Одна из двух. Следак Её Величества 2

Глава 1. Вид на миллион рублей

Фёдор Иванов мог бесконечно смотреть на огонь, воду и красивых женщин. Пожалуй, именно созерцание русских дам доставляло ему искреннее наслаждение. Вот и сейчас — он готов был взирать на эту красоту бесконечно. Особенно в рабочее время. Ибо Татьяна была прекрасна.

— Сделайте уже что-нибудь! — вскричала она. — Что-нибудь!

Очаровательный бюст нависал над латексным корсетом. Бёдра её были совершенны. Ярко-рыжие волосы собраны в хвост — несколько вульгарный, по мнению следователя. Она стояла перед Фёдором, уперев руки в бока. Но в глазах вместо вызова, вместо провокации — отчаяние. И, чёрт возьми, что там болтается у неё за спиной? Смущённый, Фёдор перевёл взгляд на хозяина этого роскошного дома.

На особняке стоило бы остановиться подробнее. Настоящий замок, а не коттедж! Бастион. Таковые строили лишь дворяне старой школы. Молодая аристократия стремилась к шведскому минимализму. Под этим в Российской Империи 1989-го года понимался двухэтажный особняк для господ, домик для слуг, отдельный гараж на четыре машины максимум. Парная, купель, бильярдная — по вкусу.

Игорь Голицын был не таков. К чёрту минимализм! В его особняке можно было расквартировать небольшой пехотный полк, безопасно сложив оружие в бесконечных погребах и подземных убежищах. Ежели занять оборону на стенах массивного ограждения и отражать нападение Прибалтийского корпуса, успех битвы оказался бы неочевидным.

Гараж Голицына больше напоминал Франкфуртский автосалон. Чего тут только не было! Мощные внедорожники, представительские седаны, хулиганские родстеры. Мотоциклы. Несколько бронетранспортёров — на случай тяжёлых времён. А времена в России разными бывают.

Огромный пруд с рукотворным островом, посреди которого — что бы вы думали? Правильно, домик для лебедя! Компактная вертолётная площадка. Сейчас она пустовала, ибо на летательном аппарате совершал очередной вояж старший сын Игоря. Собственный бассейн на три дорожки по двадцать метров. Банный комплекс.

Фёдор с Татьяной находились в основном здании. Если быть точным — в секретной его части. В Красной комнате, куда был вход лишь у двух людей. И одна из них явно была недовольна неторопливостью детектива.

— Вы так и будете глазеть? — вскричала Татьяна в нетерпении. — Господи, наша полиция способна хоть на что-нибудь?!

— Сударыня, не сердитесь, — попросил Иванов. — В этом деле не до спешки. Я не просто смотрю — я отмечаю все детали.

Сам проезд на территорию комплекса Голицына был сродни прохождению таможни между Соединёнными Штатами Европы и Османской империей. Фёдору повезло: дворянское происхождение и мундир уберегли от унизительных досмотровых процедур. Не все были столь везучи. А где же глава семейства? Где же виновник этого ночного визита?

Игорь Голицын, князь, полный кавалер ордена Петра Великого, Герой Империи, основатель Общества понимания… выглядел самым неподобающим образом. Он лежал на полу, на животе, и голова была повёрнута аккурат в сторону следователя. Брови приподняты — будто он извинялся, что не мог встать и поприветствовать визитёра лично.

На старом, но тренированном теле Игоря была надета одна лишь портупея в её парадном исполнении. Бёдра обнажены, а на лице застыло удивлённое выражение. Из могучей спины торчал нож. Крови совсем чуть-чуть: удар нанесён мастерски, прямо в сердце, но с минимальным повреждением тканей. «Приятно иметь дело с профессионалом» — отметил про себя Фёдор.

— Я последний раз спрашиваю… Вы так и будете стоять? — возмутилась Татьяна: гнев ей был к лицу. А какие губы!

— Прошу прощения, мадам, — ответил Иванов. — Но я произвожу осмотр. Спешка ни к чему. Увы, господину Голицыну мы помочь уже не в состоянии. Однако поспешные действия помешают сохранить улики, которые…

— Его нужно надеть! — перебила его женщина. — Я настаиваю, что моего супруга нужно надеть немедля!

— Одеть, — поправил её Фёдор и смерил недовольным взглядом.

Голицыны — одна из богатейших фамилий Москвы, России, да чего там — всего мира. Ходили слухи, что сам Рокфеллер порой лазил в карман этого могучего семейства. Всё у них было: деревни, заводы, туристические лайнеры и самолёты… И на тебе, тоже плачут. Стенания третьей супруги покойника Фёдор хотел бы проигнорировать, но это было затруднительно. Ибо кричала она по-настоящему громко. А голосок её был манящим, что вкупе с силой связок отвлекало ещё больше.

— Оденьте, я приказываю! — прокричала она. Грудь едва не вывалилась из корсета. Шёлковые тесёмки умирали под натиском могучего бюста, но не сдавались.

— Это невозможно, — вздохнул следователь. — Я не могу изменять следовую картину. Мне надлежит осмотреть тело, изъять улики. Судебный хирург в пути. Вы сможете облачить князя Игоря лишь при его погребении. Уверяю вас, фотоснимки обстановки будут храниться в тайне.

Что, впрочем, не исключает утечки данных… По крайней мере, в газетах такое не опубликуют. Цензура не пропустит. Конечно, российский народ сделал широкий шаг в сторону свободы нравов… Но именно от созерцания фотографий Красной комнаты Игоря Голицына рисковал растянуться, разъехаться на шпагат.

— Но это же позор! — продолжала дама. — Мой дорогой супруг — и в таком виде. Я буду жаловаться всюду. Мы богаты и влиятельны, а вы — третьесортный полицейский. Нет, не так. Вы — пересортица. Вас разжалуют и отправят для дальнейшей службы в Брест.

Кто его разжалует и за что, почему именно Брест — история молчала. Но молчала красиво, и Фёдор против силы это признал. Иванов пытался заполнять протокол, однако стенания вновь испечённой вдовы раздражали и отвлекали. Глубокая ночь, а он так спешил, что не взял с собой табака. Без никотина голова отказывалась работать.

Тогда Фёдор осмотрел третью жену Голицына внимательнее. Одежды на ней, конечно, было побольше, чем на виновнике торжества. Латексные шорты с молнией на самом интересном месте, корсет, сапоги на высоком каблуке. Броский макияж. Какие-то знаки нарисованы по всему телу…

Глава 2. Странный звонок

Куда же попал дорогой читатель? 1989-й год в Российской Империи близился к своему закату. Октябрь вышел тёплым, бабье лето исчерпало все разумные и неразумные лимиты. Но по ночам уже вредил лёгкий морозец. Он пытался рисовать узоры на стекле и больно кусал за пальцы тех, кто игнорировал рукавицы.

Тихий запад Москвы, фамильные особняки с огромными участками. Роскошь, изыск… и охрана, готовая размазать любого, кто посмеет сунуться без приглашения. Даже весьма состоятельный дворянин мог испытать здесь чувство финансовой неловкости. Роскошь давила, будто толща воды на дне Марианской впадины. Говорил ли я о том, что именно русские учёные спустились на эту глубину первыми?

По странному стечению обстоятельств, финансировал ту судьбоносную экспедицию виновник ночного торжества. Его имение встречало Фёдора Иванова не очень радушно. Двигаясь по этой части Москвы, старший следователь будто слышал раскаты Царь-Пушки. Это стреляли громкие имена и фамилии, с которыми он некогда имел честь знаться.

Сильные России, сильные мира сего. Если бы вы задумали приблизиться сюда на расстояние половины версты, тишину бы размазал по стенке громогласный возглас.

— Приватная территория! — издали вскричал бы частный гвардеец.

И от этого возгласа тут же пропадало желание двигаться дальше. Ибо въезд в поселение охранялся несколько строже, чем большая часть государственной границы. По периметру — дорогостоящие камеры видеонаблюдения. Вот почему, заслышав шум, следователь испытал нечто похожее на страх.

Кто здесь? Как этот гость прошёл мимо двух рубежей охраны? Времени на раздумья и страхи не было. Фёдор двинулся в сторону шума. Портьера колыхалась совсем чуть-чуть. У него было не так много вариантов. Первый — сбежать, позвать на помощь. Второй — нанести превентивный удар, а лучше — выстрелить.

Третий — попытаться задержать предполагаемого преступника. Иванов решил сыграть на самом сложном уровне. Он одёрнул штору — и удивлению его не было предела. Человека, вышедшего из тени, он ожидал увидеть тут меньше всего. Вот это фокусы! Просто в голове не укладывалось, что…

Пока Фёдор сражается со своими чувствами, вылетим за пределы роскошного особняка. Охрана пересматривала каждый дюйм, каждый отсек саквояжей судебных хирургов. Дама и вовсе пошла пятнами, ибо один из гвардейцев обыскал её самым непристойным образом. Грубиян полагал, что естественные полости тела вполне подходили для переноса опасных предметов.

— А ежели вы решите пистолет пронести? — назидательно говорил охранник. — А разрешения нет.

— Ты думаешь, у меня там пистолет пометится? Где ж это видано? — вскричала несчастная. Она даже не знала, что оскорбило её больше: чужие пальцы на запретном месте или предположение о его безразмерности.

— Видал я и не такое, — оскалился охранник со скучающим видом. Разумеется, только видом, ибо сердце его стало биться чуть чаще.

— Известно ли тебе, как я скальпелем работаю?! — спросила женщина-хирург. — Сейчас продемонстрирую…

Она потянулась к саквояжу, но обстановку разрядил начальник службы охраны. Ему уже было известно, какое ужасное происшествие произошло на территории поселения. И битва между старшим охранником и хирургом совершенно не входила в планы. Более того, могла лишь усугубить проблемы.

— Полно вам ругаться, сударыня, — сказал начальник. — Мы все обескуражены смертью нашего покровителя. И с ужасом смотрим в тьму будущего. Приношу вам искренние извинения в связи с его длинным языком и пальцами. Ежели позволите, я лично укорочу какой-нибудь бесполезный для него орган — но не прямо сейчас.

Пока служба охраны разбиралась с судебными хирургами, удивлённый Фёдор взирал на своего старого знакомца. Они расстались буквально пару месяцев тому назад. Но какова перемена! Святослав выглядел собранным, серьёзным и… Надменным? Костюм прекрасного кроя. Шикарный галстук. Он взирал на своего бывшего начальника без страха, а с усмешкой.

— Ты как здесь оказался? — спросил Иванов.

— Забрёл случайно, — пожал плечами частный детектив. — Хотел предложить новоиспечённой вдове свои услуги по поиску убийцы…

— Святослав, — вздохнул следователь. — Неужто ты не знаешь, какая ответственность предусмотрена за проникновение в частные владения? Полагаешь, Липов тебя спасёт от суда?

— Не понимаю, о чём речь, — улыбнулся Святослав. — Сие есть недоразумение.

— И что я должен сделать с тобою, как представитель власти? — спросил следователь.

Бывший полицейский детектив молчал. Фёдор протянул ладонь, и Святослав безропотно вложил в неё камеру. Новейшая модель! Иванов нажал на кнопку, включив автоматическую перемотку плёнки. Дёрнул затвор. Аккуратно извлёк. Надо будет проявить и ознакомиться. Потрогал камеру: она была тёплой. Хороший инструмент: можно сделать серию снимков без задержки, а высокая светочувствительность позволяла работать и в затемнённом помещении. Максимальная автоматизация.

— Тебя кто-то видел? — спросил следователь.

— Только охрана, — буркнул Святослав. — Они и пропустили на территорию за пятьдесят целковых. Под условием, что я лишь сделаю фото дома и уйду.

— Ну так сделай фото дома снаружи и уходи, — разрешил Фёдор. — Пока хозяйка не вернулась. Я с тобой позже поговорю.

Частный детектив развернулся и аккуратно пошагал к выходу. Несмотря на каменное выражение лица, он испытал облегчение. И азарт. В тот же момент Фёдор заметил, как боковой карман брюк Святослава топорщится. И явно была не коробочка с какими-то медикаментами.

— Стой! Готовую плёнку, — потребовал Иванов и вмиг догнал наглеца.

Святослав развернулся и вздохнул. Смерил взглядом бывшего начальника. И с явной неохотой достал из бокового кармана брюк плёнку. Передал её Иванову, но так, чтобы тому пришлось тянуть руку.

— Свободен, — буркнул Фёдор. — Будешь должен. Липову привет.

Хозяйки не было ещё минут двадцать, не меньше. Иванов неспешно и деловито оформил протокол осмотра. Изобразил помещение, вымерял расположение тела с точностью до сантиметра. Зарисовал его. Не то, чтобы это было так уж необходимо для следствия. Просто если он брался за какое-то дело, то стремился справиться с ним лучше всех.