Один и без оружия ("Не завидуй мертвым-1")

Предисловие и вступление.

Игорь Яр

"Не завидуй мертвым"

Книга первая

"Один и без оружия"

В этой книге не встретите супергероев и роковых красавиц, не увидите эпических сражений и великих подвигов, не узнаете о коварных интригах и бурных страстях.

Просто люди с их заботами и чувствами.

Просто жизнь в окружении смерти...

Повествование ведется от имени главного действующего лица книги Игоря Волкова. Наступление конца света ему пришлось встретить при самых необычных обстоятельствах...

Действие происходит в параллельном мире в первом десятилетии XXI века. Все географические названия используются только для привязки сюжета к определенным местам.

Фамилии, имена, отчества, места работы и проживания, другие биографические данные действующих лиц книги не имеют отношения к действительности. Все возможные совпадения с реальными лицами случайны. Все несовпадения не случайны.

Первая часть романа-хроники, в ней рассказывается о событиях в начале катастрофы.

© Игорь Яр, 2022

Предупреждение

В целях сохранения доступного возрастного рейтинга книги нецензурные выражения, произносимые некоторыми действующими лицами, заменяются идиоматическими выражениями, близкими по смыслу, но не попадающими под цензурные ограничения. Прошу принять это обстоятельство к сведению.

Вступление

Пора, дальше тянуть нельзя, скоро стемнеет. Стою во дворе больницы с ледорубом в руках, с лезвия топора, приваренного к железной трубе, на пожухлую траву капает бурая вонючая жидкость. Куда идти, от кого ждать помощи? Одно понятно, назад пути нет, придется выбираться отсюда. Из места, бывшего надеждой для всех страждущих и превратившегося в страшную западню...

За спиной два человека, еще час назад незнакомые мне. Безоружные и беззащитные, но помогающие словом и делом, преодолев страх. И у меня нет права их подвести. Теперь, когда пришло осознание всеобщей трагедии, готов к бою. К бою с теми, кто перешел границу жизни и смерти. С теми, кто стал НЕЖИТЬЮ.

Но мог ли еще вчера утром подумать о том, может случиться такое? Впрочем, о чем вообще мог тогда думать?

Глава 01. «Странный день» 09.04.2008, утро. Больница, отделение реанимации.

Вот и озеро, хотя и ждал, открылось внезапно. Неожиданно широкое, серебристое, в солнечных блестках. Без темных очков на него и не посмотришь. На берегу база, окруженная свежесколоченным забором, кругом опилки и обрезки досок. Въезжаем в ворота с надписью МЧС, за ними казенный дом с гаражами и скромная пристань с катером. Вокруг люди, и мужчины, и женщины. Точнее, взрослые мужики и пара девчонок. Выходим из машины, запах свежеструганного дерева перебивает даже береговые ароматы озера. Здороваемся со здешними обитателями, отвечают вразнобой, без видимого интереса смотрят на нас, видно, к таким гостям привыкли. Причем и мужики, и девки смотрят вначале на меня, и только потом на мою спутницу. Оценивают, что ли, кто есть кто?

Местные собаки, бдя службу, резво подбегают, но, заметив сопровождающего, понимают, приехали «свои», сразу теряют интерес. Одна грозная-грозная, здоровенная и сердитая, возвращается к воротам. Вторая, поменьше, белая, пушистая, даже острые уши покрыты шерстью. Эта оказывается добродушной глупой псиной, не только не прогоняет, но сама просит поиграть. Подружка улыбается: «Собака-собака, какая ты смешная!» Приседает рядом и гладит пушистую спину, сам тоже протягиваю руку, треплю за загривок, псина радостно смотрит и ждет еще ласки. А потом распахивает зубастую пасть и крепко хватает за руку, чуть ниже локтя, с тем же дурашливым взглядом...

Собака не отпускала, несмотря на то, что пытаюсь вырваться. Пристально смотрю на нее, осторожно продолжаю попытку освободиться, чтобы псина не прокусила руку, осторожно, но настойчиво. Это не помогало, собачьи клыки забирались выше и выше. Вот, сомкнулись на локте, и меня пронзила колющая боль...

- Ах ты, тварь! - замахиваюсь на собаку свободной рукой и… и открываю глаза…

Яркий солнечный свет бьет в окно. Комната сияет от лучей, усиленных синевой ясного весеннего неба. Собака вроде бы должна уже исчезнуть, как любой кошмар, но боль так и не отпускает. Смотрю на правую руку, от нее тянется прозрачный шланг капельницы. Неужели в больнице? Осматриваюсь, так и есть, это палата, а не комната! Неужели медицинская сестра забыла проверить окончание процедуры? Получается, сам заснул и проспал все на свете. Видимо, повернувшись во сне, согнул руку, и иголка впилась дальше. Вон она, под пластырем, причина солидного фиолетового пятна. Хорошо, хоть дальше вглубь не загнал.

Надо бы поскорей вызывать медсестру, неловко поворачиваясь, пробую дотянуться до кнопки звонка. Со второго раза получается, и жму несколько раз. За дверью слышна раздражающая трель. Ну, теперь можно и расслабиться на пару минут, откидываюсь на подушки. В голове шум, в ушах слабый звон…

Но никто так и не пришел, ни через две минуты, ни позже. Повторная «серенада» не помогла, хотя в коридоре слышатся глухие шаги. Что за ерунда, хоть самому за дело берись! Видимо, придется, не лежать же до обеда «на игле»? При мыслях об обеде воспоминания начали проскакивать в голове. Кажется, медсестра утром будила, чтобы дать лекарство. Но тогда сразу стало нехорошо, когда попробовал подняться.

Пробую снова привстать, помня утреннее головокружение. Вроде бы, сейчас чуть легче, но, все равно, приходится хвататься и за спинку койки, и за стул. Занял вертикальное положение и занялся капельницей. Покрутил колесико на трубке, перекрыв воздух. Правда, уже давно эти штуковины не пропускают воздух внутрь после израсходования лекарства, но так положено, сколько раз видел. Отодрал пластырь и вытянул иглу, по привычке согнув локоть. Не удивительно, порою многое делаем по привычке.

Еще бы спиртом протереть, но это отложу до медсестры. Неожиданно вспомнил коробку со стограммовыми пузырьками, что дома в кладовке притаилась. В следующий раз хоть с собой бери! Впрочем, нет, следующего раза быть не должно, хватит и этого. Всплывает картина недавнего прошлого, сижу в окружении друзей, в руке стопка коньяка, подношу ко рту... От такого воспоминания чуть не выворачивает, голова кругом, пришлось схватиться за спинку стула... Вот это да, пожалуй, теперь запах спирта не самый полезный. Неужели так «перегулял»? Если так, то пока хватит, хотя бы до лета...

Завершив дела с иглой, огляделся. Отсутствие медсестры не то, чтобы беспокоило, но напрягало. Совещание, что ли, внеплановое? Так это ведь не терапевты, работающие на приеме, в реанимации постоянно положено находиться дежурному. Почему больничные порядки всплыли в памяти, неужели так давно нахожусь? Ну, нет, точно помню, нахожусь здесь со вчерашнего вечера. Ну, хоть это стало понятным!

При ярком свете, осматриваю временное обиталище подробнее. Вчера на такие мелочи сил не нашлось, еще и таблетки действовали усыпляюще. А утром голова кружилась так, что лежал, уставившись в потолок. Из-за головокружения и не вспоминал, кто такой и что здесь делаю. Нынешнее состояние отличалось от утреннего в лучшую сторону, и существенно. По крайней мере, без тошноты и стука в висках. А утром врача позвали, потом медсестра сделала укол и дала таблетки, а то так и мучился бы. Вот почему и заснул второй раз...

Шум в голове стал тише, звон в ушах почти прекратился. От нечего делать продолжил осматриваться. Слева в стене широкое окно, чтобы за больными смотреть. Похоже, это не обычная палата, а реанимационная. Если бы не прикрытые наполовину жалюзи на окнах, вообще бы сияла от света. Пол покрыт темно-бежевой плиткой, стены покрыты такой же плиткой, только светло-бежевой с оранжевыми разводами. Плинтус в том же стиле из плитки, видимо, чтобы мыть сподручнее. Кругом на стенах ряды электрических розеток, кондиционер, врезанный в окошко. Достаточно комфортно, почти по-домашнему, особенно, при таком солнце.

Глава 02. «Нечаянные радости» 09.04.2008, день. Больница, отделение реанимации.

Пробуждение оказалось неожиданно приятным. Солнце также пригревало, и пахло вкусно. Ну, вот, и обед принесли, зря раньше так обидно подумал. Это очень хорошая больница, и персонал ответственный. А забытая иголка капельницы... Иголка лишь досадный эпизод, мало ли что случилось. Еще лежал с закрытыми глазами, стараясь подольше растянуть это ощущение приятного пробуждения. Хорошо чувствовать тело, когда там ничего не болит. Ну, почти ничего... Сладко потянулся, и услышал:

- Больной, Вам вредно шевелиться!

Голос показался настолько знаком, что сразу даже не поверил. Да нет, совсем не поверил, не может такого случиться! Но глаза открыть боюсь, чтобы не спугнуть чудо. А вдруг только послышалось? И снова на удивление знакомый голос произнес:

- Не притворяйтесь, Игорь Сергеевич, вижу, что уже проснулись.

- Почему снова на «Вы»? - машинально ляпнул первое, что пришло в голову.

- Потому что Вы здесь настоящий больной, а я на дежурстве, и тоже, по-настоящему.

Больше не могу сдерживаться, открываю глаза. Действительно, Светлана, моя подружка, как же так? Наверное, со стороной выглядел полным идиотом. Лежащий на реанимационной койке, закутанный в спутавшееся одеяло, на двух подушках, улыбающийся, словно Буратино. Еще бы не улыбаться до ушей. Это она, Светлана, моя возлюбленная, в больничной палате, в коротком зеленом халатике, буквально, «на босу ногу». Буквально настолько, что на ярком солнце четко просвечивается то немногое, что под ним. Это не смущает, может, и не к месту, но это ей так идет! Слабое подозрение, что болен не так страшно, начинало понемногу укрепляться.

Кроме халата разглядел у нее в руках поднос из нержавейки. Насколько вижу, там и тарелки, и кружка, и скляночки вдобавок. Странно, и лекарство, и еда вместе, обычно их разделяют. Но сейчас не до этой загадки. Передо мной моя девушка, почему-то вдруг сразу вспомнил то, приятное, что связывает. Внизу живота сладко заныло... Как сюда попала, не хочу думать. Раз так получилось, значит, так и надо!

Смущает то, что Светлана врач, а выполняет обязанности обычной медицинской сестры. Или здесь в реанимации по-другому?

- Привет, - продолжаю идиотски улыбаться - как здесь оказалась?

- Позвонила к тебе на работу, сказали, что в больницу угодил, но не сказали с чем. Узнала, что в «Пятерке». Остальное «дело техники». Договорилась, разрешили дежурить здесь, в реанимации. У них персонала не хватает, рады любой помощи.

- Разве такое возможно? - искренне удивился.

- Конечно можно, ведь рассказывала, что заведующий отделением у меня хороший дядька. Вот и помог быстро организовать.

- Светик, как же основная работа, в «Девятке»?

- Шеф сказал, сделает перевод временно, сам утрясет, не проблема. Не переживай, по крайне мере, за это.

Из-за этих слов пришла тревога. С чего это вдруг такой добрый, а не потому ли... Хотя нет, Светлана назвала не «мужик», а «дядька», и вроде бы говорила, что на нее никакого внимания, как и прочих женщин отделения, не обращает.

- Не думай ничего плохого, старенький, уже пятьдесят пять! Просто хороший дядечка, - Светлана словно читала мысли.

Успокоила, но в голове проскочило, в таком возрасте еще о-го-го какие «дядечки» бывают! Но больше думать о подобном не хотелось.

- Ну, и свинюшник здесь, на тумбочке, - сказала Светлана.

Поставила поднос на соседнюю кровать, принялась наводить порядок. Вынесла ненужное в сестринскую комнату. Потом взяла телефон, достала из сумочки «зарядку».

- Вот видишь, даже это догадалась сделать. Пусть заряжается, наверное, уже обзвонились. Переживают, волнуются, раз не отвечаешь.

- Светланка, знаешь же, кроме тебя, никто обо мне и не вспомнит, не считая работу, - произнес с замиранием сердца, глядя в глаза этой замечательной девушки. По ходу, и так доволен до невозможности. Но ожидал, что же будет дальше.

- Дел еще невпроворот, - словно догадавшись, сказала Светлана - надо тебя накормить, умыть, вторую капельницу поставить, и еще сделать укол.

- Какой укол? - насколько помнил, уколы тоже через капельницу делали.

- Такой укол, - улыбнулась подружка.

- Куда же?

- Да, туда, именно туда, куда подумал, - по крайней мере, со мной снова на «ты», - или будешь стесняться?

Похоже, еще и покраснел. Казалось бы, чего смущаться, после того, что раньше начудили? А вот как маленький, прямо. Светлана, тем временем, продолжила наводить порядок, сам в это время не отрывал глаз от фигуры. Коротенький зеленый халатик не мог скрыть краешки черных кружев. Ай да Светик, ай да медработник, ай да умничка! Это чтобы меня подбодрить?

Глава 03. «Загадки, догадки и соседи по палате» 09.04.2008, вечер. Больница, отделение реанимации.

Похоже, обед так и не приносили! В палате уже наступали сумерки, за стеклом в дежурке свет почему-то еще не включен. На контрасте с уличным окном моя часть палаты уже в полумраке. В животе конкретно подсасывало и уже не прочь утешить его тарелкой казенного супа, пусть и остывшего. Так же, сидя койке, осторожно осмотрелся, стараясь не крутить сильно головой. Недавние страхи и опасения сразу вернулись. Кругом не изменилось ничего, не считая отсутствия света, в том числе и в «сёстринской».

Хотя нет, за окошком в соседней комнате виден кто-то, как и сам давеча, с трубкой капельницы. Пробую подняться, получается, еще и есть, за что держаться. Как внутренне не противился, а штанга с палочкой на цепочке пригодилась. Теперь хорошо видно нового пациента, днем там никого не просматривалось. Когда сосед появился, не припомню, может, и раньше там находился, просто не заметил? Не мудрено, сам или сплю, или под лекарствами.

Видимо, тому пациенту похуже, чем мне, раз в специальном боксе с системами жизнеобеспечения. Похоже, что подключены, потому, что слышны негромкое гудение и попискивание аппаратуры. На стене, в большом белом ящике со стеклянной дверцей, мигали датчики и огоньки на панелях. Теперь, без яркого солнца, хорошо видно. Снова сажусь на койку. Вспоминаю, что вчера вечером что-то похожее стояло рядом со мной. Видимо, такое оборудование мне уже не требуется, укатили обратно. И на том спасибо.

Чем больше отхожу от сна, тем сильнее ощущение «не того». Не так должно быть, не так. Даже самые недисциплинированные сестры минимальных обязанностей не забывают. На звонки, худо-бедно, прибегают. Тем более, здесь, в «Пятерке»! И почему этот дебильный фильм не кончается? Снова истерические крики и грохот на нижних этажах. Опять осторожно пробую встать, немного шатает, но опыт уже есть, теперь поднимаюсь уверенно. Плитка не такая уж и холодная, но тапочки не помешали бы. Спинка, тумбочка, соседняя койка, так постепенно пробираюсь к двери, где размещается дежурная по блоку.

«Правильно доктор говорил, надо меньше в голову пускать вздор и поменьше волноваться. Заодно и санблок посетить не помешает», - так успокаиваю себя, хотя на душе неспокойно. Может, от того, что давно не лежал в больнице, такое состояние при лечении и бывает обычно? Вот так, пошатываясь, в полумраке наступающего вечера, открываю дверь и захожу в «дежурку». Там, как и ожидал, никого, дверь в коридор тоже прикрыта. Вот в вестибюле освещение имеется, яркий след из образовавшейся щели словно делит «сёстринскую» на две части.

Надо бы включить освещение и здесь, а то полумрак навевает уныние. Но сразу выключатель не отыскал, так и прошел до туалета, зажег свет там. Заодно умывшись, ощутил себя чуть бодрее. Разглядев рядом с дверью одежный шкаф, с радостью нашел свою одежду, света лампы из санузла хватило. Правда, куртки нет, но костюм с рубашкой на одинокой вешалке и даже офисные туфли там, внизу, причем, с носками. Хватит полуголым ходить, оделся, ощутив некоторый прилив сил. Или теплее стало? Теперь-то что делать? Подошел к столу дежурной сестры, там телефон с надписью на бумажке под прозрачным скотчем на боку «Отделение реанимации и интенсивной терапии». Под стеклом список номеров, ну, хоть что-то для начала! Включаю настольную лампу и снимаю трубку. Гудок есть, можно звонить.

Первым делом в регистратуру. В трубке длинные гудки… Дежурный по терапии, по хирургии, ординаторские, «процедурка», приемная главврача… Ничего, никто не берет трубку. А сколько сейчас времени? Оглядываюсь, над окошком в палату большие круглые китайские часы. Стрелки показывают только шесть вечера. Должен хоть кто-то оставаться, хотя бы дежурные в отделениях?

Так, а на этом телефоне выход в город через «девятку» или «восьмерку»? Пробую по очереди, пытаясь вспомнить хоть какие-то номера. Как назло, в памяти нет ничего, кроме домашнего номера. Ну, хоть с ним попробую. С «девяткой» не проходит, а вот на «восьмерку» следует длинный гудок. Быстро добавляю цифры номера, длинные гудки... После шестого или седьмого кладу трубку. Кто может быть дома, даже кота больше года, как нет. Еще кого вспомню, только родителей, но ведь они на дачу хотели ехать... Нет, родительский номер так и не отвечал... Брат, у него простой номер! Но и там без ответа, понятно, и сам на дежурстве, и жена на вечерней смене. А Марик гуляет, как обычно, не любит дома сидеть…

Если с наскока не вышло, посмотрю в ежедневнике, там нужные номера записаны, если вещи здесь, то и портфель рядом. Прежде, чем вернуться в палату, надумал выйти в коридор, может, там кого-то увижу? Так же осторожно подхожу к двери, открываю, жмурясь от показавшегося ослепительно ярким света ламп на потолке. Вестибюль пуст, никого не видно. Слева только пожарный ящик на стене и дверь на лестницу. Рядом еще одна, большая, двустворчатая, тоже остекленная, в тамбур лифта. Лифт помню, как поднимали в казавшейся огромной кабине, где умещались, кроме носилок, еще врач и медсестры.

Правая часть вестибюля тоже заканчивалась дверями, но глухими, без стекла, что за ними, неизвестно. Еще одно отделение, судя по вывеске, хирургическое. И застекленная дверь, на вторую лестницу. Между ней и окнами массивная двустворчатая дверь столовой. Почему так подумал? Во-первых, оттуда по вестибюлю веяло запахом казенной еды, но не слишком сильным. Во-вторых, слева от входа, над ящиком с огнетушителями, висела большая вывеска, которую вполне мог прочитать, и где так прямо и написано. Движения там тоже никакого не заметил. Но, может, внутри кто-то остался? Хоть хлебца и чая попросить. Снова неторопливо, на всякий случай, не отходя от стены, дошел до столовой и подергал за ручку. Заперто, чему удивляться. Помню, когда отец в больнице лежал, рассказывал, что ужин там чуть ли не пять часов, не зря домашнюю пищу попеременно с мамой и братом отвозили.

Глава 04. «Недобрый вечер» 09.04.2008, вечер. Больница, отделение реанимации.

Больше здесь делать нечего, берусь за ручку двери и… застываю под раскаты выстрелов. Это не кино по телевизору, так динамики даже в домашнем кинотеатре не грохочут! Выстрелы эхом отдаются в окно, доносятся, вроде бы со стороны набережной. Отдельные выстрелы и очереди, короткие и длинные. Машинально приседаю, держась за ручку. Хотя это четвертый этаж, если и залетит что, так в потолок!

Но почему стрельба в городе??? Учения, сейчас, под вечер??? Может, салют, теперь модно устраивать громыхание и разлетающиеся огни по любому поводу. Вот только никакой салют ТАК греметь не станет, за последнее десятилетие каких только салютов и фейерверков на праздниках не повидал!

Стрельба вроде притихла, но затем грохнуло так, что стекла задрожали. Еще и еще, и снова выстрелы. Что это, террористы, война? В голове после сна еще не все уложилось, но то, что ситуация ненормальная, уже начинаю догадываться…

Похоже, рев сирен, который причудился за время послеобеденного сна, вовсе не снился. Проспал начало третьей мировой? Тогда бы уже или началась эвакуация, или бы домой отпустили. Не могли же вот так, одного в палате оставить? Почему нет никого из персонала, хотя бы дежурной медсестры?

Выстрелы затихли, но зато снова появился вой патрульных сирен и шум машин, пока в отдалении… Неожиданно пришла мысль, может, это очередное кино снимают? Ну да, точно! Кино, сразу все объясняет, и персонал просто на окнах повис, смотрит, как артисты войну изображают. Ведь и мы с Вероникой в понедельник на прогулке набрели на съемочную площадку! Сразу стало легче, даже обида на медсестер прошла.

Почему бы и здесь кино не снимать, натура подходящая! Больница в старой части города, одно из немногих зданий, построенных в поздние советские времена. Улица Терешковой, куда выходит фасад больницы, идет параллельно набережной Волги. Место весьма престижное, жилье здесь считались элитными, но конкретно рядом с больницей в основном офисы. Больше половины улицы занимает здание Управления железной дороги, вон оно, как раз напротив моего окна!

Не зря больницу построили в этом месте, когда-то оно было тихим и спокойным, как раз для того, чтобы ответственные партийные и советские работники лечились и отдыхали в нормальной обстановке. Сейчас, похоже, всё в округе начинает застраиваться, в каждое свободное место старались запихнуть элитные новостройки. При прежнем главе области это всё сдерживалось. А теперь, под прикрытием предстоящего тысячелетия города, может не удержаться, и застроят центр, и набережную роскошными домами. Как бы сквер, что рядом с больницей не вырубили… Да и сама больница уже потихоньку теряет свой былой статус. По слухам, новые руководители, прибывшие издалека, предпочитают лечиться в столице.

От размышления отвлек новый шум за окном, вернув меня в состояние настороженности. Осторожно, словно кто-то высматривает меня снизу, подхожу к подоконнику. Шум уже похож на пьяный бред, какой не раз доводилось слышать у себя во дворе по вечерам. Смотрю вниз, в палисаднике перед больницей никого нет, что понятно – забор по периметру больницы. Вот на дороге... На дороге, что идет параллельно набережной, перед входом, уж точно «все не так».

Во-первых, на улице с односторонним движением две машины стоят, уткнувшись бамперами. Во-вторых, у калитки лежит фигура в пальто, раскинувшем полы, словно владелец хотел взлететь... В-третьих, две фигуры с нелепой походкой пытались прижать третьего к столкнувшимся машинам. Этот, третий, по всему, не хотел контактировать с непонятными субъектами, отмахиваясь от них сумкой и панически вереща что-то вроде «Уйдимля-уйдимля-господи-йоо!» На пустой улице, что само по себе непривычно, крик звонкий и отдает эхом. Особенно, после того, как прижался к стеклу, чтобы лучше разглядеть.

Это не похоже на киносъёмку, хотя снова мелькнула такая мысль, что это только кино. Ведь Ярославль город кинематографический, часто видел перекрытые улицы с заставленными обочинами. Там грудились экзотические «лихтвагены», «гримерки» и прочие киномашины и прицепы. И кругом артисты и массовка, греющиеся со стаканчиками кофе. Только здесь это отсутствовало, и, главное - прожекторы, которые освещают съемочную площадку - где они?

Смотрел за окном, а внутри холодело. Слабая надежда, что снова сплю, улетучивалась на глазах. Слишком четко видел и слышал, даже звон в ушах, что сопровождал с первого часа в больнице, не прекращался... Да не кино это вовсе!!! Но, все равно, не верил своим глазам, что это на самом деле так. Что эти двое ненормальных, по-настоящему, напали на третьего! И что же с ним делают? Они же... Они рвут его, кусают, словно дикие собаки набросились на добычу! Жертва уже не кричала, тихонько подвывала, потом медленно, словно бурдюк с водой, распласталась по асфальту. Так же, как из пробитого бурдюка, под ним растекалась лужа... Эти двое склонились к упавшему человеку, продолжая вовсю рвать тело. Что за ерунда, ведь это улица Терешковой в Ярославле, а не Голливуд какой-то...

Но, раз не кино, то кто это такие, свихнувшиеся наркоманы или пациенты психбольницы? И почему милиции не видно, или специальной «скорой», раз эти людоеды-психи сбежали? Как-то на работе, у соседей, настоящий псих на прием пришел. К директору, старый товарищ, поговорить. Внезапно, или не очень, но у товарища «снесло крышу». Вызвали «спецпомощь» крепкие санитары скрутили широким оранжевым ремнем, спустили в лифте и увезли бедолагу.

Глава 05. «Чип и Дэйл спешат на помощь!» 09-10.04.2008, ночь. Больница, отделение реанимации.

Утро началось с рокота машин, заставившего вибрировать пол. Кот, лежащий под боком, встрепенулся, и метнулся с койки на кафель, напряжённо застыв на полпути к окну. Уши прижаты, лапы полусогнуты, смотрит на стекло, вибрирующее в такт моторам. Какой уж тут сон, медленно поднялся с койки, на всякий случай, держась одной рукой за спинки коек, подошёл к окну. Помня вчерашнее, выглянул без спешки, готовый спрятаться. Как быстро запоминаешь горький опыт, не хочется получить шальную пулю. Да тот же осколок стекла, попавший в лицо, ничуть не лучше. На себе испытать это не так интересно, как смотреть в кино. Но что такое сейчас происходит за окном?

А это оказалось именно то, что подсознательно ожидал это время. По дороге справа, со стороны Флотского спуска, двигалась военная колонна. Впереди тяжёлый бронетранспортёр, выбрасывающий из широкой кормы тёмные облачка выхлопов. Коническая башня на широком корпусе поворачивалась, указывая дырчатым кожухом ствола в стороны. В открытых люках сзади башни виднелись люди в камуфляже, в этот раз, без сомнения, с оружием.

Сзади бэтээра неожиданно пожарная машина, ярко выделяющаяся красным цветом на фоне зелёного броневика. Ещё больше контрастировала алюминиевая, судя по виду, лестница на «пожарке». Дальше разглядел тяжёлый армейский грузовик с брезентовым тентом на кузове. Издалека не разобрал, «Урал» или ЗИЛ, но, скорее, «Урал», уж слишком велик, но точно не «КамАЗ». Броневик приблизился почти к входу в больницу, разглядел, что у двоих солдат в руках пулемёты. Это легко понять по зелёным коробочкам снизу ствольных коробок. Уж ПКМ даже с такого расстояния не узнать невозможно, тем более, мне.

Почему-то не удивился, что и на лестнице «пожарки» размещались стрелки. И совсем не удивился тому, что лестница наполовину развёрнута. Так и ехали, словно древние рыцари, штурмующие крепость. Подумал было, как же не перевернутся в движении, но, видимо, мастер за рулём, и вообще, они знают, что делают. Не об этом надо сейчас думать, других забот хватает. Кроме солдат в камуфляже, на лестнице видны и пожарные бойцы в брезентовых «боёвках» и больших белых пластиковых шлемах. Тоже с оружием, похоже, дело дошло до того, что вооружают любого, кто ходит в форме.

Что теперь делать, начать махать в окно? А вдруг опять начнут стрелять, не представляю, какие у них инструкции на такой случай. Но как тогда военные узнают, что здесь, живой и здоровый? Ну, относительно здоровый, в смысле, не сумасшедший и не людоед. Так же осторожно отодвинулся от окна, чтобы не видели с улицы, и лихорадочно озирал палату, соображая, что же может выручить?

Бэтээр прогрохотал ещё вперёд, по дороге к мосту, и после перегазовки рёв затих, но дизель продолжал глухо ворчать на холостом ходу. Не выдержал, снова выглянул, видно только корму броневика со здоровыми выхлопными трубами, откуда выбивались завитки дыма. Внезапно навалилась слабость, то ли болезнь, то ли волнение, в голове стучит: «Что делать, что делать, так же что делать»?

Взгляд замер на стойке капельницы. «А что, если...» Слабость ещё не отпускает, но зацепил подушку с ближайшей койки. Стянул наволочку, цепляясь за спинки кровати, доковылял до стойки капельницы, накинул на «рога». Потом с получившимся «чучелком» вернулся к окну, стараясь не слишком светиться. Поставил свою «придумку» перед окном, на рогах, куда вставляли бутылочки с лекарствами и вешали пакеты, наволочка повисла, словно пиджак на плечиках. Наверное, издалека можно подумать, человек в больничном халате смотрит в окно. Неважно, что здесь, в больнице, ходили в разноцветных халатах. Тем, кто внизу, не до таких тонкостей.

Вопреки ожиданию, никто стрелять в появившуюся в окошке фигуру не стал, может, сам себя перепугал? Снизу снова взревел мотор, раздался скрежет железа. Не стал смотреть, наверное, броневик раздвигает брошенные на дороге машины, сталкивает в сторону. Или же ломает ограду больницы, что же ещё означают этот лязг и рёв двигателя. Снова раздался железный звук, но теперь другого тона, больше похожий на скрип. Потом приглушённый шум, слабый удар, словно уронили на землю что-то не слишком тяжёлое. Неужели повалили ограду вокруг больницы, открыть проезд «пожарке» поближе к стенам? Не верится, что спасателей дождался…

Только после этого раздалась выстрелы. Стреляли и одиночными, и очередями, уже не понять, где пулемёты, где автоматы. Показалось, слышу свист рикошета и звон осыпающихся стёкол, даже с закрытым окном. Да, не показалось, ребята «работают» серьёзно, только по кому такой плотный огонь? Неужели по этим сумасшедшим вампирам, неужели настолько опасны? И ещё подумал не к месту, что нашёл точное слово для них, ведь эти твари так кровь любят.

Самому не довелось попасть на войну, обошлось, но, судя по фильмам, напоминает Грозный 94-го года, или «Чёрный Ястреб» в Сомали. Хорошо, эта «война» внизу так и не коснулась моего окна, чему только рад. Похоже, «приманка» сработала, и спасатели поняли, здесь живой человек. Хотя как отличить маньяка в белом халате от нормального больного?

Стрельба длилось минут пятнадцать, как показалось. Хотя мог ошибаться, часов на руке нет, а посмотреть на циферблат в «сестринской» как-то не догадался. Да и какая разница, лишь бы стреляли по делу. Грохот неожиданно окончился, в резко наступившей тишине раздался усиленный мегафоном зычный голос.

Глава 06. «Утро вечера не мудренее...» 10.04.2008, раннее утро. Больница, отделение реанимации.

Ночью несколько раз просыпался, от выстрелов и просто так. Но больше подобного бреда не находило, даже толком не вспомнить, что снилось. И с чего такой кошмар примерещился, вечером не думал ни о чем подобном...

Каждый раз, просыпаясь, беспокоил кота, тот недовольно поднимался, потягивался, потом укладывался в ногах. Там сворачивался клубочком, но потихоньку снова возвращался под бок. Он и разбудил утром, опять начав лизать меня, словно домашний. Кто котов этому учит, или это инстинкт? Впрочем, раздавшиеся выстрелы и так бы разбудили.

Вроде бы знаю, что эта кошмарная «ликвидация» только снилась. Но, все равно, как окончательно проснулся, тихонько, оставив кота на койке, пробрался к окну. С опаской выглянул, нет ли внизу, перед входом, сломанной ограды и следов пожарной машины на газоне...

Но и в хорошую сторону на улице ничего не поменялось, несколько фигур, разной степени отвратительности, стояли кучками на тротуаре и проезжей части. Рядом со столкнувшимися машинами и напротив железнодорожного центра. Впрочем, как раз, там картина изменилась, пока спал, туда подъехали два больших грузовика - «дальнобоя». Машины, заехав на газон, стояли капотами в противоположные стороны, торцами фургонов друг к другу. Тем самым преграждали путь к стеклянным дверям центра, готовая баррикада.

Может, шум моторов и навеял кошмарный сон? То, что сразу ночью не проснулся, не удивительно, таблетки всё-таки сильные. Может и не стоит их теперь пить? Знать бы, которые из них точно снотворные... Ладно, приму ещё раз, если что, посплю. Место здесь безопасное, эти «людоеды», похоже, только по улицам бродят.

После, вернувшись на койку и прижав к себе теплого урчащего кота, задумался... Вовсе не случайно такое привиделось, да еще настолько реально. Пожалуй, сразу все наложилось, и вчерашние события, и болезненное состояние, усугубленное лекарствами. Может, на фантазию сказалось еще и то, что с некоторых пор по должности входил в состав областной комиссии по чрезвычайным ситуациям.

Пришлось поучаствовать в проведении пары мероприятий по ЧС местного масштаба, вроде африканской чумы свиней. Тогда и узнал, что государство крайне бедно в выборе способов борьбы с таким заражением. Единственное действенное средство - карантин, жесткий, и уничтожение зараженных особей.

Для начала опасная территория закрывается наглухо. Как только установлено, что за беда пришла, и что лекарств от этой напасти нет, то, по истечению некоторого периода, принимается решение о «ликвидации последствий». Вот и довелось выезжать в районы на такие «акции».

Честно признаюсь, зрелище не из приятных. Деревня оцепляется ОМОНом, ветеринарные врачи обходят дворы в поисках припрятанных свинок. Не все хозяева проявляют сознательность и добровольно выдают своих хрюшек. Пусть за них и платят неплохие деньги. Но у каждого свой резон.

После чего свиней умертвщляют, за окраиной деревни вырывают яму, сваливают, обливают соляркой и поджигают. Само собой, куча техники, та же «пожарка» обязательно присутствует. Суета, шум моторов, запах горелой плоти... Как на съемочной площадке фильма о зверствах карателей в Белоруссии...

И это, если нет дополнительных катаклизмов. Теперь, поскольку, в отличие от террористов или животных, у этих «людоедов», несчастных зараженных людей, нет покровителей и разнообразных защитников, действовать государство может решительно. Вплоть до очистки зараженной местности оружием огромной разрушительной способности.

Остальные мероприятия, как биологическая разведка, ликвидация, сбор и термическое уничтожение останков, ограждение этих мест захоронения, установление запретной зоны, дело техники и наличия сил и средств. Надеюсь, до этого не дойдет, обойдутся щадящими мерами...

Несмотря на страшные видения, окончательное пробуждение вышло менее болезненным, чем вчера. Может, сам сон подействовал, как своеобразное тонизирующее, то, что там увидел? По крайней мере, головокружение уже прошло, нормально сижу на кровати, вот, даже сладко потянулся, словно ничего не произошло... Потом утренние процедуры, горячая вода еще текла, что немного обнадежило. Почистил апельсин, съел еще один банан, кот опять отказался. Жалобно мяукал, привставал на задних лапах, глядя, как ем, но снова мог угостить только водой, но в этот раз пить не захотел. Заодно обнаружил, что кот оставил подарок в туалете. Как хорошо, что в ящике «сёстринского» стола ещё остались газеты.

Прибрал за котом, заглянул к соседу. Тот так же лежал на койке, рядом на стойке вчерашние пустые флаконы после растворов. Так никто за ним не явился, да и кто бы пришёл, дверь реанимационной заперта, и ключ в замочной скважине? Ничем помочь не могу, одному, в таком состоянии, даже памперс старику поменять не получится. Вернулся к себе в палату, попробовал сделать разминку. Осторожно, всё-таки сил пока не так много. После двух-трёх движений голова начинала снова кружиться. Не стал себя напрягать, еще успеется, пока надо потихоньку.

Снова подошёл к окну, взглянул, по-прежнему, стараясь не высовываться. Погода и сегодня не подвела, солнце ярко светило, в отличие от сна, смог осторожно приоткрыть окно, повеяло теплым воздухом. Одновременно потянуло гарью и мерзкой химией. Да ну его, такой свежий воздух.

Между тем, на улице снова показались нормальные люди, похоже, выбрались из домов рядом с офисами. Наверное, хотели добраться до магазина, что на первом этаже старой пятиэтажки за нашим сквером. Но могу ошибаться, цель их путешествия остается загадкой, а вот то, что «психи» их заметили, это наверняка.

Из этих троих двое на вид мужчины, без сомнения. С третьим непонятно, маленького роста, в мешковатой одежде, мог оказаться и женщиной, и подростком. На тех двоих тоже одежды надето много, вряд ли это из-за холода. Скорее, для того чтобы не подвергнуться укусам. Об этом догадался даже с больной головой. В руках у них палки, издалека так казалось. Что люди могли свободно ходить по улице с огнестрельным оружием, пока не укладываются в голове. Сам ведь охотник, но пока не мог этого представить наяву. Но лучше бы это снова оказался сон…

Глава 07. «Неожиданный поворот» 10.04.2008, утро. Больница, реанимационное отделение.

Что у нас накопилось на это утро? «Нас» потому, что серого хвостатого друга посчитал. Вот скажи-ка, кот, не лежи без дела... Но кот не отвечает, лежит, прижавшись, греет ногу, тихо урчит, прикрыв глаза. Поэтому думать самому приходится, как это ни кажется сложным.

... в больнице нет никого из персонала...

... на улице беспорядки и стрельба...

... «странные» люди едят других людей, «нормальных»...

... другие люди бьют «странных» людей, и даже стреляют...

... если «странные» люди причинят вред другим людям, и те тоже превращаются в таких же «странных»...

Точно не сошел с ума? Но вот они, записи в новеньком ежедневнике, уже не одна страница наблюдений из окна палаты. Сумасшедшие не могут писать, или у каждого по-разному проявляется?

С последним выводом согласился бы с большей радостью, чем с остальными. Поскольку делать нечего, попытался вспомнить хоть любые предпосылки для такого невозможного происшествия. Много чего происходило за минувший год, выборы парламентские, выборы президентские, смена руководства, по крайней мере, в нашей области. Ставшая рутинной война на Кавказе затихла. Правда, теракты происходили, но года два уже тихо. Впрочем, вряд ли какой террорист такое сотворит. Ведь сам изобретатель этой отравы рискует в каждый момент стать «психом», мёртвым «психом». Надо привыкать называть живых мертвецов не психами. Психические больные по сравнению с ними милые добрые люди, даже если реальные людоеды.

Но на что тогда думать? Снова стал вспоминать, теперь, что же предсказатели обещали на этот год? Вроде сектанты в глуши ждут в конце весны приход конца света, а пока спрятались в горе, в землянках. Еще метеорит, что летом в Землю врежется. И большой адронный коллайдер, мол, запустят его, и все, приехали, Земля или развалится, или сойдет с орбиты... Только о появлении ненормальных, которые жрут людей, никто ничего не говорил. И не вампиры это, нет, те людей берегут и только кровь у них пьют, если верить легендам...

Может, все-таки, диверсия? На западе очередной кризис начинается, в прошлом году наш президент в Мюнхене задвинул такую речь, что на Западе могли решиться на любую подлость. Только вот это как солнечный свет, который во все стороны одинаково летит. Даже если готовили против одной стороны, достанется всем. Это слишком опасно, поэтому нереально.

В армии, и потом, в высшей школе милиции, изучали виды оружия массового поражения: ядерное, химическое, бактериологическое. Неужели сбросили на нас бактериологическую бомбу и заразили этим «сумасшествием»? «Вирус людоедства»? Нет, такого быть не может!

Впрочем, в юности любил фантастику, но даже там такого не читал. Хотя нет, вспомнил похожее, Пер Валё, «Стальной прыжок! Там вывели из строя полицию, прислав письмо с маркой для ответа. Марки оказались с отравой, но там маленькая скандинавская страна, может, там такое и пройдет. По нашей почте не разошлешь, страна громадная. Еще и почта неважно работает, не преминул отметить, попадают с доставкой и план пойдет насмарку!

Вот только как распылить над нашей страной, при нашей же ПВО, даже такой, полуразрушенной, представить невозможно. «Если из космоса?» - задаю себе вопрос. «А, ну, к чертовой матери, хватит фантастики, нет!» - в голове опять шумело. Нельзя на такие рассуждения отвлекаться, неизвестно, что там, в мозгу таблетки начудили. Уже наснилось, хватит!

Ну, что толку думать о причинах, если главное, что эти мёртвые заражают других людей при укусе. Вдруг подумал, что надо донести это до остальных. Может, и не один об этом догадался, но еще один повод отсюда выбраться. Сил стало чуть больше, пора уходить отсюда. Только как, если медработники эвакуированы, это в лучшем случае. Или, может, даже сами превратились в таких же «людоедов» и мертвецов, ведь не зря в больнице стало так тихо.

Впрочем, нет, слышались крики и это голоса людей. Представилось, как из палаты в палату заходит толпа живых мертвецов и набрасывается на беззащитных больных. Сам хоть ходить могу, а многие не встают. Это не рядовая больница, а «Пятёрка», здесь часто лежали родители, дедушки и бабушки коллег по госслужбе. Они любили здесь «отлеживаться весной», что называется, перед дачным сезоном набраться сил. Уход нормальный, питание, правда, не ресторанное. Главное, есть, с кем можно по душам пообщаться, что ещё старикам надо.

Да, там одни старики, слабые и беззащитные. Беззащитные, как и дети. Дети! От этой мысли передернуло, детские сады, школы детские дома. Если туда попадет такой «псих», такая нежить, столько дел натворит... Заныло сердце, дочка в «универе», здесь, в центре города учится, а еще мама, папа, брат, знакомые, друзья. Чёрт возьми, теперь ведь и Ника! Она уехала в Рыбинск, что там творится? А Светлана в детской больнице, где такое же могло случиться... А что в Москве, в Петербурге, в других городах, в остальном мире? Как же не хватает коммуникаций, хотя бы примитивного дешевого приёмника...

Вроде бы уже свыкся с тем, что за окном слышно. Поэтому, когда раздался звук бьющегося стекла, насторожился. Это происходило, похоже, совсем рядом. Кот тоже привстал и вытянул мордочку к окну. Неужели помощь подоспела, и храбрые пожарные по раздвижным лестницам спешат эвакуировать выживших? Настоящие пожарные, а не те, что снились ночью?

Несмотря на страх получить шальную пулю, осторожно приблизился к окну под звуки падения осколков на асфальт. Нет, это не пожарный в «боевке», крагах и шлеме бьет топориком по стеклам. На четвёртом этаже соседнего крыла, которое слева отходило под углом от основного, зиял провал разбитого окна. Внизу, вдоль фасада, под окнами физиотерапии, идет выступающий цоколь, украшенный клумбой. Под ним на земле два ряда плиток. И там, на газоне, не видно ни лестниц, ни спасателей. Откуда взяться, зря себя обнадеживал. Только валяется стул или разбитая тумбочка. Можно различить только белый цвет разбитой мебели. Наверное, этим предметом и разбито насторожившее звоном стекло.