Очень странный Новый год

Глава 1. Сверхурочные

14 декабря. 23:42

Декабрь всегда подкрадывался незаметно, словно опытный хищник, выжидающий момент для броска. Еще вчера город утопал в осенней слякоти и серости, а сегодня календарь безжалостно указывал на четырнадцатое число, запуская обратный отсчет. Время сжалось. Дни превратились в сумасшедшую гонку за дедлайнами, подарками и ускользающим ощущением праздника.

Для Лены Волковой начало зимы ознаменовалось не запахом мандаринов, а мерцанием курсора в пустой ячейке Excel-таблицы.

Двадцать третий этаж бизнес-центра «Авангард» погрузился в сонную тишину, нарушаемую лишь гудением вентиляции да редкими щелчками мыши. Огромный оупен-спейс, обычно напоминающий растревоженный улей, сейчас выглядел кладбищем офисных надежд. Мониторы зияли черными провалами, на спинках кресел висели забытые пиджаки, а мишура, которую особо инициативная секретарша развесила еще утром, в полумраке казалась не праздничным украшением, а удавкой.

Лена помассировала виски, пытаясь отогнать пульсирующую боль. Цифры годового отчета плясали перед глазами, сплетаясь в бессмысленные узоры.

— Еще полчаса, — прошептала она своему отражению в темном стекле окна. — Сведешь дебет с кредитом, и поедешь домой.

За окном, далеко внизу, расстилалась Москва — сверкающее море огней. Там, внизу, жизнь била ключом: люди стояли в пробках, ругались, смеялись, выбирали елки. Здесь же, в стерильном вакууме офиса, время застыло, как муха в янтаре.

Организм настойчиво потребовал кофеина. Лена с трудом отлепилась от кресла, чувствуя, как хрустят затекшие суставы. Путь до кофе-поинта лежал через длинный коридор, ведущий к лифтовому холлу и посту охраны.

Она шла, кутаясь в уютный кардиган, и шаги ее гулко отдавались в пустоте. Стеклянные перегородки переговорных комнат отражали ее силуэт — маленькая, уставшая фигурка, затерянная в лабиринте корпоративного бетона.

В холле горел приглушенный дежурный свет. За стойкой ресепшена, уронив голову на грудь, дремал дядя Витя — ночной охранник, добродушный пенсионер с пышными усами, который обычно коротал смены за разгадыванием судоку. Сейчас его мерное сопение казалось единственным звуком, подтверждающим, что в этом здании еще теплится жизнь.

Лена уже собиралась свернуть к кофемашине, когда двери грузового лифта с мягким звоном разъехались в стороны.

Она замерла за колонной, не желая попадаться на глаза случайным курьерам. В такое время доставки случались редко, но перед Новым годом логистика сходила с ума, работая круглосуточно.

Из кабины никто не вышел. Вместо человека на пороге лифта стояла коробка.

Довольно крупная, безупречно квадратная, обернутая в матовую черную бумагу. Ни логотипов, ни адресных наклеек, ни штрих-кодов. Лишь странная, едва уловимая вибрация исходила от нее, заставляя воздух вокруг слегка дрожать, словно над раскаленным асфальтом. Кто-то просто оставил ее в лифте и нажал кнопку этажа. Ошибка? Чья-то глупая шутка?

Дядя Витя, потревоженный звуком лифта, встрепенулся. Он протер глаза, зевнул, поправил сбившуюся форменную рубашку и, кряхтя, выбрался из-за стойки.

— Эй! — крикнул он в гулкую пустоту холла. — Есть кто? Доставка?

Тишина в ответ показалась Лене плотной, почти осязаемой. Она хотела окликнуть охранника, сказать, что это наверняка ошибка, но слова застряли в горле. Инстинкт, древний и иррациональный, приказал ей не двигаться. Вжаться в тень колонны. Не дышать.

Дядя Витя подошел к коробке. Он выглядел комично маленьким рядом с черным кубом.

— И что тут у нас? — проворчал он, наклоняясь. — Опять манагеры свои подарки забыли...

Он протянул руку. Его пальцы коснулись матовой поверхности.

В этот момент реальность словно моргнула.

Черная бумага растеклась. Материал потерял форму, превращаясь в густую, маслянистую субстанцию, напоминающую ожившую нефть. Это не подчинялось законам физики: субстанция не потекла вниз, на ковролин. Она рванулась вверх.

Лена зажала рот ладонью, подавляя крик.

Тьма двигалась с пугающей скоростью и грацией атакующей кобры. Она обвила руку охранника, мгновенно добравшись до плеча. Дядя Витя дернулся, открыл рот, чтобы закричать, но из его горла не вырвалось ни звука. Черная жижа уже залепила его лицо пульсирующей маской.

Сцена разворачивалась в абсолютной, звенящей тишине. Ни звука борьбы, ни хрипа, ни стука падающего тела.

Субстанция расширялась, поглощая человека целиком. Охранник пытался сорвать с себя эту дрянь, его ноги молотили по полу, но движения становились все слабее, словно он погружался в болото. Тьма впитывалась в его одежду, в кожу, в саму его суть.

Свет в холле замигал. Лампы начали издавать тонкий писк, меняя спектр с теплого желтого на мертвенно-фиолетовый. Тени от колонн удлинились, изломались, потянулись к центру зала, словно приветствуя то, что вырвалось из коробки.

Лена смотрела, не в силах отвести взгляд, как тело дяди Вити начинает... таять. Его очертания теряли человеческую форму. Рука, тянущаяся к кобуре с шокером, вдруг изогнулась под немыслимым углом и втянулась внутрь черного кокона. Ноги оторвались от пола. Существо — или вещество — сжалось, уплотнилось, а затем с влажным хлюпаньем всосало остатки охранника в себя.

Секунда — и на полу не осталось ничего. Ни тела. Ни крови. Ни форменной фуражки. Только идеально чистый ковролин и небольшое пятно той самой матовой черноты, которое медленно испарялось, превращаясь в сизый дым.

Дядя Витя исчез, будто его никогда не существовало. Словно кто-то просто стер его ластиком с рисунка реальности.

Оцепенение спало так же внезапно, как и накрыло. Адреналин ударил в кровь горячей волной. Бежать.

Лена отшатнулась от колонны, и каблук предательски цокнул по плитке. Звук прозвучал подобно выстрелу.

Оставшаяся на полу черная клякса замерла. Затем, медленно, словно прислушиваясь, она начала менять форму, вытягиваясь острым шипом в сторону, где пряталась Лена. Оно ее заметило.

Глава 2. Синдром самозванца

15 декабря. 08:15

Утро ворвалось в кабинет с настойчивым гулом, похожим на жужжание рассерженного улья. Офис ожил. Звуки шагов, телефонные трели, хлопанье дверей и приглушенный смех сливались в единую симфонию будничной суеты, от которой хотелось завыть.

Лена разлепила глаза. Тело отозвалось протестующим хрустом: ночевка под столом на жестком ковролине не прошла бесследно. Шея затекла, во рту пересохло так, словно она жевала песок, а в руке она по-прежнему сжимала канцелярский нож с выдвинутым лезвием. Жалкое, нелепое оружие против того, чему нет названия.

Она выбралась из своего укрытия, чувствуя себя самозванкой в этом царстве отглаженных рубашек и свежего кофе. Платье измялось, волосы напоминали воронье гнездо.

Дверь распахнулась без стука.

На пороге возник Игорь Сергеевич. Начальник отдела аналитики выглядел, как всегда, безупречно: костюм сидел идеально, очки сверкали, а взгляд выражал смесь брезгливости и вежливого недоумения. Так смотрят на пролитый соус на дорогой скатерти.

— Волкова? — Его голос скрипел, как несмазанная петля. — Ты что, ночевала здесь?

Лена пошатнулась, опираясь о край стола. Реальность плыла.

— Игорь Сергеевич... Там... Внизу... — слова давались с трудом, язык казался распухшим. — Охранник. Дядя Витя. Его убили.

Брови начальника поползли вверх, скрываясь за оправой очков.

— Убили? Волкова, ты в своем уме? Или корпоратив начала отмечать заранее?

— Я видела! — голос Лены сорвался на визг, заставив пару голов в оупен-спейсе повернуться в их сторону. Игорь Сергеевич поморщился и прикрыл дверь, отрезая их от лишних ушей. — Коробка... черная жижа... она его растворила! Нужно вызвать полицию, оцепить здание!

— Так, стоп, — холодно оборвал он, поднимая ладонь. — Прекрати истерику. Виктор Павлович уволился.

Лена замерла, хватая ртом воздух.

— Что?..

— Уволился. Прислал смс начальнику охраны полчаса назад. «Срочные семейные обстоятельства, уехал в деревню». Ключи оставил на стойке. Все. Инцидент исчерпан.

— Это невозможно, — прошептала Лена. Мир вокруг накренился. Газлайтинг реальности был совершенным. — Я видела, как он умер. Его больше нет. Это не семейные обстоятельства, это...

— Это переутомление, Волкова, — жестко припечатал Игорь Сергеевич. — Или алкоголь. Я не знаю и знать не хочу. У нас тендер через неделю, горит три проекта. Если ты сейчас же не приведешь себя в порядок и не сядешь за отчет, я буду вынужден искать тебе замену. Иди умойся.

Он развернулся и вышел, оставив за собой шлейф дорогого парфюма, который никак не вязался с запахом страха, пропитавшим Лену.

Ей нужно было проверить. Убедиться, что она не сошла с ума.

Лена вышла в коридор. Люди вокруг жили своей жизнью: обсуждали скидки на авиабилеты, спорили, кто будет собирать деньги на подарок главбуху. Никто не замечал, что мир дал трещину.

Лифтовый холл сиял стерильной чистотой. Уборщица тетя Зина уже прошлась здесь со своей шваброй, наполнив воздух запахом хлорки и химического лимона.

Лена подошла к тому самому месту.

Ничего. Идеально чистый пол. Ни пятнышка сажи, ни капли слизи. Даже запах озона исчез. Только ровный гул кондиционеров и холодный свет ламп.

— Ищешь вчерашний день? — раздался насмешливый голос.

Лена вздрогнула и резко обернулась.

Возле стены, там, где располагался щиток коммуникаций, на корточках сидел парень. На вид — ее ровесник, может, чуть старше. Темные волосы в творческом беспорядке, джинсы с потертостями на коленях, футболка с логотипом какой-то старой рок-группы и пояс с инструментами, который смотрелся на нем удивительно органично. Он возился с проводкой, вскрыв декоративную панель.

— Что? — глухо спросила она.

Парень поднял голову. Серые, цепкие глаза с прищуром наглого кота скользнули по ее фигуре, задержавшись на растрепанной прическе и помятом платье.

— Видок у тебя, принцесса, будто ты всю ночь дралась с ксероксом. И ксерокс победил нокаутом, — хмыкнул он, возвращаясь к отвертке. — Я Марк, кстати. Местный повелитель розеток и спаситель вай-фая. Не стой над душой, тут напряжение.

Злость горячей волной ударила в голову, на секунду вытесняя страх. Этот паяц был единственным живым пятном в царстве офисных зомби, но его ирония сейчас была некстати.

— Иди к черту, Марк, — огрызнулась она. — Тут... тут проводка горела?

Марк даже не обернулся, продолжая ковыряться в недрах стены.

— Скачок напряжения. Предохранители вылетели, половина холла обесточена. Обычное дело перед праздниками, все врубают свои гирлянды и чайники. А что, ты хотела погреться у костра?

— А следы? — настойчиво спросила Лена, игнорируя его сарказм. — Было что-то странное? Запах, пятна?

Он наконец перестал работать и посмотрел на нее через плечо. В его взгляде читалось откровенное недоумение.

— Слушай, если ты из отдела аудита и ищешь, к чему прикопаться, то не по адресу. Тут чисто технический сбой. Иди, проспись, серьезно. У тебя глаза, как у лемура в период миграции.

Лена сжала кулаки.

— Идиот, — бросила она и быстрым шагом направилась к лифтам, чувствуя спиной его насмешливый взгляд. Ей нужно было выбраться отсюда, хотя бы на улицу, вдохнуть холодный декабрьский воздух.

Марк проводил ее взглядом, пока двери лифта не сомкнулись, отрезая нервную девицу от холла. Он покачал головой.

— И тебе доброго утречка, — пробормотал он.

Убедившись, что в холле никого нет, Марк перестал улыбаться. Он снова повернулся к вскрытому щитку и посветил фонариком вглубь шахты, туда, куда обычный взгляд не проникал.

— Обычный скачок, как же, — прошептал он себе под нос.

В глубине ниши, на толстом медном кабеле, виднелось нечто, что заставило бы любого электрика поседеть. Медь была покрыта странным, матово-черным налетом, напоминающим иней, только цвета нефти. И этот «иней» медленно пульсировал, словно дышал.

Марк надел прорезиненную перчатку. Аккуратно, стараясь не касаться этой дряни кожей, он провел отверткой рядом. Субстанция дернулась, реагируя на металл, и втянулась глубже в изоляцию.