни. Библиотека потом. В ней особо не поговоришь. Она нужна была мне на тот случай, если придется покопаться в подшивках старых изданий.

Почта – небольшое здание в центре этой же улицы, была полна посетителями и шумна. Я пробилась к конторке, где продавались конверты и марки и, заплатив, купила целую пачку. Не потому, что собиралась писать письма. Человеку, выложившему золотой, больше доверяют и охотнее отвечают на вопросы. Сделав вид, что мне срочно нужно наклеить марки, я расположилась здесь же, у окошка.

Как я поняла, почта была одним из тех заведений, куда стекался люд, жаждущий новостей. Но не тех, которыми жила страна, а местными, животрепещущими. Я прислушалась. Народ обсуждал высыхающее озеро. Все было очень печально: единственный ручей, который его питал, заболотился. И сколько бы его ни чистили, вода поступала грязная и дурно пахнущая. Нужен был новый источник.

В разговорах часто упоминалась баронесса. Как я поняла, она была хозяйкой города, и все, что происходило в нем, было сделано или с ее согласия, или на ее деньги. Ее Благородие не могли не беспокоить умирающее озеро и судьба города.

Я досадливо выдохнула. Выходит, Рош был тем самым человеком, кто занялся главной проблемой Дальгера. Вот для каких целей он просил в архиве соседнего государства исследования по подземным водам. Без озера и поливной воды земля в течение года покрылась бы трещинами и перестала быть плодородной. Сам город превратился бы в пыльное царство перекати–поля, а караваны торговцев перестали бы останавливаться здесь, чтобы передохнуть и пополнить запасы. Дальгеру грозило вымирание.

Седовласый господин, как я вскоре поняла, представитель власти этого города, объяснил взволнованным жителям, что существующие в округе источники пополнить озеро, увы, не способны. Это сообщение вызвало всеобщее уныние, но дядечка с благородной сединой поднял указательный палец, чтобы донести до народа более радостное сообщение.

– Скажем спасибо графу Лавкрафту, чьи владения граничат с нашим городом. Он был настолько любезен, что выделил средства на канал, который доставит воду в озеро. Сейчас разрабатывается его проект.

Раздались аплодисменты и возбужденные возгласы благодарности, будто лорд Теодор собственной персоной пожаловал в провинциальную почту и принимает заслуженную похвалу.

Я отреагировала на имя жениха, как старый боевой конь, услышавший до боли знакомый горн, зовущий к бою. Замерла с прилепленной к языку маркой, одной из тех, что уже украшали конверты, и медленно развернулась.

Среди толпы памятником самому себе возвышался Габриэль Рош, а вокруг него толпились люди, дружески хлопающие его по плечам и спине. Я встретилась с ним взглядом. В его глазах плясали искорки смеха.

А я едва сдержалась, чтобы не воскликнуть: «Ага! Все–таки граф Лавкрафт!», но помешала почтовая марка на языке. Пока я ее убирала, краснея от неловкости и восторга, что не зря подозревала красавчика Габриэля в обмане, седовласый представитель власти, в приветствии тряся руку графу, громогласно объявил:

– Господин Рош полагает, что озеро можно спасти, выведя наружу подземные воды.

Я скисла. Смяла влажную марку и, досадливо скрутив из нее комочек, пульнула куда–то под ноги. Я устала от резкой перемены эмоций, бушующих во мне: то радуюсь, что Габриэль и есть Теодор, то разочаровываюсь, что опять обманулась. Нельзя так издеваться над девушкой, жаждущей счастья и любви.

Глава 7. Попутчик

Баронесса не дала мне возразить. Она была счастлива, что так легко решился вопрос с внучкой подруги.

– Вот и славно. Не знаю, как твоя бабушка, но я тебя одну не отпустила бы.

– Я из рода ведьм Ирби, – напомнила я, гордо задирая подбородок. – А мы ничего не боимся.

– Тогда я спокойна. А то переживала, что ты откажешься от помощи Габриэля только потому, что боишься довериться незнакомцу.

Баронесса позвонила в колокольчик, и на зов прибежала горничная.

– Проводи леди Френсис в гостевую комнату. Она, должно быть, устала с дороги.

– Моя лошадь привязана у ограды, – забеспокоилась я, вспомнив о Красотке.

– Ею займутся, – уверила меня баронесса и вновь позвонила в колокольчик.

Мне ничего не оставалось делать, как пойти за горничной. Я видела, что леди Лауре и Рошу не терпелось пошептаться. Все–таки она была хозяйкой города, а он человеком, кто будет отвечать за проект по спасению водоема.

Мне принесли седельную сумку, и я разложила вещи. Умывшись, переоделась в платье и спустилась к раннему ужину. Как объяснила горничная, баронесса предпочитала заканчивать день на закате, но вставать с петухами. Вопреки моим ожиданиям, Рош на ужин не остался, и мы с Лаурой провели время в беседе. Я рассказывала о бабушке и домашних, а она делилась забавными случаями из прошлого.

Как выяснилось, именно благодаря бабушке, Лаура вышла замуж за борона. Они ходили вместе на кладбище, собирали траву, которая цветет только в полнолуние, и варили приворотное зелье.

– И помогло? – заинтересовалась я.

– Да. Я без памяти влюбилась в барона.

– Не поняла, – я уставилась на баронессу, у которой после рюмочки наливки порозовели щечки. – Я думала, вы варили приворот для будущего мужа.

Баронесса вздохнула и перевела печальный взгляд на портрет супруга. Он улыбался, но его улыбка больше походила на волчий оскал.

– Я варила отвар для себя. Сыну вожака стаи отказывать нельзя, а без любви я замуж идти не хотела. Чтобы любовное зелье подействовало наверняка, выкрали немытую ложку, которой Огюст ел мед, от меня добавили несколько капель крови. Выпила я все это в полночь, глядя на луну, предварительно раздевшись догола и распустив волосы. А утром уже души не чаяла в своем женихе.

– Вот это да! – воскликнула я. – Бабушка и такое может? Надо взять на заметку. Вдруг граф Теодор такой упрямец, что танцами и приятными разговорами его не возьмешь?

– Жаль, что ваше предсказание ничем перебить нельзя. Я бы тебя замуж за Габриэля отдала. Он красив, умен и холост...

– А вы давно его знаете?

– С неделю. Габриэль привез рекомендательное письмо, где моя подруга попросила помочь в делах племяннику ее усопшего мужа. Граф Теодор выписал его из Праланса в качестве инженера.

– Выходит, Рош графа знает?

– Старые знакомые. Сейчас, небось, к нему в замок поехал, чтобы отчитаться о делах.

– Мне бы его расспросить о графе. Наверняка даст дельный совет, – я уже радовалась, что баронесса сделала нас с Рошем попутчиками. – Я тогда не буду дожидаться, когда ваш библиотекарь из столицы вернется. Для провинции «завтра» может случиться и через неделю. Лучше сразу поеду домой. Надо подготовиться к дальней дороге.

Я уже прикидывала, сколько с собой взять денег. До столицы не меньше трех – четырех дней в пути, если мы поедем с обозом. А если верхом на своих лошадях, то и за два дня домчать можно.

Дома по возвращению меня ждал переполох. Сестра выбежала навстречу, держа руками большой живот. На крыльце появились мама и бабушка. Смотрели выжидательно.

– Ты с ним встретилась? – спросила Эммелин, хватая меня за руку и пытливо заглядывая в глаза.

– С кем? – не поняла я.

– С графом Теодором! Весь город гудит.

– Где я могла его увидеть? – я передала поводья старику–конюху, и тот увел уставшую Красотку. Я так торопилась домой, что едва ее не загнала.

– В архиве! Он был там вчера!

– Да? Черт! Не повезло, – я досадливо пнула носком сапога камешек. – Разминулись.

Надо же, я гонялась за женихом по Дальгеру, а он заявился в Управу. И чего мне стоило задержаться там? Нет, погналась за Рошем.

Сестра тоже расстроилась, что затворник впервые явил себя людям, а я его прозевала. А ведь счастье было так близко!

– И какой он? – с кислым лицом спросила я.

– Никто не знает.

– Боже, Эммелин, ты сведешь меня с ума! Если он был в Управе, значит, его кто–то видел? Или он пришел в маске?

– В том–то и дело, что его никто не видел. Нашли на подоконнике книгу, а там на форзаце экслибрис «Библиотека Лавкрафта». Теперь все невесты нашего края сидят в архиве в надежде, что граф вернется за книгой. Вырывают ее из рук друг друга и уже затерли до дыр, заучивая сонеты.

– Сонеты?! – я не сдержала улыбку. Я единственная понимала, кто оказался настолько романтичным, что ходит со стихотворным сборником в кармане. – Он читает сонеты?!

Глава 8. Дорога

Глава 8. Дорога

Завтрак прошел на удивление спокойно. Рош всем нравился, и даже бабушка прониклась к нему симпатией, хотя понимала, чем могло закончиться наше путешествие. Она видела, каким огнем горят мои глаза. Один папа оставался в неведении и радовался, что для меня нашелся такой славный попутчик.

Со свойственной ему общительностью, он насовал Габриэлю практических советов. Вплоть до того, как готовить походную еду. Самолично притащил котелок с рогатиной и ведерко угля. Пустил слезу, когда я вышла на крыльцо. Его младшая дочь впервые самостоятельно отправлялась в долгий путь.

При прощании сестра незаметно для остальных сунула в мою сумку, висящую на плече, бутылочку с «Длинным языком».

– Держись, – Эмми сжала мою ладонь. – Габриэль душка. Даже у меня затрепетало сердечко.

– Я верю в твое здравомыслие, – шепнула мне мама, суя туда же склянку с отворотом.

– Что на роду написано, то и случиться, – бабушка поцеловала меня в лоб.

Габриэль ждал меня у кареты. Подал руку и сам залез следом. Два кучера в одежде графских цветов погрузили мои вещи и забрались на облучок. Щелкнул кнут, и карета, запряженная двойкой, тронулась.

Наш путь лежал через Вальд. Мы собирались въехать в Тоненберг через другую пограничную заставу, что укорачивало дорогу на добрые три часа. В карете царила тишина.

Меня сковала неловкость, хотя я всегда отличалась большой словоохотливостью. Сам Габриэль не пытался завязать разговор, а я делала вид, что наслаждаюсь пейзажами за окном, словно никогда не выезжала за пределы родного дома.

Уже на подъезде к Вальду, Рош дернул за колокольчик, чтобы дать знать кучерам, что лучше объехать город.

– У нас слишком приметная карета, – объяснил он свое распоряжение. – Не хочу обманно внушить местным жителям, что лорд Теодор покинул замок.

– А почему он его не покидает? – тут же вскинулась я.

– Я не знаю. Он не делится подробностями жизни, а мне неловко расспрашивать, – Габриэль тактично дал мне знать, что не следует совать нос туда, куда не следует. Человек имеет право оберегать личные секреты.

– Карета с гербом ничего не изменит, только потратим лишний час на объезд. Весь город и без того знает, что лорд Теодор недавно покидал свое убежище. Вы оставили книгу в Управе, а на ней графский экслибрис.

– Черт, так вот, где я потерял поэтический сборник, – Рош позвонил в колокольчик и приказал ехать через Управу.

– Хотите забрать сонеты? – я широко улыбнулась, представив, какой его ждет прием в архиве. – Вам ввек не доказать, что вы не Лавкрафт. Там круглосуточно дежурят, чтобы посмотреть на графа, который непременно вернется за книгой.

– Я понял, – сказал Рош и мило улыбнулся в ответ.

– Не вздумайте просить меня сходить за книгой, – я видела его насквозь.

Он фыркнул и уставился в окно.

Когда карета остановилась у Управы, он приказал кучеру забрать книгу. Тот вернулся в сопровождении дюжины разодетых девиц, которые замерли в нескольких шагах от кареты. Я видела, как они встали на цыпочки, чтобы рассмотреть, кому кучер отдаст книгу. Но Рош не стал открывать дверь, а тронул занавеску окна. Девицы заверещали, увидев руку в перчатке, и разочарованно сникли, когда карета тронулась.

– Теперь можно заняться более приятным делом, – произнес Габриэль и углубился в чтение.

Я хотела спросить, а что до того считалось неприятным, но смолчала. Не время вступать в полемику. Я сунула руку в сумку и погладила бутылочку, в которой плескалась зелье «Длинный язык». На первой же остановке три капли разбавят вино Роша, и тогда я узнаю все подноготную самого Габриэля и его таинственного друга.

А пока у меня было время, я занялась разглядыванием мужского профиля. Мы выехали за пределы города, и раздвинутые занавески на окнах позволяли мне насладиться предметом обожания. Я погладила пальцем вторую бутылочку – у нее было непрозрачное шершавое стекло, что не дало бы мне ошибиться в применении зелий.

Границу мы пересекли без осложнений. Я навострила уши, когда Габриэль предъявлял документы офицеру. Тот глянул в гербовую бумагу одним глазом.

– С возвращением на родину, – сказал офицер и развернулся ко мне. Я поторопилась предъявить свои бумаги, но Габриэль дал знак, чтобы я не утруждалась.

– Дама и двое слуг со мной.

Этого оказалось достаточно, чтобы нас пропустили в Тоненберг.

Как я и думала, мы остановились только с заходом солнца. Если бы лошадям не требовался отдых, Рош гнал бы карету до столицы. Благо сиденья в ней были удобные. Но все равно я спустилась с нее на негнущихся ногах.

– Граф, должно быть, неплохо вам платит, – я осмотрела помпезную трехэтажную гостиницу, сделанную под замок. Ее украшали остроконечные крыши, арки, скульптуры и барельефы, перед входом раскинулся пруд с золотыми рыбками. Мои родители были не из бедных, но счет деньгам знали, поэтому предпочитали придорожные трактиры и приличные постоялые дворы.

– Граф отругал бы меня, если бы узнал, что я заставил вас спать на соломенном тюфяке.

– Что плохого в соломенных тюфяках? – у меня горело придраться.

Глава 9. Длинный язык

Глава 9. Длинный язык

Мы мило проводили время. Подаваемые блюда были вкусными, разговор легким, музыка приятной. Я удивилась, когда к площадке возле оркестра потянулись пары. Оказывается, вечерами здесь было принято танцевать.

– Это мы проездом, – пояснил Габриэль, – а некоторые живут в Бальдере месяцами. Места живописные, река, холмы, в скалах за гостиницей бьет целебный источник, водой которого лечат расшатанные нервы. Есть запруда для мужчин и женщин, конечно, на приличном расстоянии друг от друга. Как ты заметила, здесь отдыхают целыми семьями.

Выходит, семья, которую я видела недавно, приехала в Бальдер успокаивать нервы? Если, конечно, я не ошиблась и не приняла просто знакомых за кровных родственников. Чем, интересно, им так досадил Габриэль, раз они, обдав его ненавистью, буквально сбежали из зала?

– Ой! Кажется, я вижу ту девушку, но уже без родителей, – я смотрела за дверь, где сновали туда–сюда отдыхающие.

– Которая? – Габриэль живо обернулся.

– В розовом платье, – подсказала я, быстро определив, что в нежных персиковых шелках в холе разгуливают минимум две незнакомки. Габриэль засомневался, стоит ли покидать стол, но я его подначила. – Разве тебе не интересно взглянуть на нее? Заодно проверишь, не нагреется ли монета.

Другого способа выпроводить Роша, чтобы применить «Длинный язык», я не нашла. Как только он направился к двери, я потянулась к его бокалу и, спрятавшись за вазой с цветами, что украшала наш стол, быстро накапала три капли зелья. Вернув чужой фужер на место, плеснула отворот в свой. Полностью опустошив бутылочку, хотела сунуть ее за пояс, но мне помешали. Пришлось накрыть ее салфеткой.

– Разрешите пригласить вас на танец? – возле меня стоял импозантный стареющий мужчина с седым хохолком. Отказать дедушке я не посмела. Мне пришлось поставить фужер на стол, так и не сделав глоток.

Пока выводила фигуры менуэта, я видела, как вернулся Габриэль. Я старалась не упускать его из вида, но мое внимание привлекла красивая женщина, вошедшая в зал следом за ним. На ее щеках горел румянец, а к лифу розового платья был приколот тот самый бутон, который совсем недавно красовался на сюртуке Роша. Она села недалеко от нашего столика и, не стесняясь, бросала на Габриэля недвусмысленные взгляды. Что такое он с ней сделал?

Я не помню, как закончила танец. Габриэль должен был в полной мере ощутить, что я сверлю взглядом его спину, но он ни разу не посмотрел на меня. Поблагодарив седовласого кавалера изящным реверансом и попросив не провожать меня, я кинулась к нашему столу чуть ли не бегом. Так и есть, бутоньерка на лацкане Габриэля отсутствовала.

Как же мне было больно! Какой–то цветок, а меня едва не задушила ревность. Я еще не села, а уже осушила бокал с хорошей порцией отворота, и только после этого заметила, как странно на меня смотрит Рош.

– Здесь так душно, – оправдала я себя, активно обмахиваясь салфеткой. Я знала, нужно немного подождать, чтобы отворот начал действовать. Схлынет все: любовь и ревность. Появится трезвость ума.

– Ох уж эти стареющие танцоры. Знают, как вскружить девушке голову, – усмехнулся Рош и неторопливо допил свое вино. – Прогуляемся в саду? Там свежо.

– Пожалуй, – согласилась я, чувствуя, как в ушах появился шум – верный признак колдовского действия. Как же вовремя я приняла отворот! Сейчас прекратит бухать сердце, и Габриэль станет мне безразличен.

В саду действительно было хорошо. Мы шли по аллее, вдыхали аромат цветов и подставляли лицо прохладному ветру. Я ждала, когда с меня спадет влюбленность, и я перестану смотреть на Габриэля жадными глазами. Увидев беседку, я пошла по направлению к ней. «Длинный язык» требует укромного места, где нам никто не помешает вести беседу. У меня был заготовлен целый список вопросов.

– Фух! Отпустило! – вдруг сказал Рош и, задрав голову к небу, счастливо рассмеялся.

– Что отпустило? – осторожно спросила я

– Все отпустило. Голова стала ясной, а зрение острым.

Что–то пошло не по плану. «Длинный язык», наоборот, должен был отключить голову и затуманить взор. Я напряглась.

– Свежий воздух тому причина, – я осторожно подбирала слова. Еще верила, что зелье вот–вот возьмет свое.

– А мне кажется, не в свежем воздухе дело, – его глаза загадочно мерцали.

– А в чем же? – сердце ускорило ритм. Мужчина стоял слишком близко.

Рош резко притянул меня к себе. Его губы накрыли мои. Поцелуй получился глубоким и страстным. Я закрыла глаза и полностью отдалась неожиданным ощущениям. Руки Габриэля скользили по моей спине, гладили кожу шеи, не давали прервать поцелуй, обхватив мое лицо. Осмелев, скользнули к ключицам и скрылись под вырезом платья, добравшись до груди.

– Что ты делаешь?! – я отпрянула от Роша и поправила платье, которое бесстыдно сползло и обнажило мою грудь.

– А ты? – Габриэль прищурился. Он больше не выглядел расслабленным и довольным жизнью. Я видела зверя, готовящегося к прыжку. Рош полез в карман и сунул мне под нос мою же бутылочку, о которой я благополучно забыла. Увидев, как я открыла и закрыла рот, Габриэль прищурился. – Ну что? Попалась, маленькая лгунья?

– Ты не так все понял, – начала я. Но Габриэль не желал слушать мои бредни. Он схватил меня за руку и потащил в беседку, густо увитую плющом, где буквально бросил на скамью.

Глава 10. Ночные переживания

Я гордо задрала подбородок.

– Я буду настолько прекрасна, что он не удержится, чтобы не подойти ко мне и не спросить: «Что с вами, леди?» Я протяну ему в умоляющем жесте руку, – я продемонстрировала это изящное движение, проведя пальцами в сантиметре от носа Габриэля. – Он не сможет не взять ее, ведь это последнее желание умирающего человека. Совсем не по–божески отказывать ему в такой малости. Одного прикосновения будет достаточно, чтобы между нами проскочила искра.

Чтобы показать, какая нужна малость, я ткнула пальцем дракона в грудь.

Габриэль потер это место ладонью и вдруг вспомнил, что сидит перед дамой полуобнаженным. Он сдернул со спинки кровати мой халат и накинул на себя. Тонкий шелк опасно затрещал.

– Для чего ты едешь в столицу? – Рош остался впечатлен моим нежным голосом, но не утолил жажду познания.

– Надо же с чего–то начинать? Я собираюсь встретиться с его невестой и узнать, почему они разорвали помолвку. Может, она подскажет, в чем его проклятие?

– А если ты узнаешь о графе Тра–та–та что–то очень плохое?

– Предсказание не стало бы толкать меня в руки очень плохого человека. Еще ни разу у ведьм из рода Ирби не случилось осечки. Несчастны были те, кто отказывался следовать предсказанию.

– И ты подлила в мое вино зелье, чтобы я выболтал все, что знаю о своем друге?

– Да, – не без стыда ответила я.

– А как же любовь ко мне? Тебя не смущает, что ты любишь одного, а замуж мечтаешь выйти за другого.

– Смущает. И очень. Я как могу борюсь с этой любовью. Вот, например, выпросила у мамы любовный отворот, но по незнанию его выпили вы. Наверное, теперь люто меня ненавидите.

– Нет, не ненавижу. Я не пил твое вино. Я вылил его в цветы.

– О, значит, я еще нравлюсь вам? – я подняла на него глаза полные слез. – Пожалуйста, не любите меня. Нам вдвоем не справиться. А я не могу идти против предсказания.

Габриэль потянулся ко мне и, подтащив к себе, нежно обнял.

– Не плачь. Не надо. Мы будем стойкими. Я помогу тебе завоевать графа Тра–та–та. Мне нравится, чтобы люди были счастливы. В ответ ты поклянешься, что никогда, даже в минуту отчаяния, не используешь против меня колдовство.

– Я согласна, – я хлюпнула носом и протянула руку. Рош крепко пожал ее. В моей груди запекло.

– Что это?

– Ты дала клятву дракону. И я вырву у тебя сердце, если ты ее нарушишь.

Он ушел к себе в моем халате, но через мгновение поскребся в дверь. Я радостно открыла ее – каждая минута рядом с Рошем доставляла мне удовольствие. Правда, пополам с любовными муками, но как без них? Оттого любовь становилась только слаще.

Но у двери стоял совсем не он. Женщина, завернутая в темную накидку, оттолкнула меня и просочилась в мою комнату.

– Кто вы и что вам нужно? – спросила я, незаметно складывая пальцы в жест немедленного проклятия «Светоч». Стоит щелкнуть, как яркая вспышка ослепит недруга и лишит его возможности напасть на меня.

Но женщина скинула капюшон, чтобы явить себя. Она была небольшого роста, черноволосая, с личиком сердечком. Ее глаза покраснели от слез

– Я пришла предупредить вас, что вы связались с опасным человеком, – прошептала она, умоляюще глядя на меня. – Он сломал мне судьбу, а теперь взялся за вас.

– Вы сейчас о ком?

– О том мужчине, что провел с вами вечером.

– Вы что–то путаете, – я подавила глупый смешок, не веря, что речь может идти о Габриэле. – Ой, а вдруг, вы говорите о старике с хохолком, с которым я сегодня танцевала?

– Нет, я о том, с кем вы гуляли в саду. Он влюбит вас в себя, дайте только время. Я, как дура, ходила за ним тенью, мечтала стать его женой, – девушка не удержала всхлип. – Но он грубо бросил мне: «Прости, все твои мечты напрасны» и исчез. Он просто демон. Рядом с ним теряешь голову. Вы тоже попали в его сети.

Я хотела сказать, что он не демон, а дракон, и им положено быть дерзкими, властными и своевольными, но какое я имею право осуждать его?

– Вы что–то путаете. Моя голова на месте...

– Я видела, как вы целовались! – произнесла она с укором.

– Мне, право, неловко, что вы стали свидетелем...

Я сгорала от стыда. Не ожидала, что наш неприличный поцелуй, закончившийся мужской рукой под воротом платья, сделается достоянием чужих глаз. Но ночная гостья не собиралась слушать мой невразумительный лепет.

– И видела, как он покинул вашу комнату в женском халате. Вы зашли слишком далеко и скоро пожалеете об этом.

Боже! А если сплетни дойдут до моих родителей?!

– Нет–нет, вы не так поняли, – сколько раз сегодня я повторяла эту фразу? – Я не мечтаю стать его женой, наоборот...

– О, я думала о вас лучше, – она печально хмыкнула, ее зеленые глаза блеснули колдовским светом. – А вы, оказывается, согласны на роль любовницы. Сама я отказалась от подобного предложения, ведь это недостойно.

Меня задели за живое ее слова. Кто она такая, чтобы судить? Недостойно? А сама поступала достойно? Ходила хвостом за мужчиной, напрашивалась в жены, а когда ей отказали, взялась поучать других. Из собственных глупых умозаключений сделала меня распутницей.