Огонь и кровь

Глава 1.

Лето пролетело с безумной скоростью — моргнуть не успела как всё уже закончилось. И вот, в первый учебный день этого года, стою у входа в самый престижный университет страны, в самом центре ее столицы. Огромные здания, дорогая, с блестящими окнами и строгими правилами — хотя мы, «золотые дети», вечно находили способ обходить их. Я скучала по учебному процессу, хотя школа уже позади. Скучала по шумным переменам, по запаху кофе в школьном буфете, по девчонкам. А теперь я уже взрослая, мы уже взрослые. Большинство наших одноклассников без труда поступили в этот институт, ведь каждый из нас отпрыск очень влиятельной семьи нашего государства. Однажды и мы, будем вносить свою лепту в жизни людей. А это очень большая ответственность, знаете ли, особенно когда родители ждут от тебя выдающихся результатов.

— Лиза! — звонкий голос взорвался из-за спины, откуда-то с крыльца. Олька, как всегда, летела ко мне сломя голову, будто мы не переписывались всё лето. — Ты не представляешь, что тут творилось!

Я только улыбнулась. Сердце кольнуло от радости — всё-таки я дома. В кругу друзей. Ну, почти.

— Дай угадаю, — сказала я. — Ты опять влюбилась?, — по лице разошлась улыбка.

Олька закатила глаза.
— Нет! Хотя… — Она покосилась куда-то в сторону. — Ладно, потом расскажу. Сначала — твой Темыч. Он с утра тут крутится, ждал тебя.

И стоило ей это произнести, как за спиной раздался знакомый голос:

— Лиз.

Я обернулась — и увидела Артёма. Уверенная походка, строгий костюм сидит на нём идеально, волосы чуть растрёпаны. Улыбка — та самая, от которой внутри всегда становится тепло. Приятно.

Набрав темп, с разбегу он подхватил меня на руки. Легко, будто я пушинка, и закружил прямо посреди университетского двора. Кое-как успев ухватиться за крепкую мужскую шею, откинула голову назад - рассмеялась. Глаза устремились в голубую высь.
— Скучал, скучал, скучал, — шептал он.

— Тёма, — сказала я, и голос дрогнул, улыбаясь смотрела в его глаза и поняла, как же я скучала по нему. Это первое лето, когда мы были в разлуке. — Отпусти меня, на нас же все смотрят!

— Пусть смотрят, — только шире улыбнулся он. — Пусть знают, что ты моя.

Мы с Темой, моим парнем, знакомы почти с пелёнок. Другими словами — нас свели наши же родители. Папа весь в политике, важная шишка в некоторых кругах, а отец Темы — банкир. Пять веков назад как-то они пересеклись, и с тех пор мы вместе дружат, история умалчивает о всех подробностях. Так мы и познакомились еще будучи детьми. А потом и сами не заметили, как начали встречаться. Первая любовь, первый совместный поцелуй, неизведанное становится ведомым. Идём по этому пути вдвоём — иногда смешно, иногда страшно, но всё по настоящему. А теперь мы еще и совершеннолетние, и перед нами открываются безграничные возможности в этой жизни. Аж дышится свободнее, полной грудью.

Тёма всегда казался таким уверенным. Высокий, красивый, спортивного телосложения, звезда школьного футбола, а теперь он будет играть за университет. Все девчонки в школе на него заглядывались, проходу не давали, а теперь конкуренция стала куда по солиднее - все совершеннолетние, взрослые, красивые. Но я уверена, что он мой. И только мой.

Иногда я до сих пор не понимаю, чем же я его зацепила. Может, тем, что всегда рядом и не играю в эти вечные игры «богатых сучек».

Олька за моей спиной прыснула от смеха:
— Ну всё, голубки встретились. Я пошла искать себе кофе., — и тут же скрылась в неизвестном направлении.

Я закатила глаза, подруги они такие, ничего не утаишь, а язык за зубами не удержат. Мельком обратила внимание на Олега, водитель моего парня Темыча, как всегда, немногословного, с серьёзным выражением лица. Он махнул нам рукой и скрылся в чёрном BMW X7, сверкающем на солнце. Теперь ждать после окончания пар.

Темыч резко, но с такой нежностью коснулся своими твёрдыми губами моих. Голова закружилась, мягкий огонёк пробежал по всему телу — такой лёгкий и волнительный.

Опустив меня на землю, он всматривается в мои глаза, удерживая за руки.

Внезапно кто-то дергает меня в сторону, и я с разворотом уже лечу в чужие объятия — Виталик Стрижев, лучший друг Темыча. Еще один красавец, так же поступил в этот универ следом за Темой. Всегда не разлей вода, настоящая крепкая дружба. Я рада, что у него есть такие друзья как Виталик.

— Ну, малышка, поцелуй и меня! — игриво выпучил губы, слегка согнувшись в коленях, глаза закрыл, а лицо такое самодовольное, но без злобы разумеется. Как всегда, в своём репертуаре.

Не успев и пискнуть, меня сдвинули в другую сторону, и я увидела картину, от которой хотелось то ли упасть, то ли замереть: мой парень чмокает в губы своего лучшего друга.

Рот раскрылся от удивления. Да, конечно, он тот ещё шалунишка, но проделать такое на глазах у всего универа — дерзко. Дак, еще и в первый учебный день.

— Как скажешь, малышка! — с возбужденным, но насмешливым голосом проговорил Тёма.

Я со смеху чуть не упала, если бы не железная хватка парней, удерживающая меня с обеих сторон.

На заднем фоне девчонки уже пришли в восторг, послышался освистывание, и подзадоривания со стороны парней. Вот дурачье, что тут еще можно сказать?

Виталик — высокий, широкоплечий красавец, тоже в футбольной команде, нападающий. Он всегда был популярен среди женского пола, но я что-то не замечала, что бы у него была девушка. Или была, но прячит? Хм.

Зато ко мне время от времени клинья подбивал, да ещё так немного вызывающе — в шутку, конечно. Ему всегда все сходило с рук в этом плане. Любил нас повеселить.

Виталя открывает глаза и понимает, что получил не совсем то, о чём просил.

— Лиз, прости, — говорит он, — но кажется я влюбился в твоего парня. Смеется.

Он хватает Темыча за плечо и буквально уводит его куда-то в сторону универа, к остальным ребятам. И нет, Виталик нормальной ориентации, ему нравятся девушки.

Темыч обернулся, послал мне воздушный поцелуй, пару раз подмигнул, а свободной рукой показал, что обязательно наберёт.

Глава 2.

— Я запрещаю! — внезапно выпалил Темыч. И откуда он взялся? Ведь не было его только что.

— Запрещает? Что? — в голове пронеслось всё одновременно. Родители запрещают всё подряд с поводом и без, а тут ещё и Темыч… А что будет потом после свадьбы? Которую уже и так решили за нас, даже согласия не спросили. Разумеется спросить ради приличия, но всё же. И хотя я люблю его безумно, до потери пульса, чувство, что нас предали - присутствует. Для наших родителей это бизнес союз, но для нас все по настоящему. А если бы не вспыхнуло между нами ничего серьезного? Силком бы тащили к алтарю? Даже думать не хочу об этом.

Девчонки лишь успели округлить глаза, а взгляд Ленки улетел куда-то в стратосферу.

— Зануда… — пробурчала она еле слышно.

Тема повернулся к Ленке, ни слова не сказал, но взглядом ясно дал понять: тусить я сегодня с ними не буду. Ленка мастерски сменила выражение лица, подняла ладони, покачала головой и растворилась вместе с Ольгой в неизвестном направлении. Все кто меня интересовал уже стояли передо мной, с не самым приятным выражением лица.

Мы остались вдвоём.

— Но почему? — начала я с надеждой. — Там будет столько людей! А может, ты пойдёшь с нами? — В глазах мелькнула искорка радости.

Темыч тяжело выдохнул и отвёл взгляд в сторону, на толпу футболистов. Его команда.

— Лиз, сегодня никак, — короткая пауза. — Мы с пацанами уже забились на вечер.

Я опустила глаза. Чувство, будто пролетаю как фанера над Парижем, охватило меня со всех сторон. Тусовка под запретом, а единственный человек, в котором я нуждаюсь больше кислорода, уходит тусить чисто мужской компанией. И да, я ему полностью доверяю. Темыч ни разу не был замечен с другой, верен только мне. Эта мысль меня греет вечерами, когда думаю о нем. Но с другой стороны мне грустно, что я не могу пойти с ним. Уже заводила разговоры и ни раз. Видите ли они суеверные, считают, что отмечать надо перед игрой без девушек, иначе это плохая примета. И к слову, они не проиграли еще ни одного дружеского матча.

Не успела я погрузиться в размышления, как его крепкие руки прижали меня к горячему телу. Губы страстно нашли мои. Невозможно противостоять. Я готова сдаться прямо здесь и сейчас. Пообещать все сокровища мира.

— Обещаешь, что не пойдёшь на эту тусовку? — почти шепотом произнёс он, касаясь наших губ.

— Обещаю, — прошептала я, капитулируя полностью. Белый флаг поднят.

Обняв меня, как собственник, Темыч повёл ко входу в здание. Уже скоро начнётся первый пара. Распрощавшись — но лишь до следующей перемены — он успел ещё раз поцеловать меня. И да, на нас, как всегда, смотрят. Завистников в моей жизни явно больше, чем хотелось бы, но мне всё равно. Пока рядом этот парень — ни какие преграды не страшны.

Покинув Тему, я направилась в свою аудиторию. Олька и Ленка уже заняли мне место. Уловив их взгляд, я сразу уселась рядом.

— Я надеюсь, ты не сдала свои позиции, — сказала Ленка с таким взглядом, что мне захотелось одновременно и смеяться, и провалиться под землю.

Олька только косилась на нас по очереди, не произнося ни слова.

— Ну я… — начала я мямлить, не зная, что ответить.

— Ох, — вздохнула Ленка, — подруга подруга, бросай ты своего Тему! Тиран он у тебя, ни как иначе!

— Я… — начала было я, но в этот момент в аудиторию вошёл наш профессор по социологии и захлопнул за собой дверь.

— Так, ребята, минутку внимания, — начала она, перебивая все мои мысли.

В голове всё ещё гулял ветер. Уж очень хотелось пойти на ту тусовку, но ругаться с Темой ни за что в жизни. А если ещё и родители узнают… Моя «золотая карточка» в одно мгновение могла быть заблокирована.

По завершению пар, я сразу же направилась в актовый зал, где меня уже ждала учительница по фортепиано. Я решила продолжить обучение, тем более, что у меня очень хорошо получалось. Спускаюсь по ступенькам к сцене медленно, внимательно глядя под ноги — падать носом на пол совсем не хотелось. Оборачиваюсь в сторону зала — не покидает чувство, что кто-то наблюдает. Никого. Странно.

Сажусь за фортепиано, выставляю ноты, сумку бросаю на стул неподалёку. Пальцы сами находят клавиши, разыгрываясь по памяти, пока не появляется Мария Павловна. Лёгкая грусть летнего солнца переплетается с музыкой, и глаза сами закрываются. Руки виртуозно прыгают по клавишам туда-сюда — мышечная память берёт верх, а мозг отдыхает, погружаясь в гармонию.

— Елизаветта, — раздаётся голос в зале.

Отрываюсь, гляжу в сторону. Моя преподавательница, Мария Павловна, с лёгкой, неторопливой походкой идёт ко мне и поднимается на сцену. Мы с ней здорово ладили в гимназии, отец подергал за ниточки сверху и вот она получила должность при университете, чему была к слову очень довольна. Зарплату ей тоже повысили.

— Здравствуйте! — приветливо обращаюсь к ней.

— Рада тебя снова видеть! Как же за лето ты повзрослела, — улыбается, задабривая комплиментами. — Похорошела, настоящая леди!

Не сдерживает восхищения — я мгновенно краснею. Даже Темыч по сравнению с ней не такой элегантный. Она всегда держалась с шармом, который не покинул её даже в почти предпенсионном возрасте. Манеры на высоте, взгляд мягкий, но уверенный — представила, сколько мужчин за ней ухаживало.

Она присаживается рядом со мной.

— Вы как всегда обворожительна, — дарю комплимент в ответ, ловко играя словами, будто танец.

Она улыбается, мягко, как мама.

— Гляжу, ты не забыла ничего. Отлично. Немного порепетируем, и можно будет подавать на программу — будешь выступать в следующий четверг.

— А? — удивлённо поднимаю брови.

— Да, у нас в универсистете будет закрытый вечер посвящённый родителям. Ты выступишь среди прочих, — завершает она.

— Хорошо, — соглашаюсь я, — а во сколько?

— Время ближе к 18:00.

Кивнув, я снова погружаюсь в себя, забывая о ночной тусовке. Но странное ощущение, будто кто-то наблюдает за нами, всё еще не покидает меня. Я ещё раз оглядываюсь — в зале пусто.

Глава 3.

Не успев войти в толпу, как нас встречают смехом, приветствиями и шумом. Каждой в руки всучивают по стакану с горячительным напитком. Ленка тут же делает глоток и громко выкрикивает свою восторженность, звук её смеха сливается с музыкой, ударяющей по груди басами.

Ольга слегка хихикает, поглядывая на меня. А я всё ещё переживаю: «Где там Темка, как проходит его вечер?» Смотрю в мессенджер — ничего. Пишу Виталику — тоже игнор.

— Да забей! — резко врывается в мои мысли Ленка. — Расслабься, завтра твой кавалер объявится, и спросишь у него.

Действительно., чего я переживаю? Он вряд ли тут окажется, а девченки меня прикроют чуть что. Я киваю ей в ответ и прячу телефон в маленькую нагрудную сумочку. Чего я вообще переживаю за него? Такой бык, как Темыч, сам кого хочешь — как поезд, спихнет с рельсов и даже не обратит внимание. Да и не бабник он, верный, такой добрый, ни на одну девушку не посмотрит. Сколько раз пытались девушки — всё ни по чём. А порой некоторые имели наглость начать с ним флиртовать прямо при мне. Уф, как же жестко он их обрубывал. Но с другой стороны… на что они рассчитывали? Мой человек. Мысленно тепло.

Все знали, что Елизавета Архипова — первая любовь Артемия Высоцкого. Но это их никогда не останавливало. А порой, вечерами, Темка шептал такие вещи, что хотелось тонуть в его глазах, растворяться в его крепких руках. Сердце невольно сжималось от желания, ладони слегка потели, а музыка и смех вокруг превращались в мягкое эхо, от которого хотелось стать совсем маленькой и спрятаться в его объятиях.

И вот оно снова… Чувствую взгляд на себе. Но мы находимся в толпе молодых людей — здесь все друг на друга смотрят. Лиз, успокойся, выдыхай. Выдыхаю. Стою несколько минут с закрытыми глазами, ловлю звуки музыки со всех сторон, как будто пытаюсь раствориться в этом потоке.

— Ну ты где там пропала? — хватает меня за руку Олька, и тут же заливается смехом, уже на веселе. Всего-то дали маленький стаканчик чего-то крепленого.

Любила и Ленка такие тусовки — простые, где никто не знает, кто ты, где бесплатный алкоголь, понты, яркий свет, красивые парни, мотоциклы… Просто секс, — слышу голос Ленки в голове, вспоминая её восторг после прошлогодней вечеринки у озера, тёплое лето, ночное небо. С горячими полуобнаженными парнями.

И да, после того вечера Темыч стал относиться с осторожностью. И я понимаю почему. Я тоже молодец: забыла предупредить, где нахожусь, а потом Ольга к слову болтнула, что мы были в компании парней. Неудивительно, что Тема волнуется и боится, что я могу оказаться в объятиях очередного красавчика.

Но, блин, ну Тема… ну в самом деле. Я же не бесхребетное существо! У меня тоже есть самоконтроль, есть чувства, есть понятие о любви и свои принципы — я умею держать себя в руках и беречь себя для одного человека. И именно это даёт мне уверенность: пусть он волнуется, я знаю, что выбираю верность и верность выбираю сама.

Ленка уже в компании очередных красавчиков. Татуировки плетутся по шее и рукам, футболки обтягивают рельефные мышцы. Один краше другого. А она — как рыба в воде, улыбается, кокетничает, будто здесь и родилась. Тяжёлая, крепкая рука одного из парней прижимает её к себе. Уф… горячо. Надеюсь, на меня это правило распространяться не будет.

Ладно, Ленка и Олька — девчонки свободные, им можно. Но парни явно не против близости. Горячие, красивые, настоящие атлеты. Если так и дальше пойдёт, придётся снять толстовку. Хорошо хоть под ней рубашка. А лучше ничего не снимать, чувствую себя как в броне.

Ленка что-то кивает, хихикает. Черноволосый красавец наклоняется к ней. Волосы до ушей, челка падает на скулы, серёжка поблёскивает в ухе. Из-под футболки выглядывает цветная татуировка, струится по шее. Он что-то шепчет ей, и та довольно улыбается. А в следующую секунду его губы ложатся на её шею.

Я застываю. Ого. Красиво. Даже слишком. Ленка всегда знала, как произвести эффект.

Её взгляд скользит в нашу сторону — ищет поддержки. Рука тянется к нам, будто зовёт ближе.

— Девчонки! — с задоринкой в голосе, ухажёр тут же отрывается от её кожи. — Знакомьтесь, это Димитрий, — она кивает на него.

Дмитрий. Дима. Он поворачивается, и меня пронзает: небесно-голубые глаза, правильные черты лица. Ладонь отбрасывает челку назад — тщетно, волосы снова падают на лицо. Молодой, лет двадцать, слишком красивый, чтобы быть реальным.

— А это Косой, — добавляет она, кивая на другого. Тот не хуже: высокий, широкоплечий, меньше татуировок, но всё равно опасно привлекательный. Кажется, мои ладони вспотели, и стакан из рук вот-вот выскользнет.

— Ольга, — тут же встревает подруга и протягивает руку.

Костя — или Косой — сначала смотрит на меня. Ухмыляется, будто что-то понял. Но всё же не игнорирует Ольку: берёт её руку и целует. Целует! У меня чуть челюсть не отвисла. Вот это манеры…

— А это Эндрю, — влезает снова Ленка.

И перед нами третий. Такой же накачанный, как двое его друзей, но в нём меньше бравады. Он лишь поднимает руку, кивает. Спокойный, уверенный. Смотрит куда-то в сторону, будто ему и не нужно ничего доказывать. И от этого он становится ещё опаснее и чертовски привлекательнее. Сам себе на уме.

— Так, девчонки, — Эндрю отвлёк наше внимание, — скоро начнутся гонки.

— Ммм, — Ленка хищно скользнула взглядом по Димитрию, будто собиралась его проглотить.

Тот, не моргая, смотрел прямо ей в глаза.
— Ну что, малышка, хочешь прокатиться? — его низкий голос вибрировал на фоне басов.

— Да, — выдохнула она, и в ту же секунду его губы жадно накрыли её. Поцелуй был такой горячий, что воздух рядом будто загустел.

Я застыла. Не знала, куда деть руки, куда себя деть вообще. И тут поймала взгляд Косого. Прямой. Яростный. Уверенный. Щёки вспыхнули, сердце вздрогнуло, словно пойманное в ловушку. Уверена, что тело начало биться в припадочных конвульсиях, надеюсь никто не обратил внимание на мое смущение.

Глава 4.

— Ребята, у нас небольшая техническая заминка, — объявил ведущий.

Толпа зашумела, все тянули шеи, пытаясь разглядеть, что случилось. Я со своим мелким ростом, конечно, ничего не видела, пришлось протиснуться в первый ряд.

— Нужна одна девушка для гонки! Есть добровольцы? — выкрикнул ведущий.

Толпа загудела громче. Несколько девчонок уже шагнули вперёд. Я только успела прикрыть глаза рукой от софита, когда свет ударил прямо мне в лицо.

— Отлично! — радостно подхватил ведущий.

И тут меня кто-то резко схватил за руку и потянул к стартовой линии.

— Эй! — я пыталась упереться, но мужчина оказался сильнее. За спиной свист, восторженные крики:
— Какая фигурка! Красотка! Давай! Зажги там! Мы в тебя верим!

Щёки полыхают. Под одобрительный гул публики сопротивляться стало бессмысленно.

И вот я стою напротив него. Того самого — в чёрном шлеме, кожанке, с крепкими руками на руле. Лицо скрыто, и я вижу в отражении шлема только собственные глаза — огромные, перепуганные. Сердце колотится так, что, кажется, услышит вся толпа.

Он не двигается. Только смотрит. И это ощущение… словно электричество бегает под кожей. Как с Темой, когда он прижимает меня к себе, но сильнее. Намного сильнее. И это без косания, без взгляда.

Ведущий что-то выкрикивает, но до меня доходит лишь когда мне вручают шлем. Автоматически надеваю, хотя пальцы дрожат. Сажусь на седенье гонщика.

— Ближе!, — командует он низким голосом.

Я осторожно пододвигаюсь. Робко.

— Ещё!, — коротко и жёстко.

Да куда еще? Между нами уже и ветер не проскользнет. Начинаю тупить. И тут его руки — сильные, властные — хватают меня под коленками и притягивают к себе. Вплотную. Я почти падаю на его спину, прижимаюсь грудью, и меня обдаёт волной жара, такой неестественной, будто под курткой у него пламя.

Кровь бросается в лицо. Я понятия не имею, куда деть руки. Готова сквозь землю провалиться.

— Держись крепче! — рявкает он.

Я обхватываю его талию обеими руками. Сильнее. Запах его куртки — терпкий, пряный — бьёт в голову, и у меня внутри всё кувыркается. Даже с Темой я такого никогда не чувствовала.

Рёв мотора пробирает до костей.

— На старт! — слышу крик ведущего.

Я вцепляюсь в него ещё крепче.

Флаги взмывают в воздух. Толпа ревёт. Моторы гремят, каждый со своим голосом, будто на этой линии собрались десятки сердец, готовых вырваться вперёд.

– Внимание, – от этих слов сердце уходит в пятки. Пальцы сильнее вжимаются в куртку незнакомца, глаза сами собой закрываются. Я слышу, как бьётся моё сердце и его. Чувствую себя мышкой, которую поймали на краже вкуснейшего сыра.

Его дыхание спокойное, уверенное. Рядом с ним хочется сбросить толстовку — настолько обжигающе горяч мой спутник.
Он сжимает мои руки крепким кольцом и, заметив дрожь, тихо, холодно произносит:
– Главное, не отпускай.

Под ногами уже визжит резина — гонщики прогревают шины, воздух наполняется дымом и запахом жжёной резины. Моторы рычат, перекрикивая друг друга.

– Да начнётся гонка! – выкрикивает ведущий. Девушка с флагами делает грациозное движение и резко опускает их.

Все, как один, рвут вперёд. Я успеваю лишь вскрикнуть и ещё сильнее прижаться к спине своего спутника. Он, почувствовав это, коротко оборачивается, но тут же снова устремляет взгляд на дорогу.

Взрывной рывок — и меня буквально вжимает в спину незнакомца. Воздух рвётся в лицо, асфальт под колёсами размазывается в серую ленту. Сердце колотится так, будто хочет вырваться наружу. Боже, какая же это скорость! Стрелка спидометра уже приближается к отметке 280 км/ч, и я понимаю, что для этого мотоцикла это почти предел.

Страшно до дрожи. Но вместе с этим — захватывает так, что кровь по венам бежит быстрее, чем мотор ревёт. Адреналин вспыхивает волнами, будто я сижу не на железном коне, а лечу в свободном падении с небоскрёба.

Город вокруг словно исчез. Улицы пустые, витрины магазинов и фонари проносятся размытыми вспышками света. Никаких людей, ни одной машины. Только мы и дорога. Кажется, стоит миг — и мы покинем город, вылетим за его пределы, туда, где нет ничего, кроме трассы и ночного ветра.

Я пытаюсь следить за всем: за рывками других мотоциклов, за каждым поворотом дороги, за тем, чтобы не потерять равновесие. И тут замечаю — прямо над нами гудит небольшой дрон. Его огоньки мигают, камера направлена вниз. Он ведёт прямую трансляцию, чтобы все видели гонку и никто не смог схитрить. Даже здесь, на этой бешеной скорости, правила остаются правилами.

Я цепляюсь руками крепче. Страх и восторг смешиваются в одно. Кажется, я кричу, но мой голос тонет в рёве мотора.

Мы мчимся, и вдруг впереди вижу первую пару — Косой и Ольга. Они будто хищники, ощетинились и не хотят уступать дорогу. Мотоцикл Косого виляет, закрывая нам все возможные обходные пути. У меня дыхание перехватывает, будто мы загнаны в угол, и выхода нет.

Но дорога сама делает свой ход: прямо перед ними возникает автомобиль, несущийся по встречке. Я вздрагиваю так, будто сердце остановилось. Косой и Ольга вынуждены резко сбросить скорость и уйти за нами в хвост, словно два волка, которых сильнее выдавил из стаи вожак.

Я оборачиваюсь в панике — всё ли с ними хорошо? Вижу, как они едва удерживают равновесие. Слава богу, не упали. Мой таинственный гонщик даже не вздрогнул, лишь спокойно наблюдает за картиной в зеркалах, будто всё это было предсказано заранее.

Я снова слышу рёв двигателя, стрелка спидометра ползёт к максимальной отметке — 280 км/ч, и я чувствую, что меня снова вжимает в его спину. Воздух свистит в ушах, мир превращается в размытые линии.

И вот впереди показались новые силуэты — Димитрий и Ленка. До них уже рукой подать.

Мы летим, и впереди — Димитрий с Ленкой. Их мотоцикл словно чёрная стрела, сверкает огнями и отбрасывает искры на поворотах. Ленка прижалась к его спине, держится намертво, а он явно ждал нас. Их силуэт выдает вызов — они не собираются уступать дорогу.

Глава 5.

– Приём, Земля вызывает Лизу, – сквозь стеклянный лёд мыслей пробивается голос Ленки. Несколько щелчков её пальцев возвращают меня в реальность. Я, наконец, фокусируюсь на подруге и удивлённо всматриваюсь в неё. Когда она успела пересесть так незаметно?

– Ты куда вчера так резко пропала? – шепчет она сбоку.

– Вы целовались?! – не выдерживает Ольга, наклоняясь вперёд.

Профессор одёргивает нас коротким «цыц». Девчонки замолкают, но только на секунду. Их любопытство никуда не исчезает: всем нужны подробности. С кем я участвовала в гонках вчера? Красивый ли он? Судя по блеску в их глазах, они мечтают услышать каждую деталь, во всех грязных подробностях, но жаль их разочаровывать. Вздыхаю.

А что я могу рассказать? Я сбежала как трусиха. Да и вообще — я никогда никого не целовала, кроме Тёмы. Но Тёма — это Тёма. Лучший друг, почти как часть меня. С ним всё привычно, без лишнего волнения. А сейчас… Я ощущаю, как лицо предательски заливает румянец. Девчонки тут же обменялись ехидными ухмылками.

– Ты что, покраснела?! – изумляется Ленка.

– Так целовались или нет? Давай, выкладывай всё! – громче обычного требует Оля, напрочь забыв, что мы на паре.

Пока я мучительно ищу хоть какие-то слова, терпение препода иссякает. Взгляд становится ледяным:

– Уважаемые, – её голос звучит угрожающе спокойно. – Может, вы выйдете и закончите свои разговоры там? До звонка осталось десять минут, но я вижу, что вам гораздо важнее поболтать, чем слушать лекцию.

– Простите, Ирина Викторовна… – протянули Ленка с Олькой хором, виновато опуская глаза.

Напоследок Ленка бросила на меня полный вопросов взгляд и поспешно вернулась на своё место.

После пары укрылась от девчонок под лестницей, в подвальном помещении. Хотелось побыть одной хоть минутку. Снова открыла телефон. Утром пришло сообщение от Темы:
«Прости, милая, не услышал, как ты вчера звонила — мы с пацанами здорово посидели. Готовимся разгромить противников, у нас шикарный план. Потом расскажу в деталях. Как прошёл твой вечер? Чем занималась? Хочу знать всё-всё! Увидимся в универе!» И в конце — поцелуйчик.

И что мне ему ответить? Сказать правду — убьёт. Соврать — некрасиво по отношению к нему. Тёма этого не заслуживает. Кому угодно можно лгать, только не ему… а правду сказать страшно. Стою, бьюсь мыслями об стену в надежде, что идея сама крикнет: «Вот!», — и всё решится.

Я боюсь встреч с ним сегодня, хожу по коридорам, оглядываюсь и стараюсь избегать. Тёма так увлечён предстоящей игрой, возможно, ему и не до меня — может, это даже к лучшему.

— Вот ты где! — не дают и минуты побыть одной: Ленка резво спрыгнула по ступенькам и уже стоит рядом. За ней — Оля.

— Девочки, — начинаю я, понимая, что выкрутиться не получится, — ничего не было, — произношу с таким скучным голосом.

— Да не может быть! — хитро улыбается Ленка. — Мы видели, как ты покраснела, как только речь зашла о нем.

— Как помидор, — добавляет Ольга, подмигивая. Самодовольно кивая.

— Ага, — кивает Ленка, — давай все грязные подробности.

— Я сбежала, — коротко отвечаю. — Нечего тут рассказывать.

На лицах подруг появляется странная грусть — разочарование, от которого становится ещё неловче. Они-то знают обо мне практически всё: что Артем — моя первая и единственная любовь, что у нас ещё не было «первого раза». Я делилась с ними самым сокровенным. Ленка, конечно, опыта набралась уже немало и даже не прочь была бы дать советы, но я не хочу. Хочу, чтобы наш первый раз был сюрпризом — как сказка с небес, не как чей-то готовый сценарий.

— Но было в нём что-то… — решила я подогреть интерес подруг и осторожно начала.

Они оживились сразу — будто цветы после дождя под солнцем. Внимательные глаза, ни звука, даже дыхание было шумнее.

— Было ощущение, что мы знакомы… — пробормотала я, уводя взгляд в сторону. — Не знаю, как объяснить. Меня тянуло к нему, как к магниту. А когда он меня обнял…

Подруги тут же вскинулись, еле слышно взвизгнули от предвкушения, но продолжали слушать молча.

— Его прикосновения… — я подбирала слова, — даже с Темой я такого не чувствовала. Они были горячими как огонь. Опьяняющими как вино. И до боли знакомыми, как будто я искала его объятия всю жизнь. Как-то все это странно...

В памяти тут же всплыло: высокий, крепкий силуэт, как он прижимал меня к своему обжигающему телу. Его руки держали крепко, но с трепетом. Сердце стучало так, что отдавалось в висках, дыхание сбивалось, и всё вокруг исчезло: ни шума, ни музыки, ни людей. Оставались только мы. Это было слишком романтично, слишком сильно, будто не наяву.

Меня спасло лишь то, что, чтобы снять шлем, ему понадобились бы обе руки. В тот миг я опомнилась: кто я, где нахожусь, сколько выпила… И что у меня есть парень. Не просто парень, а будущий жених. Мы должны пожениться после института. А я — в объятиях незнакомца. Конечно, я испугалась и сбежала, как только появилась возможность.

Закончив свою исповедь, я заметила, как девочки расстроились.
— Блин, Лиз, ну это же всего лишь поцелуй, в постель же прыгать никто не требует, — с досадой протянула Ленка.
— Я так не могу, — отрезала я.

В отличие от меня, я легко могла судить по их довольным лицам: каждая провела ту ночь так, о которой так мечтала. Искренне рада за них. Внезапный звонок прервал разговор, и мы поспешили в аудиторию, чуть не сбив по пути другую девченку, которая по всему видимому что-то искала в подвальном помещении. Возможно инвентарь для уборки или мел?

После окончания всех па, словно из воздуха, материализовался Тёма. На радостях подхватил меня, прижал к себе и, как всегда, жадно зацеловал в лестничном проходе. Было тихо, никого.

— Тем… — выдохнула я, не в силах собраться с мысли.

Его губы скользнули к шее, а ладонь уверенно держала за талию. Второй рукой он приподнял край юбки, пальцы коснулись бедра. Сердце сорвалось с места.

— Я так скучал по тебе… — горячо прошептал он на ухо. Так трепетно и интимно.

Глава 6.

Меня перебил звонок на телефон Тёмы — от его отца. Если бы не этот входящий вызов, боюсь, я бы выложила всю правду. Не знаю, что бы он мне сказал, но точно не обрадовался: «твоя девушка шляется по ночному городу, участвует в опасных стрит-гонках и ещё с каким-то горячим парнем». Бью рукой в подушку, злюсь на себя за легкомысленность. В комнате темно, солнце сбежало уступив сумеркам сцену. Я даже форму не успела снять — так и завалилась на кровать без сил.

«Маленькая ложь во имя спасения отношений — это ведь не так уж плохо?» — пытаюсь убедить себя. Я хочу, чтобы у нас с Тёмой было всё идеально. Не хочу, чтобы он думал обо мне плохо или начао сомневаться во мне, до сих пор у нас было полное доверие по отношению друг к другу. Но внутри что-то жжёт — знакомое и одновременно новое. Почему я всё время думаю о нём? Он ведь, скорее всего, никогда меня не увидит, как и я его. Я всего лишь одна из множества девчонок, что мелькают в жизни байкеров. И вообще, Лиза, хватит! Прекращай фантазировать. У тебя есть Тёма, и ты его люблю.

Глаза тяжелеют, сон подкрадывается — и уносят в видения.

Мне снится, что мы с Тёмой уже поженились. У нас двое детей, но он какой-то отстранённый, не счастлив рядом. Холодный. Я пытаюсь понять, в чём дело.

— Ты мне солгала тогда, Лиза, — говорит он без эмоций, голос слышен эхом. — Я в тебе разочарован.
— О чём ты? — шепчу я.

— Ты трахалась с ним, да?!

— Что?! — как ошпаренная, страх сковывает всё тело. — Нет, что за ерунду ты говоришь?!
— Не лги мне! — слова звучат как удар ножом в грудь — Тебе ведь понравилось, как он тебя трахал? Признайся! Ты — шалава!, — страсти накалялись с каждой секундой.
— Тёма, я ни с кем не спала...
— Лгунья! Я тебя ненавижу!, — истерически выкрикивал в конце он.

Я просыпаюсь в холодном поту, сердце колотится, в ушах гул. Сон оставляет вкус горечи и тревоги: что, если однажды подозрения станут реальностью и разрушат всё, что мне так дорого?

Стук в дверь. Я даю своё согласие. Дверь приоткрывается, и в комнату заглядывает наша управляющая — Софья Марковна, с удивлённым выражением лица.

— Лизонька, почему в темноте лежишь? — не дожидаясь ответа, спешно добавила она. — Давай ужинать, твои родители уже спустились.

— Спасибо, Софья Марковна, — выдохнула я, пытаясь успокоить дыхание. — Сейчас спущусь.

Она задержалась в дверях:
— У тебя… всё хорошо? — осторожно поинтересовалась женщина средних лет, слегка полноватая, но такая добрая и внимательная.

Я молчу, пытаясь что-то придумать.

— Как ты думаешь… — начала я, подбирая слова, — хорошо ли лгать, если знаешь, что эта ложь может навредить тому, кого любишь?

Софья Марковна медленно подошла, присела на край кровати, положив руку на моё плечо:
— Лиза… — начала она тихо, но с твёрдостью в голосе, — я прожила уже немало лет, и поверь, в жизни иногда приходится скрывать правду, чтобы защитить кого-то, кого любишь. Но запомни одно: ложь никогда не бывает без последствий. Даже самая «невинная» ложь тянет за собой ниточку, которая рано или поздно выведет на свет.

Она слегка вздохнула, глядя мне в глаза:
— Если ты лжёшь ради защиты, ради того, чтобы не причинить боль, это может быть оправдано. Но не позволяй этой лжи расти и превращаться в привычку. Честность — это сила. Иногда она причиняет боль сразу, но со временем приносит доверие и мир. А ложь… она может оставить раны, которые трудно заживить.

Софья Марковна мягко улыбнулась:
— Иногда труднее всего сделать правильный выбор. Слушай своё сердце, Лиза, но будь готова отвечать за свои поступки. Любовь и доверие ценнее любой «безопасной» лжи.

Услышав совет от Софьи Марковны, я кивнула ей. Быстро переодевшись, спустилась вниз, в просторную прихожую, где мы обычно завтракали, обедали и ужинали. Я всё ещё обдумывала её слова, но словно через толщу стекла слышала, как родители разговаривают о чём-то важном, хотя даже не пыталась прислушиваться.

— Этот гандон, — голос отца был злым и резким. — Представляешь, он пытался мне угрожать?
— Он опасен? — голос матери звучал спокойно и рассудительно, как всегда.
— Если крышу сорвёт… — он сделал паузу, и я почти видела, как он сдержанно сжал ладонь в кулак. — Я приставлю к ней личную охрану. Так мне будет спокойнее.

— Мудрое решение, дорогой, — ласково прошептала мама.

Услышав мои шаги, они сразу же сменили тему. Хотя я и не слушала их по-настоящему, войдя в зал, кое-как натянула фальшивую улыбку. Боялась выдать своё мятежное состояние, которое так яростно металось где-то в глубинах моей души.

Мои родители были консерваторами — людьми, достигшими всего лишь личными амбициями, потом и кровью. В последнем случае это выражение вряд ли было лишь метафорой. Меня растили как настоящую леди, и я знала только светлые стороны их жизни. Я ни в чём не нуждалась: лучшие учителя, достаточная свобода, чтобы оставаться счастливой, престижная школа, а теперь и университет. Конечно, специальность выбрал отец, но, по его словам, это было всего лишь украшением. Когда я выйду замуж за Артемия, всё это уже не будет иметь значения. Я стану его женой, и теперь это будет его заботой делать все возможное для моего счастья. Так он разумеется шутить. Отец меня очень любил.

Семья Темы была не просто обеспеченной — одна из самых влиятельных в стране. И хотя отец уважал их богатство, на самом деле он рассчитывал на этот союз больше с точки зрения власти, чем семейного счастья. Впрочем, я была рада, что моим мужем станет Артем, а не какой-то коллега отца, старый, упитанный и мерзкий старикашка.

Я села за длинный стол, покрытый белоснежной скатертью. Тишина давила, а серебро приборов звенело слишком громко, когда я прикоснулась к вилке. Мама улыбнулась мне так, будто ничего не произошло, а отец отвёл взгляд, уже мыслями погрузившись в свои дела.

— Как там дела у Артёма? — спокойно, будто между прочим, спросил отец, продолжая ужин.

Глава 7.

Не люблю лгать, не так меня воспитывали родители. Но в тот вечер я была вынуждена. Отец хоть и справедливый, но методы его воспитания иногда бывают суровы. И пусть я уже взрослая, для него я никогда не стану достаточно взрослой и самостоятельной. Они будут держать мою жизнь под контролем, пока я не выйду замуж, а потом эстафету, скорее всего, примет Артём. И хоть мой парень для меня ещё и лучший друг, я верю: рядом с ним наступит то светлое будущее, о котором я мечтаю.

Поэтому приходится выкручиваться, играть роль послушной дочери. Отцу я сказала, что девчонки очень поздно пригласили меня на ночёвку: родители Ленки снова уехали за границу, ей было грустно и одиноко. Да и к слову меня забрали на машине.

Отец лишь строго попросил быть внимательной и не глупить, напомнил, что у людей с нашим положением всегда найдутся недоброжелатели. Я кивнула. Но в душе мне было трудно даже представить, чтобы хоть кто-то осмелился перейти дорогу моему отцу.

Вечер, четверг. Вечер посвященный родителям.

Для проведения мероприятия было выделено и украшено отдельное большое пространство: сцена, невысокая, располагалась у стены, а в зале стояли сотни столиков, накрытые белыми скатертями. На красивых тарелках лежали карточки с именами родителей, которых заранее распределило управление университета. По залу были развешены маленькие лампочки, напоминающие маленьких светлячков, это создавало особую атмосферу и магию.

Всё шло своим чередом. Я лишь немного нервничала, пыталась дышать глубоко, но напряжение в пальцах сводило их до онемения.

Зал был уже полностью подготовлен для гостей. Сегодня со всей страны собирались самые влиятельные и богатые семьи государства, а мы, их дети, готовили разные номера. У меня была прекрасная нежная прическа с маленьким цветком в волосах, локоны аккуратно закручены, а изящное платье темно-синего оттенка переливалось в свете люстр, обнажая плечи и подчёркивая фигуру.

— Боже, какая же ты сладкая в этом платье, — прошептал мне за ширмой Темыч, резко дернув к себе, и прижал к стене. Его глаза пылали страстью, я чувствовала себя словно вином, которое пьянило ещё до первого глотка.

— И ты ничего! — поправила я его бабочку. Тема был одет в смокинг, чёрный как смоль. Как же ему шёл этот цвет.

— Ничего? — он вскинул бровь и слегка наклонился ещё ближе.

Я терялась в глазах, просто любовалась этим зрелищем. Его взгляд задержался на моих, потом на губах. Он не смог удержаться и поцеловал меня, медленно приближаясь к шее. Я едва слышимо вздохнула, когда его прикосновения разогнали напряжение, которое сковывало меня с утра. Его рука легко касалась талии, крепко прижимая к себе, дыхание сбилось, сердце стучало так, что казалось, его услышит весь зал.

— Лиза, вот где ты! — раздался голос за углом. Моя преподавательница по фортепиано, Мария Павловна, неожиданно появилась.

Артём мгновенно отпустил меня и отвернулся, поправляя смокинг. Я пыталась совладать с дыханием и аккуратно поправила волосы.

Мария Павловна показала мне список, рассказывая, кто за кем идёт. Я выступала почти в самом конце — наша программа была больше основана на медленной и спокойной музыке. Следя за её жестами, я внимательно изучала порядок номеров. Вдруг преподавательница сильно закашлялась.

— Вы заболели? — встревоженно спросила я. — Мария Павловна, может, вам стоит взять больничный?

— Всё в порядке, — прокашлявшись, но с комом в горле, проговорила она.

— Возможно, стоит сходить в медпункт, — пришла мне в голову мысль, — там точно найдут что-нибудь, что поможет.

— Нет, сейчас не время! — твердо сказала она. — Начинаем через двадцать минут.

С этими словами она покинула меня. Я смотрела ей в спину, как она исчезает среди гостей, продолжая прикрывать кашель платком — моя любимая и дорогая преподавательница.

Мы с Артемом решили встретить родителей и помочь им найти свои места.

— Добрый вечер, Олег Анатольевич, — протянул руку Тема моему отцу. — Рад встрече.

— Артемий, — отец не сдерживал улыбку, почти хохотал. — Какой ты уже взрослый, мужчина!

Он взглянул на меня, потом на маму, которая стояла рядом.

— Вынужден взрослеть быстро, Олег Анатольевич, — спокойно ответил Артем, переводя взгляд на меня, мой любимый.

Отец снова посмотрел на меня, а потом — на моего парня.

— Мне нравится такой подход, уважаю, — сказал он, и они ещё раз пожали друг другу руки. — А где твой отец? Они сегодня будут?

Наши мужчины вытянули головы, словно павлины, пытаясь разглядеть родителей Артема среди гостей.

— А вот и они! — Артем, высокий среди всех, поднял руку и помахал.

Я встала на цыпочки и заметила, как медленно приближаются родители Артема. Сразу улыбнулась.

— Боже, какая красавица! — воскликнула мама Темы, Катерина Васильевна, и поспешила меня обнять, поцеловав в щёку.

— Вы тоже как всегда прекрасны, Катерина Васильевна, — улыбнулась я. — Теперь я понимаю, откуда у Артема такой шарм.

Катерина Васильевна засмущалась, слегка махнула рукой. На ней были длинные шелковые перчатки, платье винного оттенка с небольшим меховым воротником, волосы уложены аккуратно, макияж подчёркивал достоинства — просто загляденье.

— Ой, прекрати, Лизонька, — она держала меня за руки. — С тобой мне не тягаться!

Я невольно хихикнула. В глазах матери читались гордость, нежность и любовь. Пока отцы ещё не успели погрузиться в разговоры о бизнесе, мы любезно предложили их проводить к столу. Стоило им только сесть, как оба полностью ушли в работу, трудоголики — ни минуты покоя.

Я стояла за кулисами, пытаясь успокоить дрожь в руках. Сердце колотилось так, что казалось, его услышит весь зал. В пальцах напряжение, а ноги сами начали слегка постукивать о пол в нервном ритме.

— Лиза? — тихо услышала я голос рядом.

Артем взял меня за руку. Теплота его ладони сразу растопила комок тревоги в груди. Он мягко сжал мою руку, и я почувствовала, что не одна.

Глава 8.

— Лиза!!! — раздался глухой звук из-за дверей. Отец уже наводил панику. Тяжело дышу, пытаюсь прийти в себя, лицо налилось румянцем, всё горело внутри, особенно спина и всё, что ниже талии. Тема тоже возбужденно рычит, но полностью остановился, тяжело дышит.

— Нужно открыть, — шепчу еле слышно, голос срывается в комок. Сглатываю, но это не помогает.

— Может, сделаем вид, что нас тут нет? — задыхаясь, уточняет Тема.

Я уткнулась головой в стену, сглатываю снова, стараясь прийти в себя. Перевожу взгляд на парня:

— Он тут всё вынесет, — заключаю по итогам.

После этих слов Артем отступает. Мой отец решительный человек, своего не упустит. Он всегда добивается цели — такой настойчивый жук-таран, непробиваемый.

Поправляю платье, волосы.

— Как я выгляжу? — переспросила я Тему.

Он ухмыльнулся и большим пальцем провел по нижней губе.

— Ты выглядишь, как всегда, аппетитно!

Не выдержав этой юношеской шутки, я хлопнула его по плечу. Он скривился, будто я ударила его так сильно, что сейчас будет плакать, но всё равно пытался смешить меня, даже в такой неподходящий момент. Заулыбалась, ожидала когда он откроет дверь и мы сможем глотнуть свежего прохладного воздуха.

Отец метался вдоль коридоров, проверяя каждую дверь, даже нашу кладовку, но она была заперта. Мы вышли и тут же наткнулись на него.

— Вот вы где! — обрадовался он. — А что вы там делали в темноте?

Увидев меня взъерошенной, с опухшими губами, он сразу всё понял. Лицо его изменилось, в одобрительном смысле.

— Эх, молодежь… Уже все разошлись, мы вас обыскались.

Мы переглянулись с Темычем и сразу последовали на выход. Во дворе университета уже стояли две машины. Наши мамы что-то обсуждали, но как только нас увидели, начали прощаться. Без лишних слов мы быстро разъехались по домам.

Сидя в машине, я вспоминала, что со мной делал Тема. Это было просто неописуемо — впервые у нас было что-то такое. Удивительно, что он решился на такой смелый шаг, да ещё и в таком неподходящем месте. Но мне это так понравилось… Я боялась его спугнуть, хотелось, чтобы он продолжал. Никогда бы не подумала, что не смогу себя контролировать. Это уже какое-то безумие, на двоих. Откинув голову на спинку сиденья, я опустила веки, стараясь сохранить каждый момент. И кажется я просто уснула.

Два месяца спустя.

Снег выпал мягко и неторопливо — большими белоснежными хлопьями он кружился в воздухе, словно каждая снежинка знала свою партию в огромном зимнем танце. Мир за окном казался спокойным, почти волшебным: деревья стояли в белых шапках, фонари мягко подсвечивали сугробы золотистым светом, а улицы тонули в пушистом безмолвии. Наступила пора надевать пуховики, дублёнки, шубки и, конечно же, шапки, без которых морозный воздух щипал уши и щеки.

Марии Павловне стало только хуже. После обследования врачи обнаружили болезнь лёгких. Отец помог ей с визой и организацией выезда за границу, и теперь она лечилась вдали от нас. Я написала ей сообщение в мессенджере: пожелала скорейшего выздоровления, призналась, что буду скучать и ждать её возвращения. Пообещала, что продолжу тренироваться в её отсутствие, хотя сердце подсказывало — без неё я быстро потеряю всё, чему училась. В ответ пришли тёплые строки: она радовалась, что судьба подарила ей такую ученицу, как я, называла меня талантливой и светлой, девятнадцатилетней девушкой с будущим. Просила настойчиво не опускать руки, продолжать занятия. Если же её здоровье не улучшится, отец должен будет найти замену. Эти слова прозвучали как предупреждение, и от них внутри стало холоднее, чем за окном.

Сидя за фортепиано в гостиной, я играла грустную мелодию. Каждая нота отзывалась во мне, словно струна, натянутая до предела. Музыка получалась прерывистой, потому что мысли снова и снова возвращались к преподавательнице. Хотелось верить, что она поправится, но в глубине души я боялась худшего.

В комнате царил уют. За большим окном снег ложился на подоконник, мерцая в свете камина. Дрова тихо потрескивали, и каждый искристый звук будто подыгрывал моей мелодии. Воздух был наполнен запахом хвои и смолы. На фоне этой зимней идиллии музыка звучала ещё более проникновенно.

Отец сидел на изящном диване, вытянув ноги в тёплых шерстяных носках. В руках держал газету, но я знала: он почти не читал. Его взгляд то и дело скользил в мою сторону, он прислушивался к игре. Это было его молчаливое присутствие — не требующее слов, но дарящее ощущение, что я не одна. И мне нравилось, что у меня есть такой слушатель: немой, спокойный, но всегда рядом.

Я ловила себя на том, что именно в эти вечера мы с отцом становились ближе. Он не задавал лишних вопросов, не пытался утешать, но своим молчанием и вниманием словно давал мне силы. Музыка становилась мостиком между нами, тонкой нитью, соединяющей два разных мира — мой, полный тревог, и его, выдержанный и тихий.

И в этом соединении было что-то новое, почти родное.

Помимо игры на фортепиано, у меня дважды в неделю были занятия танцами — современными и традиционными. Впервые отец отдал меня на танцы, когда мне исполнилось пять лет. Совсем крохой я старалась изо всех сил: каждое движение оттачивала до плавности, тело постепенно слушалось и становилось гибким, податливым, как живая музыка.

Зимой дни становились короче, а ночи длиннее и холоднее. После пар я попрощалась с девчонками — каждая разъехалась по своим делам, а меня ещё ждал учитель танцев. За окнами спортзала давно стемнело, но мы продолжали тренироваться небольшой группой ребят — из девушек, и парней. Сегодня на повестке был вальс.

Учитель заставлял нас сосредоточиться не только на шагах, но и на дыхании, на плавности рук, на том, чтобы спина была прямая, а взгляд направлен исключительно на партнёра. Вальс — это не просто три шага под музыку, а умение кружиться в едином ритме, доверять, вести и следовать. Когда пары двигались синхронно, зал будто наполнялся мерцающим светом, как в старинных бальных залах.

Глава 9.

Это уже похоже на нездоровую реакцию на всё происходящее вокруг. Постоянно мерещится кто-то за спиной. Может, и правда стоит заглянуть к психотерапевту? Но ведь я уверена — в тот вечер в зале стоял мужчина. Его взгляд я почувствовала кожей.

Откидываюсь назад и тыльной стороной головы ударяюсь о сиденье. Ловлю глазами отражение шофёра в зеркале. Как обычно — серьёзный, с лицом-кирпичом. С таким не поговоришь: всё о работе да о порядке.

Хотя назвать его просто шофёром неправильно. Он — ещё и моя личная нянька, приставленная отцом пару месяцев назад. По началу я не замечала его присутствия. Но разве можно не заметить шкаф под два метра, который неизменно появляется в тех же местах, где и я? Университет, магазины, прогулки в парке, даже встречи с подругами.

Неудивительно, что у меня начало развиваться чувство преследования и лёгкая паранойя. Дошло до истерики — однажды я летела домой как сумасшедшая, с криками, будто за мной гонится целая армия зомби или маньяков. Тогда отец признал, что перестарался, и официально нас познакомил.

Как выяснилось, охранник нужен не просто так. У отца появились серьёзные враги. К нему напрямую подобраться сложно, а вот я — лёгкая добыча. Пришлось смириться. Теперь он сопровождает меня до дверей: университет, дом, тренировки. Внутри я считалась в безопасности — там были друзья. И Тёма.

— Приехали, Елизаветта! — суровый мужской голос прозвучал спокойно, без эмоций, едва заглушив мотор.
— Спасибо, увидимся в 17:00. Сегодня у меня только пары.

Телохранитель лишь кивнул. Как только я захлопнула дверцу автомобиля, мотор завёлся, и он тут же исчез. На улице холодно, мороз щиплет кожу. Сдав верхнюю одежду в гардероб, я направилась к первой паре, ощущая на себе странные взгляды. Всеобщая озабоченность моей «скромной персоной» была заметна даже мне.

Странно. Я стала разглядывать себя: одежда чистая, выглаженная, белоснежная рубашка, на пиджаке ни пятнышка, юбка аккуратно опущена. И всё равно ощущение ненормальности нарастало.

— Это она…
— Да быть не может… — шептались голоса.

Ко мне подбежала Ольга.
— Эй, подруга, это ты? — и тут же тычет телефоном прямо в лицо. На видео девушка очень похожая на меня.

Я мгновенно закрыла лицо рукой. Это я… но в ту самую ночь меня обнимал гонщик, погодите-ка… Его руки на моей заднице? Такого не было! Или было? Видео некачественное, всё в кубиках, темнота сливается с кадрами. Он прижимает меня к себе сильнее, и мы начинаем целоваться. ЧТО? Этого точно не было!

— А ты говорила, что у вас ничего не было… — ошарашено произнесла Ольга.
— Я не понимаю ничего… это я, но этого всего не было! — в глазах наливается страх.

Не успела я опомниться, как на горизонте появился Тёма, в руках телефон. Очевидно, он уже посмотрел видео. За ним испуганно плетётся Ленка, пытаясь что-то объяснить, но бык уже в бешенстве и не слушает.

— Лиза, скажи, что это не ты! — голос раскатился по коридору, как гром. Страсти накалились.
— Она ему изменила… вот это да… А мы думали, там всё серьёзно, — слышались шепоты со стороны.

— Тёма, я могу всё объяснить… — пытаюсь хоть как-то оправдаться, но не знаю, как в этой ситуации найти хоть какое-то оправдание.
— Скажи, что это не ты! — его глаза, полные боли, начинают слезиться, сдерживая всю ярость внутри. — СКАЖИ! — он выкрикнул так громко, как смог.

Я вздрогнула, на мгновение закрыв глаза, снова попыталась объясниться:
— Тёма, давай поговорим в более спокойной обстановке? — трогаю его руку.

Он тут же откидывает её, словно от самого противного и ничтожного существа.
— Я тебе верил! Я тебя ждал! Всё ради тебя! А ты… — он начинает крутиться, не может смотреть мне в глаза, — а ты… ты предала меня…

Я молчу, отвожу взгляд. Действительно, в какой-то степени я его предала, обманула его ожидания, и от этого только больнее. Но я не целовалась с ним, и сейчас вряд ли что-то смогу доказать.

— У вас что-то было?
— Нет! — вырывается с такой мощью, пытаясь достучаться.

И тут же — пощёчина. Резкая, сильная, болючая. Лицо отворачивается, волосы падают на лицо.

— НЕ ЛГИ МНЕ!

— Вот это позор… — кто-то шепчет.
— Невероятно! Он её ударил. Она что, действительно изменила Артёму Высоцкому? Да кем она себя возомнила?! — слышны еле слышные возмущённые шепоты со всех сторон.

Страшно. До боли повернуться и взглянуть в его глаза. Всего лишь мгновение — и тишина. Резкий поворот, тяжёлые шаги удаляются.

Ленка и Ольга тут же подбегают ко мне, обнимают.
— Ты как, подруга?!

Ноги не держат. Я падаю на пол и начинаю рыдать.

Какой же позор, какое унижение… И главное — нет никакой возможности оправдаться. Кто мог так поступить? Грязно, мерзко… И за что? Неужели вот такая взрослая жизнь? Внутри всё болело сильнее, чем удар Тёмы по лицу. Впервые он поднял на меня руку. Похоже, таких моментов ещё будет не один, но вот загадка — будет ли у нас хоть что-то после этого?

Между парами я пыталась найти Тёму, объяснить ему всё. Писала сообщения, но он лишь читал их и оставлял без ответа. В одном из них было:
«Тем, поверь, я сама в шоке. Я не знаю, кто такое мог сделать, но я не целовалась с этим парнем, я ушла до того! Да, на видео это я, но потом… не знаю, кто это. Это какой-то кошмар. Пожалуйста, поверь мне».

Как только наши взгляды пересекались между парами, Тёма тут же делал каменное, даже злое лицо и уходил, показывая, что не хочет иметь со мной ничего общего. По крайней мере пока. Возможно, ему нужно время, чтобы успокоиться… Как там это у спортсменов называется? В любом случае, дам ему время.

После пар меня встретил телохранитель. Увидев синяк на лице, он не смог промолчать:
— Откуда?
— Упала… — ответила я, совсем без радости.

Он сощурился, но не сказал больше ни слова. Точно не поверил, ну и пофигу.

На улице уже стемнело, но белоснежный покров снега создавал иллюзию света. Приехав в поместье, я вышла из машины, даже не поблагодарив его.

Глава 10.

Впервые в жизни я не радуюсь выходным. И не потому, что заперта дома. Просто настроение настолько паршивое, что вставать с кровати нет сил.
Сквозь мутное стекло окна наблюдаю, как белоснежные снежинки кружат, медленно опускаясь в никуда. В груди пустота, и только телефон гудит, возвращая в реальность.

«Лиз, ну как ты там?» — пишет Ольга. В личку, ведь в группе я давно молчу, даже не читаю.
Следом — Ленка: «Да забей ты на этого гандона! Парней мало, что ли?» — и тут же смешной смайлик. Молодец, подруга, умеешь подбодрить. Невольно улыбаюсь. Простота Ленки — её сила. Она легко отмахивается от проблем, и, может быть, именно поэтому у неё никогда не было серьёзных отношений. Зато никто не морочит ей голову. Всё просто. Хотела бы я хоть наполовину быть такой, как она. Но я — не такая.

От Темы ни слова. Даже читать мои сообщения не стал. Тупик. Бросаю телефон на кровать, отворачиваюсь к стене. На душе мерзко, противно, будто внутри поселилась липкая гадость.

Мама пару раз утром скреблась в дверь, пыталась поговорить. Я не открыла. Разговаривать совсем не хотелось. Да и что толку? Хоть бы раз встала на мою защиту перед отцом. Но нет — боится его, как огня. Правда, он хотя бы никогда не поднимал руку на нас. Уже что-то. А вот некоторые, похоже, начинают привыкать. Возможно, я не так хорошо знала Артема все это время?

Может, Ленка права? Стоит забыть? Но как же больно. Как вырвать эти противные чувства изнутри? Как себя спасти? Как забыть?
Выдыхаю. Ответа нет.

— Доча, — очередная попытка номер Пятнадцатая? Я уже перестала считать. — Мы с отцом поедем на ужин. Вернёмся поздно, хорошо?
Молчу.
— Не скучай, дорогая. Люблю тебя! — и вот уже каблуки зацокали вниз по лестнице.

— Ну долго ты ещё? — донёсся голос отца. Тон резкий, упёртый. Он явно всё ещё злится на меня. Но за что сердиться на маму?

Непроизвольно ударяю рукой по кровати. Телефон снова загудел. Новое сообщение — контакт неизвестен.
Хватаю, открываю.
«Шлюха!»
Фыркаю. Не в первый раз получаю такие. Да уж, вот так — в один момент я стала «павшей женщиной». Ирония в том, что я ни с кем даже не целовалась. Абсурд, но от этого не легче.

Вскакиваю с кровати, подхожу к окну. Снаружи всё обыденно, скучно: снег, двор, ни одной живой души. Но взгляд цепляется за фигуру мужчины во дворе.

Незнакомец.
Как он сюда попал? И куда это охрана смотрит?!

Он стоит неподвижно и явно смотрит прямо на меня. Буквально сверлит на сквозь. Лицо скрывает тень от чёрной шляпы. Чёрная шляпа! В наше время? Кто вообще её носит — разве что старые детективы из фильмов.

Сердце ускоряет бег. Мужчина не двигается, взгляд его настойчив. Уходить он явно не собирается.
Я хватаю халат и почти бегом спускаюсь по лестнице. Дёргаю дверь — и… никого....
На пороге только корзина: фрукты, шоколад, аккуратная упаковка. Между лент торчит карточка.

Я замираю. Переступив порог босыми ногами наступаю на толстую ковровую дорожку из снега, ступни пробирает холодом до самых костей, но я стою и оглядываюсь. Ни следа, ни звука. Словно корзина появилась сама собой.

— Лиза! — визгливый голос Софьи Марковны. Она уже спешит ко мне, почти падая в торопливости, как к ребёнку, что вот-вот свалится в пруд. — Ты что вытворяешь? Быстро в дом! Простынешь!

Я лениво наклоняюсь, подхватываю корзину и возвращаюсь внутрь.
— О, кому это? — с искренним удивлением спрашивает она.
Я пожимаю плечами, вытаскиваю карточку. На ней всего два слова: «Для Лизы».

— Похоже, мне… — голос звучит пусто, без радости. Я разворачиваюсь и иду в свою комнату.
— Ага, поняла… — её голос дрожит тревогой. — Может, поужинаешь всё-таки?
— Спасибо, Софья Марковна, — даже не оглядываюсь. — Подкреплюсь этим, — качаю корзинкой в руке, едва заметно подрагивая.

— Разве это еда?, — с ноткой неуверенности спрашивает Софья Марковна, и не получает ни единого ответа, оставаясь единственной душой в холле.

На кровати разворачиваю подарок. Кроме короткой надписи, внутри ничего. Ни намёка на отправителя.
От Темы? Вряд ли — сначала бы написал или позвонил. А от него лишь холодный игнор...
Может, девчонки?

Фоткаю корзину, кидаю в общий чат: «Не стоило так утруждаться…»
Ответы летят моментально:
«Это не я. Оль, ты?»
«Нет, не я. Может, Тёма?»

Я печатаю: «Не думаю. Он трубку не берёт, да и вообще не отвечает».
Отправляю. Но девчонок уже не остановить: в чате вспыхивает настоящий фейерверк. Они азартно спорят о таинственном поклоннике, перебивая друг друга. И совсем позабыв, что я тоже живой человек... И я вроде как тут... Ну да ладно.

Я только качаю головой. Какой ещё поклонник? Вряд ли кто-то решил приударить за мной, особенно после того, как моя репутация оказалась… слегка подмоченной.
Точнее — подтопленной.

Телефон снова завибрировал. Новое сообщение. Неизвестный номер.
«Как тебе мой подарок?»

Я моргнула. Какой ещё подарок?
«Какой подарок?» — набираю в ответ.

Тишина. Ответа нет.

Фрукты и шоколад? Серьёзно? Угощение, да. Но подарком это назвать… слабовато. Раздражённо начинаю вытряхивать содержимое корзины на кровать. И вдруг — на дне бархатный футляр глубокого бордового цвета.

С замиранием сердца приоткрываю крышку.
Браслет.
Красивый. Необычный. Старинный. Смотрится так, будто у него есть своя история.

Я надеваю его на руку. И тут камень в центре вспыхивает ярким светом — тёплым, почти ослепительным.
— Вау… — вырывается у меня вслух.

И чего только дизайнеры не придумывают! Но через секунду сияние гаснет, будто и не было.
Красиво. Завораживающе красиво. На миг все мои проблемы будто растворяются в воздухе.

Телефон гудит без остановки. Девчонки в чате трещат, спорят, устраивают детективное расследование по поводу таинственного ухажёра. Может, и браслет им сфоткать? Хотя… хватит с них интриг. Иначе в понедельник сами устроят «тайное следствие». Улыбаюсь — впервые за долгое время. Надо же, а я уже и позабыла какое это приятное чувство...

Глава 11.

Понедельник. Странное чувство: кажется, все уже и позабыли о моей «измене». Или это мне просто легче дышать стало? Хотя бы пальцами больше никто не тычет — и на том спасибо.

Замечаю Тёму. Стоит в окружении своих футболистов, ухмыляется, рядом — какая-то девица, явно вся светится от счастья. Смотрит на него, будто на голливудскую звезду, и улыбка у неё растянулась до ушей. Всего два дня прошло. Мы ведь просто в ссоре, не расстались. Иначе я бы узнала. Первой.

Ловлю его взгляд. Он резко меняется: из веселого — в жёсткий, грубоватый, злой. Замолкает. Несколько секунд смотрит только на меня. Я неловко машу рукой, сама не понимаю зачем. Он хмуро отворачивается, что-то бросает ребятам и тут же уходит. Девица провожает его взглядом так, словно мир рухнул вместе с его уходом. А потом ловит мой взгляд. Лицо её мгновенно кривится — и она тоже исчезает. Вот и поговорили… Может, после пары получится.

Не успеваю перевести дух, как замечаю осуждающий взгляд Виталика. «Лиза, Лиза, как ты могла?!» — будто написано у него на лбу. И он тоже отворачивается. Отлично. Даже он мне не верит. Руки сами опускаются. Нет сил спорить ни с кем. Хочется просто плыть по течению, пусть несёт куда угодно.

По бокам тут же вырастают две знакомые тени — Ленка и Ольга. Для радости повода нет, но их это не останавливает. Заводные, после своих «шпионских выходных», они сияют, как новогодняя гирлянда. Подхватив меня под руки, защебетали как две сороки:

— Ты уже выяснила, кто он? — начинает Ленка, озираясь по сторонам, словно таинственный воздыхатель уже выглядывает из-за ближайшей колонны.

— Ну колись! — подхватывает Ольга. — Мы все выходные не спали, проверяли списки всех, кто хоть раз к тебе клеился.

— Может, это Виталик? — с важным видом выдвигает первое предположение Ленка.

— Чего? Виталик?! — Ольга кривит нос. — Да он вообще… я не уверена, что он по девушкам.

— Но и с парнями его ни разу не видели! — горячо возражает Ленка.

— Разве что с парнями по команде… — парирует Ольга.

— Вряд ли. У всех парней есть девушки. Это невозможно! — на удивление мгновенно отрезает Ленка.

— Если это только не прикрытие… — ехидно добавляет Ольга.

Мой внутренний чайник уже свистит на полную катушку.

— Девочки, это не Виталик. И он не гей! — выпаливаю я.

— Да тебе-то откуда знать?! — синхронно взрываются обе.

— Девочки, поверьте, — я посмотрела на каждую из них, — я знаю. Темыч рассказывал.

Они выдохнули, облегченно, будто напряжение спало. Но по хитрым блестящим глазкам сразу было видно: расследование продолжается.
— Хм… — лениво протянула Ленка, — интересно, интересно…

Ольга лишь прищурилась и быстро кивнула, как будто проверяет, не обманула ли я их.

Я улыбнулась, не скрывая внутреннего веселья. Давно не видела их такими возбужденными и азартными, словно снова школьницы-шпионки, готовые разгадывать тайны. Это было… мило. Тепло. Я их люблю и обожаю. Мы лучшие подружки. И других я себе даже не представляю.

Во время пары я была абсолютно рассеяна. Лектор говорил что-то о структуре музыкальной композиции, но мои мысли были только о Марии Павловне. Вчера у неё была операция на лёгком — пересадка. Судя по сообщениям, всё прошло успешно, организм принял новый орган, но дыхание даётся тяжело, порой больно, словно машиной переехало, оставив её тонкой и хрупкой, как блинчик. И всё же, даже в таком состоянии, она умудряется шутить. Невольно улыбаюсь. Скучаю по ней. Ещё несколько недель в больнице, лучшие врачи на страже.

Как и обещала — а обещания я всегда стараюсь сдерживать — направляюсь в актовый зал сразу после пар. Увы, с Темой поговорить так и не удалось: он избегает меня, не может простить. Я устала оправдываться. А самое ужасное — он не просто парень. Он тот, кто должен верить мне, даже если весь мир против меня. А тут… легко поддался на гнусную уловку неизвестного, приславшего это странное видео.

И как же профессионально оно смонтировано… Смонтировано? Да, точно. Как я сразу не догадалась? Включаю телефон, пересматриваю видео. Склеек не видно, боюсь, нужен профессионал. И как назло, отец заблокировал карту, а без неё я не смогу обратиться к эксперту.

Что дальше? Я уверена на все 200%, что это не я. Окей, проведу расследование: найму айтишника-зубрилу, он проверит видео, даст анализ, подготовит опровержение. А дальше что? Самое ужасное — Тема изначально мне не поверил. И ещё… ударил... не за что... меня... свою девушку, без пяти минут невесту. И эта пощечина… Боже, как унизительно! Щёки будто горят. Дотрагиваюсь до места, куда он приложил руку, а ощущение стыда будто только что произошло.

Отбрасываю все мысли и двигаюсь в актовый зал. Телефон снова вибрирует. Новое сообщение. Открываю:

— «За сколько отсосешь?!»

Пффф… Что за мерзость?! Сразу кидаю в блок. И когда им надоест? Ну серьезно…

Телефон снова завибрировал. Сообщение. Уже приготовилась к очередной мерзости, но на экране высветилось совсем иное:

«Ты, наверное, устала. Давай поужинаем сегодня, только ты и я. Я обещаю — никаких камер, никаких вопросов, просто нормальный вечер. Поверь, я не такой, как все эти придурки. Хочу, чтобы ты улыбнулась… хоть один раз».

Я моргнула, перечитала дважды. Что за странная тактика? Решили сменить тон? Или это вообще кто-то другой?

В этот момент каблук соскользнул со ступеньки. Мир перевернулся. Боль резанула колено, спину — и вот я уже на холодном полу, пытаюсь отдышаться. Телефон звонко отлетел в сторону.

Секунду просто лежу, моргая и прислушиваясь к себе: цела? Кажется, да, отделалась парой ушибов. Поднимаюсь, морщусь, отряхиваю юбку. Телефон всё ещё лежит на полу, экран погас.

И впервые за всё время даже не тянусь его поднять. Пусть. Я не готова отвечать. Не готова думать о том, кто там на том конце.

Всё же на полу оказалось холодно, а простуда сейчас — последнее, что мне нужно. Нащупав в полумраке телефон, поднялась на сцену и бросила сумку рядом со стулом. Усевшись за инструмент, поймала себя на мысли: «А что если записать репетицию для Марии Павловны?» Уверена, это поднимет ей настроение. Выставила ракурс камеры, проверила, чтобы в кадр попали и руки, и клавиши, и включила запись.