Одержимые

Пролог

Когда я увижу тебя на пороге -

поверь, я буду стрелять 

( Девочка Закат )

За окнами грохот. В небе взрываются салюты. Вспыхивают фейерверки.

Валит снег.

Народ кричит "ура".

Выпьем за новую жизнь.

И вся эта суета меня не касается, она где-то далеко, а я здесь, в спальне на кровати, лежу и опираюсь на локти, смотрю на мужа.

Он смотрит на меня. Нависает сверху, нос к носу, в серых глазах незнакомое выражение, возбуждение вперемешку с отчаянием, и это странно, ведь мы вместе, в одной постели, идёт первая минута нового года, и мы с ним тоже начали заново.

Подаюсь к нему, поцеловаться, он удерживает меня, кладет палец на мои губы.

- Я тебя очень люблю, - говорит он. 

Смотрит по-прежнему странно и гипнотизирует меня, не отвожу взгляда и проваливаюсь в бездну его зрачков.

- Хочу, чтобы все это знали, - говорит он. - Что ты только моя.

Согласно киваю.

Его руки касаются моего платья. Тянут ткань вверх, оголяя бедра. Он на секунду останавливается и любуется бельём.

Пальцами подцепляет черные кожаные подвязки, оттягивает резинки чулок.

- Как их снять? - шепотом спрашивает. Ладонью проводит по затянутым полоскам и улыбается. - Похожи на ремешки от часов. Только без циферблатов.

- И без кукушки, вылетающей из гнездышка, - хихикнув помогаю ему. Правда, похожи. Отстегиваю кожаные полоски от резинок.

Он медленно тянет капрон вниз по ноге. За ним скатывает второй чулок. Теребит их, словно проверяет на прочность.

С любопытством наблюдаю за его действиями. Ерзаю на шелковых простынях. Вздыхаю и хватаю его за воротничок рубашки, притягиваю к себе.

- Т-с, Юль, - он выворачивается. - Рано.

Он перехватывает мои запястья, заводит руки в изголовье кровати. Пропускает капрон через витый железный узор и быстро привязывает мою руку к спинке.

- Артур, - дернувшись, пытаюсь встать.

- Все хорошо, - он мягко опрокидывает меня назад. - Не бойся. Я не сделаю больно, не сделаю плохо, ты же знаешь?

Помедлив, киваю. Это наше начало, и места недоверию нет.

Сама протягиваю ему вторую руку.

Вторым чулком он привязывает мое запястье над головой. Кратко целует кисть. С поцелуями пробирается по руке до локтя, спускает ворот платья и языком выводит узоры на плече, касается шеи.

От мурашек почему-то щекотно, и приятно, тянусь за поцелуем.

Он отклоняется назад.

Пристально меня оглядывает.

Лежу под ним, от волнения тяжело дышу. В мягком вишневом свете ночника черты его лица родные и привычные, такое же освещение в спальне у нас дома.

Да и здесь почти дом, это коттедж его родителей, а эта гостевая комната давно закреплена за Артуром и мной.

Не отводя глаз от моего лица, он распускает галстук. Расстегивает пару верхних пуговиц на рубашке.

Его руки перемещаются к брюкам. Мой взгляд послушно скользит следом.

Шумно вздохнув, он вжикает молнией. Из брюк сразу тяжеловесно вываливается эрекция, натягивающая белую ткань боксеров. 

Наверное, ему было туго и неудобно. Хотеть меня. Будучи запертым.

- Так сильно хочется? - он усмехается, заметив, как я облизываю губы.

- Да, - поднимаю глаза. 

У нас несколько месяцев ничего не было, и мы были так далеки, словно чужие, и я почти забыла, какой он. 

А сейчас вспоминаю.

И в нетерпении двигаю его ногой ближе.

- Хорошо, - он берется за трусики. 

Бросает взгляд на меня. На миг сводит брови и кладет ладонь на промежность, поверх кружев. Пальцами проверяет намокшую ткань. Убедившись в моем желании с удовлетворением в глазах снимает с меня бельё.

Швыряет темный комочек на пол.

В дверь стучат.

И не успеваю я осознать, как он негромко откликается:

- Открыто. Да, Юль, забыл предупредить. Сегодня мы будем не одни.

Будто во сне вокруг меня расплывается комната. И две вошедшие мужские фигуры. 

Русые, как у Артура волосы, серые, как у него, глаза.

Где-то там, далеко в столовой, весело и на разные голоса кричат "с новым годом".

Дверь затворяется. Эти двое остаются. И не теряя времени идут к нам.

Все напоминает идиотскую шутку.

- Артур! - дёргаю привязанными руками. - Отпусти меня!

- Родная, не бойся. Все хорошо, - повторяет Артур. Перехватывает мою ногу, когда я стараюсь его пнуть. Кивает на мужчин, остановившихся по обе стороны от кровати. - Они ведь нам не чужие люди. Они мои братья. И просто хотят посмотреть.

Как я тебя трахаю.

Глава 1

Несколько недель назад 

Горячий язык проходится по шее, спускается в ложбинку груди, оставляет влажные следы на коже между кружевными чашечками бюстика.

Ладони гуляют по моему телу, оглаживают выпирающие тазобедренные косточки, тянут вниз белье.

Изнываю от жажды, от жара, от желания. Мне мало. 

Мужские руки останавливаются. Кажется, он мысли мои читает, знает обо всем, что у меня внутри творится. Он поднимает голову. Улыбается уголком рта, своей фирменной усмешечкой, той самой, которая меня раздражала.

Как и он сам.

Он смотрит мне в глаза и натягивает мои трусики, ткань впивается между складок. Со стоном откидываюсь на подушку. Взглядом мечусь по комнате, натыкаюсь на второго мужчину.

Упругой, пружинистой походкой гибкого зверя он подходит ближе, коленом упирается в кровать, прогибает ее своим весом. Рукой касается моих волос. 

Приподнимаюсь ему навстречу.

Приласкав, будто домашнюю кошку, он зажимает локоны между пальцами, тянет меня к себе.

У него пухлый рот, как у инстаграм-моделей, ямочка на подбородке, большие серые глаза, густые ресницы, почти кукольная внешность, но стоит всего на секунду попасть под этой стальной взгляд и понимаешь - красота лишь яркая упаковка, отвлекающая внимание от самого подарка.

Праздничная коробка с бомбой внутри.

Меня отвлекают от него, дернув по постели, напоминая, что их двое.

Два мужских тела, таких похожих, две пары рук. Как всегда нетерпеливо сдирают с меня остатки одежды. 

И я покорно отдаюсь их власти, под их голодными взглядами плавлюсь, мои порочные монстры, мои врата в ад, всё это ложно, искаженно, ошибочно.

И потому, наверное, тело на грани судорог, так сильно нуждается в них двоих.

Они вдруг зачем-то тянут меня по кровати, к самому краю. Цепляюсь за простыни и, не удержавшись, все таки валюсь на пол.

Больно бьюсь локтем.

И просыпаюсь.

Сонно моргаю, не понимая что происходит. Окна открыты, полуденное солнце заливает номер теплым светом.

Даже жарким.

Или опять кондиционер не пашет, или я так вспотела из-за дурацкого сна.

Это точно сон?

Боже. Ну почему кровать такая высокая, я как с балкона шлепнулась. Опираюсь на журнальный столик, встаю с пола и оглядываюсь.

Телевизор, горшки с цветами, пара стульев, на стенах выгнутые светильники и мозаичная картина, у двери встроенный зеркальный шкаф - ни лишней мебели, ни лишних людей, в номере только я.

Столов, правда, многовато. Три. А я за одним-то не сижу.

Тру глаз. Ощущаю, что размазываю по коже влагу и пялюсь на пальцы, окрашенные алым.

Вздыхаю.

Мне опять снился этот разврат, а из носа опять шла кровь. Кажется, организм такого напряжения во сне просто не выдерживает, но подсознание упорно подсовывает мне кадры, от которых мне и днём покоя нет. 

Хоть на снотворное переходи.

В ванной, сполоснувшись под душем, чищу зубы и смотрю в окно.

Там раскинулся город. Новенькие высотки, зелёные деревья, люди в летней одежде и в лете.

Хотя, на календаре середина ноября, но здесь, на побережье стабильно тридцать градусов.

Непреходящее пекло.

Орудую щеткой и вспоминаю, забрала ли я вчера с пляжа крем. Если нет - жалко, он специально для моего типа кожи, и я его наношу сразу в номере, иначе, сгорю, как Снегурочка, едва сделаю шаг на улицу.

С другой стороны - ну и пусть. Меня такие мелочи больше не расстраивают. Я каждый день валяюсь на песке с книгой и часами купаюсь в теплой водичке - настроение у меня прекрасное.

Натягиваю черный купальник, короткое платье. Побросав вещи в большую сумку-шоппер, спускаюсь вниз.

В холле мешкаю, сквозь стеклянные двери смотрю на столики ресторана. На такой жаре и завтракать не хочется, решено, перекушу, когда поплаваю.

Я так привыкла каждый день плавать. И за последний месяц всей душой успела полюбить эту страну. А ведь изначально я собиралась на Кипр. Рассчитывала получить визу на границе, но не срослось. И я ни капли не жалею.

Что сменила направление.

Экзотика, лёгкий флёр опасности, навеянный сериалами о наркокартелях, бои быков, ярмарки, шумные карнавалы - это Колумбия, детка!

И отдельный плюсик за кофе.

Выхожу из отеля, поправляю на голове шляпку. Н-да, жарковато. Через дорогу яркие вывески, люди, жёлтые такси.

В общем-то, деньги я стараюсь без причины не транжирить. Но с продажи машины я выручила миллион, и на комфортную жизнь мне хватает.

Так что могу себе позволить такси, чтобы добраться до пляжа. А то без крема немного волнительно, голые плечи уже припекает.

Едва успеваю сделать пару шагов в сторону такси, как позади меня окликают знакомым голосом:

- Юлия! Добрый день!

Оглядываюсь и приветливо улыбаюсь нагоняющему меня шатену. Средних лет, среднего роста, симпатичный, крепкий. Видно, что стометровку пробежит влегкую и не запыхается. И что в средствах не стеснен, гоняет на арендованном сером "крузаке".

Его зовут Николай, мы из одного города, живём в одном отеле и пару раз, столкнувшись в ресторане, вместе ужинали, но до близкого общения дело не дошло.

- На пляж? - он кивает на мою объёмную сумку. - И я, - покачивает на пальце брелок с ключами. - Садитесь, вместе прокатимся.

На миг задумавшись, киваю.

- Было бы здорово. Я как раз потеряла крем против загара и хотела брать такси. 

- Ну вот видите, как удачно, - он улыбается, мимолетом коснувшись моего плеча, задаёт мне направление. - Вон туда. Кстати, это вам. Вас на ресепшн звали, вы не услышали.

После его слов замечаю, что в руке он сжимает открытку. На обложке кошка с розовым бантом. 

Неуверенно тянусь за ней. Раскрываю. Читаю послание, написанное черным маркером:

Привет, киса. Соскучилась?

Смотрю на печатные буквы, и по спине ползет пот. Всего три слова, и я вспоминаю, что я здесь вовсе не на отдыхе, я сбежала.

А перед этим кое-что спёрла.

И теперь они меня нашли.

Глава 2

Застыла посреди дороги и мну открытку. Несмело смотрю по сторонам. Мимо льется людской поток, а я в каждом прохожем вижу знакомые лица, в каждом движении чужих людей вижу угрозу, что вот, они сейчас подойдут и схватят меня.

- Юлия, все нормально? - спрашивает Николай, обернувшись. - Вон моя машина.

- Да-да.

Он с удивлением наблюдает, как я, рванувшись с места, пулей подлетаю к авто. Может, он хотел галантно открыть мне дверь, но я сама лезу в салон.

Николай чешет бровь. Садится за руль.

В молчании выруливаем на дорогу. Замечаю, что он косится на меня, и все равно не могу удержать себя на месте, верчусь, вглядываюсь в проезжающие машины и прохожих.

- Что вам такое прислали, - заинтересованно спрашивает он, - что вы как на иголках. 

- Привет, - сую смятую в комок открытку в сумку. - Нежелательный.

- Я могу чем-то помочь? 

- Вряд ли, - отвечаю, бросив на него быстрый взгляд.

Он спокойно и уверенно ведёт машину. И во всей его позе есть нечто стабильное, твёрдое. У некоторых людей бывает такая аура. Что он вроде и в яркой веселенькой одежде, у него солнечные очки с цветными стеклами, смешная панама, черная от солнца кожа и с губ не сходит улыбка, а все таки рядом с ним расслабиться не можешь.

Так и Николай. Не похож он на простого туриста, банковского служащего или менеджера средней руки и то, что он вырядился в салатовую рубашку - никого не обманет.

- А где вы работаете, Николай? - неожиданно для себя самой пристаю с вопросом.

Не отрывая глаз от дороги он кратко отвечает:

- В органах.

Мысленно присвистываю. 

Точно.

Поняла, кого он мне напоминает. У подобных людей все заложено в повадках. В походке, во взгляде, даже в повороте головы.

Профессиональная выучка.

Прощупываю сумку. Где-то там в подкладке болтается флеш-карта с любопытной информацией.

Которую я украла. 

И я ежедневно просматриваю наши городские новости. Вот-вот должно мелькнуть сообщение о нашей бравой полиции.

Потому я и не рассчитывала, что кто-то за мной погонится. Судя по тем файлам на карте, у семьи мужа и без меня забот полон рот.

Но мой расчет так и не оправдался, зря надеялась. Артур в обмен на флешку развода мне не дал.

И подозрительно затих.

На пляже мы с Николаем устраиваемся на соседних лежаках. Я ещё и под полосатым зонтиком.

Вода ничуть не хуже, чем вчера, такая же манящая, голубая под голубым небом, но купаться после открытки расхотелось. "Кисой" меня называют лишь два человека. И один из них сейчас здесь, на одном со мной континете, в одном городе. 

Или даже они оба. 

Или даже все трое, вместе с Артуром, и это ужасно, последняя наша совместная встреча кончилась тем, что они чуть не перестрелялись, а я сломала руку.

И у меня сейчас реабилитация.

Кстати, да. Достаю из сумки пихтовое масло и массажер.

- Пойдёте завтра на праздник? - Николай лениво откидывается в лежаке. - Обещают нечто грандиозное. Оружие, скачки, устрашающие костюмы. Древний фестиваль. Корнями уходит во времена конкистадоров.

- Слышала, - размазываю масло, кончиками пальцев поглаживаю руку по всей длине. Смотрю на брызгающихся в воде детей.

Тоже туристы. 

Город курортный, старый, с историей и солнечным названием.

И на завтрашний национальный фестиваль я очень хотела посмотреть, хоть глазком. К нему уже готовятся, по дороге на пляж заметила, жители ставили всякие приспособления, что-то развешивали на улицах, украшали.

Но куда же я теперь.

В любой момент наткнусь на...них. А я не готова встретиться.

И что за дурацкие игры с открытками. 

Как-то это маньячно. Мне не по себе. Оглядываюсь по сторонам.

Вроде пока тихо.

- Николай, - поворачиваюсь. - А в органах - это где конкретно? Работаете, в смысле.

- В следственном комитете, - он спускает на нос очки-капельки с голубыми стеклами. Следит за массажером в моей руке.

Я мысленно присвистываю, дубль два. Надавливаю на руку чуть сильнее и морщусь, проклятье.

Лишь на секунду представляю, как бы упростилась моя жизнь, имей я табельное оружие. 

И эта картинка мне кажется радужной-радужной, а я сама розовая пони.

Откашливаюсь и решаюсь на вопрос.

- А как можно к вам устроиться? На работу.

На его губах мелькает усмешка. Николай ее быстро гасит, беззаботно загребает ладонью белый песок возле лежанки, ссыпает между пальцев.

- А какое у вас образование, Юлия? - уточняет он.

Поджимаю губы. Все ясно. Считает меня малолетней мажоркой, гоняющей по островам на родительские деньги, безмозглой куклой, единственная цель которой - собрать много-много лайков на фотки с отдыха.

- Высшее, - отвечаю. - Юридическое. Этим летом получила красный диплом.

Теперь присвистывает он, да не мысленно, а вслух. Отряхивает ладони от песка и цокает языком.

- Неожиданно. А почему юридический? Родственники в структуре?

- В другой. И не совсем родственники. Братья мужа. Наркополиция.

- А фамилия? - Николай явно заинтригован, слегка привстает, усаживается удобнее, как для долгой беседы. - А, погодите, - он морщит лоб. - Вы же Морозова, я правильно запомнил? А отец мужа не Вагиз Морозов? Генерал-майор.

- Знаете его? 

- И его знаю, и сыновей. Занятная семейка. А вы чья супруга? Помнится...

- Среднего сына. Он не из органов. Свой бизнес.

Ощущаю, как горит лицо. То ли от жары, то ли от внимательного, цепкого взгляда зелёных глаз. 

Зря я, похоже, эту тему завела. Николай и раньше особой симпатии у меня не вызывал. А сейчас, когда сидит и сканирует меня - тем более.

Я будто на допросе. Или сама прыгнула в расставленные силки.

Достаю из сумки минеральную воду. Смачиваю салфетку и промокаю лицо.

- А вы, Юлия, - продолжает Николай, - значит, в следователи решили податься. 

- Я не решила, - сухо отрицаю, сворачивая беседу. - Просто спросила. Из любопытства.

Встаю с лежака. Надо остудиться.

Глава 3

С пляжа едем молча, я окончательно замкнулась, а Николай не лезет и, вообще, делает вид, что никакого разговора не было, а мы по-прежнему знакомы на уровне "здрасьте-чао".

В отеле вежливо раскланиваемся.

Топчусь возле ресторана и уговариваю себя зайти. Я за этот месяц на солнце, фруктах и ежедневном плавании не потолстела, но приятно окрепла, избавилась от кругов под глазами.

Даже грудь округлилась. И попа. И уже не верится, что недавно я была тем бесплотным скелетом.

Но сейчас обедать не тянет ни в какую.

Окей. Заключаю с собой компромисс, что позже возьму двойную порцию, сразу и завтрак, и обед, и наемся от пуза.

М-м-м.

В номере включаю телевизор и плюхаюсь на кровать с ноутбуком. Грызу мятную конфету и листаю новости.

И с первых строчек в глаза бросается то, что ищу вот уже месяц. С жадностью набрасываюсь на информацию.

Вчера вечером накрыли большой склад с наркотиками. Под постом короткое видео. На нем мужчины в черной форме, в перчатках, с оружием, они скручивают преступников. Повсюду баллоны, канистры, стеклянные ёмкости, тазы и мешки.

Тот, кто снимает, по-хозяйски прохаживается в помещении, как по собственным владениям, царь среди нарушителей. Кому-то отвечает на вопрос, и у меня ёкает сердце, едва слышу его голос, ровный, глубокий, с нотками превосходства.

Этим голосом разговаривает мужчина в моем сне. Когда на пару с братом меня трахает.

Накрыл наркопритон, освободился. И, возможно, прилетел ко мне. Шлёт открытки с кошками.

Ужасно.

Утыкаюсь лицом в постель.

Вот опять. Я о них думаю.

Лежу и представляю, как тихо открывается дверь в номер, на пороге вырастает высокая мужская фигура.

Я лежу на животе, на мне задралось платье и, он наверняка рассматривает черные купальные трусики. И саму попу. Большую, по сравнению с тем, что было.

Смотрит и не может оторваться. Подходит ближе. 

Склоняется надо мной. 

Его руки в нескольких сантиметрах от моих бедер. Пальцы тянутся к черным тесемкам. Развязывают. И трусики распадаются на два треугольника.

Я медленно переворачиваюсь на спину.

Смотрю в его лицо, и...

И на этом моменте происходит заминка. Я не понимаю, кого из троих братьев вижу, кого хочу увидеть.

На безумие похоже. И я от мыслей не избавилась, даже будучи вдали за океаном.

Любопытно, как там поживают мои подружки-сучки. До сих пор замужем за братьями?

И маме давно не звонила. Устала от требований бросить художника и вернуться к Артуру. 

Поднимаю голову, трясу волосами, смотрю в ноутбук. Пытаюсь сосредоточиться.

Так. Получается, что информацию с флешки слили только вчера, и захват провели вчера. Хотя знали про склад ещё месяц назад. Они зачем-то тянули.

Выжидали.

И ни слова про того человека, которого хотели сместить с должности.

Не зря Николай, заслышав о моей фамилии, сразу в меня вцепился. Может, Морозовыми давно интересуются.

А предъявить пока было нечего.

Чешу руку и мечтаю.

Если бы я работала в комитете у Николая, могла всем под нос совать красные корочки и носила кобуру...

Я бы посмотрела. Как братья Морозовы решатся лезть ко мне в постель под зрачком пистолета.

Хмыкаю. Пора заканчивать притворяться страусом с головой в песке. Раз меня нашли нужно уезжать.

Притащу еды и гляну билеты на завтра-послезавтра. Куда-нибудь в...

Вот как раз поем и выберу.

Хлопаю крышкой и встаю. 

В ресторане пью традиционную чашечку кофе. В магазине через дорогу набираю фруктов. И шоколадку. И сок. И жевательных конфет.

В коридоре возле двери моего номера замечаю мужчину. Замедляю шаг и опасливо оглядываюсь. Номера по правую сторону, по левой стороне окна, они открыты, снаружи шумит город.

Вокруг никого.

Мужчина стоит спиной. В какой-то странной шляпе с торчащими перьями, и сам одет непонятно во что. В нечто чёрное, шею охватывает крупное ожерелье.

Останавливаюсь в паре метров от него. Шаркаю подошвой, привлекая внимание.

Он оборачивается. Я, взвизгнув, роняю сумку с фруктами. На нем черная мохнатая маска, в ней красным горят щелочки глаз, из нее торчат клыки.

Пячусь назад и готова припустить по коридору, но он выставляет вперёд руки, что-то объясняет мне жестами, держит красочную афишу, и я вспоминаю.

Завтра же фестиваль.

А мужчина, наверное, местный. Может, работник отеля. Заранее примерил костюм. 

Ну и трусихой я стала.

Нервно улыбаюсь и подхожу ближе. Наклоняюсь за сумкой. Он опережает меня, поднимает с пола шоппер и выкатившееся яблоко. Сует мне.

- Спасибо, - бормочу на русском, забирая вещи. Беру яблоко, наши пальцы соприкасаются, бросаю взгляд на его обручальное кольцо и застываю.

Такое кольцо носит лишь один человек, такого я больше ни у кого не видела. Широкий ободок, белое золото, черная гравировка. Буквы и цифры. Мое имя, выведенное красивыми завитками и дата нашего бракосочетания.

Прошлое лето.

Яблоко мне сейчас дает Артур. 

Это он. Его пальцы, длинные, с аккуратно подстриженными ногтями.

Неуверенно поднимаю глаза. Он убирает руку. Снова что-то показывает жестами. По-глупому кланяется, обходя меня, и разворачивается спиной.

В шляпе и маске, весь в черном, он как гончая, едва ли не бежит по коридору от меня.

А я теряю голос, не могу окликнуть, хотя хочу заорать. Сжимаю в ладони яблоко, словно массажёр, по привычке разминаю руку.

В растерянности захожу к себе. Спиной прислоняюсь к двери. Стягиваю шляпку по волосам. Не удержавшись, высовываюсь из номера.

Артура нет, никого нет.

Но мне не приглючило. Он точно был там. Он обещал меня найти, он нашел.

Только почему-то не хотел, чтобы я его узнала.

Глава 4

Торчу в номере и вечер, и ночь, и с утра не выхожу за моим любимым кофе в ресторан.

Билет я взяла на ночь, даже почти под утро, и пошел отсчет последних моих суток в этом городке.

А я не решаюсь заглянуть на пляж. Или выйти на улицу. 

Там, за окнами вовсю шумит фестиваль. Пью сок и наблюдаю за шествием с балкона. Где-то неподалеку раздаются выстрелы и цокот копыт, наверное, лошадиные скачки.

С тоской провожаю взглядом разряженный в страшные костюмы народ. Я словно перенеслась во времени, назад на века, в разгар борьбы конкистадоров и коренного населения.

Эх. Очень нравятся праздники, особенно такие, с размахом. Поэтому и обожала работу в ресторане, там всегда весело, полно счастливых людей.

До вечера шатаюсь по номеру, ем конфеты, смотрю телевизор, собираю вещи, завистливо вздыхаю на радостные уличные выкрики.

И когда город уже тонет в сумерках, решаюсь по темноте примазаться к празднику.

Ночью все кошки серы. 

Меня не узнают.

На всякий случай прячу волосы под черную шляпку с широкими полями. Головных уборов у меня набралась приличная кучка, чтобы спасаться от солнца.

И непривычно коротких платьев полный гардероб. Я даже летом такие не носила. 

Но здесь можно.

На выходе из отеля налетаю на маскарадную толпу. Они быстро-быстро обсуждают что-то своё, и я не понимаю ни слова. Один из мужчин в мохнатой маске, делает шаг ко мне. Берет мою руку и вкладывает в ладонь небольшой полупрозрачный пакетик.

Внутри красная конфета.

Не хочется принимать подарки от незнакомцев, но и отказать не могу, вдруг они обидятся. Киваю в знак спасибо. Достаю свои конфеты и предлагаю в ответ.

Мужчина не уходит. Показывает на свой подарок, и, видимо, ждёт, пока я угощусь, и от мысли сунуть пакетик в сумку приходится отказаться.

Разрываю упаковку и забрасываю в рот красный кругляш.

Тот с удовлетворением кивает, возвращается к друзьям.

Я жую конфету. Какая-то безвкусная. Даже не сладкая. Диетическая.

- Не советую вам принимать гостинцы от случайных мужчин, - раздается за спиной голос Николая. 

- Почему? - оборачиваюсь. Провожу языком по зубам. Там что-то налипло, блин. Может, не надо было жевать, сразу глотать? Цокаю. - Отказываться невежливо.

- Мы в Колумбии, Юлия, - усмехается Николай. Он тоже в шляпе, в яркой оранжевой рубашке и коротких шортах. Смотрит на меня снисходительно. - Вы как ребенок, право. Заманили вас конфетой. А из чего она сделана, знаете? Подобные сладости вызывают живой интерес у братьев вашего мужа. У наркополиции, то есть.

- В смысле...? - вязкая часть на зубах отлипла, и я машинально сглатываю.

- Не знаю, - Николай жмёт плечами. - Возможно, вам повезло, и это действительно конфета. Но это уже вы сами поймёте. Спустя, - он поднимает запястье с часами к глазам. - Минут пятнадцать.

Хмыкаю.

Здорово.

Лучше бы, вообще, не подходил. Самый умный.

- Кстати, - он достает из кармана картонный прямоугольник. - Моя визитка. Номер мобильного на обороте. Отпуск у меня кончился. Будете в городе - звоните.

- Зачем? - гну блестящую картонку с золотистым именем.

- Предложение о работе в силе, - улыбнувшись, говорит Николай. - Вдруг надумаете. Вы сейчас куда? На праздник? Давайте...

- Без давайте, - звучит со стороны голос Артура. Как оживший сон.

И тут же он сам протискивается между нами. Вижу его широкую спину, обтянутую белой футболкой, загорелую, почти черную шею, выгоревшие на солнце русые волосы...

- А вы кто? - сквозь вату в ушах долетает вопрос Николая.

- Я муж, - цедит Артур.

Хихикаю. Какое-то идиотское слово. "Муж". Почему муж называется "муж"?

Артур оборачивается.

На долгие секунды его лицо перед глазами смазывается, в крови будто взрываются вспышки, и сознание мутится, успеваю лишь отметить две вещи. 

Николай прав - это была не конфета. И Николай не прав - пятнадцать минут ждать не надо, меня уже накрыло.

Чем-то таким приятным.

Артур всматривается мне в глаза. Удерживает меня за руку и рявкает Николаю:

- С ней что? Ты чем ее накачал?

- Это не я, - Николай присвистывает, наклоняется ко мне. - Ее тут угостили. Какой-то дрянью.

- Ты отобрать не мог? 

- Мне изо рта у нее забирать что ли? Какие претензии ко мне, чья жена?

Эта глупая перепалка кажется мне смешной. Ничего ведь не случилось, я прекрасно себя чувствую. Просто все вокруг теперь красивее в разы. И голоса звучат глубже. И лица у всех добрые, со всеми хочу поболтать.

- Пойдем, милая, - Артур за руку тянет меня внутрь. 

В ярко освещенном холле он усаживает меня на диван у стены. Озабоченно сводит брови.

Облизываю губу и разглядываю его лицо. Не удержавшись, касаюсь пальцем гладковыбритой щеки.

- Юля, нам нужно подняться в номер. И я позову врача, - озабоченно говорит он. - Ты идти сможешь?

- Со мной всё отлично, - хватаю его за горловину футболки и притягиваю ближе. - Я тебя видела вчера. Что за маскарад? Почему не сказал, что приехал?

Артур молча отцепляет от себя мои руки. Задерживает взгляд на кисти и целует пальцы. 

- Я две недели в отеле, - говорит, вздохнув. - Видел, как тебе здесь нравится и не хотел мешать. Хотел, чтобы ты отдохнула. Ты очень похорошела. Стала ещё красивее. 

С восторгом его слушаю и удивляюсь, зачем я, дура, от него бегала. Он же такой хороший. Мой муж.

Опять хихикаю.

С этим словом точно что-то не так. Му-у-ж - как корова мычит.

- Юля, ты слышишь меня? - он слегка встряхивает меня за плечи.

- Да, - киваю. - А остальные где?

- Кто? 

- Ну, - снимаю шляпку, очень жарко, потеет голова. Пальцами расчёсываю волосы. - Котики мои где?

- Котики?

Какой непонятливый.

Разочарованно откидываюсь на спинку дивана. Поднимаю лицо к кондиционеру. Наблюдаю за стайками туристов, снующих по лестнице. И резко сажусь, заметив на площадке второго этажа две высокие фигуры в футболках и летних брюках.

Глава 5

Город накрывает ночь, а шум не стихает. Навстречу скачет на лошади один из участников фестиваля. Мои спутники о чём-то живо болтают, и я жалею, что не знаю испанского и не могу поддержать беседу.

Глазею по сторонам и размышляю - дались мне эти скачки. Веду себя как ребенок, которому загорелось попасть в цирк, и трава не расти.

А в отеле черте что творится.

Мне, наверное, нужно вернуться. Думаю, и тут же отмахиваюсь от этой мысли - когда ещё развлекаться, если не в последний день?

Махнуть на всё рукой - так странно. Но я невольно доверяюсь ощущениям, пусть даже они вызваны искусственным путем, они так сильны.

С освещенного проспекта возле отеля мы сворачиваем в более темный проулок. И меня снова атакует мысль, что надо остановиться.

Хотя бы вернуться обратно к веселью. 

- Куда мы идём? - задаю вопрос.

Мне не отвечают, продолжают трепаться между собой.

Хмурюсь и оглядываюсь, со всех сторон зажата в кольце и приходится вставать на цыпочки.

В этом провинциальном городке, как и везде, есть центр и красивые фасады, но стоит нырнуть из завлекательных огней главной улицы на задворки, и ты видишь скучные серые стены домов, давно нуждающихся в ремонте.

И даже сейчас, с практически отключенным критическим мышлением я знаю, что нельзя ночами шататься одной по узким темным тупичкам.

Даже в родном городе нельзя.

Пытаюсь вырвать руку у держащего меня мужчины. Он не обращает внимания, тащит меня вперёд.

Всматриваюсь в спутников, в их крупные фигуры в грозных воинственных нарядах и соображаю, что среди них нет ни одной женщины.

Не на шутку пугаюсь и требую:

- Отпустите меня.

Они, наверное, не понимают английский. Судорожно освежаю в голове скудные испанские познания. Я здесь почти месяц и, валяясь на пляже немного учила язык. И я знаю, как поздороваться, попрощаться, объясниться в магазине или с водителем такси.

Но мой словарный запас для этой ситуации не годится. Хотя, я ведь могу сказать им, как водителю. Да. 

- Мне нужно в отель, - радостно тараторю и поражаюсь своей находчивости.

Один из мужчин, услышав родной язык поворачивает голову. Взгляда его я все равно не вижу сквозь мохнатую маску. И эти горящие в ней темно-красные щелочки вдруг навевают ужас, и костюм мне больше не кажется шикарным.

- Мне нужно в отель! - повышаю голос. - Отпустите! Дайти пройти! - смешиваю сразу и английский, и испанский, и русский, толкаю их, стараясь выбраться.

- Успеешь в свой отель, - неожиданно отвечает один из мужчин на ломаном английском.

Так меня понимают?

- Куда вы меня тащите? - налаживаю беседу, оглядываюсь в подворотне. Я всё ещё слышу отголоски праздника и, значит, мы ушли не так далеко. - Я хочу вернуться на главную улицу.

- Успеешь на главную улицу, - безразлично отвечает мужчина. - Пришли.

Меня толкают к крылечку в задней стене жилого дома, и я плюхаюсь на ступеньки.

Под козырьком горит одинокая лампа, напротив стена с облупившейся краской, меня окружают четыре человека.

Они босиком, завороженно смотрю на грязные ступни. У одного из них щиколотку украшает белый браслет, всматриваюсь и понимаю, что он из зубов.

Кошмарное украшение. Кошмарная компания.

Чья-то рука резко задирает мой подбородок. Давит на щеки, заставляя открыть рот, и в губы мне тычется холодный металл.

Мужчина держит пистолет, какой-то древний, один из атрибутов фестиваля. Он грубо проталкивает узкий ствол мне в рот. 

Они хрипло смеются.

О чём-то договариваются на своём, и лающие звуки их голосов выбивают у меня всю к ним симпатию.

Тот, который, уже общался со мной, так же ломано говорит:

- Любишь стволы? Два сразу примешь?

Он достает свой пистолет.

Во рту расползается неприятный привкус оружейного масла. Ладонями упираюсь в живот мужчины и отталкиваю, эмоции захлестывают волной, холодной, от страха даже слез нет, ресницы словно заморозились.

Ползу по ступенькам выше на крыльцо и всхлипываю, торопливо предлагаю:

- Я вам заплачу. Только отпустите.

Они опять смеются. 

- Нам не надо денег. Мы любим туристок. 

Двое мужчин одновременно задирают на пояс бренчащие повязки и стягивают черные свободные брюки. Наружу вываливается их хозяйство в боевой готовности, и это настолько жуткий контраст на фоне черных мохнатых масок, что я взвизгиваю и ору:

- Помогите!

Вокруг тихо, все на празднике, в виднеющемся ближайшем доме не горит ни одно окно, и мой крик эхом мечется в подворотне.

Мужчины что-то говорят друг другу и с улюлюкающим смехом поднимаются по ступенькам ко мне.

Глава 6

Прыгаю с крыльца на неровную бетонную дорожку и несусь вдоль дома, к огням.

Кто-то хватает меня за волосы и дёргает на себя. Мне едва не снимают скальп, кричу и падаю, почти ткнувшись носом в босые мужские ступни. Слушаю гогот над головой и ощупываю затылок.

Чуваки в масках во время праздника хотят меня поиметь - знакомая ситуация. 

Но тогда, в августе, в моем кабинете в ресторане все было настолько иначе. Мне не делали больно, надо мной не смеялись этим издевательским смехом, мне не совали в рот мерзкие липкие пистолеты.

И я не чувствовала угрозы жизни. Ведь меня запросто здесь бросят и...

- Рано побежала, - один из них склоняется надо мной. С треском раздирает платье на груди и причмокивает, грязной лапищей тянется к тонкому кружеву бюстгальтера.

Запускаю ногти в его руку, волосатую, с черными полосками размазанной краски. 

Он легко отшвыривает мою кисть, попутно сломав пару ногтей. Толстым пальцем цепляет золотой кулон-колокольчик и дёргает. 

Цепочка рвётся, остаётся в его пальцах. Неверяще смотрю на поблескивающий кулон, и это почему-то сильнее всего меня расстраивает, будто не звенья порвались, а та моя связь с котиками в белых масках, и меня зашвырнуло в реальность, к этим беспредельщикам, которые не собираются петь мне о любви, им, вообще, неинтересно, кто я, они видят лишь доступное мясо и дымятся.

- Ещё есть? - мою голову грубо поворачивают, ощупывают уши без украшений. 

- Си, - кто-то берет меня за руку, трогает обручальное кольцо.

Они ещё и ограбить меня хотят. Класс. От этой мысли становится дико смешно. Не могу сдержаться и разражаюсь хохотом.

Перед глазами мелькают маски. Все четверо переглядываются, заволновались, а мне происходящее кажется таким нереальным, сижу на асфальте в порванном платье и смеюсь над грабителями, меня, похоже, ещё сильнее накрывает, в венах разгоняется кровь.

- Ты гашеная? - кто-то спрашивает. - Приняла что-то?

- Из шестнадцатого века перенеслась, - вытираю выступившие слезы. - Мой муж конкистадор. Эрнан Кортес. Прискачет на своей лошади. И по стенке вас всех размажет. Так что рано фестиваль свой закатили. 

Они молчат. Один из верзил, который меня понимает, что-то быстро говорит дружкам, похоже, переводит им мое заявление.

И гогот, усиленный масками, разносится в подворотне.

- Веселая ты, - меня сгребают с земли и сбрасывают обратно на крыльцо. Ребристые ступеньки врезаются в спину. - Лежи, не дергайся. Не придет твой супруг. Скончался он. 

Он кратко объясняет что-то дружкам. Широко расставляет ноги по обе стороны от моих бедер и спускает резинку штанов. Садится на меня, его гениталии оказываются возле моего подбородка, и пахнут далеко не ванилью и шоколадом, которые стали использовать в Европе благодаря моему якобы мужу-кровавому-воителю.

- Ну, давай, - торопит этот тип. Кулаком проводит по вздыбившемуся стволу, и тот, покачиваясь, задевает мои волосы.

- Фу, - обессиленно пытаюсь его оттолкнуть. - Я не хочу.

- Соси сказал, - он хватает меня за волосы. - Вкусный чупа-чупс. Мужу потом похвастаешься. Расскажешь, как коренное население натянуло жену великого завоевателя.

- Он сейчас прискачет. 

- Да-да. Прискачет. Соси.

От резкого запаха немытого члена свербит в носу, и я начинаю со смаком чихать. Мужчина брезгливо отодвигается, чем вызывает во мне новый приступ веселья, но смеяться не могу, мешает безостановочное апчхи, апчхи.

Сквозь пелену слез вижу трёх дружков сидящего на мне верзилы, они подошли и разговаривают, и голоса их звучат мультяшно и сами они, как нарисованные фигуры, обведенные ультрафиолетом. И так же картинно смотрится этот трясущий своим достоинством козел, и заткнутый за его бренчащую повязку пистолет.

- Опа! - со смехом выхватываю оружие. Всё это напоминает веселую игру, съемки фильма о гангстерах, не знаю, заряжен ли пистолет сегодня неоднократно слышала выстрелы, но они могли раздаваться со скачек. 

- Дай сюда! - мужчина тянется к оружию.

Верчусь под ним, пальцами перебираю сталь, без понятия, где предохранитель на этом раритете. С силой тычу стволом в вывалившееся перед моим лицом хозяйство.

Из-под черной маски доносится рассерженный рёв, такой громкий, что я пугаюсь и накрываю лицо пистолетом.

Оружие выбивают у меня одним ударом, выкручивают руку, и я визжу, и пытаюсь сказать, что у меня реабилитация, нельзя ломать мне кости повторно. Вижу, как на меня замахивается один из них и жмурюсь, готовая к болезненной оплеухе.

Но пощёчины почему-то не следует, нарастает шум непонятной возни, и с меня будто сбрасывают камень, так легко становится без пассажира верхом на моем теле. Открываю глаза и не сразу соображаю, что происходит, вижу лишь драку.

И только проморгавшись узнаю своих спасителей и меня захлестывает волной радости.

Глава 7

На секунды меня оглушает, краски вокруг смазываются, как в старом чёрно-белом кино Хичкока, далёком от современных графичных триллеров, оружие выглядит дешёвой бутафорией, а эмоции пародией, и эти верзилы карикатурные плохиши, и мои заступники отважные герои.

Хлопаю в ладоши.

И я бы, наверное, долго ещё сидела на ступеньках благодарным зрителем и болела за братьев мужа, выкривая им ободряющие словечки.

Но вдруг раздается громкий выстрел. Звонкий, настоящий, совсем не похожий на шутку. И тип в маске кулем валится на асфальт.

И меня словно ведром ледяной воды окатывает, выбивая всё веселье.

Жмурюсь и сползаю с крыльца. В висках стучат молотки паники, стягиваю на груди разорванное платье и бегу, в полутемной подворотне на меня будто из всех щелей смотрят монстры, и как я не могла сдержать смеха, теперь не могу погасить страх, эмоции кипят, кажется, я в жизни такого не испытывала.

- Юля, стой! - кричат мне вслед.

Лишь ускоряюсь, ничего не вижу, кроме огней впереди, будто запертый на экране персонаж пытаюсь выскочить из посредственного ужастика.

И выскакиваю, на освещённую улицу, к громким разговорам и пению, к толпам людей. Всего несколько метров, и открывается другая жизнь, народ празднует, не подозревая, что творится буквально под носом.

Оглядываюсь и верчусь на месте, не в силах осознать происходящее, разряженные жители кажутся живой воронкой, в которую меня закручивает всё крепче, и где-то на задворах разума бьётся мой собственный голос, призывающий успокоиться, но я не могу справиться с собой.

- Юля! - меня дёргают за локоть.

Носом впечатываюсь в твердую грудь. От фуболки знакомо пахнет свежестью и цитрусом, знакомые руки крепко обнимают, впечатывают в мужское тело, сама жмусь сильнее, разом расслабляясь, ощутив себя в безопасности.

- Всё прошло, всё хорошо, не бойся, моя маленькая.

Слова капают бальзамом, ладони гладят мои волосы, меня выкидывает на другой берег, к другому полюсу чувственности, резкий разворот к теплу и уюту.

- Когда это прекратится? - шмыгаю носом. - Всё так сильно. Соображать не могу.

- Нужно сладкого чаю попить, побольше, - за плечи он пытается оторвать меня от себя, но я как клещ вцепилась в его талию. - Юля, дай я на тебя посмотрю. Пожалуйста.

Неохотно отодвигаюсь, поднимаю голову. Встречаю серый взгляд и замираю. Буквально насквозь вижу радужку, коктейль из беспокойства, нежности, злости, решимости, капельки страха, всё гармонично смешано в цвет стали, холодный и блестящий в свете развешанных повсюду фонариков и, уверена, что красивее глаз я никогда не видела и ни в чьи глаза больше так бесповоротно не влюблюсь, и нет в мире человека лучше, чем этот мужчина, который собирался из-за меня стреляться с собственным братом.

Встаю на носочки, за шею притягиваю его к себе. Он слегка отклоняет голову, но я настойчиво прижимаюсь к его губам, языком вползаю в рот. И он сдается, стискивает мою талию, ладонью накрывает затылок.

На фоне народными песнями гудит ночная улица, льется приятная мелодия, на волынке играет музыкант, свыше на меня спускается озарение, что отныне и навека я буду счастлива потому, что мне теперь доступна простая мысль - миром правит любовь.

Она оградит меня от всего зла.

Имя "Алан" переводится, как "самый значительный". Ещё "дуб". Я читала, я знаю.

Сильнее вжимаюсь в него, в мой дуб. Он целует, глубоко и жадно, выплескивает в меня тоску длинной в месяц, заставляет сердце колотиться, как бешеное.

Я в пляске страсти, в ритме чувственного танго, хочу танцевать.

Меня резко отрывают от него. 

- Нашел время, - недовольно говорят сбоку.

Проморгавшись, различаю Андрея. У него стёсана щека, подбита губа, и сам он помятый, ерошит русые волосы, смотрит на меня пару секунд, и рывком притягивает к себе. Крепко обнимает, ощупывает спину, подхватывает на руки и кивает Алану:

- В отель пошли.

Держусь за его шею и смотрю на Алана. У него вздувается рассеченная скула, а я даже не заметила. Облизываю губы, во рту стоит металлический привкус его крови. Сглатываю и шепчу Андрею:

- Что с теми? 

Он шагает по улице, быстро и без напряга несёт меня, и я удивляюсь, сколько в нем силы, все таки я набрала семь килограмм, и весы недавно показывали, что подбираюсь к сорока пяти, и для меня это значительно, раньше спокойно могла делая зарядку, встать на голову, а сейчас или расслабилась из-за руки или разленилась, но свой вес поднимать тяжело.

- Ногу одному прострелили, - сообщает Андрей. - Остальным рожи асфальтом подкорректировали, - его лицо приближается, носом он зарывается в моих волосах. - Ты такая аппетитная стала. Толстенькая киса.

- Юля, что у тебя в голове? - с другой стороны к нашему шагу пристраивается Алан. - Брать еду у незнакомцев, сбегать в таком состоянии, в компании мужиков гулять по закоулкам. А если бы мы не успели?

- Успели же, - возражает Андрей. - Не ругай ее. Потом поговорим.

- А Артур где? - оглядываюсь. Вроде бы их там в подворотне было двое, Артура я с ними не видела.

- В отеле. Охрана его скрутила за драку.

Качаю головой. Не так я себе представляла последний день.

- Сейчас ей надо чай, пару стаканов, - говорит Алан Андрею, когда мы подходим к отелю. - Ты посмотри билеты. А я пока к охране на счёт Артура.

- Ладно. 

- Глаз с нее не спускай только.

- Я не дебил.

- Куда билеты? - влезаю в диалог.

Они переглядываются и оба одинаково усмехаются.

- Куда ещё, кис? Всё, нагулялась. Летим домой. 

Глава 8

Стюардесса разносит еду. В подносах томатный сок, спагетти и котлеты, нарезка красной рыбы и мяса, имбирь и оливки, розочки масла...

Накрываю ладонью рот. Как меня тошнит, кто бы знал. Та красная таблетка перестала действовать лишь к обеду, воодушевление сменилось вялостью, сейчас на часах уже ночь, и я все ещё чувствую себя размазнёй.

Раздражают запахи еды, экран с яркими рекламными роликами, сопящий в соседнем кресле Артур. 

Андрей и Алан тоже бесят, развалились в креслах через проход, пьют чай с лимоном и лакомятся каким-то творожным десертом.

Совсем скоро будем дома, и одна эта мысль вгоняет в уныние. Понимаю, что мое состояние - это реакция организма на подозрительные вещества, но нет никаких сил терпеть.

Закрываю глаза. Ворочаюсь в кресле, в очередной раз пытаюсь уснуть. Бесполезно промучившись полчаса, смотрю на Артура.

Он так и дрыхнет.

Цокаю. С трудом сдерживаюсь от подленького желания "случайно" толкнуть его. Нарушить сладкий сон. Но на его лице, даже сквозь дрёму проступает усталость, он на ногах почти двое суток.

В общем-то, как и я.

Иду в туалет.

Плещу воду в лицо, меня мелко трясёт. Смотрю в зеркало на бледное лицо и собранные в хвост темные волосы. Кажется, что они потускнели, не блестят. И если после всех этих таблеток, марок, порошков настолько плохо - зачем наркоманы их принимают?

Пить алкоголь - и то меньше вреда, похмелье ещё можно пережить.

А тут. Пока придёшь в себя успеешь загнуться.

Выхожу из туалета и налетаю на Алана. Синий джемпер с закатанными рукавами, синие брюки, смотрю и морщусь, нельзя было одеться во что-нибудь серенькое? 

Аж глаза режет. И носу неприятно, надушился так, словно в ванне с парфюмом несколько часов плескался. Какой у цитрусов противный запах. И у замороженной мяты.

Пытаюсь его обойти, он удерживает меня за руку.

- Не трогай, - вяло отмахиваюсь. Прикосновения как наждачкой по коже, господи, что ж мне так тошно.

- Очень плохо? - за подбородок он поднимает мое лицо. - Юля, потерпи чуть-чуть. А лучше поспи. Проснешься и все пройдет.

- Не могу я! - злюсь на него, словно это он мне подсунул ту конфету. - Закрываю глаза и меня колотит. 

- Просто тебя угостили большой дозой, - терпеливо объясняет он. - Организм непривычный. Сейчас он выводит продукты распада. Уже скоро придешь в норму. Зато в следующий раз думать будешь. Что и у кого берёшь, - заканчивает он, и в голосе его проскальзывают поучительные нотки. - Ты, оказывается, такой ещё ребенок.

Надо же. Педагог выискался. Взрослый и умный, Марина как раз ему по возрасту ближе, вот пусть и катится к ней, ненаглядной своей.

- Ты что ли ни разу глупостей не делал? - убираю его руку, дёргаю подбородком.

- Не делал, - заявляет он.

- Да ну. А в августе в маске кота?

- Это была не глупость.

Смотрим друг на друга. Сама нам напомнила, что мы сексом занимались, два раза причём, но не испытываю привычной неловкости, из ощущений лишь досада на своё состояние и нетерпение.

Скорей бы.

А секса у меня, кстати, не было уже долго. Пару раз присматривалась к постояльцам, которые выказывали явный интерес, но я больше на роль спутников по жизни их примеряла, и ничего не вышло, возможно, ещё рано, не вижу рядом с собой никого. Кроме похожих мужчин, чьи имена на букву А. Да и то, когда о них троих думаю, в голову лезут непрошенные сцены, где я на столе, на рояле, на кровати.

Тру лицо. 

- Я пошла.

- Ты так и не ела? - он снова удерживает меня. - Попей чай сладкий. 

- Не хочу. Отвали.

- Юля, не веди себя так, - он резко разворачивает меня и сжимает мой локоть. Взгляд темнеет, в недоброй усмешке поднимается уголок пухлых губ. - Я с тебя ещё за флешку не спросил. Которую ты у меня спёрла.

- Ну дак спроси, - хмыкаю, ни капли не боюсь, ощущаю себя уверенно, я права. - У меня тоже много вопросов на счёт нее. Выжидали месяц перед тем, как накрыть склад. И того полицейского не арестовали. Который про весь этот бардак знал и прикрывал преступников. Почему?

- Если информация не попала в новости, это не значит - что его не арестовали, - Алан понижает голос, наклоняется к моему лицу. - А ты лезешь не в свое дело, Юля. 

Подавляю желание отодвинуться, настолько не по себе становится от его взгляда, и так странно, прошлой ночью, посреди маскарада я не могла от него глаз отвести, наслаждалась теплом и нежностью, а сейчас передо мной другой мужчина, жёсткий, надменный, привыкший раздавать команды и ставить ультиматумы, и я вдруг понимаю, что даже Марина с ним в таком тоне не разговаривает, и то, что он мне это позволяет - не должно меня обманывать, он вовсе не мягкий и не пушистый.

- Всё равно, - все же чуть отступаю. - Я не дура. И если вы столько времени ждали - значит, какие-то свои дела проворачивали.

- Ты, правда, ещё маленькая, Юля, - он улыбается и, кажется, вот-вот погладит меня по голове, как девочку. - Не мешай большим дядям делать дела, ладно? И флешку мне верни. 

- А почему ты не побоялся, - сама останавливаю его, когда он делает шаг в туалет, - что я информацию солью куда-нибудь?

- Я опасался, - он кивает. - Первым моим порывом было - рвануть за тобой. Но я остался и жил надеждой. Что ненависть в тебе не настолько сильна, чтобы мне вредить. Если бы ты это сделала - у меня бы смысла не осталось. А я хочу исправить то, что с нами случилось, ты знаешь. Ты знаешь?

Повторяю его кивок. Он, кажется, только что сказал, будто его смысл в том, чтобы все исправить, а на свое продвижение по службе, важное для отца, он наплевал и рисковал, оставляя у меня закрытую информацию. И мне сложно в это поверить, ведь он такой непроходимый карьерист, и сколько тонн жалоб я от Марины выслушала на эту тему, бла-бла, Алан не интересуется семьёй, вечно на работе.

- И ты здесь, ну конечно, - слышу за спиной заспанный и раздраженный голос Артура. -  Юля, что он тебе сделал?

- Ничего я ей не сделал, - на той же ноте отвечает Алан. - Я уже пообщаться с ней не могу?

Глава 9

Из здания аэропорта выходим в семь утра.

На улице только-только начинает светать, всюду снег, уже через пару недель декабрь, новый год...

Достаю волосы из-под воротника, застегиваю куртку до конца. В самолёте немного поспала и меня разморило, пригрелась, а снаружи так морозно, стучат зубы.

Вчетвером плетемся к платной парковке. Артур катит чемодан и несёт мой рюкзак. У Алана с Андреем только ручная кладь и, правда, рванули в Колумбию налегке, просто меня забрать.

Зеваю. Вялость до конца не прошла, представляю, что сейчас мне придется спорить с Артуром, посколько в нашу с ним квартиру я не собираюсь, и ужасаюсь такой перспективе, на ругань нет ни сил, ни желания.

- Кис, что с мордочкой? - над ухом спрашивает Андрей. - Мы дома, улыбнись хоть. Скучала по родине?

Кошусь на него. Ему бы вместо фонарей улыбкой светить, расслабленный, идёт шаг в шаг со мной, сунув руки в карманы, небольшой рюкзак болтается за спиной.

Он словно из похода вернулся, где охотился, рыбу ловил, по-мужски классно отдохнул, настолько довольным выглядит.

- Чему ты так радуешься? - не удерживаюсь от любопытства.

- Тому, что ты здесь, чему ещё, - он жмёт плечами. - Тяжело это, когда даже потрогать тебя нельзя, - он касается моей куртки, дергает, - вырядилась, короче некуда. Отморозишь себе всё.

- Спасибо, мамочка, - выдираю у него куртку. - За Настиной одеждой следи.

- Садись, скорей, милая, грейся, - Артур щелкает брелоком, и его белая Ауди приветливо моргает.

В багажник он загружает чемодан. Не успевает закрыть крышку, как Алан швыряет к его вещам свою сумку.

- Что? - удивляется он на недовольный взгляд Артура. - Мы с Андреем без машин. С вами поедем. Вы, кстати, куда?

- Домой, - цедит Артур.  

- К родителям, - говорю, одновременно с ним.

- Почему к родителям? - оборачивается Артур. - Юль, рано, они ещё спят, наверное. Вечером съездим к ним в гости.

- Я не в гости, - глубоко вдыхаю холодный воздух. - Пожить у них хочу.

- Почему? - удивлённо повторяет Артур. С недоумением смотрит на братьев.

- Отличная мысль, Юля, - поддерживает меня Алан. Хлопает крышкой багажника. - Мы все попали в такую ситуацию.

- Что лучше вам с Юлей пожить отдельно, - поддакивает Андрей и лезет в салон авто. Оттуда заканчивает, - пока не решим, как нам всем быть.

- Вам, - выделяет интонацией Артур, - никак не быть. В нашей с Юлей семье мы сами разберемся, - из его рта вылетают облачки пара, он похож на огнедышащего дракона, такой же злой. Он открывает багажник, берет сумку Алана и швыряет в него. - На такси доедете. Андрей, выметайся.

- Да я уже разделся, - отзывается Андрей.

- Серьезно, Артур, - Алан обходит машину, усаживается с другой стороны. - Вместе забросим Юлю к родителям, и до мамы доедем. Тебя две недели в стране не было, она переживает.

Артур так и стоит у багажника, смотрит на огни аэропорта, на меня.

Встречаю его взгляд, и отчего-то становится грустно, с нашей жизнью творится настоящий балаган, ставлю себя на его место и не понимаю, как я бы сама действовала, если бы мои сестры меня прессовали, вцепились в Артура, и вряд ли бы я смогла его вернуть, если бы он их сам решительно не отшил.

Но ведь я отшивала, и не раз, и без толку, между женщинами и мужчинами, все таки большая разница. Хотя, вон Настя с Мариной и на гордость забили, на всё готовы, чтобы мужей удержать, даже подругу подставить.

В любви и на войне любые средства, как говорится.

- Юль, - начинает Артур.

- Что у нас, места в машине нет? - перебиваю, соглашаясь с его братьями. Нельзя поддаваться на его взгляды, нужно сохранять здравомыслие, мне нужна свобода, а его братья мои неожиданные помощники, вместо меня с ним спорят, и я с энтузиазмом спешу к переднему сиденью. - Поехали, Артур, я замерзла, - забираюсь в салон.

Дую в холодные ладошки. После тридцати градусов и солнца окунуться в минус пятнадцать и снег слишком жестоко, к хорошему привыкаешь быстро.

- Кис, хочешь конфету? - Андрей шуршит фантиком. В голосе явно слышится смех, он меня дразнит. - Красную или синюю, выбирай. Как в "Матрице", знаешь этот фильм? Тебе, вообще, какие фильмы нравятся?

- Отстань от нее, - обрывает Алан его болтовню.

В зеркало смотрю на Андрея. Встречаю его глаза. Серые смешинки, огоньки-чёртики. 

Не отвечаю, но и не отворачиваюсь, никак не привыкну, Андрей остался прежним нахальным младшим братом, а Алан, наоборот, перестал со мной шутить, как раньше, сблизившись физически, отдалился в общении.

За руль тяжело бухается недовольный Артур. Молча выруливает с парковки.

Тянусь к панели и включаю радио. 

Ди-джей сокрушается над понедельником, желает продуктивной недели, обещает разбудить всех сонь, и ставит заводную музыку.

Машин на дороге не так много, быстро катим по полупустым улицам, становится светлее, падают снежинки.

В горле сухость, откашливаюсь. Хочется пить, но не хочется делать остановку у магазина, и я терплю до дома ещё полчаса.

Через полчаса Артур тормозит у подъезда. Бросаю взгляд на свои окна. Квартира у родителей большая, сделанная из трех, занимает весь первый этаж. И мою бывшую комнату они не тронули, оставили за мной, хотя сестра мечтала устроить там сауну и мини-бассейн, но ее дурость никто не поддержал.

Артур достает из багажника мои вещи. Топчусь рядом, не знаю, что говорить.

- Увидимся сегодня? - спрашивает он, за лямку вешает рюкзак мне на плечо. - Так глупо себя чувствую, - принзнается. - Как в сказках, пожитки в лукошко, и отправил жену к родителям. Может, все таки поедем домой, а?

Тереблю рюкзак. 

- Ты пока в отеле жила, одна, думала о нас? - он поднимает мое лицо, заглядывает в глаза.

Киваю. Конечно, и не раз. Я ведь перед отлетом уже согласилась всё забыть, и я бы забыла, если бы тогда в санатории ко мне в постель его брат не залез.

Но теперь сложно начинать сначала, живя в одном доме. Моя личная жизнь все мои планы разрушила, я не работаю, ничем не интересуюсь, меня лишь мотает между ними тремя, и все.

Глава 10

Домой захожу последней. Прикрываю дверь. Мама вываливает новости. Отец в рейсе, у нее тоже намечается командировка на днях, как же оставить Яну одну, в прошлый раз она закатила дома такую вечеринку, что они потом пельмени с потолка отдирали, не девочка, а наказание.

Сестра, заслышав, что речь о ней, высовывается в холл. Быстрым взглядом проходится по гостям и, взвизгнув, несётся к нам.

- Артур! - подпрыгнув, она виснет у него на шее.

Смотрю на ее белую блузку, короткую кожаную юбку и вздыхаю. Ей семнадцать, а она уже на пару сантиметров обогнала меня в росте, фигуристая и взрослая, о косметике знает больше меня, и из нас двоих на школьницу похожа скорее я.

Она обнимается с Артуром и щебечет, что та видео-игрушка, которую он ей в прошлый раз принёс - "просто богическая".

Артур смеётся.

В раздражении дёргаю ее за юбку:

- Привет.

Сестра спрыгивает с Артура, отбрасывает за спину темные волосы. 

- Ага, - небрежно здоровается со мной. Смотрит на оставшихся Морозовых, сбрасывающих обувь и расцветает улыбкой. - Андрей, салам. Алан как жизнь, - она трогает его руку, ощупывает бицепс под расстёгнутой курткой и хихикает, - ты ещё больше стал.

- А ты ещё красивее, малышка, - Алан тепло ей улыбается. - Растешь не по дням, а по часам.

- Смотрите, какая у меня новая юбка, - она вертится вокруг оси, - крутая?

- Яна, не приставай к людям, - мама за плечи оттесняет ее в сторону кухни, - доедай и собирайся в школу. Опоздаешь.

- Да ладно, - она отмахивается, топчется в коридоре, ждёт, пока все разденутся, - я же в выпускном классе.

- Тем более. У Юли в выпускном классе одни пятерки были. А ты...

- Ой, всё, - она по-детски надувает губы, бросает на меня скептичный взгляд, - как Юля пришла - Яна сразу плохая.

Разворачивается так резко, что волосы проводят дугу по воздуху и несётся на кухню.

Мама качает головой. 

- Вот так и живём, мальчики.

- Зря расстраиваешься, Елена, - Артур по-хозяйски сворачивает в коридор, ведущий в ванную. Оттуда успокаивает, - обычный живой ребенок. Перебесится ещё.

- Дай-то бог, - мама подталкивает в спину Андрея, - Андрюш, Алан, идите мойте руки, вон там другая ванная. А потом за стол. Я пока накрою. Вам, наверное, чего-нибудь посущественнее бутербродов? Есть вчерашняя солянка и пирог.

- Солянка - то, что нужно, - нарочито потирая ладони, соглашается Андрей.

Они сворачивают направо, я за мамой налево, на кухню.

На кухне работает телевизор. Крутят утренние новости. Яна развалилась на диванчике. С кислой миной ест мюсли и щелкает пультом.

Мама открывает холодильник. Я устраиваюсь возле раковины и включаю воду. Спиной ощущаю взгляд сестры и цокаю себе под нос. Родители, конечно, хотят как лучше, но вечно тыкать в лицо младшей дочери успехи старшей - провальное занятие, сколько раз просила не сравнивать нас, но они всегда правы, и делают по-своему.

Из-за этого мы, наверное, не слишком дружны, сестра вечно чувствует себя ущемленной, да и я сама, если на то пошло, не всегда по-взрослому себя веду и на провокации ее ведусь.

- Юля, давай, сама бери, что хочешь, есть твои любимые грибы, положи себе с картошкой, банка в холодильнике, - тараторит мама и электровеником мечется по кухне, звякает посудой, накрывает на стол.

Послушно достаю банку с грибами. Облизываюсь и оглядываю полки. Так, картошку не хочу, но вон есть какой-то салат.

Возьму его.

По телевизору истошно кричат, Яна оставила канал ужастиков. Накладываю в тарелку грибы и слушаю ехидный голос сестры.

- Мам, а вот почему Юля каждый месяц летает отдыхать, а я последний раз на море была летом?

- В начале августа, - уточняет мама, - а ещё и ноябрь не кончился. Яна, доела? Иди одевайся.

- Нет, не доела, - она специально брякает ложкой.

Ставлю свою тарелку и сажусь за стол. Нанизываю на вилку овощи и мешкаю. 

- Мам, - кусаю губу. Подбираю слова, но в голову ничего не лезет, поэтому вываливаю заготовленную отмазку, - мы с Артуром делаем ремонт. Он к родителям переехал. А я решила - поживу у вас.

Замираю и жду реакции. Та чушь с художником, кажется, должна была меня научить тщательнее выбирать враньё, но больше я ничего не придумала, а к правде и долгим душещипательным разговорам не готова, трусливо их избегаю.

Мама молча ставит на стол блюдо с пирогом. Зато оживает Яна.

- Ну ясно! - с детской непосредственностью возмущается она, - совсем за дуру меня держите? Мама! - она со звоном бросает ложку, - я же тебе сказала, езжай спокойно! Не будет никаких вечеринок! И нечего ко мне няньку подселять! - косится на меня и раздувает ноздри, - Юля, тебе заняться больше нечем, кроме как за мной следить?

- Что за крик? - раздается весёлый голос Алана и он вплывает в кухню, - ого, - с удивлением осматривается. - Елена, у нас у родителей в коттедже пищеблок меньше.

- Так стены ломали, - мама горделиво задирает подбородок, польщенная похвальбой. - Какой у нас тут тарарам месяцами стоял, ты бы видел. Все никак с рабочими сойтись не могли. Зато теперь глянь, - она толкает дверь-шторку в углу, - тут кладовая. А тут, - толкает другую дверь, - что-то типа винного погреба. Это, конечно, папы нашего идея, я бы...

- Ну-ка, - заинтересованный Алан заглядывает в погреб. К нему присоединяется Андрей, они оба присвистывают, и на все лады хвалят нашу кухню.

У мамы от удовольствия горят щеки, я закатываю глаза.

Ну и подлизы они, оказывается.

Смотрю на сестру. У той на лице написан такой восторг, словно это она, собственноручно, и стены ломала, и ремонт делала.

- Интересное какое у вас мыло, - с порога сообщает Артур. Бодрым шагом чешет за стол, плюхается на диванчик рядом с Яной. - Какие-то зайчики, кошечки разноцветные.

- А это у нас папа из рейса привез, - тут же подхватывает беседу мама. - Фигурки животных, есть ещё к новому году в форме ёлочных игрушек, там полный мешок, - машет она рукой. - Артурчик, я тебе дам потом, маме передашь. Вкусно очень пахнет. Так, ну садитесь, ребят, готово всё.

Глава 11

Вяло орудую вилкой в тарелке. 

У сестры рот не затыкается. Сегодня она меня раздражает сильнее обычного, болтает о новых фильмах, что давно не была в кинотеатре и хихикает, когда Морозовы включаются в беседу.

Над каждым словом смеётся, даже когда вовсе не смешно.

Понимаю, что она ещё ребенок, и внимание взрослых мужчин ей льстит, но...

Это же мои мужчины.

Замечаю, что неотрывно пялюсь на Артура. Он смотрит на меня в ответ и поднимает бровь. Торопливо беру стакан с водой, большими глотками запиваю салат.

- Юля, - мама отбирает стакан, - сколько раз говорить - вредно пить воду во время еды. 

- Бесполезно, - Артур хмыкает, активно жуется. - Она дома и суп водой запивает. 

- Так воспитывай, Артур. Женщины порой ведут себя как дети.

- Так стараюсь, Елена, - Артур вздыхает. - Но Юля у меня особенная.

- А я терпеть не могу пить воду, - влезает Яна. - Могу десять стаканов кофе за день выпить, а воды ни одного.

- Как десять? - ужасается мама. Всполошившись, оглядывается на кофемашину. - А я все понять не могу, куда пакет уходит. Я думала папа хлещет, это он у нас любитель. Яна, ты в своем уме? Десять чашек! - мама ахает.

Яна утыкается носом в кружку. Дохвасталась.

- Считается, что Екатерина вторая, - говорит Алан, отодвигая пустую тарелку, - тоже очень любила кофе. Причём на одну порцию брала четыре столовые ложки. Так что ты Яна, - он подмигивает ей, - как императрица.

- Слышала? - под его взглядом Яна расцветает. С торжеством смотрит на маму.

- Но, - Алан кладет на блюдце кусок пирога. Занудным голосом продолжает, - это очень опасный напиток. Кофеин в больших количествах вреден, вызывает привыкание.

Мысленно закатываю глаза. Воспитывает девочку. Какой положительный человек, загляденье.

Шел бы он лесом.

- Кофе вреден, как и любой наркотик, - соглашается с ним Андрей. Пьет сок, ехидно разглядывает меня поверх стакана. - Мне тут рассказали смешную историю о туристке. Отдыхала девушка на островах. Вышла из отеля, на праздник собиралась. К ней подкатился невнятный тип с сомнительной конфетой. Угостил, мол, ешь, вкуснятина. А она взяла и съела.

Он нагло улыбается.

- Вот дура! - оценивает Яна.

- Да уж, - качает головой мама. - Но, по-моему, ничего смешного, Андрюш. Вот так на улицах и у нас угощают. Заманивают молодежь. 

Мрачно оглядываю стол. Долго мне ещё напоминать будут про ту дурацкую конфету? Собрались умники.

- Сейчас все поедут на работу. И на дорогах начнутся жуткие пробки, - намекаю, что гостям пора убираться. - Встрянете по полной. По центру-то.

- Да, действительно, - Алан косится на часы. - Нам сегодня ещё на службу надо заскочить до обеда. Елена, - он встаёт из-за стола и галантно кланяется, - спасибо, все было безумно вкусно.

- Особенно пирог, - Андрей встает следом. - Я немного обнаглею, попрошу завернуть кусочек в дорогу.

- Конечно-конечно, - суетливо подрывается мама, - Яна, кто там в школу просился на машине? Марш одеваться!

Сестра послушно выскальзывает из-за стола.

Мама возится возле холодильника, упаковывает обещанный пирог.

- Подлизываться не устали? - понижаю голос. Поднимаюсь и мельком оглядываю три похожих невинных лица. - Что за клоунада?

- Юля, тебе должно быть стыдно, - Андрей подталкивает меня в спину в сторону коридора. - Ты принижаешь кулинарные таланты Елены. А я от души восхищаюсь. И правда хочу пообедать домашней выпечкой.

- Иди сюда, милая, - Артур дёргает меня к себе, и я пугливо оглядываюсь, не заметила ли мама, кажется, только слепой не увидит, что между нами творится какая-то ерунда. Он привычно обнимает меня, на ухо говорит, - давай заеду сегодня вечером? Яна напомнила про кино. Мы с тобой там тоже давно не были.

- Я маме сказала, что у нас ремонт, - меняю тему, - и поэтому я переезжаю. Не проболтайся.

- Можем, правда, ремонт сделать, - вдруг предлагает Артур. - Освежим квартиру. Мебель другую купим. А, вообще, я думал продавать ее. В двухкомнатной нам скоро тесно будет, - намекает он на будущих детей.

В прихожей отпускает меня. Достает из шкафа пальто. У зеркала уже крутится Яна, красит губы красной помадой.

- Вам в школе разве разрешают? - удивляюсь, глядя на яркий макияж. За лето она, оказывается, сильно выросла, помню, что ещё в десятом классе сестра пользовалась прозрачными блесками, она и губы-то толком красить не умела. А теперь...

- Я не маленькая вообще-то, - презрительно хмыкает она на мой вопрос. - Мне же идёт? - спрашивает у Алана, разглядывающего ее вместе со мной.

Тот переводит взгляд на меня, на его губах мелькает слабая улыбка, он наклоняется к ботинкам.

- Сестра на тебя похожа, Юль, - говорит он.

- Ничего я не похожа, - фыркает Яна. 

Фыркаю в ответ. Раньше она всё за мной повторяла, одежду мою таскала, вечно лезла ко мне в комнату, когда подружки гостили, ходила как я, говорила как я, но стоило мне выйти замуж и съехать, она словно обиделась.

- Пирог я подогрела, - докладывает мама. В прихожую выносит обернутый полотенцем кулёк. - Кушайте на здоровье. 

- Ну всё, мам, мы опоздываем, - Яна деловито закидывает сумку на плечо. 

- На телефоне, Юль, - Артур притягивает меня к себе и сочно целует в губы. - До свидания, - прощается с мамой, выходит на площадку.

- Пока! - Яна открывает дверь. Оборачивается, с широкой улыбкой хватает под руки Андрея и Алана. 

Невольно делаю шаг вперед, будто хочу дёрнуть мужчин к себе. Их или её, взять мамину машину и самой довезти ее до школы. Но я буду выглядеть истеричкой. Поэтому наблюдаю, как сестра с энтузиазмом тащит их в подъезд. 

Дело не в ревности, просто...

- А можно мне на переднем сиденье ехать? - доносится ее жизнерадостный голос перед тем, как хлопает дверь.

Просто пусть она смотрит на сверстников. Не хватало ей ещё влюбиться.

Глава 12

Выползаю из спортзала. В раздевалке долго пью воду. Смотрю на себя в зеркало и морщусь, мокрая, как мышь, красная, потная, на голове сеновал.

Зря я начала с таких больших нагрузок.

Но выбора нет. Для того, чтобы меня приняли на службу, одного лишь собеседования недостаточно.

Поэтому всю неделю у меня зал и тренажёры, тир и пальба, медкомиссия и километровые очереди.

Не терпится уже. Но я более менее подготовилась и сегодня планирую позвонить Николаю, полвечера искала его визитку, и она, слава богу, нашлась.

Быстренько принимаю душ и переодеваюсь, мысленно оставляю себе пометку пересмотреть свой режим дня.

На тренировки лучше ходить по вечерам. Чтобы сразу ехать домой, а не мотаться по городу с непричесанной гривой.

Тем более, без личной машины.

Забрасываю в сумку форму, шарюсь в поисках телефона и натыкаюсь на брелок с ключами.

Черная кия, та самая, которую я месяц назад продала. Артур ее выкупил обратно, и вчера пригнал во двор.

Удивляюсь, как тонко он все рассчитал. Ведь если бы он просто купил другую машину - я бы не взяла.

А тут как будто бы вернул мою...

И я замешкалась, взяла ключи.

И сегодня по привычке чуть не села в нее. Пятнадцать минут стояла рядом и прикидывала, могу ли я ей на ней кататься, как раньше.

Но совесть не дремлет. Нечестно принимать подарки, и при этом отказываться сходить в кино или ресторан.

Поэтому по-прежнему катаюсь на общественном транспорте.

Выхожу на улицу, и в лицо сразу лупит порыв холодного ветра, накидываю капюшон.

Пока доберусь до остановки в сосульку превращусь. На ходу открываю на телефоне ДубльГИС и проверяю, на чем доехать до психиатра.

Я давно не пью таблетки и полна надежд, что он напишет мне справку. Немного нервничаю, вдруг мое лечение как-то повлияет, и меня не возьмут на работу.

Но ведь я теперь здорова. И если планово посещать врача...

Я же не шизофреничка, ничего такого, просто потеря веса и депрессия средней тяжести...

Которая в прошлом.

Налетаю на кого-то.

- Простите, - машинально извиняюсь, делаю шаг в сторону, и замечаю, что меня удерживают за локти. Поднимаю голову.

Встречаю смеющийся взгляд серых глаз и замираю. Уже пятница, а видела я его последний раз в понедельник, когда сестра, взяв его под руку, тащила в подъезд.

А я потом пошла к окну. Стояла за шторкой, думала меня не видно. Но, уезжая, они бибикнули.

Мне или случайно нажали - не знаю.

И чтобы не выдумывать лишнего, я занялась своими делами.

- Ты такая деловая стала, - Алан разглядывает меня, улыбается. Накидывает спавший с моих волос капюшон. - Куда несешься?

- На маршрутку.

- О, как. Садись, подвезу, - он кивает на Мазду. 

- Я уже дорогу проложила, - показываю телефон с открытой на нем программой. 

- Самостоятельная стала, - неясно, то ли он одобряет, то ли снисходительно хвалит. - А там форма? - кивает он на спортивную сумку, - решила фитнесом заняться?

- Ага, - хмыкаю. Фитнесом, как же. Да я сегодня наравне с мужчинами тягала железо, правда, вес брала намного меньше, но зато по времени дольше. - Ты как меня нашёл?

В ответ он показывает свой телефон. На экране открыта карта. Возле спортклуба горит огонёк.

- Это я? - уточняю.

- Твой смартфон, - кивает Алан. - Юль, пошли в машину. Ты после душа. Продует и заболеешь.

- Ну и пусть, - спорю.

- Назло кондуктору пойду пешком? - он вздыхает. - Детский сад, кис.

- Говори, что хотел, - переминаюсь на месте.

- Вещь свою хотел.

- Иди к черту, - от его возмутительных слов задыхаюсь, он уже в открытую, прямо мне в лицо, говорит, что я вещь. Вырываю руку и обхожу его.

- Юля, - он удерживает меня. - Флешку мне надо. А ты что подумала? - он смотрит с любопытством, сдвинув брови, словно с моего лица считывает мои мысли. В удивлении приоткрывает полные губы и тихо говорит. - Мне и в голову не приходило считать тебя вещью. Я давно тебя...

- Ничего, - перебиваю. В испуге открываю боковой кармашек на сумке. Он мог сказать дальше что угодно, но мне почему-то почудилось, что он скажет "Я давно тебя люблю". Достаю флешку и торопливо протягиваю ему, - на.

Он так и стоит, сунув руки в карманы и смотрит на кусок пластика. Поднимает глаза на меня. 

- Так просто отдаешь? - спрашивает, усмехнувшись. - И файлы не скопировала даже?

Под его пристальным взглядом вспыхиваю.

Вот как он догадался?

Конечно, я все скопировала. Правда, не понимаю пока, как мне этим воспользоваться. Но где-то внутри чувствую, что мне эта информация пригодится ещё.

- Зачем я буду копировать? - жму плечами, стараюсь выглядеть непринужденной. - Информацию ведь уже обнародовали. И преступников посадили, если верить тебе.

- А ты мне не веришь?

- А должна?

Смотрю прямо ему в глаза и кажется, что солнце спряталось и стало пасмурно, и привычный уличный шум смазывается, остаёмся я и он, как на том фестивале, где мы целовались, во мне всё ещё живо то наслаждение, с которым я его обнимала, и я так много думала, действительно ли вся причина в наркотиках, ведь если бы он был мне неприятен, нас бы, наверное, ничего не спасло, хоть десять конфет съешь.

- Держи, мне некогда, - избегаю касаться его, сую флешку ему в карман. - Я спешу.

Он не останавливает меня, но я на всякий случай ускоряю шаг. За спиной слышу его голос.

- Юль, сегодня пятница, не забыла? Семейный ужин.

- Я не приеду, - оборачиваюсь. Хочу добавить, что меня их семейные ужины больше не касаются, но за этим немедленно последуют выяснения, поэтому нахожу нейтральную причину, - мама завтра уезжает, буду помогать собирать вещи.

- Мама завтра уезжает? - повторяет Алан с улыбкой.

Прикусываю язык. Вечно у меня так. Стараюсь быть убедительной и выбалтываю при этом абсолютно лишние сведения.

- Хорошо, Юль, я понял, - он вразвалочку идёт к своей машине. - Точно со мной не поедешь?

Отрицательно мотаю головой.

Глава 13

- Завтра утром у меня поезд, - говорит мама. Укладывает одежду в чемодан.

Я не помогаю, да и делать ничего особо не надо, в гостиницах обычно все есть.

Валяюсь на их с папой кровати, пялюсь в телевизор на стене и думаю о своем.

Справку я взяла. Вообще, все справки у меня на руках. Николаю позвонила, и он назначил встречу на завтра.

И если все получится, то с понедельника меня примут на службу. Пока лишь помощником следователя, но это только начало.

- Понятия не имею, насколько я застряну, - продолжает мама, - клиентов этих знаю, у них вечно такие сложные переговоры. Семь потов сойдёт. Пока соглашение подпишут, - она роется на полках. Из недр шкафа жалуется, - и папа задерживается. Не до Яны ему, - говорит с неодобрением, - а твоя сестра...

- Мам, я же здесь, - перебиваю ее. Перекатываюсь на кровати, беру пульт. - Я за ней прослежу.

- Ты проследишь, - ядовито поддакивает мама. Выныривает из шкафа с деловым костюмом в руках. - Ты за собой проследить не можешь, Юля. Артур тебе другого мужчину простил. Кому скажешь - не поверят. Не каждый супруг, Юля, будет жену в аэропорту встречать, когда она летит от любовника. А Артур встретил.

Подрываюсь с постели, заслышав звонок в дверь.

- Яна откроет, - кричит мама мне вслед, но меня не остановить.

Эта Яна совсем обнаглела.

Помимо того, что она заняла мою бывшую комнату, скидала в кладовку все мои вещи, как хлам, так она мне не переставая хамит.

И если сейчас к ней пришли подружки, с которыми она с утра до вечера обменивается голосовыми сообщениями - я их не пущу.

Сначала пусть прекратит так себя вести со мной.

Бегу по коридору. В холле торможу. Смотрю на гостя.

Артур вырядился, как жених. Он с букетом красных роз, с двумя пакетами с логотипом ресторана и супермаркета, передает дары весело болтающей Яне и снимает пальто.

- Я думала ты на семейном ужине, - подхожу ближе, кошусь на висящие на стене часы. - Восемь вечера.

- Знаю, - Артур потирает руки. Растрёпанный, от него веет парфюмом и холодом, наверное, в магазин на проспекте ходил пешком, такой свежий. - Я на семейный ужин и приехал, - говорит он, забирая у Яны цветы. Подходит вплотную ко мне. - Привет.

Он кратко чмокает в губы и огибает меня, торопится к маме, вышедшей встречать, а я стою не шевелюсь, растерянно наблюдаю, как он вручает ей букет.

На семейный ужин он приехал. К моим, а не к своим родителям, такое у нас с ним впервые, все пятницы были прочно заняты его семьёй.

Я и не претендовала, у нас нет традиции, мы и собраться в полном составе не всегда можем, то папа в рейсе, то мама в командировке, но после того, как мой отей поругался с его отцом - мне было немного обидно.

Что мы часто торчим у них, а к нам приезжаем раз от разу, как время будет.

Мама охает и ахает, не может нарадоваться на Артура, нюхает цветы. Мимо них с пакетами на кухню несётся Яна, словно в детстве, мы с ней постоянно караулили родителей в коридоре в надежде на что-нибудь вкусненькое.

Я любила чипсы и сыр-косичку, а Яна больше по сладкому - мороженое, шоколад.

Иду к ним и, кажется, ничего не изменилось, и Артур был родным всегда, а не последние полтора года.

И, может, он правда любит. И жалеет обо всём.

Встречаемся взглядами. Он улыбается, протягивает мне руку:

- Вы ещё не ели? Пойдём. Раз не хочешь в ресторан, я привез его на дом.

- И классно придумал, - одобряю. Неловко улыбаюсь в ответ.

На кухне Яна лепит на холодильник новогодний магнитик. Артур говорит, что на кассе дали.

Мне становится так необъяснимо уютно, сама в магазинах наталкиваюсь на праздничную атмосферу и в предвкушении разглядываю силиконовые ёлки на стекла, шары, подарочные упаковки ...

За ужином почти не ем, недавно выпила протеиновый коктейль, а он сытный, желудок полный.

Сижу с кофе и ковыряю вилкой фруктовый торт. Слушаю болтовню Яны и переглядываюсь с Артуром. В очередной раз отмечаю, что он очень красивый. Не так картинно, как Алан. И не как Андрей, с полной гаммой эмоций на лице. Но Артур заметно возмужал, он все сильнее похож на делового человека, успешного бизнесмена, которому хватит одного-двух взглядов, чтобы придавить противника.

Неожиданно для себя понимаю, что хочу остаться с ним наедине и поговорить.

- Спасибо, Артурчик, - мама встаёт и собирает тарелки. Хитро смотрит на нас и кивает Яне. - Яна, не сиди. Помоги со стола убрать.

- Опять я, - бурчит сестра. - Юля тоже ела.

- Пойдём, провожу тебя до машины, - не обращая на нее внимания, предлагаю Артуру. Вылезаю с дивана. 

Он с готовностью поднимается. Долго прощается, я успеваю накинуть куртку и обуться, топчусь в коридоре, а Яна все от него не отстанет, до меня долетают обрывки фраз.

Артур, наконец, выходит в коридор, одевается.

Молча шагаем в подъезд, на улице останавливаемся возле лавочки. Не знаю, с чего начать, и он ничего не говорит, смотрит на кормушку для птиц, висящую на засыпанной снегом ветке.

- Надо им еды покрошить, - вдруг приходит ему в голову. - У меня в машине был хлеб.

- Артур, - делаю шаг за ним, но он уже быстро пересекает расстояние до припаркованной напротив Ауди.

Вздыхаю, подошвой вышаркиваю дыру в сугробе за низким заборчиком. Кажется, Артур тоже волнуется.

Он возвращается с булочкой. Встряхивает ветку, чтобы выбросить лёд из кормушки, и на голову мне с дерева валится снег.

- Ой, - Артур пугается, откладывает булочку. - Юль, я случайно.

Голой рукой загребаю сугроб и швыряю в него в ответ. На его черном пальто остаётся белый отпечаток.  

Артур смотрит на него пару секунд и резко притягивает меня к себе. Нервно хихикнув, сама отряхиваю его грудь.

Он перехватывает мою ладонь, накрывает обеими руками и подносит ко рту, греет.

Мы стоим так близко, смотрю ему в глаза и, кажется, что это самый подходящий момент для поцелуя в романтичном стиле, но Артур, такой смелый на людях, почему-то медлит.