Офицер для хозяйки поместья

Глава 1

Ирэна

Дом еще крепкий, крыша не протекает. Печка исправно работает, сразу разгорается и не дымит, что кажется чудом. Но со слов старенькой бабушки Анфисы я знаю, что старичок-печник приходил сюда недавно, добросовестно прочистил дымоход и все ходы и заглушки. Это хорошо, иначе день начинался бы с безуспешных попыток растопить печь и едкого дыма по всему дому. Уж это я знаю по своему дачному домику…

Да, недавно – дача, чтобы «быть ближе к природе», а сейчас – настоящее поместье, только пришедшее в полное запустение во время войны.

Нет, я не получила наследство, и не прикупила по случаю дешевенькую недвижимость. Все невероятнее: однажды я очнулась в другом мире.

- Хозяева? – послышался негромкий голос с улицы.

Я выглянула в окошко: оттуда хорошо просматривался двор и дверь в дом.

Молодой мужчина был истощен и оборван, но глаз сразу зацепился за его привлекательные, аристократические черты. Не похож он на крестьянина или разбойника-мародера, разве что внешность очень обманчива, и я сейчас на нее попадусь.

Но много повидавшая на своем веку Анфиса сразу подумала о самом плохом:

- Хозяйка, не открывайте! Здесь бродят мародеры.

Но если они и бродят, как их остановит рассохшаяся дверь, да еще большие окна? А человек, голодный и замерзший, может просто погибнуть на дворе под холодным ветром, не дождавшись помощи.

Это молодой мужчина. Если собственные глаза и интуиция не обманывают меня, он не представляет опасности. Мне стало его жаль, захотелось помочь, и не в последнюю очередь в этом была виновата внешность.

«Какой красавец!». Ох, надеюсь, это не жестокий убийца, который прекрасно знает о том впечатлении, которое производит на дам, и пользуется этим.

- Сейчас открою! Заходи! – потянулась я к двери, и в последний момент «Заходите!» превратилось просто в «Заходи». Мы не на великосветском приеме.

И еще я вспомнила, как выгляжу. Я молодая, и это, наверное, единственный плюс. Ах, да, еще вчера нагрела воды и помыла голову, и сейчас наслаждалась чистотой и богатством красивых волос. Не так просто зимой ухаживать за собой.

А в остальном… старый тулуп превращал меня в стог сена, зато он давал тепло. Шерстяное платье и платок под ним темные, невзрачные. Наверное, у той девочки, чье место я заняла, раньше было много бальных платьев, вот только зимой в холодном доме от них мало проку. Косметика… дома, в «той» жизни я почти не красилась, потому что ленилась, а в этой подобных дорогих «городских штучек» в доме не было. Может, их никогда и не покупали, неприлично молодой девушке!

В общем, красавица. Уж не знатная дама на придворном балу, это точно. Хотя «остатки роскоши», в прямом смысле – остатки, буквально кричали, что я знатная, я аристократка с титулом. Вот только сейчас я – очень бедная аристократка.

Молодой мужчина выглядел не намного лучше. На нем… военная форма? Нет, это не форма, хотя одежда давно потеряла первоначальный цвет и крой. Но я порадовалась, что не солдат постучался ко мне в дом, потому что в ином случае было бы понятно, что сражения идут совсем рядом. А я ведь слышала, что фронт отодвинули.

- Кто ты? – спросила я уже на пороге. Соврет, не соврет?

- Я бежал из плена, - неожиданно красивым, задевающим все женские струны в душе голосом ответил он.

- Спрыгнул с поезда, - продолжил неожиданный визитер, и я обратила внимание на хрипотцу в его голосе.

Где-то в двух десятках километрах к северу проходила железная дорога, и недавно по ней уходили последние эшелоны противника. Они увозили захваченных пленных. Сбежал оттуда? Ему повезло.

- Если… если не пустите, то я пойму, - вдруг сказал он, окинув меня взглядом. Нет, в этом взгляде не было голодного мужского интереса, и я, наверное, даже немного обиделась.

Да, от заросшего бородой до глаз страшного разбойника меня такой оценивающий взгляд напугал бы, но от этого мужчины… Пожалуй, было обидно. Он смотрел на меня, как на бесполое существо.

Но я поняла, что гость имел в виду: если его вышла встречать молодая девушка, значит, никого из мужчин здесь нет. Даже стариков…

- Заходи! – решительно повторила я. Я не оставлю человека на морозе в ночи.

Он замерз, это было видно, когда мужчина – даже парень, молодой парень – зашел в тепло. Его начала бить неконтролируемая дрожь, я пригляделась – вся одежда была влажной, если не сказать – мокрой. Особенно жалко выглядели сапоги, которые совершенно точно пропускали воду.

«Раздеть его сразу, что ли?» – усмехнулась про себя. А как еще можно быстрее высушить?

- Накинь, - сразу пресекая возражения строгим тоном, велела я, протягивая тяжелую шубу.

Да, женскую шубу, к тому же, старую, выношенную, с проплешинами. Но она давала тепло!

- С… спасибо! – ошеломленно поблагодарил он.

Я посмотрела на его ноги: ведь не согреется в мокрых сапогах!

- Вот, тоже возьми, - протянула ему обувь большого размера, служившую для того, чтобы сунуть туда ноги и быстро выбежать во двор.

Это были не валенки, потому что настоящие валенки страшно неудобные: я однажды их надела, и чуть не пропахала носом лед, подошва с непривычки оказалась очень неудобной и скользкой. А в этой местности были в ходу что-то вроде меховых сапог, унтов, которые носили северные народы. В мороз нет лучшей обуви.

Глава 2

Ирэна

Утром я проснулась позднее всех, что, впрочем, было простительно, и даже в чем-то правильно: я не крестьянка, которая должна просыпаться ранним утром, чтобы подоить корову. Я из другого сословия.

А раньше всех в нашем доме вставала бабушка Анфиса.

Впрочем, никакая она мне не бабушка, конечно. Анфиса Васильевна – старая няня даже не прежней владелицы тела, а ее матери. Няня настоящей Ирэны, в чье тело я попала, сбежала, пытаясь найти безопасное место, испугавшись болезни хозяев и прочих печальных событий. Я не стану ее осуждать, потому что сама не знаю, что случится в следующий момент. Да и лучше распрощаться с такими людьми вовремя, потому что неизвестно, не продадут ли они нас однажды за кусок хлеба и какие-нибудь обещания.

А бабушка Анфиса пришла из деревни, где жила раньше, чтобы нам помогать. Только из всей семьи осталась одна я, да и то – не настоящая Ирэна…

Как я сама сюда попала, я даже помню. Не понимаю, но помню.

Вырвавшись из душного города, приехав на дачу, я не удержалась, и сразу побежала в заснеженный зимний лес, залитый ярким солнцем, отражавшимся от чистейшего снега.

Вообще, по-хорошему, стоило бы дождаться друзей, либо просто не уходить далеко от дороги. Я обладаю выдающимся топографическим кретинизмом, и действительно могу заблудиться в трех соснах или березах, если просто сверну не туда в лесу и попаду в незнакомую местность. Поэтому выход один: идти либо вдоль дороги, либо по исхоженным вдоль и поперек местам; ну, либо держать в поле зрения кого-то из спутников. Мало того, я даже в городе спокойно могу заблудиться в незнакомом месте, но там проще: карты в телефоне или вопрос прохожему.

А сейчас я как-то упустила из виду свою особенность, и думала просто пройтись немного по чистому снежку, не похожему на своего грязного и «соленого» собрата в городе. Может быть, уже где-нибудь на опушках и проталины появились, и там выглядывают первые робкие подснежники или прошлогодняя зеленая трава? Дело шло уже к весне.

В итоге я заблудилась. Вышла к одному из тех мест, которое смутно помнила из совместных походов за грибами: к канавам, похожим на старые окопы. А, может, это они и были, потому что мы видели там проржавевшие каски и останки лафета от какого-то артиллерийского орудия. Кажется, именно так и называлась эта деталь…

Да, счастливы те места, которые никогда не знали войн, а у нас обелиски со страшными цифрами напоминали о том, что творилось в лесах и болотах на подступах к великому городу почти столетие назад.

Я вышла к знакомому месту, обрадовалась, но поняла, что абсолютно не знаю, куда дальше идти. Спохватилась, хотела позвонить – телефон показывал отсутствие сети. Огляделась, и мне показалось, что где-то вдалеке лес сильнее просвечивает, там деревья стоят реже. Вроде бы, оттуда даже слышится гул – наверняка именно там проходит шоссе!

Я почти побежала под горку в том направлении – и ничего…Сеть не ловит, место незнакомое, и дороги я не слышу и не вижу.

Не знаю, сколько так бродила… на время было страшно посмотреть, потому что я догадывалась – ухожу от жилья все дальше. Уже начинало смеркаться, в конце зимы темнеет рано.

Нога зацепилась за гору валежника, я стала падать, провалилась почти по пояс в глубокий. Попыталась ухватиться за ветку березы, растущей неподалеку…

Очнулась в доме, где было тепло, топилась печка, а рядом хлопотала невысокая, седенькая, но очень бодрая старушка с добрым морщинистым лицом.

- Госпожа Ирэна! Очнулась! Слава Господу, очнулась! Я уж молилась ему, молилась… Хоть одну из семьи уберег!

В первый момент я решила, что начинаю замерзать в снегу, и у меня галлюцинации. А потом осознала, как вокруг тепло, почувствовала запах еды, украдкой пощупала свои руки, и поняла, что это жизнь. Странная жизнь, но она мне точно не снится.

***

Когда я оделась и вышла из комнаты, нашего гостя в доме уже не было.

Вряд ли он сбежал; думаю, вместе с бабушкой Анфисой что-то делает во дворе. Для сильных мужских рук работа всегда найдется.

Сегодня должен был прийти дед Валентин, проверить, как у нас дела. Невзирая на почтенный возраст, он был бодр и никогда не сидел без дела. За нас, старушку и молодую девушку, переживал, как за родных. Думаю, будь я «попроще» по происхождению, пригласил бы жить в свой дом, чтобы защитить при необходимости.

Дед был дружен с печником, и вообще со всеми жителями, оставшимися в деревне. Вообще, нас, «господ», или «барей» (вроде, так в просторечии в прошлом называли барина и его семью) здесь не боялись, не раболепствовали. Я бы сказала, нас просто уважали. А сейчас, наверное, даже и жалели несчастную девочку, оставшуюся без родных.

Обычно деда мы приглашали к столу. Не думаю, что он голодал в прямом смысле слова, но горячая еда, приготовленная умелыми женскими руками, наверняка лучше простой мужской еды.

Зато Валентин Егорович всегда приносил со своего хозяйства свежие яйца, иногда мясо кур или кроликов. Это было огромным подспорьем зимой, потому что своего приусадебного хозяйства в нашем имении не было.

Огромное, по меркам современного человека, здание, окруженное ухоженным садом – ну, где здесь устраивать курятник или крольчатник?! В благополучное время такое точно не было принято, и владельцы дома получили бы статус сумасшедших. Конечно, сейчас мнение окружающих уже не важно…

Глава 3

Ирэна

- Ты дезертир? – старик поднял ружье к плечу, прицеливаясь.

- Я из плена сбежал. – Эрик повернулся к нему, спокойно опуская на землю топор и полено. – Может, и дезертир…

- Дедушка Валентин, я его пустила! – крикнула я.

Старый «охранник» уже сам заметил Анфису, понял, что вреда незнакомый человек нам не причинил, и поставил свое оружие на землю, опираясь о приклад.

По крайней мере, я думаю, что это называется прикладом… Я сама в прошлой жизни историческими реконструкциями не увлекалась, поэтому могла, конечно, отличить лук от огнестрельного оружия, но разбираться в моделях этих ружей точно не научилась. Полагаю, двустволка отличается от винтовки наличием второго ствола. Ну, как-то так…

Именно поэтому я с радостью отдала деду Валентину найденное в хозяйственной пристройке ружье вместе с запасом патронов. Видимо, его держали на крайний случай; но ни я, ни бабушка Анфиса точно не смогли бы использовать его по назначению, поэтому я одарила этой опасной находкой единственного известного мне мужчину в округе.

«Дезертир – не дезертир, черт их разберет. Все же я парню поверила, да и попыток убить или ограбить хозяек он не делал. Что бы ему помешало прихватить все ценное, или, хотя бы, съестное и теплые вещи, и сбежать ранним утром?»

- Простите старика, госпожа Ирэна! – покаялся дед.

Он не стал добавлять: «Вам опасно здесь жить одним, и впускать кого ни попадя!», и за это я была ему благодарна. Пустые слова ничего не изменят, бежать отсюда, из какого-никакого жилья, я точно не собиралась.

- Раз мы все выяснили, пойдемте к столу, - позвала я. – Я не завтракала, так что очень хочу есть. Там и поговорим о жизни.

- Да я только принес вам, вот, яйца прямо из-под курочки! – попытался отказаться дед.

- Вот и хорошо, Валентин Егорович, я кашу сварила с утра, ждала, пока молодая хозяйка проснется, - вступила в разговор Анфиса, которая с тревогой прислушивалась к разговору. Дед, конечно, подтвердил ее подозрения в отношении ночного гостя, и теперь она надеялась, что он же их и опровергнет.

- Я вас объедаю, - со стыдом признался старик.

- Не смешите вы меня, Валентин Егорович! – не выдержала я. – Муки у нас много, а вот как бы мы что-нибудь пекли, если бы вы нам яйца не приносили? И мясо. Сейчас с закупками в городе большие сложности, - добавила я с невеселой усмешкой.

В итоге старика мы уговорили. Конечно, он отказывался из-за боязни действительно нас «объесть», считая стыдным для мужчины быть на иждивении одиноких женщин, а, на самом деле, очень хотел побыть в обществе соседей, просто поговорить, убедиться, что хотя бы сегодня у нас все в порядке.

Наш «дезертир» при этом напряженно прислушивался к разговору, а потом, поняв, что больше не «на мушке», вернулся к прерванной работе, снова взялся за топор.

- Эрик, пойдем завтракать! – позвала его. – Работа никуда не убежит.

Не нужно было читать мысли, чтобы понять, что молодой мужчина голоден. Вряд ли после голодной дороги он наелся вчера за поздним ужином, а работа на свежем воздухе вообще аппетит поднимает мгновенно. Но просить что-то поесть ему мешала деликатность и понимание, что продукты сейчас ценнее золота и всех местных облигаций.

- Я… поработаю еще немного? – сделал он последнюю попытку. – Я и так доставил вам много хлопот.

- Нет, сейчас все за стол! – решительно заявила я.

- Можно, задам вопрос вашему гостю? – спросил старик. Он понимал, что через голову хозяйки расспрашивать ее гостей не принято, но беспокойство было сильнее.

- Да, давайте уже, Валентин Егорович! – улыбнулась я.

- Ты откуда сбежал? – спросил дед.

Я обратила внимание, что он не назвал мужчину на «вы», как меня, а ведь наш гость явно тоже «из благородного сословия». Но его непонятное положение меняло все, и делало его равным не господам, а простым людям.

- С поезда спрыгнул, - ответил парень. – Была остановка, двери случайно начали открывать – я и рванул.

- Ладно… а где служил?

- Двенадцатая отдельная горная дивизия, при наступлении был контужен, и в плен попал.

Кажется, дедушку удовлетворили ответы Эрика, а я незаметно выдохнула: интуиция – интуицией, но в местных реалиях я не разбиралась. Скажи мне любое название – и я поверю. Надеюсь, дед знал положение дел лучше меня, и слышал названия разных воинских подразделений.

***

Накрытый стол – островок уюта и спокойствия в любое время. Когда за окном морозно и лежит снег, около теплой печки всегда собирается народ.

Сейчас к нашему узкому кругу присоединился еще один человек. Кажется, Эрик развеял подозрения старшего поколения, и я очень надеюсь, что мы все не ошиблись, поддавшись его какому-то врожденному обаянию. Впрочем, а чем он может нас обмануть? Не мародер – это уж точно; враг – нет, он чисто говорит на нашем языке, и вообще, похоже, из местных. Шпион? Не смешите меня, шпион бы нашел более простой путь попасть в нужное место. Парень собирался уйти только потому, что посчитал себя обузой в нашем доме, а так идти ему некуда.

Глава 4

Ирэна

Снова сели за стол, но теперь уже кормили детишек. Каша с тыквой пошла «на ура!», никто не морщился и не говорил, что каши не хочет. Нашли вчерашние пирожки, нагрели молока, и ребята оттаяли.

И тут Питер, как большой специалист, у которого папа «командир», взглянул на Эрика:

- А вы… не там? Вы не воюете? Как у дяди, здоровье не позволяет?

Он явно повторил слова своего родственника, но пока без издевки, принимая их за чистую монету.

А Эрик замялся. Вообще, я не знаю, как он должен был поступить по правилам? В бессмертной «Свадьбе в Малиновке» во время Гражданской войны Яшка-артиллерист «навоевался» и осел в станице, где власть без конца менялась. Но тогда вообще было слишком смутное время… «Красные, зеленые, золотопогонные, а голова одна!».

Так что я даже не знаю, реально ли для нашего гостя искать свою часть? Откуда он знает, где они сейчас? Вот и прихватят в итоге свои же как дезертира, потому что доказательств у парня – одни его слова.

Да и мне самой гораздо спокойнее, когда этот мужчина у нас дома. И… наверное, не только потому, что «какая-никакая, а защита!». Просто он мне понравился. Очень понравился. И чем дальше, тем больше западал в душу. Спокойный, молчаливый, но чувствовалось, что его сила – именно в поступках, не в красивых словах. И он – не избалованный аристократ, который в руках ничего тяжелее лошадиной уздечки или пистолета не держал. Дрова – значит, дрова. Это странно, кстати, но, думаю, либо род у него обедневший, либо в полевых условиях ко всему успеешь привыкнуть.

- Я сбежал из плена, - наконец ответил Эрик. – И сейчас не знаю, где моя часть. Если будут какие-то известия с фронта, тут же пойду. А если здесь что-то случится, буду защищать этот дом.

- А! Плен… ничего себе! – уважительно протянул мальчик.

- Питер, а у вас есть какие-то знакомые рядом, которым весточки оттуда приходят? – тут же воспользовалась я случаем. – Тебя с сестрой ведь искать будут?

- Нет никого, - погрустнел мальчик. – Жили недалеко папины знакомые, но потом они уехали. Можно у вас остаться? Ну, пожалуйста?! Хоть ненадолго? Вы же не выбросите котят на снег?

- Нет, никого мы не выбросим, - вздохнула я. – Сегодня оставайтесь, конечно, темнеет уже. А завтра будет новый день.

Да уж, иногда ты так и начинаешь жить «одним днем»: в болезни ли, когда радуешься, что вот сегодня не стало хуже, или, наоборот, дело идет на поправку, или в такое непростое время: день прошел – и хорошо! Может, завтра будет еще лучше.

- Пожалуй, я навещу соседей, узнаю, есть у них какие-то известия о делах на фронте, - сказал дед.

- Может, не будете рисковать? – заметила я. – Раз Эрик говорит, что враги бежали, может, буквально на днях уже и наши подойдут?

- Я могу пойти с вами, вдвоем безопаснее, - вызвался сам Эрик. – Если вы не боитесь именно меня, непроверенного человека.

- Пф… Пш… я боюсь?! – чуть не взвился дед, но шепотом, чтобы не пугать детей слишком сильными эмоциями. – Да я еще и не такой дряхлый, чтобы меня за ручку водили!

Потом он понял, что совсем забылся: привыкнув к простоте общения, решил, что находится среди своих мужиков, друзей, может, и каких-то боевых или армейских товарищей – подозреваю, что дед служил в местной армии. Но сейчас-то он в обществе женщин, причем одна из них выше его по положению, да еще мужчины, пусть молодого и непонятного, но явно не крестьянина. Свой чин Эрик не сказал, но он явно не простой солдат.

В общем, дед Валентин стих, извинился, что вспылил и расшумелся, и сказал, что за молоком он к соседям «с охраной» точно не пойдет, но в город, возможно, придется однажды наведаться, и тогда компании Эрика он будет рад.

Уже потом, когда мы проводили старика, Эрик тихо рассказывал мне продолжение своей истории, потому что эта ситуация «дезертир – не дезертир» явно мучила его самого.

- Я только что из учебки… боюсь, из меня командир вышел как раз не очень, опыта не набрался, а жилки-то военной и нет. Раньше думал, что теория – это все, что нужно, а оказалось… Ну, ладно, что ж, вот теперь опыта и набираюсь. Я только рад, что своих солдат я положить не успел, там другие командование приняли, было еще, кому. А вот сам… как зеленый необстрелянный новичок, сразу, в первом же бою, попал в плен. Так что хвастаться мне вообще нечем. Лучше бы солдатом служил, чем вот так, офицером, бездарно попасться.

- А ты потом, когда все закончится, служить дальше будешь? – осторожно спросила я.

- Вначале нужно узнать, что мне будет за плен, - невесело ответил он. – Ладно, простите, что такую грустную тему затронул. Знаю, у вас забот много, и некогда мои моральные терзания выслушивать.

- А я, знаешь ли, больше всего боюсь тех людей, которые считают себя всегда и во всем правыми, - ответила я абсолютно честно.

***

Вообще-то, сам большой и красивый господский дом мы закрыли. Конечно, не заколотили двери, а использовали его для того, чтобы просто что-то оттуда взять при необходимости.

Красота старых особняков поражает и вызывает зависть: «Вот бы мне такое!», но, если подумать, сколько времени и сил тратится на поддержание порядка в них, а зимой – на отопление… В общем, посочувствуйте владельцам замков в современном мире, которые уже не знают, как собрать деньги на содержание родового гнезда.

Глава 5

Ирэна

Уже третий день дети жили у нас в доме. Ничего страшного, никого они не объели, так же, как и их подопечные.

Удивительно – идеальные дети! Такое бывает?! Наверное, иногда бывает. У нас им интересно, а, главное, мы их поняли, не накричали, приютили вместе с «хвостиками». Поэтому сейчас детишки буквально смотрят мне и мужчинам в рот. А Анфису… наверное, ее они воспринимают бабушкой.

Конечно, если родственнички очухаются и бросятся искать, найдут нас или спросят у тех, с кем общается дед Валентин, придется возвращать пропажу. Хотя… я уверена, что не будут эти «замечательные люди» признаваться соседям, что дети сбежали. Себе дороже!

Вот когда вернется их отец, тогда другое дело. Надеюсь, он не такой жестокий и черствый человек. Однако, если и он не захочет животных брать, оставим их себе. Я не собираюсь бросать живые души, чтобы они замерзли на морозе, или «сами себе мышей ловили!».

Ну, вообще-то, у детишек было серьезное занятие: каждые несколько часов выносить своего Волчка во двор, ставить на снег, чтобы научить его там писать… проза жизни! Не знаю, как решают такие вопросы здесь, наверное, просто щенки живут вместе с мамой – взрослой собакой в будке на дворе, и в дом их точно не берут.

Но у нас все по-другому, животинки все в доме, в тепле, поэтому… да, разных «детских неожиданностей» не избежать! Конечно, какое-то сено или тряпочки помогут решить проблему, но лучше бы приучить к туалету пораньше. Зато сейчас все при деле!

Котята – серо-полосатая Мурка, красивого черепахового окраса Пеструшка, и рыжий Васька – вначале заснули, наевшись до отвала, а потом проснулись, оживились, и теперь обнаруживались в самых неожиданных местах (главное, чтобы не в печке!), гонялись за ногами, и периодически заводили игривые схватки друг с другом.

Кстати, утром я обнаружила всех трех пушистиков спящими на кровати своих маленьких «родителей». Похихикала, потому что знала о привычке маленьких котят являться на подушку хозяев несколько раз за ночь. Только человек заснул, и здрасьте! А через пару часов: «И снова здравствуйте!». При этом взрослые кошки могут бесшумно присоединиться к спящему человеку, найдя место, чтобы ему не помешать.

В общем, в доме сейчас стало весело.

Да, вот как я с таким отношением к животным заведу курочек на суп?! Как я их стану есть? Никак. И кроликов нужно заводить только пуховых. Отличный вариант получается только с коровой, но дояркой я точно не готова становиться. Возможно, бабушка Анфиса взялась бы за это дело, но никто в округе точно не продавал корову. Ну и хорошо!

Пока что дед исправно приносил «из своих источников», от каких-то дальних соседей, которые держали корову, молоко, масло и творог. Настоящий, не «химический», творог с вареньем из наших запасов – вкусно! А еще бабушка Анфиса пекла с творогом потрясающие ватрушки.

***

- Жаль, я совсем ничем не могу помочь, - с грустью сказал Эрик, глядя, как дед-кормилец осторожно выгружает крынки с молоком и мешочки с творогом. – Денег с собой нет… Нет, не затем, чтобы платить за гостеприимство – я понимаю, что вы этого не допустите, дворянская честь не позволит. Но я просто оставил бы деньги взамен тех, что вы потратили на меня…

- Ох, нет! – картинно схватилась я за голову. – Мало мне одного упертого мужчины, который не принимает от меня деньги за продукты, так теперь еще один переживает, что не сможет заплатить за постой! Когда-нибудь все это закончится, но останутся дружба, помощь, останутся люди, которые не предали нас. Деньги – это необходимая вещь. Но сейчас, когда опасно идти в город, и неизвестно, что там можно купить, что еще осталось из товаров, они почти ничего не стоят. Даже вот этот особняк сейчас стоит меньше, чем маленький, но теплый домик. В нашем родовом доме мы бы насмерть замерзли, или просто серьезно простудились, а здесь – живем, готовим вкусную еду.

- Вы очень вкусно готовите, - как-то смущенно улыбнулся он.

Забавно – словно он смущается от того, что делает мне комплимент. Впрочем, в комплиментах мой гость явно не был мастером, из-за того и смущался. Может, раньше он хотел сделать карьеру, «а девушки потом». Может быть, в тот момент это казалось ему и романтичным, и почетным занятием, настоящим мужским делом. А, может, просто продолжал традиции семьи. Но оказалось, что в мирное время это и красиво, и романтично, а сейчас – страшно…

Так что большого опыта общения с девушками у него нет, и сказать, что я красивая, он стеснялся.

А я бы не отказалась услышать подтверждение, любой девушке это приятно! Свое новое лицо я изучила, и какого-либо отторжения, разочарования внешностью, не почувствовала. Не ослепительная красавица, но черты лица выразительные, запоминающиеся, и чем-то даже напоминали мои собственные. Словно в другом мире здесь жили мои предки, и их Ирэна чем-то напоминала меня.

А Эрик казался аристократом, но это не значило, что был конфетно-сладким, рафинированным, красавцем. По-мужски резкие, широкие черты лица, выразительные серые глаза, улыбчивый рот.

Чистая, правильная речь, но тут ничего удивительного – отпрыски знатных семейств получали хорошее образование. По крайней мере, те, кто этого хотел… Правда, иногда он словно задумывался на секунду, словно подбирая правильные слова, но я подозреваю, что это из-за необычной и непривычной ситуации, из-за совершенно нового окружения.

Глава 6

Ирэна

В прошлой жизни я всегда любила безлюдные места. Не глухой лес, конечно, в котором можно заблудиться, что я и сделала в итоге, а большой красивый парк, где мало посетителей, или зеленые городские улочки, по которым не ходят толпы народа. Ну, или какая-нибудь небольшая роща, полная солнечного света, с живописными полянами. Я уж не говорю о «диком» морском берегу!

В принципе, желания почти исполнились: большой сад при поместье был, естественно, безлюден. То есть, кроме нас, никого там не было. Лесок, располагавшийся неподалеку, тоже не навещали посторонние. Точнее, местные крестьяне могли ходить туда за дровами и, возможно, за дичью, но на другом краю, ближе к своим домам. Поэтому я могла ощущать себя полновластной владелицей большого земельного надела, любоваться нетронутой природой и слепящим на солнце белым снегом.

Честно говоря, пока мне это не надоело. Вообще, стоит преодолеть какой-то барьер: «Ой, мне скучно жить вдали от города, ой, а как же в магазины ходить? Ой, тут нет даже телевизора, не говоря об интернете?!», как через некоторое время ты привыкал к тишине и простым занятиям, и в шумный город вообще не хотелось возвращаться.

На самом деле, на даче у меня был, конечно, и телевизор и интернет, поэтому там-то жилось проще и веселее. Но… зато и земельный участок размером с заплатку! За все нужно платить!

***

Я осмотрела деревья в саду: большие, даже старые, яблони. Но, судя по количеству заготовленных яблок в подполе, они давали прекрасные урожаи. Возможно, кстати, что здесь росли еще груши и сливы, но точно я это узнаю только весной. Какая же красота ожидается через два-три месяца, когда все эти деревья зацветут! Эх, где мой, пусть самый примитивный, смартфончик, которым можно было бы запечатлеть этот бело-розовый пожар цветения! Да, это было бы слишком просто: почти нетронутые цивилизацией места, современная техника… должно остаться что-то одно! Ладно, буду просто любоваться природой. К сожалению, рисовать я тоже не умею, если не считать «баловства» в детстве, да и краски здесь непривычные. Это с условием, что их вообще можно достать в нынешней ситуации.

Кстати, площадь газонов я, возможно, слегка сокращу, и сделаю здесь самые примитивные грядки. Как я понимаю, раньше большинство овощных культур выращивали и продавали нам местные крестьяне. Но в нынешних условиях глупо оставлять собственную землю пропадать под «приличными» газонами. Возьму семена, какие-нибудь проросшие клубни – картошка точно сохранится в таком виде, с ростками – и попробую их посадить. Интересно, растет ли здесь земляника? Или ее много в лесу? Что же, доживем до весны – увидим. Кстати, среди запасов продуктов я нашла белую и цветную фасоль, и тут же ее припрятала – точно посажу весной! И красота будет, и вкусные нежные молодые стручки.

А сейчас, хотя Новый год уже прошел, почему-то очень захотелось праздника. Не в последнюю очередь этому поспособствовал Эрик, который сходил в лесок, и принес оттуда сухой валежник для растопки. Хорошие дрова нужно беречь, потому что заготовить их сами наши мужчины не смогут: лесоруб – это не та профессия, которой обучаешься «на раз».

Заодно Эрик притащил пушистые ветки и макушку елки, сказав, что дерево повалило ветром, а он срубил то, что смог. Красиво ведь!

Я согласилась, что дерево очень красивое, и можно его как-то закрепить здесь, в снегу, и попробовать нарядить. Детям нужен праздник! Впрочем, нам, взрослым, он нужен не меньше. Как я поняла, в этом году никакого зимнего праздника уже не устраивали: не до того было, все болели.

Поэтому мы устроим его сейчас, в знак выздоровления, и в знак того, что жизнь продолжается. Ведь Ирэна выздоровела (по крайней мере, так думала бабушка), Эрику жизнь я спасла, и маленьких подопечных наших приемных детишек мы тоже спасли объединенными усилиями. Возможно, спасли и самих ребят, по крайней мере, не дали им простудиться. Чем не повод праздновать!

Игрушки нашли в красивых деревянных ящичках, переложенные соломой и какой-то тканью, чтобы они не разбились. И что это были за игрушки! Нереальная антикварная красота, привычная для богатых домов. Конечно, я старалась не показывать слишком сильного восхищения, ведь Ирэне-то вся эта красота знакома с детства! Но дети искренне и бесхитростно радовались каждой освобожденной от упаковки игрушке, и я вполне могла им поддакивать. Даже Эрик на мгновение замер, улыбаясь как-то грустно: наверное, вспомнил свое детство, свой дом.

***

Стеклянные игрушки, расписанные вручную – да, для современного человека это редкость, а для здешнего мира было бы странным другое. Но в любом случае, как же это невероятно красиво!

Конечно, мерцающая огоньками елка очень празднично смотрелась бы на снегу, но гирлянды еще не изобрели. Я даже не знаю, когда они появились в нашем, современном, мире, потому что всегда воспринимала их как должное. Спасибо, что вообще есть электричество, а то я ожидала вообще керосиновые лампы.

Но при дневном свете наряженная елка все равно смотрелась потрясающе. Может быть, еловые ветки принести еще и в дом? Наверное, стоит это сделать – люблю запах свежей хвои!

Правда, у нас теперь есть котики, которые обожают елки. Но самой страшной для животных вещи – новогодней мишуры – здесь нет, а игрушки мы постараемся повесить повыше.

Но пока что сказочно красивыми игрушками и обычными шишками мы украсили ель во дворе, и дети уже начали прятаться за ней, бегать кругом, гоняясь друг за другом и за щенком.

Глава 7

Ирэна

- Так, Лиза, Питер, берем Волчка, и идем в дом, - строго сказала я. – Дядя Эрик здесь разберется.

Не давая детям разглядеть тела, я подхватила щенка, и начала подталкивать процессию по направлению к дому.

- Волчка ударили! – вдруг попыталась заплакать Лиза. – Его же не убили, нет?

- Нет, конечно, он в снег упал, - успокоила я, поднимая повыше и показывая ей мохнатую извивающуюся тушку. В этот момент щенок что-то вякнул, тявкнул, вывернулся из рук и упал в снег, намереваясь бежать к месту боя и разбираться там.

- Вон, живой какой, даже слишком! – заметила я. – А где наша веревка? Потеряли… Ну, Питер, держи тогда сам его, и пошли.

- А там...? – посмотрел на меня мальчик, пытаясь заглянуть за спину.

- Нам Эрик потом расскажет, что это было. Опасно за ворота ходить… как жаль!

Дома я сдала детей и собаченка с рук на руки Анфисе, которая вышла из дома позднее, обеспокоившись, что никто не идет на праздничный обед, и застала только окончание истории: увидела, как я веду детей домой.

- Нормально все, бабушка Анфиса, Эрик помог, - быстро сказала я ей. – Расскажу потом. Кормите их, пока не остыло. Оставьте мне запеканки! – сказала я громко. – Я еще не пробовала ее, скоро приду!

Дети вразнобой ответили, что оставят мою долю.

А я снова выскочила на улицу.

- Эрик, они… все? – спросила, подбегая к страшному месту.

- Да, - поднял он на меня бледное лицо.

Он пытался как-то завернуть тела в их одежду, при этом не пачкаясь в крови. А еще, кажется, ему было просто противно прикасаться к несвежей, грязной одежде, еще и воняющей всяким… не хочу думать, чем. Бродяги одинаковы везде.

Я чуть не сказала: «Возьми перчатки!», но вспомнила, что здесь не то, что одноразовых или резиновых, здесь и простых рабочих перчаток упаковками не продают. Эрик колол дрова в чьих-то старых рукавицах, и это были единственные перчатки: и рабочие, и «парадные». Лайковые офицерские перчатки он давно потерял, или, скорее всего, их отобрали вместе с форменной одеждой в плену.

Странно, вообще никаких угрызений совести у меня не было. У Эрика, кстати, тоже. Мы просто пытались быстро придумать, куда и как убрать тела.

То, что я видела, полуприкрытое одеждой – страшные бородатые рожи. Может, эти люди просто вежливо хотели попросить поесть? Вот вообще не верю. Или нужно было дождаться, пока они полностью обозначат свои намерения? Нет, я не такая добрая дура. Это все равно, что в экзотической стране, увидев рядом крокодила, попытаться понять: а вдруг это добрый травоядный крокодил? А вдруг он сыт, и меня не тронет? Драпать нужно из этого места со всех ног, даже не думая!

- Послушай, нужно во что-то их завернуть, - спокойно сказала я, - чтобы кровью все не испачкали.

А во что завернуть? Брезента здесь нет, мешков для стройматериалов еще не изобрели. Другая ткань очень тонкая, да и слишком узнаваемая, если простыню, например, пожертвую.

- Коврик! – осенило меня.

У нас на полу перед дверью лежало несколько старых ковриков. Нет, это вовсе не были настоящие дорогие ковры, а просто грубые тканые полотнища. Подозреваю, их ткали сами крестьяне или крестьянки, потому что полотка были серые, небеленые. Для наших целей подойдет идеально, не даст запачкать весь снег. А потом просто сожжем ткань в печке.

- Ты видел старые коврики у двери? Выбери любой, и заверни… тела. И можно взять большие санки. В лес ведь?

Эрик кивнул. И, когда он отошел, я бросила еще один взгляд на тела, хотя и знала, что теперь они мне будут долго сниться. Кое-что я сразу не заметила… наполовину зарывшись в снег, видно, выпав у кого-то из рук, лежало ружье.

- Оружие?! – Эрик остановился от моего тихого выкрика.

- Да, я увидел, когда к ним побежал, - ответил он. – Может, не заряжено, может, порох отсырел… но рисковать я не стал.

- Они пришли с ружьем?! – снова выдохнула я.

Бедные голодные бродяги пришли с ружьем? Они точно не собирались вежливо попроситься на постой. И могли выстрелить в кого-то из нас. Ладно, я надеюсь, что убить ребенка никто из них не собирался, но мне не легче, если бы ранили Эрика или меня. Или угрожали оружием…

- Вообще не жалко, - повторила я.

- Если кто-то об этом узнает, рассказывайте всю правду! – горячо сказал Эрик. – Правду! Убил я, потому что увидел оружие, испугался, что это разбойники. Вы вообще ничего этого не видели, прибежали, когда все было кончено.

- Надеюсь, никто и никогда их не будет искать, - тихо сказала я.

Мы быстро сходили к хозяйственным помещениям, и Эрик взял старый коврик и санки, а я – какую-то ветхую тряпку.

- Оружие я заберу, протру ствол от отпечатков и спрячу, - сказала я. Эрик посмотрел с любопытством и уважением. – Я люблю детективы! – объяснила ему.

- Сейчас я проверю, не заряжено ли, - сказал он, тоже тряпкой беря оружие. – Нет, пустое. Пугать собирались, что ли?

А я подумала: они ведь где-то добыли это оружие? Хорошо, если просто подобрали, а если убили владельца? Нет, нельзя об этом думать, слишком страшно.

Глава 8

Ирэна

Эрик вернулся где-то через час с лишним. Вернулся не то, чтобы довольным – ситуация к радости и веселью не располагала – но спокойным. Значит, более-менее получилось задуманное.

Скрыть произошедшее от детей было невозможно, поэтому нам нужно было рассказать, чем дело закончилось. Рассказали полуправду.

- Плохих людей Эрик прогнал, сказал, что в следующий раз точно их свяжет, и мы найдем полицию, чтобы их в тюрьму посадили! – сказала я. – Если бы они вежливо попросили и предложили отработать, вон, дров из леса натаскать, например, мы бы их покормили. А так – пусть идут своей дорогой. Но теперь придется закрывать ворота, а вам нельзя уходить одним. Просто говорите либо мне, либо Эрику, что вы хотите погулять с Волчком.

Говорила я это и для бабушки, чтобы хотя бы частично разъяснить, что произошло. Конечно, потом скажу все без иносказаний, но только когда нас не услышат дети. Подозреваю, впрочем, что насчет «прогнал» Анфиса все сама поняла. Она долго живет на свете, и иллюзий давно не питает.

- Но мы все очень надеемся, что скоро установится нормальная власть, и бродяги перестанут ходить по дорогам, - добавила я. – А вы не скучаете по тете с дядей? – спросила на всякий случай.

- Нет, мы к ним не хотим! – почти заплакала Лиза. – Можно, мы здесь останемся?

- Можно, - вздохнула я. – Ходить по дорогам пока опасно. Но, как только станет спокойнее, узнаем, не вернулся ли ваш папа.

И я очень надеюсь, что он вернется…

- А вообще, хорошо, что у нас есть собака! – заметила я. – Волчок поднимет лай, если почует чужих.

Конечно, из дома щенок мало что услышит, но, все же… Слух у него тоньше, а лай «на чужих» отличается от веселого тявканья во время игры или радостного приветствия хозяев.

Хорошо бы иметь взрослую собаку, но… я не готова посадить животное на улице на цепь, чтобы оно в прямом смысле охраняло дом.

Да уж, недавние события очень подпортили ощущение светлого праздника, который мы создали себе сами. Но через некоторое время вкусная еда и веселая возня маленьких животинок (иногда очень веселая: вот зачем пытаться вскарабкаться по чьей-то ноге, и потом затевать игры под столом?!) отвлекли от плохих мыслей. Как говорится, день прошел – и ладно, следующий будет еще лучше!

***

Вечером, выйдя из дома на всякий случай, чтобы дети уж точно не услышали, и встав рядом с наряженной елкой, я сказала Эрику:

- А ведь ты нас спас. Не думаю, что эти люди прошли бы мимо. Может, они дождались бы ночи, но во двор точно залезли. Нет, может быть, они бы все-таки попросили немного еды за работу…

- Вначале вы меня спасли, - ответил он. – Не знаю, смог бы я пережить еще одну ночь на морозе – навряд ли… А насчет бродяг… Зачем просить, если можно просто взять? – горько и со знанием жизни усмехнулся Эрик. – Поверьте, существуют люди, которые сразу пользуются своей безнаказанностью. И не считайте себя убийцей, не корите. Это я принял решение, я убил. На мне и так крови много.

И я не решилась спросить, многих ли он убил…

- Если я еще буду здесь, когда земля оттает, то закопаю, их, похороню, - продолжил Эрик. – А сейчас просто замаскировал ветками, сверху насыплет снега – кто обратит внимание еще на один сугроб в чаще! И помните – вы имели право обороняться! Вы – дворянка!

«А если бы я была крестьянкой, и это меня хотели бы убить какие-то дворяне? Люди с титулом – тоже не ангелы», - подумалось мне. Но вслух я этого не сказала. Такая мысль Ирэне в голову не могла прийти, если она не революционерка. Или не тот человек, который жизнь видит с разных сторон.

Но вряд ли она имела настолько разностороннее образование или большой жизненный опыт. Я вообще вела себя более по-взрослому, чем настоящая Ирэна. Но все же эти изменения характера можно объяснить пережитым: если выжил, не сломался, то однозначно стал сильнее.

А ведь, если бы я лежала и страдала, то все было бы по-другому. Бабушка Анфиса разрывалась бы между хозяйством и «больной девочкой», и Эрика она даже на порог бы не пустила без моего прямого указания. И вся наша жизнь изменилась бы…

- Будем говорить Валентину Егоровичу обо всем этом? – спросила я Эрика.

- Нужно сказать, - почти не задумываясь, ответил он. – Не думаю, что он нас выдаст. Но пусть будет осторожен, раз такие дела творятся…

***

Деду Валентину я все рассказала. Нет, он не осудил, не посмотрел на меня с ужасом. Точнее, он был в шоке, если говорить современным языком.

- Как же я об этом не подумал?! – растерянно повторял он. – И ружье забрал… а кто же вас защищать будет? Молоденькую барышню, да пожилую женщину, да детей малых…

- Нас защитил Эрик, повезло! – ответила ему. – Я ведь оружием пользоваться не умею, поэтому что толку с ружья?

- Может, мне в сторожке где-нибудь у вас жить, - продолжал Валентин, - все подмога будет?

- Нет, Валентин Егорович, у вас же хозяйство! Как вы будете бегать туда-сюда, всех кормить, да следить за ними? Да и как жить в нетопленых домах? Просто будьте сами очень осторожны, мало ли, кого встретите.

- Благослови Бог вашего парня, барышня! А то ведь страшно подумать, что было бы… - проговорил дед прочувствованно.

Глава 9

Ирэна

Ох, как же я не хотела, чтобы Эрик «вернулся в строй»! Конечно, военная служба для мужчины почетна, но как же тяжело быть женой военнослужащего!

Ой, а я уже про жену задумалась? Да, именно с Эриком неожиданно пришла эта мысль. Его я сразу почувствовала своим. Мой, не отдам! С ним легко и просто, не нужно придумывать темы для разговора, можно и помолчать, никакой неловкости не возникает.

Может, это от того, что мы оба обычно были заняты делами, и все это, плюс дети с их зверинцем, не давали скучать?

Но он мне близок и понятен, невзирая на разные миры, и разные обычаи в этих самых мирах. Если я останусь здесь – а какие еще варианты? – только этого мужчину хочу видеть рядом с собой.

Я немного постарше настоящей Ирэны, но все равно личную жизнь дома, в своем мире, еще не устроила. Не было ни к кому бешеной, или, наоборот, серьезной любви. Хотя я влюблялась, конечно. В юности – в мужчин постарше, умных, интересных, обаятельных. И преподавателя в институте я «зацепила» своей симпатией, а потом, на своей первой работе, и начальника. Но все же это была любовь-восхищение, обожание со стороны. Бросаться в омут страстей и признаваться первой я не собиралась.

А потом мне уже нравились ровесники, иногда и коллеги. Но вот никак не совпадало у нас, чтобы эта любовь стала взаимной. Тот, кто ухаживал за мной, вызывал, в лучшем случае, дружеские чувства. А когда женился тот, кто мне нравился (но сам почему-то об этом не догадывался!), я, конечно, переживала. Но жизнь на этом не остановилась!

А вот здесь, в другом непонятном мире, я сразу влюбилась. Вот только знать бы, что думает Эрик, кем он меня считает? Хрупкой барышней, которую нужно охранять? Хозяйкой дома, которой он обязан жильем и пропитанием?

Хотелось быть барышней, но чтобы заботился он не просто потому, что мужчина должен защищать женщин, но и потому, что я ему не безразлична.

Вот только Эрик держался, как партизан на допросе, и его чувства было невозможно понять. Я утешала себя тем, что ему просто неловко по многим причинам: он живет «на чужом», за чужой счет, да и положение у него непонятное: вроде, и офицер, только почему-то в тылу. Достаточно вспомнить, что даже его одежда сейчас вся с чужого плеча. Может, нормальному, гордому мужчине стыдно в такой ситуации даже намекать на свои чувства? Если они есть, конечно…

Но долго страдать по этому поводу, вздыхая у окошка, я не собиралась.

Кроме обычных бытовых проблем, нужно было заниматься с детьми, чтобы они не чувствовали себя брошенными. Впрочем, мне очень понравилось это занятие: мы перерыли все вещи, и нашли альбомы и карандаши. Я сказала, чтобы расходовали бумагу экономно: кто знает, когда купим новую. Но сразу предложила сделать несколько рисунков, и неважно, если они будут неумелыми. Здесь нет художников, мы все просто балуемся. Неважно, даже если никого не учили, давайте нарисуем праздник, нарисуем наряженную елку; нарисуйте своего папу рядом с вами, нарисуйте кошачье семейство!

Все были задолго заняты, и даже я рисовала елку и котиков. И у всех получились замечательные рисунки: может, не профессиональные, зато с душой.

Потом мы разбирали фасоль по цветам, вылущивали сухой горох из стручков, попутно вспоминая навыки счета.

Это еще не говоря о беготне в «барском доме», который для этого открыли. Вроде бы, ничего им там не должно на голову свалиться, а дорогих безделушек, которые можно разбить, я не заметила.

А потом я попрошу детей рассказать, что они помнят из своих уроков истории. Вроде бы, я хочу проверить, не забыли ли они все, чему учились в мирное время. Естественно, мой хитрый план заключался еще и в том, чтобы самой узнать какие-то общеизвестные факты истории этого мира, которые знают даже дети.

И вот, пока «не началось», полюбуемся визуалами детей, создадим новогоднее настроение!

Здесь, мне кажется, дети постарше

Глава 10

Ирэна

Невзирая на непривычные и тяжелые (для современного городского человека) бытовые условия, в последнее время мне было хорошо и уютно.

На самом деле, если бы я попала в этот мир одна, то быстро сошла бы с ума. А одиноким человек может быть и в кругу семьи, если эта семья чужая. В моем случае это действительно были бы чужие люди. Ужасно, что близких родных у настоящей Ирэны не осталось, но мне повезло, что не пришлось перед ними притворяться. Боюсь, что отец и мать знали дочь слишком хорошо, и заподозрили бы неладное сразу.

Но все вышло так, как вышло. Бабушка Анфиса «молодую хозяйку» видела редко, урывками, и точно не могла бы сказать, изменился ее характер, или нет. Дед Валентин как-то случайно зашел в имение, с робким вопросом: «Не нужно ли чего помочь?», да так и остался желанным гостем. Естественно, он к нам не переселился по множеству причин, о которых я вспоминала: и его хозяйство, да и просто мое нежелание создавать старику неудобства, поселив его в один из пустующих холодных домиков. А в общий дом он, конечно, сам не захотел идти – постеснялся.

Но реальность все же периодически поднимала голову, и кто-то из нас, в особенности, конечно, я или Эрик, начинали разговор о том, что нужно узнать, какие дела творятся в «большом мире». Впрочем, это были даже не разговоры, а навязчивые мысли. К сожалению, если проблему игнорировать, она не исчезнет.

Про всем признакам, «наши» побеждали. Фронт отодвинули, и однажды в окрестности должны были войти наши части. А вот если мы ошиблись, или обстоятельства изменились, то уже ничего не поделать, бежать отсюда некуда. И трофейное ружье, спрятанное мною в сарае, годилось только затем, чтобы пугать очередных мародеров.

Поэтому, как бы ни хотелось оставить все так, как есть, как бы ни хотелось спрятаться «в домике», нужно было интересоваться новостями. Это было похоже на то, как не хочется возвращаться из отличного отпуска на курорте, или просто где-то на природе, обратно в душный город, да еще и на работу… Но есть такое слово «надо»!

Я оттягивала, как могла, это возвращение в реальность, но однажды Валентин Егорович сказал:

- Нужно бы знакомых поведать, они около города живут. Да и поспрошаю там, как дела, что слышно в округе…

Он сказал это немного нерешительно, как бы спрашивая совета, или, наоборот, предупреждая, что идти придется в любом случае.

- Ну, что же, Валентин Егорович, придется идти, согласна, - вздохнула я. – А возьмите Эрика как охранника? Если он захочет, конечно, идти.

- Захочу, - улыбнулся тот. – Если вы не побоитесь отправляться в путь неизвестно с кем, с подозрительным человеком.

- Был бы подозрительным, я бы тебя с молодой хозяйкой не оставил! – решительно припечатал дед.

Я от души расхохоталась:

- Боюсь, что, если бы ты поверку не пошел, прикопал бы тебя Валентин Егорович по-тихому. Человек он боевой! А тут вообще никто не знает, был ли гость, не было ли…

- Да уж, - хмыкнул Эрик, а потом рассмеялся. – Только теперь страшно вас без охраны оставить…

- Мы не будем высовываться за ворота, - сказала я. – А вы просто поторопитесь. Новости-то тоже важны.

- Очень важны, - вздохнули оба. – В такое время новости важнее хлеба.

***

Провожали мы «разведчиков» с тяжелым сердцем. На самом деле, я просто нервничала ан пустом месте, ведь никаких страшных событий больше не происходило, и дороги были пустынны. И взрывов вдалеке мы уже давно не слышали. Так что, надеюсь, мужчины скоро вернутся, и принесут какие-нибудь успокаивающие известия.

Однако я постаралась не поддаваться беспричинной панике, и спокойно проводила обоих, пожелав легкой дороги и удачи. И ушла побыстрее в дом, чтобы самой не думать о плохом и отвлечь детей.

А бабушка долго стояла у ворот, вглядываясь вдаль, пока темные фигурки еще были видны среди морозной белизны. Сердце сжалось: бабушки так похожи… Моя покойная прабабушка так же до последнего стояла около своего двора на краю дороги, провожая взглядом машину, которая в конце лета увозила внуков на вокзал, чтобы вернуться в город, в школу…

***

Заканчивался второй день, мужчинам пора уже было вернуться. Мы обе с бабушкой, стараясь не подавать вида, нервничали, в любой момент ожидая стука в дверь.

Стук раздался, но… дед был один на пороге.

- Ирэна Генриховна, беда! Парня-то нашего забрали! Наши уже в городе, но… вот…

- Как забрали?! Как дезертира? Он же…

- Нет, госпожа Ирэна. Как шпиона…

От автора. Я же говорила, что парень подозрительный) Вот только далеко не факт, что ретивые служивые с первого взгляда все правильно поняли, и обвинение верное...