Огненная для Опасного

Часть 1

Город дышал стылым июньским вечером. Неоновые вывески кровоточили на мокром асфальте, отражаясь в лужах, как разбитые мечты. Я стояла у окна съемной квартиры на окраине, где жизнь пахла пылью и несбывшимися надеждами. За окном — огни большого города, манящие и лживые, как обещания случайных мужчин. Меня звали Ася. Рыжая бестия, так говорил обо мне последний из них, прежде чем исчезнуть в тумане очередного утра, оставив после себя лишь горечь дешевого вина на губах и пустоту в кровати, слишком большой для одной.

Бедра у меня и вправду были что надо, и грудь не отставала. Мужчины слетались на этот огонь, как мотыльки, обжигали крылья и улетали, оставив меня одну, с пеплом их мимолетных страстей в душе. Я привыкла. Почти.

Этот вечер был таким же, как сотни других. Пустота, разлитая в воздухе, как дешевый коньяк. И тишина, звенящая, как натянутая струна. Я налила себе еще вина. Оно было терпким, как сама жизнь, и согревало изнутри, разгоняя по венам призрачное тепло.

Я работала в одном из тех клубов, где музыка гремела так, что заглушала совесть, а полумрак скрывал отчаяние в глазах посетителей. Танцевала. Не стриптиз, нет. Просто танцевала, отдавая пластике тела всю ту страсть, что не находила выхода. Мужчины смотрели. Их взгляды были липкими, как мед, и холодными, как сталь. Они хотели купить меня, мое тело, мою душу, если бы она продавалась так же легко, как улыбки за барной стойкой.

В тот вечер я чувствовала себя особенно уязвимой. Деньги заканчивались, а хозяйка квартиры уже дважды намекала на квартплату. Нужно было что-то решать. И это «что-то» пугало меня своей неопределенностью.

— Может, еще по одной, красавица? — Голос за спиной был вкрадчивым, с легкой хрипотцой.

Я обернулась. Мужчина. Высокий, темноволосый, с глазами цвета грозового неба. В них не было ни капли того сального блеска, к которому я привыкла. Только холодный, изучающий интерес. И что-то еще. Что-то опасное, притягивающее, как бездна.

— Я не пью с незнакомцами, — мой голос прозвучал резче, чем я хотела. Защитная реакция.

Он усмехнулся. Усмешка была хищной, но не злой.
— Меня зовут Кир. Теперь мы знакомы.

Кир. Имя было таким же резким и холодным, как его взгляд. Он не просил — он утверждал. В нем чувствовалась сила, не та, что бьет кулаком по столу, а другая, глубинная, как течение подводной реки. Он был из тех, кто берет, не спрашивая. И это пугало и влекло одновременно.

— Ася, — я протянула руку. Сама не знаю, зачем.

Его пальцы были сильными, пожатие крепким. Несколько секунд он держал мою руку, словно взвешивая, изучая. Потом отпустил.
— Ты хорошо танцуешь, Ася. В тебе есть огонь.

Комплимент был неожиданным. Обычно мне говорили о другом.
— Спасибо.

Мы молчали. Музыка грохотала, смывая слова, оставляя только взгляды. Его взгляд не отпускал, буравил, проникая под кожу, туда, где прятались мои страхи и тайные желания. Я чувствовала, как по спине пробегает холодок, несмотря на духоту клуба.

— Ты здесь одна? — спросил он наконец.

Я кивнула. Одиночество было моим вечным спутником.
— Всегда одна.

Он снова усмехнулся.
— Не верю. Такой огонь не может быть один.

Я пожала плечами. Что ему объяснять? Что этот огонь сжигает тех, кто подходит слишком близко? Или что он просто иллюзия, за которой прячется маленькая испуганная девочка?

— Хочешь уехать отсюда? — его голос прозвучал неожиданно тихо среди грохота музыки.

Вопрос застал меня врасплох. Уехать? Куда? С ним? С этим опасным незнакомцем, от которого веяло холодом и скрытой угрозой?
— Зачем?

— Просто так. Сменим обстановку. Выпьем настоящего вина, а не этой бурды.

В его голосе была уверенность, не допускающая возражений. И я, сама не понимая почему, согласилась. Может, это было отчаяние. Может, любопытство. А может, тот самый огонь внутри меня потянулся к его льду, ища в нем спасения или гибели.

Мы вышли из клуба на улицу. Ночь встретила нас прохладой и запахом мокрого асфальта. У тротуара стоял черный, хищный автомобиль. Он открыл передо мной дверцу. Я села. Салон пах дорогой кожей и чем-то еще — едва уловимым ароматом его парфюма, терпким и мужским.

Машина бесшумно тронулась с места, унося меня в неизвестность. Я смотрела на проносящиеся мимо огни города и чувствовала, как сердце колотится в груди. Страх и предвкушение смешались в гремучий коктейль.

Мы ехали долго. Городские огни сменились тьмой загородного шоссе. Я не спрашивала, куда мы едем. Какая разница? Любое место было лучше, чем моя пустая квартира и беспросветное будущее.

Наконец, машина свернула на узкую дорогу, ведущую в лес. Я напряглась.
— Куда мы?

— Почти приехали, — его голос был спокоен.

Вскоре показался дом. Огромный, современный, из стекла и бетона, он вырастал из темноты, как замок какого-то сказочного злодея. Или короля.

Внутри было так же холодно и стильно, как и снаружи. Минимализм, дорогие материалы, приглушенный свет. Ни одной лишней детали. Как и в его владельце.

Кир налил вина. Настоящего. Французского. Оно было бархатным, с нотками чего-то неуловимо знакомого и одновременно нового. Мы сидели у огромного панорамного окна, за которым чернел лес.

— Почему я? — спросила я, нарушив молчание.

Он посмотрел на меня. Его глаза в полумраке казались еще темнее.
— Ты другая, Ася. В тебе есть жизнь. Настоящая. Не та, что продается и покупается.

Его слова отозвались во мне странным теплом. Никто никогда не говорил мне такого.
— А ты? Какой ты, Кир?

Он усмехнулся.
— Я тот, кто я есть. Опасный, как ты успела заметить.

— Я не боюсь, — солгала я. И, может быть, это была не совсем ложь. Рядом с ним страх притуплялся, уступая место какому-то странному, почти болезненному любопытству.

Он подошел ко мне. Его рука легла мне на плечо. Легкое прикосновение, от которого по коже пробежали мурашки.
— Не стоит меня бояться, Ася. Если я чего-то хочу, я это беру. Но я никогда не причиню вреда тому, кто мне… интересен.

Часть 2

Дни потекли, как мутная река после ливня. Медленно, тягуче, наполненные скрытым напряжением. Кир был рядом. Его присутствие ощущалось во всем — в едва уловимом запахе его парфюма на подушках, в тишине дома, которая больше не казалась пустой, а была наполненной им, его молчаливой силой. Он был как тень, как страж, как невидимая стена, отгородившая меня от того мира, где хозяйки квартир требовали плату, а случайные мужчины оставляли после себя лишь горечь.

Но его мир, мир Кира, был другим. Он был соткан из недомолвок, из телефонных звонков тихим, напряженным голосом поздно ночью, из его внезапных отлучек, после которых он возвращался еще более замкнутым, с еще более холодными глазами. Я не спрашивала. Научилась читать по его лицу, по напряженным желвакам, по тому, как он сжимает кулаки, когда думает, что я не вижу.

Он пытался оградить меня. Создать вокруг меня кокон из тишины и покоя. Покупал мне платья, о которых я и мечтать не смела, возил в рестораны, где шепот официантов был тише шелеста купюр. Но я видела трещины в этом коконе. Видела его отражение в зеркале — уставшего, загнанного зверя, который пытается защитить свой самый ценный трофей. Или свою самую большую слабость.

— Ты не должна этого видеть, Ася, — говорил он иногда, когда замечал мой испуганный взгляд, пойманный на его мрачном лице. — Это не твое.

— Но это твое, Кир, — отвечала я. — А значит, и мое тоже.

Он качал головой.
— Ты слишком чистая для этого дерьма. Слишком… живая.

Иногда он прикасался к моим волосам, рыжим, как пламя. Запускал в них пальцы, словно хотел согреться. В эти моменты лед в его глазах таял, уступая место чему-то теплому, почти нежному. И я понимала, что он боится. Боится не за себя. За меня.

Мы занимались любовью. Это было не просто совокупление тел. Это было отчаяние, страсть, попытка забыться, попытка найти друг в друге спасение. Его руки, сильные, властные, исследовали каждый изгиб моего тела, как будто хотели запомнить, впитать в себя. А я отдавалась ему вся, без остатка, сжигая в этом огне свои страхи и его лед. Мои бедра, моя грудь — все, что раньше привлекало лишь похотливые взгляды, для него было чем-то иным. Священным. Или проклятым. Тем, что делало его слабым.

Однажды он приехал особенно мрачный. Бросил ключи на стол так, что они зазвенели, как похоронный колокол. Налил себе виски. Много.
— Что случилось? — спросила я, подходя к нему, кладя руку ему на плечо.

Он не ответил. Только залпом выпил виски. Потом еще.
— Уезжай, Ася, — сказал он глухо, не глядя на меня. — Уезжай далеко. Я дам тебе денег. Столько, сколько захочешь. Начни новую жизнь.

Я отшатнулась, как от удара.
— Что? Почему?

— Потому что так будет лучше. Для тебя.

— А для тебя? — мой голос дрогнул.

Он усмехнулся. Страшной, безрадостной усмешкой.
— Для меня уже ничего не будет лучше. Я зашел слишком далеко.

— Я не уеду, Кир, — сказала я твердо, хотя сердце сжималось от дурного предчувствия. — Я останусь. С тобой.

Он посмотрел на меня. Долго. Пронзительно. Словно хотел заглянуть в самую душу.
— Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Это не игра. Здесь убивают. По-настоящему.

— Я поняла это в том подвале, — ответила я. — Но я не боюсь. Пока ты рядом.

Он закрыл глаза. На его лице отразилась такая мука, что мне захотелось обнять его, защитить от всего мира.
— Ты моя погибель, Ася, — прошептал он. — Моя огненная погибель.

В тот вечер он рассказал мне больше. О своем бизнесе, который балансировал на грани закона и криминала. О людях, которые хотели его убрать, занять его место. О предательстве тех, кому он когда-то доверял. Его слова были сухими, отрывистыми, как сводка с поля боя. Но за ними я видела его боль, его усталость, его отчаянное желание вырваться из этого порочного круга.

Главной интригой, тем невидимым врагом, который подбирался все ближе, был человек по имени Ворон. Кир никогда не называл его настоящего имени. Просто Ворон. Черный, как сама смерть. Хищный, как падальщик. Он был тенью из прошлого Кира, той частью его жизни, от которой он пытался убежать, но которая неотступно следовала за ним.

— Он знает о тебе, — сказал Кир, и его голос стал глухим. — И он использует это.

— Что он хочет? — спросила я, чувствуя, как холодеют пальцы.

— Всего. Моего бизнеса. Моей жизни. И тебя. Чтобы сделать мне больнее.

Я молчала. Страх, липкий и холодный, подкрадывался ко мне. Но рядом с ним была злость. Злость на этого невидимого Ворона, на тех, кто хотел разрушить наш хрупкий мир.
— Мы справимся, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Вместе.

Кир посмотрел на меня. В его глазах мелькнула надежда. Слабая, как огонек свечи на ветру, но все же надежда.
— Ты действительно огонь, Ася. Может, ты и сможешь сжечь эту тьму.

После этого разговора что-то изменилось. Напряжение не исчезло, но оно стало другим. Мы были как два солдата в осажденной крепости. Готовые к бою.

Кир стал еще осторожнее. Усилил охрану дома. Научил меня стрелять. Из маленького, элегантного пистолета, который удобно лежал в моей руке.
— Надеюсь, он тебе никогда не понадобится, — сказал он, глядя, как я целюсь в мишень. — Но лучше быть готовой.

Я училась. Быстро. Злость и желание защитить то немногое, что у меня было — его, нашу любовь, нашу хрупкую надежду на будущее — придавали мне сил.

Однажды мы поехали в город. Просто так. Без цели. Гуляли по набережной, ели мороженое, как обычные влюбленные. На мгновение мне показалось, что все хорошо. Что нет никакого Ворона, никаких опасностей. Что есть только мы, солнце и это лето, которое пахло счастьем.

Но потом я увидела их. Двое мужчин. Они не смотрели на нас. Но я почувствовала их взгляд. Колючий, как иголки. Они следили за нами.

Я незаметно сжала руку Кира. Он понял все без слов. Его лицо мгновенно стало каменным.
— Уходим, — сказал он тихо.

Мы быстро пошли к машине. Я чувствовала, как они идут за нами. Не отставая.
Возле машины Кир обернулся. Резко.
— Чего вам надо? — его голос был ледяным.