Огонь и ветер

Глава 1

« Дорогой дневник, сегодня я проснулась со странным чувством. Чувством необычайного трепета и приятного предвкушения от чего-то хорошего. Как будто я снова маленькая, просыпаюсь в свой седьмой день рождения и знаю, что сегодня приедет мама и привезет мне подарки. Мы пойдем в кафе-мороженное и я, в белых нарядных гольфах, буду сидеть на высоком стуле, качать ногами и стучать ложкой по железной вазочке, собирая остатки пломбира с ореховой крошкой. Тогда, ожидание этого дня казалось мне волшебным, в моей маленькой детской груди раздавалось приятное тепло и волнение, а с лица не сходила счастливая улыбка. Сегодня я чувствую себя точно так же. Правда без повода. Но ты же знаешь, моя интуиция меня никогда не подводит, поэтому я уверенна, что сегодня случится что-то очень хорошее.

Я тебе обязательно все расскажу.

Я побежала.

Твоя К.»

Я отложила ручку, закрыла толстую тетрадь и убрала ее на привычное место, на вторую полку, между Маркесом и Блоком.

Сегодня я встала задолго до будильника, около часа провалялась в постели, а потом тихо, на цыпочках, пошла в общую кухню нашего общежития, чтобы выпить кофе. Не хотела включать чайник в комнате, чтобы не разбудить Леру. Я даже успела сходить в душ, навести утренний марафет, накраситься и одеться, а эта соня все никак не собиралась просыпаться, хотя ее будильник звонил уже несколько раз. Я перевела взгляд на подругу, она мирно посапывала в своей мягкой постельке и теплые лучи апрельского солнца ложились на ее лицо и светлые волосы.

- Ты кажется не торопишься? - я решила, что если не начну ее будить, она поднимется только к вечеру.

- Очень сильно тороплюсь, - ответила Лера сонным голосом и перевернулась на другой бок.

- Пора вставать, - медленно тянула я, - первая пара у Маркелова, если мы опоздаем, он снова спустит на нас всех собак.

Она издала протяжный стон и накрыла голову подушкой.

- Лера, шевелись. У тебя есть пятнадцать минут, или я еду без тебя, - я старалась придать голосу серьезный тон.

- Слава Богу, живее буду, - прыснула Аксенова из под подушки, - я чуть инфаркт вчера не поймала. Катя, вождение это не твое!

- Ах ты, гадюка, - недовольно зашипела я, - я ехала нормально!

- Ты чуть не въехала в бабку! - загоготала Лера.

- Все было под контролем! Я извинилась! Я даже предложила ее подвезти!

- Куда? На тот свет?

Лера смеялась в голос, а я вместе с ней. Теперь стало понятно, что подруга точно проснулась и начнет собираться, а не снова провалится в сон, как с ней это обычно бывает.

- Не поедешь? Уверенна? - спросила я.

Лера замотала головой и перекрестилась. Я улыбнулась, показала ей средний палец и взяла сумку. Перед выходом, я посмотрела на свое отражение в зеркале: легкий макияж, легкие кудри и милое черное платье в мелкий горошек, которое я хранила для особых случаев. Мне по-прежнему казалось, что сегодня мне выпадет именно такой случай. Сегодня я себе нравилась, особенно мой счастливый блеск в глазах.

- Да, хороша-хороша! - пробубнила Лера, - Комов будет в восторге!

- Думаешь? - неуверенно спросила я, не отрывая взгляд от зеркала.

- Уверенна! Тут же упадет в обморок от такой красоты и рассыпется на части.

Напоследок, я подмигнула своему отражению, широко улыбнулась, взяла куртку и вышла навстречу прекрасному.

В жизни меня вводили в стресс только две вещи: вождение автомобиля и мой однокурсник Саша Комов. Что с тем, что с другим мне жутко не везло. Когда я садилась за руль, я безумно нервничала, так как водительское удостоверение я получила совсем недавно и опыта вождения у меня практически не было. Я постоянно глохла на светофорах, путала поворотники, вставала не в тот ряд, проезжала нужные съезды и бесконечно тупила. Но мне так сильно хотелось водить машину, что я верила, что все обязательно получится и однажды я стану профи.

С Комовым дела обстояли так же. Не знаю, то ли из-за того, что и «такого» опыта у меня тоже не было, то ли из-за того, что он мне нравился слишком сильно, я тупила еще больше, чем за рулем.

Когда он был рядом, из веселой, компанейской и улыбчивой девчонки, я превращалась в дерганую нескладуху. Посмеяться не в том месте, когда все молчат- да, пожалуйста! Поперхнуться водой, чтобы она прыснула из носа, когда мы вместе обедаем- держите! Когда Комов стоял рядом со мной, я могла покраснеть, споткнуться, удариться, икнуть, хрюкнуть от смеха, что угодно, но только не быть нормальным человеком! Обычно, когда я была в ударе, Сашка мило улыбался в ответ или поджимал нижнюю губу, пытаясь не засмеяться, если у меня что-то получалось совсем неловко. В эти моменты он был особенно мил. В универе мы общались достаточно тесно, как и за его пределами, мы регулярно ходили в кино, в кафе, на квизы и квесты, иногда в компании, иногда в двоем. Но дальше дело не двигалось, с его стороны не было ни флирта, ни каких-либо двусмысленных намеков. А я флиртовать боялась, ведь если девушка, которая буквально вчера, стоя перед ним в столовой, сказала кассиру: «дайте, пожалуйста, фелиное куре», еще и начнет флиртовать, картина будет не для слабонервных.

Итак, Катя, соберись!

Пристегнуться. Поправить зеркала. Поправить сиденье. Проверить нейтралку. Запускаем двигатель. Сцепление. Глубокий вдох. Первая передача. Смотрим в зеркала. Плавно отпускаем тормоз. Глохнем.

Черт! Еще раз!

Сцепление, первая передача, отпускаем тормоз, вдох, выдох, поехали.

Сцепление, вторая передача….

Слава богу! Легкая испарина покрыла мой лоб. За рулем я была всегда напряжена, как струна и сидела нервно вцепившись в руль. Никакой музыки, никакого телефона. Только я, дорога и моя старенькая красная Лада Калина, на которую я копила два года. Моя милая девочка. Я зову ее Лили. Нас давольно часто подрезают, что выводит меня из равновесия и я начинаю нервничать еще больше. Но самое страшное для меня, это когда какой-нибудь нетерпеливый водитель, начинает сигналить, если я замешкалась, и эти противные звуки клаксона вводят меня в такую панику, что я не знаю за что хвататься и теряюсь окончательно.

Глава 2

- Ветрикова!

- Ветрикова, ты слышишь меня? Катерина?

Недовольный голос преподавательницы по клинической психологии выдернул меня из моих мыслей и вернул в аудиторию.

- Простите, Галина Степановна, я… я немного задумалась.

На меня внимательно смотрела вся группа, кажется, о вчерашнем происшествии знали абсолютно все и это было очень не приятно. Наш университет считался одним из самых крупных: тысячи студентов, десяток корпусов и сотни аудиторий. Как правило, тебе знакомы только люди из твоей параллели, либо соседние факультеты, с которыми у вас регулярно пересекается расписание и вы видитесь в коридорах. Я ни разу не слышала, чтобы в универе перемывали кости или распускали слухи про кого-то из старшекурсников, новичков, богатых красавчиков или тихонь, потому что это просто невозможно. Слишком много народа, слишком много разных лиц, запомнить всех нереально, здесь никого не удивишь красотой, деньгами или зазнайством. Обычно принято обсуждать богатых и знаменитых, но здесь, количество мажоров, детей депутатов, олигархов и звезд шоу-бизнеса, как и длинноногих красавиц на один квадратный метр, стремится к бесконечности. А обыкновенных людей- еще больше, поэтому я привыкла, что до меня нет никому дела.

После первой пары, в коридоре ко мне подошел Комов и легонько приобнял меня за плечо. Эх, Сашка, еще вчера от такого жеста, я бы подпрыгнула от счастья и скорее всего неуклюже шлепнулась, но сегодня мне не до тебя.

- Ну ты как? - осторожно спросил Комов.

- Все знают, да?

- Да. Лиза в красках рассказала,что вчера прямо на ее глазах ты разбила чей-то новенький порш.

Проклятая сплетница Комарова. Не зря у нее прозвище «Лиза- что, где, когда?».

- Гайцов вызывали?

- Нет, -тихо промямлила я, - он сфотографировал мой паспорт и дал неделю, чтобы найти деньги на ремонт.

Саша печально вздохнул, а потом приобнял меня чуть крепче.

- Ну, не кисни, думаю, все разрешится, не убьет же он тебя.

Надеюсь, не убьет. Передо мной тут же вспыли его жесткие, агрессивные глаза, и я поежилась. На руке все еще ныли ярко синие следы от его пальцев.

- Кстати, никаких своих данных он мне не оставил. Комарова не в курсе кто это был?

- Нет, сказала, что тоже видела его в первый раз. Но на парковке говорили, что он из «международников».

Об этом я уже знала. Вчера после скандала, слышала обрывки разговоров любопытных зевак.

- Катя!

Я обернулась на свое имя и увидела, что к нам спешит Лера. Она была первой и единственной, кому я обо всем рассказала. Аксенова волновалась не меньше меня и тоже практически не спала этой ночью. Она взяла меня под руку и мы продолжили идти по коридору в другую аудиторию.

- Я кое-что вспомнила, - сказала Лера, - помнишь, в прошлом году я ходила на маникюр к девочке с исторического факультета?

- Луиза, кажется?

- Да. Она как-то рассказывала, что у нее был неприятный инцидент с кем-то из международников. Думаю, стоит с ней поговорить. Я уже посмотрела ее расписание, у нас тоже шестая пара в здании Б.

- Отлично.

Мне стало неуютно. Я подумала , что этот псих наверняка где-то бродит среди учебных корпусов, этажей и коридоров. Возможно мы и сейчас находимся в одном и том же здании. Я с тревогой обернулась, но не увидела его в толпе и мне стало чуточку спокойней.

После шестой пары мы с Лерой бежали на седьмой этаж, чтобы не разминуться с Луизой. Но, к счастью, на лестнице Аксенова кого- то окликнула и я поняла, что это была именно та, кого мы искали. Я видела ее впервые, только слышала о ней по рассказам Лерки. Луиза оказалась девушкой просто невероятной, инопланетной красоты: высокая, статная, идеально сложена, у нее была смуглая кожа и экстремально короткие волосы, выкрашенные в белый цвет, яркие голубые глаза и пухлые губы. Луиза выглядела, как произведение искусства.

- Привет, мы по делу, - выпалила Аксенова, пытаясь отдышаться.

- Девчонки, окошки на маникюр только на конец мая, все полностью расписано.

Она приветливо улыбнулась и продолжила спускаться по лестнице, мы поплелись за ней хвостом.

- Мы по другому делу. Буквально, пару минут.

Лера сложила руки в молитве и Луизе пришлось остановиться. Мы завернули в коридор между вторым и третьем этажом и встали у одного из подоконников.

- Ты же общалась с кем- то с международного факультета?

Девушка кивнула и настороженно прищурилась.

- Случайно не на желтом Порше?

- Нееет, - протянула Луиза и отрицательно покачала головой, слегка улыбаясь.

- А ты не знаешь кто на таком ездит? - Лерка продолжала наседать.

- Понятия не имею.

- Подумай пожалуйста, может быть вы могли пересекаться где-то в одной компании?

- Двухметровый блондин, высокая прическа- я решила вклиниться в разговор, - агрессивный такой, очень противный.

- О, боже, - Луиза раздраженно закатила глаза, - Это Огнарев.

Мы с Леркой уставились на нее во все глаза, давая понять, что хотим немного больше подробностей.

- Лучше не связываетесь, - продолжила девушка, - совершенно больной на голову. У них вся компания такая… зверье.

Она замолчала.

- Пожалуйста, расскажи все, что ты знаешь, я влипла в очень неприятную историю, связанную с ним, и для меня сейчас важна любая информация, - я смотрела на Луизу с мольбой и надеждой.

- Я его видела раза три, два из них мельком, а вот третьего раза мне хватило с головой. Конкретно про Огнарева сказать могу не много: богатенький, капризный папкин сынок, неуравновешенный. Я общалась с его другом Марком, который делал вид, что за мной ухаживает. Мы несколько раз попили вместе кофе, много переписывались. Пока он не показал свое нутро.

Луиза посмотрела в сторону и изменилась в лице, ей стало неприятно.

- Всего их четверо. Четыре больных ублюдка. Эд- мулат, сын какого-то посла. Очень надменный и самоуверенный, к женщинам относится, как к вещам, за людей не считает. Никита, они называли его Ник- мелкий, похож на обезьянку, тоже сынок влиятельных родителей, клоун, из всех четверых - самый гадкий. Марк- мой потенциальный бойфренд, типа весь такой из себя аристократ, очень хорошенький на мордашку. Хотя, знаете, чисто внешне они все ничего, кроме Никиты. И последний, этот блондин про которого вы спрашивали- Огнарев, я не знаю как его зовут, они всегда называли его по фамилии. У его отца строительный бизнес. Очень агрессивный и дикий. Фу, как вспомню…

Глава 3

Меня сковал ледяной, пронизывающий страх, казалась, сердце стучит с такой бешеной скоростью, что я чувствую, как оно ударяется о ребра. Я не могла двинуться, я не могла закричать, я не могла сделать глубокий вдох. Чьи-то сильные, мощные лапы прижимали меня к сиденью автомобиля, лишая меня любой возможности бежать. Кому принадлежали эти лапы, мне было хорошо известно, от того становилось еще страшнее.

Ну все, Катя, ты допрыгалась, не надо было сегодня строить из себя крутую девчонку и дерзить людям, у которых не в порядке с головой. Ты разбудила зверя. Четырех зверей. От мысли, что очень скоро я останусь наедине с этими больными ублюдками и, скорее всего, мне никто не сможет помочь, меня накрыла новая паническая атака.

Сверху на меня накинули плотный материал, кажется чью- то куртку, но даже через нее, по ушам бил громкий бас и грязные ругательства жесткого американского рэпа. По салону разносился ликующий свист и смешки, слов разобрать я не могла. Моя голова была прижата к коленям и раскалывалась от нехватки воздуха и жуткого, бесконтрольного страха. Руки держащие меня справа зажимали словно стальными тисками, одна давила на мой затылок, не давая даже немного приподнять голову, другая держала мою ногу, чуть ниже колена. Человек, сидящий слева был не так жесток и просто придерживал мое тело, не применяя силу, положив руку мне на спину под курткой, но не смотря на это, я все равно была практически обездвижена.

Мы ехали минут сорок. Последние двадцать минут скорость снизилась и я чувствовала, как под колесами стали появляться ямы и камни, а значит мы свернули на проселочную дорогу, как можно дальше отдаляясь от шанса, что кто-нибудь придет мне на помощь. От этого, с каждой секундой, мне становилось все мучительнее и тревожней, а когда машина полностью остановилась, музыка стихла и в салоне воцарилась полная тишина, мое сердце, кажется, совсем остановилось.

Рука слева несколько раз легонько провела большим пальцем по моему плечу и едва касаясь, тихонько похлопала, будто пыталась успокоить, готовя к чему-то плохому. В ту же секунду я услышала возню, звук открывающихся дверей, дернулась, но руки справа зажали меня еще крепче и я громко взвизгнула. Садист на одно мгновение расслабил хватку, но, почти сразу же, схватил меня за шею и, не дав разогнуться и встать в полный рост, выволок меня на улицу, протащил вперед на несколько метров и отпустил. Я почувствовала сильный толчок в спину, от неожиданности не удержалась на ногах и плюхнулась в вязкую апрельскую грязь руками и коленями. Куртка с моей головы упала вниз.

- Тебе идет такая поза! - услышала я позади себя.

Раздались ехидные смешки и шепот, пока я думала оборачиваться мне или бежать, они между собой что-то очень тихо обсуждали. Подняв голову и оценив обстановку перед собой, я поняла, что бежать некуда, впереди черный густой лес, освещаемый только светом луны.

Я встала с колен, подняла с земли чужую куртку, вытерла об нее руки и бросила назад.

- Вот суууука, - агрессивно протянул чей-то голос, пока я поворачивалась в его сторону.

Это был Эд. Он брезгливо смотрел на меня, злобно стискивая зубы. Рядом с ним стояла остальная троица, они были похожи на цепных псов, ожидавших команды от хозяина, чтобы разорвать жертву. Меня колотило от ужаса, я замерла на месте, как вкопанная, не в силах двигаться дальше.

Огнарев сделал несколько шагов вперед и оказался в метре от меня, он все так же дико на меня таращился и скалился, от чего я была готова грохнуться в обморок, либо сразу умереть, чтобы не растягивать эту пытку.

- Села! - уверенно скомандовал он, двинулся ко мне, схватил за плечи и надавил на них с такой силой, что мне пришлось снова грохнуться вниз.

Я стояла на коленях перед четырьмя ненормальными, неадекватными подлецами. Такого мерзкого и грязного унижения я не испытывала никогда в своей жизни. Я опустила голову и смотрела на старую, прошлогоднюю траву под ногами, пытаясь унять дрожь. Вот бы сейчас зажмуриться, досчитать до десяти и потом открыть глаза и оказаться дома, в безопасности.

Огнарев сел на корточки передо мной, взял за подбородок и потянул мою голову вверх.

- Страшно? - его голос звучал дьявольски спокойным.

Я не могла произнести ни слова, просто смотрела в его темные, деспотичные глаза и покрывалась мурашками.

- Ну чего молчишь, Кать? Ты такая храбрая была сегодня, говорила, будешь рада видеть нас вновь, а выглядишь так, будто не рада.

Он не сводил с меня взгляд и с насмешкой внимательно изучал мое лицо.

- Да вмажь ты ей уже!

Я на секунду перевела взгляд за спину Огнарева и поняла, что это сказал Ник. Маленькая гадкая обезьянка! Огнарев поднялся и немного отошел в сторону, но как только я попыталась сделать то же самое, тут же вернулся ко мне и снова безжалостно и яростно скомандовал.

- Сидеть, я сказал!

Его стальной, жестокий голос резонировал в моей голове, заставляя трепетать от ужаса и надвигающейся беды. Мне пришлось стыдливо опуститься на колени.

Я закрыла глаза и по щекам потекли безмолвные слезы.

- Кать, ты расстроилась что ли? - издевательски произнес Огнарев, - а у меня для тебя хорошая новость! Ремонт обойдется немного меньше, чем я думал, всего- навсего четыре с половиной миллиона.

На этой фразе внутри все оборвалось. Такой суммы, конечно же, у меня нет и никогда не будет. Я не смогу ее вернуть ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Когда он это поймет, мне конец!

- И тебе наверняка требуется какое-то время, чтобы собрать эту сумму…Ты же будешь умницей и найдешь деньги?

Я кивнула.

Зачем? Надо было сразу ему сказать, что я их не найду, а не тянуть резину.

- Молодец! - радостно сказал Огнарев и потрепал меня по голове.

Это было еще унизительней, стоя на коленях, чувствовать как он нависает надо мной и издевается, наслаждаясь моим страхом и своим превосходством.

- Мне нравится, когда ты такая кроткая! Знаешь, у меня сегодня хорошее настроение, поэтому даю тебе две недели!

Глава 4

« Дорогой дневник…

О том, что я испытала за эти два дня я не хочу говорить, только хочу чтобы ты знал, что у меня в этом мире нет никого дороже тебя и бабушки. Если ты читаешь это и со мной все в порядке, спроси меня, и я обязательно обо всем тебе расскажу. А если ты читаешь это, а меня уже нет, то знай, что одно маленькое сердце тебя очень сильно любило.

Сейчас я поняла то странное чувство ожидания надвигающейся радости, как в детстве, о котором я тебе писала в прошлый раз. Ведь тогда был последний день, когда все еще было хорошо.

В свой седьмой день рождения, я надела голубое платье в тонкую белую полоску, высокие гольфы и блестящие сандали. Бабушка заплела мне два тугих колоска и повязала их атласной лентой. Я аккуратно села на стул и принялась ждать. Я боялась шелохнуться чтобы не помять юбку или не зацепить тонкий капрон об шершавые ножки старого стула, я сидела ровная и напряженная, как статуя. Прямо передо мной, на столе, стояла трехлитровая банка вишневого компота с крупными, сочными ягодами. Я так сильно хотела этот компот, что у меня текли слюни, но я по-прежнему не двигалась и продолжала сидеть, ведь стоило мне только притронуться к банке, я бы обязательно перевернула ее на свое красивое платье. А если бы я стала пить из стакана, то наверняка устряпала бы себя каплями.

Я ждала маму.

Я отказалась от завтрака. Я отказалась от обеда. Я так ждала, что сейчас она позвонит в дверь, скажет бабушке, что не будет проходить в дом, ведь мы очень торопимся в кафе- мороженое, а я радостно побегу к ней, схвачу за шею, уткнусь в ее волосы и вдохну этот родной запах. Она всегда так приятно пахла сладкими духами.

Время шло, а звонка в дверь все не было, я прожигала эту проклятую банку компота голодным взглядом, но так и не осмеливалась его пить. Когда за окном стало вечереть и бабушка стала уговаривать меня пойти на прогулку, я мертвой хваткой вцепилась в стул и наотрез отказалась двигаться. Она обещала мне шоколадный торт, парк аттракционов, поездку в зоопарк и гелиевые шары, но я стояла на своем.

Я ждала маму.

Я смотрела как красиво отражается багровый закат в вишневой жидкости и по моему детскому, наивному лицу текли огромные слезы. Когда солнце село и я поняла, что мама не придет, я молча слезла, аккуратно сняла свои гольфы и платье, повесила их на спинку стула и легла спать. Вишневый компот я больше не пила ни разу.

День «до» был последним, когда я по-детски, ни о чем не переживала и не тревожилась.

Двое суток назад у меня был точно такой же день «до».

С любовью, Катя»

Лера сидела на своей кровати, прислонившись спиной к стене, смотрела в одну точку и не моргала.

- Прости меня! Прости меня пожалуйста, - тихонько сказала она, - я уснула и не дождалась, когда ты вернешься с работы. Если бы я не легла спать…

- Перестань, - я ее перебила, - ты ни в чем не виновата.

Я посмотрела в зеркало и не узнала свое отражение: мокрые темно-каштановые волосы сосульками свисали на мое бледное, опухшее от слез лицо, глаза из некогда ярко-синих превратились в стеклянно-голубые, пухлые губы были сжаты в тонкую нить, а брови грустно сведены к переносице. Из легкой, светящейся жизнью девушки я трансформировалась в мрачную, темную, грозовую тучу.

- Что будем делать? - осторожно спросила Аксенова.

- Я постараюсь поспать, а ты иди в универ, успеешь хотя бы ко второй паре.

- Нет, одну я тебя не оставлю!

- Не переживай, все будет в порядке, - вздохнула я.

- Это не обсуждается! Об учебе я думать уже не смогу, сейчас напишу Сашке, чтобы нас отметил.

Подруга схватила телефон и принялась, что- то печатать, а я легла на кровать и пустым взглядом смотрела в потолок. Как же мне хотелось, чтобы Лера сейчас ушла и я снова могла вдоволь прореветься. Я медленно моргала и старалась контролировать, чтобы дыхание было глубоким и ровным, после вчерашней ночи, я никак не могла надышаться. Когда усталость взяла надо мной вверх, я провалилась в сон. Мне снились жуткие чудовища, они гнались за мной по лесу, загоняли в угол, драли меня огромными зубами и когтями, а потом внезапно отпускали, а как только я бежала от них прочь, чудовища возвращались и начинали свою новую кровожадную гонку.

Я проснулась в холодном поту. Посмотрев на часы, я поняла, что проспала минут сорок. Даже когда я полностью выдохлась и лишилась сил, мое подсознание не давало мне отдохнуть.

На кровати, в моих ногах сидела Лера, наверно, охраняла мой неспокойный сон. Когда Аксенова заметила, что я проснулась, она ласково меня погладила.

- Я напишу на них заявление в полицию, - тихо сказала я.

- Ты серьезно? - удивилась Лера.

- Полностью, - вздохнула я.

- Не страшно?

- Очень страшно, но что мне остается делать? Ждать, что теперь меня каждый день будут возить в лес, чтобы поглумиться, до тех пор, пока не убьют?

- Хочешь, я поеду с тобой?

Я грустно кивнула и мы обнялись.

В здании полицейского управления по нашему району было очень шумно и суетливо, пока мы с Леркой ждали, когда меня вызовут в кабинет, мимо нас прошли десятки человек. Меня очень удивило, что почти все двери в коридоре были открыты и мы с Аксеновой уже больше часа слушали, как еще не протрезвевший мужчина дает разъяснения по поводу избиения жены, как женщина пришла забирать заявление о краже шапки, а одна бабушка пишет жалобу на шум от громких соседей. Поэтому первое, что я сделала, когда подошла моя очередь, закрыла дверь, как можно плотней. Передо мной сидел немолодой пухлый мужчина с блестящей лысиной и яркими, черными усами. Пока я мялась на месте и не знала с чего начать, он протянул мне листок и ручку, не поднимая на меня голову.

- Пишите, - он потянулся к чайнику и налил из него кипяченой воды.

- Что писать? - я растерянно хлопала глазами.

- Все пишите. Вы с чем пришли?

- Мне угрожают…- я смутилась.

- Значит, так и пишем. Кто, что, когда, при каких обстоятельствах, подробно, но без лишней воды.

Глава 5

Я смотрела на него сквозь солнечные лучи и в отражении яркого света он не выглядел таким жутким, как при наших предыдущих встречах. Его пепельные волосы, уложенные в высокую прическу переливались в потоке света, глаза были не черными, как мне всегда казалось, а зелеными. Он был вполне хорош собой, высокий, плечистый, с правильными чертами лицами, и если бы я не знала его гнилую натуру, сочла бы его достаточно привлекательным.

- Ну что молчишь, соскучилась? - еще раз спросил Огнарев, продолжая улыбаться.

- Да как-то было не до этого, - приветливо ответила я, его перемена настроения меня немного расслабила и я больше не тряслась, как осиновый лист.

- Какими судьбами здесь? - Огнарев сиял.

- Да не поверишь, какие-то четыре придурка написали на меня заявление и обвинили в проституции! - я отвечала ему со спокойной улыбкой.

- А ты опять выпила таблеток для храбрости, - выдержано произнес блондин, - ничему тебя жизнь не учит, Катя!

- Снова отвезешь меня в лес?

- А ты хочешь?

Отчего-то сегодня он был крайне спокоен и даже весел, что с одной стороны меня пугало, ведь это могло быть очередным хитроумным планом, а с другой - давало возможность выдохнуть и даже немного показать зубы.

- Как обстоят дела с деньгами?

- Думаю, мне может понадобиться больше времени, - я кокетливо захлопала ресницами.

- Уверен, ты успеешь, - Огнарев снова хладнокровно сверкнул зубами.

- А если нет?

Я внимательно посмотрела ему прямо в глаза. Все-таки непривычно, что на самом деле они были зелеными.

Огнарев наклонился ко мне так близко, что кончик его носа буквально касался моего и прошептал мне прямо в губы:

- Тебе очень не понравится то, что я для тебя придумал.

Я должна была дрогнуть, прийти в ужас и снова сжаться в маленький, безропотный, пугливый комок, но сегодня Огнарев стоял здесь один, и мы находились прямо около полицейского участка, поэтому я вновь не смогла удержать язык за зубами, о чем, думаю, еще не раз пожалею.

- Я тебя не боюсь! - уверенно сказала я и придвинула свое лицо еще ближе, мне хотелось показать, что я не блефую. Расстояния между нами совсем не осталось.

- Япона мать, они уже целуются! - услышала я голос за спиной и случайно боднула головой блондина, когда оборачивалась.

На крыльце стоял усач и прикуривал сигарету. Представляю, как неоднозначно выглядела эта картина со стороны. Теперь подумает обо мне черт знает что.

- Ты же вроде набожный, до свадьбы не целованный? - засмеялся усач.

- Она опять за свое, гражданин начальник! - Огнарев ухмыльнулся, - сами же видите, проходу мне не дает!

Я закатила глаза, повернулась в его сторону и скорчила противную рожицу. В ответ он хитро мне подмигнул и улыбнулся. Почему сейчас я совершенно его не боюсь? Что-то здесь не так…

- Заявления забирать будете?

Мы переглянулись.

- Нет, - сказал Огнарев.

Вот козлина! Усач ведь наверняка ему тоже сказал, что дело почти сразу развалится, но тем не менее, он даже здесь не перестает пакостить.

- Я могу написать заявление за клевету? - с умным видом спросила я.

- Я тебе напишу! Я с вами что в игрушки играю? Будут они мне тут ходить каждый день заявления друг на друга писать!

- То есть вы официально отказываетесь принять мое заявление?

Есть у меня такая дурная привычка не останавливаться, когда меня несет, что не раз усложняло мне жизнь.

- Домой иди, колокольчик!

Усач затушил окурок о крыльцо, бросил его в урну и скрылся в дверях. Огнарев смеялся, как больная гиена, сложившись от хохота пополам. Я все еще его не боюсь и, кажется, это плохо, нельзя недооценивать врага.

- Это очень смешно, Катя- колокольчик! - он издавал звуки раненного кита и я закипала от ярости.

- Заткнись, - прошипела я.

Но он все продолжал смеяться, чем несказанно меня бесил. Я собрала всю свою смелость в кулак, подошла к нему и сказала, тыча пальцем ему прямо в грудь:

- Если ты сейчас же не перестанешь сме…

- Цыц, амазонка!

Огнарев тут же изменился в лице, оскалился, перехватил мое запястье и сильно его сжал, прямого на моих глазах его зрачки снова становились черными. Вот к такому я уже привыкла, по спине прошел привычный холодок, который сопровождал уже четвертую нашу встречу.

- Напоминаю, осталось десять дней. Принеси мне мои деньги и гуляй, - в его голос снова вернулся стальной, холодный оттенок.

- Больно, - тихо сказала я, в очередной раз испуганно посмотрев в его темные глаза.

Он отпустил меня, я сморщилась, потирая руку. Я видела, как красное пятно от его пальцев тут же превращается в сиреневый синяк. Огнарев тоже смотрел на мою кисть, но не испытывал никаких эмоций или сожалений. Я бросила на него презрительный взгляд, развернулась и зашагала к метро.

Я ненавижу эту сволочь всем сердцем!

Следующая неделя прошла довольно продуктивно. После нашей последней встречи с Огнаревым, я поняла, что боюсь его не настолько сильно, чтобы ложиться умирать. Он мне омерзителен, отвратителен, но, в целом, этот подлец не стоит того, чтобы я превращала свою жизнь в бесконечное ожидание казни. Я вернулась в универ и с горем пополам сдала долги, я вышла на работу после воображаемого больничного, а еще сдвинула с мертвой точки проблему с возвратом долга.

План был надежный, как швейцарские часы. Я решила, что намного лучше быть обязанной банку, чем Огнареву, ведь даже самые матерые коллекторы не сравнятся с его отбитой компанией. Я отправила заявки на получение кредитной карты во все известные банки и в семи из них получила одобрение, еще в три банка заявки отправила Лера, здесь ответ был положительным. Кредиты, оформленные на Аксенову мы решили платить, а кредиты на мое имя- нет, спустя какое-то время я бы оформила процедуру банкротства и сняла с себя часть долговых обязательств.

Сашка сразил меня в самое сердце, когда сказал, что у него есть отложенные триста тысяч и он отдаст их мне. Я долго отказывалась, отпиралась, но в конце-концов поняла, что нахожусь не в том положении, чтобы строить из себя гордую и независимую даму. Итого, десять кредитный карт на общую сумму один миллион, двести тысяч рублей, плюс деньги Комова. Осталось найти еще три миллиона.

Глава 6

Всю дорогу мы ехали молча, хотя у меня был миллион вопросов к Огнареву, но я не хотела казаться навязчивой и лишний раз доставать его расспросами. Чем дальше мы отдалялись от Москвы в сторону роскошных коттеджных поселков, тем сильнее я начинала нервничать. Обманчивая радость и уверенность в себе улетучились почти сразу же. Когда мы свернули с дороги и въехали на закрытую территорию с пропускным пунктом, я вовсе задрожала , как пугливый кролик.

Вокруг располагались шикарные, ухоженные дома, замки в английском стиле, царские дворцы с высокими заборами, здесь был совершенно другой мир, который раньше я видела только по телевизору. Официантка Катя в изумрудной рубашке, взятой на прокат, совершенно сюда не вписывалась.

Мы свернули на одну из улочек, проехали не больше ста метров и остановились у шлагбаума. Когда он поднялся вверх, мы въехали на частную территорию семьи Огнаревых. Блондин вырулил влево и припарковал синий бмв в один ряд с другими дорогущими тачками. Если его семья имеет такой богатый автопарк, не понимаю его истерики от разбитой тачки! Подумаешь, одной больше, одной меньше!

Он заглушил автомобиль, переложил ключи и телефон в карман куртки и посмотрел на меня.

- Готова?

Он тоже волновался, это было заметно. Я кивнула.

- Помни, не дергайся и не паникуй!

Я еще раз неуверенно мотнула головой и попыталась настроиться серьезно и взять себя в руки. Выйдя из машины, я сделала несколько неспешных шагов вперед, пока Огнарев со мной не поравнялся. Он протянул мне правую руку и, когда я накрыла ее своей ладонью, переплел наши пальцы в замок и уверенно потянул меня в сторону огромного дома с квадратной крышей и огромными, панорамными окнами. Мою ледяную кожу тут же обдало теплом, по сравнению с моими вечно холодными ручонками, Огнарев буквально горел.

- Стой, - шепотом сказала я, не останавливаясь.

- Что такое? - ответил он так же тихо, я приостановилась и подтянулась на носочках, чтобы достать до его уха.

- Как тебя зовут?

Огнарев отодвинулся от меня и коварно улыбнулся.

- Ты серьезно?

- Угу.

- Алекс, - прошептал он, - но ты можешь звать меня- мой Господин!

Алекс? Интересно, это Александр или Алексей? Надеюсь, он не осквернит своим существованием мое любимое мужское имя! Как было бы здорово, если великий и ужасный Огнарев по документам обыкновенный Алеша!

Мы вошли в высокие стеклянные двери и очутились в большом светлом холе. Я тут же закрутила головой по сторонам, но не успела все тщательно рассмотреть, Алекс сразу же утянул меня в гостиную. Все вокруг было пропитано роскошью, деньгами и изыском. Идеально отполированный белый пол сверкал так ярко, что в нем можно было удивить свое отражение. Помещение было настолько огромным, что, казалось, здесь мог поместиться целый этаж моего общежития.

Пока я восхищенно таращилась на изобилие дорогих предметов интерьера, Огнарев не отпускал мою руку.

- Ты можешь не так откровенно пялиться? - шепотом спросил он, - это выглядит странно!

- Странно, что ты будучи чертовым миллиардером, готов вытрясти из меня душу из-за ремонта тачки, - еле слышно сказала я.

В ту же секунду, он решительно ко мне подвинулся, встал вплотную, отпустил мою ладонь и прижал к себе всем телом. Я уткнулась лицом в его грудь и замерла от неожиданности. Блондин сжимал руками мои плечи в легком, но очень уверенном объятии. Это было очень странное чувство, страха, волнения и тепла.

- Вернулся?

Я отпрянула от Огнарева и увидела в дверях высокую красивую блондинку неопределенного возраста, одетую в узкие голубые джинсы и бежевую кружевную майку. Она с интересом на нас смотрела, скрестив руки на груди.

- Знакомься, мама, это Катя, - совершенно буднично произнес Алекс и блондинка двинулась в нашу сторону.

- Ирина, - холодно сказала она и протянула мне руку для рукопожатия.

- Катя.

Мой голос прозвучал очень неуверенно и зашуганно. Мать Алекса внимательно рассмотрела меня с головы до ног, от чего я готова была провалиться под землю, и указала рукой на диван, приглашая присесть. Огнарев пропустил меня вперед, а сам устроился рядом, чтобы наши плечи касались, блондинка села в кресло напротив. Вблизи я еще раз убедилась, что она относится к тому типу женщин, у которых никогда нельзя наверняка определить год рождения. Ирина была стройной, подтянутой и очень ухоженной, ей вполне можно было бы дать лет тридцать пять, если бы не глаза, выдававшие богатый жизненный опыт и усталость.

- Чай, кофе? - она любезно улыбнулась, продолжая меня разглядывать.

- Спасибо, не нужно, - робко ответила я.

- Рита, сделай чай, - громко и требовательно сказала Ирина куда-то в сторону.

Я нервно сглотнула. Единственное о чем меня просил Огнарев- это не дергаться, но к сожалению, у меня не получалось.

- Вот я и дожила до того дня, когда сын привел в дом девушку!

- Мам! - раздраженно сказал Алекс и напряженно посмотрел на нее, - только не наседай на нее, как ты умеешь, хорошо?

Он опустил руку мне на ногу, несколько раз тихонько сжал колено и снова убрал руку.

- Я и не думала!- деловито ответила она и высокомерно закатила в глаза.

Судя по всему моя воображаемая свекровь та еще стерва и Огнарев унаследовал от нее не только цвет волос.

- Отец не спустится? - агрессивно спросил Алекс.

- Не знаю, я не его секретарша, - хмыкнула Ирина.

В комнате повисла затяжная пауза. Я не знала, что говорить и куда смотреть, поэтому пустым взглядом таращилась на кофейный столик напротив.

Огнарев достал из кармана телефон и застучал пальцем по экрану, копаясь в журнале вызовов.

- Спустить, - требовательно сказал он в трубку.

В гостиную вошла женщина в форме. В руках она держала большой блестящий поднос, на котором располагались заварочный чайник, фарфоровые чашки и вазочка с конфетами. Она опустила поднос на столик, принялась сервировать чайный сервиз и раскладывать отполированные до блеска ложки. Господи, у них есть настоящая служанка!