Одержимость Серба - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Харли Напьер (самиздат)

Глава 1

Ежусь от пронизывающего ветра, что пробирает до костей. Поднимаю выше ворот куртки, стараясь спрятать лицо от мелких капель моросящего дождя. Рука с тяжелым пакетом практически затекла. Еще и темно так, что дороги не разобрать. И когда уже установят хоть один фонарь вдоль дороги?!

– Вот же… – задыхаюсь от возмущения, когда проносящийся мимо меня внедорожник, наезжает колесами в большую лужу и окатывает мои ноги грязной водой. – Свинья!

Опускаю взгляд, оценивая масштабы катастрофы и тяжело вздыхаю. Опять придется потратить пол вечера, чтобы привести сапоги в порядок. И не только их. Мокрые брюки неприятно прилипают к ногам, и я вновь передергиваю плечами от холода.

Зло смотрю на красные стоп-огни резво удаляющегося авто. Мог бы остановиться и извиниться хотя бы… И в этот момент, словно по взмаху волшебной палочки, машина резко тормозит.

Но я не спешу радоваться. Смотрю настороженно на нее, не двигаясь с места. Проходит минут пять, но ничего не происходит. И тяжело вздохнув продолжаю свой путь. Ветер с дождем усиливаются, а я и так промокла, не хватало еще заболеть.

Чем ближе подхожу к машине, тем сильнее нервничаю, замедляя шаг. Водитель не спешит покинуть свое место, чтобы броситься мне в ноги с покаянием. И это странно. Зачем бы ему ещё останавливаться посреди темной и безлюдной улицы? Если он, конечно, не маньяк или грабитель…

Эта мысль вынуждает крепче сжать пакет ледяными пальцами. Я, конечно, не юная дева, что будет шарахаться от каждого шороха в темном переулке, но все же за свою честь переживаю. Да и засранцев разной масти в мире пруд пруди развелось.

Вздрагиваю, испугавшись звука открывшейся двери со стороны водителя, и застываю на месте, не решаясь подойти ближе. Все происходящее напоминает начало фильма ужасов. Красный свет от задних фар освещает пространство вокруг. Капли дождя стучат по железному кузову авто. Порыкивая работает двигатель и негромко из динамиков магнитолы играет какая-то загробная инструментальная музыка.

– Вы заблудились? – прочистив горло, спрашиваю с нарочитой уверенностью, стараясь не показывать своего страха.

Молчание. Я же мысленно отругав себя и уже махнув рукой, делаю шаг в сторону своего дома, но в этот момент из машины раздается сдавленный мужской стон.

Что он там делает, прости Господи?! Совсем стыд потеряли!

Окинув презрительным взором автомобиль, пытаюсь по дуге обойти его, чтобы ненароком не увидеть чего лишнего. Уж мне такого счастья не надо. Чего доброго, кошмары начнут сниться.

Но что-то в последний момент толкает меня, явно женское любопытство, обернуться. В салоне темно, однако мужской силуэт легко различим. Он сидит как-то неестественно, немного завалившись на бок. И снова до моего слуха доносится глухой стон…

– Вам плохо?! – доходит наконец-то до меня. Страх отступает, в кровь выбрасывается порция адреналина, и я быстрее спешу к авто.

Ставлю пакет на мокрый асфальт, смахиваю со лба капли и достаю телефон, чтобы посветить фонариком. Хмурюсь, осматривая незнакомца. Никаких повреждений на нем не обнаруживаю, во всяком случае на первый взгляд. Невольно подмечаю детали. Белоснежная рубашка расстегнута на несколько пуговиц, обнажая мощную загорелую шею, на запястье явно не дешевые часы. Да и авто кажется уж слишком навороченным. Один кожаный салон чего стоит. А какой приятный мужественный аромат там стоит…

Так, кажется, я отвлеклась. Мужчина сидит с закрытыми глазами, грудь его вздымается, что намекает на то, что он точно жив. Лицо бледное, словно краска ушла из него, а губы слегка посинели. Алкоголем от него не пахнет, значит, должен быть не пьян.

– Вы меня слышите? Что с вами? Скорую вызвать? – тараторю я, переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь по сторонам, в поисках случайных прохожих.

– Давит… – еле слышно, сквозь зубы, выдыхает он хрипло. Пытаясь приподнять руку и что-то показать. Но выходит у него откровенно плохо. Его ладонь дрожит, а пальцы сжимаются в кулак. Я вижу, как его грудная клетка начинает подниматься и опускаться с трудом, словно он борется за каждый вдох.

– Сейчас, – пытаюсь разблокировать телефон, но из-за мокрого экрана выходит не с первого раза. – Потерпите немного…

Мужчина упорно старается не потерять сознание и практически вываливается из салона. Рефлекторно обнимаю его и не позволяю растянуться на асфальте. Тяжелый… Ужас! Пыхтя, толкаю его обратно, параллельно объясняя диспетчеру скорой, что у нас случилось.

– Лет сколько? – обращаюсь к полубессознательному телу. И что за идиотизм проводить анкетирование, прежде чем приехать спасти человека? Мужчина не отвечает. – Ну на вид, ему лет сорок. Почему бомж? Очень прилично одет, на машине хорошей. Нет, я не родственник, просто мимо проходила. И что, мне нужно было оставить его что ли? Не знаю я пил он или нет. Девушка, я нюхала. Не пахнет. Жду.

Сокрушенно вздыхаю и упираясь посильнее ногами в асфальт с силой заталкиваю его в салон. Он падает на другой бок и, кажется, ударяется о подлокотник головой.

– Держитесь! – произношу, стараясь говорить ободряюще. – Скоро вам помогут. Скорая уже выехала.

– Не надо скорую… – произносит он с трудом, но с повелительными нотками.

– Как не надо? – удивляюсь я, не понимая его упрямства. Это же вопрос жизни и смерти!

– Сейчас пройдет…

– Вы сейчас в мир иной отойдете, – моя интонация становится более настойчивой. – Не упрямьтесь и ждите помощь.

И действительно подъезжает помощь, но совсем не скорая…

Глава 2

На большой скорости к нам подлетает еще один внедорожник. Его мощный двигатель ревет, как дикий зверь, разрывая тишину. Резко тормозя рядом со мной, он вновь окатывает мои ноги грязной водой.

Я вздрагиваю от неожиданности. Холодная влага проникает в мои сапоги, заставляя меня почувствовать, как по коже пробегает мурашка.

– Марко! – выпрыгивая из машины, к нам несется шкафообразный и короткостриженный мужчина. Его широкие плечи и массивные руки делают его похожим на быка, готового броситься в атаку. Лицо его исказилось от тревоги, но в глазах читается недовольство. – Что с ним? – почему-то спрашивает он у меня, как будто я должна была знать все ответы.

– Плохо ему, разве не очевидно? – раздраженно отвечаю, дрожа от холода. По его вине теперь и мои сапоги вымокли насквозь.

– Ты скорую вызвала? – его голос становится более настойчивым.

– Разумеется, – отвечаю, чувствуя, как внутри меня закипает гнев.

– С вами ещё кто-то был в машине?

Так и застываю с открытым ртом, едва не подавившись воздухом. Смотрю на него с недоумением и растерянностью.

– Мужчина, вы в своем уме?

– Да, блять, где же эта развалюха с мигалками?

Это становится последней каплей.

– Попрошу вас не выражаться, – строго произношу, больше не в силах сдерживать возмущение. Уши вянут!

– Ты че такая занудная? Училка что ли? – его насмешка проникает мне под кожу, вызывая желание преподать ему урок вежливости.

– Да. И этим горжусь. Но только не училка, а учительница. И перестаньте мне уже “тыкать” наконец, мы с вами не знакомы.

– Ебать ты душная… Где только Серб тебя нашел.

“Здесь и нашел”, – хочу было сказать в ответ этому любителю нецензурной лексики, но не успеваю. К нам наконец приближается та самая “развалюха с мигалками”. Нерасторопные работники скорой просят нас отойти от пострадавшего, попутно заваливая уточняющими вопросами. Как будто им анкетирования было мало! А следом начинается самая настоящая вакханалия. Пустынную и тихую до этого улицу заполняет звуки подъезжающих машин, тоже почему-то внедорожников. Врачи, видать, впечатлившись состоянием пациента, торопливо переносят его тело на носилки. Попутно пытаясь отбиться от льющихся в их сторону вопросов от прибывших здоровяков, одетых так же в деловые костюмы, как и первый подоспевший мужчина. Со стороны частного сектора слышится собачий лай.

Из всего хаоса сознание фиксирует два факта, то что мужчине стало плохо с сердцем и то, что везут его в третью городскую. Как быстро все собрались, так же быстро все и разъезжаются. Скорая, включив сирену и мигалки, резво исчезает из поля зрения. Амбалы, хлопая дверями, тоже рассаживаются по машинам. При чем по всей видимости они у них общие, так как делают они это в хаотичном порядке, оставляя на улице только автомобиль пострадавшего.

– Эй, училка, тебя подвезти? – спрашивает тот самый любитель сквернословить, обращаясь ко мне, попутно усаживаясь за руль внедорожника, принадлежащего, по всей видимости, Марко.

Морщусь из-за столь хамского обращения. Объяснила же русским языком! Впрочем, судя по имени, что услышала, амбалы явно являлись приезжими.

– Спасибо, не нужно, – вздернув гордо подбородок, отвечаю холодно.

– Ну, лады, – хмыкает он и наконец-то уезжает.

Остаемся мы с моим пакетом одни посреди темной улицы. Дождь к этому моменту практически сходит на нет, а я чувствую неприятное жжение в горле. Видать, точно придется оформлять больничный.

Опечалившись данным фактом, склоняюсь к пакету, телефонным фонариком подсвечивая себе путь, дабы вновь не искупаться в луже. И так и застываю, согнувшись в наклоне, замечая на асфальте мужской бумажник. Выронил что ли кто-то?

Глава 3

– Я дома! – громко кричу из прихожей, закрывая дверь с легким стуком.

В ответ — тишина. Вздыхаю, чувствуя, как усталость накрывает меня с головой, и, снимая мокрую одежду, направляюсь в душ. Горячие струи воды обжигают кожу, но это ощущение — как бальзам на раны. Я долго нежусь под ними, стараясь согреться и смыть с себя всю пыль и тревоги прошедшего дня.

Закутавшись в теплый махровый халат и обув теплые тапки, иду в спальню. Там, за компьютером и в наушниках, сидит Ваня. Включаю свет, из-за чего он оборачивается, хмурясь.

– Нина, – говорит он недовольно, стягивая наушники, – ты чего так долго? Я уже пельмени себе сварил, а то быстрее с голоду помрешь, чем тебя дождешься.

– Мог бы меня и встретить, – складывая руки на груди, парирую в ответ.

– Да я хотел, просто замотался… – бубнит себе под нос муж, отворачиваясь к компьютеру.

– Ну да, – хмыкаю, наблюдая, как взрослый мужчина, играет в танчики. С высшим образованием, из интеллигентной семьи ученых. Какой из него танкист?

Мысленно машу рукой и иду варить себе пельмени. Да и пакет нужно разобрать. Помешиваю воду в кастрюльке, а сама думаю о том злосчастном бумажнике.

Честно говоря, я не собиралась его поднимать и уж точно заглядывать внутрь, уж больно неприятными мне показались те незнакомцы. Опасными, судя по характерно-зверским выражениям лиц и манере общения. С такими точно не стоит лишний раз связываться. К тому же, свой гражданский долг я уже выполнила, не оставив человеке в беде, да и дома меня уже ждали…

Но любопытство, будь оно неладно, все равно взяло верх над разумом.

Взяв в руки кожаный бумажник, открывала его, мысленно убеждая себя, что делаю я это только чтобы узнать владельца. Внутри обнаружилась крупная сумма наличных и банковские карты на имя Шешель Марко. Ну, точно иностранец.

Тогда-то и встал вопрос: отнести это добро в полицию утром или же вернуть вещь владельцу лично? Учитывая, что теперь я знаю и больницу, куда его увезли и его фамилию, труда это не составляет.

Меньше всего мне хочется вновь пересекаться с этими бандитами. А кто же они еще? Их внешний вид, машины и явно безразмерные финансовые возможности не оставляют сомнений. Уголовники!

И вдруг я вспоминаю о Ване. Муж и жена – они ведь должны принимать важные решения вместе, поддерживать друг друга, делиться переживаниями, это ведь основа нашего брака. Да и ему следует рассказать о том, что со мной произошло. Воодушевленная своей идеей, мчусь обратно в спальню.

– Вань! – врываюсь в комнату, дыхание у меня немного сбивается. – Представляешь, я сегодня человека спасла, его на скорой увезли, а он кошелек выронил, – говорю, почему-то не вдаваясь в подробности.

Муж, полностью погруженный в свою игру, даже не оборачивается ко мне. Лишь из уст его вырывается недовольное восклицание:

– Арта! Арта! – кричит муж. Его внимание полностью поглощено игрой.

Мой энтузиазм, словно воздушный шарик, немного сдувается.

– Вань! – дергаю его за плечо.

– Чего?! Нина, сколько раз я просил не отвлекать меня, когда у меня бой? – огрызается он, продолжая сосредоточенно щелкать кнопками.

– Подождет твой бой, – в голосе моем обида и настойчивость. – Я тебе тут про спасение человека и кошелек чужой рассказываю, а ты…

Ваня кривит губы в недовольной гримасе.

– Что ты от меня хочешь? – спрашивает он, наконец отрываясь от экрана на мгновение.

– Посоветуй, как поступить, – произношу я с искренним ожиданием. – Отнести его в полицию или вернуть лично?

– Угу… – бросает он, снова полностью погруженный в игру.

Теряю терпение и обойдя его стул, наклоняюсь к лицу мужа, заслоняя своей головой монитор.

– Что “угу”? Лично?

– Да-да, – произносит он с натугой, выгибая шею, чтобы выглянуть из-за меня.

– Точно? – свожу брови у переносицы.

– Да, Нин, да, – пододвигает он меня за плечо, а после громко кричит, практически подпрыгивая на стуле. – Справа его обходи! Справа!

“Раз муж сказал идти лично, значит так и сделаю”, – выпрямляюсь, задумчиво покивав головой, и возвращаюсь в кухню к своим пельменям.

Глава 4

– Добрый день, подскажите, пожалуйста, в какой палате лежит Марко Шешель? – наклонившись к стойке регистратуры, я стараюсь говорить уверенно, хотя внутри меня все сжимается от волнения.

– А вы ему кто? – спрашивает медсестра с явным недовольством, при этом не отрываясь от компьютера. Её голос звучит так, будто я отвлекаю её от чего-то важного. Замечаю, как её взгляд мельком останавливается на мне, и это вызывает во мне раздражение.

– М-м-м… близкий человек… – произношу я, стараясь сделать своё лицо максимально серьезным. Мысленно проклинаю себя за ложь. И зачем я это сказала?

– Близкий человек, говорите? Ну-ну, – она поднимает брови и смотрит на меня с недоверием. Но все же сдается. – В триста четвертой. Халат наденьте.

На лифте поднимаюсь на нужный этаж, мысленно прокручивая в голове заготовленные слова: “Здравствуйте, вот ваш бумажник. Выздоравливайте. До свидания.”

Палата оказывается в конце длинного коридора. Я подхожу к двери и стучу. Через несколько мгновений раздается приглушенный низкий голос:

– Войдите!

Я открываю дверь и вхожу в палату. Сразу же ощущаю запах дезинфекции, смешанный с чем-то горьким, что напоминает мне о больничных коридорах из детства. Внутри, на комфортной больничной койке лежит мужчина, который, несмотря на свою ослабленную физическую форму, все еще сохраняет ауру опасного человека.

Марко обладает внешностью, которая пленит и одновременно вселяет тревогу. Внушительного роста — около метра девяноста. А мускулатура мужчины подчеркивает его силу и уверенность. Несмотря на бледность, лицо Марко сохраняет мужественные черты. Четкие линии подбородка и высокие скулы подчеркивают властный характер, создавая впечатление, что он привык добиваться желаемого любой ценой. Короткая стрижка темных волос слегка придает небрежности.

На нем темно-синий халат, который немного приоткрывается, обнажая часть мощных плеч и мускулистой груди. И даже когда он просто лежит на кровати, выглядит так, будто может одним взмахом руки изменить всё вокруг.

– Здравствуйте, – говорю, стараясь скрыть волнение в голосе. – Я пришла вернуть вам ваш кошелек.

Марко слегка наклоняет голову, его губы растягиваются в полупосмеивающейся улыбке. На лице мужчины легкая щетина, подчеркивающая его брутальность.

– Вы пришли из-за этого? – хмурится он. Угрюмость, перемешанная с харизмой — тот ещё взрывоопасный коктейль Молотова. – Я думал, что вы хотите поговорить о чем-то более важном. Например, о вознаграждении, скажем… за своевременно оказанную помощь?

Кажется, я краснею. Но не от стыда, нет. Меня банальным образом оскорбляет подобная предвзятость. А ещё отголоском отзывается удивление тому, что Марко меня запомнил, даже находясь в не самом лучшем состоянии.

– Вовсе нет. Это ни к чему, – делаю шаг вперед и протягиваю ему кошелек. – Вот ваш бумажник. Выздоравливайте.

Марко берет его и открывает. Каждое движение мужчины напоминает о хищной грациозности, словно он готов в любой момент перейти от спокойствия к действию.

Однако внутри кошелька все на месте: деньги, карточки. Мужчина смотрит на меня с интересом. В глазах его — умных и холодных — будто таится огонь уверенности и стальной решимости. Они льдисто-синего цвета, почти как бирюза.

Ловлю себя на мысли, что в этом взгляде есть что-то большее, чем просто оценка ситуации, но не могу понять, что именно.

– Спасибо. Вы действительно хороший человек, – говорит он, его голос становится мягче. В нем слышится тайный подтекст, и меня это настораживает. Кажется, будто он не просто смотрит на меня, а ощупывает, обжигая холодом своего взора. – Не многие бы так поступили.

– Я просто не могла оставить вас в таком состоянии, – отвечаю уверенно и сглатываю.

Наступает тишина. Марко по-прежнему буравит меня взором, а я мнусь, не зная, как поступить лучше. Уйти или высказать ему на тему того, насколько неприличным кажутся мне его игры в гляделки? Все же я взрослая замужняя женщина. Нехорошо так смотреть. Ой, как нехорошо.

В этот момент дверь открывается, и в палату входит вчерашний хам. Абсолютно не обращая внимания на мое присутствие, он смотрит исключительно на Марко и выглядит не в пример собраннее прежнего.

– С тем вопросом все порешали. Ещё распоряжения будут?

Я же, воспользовавшись заминкой, бочком, отступаю к двери с одним желанием — сбежать. И вправду, зачем мне о чем-то ещё говорить с этими бандитами? Я сделала свое дело, нашла кошелек и вернула его владельцу. Ни к чему тут оставаться.

"Пора и честь знать", – мысленно подбадриваю себя.

– Да, – произносит Марко, и его голос становится совершенно другим, ледяным и жестким, словно воздух перед бурей. В этом тоне чувствуется такая беспощадность, что она пробирает меня до глубины души, оставляя за собой морозный след. – Хочу ее, – добавляет он просто приколачивая меня к полу своим потемневшим взглядом исподлобья.

Глава 5

– Ну знаете ли, это уже не в какие ворота! – захлебываюсь возмущением. Может он все же сильно головой ударился тогда в машине? Иначе подобное поведение мне сложно объяснить. – Я замужняя женщина, и ваши слова меня оскорбляют!

– Тебя оскорбляет то, что тебя хочет мужчина? – с усмешкой спрашивает Марко, иронично вздергивая бровь.

– Да! Я вам помогла. Кошелек отдала. Выздоровления пожелала. До свидания.

Лежит в палате после сердечного приступа, а у самого все мысли только о похабщине.

Более не задерживаясь, покидаю палату. Иду по коридору и мысленно возмущаюсь чужой наглости. Шайка уголовников и извращенцев!

И зачем пошла сюда? Только зря время своего выходного потратила, за которое могла проверить стопку тетрадей, ещё и настроение испортилось. А все Ваня. Мог бы и отговорить меня.

Меня долго не отпускает эта ситуация. Во-первых, никто и никогда не смотрел так на меня, а во-вторых не говорил таких вещей. Даже муж. Обычно все происходило само собой, без пошлых словечек и намеков. Всю дорогу до дома я костерю себя и этого Марко, будь он неладен.

Поэтому домой захожу в отвратительном расположении духа.

– Нин, ты селедку купила? – кричит мне из кухни Ваня.

– Нет, – бурчу себе под нос, нервными движениями расстегивая куртку. – Мне как-то не до селедки было…

– В смысле? Где ты тогда была все это время? Вроде же в магазин вышла.

– В больнице, отдавала кошелек, – войдя в кухню, развела руками.

– Какой кошелек? – выпучивает глаза Ваня, он и так у меня не красавец, а сейчас с растрепанными волосами, в мятой футболке и в очках, выглядит крайне раздражающе.

– Который нашла, – тяжело вздыхаю, понимая, что он вчера меня совершенно не слушал.

– Ты кошелек нашла? И много там денег было? – с каким-то нездоровым интересом спрашивает муж.

– Не знаю, не считала. Стопка где-то, – отмахиваюсь от него, включая чайник.

– Сотен? – поднимаясь со стула и подходя ко мне ближе, продолжает допрос Ваня.

– Пятитысячных. Да и какая разница вообще? – оборачиваюсь к нему, смотря с недоумением.

– Нина… ты вот вроде взрослая умная женщина, а таких простых вещей не понимаешь. У нас кредит, зарплаты небольшие. Мы могли бы очень грамотно распорядиться этими деньгами.

– Это воровство, Ваня, – в неверии смотрю на него.

– Это шанс! Который ты профукала. Могла бы со мной сначала посоветоваться, а потом глупости делать.

– Я и советовалась!

– Да? Я не помню. Точно со мной?

Закатываю глаза, тяжело вздыхая. Вот всегда так. Нина то, Нина это. Нет бы сначала за собой последить и за своим поведением. Учить меня он ещё будет… Лучше бы, не знаю, комплиментами одаривал.

– Да. Вань, – черт меня дергает не иначе, – а ты меня… хочешь?

– Прямо сейчас? – настораживается муж, даже на шаг отступает от меня. И смотрит, не с желанием, а больше с каким-то страхом в глубине глаз.

– Ну, не прямо сейчас. Вообще, – кажется, я краснею до кончиков волос и торопливо отворачиваюсь, начиная заваривать чай.

– Ну вообще… Ну… – кажется Ваня вспотел от волнения. – А что за странные вопросы, Нина? Где ты этой похабщины набралась? – быстро переключается он, оживившись, что в очередной раз все можно переложить на меня.

– Да просто. Не знаю. Ты так редко говоришь мне приятное. Да и… прости Господи, секс у нас только по праздникам и дням рождениям. Ты мне скажи, может, я недостаточно хорошо выгляжу? Постарела, да?

– Да нормально ты выглядишь… – осматривая меня с ног до головы, но не как желанную женщину, с таким видом обычно Ваня на рынке пучок петрушки выбирает. – Я же тоже уже не пацан. У нас зрелые отношения. И тем более сколько раз я тебе говорил, чем умнее и более одухотвореннее люди, тем меньше у них мыслей и времени на секс.

– Угу, – рассеянно киваю в ответ на его слова, садясь за стол с кружкой чая. Грею руки о теплую поверхность, находясь в какой-то прострации. И зачем я только подняла эту тему… Меня же все устраивает. И жизнь моя размеренная, и Ваня, с его аналитическим складом ума и тягой к платоническим отношениям. Не зря говорят, с кем поведешься, от того и наберёшься. Сейчас я только в очередной раз убедилась в том, что не стоило ходить в больницу.

– Так ты за селедкой сходишь? – вырывает меня из задумчивости голос мужа.

– Нет, у меня работы много. Контрольные проверять надо, – отмахиваюсь я от него, как от назойливой мухи. Заладил тоже. Селедка-селедка. Не до нее сейчас.

– Обиделась что ли? Ладно, сам схожу.

Тяжело вздохнув, будто все беды и трудности в его жизни происходят по моей вине, Ваня покидает кухню.

Выходные проходят в привычном рутинном ритме, где я ношусь со шваброй и пылесосом в перерывах между работой. Даже и думать забываю про Марко.

Поэтому в понедельник, когда выхожу из дверей школы, совершенно не ожидаю увидеть знакомый внедорожник. Уроки закончились, и дети с криками выбегают на улицу, а я усиленно делаю вид, что не замечаю ничего вокруг. Не хватало еще сплетен.

– Эй, учительница! – окрикивает меня тот самый бугай, что был тогда в палате с Марко.

Не реагирую и иду дальше. Но он меня нагоняет.

– Да харе из себя моралистку строить, – преграждает амбал мне путь, держа в руках огромную корзина роз. У него даже дыхание сбивается от ее тяжести. – Давай нормально поговорим?

– О чем? – хмурюсь. А следом пытаюсь расслабить лицо. Ваня, конечно, сказал, что я нормально выгляжу, но ведь могло быть и лучше! Лишние морщины мне ни к чему.

– Мы, кажись, не с того начали, – расплывается в широкой улыбке амбал, очень напоминая в этот момент акулу. – День добрый, я Косто. Принес посылку от Серба для дамы его чле… кхм… Хотя больше всего хотел бы сейчас оказаться где угодно, но не здесь.

– Так чего ждёте? Идите! – заявляю, стойко игнорируя протянутую вещь.

– Корзину возьми, будь человеком, – тяжело вздыхает он, бросая тоскливый взгляд на свою машину.

– Не нужна она мне. Верните ее обратно, – говорю наставительным тоном.

Глава 6

Несмотря на то, что я отдала корзину на растерзание детям, на душе стало приятно. Давно не дарили мне таких букетов, тем более мужчины, родители не в счет. Иду и глупо улыбаюсь. Но вовремя даю себе мысленный подзатыльник. Нечего радоваться подаркам от чужого мужчины.

Дома все как обычно. Ваня уже пришел с работы, у него пары в университете вообще в обед заканчиваются. Муж сидит за компьютером и играет. Тяжело вздыхаю и иду готовить ужин.

– Нина, мне смс пришло, что за свет не оплачено. Ты забыла что ли? – появляется в дверном проеме озадаченный Ваня.

– Да. Сегодня все оплачу, – отзываюсь отрешенно, мыслями все возвращаясь к букету.

– А чего такая довольная? – настораживается муж, пристально рассматривая меня. – Аванс раньше скинули?

– Нет. Мне сегодня тот мужчина из больницы корзину роз передал. Я, конечно же, отказалась от нее, но все равно приятно, – губы так и норовят растянуться в улыбке, но я сдерживаю эмоции.

– Корзину роз? – кривится Ваня, словно мы говорим о какой-то гадости. – Нет бы денег дал. Ты ему полный кошечек вернула, мог бы и подкинуть на жизнь.

От рассуждений мужа становится крайне неприятно.

– Думаешь, он это в качестве вознаграждения сделал? – отчего-то задевают меня слова Вани.

– А с чего бы ему тебе цветы просто так дарить? – фыркает он в ответ. – Если деньги есть, у него и баб молодых вагон. Нашел бы кого осчастливить.

Мне почему-то очень хочется поделиться своими мыслями на этот счет, но мешает этому телефонный звонок.

– Да, мам.

– Здравствуй, Ниночка, как ты там, доченька? – тяжело вздохнув, спрашивает ласково она.

– Все хорошо. Как ты?

– Да как я? – по ее тону сразу понятно, что разговор затевался именно для того, чтобы она излила свою душу. – Крыша течет. Я все боюсь, что она мне на голову упадет. Как дождь — я с тазиками бегаю. Вчера всю ночь не спала. Еще и плесень стала появляться. Что с ней делать, ума не приложу.

– Давай Ваня посмотрит? – перевожу взгляд на мужа, а он начинает активно мотать руками в знак протеста.

– Ой, только не твой рукожопый, – категорически протестует мама. – После того, как он в прошлый раз ее чинил, она еще сильнее потекла. Ничего не может. Ни гвоздь вбить, ни внуков сделать.

– Мам, не начинай, – устало протягиваю. Каждый раз одно и то же. Будто я сама не переживаю, что нам уже давно за тридцать, а детей как не было, так и не предвидятся, по всей видимости.

– А я не начинаю, – отрицает очевидное она. – Сколько лет живете бок о бок, ты столько врачей прошла, а он — анализы сдать не может. Пустой мужик-то. И бестолковый. Без тебя бы давно пропал.

– Ты же знаешь, что мне неприятна эта тема, – вновь пытаюсь осадить маму мрачным тоном. – Давай лучше о крыше. Может нанять кого-то?

– Ладно, не буду больше, – сдается она. – А если кого-то нанимать, ты хоть представляешь, какие это деньги? Мне на мою пенсию не потянуть. Ее же полностью вскрывать и перекладывать нужно. Так, видимо, и помру с тазиком на диване…

– Не преувеличивай. Я что-нибудь придумаю.

– Опять ты, – делает она акцент на последнем слове.

– Все мамочка, картошка подгорает, – сворачиваю разговор, пока он не приобрел куда более глобальные масштабы.

– Что? – взвивается рядом Ваня, чуть ли не подпрыгивая на месте. – Тещенька ядом плевалась?

– Вань, ну она же права, что ты крышу эту починить не можешь? – с досадой спрашиваю я.

– Нина, я и обезьяний труд — вещи не совместимые. У меня голова — сильное место, – высокопарно заявляет муж, еще и гордо дергает подбородком для пущей убедительности.

– Вот и подумай своим сильным местом, как моей маме помочь, – выдаю рассерженно, утомившись от их вечных перепалок. – Денег у нее нет. Я и так набрала часов выше крыши. Поговори, может и у тебя какая подработка есть? – барабаню в задумчивости пальцами по столешнице.

– Я преподаю информатику, какая подработка? – сводит недовольно он брови у переносицы.

– Репетиторство, например. Или в другом институте на полставки можно устроиться. Все равно полдня дома, – рассуждаю, начиная нарезать картофель.

– Спелись! – пыхтит рассерженно Ваня. – Почему я вообще должен помогать твоей матери? Давай моей ремонт сделаем?

– Потому что мы живем в квартире моей бабушки, которую мама нам уступила, а сама переехала в ветхий дом, – поражаюсь его наглости. – А твоя мама нам на свадьбу скатерть подарила.

– Дорогую, между прочим! – спешит оправдать свою родную кровинушку муж.

– Так, Ваня, – с грохотом кладу нож на стол и перевожу на него тяжелый взгляд, – ты либо думаешь, как решить проблему, либо мы с тобой переедем в тот дом, а мама вернется сюда. Может шевелиться начнешь, когда тебе на голову капать будет.

Резко выдохнув и окатив меня возмущенным взором, муж уходит из кухни. Я же остаюсь с пустотой в душе.

Рабочая неделя пролетает быстро, и я в пятницу уже еле волочусь домой. Голова раскалывается, ноги ноют. В руках два тяжелых пакета, а я так устала, что даже по сторонам не смотрю. Поэтому, когда путь у подъезда мне преграждает высокая мужская фигура, резко торможу и стараюсь обойти препятствие. Но незнакомец не дает этого сделать, он еще и пакеты у меня забирает!

– Что?..

Слова так и застревают в горле, а я во все глаза смотрю на Марко.

Глава 7

– Ты говорила, что замужем, – мрачно заявляет этот во всех смыслах настораживающий тип. – Почему тогда сама такие тяжести таскаешь?

Его взгляд кажется тяжелым, словно груз вопросов, который он принес с собой. Мои мысли путаются, пытаясь найти хоть какой-то разумный ответ на его вопрос.

— Я... ну... — запинаюсь я, чувствуя себя совершенно беспомощной перед этим человеком, который, казалось бы, ни разу не был знаком с понятием «деликатность».

Мой мозг лихорадочно ищет оправдание тому, почему я одна тащу эти тяжелые сумки, но ничего путного не приходит в голову. Мне остается лишь смотреть на него широко раскрытыми глазами, будто ожидая, что вот-вот всё само разрешится.

– Вы зачем приехали? – наконец выдавливаю я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри чувствую себя маленькой девочкой, попавшей в беду.

Марко поднимает бровь, словно удивляясь моему вопросу. Он смотрит на меня так, будто знает что-то такое, чего я не знаю, и эта уверенность начинает раздражать.

– Захотел, – отвечает он спокойно, даже слишком спокойно, и снова окидывает меня наглым взглядом, заставляя чувствовать себя неловко.

– А вы что-то, кроме слова хочу знаете? – вздергиваю бровь, бросая вызов его уверенности.

Он слегка усмехается, но не теряет своей невозмутимости.

– Знаю. Но предпочитаю словам поступки. Номер квартиры?

– Что? – в недоумении смотрю, как он легко идет с моими пакетами к подъезду. Меня охватывает паника. Куда он собрался идти с моими вещами?

– Какой у тебя номер квартиры? – повторяет он, не обращая внимания на мое замешательство.

– У меня муж дома, – говорю я, надеясь, что это остановит его.

Но нет. Он продолжает двигаться вперед, как будто не слышит моих слов.

– Ну и прекрасно. Познакомлюсь с ним, – говорит он, словно это самое обычное дело.

Меня охватывает злость. Я уже готова рвануть к нему и вырвать свои пакеты обратно, но понимаю, что сил у меня вряд ли хватит. Вместо этого я решаю попробовать другой подход.

– Ваня у меня ревнивый, – предупреждаю я, всматриваясь в его лицо в поисках хоть какого-то намека на понимание.

Он останавливается и смотрит на меня внимательно.

– Я тоже, – произносит он тихо, но твердо.

Теперь я действительно начинаю нервничать. Что он имеет в виду? Зачем он приехал сюда? Всё это кажется каким-то кошмаром, из которого я никак не могу выбраться.

– Вы хоть понимаете, как это выглядит? – почти кричу я, не в силах больше сдерживать эмоции.

Он вздыхает, словно признавая мою правоту.

– Отвратительно. Согласен. Хрупкая женщина взвалила все на свои плечи, – говорит Марко с ноткой сожаления в голосе.

Я тяжело вздыхаю. Ситуация выходит из-под контроля. Нужно что-то делать, но что именно? Не в рукопашную же мне с ним втупать за пакеты… Или, может, попытаться объяснить ему, что он делает неправильно? В голове крутятся разные варианты, но ни один из них не кажется правильным.

Я мысленно машу рукой. Пусть уж лучше всё решится само собой. Когда-нибудь этот абсурд должен закончиться. Может быть, прямо сейчас, когда он встретится с Ваней. Ваня точно сможет поставить его на место.

С этими мыслями я поднимаюсь вслед за Марко на свой этаж. Открываю дверь и захожу внутрь. Мы оба замираем на пороге, когда из комнаты выходит Ваня. На нем старые треники, волосы взъерошены, а футболка покрыта пятнами. Я вспоминаю, как просила его надеть чистую одежду, но, похоже, он забыл. Становится невыносимо стыдно.

– Нина, ты мои очки не видела?.. – начинает Ваня, но тут замечает Марко и замолкает. – У нас гости? – с улыбкой выдает муж и тянет свою ладонь Марко для рукопожатия. – Иван. Муж Нины. А вы?

Я спешу вмешаться, боясь, что ситуация выйдет из-под контроля.

– Ваня, – протискиваюсь между ними. – Это тот самый мужчина из больницы. Марко… по отчеству не знаю.

Мужчина не топится пожимать руку Ване, вместо этого он медленно окидывает его с головы до ног взглядом, словно оценивая соперника. Затем ставит пакеты на пол и произнес фразу, от которой у меня перехватывает дыхание:

– Херовый ты муж Ваня.

Эти слова звучат как гром среди ясного неба. Кровь приливает к лицу, я начинаю судорожно кашлять, словно пытаюсь подавить волну смущения и гнева одновременно. Воздух кажется густым и вязким, и каждый вдох требует усилий. Ваня продолжает стоять с глуповатой улыбкой на лице, словно не понимая серьезности ситуации.

– Что, простите? – переспросил он, всё ещё не осознавая, что происходит.

– Ты меня слышал. На кухню их нести? – обращается он исключительно ко мне, словно Ваня превратился для него в пустое место.

Его взгляд был холодным и отстраненным.

Я автоматически киваю, всё еще пытаясь справиться с кашлем. Только сняв куртку, я смогла перевести дух и прошептала мужу:

– Это он мне цветы прислал.

Ваня тупо кивает, но выглядит скорее растерянным, чем рассерженным. Его глаза расширены, а руки безвольно висят вдоль тела. Он напоминает тюленя, выброшенного на берег, который пытается понять, куда делась вода.

Я следую за Марко на кухню. Он аккуратно ставит пакеты на стол и начинает осматривать помещение. Меня охватывает странное чувство тревоги, словно его мнение обо всём этом имеет значение. Я замечаю грязную посуду в раковине и хлебные крошки на столе. Ваня ел…

– Я сейчас все уберу… – суетливо бросившись к раковине за тряпкой, хватаю ее и начинаю судорожно вытирать стол.

– А вы вообще кто? – наконец-то отмирает муж и приосанившись старается без страха смотреть на Марко. И очки где-то нашел уже.

Но прежде чем я успеваю ответить, Марко перехватывает мою руку, удержая её. Я инстинктивно отшатываюсь, словно косаюсь раскаленного металла. Его прикосновение обжигает меня, вызывая смесь чувств, которые я не могу определить.

– Не надо, – говорит Марко, глядя мне прямо в глаза.

– Я ничего не понимаю, – возмущается Ваня. – Нина, будь добра, объяснись. Кто это?

Глава 8

Стону в голос и обессиленно опускаясь на стул, который с глухим стуком принимает на себя мой вес. Прикрываю лицо руками.

Всё произошедшее кажется таким нелепым, что я даже не понимаю, то ли смеяться до колик в животе, то ли разрыдаться навзрыд. И чего этот Марко ко мне привязался? Еще и перед Ваней теперь придется оправдываться…

– Нина, – будто по взмаху волшебной палочки, в кухне появляется Ваня. В чистой футболке, безропотно выполнив то, о чем я просила. Его взгляд полон тревоги, а в глазах читается неуверенность. – Ты правда от меня уходишь?

Выглядит он абсолютно несчастным, переминается с ноги на ногу и смотрит, как брошенный котенок у подъезда.

– Вань, ну хоть ты-то не начинай! – закатываю глаза к потолку, чувствуя себя загнанной в угол. – Куда я уйду? Я этого Марко третий раз в жизни видела. Мы и не говорили толком нормально ни разу.

– Да? – расслабляется муж и даже плечи расправляет. – А чего это ты от мужиков чужих тогда букеты принимаешь? Еще и домой их приводишь…

– Я не принимала букет! – возмущённо возражаю я. – А домой он сам пошел, как я должна была его остановить? У него наши продукты были.

– Это вот все твоя беспечность, Нина. Могла бы вызвать скорую и домой с кошельком прийти. А лучше бы вообще мимо прошла. Мало ли, что там в машине было. Запихнул бы тебя и в лес.

– Да я…

– Да, ты! – перебивает он меня, повышая голос. – Именно ты виновата в том, что всякие сомнительные личности в наш дом ходят.

– Но…

– Ой, не хочу даже слушать твои оправдания, – резко прерывает он меня, не давая и слова вставить. – У меня голова разболелась от этого кошмара. Точно надо настойки выпить…

В полном шоке наблюдаю, как Ваня наливает себе стопку и быстро опрокидывает в себя. Настроение его значительно улучшается. Не закусывая, он повторяет трюк с настойкой. Я же просто ухожу в комнату. Нет никакого желания на это смотреть.

“А ведь мог показать свой характер при Марко, вместо того, чтобы трепать нервы мне”, – мелькает в голове мысль, от которой я отмахиваюсь. Это наши с мужем проблемы, того бандита вообще здесь быть не должно было.

В спальне, стоя у окна, долго вглядываюсь в темноту улицы. И отчего-то мне кажется, что на меня кто-то пристально смотрит. Но двор практически пуст. Хмурюсь, и отчего-то все думаю о словах, сказанных Марко. Столько комплиментов… Нет, я не падка на лесть, просто он их так сказал. Таким тоном, что я поверила ему.

“К тому жей я считаю ее очень красивой женщиной, которая достойна большего, чем… вот это”.

И чем ему моя квартира не понравилась? Да, скромно, но чисто. Или что именно он имел в виду? Хотя, какая мне разница! Почему я вообще о нем думаю?!

Рассердившись на себя, иду в душ, а после — спать. Долго ворочаюсь с бока на бок и уже проваливаясь в сон, чувствую как ко мне ложится Ваня. Он впервые за долгое время меня ласково обнимает и шепчет на ухо:

– Я люблю тебя, Нинок.

От него пахнет перегаром и квашеными огурцами, но ведь он свой. Такой родной и привычный…

Так и засыпаю с этими мыслями, успокаивая себя. А вот следующий день приносит неприятное открытие. Возвращаюсь домой и первое, что замечаю, это отсутствие света в окнах. Ваня всегда приходит раньше меня и обычно предупреждает, если заходит к маме.

Сердце начинает биться быстрее, когда я понимаю, что что-то не так. Спешу в квартиру, параллельно набирая мужу. Длинные гудки. Запыхавшись, захожу домой. Скинув куртку, продолжаю набирать его номер, но все тщетно. В голове уже рисуются страшные картины того, как его обобрали в подворотне и бросили там с пробитой головой.

Звоню его коллеге, и он говорит, что Ваня ушел еще в обед. Что могло случиться? Почему он не отвечает? Дальше идет череда звонков в больницы. Я, словно тигрица, мечусь по кухне. Руки дрожат, меня накрывает волнами паники. Отчаявшись, решаюсь набрать свекрови.

– Октябрина Михайловна, добрый вечер, – произношу я с натянутой улыбкой, хотя голос предательски дрожит.

– Добрый, неужели соизволила мне позвонить и спросить, как мое здоровье?

– Да… Нет… Не совсем, – сглатываю комок в горле, пытаясь собраться с мыслями. – А Ваня сегодня к вам заходил?

– Нет. А почему ты спрашиваешь? Он не дома? – её голос становится напряженным.

– Да, скорее всего, в магазин вышел. Вы извините за беспокойство, – пытаюсь в скором порядке свернуть разговор.

– Нина, не темни. Где мой сыночек? – её интонация становится жестче, и я понимаю, что она тоже начинает паниковать.

– Не знаю. Я пришла, а его нет. Трубку не берет, – мой голос прерывается от волнения.

– Довела моего мальчика! – она взрывается, и я чувствую, как её слова проникают в меня острыми иглами. – А я тебе столько раз говорила, что Ванечка у меня с тонкой душевной организацией, с ним нельзя грубо. А ты холодная и резкая. Признавайся, вы поругались?

– Нет, – почти шепчу я в ответ. Внутри меня разгорается огонь обиды.

– Не ври мне! Материнское сердце не обманешь! – её слова звучат как приговор.

– До свидания, Октябрина Михайловна. Как Ваня придет, я ему скажу, чтобы набрал вам, – произношу с усилием.

– Нина!

Но я уже кладу трубку. Следующие несколько часов проходят в жутком напряжении. Когда я уже почти отчаялась, довела себя практически до истерики, в замочной скважине повернулся ключ.

Срываюсь с дивана и бегу в коридор, но резко торможу, видя как абсолютно пьяный муж пытается стянуть с себя туфлю. Его закидывает в бок, и он виснет на вешалке с куртками.

– Ваня… – выдыхаю поражено, не веря своим глазам.

– О-о-о, женушка меня встречает, – произносит он с явным трудом, едва ворочая языком.

– Ты где напился? – спрашиваю, пытаясь скрыть растерянность и гнев. Я, значит, жду его, ищу, волнуюсь, а он просто берет и… поступает как свинья!

– Где наливали, там и напился. Имею право.

Он обходит меня по дуге, пошатываясь, и направляется в комнату. Оставляя за собой запах алкоголя.

Глава 9 Косто

Сижу в своей машине и откровенно бешусь. Почему? Потому что это просто пиздец, а не задание. Я — правая рука Серба, человек, который обычно решает вопросы с должниками, с конкурентами, да хоть с местным мэром, если надо. Но вместо этого меня припахали разруливать с этим убогим. Мужем Нины.

– "Поговори с ним," – передразниваю я Марко, сверля взглядом двери университета. – "Объясни, чтобы не путался под ногами."

Объясни, говорит. Я-то объясню, да так, что забудет, как ходить. Только вот не пойму: чем этот хлюпик заслужил, чтобы я тратил на него своё время? Он ведь никто. Смотрю на часы. Жду уже тридцать минут. Полчаса своей жизни на какого-то Ваню.

На заднем сиденье пахнет кожей и новой обивкой — мой внедорожник недавно прошёл полную чистку. А я уже представляю, как этот тип сядет сюда своими мятыми штанами и запахом дешёвого одеколона.

– Ну давай, задрот, выходи уже, – бормочу под нос, барабаня пальцами по рулю. – Или мне что, в универ за тобой зайти?

Двери распахиваются, и студенты начинают выходить. И тут я его вижу. Это что, муж Нины? Весь какой-то сутулый, в очках, с портфелем в руках. Вот оно, мужское величие. Как таких вообще берут в мужья? Нина — женщина с характером, пусть и зануда редкостная, но с огоньком, а он… он — ходячий учебник по выживанию в скуке.

Открыв окно, высовываю голову:

– Эй, Ваня! – кричу, как будто мы лучшие друзья. – Садись в машину, поговорить надо.

Он замирает, оглядывается, словно надеется, что рядом есть другой Ваня. Но нет, приятель, это я тебя жду.

– Простите, а вы кто? – его голос тонкий, как у перепуганной канарейки.

– Да ладно, не строй из себя девственницу. Садись, говорю. Это насчёт Нины.

Его лицо меняется. Теперь он смотрит на меня настороженно, даже пятится. Видать в сво предыдущие визит Марок успел хорошенько его запугать.

– Это что, угроза? – спрашивает он, но голос дрожит.

– Ну ты и смешной, – ухмыляюсь, распахивая дверь. – Нет, это приглашение.

Он всё-таки садится, правда, выглядит так, будто в пасть льва полез. Я хлопаю его по плечу, от чего он аж дёргается. Главное, чтобы не обоссался от страха.

– Расслабься, Ваня, мы с тобой сейчас хорошо время проведём, – говорю и резко давлю на газ, отчего мужика просто впечатывает в обивку сиденья.

Мотор ревет, заполняя салон мерным звуком.

– Куда мы едем? – его голос снова тонет где-то в районе пола.

– В место, которое ты еще долго не забудешь, – отвечаю, не скрывая злорадства.

Мы едем в стрип-клуб. Конечно, я мог бы завести его в тёмный переулок и просто объяснить на кулаках, чтобы он держался подальше от Нины. Но зачем, если можно сделать это с изысканностью? Пусть посмотрит, как нормальные мужики отдыхают.

Через двадцать минут мы уже возле клуба. Выхожу из машины и жду, пока Ваня выберется. Смотрю, как он мнётся у входа, явно не понимая, что ему тут делать.

– Заходи, не стесняйся. Это не лекция, но, клянусь, ты кое-чему научишься, – говорю, подтолкнув его внутрь.

Стипуха гудит. Музыка, свет, голые девицы. Это место — как храм разврата. Ваня становится бледным, глаза его мечутся от одной танцующей девушки к другой.

– Ты что, никогда раньше не был в таких местах? – спрашиваю, облокотившись на барную стойку.

– Я… ну… это не совсем моя среда, – мямлит он, запинаясь.

– Твоя жена тоже не твоя "среда", – хохочу я, заказывая нам выпивку. – Но это не мешало тебе её хреллион лет мучить.

Он замирает. В этот момент бармен подаёт напитки. Я беру свой стакан, толкаю второй к этому чудиле, а сам пью, не отводя от него взгляда.

– Так вот, Ваня, – начинаю я, опуская стакан на стойку, – насчёт Нины. Скажу прямо: ты ей не подходишь.

– Это не вам решать, – вдруг огрызается он, хотя голос звучит неуверенно. К напитку не притрагивается, хотя и поглядывает со скромным интересом.

– Ну давай по-другому, – говорю, указывая на танцующую блондинку. – Смотри на неё. Как думаешь, она была бы счастлива с тобой?

Он хмурится, но смотрит.

– Это другое, – говорит он. – У нас с Ниночкой любовь!

Я смеюсь так, что несколько посетителей оборачиваются.

– Любовь! Ну ты, блять, клоун, конечно. Нине мужик нужен. Нормальный. С яйцами. А ты, – я щёлкаю пальцами в его сторону, – ты даже не мужик.

Его лицо заливается краской. Вот он, момент.

– Что вы хотите? – спрашивает он тихо, опустив глаза и нервным жестом поправив очки.

– Хочу, чтобы ты исчез. Уйди из её жизни. Это не твоё. Ты ей мешаешь.

– А если я не соглашусь? – в его голосе звучит слабый вызов, но я уже знаю, что он сломался.

Ухмыляюсь, подзываю одну из девушек. Она подходит, присаживается рядом с ним, её рука скользит по его плечу.

– Согласишься, – бросаю в ответ насмешливо, глядя, как он начинает покрываться потом. – У меня все соглашаются.

Вижу, как лицо Вани краснеет до самых ушей, а руки беспомощно мнут края его жалкой рубашки. Смешно смотреть, как это подобие мужика пытается себе цену набивать. Нет бы, блять, нахер меня уже послал…

Быстро устаю от его компании. Делаю лёгкий знак ещё двум девицам, которые уже давно стоят в стороне, поглядывая на нас. Они сразу понимают, о чём речь, и приближаются к Ване, как две хищницы. Одна из них, длинноногая блондинка, наклоняется к нему так, что её неоюъятные сиськи оказываются в нескольких сантиметрах от его лица.

– Ну что, милый, расслабишься? – мурлычет она, скользя пальцем по его подбородку.

Ваня, кажется, не может выдавить из себя ни слова. Он только хлопает глазами, словно кролик перед удавом. Вторая девушка, брюнетка, не отстаёт: её рука уже уверенно лежит у него на том месте, где у нормальных мужиков находится член, а взгляд направлен прямо в его глаза.

– Мы тебе поможем, – добавляет она с соблазнительной улыбкой.

– Нет, я… не знаю… это… –– начинает лепетать Ваня, но блондинка вжимает его лицо в свои сиськи, что слова у него застревают в горле.

Глава 10 Нина

Сижу в кабинете, передо глазами гора тетрадей, но сосредоточиться на проверке я не могу. Красная ручка в моих пальцах бездумно чертит какие-то завитки на полях, а я снова и снова возвращаюсь к вчерашнему вечеру. Ваня ушёл…

Эти два слова застревают в голове, как заноза. Я то сжимаю губы до белизны, то глубоко вздыхаю, будто пытаюсь вытолкнуть это воспоминание наружу.

"Бесплодная старая дура", – его слова раскалённым железом отдаются в моей памяти.

Как он мог? Как посмел? Злость борется с болью. И всё это происходит во мне одновременно, заставляя сердце то биться с перебоями, то замедляться, как будто оно больше не знает, ради чего стучать.

Я машинально оглядываюсь вокруг. В учительской никого, но всё равно кажется, что кто-то вот-вот подслушает мои мысли. Ещё и тетрадь ученика испортила…

– Ну что, Нина? Как же ты докатилась до такого? – шепчу я самой себе.

Всю жизнь тащила Ваню, закрывала глаза на его недостатки, а в итоге, вместо благодарности, он ударил по самому больному месту.

"Почему он ушёл? Какая разница, Нина?! Да пусть катится!" — мысленно я говорю это с такой уверенностью, что на секунду даже верю себе.

Но стоит моему взгляду упасть на обручальное кольцо, которое всё ещё не решаюсь снять, как внутри снова начинает закипать обида.

Почти двадцать лет вместе! Я прожила с ним лучшие годы. А он решил, что какая-то "молодая девица" лучше. Ха! Молодые девицы. Смешно даже думать об этом. Где он их искать собрался? На сайтах знакомств?

Мысленно я уже представляю картину: Ваня с его грузной фигурой и редеющими волосами заходит в модное кафе. На встречу с ним приходит двадцатилетняя девочка, с утиными губами. И видит она там самого настоящего папика. Не по финансам, а по возрасту.

Я фыркаю, словно отмахиваясь от этого нелепого образа. Внутри, правда, ни капли веселья. Под ложечкой всё ещё ноет, но я стараюсь не думать. Снова хватаюсь за ручку, чтобы вернуться к проверке, но тут слышу, как дверь открывается.

– Нина Васильевна, – голос Татьяны Петровны, нашего секретаря, звучит слегка растерянно, будто она уже знает что-то, чего не знаю я. – Вас вызывают к директору. Срочно.

У меня холодеют ладони. Срочно? Сердце стучит в висках. Словно интуиция шепчет, что за этой "срочностью" ничего хорошего не стоит. Собрав всю свою волю, я заставляю себя встать и направляюсь к кабинету директора.

"Не волнуйся. Хуже уже быть не может ", – повторяю про себя.

В кабинете Ольги Сергеевны, нашей директрисы, пахнет лавандой и официальностью. Она сидит за массивным столом, перед ней аккуратная стопка бумаг. Её взгляд через очки — холодный и изучающий. Ну, вестница судного дня, честное слово.

– Садитесь, Нина Васильевна, – её голос звучит мягче, чем я ожидала, но от этого напряжение только сильнее.

Я медленно опускаюсь на стул напротив. Чувствую, как моя спина выпрямляется, а руки рефлекторно сжимаются в кулаки. Будто тело знает, что сейчас придётся защищаться.

– Что-то случилось? – мой голос звучит спокойно.

Ольга Сергеевна наклоняет голову, внимательно изучая меня, прежде чем ответить.

– Случилось, и, боюсь, это серьёзно, – её тон нейтральный, почти деловой, но в нём сквозит что-то неприятное. – Родители учеников пятого "А" подали жалобу.

Жалобу? Мамам цветы что ли не понравились?..

– На меня? – не веря своим ушам, переспрашиваю я.

– Именно, – продолжает она, слегка приподнимая одну бровь. – Они утверждают, что вы кричали на детей и назвали Кислицына "пустоголовым идиотом".

Слова звучат так абсурдно, что я сначала даже не нахожу, что сказать. Кричала? Я? Я бы это запомнила.

– Простите, но это... ошибка, – выдавливаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Ольга Сергеевна открывает папку и начинает перелистывать документы, создавая эффект допроса.

– Никаких ошибок, – продолжает она, откашливаясь, – я думаю, мы обе понимаем, что ситуация с жалобами родителей требует серьёзного обсуждения.

Я молчу, стараясь выглядеть спокойной, но внутри всё сжимается. Злость, обида, растерянность. Всё смешивается в один комок, который мешает нормально дышать.

– Я не кричала на детей. И Кислицына так никогда не называла, – говорю, пытаясь сохранить твердость в голосе.

– А еще цветы, – перебивает она, поправляя очки, – это отдельный вопрос.

Я замираю. Дурацкая корзина!

– Нина Васильевна, у нас в школе работают педагоги с безупречной репутацией. Мы воспитываем детей, подаём им пример. И как вы думаете, что скажут родители, видя, как к замужней учительнице приходят мужчины… сомнительного вида с дорогими подарками?

Её слова обжигают, как кипяток. Я резко сжимаю пальцы в кулаки, чтобы удержаться и не сорваться.

– Сомнительного вида? – мой голос звенит от ярости. – Это, что же, я должна отвечать за то, как выглядят люди, которые ко мне приходят?

– Вы должны понимать, что ваша работа накладывает определённые обязательства, – её тон остаётся ледяным, но в нём чувствуется лёгкая издёвка. – Репутация школы, Нина Васильевна. Родители уже начали обсуждать это по чатам.

– А они не начали обсуждать, что это я ночами сижу над тетрадями? – я подаюсь вперёд, окончательно забыв про самоконтроль. – Или что это я закрываю глаза на двойки, потому что ребёнок "переживает сложный период"? Или что я вытаскиваю весь класс на высокий балл, несмотря на то, что половина из них даже таблицу умножения не знает?!

Ольга Сергеевна хмурится, но не перебивает.

– А теперь мне в вину ставят цветы? – продолжаю, чувствуя, как меня трясёт. – Вы понимаете, как это абсурдно? Цветы! Да хоть бы мне привезли букет размером с Эйфелеву башню, это что — преступление?

– Это не преступление, – спокойно отвечает она. – Но это неподобающе.

– Простите, Ольга Сергеевна, а я должна теперь ходить с табличкой "Мужчинам не подходить"? – я смеюсь, хотя в этом смехе больше горечи, чем радости. – Или мне разрешено только с бухгалтером Сидоровым перекинуться парой слов? Хотя он тоже женат. Опять будет неподобающе.

Глава 11

Увольнение... Это слово звучит как приговор. Всё, что я строила, чего добивалась, — просто развалилось за один день.

Я наконец добираюсь до двери, открываю её и захожу внутрь, прикрывая за собой. Сумка падает на пол. Уже неважно. У меня нет сил даже разуться.

– Замечательно, Нина, – говорю себе, снимая куртку и бросая ее на вешалку. – Одна. Без работы. Без мужа. Отличный конец дня.

Я даже не успеваю повернуться, как слышу за спиной скрип двери. Оборачиваюсь, и моё сердце резко пропускает удар.

Марко.

Он заходит внутрь, словно это его дом, не говоря ни слова, просто закрывает за собой дверь и облокачивается на неё.

Высокий, уверенный, опасный. Его глаза, ледяные и пронизывающие, цепляются за меня. Я мгновенно напрягаюсь. От одного его взгляда мне становится жарко, как будто температура в комнате поднялась на десять градусов.

– Ты оставила дверь открытой, – говорит он с ленивой усмешкой. – Напрашиваешься на неприятности, Нина?

– Что вы здесь делаете, Марко? – мой голос дрожит, хотя я стараюсь говорить твёрдо.

Мамочки! Даже Вани нет дома! Я с ним один на один…

– Случайно проходил мимо твоего дома, увидел тебя на улице, – отвечает он, подходя ближе. Его шаги размеренные, уверенные. – И подумал, что тебе сейчас не помешала бы компания.

– Я не нуждаюсь в вашей компании – огрызаюсь я, хотя внутри все сжимается от страха. Он что, следил за мной?

Он делает ещё один шаг ко мне, и я чувствую его запах — горьковатый, пряный, слишком манящий. Моё тело предательски напрягается, а дыхание становится неровным.

– Правда? – его голос низкий, хрипловатый, обволакивающий. – Тогда почему ты дрожишь?

Его слова обжигают. Я делаю шаг назад, но он уже рядом. Его рука скользит по краю дверного косяка, почти касаясь моего плеча. Но не дотрагиваясь. Однако мне все равно почему-то кажется, будто он касается. Мой пульс скачет.

Я отступаю еще. Его глаза не отпускают меня. Они цепляются за каждое моё движение, каждую эмоцию, как будто он читает меня, как открытую книгу.

– Ты знаешь, – продолжает он, наклоняясь ближе, – я не могу перестать думать о тебе.

– Не смейте, – шепчу я, чувствуя, как мой голос предаёт меня. Его близость странно действует на меня. Я отступаю ещё на шаг, пока не упираюсь спиной в стену.

– Почему? – он оказывается так близко, что его лицо — на расстоянии дыхания от моего.

Его пальцы касаются моего подбородка, мягко, почти невинно, но этот жест вызывает волну дрожи по моему телу. Он поворачивает моё лицо так, чтобы наши глаза встретились, и я вижу в его взгляде что-то опасное, что-то, от чего я должна убежать, но не могу.

– Я не из тех женщин, которые... – начинаю я, но мой голос срывается, когда его пальцы едва заметно скользят вдоль линии моей шеи.

– Неужели? – его рука ложится на мой подбородок, поднимая моё лицо, чтобы я посмотрела на него. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Злость. Обиду. Желание.

– Вы ничего не знаете обо мне, – говорю почти что шепотом.

Моё сердце бьётся так, что я уверена — он его слышит. Его ладонь теперь на моей талии. Это не агрессивно, не грубо, но тепло от его прикосновения разливается по всему телу, как горячая волна.

– Вы ошибаетесь, – говорю я, пытаясь оттолкнуть его руку, но он не двигается.

– Нет, Нина, – его голос становится ещё ниже. – Это ты боишься признать, что между нами что-то есть. Ты можешь с этим бороться, но это не исчезнет.

Он склоняет голову, и я чувствую, как его губы почти касаются моих. Моя голова кричит: "Прекрати это!" Но моё тело… моё тело горит.

– Уберите руки, – рвано выдыхаю, но мои слова звучат слабо. – Мне уже не восемнадцать лет, чтобы терять голову и пищать от восторга от подобных знаков внимания и ваших денег.

Его губы растягиваются в лёгкой усмешке, но глаза остаются серьёзными.

– Да, ты совсем не такая, – соглашается он, его голос звучит как ласковая угроза. – И именно поэтому я хочу тебя.

Я чувствую, как злость и желание сталкиваются во мне, как мои руки тянутся, чтобы оттолкнуть его, но вместо этого просто упираются в его грудь. Его тело горячее под моими ладонями, и я знаю, что должна его остановить.

– А я вас не хочу! – кричу я, отталкивая его с силой, которая удивляет даже меня. Он делает шаг назад, но всё ещё смотрит на меня, не отводя взгляда.

– Ты сейчас мне или себе врешь? – спрашивает он спокойным, практически ледяным голосом.

Я не нахожу в себе сил ответить. Он разворачивается и уходит, оставляя меня одну в собственной квартире. И только тогда я понимаю, что всё это время задерживала дыхание.

Обхватываю лицо руками, чувствуя, как моё тело всё ещё пылает… Что, ради всего святого, со мной происходит?

Мои руки всё ещё дрожат, а внутри такое ощущение, будто меня только что унесло в эпицентр урагана, и теперь я пытаюсь восстановить дыхание.

Марко. Его имя крутится в моей голове, как навязчивая мелодия. Этот мужчина… не просто опасен — разрушителен. Он врывается в мою жизнь, как буря, сметая всё на своём пути, а я даже не могу понять, чего он хочет.

Нет, понимаю. Он хочет меня.

Я встаю, медленно подхожу к окну и смотрю вниз, на улицу. Его машина всё ещё стоит у подъезда. Конечно, он не уехал. Он не из тех, кто просто отступает. Он ждёт. Терпеливо, как охотник.

Зачем он это делает? Почему я?

Провожу рукой по шее, туда, где ещё минуту назад были его пальцы. Казалось бы, обычное прикосновение, но я всё ещё ощущаю его, как ожог. Моё тело сходит с ума в его присутствии. Этот человек действует на меня, как афродизиак. Один его взгляд, одно слово, и я теряю контроль. Но это не значит, что я должна ему подчиниться.

Я снова вспоминаю его слова. "Ты сейчас мне или себе врешь?" Может, он и прав, но что дальше? Что он ждёт, что я просто упаду к его ногам, благодарная за его внимание?

– Да, конечно, Марко, – бормочу я вслух, саркастично закатывая глаза. – Подумаешь, ты красивый, уверенный в себе и чертовски притягательный. Но я тебе не дам!

Глава 12

Прошла неделя. Я сижу за кухонным столом, вглядываясь в экран ноутбука. Передо мной — список вакансий, но, честно говоря, я уже почти потеряла надежду. Меня никуда не берут.

В первые же дни после увольнения я отправила десятки резюме. Моя квалификация, мои навыки — всё это должно было сработать, но вместо этого я слышу одно и то же:

“К сожалению, вакансия закрыта”.
“Мы решили отдать предпочтение другому кандидату”.
“Вы не подходите нам по профилю”.

Один раз я даже попросила уточнить, что значит "по профилю". На том конце провода помолчали, а потом уклончиво ответили:

– Просто у вас... репутация.

Репутация? Да какая у меня репутация? Всё, что я сделала, это работала, как могла, пока кто-то — да, Марко, это про тебя! — не перевернул всё с ног на голову.

Каждое новое "нет" режет, как нож. Мне хочется кричать, но я держу себя в руках. Я должна справиться.

Но каждое утро — новое испытание.

Ровно в восемь утра раздаётся звонок в дверь. Это происходит уже пять дней подряд. Я открываю, и передо мной стоит один и тот же доставщик. Молодой парень с улыбкой, который всегда держит в руках большие пакеты с логотипами дорогих ресторанов.

– Утренний заказ, – говорит он, протягивая мне пакет. Его лицо светится, будто он только что сделал чью-то жизнь лучше. Явно не мою…

– Я ничего не заказывала, – начинаю, но он машет рукой.

– Оплачено заранее, – отвечает курьер. – Приятного аппетита!

И уходит, не слушая мои возражения.

Я приношу пакеты на кухню, открываю их. Внутри — еда, которая стоит больше, чем вся моя неделя покупок в супермаркете. Французские круассаны, сырники с ягодным соусом, свежевыжатые соки. Всё, что хочется назвать "гламурным завтраком".

Первый день я просто закрываю пакеты и выбрасываю их. Во второй — оставляю на пороге соседке. На третий — открываю и ем. Потому что ни денег, ни сил бороться с этим безобразием не остается.

Я знаю, от кого это.

Марко. Конечно, это от него. Кто ещё может так бесцеремонно вмешиваться в мою жизнь? Он даже не пытается это скрыть. Пакеты приходят с маленькой карточкой, на которой всегда одна фраза: "Ты заслуживаешь лучшего."

– Лучшего? – говорю я вслух, глядя на очередную карточку. – Да ты издеваешься. У меня последняя тысяча в кошельке!

На седьмой день звонок в дверь снова раздаётся. Я уже успела выработать автоматическую реакцию: подойти, открыть, забрать. Но в этот раз доставщик держит не стандартные пакеты с едой, а аккуратную белую коробку, перевязанную атласной лентой.

– Утренний заказ, – произносит курьер, как всегда, с улыбкой.

– Что это? – спрашиваю я, чувствуя, как подозрение начинает ползти вверх по позвоночнику.

– Не знаю, – отвечает он, пожимая плечами. – Мне сказали доставить.

Я закрываю дверь и ставлю коробку на стол. Она слишком изящная, слишком красивая для чего-то обычного. На крышке нет никаких надписей, только та самая карточка с надписью: "Думай обо мне."

– О, я о тебе думаю, Марко, – бормочу я себе под нос, развязывая ленту. – Думаю, что мне с тобой делать.

Когда я открываю коробку, у меня буквально перехватывает дыхание. Внутри — комплект нижнего белья. Но не просто белья. Это произведение искусства: тончайшее кружево, жемчужные детали, цвет — глубокий бордовый, почти винный. Такое бельё даже трогать страшно, не говоря уже о том, чтобы его надеть.

Моё лицо мгновенно заливает краской.

– Да он издевается?! – негодую я, глядя на коробку, как на ящик Пандоры. – Это уже переходит все границы!

Мои мысли мчатся с бешеной скоростью. Как он вообще посмел? Кто ему дал право думать, что он может отправить мне ТАКОЕ? Я даже боюсь представить, что он себе там вообразил. Я беру коробку, намереваясь немедленно найти его и швырнуть это ему в лицо.

Но вот загвоздка: я не знаю, где его искать.

Смешно, не так ли? Этот человек знает о моей жизни всё: где я живу, что я ем. А я о нём почти ничего.

Я хватаю ноутбук, открываю браузер и вбиваю его имя в поисковую строку: "Марко Шешель."

Результаты появляются мгновенно. Первое, что бросается в глаза, — это его фотография. Та самая опасная улыбка, хищные глаза. На снимке он стоит в дорогом костюме, держит в руке бокал шампанского, а вокруг него всё сверкает золотом. Я прокручиваю дальше и начинаю читать.

"Марко Шешель — влиятельный бизнесмен, инвестор, владелец нескольких крупных компаний."

"Его состояние оценивается в миллиарды."

"Шешель известен своей жесткостью в деловых переговорах и неподкупностью."

"Ходят слухи о его связях с криминальными структурами, но доказательств этому нет."

Мой рот буквально отвисает. Миллиарды? Криминальные структуры? Да кто этот человек? Я клацаю по следующей ссылке и натыкаюсь на фотографию его особняка.

– Это... это дворец! – бормочу я себе под нос, увеличивая картинку.

Далее — статьи о его благотворительности, о скандалах, о каких-то мрачных слухах, которые журналисты только намекают, но не раскрывают. В одном интервью он даже говорит:

"Я всегда получаю то, чего хочу. В бизнесе, в жизни, везде."

– О, я так и поняла, – шепчу я, злясь ещё больше.

Но чем больше читаю, тем больше меня охватывает странное чувство. Да, он богат, он влиятелен, но самое страшное — он опасен. Это не человек, с которым можно шутить. Он привык, что мир крутится вокруг него, и что люди либо подчиняются, либо исчезают.

И вот я, Нина Васильевна, учительница, которая едва сводит концы с концами, стою тут, с кружевным бельём в руках, читая о миллиардере, который явно решил меня завоевать. Ситуация граничит с абсурдом.

– Что ж, Марко, – говорю я, захлопывая ноутбук и кладя коробку на стол. – Ты хочешь, чтобы я о тебе думала? Что ж, ты это получил.

Я снова смотрю на комплект белья и закатываю глаза. Ну как с таким бороться?

Глава 13

Коробка с бельём лежит в шкафу. Я пыталась выкинуть её, честно. Даже вынесла до мусорного бака. Но, стоя перед ним, я посмотрела на это произведение искусства и подумала: "Ну зачем такой красоте пропадать?"

Вернулась домой с коробкой в руках, чувствовала себя побеждённой. Но всё равно аккуратно положила её на верхнюю полку. Пусть будет. У меня никогда не было ничего подобного, и даже если я никогда это не надену — пусть будет.

Жизнь продолжается. Меня по-прежнему никуда не берут, и я больше не пытаюсь. Вместо этого регистрируюсь на сайте репетиторов. Создаю анкету, прикладываю фото, описываю свой опыт. И вот оно — первая заявка.

Я начинаю заниматься с детьми онлайн. Математика, русский язык, подготовка к ЕГЭ. Это не так уж плохо. Видеозвонки, тетради, ученики, которые с трудом понимают таблицу умножения, — всё это возвращает мне чувство нормальности.

В один из дней я решаю поехать к маме. Я не рассказывала ей про увольнение, и теперь пришло время. Она живёт в нашем старом доме на окраине города. Когда я захожу, её глаза тут же наполняются теплотой.

– Нина, дочка! – она обнимает меня крепко, как будто я снова пятилетняя девочка. – Как ты?

Я сажусь за кухонный стол, а мама передо мной колдует над чайником. Её лицо светится привычной радостью — я приехала, я дома, я её девочка. Но внутри у меня всё скручено в тугой узел. Сейчас или никогда.

– Мам, – начинаю, пытаясь не смотреть ей в глаза. Она расставляет чашки, словно это ритуал. – Мне нужно кое-что рассказать.

– Давай, только быстрее, – говорит она, не отрываясь от своего дела. – А то у меня фантазия уже разгулялась: ты либо беременна, либо завела любовника… и беременна от него.

– Мам! – фыркаю я, хотя это звучит больше как нервный смешок. – При тут беременность и любовник? Меня уволили.

Родительница резко поворачивается ко мне, и чайник в её руках едва не опрокидывается. Её глаза расширяются.

– Уволили? – произносит она, словно я только что объявила, что теперь работаю секретным агентом. – Как это уволили? Ты же лучшая учительница в школе.

– Родители пожаловались, – говорю я, опуская взгляд в чашку. – Им не понравились цветы, слухи, ну и директор решила, что я порчу репутацию школы.

Мама садится напротив, смотрит на меня пристально и, кажется, начинает закипать, как тот чайник.

– Цветы? Какие ещё цветы? – её голос уже предвещает скандал.

– Это длинная история, – вздыхаю я. – И она не так важна. Есть ещё кое-что.

Она склоняет голову, как кошка, готовая к прыжку.

– Ну? Давай. Что ещё ты там натворила?

– Ваня ушёл, – выдыхаю я, словно пытаюсь выбросить слова как можно быстрее.

Мама замирает, моргает раз, второй, а потом вдруг расплывается в улыбке.

– Правда? – говорит она, и в её голосе звучит такая радость, что я почти обижаюсь. – Он ушёл? Совсем?

– Мам, – начинаю, но она уже машет рукой, будто я ей сообщила о выигрыше в лотерею.

– Ну наконец-то! – восклицает она. – А то я уже думала, что ты с ним всю жизнь проживёшь. Это же невозможно! Он был как… как этот… плед с катышками! Уютный, но старый и бесит.

– Спасибо, мам, – говорю я, закатывая глаза. – Очень поддерживающе.

– А что? Я же не говорю — ничего нового. Он вечно с этим своим видом «я всё знаю, но ничего делать не буду». Это же он ни разу даже полку в твоей квартире не прикрутил, да?

– Нет, – вздыхаю я, понимая, что спорить бесполезно.

– Вот! – мама поднимает палец, как учительница. – Значит, хорошо, что ушёл. Тебе нужен кто-то с огнём, с харизмой. А этот… Ваня. Даже имя у него какое-то беззвучное.

– Мам, это не смешно, – говорю я, хотя уголки губ всё равно поднимаются в улыбке.

Она ставит передо мной чашку чая, садится напротив и смотрит на меня с искренним теплом.

– Ну ладно, доча, – говорит она мягче. – Ты у меня сильная. Справишься. Ты всегда справляешься.

Я возвращаюсь от мамы, обдумывая наш разговор. С одной стороны, мне стало легче: она умеет поддержать, даже если приправляет свои слова сарказмом. С другой стороны, моя жизнь всё ещё хаос. Нет работы, нет стабильности, и этот Марко продолжает преследовать мои мысли, даже когда его нет рядом.

Сидя на остановке, пытаюсь отвлечься. Но тут я слышу звук дорогого автомобиля, и мой взгляд сам собой тянется к дороге. На другой стороне улице останавливается чёрный, сияющий, как зеркало, внедорожник. Задняя дверь открывается, и из машины выходит он.

Марко.

Да, именно он. На нём идеально сидящий костюм, выражение лица "я хозяин этого мира", и всё это настолько выбивает из равновесия, что я чуть не роняю сумку. Следом за ним появляется Косто, громила, который всегда при нём. Вместе они выглядят, как короли жизни, которые зашли сюда просто напомнить всем, кто тут главный.

Я наблюдаю, как они входят в шикарный ресторан на углу. Марко даже не оглядывается, будто знает, что весь мир крутится вокруг него. И почему мне так хочется его встряхнуть?

– Ладно, раз уж ты здесь, – бормочу я себе под нос. – Давай выясним всё раз и навсегда.

Глава 14

В ресторане роскошь бьёт по глазам. Белоснежные скатерти, хрустальные бокалы, и официанты, которые выглядят так, будто им платят за то, чтобы смотреть на тебя с лёгким презрением. Воздух внутри ресторана будто разряжённый. Пахнет чем-то дорогим — смесью специй, цветов и чего-то неуловимо роскошного. Вокруг мелькает персонал с идеальными осанками, мягкая музыка едва доносится до ушей. Но я ничего этого не замечаю. Я вижу только его.

Марко сидит за угловым столиком, и не один. Напротив него женщина. Она выглядит как из рекламы: длинные ноги, идеальная укладка. Элегантная, красивая, из тех, кто не выходит из дома без яркого макияжа и серёжек за полмиллиона. Она смеётся, играя пальцами с бокалом вина, слегка наклоняясь вперёд, как будто хочет впитать всё внимание этого мужчины. Но он не смотрит на неё.

Марко смотрит на меня.

Как только я вхожу, его глаза цепляются за меня, словно металлические крюки. Его лицо, поначалу абсолютно бесстрастное, едва заметно меняется. Лёгкая, почти ленивая улыбка, словно он ждал меня здесь с самого начала.

– Нина, – говорит он, его голос мягкий, но с той самой глубиной, которая вызывает у меня странное, противное чувство внутри. – Как неожиданно. Ты решила зайти поздороваться?

Мои ноги идут сами по себе. Внутри меня бушует злость, ярость, желание схватить его за этот дорогущий пиджак и встряхнуть как следует. Но я держу себя в руках. Пока.

– Нет, – я резко подхожу к его столу, бросив быстрый взгляд на его спутницу. Её идеальное лицо слегка хмурится, но она всё ещё держит наигранно вежливую улыбку. – Я пришла, чтобы спросить: что, чёрт возьми, ты делаешь?

– Собирался пообедать, – говорит он спокойно, игнорируя мой тон. Его взгляд скользит по мне, задерживается на шее, груди, руках. Он смотрит так, будто я не обвиняю его, а уже сдалась. – Если хочешь, можешь присоединиться.

– Я не собираюсь садиться с тобой за один стол, – огрызаюсь я, чувствуя, как мои щеки начинают гореть. – Поговорим так.

– Пожалуйста, присоединяйся, – вставляет женщина напротив, её голос капает слащавой иронией. – Мне самой интересно узнать, что такого важного вы хотите обсудить.

– Вас это не касается, – отрезаю я, бросив на неё быстрый взгляд.

– Ты слышала, – Марко даже не смотрит на неё, его взгляд прикован ко мне. – Не касается.

Её натянутая улыбка чуть меркнет, но она ловко скрывает недовольство за очередным глотком вина.

– Ты думаешь, что можешь просто появляться в моей жизни, когда тебе захочется? – спрашиваю я, делая шаг ближе. – Считаешь, что это нормально?

– Нормально, – говорит он, его голос спокойный, почти ленивый, но глаза блестят. – Если мне это нужно.

– Нужно? – повышаю я голос, привлекая несколько любопытных взглядов из-за соседних столиков. – Может быть ты знаешь и то, что мне нужно?

– Сейчас? – он наклоняется вперёд, его голос становится чуть ниже. – Тебе нужно сесть и успокоиться.

Я чувствую, как по спине пробегает дрожь, но быстро собираюсь.

– Хватит командовать мной, Марко.

Он улыбается, но не отвечает. Вместо этого делает жест официанту, и через минуту на столе появляется новый бокал.

– А я могу что-нибудь сказать? – вдруг произносит женщина, скрещивая руки на груди. – Или это ваши личные разборки?

– Валерия, – Марко поворачивается к ней, но голос его звучит настолько холодно, что я невольно внутренне ликую. – Ты можешь заняться своими прямыми обязанностями.

Её лицо напрягается, но она явно понимает, что здесь её слово ничего не значит. Ещё несколько секунд она сидит, будто обдумывает, стоит ли вставить колкое замечание, но в итоге встаёт, бросает на меня недовольный взгляд и удаляется.

Теперь мы одни. Только я и он. И этот оглушающий ресторан, который словно исчезает на фоне его присутствия.

– Отлично, – бросаю я. – Теперь, может быть, объяснишь, зачем ты вообще вмешиваешься в мою жизнь?

– Ты драматизируешь, Нина, – его голос ровный, как у человека, который привык слышать обвинения и игнорировать их.

– Ну уж нет! – взрываюсь я, сжимая кулаки. – Ты приходишь, когда тебе хочется, делаешь всё, что хочешь, и даже не спрашиваешь, что мне нужно!

Он медленно поднимается со стула и делает ещё шаг ближе, и я ощущаю его присутствие, как наэлектризованную энергию.

– Я просто хочу убедиться, что ты в порядке, – говорит он, глядя на меня с тем самым ледяным спокойствием, которое всегда меня бесило.

– Как ты думаешь, могу ли я быть в порядке, когда моя жизнь разваливается на куски? – фыркаю, чувствуя, как моя злость перерастает в ярость.

Его лицо остаётся бесстрастным, но я замечаю что-то едва уловимое — напряжение в его челюсти, слабый отблеск эмоций в глазах.

– Твой муж, да? – спрашивает он, его голос становится чуть мягче, но в нём всё ещё слышится холодный оттенок. – Ты всё ещё переживаешь из-за него? Он что-то сказал тебе?

– Сказал? Да он просто… – отвечаю я, уже не пытаясь сдерживать эмоции. – Ты знаешь, как это — когда человек, с которым ты прожила столько лет, просто собирает вещи и уходит?

Он молчит, его взгляд остаётся прикованным ко мне, и я чувствую, как внутри всё клокочет.

– Конечно, ты не знаешь, – продолжаю я, уже не сдерживаясь. – Ты ведь привык ломать жизни, а не строить их.

Мужчина мрачнеет после моих слов.

– Ваня ушёл не потому, что я что-то сделала, – говорю я, словно убеждая не только его, но и себя. – Он... он решил, что я недостаточно хороша.

Марко качает головой, желваки выделяются на его скулах, от гнева, и я замечаю, как его пальцы слегка сжимаются в кулак.

– Это не он решил, Нина, – говорит он наконец, его голос становится ниже, тише, но от этого только страшнее.

– О чём ты? – я смотрю на него, не веря своим ушам.

– Он не ушёл, – продолжает он, его взгляд становится колючим. – Он продал тебя.

Его слова врезаются в моё сознание, как острый нож. Я застываю, чувствуя, как мир вокруг начинает кружиться.

Глава 15

Я иду домой, быстрыми шагами, почти топая, словно от этого можно избавиться от переполняющей меня ярости. Холодный воздух хлещет по щекам, кусает пальцы, пробирает до костей, но внутри меня всё равно горячо. Марко. Чёртов Марко.

– Он разрушил мою жизнь! – бормочу я сквозь стиснутые зубы, ускоряя шаг. – Убедил Ваню уйти, лишил меня работы, а теперь считает нормальным просто явиться и… и… – осекаюсь, не в силах подобрать слова, которые описали бы, как меня выворачивает от злости.

Руки сжимаются в кулаки. Ногти впиваются в ладони, но это не помогает успокоиться. Гнев разрастается внутри, как пламя, которое я не могу потушить.

– Да кто он такой, чтобы решать за меня? – резко бросаю я в воздух, мои слова смешиваются с облачками пара от дыхания. – Что он вообще о себе возомнил?

Мои шаги становятся всё быстрее, и я едва замечаю, как окружающий мир начинает размываться. Тени деревьев, свет фар, редкие прохожие — всё превращается в фон для моей внутренней борьбы. Я должна что-то сделать. Как-то доказать, что никогда не стану принадлежать ему.

И тут позади меня раздаётся звук двигателя. Этот приглушённый, ровный рёв дорогого автомобиля я узнаю мгновенно.

Только не он.

Я замедляю шаг, но не оборачиваюсь. Дыхание сбивается. Только не сейчас.

Машина подъезжает ближе. Замедляется. Я оборачиваюсь через плечо и, конечно, вижу знакомый чёрный внедорожник. А за рулём — Косто.

Он опускает окно, его взгляд встречается с моим. Лицо у него, как всегда, непроницаемое. Каменная маска. Но что-то в его глазах кажется мне странным. Усталость? Раздражение? Или, может, что-то большее?

– Садись, – говорит он коротко, словно это не просьба, а приказ.

– Нет, спасибо, – резко отвечаю я, продолжая идти, но мои шаги уже не такие уверенные. – Передайте своему руководителю, что я не собираюсь играть по его правилам.

Косто вздыхает, и в этом вздохе чувствуется что-то вроде усталой капитуляции. Машина продолжает ехать рядом со мной, урчание двигателя теперь звучит как издёвка.

– Это не его распоряжение, – наконец говорит он. Его голос глубокий, низкий, но на этот раз без обычной насмешки. – Это моё решение.

Я останавливаюсь и резко поворачиваюсь к автомобилю. Моя злость на Марко теперь перекладывается на Косто. Он ведь его правая рука, верно? Того, кто привнес в мою жизнь хаос.

– Так, значит? – я скрещиваю руки на груди, глядя на него с вызовом. – Хотите сказать, что это ваша идея? Подвезти меня? После всего, что сделал Марко?

Он кивает, чуть опустив плечи, и его голос звучит неожиданно искренне:

– Да. Мне жаль, что ты оказалась втянута в это. Но идти домой одной, когда ты так на взводе, — это глупо. Того гляди, под машину попадешь или чего ещё хуже.

– О, благодарю за “заботу”, – фыркаю, чувствуя, как кровь стучит в висках. – Но, знаете что? Сейчас точно не лучшее время для такого. Я зла, возмущена, и… – замираю, подбирая слова. – И последнее, чего мне хочется, — видеть ещё одного человека из его окружения!

– Знаю, – коротко отвечает Косто, не пытаясь спорить. Его тон остаётся ровным, спокойным, что бесит ещё сильнее. – Но если хочешь злиться, лучше отложи это до дома. Садись. Я отвезу тебя.

Его слова звучат почти мягко, и это ставит меня в тупик. Я стою, обдумывая, что делать. Мои эмоции колеблются между желанием продолжить спор и накатывающей усталостью.

– Хорошо, – говорю я наконец, бросая на него хмурый взгляд. – Но если вы скажете хоть одно слово в защиту своего руководителя, я выйду из машины. Даже если мы будем на мосту.

– Понял, – отвечает он, и я замечаю, как уголки его губ слегка приподнимаются. Может, это его версия улыбки?

Я забираюсь в машину и с силой хлопаю дверью. Этот звук раздаётся слишком громко, служа словно эхом моей злости.

Внутри тепло. В салоне пахнет чем-то свежим, почти нейтральным, но это не успокаивает меня. Смотрю в окно, стараясь игнорировать присутствие Косто, и чувствую, как буря внутри начинает немного утихать. Может, потому что я больше не одна? Или потому что он не пытается меня переубедить?

Косто молча включает передачу, и машина плавно трогается с места. Он не говорит ни слова, не смотрит на меня, его лицо сосредоточено, взгляд прикован к дороге. Это странно. Я ожидала неловких извинений, попыток оправдать Марко или хотя бы пустой болтовни. Но вместо этого — тишина.

И это сбивает с толку. У меня появляется ощущение, что я должна что-то спросить. Как-то нарушить это странное напряжение.

– И часто вы подвозите женщин до дома? – неожиданно срывается с моих уст. Мой голос звучит резче, чем я хотела, но сейчас мне всё равно.

Косто чуть приподнимает бровь, его взгляд мельком скользит по мне, прежде чем вернуться на дорогу.

– Обычно нет, – отвечает он спокойно. – Но сегодня сделал исключение. И прекрати мне уже выкать. Бесишь.

Морщусь, пропуская последние его слова мимо ушей. С чего бы вдруг мне с ним фамильярничать? Мы друг другу никто.

– Вы серьёзно? — я почти смеюсь, но в этом смехе больше сарказма. – Ваш руководитель рушит мою жизнь, а вы говорите, чтобы я вас не бесила?

– Мой босс... – начинает Косто, но замолкает, видимо, подбирая слова. – Не самый простой человек. Но и ты не из тех, кто сидит сложа руки, так что, может, вы друг друга стоите?

– Хотите сказать, что я заслужила всю эту сплошную головную боль? — чувствую, как моя злость снова поднимается, как пар из чайника. – Что всё происходящее нормально?

– Нет, – отвечает он, и его голос звучит серьёзно, почти мягко. – Я хочу сказать, что не каждый день я вижу, как кто-то заставляет Марко терять контроль.

– Вы так это называете? – фыркаю я, закатив глаза. – Этот человек — машина. У него нет эмоций, нет совести, и уж точно нет контроля, который можно потерять.

– Ты ошибаешься, – коротко бросает он, но его слова звучат так убедительно, что я невольно замолкаю.

Мы снова едем в тишине, но теперь она другая. Словно его слова зависли в воздухе, требуя, чтобы я обдумала их.

Глава 16

После разговора с Косто я возвращаюсь домой, сжимая в себе противоречивую смесь эмоций. Злость на Марко всё ещё бурлит внутри, как вулкан, готовый извергнуться. Но теперь к ней примешивается нечто большее — решимость.

Бороться. Доказать, что я не его игрушка. Он думал, что я сломаюсь? Буду и дальше строить из себя жертву? Пусть подумает ещё раз.

Захожу в квартиру, с силой закрывая за собой дверь. Сумка падает на диван, словно это последний груз, который я сбрасываю в этот день. Усталость накатывает волнами. Но я знаю, что не могу просто сидеть и жалеть себя. Включаю ноутбук, привычным движением захожу в почту. Это уже ритуал — проверять отклики на резюме, даже если шансы на них невелики.

И вдруг вижу его. Уведомление. Я замираю, глядя на экран. Тема письма: "Приглашение на собеседование."

Мои брови поднимаются вверх от удивления. Руки тянутся к тачпаду быстрее, чем я успеваю подумать. Открываю письмо.

Крупная компания. Название звучит слишком знакомо, чтобы быть случайностью. Я слышала о ней, конечно, слышала. Это не просто фирма — это мечта любого карьериста.

Вакансия: помощник генерального директора.

Моё сердце начинает стучать быстрее, как будто я только что пробежала марафон. Зарплата? Неприлично высокая. Описание обязанностей? Чёткое и понятное: организация встреч, ведение календаря, контроль документации.

– Сказка, – шепчу я себе, перечитывая письмо. – Это что, розыгрыш?

Я снова смотрю на экран, пытаясь найти подвох. Никаких странных формулировок, никаких ссылок на сомнительные сайты. Всё выглядит предельно профессионально. Но что-то внутри меня всё равно настораживает.

Почему я?

Откладываю ноутбук и начинаю нервно ходить по комнате. Мой разум работает быстрее, чем я успеваю за ним уследить.

– Помощник генерального директора, – повторяю вслух, словно это поможет мне осмыслить происходящее. – Такие вакансии не отправляют просто так каким-то обычным учителям. Не могу же я быть настолько удачливой! Или могу?

Я фыркаю, пытаясь себя успокоить. Но мысль о том, что за этим может стоять Марко, цепляется за меня, как репей. Конечно, он мог бы подстроить всё это. Это было бы в его стиле — втянуть меня в очередную игру. Но… разве он стал бы утруждать себя обходными путями? Его методы слишком прямолинейны.

Я сажусь на диван, уставившись на потолок. Решение лежит передо мной, словно весы с двумя чашами: риск и шанс. Принять предложение? Это риск. Но отказаться? Это упустить возможность выбраться из той ямы, в которую он меня загнал.

– Ну что, Нина, – говорю себе, чувствуя, как внутри разгорается азарт. – Ты собиралась бороться? Вот тебе вызов. Иди и покажи им, кто здесь главный.

Я снова беру ноутбук, пальцы дрожат от смеси волнения и возбуждения. Пишу ответное письмо:
"Спасибо за приглашение. Я готова прийти на собеседование."

Когда нажимаю кнопку "отправить", чувство сомнения возвращается, как неожиданный гость. Я всматриваюсь в экран, будто могу отменить всё одним усилием воли. Но вместо этого внутри меня что-то переключается. Сомнение уступает место решимости.

Если это шанс изменить свою жизнь, я его не упущу.

И если за этим действительно стоит Марко? Пусть приготовится. Я уже не та Нина, которую можно сломать.

В день собеседования стою перед зданием компании, глядя на его величие, и чувствую себя крошечной песчинкой. Массивное сооружение из стекла и стали возвышается передо мной, сверкая в утреннем солнце, словно само воплощение успеха. Люди, входящие и выходящие через вращающиеся двери, выглядят так, будто они родились в дорогих костюмах и на высоких каблуках.

Я быстро оглядываю себя. Чёрный костюм сидит идеально, волосы убраны в строгий пучок, минимальный макияж подчёркивает лицо, но не отвлекает. Никаких нареканий. Но внутри — все иначе. Внутри меня шторм из сомнений и волнения.

"Ты правда думаешь, что можешь работать здесь?" – говорит голос в моей голове. Я подавляю его, стиснув зубы, и делаю шаг вперёд.

Когда захожу внутрь, ощущение утраты контроля усиливается. Фойе огромно, больше, чем моя квартира, и выглядит как нечто, вырезанное из страницы модного архитектурного журнала. Мраморный пол отражает свет от дизайнерских люстр, в углу стоит идеальная композиция из искусственных растений, которые кажутся живее настоящих. За стойкой ресепшена сидит девушка с такой идеальной улыбкой, что я начинаю подозревать её в нечеловеческом происхождении.

– Добро пожаловать в "Орбис Групп", – говорит она, как только я подхожу. Её голос мелодичный, дружелюбный, но слишком натренированный. – Вы на собеседование?

– Да, – отзываюсь, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо.

Хотя внутри всё орёт: "А что, если это все же ошибка? Может, я зашла не в то здание?"

– Пройдите в конференц-зал на 25 этаже, – говорит она, указывая на лифт. – Директор уже ждёт.

Сглатываю. Значит, собеседовать будет сразу директор. Солидно, однако.

В лифте сердце начинает биться быстрее. Мягкий гул движения и музыка на фоне не помогают справиться с нарастающей тревогой.

"Что я здесь делаю?" – этот вопрос звучит снова и снова, пока лифт поднимается вверх, словно тянет меня к чему-то неизведанному.

Двери открываются, и я делаю глубокий вдох. Передо мной просторный зал, обставленный с минималистичной элегантностью. Панорамные окна открывают захватывающий вид на город, который кажется бесконечным. Стол из тёмного дерева, аккуратно разложенные папки, кожаные кресла. Здесь всё кричит: "Успех. Сила. Контроль."

И вот он.

Генеральный директор. Мужчина лет сорока с короткими светлыми волосами, идеальной осанкой и улыбкой, которая балансирует на грани дружелюбия и опасности. Он выглядит как человек, который мог бы заставить вас продать собственный дом и быть благодарным за это. Настоящая акула бизнеса.

Я незаметно выдыхаю. Не Марко. Уже радует.

– Нина, приятно познакомиться, – говорит он, подходя ближе и протягивая руку. Его рукопожатие твёрдое, но не слишком. Контроль чувствуется во всём — от движения до взгляда.

Глава 17

Работа помощника генерального директора оказывается совсем не такой, какой я её представляла. Здесь нет чётких рамок или расписания, где можно хотя бы раз вдохнуть спокойно. Это бесконечный поток беспорядочных событий, организованный до миллиметра. Ритм звонков, встреч, составления отчётов и срочных правок. Иногда мне кажется, что я просто часть этого механизма, маленький винтик, который должен крутиться без единой остановки. Но я держусь.

Первое, что я усваиваю: ошибки не прощаются. Виктор Сергеевич не кричит, не устраивает сцен. Он просто смотрит так, что кажется, будто вся твоя жизнь прошла зря. Это холодное, строгое напоминание, что здесь место только для лучших.

В такие моменты, как наяву вспоминаю слова Косто: “Ты можешь быть сильной”. Да, могу. И я справлюсь.

Каждое утро на новой работе начинается с кратких, точных указаний директора:

– В 10:30 встреча с инвесторами, презентация должна быть готова. В 14:00 у нас совещание, не забудьте подготовить отчёт. И, пожалуйста, проследите, чтобы кофе был свежим.

Простите, что? Кофе?

Но я быстро понимаю, что для него важна каждая деталь. Кофе должен быть свежим. Документы идеально сверстанными. И я — безупречной.

Иногда, между совещаниями и его строгими указаниями, он позволяет себе что-то более личное. Например, иногда его взгляд задерживается на моем лице. Не слишком долго, но достаточно, чтобы я это заметила. Или произносит комплименты таким тоном, что я не могу понять: это искренность или попытка ввести в заблуждение?

“Кстати, вы сегодня отлично выглядите, Нина. Этот цвет вам идёт,” – говорит Виктор Сергеевич однажды, мельком взглянув на меня, прежде чем переключиться на экран ноутбука.

“Ваше предложение по встрече было удачным. Вы точно умеете удивлять,” – бросает он между звонками.

Эти фразы всегда звучат случайно, как будто он говорит об этом на автомате. Это сбивает с толку. Делаю вид, что ничего не замечаю, но где-то глубоко внутри появляется ощущение, что я попала в ситуацию, которая может выйти за рамки работы. Нехорошо это.

Каждую пятницу вечером я сажусь в автобус и еду к маме. Её маленький домик в пригороде — это другой мир. Здесь пахнет пирогами, кофе и свежей травой. Здесь нет строгих взглядов, совещаний и ощущения, что мир висит на твоих плечах. Здесь только огород, кот и мамина неизменная забота.

– Ты совсем измоталась, – говорит она, в очередной раз вручая мне лопату. Её руки уже в земле, а на лице сияет улыбка. – Всё работаешь и работаешь. Хотя, если твой начальник такой важный, может, он тебе и премию выдаёт?

– Да, конечно, – фыркаю я, размахивая лопатой. – Премию за то, что успела организовать пять встреч в один день, а не шесть.

Мама смеётся, её смех тёплый и заразительный. В такие моменты я чувствую, как тяжесть городской жизни немного спадает с моих плеч. Сорняки становятся терапией. Каждый вырванный корень — это мой способ выпустить пар.

– Он хоть хороший человек? – однажды спрашивает она, вытирая руки о полотенце.

– Кто? – делаю вид, что не понимаю, хотя знаю, о ком она.

– Твой директор, – её глаза поблёскивают хитростью, словно она раскусила то, что я не хочу признавать.

– Мама, он просто начальник, – говорю я, слегка улыбаясь. – Строгий, требовательный и… иногда хвалит. Всё.

– А ты уверена, что только начальник? – не унимается она, бросая на меня испытующий взгляд. – Может, он на тебя глаз положил?

– Мама! – я смеюсь, отмахиваясь, но чувствую, как внутри поднимается лёгкое беспокойство.

Мало мне внимания Марко? Кстати, странно, что от него давно ничего не слышно… Может, переключился на более сговорчивую даму?

Впрочем, что ни делается — все к лучшему!

Когда я возвращаюсь в город, то всегда чувствую, как во мне обновляются силы. Работа становится чуть менее тяжёлой, звонки — чуть менее раздражающими.

Но Виктор Сергеевич? Его комплименты продолжают звучать в моей голове. Его строгие, но мягкие моменты сбивают с толку. Я делаю вид, что ничего не замечаю, но начинаю ловить себя на мысли: а действительно ли это только работа? Или я начинаю видеть то, чего нет?

Но пока я уверена в одном. У меня есть место, где я могу быть собой. И этого достаточно, чтобы бороться дальше.

Рабочий день почти закончился, и я уже мысленно представляю, как захожу домой, скидываю туфли и падаю на диван. Тишина, покой, никакой работы. Но этот сладкий момент прерывает голос Виктора Сергеевича. Он отрывается от своих бумаг и произносит:

– Нина, у нас в пятницу благотворительный вечер. Вы поедете со мной.

Я застываю, сжимая блокнот, как щит. Его слова звучат спокойно, но в них чувствуется нечто большее — приказ, от которого не уйти.

– Я? – переспрашиваю, словно он перепутал меня с кем-то другим.

– Да, вы, – подтверждает он, скрещивая руки на столе. Его лицо остаётся таким же невозмутимым, как всегда. – Как мой помощник, вы должны быть там. Это не обсуждается.

Слова застревают у меня в горле. Меня охватывает странная смесь тревоги и волнения. Благотворительный вечер? Это не просто встреча в офисе, где все в костюмах и с папками. Это… что-то другое.

– Но… дресс-код? – выдавливаю, чувствуя, как внутри всё сжимается. – Я не уверена, что у меня есть подходящее платье.

“Зато есть нижнее белье”, – вдруг настигает меня возмутительная мысль. И чего вдруг я вообще об этом вспомнила?!

Взгляд Виктора Сергеевича становится чуть мягче, а уголки губ слегка поднимаются в едва заметной улыбке. Так, словно он смог прочитать мои мысли.

Хмурюсь. Вроде взрослая женщина, а глупости в голову лезут и лезут.

– Не переживайте, – говорит он, словно это мелочь. — Одежду предоставит компания. Мы сотрудничаем с одним из дизайнеров. Вам просто нужно указать размер, и всё будет готово.

Я киваю, но внутри всё ещё ощущаю себя потерянной. Благотворительный вечер. Виктор Сергеевич. Я. Какой-то дизайнер. Всё это звучит как сюжет фильма, но точно не моей жизни.

Глава 18

Вечер продолжается. Ощущение участия в неком сюрреалистичном спектакле меня не покидает. Улыбаюсь, киваю, представляю Виктора Сергеевича людям, которые, кажется, знают цену каждому его слову.

Но внутри я вся напряжена, как натянутая струна. И всё потому, что Марко здесь.

Как? Зачем? Почему? И, что самое главное, за что? Мне казалось он наконец-то отстал от меня, забыл, увлекшись кем-нибудь посговорчивее… Но что если это не так?

Я больше не смотрю в сторону Марко, и это стоит мне огромных усилий. Однако его взгляд, пристальный и въедливый, то и дело цепляется за мою спину. Жжет меж лопаток, вынуждая то и дело вести плечами, дабы скинуть противные мурашки.

Мысленно ругаю себя. И почему я так реагирую на этого мужчину? Почему все равно ощущаю его присутствие каждой клеткой своего тела. Оно давит, тянет вниз, заставляет чувствовать себя виноватой, хотя я не сделала ничего плохого. Или сделала?

Когда Виктор Сергеевич отлучается, чтобы обсудить что-то с организаторами, я пытаюсь перевести дух. Улыбаться становится тяжело, ноги гудят от каблуков, а в голове путаются мысли.

Может отпроситься у начальника и уйти пораньше? Наплести что-нибудь про мигрень или порванные колготки…

Но не успеваю я додумать эту мысль, как рядом возникает Косто.

Его лицо, как обычно, остаётся невозмутимым, но сейчас оно иронично-холодное, с примесью явной злости. Он подходит близко, его фигура будто заслоняет весь свет в зале.

– Ты сошла с ума? – шипит он, глядя на меня, словно я лично испортила ему этот вечер. Его голос тихий, но в нём звучит угроза.

Я делаю шаг назад, но не ухожу. Он не напугает меня, даже если постарается.

– Что? – переспрашиваю, стараясь выглядеть спокойно. Но моя нервозность выдаёт чуть дрожащий голос.

– Ты пришла сюда с этим… утырком, – он кивает в сторону моего начальника, его голос становится резким, как скальпель. – Ты вообще в курсе, с кем связалась?

– Виктор Сергеевич вообще-то мой новый начальник, Косто, – поправляю его я, скрещивая руки на груди и внутренне начиная закипать. Как можно так порядочных людей обзывать? – Я на него работаю. Помощницей.

– Работаешь? – он усмехается, но в его усмешке нет ничего весёлого. Это сарказм, пропитанный раздражением. – Что-то я не заметил в его взгляде и поведении намеков на исключительно служебные отношения.

– Это не твоё дело, – резко отрезаю, вновь дёргая плечом. Злость вперемешку с нервозность заставляют мыслить нерационально.

– О, это моё дело, – перебивает он, его голос становится ниже, угрожающе тихим. Косто наклоняется ближе, чтобы никто из гостей не услышал. – Потому что этот ублюдок, с которым ты работаешь, уже давно на ножах с Марко. И ты, видимо, решила влезть в самый центр их разборок.

Машинально открываю рот, чтобы ответить, но тут же замолкаю. Что он только что сказал?

– В каком это смысле “на ножах”? – осторожно уточняю я, ощущая неясную тревогу. – О чём ты вообще говоришь?

– Виктор Сергеевич задолжал Сербу, – отвечает он, его голос звучит ещё ниже, становясь почти шёпотом. – Деньги. Большие деньги. И, видимо, вместо того чтобы разобраться, он решил пойти в обход.

Моё сердце начинает стучать быстрее. Эти слова, их тяжесть. Это не может быть правдой. Как бы я была с этим всем связана?

– Я ничего не знала об этом, но... – начинаю, но он перебивает, не давая мне закончить.

– Конечно, не знала, – в тоне Косто звучит, откровенное раздражение. – Но ты должна была понять. Марко здесь не просто так. Этот вечер — просто повод для выяснения отношений. А ты, Нина, оказалась между ними.

Вдох-выдох. Так. Все в порядке. Я здесь ни при чем. Разве можно решить такие серьезные дела через… меня? Это все просто случайность.

– Я всего лишь его помощница, – пытаюсь возразить, моя уверенность начинает таять.

– Ага, а я просто хороший друг Серба, – он фыркает, его взгляд становится ещё жёстче. – Ты думаешь, Виктор не понимает, что твоя связь с Марко делает тебя козырем? Открой глаза, Нина. Этот тип использует тебя.

Козырь. Использует. Всё это звучит неправдоподобно, но в то же время слишком логично.

Почему Виктор выбрал меня?

Почему доверяет мне настолько, чтобы приглашать на такие важные мероприятия?

– Хватит, Косто, – резко обрываю его, пребывая на грани паники и бессилия. – Я… сама разберусь.

– Ты понятия не имеешь, во что вляпалась, – хмыкает он как-то устало, почти сочувствующе. – Не делай вид, что контролируешь ситуацию. Пока ты думаешь, что строишь карьеру, они играют в свои игры, и ты просто часть их плана. Когда я говорил тебе показать свою силу — я совсем не это имел ввиду.

Отворачиваюсь от Косто, делая вид, что его слова не имеют значения. Я сама разберусь, и это действительно не его дело. Почему все вокруг меня делают вид, будто знают, как будет лучше для меня?

Но внутри уже ворочается червячок сомнения. А если Косто прав? Если Виктор действительно втянул меня в эту ситуацию, чтобы воздействовать на Марко?

Есть ли в этом вообще хоть какой-то смысл?

Я ловлю взгляд Марко через толпу. Его лицо напряжено, как натянутая струна, взгляд тяжёлый и осуждающий.

И тогда я с ужасом для себя понимаю, что да. Есть.

Когда возвращается Виктор, его улыбка кажется слишком уверенной. Между ним и Марко повисает невидимая нить напряжения, словно воздух в зале становится гуще.

Я улыбаюсь, но внутри всё переворачивается. Слова Косто звучат в голове, как эхо, а взгляды Виктора и Марко, будто два огня, сжигают меня с двух сторон.

На ножах. Долг. Игра. Козырь.

Каждое слово — как удар по той стабильной жизни, которую я так старательно выстраивала последние дни.

– Извините, мне нужно… – бормочу Виктору, который едва замечает мой уход, поглощённый разговором.

Я направляюсь в сторону дамской комнаты. Мои каблуки стучат по мраморному полу, но этот звук кажется далёким. Голова гудит, мысли путаются. Я просто помощница. Это просто работа.