Одинокое творение

Дождливый день предвещает невзгоды лучше любой гадалки, в особенности, если ты одинокий мужчина без одной родной души в непосредственной близости, что уж говорить о друзьях. Вот сами посудите, как может среднестатистический человек иметь силы жить после банкротства, не имея запаса поддержки за плечами? Говорите легко? Для Касэки этот путь не казался простым. Оставляя себе лишь модное пальто с очками из достойных вещей, да дорожную пыль, что так нагло лезла во все открытые щели одежды, мужчина не видел особого смысла куда-либо идти или что-либо делать. Всё казалась до банального серым, пока то лишь вчера так терпко грело душу. Вон, угловое кофе с ароматными зернами из Австралии. Помогает при раннем подъёме и при плохом настроении. Вечно освещенные теплым светом панорамные окна теперь испускали бледно белое свечение, приглашая гостя в морозную комнату, словно в сердце самого Касэки. Глупо, на первый взгляд, но тем временем, народ вовсю толпился у двери, норовя войти в обитель кофеманов. Он тоже когда-то был таким…

Вечерняя прохлада не заставила мешкать руки, что тут же стали искать пристанище в пустых карманах… А нет, в левом всё же завалялась одна бумажная салфетка. Вынув её, шатен заприметил логотип на кайме в виде очертания тигра мягким антрацитовым цветом и подпись “Ночной зверь”. Если память не изменяет, так назывался пригородный бар, километров три отсюда. Самое тихое место этого города, в особенности днём, ведь тогда оно и вовсе было закрыто. Ночью же, кирпичные стены заведения сдерживали тонкий звон фортепиано, под мелодию которой чудной бармен натирал прозрачные стаканы.

Пройдя до бара и зайдя внутрь, промокшее и проветренное мужское тело наконец почувствовало тепло. Конечно, до душевного огонька было далеко, за которым сюда и приходят люди, ища его в алкогольных напитках и расслабляющей музыке, но Касэки это вряд ли поможет. Честно говоря, он сам не знал, зачем пришёл сюда. Надпись на салфетки стала путеводителем в бессмысленной ходьбе, давая той быть целью одинокого человека.

— Здравствуйте, можно мне воды? — на вид высокий мужчина с ухоженной бородой лишь на секунду окинул шатена взглядом, и вид у него был неодобрительный. Воду тот, конечно, предоставил, оставляя стакан на стойке перед человеком, но после, его внимание всецело ушло на очередную посуду, которую тот стал опять невольно натирать. Хороший способ уйти от диалога с неприятным тебе человеком, занявшись банальными делами. Да и нужды в этом не было. Живая музыка перехватывала внимание с недоброжелателя, в особенности, когда за большим инструментом сидела довольно хрупкая девушка небольшого роста. Её тёмные волосы были растрёпаны, а обувь стёрта, будто вот-вот развалится. Немного странно лицезреть такое несовпадение, по крайней мере для мужчины этот образ казался несовместимым с лакированным фортепиано угольного цвета.

Играла она не уверенно, но даже такое исполнение могло впечатлить слушателя, особенно, который уже принял в себя некоторое количество спиртного. В другом же случае, подобная игра могла показаться слишком не собранной, но одно было более чем достойно – это лёгкая улыбка девочки. Она как будто сияла где-то внутри себя, когда её тонкие пальцы попадали по нужным клавишам, исполняя верную мелодию. Чудная картина, можно было засмотреться, что, в принципе, и случилось. Касэки мирно внимал мелодию и параллельно смотрел на исполнителя крайне внимательно, будто осознав нечто нужное в своей жизни. Нужда к музыке или же к её совершенствованию. По неизвестной для шатена причине он мало что помнил про своё детство и даже больше, его юношеские года также были покрыты мраком, будто у того прогрессировал провал в памяти. Неприятное чувство.

— Красивая мелодия, — невзначай отметил Касэки, на что стоящий рядом бармен лишь тихо усмехнулся.

— Если бы она еще умела её исполнять.

— Если вы против, почему не выгоняете?

— Она дочь заведующей Бартелло. Если я её выгоню, то лишусь работы, — без крайней мысли подытожил мужчина, кладя уже вдоволь отполированный бокал, — Хотя, возможно, в скором времени я всё же сделаю это. Всё лучше, чем каждый день слушать это.

— Это говоришь, — Шатен почувствовал злость бармена и от его слов стало совсем грустно. Скитаться без цели уже лишённый всего или же иметь цель, но всегда жить в страхе, что у тебя отнимут последний источник радости. Тут даже не поймёшь кто в худшем положении. Плохие мысли часто заставляют человека действовать опрометчиво или же наоборот, вспоминать то, что до этого никогда не всплывало наружу. В данном случае, когда Касэки вышел в зал и встал рядом с девочкой, его рука пала на клавиши высоких нот, поддерживая мелодию без разрешения маленькой исполнительницы. Шатен не смотрел на лицо дочери заведующей, но он был уверен, что там можно прочесть негодование и даже страх. В её маленький мирок только что вторглись без спроса, так ещё и поддержка не была особо убедительной. Касэки еле-еле держал темп мелодии, иногда фальшивил, но внутри, с какой-то стати была полная уверенность в действиях, будто пианист, что сломал руки и теперь играл лишь ногами.

— Простите, — не прошло и пары минут, а шатен уже успел забыться в сотворении мелодии, пока женский голос не вывел его из этого завораживающего гипноза. Когда мужчина очнулся и поднял глаза, перед ним стояла женщина лет пятидесяти, что то и дело подтянула к себе девочку из-за фортепиано, закрывая ту ладонями.

— Простите, я просто забылся, — шатену стало как-то неловко, думая о нежелании лишать радости маленькую девочку он невольно помешал её концерту. По крайней мере ему так казалось на первый взгляд, но как только тот хотел покинуть зал, девочка схватила его за пыльное пальто и тихо попросила,
— Можно еще? Пожалуйста.

— Мирана, что с тобой? — видимо, своевольность со стороны девочки было нечто из разряда вон, это было видно по выраженному негодованию на лице женщины, но шатен не растерялся. После его банкротства и лишения смысла ему наконец дали повод пожить еще пару минут, даже если это безвозмездно и всего лишь оттягивание неизбежного.

— Хорошо, — и Касэки снова начал играть, на этот раз садясь за круглый стул перед инструментом. К первой руке присоединилась и вторая, и мелодия снова зазвучала. Не такая точная и идеальная, но плавная и даже в коем то веке гармоничная. Успех выступления можно было оценивать по пристальному взгляду бармена, на глазах которого даже выступили маленькие капельки мужских слёз. Долго ему пришлось терпеть неудачные попытки девочки. На миг даже можно было задуматься, кто из этой троицы натерпелся больше всего, но это лишь на миг. В остальном, радость на девичьем лице, которая так тщательно пыталась словить и понять ход пальцев шатена по клавишам, отдавала неким теплом внутри Касэки. Впервые за долгое время ему не было холодно. Возможно, причиной была не только улыбка слушателя, но и разгоряченный камин в общественной гостиной, языки тепла которого достигали фортепиано. В остальном же, бар стал куда более уютным местом.