Одна для двоих

Пролог

2325 год. Земля. Новый мир

Метеорит, за которым ученые следили с маниакальной точностью, траекторию движения которого наши ученые расписали чуть ли не до миллиметра, неожиданно для человечества сменил курс и в одно мгновение практически уничтожил все живое на планете Земля.

Удар был чудовищным. Огненный ад поглотил планету, превращая города в пепел, а океаны – в кипящую лаву. Жизнь, такая хрупкая и уязвимая, оказалась бессильна перед этой космической катастрофой.

Когда пыль осела, мир изменился навсегда. От былого величия цивилизации не осталось и следа. Лишь пять процентов всего живого сумели пережить апокалипсис. Среди них – горстка людей, всего около четырех сотен душ, разбросанных по уцелевшим уголкам планеты.

Среди них и я, Элая Броневская, уроженка Башкирии, по счастливой случайности оказавшаяся в западном предгорье Южного Урала – в пещере Шульганташ.

Первые дни после удара были адом на земле. Землетрясения сотрясали пещеру, обрушивая камни и заставляя нас, немногих укрывшихся здесь, замирать в ужасе. Воздух был пропитан гарью и пеплом, дышать было почти невозможно. Мы, группа геологов из десяти человек, питались теми скудными запасами, которые взяли с собой в качестве перекуса, и молились, чтобы это безумие поскорее закончилось.

Но безумие не заканчивалось. Оно только начиналось.

Когда землетрясения утихли, мы рискнули выйти наружу. То, что мы увидели, превзошло все самые страшные кошмары. Мир, который мы знали, исчез. Вместо зеленых лесов и полей – выжженная пустыня, усеянная обломками и пеплом. Небо было затянуто густой пеленой, сквозь которую едва пробивались лучи солнца. Казалось, что сама планета умерла.

Мы были одни. Или почти одни. А пещера, некогда вызывавшая в нас лишь научный интерес, стала не только нашим постоянным домом, но и практически единственным местом, где мы могли найти еду.

Не скажу, что было легко. Мы выживали: голодали, страдали, мерзли. Но мы выжили, выстояли перед неуправляемой стихией. И дело не только в физическом выживании, в том, что мы смогли найти пищу, развести огонь и построить укрытие. Нет, мы сохранили нечто большее – веру. Веру друг в друга, в себя, в то, что за этой бесконечной зимой обязательно наступит весна.

Мы делились последним куском съестного, согревали друг друга дыханием, рассказывали истории, чтобы отвлечься от голода и холода. В наших глазах, несмотря на отчаяние, горел огонек надежды. Мы пели песни, вспоминали счастливые моменты, мечтали о будущем, в котором не будет места этому кошмару.

Именно эта вера, эта несломленная воля к жизни, и помогла нам выстоять. Мы стали сильнее, мудрее, сплоченнее. Мы поняли, что самое ценное – это не материальные блага, а человеческая связь, поддержка и любовь.

Прошло больше полугода, прежде чем луч надежды забрезжил вновь. После нескольких попыток добраться до места, некогда служившего нам домом, мы нашли еще троих выживших.

После стольких месяцев отчаяния, это было как глоток свежего воздуха. Но радость была сдержанной, осторожной. Они не просто выжили, они умудрились начать новую жизнь. Пусть и хрупкую, пусть и полную лишений, но жизнь.

Мы оказались правы в своем предположении, решив не прекращать поиски. Выжившие есть, но их было слишком мало. Небольшие группы людей, разбросанные по окрестностям. Кто-то прятался в бункерах, кто-то в горах, кто-то в заброшенных шахтах. Всех нас объединяло одно – желание жить.

Мы начали объединяться. Создавать небольшие общины, делиться ресурсами, помогать друг другу. Это было трудно. Недоверие, страх, отчаяние – все это отравляло наши души. Но мы понимали, что только вместе мы сможем выжить.

Я, с моими знаниями геологии и выживания в дикой природе, стала одним из лидеров нашей общины. Я учила людей искать воду, строить укрытия, выращивать еду на выжженной земле. Я рассказывала им о прошлом, о том мире, который мы потеряли, и о том будущем, которое мы должны построить.

Будущее. Это слово звучало как насмешка. Но мы верили в него. Мы верили в то, что сможем возродить жизнь на этой мертвой планете. Мы верили в то, что сможем построить новый мир, мир, в котором люди будут ценить жизнь и беречь свою планету.

Только вот никто из нас не мог предположить, что удар метеорита вызовет не только глобальное потепление, но и вслед за ним резкое похолодание…

Глава 1

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

2378 год. Земля. Новый мир

Холод пробирал насквозь. Не только тело, но и душу. Он вползал под кожу ледяными иглами, сковывал движения, заставлял зубы стучать в бешеном ритме. Но это было ничто по сравнению с тем, как он проникал внутрь, в самую суть, замораживая чувства и воспоминания.

Казалось, что все краски мира поблекли, оставив лишь серый, безжизненный пейзаж. Радость, надежда, даже гнев - все эти эмоции словно замерзли, превратившись в хрупкие осколки льда. Осталась лишь пустота, холодная и бездонная, как зимнее небо.

Я пыталась согреться, кутаясь в старый, протертый плед, но это не помогало. Холод шел изнутри, и никакие внешние источники тепла не могли его прогнать. Он был частью меня, словно поселился в самом сердце, высасывая из него последние остатки тепла.

Вчера в поселении прошли похороны. Как бы мы не старались выжить в недрах земли, у нас, как оказалось, было слишком мало шансов. Наша планета неумолимо замедляла бег, остывая и обрастая толстым слоем снега и льда.

С каждым днем становилось все труднее поддерживать в шахтах уровень кислорода и необходимое нам тепло. Генераторы, работающие на геотермальной энергии, барахлили, а запасы топлива, добытого из последних, скудных залежей, таяли с пугающей скоростью. Смерть приходила тихо, в виде озноба, перерастающего в лихорадку, а потом – в вечный сон.

Хоронили молча, без лишних слов. Что тут скажешь? "Покойся с миром"? Мира давно уже не было. "Надеемся на лучшее"? Надежда – роскошь, которую мы больше не могли себе позволить. Просто опускали тело в вырытую в мерзлой земле яму, засыпали комьями промерзшей породы и возвращались в глубь земли, туда, где еще было тепло.

После похорон я долго не могла заснуть. В голове крутились обрывки воспоминаний о солнце, о зеленой траве, о теплом ветре. Образы, которые я видела в реальности более двадцати пяти лет назад, теперь казались нереальными, словно выдумка. Неужели когда-то жизнь на поверхности была возможна?

Я посмотрела на спящего рядом внука. Его дыхание было ровным и спокойным. Он никогда не видел солнца. Он родился и вырос в этих темных, холодных шахтах. И я, его бабушка, должна была сделать все, чтобы он выжил.

Но для этого нужно было подняться на поверхность и перенастроить систему подачи снега и льда. Без воды нам не выжить, это факт. Те немногие растения, которые нам удается вырастить в устроенных в шахтах теплицах, требуют постоянного полива. А без них никак. Организму нужны полезные витамины и микроэлементы.

Нет, у нас есть источник питьевой воды. Но он, как назло, решил сменить русло. А на поиски нового у нас просто нет времени. Пройдет неделя-другая и исправить ситуацию уже будет невозможно.

К тому же подземный образ жизни внес свои коррективы и в наш организм. Если мы, те, кто видел солнце, еще мало чем отличаемся от привычного образа людей, то организмы наших внуков уже претерпели изменения. Если мы продолжим жить в этих условиях, то следующее поколение просто не сможет адаптироваться к поверхности. Их кости станут слишком хрупкими, зрение слишком слабым. Они будут обречены на вечное заточение в этих каменных стенах.

Я встала, стараясь не разбудить единственного родного мне человека. Холодный воздух шахты проникал сквозь мою изношенную одежду. Нужно было действовать. Медлить больше нельзя. Я единственная из ста сорока жителей нашего поселения перевалила пятидесятилетний рубеж. Я та, которую не жалко.

Накинув на плечи старую куртку, взяла в руки керосиновую лампу. Его тусклый свет едва рассеивал окружающую тьму. Но мы привыкли жить в полутьме, вынужденно адаптировались. Поцеловав внука, вышла из нашего закутка, завешенного полуистлевшим брезентом.

В голове крутились планы. Подняться на поверхность, найти причину поломки системы, починить ее. Звучит просто, но на деле это означало преодолеть километры опасных туннелей, избегать обвалов и, самое главное, не попасться на глаза мародерам. Они не должны знать о нашем поселении. Если они узнают, то заберут нас, как и многих других, кто пытался выжить вдали от их контроля.

В зал, где в последние пять лет мы проводили собрания, оказался полон людьми. В основном это были зрелые личности, понимающие и разбирающиеся в технике. Мне, как дочке механика в третьем поколении, на таких собраниях приходилось бывать очень часто.

Мое геологическое образование, когда-то казавшееся мне ключом ко всему, теперь помогало лишь на первых порах. Сейчас нам нужны были другие знания, другие навыки. Нам нужны были те, кто помнил, как работать с примитивной техникой, с теми механизмами, которые мы когда-то считали устаревшими и ненужными.

- Ты уверена, Элая? Ветер на поверхности планеты усилился, - раздался голос Сергея, двадцати четырехлетнего мужчины, выбранного нами на голосовании Главы поселения.

Его голос, обычно уверенный и спокойный, сейчас звучал с ноткой беспокойства. И я его понимала. Риск был велик. Я могла не вернуться.

В комнате повисла тишина, настолько густая, что казалось, ее можно потрогать. Все молчали, опустив головы, избегая смотреть друг другу в глаза. Я знала, что они думают. Знала, что им тяжело. Но кто, если не я, Сергей? Кто скажет это вслух?

Глава 2

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Галактика Таврион. Космический корабль "Вархар"

Дверь в мой кабинет, казалось, просто устала существовать. Один оглушительный удар, и она разлетелась в разные стороны, словно карточный домик, сметенный порывом ветра. На пороге, словно воплощение гнева, стоял Дорс, хмуро глядя на то, как я раз за разом прикладываюсь к пойлу, что дурманило разум и топило остатки здравого смысла.

Его переживания мне понятны и ясны, только вот от этого мне не легче. Вот уже как более десяти дней я то и делаю, что скрываюсь от общества и глушу образовавшуюся во мне истинную связь алкоголем.

Дорс не выдержал первым. Решительно подойдя ко мне, он буквальны вырвал из моих рук ополовиненную бутыль.

- Кас! Глупо хоронить себя заживо! Твоя жизнь не закончилась! Она продолжается!

Боль в его голосе была почти физической. Дорс знал, как я мечтал о настоящей любви, о родственной душе, о ком-то, с кем можно разделить свою жизнь. И вот, когда наконец нашел ее… она отказала.

- Не для меня, Дорс. Ты ведь знаешь, как я долго искал свою пару!

- И что теперь? Позволишь ей вот так просто распоряжаться твоей жизнью?! Ходить марионеткой, лишь бы она поменяла на тебя свои планы? Очнись! Этого никогда не будет! Надара просто играет с тобой, желая унизить тебя и почувствовать твою боль!

Надара. Капризная самка, что по чистой случайности оказалась на нашей станции. На ее корабле вышла из строя система охлаждения, заставившая ее принять решение о немедленном стыковке и последующем ремонте судна.

Кто бы мог подумать, что эта самка станет моей истинной парой?! Я – меньше всего. Признаться честно, не я. Наоборот, знал бы о том, что моя сущность среагирует на нее, держался бы от нее как можно дальше. Но что сделано, то сделано. Прошлого уже не воротишь.

А все начиналось так хорошо. Сектор "Крокус" остался позади, задание выполнено на отлично, и мы, команда космического корабля "Вархар", возвращались на перевалочную базу. Предвкушали заслуженный отдых, горячий синтетический кофе и пополнение запасов провизии и топлива. Я, как командор, был доволен. Все шло по плану.

Тогда я еще и представить себе не мог, какую подлянку готовит мне коварная Вселенная. Ведь, как известно, если все идет слишком гладко, жди беды. И она, как всегда, не заставила себя долго ждать...

Ее хохот до сих пор звенит в моих ушах, словно осколки разбитого кристалла. "Истинная связь? Ты, жалкий командор пассажирского крейсера, возомнил себя достойным меня? Истинная связь - это власть, влияние, богатство! А ты что можешь мне предложить, кроме своей наивной веры в эту чушь?"

Слова ее были ядом, разъедающим мою душу. Я, наивный дурак, верил в древние предания, в то, что истинная связь — это дар, благословение богов, союз двух душ, предназначенных друг другу. Я представлял себе, как мы вместе будем строить будущее, как наши дети унаследуют не только наши гены, но и нашу любовь, нашу преданность друг другу.

Но Надара... Надара видела во мне лишь инструмент, средство для достижения своих целей. Она не понимала, что истинная связь — это не сделка, не выгодное вложение, а нечто гораздо большее, нечто, что нельзя купить или продать.

Теперь я понимаю, что был слеп. Ослеплен ее красотой, ее дерзостью, ее кажущейся силой. Я видел в ней то, чего на самом деле не было. Я проецировал на нее свои мечты, свои надежды, свою веру в лучшее.

Но теперь все кончено. Она отвергла меня, отвергла нашу связь, отвергла саму возможность счастья. И я должен жить с этим. Должен научиться жить без нее. Должен найти в себе силы двигаться дальше, несмотря на боль, несмотря на разочарование, несмотря на то что от одного ее имени у меня до сих пор сводит скулы…

- Раз так, то она победила. Я принял решение, Дорс. Я улетаю в сектор LP-1.

Дорс похолодел, смотря на единственного своего друга.

- Там война, Кас. Не виртуальные постановки, а реальная война! – выпалил Дорс, пытаясь достучаться до меня.

- Знаю, – спокойно ответил другу. - Не стоит меня разубеждать в обратном.

Дорс, как бы я ни пытался объяснить, не понимал моего состояния. Он еще не испытал этой всепоглощающей, сводящей с ума страсти. Ему еще не встретилась та, ради которой он был бы готов на все.

А мой зверь внутри выл от тоски по этой... этой самке. Он не желал принимать ее отказ, рвался к ней, как к единственному источнику жизни. Увы, я был бессилен. Архарки не понимают истинной связи, не чувствуют ее. Они не осознают, на что обрекают нас, самцов, с такой сильной, звериной природой. А наши сущности страдают, чахнут от одиночества и тоски, медленно умирая без той, что предназначена судьбой.

- Это глупо, Кас! Подвергать свою жизнь риску, искать смерть только из-за того, что тебя отвергли?! Сотни тысяч архаров живут с разорванной связью и ничего! Создают семьи, воспитывают приемных детей…

- Ты хочешь, чтобы я довольствовался суррогатом?! Ты ведь знаешь, как я хочу семью. Настоящую семью! Хочу растить своих детей, знать, что дома меня любят и ждут!

Я замолчал, тяжело дыша. Слова застряли в горле, не находя выхода. В моем голосе звучало отчаяние, которое невозможно было заглушить никакими доводами рассудка. Я мечтал о большем, чем просто выживание. Я мечтал о любви, о принадлежности, о будущем, которое теперь казалось мне недостижимым.

Глава 3

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

2680 год. Земля. Галактика Млечный путь

- Шлах, Роб! Мы оторвались от законников! - раздался радостный голос старшего механика и друга владельца потрепанного жизнью космического корабля класса М.

Роб, владелец видавшего виды корабля сидхов, даже не повернулся. Его взгляд был прикован к мерцающему экрану.

- Надолго ли? - проворчал он скептически. - Эта планета безжизненна и слишком холодна, чтобы на ней задерживаться.

Гауран подошел ближе, прислонившись плечом к дверному косяку.

- Но несколько часов у нас есть, чтобы привести корабль в рабочее состояние и наладить навигационную карту, - возразил он, с любопытством разглядывая белые степи, простирающиеся за иллюминатором. Холодный свет отражался в его глазах, придавая им странный, почти неземной блеск.

- Вот и займись работой, - раздраженно произнес капитан, досадуя на вынужденную остановку. – Иначе мы опоздаем на аукцион и потеряем свои деньги.

Гауран хмыкнул, оттолкнулся от косяка и направился к выходу.

- Как скажешь, капитан. Только не забудь, что без меня ты бы сейчас любовался не ледяными пейзажами, а гнил на каком-нибудь рудодобывающем спутнике, - бросил он через плечо, исчезая в коридоре.

Роб промолчал, провожая его взглядом. Гауран был прав, как всегда. Без его умелых рук "Странник" давно бы превратился в груду металлолома. Но сейчас не время для благодарностей. Сейчас время для аукциона. И для того, чтобы убедиться, что этот проклятый корабль до него долетит.

Он снова уставился на экран. Навигационная система барахлила, сканер показывал лишь обрывочные данные о планете. Ничего интересного, кроме льда и камней. Идеальное место, чтобы спрятаться, но ужасное - чтобы чинить корабль.

Роб вздохнул. Он знал, что Гауран сделает все возможное. Но даже с его талантом, времени было в обрез. Аукцион начинался через двое суток. Двое суток, чтобы починить корабль, обновить навигационную карту и преодолеть гиперпространственный прыжок. Задача не из легких.

Он откинулся на спинку кресла, потер переносицу. Напряжение последних недель давало о себе знать. Погони, перестрелки, поломки... Все это ради одного шанса. Шанса разбогатеть и забыть о нищенском существовании.

Роб снова посмотрел на экран. Мерцающие цифры и графики казались ему насмешкой. Он знал, что удача переменчива. Но он не мог позволить себе проиграть. Слишком многое стояло на кону. Слишком долго он шел к этому моменту.

Он встал с кресла и направился к выходу. Нужно было проверить, как продвигается работа. И убедиться, что Гауран не забыл про запасной генератор. Без него они никуда не улетят.

"Странник" был его домом, его кораблем, его единственным шансом. И он сделает все, чтобы он снова взлетел.

Раса сидхов славилась своей жестокостью и ярой непримиримостью с законом. По сути, каждый ее представитель был не кем иным, а работорговцем, хотя они считали себя торговцами и искателями редких товаров. Лишенные родной планеты, они жили на станциях или кораблях, которые покупали на свалках и самостоятельно восстанавливали. Уж что-что, а умельцами они были на все руки.

Роб вышел из рубки, и его тут же обдало спертым запахом машинного масла и озона. Коридор "Странника" был узким и тесным, с тусклым аварийным освещением, которое лишь подчеркивало его обветшалость. Местами виднелись заплатки, следы прошлых сражений и неудачных ремонтов. Каждый скрип и стон корабля отдавался в его голове эхом, напоминая о хрупкости их положения.

Он прошел мимо кают, забитых контрабандой и устаревшим оборудованием, пока не добрался до машинного отделения. Оттуда доносился грохот инструментов и ругань Гаурана, перемежающаяся с шипением сварочного аппарата.

Роб нахмурился. Звуки не предвещали ничего хорошего.

Заглянув внутрь, он увидел Гаурана, склонившегося над искореженной системой охлаждения. Его лицо было перемазано маслом, а волосы растрепаны. Вокруг валялись разбросанные инструменты и обломки проводки.

- Как успехи? - спросил Роб, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

Гауран выпрямился, вытирая пот со лба грязной тряпкой.

- Успехи, капитан, как всегда, великолепны, - ответил он с сарказмом. - Если ты считаешь успехом то, что я обнаружил, что половина проводки перегорела, а гипердвигатель дышит на ладан.

Роб сглотнул. Это было хуже, чем он ожидал.

- Запасной генератор? - спросил он, надеясь на лучшее.

Гауран махнул рукой в сторону темного угла.

- Там. Но он тоже не в лучшем состоянии. Потребуется время, чтобы его настроить.

- Сколько времени? – Роб чувствовал, как в груди нарастает тревога.

Гауран пожал плечами.

- Часов шесть, если повезет. А если не повезет, то... - он замолчал, не договорив.

Роб понимал, что он хотел сказать. Если не повезет, они застрянут здесь навсегда. Или до тех пор, пока их не найдут законники.

Глава 4

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Галактика Таврион. Станция Доерт-1

Раз в пять лет владелец станции Доерт-1, старый, вечно плачущий паракун, давал разрешение провести в своих владениях закрытый аукцион для любителей всего необычного. Это было полулегальное мероприятие, но тем не менее славившееся далеко за пределами галактики Таврион.

Власти и Конфедерация пытались бороться с контрабандистами, но поняв, что лучше следить за ними на знакомой территории, чем гоняться за ними по всему космосу, лишь махнули рукой. Все равно ничего сверх запрещенного на аукционе не выставляли. Древние экспонаты, самки из отсталых планет да коллекционные изделия. Остальное же, вне списка разрешенных к продаже товаров, ушлые контрабандисты обычно сплавляли по своим закрытым каналам, боясь нарваться на имперские патрули.

Атмосфера Доерт-1 в дни аукциона густела от предвкушения и напряжения. В воздухе витал запах экзотических специй, машинного масла и легкий, едва уловимый аромат страха. Паракун, владелец станции, появлялся редко, предпочитая наблюдать за происходящим с высоты своих личных апартаментов, откуда, по слухам, он мог видеть каждую сделку, каждый обман, каждую искру азарта в глазах покупателей. Его слезы, как говорили, были не просто проявлением старости, а своеобразным индикатором: чем больше он плакал, тем выгоднее была сделка для него.

В этот раз аукцион обещал быть особенно интересным. Ходили слухи о лоте, который мог перевернуть представление о древней цивилизации, исчезнувшей задолго до образования Конфедерации. Говорили о кристалле, содержащем в себе не только знания, но и ключ к невероятной энергии. Естественно, подобные слухи привлекали не только коллекционеров и ученых, но и представителей различных фракций, заинтересованных в усилении своего влияния.

Аукцион начинался. Свет приглушался, и на сцену выходил ведущий – эксцентричный гуманоид с планеты Заргон, известный своим острым языком и умением разжечь азарт в самых хладнокровных сердцах. Он приветствовал собравшихся, обещая незабываемый вечер, полный сюрпризов и невероятных возможностей. И, судя по напряженной атмосфере, царившей в зале, он не преувеличивал.

Кас откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность в происходящем. Аукцион гремел, выставлялись лоты, кипели торги, но его это не трогало. Он пришел сюда ради Дорса, друга, которому нужна была поддержка.

- Мне пришел ответ от рудодобывающей компании, - произнес Кас, как бы невзначай, но внимательно следя за реакцией Дорса.

Дорс, казалось, замер, затаив дыхание.

- И…? - нетерпеливо спросил он, прекрасно понимая, что от этого ответа зависит будущее Каса. Предложение от рудодобывающей компании могло кардинально изменить его жизнь, все же это не сектор LP-1, где идет война и смерть всегда идет по пятам.

За последние две недели Кас заметно изменился. Сыворотка, которую он принял, подействовала. Зверь внутри него, все еще сильный и агрессивный, больше не терзался тоской по потерянной самке. Он успокоился, и это давало надежду на дальнейшую спокойную жизнь. По крайне мере на год. А после, если Вселенная будет лояльна, то он сможет удерживать своего внутреннего зверя и не давать ему брать вверх над разумом гуманоидной формы, как это делают тысячи архаров.

Будь у него зверь чуть слабее, то проблем бы не было. Но увы. За тот месяц, что Кас прожил в борьбе со своей сущностью после отказа истинной, Дорс понял, что его друг не справится в одиночку.

Обычно таких отверженных архаров перевозили в колонию, дабы они не докучали отказавшей в слиянии самке. Но только в том случае, если признанная истинной самка не хотела видеть его в качестве своего любовника. Там они переживали не самый приятный для них период в жизни, порой полностью отдавая сознание своей второй сущности.

Чаще случалось, что архаров с сильным зверем уже никогда не возвращались назад, доживая свои годы в звериной шкуре. Дорс переживал за своего друга, видя, как тот не справляется со своим зверем, и понимал, что вскоре может лишиться не только друга, но и названного брата. Именно поэтому он решил предложить Касу принять участие в эксперименте, хотя до этого дня опыты на архарах его лабораторией не проводились.

- Я решил принять их предложение, - после недолгого раздумья произнес Кас. – Мое назначение - галактика Цитроон.

Дорс невольно выдохнул и радостно заулыбался.

- Верное решение, Кас! Ты уже знаешь на каком крейсере будешь служить?

Кас, услышав вопрос друга, нахмурился и покачал головой. Он, как и Дорс, по настоянию родителей закончил Первую Военную Академию. Там-то они и познакомились друг с другом, порой выручая не только в учебе, но и в жизни.

Только вот никто из них двоих о военной карьере никогда не мечтал. Если Кас подался в пилоты гражданских судов, то Дорс выбрал для себя стезю медика и ученого, благо в академии был в наличии медицинский факультет. В конце концов, военным тоже нужно оказывать медицинскую помощь, и Дорс решил, что именно в этом деле он сможет принести больше пользы.

- Мое задание простое, Дорс, - тихо произнес Кас, чтобы окружающие его не слышали. – Провести первичную разведку, установить наличие разумных и сделать первичный анализ полезных ископаемых. Я не хочу рисковать и быть должным корпорации. Ты ведь сам знаешь, что вырваться из их щупалец порой бывает нереально, а их контракты бывают грабительскими, несмотря на кажущуюся выгоду. Только полный идиот согласится взять на себя ответственность за судно корпораций. Мало ли что может случиться во время полета. Поэтому я лечу на своем крейсере, чтобы не подписывать кабальный контракт и не быть в их зависимости.

Глава 5

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Галактика Таврион. Станция Доерт-1

Аукцион закончился. Единственной покупкой Дорса, привлекшее его внимание, стала та самая криокапсула с ее таинственным содержанием. Нам пришлось дождаться окончания мероприятия, прежде чем организаторы привели нас к закрытому амбару.

Около амбара нас уже ждал владелец станции Доерт-1, паракун по имени Гоу Заир. Он то и дело вытирал со своего лица льющиеся слезы, но стоило ему увидеть нас, как тот сразу же подобрался и поклонился с учтивой улыбкой, обнажая острые зубы.

- Ваша покупка, сий Даррен, - произнес он, его голос звучал мелодично, несмотря на его внушительную комплекцию.

Дорс кивнул, оглядывая амбар. Тусклый свет редких ламп едва пробивался сквозь грязные пластиковые плафоны, отчего криокапсула в центре казалась еще более зловещей. Она стояла на подставке, словно саркофаг, ее металлическая поверхность тускло поблескивала.

Оба архара почувствовали, как по их спине пробежал холодок. Что-то в этой капсуле было не так, что-то тревожное и манящее одновременно.

- Что вы знаете о содержимом? - спросил Дорс, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Он не хотел показывать своего волнения.

Гоу Заир развел руками в широком жесте.

- Совсем немного, сий Даррен. Капсула была найдена на ставшей безжизненной планете Солнечной системы, галактики Млечный Путь. Ее нашли и привезли на аукцион сидхи. Что внутри - неизвестно. Возможно, останки местных жителей, возможно, опасный вирус, а может, и просто груда сломанного оборудования. Сидхи не решились открыть мне ее тайну, сий Даррен, это условие нашей сделки, и именно поэтому она так ценна.

Дорс нахмурился. Ему, как ученому, хорошо было известно, как беспечно порой сидхи относятся к всеобщей безопасности, вывозя ценности из отсталых планет. К сожалению, практика последних лет показывает, что не каждая находка может быть безопасной для остальных рас. Новые вирусы, новые болезни, которые могут унести более сотни тысяч жизней, прежде чем ученые разработают лекарство.

- Ценна? Вы выставили ее на аукцион, зная, что внутри может быть что угодно? – нахмурив брови, строго произнес Дорс.

Кас усмехнулся. В таком состоянии зверь Дорса подходит слишком близко к его гуманоидной оболочке и почувствовать его силу могут все в радиусе десяти метров.

Тем не менее, Гоу Заир не испугался проявления силы и усмехнулся, обнажая еще больше острых зубов. Его улыбка походила на оскал, на вызов, но оба архара остались спокойны. Угрозы нет, по крайне мере пока. Паракун не станет рисковать своей репутацией и своей жизнью, зная, как быстры на расправу могут быть архары.

- Конечно, сий Даррен. Риск — это часть игры. А для таких, как вы, риск — это возможность. Возможность найти что-то уникальное, что-то, что изменит все. - Он подошел ближе к капсуле и похлопал по ее холодной поверхности. - Кто знает, что скрывается внутри? Может быть, ключ к бессмертию? Или оружие, способное уничтожить целые планеты?

Дорс проигнорировал его провокации. Он знал, что Гоу Заир просто пытается набить себе цену. Но что-то в его словах заставило его задуматься. Что, если внутри действительно скрывается что-то важное? Что, если эта капсула - ключ к чему-то большему?

- Я забираю ее, - сказал Дорс, твердо глядя в глаза паракуну. - Подготовьте ее к транспортировке на наш корабль.

Гоу Заир поклонился.

- Как пожелаете, сий Даррен. Я уверен, вы не пожалеете о своей покупке. Эта капсула принесет вам славу и богатство... или гибель.

Он снова усмехнулся, и Дорс почувствовал, как по спине пробежал еще один холодок. Паракунцы обладают иммунитетом почти ко всем видам вирусов, что делает их практически неуязвимыми перед болезнями. Но имея отменное здоровье, они лишены внутренней защиты и слабы в физическом плане перед остальными расами.

Только вот риск, впрочем, как и его неуемное любопытство, все равно был большим. Открыть капсулу в неподготовленном помещении – значит рисковать жизнями сотен ни в чем неповинных жителей станции. Такого ни Дорс, ни Кас допустить не могли.

- Подготовьте капсулу к транспортировке, но не трогайте панель управления, - приказал Кас, не оборачиваясь. – Сий Дорс сам займется ее активацией на борту нашего корабля.

Гоу Заир, казалось, был глубоко разочарован. Оно и понятно. Капсула притягивала свое внимание, заставляла будоражить воображение, да и узнать, что же в ней скрыто, хотелось до зубного скрежета.

Архары понимали и то, что паракунец рассчитывал узнать о ее содержимом. Если бы не эта таинственность, он первый бы заключил сделку с сидхами, а так ему приходилось надеяться, что молодые архары удовлетворят его любопытство. Только вот все пошло не по его задумкам.

- Как пожелаете, сий Даррен. Но позвольте мне напомнить вам, что время - деньги. Чем дольше капсула остается в спящем режиме, тем выше риск повреждения содержимого.

«Нашел кого учить, - хмыкнул Кас, поглядывая на своего друга».

Дорс проигнорировал совет. Он знал, что паракун пытается его поторопить, заставить совершить ошибку. Но он не поддастся. Он будет действовать осторожно и методично.

Глава 6

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Галактика Таврион. Космический крейсер «Возрождение»

Каким бы неуемным не было желание Дорса начать исследование своей покупки, он решил отложить это до тех пор, пока крейсер не покинет родную галактику. А пока же ему приходилось лишь наблюдать за ней через галоэкран своего визора.

Подготовка к длительному полету крейсера «Возрождение» проходила, как ему казалось, слишком медленно. Но настал тот момент, когда двигатель набрал обороты и нырнул в подпространство.

Никто из служащий крейсера не знал о таинственном грузе, что стоял за дверьми запечатанного бокса. Закадычные друзья не стали афишировать свою покупку, надеясь, что о ней вообще все, кто находился на аукционе, вскоре забудут.

- Искин! Доложить обстановку! – приказал Кас, сидя за креслом командора, едва судно вынырнуло из подпространства на границе их родной галактики.

Голос искусственного интеллекта, ровный и бесстрастный, заполнил капитанский мостик:

- Выход из-под пространства прошел в штатном режиме. Сбои не зафиксированы. Жалобы в медицинский отсек отсутствуют!

- Отлично! Сей Рукар, вывести навигационную карту на главный экран! Выстроить маршрут. Цель – галактика Цитроон!

- Принято, прокладываю курс! – отозвался навигатор, спеша выполнить задание своего командора.

Каса слушались беспрекословно, зная его послужной список. К тому же он здесь выполнял сразу несколько ролей, будучи и командором, и капитаном, и ответственным за разведывательную экспедицию. На этих условиях он настоял лично, подписывая контракт, зная, как порой тяжело вести судно вперед, если у командующего руководства появляются разногласия.

- Расстояние до Цитроона – триста семьдесят тысяч световых лет, командор, - отчитался навигатор

- По текущим расчетам, потребуется около шести месяцев гиперпереходов с короткими остановками для дозаправки и калибровки двигателей, – тут же вклинился в доклад главный механик - сей Муар, не отрывая взгляда от экрана.

На огромном экране, занимавшем почти всю переднюю стену мостика, вспыхнула трехмерная карта звездного неба. Миллиарды точек, каждая из которых – потенциальная звездная система, замерцали в холодной синеве. Рукар выделил ярким контуром спиральную галактику Цитроон, расположенную на самом краю карты, словно забытый осколок разбитой вазы.

Кас нахмурился. Шесть месяцев – это долго. Слишком долго. За это время многое может измениться. Но другого пути не было у них не было. Прямой прыжок через такое расстояние был невозможен даже для новейшего крейсера "Возрождение".

- Утверждаю маршрут, - наконец произнес Кас после недолгого молчания. - Подготовьте расчеты по топливу и ресурсам. Искин, проанализируйте данные по Цитроону. Все известные факты, слухи, легенды. Меня интересует все, что может помочь нам понять, что нас там ждет.

- Есть, командор, – отозвался Искин, и на экране начали мелькать строки кода, графики и изображения.

Кас был готов к исследовательской миссии, заранее собрал всю имеющуюся в голосети информацию о конечном объекте. Но он привык перепроверять за собой данные, что не раз спасало ему жизнь в открытом космосе. Как только искин судна выведет собранные данные на его планшет, он сравнит полученные результаты.

- Всем спасибо. Первая группа можете приступать к вахте, остальные отдыхают, - сообщил Кас, покидая место командора. Его единственным желанием было выспаться, ведь за прошедшие две недели он практически не спал.

С его уходом на капитанском мостике воцарилась оживленная атмосфера. Шутки, смех, торопливые прощания - каждый спешил заняться своими делами. Кто-то мечтал о заслуженном отдыхе в своей каюте, а кто-то уже предвкушал смену.

В стороне от этой суеты, Дорс, подгоняемый нетерпением, направлялся к закрытому боксу. Пока его коллеги и подчиненные занимались рутинными обязанностями, его мысли были заняты лишь одним - тайной, скрытой в криокапсуле. Он жаждал приступить к разгадке ее содержимого.

Дорс приложил ладонь к сенсорной панели, и массивная дверь бокса с тихим шипением отъехала в сторону. Внутри царил полумрак, освещаемый лишь тусклыми аварийными лампами. В центре помещения, словно алтарь, возвышалась криокапсула. Ее полупрозрачный корпус от внутреннего холода покрылся корочкой льда и инея, скрывая содержимое от любопытных глаз. Дорс подошел ближе, ощущая легкий озноб, несмотря на теплую униформу. Он обвел взглядом сложную систему датчиков и проводов, опутывающих капсулу, словно паутина.

Криокапсула была старой. Металл, когда-то блестящий и футуристичный, теперь был покрыт сетью тонких трещин, словно паутина, вытканная временем. Ржавчина, словно болезнь, медленно, но неуклонно пожирала корпус, оставляя рыжие пятна на некогда гладкой поверхности. Индикаторы, когда-то ярко мигающие, теперь тускло мерцали, словно угасающие звезды, сигнализируя о том, что заряда в ней осталось совсем немного и вскоре капсула перестанет функционировать.

Дорс надел защитный костюм и взял в руки сканер. Пришло время узнать правду. Пришло время открыть тайну криокапсулы. Он глубоко вздохнул и нажал кнопку активации сканера. Зеленый луч скользнул по поверхности капсулы, собирая данные.

Глава 7

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Космический крейсер «Возрождение». Возвращение

- Пара?! – ошеломленно переспросил Кас, глядя то на поникшего друга, то на капсулу с телом землянки. – Но как ты об этом догадался? Она же мертва!

В словах Каса звучала не только растерянность, но и отчаянная надежда, что он ослышался, что это какая-то чудовищная ошибка. Он не понимал, как зверь Дорса смог учуять истинную пару, если та уже давно мертва. Да и вид ее оставлял желать лучшего. Нет, в качестве объекта исследования оно очень даже хорошо сохранилось, несмотря на возраст погибшей, но вот в качестве спутницы жизни… Тут Кас ничего не мог сказать.

Кас судорожно сглотнул. В горле пересохло, словно он пробежал марафон по раскаленной пустыне. Он снова посмотрел на Дорса. Тот стоял, опустив огромную голову, и от него исходила какая-то странная, почти осязаемая волна тоски. Обычно энергичный и жизнерадостный, сейчас он казался сломленным, раздавленным непосильной ношей.

«Не может быть, - отчаянно твердил себе Кас. - Это невозможно. Дорс просто ошибся. Он устал, его чувства притупились после недавнего прыжка в гиперпространство. Это просто сбой в его биологическом сканере, не более того."

Кас почувствовал, как по спине пробежал холодок. Если это правда его истинная, то это означало, что Дорс обречен на вечное одиночество, на вечную тоску по тому, чего никогда не сможет иметь. И он, Кас, как его друг, ничего не сможет сделать, чтобы помочь.

Он снова посмотрел на Дорса. Тот все еще стоял неподвижно, словно окаменевший. Кас не знал, что сделать. Его зверь смотрел на него, рыча от бессилия, как недавно его же зверь смотрел на друга.

- Если это так, то нам стоит вернуться в Таврион, - осторожно произнес Кас, глядя на поникшего друга.

Тот с минуту молчал, глядя на прозрачное стекло криокапсулы и о чем-то сосредоточенно думал. Наконец лицо его просветлело, и он заговорил:

- В этом нет необходимости. Я себя контролирую.

- Ты уверен? Может тебе самому применить сыворотку-блокиратор? Мне полегчало после нее, и я…

- Нет, - перебил его Дорс. – Мой случай иной. Я контролирую своего зверя. К тому же моя пара от меня не отказывалась, а это значит, что непредвиденности не будет.

Кас почувствовал, как внутри него нарастает тревога. Он знал, что Дорс всегда был сильным, но сейчас его уверенность казалась хрупкой, как стекло криокапсулы, на которую они оба смотрели.

- Полет продолжится в штатном режиме, - глухо произнес Дорс, подходя к панели управления капсулы. - Если будет необходимость в моей изоляции, я сообщу тебе об этом сразу же. А теперь оставь нас, хочу собрать данные и провести несколько анализов.

Кас не хотел уходить. Он чувствовал, что что-то не так, что Дорс что-то скрывает. Но он знал и другое: Дорс редко ошибался. И если он просит оставить его одного, значит, так нужно.

Кас кивнул, понимая желание друга остаться в одиночестве. Тяжелое предчувствие давило на плечи, но он не стал спорить. Просто развернулся и, не проронив ни звука, вышел из медбокса, оставив Дорса наедине с холодной, бездушной криокапсулой и нарастающим, липким ощущением беды.

Дорс же, казалось, едва сдерживался, пока Кас не покинул помещение. Как только дверь за ним закрылась, он, не теряя ни секунды, принялся перенастраивать систему доступа. Прежние разрешения были аннулированы. Отныне в этот медбокс не мог войти никто, кроме него самого. Даже Кас, его друг, начальник и командор всего судна.

Закончив с системой доступа, Дорс обернулся к криокапсуле. Она стояла, словно безмолвный свидетель его преступления, ее стальные бока холодно поблескивали в тусклом свете медбокса. Дорс подошел ближе, ощущая, как по спине ползут мурашки.

Следующие две недели ученый был потерян для общества. Единственное, что его интересовало – это результаты сканирований.

Пару раз Кас пытался вытащить друга и серьезно с ним поговорить, но это не дало положительных результатов. Дорс просил не мешать ему, прикрываясь исследовательской деятельностью.

Единственное, что сдерживало Каса от крайних мер – это то, что Дорс не забывал о насущных потребностях, таких, как еда и редкие часы сна, иначе бы он, как командор судна и ответственный за полет, велел бы упечь его в медкапсулу.

Тем не менее, судно, несмотря на происшествие на борту и возникший риск для членов экипажа, продолжало идти вперед. Сутки сменялись одни за другим, похожие друг на друга словно близнецы. Пока однажды лампа система оповещения криокапсулы, которая по идее не должна была гореть, не загорелась зеленым светом. Ненадолго, всего на мгновение. Но этого хватило, чтобы сердце Дорса заполошно забилось в груди.

Каково же было его удивление, когда на экране его планшета неожиданно вышли результаты кардиограммы землянки. Но разве может быть такое? Неужто современная капсула дала сдой? Ведь его пара мертва! За эти недели он ни разу не почувствовал биения ее сердца. Лишь холод и тишина.

Дорс видел данные сканирования, читал отчеты. Но знание и реальность – это разные вещи. Удар. Один удар сердца за две недели постоянных наблюдений и анализов! Он казался сродни чуду, ведь мысль о том, что землянка жива, уже успела въестся в подкорку его сознания.

Глава 8

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Космический крейсер «Возрождение». Элая Броневская. Пробуждение

После долгого забвения я снова чувствую холод, что сковал мое тело. Не просто прохладу, а пронизывающий, будто замогильный холод, который сковывал каждую клетку моего тела. Он проникал сквозь кожу, обволакивал кости, замораживал кровь.

Сознание нехотя возвращалось, правда урывками, словно вспышки далекого маяка в густом тумане. Я пыталась ухватиться за них, за эти проблески света, но холод был сильнее. Он тянул меня обратно в пучину бесчувствия, в ледяную бездну, где не было ни мыслей, ни ощущений, только всепоглощающая пустота.

Холод не просто сковывал, он парализовал. Я пыталась пошевелить пальцами, сжать кулак, но тело не слушалось. Оно было чужим, замерзшим куском льда, не принадлежащим мне.

В голове мелькали обрывки воспоминаний – лица, голоса, места. Они были размытыми, нечеткими, словно отражения в замерзшем озере. Я пыталась собрать их воедино, понять, кто я, где я, что со мной произошло, но холод не давал сосредоточиться. Он заглушал все, кроме своего леденящего присутствия.

И вдруг – тепло. Не просто облегчение от холода, а настоящее, живое тепло, проникающее сквозь оцепенение. Оно исходило от чего-то, что касалось моей руки, обжигая, но даря надежду. Я инстинктивно потянулась к этому спасительному теплу, как растение к солнцу, как мотылек к пламени.

Но не успела. Сквозь навязанный насильно сон услышала чарующий мужской голос, заставивший меня мысленно застонать:

- Спи, моя эттея. Теперь все будет хорошо.

"Эттея?" Что это значит? И голос незнакомый, мужской. Бархатный и глубокий, словно эхо далекой песни, что проникает в самую душу, успокаивая и тревожа одновременно. В нем чувствовалась сила, уверенность, но и какая-то… нежность, совершенно неожиданная и обезоруживающая.

Я отчаянно пыталась проснуться, вырваться из липкой паутины сна, но тело не слушалось. Оно было тяжелым, словно налитым свинцом, а разум – затуманенным. Я чувствовала себя куклой, лишенной воли, пленницей в собственном теле.

Тепло на руке усилилось, становясь почти невыносимым, но у меня и в мыслях не было одернуть руку. Мне казалось, стоит только это сделать, как я вновь засну, теперь уже навсегда.

Этот источник тепла - единственное, что связывало меня с реальностью, единственная ниточка, за которую я могла ухватиться. Я сосредоточилась на этом ощущении, пытаясь пробиться сквозь пелену. Но ослабленное сознание сдалось под натиском реальности.

А дальше начался форменный ад. По крайне мере для меня. Ад, тянущийся, казалось, вечность… И лишь разрозненные фразы, звучавшие, казалось бы, везде и нигде, звучали так, будто кто-то посторонний зачитывает мне очередной приговор: «внедрение протокола Сигма С-1/5», активация симбиота», «внедрение новых программ», «снятие генных и жизненных ограничений» …

Сознание медленно, мучительно возвращалось, словно выныривало из густой смолы. Первое, что я почувствовала, даже еще не придя в себя – это боль. Она пульсировала в каждой клетке, отзываясь эхом в голове. Нестерпимая, обжигающая боль, которая заставляла забыть о липком оцепенении, о бессилии.

Я попыталась открыть глаза, но веки казались приклеенными друг к другу. С трудом, с усилием, я все же смогла приподнять веки, образовав в них узкую щель. Мир предстал размытым, искаженным, словно увиденным сквозь толстое, грязное стекло.

Вместе с чувством боли вернулась и остальная чувствительность, дающая возможность прочувствовать окружающую среду в пределах одного метра. С удивлением осознала, что лежу на чем-то твердом, но теплым. Как так-то? Последнее, что я помню – был холод твердого льда под моим телом и колючий снег, что напал на мое незащищенное лицо при первой же попытке снять защитный шлем.

С огромным трудом повернула голову и огляделась. Вокруг царил полумрак, пронизанный редкими лучами тусклого света, но дающими возможность мне осмотреться. Над головой нависал массивный манипулятор с множеством тонких трубок и сенсоров. Он казался спящим механическим пауком, готовым в любой момент обрушиться на меня. Стены помещения были выкрашены в унылый серо-зеленый цвет, местами исцарапанный то ли ножом, то ли когтями животного. На одной из них, в углу, мерцал аварийный индикатор, отбрасывая на пол зловещие тени.

Вдоль стен тянулись ряды медицинских шкафов из матового металла. На их дверцах виднелись наклейки с непонятными символами и аббревиатурами. Некоторые шкафы были распахнуты, обнажая содержимое: шприцы, ампулы, бинты, странные инструменты с блестящими лезвиями. Все это выглядело зловеще в полумраке, что невольно заставило меня передернутся от отвращения и страха. Что-что, а шприцы и ампулы я всегда боялась с детства.

Сделала новую попытку пошевелиться, но тело отозвалось острой, пронзительной реакцией. Каждое движение отдавалось мучительным эхом. Я застонала, и этот звук, слабый и хриплый, показался мне чужим.

Где я? Что произошло? Вопросы роились в голове, но ответить на них я не могла. Память была словно разбитое зеркало, осколки воспоминаний мелькали, но не складывались в цельную картину. Лед, снег, шлем, мгновенный убийственный холод… А потом – пустота.

Глава 9

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Космический крейсер «Возрождение». Элая Броневская. Знакомство

На сей раз я проснулась легко и главное без головной и мышечной боли. Просто открыла глаза и ощутила себя отдохнувшей, словно заново родившейся. Более того, я даже смогла почувствовать бурлившую в каждой клеточке моего тела странную энергию.

Не удержав свое любопытство, я приподнялась на локтях и осмотрелась. Комната была таже, но удивительно изменившаяся за время моего сна. Больше не было над головой монстроподобного «паука» со множественными «щупальцами», вместо жесткого основания под мной был странного вида матрац. И главное проснулась я не на кушетке или кровати, в непонятной для меня установке в виде капсулы.

И тишина, что давила на уши, нарушаемая лишь тихим гулом, источника которого я так и не могла определить. Я огляделась, пытаясь понять, где нахожусь, но комната, если это можно было так назвать, не давала никаких подсказок.

Вопросов было больше, чем ответов. Осторожно, словно боясь спугнуть это ощущение легкости, я села. Капсула оказалась открытой с одной стороны, и я, свесив ноги, коснулась пола, поверхность которого была полностью покрыта мягким и на ощупь резиновым покрытием. Он словно пружинил под весом тела, даря приятное ощущение и словно приглашая к движению.

Однако, вставать я не спешила. Несмотря на общее ощущение бодрости, я чувствовала странную слабость в мышцах, словно они долгое время не использовались. И пока я пыталась осмыслить это странное состояние, в голове всплыла цифра, которая заставила меня похолодеть.

Панически ощупывая себя, я заглянула под тонкую ткань сорочки, в которую была одета. И увидела то, чего боялась. Тело было другим. Точнее моим, но... обновленным. Как такое возможно? Я помнила себя женщиной, не юной, уж точно не восемнадцатилетней девушкой, смотрящей на меня из-под этой сорочки.

Сердце бешено колотилось, отстукивая барабанную дробь в ушах. Восемнадцать! Как такое возможно? Это какая-то чудовищная ошибка, кошмарный сон, от которого я никак не могу проснуться. Но ощущение пола под ногами, прохлада воздуха на коже, даже этот тихий, раздражающий гул – все было слишком реальным, чтобы быть сном.

Я снова огляделась, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, что могло бы пролить свет на происходящее. Белые стены, белый потолок, белый пол. Никаких дверей, окон, мебели. Только капсула, из которой я выбралась, и этот странный, пружинящий пол. Где я? И главное – как тут оказалась?

Медленно, с опаской, я все же решилась встать. Ноги слегка подрагивали, но держали. Я сделала несколько неуверенных шагов, ощущая, как мышцы протестуют против нагрузки. Да, слабость была ощутимой. Словно я только что родилась.

Подойдя к стене, я провела по ней рукой. Гладкая, холодная поверхность. Никаких швов, никаких признаков того, что это просто стена. Словно она выросла здесь, как часть единого целого.

Внезапно, в углу комнаты, на стене, проявилась тонкая, светящаяся линия. Она медленно расширялась, превращаясь в прямоугольник, словно экран. На нем начали появляться символы, незнакомые, но почему-то интуитивно понятные.

Это был язык, который я никогда не видела, но который, казалось, знала на подсознательном уровне. Символы складывались в слова, слова – в предложения. И первое, что я прочитала, заставило меня замереть от ужаса:

«Вид: землянка. Идентификация: отсутствует. Возраст: приблизительно двадцать лет. Статус: собственность ученого-исследователя Дорса Даррена».

Собственность? Это слово эхом отдавалось в моей голове, разрушая остатки спокойствия. Я провела пальцами по светящемуся прямоугольнику, пытаясь понять, что это значит.

Паника начала подступать, ледяной волной захлестывая сознание. Я попыталась вспомнить хоть что-то о своей жизни, о том, как я здесь оказалась, но в голове была лишь пустота. Абсолютная, непроницаемая пустота. Словно кто-то стер все мои воспоминания, оставив лишь оболочку, принадлежащую этому Дорсу Даррену.

Экран продолжал мерцать, выдавая новые строки информации. "Уровень интеллекта: высокий. Предрасположенность к адаптации: максимальная".

Внезапно экран погас. Светящийся прямоугольник исчез, оставив лишь безупречную, ровную поверхность. Я осталась одна, в полном одиночестве, с единственным знанием – я не свободна. Я – собственность. И меня, скорее всего, сейчас изучают.

Как бы я не храбрилась, но страх сделал свое дело – он сковал меня, парализуя волю. Что мне делать? Куда бежать? Еще бы знать, конечно, где я и как отсюда выбраться…

Сделать что-либо я не успела. Неожиданно противоположная стена вспыхнула мягким, приглушенным светом. Внутри этого сияния проявился прямоугольник, словно нарисованный светом на стене. Вопреки моим ожиданиям, он не исчез, а медленно, с каким-то зловещим достоинством, отъехал в сторону, открывая моему взору знакомую фигуру.

Но на этот раз… На этот раз на нем не было рваного, грязного комбинезона, который я видела в прошлое мое пробуждение. Вместо него, незнакомец был облачен в идеально сидящий на нем белый мундир и темные штаны. Мундир подчеркивал его стать, а безупречный крой говорил о высоком статусе.

"Будто решил показать себя во всей красе," - промелькнула в голове мысль, такая же мимолетная, как искра. И тут же, испуганно, словно пойманная с поличным, испарилась в никуда.

Глава 10

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Космический крейсер «Возрождение». Элая Броневская. Реальность

Я действительно находилась не на родной планете. Более того, даже не в родной мне галактике! Представить себе такое было невозможно, но это было правдой. Я затерялась в космосе, дальше, чем когда-либо могла себе вообразить.

О возвращении домой и речи быть не могло. Моя родная планета стала непригодной для жизни. Она осталась позади, мертвая и безмолвная, погребенная под слоем льда и смертельного холода. И теперь, в этой бескрайней, чужой вселенной, я была одна. Совсем одна, если, конечно, не считать Дорса Даррена, который с маниакальным упорством продолжал заботится обо мне и знакомить с реальностью.

Это было трудно, а порой и невыносимо больно. Нет, не физически, а душевно. Ведь все, кого я знала, уже умерли в недрах остывшей Земли. И как бы я не старалась храбриться и сдерживать свои эмоции, порой платину пробивало в самый неподходящий момент. Я тут же, помимо своей воли, оказывалась в теплых объятиях инопланетянина.

Месяц. Целый месяц у меня ушло на то, чтобы научиться пользоваться не только своим обновленным телом, но теми способностями, которые открылись во мне в момент реинкарнации. По-другому я просто не могла назвать свое удивительное воскрешение из мертвых.

Оказывается, та боль, которую я испытывала во сне, была не спроста. За время моего беспамятства в меня внедрили симбиот, помогающего мне адаптироваться среди нелюдей. Сперва я испугалась, услышав в голове приятный женский голос, вполне реально посчитав, что после пережитого у меня началось раздвоение личности. На деле же оказалось, что это голос искусственного помощника, наделенного властью учить меня выживать в новой среде.

Кроме симбиота в мой мозг было вживлен чип, дающий мне возможность понимать речь и письменность чуть ли не большинства известных архарам рас. А их, внимание, боле ста, видов! Теперь понимаете мое шоковое состояние, ведь мы, земляне, искренне считали себя единственными разумными во вселенной!

А вот с обучением вышла загвоздка. Тот чип, что отвечал за ускоренное образование, никак не желал себя проявлять. Нет, он иногда выдавал нечто непонятное моему разумению, да только настолько редко, что больше запутывал, чем действительно давал возможность разобраться в исторических и законодательных актах архаров.

И вот я, новоиспеченная межгалактическая лягушка-путешественница, пытаюсь разобраться в этом хаосе. Тело, кстати, оказалось на удивление ловким и сильным. Симбиот, которого я про себя окрестила "Шелли", уверяла, что это побочный эффект в моем восстановленном теле, генетически модифицированном для выживания в экстремальных условиях. Что это за условия, и почему именно я удостоилась такой чести, оставалось загадкой. Шелли, к слову, оказалась на редкость терпеливой и полезной. Она не только объясняла мне основы архарской физиологии и культуры, но и помогала контролировать мои новые способности.

Одной из таких способностей оказалась телекинез. Сперва я могла передвигать только мелкие предметы, но со временем, благодаря тренировкам под чутким руководством Шелли, я научилась поднимать в воздух довольно увесистые вещи. Это было одновременно пугающе и невероятно захватывающе. Я чувствовала себя супергероем из комиксов, только без костюма и с кучей вопросов без ответов.

Самым сложным было привыкнуть к постоянному присутствию Шелли в моей голове. Она не лезла ко мне без спроса, но всегда была рядом, готовая помочь советом или предостеречь от опасности. Иногда мне казалось, что она знает обо мне больше, чем я сама. И это, признаться, немного нервировало.

Но больше всего меня беспокоил злополучный чип. Он мог дать мне ответы на все мои вопросы. Но как его активировать? Шелли тоже не знала. Она лишь предполагала, что для этого нужен какой-то катализатор, некий ключ, который запустит процесс обучения.

Кстати, о Дорсе Даррене или Дорс, как он просил меня называть. Этот ученый действительно не желает и не воспринимает меня как свою собственность. Да, у меня пока не было чипа, подтверждающего мою личность, точнее он был, но опять-таки не активирован из-за какого-то сбоя программы. Видимо, мой организм, а главное, мой мозг, никак не могли понять, что для активации важна не только техническая возможность, но и моя внутренняя готовность принять новую реальность, стать частью чего-то другого. А вот с этим у меня как раз и были серьезные проблемы.

И дело было не только в страхе перед неизвестным. Я чувствовала, что активация чипа – это не просто формальность, не просто идентификатор. Это как будто отказ от части себя, от тех воспоминаний, ощущений, даже от тех самых "серьезных проблем", которые и сформировали меня.

Дорс, кажется, это тоже понимал. Он не давил, не торопил. Он просто наблюдал, задавал вопросы, подкидывал вопросы и головоломки, словно пытаясь разбудить во мне что-то, что помогло бы мне сделать этот шаг. А главное – был всегда рядом. Стоило мне только взгрустнуть или впасть в уныние – он тут как тут, будто кроме меня у него больше не было забот. Хотя, кто его знает. Несмотря на высокую, как я уже знала, должность, он буквально сутки на пролет, двадцать четыре на семь находился рядом, помогая, а порой подталкивая меня к новым информационным открытиям.

Так я узнала, что на родной планете Дорса доминирует такая форма общества, как матриархат, что стало для меня настоящим откровением. На Земле, несмотря на изменения климата и условий жизни, было полное равноправие. И у них не женщины, девушки, девочки, а самки и самочки. И попробуй скажи иначе! Впрочем, чему удивляться, если учесть, что архары, как и многие другие расы, – двуликие существа, оборотни по своей природе. Раньше я считала это всего лишь байками, которыми наши предки пугали непослушных детей.

Глава 11

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Космический крейсер «Возрождение». Элая Броневская. Соглашение или как быстро найти мужа

- Но должен же быть хоть какой-то выход! – с надеждой в голосе воскликнула я. Мало того, что меня тут без моего согласия фактически оживили, так еще что, будут распоряжаться моим телом?!

- Выход есть, - наконец произнес Дорс, глядя на меня то ли с жалостью, то ли с настороженностью. – Вопрос в том, какой ценой он достанется. Твоя уникальность – это и проклятие, и дар. Проклятие, потому что привлечет внимание тех, кто захочет использовать тебя в своих целях. Дар… потому что эта же уникальность может стать твоим проклятием.

Я молча ждала продолжения, чувствуя, как внутри меня нарастает тревога. Слова Дорса звучали как приговор, но в то же время в них мелькала слабая надежда.

- Сантары… - он произнес это слово с каким-то благоговейным трепетом. – Они обладали невероятными способностями. Способностями, которые большинство рас давно утратило. Пластичность генов, о которой я говорил, позволяет тебе адаптироваться к любым условиям, развивать скрытые резервы организма. Ты можешь стать сильнее, быстрее, умнее… чем кто-либо из нас.

- Но я ничего не умею! – воскликнула, чувствуя себя совершенно беспомощной. – Я обычная женщина!

Дорс повернулся ко мне, и в его глазах я увидела сочувствие.

- Ты пока обычная женщина, - поправил он. – Но потенциал в тебе огромен. Дар, каков бы он не был, так просто не дается никому. Его нужно не только раскрыть, но и уметь им пользоваться. И это потребует времени, усилий и… защиты.

Обо всем этом я и сама догадывалась, начав заниматься телекинезом. Сперва в форме игры, а потом и вовсе намеренно, осознавая, что эти навыки помогут мне в будущем.

Дорс подошел ко мне и присел на корточки. Его взгляд был полон решимости и какой-то затаенной надежды.

- Я помогу тебе, - мягко произнес он, беря мои руки в свои. – Я не знаю, что ждет нас впереди, но я не позволю, чтобы тобой воспользовались в корыстных целях. По сути, это я виноват в том, что с тобой сейчас происходит.

Я смотрела на него, пытаясь осознать всю серьезность ситуации. Я, обычная женщина, вдруг оказалась в центре какой-то невероятной интриги, связанной с древней расой и скрытыми способностями. Страх сковывал меня, но в то же время во мне зарождалось какое-то странное, необъяснимое волнение. Возможно, я и правда не просто человек. Возможно, во мне дремлет сила, о которой я даже не подозревала.

- Что я должна делать? – спросила, чувствуя, как постепенно успокаиваюсь под влиянием его зверя.

Дорс улыбнулся, и эта улыбка вселила в меня надежду.

- Для начала… доверься мне. И приготовься к тому, что твоя жизнь изменится навсегда.

- Что ты имеешь ввиду? – насторожилась я.

Дорс взлохматил тщательно уложенные волосы, что выдало в нем нервозность и напряжение.

- Понимаешь, сея Элая… Наши самки хоть и считаются главными не только в семье, но и в обществе, но против силы пойти они не могут. Поэтому и окружают себя несколькими самцами, чтобы быть максимально защищенными. Обычно это привилегированные любовники или просто гаремники, рассчитывающие на пусть и кратковременную, но женскую ласку. Самцов много, а вот самок очень мало. Каждая из них с рождения знает, как обезопасить себя от посягательств на их жизнь и свободу. Иное дело – ты. Тебе, как я уже понял, претит даже мысль окружить себя временными любовниками, не говоря уже о гаремниках. Поэтому я вижу лишь один выход – выйти замуж. И желательно по всем обычаям, совершив полное единение.

Теперь пришла пора моя очередь скептически хмыкнуть в ответ. Ага, как же. И кого он предлагает мне взять в мужья? Себя что ли?

В глубине души, что-то откликалось на эту идею. Что-то древнее, инстинктивное, что шептало о защите, о принадлежности, о чем-то большем, чем просто выживание.

- Полное единение? – переспросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Что это значит?

Дорс вздохнул, словно собираясь с духом.

- Это… это больше, чем просто юридическое оформление отношений. Это слияние душ, тел, энергий. Это клятва верности не только друг другу. Это… - он запнулся, словно подбирая слова, - это связь, которую невозможно разорвать.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не от страха, а от предчувствия чего-то невероятного.

- И ты думаешь, что это решит мои проблемы? – спросила, стараясь вернуть себе контроль над ситуацией.

- Это даст тебе защиту, сея Элая. Защиту, которую ты не сможешь получить никаким другим способом. Никто не посмеет поднять на тебя руку, никто не сможет посягнуть на твою свободу. Потому что ты будешь под защитой своего мужа. По крайне мере я на это надеюсь, ведь идентификационный чип тобой так и не активирован.

Дорс смотрел на меня так пристально, так искренне, что я почти поверила ему. Почти… Но сомнения все еще грызли меня изнутри.

- А что насчет… чувств? – спросила я, с трудом выдавливая из себя этот вопрос. – Что насчет любви?

Глава 12

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Космический крейсер «Возрождение». Элая Броневская. Реальность и перспективы

Еще примерно с месяц наша жизнь продолжалась в прежнем темпе, пока в нее не ворвались обстоятельства, в корне поменявшие все наши ранее принятые соглашения.

Дорс, памятуя о моей просьбе, буквально поселился в выделенной мне каюте. Ненавязчиво, но настойчиво он стал частью моего повседневного существования. Его присутствие напоминало о том, что жизнь не стоит на месте, и даже самые привычные вещи могут измениться в одно мгновение.

Каждое утро я просыпался под звуки его тихого шороха, когда он занимался своими делами, не нарушая моего уединения. Мы обменивались короткими фразами, иногда смеясь над мелочами, которые раньше казались незначительными. Он не торопил с решением, но одним своим присутствием в моей жизни напоминал о том, что отныне этот мужчина, точнее самец, принадлежит только мне.

Как-то вечером после ужина я сидела в постели и изучала по галосети семейное законодательство архаров. Дорс в это время склонился над своим журналом, делая в нем пометки. И сама не заметила, как начала наблюдать за ним, замечая то, чего раньше не видела.

Сперва разглядывала руки. Левой рукой он опирался о стол, рукав при этом чуть приподнялся, обнажая широкое запястье и ладонь. С удивлением отметила, что у него длинные и очень красивые пальцы.

Кожа у Дорса с золотистым загаром, на ней четко выделяются вены, оплетающие запястье, еще больше подчеркивая сильную, уверенную, надежную руку.

Дорс что-то записывал. Стилус буквально летал по экрану планшета, а я пялилась на сжавшиеся на нем пальцы. Совершенно не к месту, не вовремя возникла мысль, похожая на бред, что эти самые пальцы касаются моей кожи. Не изучающе, как было чуть ранее, а чувственно, нежно, многообещающе.

Как и в предыдущие дни, Дорс был одет по парадному. Хотя кто его знает, может это у них такая повседневная одежда. На мне-то, увы, всего лишь туника, которую выдал мне жених еще в первые дни после окончательного пробуждения. Она была серой, мешковатой, изготовленной из простой грубой ткани. Иной одежды, подходящей мне по размеру и по комплекции у него просто не было, но я и ей была рада, лишь бы прикрыть свое тело от любопытного мужского взгляда.

Так вот. Когда он склонился над столом, полы кителя немного разошлись в стороны, приоткрыв уголки жилета с витиеватой вышивкой. Классические черные штаны, безупречно выглаженные, подчеркивали длинные стройные ноги. Клянусь, я совершенно случайно замедлилась взглядом на немного выступающей области ширинки со скрытыми магнитными пуговичками.

Мерное постукивание стилуса прекратилось, а я немного заторможенно перевела взгляд вверх по широкой груди и плечам к дернувшемуся кадыку и чуть заостренному подбородку, как и все эти дни, с чуть подросшей к вечеру темной щетиной. Любопытно, что, опять же, неопрятно это не выглядело. Только добавляло ему брутальности и мужественности.

Наконец я добралась взглядом до глаз архара, внимательно прищуренных, и замерла, как кролик перед удавом, осознав, что и сама стала объектом изучения. Сглотнула, пойманная на поличном и тут же ощутила на языке солоноватую терпкость мужской энергетики.

Спрятавшись за ресничками, я отвела взгляд на планшет, что так и продолжала держать в руках. И осознала, что впервые в жизни меня по-настоящему, по-женски заинтересовал мужчина. В молодости я не понимала своих эмоций, а после катастрофы, случившейся на Земле, мне было не до этого.

Дорс улыбнулся и продолжил прерванную работу. Я же не могла больше прочитать ни строчки. Точнее я читала, но прочитанное не желало укладываться в голове.

К тому же меня немного пугал просыпающийся к Дорсу чисто женский интерес. Я всегда считала себя разумной, спокойной женщиной, знающей себе цену. А тут… будто вновь вступила в пубертатный период и во мне взыграли гормоны.

А может это проявление истинности? Кто его знает… Насколько я знаю, за человеческой расой не наблюдалось ничего подобного. Да, были однолюбы, преданные своей паре до самой смерти, но их было слишком мало даже до катастрофы. Но я ведь как оказалось не совсем человек, во мне есть гены таинственных сантаров. Может это они влияют на мой гормональный фон, подталкивая меня к единственному существу, способному подарить мне весь мир.

Интерес к этому мужчине – да, он есть во мне. Тем более, если учесть тот факт, что кроме него я больше никого и не видела. А вот смогу ли я его полюбить? Искренне… Не знаю.

- О чем задумалась, моя эттея?

Голос Дорса заставил меня вынырнуть из размышлений и поднять на него глаза. И покраснеть, ведь все это время я думала лишь о нем.

- О любви, - честно призналась я, стараясь не отвести от него взгляда.

Дорс вопреки моим ожиданиям улыбнулся. Отложил в сторону планшет и оперся бедром о стол.

- И к какому выводу ты пришла?

- Любовь – это не только огонь первой страсти. Это тепло души, которое может согревать вечность.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, словно соревнуясь, кто первый отведет глаза. Оба понимали, что любви между нами нет. Просто интерес и зародившееся чувство влюбленности с моей стороны, и притяжение истинности – с его.